Комедии и комические оперы

О, скучный дяди вид! нечаянный приезд!

Седой наш Простодум свалился будто с звезд.

Он шел за мной... Его давно мы не видали

И гостя этого отнюдь не ожидали...

Боюся, чтобы он Полиста не узнал

И чтобы наперед слуги не потазал

За шалость своего племянника в задаток.

Уже давно отвык от русских я ухваток,

Которы бедных слуг толь тягостны бокам...

Однако перед ним приосамлюсь и сам.

Как барин наряже́н, могу я притвориться,

Что я — не я... А вот уж он и сам вали́тся.

Так, это плут Полист, племянников слуга...

Нет, кажется... тепла у этого нога;

Весь золотом облит, спесив и рыжий волос.

Что вам угодно?

Так, Полистов это голос.

Полист! здоров ли ты?

Полист, здоров ли ты?

Какие в голову вселились вам мечты?

И кем я вам кажусь?

Какое вижу сходство!

Прости, коль ваше я обидел благородство;

Вы Верхолетовым казались мне слугой.

Кто этот Верхолет? и кто ты сам такой?

Племянник он, а я ему ближайший дядя.

Дивлюся, на твою высоку милость глядя:

Вовек не видывал я двух сходнее рож.

Племянников слуга во всем на вас похож.

Замашки те ж, лицо, не погневися, то же;

Лишь только десять лет назад он был моложе,

Да черны волосы; еще ж не так одет,

Еще ж великий плут...

Довольно сих примет;

Оставши грубости не нынешнего века,

Они вредят ушам честнoго человека.

Узнай, старик, узнай: кто прежде звался плут,

Того уже теперь искусником зовут.

В деревне живучи, мы ваших мод не знаем.

Бездельников всегда плутами называем, —

Вот так у нас в глуши. Да дело не о том:

Сказали, Верхолет свой здесь имеет дом;

Вы это знаете?

Я ведал бы, конечно;

Но я не слыхивал...

Жалею я сердечно.

К слуге было его привез я добру весть;

Да, видно, будет мне ее назад отвезть.

Весть эта не плоха, довольно серебриста,

Обрадовала бы она весьма Полиста.

А! а! Полиста — вы изволили сказать;

Авось-либо о нем могу я толк вам дать.

Мне кажется, его, не знаю, как-то знаю.

Вам кстати ль знать слугу! Я вас не унижаю

Знакомством таковым и верить не хочу...

Я не спесив, и мне все люди по плечу.

Полист известен мне, и я вам в том божуся,

И, может быть, его представить обяжуся...

Да что вы привезли?

В наследство сто рублей.

Что слышу я! Да кто ж, по милости своей,

Оставя здешний свет, Полисту сделал дружбу?

Старуха тетушка его, которой службу

Я буду помнить ввек, оставила ему

По смерти всю свою накопленну суму.

Хоть милости такой плут этот недостоин,

Но в совести своей не буду я спокоен,

Когда я теткиных деньжонок не отдам.

Я знаю, пьяница Полист...

Не стыдно ль вам

Такою клеветой злословить добродетель?

Я сам, суда́рь, всегда бывал тому свидетель,

Как он по улицам чиннехонько идет,

Как прямо он себя, как вежливо ведет,

Ногами никогда он вензелей не пишет;

А если о вине он как-нибудь услышит,

Всегда наморщится, и придет тошнота.

Поверьте мне, Полист лакеев красота.

Моим слуга́м всегда его в пример я ставлю...

Когда изволите, я дело всё исправлю,

Отдайте деньги мне, а я ему отдам

И, может быть, тотчас его...

Не стыдно ль вам

В дела чужих людей без просьбы их мешаться?

Прощайте.

На часок.

Ну, можно ль удержаться?

Скажите ж мне, за что вы гневны на него?

Скажите, ну́жда вам какая до того?

Я жалостлив, до ссор я очень не охотен,

И добрых я людей мирить всегда заботен.

Да я с плутягами мириться не люблю:

Полисту прежде я ударов сто влеплю,

А там и сто рублей отдам на том же месте

Охотно.

Итого Полист получит двести.

Он мог бы сотнею одной доволен быть,

То есть рублевою.

Нет! нет!

Извольте ж бить.

Проказить надо мной еще ты молоденек.

Удары палошны моих на выкуп денег

Изволь отсчитывать: извольте, я — Полист.

Не верю.

Я клянусь!.. И вашей трости свист,

И молодецкое моей спины терпенье

Докажут, что у вас в руках мое именье.

Всмотритесь, у меня Полистов глаз, рот, нос...

Такого ж вора вид, да он черноволос.

Ты не Полист.

Я — он и телом и душою!..

Вот что, французы, вы наделали со мною!

От желтой, сударь, их причинныя муки

Такие вышли мне ужасные крюки.

Французам да чертям лишь можно так штукарить,

Чтоб даже в моду ввесть и пудру в печке жарить,

И ею волосы природны засыпать

На то, чтоб не могли наследника узнать!

Поверьте хоть бровям, природного остатку,

Они уверят вас, реша сию загадку,

Что черен волосом я, как винновый туз;

А что я рыж кажусь, виновен в том француз,

У коего муку мой барин покупает,

Племянник ваш.

Вот как повеса мой мотает!

Я слышал, по уши он врютился в долги?

Скажи, мошенник, мне, скажи же, да не лги.

Скажите прежде, кем теперь я вам кажуся?

Преплутом, наглецом!

Прекрасно! я божуся!

Мне обхождения приятней без чинов,

И всякий ужесть мне противен пустослов.

Пусть незнакомые между собой чинятся,

А нам, приятелям, недалеко считаться.

Кто? мы приятели?

А для чего ж не так?

Или...

Как смеешь ты равняться мне, дурак?

Потише! господин, прокиснувший в деревне,

Потише, говорю! Ведь здесь вы не в харчевне:

Великий господин в сих комнатах живет.

Так, видно, у него племянник служит?

Нет.

Какой же человек ты, сударь, непонятный!

Теперь племянник ваш и сам уж барин знатный,

А я секретарем имею честь служить.

Не вправду ль?

Стану я пустое говорить!

Да как секретарем? Ты грамоты не знаешь.

Что нyжды!

Как же ты дела-то отправляешь?

Пословиц господин не помнит Простодум:

Вы это знаете, что честь рождает ум.

Как с прочими в чинах с пустою головою,

Сия пословица сбылася и со мною.

Да как же в письменных без грамоты делах?

Мы с барином дела все кончим на словах.

Он знатный человек.

Какая же причина?

Какого ж, секретарь Полистушка, ты чина?

Губернский ли? или?..

Не знаю, я какой,

А только ведаю, что самый я большой.

Коллегский?

Более.

Ахти! Сенатский?

Боле.

Ума не приложу!.. В твоей, однако ж, воле:

Сенатских выше нет у нас секретарей.

Вы ничего в глуши не знаете своей.

Вы скудны разумом, хоть хлебом там богаты.

Недавно новые чинам здесь вышли штаты.

А! а!

Племянник ваш, делами здесь вертя,

Всё это сработа́л, за службу мне платя.

Итак, племянник мой нешуточный здесь барин.

За добру весть тебе, мой друг, я благодарен;

Вот денежки твои. Пожалуй, позабудь

Прошедшую вражду и милостив мне будь.

Надейтесь на мое у барина старанье

И, если нужда есть, откройте мне желанье.

Как ну́жды не иметь тому, кто дворянин;

Есть споры по землям, притом же малый чин...

Всё это сделать он безделкой почитает.

Чего изволите, всё, всё вам обещает.

Он губернаторства, как щепки, раздает,

И, словом то сказать, на милости он мот.

Что будет он таков, я ведал то и прежде;

Хоть он пошаливал, я был всегда в надежде,

Что он исправится и будет человек.

Ты видишь ли, Полист, я истину прорек.

Конечно, сударь, так.

С такою головою,

Всегда я говорил, не по́йдет он с сумою.

Вот как теперь совсем оборотился лист.

Скажите же, каков вам кажется Полист?

Таких разумников на свете, право, мало.

Скажите лучше, что еще и не бывало.

И будет ли вперед, того нельзя сказать.

Вот, сударь, каково на свете выйти в знать!

Давно ли вы меня дубинкою пугали?

Пожалуй, то оставь, теперь друзья мы стали.

Твой барин дома ль?

Нет.

А где же?

Во дворце.

Да разве подождать не мог ты на крыльце?

И без доклада к нам осмелился ввалиться.

Да у кого, скажи, мне было доложиться?

Как? мало ли людей? не там ли наш гейдук?

Там нету никого... Мне деньги за сертук.

Потише говори...

Где наши скороходы?

Нет, я хочу кричать...

О, скверные народы!

Лишь барин со двора — и все с двора тотчас.

Я денег...

Водится лишь только то у нас.

Нет хуже тамо слуг, где знатный барин кроток.

Да, у племянника день может быть короток.

Всегда он у двора, всегда в больших делах.

Нет время посмотреть, а людям надо страх.

Хотя бы ты...

И я всегда в делах бываю.

Всё будет сделано, поди, я обещаю.

Скажи же барину, Полист, чтоб в сей же день...

Всё будет, слышишь ли, негодный, грубый пень?

Вон!

Этот человек ремесленник, как видно.

Чего он требовал так нагло и бесстыдно?

Ему есть надобность, она у нас в руках.

Какая?

Люди все рехнулись на чинах.

Портные, столяры — все одинакой веры;

Купцы, сапожники — все метят в офицеры;

И кто без чина свой проводит темный век,

Тот кажется у нас совсем не человек.

Портной, что был теперь, старанием Полиста

Желает чин достать себе протоколиста.

Так может и Полист уже давать чины?

Да; мелкие одни во власть мне отданы,

А крупные себе племянник ваш оставил.

Скажи, как он себе такую знать доставил?

Какой заслугой стал великий господин?

Каков богатством он? Какой имеет чин?

А вот он сам вам всё расскажет.

Это дядя!

Он.

Сердце прыгает, на знать такую глядя.

Как светлый месяц он, весь в злате, в серебре!

Кого поищет Бог...

Сегодня при дворе

Необычайно вы как долго были.

Меня делами там сегодня задушили...

А! кстати, я было сказать и позабыл...

Оно безделица, я, право, не просил...

Иной бы вздором мог себя таким забавить...

Но я... поздравь меня.

Имею честь поздравить!

Да только, сударь, с чем?

Так... ничего... я граф.

Я рад.

Как счастлив я, роднею графу став.

Я, ваше графское сиятельство, желаю

Благополучия и с тем же поздравляю.

Чем вам могу служить?.. Полист, кто он такой?

Бывал он дядя ваш, теперь пусть будет мой.

Когда племянником его быть не хотите,

Из милости к нему, мне в дяди уступите.

Полисту быть роднёй, ей-ей, не малый чин:

За счастье то сочтет и знатный дворянин.

Я рад всем быть, чем граф сиятельный прикажет;

И, сделав дядею твоим, меня обяжет.

Со временем опять в мои произведу.

То есть, когда в чинок поболе попаду

По вашей милости, чтоб дядей быть достойным...

Я обещаю вам дотоль не быть спокойным,

Доколе вашего желанья не свершу.

Я очень многого уже и не прошу;

Хотя бы штабского чинишка мне добиться.

Стыдитесь, дядя мой!.. Как можно не сердиться!

Тот самый, кто моим в свет дядею рожден,

Быть может столько подл и духом унижен,

Чтоб дале не хотеть, как быть лишь асессо́ром.

Нет! я произвести хочу вас сенато́ром.

Да как...

Пожалуйте, не приводите в гнев:

Он втюрит в канцлеры, на вас освирепев.

Ахти! беда моя... боюсь.

Ни слова боле,

Иль с глаз моих долой.

Ин быть по вашей воле.

Меж тем вы можете мне сами услужить.

Готов! но чем могу полезен графу быть?

Я рабски услужу.

Мой прежний управитель

Доходов был моих весьма дурной хранитель.

Я сбил его с двора.

Он на руку нечист.

Чтоб пыль в глаза пускать, как барин мой речист.

Без управителя я мог бы обойтиться

Дней несколько, но мне задумалось жениться,

И свадьба может быть сегодня ввечеру...

Уж город знает то, известно и двору...

А управителя...

Я буду, коль угодно.

Вам можно показать на месте сем свободно

Природой данные способности к делам

И выйти в свет; а там... увидим мы... а там...

Ни слова наперед.

А там и в сенато́ры.

