Конан и Властелин смерти Танзы

Глава 5

Конан проснулся во мраке ночного леса от того, что чья-то нога пинала его по ребрам.

Разглядев конечность, принадлежащую Тармису, он спросил с недовольством: — Что за причина будить меня в такое время? — Рядом с местом, где привязаны мулы я заметил подозрительное движение.

— Может, там были наши люди? — Слишком тихо для любого из наших пьяниц.

— Дезертир? — Я думаю, подобные олухи уже давно разбежались. Готов поспорить, что это бандиты.

— Тогда почему ты не спустился туда разобраться с ними? Киммериец спал не раздеваясь. Чтобы присоединиться к Рoгу, ему хватило просто подняться и обнажить меч.

Ответная ехидная реплика не заставила себя ждать: — Потому, что я сначала хотел бы убедиться, помнят ли наши парни, находясь при исполнении служебных обязанностей, хоть что-нибудь из того, о чем мы говорили им в Шамаре. Или, считаешь, им надо помочь? — Мне будет очень жаль, если разбойники уведут мулов.

— Селлус, или как там тебя. Возможно, мулами не пользуются на тех отсталых северных землях, из которых ты прибыл. Но здесь каждый подрастающий крестьянский сын, если только он не полный дурак, хорошо осведомлен об этой скотине. В свое время я не был таким тупым парнем с фермы, и присоединился к армии в качестве погонщика мулов.

— Выбирая между бандитами и теми мулами, я склоняюсь к последним.

Прежде, чем Рoг снова открыл рот, один из часовых доказал, что он не забыл, по крайней мере, часть своих инструкций.

— Помогите! На помощь! Кто — то пытается украсть мулов! Помогите!» Панические вопли часового не были сигналом боевой тревоги, однако достигли аналогичного результата. Лагерь оживился, Смотрители Танзы засуетились.

Конан и Тармис Рог слышали крики, возню, грохот и лязг выхватываемого в спешке оружия, а также беспорядочный топот мужчин, спешащих к мулам. Когда эти двое решили, что большинство воинов очнулось и вооружилось, они тоже бросились к ревущим животным, готовые вести Смотрителей Танзы в их первый бой.

Люди неторопливо двигались по дороге, ведущей из Шамара к лагерю в темном лесу около подножия холмов. Новобранцев ждали лишь через десять дней. Но Kлaрнидес каким- то чудом умудрился набрать пополнение раньше не смотря на то, что новые капитаны были явной обузой.

Одним переход казался слишком долгим. Находились те, кому не терпелось разжиться за разбойничий счет. Кто-то желал проявить себя, а после хвастаться приобретенными навыками и проявленной отвагой. Некоторые просто ожидали удобного случая для дезертирства, что не составляло, по их мнению, особого труда в пограничной области. Были другие, которые с удовольствием вообще не покидали бы Шамар, или с радостью повернули бы назад.

Добрая половина от двух сотен мужчин, принятых в Смотрители, все еще оставалась в городе — кого Рoг и Конан считали нуждающимися в дальнейшем обучения, поскольку те представляли большую опасность своим товарищам, чем непосредственно врагу.

Возможно, даже с неполным численным составом Смотрители не задержались бы в области надолго. По словам графа Рaлфона, они должны были завершить кампанию в этом году, пусть бы их насчитывалось не более десятка.

Таким образом, Kларнидес отправил сотню воинов к причалам с Несторинусом — наименее компетентным из новых капитанов. Там их встретили Рoг и Конан, загрузив на борт аквилонского речного судна. Поклажа, мулы, вьючные седла, и другие припасы отправились на борт нанятого торгового корабля.

Так или иначе, но спустя два дня все довольно благополучно прибыли в крошечный городок, название которого Конан так и не мог вспомнить впоследствии. Единственным достоинством этого поселения было то, что оно располагалось почти на самой южной окраине области Границы, с видом на вершины Танзы, проступающие иногда на рассвете сквозь редеющий туман.

Kлaрнидес оказался более опытным, чем ожидал Конан, разделив Смотрителей на две группы по сорок человек. Один отряд под руководством северянина и другой — Тармиса Рога.

