Когда она расцветает

ГЛАВА 5

ВАЛЕНТИНА

В жизни бывают моменты, когда человек становится непривязанным. То, что мы считаем само собой разумеющимся, отрывается от нас. Условия, которые мы считаем постоянными, оказываются такими же временными, как прекрасный закат. Знакомое исчезает, и мы вынуждены противостоять неизвестному.

Когда я открываю глаза, я не узнаю ничего вокруг себя. Стены желтые, а я привыкла, что они синие. Пружинная кровать комковатая и скрипит каждый раз, когда я двигаюсь. В ванной пахнет лимонами.

— Ты в Испании, — тихо бормочу я. — Ты ушла.

Это не кажется реальным. Может быть, если я буду продолжать говорить сама с собой, это в конце концов щелкнет.

Снаружи темно. Дешевые часы, висящие на стене, показывают полночь, а это значит, что мне нужно начинать готовиться к Revolvr.

Я принимаю душ и натягиваю микроскопическое платье, которое купила после прощания с Вильде и Астрид. Они порекомендовали мне надеть что-нибудь эффектное, чтобы мне было удобно. У него глубокий V-образный вырез спереди и еще более глубокий сзади, а подол едва прикрывает мою попу.

Я никогда не носила ничего подобного за всю свою жизнь. Мне в нем так некомфортно, что я не могу не дергать его на месте, пока жду такси. Когда подъезжает такси, я маневрирую телом внутри машины и каким-то образом умудряюсь избежать соскальзывания.

Девушки сказали мне ранее, что я должна просто спросить одного из официантов, будет ли рядом менеджер, когда я приеду. Это не очень хороший план, тем более что я не знаю, что скажу, даже если смогу найти кого-нибудь, с кем можно поговорить. Все, что я знаю, это то, что я готова умолять о работе, если придется.

— Мы на месте, — объявляет водитель, когда мы останавливаемся.

Когда он называет мне сумму, я внутренне стону. Я не доверяла себе выяснить расписание автобусов посреди ночи, но, похоже, мне придется это сделать по дороге домой.

Расплачиваюсь с водителем и выхожу осмотреться. Пляж рядом. Я не вижу его, но чувствую запах соли в воздухе. Есть несколько многоквартирных домов, ничего особенного, за исключением гигантской неоновой вывески на вершине квадратной конструкции с надписью Revolvr.

Когда я захожу внутрь, у меня отвисает челюсть.

Он намного больше, чем кажется снаружи. Я теряюсь сразу. Я прохожу как минимум три бара, прежде чем войти в основную зону, где ди-джей играет танцевальную музыку с тяжелыми басами. Это пещерное пространство с балконами, несколькими уровнями и огромным танцполом. Здесь легко могут разместиться тысячи человек.

У меня кружится голова, и не только из-за стробоскопов или динамичного японского мультфильма на большом экране. Они никогда не найдут меня здесь, понимаю я с облегчением. Если я найду работу в клубе, никто не заметит, как я работаю среди этих масс вращающихся тел и мигающих огней.

Я подхожу к маленькому бару у одной из стен и пытаюсь привлечь внимание официанта. — Прошу прощения!

Он меня не слышит. Музыка, проходящая через звуковую систему, слишком громкая.

Пробую еще раз, чувствую себя некомфортно. Мне всегда говорили быть тихой и скромной, но я больше не могу себе этого позволить. Буквально. Если я хочу выжить самостоятельно, мне нужно выйти за пределы своей зоны комфорта.

Официант наконец замечает меня.

— Привет, — говорит он, оглядывая меня с ног до головы. — Что хотите?

— Извините, я ищу менеджера. Есть кто-нибудь здесь сегодня вечером?

Его брови хмурятся. — Менеджер? Я не знаю, я только что начал свою смену. Послушай, мы очень заняты.

Я прочищаю горло. — Кто сегодня главный?

Официант поджимает губы. — Босс здесь, так что он главный. Видишь вон там, наверху, маленький балкончик?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в том направлении, куда он указывает, и тогда я вижу его.

Одинокий мужчина стоит на балконе высоко над танцполом, мерцающие огни танцуют над его телом.

Волосы на затылке встают прямо.

Голос официанта звучит приглушенно, как будто кто-то надел мне на голову стеклянный сосуд. — Это сеньор Де Росси.