Но только вы, прибрав доходов наших сборы,

Не делайте того, как было прежде вас,

Чтоб голодом морить в иное время нас.

О, боже упаси!.. А сколько в год дохода?

Да было... сколько бишь прошедшего мне года?

Пятнадцать тысяч?

Нет, суда́рь, до тридцати.

Он знает то... Полист! пожалуй, ты сочти.

Короток будет счет.

Но прежний управитель

Негодный человек!

Проклятый разоритель,

Доходов много он и будущих пожрал.

Полист! на сколько, бишь, меня он обокрал?

Я думаю, суда́рь, что на пятнадцать тысяч.

Какой же плут!.. А вы не приказали высечь

Или бездельника на каторгу сослать?

Ну, кстати ль мне, суда́рь, так низко помышлять

И за безделицу так много рассердиться...

То правда, что, когда мне надобно жениться,

Он сделал то со мной, что в самый свадьбы день

Я от бездельств сего мошенника стал в пень;

И, право, как мне быть, того не разумею.

Но много денег я еще в долгах имею.

Полист! ты ездил ли?

Куда, сударь?

К купцу,

Который должен мне; ведь надобно к венцу...

Я был.

Что ж деньги?

Он сегодня неисправен.

А я в сей день женюсь... куды как он забавен;

Взбеситься надобно, купец богатый толь...

Возьмите у меня, сиятельный, изволь!

Три тысячи скопил я дома лет в десяток,

Не хлебом, не скотом, не выводом теляток,

Но кстати в рекруты торгуючи людьми.

Сиятельнейший граф, пожалуй, всё возьми,

Я после получу.

Мне, право, это стыдно.

Когда откажете, мне будет то обидно.

Рехнулись, что ли, вы? берите что дают:

Занять уж негде нам, и рок наш очень крут.

Я соглашаюся от вас принять услугу

И должен вам, судaрь, открыться так, как другу,

Что мне не хочется женитьбы пропустить.

А кто особа та, коль смею я спросить,

Избранна вашего сиятельства невеста?

Вдовы богатыя из отдаленна места,

Дворянки Чванкиной молоденькая дочь;

Они, гонясь за мной, не отступают прочь

И даже в этот дом ко мне переселились.

Эк лакомы!

Они в нас по уши влюбились.

Подумай, от меня девчонка без ума.

Я это думаю.

И так же мать сама.

Из жалости одной я должен согласиться.

На ней из милости изволит он жениться.

А для чего ж? когда приданое притом.

Как чаша полная, дворянки этой дом;

И душ две тысячи, и денег страшна бездна.

Так эта девушка, ей-ей! весьма любезна.

Извольте же со мной, чтоб деньги получить.

Благодаря судьбе, о чем теперь тужить?

Есть денежки у нас и также управитель.

Не дядя это, клад: он наш от бед спаситель.

Нам очень кстати то, что этот глуп старик.

Уж наша было знать заехала в тупик.

За недостатком бы блистательного света

Узнали б все, что мы фальшивая монета;

И Чванкина, что нам так алчет быть родной,

Сошедшая с ума на знатности одной,

Дочь барину отдать конечно б отказала,

Но глупость дядина нам крылья подвязала

И превратила нас из черепах в орлов.

Что б делать хвастунам, коль не было б скотов?

Вот деньги; дядя мой...

Ошиблись, — управитель.

Признайтеся, что он ваш ныне воскреситель,

Что им...

Но я ему за то и отслужу,

И сколько я силен, над ним то покажу.

Чему ж смеешься ты?

Снимите ваши маски

При том, кто различать умеет всяки краски.

Я еду гейдуков, лакеев нанимать,

Чтобы себя во всем сияньи показать

И чтоб за мной всегда блестящи скороходы

Давали знать, что я презнатныя породы.

Опомнитесь, суда́рь, и тех, кому должны,

Спокойте мало хоть из дядиной казны.

По свадьбе нам о том подумать будет можно;

Дотоле поступай лишь только осторожно,

Увидишь ты, что я умею награждать.

Его сиятельство изволил поскакать?

Поехал ко двору, а после к нам заедет.

А у меня весь ум о сенато́рстве бредит.

Когда о том у нас услышат в деревнях,

Всплескнув руками, все дворяне скажут: ах!

Которые себе в дворянстве мер не ставят,

Которые меня своею спесью давят,

Увидя пыхи там вельможески мои,

Опустят крылышки, как мокры воробьи.

Как это мне смешно!

Еще смешнее будет!

Меж тем, я думаю, сенатор не забудет,

Что управителем он прежде должен быть.

Чем только управлять, а то как мне забыть.

Не вижу гейдуков, лакеев, скороходов,

О коих ты кричал, не ведаю доходов.

Сам граф вам это сдаст.

Сиятельство его,

На мне не полюбя кафтана моего,

Из денег мне моих пожаловал на пару;

Не лишне ль это?

Нет; наружный блеск товару

В глазах людей цены безмерно придает.

Иной бы, кто себя, как куколку, ведет,

Кафтаном лишь одним умен и благороден:

Сними с него убор, куда б он был пригоден?

Наряд достоинствам замена и умам;

Итак, вы видите, как это нужно вам.

Марину вижу я; вот Чванкиной служанка,

Вот сердца моего любезная приманка.

Смотрите ж, дядюшка, и, управляя дом,

Вы не ударьтеся бесчинно в грязь лицом.

Девице горничной, прекрасной, несравненной,

Красе всех горничных, Марине пребесценной

Мое почтение.

За то благодарю

Превеличайшему из всех секретарю.

Примолви: графскому.

Я этого не знаю.

Что графом Верхолет, я это объявляю.

Давно ли?

Вот теперь, при дядюшке моем,

Приехав, объявил о счастье он своем.

А это дядя ваш?

К услугам лишь на время.

На время?

Да, он, дел имея здесь беремя,

Приехал на часок было, да в добрый час.

Он управителем останется у нас.

На привязи язык держите свой болтливый.

Забылся, виноват.

Вот дядя молчаливый.

С дороги он устал.

Далек ли путь его?

Я прямо из села приехал моего.

Ваш дядя дворянин?

Не шутишь ли, Марина?

Ты видела всегда в Полисте дворянина,

А родом дядя мой со мною одинак.

Дворянство докажу я множеством бумаг;

Лишь выну грамоты, всяк будет безответен.

Я ближе всех ему, а дядя мой бездетен.

Не правда ли?

Да, так, нет у меня детей.

Подите ж, дядюшка, вы к должности своей.

Что дворянин Полист, всё это не притворство.

Не стал бы потакать, кабы не сенато́рство.

Теперь ты видишь ли, какой я сладкий кус?

Ты можешь свесить всех моих достоинств груз:

Породой дворянин, изрядного я чина;

Достаток есть, служу у знатна господина;

Молодчик станом я, недурен и лицом;

И, правду говорить, могу своим умом

Какому хочешь ты уму свернуть я шею, —

Итак, мне кажется, всё право я имею

То думать, что моей быть счастьем ты сочтешь.

Теперь уверена я став, что ты не лжешь,

Дворянству твоему всем сердцем предаюся.

Итак, сегодня же я с графом и женюся.

А я так думаю, что надо отложить.

А для чего? Смотри, чтоб после не тужить.

Вздыхательной любви не сильный я работник,

И долго ждать конца я, право, не охотник.

По мне, мой свет, хотя б сегодня свадьбе быть,

Мне, право, хочется дворянкою пожить;

Но барыня моя, вертушка престарела,

Сегодня отдавать Милену отхотела.

Какие дерзости! Рехнулась, что ль, она?

Нет; я затем от ней нарочно прислана.

Ты знаешь, только дочь у ней в окошке света;

Хоть хочется иметь ей зятем Верхолета,

Но, плачем дочери растрогана своей,

Была принуждена дать несколько ей дней,

Чтоб разгулять угар ее любви к Замиру.

Готово было всё ко свадебному пиру,

И уж приданое вселилось в сундуки.

А с графом верим мы, как будто дураки;

Но знатными людьми не можно так ругаться.

И я советую никак не дожидаться,

На барыню мою как можно наступать,

Чтоб обе свадебки сегодня окончать.

Я точно слышала и знаю без ошибки,

Что можем ускользнуть от вас мы так, как рыбки.

Пред слабой матерью проливши слезный ток,

Милена лишь на то и выпросила срок,

Чтоб только ей отца Замирова дождаться;

С Честоном же не как с иным легко тягаться:

Правдуха человек, не любит он шутить;

И барыне моей не знаю как и быть;

Дав слово, от него она не отвертится,

Так лучше без хлопот сегодня б вам жениться.

Что должно, сделаем мы с нашей стороны;

Но знай, мы к низостям никак не рождены:

Марина для себя сама должна проворить.

Я постараюся любовников поссорить.

Лишь только б удалось любовь отсель прогнать,

А там безделица, всё дело — наплевать.

Я что-то не к лицу сегодня нарядилась.

Лет двадцать не к лицу, сегодня спохватилась.

Не знаю, что-то бровь одна не такова.

Не так написана.

И что-то голова.

Пуста, да как же быть?

Причесана прескверно.

Марине битой быть, и это очень верно.

А мне так кажется, что ваши красоты

Сегодня новые пустили в рост цветы.

Хоть прелесть ваша свет уже давно прельщает,

Но старость к ней еще напрасно приступает,

И...

Старость? Бредишь ты, Маринушка, мой свет;

Скажи-ка, сколько бы ты думала мне лет?

По свежему лицу, еще цветут где розы,

На ваших парниках хоть были уж морозы,

Однако ж, ежели поверить мне глазам,

Не больше... но боюсь сказать я правду вам:

Вы вздумать можете, что это будто шутки.

Ну! говори, оставь излишни прибаутки.

Ведь я люблю, когда мне правду говорят.

Хоть зависть говорит, что вам за пятьдесят,

Но зависть это ведь; а я так без издевки

Могу сказать вам то, что есть вас старе девки.

То правда; но мои ты лета мне сочти.

По виду кажется вам меньше двадцати.

И столько б мне еще, Марина, не казалось,

Коль сердце бы мое печалью не терзалось;

Но дочь упрямица, Замира полюбя,

Любовью низкою и мать свою губя

И в глупой горести никак не видя света,

Не видит счастья быть женою Верхолета.

Подумай, он какой случайный человек!

Он только при дворе проводит весь свой век.

Богатства у него и знатности палата;

И графы и князья все с ним запанибрата.

Боюсь, откажет он, теперь спесивей став.

А что?

Вы слышали ль, что он и сам уж граф?

Ну! что я сделала, душа моя Марина!

О, дочь негодная! какая ж я скотина,

Что в жалость я пришла!.. Однако как же быть?

Я также не хочу Милены уморить...

Не слушайте никак Милены вашей вздора,

Замужство будто бы для девушек умора;

Не верьте этому и, поступя как мать,

Извольте только ей построже приказать.

Ты правду говоришь.

А впрочем, ваша воля...

Какого будете вы ягодою поля,

Когда графинею звать станут вашу дочь.

Когда придет Замир, гони его ты прочь.

К нам станут приезжать графини да княгини;

И наши сельские, всему дивясь, разини,

Которым здешняя за диво и коза,

На вас, сударыня, как выпялят глаза!

А вы так и взглянуть на них не захотите.

Как скучны мне они!

Смотрите ж, не введите

Себя, сударыня, вы с графом-то в разлад.

Подумайте о том, какой же это склад:

Вы свадьбу окончать сегодня дали слово,

А после отложить...

Нет, нет, ведь всё готово.

А как же барышня сама...

Пустое врет!

И вправду, от того она ведь не умрет.

Графиней сделаться нимало не смертельно,

И всё отчаянье Миленино не дельно.

Скажите, кто Замир? Дворянчик он простой,

Такой же, как Полист, жених любезный мой.

Смотрите, ваша дочь, Замиру став женою, —

Не стыдно ль это вам? — сравнялася б со мною.

Она глупа; смотреть не надо на нее.

Быть графской тещею — какое вам житье!

Графиней сделаю ее и поневоле.

А вот она сама.

В моей ужасной доле

Без вас я, матушка, не нахожу утех.

Приосами́тесь...

Я сердита не на смех;

Не бось, увидишь ты.

Вы мне во утешенье

Со свадьбой удалить изволили мученье;

Что в том, сударыня? Сужденна умереть

И смерти ждя, могу ль спокойствие иметь?

Не плачь, Милена.

Вы всегда меня любили.

А ныне...

