Кольцо 1 и 2

Глава 1.2

ГЛАВА 2

Выходные подошли к концу и в самом разгаре рабочая неделя. Миша не забыл о кольце, он постоянно поглядывал на него и ежесекундно боролся с искушением применить его. Но, видимо, так и куется героическая воля.

Когда у тебя уже налито, а нельзя. Когда эта вот уже опустилась на колени, а у тебя вдруг перед глазами твоя жена и дети. Когда на столе такое изобилие, запрещенное сволочью-врачом, а ты мужественно возишь ложкой по редкой овсянке. Пусть, в общем, каждый найдет для себя самый близкий вариант, хотя он всё равно даже и рядом не будет стоять с тем искушением, тот соблазн, что изматывало нашего героя.

Вот, Леночка из расчетного пробежала, а у нее такие ножки и все юное да спортивное. А нельзя! Она ж Серегу ждет из армии. Простого Серегу. И весь его цех готов расшибиться за то, чтобы доказать всему миру, что такое бывает.

А вот, Олеся Игоревна проплыла. Секс-символ районного масштаба. Крепкая, красивая и ухоженная баба уже почти средних лет, с ее улучшенным фасадом и достойными, но явно не натуральными формами. Но, блин, она ведь крутит с Печенегом, а у того глаза везде. И осмотрите... ссыкливость не позволяет залезть на самку более лютого самца.

Или вот, Анька...

«Хм. А Аньку можно, — встрепенувшись, подумал Миша. Однако снова скис. — Но она, блин, добрая и... и несчастная. У меня просто рука, да и не только, не поднимется на вдову с двумя детьми, что закопала свою такую чистую красоту по непонятным никому причинам, ну и до сих пор не верит в смерть мужа, сохраняя ему верность».

Город маленький — все про всех всё знают. Это не мегаполис.

Какой выход? Валить в тот самый мегаполис, в столицу. Туда, где никого не знаешь, и где люди точно достойны быть попользованными. Хотя... хотя каждого можно понять, узнав его поближе. Войти в его положение, занять его точку зрения и в итоге даже сопереживать ему.

«Любого можно понять, но не всех простить! — накручивали себя Михаил. — Нужны виновники. Грешники. Нельзя наказывать невинных и слабых. Но даже страшно представить, что если ты ошибся и наказал невиновного, оболганного молвой и оклеветанного выгодополучателем? Эх, как это все неприятно, и как же не хочется вылезать из теплой норки обыденности».

Вот, примерно, те мысли, что изводили Мишу все эти дни.

К концу недели наш слабый герой сдался перед соблазном в виде Анны Соколовой. Он решил-таки поиме... помочь одинокой вдове.

«Ну правда, чего женщина уже 7 лет страдает и вянет без мужика? Для здоровья — надо! А раз сама не понимает, глупая, то добрый друг Миша придет на помощь», — этими мыслями успокаивал себя наш, увы, не образец стойкости и высокоморальности, когда уныло брел к кабинету кадровички Ани.

Искушение овладеть этой красивой женщиной просто изъедало его, почти всю вторую половину недели.

Почему на роль своей жертвы он избрал ее? Все просто. Самый безобидный вариант. Не прибегут бить морду работяги. Не вывезут в лес бандиты. Если вдруг кто-то прознает, всего-лишь будут плевать в глаза покусившемуся на святую, как окрестил ее коллектив сплетниц из бухгалтерии.

Так и шагал задумчивый Селин к своей цели, но в этот момент его отвлекли:

— Миш, привет. Посмотри, пожалуйста, у меня какая-то ерунда с компьютером.

«О, Светка! Хм. Тоже вариант», — подумал Михаил, случайно столкнувшись со Светланой Стёпиной. Молодой, недавно пришедшей на работу... Миша даже и не особо понимал, кем она там работает на своем этаже их общего конторского здания. Так, встречал пару раз и перекидывался словами. Конечно же, любуясь каждый раз молодой и довольно симпатичной девушкой, которой едва 25.

— Свет, я ж не компьютерщик. Но если чаем напоишь и барбарысок отсыпешь, то сделаю что скажешь, прелесница! — Миша уже разогнал свое убогое очарование конторского формата, а его бурные фантазии стимулировали внезапно проснувшуюся в нем смелость.

— О. Да не вопрос. Чаю нальем. Барабарыски? Их есть у меня! — подхватила шутливый тон милая девушка.

— Ну пойдем.