Оставшихся двадцать воинов он поручил Несторинусу. Тем не менее, все командиры находились непосредственно перед глазами Kларнидеса. Подразумевалось, что их главная задача состояла в том, чтобы охранять провиант и запасное оружием. И того и другого было в изобилии и при том отменного качества, которого варвар не смел ожидать.

«Где-то между нами и дворцом Нумедидеса есть поистине разумный человек, имеющий достаточно золота» — решил Конан и сказал вслух Рогу: — Любой найдет понимание и друзей, обладая умом и большими деньгами. А поймет ли любой, кому следует доверять?

— Кто-то поймет, но не все, — ответил ветеран. — Однако гадать преждевременно, пока мы не выполним серьезную работу.

Киммериец имел опасение, что к тому времени, когда Смотрители Танзы выполнят такую работу, немногие из них останутся в живых, чтобы говорить о чем-либо подобном.

Будь у него свои собственные наемники в этой кампании, то он занимался бы их обучением не менее месяца. Некоторые подавали надежды, но по-настоящему боеспособным никто не казался. Только у Конана не было своих наемников, и единственный способ виделся в том, чтобы покинуть Смотрителей, когда они проникнут вглубь территории достаточно далеко.

Вот тогда может встать вопрос о собственном отряде из закаленных воинов, необходимость в которых возникнет, скорее всего. Но не здесь и не сейчас.

В отличие от разного отребья, варвар никогда не опускался до хладнокровного убийства невинных и не желал отдавать на сомнительную милость жестоких разбойников этих аквилонских парней, оставаясь в отряде, направляющимся на север от речного городка.

В течение семидневного марша воины особо не спешили, но и делали привал лишь для приема пищи и не продолжительного ночлега.

Мулы так ревели, что Конан, возможно, не услышал бы даже приближение тяжелой конницы. Со всеми его обостренными чувствами он все еще не мог точно определить, действовал ли одиночка, несколько злоумышленников, или целая банда. Существовала вероятность, что налет являлся просто ночным кошмаром впечатлительного часового, правда, Taрмис Рoг думал иначе. Оставалось только положиться на слух и опыт аквилонца.

— Держитесь! — грохотал ветеран из-за спины киммерийца. — Поверните направо и остановитесь, вы дерьмо новорожденных телят! А вот вы бегом прямо к мулам, не позволяя ворам их угнать! Тот крик, должно быть, переполошил всех, находящихся в пределах половины дня пути от громогласного Рoга. Однако это возымело действие, поскольку позади двух лидеров воины толпой устремились вперед.

Конан мельком оглянулся, заметив бегущих Несторинуса и Kлaрнидеса. Новый капитан выглядел столь же беспомощным, как деревянная щепка в мельничном лотке. Kлaрнидeс, по крайней мере, не казался растерянным, держа меч и поднимая другой рукой штандарт Смотрителей. Возможно, он выглядел бы с большим достоинством, если б не торопился, перепоясываясь и надевая шлем на бегу, ведя в сражение своих подчиненных.

Оборот назад оказался неверным ходом, о чем ранее предупреждали киммерийца мудрые наставники. Земля внезапно ушла из-под ног, и Конан полетел лицом вниз. Пробуя избежать падения плашмя, он сумел сгруппироваться и перейти на кувырок. Поднявшись, варвар сразу столкнулся с чем-то недостаточно волосатым, чтобы быть обезьяной и достаточно грязным, чтобы быть существом, которое только что вылезло из выгребной ямы.

Однако это создание с завываниями сыпало проклятия на человеческом языке.

Конан прервал вой и ругательства ударом в грудь, проломившим ребра налетчика, и уже кинжалом довершил начатое. Это дало Несторинусу, Тармису Рoгу и некоторым Смотрителям достаточно времени, чтобы укрепиться внизу на склоне. Они быстро втянулись в схватку, пока варвар вставал на ноги, попутно расправляясь со следующим бандитом.

Киммерийца их действия воодушевили больше, чем собственная удача. Даже если бы среди Смотрителей нашлась лишь горстка мужчин, которые рвались в бой, то они с достаточной доли вероятности увлекли бы за собой остальных своих товарищей.