Вы уже и крылья опустили.

Не бось, Маринушка... Миленушка, мой свет,

Ты это слышала ль, что графом Верхолет?

Или уже тебя и графство не искусит?

От этого она, я думаю, пострусит.

Графиней будешь.

Пусть он будет хоть царем.

Замир владеет мной, и в сердце он моем.

И в сердце он твоем! диковина какая!

Да знаешь ли ты, дочь, в невежестве слепая,

Что должен завсегда чин чина почитать;

И в сердце у тебя, тебе то надо знать,

Чтоб не подвергнуться законов строгих штрафу,

Так должен уступить дворянчик место графу.

Марина, каково?

Изрядно.

Знай ты, дочь,

Какую сверх того сей граф имеет мочь.

Такие у него, как твой Замир, дворяне

В слугах.

Я думаю, и все его крестьяне

Не много менее дворян.

Пускай всё так;

Но если мне он мил не может быть никак,

Что в знатности его, в которой он сияет:

Она ведь не всегда нам счастье составляет.

Пусть жертвы свет несет случайности его.

То лестно гордости, но сердцу — ничего.

С Замиром в низкости стократ счастливей буду;

Забыта всеми, я с ним целый свет забуду.

Марина! слышишь ли, как жалко говорит?

А мне смешно. Она ведь это всё твердит

Из книг, которые по всякий день читает.

И вправду, точно так. Тот вечно не вздыхает

И весел завсегда, кто в книги не глядел.

Что ты ни говори, а графство твой удел;

Ты слышишь ли, хочу, чтоб ты была графиня.

Марина! каково сказала?

Как княгиня!

А! господин Полист! уж вы забыли нас.

Никак, сударыня; лишь только сей же час

У графа речь была о всячине со мною.

Я и об вас ему напомнил; он душою

На вашей дочери сей день жениться рад.

Хоть это для него, по правде, и не клад,

Но делать счастье он другим всегда желает;

Притом же любит вас и очень почитает.

Уже об этом он уведомил и двор.

И двор уведомил!.. Как в милостях он скор!

Так знают во дворце о нас?

Не только знают,

Но и по комнате о вас лишь рассуждают.

Уж и по комнате!

Смотри, какая честь!

И имя вашего не смеют произнесть

Иначе, как всегда с учтивостью, с почтеньем.

С почтеньем!

Спрячься, дочь, с любовным ты мученьем,

И надобно тебе исчезнуть от стыда.

Того я и смотрю, что кучею сюда

Наедут наши все придворны кавалеры;

И я, поверьте мне, сударыня, той веры,

Что свадьбе надобно сегодня точно быть;

Вы это знаете: двором нельзя шутить.

Такое мне родство прелестно и священно;

И свадьбу кончим мы сегодня непременно.

Да как же?..

Перестань.

Ах, матушка!

Не ври.

Замолкни.

Я умру.

Пожалуй, ты умри,

Да только лишь умри графиней.

Нет надежды!

А вот и граф идет.

Как скучны мне невежды

Просители! они прохода не дают;

Как будто лишь для них все знатные живут.

Да если б были хоть их просьбы справедливы;

Без основания докучливы, брюзгливы,

Их все желания лишь только вздор один.

Смотрите, знатный как страдает господин.

Зато какая ж честь ему!

Какая слава!

Вот на еще какой! Он мастер танцевать,

За то — в судьи; нет, друг, тут надо рассуждать

И дело головой вертеть, а не ногами.

А этот что поет?.. «Я разными стихами

Лет сорок всем служу; вельможей тешу, двор;

Я старе всех теперь в России стихотвор;

А старшинство мое другие отнимают

И более меня уж нравиться дерзают.

Нельзя ли, государь, мне выходить указ,

Чтоб мне лишь одному принадлежал Парнас».

Ну, вот желание, достойное поэта!

Посмотрим, это что? «Из стран далеких света

Я дарования мои принес пешком.

Когда изволите, я к вам приду с мешком,

В котором кроются проектов важных силы;

Для государства все они златые жилы.

Лишь только надо мне вперед сто тысяч дать».

Все можно ль глупости людей перечитать.

Гей! господин Полист! где вы?

Что граф прикажет?

Любезный секретарь меня весьма обяжет.

Все это рассмотрев, доложишь после мне.

Оборотитеся вы к этой стороне.

Вы здесь! простите мне, я вас и не приметил.

Народ просителей меня вокруг осетил

И голову вскружил.

Извольте продолжать,

Не беспокойтеся.

Мне слова два сказать,

Вы не поверите, как жить нам, знатным, тошно.

Я это чувствую.

Так можно ль жить оплошно:

В передней я нашел заимодавцев тьму;

Они наделали б ужасну кутерьму.

Но вы умеете всё так облагородить;

Ваш ум изо всего вам выгоды выводит.

Отправил ли мои ты письма к королям?

Уже ко всем, суда́рь, отправлены дворам.

Он пишет к королям, ты слышишь ли, Марина!

Пред знатностью его всё червь и паутина.

Тот князь, который мне отдыха не давал?..

Уже определен.

А этот генерал,

Который к моему так дому был привязан?

Он вам за пенсион во весь свой век обязан.

Я очень рад тому; доволен я теперь:

Сегодня запереть могу щедро́ты дверь.

Скажите всем, что я в сей день невидим боле.

Теперь, сударыня, я весь, весь в вашей воле.

Сиятельнейший граф, как рада я тому,

Что делаете честь вы роду моему

И милостиво дочь мою...

Моя то должность

Служить, угодным быть, колико есть возможность.

Готов начатое сегодня окончать...

Вот на, еще забыл я нечто приказать!

Простите мне.

О граф! со мною не чинитесь

И как с покорнейшей своею обходитесь.

Итак, сегодня мы...

Послушай-ка, мой друг,

Имея пропасть дел, всего не вспомнишь вдруг...

К знатнейшим барам я в сей день на ужин прошен,

Там в спальне на окне билет зазывный брошен...

Я буду ль ужинать, сударыня, у них?

Ах, граф, за что лишать нас милостей своих?

Иль свадьбу уж свою отсрочить вы хотите?

Поберегитеся, его не упустите.

Ах, граф, не сделайте несчастными вы нас.

Уж я сказал, что я завишу весь от вас.

Вы после съездите сказать, что к ним не буду.

Не знаете, меня как ловят все на у́ду.

Приказчик от купца...

Но я велел сказать,

Чтоб никого ко мне в сей день не допускать.

Ему я сказывал такое повеленье,

Да он не хочет прочь.

Какое дерзновенье!

Вот я его ужо, вот я... да вот он сам.

Хозяин говорит, какой-де это страм,

Что денег...

Ничего. Пускай он не стыдится.

Я должен-де и сам сегодня же платиться.

Пришлю иль привезу,

конечно, через час.

Мы это слышим-ста уже не в первый раз.

Негромко говори.

Как брали, то кричали,

А как пришло отдать, так мы же бы шептали.

Ты слышишь, через час — довольно ли того?

Когда то истина, порадую его;

Хозяин бедный мой горюет да хлопочет.

Одна боярыня свою дочь выдать хочет:

Хозяин должен ей десятков тысяч до семи.

Так, слышь, проклятая, где хочешь, там возьми.

А кто?..

Не стыдно ль с ним беседой унижаться;

И вам, сударыня, не должно забываться,

Что тещей будете вы графа моего.

Хотелось только знать, хозяин кто его.

Мне нyжда есть.

Спросить о том вы мне велите.

Послушай...

Через час моей присылки ждите.

Вот как, сударыня, в долг деньги отдавать.

Я жалостлив, ссудил и должен вечно ждать;

Но более часа́ терпеть я не намерен.

А сколько должен вам?

Хоть долг и не безмерен,

И двадцать тысячей плевать бы для меня, —

Порядок нужен мне, люблю порядок я.

Судить изволите вы очень справедливо.

Я долго ожидал и очень терпеливо.

Хозяина его Выфантьичем зовут.

Узнала, этот же и мне ведь должен плут.

Скажи хозяину...

Опять вы позабылись,

Быть знатной дамою еще не приучились;

И становитеся всегда вы с чернью в ряд.

Ведь дамы знатные с купцом не говорят.

То правда... Вы мое желанье изъясните

И через час привезть мне деньги прикажите.

Вот этой барыне хозяин должен твой,

А дочь ее берет сегодня барин мой;

Ты разумеешь ли? а?

Очень разумею;

Не промах я, считать не меньше вас умею;

И сколько должен нам твой барин, Верхолет,

Точнехонько того у нас недостает.

Так сделать перевод нам оченно свободно.

О чем шуметь?

Никак и всё-ста благородно.

Теперя ни за чем не станет уж у нас.

Чрез час!

Чрез час.

Чрез час.

Ты слышишь ли? чрез час.

Верхолет, Чванкина, Марина, Полист,

Простодум.

Я думаю, опять купец меня обманет;

Но управитель мой те деньги мне достанет.

Я здесь, сиятельный, за деньгами готов.

Нет. Я люблю всегда моих держаться слов

И, время дав на час, с терпеньем ожидаю.

Я управителя вам в милость поручаю:

Он добрый человек, изрядный дворянин.

Полисту дядюшка.

И скоро в знатный чин...

Он стоит этого.

Мое он знает слово,

Лишь надо потерпеть.

Не скоро, да здорово.

Так точно свадьбе быть, сударыня, у нас?

Сегодня ж, граф!

Поди. Я скоро дам приказ

Готовить всё.

Полист! как близко нам до срока,

Когда со всех мне сел привозят сбор оброка?

Мне кажется, еще немного не дошло.

Не думаете ль, что у нас одно село?

Его сиятельство их множество имеет.

О том иначе кто, суда́рь, и думать смеет!

Столичное село как будто городок...

Какой бы, например?..

Вы знаете ль Торжок?

Чрез этот город я нередко проезжала.

А Тверь, сударыня?

И тамо я бывала.

Сложите ж вместе вы в уме Торжок и Тверь —

Вот графское село, вы видите ль теперь?

От удивления, смутясь, мой разум вянет!

И тут, мне кажется, чего-то недостанет.

Не надо ли еще Москвы мне приложить?

Извольте, я готов и тем вам услужить.

То будет через край.

Как дочь моя счастлива!

Да где ж она?

Она, суда́рь, весьма стыдлива...

Хотя та честь, что ей оказана от вас,

Велика, но она... застенчива у нас.

Спасибо! из хлопот твой ум меня выводит.

Марину также я хочу облагородить;

Когда согласны вы, чтоб я ее был муж,

То будет госпожой она моих ста душ.

От чести этакой возможно ль отрицаться.

Что ж ты молчишь?

Хочу стыдливою казаться.

Однако мысль мою я должен вам открыть.

Я слышал... кажется, того не может быть...

Но, право, слышал я, что ваша дочь Милена

Не хочет быть за мной.

То сущая измена

И злая клевета!

Подумайте о том;

Из снисхожденья к вам в супружестве таком

Хочу я только быть; а впрочем, я покорный...

Не ведаю, отколь дошел слух этот вздорный.

Марина! ты?

Никак, клянусь.

Нет. В целый мир

Пустил дворянчик...

как его зовут?

Замир.

Да, он... что ваша дочь к нему любовью тлеет.

Бездельник сей Замир!.. Милена не имеет,

Поверьте, подлых чувств, и, графу полюбясь,

Дворяне кажутся теперь ей все как грязь.

Однако слышал я, что вашу дочь прельстили.

Как видно, то с пути ее романы сбили.

Романы!.. я ее поотучу от них!

Романы!.. слушаться таких людей дурных!

А где они живут? И где она видалась?

Марина, от тебя и дочь избаловалась.

Клянуся, у меня таких знакомцев нет.

Замир же виноват, что то болтает свет.

Бездельник он!.. Но чтоб яснее оправдаться,

Милене под венец вели ты одеваться.

А как нечаянно с тобой случилась честь,

Что хочет рок тебя в дворянки произвесть,

Чтоб быть достойною толь знатной перемены,

Надень любимое ты платьице Милены.

Теперь наверное дворянкою мне быть.

Я очень рад, что тем могу тебе служить.

Пять тысяч ей рублев приданым обещаю.

Из снисхожденья к вам я это принимаю.

Позвольте съездить мне невестам отказать.

Вы как же их, суда́рь, заставите стонать!

Пускай стонают; я ль виновен в этом буду.

На что ж так милым быть?

Невест всю эту груду

Для вашей дочери...

Какая милость нам!

