Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

28

«МУДРЫЙ МУЖ, ПОСТОЙ, Я ХОЧУ СКАЗАТЬ ТЕБЕ...»

На русском языке публикуется впервые.

«Вавилонская теодицея» — принятое в ассириологической литературе название аккадской поэмы, написанной в I половине XI в. до н.э. вавилонским жрецом-заклинателем Эсагил-кини-уббибом. Первая ее строка, дающая название поэме, частично разрушена. Поэма состоит из 27 (или 25) 11 -строчных строф; каждая строка в строфе начинается с одного и того же клинописного знака, а все знаки вместе образуют акростих: «Я — (Э)сагил-ки[ни]-уббиб, заклинатель, чтущий бога и царя».

«Вавилонская теодицея» написана как диалог между Страдальцем, сетующим на «неправильное» течение дел в мире, и утешающим его Другом, который приводит в ответ традиционные возражения и объяснения.

Поэмы этого круга отличаются своим внекультовым характером и, очевидно, преследуют дидактические цели — дать человеку модель поведения в аналогичной ситуации. Оформились они впервые в э-дуббе; возможно, это были своеобразные упражнения древних учеников и учителей в сочинительстве. К концу II тыс. до н.э. поэмы о невинных страдальцах значительно усложняются, испытав воздействие других жанров шумеро-вавилонской словесности. На «Теодицее», очевидно, сказалось влияние древнего жанра диалогов-споров.

В ученых кругах «Вавилонская теодицея» пользовалась известностью на протяжении тысячи лет: поэма сохранилась в 10-12 списках, происходящих из Вавилона, Ниневии, Аш-шура и Сиппара. Самые древние таблички с текстом «Теодицеи» были найдены в библиотеке Ашшурбанапала и датируются серединой VII в. до н.э., а самые поздние — относятся в селевкидскому или даже парфянскому времени (конец IV-I вв. до н.э.). Сохранился также поздневавилонский филологический комментарий к поэме, в котором объясняются вышедшие из употребления слова и выражения.

Сохранность текста оставляет желать лучшего: несколько строф повреждены весьма сильно, а три (или, быть может, одна) утрачены полностью.

Теодицея — «богооправдание» — термин христианского богословия для выражения теологической задачи «примирить существование зла в мире с благостью, премудростью, всемогуществом и правосудием Творца» и применительно к вавилонскому религиозному сознанию может быть использован лишь очень условно. Бог и богиня, о которых идет речь в поэме, — личные божества, покровители человека.