Даже с такого расстояния он пугает. Высокий, с прямой спиной и безупречно одетый. На нем тщательно продуманный костюм-тройка, который облегает его тело, словно сделанный из пластилина. Я провела свою жизнь среди мужчин, одетых в такие костюмы, и я знаю, что они имеют в виду.

Мощность. Престиж. Жестокость.

Мои глаза расширяются, когда его темный взгляд скользит в мою сторону.

Стоп. Ты проецируешь.

Мой параноидальный разум все еще повсюду видит опасность. Он владелец клуба, а не самозванец.

Но он смотрит на меня так, как будто я существую исключительно для его потребления. Как будто он купил меня и заплатил за меня, и сегодня тот день, когда он завладеет мной.

Я стряхиваю это чувство.

Я здесь не для того, чтобы меня требовали.

— Он смотрит на вас, — говорит официант немного озадаченно, как будто это не обычное явление. — Вы знакомы друг с другом?

— Нет, — говорю я. — Но мне нужно поговорить с ним.

За моей спиной слышен ехидный смех. — Удачи.

Я оборачиваюсь, чтобы спросить у официанта, что он имеет в виду, но он уже ушел, наливая кому-то еще выпивку. Мне бы не помешало немного смелости, но я не в состоянии позволить себе коктейль за пятнадцать евро.

Когда я снова смотрю на балкон, внимание Де Росси приковано к чему-то другому. Рядом с ним стоит бородатый мужчина с темными, зачесанными назад волосами.

У новичка впечатляющее телосложение — рослое и мускулистое. У него к поясу привязана рация, как у вышибалы, но он не носит футболку с логотипом Revolvr, как другие, которых я видела бродящими вокруг. Он похлопывает Де Росси по спине в знакомом приветствии и что-то говорит мужчине. Я чувствую, что они двое друзей.

А если они уедут куда-нибудь вместе? Я не могу терять время.

К удивлению, абсолютно никого, меня останавливает вышибала у подножия лестницы, ведущей на балкон.

— Только персонал, — говорит он монотонным голосом.

— Мне нужно поговорить с мистером Де Росси.

Он бросает на меня беглый взгляд, принюхивается и качает головой. — А мне нужно пойти домой и трахнуть мою жену. У всех нас есть мечты.

Мои щеки краснеют, но я расправляю плечи. — Пожалуйста, это очень важно.

— Я сомневаюсь в этом.

— Мне нужно всего несколько минут.

Его глаза сузились. — Я сказал, только персонал. Хочешь, чтобы тебя выпроводили?

Мои ногти впиваются в ладони. Дерьмо. Что я должна сделать?

— Пусть она пройдет.

Я смотрю в сторону голоса. Это мускулистый парень, который разговаривал с Де Росси. Он только что спустился по лестнице и теперь смотрит на меня с любопытством. На его левой мочке уха маленькая висящая серебряная серьга.

— Рас, — говорит вышибала. — Ты уверен?

— Ella llamó su atención.

Перевод: Она привлекла его внимание.

Вышибала косится на меня, тяжело вздыхает и поднимает бархатную веревку. — Проходи.

Я не могу поверить в свою удачу. Понятия не имею, что этот Рас сказал вышибале, но это не мешает мне ослепительно ему улыбнуться. — Спасибо.

Он качает головой, как будто моя благодарность неуместна.

Внутри меня вспыхивает дрожь страха, но я игнорирую ее. Я сделала это так далеко. Я не поверну назад.

Чем ближе я подбираюсь к Де Росси, тем сильнее бьется мое сердце. Я чувствую, как оно бьется в моей шее, пальцах и даже ногах. Если я все испорчу, мне конец.

На балконе есть скрытая будка, которую не видно снизу. Там сейчас сидит Де Росси, раскинув руки на спинке сиденья. Широкие плечи, аккуратная талия и несколько дюймов распущенных волос, откинутых назад с его брутально красивого лица. Его брови нахмурены, когда он наблюдает за толпой. На его галстуке блестит зажим.

Я колеблюсь. Это похоже на короля Де Росси, который держит двор в своем замке.

Я полагаю, что это именно.