Не в силах отслужить, сам Бог отплатит вам.

Что скажет вдовушка, ты ведаешь, какая?

С ума сойдет. Она ведь женщина презлая.

А о графине ты что думаешь, мой друг?

Наверное, умрет; уж носится здесь слух,

Что, из отчаянья, занемогла смертельно;

Вы знаете, она вас любит беспредельно.

Вы видите ли, что я делаю для вас?

Прощайте же.

Нельзя ль приехать через час, —

И деньги привезет купец наш в то же время;

Когда их вам отдам, то с плеч спадет беремя.

О! о! сударыня!

Что этим граф сказал?

Он недовольный вид, прощаясь, показал;

Боюсь.

Такой его поступок мне не дивен:

О деньгах разговор ему весьма противен;

Вы тем, сударыня, обидели его.

Я это сделала из страха одного,

Бояся, чтобы он от нас не увернулся.

Приманку тем ему дать ум мой поскользнулся.

Приманка — деньги? Ах, какой же это вздор!

Вы знаете, что нам не нужен этот сор

И нас лишь честь одна, а не прибыток водит.

Вы нас обидели.

Меня с ума то сводит.

Теперь, суда́рь, теперь, храня я вашу честь,

Велю купцу мешки не вам, себе принесть.

Нет, нет, сударыня, вы всё спроста берете;

Из вашего вы льна нить грубую прядете.

Конечно, надобно вам графа уловить,

Но так, чтоб нежности его не повредить.

Вы это на меня, сударыня, взложите.

Приданые мешки к секретарю пришлите.

Как сделать, знаю я. Он знатный кавалер;

Давать же знатным есть совсем иной манер.

Пожалуйте, в мое незнание вступитесь.

Охотно, на меня лишь только положитесь.

Как чудны знатные! хотят и не хотят.

Нашедши в Чванкиной такой огромный клад,

И вправду, кажется, надеждой можно льститься,

Что можем наконец мы в знатные пробиться.

Фортуну только раз поймать бы за тупей,

А там, что хочешь, всё уж сделаешь из ней.

Как в этом платье мне прелестна ты, Марина!

Не называй меня... преважная причина

Для общей выгоды меня сюда ведет:

Замир приехал к нам и уж сюда идет.

Вот в этом платье дав ему я вид измены,

Я голову ему вскружу против Милены.

Нетрудно сделать то: с ее мой сходный рост,

Моя похожа речь и этот длинный хвост

Обманут молодца, — а нрав его ревнивый...

Приехал мой отец! Какой мне день счастливый!

И как обрадую Милену... вот она!

Что вижу я? Она с Полистом, и одна!

Тихонько подойду.

Уверь ты графа дорогого,

Чтобы злословия не слушал он пустого;

Что сердце предано мое навек ему...

Клятвопреступница! к смятенью твоему

Увидь меня, увидь!

И мною так ругаться!

И дверью в нос толкать!

Вы часто ль объедаться

Изволите, суда́рь, так сильно белены?

Или все в вас должны быть девки влюблены?

Бездельник, смеешь ли!..

Пожалуй, берегися,

Когда быть хочешь цел, то издали сердися.

Я глупо делаю, что столько горячусь.

Не бось, поверь ты мне, с тобою не свяжусь.

Не бось? кого? тебя? пустое, друг, затеял.

Ты, видно, тамо жать привык, где ты не сеял;

Находишь страх во мне, а страсть к себе в Милене.

Так нет сомнения о лютой сей измене?

Ты слышал сам. Да что изменою зовешь?

Худое вкусу ты название даешь.

Когда бы, например, вот пряжки ты дурные

Возмог переменить на пряжки золотые,

Ты был бы очень прост, в обмене отказав.

Ты — пряжки медные, а золотые — граф.

Я заколю тебя в награду дерзновенья...

Не трушу, а бегу я прочь из сожаленья.

Темнеет свет в глазах, кипит моя вся кровь!

Вот верность женская! вот страстная любовь,

Которую хранить ко мне клялася вечно.

Милена! мучишь ты меня бесчеловечно!

Уверен быв тобой, к родителю писал,

Чтобы спасти меня сюда он поспешал;

Что спесью Чванкиной, а больше простотою

Могу расстаться я с Миленой дорогою;

Что, знатностью прельстясь и слово пременя,

Мать хочет погубить Милену и меня...

Приехал честностью своей старик прославлен.

Зачем? Чтоб видеть, как сын пре́зрен и оставлен!

Пред целым светом я, а пуще пред отцом,

Милена, делаюсь тобою я глупцом.

Коль с счастием меня лишаешь ты и чести, —

Умру, неверная! умру! но не без мести.

Что ты так тверд, мой сын, я радуюсь тому.

Забудь неверную и, следуя уму,

Кажи ты ей, кажи хладнейшее презренье.

Я позабыл бы всё к себе и к вам почтенье,

Когда хоть искру бы питал я к ней любви!

Так; точно так, мой сын, — да шляпы лишь не рви.

Не кажется ли вам, что будто огорчаюсь?

Нимало; твоему спокойству удивляюсь.

Подумайте, суда́рь! так люто мной играть!

А наконец и дверь пред носом запирать!

Как можно сделать то?

То правда, что обидно.

Обеспокоя вас, мне жаль того и стыдно.

Когда бы я один в сем случае терпел,

Нималой, право бы, досады не имел;

За вас я...

Обо мне прошу не суетиться.

Не знаю, надобно ль чего тебе стыдиться;

А если надобно, так только лишь любви,

Что и презренная горит в твоей крови.

Кто? я люблю? о! нет, я только лишь сержуся.

Да сердце отчего?

За вас, судaрь, бешуся.

Оставь меня, мой друг, себя побереги.

Ты любишь.

Право, нет.

Пожалуй же, не лги.

Ты знаешь, как порок толь низкий безобразит.

Лжец равен с тем почти, кто в окны тайно лазит...

Признайся, что хотя желал бы не любить,

Однако ж пламени не можешь истребить;

Что если б знал, что то поможет от измены,

Тотчас упал бы ты к ногам своей Милены.

Увидя по глазам, что плакать я готов,

Узнайте, батюшка, своих вы правду слов:

Люблю Милену я, люблю ее, как душу,

И, может быть, и ввек сей страсти не разрушу,

Но не подам краснеть нималых вам причин.

Я горько мучуся, однако я ваш сын.

Милену потерять или не жить — мне то же,

Плачевна будет жизнь, но жизни честь дороже.

Достоин буду вас, и в горести стеня.

Любви твоей, мой сын, нимало не виня,

Твоим борением доволен я неложно.

Хоть слабым можно быть, но подлым быть не должно.

Что обманулся ты, виновно сердце в том;

Ошибку сердца ты теперь поправь умом.

Увидите, как я исполню то охотно.

При вас расстануся навек, бесповоротно.

Быть можно ли тому? Замир бесчестен так,

Что был причиною о мне толь подлых врак.

Вот он!.. Вы здесь?..

Я здесь, сударыня, не с тем,

Чтоб шу́том вашим быть в мучении моем,

Чтоб ваше стонами тщеславье позабавить

И новый способ вам к ругательству доставить.

Нет, нет, сударыня, я создан не к тому.

Ищите жертв иных притворству своему

И верьте, ваше мне не столько сердце лестно,

Чтоб для него стерпел я то, что мне бесчестно.

Прощай.

Изменник!

Я ж, суда́рь, изменник стал!

Поди, Замир; теперь ты ей уж всё сказал.

Смотрите, как, смутясь, она оцепенела.

Когда бы обо мне еще не сожалела...

Замир! вот как свою одолеваешь страсть;

И сам ты над собой шутить даешь ей власть.

Влюбленных без любви сердечных сих воровок

Иль модных женщин ты не ведаешь уловок:

Чтобы вздыхателя в оковах удержать,

Они и в обморок готовы упадать.

Такой обидою до сердца пораженна,

Кляну мою любовь; я ею посрамленна.

С каким презреньем к нам она отсель ушла!

Досадно, что тебя не дураком нашла...

Но чтобы свободить себя любви от бремя,

Не трать ты в праздности, мой сын, напрасно время,

Которого и так довольно погубил.

Что в свете делал ты? лишь только что любил.

Наставлен понимать всю должности подробность,

Имея обществу полезным быть способность,

Не стыдно ли тебе, скажи, любезный сын,

Носить ничем еще не заслужённый чин?

И, титлом пользуясь природного дворянства,

Иных прав не иметь, окроме только чванства?

В род титла государь заслугам отдает,

Чтоб славну предку был потомков равен род;

И всякий человек, породой отличенный,

Быть должен гражданин, заслугами отменный;

А в прочем род — мечта; и что дворянство есть?

Лишь обязательство любить прямую честь.

Но в чем она? мой сын, ты это точно знаешь:

Чтоб должность исполнять; а ты не исполняешь.

Ступай в свой полк, служи ты, взяв с меня пример.

Замешанный в толпе последний офицер,

Какую пользу тем я обществу доставлю,

Когда в полку число поручиков прибавлю?

Когда б хоть ротою я мог повелевать...

Тогда б ты сам не знал, что делать, что начать.

Чтобы нам с честию во власти показаться,

Так надо наперед уметь повиноваться.

Я мог бы, может быть, подобяся иным

И слишком дорожа рождением своим,

Чрез хитры происки, чрез теток, через лести

Тебя довесть больших чинов к бесчестной чести,

Которые, тобой не быв заслужены,

Бесстыдству моему лишь были бы даны;

Но я о том совсем иначе помышляю

И счастья легкого я сыну не желаю.

Мне сносней, чтобы ты обижен в службе был,

Как отнял у других чего не заслужил.

Вы обижаете, суда́рь, меня напрасно.

В том с вашим мнением мое во всем согласно;

И совесть бы меня угрызнула моя,

Когда б я принял то, чего не стою я.

Я только говорю, что ныне, в мирно время,

Я буду при полку ненадобное бремя.

Когда б была война, поехал бы лить кровь...

Вот это говорит одна твоя любовь;

И должность ты свою на то лишь унижаешь,

Что при Милене ты остаться здесь желаешь.

Останься здесь, мой друг, чтоб плакать перед ней...

Не плакать вас прошу я, к дочери моей, —

На свадьбу.

А когда?

Сегодня.

Всё свершилось!

Как рада! Сердце уж ее совсем отворотилось

От сына вашего; и вот теперь, сказав

Она сама мне то, что ей милее граф,

Сказала, что и вы сюда же прискакали...

Конечно, вы ее по дружбе уломали?

Любя меня, совет вы точно дали ей

Не погубить и вас, и матери своей.

Куда, отцы мои, одолжена я вами!

Она барахталась руками и ногами.

Твердила плачучи: «В Замире весь мой свет!»

Ну, если б это граф услышал Верхолет!

Лишь вспомню — волосы все дыбом становятся!

Чего ж боялись вы?

Как знатных не бояться!

Да всё уже прошло. Дурное позабыв,

Мы станем думать, как мой будет дом счастлив.

За вашу дружбу вас обоих не оставлю

И графу в милость вас когда-нибудь представлю.

Нам в этом ну́жды нет.

Теперь иду от вас,

Чтобы готовиться к отъезду сей же час.

Нет, нет, не отпущу: я ну́жду в вас имею.

На свадьбе выступлю с тобою минавею.

С тобою польш; всю ночь провеселимся все.

А там счастливый путь по утренней росе.

Что, батька, так сердит? и чем он так гордится?

Так с знатной барыней возможно ль обходиться?

Не худо бы тебе сынка-то пощунять.

Учите лучше дочь людей не обижать.

Ах, батька! это что? Вам, кажется, обидно,

Что дочь графинею? Я знаю, что завидно;

Да как же быть? добра себе желает всяк.

Кто спорит с дураком, тот будет сам дурак.

Я счастью вашему нимало не мешаю;

Но верьте, я графинь с разбором почитаю.

Вот на... я слышу шум! конечно, граф идет;

Головушка моя навеки пропадет;

Рассердится, узнав, что ты отец Замиру.

Пожалуйте, меня поберегите сиру;

Чтобы не снять с меня вот этой головы,

Замировым отцом не сказывайтесь вы.

Не бойтеся, я вас хочу совсем оставить...

Нет, можете себя вы графом позабавить

И нашей посмотреть блестящей славы свет.

Но графов я видал.

Таких под солнцем нет.

Со мною встретиться и — шляпы не подвинуть!

За это должно бы его с крыльца мне скинуть.