Смотрителям вряд ли бы удалось полностью очистить Танзу от разбойников, но они могли, по крайней мере, покинуть лес в конце лета, вместо того, чтобы встретить в нем зиму среди разбросанных под кронами деревьев могил.

Один из бандитов спускался пешком, двое вскочили на свободных от пут мулов.

Животные не сбросили их сразу, хотя и не унесли на себе в безопасное место. Вместо этого они носились вокруг, ревя еще громче прежнего.

У Смотрителей Танзы в наличии имелось мало лучников, или скорее немного мужчин, которым даже такой молокосос как Kлaрнидес доверил бы стрелять (по крайней мере, с Конаном и Тармисом Рогом он не советовался). Кто-то из этих горе — лучников натянул тетиву и выстрелил, так, что стрела просвистела на расстоянии ладони выше макушки Конана. Едва не задев его череп, она вонзилась в одного из украденных мулов. Тот встал на дыбы, сбросив всадника на землю. Второй мул пустился в галоп, но к тому времени несколько Смотрителей преградило ему путь. Воин ткнул копьем в наездника. Разбойник успел отклониться в сторону, но лишь для того, чтобы в следующий момент рухнуть с раскроенной головой. Его единственный вскрик при падении оборвался от множества ударов копий, клинков и просто сапог.

Первый наездник, сброшенный со спины мула, теперь стоял на ногах. Несторинус бежал ему навстречу, но вдруг замер, поскольку бандит поднял меч. Спеша на помощь, Конан выбросил руку со своим собственным оружием вперед настолько резко, что почти нанизал на острие отпрянувшего назад капитана.

— Эй, дурень, что за шутки! — рыкнул Нeсторинус.

На кончике языка киммерийца застряли слова, что трус должен озадачиться насчет того, кого он назвал дураком. Но тут Kлaрнидес вихрем пронесшись мимо их обоих, подлетел к разбойнику.

— Ты… — начал Kларнидес поразительно высоким голосом, стараясь подобрать подходящие слова.

Выкрикивая особо мерзкие ругательства, бандит ринулся вперед. Молодой капитан, поднявший меч по формальным правилам для участников поединка, был вынужден отпрыгнуть в сторону и чуть не оступился. Глядя на него, Конан поклялся, что при следующей грубой ошибке юноши, он возьмет дело в свои руки.

Безусловно, Kларнидес не имел опыта в подобных схватках. Однако, вне всяких сомнений, у него были могущественные друзья, которые не будут благодарить впоследствии тех, кто позволил ему пасть от ржавого меча какого-то бродяги. Варвар не очень волновался о своем будущем в Aквилонии, но здесь был дом Taрмиса Рoга и его дочери, у которых не должно было быть причин для бегства из страны.

Прежде, чем Конан предпринял меры, меч Kларнидеса опустился, скрестившись с мечом противника. Лязг стали походил на грохот кузнечной наковальни. Посыпались искры, и, защищаясь, разбойник пятился назад, поражаясь столь серьезному отпору, стремительно переходящему в атаку.

Спустя мгновение, его отсеченная кисть с брызгами крови отлетела прочь. На плече также зияла кровавая рана.

— Первая кровь! — выкрикнул Kларнидес. — У тебя еще есть шанс сдаться.

Бандит разразился проклятиями еще более отвратительными, нежели в прошлый раз.

Сломя голову, он бросился на юношу, тем самым приближаясь на критическое расстояние.

И снова Kларнидес не нуждался ни в какой помощи. Дворянин элегантно уклонился, и после грамотно поставленного удара его меч вошел глубоко между ребер нападавшего.

Застыв на короткий миг, тот упал, поскольку Kларнидес, освобождая меч выдернул его из тела мертвеца.

— Спасибо за благие намерения, которые ты пытался предпринять, — юноша поклонился Конану так, будто они встретились где-нибудь в дворцовом саду. При этом он почти завалился.

Киммериец видел, как побледнело лицо капитана и как дрожат его руки, покрытые чужой кровью.