Когда я проскальзываю в кабинку и сажусь на край, эти глаза возвращаются ко мне. От него исходит смертельный заряд. Он пытается скрыть это под четкими линиями своего костюма и своей невозмутимой манерой поведения, но его глаза выдают его. Они кажутся старше, чем все остальное в нем, на его лице без морщин видны гусиные лапки. Что видели эти глаза?

Я делаю глубокий вдох и тут же сожалею об этом. Одеколон этого мужчины создан для того, чтобы вы захотели кутаться в него.

— Я могу вам помочь?

Его могучий тенор скользит по моей коже, как шелковый халат. Я слышу очень мягкий акцент.

— Привет, я Але.

— Але…?

— Ромеро.

— Что ты здесь делаешь, Ромеро? — Он берет с подноса перед собой запасной стакан, выплескивает в него что-то, похожее на виски, и пододвигает стакан ко мне.

Я беру его и прижимаю к груди. — Мне нужно было поговорить с тобой.

Он делает глоток своего карамельного напитка. Его взгляд скользит вниз, к моему стеклу, а затем мимо него к откровенному разрезу моего платья. Его взгляд беззастенчиво задерживается. — Тогда говори.

Мои руки чешутся поправить одежду, но я заставляю себя не делать этого и изо всех сил пытаюсь что-то сказать. — Де Росси — итальянское имя, не так ли?

Он кивает.

— Я тоже итальянка. Итало-канадка, — уточняю я. — Моя семья давно иммигрировала. Я не возвращалась сюда много лет.

Его брови хмурятся в ответ на мою бессвязность.

Ладно, пора все выложить. Я прочищаю горло. — Я ищу работу. Я надеялась, что смогу убедить тебя нанять меня.

На его лбу появляются морщины. Думаю, мне удалось его удивить. — Ты ищешь работу?

— Правильно. Я готова на все. — Мои щеки горят, когда я понимаю, как это звучало. — Я имею в виду, что займу любую доступную вам позицию.

Его губы дергаются, но ему требуется всего мгновение, чтобы снова стать суровым. — Мы наняли всех наших сотрудников несколько недель назад.

— Ах. Ну, я только что приехала.

Перспектива остаться без крова заставляет ужас затвердевать внизу моего живота. Подумай, черт возьми. Убедите этого человека!

— Это место огромно. Я уверена, что вам всегда может понадобиться дополнительная помощь. Люди постоянно приходят и уходят.

— Что именно ты хочешь здесь делать?

Я глажу ладони на коленях. — Честно говоря, у меня нет каких-то конкретных навыков как таковых.

— Ты не говоришь, — перебивает он, прежде чем сделать еще один глоток виски.

Я делаю вид, что не слышала его. — Но я самая трудолюбивая, которого ты когда-либо встречал.

При этом его серьезное поведение ломается, и он заливается смехом.

Если бы он не смеялся надо мной, я могла бы воспользоваться моментом, чтобы оценить рокочущий звук, но я слишком занята, пытаясь сохранить самообладание.

— Почему это смешно? — я спрашиваю.

Он проводит рукой по губам и пронзает меня небрежным взглядом. — Принцесса, ты не выглядишь так, будто работала и дня в своей жизни. Что ты знаешь о тяжелой работе?

Его слова также могут быть ударом под дых.

Я глотаю жжение в горле от его оскорбления и выдавливаю следующие слова из своего рта. — Это самонадеянно. Ты ничего обо мне не знаешь.

— Нет, но у меня есть глаза и мозг. Я вижу, что тебе нравится хвастаться своими ключевыми активами. — Его взгляд скользит по моей груди. — Ты, кажется, думаешь, что это все, что тебе нужно, чтобы мужчины делали то, что ты говоришь. Может быть, дома это сработало, но, к сожалению для тебя, на Ибице красивых женщин пруд пруди. Если бы я нанял их всех, у меня бы не было ночного клуба. У меня был бы гарем.

Смущение покрывает мою кожу жаром. — Это нечестно.

— Жизнь несправедлива. Если бы я был неправ в том, что только что сказал, ты бы уже усвоила этот урок.

Он отворачивается от меня, показывая, что уходит.

Чужое чувство начинает накапливаться в моей груди.

Нет. Ни за что. Он не может меня так бросить. Я не позволю ему. Я позволяла другим ходить по мне всю свою жизнь, но теперь это заканчивается.