А кто осмелился, сиятельнейший зять,

Такие грубости пред вами показать?

Какой-нибудь дурак, невежа и скотина!

Замир, сударыня.

Я, право, не причина.

Что будет далее, но только этот граф,

Как кажется, одним своим нахальством прав.

Подумайте, суда́рь!.. известно вам то буди:

И графы и князья, все, словом, знатны люди,

То ведая, кто я, почтенье кажут мне.

Всей здешней, думаю, известно стороне...

Да что, известно то в местах и дальних света,

Как должно почитать всем графа Верхолета;

А мальчик...

Может быть, он вас и не узнал.

Вот что смешно! не знать! меня!

Нет, он нахал,

Мальчишка!..

Не сердись; уж до́лжно тут браниться,

Коль знатный господин изволит рассердиться,

Я знатности слуга; и знатным я не чту,

Кто...

Разве виснет брань кому на вороту?

Иль сына твоего он этим поубавит?

Изволит побранить, а после не оставит.

Не знаю, отчего такой молокосос

Возмог осмелиться пред графом вздернуть нос?

Иль, быв соперник мой, он равен мне быть мыслит?

Он вас достойнее себя Милены числит.

Я это думаю.

Милена и сама

И спит и видит, чтоб...

Она не без ума.

И всё уж сделает, когда ей растолкуют;

Она ведь знает ту, где раки-то зимуют.

И графа, думаю, мальчишке предпочтет...

Но дерзость мне, суда́рь, его с ума нейдет.

Вот так-то молодость и счастие теряет,

Когда таких уже, как я, не почитает.

Я, может, тем его немного огорчил,

Что сердце от него Милены отлучил;

Но было у меня ему во утешенье

За то уже совсем готово награжденье.

Когда бы не таков он был и груб и рьян,

То был бы гвардии он завтра капитан.

Того не надобно, пусть в армии послужит.

Изрядно сказано; пускай его потужит,

Пускай научится, как графов почитать;

И лучше бы отец его не мог сказать...

Но кто его отец?

Его он ожидает.

Для свадьбы, слышал я?.. Напрасно прогуляет

Путь дальний старичок; его мне очень жаль.

Отцу увидеться со сыном не печаль,

И верьте, что ему не будет то досадно...

Что у меня со всех сторон с Миленой ладно,

Не правда ли? Итак, умнее сына он?

А как его зовут?

Зовут его Честон.

Пречестный старичок! и он сюда не будет...

Прошенья моего Честон не позабудет?

Докуда можно мне.

Где служит он? и чем?

Делами так вертит, как будто бы мячем.

Такой учтивец он! такой ко всем приветник!

И в городе у нас коллежский он советник.

За то от всех почтен он в нашей стороне.

Честон?.. Советник?.. Ба! да он известен мне.

За чином долго здесь у знатных волочился, —

Ничто не помогло; но я уже вступился.

Так должен вам Честон за чин благодарить?

Кому ж? неужто вам? коль смею я спросить.

Бесстыднейший хвастун!

Когда неймете веры,

Откройте только мне желаний ваших меры —

В минуту сделано; и я служить всем рад.

На просьбы я, суда́рь, немного туговат.

Да без меня нельзя ж вам будет обойтиться:

Пришло бы ведь ни с чем Честону возвратиться,

Напрасно время здесь и труд свой погубя...

Да знаете ли вы его?

Как сам себя;

И этот батюшка любовника Милены

В передней у меня потер спиною стены.

Не правда ли, Полист? Вам скажет секретарь.

Бесплодно потоптав он крыльца здешних бар,

Которые ему совсем уж отказали, —

Знать, невозможностью дать чин ему считали, —

Не помню, у меня как случай он нашел —

И я его тотчас чрез графа произвел.

Божуся вам, что вы не знаете Честона.

Не знать его, суда́рь, мне не было б урона,

Но если я его вам живо опишу,

Со мною о это́м я спор ваш утишу.

Не спорь, отец мой, с ним: он, знаешь, барин знатный.

Он дерзкий человек, хвастун, шалун развратный!

Не слышу я.

Что там вам смеют говорить?

Нет... право, ничего... Изволит вас хвалить.

Да почему же то быть может непонятно,

Что мне Честон знаком?

Мне то невероятно.

По слуху одному, который говорит,

Что, честно он служа, в передних не стоит,

Что он чрез подлости достоинств не ловитель,

Что барин — честь его, а служба — покровитель,

Что молвить за себя не просит он словца, —

А впрочем, я его не знаю и лица.

Так я ж вам сделаю его изображенье.

Лицо широкое его, как уложенье,

Одето в красненький сафьянный переплет;

Не верю я тому, но, кажется, он пьет;

Хоть сед от старости, но бодр еще довольно...

А я вот слышал так, что говорит он вольно:

И если бы когда и граф какой стал лгать,

В глаза бы он сказал, что граф изволит врать.

Он сух, лицо его нимало не широко,

И хвастунов его далеко видит око;

А впрочем, он во всем походит на меня.

Но чтобы всё сказать — Честон, суда́рь, сам я.

Какое же вранье, какая дерзость эта!..

Ну, кстати ль, старичок, в твои почтенны лета

Лгать нагло...

Подлинно!

Нет, вам, когда вы граф,

Не стыдно ль, честности, суда́рь, презрев устав,

Который вам хранить...

Я вас не разумею.

Поди, сударь, поди, я вместо вас краснею,

А вы...

Полист! уже ль все письма к королям?..

Готовы все, суда́рь.

А вы, не стыдно ль вам,

Когда при вас меня уверить в том дерзают,

Что я — не я, когда притом меня ругают,

А вы, сударыня, молчание храня...

Ох, боже мой! на что ссылаться на меня...

Честон ли ты иль нет, я этого не знаю;

Угодно графу как, я так и почитаю.

Как! столько подлости вы можете иметь,

Чтоб уличить его в толь видной лжи не сметь!

И, быв знакомы мне, сударыня, так близко,

Хотите потакать, и потакать так низко?..

Не граф, поверьте мне, — хвастун престрашный он,

И это правда так, как то, что я Честон.

Так что ж, что ты Честон, хоть знаю, да не верю.

О нет, нет, что я граф, я в этом лицемерю.

Не граф я, а такой вот точно дворянин,

И темный и простой, как этот господин.

Поверьте, быть таким желаю вам неложно.

О! много чести мне — мне в том признаться д́лжно.

А впрочем, пусть по мне он будет то, что он,

Да в свете только ли, что он один Честон?..

Что чином одолжил Честона я безмерно,

Я это ведаю и знаю очень верно.

Так я вам изъясню...

Того-то не терплю

И изъяснений я нимало не люблю.

Вы видите ль, что стал он признаваться

И с благодарностью уж хочет унижаться?

Но благодарности стараюсь избегать:

Я не для этого желаю одолжать.

Какой бесстыдник он!

То правда, что бесстыден;

И он, как в зеркале, в своем Замире виден,

Который подло так Милену клеветал.

Неправда, и мой сын...

Бездельник и нахал!

Пойдем, уж он опять беситься начинает.

О ваших дуростях сегодня ж двор узнает.

Прости!

Не знаешь, как он силен у двора;

Пропал ты, и навек.

Убила ты бобра.

Не знатный барин он, нет, нет! а он притворщик

И наглый с глупостей людских он пошлин сборщик,

Каких и много есть, которы тем живут...

Тем лучше, если муж Миленин будет плут:

Судьба и Чванкину накажет, и Милену

За толь обидную нам слова перемену...

Однако, может быть, не виновата дочь.

Сей граф, чтобы от ней отгнать Замира прочь,

Ей басенку о нем бесчестную составил

И девушке его ругателем представил.

Я слышал сам, как он то Чванкиной сказал,

Что будто дочь ее Замир оклеветал...

Жаль этой девки мне... Но надо всё разведать

И графа этого поближе поотведать...

Он, право, лжец; или не знаю я людей;

Но, кажется, видал их в жизни я своей.

Привыкнув к знатности, прямые знатны люди

Своей, как этот граф, не надувают груди.

Да где ж племянник?.. Тьфу! хоть что проговорюсь

И графу дядею не быть не научусь...

Да не во гнев ему, мое мне сенато́рство

Выходит несколько уж, так сказать, и черство.

Всё денег дай да дай, а где их взять, Бог весть.

Вот тут-то надобно ужом и жабой лезть.

Как знатный барин, граф не мыслит о доходе.

Что было у меня, вот всё тут и в приходе.

Уж я и сверх того, что дал, еще давал...

Кабы скорей свой долг привез купец-провал;

Какой бессовестный... Да вот он сам, я чаю.

Кто это?.. кажется, его как будто знаю...

Да это Простодум! Зачем быть здесь ему?

Быть здесь при месте, то не по его уму.

Да полно, к счастию ведь глупость не препона.

Когда я не ослеп, то вижу я Честона.

Да, я Честон; а ты или не Простодум?

Я это.

Как тебе, мой друг, то впало в ум,

Чтоб из норы своей себя в столицу врютить?

Или в большой ты свет вступил?

Чем черт не шутит.

Я только прискакал, а уж и в сенато́ры.

Ну полно! говоришь ты, кажется мне, вздоры.

Чтоб правда то была, не хочешь ты того,

Я вижу.

Не хочу.

Скажи же, для чего?

А для того, что я тебе добра желаю.

Я, право, этого добра не понимаю.

Когда изволишь, толк о том тебе я дам.

Послушаем; горазд я, брат, на толки сам.

Тем лучше... Например, когда бы ты был болен,

В болезни мог ли бы врачом тем быть доволен,

Который, никого до тех пор не леча

И не учась, себя вдруг выдал за врача?

Ну нет!

Не правда ль, что б он был больным умора,

Здоровым смех?

Тут нет нималого и спора.

Не спорь же, что такой ты точно сенато́р.

Лих нет! вот тут у нас и выйдет спор.

Какой?

Такой, что я не лекарь и не болен,

Так от сравнения я этого уволен.

А я тебя никак уволить не могу.

Тот равен завсегда всеобщему врагу,

Кто должность на себя такую принимает,

Которой он и сам совсем не понимает,

В которой действуя, он только что вредит;

Не действуя, смешон, за то, что пнем сидит;

Который...

Сам ты, пень, пожалуй, не бранися.

Я правду говорю, а ты себе бесися.

Какая правда то? Чем я не сенато́р?

Безделкой — головой.

Вот на! какой же вздор!

Скажи, иль головы тут надо золотые,

Глаза алмазны?

Нет; однако ж не такие,

Какие у тебя.

Какие же, дружок?

Умнее.

Зa это могу я дать толчок,

Как буду сенато́р; и у меня забудешь...

От этого, мой друг, умнее ты не будешь.

Вся только разница, когда поступишь так,

Что добрый ты теперь, а будешь злой простак.

И потому уже, что ты толико злобен,

К сему достоинству нимало не способен.

Которы на сию чреду возведены,

Те сердцем, как умом, равно отличены;

Не мысля о себе, о пользе помышляют,

Чем общества они блаженство подкрепляют;

Они хранители единой правоты...

Какой же вздор, мой друг, от страха мелешь ты.

Нет, нет, не бось меня, тебя не изувечу.

Я сердцем только лишь на тех дворяней мечу,

Которы вкруг меня по деревням живут,

Которые меня, равно как скот мой, жмут.

Я так же их пожму во время сенато́рства

И покажу мои им разные проворства.

Покрепче буду их держать в моих руках

И, как на собственных, на их косить лугах.

Так ты лишь для себя быть хочешь барин сильный?

А для кого ж? И вот какой вопрос умильный!

Неужто для других?

Да кто же обещал

Тебе?

Есть собственный мой знатный генерал,

У коего теперь я в службе управитель:

Случайный самый граф, надежный покровитель.

Граф?

Да, да, Верхолет... Чему ж смеешься ты?

Считаешь, думаю, всё это за мечты?

Не веришь, что ко мне такую милость кажет

Великий господин?.. Когда Честон прикажет,

По дружбе я ему открою весь секрет...

Узнай: племянник мне граф этот Верхолет.

Племянник!

Так, мой друг.

Не тот ли он развратный,

Который...

Да; теперь племянник очень знатный,

Богат, как Соломон, и силен у двора,

И в слове он так тверд, как будто бы гора.

Теперь поверишь?

Твой племянник?

Что ж за диво?

Да только лишь тебя прошу весьма учтиво,

Чтоб ты до времени того не говорил,

Что дядя я ему; он сам о том просил.

