Когда струится бархат

Глава 9

Пленный валлиец пришел в сознание, открыл темно-карие глаза и с легким замешательством принялся лихорадочно разглядывать белые узорчатые стены помещения, в котором оказался.

— Проснулся, — Адам прикоснулся к колену сидевшего рядом человека.

Майлс крякнул и промолчал. Спустя несколько мгновений он дернул подбородком и поднял свесившуюся на грудь голову, затем приоткрыл веки. Повернувшись к лежащему на матрасе юноше, старик сразу определил, что, несмотря на легкий жар и заметное потоотделение, пленный в ясном сознании. Майлс начал тихо разговаривать с раненым по-валлийски, объясняя, что тому ничего не угрожает. Но в темных глазах молодого человека по-прежнему таились страх и подозрение. Впрочем, юноша с жадностью выпил разведенный водой мед, принесенный Адамом. Не говоря ни слова, пленный выслушал длинную речь Майлса, в которой тот сообщил, придерживаясь валлийской традиции, кто он такой, с перечислением всех предков и родственников, кто такой Адам, а также объяснил, где оказался юноша и насколько серьезны его раны.

— Неразумно было нападать на отряд Адама, — неспешно продолжил Майлс. — Может быть, он не умеет толком говорить по-валлийски, но это не означает, что он столь же слаб в искусстве приграничной войны.

Молодой человек скорчил презрительную мину.

— Не надо меня учить, — после трехдневного молчания голос был хриплым и скрипучим.

— Да, — кротко согласился Майлс, — мне это уж точно ни к чему, но вот твоя родня, уверен, с удовольствием укажет тебе на твои промахи.

Презрительная ухмылка сползла с лица валлийца, однако рот и густые черные брови застыли в нелепо искаженной гримасе.

Майлс пересказал для Адама все, что сообщил валлийцу. Адам поставил кувшин с медом на пол.

— Спроси про его отряд, откуда они.

Майлс открыл рот, однако юноша слышал вопрос, понял его и поспешно заговорил на сбивчивом французском.

— Мой брат будет недоволен, он просто придет в ярость. И зачем только вы меня спасли? Он собственными руками меня прикончит, когда обо всем узнает.

— Кто твой брат?

— Давидд ап Тевдр. — Пленный снова опустил голову. — А меня зовут Родри, я младше его на десять лет. Нас родили разные матери.

На лице Адама медленно расплылась блаженная улыбка.

— Ну-ка, поведай нам, сколько можно за тебя получить валлийского золота? — спросил он тихо.

— Или тебя можно обменять на мирное соглашение? — добавил Майлс. — Выходит, это наследник ап Тевдра.

— Ладно, — уныло заметил юноша, — вам легко злорадствовать. — Он нервно дернулся в постели, тело напряглось от острой боли. Парень замер, боясь вздохнуть, и крепко зажмурил глаза.

— Да, малыш, с ногой у тебя совсем беда, — сокрушенно заметил Майлс. — Твое счастье, что не начало загнивать.

— Я дам знать твоему брату.

Парень промолчал, но на его лице проступила краска.

Адам задумчиво прикусил губу, разглядывая своего пленника, и наконец решился.

— Расскажи-ка нам, откуда ты знаешь Варэна де Мортимера?

Румянец снова отхлынул с лица валлийца, оставив мокро-серое болезненное выражение.

— Значит, он действительно был здесь? — хрипло спросил юноша. — Я думал, это мне приснилось в кошмарном сне.

Адам криво усмехнулся.

— Я тоже так думал, — едва слышно промолвил он и сказал громче: — Нет, он в самом деле был здесь, но сказал, что тебя не знает.

Юноша поежился.

— Возможно. — Он опустил взгляд и стал молча рассматривать свои пальцы, потом переплел их вместе и бессильно уронил на пятнистую овчину, которой был укрыт.

— Ты, кажется, что-то говорил о подслушивании, — осторожно продолжил разговор Адам. — Что обещаешь ни одной душе не рассказывать о чем-то там.

Родри впился пальцами в эластичную овечью шерсть.

— Де Мортимер появился у нас с белым флагом перемирия для встречи с моим братом. Между ними состоялся разговор…

— А ты подслушивал? — заинтересовался Майлс.