— Соберите воинов и убейте любого даже раненного из оставшихся разбойников, — выпрямившись и глубоко вздохнув, отдал распоряжение Кларнидес.

Нeсторинус выглядел настолько готовым исполнить роль мясника, что Конана передернуло. Taрмис Рoг кашлянул: — Мой капитан… — Что еще? — Мы нуждаемся в пленном. Мертвецы не смогут ничего нам рассказать о нападавших.

— Ах да, конечно.

За спиной Kларнидеса, варвар и Taрмис Рoг обменялись улыбчивыми взглядами. Чтобы стать капитаном требуется нечто большее, чем одно лишь искусство фехтования. Правда, вполне возможно, этот юноша, глядишь, еще преуспеет.

Проснувшись, Лисинкa увидела Фиргиса, примостившегося между нею и огнем. Она сама также держала его между собой и Гролином. Трижды барон — изгнанник приглашал ее спать рядом у костра и, сохраняя достоинство, принял от нее три вежливых отказа. К счастью, он пока не приглашал укрываться одними одеялами, очевидно опасаясь несколько более грубого ответа.

— Слышались звуки сражения, происходящего не слишком далеко отсюда, — Фeргис говорил полушепотом, боясь разбудить весь лагерь.

— Так рассказывай, — велела атаманша, выбираясь из-под одеял. Она спала в тунике и штанах, не желая, чтобы новые союзники следовали правилам ее отряда, относящихся к нехватки одежды.

— Да-да, — Фергис стрельнул взглядом, свидетельствующим, что он явно заботится о том, чтобы в уши Гролина не попали не предназначенные ему слова.

Иногда Лисинкa желала того же. Но пока Душа Танзы оставалась призом, доступным только объединенным силам, она должна проявлять дружеское расположение к Гролину. Это был единственный способ, которым женщина могла возместить долг своему отряду, от которого зависела ее жизнь, честь, репутацию и богатство.

Барон не полностью пробудился, когда закончился доклад и естественно настаивал на его повторении для себя. Фергис посмотрел на него, словно скорее предпочел бы схватку с медведицей. Однако все же повиновался под взглядом своей предводительницы.

Выслушав повествование, Гролин сел.

— Этому следует верить? От кого исходило донесение? — От Деревенских Братьев, — ответил Фергис. — И тому, что они говорят, ты можешь верить, как посланию богов.

— Боги посылают нам больше лжи, чем истины. Знаю это на собственном опыте, — не без хвастовства заявил Гролин, с усмешкой наблюдая за тем, как умоляюще смотрит набожный разбойник на атаманшу.

Лисинка жестом призвала его к тишине.

— По правде говоря, барон, Деревенские Братья очень чутки к лесным ароматам. Что может быть замечено, они обязательно увидят. Что можно услышать — услышат. Но даже будь они глухими слепцами, находясь все еще в лесу, то и тогда сумели бы описать то, что учуяли.

— Волчья кровь? — Гролин неожиданно скривился.

Не задумываясь над той древней легендой, Лисинка покачала головой.

— Будучи изначально лесничим, можно приобрести подобные навыки. А может быть, они обладали ими от рождения, получив вместе с молоком матери. Они — близнецы, — женщина сделала ударение на втором слове, — и возможно это дает им некоторое преимущество над остальными.

— Но пока это не дает им власти над Душой Танзы, — сказал барон. — Считаю, что не отослав их, ты не сможешь рассчитывать на удачу.

— Никто из нас не знает, чего ожидать от Души Танзы, — Лисинка ощетинилась, словно мокрая кошка. — Однако мне и моим людям точно известно, что Деревенские Братья обнаружат наших общих противников раньше, чем те найдут нас. Я скорее откажусь от поисков, нежели оставлю их.

— Я только хочу, как лучше… — пробормотал Гролин.

— Мы тоже, — вставил Фергис. — Что, если братья нашли, тех, кто смеет называть себя «Смотрителями Танзы», прежде, чем аквилонские наемники наткнулись на нас? Как, в таком случае, господин оценивал бы в серебре заслуги этих людей? — Они одни явно не спасут вас, равно как и то, что вам не продержаться здесь в Танзе без Лисинки.

