Кольцо 1 и 2

Глава 2.19

ГЛАВА 19

Где-то в директорате Цуньху

Сухонький невысокий персонаж, чей возраст трудно определить, так как по земным меркам ему может быть как 30, так и все 60, восседал на некоем подобии трона, что блистал и переливался натуральными драгоценными кристаллами, а стоимость и редкость прочих материалов мало чем могла им уступить. Облачен сей муж был не в привычный облегающий комбез, а в некий балахон серебристого цвета, напоминавший мантию или просто просторный распашной шелковый халат.

Зал, где всё происходило, был не менее изукрашен натуральными материалами и был наполнен настоящими цветами, фактурой и рельефом. Дополненной реальности нейросети просто нечего было предложить, настолько роскошными были интерьеры вокруг.

Проведя жилистой рукой по ежику черных непослушных волос и еще сильнее сузив свои пронзительно черные глаза, он довольно мягко и спокойно, невзирая на что в жилах стыла кровь, спросил:

— Ну? Ты уже не такая дерзкая? Покажи чему тебя научили эти дни?

Вопрошаемая же перевела свой несколько шальной взгляд на двух девиц у ног вопрошающего. Те, стоя на четвереньках, соприкасались ягодицами, а лицами были обращены в диаметрально противоположных направлениях, и при этом, замерев неподвижно, словно бы даже боялись дышать. Сглотнув, адмирал Раджва́х узнала в них своих жену и адъютанта, с которой также была довольно близка, ну и поспешила ответить непослушными губами:

— Да, владыка. Недостойная более не доставит вам хлопот, — вещать она закончила уже на коленях, подползая к руке ненавистной твари, чтобы припасть в благодарном порыве губами хотя бы за то, что кошмар последних дней закончился.

— Я смотрю, Фунчо́ хорошо тебя выдрессировал. Что ж, это отрадно. А то эти шлюхи сломались слишком быстро, и, признаться, изрядно мне надоели. Задуши одну из них, и тогда сможешь занять ее место, — а после сказанного сделал странный клацающий звук правой стороной рта, от чего замершие у его ног красотки пришли в движение.

Ошарашенная Пати́нда Раджвах, которая не могла уже точно сказать, как долго она в плену, лишь заторможенно уставилась на упомянутых. И на их попки, сначала неспешно, но всё стремительнее отдаляющиеся одна от другой, а затем резко сближающиеся, завершая очередной цикл звучным шлепком. Процесс толкания ягодицами сопровождался старательно сдерживаемыми стонами и отчетливым тяжелым дыханием. Причиной же тому служил массивный предмет, являемый взору каждым отдалением мягких округлостей двух бедняжек. Эта штука была даже более устрашающего вида, нежели та, что стала за последние дни для Патинды объектом приложения всех ее далеко не добровольных стараний и усилий. Вот только сейчас столь суровому испытанию подвергалось вовсе не то место, которое так интенсивно разрабатывалось Патиндой за время пребывания в стойле.

Содрогнувшись от воспоминаний, высокая и широкоплечая, но худощавая женщина с весьма тяжелой грудью и не уступающими плечам бедрами, та, чья кожа имела оливковый оттенок, а волосы были смолистые и еще не отросли после космоса, голубые же глаза придавали ее откровенно красивому лицу некой холодной хищности, так вот, она, наконец решившись, целеустремлённо направилась к своей жене. Лучше придушить одну из сук, рассудила некогда орденоносная адмирал матриархата Боданар, а сейчас сломленная невольница, чем вернуться в тот ужас. Туда, где в стойле, дабы не испытывать нарастающую боль от модифицированной нейросети, нужно было постоянно и старательно ублажать торчащий из стены массивный агрегат, а чтобы получить еду, так и вовсе заставить себя испытать оргазм. Поначалу, бесспорно, это было невероятно тяжело, но со временем рассудок ломается и вырабатываются новые рефлексы.