Доколь не сенато́р, я в дяди не гожуся.

Давно не хохотал, как я теперь смеюся.

От радости?

Да, да.

Я очень рад тому,

Что услужить могу я другу моему;

За сенато́рство я тебе не побожуся:

То дяде надлежит; а в прочем всё...

Клянуся,

Что надо кровь тебе с племянником пустить.

Однако же, как всё на свете может быть,

Пойду разведаю, чтобы не ошибиться.

Ну, можно ль так кому от зависти беситься?

К сенаторству ума старайся припасать.

Уж не твоя беда в Сенате заседать.

Как я несчастлива и как судьбой гонима! —

Одной любовию ко счастию манима,

В Замире видела я всё, что льстило мне!..

Но, ах, исчезло то и было как во сне!

Неверный! позабыв, как верным быть мне клялся,

Забыв, как он любил, как мною восхищался

И как любила я изменника сего...

Любила?.. Ах, люблю еще теперь его!..

Но тягостная честь, как сердце ни страдает,

Презревшего меня презреть повелевает!..

А что и боле, с тем должна в союз вступить,

Кто так противен мне... Как можно то свершить!..

Граф этот, знатностью одною лишь гордяся,

Мне мыслит делать честь, со мной соединяся...

Замир жестокий! чем виновна пред тобой,

Что поступаешь так бессовестно со мной?

Со нравом то твоим, с твоей душой не сходно,

Чтоб...

Вашей матушке, сударыня, угодно,

Чтоб одеваться вы изволили спешить.

К вечерне скоро уж везде начнут звонить,

А после должно вам тотчас и повенчаться.

Марина! а Замир?

Где видите его?

Чего ж пугаешься Замира?

Ничего.

Я думала, он здесь.

Да разве то ужасно?

Немного для меня то было бы опасно.

Желала б я, чтоб он пришел в последний раз.

На то, чтобы еще обидеть больше вас?

Ну, если он придет, мою узнает штуку,

Что я сыграла с ним.

Мою несносну муку

В сей горький час и ты не хочешь облегчить

И от меня бежишь?

Мне надобно спешить;

Мне ваша матушка накрепко приказала,

Чтобы от вас я к ней немедленно бежала.

А вот и этот граф... Несносный вид глазам!

Еще я ничего о том не молвил вам,

Что, половиною я вас избрав моею,

О выборе таком никак не сожалею;

И не смотрю на ту безмерну высоту,

С которой нисходя, я вашу красоту

Украсить знатностью, как бисером, желаю.

Я очень добр и в том утеху обретаю,

Что удовольствие могу вам показать...

Хотя могу притом я нечто потерять,

Но вам хочу добра... и этого довольно.

Что сердцу вашему не может быть то больно,

Об этом спрашивать совсем и ну́жды нет;

И если граф чего захочет Верхолет,

Я мыслю, никому не будет то противно.

Мне самолюбие такое очень дивно...

О том, мне кажется, нет ну́жды говорить,

Что сердца гордостью не можно покорить;

Что знатности не всех блистанье ослепляет;

Что часто человек и графство проклинает;

Что титла для иных не что, как только груз.

Вы знаете, суда́рь, у всякого свой вкус,

И всякий счастьем то лишь только почитает,

Что мило для него, что сердце услаждает.

Иные, видя вас сияния в лучах

И только спесь нося в бесчувственных сердцах,

Чтя пышность знатности, несметное богатство,

В вас могут находить душе своей приятство.

Но я, не быв горда, к спокойству, к счастью века,

Желала бы иметь супругом человека.

Так я не человек?

Вы больше, может быть.

По крайней мере тем могу себя я льстить.

Но для меня, суда́рь, вы меньше...

Человека?

Такого, надобен какой к блаженству века.

А что ж препятствует, когда спросить мне сметь,

Со мной, сударыня, вам счастие иметь?

Позвольте вам сказать, мне это не обидно,

Но вам, сударыня, как это вам не стыдно,

Когда, оставя я различных здесь госпож,

Блестящих знатностью и красотою рож,

Которы на меня со всех сторон стреляют,

Не видя, мучатся, а видя, воздыхают;

Которы...

Любят вас.

А вы?

Я не люблю.

Да я, сударыня, того не потерплю,

Чтоб, безрассудством вы толико ослепленны,

Могли бы своего быть счастия лишенны,

Которое хочу я вам собою дать.

Иных ведь надобно и к счастью принуждать.

Я вашей нелюбви нимало не боюся

И, несмотря на вас, на вас тотчас женюся.

Когда не можно мне в задаток милым быть,

Вы после станете ж таки меня любить,

Поверьте, станете, за это я беруся.

Любить вас не могу, я вам, суда́рь, божуся.

Пустое... видите, я сам себе не льщу;

Но вам ручаюся, что после вас прельщу.

Хотите ль об заклад?

Я выйграть не желаю.

Именьем всем моим против того дерзаю,

Что ваша матушка в приданое дает.

Хотите ли держать?

Мой барин знает счет.

Уверить вас могу без всякого заклада,

Что вас, суда́рь, любить была б я очень рада,

Да этого уже никак не может быть,

И прямо можно лишь однажды полюбить.

Я сердце не для вас имею сотворенно.

Да сердце лишь тому и будет покоренно...

Кто для кого, суда́рь, произведен на свет.

Хоть молодость моих еще незрелых лет

Не всё так, может быть, как должно, понимает,

Но чувство в том меня неложно уверяет;

И спорить об это́м я стану до конца,

Что друг для друга есть рожденные сердца;

Они должны к себе взаимно устремиться

И в сердце наконец едино претвориться.

Тогда такой союз есть небо на земли,

Пред счастьем их ничто и сами короли.

А если же сердца, корыстью увлеченны,

Без всякой склонности лишь ну́ждой сопряженны,

Находят не любовь в себе — один товар,

Тогда супружество не есть небесный дар:

Негодование и грусть его вся доля;

И не супружество оно, сударь, — неволя;

И словом, на земле оно-то сущий ад, —

И проиграете вы графский свой заклад.

Для девки молодой в вас много уж искусства.

Чистосердечно я мои открыла чувства.

Условье с матушкой положено у нас,

Исполнить матери вам надобно приказ.

То правда, матушке угодно это стало,

Но сердце мне любить Замира приказало.

Замира? Этого, кто тронул вашу честь!

Он этим то во мне мог только произвесть,

Что, отказав ему, должна я ввек терзаться;

Однако не могу иному я отдаться;

И мне приятнее, коль правду вам сказать,

Мою любовь к нему вовек одолевать,

Впоследок в монастырь от бед моих сокрыться,

Как с вами иль с другим навек соединиться...

Я вас прошу: когда...

Не сделаю того,

Нет, нет; потребуйте иного вы чего,

А этого нельзя мне сделать одолженья.

Не надобно ли вам в чины произвожденья?

Какую вы сыграть хотите мне игру?

Вы знаете ль, что то известно уж двору...

Прощайте же, суда́рь.

Ее слова не льстивы.

Смотри, как мелкие дворяночки спесивы.

На эту дрянь на что нам, знатным, и смотреть;

Нам только бы одно приданое иметь.

Мне с вами можно ли немного изъясниться?

Я не спесив, и в том всяк может поручиться.

Я позволяю вам, поближе подошед,

Сказать мне смело, в чем граф нужен Верхолет.

Привыкнув одолжать, и вас я не оставлю.

Хотите ли, я вас обогащу, прославлю?..

От вас мне милостей не надо никаких.

Благодаря моей душе, нет нужды в них.

Я к вам...

О! о суда́рь, без робости просите.

Иль должно угадать мне, вы чего хотите?

Я ничего...

Так, так, чин, вижу, нужен вам.

Извольте...

Нет, суда́рь.

Ин я его не дам.

Конечно, деньгами хотите награжденья?

Нимало. Вашего желаю лишь терпенья!

Извольте выслушать, что я хочу сказать,

И дерзко так меня не смейте унижать,

То думая, что я пришел с уничиженьем,

Как все, вам докучать покорнейшим прошеньем.

Я ваши милости себе вменил бы в стыд.

Полист! мне кажется, он дерзко говорит.

И мне так кажется.

Иль он меня не знает?

Он к нам почтения совсем не наблюдает.

Хотите разве вы погибели себе?

Оставь меня! хочу я в горестной судьбе,

Чтоб мною он погиб иль я его рукою.

Коль есть в вас честь, должны вы резаться со много.

За что?

Лишаяся всего, что я люблю,

Я вами горести несносные терплю.

Кто ж в этом виноват, что мы тебя милее?

Я в том и не виню. Но что того подлее,

Что может быть гнусней, как на меня всклепать,

Что будто я дерзнул Милену клеветать?

Бесчестием таким до сердца пораженный

И вашей знатностью совсем не изумленный,

Пришел сказать в глаза, что тот бездельник сам,

Кто...

Коль услуги все мои не нужны вам,

Когда ни чина вы, ни денег не хотите,

Для вас тем хуже то... тем хуже... Ну, простите.

Проститься должно нам со шпагами в руках!

Вы знатностью меня не приведете в страх.

Тот равен всякому, кто чувствует обиду.

Я к вам из должного почтения не выйду,

Однако умереть мне должно или вам!

Куда?

Иду писать я письма к королям.

Будь здесь!

Он против вас груб очень станови́тся,

А я сердит и так боюсь разгорячиться.

Будь здесь, я говорю.

Ты был ли на войне?

Нет, не был.

Хорошо. Слыхал ли обо мне,

Какие чудеса в последнюю я строил?

Когда бы слышал ты, то храбрость бы спокоил.

Ты помнишь?

На моих всё было то глазах.

Я вижу: льется кровь! вы рубите, о, страх!

Как молния ваш меч, как тучи ваши брови!..

Всё гибнет!.. не могу текущей видеть крови

И для того бегу, бегу, бегу...

Постой.

Забылся... Ясно так представился мне бой,

И храбрость ваша мне так живо вобразилась,

Что струсила душа и в бегство обратилась.

О, трус! безделицы пугаться таковой;

А если бы ты был еще тогда со мной,

Как приступом я взял ту страшну батарею.

Как скромны вы, сударь... ведь я язык имею...

И славы вашея не потаю никак:

То город, помнится мне, был, иль я дурак...

Очаков.

Быть нельзя.

Очаков иль Бендеры,

Не всё ли то равно? Но видите ль, что меры

Тягаться шпагами нам нету никакой:

Я не хочу, чтоб вы убиты были мной.

А я, я очень рад, что с тем могу сразиться,

Которого руки всяк должен устрашиться.

Я думаю, что вы, забыв мой малый чин,

Но помня то, что я такой же дворянин...

Я граф, суда́рь, я граф; мне низко с вами драться;

С Полистом можете вы шпагой повидаться.

Нет, нет, за вас готов, что вам угодно, лгать...

На то ль я дворянин, чтобы мне умирать?

Мне надо поберечь и для Марины душу.

О, трус!

О нет, суда́рь, нимало я не трушу...

Да только у меня вот шпага не остра...

Пойду я поточить... А вам быть у двора

Теперь же надобно, вы это позабыли.

Так точно, позабыл.

Где б вы, суда́рь, ни были,

Меня со шпагою увидите везде,

Поверьте, от меня не скроетесь нигде!

Чтобы бесчестить вас, я следую за вами,

Иду...

Пропали мы с руками и ногами!

Деритесь, или я...

Гей! люди, караул!

Разбой! разбой!

Кто шум такой начать дерзнул?

Ты?

Это ничего; приятельская шутка.

Кто, я приятель вам?

Теперь ты сунься, ну-тка.

Скажите, граф, что он пред вами надурил?

Вы что-то вне себя, — он шпагу обнажил!

Мы вспомнили, как мы давно уж воевали,

Как брали крепости, как войска разбивали;

А чтоб, сударыня, то в лицах показать,

Мы были крепость, он хотел присту́пом взять,

Да лих не удалось, и вы пришли к нам с войском.

Обоих видел вас я в подвиге геройском.

Когда сиятельный изволит зять шутить,

Так всё и счастливо; о чем же мне тужить?

Пойдем, сударыня, поговорим о деле.

Вас буду ожидать по выходе отселе.

Иди, сударыня, иди за графом вслед;

Он вашея любви предорогой предмет;

Судьба честнейшего супруга вам готовит!

По крайней мере он невинных не злословит.

Клевещет только он и взводит на других

Все мерзки низости прегнусных чувств своих.

И если шпагою его зовут к ответу,

То смел он обижать, а драться сердца нету...