Атаманша положила руку на плечо Фергиса. Тот всем своим видом выражал готовность перепрыгнуть через походный костер, схватить барона за ноги и протащить его лицом по горящим углям.

— На сегодня довольно препирательств и взаимных оскорблений, — обратилась Лисинка к обоим мужчинам. — Когда в дозоре Деревенские Братья, никакой враг не сможет застигнуть нас врасплох. Мы будем заранее предупреждены о нападении. Я предполагаю, что лучше использовать остаток ночи для сна. Чем ближе противник, тем скорее состоится сражение, и нам требуется полноценный отдых.

Хотя Гролин и Фергис еще ворчали себе под нос, но достаточно ясно оценили мудрость Лисинки, чтобы внять ее совету.

Смотрители Taнзы проводили оставшиеся ночные часы в безмятежной дреме, за исключением некоторых, кто бодрствовал в силу обязанностей или просто личной неугомонности.

Среди спящих воинов Конан также не значился. Он проверял сторожевые посты, в то время как Тaрмис Рoг занялся врачеванием пострадавших мулов.

Покинув последний пост и возвращаясь в спящий лагерь, киммериец заметил по пути темную худощавую фигуру, словно тень, отделившуюся от дерева. Лунного света проникающего через ветви хватало, чтобы опознать в ней Kларнидеса.

— Привет, Селлус, — поздоровался капитан. — Ты был великолепен, защищая мулов.

— Под этим подразумевается мое падения на задницу и удары по уху? — осведомился варвар. — Можешь мне поверить, какая-нибудь танцовщица в таверне может дать мне фору.

Он полагал, что Kларнидес не увидит бестактности в его шутливом тоне. Но если наоборот, то тогда юнец недостоин звания капитана, занимая не ту должность.

Kларнидес расхохотался.

— Я как-то не думал об этом, но признаю, что это было также хорошо исполнено. Я только опасался, не собираешься ли ты оставить свои мозги на том стволе дерева.

— Разве капитану не известно, что я — житель севера? У нас у всех там, на голове твердая кость! — со смешком фыркнул Конан.

— Допускаю, подобные байки иногда не врут, — ответил Kларнидес. — Но интересно, сколько в них правды? Вот мой дядя, родом из Гандерланда, был одним из основателей Венариума. Его не оказалось среди вернувшихся домой людей, после того, как киммерийцы сожгли крепость. И позволь тебе сообщить, что дикари однозначно дали понять, что нас и дальше так будут встречать на Севере.

Находясь в составе одной из орд варваров, штурмующих стены пограничной заставы и обагрив в гандерской крови меч, Конан, не нуждался в такой информации. И он придерживался своей версии и собственных взглядов на историю.

— Знаешь, это было впервые, когда я убил человека, который пытался убить меня, — похоже, молодой капитан пребывал в болтливом настроении. — Или я или кто — либо еще. И мне кажется, что я действовал неплохо с мечом. Значит, мой учитель фехтования не обманывал моего отца, а тот был далеко не простак, которого легко провести. Когда сталь входит в живущую плоть, и кровь хлещет на тебя — все это сильно отличается от тренировочного боя, что не может не радовать, — продолжал он. — Я уверен, что твое первое сражение состоялось так уж давно, поскольку в твоих глазах нет никакого понимания того, что я тут говорю.

— Совсем не так, — возразил Конан. — Есть кое-какие вещи капитан, о чем человек никогда не забывает. В противном случае он перестает быть человеком.

Kларнидес вздрогнул.

— По крайней мере, я очень надеюсь, что боги оградят меня от этого.

Конан не слишком-то верил в богов, кроме Крома, сомневаясь, что они отвечают на молитвы прихожан, и не чтил тех людей, кто к ним взывал. Однако северянин сохранял надежду, что Kларнидес проживет достаточно долго, чтобы стать настоящим солдатом, или же найти другой достойный способ утвердиться в жизни. Останься Конан в Киммерии, то к настоящему времени его самый старший сын мог бы быть не намного моложе Кларнидеса, с отцом которого, возможно, варвар разговаривал на мечах в своем первом сражении.

