Когда она расцветает

ГЛАВА 24

ВАЛЕНТИНА

На следующее утро Мартина приходит с кучей одежды вместо обычной еды. Она передает их мне.

— Мы собираемся провести день у бассейна, — объявляет она, и ее лицо озаряет возбужденная улыбка.

В шоке мне удается произнести одно слово. — Как?

— Дем согласился выпустить тебя из твоей комнаты с условием, что за нами будут следить два его самых страшных охранника. Эбботт — бывший боец ММА, который откусил ухо своему противнику, а Клайд чем-то похож на того парня из «Игры престолов», который играл Гору.

Я кладу одежду на кровать. — Не видела, но одно название рисует четкую картину.

Страшные охранники или нет, но перспектива наконец-то увидеть что-то кроме четырех кремовых стен вокруг меня звучит как рай. Не говоря уже о том, что для меня это возможность искать возможные пути отступления. Чем дольше Дамиано избегает меня, тем больше я беспокоюсь о своей судьбе. Почему он не приходил ко мне последние три дня?

— Я подожду снаружи, пока ты переоденешься, — говорит Мартина.

Я копаюсь в купальниках. Это все бикини, которые кажутся мне слишком маленькими. Я решаю соединить черный низ с неоново-зеленым треугольным верхом, который закрывает немного больше, чем два других варианта. У меня нет зеркала, чтобы посмотреть на свое отражение, но подозреваю, что все это выглядит несколько вульгарно. Со вздохом я снимаю старые бинты с запястий, повязываю тонкое белое покрывало вокруг талии и иду к двери. — Готово.

Мартина смотрит на меня и ободряюще улыбается. — Классно выглядишь.

Натянув майку на место, я бросаю взгляд на двух охранников, стоящих прямо за дверью. Они действительно огромны, как два покрытых плотью медведя гризли с соответствующими хмурыми взглядами.

— Не залезаешь в свои плавки? — спрашиваю я.

Вскоре их лица становятся еще более мрачными. Тот, у кого бритая голова, обращается к Мартине. — Почему она это носит?

Мартина поджимает губы и принимает позу. — Мы идем в бассейн.

Похоже, охранники не были проинформированы об этой детали.

— Это не то, что одобрил сеньор Де Росси, — говорит один из них.

— Он сказал, что она может выйти из своей комнаты, если вы двое все время будете рядом с нами.

— Пока она остается в доме.

— Бассейн — это часть дома, не так ли? — Мартина бросает вызов, демонстрируя стержень, о котором я и не подозревала. — Он полностью отгорожен.

— Это не то, что имел в виду твой брат. Вы не можете пойти туда.

— Мой брат будет очень расстроен, если узнает, что ты помешал мне получить немного солнечного света, — говорит Мартина.

Охранники смотрят друг на друга. Ноздри тихого раздуваются на выдохе. Он поворачивается ко мне. — Сделаешь что-нибудь сомнительное, и мы вернем тебя сюда. Один удар, и вы выбываете.

— Я так понимаю, ты не присоединишься к нам поплавать? — спрашиваю я, изображая невинность.

Они игнорируют меня и машут нам вперед.

На первом этаже, за окнами от пола до потолка гостиной, находится бассейн. Мартина открывает одну из них, и я переступаю порог, сразу же чувствуя тепло солнца на своей коже. Это славный день Ибицы.

Перед нами расставлено несколько шезлонгов, и Мартина плюхается на один из них. Я слишком хочу насладиться своим крошечным кусочком свободы, чтобы оставаться на месте, поэтому я подхожу к краю бассейна и смотрю вниз. Дно покрыто разноцветной плиткой с узором. Балансируя на одной ноге, я опускаю правый носок в воду. Не холодно, но достаточно прохладно, чтобы освежиться.

Я оборачиваюсь на звук чужого голоса. Мартина разговаривает с пожилой женщиной в белой униформе с фартуком, повязанным вокруг талии.

— Ты любишь розовое или предпочла бы шампанское? — спрашивает меня Мартина.

Недоверчивый смех вырывается из моего горла. Я здесь заключенная, но, видимо, у меня есть выбор, какое вино я хочу пить. — Розовое великолепно.

Я снова поворачиваюсь лицом к бассейну и замечаю ворота, которые могут быть выходом из комплекса, но, честно говоря, это не наполняет меня надеждой. Охранники не дадут мне уйти. Я, вероятно, просто поранюсь, если попытаюсь сбежать, и это будет концом любых будущих прогулок с Мартиной. Может, мне просто насладиться розовым вином и попытаться поговорить с Дамиано. Он должен проверить свою сестру в какой-то момент в течение дня, верно?

— Твой брат здесь? — спрашиваю я Мартину, когда другая женщина уходит.

Она стягивает свободное летнее платье через голову и бросает его на другой шезлонг. Под ней блестящее желтое бикини. — Он в Revolvr, но должен вернуться во второй половине дня.

— Который сейчас час?

Она смотрит на свой телефон. — Одиннадцать утра.