Света была невысокой, темноволосой девушкой с красивым личиком, но крупноватым носом. Он из-за своей неладной формы превращал превосходное лицо в некачественное, что ли. Делал его, как бы с изъяном. Ну вот не лепился этот треклятый нос на ее чудное и во всем остальном безукоризненное личико. Лицо ее было подвижное и эмоциональное, глаза живые и умные, хотя это и дурацкое определение для разумного-то существа. Волосы — до середины шеи. Фигуру в брючном костюме с немодными нынче широкими штанами — рассмотреть Миша не мог, но активно предвкушал и домысливал.

Свой кабинет она занимала одна и, как оказалось, была юристом.

— Ну вот смотри. Чего ему надо-то, а? — обижено выставила пальчик на монитор будущая жертва нашего героя-любовника.

— Займись угощением, женщина, — врубил патриарха Миха.

— Слусаюс и повинуюс, — решила поддержать подобный формат общения эта довольно живая натура.

Пока Миша для виду колупался в каких-то окошках и иногда грозно клацал по клавиатуре, он судорожно размышлял: «А что я знаю о ней? Может, она дочка какого-нибудь сильного мира сего. Или двушка резззкого персонажа. Стоит оно того?»

Неожиданно легшая на плечо рука Светы вырвала его из размышлений и вызвала легкое недоумение.

— Так что на счет барбарысок? Отсыпать, щекастик? — игриво промурлыкала... точно жертва?

Миша слегка опешил. Ну он-то не сказать что красавец, не так чтобы и молод, да и всего лишь простой инженер, каких вагонами можно отгружать. А тут, вот, молоденькая и очень привлекательная девушка откровеннейшим образом лезет ему в штаны.

«Чё за?.. Может кольцо? Я чего-то не знаю? Так, соберись! Кольцо ведь вовсе не вынуждает меня предпринимать что-то именно в сексуальном плане. Верно? Значит, подчиним проказницу и всего лишь расспросим. А уж потом... Решено!» — подумал Михаил и положил свою руку поверх ее.

— Расскажи-ка, Свет. Зачем ты это делаешь?

— Да, Господин. Через десять минут зайдет Володя, а у нас, кроме тебя, в конторе больше нет подходящих по возрасту мужиков. Не из цеха же мне звать работягу в спецовке. Володя увидит нас и поймет, что я не шутила.

— Какой, к чертям, Володя?

— Жених мой. Он с Ленкой крутит. Гад. А я сказала, что найду получше его, а он рассмеялся и не поверил. Мне нужно было, чтобы ревновал и боролся за меня.

— А он кто?

— Прокурор из области.

— Вот ты сука, Света. Самые неприкасаемые черти, а ты берешь меня и кидаешь им под каток. Спасибо, милая. Считай, что я внял твоим просьбам.

Подумав некоторое время, Миша определился.

— Запоминай: придет Володя, пошлешь его и разругаешься окончательно. Нальешь ему в уши, что, мол, беременна от кого-то там. Ну или сама придумай такую мерзость, чтобы он с тобой больше не захотел иметь ничего общего. Вы должны расстаться окончательно и бесповоротно. Обо мне даже и не заикайся. Для других, между нами — никакой связи. Ясно?

— Да, Господин, все сделаю.

— И веди себя естественно. Все должно пройти без сложностей. Как закончишь с Володей, найдешь меня. Выполняй!

«Мда, — думал Миша. — Вот же ж. Но пронесло. Спасибо колечку. Если бы не догадался расспросить перед экшо́ном, то быть бы беде. Все-таки кольцо — это как карандаш. Им можно написать великую нетленку. Какой-нибудь порно-фик, например, по Гарри Поттеру. А можно заколоть в глаз всемирно известного ученного, изобретающего лекарство от рака. И тут еще не известно, какое деяние безобиднее. Так же и кольцо. Хочешь, трахай всех направо и налево. А можно и разведданные у какой-нибудь работницы Пентагона выведывать во имя Родины. О как!»

Вечером Света нашла Мишу и тот, позвонив домой да предупредив что задержится, закрылся с нею в кабинете. По уму-то стоило пойти в нормальное место, да хоть к себе домой. Оля бы ничего не сказала. Рабыня же. Но инерция мышления и все такое.

— Раздевайся, я хочу посмотреть на тебя, — скомандовал Селин.

— Да, Господин.

Миша решил наказать интриганку. Сперва — разрыв с прокурорским «Волёдей». Теперь — поиметь ее хорошенько. Отомстить за стресс.