Ухватившись за горло тяжело дышащей Амида́лы Раджвах, которая сейчас была просто ближе, Патинда принялась душить ту. После перенесенного в стойле, ей уже было откровенно наплевать на то, что перед нею та, с кем она прожила более сорока лет, а связала свою судьбу по любви. Плевать, что у них трое детей, которых они заводили осознанно, совместно отбирая для зачатия самых достойных мужчин-производителей из элитных загонов. На то, что, в конце концов, Ами была всегда верным другом и единомышленником, никогда не строила козней или, упаси гипер, не устраивала свар из-за какого-нибудь смазливого самца. На всё теперь плевать, главное выжить, не сильно страдая. А сжимая свои руки на шее хрипящей, но неостанавливавшейся Амидалы, Патинда Раджвах думала лишь об одном: "Сдохни уже!" — ведь порядком надломленному ее рассудку было неважно всё пережитое с этой женщиной. Перед нею была помеха, которую нужно было устранить.

Секретарь Чвон умиротворенно созерцал, как эта гиперова ведьма собственноручно губит что-то дорогое ей. Дорогое той, кто нанесла его корпорации недопустимые убытки своей упертостью и принципиальностью. Месяц назад гордячку продало своё же руководство. Вместе со всей семьей и гостившей у них в тот момент любовницей-адъютантом. Дорого. Очень дорого это обошлось. Однако обставлено всё было, как теракт Кахиста́нских фундаменталистов, поэтому позже траты вполне окупились. Щедрые кредиты матриархату на борьбу с фанатиками, почти сразу вернувшиеся с военными заказами, сулили также серьезные доходы ещё и по процентам.

Чвон благодушно созерцал, как эта тупая деятельная дура, некогда лишившая корпорацию производственных мощностей и более чем миллиарда трудовых ресурсов на Пхукто́, что повлекло почти недельный простой, сейчас вся тряслась от страха. После качественной-то обработки кастратом-Фунчо. И как она скрежетала зубами, пока душила уже безумную свою жену, которая, в свою очередь, всё еще неистово нанизывалась на реплику шипастого естества Корди́йского рыбо-ящера. И всё это хоть как-то компенсировало тот урон репутации, что Чвон понес из-за этой безмозглой идиотки, не способной понять, что 2×2 — хрен там 4. Созерцаемое им позволяло хотя бы на краткий миг забыть тот жуткий доклад о простое, воспоминание о котором до сих пор вызывает острое желание вскрыть себе брюшную полость и преподнести ее содержимое в качестве извинения досточтимому председателю Вунг, чтобы как минимум избежать гораздо более жуткой участи.

Но вот, заметив, как от асфиксии уже готова лишиться чувств одна из гарцующих сучек, неистово принимающих в себя эту имитацию гордости доминирующего вида фауны туманного Корди́, секретарь Чвон выдал:

— Довольно. Я передумал. Задуши лучше другую. А эта, стойкая — пусть ещё поживет, — решил изменить правила урод, еще не наигравшийся со своей игрушкой.

Падшая адмирал Раджвах с неохотой, но тут же отпустила шею едва устоявшей на руках сильно смуглой красавицы с локонами медовых волос, прилипших ко лбу и лицу, и чья кожа лоснилась от влаги, а капли стекали к островатой крепкой груди, которая всегда так нравилась Патинде. Негодуя, что спасение от стойла только что уплыло из ее крепких рук, экс-адмирал со злостью жестоко дернула за сосок ту, чей ныне безумный взгляд огромных серых глаз уже не напоминал её умную и рассудительную Ами, главного медика эскадры. Но отдан приказ, поэтому, не поднимаясь с четверенек, Патинда поспешила к своей адъютанту Руви́ндре Каджпу́р. Совсем плоской, словно малолетка, девице 47 лет, с аномально белой кожей и копной блестящих, густых рыжих волос.