Вот тот, для коего я вами так презрен!..

Но что, мой дух уж тем не будет возмущен...

Жалею, что теперь унизился укорой...

Причиною тому мой нрав горячий, скорый...

Но знайте же вы то, что я каков ни есть,

Но выше я всего одну считаю честь.

Что вы, суда́рь, что вы о чести мне твердите?

Или меня любить бесславием вы чтите?

Так знайте же, что честь не меньше любят вас;

Чтоб это доказать, моих сокройтесь глаз,

Подите.

Я иду. Прости навек, неверна!

Какая дерзость в нем и наглость беспримерна!

Обидевши меня, меня ж пришел ругать.

Что ж вы нейдете?

Я?.. еще забыл сказать...

Тем больше докажу я ваше мне презренье...

Имею ль право к вам питать я огорченье?

Скажите и меня судите вы с собой.

Вы помните, как вы клялися предо мной

Всегда, сударыня, в то платье одеваться —

Не для того, чтоб мне прекраснее казаться,

Вы мне прекрасней всех казалися во всем —

Но чтобы повторять во сердце то моем,

Как в этом платье мне «люблю тебя» сказали,

Как в этом слове мне вы рай мой показали;

Всё кончилось, и та одежда вам гнусна!

Она, суда́рь, уже Марине отдана.

Марине?.. Хорошо... и этого довольно...

Уж сердцу моему теперь ничто не больно...

И правда, платье то нам стыдно надевать,

Которо кое-что нам может вспоминать.

Что значит «кое-что»? Вы, кажется, рехнулись.

Не угорели ль вы? от сна ли не очнулись?

Рехнулся я; а вы, я знаю, вы с умом,

Сегодня поутру, одевшись в платье том,

О графе нежно так с Полистом говорили.

Кто? я?

Нет, нет, не вы, сударыня, то были,

Но привидение.

Кто? я с Полистом? я?

Я говорю — не ты; не ты, но тень твоя...

Притворщица!

Теперь ты бредишь очень ясно.

Не так измена, как притворство мне ужасно!

Я, видя то, что ты свой разум потерял,

Могу и в том простить, что ты о мне наврал.

Простить?.. Хотя ни в чем не винен пред тобою,

Однако же прости.

Извольте-ка со мною,

Уж время...

Ах!

Чего ты испугалась так?

Что вижу?.. так она... Конечно, я дурак...

Быть может, несколько ее с Миленой сходства

Причиною, что я наделал сумасбродства.

Поговорим-ка мы, голубушка моя:

Скажи, как в первый раз сегодня был здесь я,

С Полистом кто тут был? она ль? иль мне мечталось?

Вы сами видели.

Мне точно показалось.

О чем же спрашивать? У вас глаза ведь есть.

Изобличилась мне теперь вся ваша лесть.

Как смеешь говорить?

Не говорю ни слова.

Ты в том стоишь?

Стою и клясться я готова.

А в чем, плутовка?

В чем угодно будет вам.

Клянись, была ль я здесь?..

Да он то видел сам.

И слышал.

Слышите ль? Что чувств своих вернее?

Скажи, сударыня, что этого яснее?

Обманы низкие и с наглостью такой...

Опять ты бредить стал...

А ты куда?.. Постой!

Мне делать нечего, уж всё известно стало.

Что ты вредишь нам, то мне сердце угадало.

Я вижу всё.

Итак, во мне и ну́жды нет.

Я вижу, обольстил тебя граф Верхолет;

Чтоб услужить ему, прельщенная надеждой,

Ты, пользуясь моей вот этою одеждой,

Котору матушка тебе велела взять,

Дерзнула на себя и вид мой в ней принять;

И, зная, близок как Замир всегда повздорить,

Меня имела ты удачу с ним поссорить.

Признайся, говори.

Пускай то будет так.

Что больше ей сказать; но я ведь не дурак.

Чтоб извинилась я, того ты недостоин...

Что хочешь думай, мой невинный дух спокоен.

Я больше не хочу сносить обид твоих.

А ты, бездельница, поди от глаз моих.

Постой, сударыня, я верю, ты невинна.

Достойна казней всех моя любовь бесчинна.

Клянусь у ног твоих тебя не огорчать.

Клянуся для тебя всех графов презирать.

Мне также надобно просить у вас прощенья

За все, сударыня, пред вами дерзновенья,

В которых винен я, за сына огорчен.

Я скоростью его был очень ослеплен;

Но вижу всё теперь. Граф этот плутоватый...

Я всё о нем узнал... не знатный, не богатый,

Но дерзостный хвастун, слух этот пропустил,

Что будто бы о вас сын дурно говорил.

Имели право вы, я должен в том признаться,

За то, хоть солгано, Замиром возгнушаться.

Забудьте этот вздор, я должен вас просить...

Замир мне мил всегда, могу ли не забыть?

Я должен, батюшка, вам жизнию моею.

Где ваша матушка? Увидевшися с нею,

Потщуся ей глаза на хвастуна открыть

И всё употреблю, чтоб вас соединить.

Ты тут?.. Напрасно, брат, повздорил ты со мною.

Довольнее тебя моею головою,

Которую ты, друг, не жаловал в Сенат,

Племян... тьфу! нет, бишь, граф уже привел всё в лад:

И завтра ж, может быть, в Сенате я засяду.

Я рад.

Да нечего уж, надобно быть раду.

Да чем же он тебя уверить так умел?

На плечи всем своим он случаем насел;

Ко всем при мне писал, я видел и ответы.

Теперь имеешь ты неложные приметы.

Племянник твой...

Что ты? какой племянник он?

Не верьте, шутствует по-дружески Честон

И мелет вздор.

Ну, что таить: вот графский дядя!

Не тем он кажется; и, на него бы глядя,

Подумать можно...

Что б подумать обо мне?

Что кажется тебе сенаторство во сне

И что, как дурака, тебя твой граф обманет.

Пустяк!.. Что скажет он, то мимо уж не канет;

То будет всё во рту, чем гладит по усам.

И как не верить мне тому? Я видел сам.

Что ж видел?

Ничего, считаешь ты всё вздором.

А я таки на смех вот буду сенато́ром...

Ну, если покажу тебе я нечто, брат...

Смотри-ка... «Помещен достоин быть в Сенат».

А подпись!.. «Верхолет»... Что тут болтать пустое!

Вот графский аттестат! Ну! смейся, семя злое!

Тебе, сударыня, хотя б не хохотать.

Я скоро дядя твой...

Ну, кто ж велел сказать,

Что дядя этому ты графу Верхолету?

Да с вами пропадешь.

Поверь, мой друг, мне эту

Бумагу на часок.

На что тебе она?

Для пользы мне твоей, поверь, она нужна.

Тут нет ли штук каких?

К твоей всё будет чести.

Я скоро возвращу, и ты услышишь вести...

Я понимаю: ты всем хочешь показать,

Чтоб знали все, что мне в Сенате заседать.

Конечно.

Ну, изволь; давно бы так со мною.

Я вашей матушке теперь глаза открою.

От зятя-хвастуна ее освобожу,

И вас обрадую, и плута накажу.

Мы нынче хвастали некстати слишком много.

Честон всё в городе разведывает строго...

Что будет, если нам раззнатиться придет?

Когда честь наша с нас, как епанча, спадет,

Простите, все друзья... Марина и Милена!

Друзья ведь таковы: хоть мала перемена,

Хоть только крохотно несчастье — все и прочь,

А пуще женщины... Пожалуй, рок! отсрочь

На несколько часов нас, бедных, обнаружить,

Доколе мы себя возможем осупружить...

Да сердце говорит: тому-де не бывать...

Когда бы не Честон, нам всё бы наплевать.

Да он для нас тяжел... Повсюду он проворит

И с благочинием нас, кажется, он ссорит...

Я благочинного вот здесь у дома встрел,

Который на меня бесчинно посмотрел...

От взора этого кровь в жилах застывает.

Ох, дурно!.. Сердце мне добра не предвещает...

По нашей милости и дядя наш уж чист.

О чем задумался, любезный наш Полист?

О суете мирской, любезная Марина,

О бренности вещей.

Да что ж тому причина?

Всё: счастье, случай, честь, сама твоя краса.

Или вертливости не знаешь колеса,

На коем счастие слепое здесь кружится?

Мне всё, не знаю как, неверно становится.

Что будет с нами впредь, возможно ль то узнать?

Растаять могут вдруг богатство наше, знать;

Нельзя надеяться на счастье, как на стену.

Фортуна — женщина, так любит перемену.

Да ты ведь дворянин?

Я?.. я, конечно, так.

На что такой вопрос?

На то, что ты дурак...

Что графу не везет, ты, может быть, то слыша,

Смутился; плюнь!.. своя ведь у тебя есть крыша.

Пусть граф твой упадет, в деревне заживем

И по-дворянски век с тобою проведем.

Итак, ты видишь ли, ты прост по этой смете.

Да что, скажи ты мне, есть верного на свете?

Я вижу, ты свою деревню промахнул,

И оттого теперь ты точно пригрустнул.

Вот на! иль мотом ты Полиста почитаешь?

Мне, право, кажется, то видя, как скучаешь,

По крайней мере ты деревню заложил.

Нет, нет, дурную весть оттуда получил.

Какую?

Так.

Скажи.

Что хлеб не уродился

И скот весь извелся.

Ну, право, ты взбесился

Иль мыслишь о моей так мало красоте,

Что ты, как я твоя, скучаешь о скоте.

О нет! поверь тому: мне прелести Марины

Милей всего, что есть... и даже и скотины.

Однако ежели во всем неурожай,

То как моя душа любовью ни пылай,

Но если нечего уже кусить нам будет,

То сердце и любовь, я думаю, забудет.

Приданым я любовь такую подкреплю;

Скотины я тебе сколь хочешь накуплю.

Мне вместо этого тебя одной довольно...

Но сердцу моему то было б очень больно,

Что ну́жду для меня должна ты потерпеть.

Мне только хочется дворянство лишь иметь,

А там уж кое-как мы заживем с тобою.

Что значит вздох? что ты скрываешь предо мною?

Иль так в дворянстве, как во всем, неурожай?

О! о! пожалуй, ты меня не обижай!

Коль было бы всего так много, как дворянства,

Куда бы нам девать... Однако ж наши чванства

Рок чем-нибудь всегда умеет прижимать,

Величить нас в одном, в другом же унижать...

Но слышу голос я Честона-грубияна!

Чтоб знатного пред ним не уронить нам сана,

Пойду.

Постой, мой друг, куда бежишь от нас?

Мне нужда крайняя; мне должно быть сей час...

Не у двора ли?

Нет; но к одному агенту...

Я еду... а оттоль поеду к резиденту...

А после надобно к послу мне, может быть...

Я занят ужесть как.

Нельзя ли отложить?

Вы тем изволите нам сделать одолженье.

Желал бы оказать охотно снисхожденье,

Но, право, не могу.

Я очень несчастлив.

Недаром что-то он против меня учтив.

Что здесь мы, то скажи ты барыне, служанка.

Учтивей говори, и я почти дворянка.

Теперь-то хвастуна, мой сын, изобличим,

Чрез благочиние законом обнажим.

Что видел я?.. о, страх!.. тот самый благочинный!..

Который... ах, какой усов широкий, длинный!

Что скоро так, суда́рь, вернулись вы назад?

Ей-богу, я тому, суда́рь, и сам не рад.

Никак уже отсель дорога вам запала?

Еще, суда́рь, моя карета не бывала.

Да время хорошо, вы можете пешком.

Чему же, господа, смеетесь вы тишком?

Или... или меня не дворянином чтите?

О нет, считаем вас мы тем, чем вы хотите.

Мы верим, что граф — граф, и дворянин — Полист;

Но есть тут человек, хотя и не речист,

Да лучше доказать породу вашу может

И даже сделать вам гербовник он поможет.

Нам в этом ну́жды нет; я не люблю гербов.

Во знаках лошадей, подков, медведей, сов

Заслуга истинна себе не видит чести;

И с графом без того велики мы... по чести.

Увидим.

Ну́жда вам какая до меня?

Я вижу, прежний вы проступок свой виня,

Уж струсили... Не бось, мы с ним уж всё забыли.

Нет; я пришел сюда уверить, что я прав;

То ясно доказать, что Верхолет не граф,

И ваше странное разрушить ослепленье.

О Боже! отпусти такое прегрешенье.

Вы видите, суда́рь, что я невинна в том.