Ему, к слову, совершенно не было ее жалко. Он даже подумывал, получить с нее денег, но разумно рассудил, что прегрешения девушки недостаточны, чтобы, например, заставлять ту идти и работать проституткой для улучшения благосостояния Миши-сутенера. Хотя мысль о такой власти, неслабо разогрела чресла, и ему уже не терпелось получить свое.

Без одежды Света оказалась худенькой девушкой со скромными формами. Грудь совсем маловата оказалась, когда без пуш-апа. Талия — увы, видна лишь в профиль. Попка — также не выдающихся форм.

Он даже уже задумался, а нафига ему эта пигалица, когда дома его ждет, пусть и не столь юная, но куда более изобильная и фигуристая Оля. Но отбросив минутную слабость, Михаил решил вкусить молодости и свежести.

— Поработай ротиком. Качественно!

Света опустилась на колени и приступила, старательно заглядывая в глаза Мише и корча похотливые рожицы, с придыханием насасывать доверенное ей оснащение нашего героя. Миша уже оценил каких эмоциональных эффектов можно добиться с помощью кольца и решил воспользоваться доступным функционалом.

— Представь, что я — это прям твоя мечта. Тот, о ком ты дрочишь под одеялом, заливаясь слезками о несбыточности твоих грез. Да, и называй меня теперь «любимый».

— Солнышко мое, любимымммм, — Света очень рьяно отдалась процессу, поэтому вышло не совсем понятно, но очень приятно.

Столько экспрессии, желания и вожделения Миша еще ниразу не видел ни в чьих глазах. Это просто завораживало и заставляло сердце учащенно забиться, а дыхание в груди, позабывшей дышать, замереть. Взгляд влюбленных глаз, желание, страсть, счастье наконец — все это, замешанное в коктейль, било по мозгам сильнее любого наркотика.

Миша отчетливо осознал, что такого взгляда он бы никогда в жизни ни от кого не получил. Удручало. Но плевать. Ведь здесь и сейчас эта, когда разделась, не особо привлекавшая его девица, стала очень желанной и самой лучшей. Так, вдохновленный ее пылом, он ухватил девчонку, жарко истязавшую там внизу всю его мощь, поднял ее с пола и решительно усадил на стол перед собой. В порыве обуявшей его страсти он совершенно не заметил ее веса. Ее маленькая, но аккуратная попка была безжалостно сжата довольно крупными, как для офисного планктона, граблями Миши.

Ну а далее последовало то, ради чего природой и установлена совместимость мужчины и женщины именно так, как это есть. Ворвавшись же внутрь, Михаил словно зачарованный не мог оторвать взгляд от меняющегося лица влюбленной девушки. Это были восторг, счастье, потом удовольствие, перетекающее в наслаждение и безвольную податливость. Вот то, что отчетливо отражало и дарило партнеру ее личико. Все эти, будоражащие и подстегивающие картины, активно отрисовывало ее лицо с присущей Свете выразительной мимикой. Эмоции, захлестывающие девушку, накрывали с головой и Мишу. Он отчетливо понял в этот момент: «Вот оно. Это — счастье. Быть настолько любимым. Нет, быть до невыносимости желанным. Ощущать подтверждение увиденному в каждом, отзывчивом на твой напор, движении ее лона. Восторг. Это — лучше всего!»

А когда девушка задрожала и сильнее вжалась в него, Миша ощутил мощную пульсацию в точке их единения, и сам не смог более продолжать этот забег страсти и властной похоти, стремительно последовав к пику наивысшего наслаждения, следом за кричащей Светой.

Что ж. Миша был ошарашен. Еще никогда у него не было ничего настолько яркого и эмоционально насыщенного. Ни с Олей, ни с кем.

— Вот, что значит верно сформулированная задача! — прохрипел довольный Селин, прежде чем обессиленно упасть в кресло и обнять доверчиво вжавшуюся в него девушку, никак не желавшую размыкать их сцепления.

Она что-то лепетала и покрывала его поцелуями, а он настолько был эмоционально выжат и обескуражен произошедшим, что ему даже и в голову не пришло оттолкнуть целующую его девушку, чьи губы совсем недавно еще ублажали его естество. Что он непременно бы предпринял, находясь в обычном своем состоянии, как и поступили бы, вероятно, большинство мужчин после связи со случайной девицей, а может даже и с любимой.

Миша был в растерянности. Он понимал и осознавал, что это все наносное и сиюминутное, что скоро его отпустит и эта Светочка-интриганка, пытавшаяся его поиметь, опять станет тощей, не особо привлекательной когда без одежды, всего-то лишь смазливой девицей с нелепым носом. Но вот именно сейчас он не мог ее оттолкнуть и прогнать с колен. Он понял, что ему хорошо.