Минуя ту самую беспощадную громадину, силами антигравов удерживаещуюся в заданной точке простраства, Раджвах отметила, что довольно узкой Каджпур, всегда бывшей неженкой, сейчас приходится несладко. Она ведь никогда не любила напора, силы, грубостей и даже флотского юмора от не очень деликатной любовницы адмиральского звания. Но именно это и послужило причиной их сближения. Каджпур именно подобной своей воздушной легкостью и в чем-то очаровательной жеманностью тогда покорила уставшую от прямолинейности Раджвах. Сейчас же, ненавидящая свою конкурентку и преграду на пути к спасению от стойла, брюнетка готова была зубами загрызть рыжую, и мечтала о том, чтобы эта мелкая дрянь наконец порвалась да истекла кровью, уйдя с пути.

Более всего на свете Патинду сейчас страшила перспектива опять повторить весь тот ужас. Под сальные комментарии жирного урода Фунчо, управляющего конфигурацией и всевозможными спецэффектами «игрушки», как например, ударами током или температурой, ещё и испытывать жуткую изматывающую боль сначала в голове, а после и по всему телу, стараясь насадиться пожарче и с выдумкой. Играться, как это называл Фунчо, чтобы наконец ослабить то проклятое воздействие нейросети и избавиться наконец от сводящей с ума боли. А если повезет, то и получить миску какого-то полужидкого корма, если в конце достигнуть пика. Причем без обмана, ибо нейросеть все контролирует.

Наконец, добравшись до шеи как-то по идиотски жмурящейся и беспрестанно облизывающей губы Рувиндры, претендентка на место у ног «владыки» вцепилась в горло ненавистной помехи и принялась с силой сдавливать эту тонкую красивую «подставку» для милой рыжей головки с очаровательным личиком робкой малышки, которое сейчас раскраснелось и было не менее безумным, чем у ее партнерши по действу, что на другом конце Кордийской громадины.

У пленниц были модифицированы нейросети, а потому лишали своих носительниц доступа к управлению ими. Поэтому не видать им никаких послаблений и поблажек, а Чвон любил ломать своих жертв. Никакой химии или прямого воздействия на мозг. Исключительно психологический прессинг и ломка на фоне физических истязаний, что жертвы никак не могли сгладить или заблокировать своими неподвластными им нейросетями.

Подобные, не серийные модификации нейросетей — вполне мог позволить себе один из топов крупнерьейшей, в числе других, корпорации директората Цуньху. Государства, которое хоть и занимало не самое обширное пространство, но было самым густонаселенным и, главное, производило более 80% всей продукции и товаров в Единстве

— Души ее медленно. Как только она начнет отключаться, ослабь, приводи в чувства, а после, продолжай, — дал наставление обладатель серебристых одеяний на драгоценном троне, прежде чем отвлечься отвечая на вызов 7го помощника. — Да.

— Владыка, — потешил самолюбие урода этот скользкий подхалим. — Вы просили регулярно отчитываться о ситуации с империей Дотаран и деспотией Дайронд. Так вот, спешу заверить, всё идет по плану. Так что наши конкуренты вскоре вступят в состязание за наследие Миренги, в том числе и особо интересующие их технологии Гипер-С14. А тут, как вы знаете, затрагиваются уже национальные интересы, и Дайронд не останется в стороне. У Дотарана руки коротки. Так вот, под этим соусом, шансы положительного голосования по вопросу, поднятому нашими марионетками в Совете деспотии, существенно возрастут, и санкции на ряд корпораций директората будут успешно наложены. От чего, как и планировалось, потери наших конкурентов должны составить около 11% рынка сбыта, а такие их инструменты непрямого воздействия, как Тиг Тог и Ху́га Хвей, и вовсе практически утратят возможность получать разведданные. В то же время, наша продукция не попадет под санкции против Цуньху, потому что мы вроде как лишь подрядчики. Да и кто в своем уме будет запрещать самые модные и популярные сейчас импланты, в том числе и рабские. Потому в Дайронде мы останется вне конкуренции, что сулит нам рост на 3%! — торжественно закончила восторженно заглядывающая в глаза проекция докладчика.

