Когда она расцветает

ГЛАВА 6

ДАМИАНО

Я сегодня не в себе.

Вес в моей груди тяжел. Боль в моей голове не имеет простого лечения.

Когда я закрываю глаза, я вижу, как пламя бежит по ногам моей матери, когда она стоит на кухне дома моего детства на окраине Казаль-ди-Принчипе. Всякий раз, когда я чувствую запах бензина, я думаю о той ночи.

Всякий раз, когда я терплю неудачу, я вспоминаю ее крики.

— Тебе не нужно было входить.

Я моргаю. Рас сидит по другую сторону стола. Мы в моем кабинете, примерно в ста метрах от основного танцпола Revolvr, но звуконепроницаемые стены гарантируют, что звук не просочится внутрь. Как же я не слышал, как он вошел? Cazzo.

— Если бы меня здесь не было, я бы карабкался по стенам дома, — говорю я своему помощнику. Это верно. У меня не было никаких отвлекающих факторов, которые могли бы занять меня. Напрашивается вопрос: какого хрена я позволил этой девушке уйти раньше, когда у меня было полное намерение отвлечь ее сегодня вечером?

Але Ромеро. Когда я увидел ее у бара, клянусь, меня пробрал озноб. В древние времена короли вели войны из-за такой женщины, как она.

Изысканное лицо, стройные сиськи, подтянутая попка и блестящие черные волосы, почти достигавшие ее стройной талии. Я чувствовал, как внутри меня пробуждается безумие. У меня было сильное подозрение, что она регулярно сводила мужчин с ума.

Мое кислое настроение поднялось, когда я увидел, как она движется к входу на мой балкон. Я был уверен, что она хочет трахнуть меня прямо здесь. Это было бы не в первый раз.

В большинстве вечеров все, что мне нужно сделать, это появиться, и появляются женщины. Вот как это работает, когда вы владеете половиной самого известного острова в мире — в моем портфолио клубов, отелей и ресторанов Revolvr — просто жемчужина в короне.

Вместо этого она попросила работу.

Меня это озадачило, что случается нечасто. Обычно я хорошо угадываю намерения людей, но даже этот мой навык, похоже, был скомпрометирован после утреннего дерьмового шоу. Меня это бесило. Я хотел ее, но я мог только сказать, что она заставит меня работать на это. Обычно я бы с радостью принял вызов, но сегодня я не в том гребаном настроении, чтобы играть в игры.

Я пошел на нее несмотря на то, что уже было тяжело для нее. Когда она показала немного стойкости вместо того, чтобы отступить, я сделал то, что мог приписать только своему взволнованному состоянию ума.

Я сдался.

Рас упирается лодыжкой в колено. — Если ты думаешь о том, что произошло, может, нам стоит поговорить о…

— Я закончил говорить об этом, — откусываю я. — Они убрали гараж?

— Да, тела больше нет.

— Хорошо. Нам больше нечего делать, пока мы не получим больше информации.

Рас знает это не хуже меня. Гипотез и подозрений недостаточно, чтобы выдвинуть обвинение против нашего дона.

Какое-то время он изучает меня, а затем прищуривается. — Тогда что, черт возьми, у тебя на уме? Ты на чем-то зациклен.

Я смотрю на него. Иногда он слишком хорошо меня понимает.

Я не должен был позволять ей уйти. Я должен был положиться на злую мысль, которая пришла мне в голову, когда она сказала, что сделает все, чтобы получить эту работу. Сними это платье, заберись на мой член и подпрыгивай.

Это изображение посылает пульс в мой пах. Это кажется особенно грязным, потому что я не так нанимаю своих сотрудников. Мои моральные принципы могут быть распущенными по большинству стандартов, но я не достигну того, что имею, занимаясь такими глупостями в моем законном бизнесе. Репутация — это все на Ибице.

— Это та девушка, не так ли? — спрашивает Рас, изучая мое угрюмое выражение лица. — Если ты хотел ее, почему ты ее отпустил?

— Я не говорил, — говорю я. — Она будет здесь в понедельник.

Это сбивает его с толку. — Что ты имеешь в виду?

— Она собирается пройти прослушивание на работу. Я согласился на недельное испытание.

Рас касается пальцами своего лба и смотрит на меня. — Ты, черт возьми, серьезно?

— Я действительно не в настроении шутить.

Это вызывает у меня разочарованный стон. — Какой спор? Ты же знаешь, что у меня нет на это времени из-за всего, что происходит.

Рас — единственный человек, которому разрешено так со мной разговаривать. Друг без друга мы оба были бы уже десять раз мертвы. К тому же он член семьи. Тем не менее, когда я бросаю на него мрачный взгляд, он выпрямляет спину и слегка кивает. Это его способ признать, что сейчас не время испытывать мое терпение.

Хотя он не ошибается. Какого хрена я согласился на этот дурацкий спор? Я могу отменить это, но я не люблю нарушать свое слово. С тем же успехом я мог бы повеселиться, мучая Ромеро так же, как память о ней мучает меня сейчас. Она не протянет больше нескольких дней. Если она работяга, то я ебаный священник.

— Я не хочу, чтобы ты тратил на это время. Отдай ее Инес.

Он выгибает бровь. — Инес? Если девушка собирается работать здесь, мы могли бы также сделать ее танцовщицей. Она хорошо справится с VIP-персонами.

Мысль о том, как она танцует перед группой пьяных мужчин, обжигает мою грудь. Ни хрена. — Я сказал отдать ее Инес. Если она продержится неделю, я, возможно, передумаю, хотя и не ожидаю, что она это сделает.