Биохимия, безжалостная ты сука! Слегка гормончиков в кровь, и вот тебе. На! Получай! Ты уже держишь на руках, как что-то драгоценное и важное тебе, всего лишь шкуру-манипуляторшу, вовремя скорчившую влюбленную рожицу и жарко оттрахавшую тебя. Именно она сейчас поимела Мишу, а не наоборот. Потому как трахать мозг гораздо эффективнее, чем трахать то, что мы обычно.

«Хотя, к чему эти самобичевания, — уже слегка отпустило Мишу. — Это ведь я сперва трахнул ей мозг, превратив в эту влюбленную кошку, готовую на все ради меня. Так что, Селин, отставить нытье! Пора домой. Там котлетки».

— Привет, родной.

— Привет, Оль.

— Чего задержался?

«Вот что ей сказать?» — думал Михаил, и в следующий момент с раздражением выпалил:

— Драл на столе в кабинете молоденькую юристочку!

Оля застыла, затем ее лицо приняло обычное выражение.

— И что? Ты ничего мне не скажешь? — опешил наш звиздастрадалец.

— Тебе было хорошо? — участливо спросила Оля.

— Очешуенно! — с вызовом ответил ей муж.

— Ну и замечательно, а я сегодня, смотри, какие гардины купила...

Далее Миша не очень вникал, так как был слегка ошарашен и раздосадован на себя недалекого. Зачем вообще было срываться на Оленьку? Да и чего он вообще опасался, если она рабыня кольца?

Некоторое время позанимавшись самобичеваниями, он решил загладить свою вину перед, хоть и невольницей, но все же небезразличной женщиной.

— Оль?

— А?

— А ты чего бы хотела больше всего? — решил погутарить за вечное наш заботливый отец семейства, наворачивая котлетки с пюрешкой.

— Чтобы тебе было хорошо, милый.

— А для себя? — замер с недонесенным до рта куском, Миша.

— Мне для себя больше всего хочется, чтобы моему Господину было хорошо! — с гордостью и достоинством ответила Оля.

— Вот черт! Это что же, кольцо лишило тебя всех своих желаний? — продолжил трагично Миша, наминая котлетки.

— Любовь моя, МОЕ САМОЕ сокровенное желание, чтобы тебе было хорошо. Я ВСЁ для тебя сделаю.

— Да это кольцо тебе мозги промыло. Подлей-ка компотика. Да-а-а. Как же ты теперь, без свободы воли-то? О, и пирожки тащи.

— Милый, не греби мне мозг. Мне настолько звиздато, что я просто в экстазе, когда тебе хорошо. Еще пирожочек?

— Угу. Нво нве мвовжно вже твак, бвез вваводы воли! — попытался образумить неразумную наш гуманист.

— Милый, не говори с набитым ртом. Это опасно.

— Говорю: но не можно же так, без свободы воли! Ага, плесни еще.

— Не понимаю, чего ты так распереживался? Хочешь, я тебе приятное сделаю? — и Оля опустилась рядом на колени ласково поглаживая в районе Мишиной ширинки.

— Не-е, — выдохнул наш труженик. — Объелся. Пойду телек погляжу.

— Хорошо, родной, отдыхай.

Михаил бездумно уставился в телевизор и задумался: «Нужно перебираться в столицу. Новые возможности, а значит и новые цели с горизонтами. Завтра увольняюсь и отправляюсь дальше. Оля пока побудет тут, а там поглядим».

Если ранее Мишу устраивала такая жизнь, то теперь, получив невероятно перспективный инструмент, он ощущал неправильность в том, чтобы сидеть на прежнем месте. Ему становилось тесно в его родном городке. И так было невероятно стыдно, что едва не влез на Анечку. Хорошо, что Светка подвернулась.

По поводу же Оли — нашего чуткого и заботливого мужа вообще ничего не беспокоило и не приводило к мысли о его откровенно чудацком на букву «М» поведении.

Ну, а что вы хотели? Кто везет, на том и едут. Да и детей не просто так лупят в детстве, хотя сейчас это уже и не модно. Миша во вновь открывшихся для себя горизонтах, с его нулевым опытом — словно тот ребенок, который методом тыка прощупывает для себя степень доступного, разрешенного и ненаказуемого. Это лишь со стороны видно, что его поведение может быть мягко говоря некрасивым, а вот с позиции непосредственного участника — всё, пожалуй, кажется само собою разумеющимся. Как бы кто себя не обманывал, думая что вот он — ОСОБЕННЫЙ и будет образцом порядочности в подобной ситуации. Ага, льстите и дальше себе. Тут, пока по рукам или зубам не дадут, опыт сам по себе не появится. За одного битого, как известно, двух не битых дают.