— Да. — Валлиец сглотнул слюну и бросил настороженный взгляд. — Давидд никогда мне ничего не доверяет. Вечно отправляет на охоту или дает мелкие разведывательные задания, как ребенку.

— Нередко трудно бывает определить, когда неоперившийся птенец готов к полетам, — спокойно заметил Майлс.

— А иногда птенцам попросту подрезают крылья! — возразил пленник. Он опять помрачнел и плотно сжал губы в тонкую ниточку.

Адам скрестил руки на груди.

— Итак, что же ты услышал?

Родри беспокойно перебирал пальцами густую шерсть овчины и неотрывно смотрел на свои руки.

— Де Мортимер предложил моему брату много серебра, чтобы тот убил одного из ваших баронов — Ральфа ле Шевалье — и еще сказал, что этот барон слишком много болтает и надо заставить его заткнуться навсегда. Давидд охотно согласился. Ле Шевалье не был нашим другом, к тому же неоднократно наведывался к нашим женщинам. И я… мед еще остался?

— Да, конечно. — Адам переглянулся с Майлсом, подлил напиток в кубок и подал раненому валлийцу.

Родри жадно выпил и вновь откинулся на подушки с закрытыми глазами. Волосы юноши стали мокрыми от пота.

— Де Мортимер подготовил засаду и устроил все так, чтобы нам было легче убить ле Шевалье. Но об этом знает только один Давидд. И еще я. Остальные считают, что нам просто крупно повезло, и встреча в лесу произошла случайно. Де Мортимер смотрел из укрытия, ждал, пока ле Шевалье упадет с коня и истечет кровью, и только потом вышел. И обрушился па нас со всей мощью своего отряда. Если бы Давидд не ждал как раз такого предательства, мы бы тоже легли мертвыми. Райд вирт хей хир и фвита гид ар диафол.

— Если садишься ужинать с дьяволом, бери длинную ложку, — сурово перевел Майлс.

— Мой брат очень рассердился оттого, что потерял гнедого коня, — добавил молодой валлиец, метнув на Адама робкий взгляд. — Я собирался позлить брата тем, что вернусь из нашего набега верхом на том самом коне, которого он упустил. А вместо этого получается, он должен меня выкупать и еще говорить врагам спасибо за спасение жизни брата.

— Возможно, при таких обстоятельствах он предпочел бы, чтобы ты погиб, — сухо заметил Майлс.

В ответ Родри слабо улыбнулся.

— Все же братская любовь обычно побеждает.

Адам решительными шагами пересек солярий, подошел к жаровне, чтобы согреть руки, и посмотрел на Майлса.

— Вы понимаете, что все это означает?

Майлс новел плечами.

— Может означать многое, — глубокомысленно начал он. — Но самое главное, моя внучка собирается вверить свою судьбу убийце собственного мужа!

— Майлс, нельзя допускать, чтобы она совершила этот шаг!

Приспущенные морщинистые веки старика приоткрылись, сверкнувший взгляд свидетельствовал о недюжинной умственной энергии.

— Останови ее.

— Как? — развел руками Адам. — Хельвен знает, что я ненавижу даже упоминание имени де Мортимера. Поэтому все, что я расскажу, отметет как бред или пустые фантазии. Что я должен сделать? Похитить ее, перекинув через седло?

— Стоит попробовать, если иные методы не помогут, — с улыбкой заметил Майлс и снова стал серьезным. — Адам, мне уже перевалило за восемьдесят. Неужели я должен все тебе разжевать и вложить в рот? Поезжай к королю, расскажи ему всю эту историю и, раз уж ты этим занялся, попроси выполнить твое желание.

Адам прищурил глаза.

— Какое еще желание?

— Разве ты уже получил награду за неустанные усилия по охране его очаровательной дочери? Насколько я знаю Генриха, у тебя должен был скопиться целый мешок обещаний, ни одно из которых не исполнено.

— Вряд ли он изменит своим привычкам! — недовольно фыркнул Адам. — Если мое желание будет связано с посягательством на его казну, король просто откажет, и все.

— Это не должно быть связано с деньгами, — вкрадчиво продолжил Майлс, — попроси у него Хельвен в жены.

Желтоватые глаза Адама удивленно расширились.

— Попросить у него Хельвен? — растерянно повторил он неестественно высоким и дрожащим голосом, словно говорил не мужчина, а подросток.