— С деспотией и нашими конкурентами, пятыми в рейтинге, ясно. А что империя Дотаран? Этот их малохольный понял: с КЕМ нужно дружить, или так и прикидывается диктатором и отцом народов? Выяснили, к слову, чем его так зацепили вторые? — спросил один из топов четвертых в рейтинге.

— Пока трудно судить, владыка. Как вы знаете, это не совсем наша сфера влияния, но все мероприятия в рамках плана от «Бомбы к сохе» уже заставили их переоценить свою уверенность и понять, что вторые — лишь в рейтинге вторые(похихикал), и что пора бы уже вставать с колен. Ну, чтобы поворачивать зад к другим. По поводу же компромата на императора — пока подвижек нет. Мы уже потеряли более 12 миллиардов кредов только на подкупы, но увы, вторые умеют хранить свои... эм, «инструменты» в порядке и не позволяют чужим брать их да «играться» без спросу.

— Ладно, работайте, — завершил сеанс связи секретарь Чвон.

Переведя же взгляд на жертв своих мстительности и больной психики, выдал:

— Довольно, хватит душить. Стяни ее с этой мерзости, и займи ее место. Если кончишь быстрее той, которая с другого конца, то сможешь занять место этой вот. А если нет — отправишься еще на три дня в стойло.

Другие работы автора:

https://author.today/u/ivan_solin_gm

****

— Я беременна.

— Чё на? — охренел от неожиданной реплики ее светлости княгини Лидан его честь кавалер Селин, когда точил свое Жало, а проще говоря, игрался с древней дагой, всё же не нуждающейся в заточке.

— У нас будет ребенок.

— Я ж не могу. Ну, иметь детей. Или не мог? Черт, как же я мог забыть-то? Я ведь теперь совершенно здоро... Стоп, а почему тогда только сейчас? Какой срок? Зачем? Мне хана, — заистерил Миша.

— Я так решила.

— И... и что теперь? — уныло вопрошал резко захотевший отправиться куда-нибудь... развертывать по галактике Всеобщую сеть, как-никак, Сеятель. Вот уж точно. Хотя и не факт, что потомки егу также будут Ар.

— Ничего, — пожав плечами, так же спокойно и уверенно ответила Медара. — Я уже получила то, что мне важно. Я не стану тебя ни к чему принуждать и неволить. Это было мое решение.

— Ну ок, — трусливо поспешил замять тему и забыть услышанное отважный попаданец. — Так чё? После обращения по эскадре, понятное дело, почти все изъявили желание идти за тобой. Контру-то мы уже с Мехой выявили, пусть пока и не трогали, а только изолировали. Но ты уверена, что хочешь влезать во всю эту возню? Зачем тебе это княжество? Точнее, уже республика.

— Это моя Родина! Там мои подданные. Я не могу всё бросить. Я прибуду на Динарию и объявлю о себе. Ко мне примкнут верные сыны Бордового Дома, пусть ныне и Черного(поморщившись). Княжество я возрождать не стану, пусть республика остается, но Черный Дом возглавлю. А с ним и флот. Кураторов Дотарана мы со временем уберем. Пусть Динаран и союзник империи, но они исторический враг, и эту карту мы разыграем.

— Но ты же понимаешь, что тебя попытаются убрать. В качестве символа ты им нужнее.

— Я понимаю, но не оставлю Родину на растерзание тварям.

— Да гнилая эта твоя родина! Всё ваше Единство — это одно... мерзость, в общем, сплошная. Я б вас всех... — сорвался всё же Селин и не ясно даже на что. На природу своего вида или же на вестницу недавней неудобной новости.

Но был обнят любящей женщиной и успокаивающе поглажен по макушке.

Наконец, угомонив свою очередную истерику, Селин традиционно уже включил голову и решил позаботиться о будущем своего еще не рожденного ребенка и его матери. Оставаться с ними он не желал и вообще не хотел более оставаться в Единстве. Хоть в другую галактику был готов рвануть. Кроме отвращения, оно у него более ничего не вызывало, Единство это.

— Держи, — вдруг протянул он Жало Медаре. — Передашь моим наследникам. Себе я еще сделаю. Умею уже.

