Коммерция (август 2007)

200.

Двести рублей - это приличные деньги. «Зарплата инженера» составляла «сто с чем-то». Зарплаты солидных людей исчислялись сотнями. Тысячу не получал никто: их привозили «с Севера», где лед, золото и оленья тундра. Десятки тысяч проходили через руки грузинских и армянских трудящихся прилавка. Больше было только у воров и магазинщиков. В советском теледетективе плохой человек, сразу и вор, и магазинщик, собирается скрыться от правосудия и прячет у другого плохого две картины, а тот за прятанье требует две тысячи. Зрители, заранее не любившие плохого человека, начинали сочувствовать: столько брать нельзя даже с жулика, свинство ж.

Магазинщики и в самом деле имели много. Как я убедился на практике, в московском магазине «Белград» сотню сверху можно было заработать за полдня - если стоять на весе, и не на овощах или там яблочках, а, скажем, на бананах. Или на лимонах: на них можно было взять и полтораста, и даже двести за смену. Заведующая поздравляла своих сотрудников с днем рождения: «Вот тебе лимоны, и все твое». Твое - в смысле не нужно делиться с заведующей.

Но двести были деньгами. Именно эта сумма денег была нужна для удовлетворения базовых потребностей одного, отдельно взятого советского человека в течение месяца. Жить-то можно было и на меньшую сумму. Например, в восьмидесятые годы московский студент из хорошего технического вуза, получающий повышенную стипендию - семьдесят пять рублей, - мог существовать на нее, не мучаясь голодом. Но это если шмотье и обувь покупались на родительские. Если речь о взрослом, получалось где-то около двухсот.

Выше - начиналось оно. Потребление.