****

Где-то на выезде из столицы.

По трассе двигался дорогой элитный автомобиль цвета ультрамарин, а в его, одуряюще пахнущем кожей желто персиковом нутре, мчала парочка. Это был полный лысоватый коротышка и роскошная блондинка, тюнинг которой своей стоимостью уверенно стремился к таковой у их авто.

— Господин, за нами уже давно следует та черная машинка.

— Чё? Как ты от моей ширинки могла, вообще, что-то там заметить, соска ты безмозглая? — ответил водитель, обращаясь к вытирающей рот пассажирке.

— Я вас уверяю, Господин. Я обратила на нее внимание уже давно, а она всё продолжает ехать за нами.

— Да? Ну ладно... У тебя ведь оружие с собой? Еще не забыла как им пользоваться-то?

— Всё на месте, и я в форме, Господин.

— Ладно, — выдал предвкушающе коротышка и стал сдавать к обочине. — Поглядим, кто это у нас такой.

Упомянутое черное авто последовало примеру своей цели и остановилось в паре десятков метров от уже замершего на месте воплощения роскоши в вычурном цвете, из которого сразу же хищно, но неуловимо элегантно выскочило еще одно воплощение роскоши. Она была высокая, стройная, смуглокожая, при этом с откровенно неуместной копной густых, явно нарощеных, золотистых локонов. Глаза бывшего оперативника Моссад были темно-карими, взгляд острым, нос откровенно искусственный, как и «рабочие губы». На молодой женщине было надето обтягивающее белое короткое платье с умопомрачительным декольте на шарообразных грудях. Передвигалась она на высоченных «копытах» с 15 сантиметровым каблуком, но делала это настолько естественно, словно это были какие-нибуть удобные мокасины. Воистину суперспособность. Ее правая рука была заведена за спину, очевидно удерживая что-то тяжелое и смертоносное.

Это опасное воплощение премиальности решительно направилось к преследовавшему их авто, дверца которого уже открылась.

— Ой, простите. У нас что-то поломалось в машинке. Вы не поможете нам с подругой. Мы будем о-очень вам благодарны, — последнюю фразу прямо-таки промурлыкав и облизнув свои полные губы, с нарочито глуповатым видом выдала эта «бимба», как только завидела крепкого мужчину из дверей черного авто.

Мужчина вдруг стал каким-то рассеянным и задумчивым.

— Да? А я смотрю, у вас масло капает, и чадит что-то. Дай, думаю, остановлюсь и помогу, — очень артистично пропыхтел «простак» из дорогой немецкой машины, которому для успеха у Станиславского все же стоило бы остановить свой выбор на отечественном автопроме, либо реплику поменять на более уместную.

Мужчина хоть и вел себя словно колхозник перед микроскопом, но двигался не менее показательно для опытной обладательницы декольте. А рука его также скрывала за спиной нечто не менее тяжелое и смертоносное.

Но развязку в стиле какого-нибудь боевика Джона Ву предотвратила пуля снайпера, произведшего результативный выстрел из напрочь затонированного «бусика», что остановился метрах в стапятидесяти, не доезжая до описанного места встречи двух «актеров». Дозвуковой боеприпас надёжно сделал свое дело, и красивая девушка неуклюже завалилась бездыханной куклой. Мужчина же резко сблизился с ней и произвел контроль из своего явно не отечественного пистолета с наверченым глушителем.

Наблюдавший за всем этим из салона своего ультрамаринового авто Кротов содрогнулся в момент выстрелов гада, добившего Ирэн. Почему-то в этот момент он думал не о том, как спасать свою шкуру, а о том, почему так громко? Ведь в кино всегда показывают: КАК должен стрелять пистолет с глушителем, и это должно быть привычное «пфить-пфить». А тут что?

— Кротов? — резко и с давящим железом в голосе спросил убийца Ирочки.

— Д-да-а-а, — проблеял этот «Господин», прежде чем двойка в грудь, а после и в лицо, поставили жирную и кровавую точку в существовании данного господина.

«Крот — всё. Повторяю. Крот — всё. Уходим», — пробубнил в гарнитуру киллер и стремительно направился к своему черному, как надгробие, авто.