Миша не был уверен в том, смогут ли его наследники пользоваться технологиями Ар. Будет ли им доступно всё то, что может он. Селин и по поводу себя не совсем понимал. Откуда это у него? У всех ли землян такое, или это он один такой особенный. Может быть, это вообще некая мутация от его морфности. Или морфизма. А может, он некий избранный, или тут и вовсе причастно кольцо от дарителя. В общем, Михаил давно уже перестал ломать себе голову о причинах и просто принял это как данность. Ну считается он теперь Ар, ну и хрен с ним.

Но возвращаясь к Жалу. Даже неАр смогут использовать его так же, как и традиционную шпагу, но с гораздо более сокрушительным и смертоносным полевым клинком. Пусть модификации формы Жала, производственные возможности нанитов и база Ар внутри будут не доступны, но все равно — это хорошее наследие потомкам.

И для того он решил сделать Жало привязанным к своим наследникам, чтобы активировать полевой клинок могли лишь они. Вот и добавил голосовой пароль. На всякий случай. В Единстве такое не практиковалось, поэтому будет оригинально и неожиданно.

— Чтобы мои потомки могли использовать Жало, при первом прикосновении нужно напеть вот это:

«Один из сотни пелену прорвет,

и там пленен он будет спящей половиной.

И обретут тогда те, жаждет кто приплод,

лишь только будучи невинны».

— П-почему... это? — хрипло, словно не своим голосом, спросила Лидан.

— А чё? Прикольная же песенка. Навязчивая такая. Да и музяка бодрая. Тунц-тунц.

— Ты не знаешь что это?

— Не. А чё?

— Это пророчество. По легенде: предтечи, следуя ему, пришли через червоточину. Они оказались близ Моджа́рва в системе Дорна́ль, где и обитали наши дикие предки. Планета настолько понравилась предтечам, что они, будучи пленены красотой Спящей Половины, второго спутника, который только раз в тридцать лет бывает в фазе полнолуния, отчего так и именуется, так вот, пришельцы решили остаться на Моджарве и завести общее потомство с местными. Так, 13 тысяч лет назад, и зародилась наша цивилизация, именуемая сейчас Единство. По приданию Лиданов, главой у предтеч был наш предок. А то, что ты напевал — это боевой марш ордена Посвященных.

— Да? Ну прикольно. Мне сразу эта «Макарена» понравилась, а оно, вишь как — марш. Порядок, значит, со вкусом-то у ордена. Небось, парад у них, как карнавал наш выглядит. С перьями и всё такое. Мда.

— Это большая честь для рода Лидан, — перешла на торжественный официоз Медара, принимая двумя руками Жало у Михаила.

А эта, потемневшая от времени железяка, с незапамятных времен пылившаяся в коллекции Лиданов, после вмешательства Михи стала грозным и могучим, если не лучшим клинком в некогда Миренге, а то и во всем Единстве. Ведь с недавних пор обретенный Жалом полевой клинок был способен сокрушать таковые у обычных дворянских шпаг. А то, каким символизмом бездумно и по случаю наделил только что Селин этот предмет, сделало его культовым для наследницы предтеч.

— Ой, да брось. Ерунда(отмахнувшись). На ещё и световой меч. Это уже тебе. Он хоть и слегка пафосный да не совсем удобный, но зато такой же сильный как и Жало. В качестве символа молодой княгини будет в самый раз. Ты, главное... не важно, в общем, — отвернул глаза, которые предательски защипало, расчувствовавшийся Миша.

Но при этом старательно убеждающий себя, ну или, скорее, оправдывающий тем, что ребенок не пропадет. Со столь достойной-то матерью. Что оседать здесь и обустраивать семейную жизнь ему еще рано. Не нагулялся пока. Ну а с врагами ее светлости и своего потомства такой вот легкомысленный будущий отец пообещал себе поскорей расправиться, причем жестко и решительно. Пусть даже придется выпилить всё это их гнилое Единство.