Да вы клеветников пускаете в свой дом.

Что делать?..

Иль за тем меня сюда вы звали,

Чтобы в беду ввести, чтоб вместе мы пропали?

Поверьте, матушка, не граф...

И ты туда ж!

Ты забрала опять старинну блажь.

Что скажете, когда как скоро граф приедет,

Пред ним докажем мы, что знатностью он бредит,

Что он обманщик...

Трус.

Полист! что ты молчишь?

Обижен граф, а ты как вкопанный стоишь.

Не воин, секретарь, — так я не защититель;

Я графа моего лишь только тайн хранитель.

Не закрываючи, сударыня, ушей,

Ответствуйте вы нам, по милости своей.

Что скажете, когда мы, снявши маску знати

С того, которого примаете вы в зяти,

В нем вам бесчестного покажем шалуна,

Кем будет ваша дочь в несчастье введена?

Что скажете?..

Кто? я?.. да это небылица...

Он знатный граф. Видна и по полету птица.

Ее подстрелим мы.

Мы слишком высоки.

Молчи... Ты видел там?.. Он тотчас за виски.

Кто там?..

Сударыня!.. там общий нам знакомец.

Он скоро будет с ним и с графом однодомец.

Я милости прошу его войти сюда.

О нет, застенчив он и часто от стыда

Он вздорит, бесится и делает содомы.

Мне все приятны те, которы вам знакомы.

Я верю этому, да этот не таков...

Упрям он и угрюм, притом же нездоров.

Полист смущен, Честон и сын его смеются;

Тут что-нибудь да есть.

Вот скоро заведутся

И денежки у нас! Приказчик...

Пусть войдет.

Он графа, говорит, дождется наперед.

Мое сенаторство, всё графству на подпору

Отдав, должно само во всем терпеть умору;

Да как же быть: терпи, так слюбится вперед.

Неужто лишь тобой богатый граф живет?

Да, точно так; у нас... вы слышали, оброки...

Немного не дошли, сударыня, им сроки...

Но скоро привезут.

Откуда привезут?

Откуда?.. вот смешно! Не наше горе тут.

И графское село — Торжок да Тверь и с лишком.

Тут можно повернуть и с маленьким умишком;

А с графским разумом!.. Ась, господин Полист?

Вы это знаете.

Ты сущий атеист,

Смеешься ты всему и нет тебе святого.

Ты взял ведь аттестат, чего ж тебе другого?

Граф сильный человек и, следственно, богат...

Однако же, мой друг, отдай-ка аттестат.

Он скоро будет вам правительством доставлен.

Правительством!.. Вот он куда тобой отправлен!

Итак, сказать могу, что я уж сенато́р...

Но ты, по дружбе мне, немного слишком скор;

И граф было велел до завтра дожидаться...

Однако этим он не будет досаждаться,

Что ране сенато́р я несколько часов...

А хоть посердится, да будет же таков...

Признаюсь, поклонюсь: спина моя не черства;

Охота смертная, скажу, до сенато́рства...

А как теперь себя не стыдно показать,

То графа уж могу племянником назвать.

Что слышу! а, Полист?

Час от часу дурнее.

Так ты не дворянин?

Нет, я теперь знатнее.

Ты слышишь ли, что я и графу уж родня?

Я вижу, обманул, негодный, ты меня.

Так вы не дядя?

Нет. Пускай не погневится;

Полист в племянники мне больше не годится.

Что слышу я теперь, всё это мудрено!

Почто ж...

Мне ваше всё сомнение смешно.

Или, племянником кого не почитает,

Того уж Простодум дворянства тем лишает?..

Я дворянин...

Полист! ей, надобна душа.

И у него есть, да... не больно хороша.

Уж сколько времени за долгом я скитаюсь.

Отвсюду нам беда!..

Я скоро расквитаюсь.

Мне то же барин твой твердит, мой друг Полист.

Вот это давешний портной-протоколист.

Ужо ли кончится моя теперь забота?

Эк сильно забрала его к чинам охота!

Всяк должен по себе и остальных судить:

Как тошно ждать того, что должно получить...

Он целит на меня, как будто бы на диво,

Что я сенаторства искал нетерпеливо.

Некстати бы тебе равняться, друг, со мной.

Я дядя графский ведь, а ты его портной;

Так должен был мое он кончить дело прежде.

Ты можешь потерпеть и быть дотоль в надежде...

В надежде быть всегда? Вот выскочил какой!

Надежда, господин, плательщик предурной.

Нахально так, как ты, те только приступают,

Которые свое желанье покупают.

Ты разве заплатил?

И очень заплатил.

Спроси-ка у него: на них я мало ль шил?

Когда то так, не бось: старанием Полиста

Достанешь вскорости ты чин протоколиста.

А кто наврал тебе, что чина я хочу?

О чем же хлопоты?

О деньгах хлопочу.

Два года фраками ссужал я их по моде!

Одеждой всякою, всё смо́тря по погоде.

Пусть деньги отдадут — и вот тут весь мой чин!..

Нечестен Верхолет, хотя и дворянин.

Бесчестишь графа ты, случайна господина,

Считая только лишь его за дворянина.

Неправда, он простой. Я с ним знаком давно.

Иль знатен потому, что шью ему, равно

Как знатным всем, одним покроем я кафтаны

И что не платит мне?

За что платить!.. Карманы

Ты сделал узки все...

На что им шире быть?

Довольно широты, ведь нечем их набить.

Притом же заплатить из узких также можно.

Молчи! ты страшный плут, ты с нас дерешь безбожно.

Лишь только заплати, я тотчас замолчу.

Невежа! я тебе вот скоро заплачу.

Гей, люди!

А на что своих людей скликаешь?

Без денег ты меня теперь не протолкаешь:

Запасец припустил у ваших я ворот.

Да слуги платят ли, скажи мне, за господ?

Ни слова. Твоего ждать барина намерен.

Приедет скоро он домой, я в том уверен.

Сегодня, чтоб из рук его не упустить,

За ним я издали везде успел кружить...

В изрядных домиках изволит забавляться.

На то — так деньги есть; а мзде — так дожидаться.

Не можно их понять, сумятица и вздор.

Ей-ей, тут шашни есть, иль я не сенато́р.

Какую нахожу я дружеску беседу...

Окончив все дела, теперь венчаться еду.

Заехал к вам, чтоб вас уведомить о том,

Что силою моей и что моим умом, —

Какие ни были мне деланы препятства,

Чтоб вам начата мной не довершить приятства

И чтобы я мог вам в женитьбе отказать, —

Я всё то опроверг... и смею вам сказать,

Быть надобно лишь мне, чтоб козни уничтожить...

Однако не должно уж это вас тревожить...

Замолкли барыни, завидущие вам;

Я сильный дал щелчок их дерзким языкам...

Когда б вы видели, как все меня стыдили...

Я рад, что у двора со мною вы не были...

Хотя б и надобно туда представить вас,

Но после свадьбы там насмотрятся на нас.

Вы были у двора? Вот на! Да у какого?

Я сроду не видал, как ты, глупца такого.

Не горячитеся, я с вами соглашусь.

Вас видел у двора, я в этом признаюсь,

Вот там, где короли владеют вдруг четыре:

А именно, сударь, я видел вас в трактире.

В трактире! врешь, дурак, по этаким местам

Я...

Точно вашу я карету видел там.

Быть может... из дворца взял князь мою карету,

Он, видно... отплачу ж ему я шутку эту...

Дерзать употреблять на то мой экипаж...

Хоть знатен этот князь, однако же он блажь.

Я видел вас... да в том нет нужды мне нималой...

Каков тот бархатный кафтан прекрасный алый,

Который я прислал?

Мы после уж о том...

Не после, а теперь.

Своим ты языком

Не сделай мне вреда: ты видишь, я женюся.

Я, повенчавшися, сегодня ж расплачуся.

А вот и с деньгами приказчик от купца!

Во всем счастливого дождался я конца.

Поди-ка, друг, тебя давно я ожидала.

Поди.

Те же и приказчик.

Меня его лишь милость задержала.

При нем наш будет счет так чист, так чист, как скло.

Боюсь, сударыня, чтоб время не ушло.

Вам будет сделать счет и после свадьбы можно.

Препятства могут быть, спешить нам очень д́лжно.

Но вы сказали нам: уже препятства нет.

Так, лучше наперед окончить нам свой счет;

Не будет длинен он, за это я ручаюсь,

И я в минутную чистенько расквитаюсь.

Он зять ваш?

Точно так. Ведь он, ты знаешь, граф.

Он граф иль дворянин, мой счет не меньше прав.

Да что до этого? и ну́жда в том какая,

Что граф зять будет мой?

О! ну́жда в том большая.

Я вижу, графа ты желаешь оболтать,

Чтоб долга на тебе изволил подождать.

Да воля в том его, а мне уж очень тесно.

Плати-ка всё сполна.

Плати-ка? вот что честно.

Или меня из рук хотите упустить?

Иль деньги и меня нужнее могут быть?

Сиятельнейший граф, за мною ведь не стало.

Вы медлите.

Еще помедлить надо мало.

Старайся поскорей ты свой окончить счет.

Дотоль моя нога и с места не сойдет.

Да долго ли считать: мне тысяч семь десятков.

Да графских двадцать ведь?

Увидим из остатков.

Плати же поскорей.

Изволь! Ну, выставь ручку.

Вот.

Что это?

Долговой чистейший перевод.

Которы нам должны, те платят векселями,

Что будущий ваш зять давал... Читайте сами.

И если приложить, чем он сам должен нам,

То придет лишь додать двенадцать сотен вам

С десятками рублей и несколько копеек.

Сиятельный! каких ты подпустил нам змеек!

Что слышу я? вы, граф!..

Полист! ты сущий плут.

Когда угодно вам, пусть так меня зовут.

Так он не привозил к вам денег?

Ни полушки.

Теперь узнал я все твои со мной игрушки.

Так не был он у вас, чтоб деньги отдавать?

Он, правда, приезжал, да только занимать,

И ваша в том рука на векселях свидетель!

Вот как ты поступал с тем, кто твой благодетель!

Кто вывел в честь тебя!

Из самых подлых слуг,

Который некогда в деревне был пастух.

Так оттого-то он охотник до скотины.

Тем лучше: недалек я родом от Марины.

Молчи, негодный лжец.

Обманщик ты, Полист.

Как будет плакаться портной-протоколист,

Который от тебя напрасно ожидает...

И также сенато́р уж скоро зарыдает.

Неужто? Слышишь ли, мой граф, какой в нем толк?

Извольте отправлять вы правосудья долг.

От благочиния я прислан с повеленьем,

Чтоб графства мнимого его уничтоженьем

Невинну вашу дочь от бедствия спасти,

Открыть глаза, вас всех в рассудок привести:

Сказать, что он не граф, — дворянчик плутоватый

И только хвастовством, обманами богатый,

Который здесь давно живет на счет других,

Сбираючи всегда оброк с голов плохих,

Который жалует и даже в сенато́ры...

Престаньте! Мы в суде окончим наши споры.

Я вас веду. И вот пустой ваш аттестат,

Которым дядя ваш пожалован в Сенат.

Изодран он.

О, плут!

Хвастун пренедостойный!

Почто не удавил его отец покойный!

Где графство делося? село с Торжок и с Тверь?

Скажи?

Где было, там всё это и теперь.

Кто я, вы вскорости увидите то ясно,

И благочинью то не будет безопасно...

Теперь я замолчу; ни слова больше вам.

Покуда просим вас мы в дом смиренья к нам.

Пойдем.

Попался я к пречестным людям в лапки:

Я без сенаторства, без денег, как без шапки.

Ну! съел я гриб!..

А ты, стеклянный дворянин!..

Ну что ты чванишься? Иль мало есть Марин...

Стеклянный дворянин!.. название прекрасно!..

Кто я, вы вскорости увидите то ясно...

Теперь я замолчу... ни слова больше вам...

Вот очередь пришла, сударыня, и нам.

Что скажете теперь?

Мне случай этот тошен;

И тот, до времени кто чванится, оплошен.

Теперь, суда́рь, на вас мне стыдно и смотреть.

Коль прежне дружество к нам будете иметь,

Коль, сына моего приняв себе вы в зяти,

Дадите честности, что отдавали знати...

Согласна я на то.

Кто сча́стливей меня!

Вы жизнь мне отдали...

Теперь-то вижу я:

Чтоб глупо не упасть и чтоб не осрамиться,

Так лучше не в свои нам сани не садиться.