Я сажусь на шезлонг рядом с ней и смотрю на устройство. Если бы мне удалось его украсть, кого бы я позвала на помощь? Единственный телефонный номер, который я знаю наизусть, это номер Джеммы, и я не могу рисковать, звоня ей, когда папа, скорее всего, отслеживает все ее звонки. Он знает, что если я позвоню кому-нибудь, то это будет она.

Приносят розовое вино, а вместе с ним и нарезанные фрукты и овощи. Мартина и я перекусываем едой и пьем вино, все время разговаривая о том, какие телешоу нам нравятся. Когда мы полностью исчерпали эту тему, мы начинаем обсуждать книги. Она показывает мне копию «Джейн Эйр», которую привезла с собой. Затем мы переходим к ее любимой теме — еде. Часы летят незаметно, и к тому времени, когда мы допиваем бутылку, я навеселе, вспотевшая и готова пойти поплавать.

Я ныряю в бассейн и пытаюсь посмотреть, как далеко я смогу проплыть, не выскакивая обратно. Я проплываю примерно половину пути. Неплохо. Мои мысли вялы из-за солнца и алкоголя, а вода недостаточно прохладна, чтобы протрезвить меня так быстро, как я надеялась. Я уже на десятом круге, когда легкий ветерок доносит до меня знакомый голос. Я оборачиваюсь.

Дамиано выходит из дома, одетый в белоснежную классическую рубашку, черные брюки и свои обычные туфли из итальянской кожи. Его взгляд сразу же находит меня, и он смотрит на меня так, как будто я — пучок волос, который его мальчик по бассейну забыл выловить из воды прошлой ночью. Думаю, мы вернулись к тому, что ему холодно. Под этим испытующим взглядом внутри меня ничего не должно происходить, а вместо этого что-то горячее и томное скручивается в ямке моего живота. Я подплываю к краю бассейна, кладу ладони на палубу и поднимаюсь из воды. Я чувствую, как его глаза следят за каждым моим движением, когда я прыгаю по раскаленным камням, обжигающим ступни, и иду к шезлонгам.

Позади Дамиано стоит человек в костюме, который попадается мне на глаза. Одного хорошего взгляда на него достаточно, чтобы кровь выступила у меня на щеках. Вау, он привлекательный. Острые, как бритва, скулы, густые темные брови, которые кажутся постоянно сросшимися, и пронзительные голубые глаза. Ты заставляешь такого мужчину улыбаться, и игра окончена — попрощайся со своим сердцем.

Я останавливаюсь у Мартины и беру полотенце, чтобы вытереться. Ее лицо также немного порозовело, и ее украдкой взгляды в сторону высокого новичка говорят мне, что, возможно, она все-таки не асексуальна.

— Как проходит твой импровизированный день в бассейне? — Дамиано спрашивает сестру.

— Весело, — говорит она и улыбается ему.

Выражение его лица смягчается на долю секунды, прежде чем он замечает, что лежит на столике.

Он вытаскивает нашу пустую бутылку из-под вина из ведра с водой. Лед давно растаял.

— Я вижу это. Как ты себя чувствуешь? Головная боль уже начинается?

Мартина ощетинивается от его тона. Я чувствую, что ей не нравится, что он обращается с ней как с ребенком перед своим красивым гостем. — Конечно, нет. Это не первый раз, когда я пью вино.

Губы сжал. — Не в первый раз, но давно.

— Все отлично.

Он бросает бутылку обратно в воду и толкает Мартину в плечо.

— У вас много солнца, — говорит Дамиано. — Твоя кожа вот-вот сгорит. Может быть, пришло время положить этому конец.

Мужчина позади него сосредотачивается на исчезающем отпечатке пальца, прежде чем медленно отвести взгляд. Когда он понимает, что я заметила, он прищуривается, как будто говоря, что я должна стереть свою память. Волна мороза пробегает по мне, но я смотрю ему в глаза и выгибаю бровь.

— Я сказала, что все в порядке, — огрызается Мартина.

Ее тон застает Дамиано врасплох. Он хмурится, глядя на нее, а потом на меня. — Один раз с моей сестрой, и твое отношение уже передалось ей.

— Лучше моя, чем твоя.

Мускул на его челюсти сжимаются. — Нам нужно переговорить.

— Я еще не вытерлась, — говорю я, вытирая полотенцем живот.

Он пересекает расстояние, между нами, двумя длинными шагами, хватает полотенце и отбрасывает его.

— Сейчас. Мартина, может ты помнишь Джорджио? Вы встречались давно. Он составит тебе компанию, пока мы с Валентиной разговариваем.

Он обхватывает своей теплой ладонью мой локоть. Оставляем запаниковавшую Мартину с темноволосым гостем Дамиано и возвращаемся в дом.

— Если я решу, что время, которое ты проводишь с моей сестрой, приносит больше вреда, чем пользы, я положу этому конец, — говорит он.