— Ты владеешь своей собственностью по праву, данному самим королем, как и Ральф. Надеюсь, Гийон, когда придет в себя от столь шокирующих новостей, не станет возражать против твоего сватовства. По-моему, это даже будет для него более приемлемым вариантом.

Адам покачал головой и отошел от старика к стене, рассматривая рисунок драпировки. Ее выткала мать Адама задолго до его рождения, и ее сильно выела моль. Сердце Адама лихорадочно колотилось, мысли беспокойно перебегали с одного объекта на другой.

— Тебе нужна жена, — на лице Майлса показалось слегка лукавое выражение. — Твой дом все больше зарастает грязью.

— Это невозможно, — деревянным голосом отозвался Адам, — я ее приемный брат.

Майлс процедил по-валлийски какое-то грубое ругательство, затем вновь перешел на французский язык:

— Значит, вот как ты к ней относишься?

Адам резко обернулся, порывисто опустился на скамеечку и взялся руками за гудевшую от безумных видений голову.

— Да нет же, — простонал он. — Раньше — да, когда был маленьким, я просто любил ее, как свою сестру. Однако все давно переменилось, во всяком случае, для меня. Но Хельвен до сих пор меня воспринимает только как брата.

Майлс недоверчиво приподнял бровь.

— Ты в этом уверен?

— Она ясно показала это, когда я пригнал коней.

— Если и показала, то больше от страха, чем от убежденности, могу тебе гарантировать. — Майлс задумчиво посмотрел на молодого человека. — А я всегда догадывался, что ты неравнодушен к этой девчонке. Однако мальчишки часто меняют предмет своего интереса, их привязанность обычно выдерживает не больше нескольких месяцев. Вырастая, они забывают о первых любовных вожделениях. Девочки в этих вопросах всегда более взрослые. — Адам ничего не ответил, продолжая сидеть, сгорбившись и погрузившись в свои мысли. — Разумеется, — Майлс формулировал свою мысль столь же точно, сколь точными и опасными были некогда удары его меча, — ты не должен просить Генриха о женитьбе. Просто расскажи ему про Варэна и Ральфа. А дальше возложи надежды на провидение Господне, на справедливое разрешение проблем и на то, что Хельвен со временем найдет для себя достойного мужа. В общем, выбор за тобой.

Адам молчал. Свеча трепетала в подсвечнике, отблески огня играли на орнаменте его пояса, на пряжке, застежке и рукоятке кинжала. Наконец тяжело и протяжно вздохнул и поднял голову.

— А что, если она меня встретит враждебно? — он был не в силах отогнать видение, как Хельвен снова его отвергает.

— В таком случае я бы счел это маскировкой совсем другого чувства. Если так случится, что она скажет тебе что-то обидное, прояви выдержку, это пройдет.

Адам фыркнул и отвернулся, но в мыслях надежды и страхи, порожденные предложением Майлса, сражались друг с другом. Хельвен…

— Я оставлю тебя, чтобы ты мог хорошенько все обдумать, — Майлс с усилием встал с твердого кресла с высокой спинкой. — Очень хочу перед смертью увидеть, как у нашей девочки налаживается жизнь. Так что поторопись.

— Даже не знаю, что с вами сделать, — Адам невесело покачал головой, — или расцеловать, или, наоборот, убить за ваши речи.

— Прибереги поцелуи для Хельвен, а убивать будешь тех, кто этого заслуживает, — серьезно посоветовал Майлс и, медленно переступая затекшими от долгого сидения ногами, вышел из комнаты.

Адам смотрел на арочный проход, куда удалился старик, затем не спеша встал сам. На лице по-прежнему было озадаченное выражение. Мысли далеко ушли от привычных дел и проблем, и Адам никак не мог обрести душевное равновесие. Спустя некоторое время он осознал, что балансирует на тонкой нити над пропастью, причем даже не видно, где кончается эта нить. А может быть, конца вовсе нет. Дополняя эту образную картину, Адам подумал еще, что позади и снизу под ним кишат демоны и змеи неуверенности и трусости. Оставался только один путь — вперед. Как только он принял решение, на душе неожиданно полегчало. Адам выпрямился, расправил плечи, будто готовился встретить удар, и вышел из солярия, на ходу призывая к себе Остина и Суэйна.