Ночь враз стала более темной и менее дружелюбной, поэтому Конан отправился восвояси, чтобы по возможности немного вздремнуть до рассвета.

Отправившись в путь с восходом солнца, объединенные группы Гролина и Лисинки теперь наслаждались первым утренним привалом.

Хозяин Танзы прятался за деревьями. Он оставил надежду на то, что кто-то из женщин отряда Лисинки разденется и будет и купаться в протоке. Некоторые из парней барона еще не познали представительниц противоположного пола. Однако женщины Лисинки не собирались отвечать взаимностью и красоваться перед такими олухами. И во имя общего спокойствия лучше было сохранять текущее положение вещей неизменным.

Вдруг что-то неуловимое поменялось в окружающей обстановке. Гролин нутром ощутил, что за ним наблюдают. При первых смутных подозрениях, он развернулся и оглядел лес вокруг, стремясь обнаружить признаки чужого присутствия. Пробежавшая по спине дрожь подсказала, что наблюдатель находится спереди, и, следовательно, мог быть не опасен.

Но он явно не естественной природы, поскольку иначе был бы замечен.

Барону все же удалось разглядеть. На стволе наибольшей из виденных им ранее берез образовалось лицо, полное убедительных живых деталей — длинное, с высоко вздернутым носом и резким подбородком, украшенным бородкой. Сначала оно выглядело старым, потом кожа лица начала приобретать здоровый цвет. Наконец, сформировались глаза, и Гролин, решил, что не будет задумываться о его возрасте. Эти глаза могли видеть все и ничего. Само лицо существовало или вечно, или было рождено недавно.

Независимо от того, что перед ним находилось одно только лицо, благоразумие человека не позволило ему заговорить первым. Гролин лишь поклонился, надеясь, что этим подтвердить свои намерения.

Губы зашевелились. Удивительно, но второй голос, достигший ушей Гролина, исходил из его собственного горла. Он слышал чужие слова будто от себя, и сей факт, безусловно, не доставил барону удовольствие.

— Ты ищешь Душу Танзы, — это не был вопрос.

— Точно, — Гролин решил, что отпираться бессмысленно.

— Ты выбрал себе неправильного компаньона.

Тон обоих голосов раздражал. Однако, по крайней мере, барон сохранял власть над телом и разумом.

— Ты раздаешь советы? — Только тем, кто ищет Душу и нуждается в ней.

— Тогда уточни. Кто этот «неправильный компаньон»? Гролину подумалось, что получаемая информация не объективна и ничем не подтверждена. Лисинка руководила тремя десятками опытных бойцов, численностью вдвое превосходящих большинство мелких ватаг или обычные отряды аквилонских наемников.

Мнение лица немного стоило против этого.

— Так кто же надлежащий компаньон для поисков? — спросил он. — Ты? — Конечно. Я знаю, где Душа.

— О! А тебе известна Гора Черепа? — Там я живу. Это оттуда я послал вызов Душе, который привел ее домой.

Во рту барона внезапно пересохло. Голоса звучали осуждающе, и, конечно, хозяин странного лица призвал неведомые могущественные силы, чтобы они проявили себя посредством таких сообщений.

— Ты можешь доказать? — Доказательства? Не в моих правилах предлагать их тем, кто сомневается.

— Ну, тогда ты насчитаешь немногих согласных искать Душу.

— Действительно. Слишком немногих. Душе нужно вселиться в человека, чтобы стать Богом Смерти, до того как его истинная власть будет показана миру.

Рот Гролина раскрылся больше от удивления, нежели от желания что-либо сказать, когда наваждение пропало. Он подошел к березе и коснулся завитков белой коры, где мгновение назад было лицо. Дерево ощущалось целым, даже немного теплым. Властитель Танзы понял, что ему повстречался тот, кто имеет гораздо больше прав, чем он, так называться. Тем не менее, еще хватало как друзей, так и врагов из числа людей. Все эти проблемы предстояло решать в первую очередь.

Гролин смочил пересохшее горло глотком воды из фляги и зашагал к месту, где расположился на отдых отряд.