Я смеюсь. — Ты не можешь винить меня за то, что твоя сестра не хочет, чтобы с ней обращались как с ребенком. Ей восемнадцать, а не восемь.

— Ее возраст не имеет значения. Мартина всегда слушает меня.

Раздражение вспыхивает внутри меня. — Не могу поверить, что не видела этого раньше.

— Видела что?

— Что ты такой же, как и все остальные. Все эти разговоры о желании сделать меня своей… Это то невыносимое качество, которым, кажется, обладают все мафиози. Вот тебе новость: женщины в твоей жизни существуют не только для того, чтобы ты ими командовал. Включая твою сестру.

Его хватка на моем локте становится крепче. — Мои отношения с моей сестрой тебя не касаются. И насколько я помню, тебе нравилось, когда я командовал тобой.

— С меня вода капает на пол, — сообщаю я ему, пока мы пересекаем гостиную, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на то, как хорошо он пахнет и как его рука обжигает мою кожу.

— Это наименьшая из твоих проблем.

— Для меня это вообще не проблема. Я просто указываю на угрозу безопасности в твоем доме.

Когда мы доходим до кухни, он прогоняет повара и прижимает меня к стене. Его глаза сверкают, когда он смотрит на мое почти обнаженное тело. Носки его кожаных туфель задевают мои босые пальцы ног.

— Ты беспокоишься обо мне? — он спрашивает. — А я тут подумал, что ты, наверное, ночами планируешь, как меня убить.

— Ты бы хотел, чтобы я ночами думала о тебе, — говорю я. Мой голос звучит слишком хрипло.

Капля воды стекает по ложбинке между моими грудями, и он следит за ней взглядом. Моя кожа все еще покалывает от солнца, но электрический заряд, бегущий по моим венам, — это все он.

Он стискивает свою челюсть, пытаясь укротить то, что хочет вырваться из него. Он кажется противоречивым.

Затем его ладонь падает на мою голову, и он наклоняется, отрывая взгляд от моего тела. Я думаю, что он мог бы поцеловать меня, но вместо этого он берет мою руку и поднимает ее, чтобы изучить кожу вокруг моих запястий. Огонь в его глазах гаснет.

— Ты сняла повязки.

— Они бы промокли во время моего купания.

Бурные эмоции отображаются на его лице. Очень медленно он переплетает наши пальцы, и я перестаю дышать. Снаружи чирикает птица.

Я разрываюсь между желанием поцеловать его и желанием оттолкнуть его за то, как он обращался со мной. В моей груди расцветает боль. Я рассказала ему все. Он знает, что я не имела никакого отношения к поимке Мартины. Почему он не отпускает меня?

— Пожалуйста, позволь мне уйти, — шепчу я.

Он втягивает воздух и опускает мою руку. — Нет.

Я кладу ладони ему на грудь и пытаюсь оттолкнуть его, но его тело ведет себя так, как будто оно сделано из гранита. Он не шевелится.

Он берет меня за подбородок и наклоняет мое лицо к себе. Мощная дрожь пробегает по мне.

— Холодно?

Он переводит взгляд на мой купальный костюм, где, я знаю, он найдет острые очертания моих сосков.

Я не могу позволить ему узнать, какой эффект он на меня производит. — Как я уже пыталась тебе сказать, я промокла до нитки, а кондиционер включен.

Он наклоняется вперед и прижимается своим теплым телом к моему. Я задыхаюсь, когда мои груди соприкасаются с его твердой грудью.

— Лучше?

— Нет.

Он обхватывает меня одной рукой за талию, а другую кладет на затылок. — А так?

Такое ощущение, что поп-рок растекается по всему моему телу.

— Ужасно, — выдыхаю я.

— Лгунья, — говорит он с ухмылкой. Его глаза вспыхивают желанием, и тот факт, что он даже не удосужился скрыть это на этот раз, говорит мне, что он думает, что выигрывает эту игру.

Он ошибается.

— Отстань от меня, — говорю я.

— Как только я это сделаю, я отведу тебя обратно в твою комнату. Это то, что ты хочешь?

Я кусаю губу.

— А, так ты не хочешь вернуться наверх?

— Нет, — признаюсь я.

— Тебе не нравится твоя комната? — Он чертит круги на моей пояснице.

— Это клетка. На окнах буквально решетки.

— Думай о них как о своей безопасности.

— Что ты собираешься делать со мной? — Я спрашиваю.

Тут он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. — Я еще не знаю.

— Сколько мне еще ждать?

— Я не знаю.

Мои глаза сужаются, и дымка, вызванная розовым вином и его близостью, исчезает. Я так чертовски устала быть в этом подвешенном состоянии. Неопределенность давит на меня все больше с каждым днем.

— Я готова подняться.

На этот раз, когда я упираюсь в него ладонями, он отстраняется.

У меня щемит в груди. Я говорю себе, что просто моему телу не хватает его физического тепла.

Когда я захожу в свою комнату, он запирает за мной дверь, мне почти удается убедить себя, что это правда.