Я даже не знаю, что делаю, когда с громким лязгом ставлю стакан на стол, чтобы привлечь его внимание ко мне. Я никогда не противостояла такому мужчине, никогда не осмеливалась, но, должно быть, мое отчаяние заставило меня встать на место.

— Я знаю, что жизнь несправедлива, — сердито говорю я. — Несправедливо, что такие мужчины, как ты, смотрят свысока на таких женщин, как я, из-за ошибочного первого впечатления. Должно быть, приятно иметь привилегию гадить на людей, пытающихся найти честную работу.

Он усмехается. — Тебе не нужна честная работа, когда у тебя есть трастовый фонд. Эти квартиры на твоих ногах стоят больше тысячи евро. Папа устал оплачивать твои счета? Может быть, тебе стоит подумать о примирении с ним, прежде чем пытаться пережить какую-то полусырую попытку независимости на гребаной Ибице.

— Смелое заявление для того, чей папа, вероятно, купил для него этот клуб.

Выражение лица де Росси напрягается. — Мой папа умер. Этот клуб — продукт моей собственной крови, пота и слез. Вот почему меня раздражает, когда испорченные маленькие девочки, такие как ты, приходят, ожидая, что все дадут им именно то, что они хотят, за то, что они просто выставили свои сиськи напоказ.

Я вскакиваю на ноги. — Ты свинья.

Он встает и шагает в мое пространство. — Нет, я волк. А ты овца, забредшая не на то пастбище.

Мои руки сжимаются в кулаки, когда я вытягиваю шею, чтобы посмотреть ему в лицо. Он думает, что сможет запугать меня, развернувшись во весь рост и возвышаясь надо мной? Чего Де Росси не знает, так это того, что всю свою жизнь я прожила в окружении мужчин гораздо более ужасающих, чем он. Физически я, возможно, ему не ровня, но, если он думает, что сможет заставить меня сжаться одними словами, он будет очень разочарован.

— Я не овца, — говорю я, выговаривая каждое слово. — И я не хочу, чтобы ты давал мне что-нибудь за то, что я просто пришла. Мне нужен честный шанс, вот и все. Позволь мне поработать здесь неделю в качестве пробы. Если получится, наймешь меня. Если я не буду соответствовать вашим стандартам, я уйду, когда неделя закончится.

Он проводит зубами по нижней губе. — Почему я должен на это соглашаться?

— Потому что, если ты этого не сделаешь, ты просто осуждающий придурок, которому нравится унижать других людей. Разве ты не хочешь знать, прав ли ты насчет меня? Или ты боишься оказаться неправым?

— Едва ли.

— Тогда соглашайся.

Бит уменьшается, и толпа под нами разражается возбужденными криками, но Де Росси все еще обдумывает мое предложение. Я вглядываюсь в его глаза. Теперь, когда он, наконец, закрыл свой невыносимый рот, я снова осознаю, что он очень, очень привлекательный мужчина. Он действительно не заслуживает этих проклятых скул, или этого широкого лба, или этих губ, которые кажутся удивительно мягкими на ощупь.

Мой желудок трепещет.

У меня между ног появляется устойчивый пульс.

Боже мой, что со мной не так? Я здесь не для того, чтобы восхищаться им. Я здесь, чтобы найти работу, чтобы иметь крышу над головой.

Его собственный взгляд скользит по моему телу, как будто я наконец убедила его, что заслуживаю второго взгляда.

Его челюсть работает, а затем он кивает. — Отлично. Одна неделя. Будь здесь в понедельник, в одиннадцать утра.

Медленная торжествующая улыбка расползается по моим губам. — Я буду здесь.

— Отлично.

Он бросает на меня последний усталый взгляд, а затем делает небольшой жест рукой в сторону кого-то позади меня.

Рас появляется наверху лестницы.

— Она готова уйти, — говорит Де Росси через мгновение.

— Я провожу тебя. — Рас протягивает мне руку.

Я понимаю это, и Де Росси хмурится. Он, наверное, уже сожалеет о нашей сделке. Спускаясь по ступенькам, я чувствую, как его дьявольские черные глаза просверливают дыру в моем затылке.

Я уже знаю, что он не собирается облегчать ситуацию, но я пережила два месяца ада с Лазаро. Я могу продержаться неделю с Де Росси, что бы он мне ни предложил.