Кофе с ограблением

48

Когда Аллансон пришел с сумкой-тележкой в дом престарелых «Диамант», его мать Долорес спала у себя в комнате. Он подождал немного в общей гостиной, но ему это быстро надоело, и он решил разбудить ее. Она проснулась от шума открывающейся двери и сначала явно не поняла, что происходит, но, узнав сына, ласково улыбнулась ему.

– Ах, мальчик мой, как приятно тебя видеть!

– Поздравляю с днем рождения, мама. – Аллансон подошел и заключил ее в свои объятия.

– Спасибо, дорогой. Хотя стоит ли поздравлять человека с тем, что он стареет? Наверное, надо поступать наоборот, каждый раз приспускать флаг и выражать соболезнование.

Аллансон поставил на стол картонную коробку с пирожными.

– Здесь немного сладостей, и еще у меня есть для тебя подарок. Что скажешь о сумке на колесиках?

– Чтобы положить в нее пирожные?

– Нет, там ты сможешь хранить шерсть, одеяла, пледы и все такое.

– Для этого она хорошо подойдет. Поставь ее в угол, а потом мы попьем кофе.

– Мне надо сначала вынуть из нее бумагу.

– На это у нас нет времени. Я потом попрошу сестру Барбару освободить ее. Чашки здесь, только будь добр, принеси, пожалуйста, кофе.

Аллансон сделал, как сказала мать. Он всегда так поступал и не считал нужным ей перечить. Он накрыл на стол и сходил в общую гостиную к кофейному аппарату, потом взял картонку и достал сдобный батон и пирожные. Мать села на диван и указала ему на кресло.

– Помнишь, как ты был маленьким мальчиком и собирал бруснику?

Аллансон кивнул. Сегодня мать, похоже, хотела рассказать о том случае, когда они ходили в лес и увидели следы волка. Это была длинная история, и она явно собралась пройти ее до конца, поэтому он положил им обоим пирожные и разлил по чашкам кофе в надежде, что от сладкого с горячим напитком пожилая женщина быстро утомится и заснет. Как бы он ни любил ее, его нисколько не радовала перспектива снова услышать то, что он давно знал наизусть. Он откинулся на спинку кресла и подумал, что через час или два она будет крепко спать, и тогда он сможет отправиться к Янсону.

Строительные рабочие уже разошлись по домам, и в пристройке не было ни души. Петра подошла к доске объявлений с целью посмотреть, кто использовал тележку после нее в тот день, когда она забрала картины из апартаментов, но график уборки давно поменяли. Тогда она начала бродить по помещениям в надежде найти два пропавших полотна и обыскала все, но напрасно.

Она пришла в отчаяние и начала ругать себя на чем свет стоит за то, что так беспечно оставила их на тележке. Отныне она решила относиться с уважением к любой картине, никогда ведь не знаешь, какой художник создал ее. Она продолжила поиски в подвале и на складе, а потом, уставшая, вернулась в пристройку. Ее руки дрожали, когда она прикуривала сигарету. Что она натворила?

Она зажгла огонь, но вспомнила, что в пристройке запрещено курить, и, поскольку ей не хотелось спускаться в бар, решила поступить как в школе: пойти с сигаретой в туалет. Она отправилась туда и, пока курила, изучала лепнину на потолке и красивые раковины. Они хорошо смотрелись на голубом фоне, а изящные, немного вычурные краны выглядели так, словно они из какого-то дворца. Жаль, что рабочие устроили здесь такой беспорядок. Они выбрасывали сюда банки из-под краски, кисточки, бумагу и прочий мусор. Даже если пристройка не использовалась, туалет ведь можно было сохранить в приличном состоянии. Она закончила курить, смыла окурок в унитаз и убрала подальше несколько мешков с мусором и ведерок с краской, которые стояли у стены. Исключительно в силу привычки, поскольку не терпела беспорядка и по возможности старалась всегда разбираться с ним даже в собственный выходной. За стремянкой стоял ящик с вещами с надписью: «Городская миссия». Петра остановилась перед ним как от удара: в его дальнем углу виднелись две картины.