Он делает долгий вдох через губы. — Va bene.

Перевод: все в порядке.

— Ты говорил с Наполетано?

— Несколько часов назад, — говорит он. — Сегодня утром Сэл дал зеленый свет строительному проекту.

— Merda. — Сэл собирается заливать бетон на заводе, который находится на территории другого клана. Наш дон — гребаный идиот. Я это знаю, Рас это знает, все, блядь, это знают. И все же никто не говорит. — Нам предстоит война.

Перевод: Дерьмо.

Рас качает головой. — Ты уже высказал свое мнение в прошлом месяце. Оставь это.

Мне не нравится его тон. — Думаешь, мне следовало промолчать на собрании?

Рас вздыхает. — Ты знаешь, что Сэл никогда не послушает тебя, даже если ты на сто процентов прав, а он на сто процентов неправ. Высказывание только усугубит ситуацию. Вы разозлили его, усомнившись в его суждениях перед всеми остальными капо на собрании, и теперь у нас есть Нело и Вито, сующие свои уродливые носы в наши дела. Кто знает, как далеко он готов зайти, чтобы привести тебя в порядок?

Наши взгляды встречаются. Да… как далеко?

Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на картину, висевшую у меня на стене. Рас, его родители, Мартина и я. Это была бы другая фотография, если бы Сэл не убил моего отца и не занял его место, дона клана Казалези, одного из самых могущественных в системе Каморра .

Моя мать была бы жива.

Моя семья была бы цела.

Я был бы следующим в очереди.

— Он собирается превратить наш клан в пыль, — бормочу я.

— Они набросятся на него раньше, чем до этого дойдет.

Я сгибаю руку. — Им нужно побыстрее включить его.

Возможно, у нас есть способ переломить ситуацию, но только если мы получим необходимые доказательства.

Рас знает, о чем я думаю. — Я в деле.

— Обеспечь дополнительную защиту своим родителям, — говорю я, вставая, чтобы уйти. — Так, на всякий случай.

Если бы не отец Раса, дядя Хулио, Сэл убил бы меня в тот же день, когда умерли мои родители. Мне было одиннадцать лет, я все еще был ребенком, чьи яйца еще не опустились, но даже тогда Сэл видел во мне угрозу. Убив меня, он избавился бы от беспокойства, но это не было бы хорошо воспринято капо. Дети клана, как правило, были под запретом, о чем дядя Хулио обязательно напоминал всем, кто находился поблизости от Сэла.

Меня пощадили.

Но при первой же возможности Сэл отослал меня. На Ибицу.

Это всегда был один из иностранных оплотов клана — нет Ибицы без наркотиков, которые мы обеспечиваем. Быть капо здесь на бумаге звучит неплохо, пока не осознаешь, что это равносильно изгнанию. Клановый бизнес не ведется по телефону или через Интернет. Это происходит лично, в Казаль-ди-Принсипе.

И Сэлу очень не нравится, когда я возвращаюсь домой.

Я прощаюсь с Расом и иду на стоянку.

— Отвези меня к дому, — говорю я водителю, забираясь в машину. За окном небо еще темное, но скоро начнет светлеть. Мы проходим мимо длинной очереди зеленых такси у Револьвра, и я ловлю себя на том, что ищу Ромеро в очереди. Ее там нет.

Когда мы проезжаем мимо автобусной остановки, я усмехаюсь. Она ни за что не взяла бы одну из них туда, где остановилась. Какого хрена она ищет работу на Ибице? Часть меня любопытна. Я на девяносто пять процентов убежден, что она просто горячая богатая девушка, которая решила взбунтоваться и что-то доказать своей семье. Трава всегда зеленее. Как только она увидит, что я для нее запланировал, она побежит обратно к папочке, поджав хвост.

Но есть одна вещь, которая заставляет меня остановиться. В ее глазах мне показалось, что я увидел проблеск настоящего отчаяния. Может быть, даже страх.

Чего она могла бояться?

Я скручиваю одно из своих колец. Когда кто-то никогда не был по-настоящему в отчаянии, не нужно много времени, чтобы вызвать это чувство. Это должно быть так. Возможно, она просто боится задеть свое эго.

Со вздохом я провожу рукой по губам.

Какого хрена я анализирую ее? Достаточно.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз я тратил столько времени, думая о женщине, которую мой член даже не встречал.

Чем ближе мы подходим к дому, тем мрачнее становятся мои мысли. Я не знаю точно, кто стоит за тем, что произошло прошлой ночью, но во всем этом чувствуется паранойя Сэла. Если мы докажем, что виноват наш дон, ему недолго осталось жить.

Созданный человек, не принадлежащий к родословной сидящего дона, может занять эту должность, задушив сидящего дона до смерти голыми руками. Это варварство, но так всегда было с казалезцами. Чтобы попасть в ту же комнату, что и дон, нужны смекалка и стратегия — нет никого лучше защищенного. Сначала мне придется обратить на свою сторону некоторых из его ближайших друзей, и, если я сделаю это неправильно, они побегут прямо к нему. Мне нужно окончательно показать им, что Сэл больше не может править.

Я сгибаю руки. Это высокая планка.

Но если я хочу защитить самого важного для меня человека, я должен это сделать.

Люди всегда говорили мне, что уравновешенность — моя самая большая сила. Я не принимаю необдуманных решений. Я не действую, не думая о последствиях.

Более слабый человек уже пошел бы за Сэлом, но я знаю лучше. Я подожду идеального момента.

А потом я заберу все, что он украл.