Конец мира – это только начало

С технологической точки зрения все продолжалось еще тысячелетие, прежде чем медленный, постепенный прогресс, наблюдавшийся в каменном, бронзовом и железном веках, был грубо прерван падением Римской империи в 476 году н.э., исламским джихадом 622-750 годов и, прежде всего, культурным и технологическим угасанием европейских Темных веков в период с шестого по одиннадцатый век. Примерное совпадение этих трех эпох, безусловно, не способствовало сохранению технологий, а тем более их развитию.

Спасение, в некотором роде, пришло в самой причудливой форме: массовая резня. В 1345-46 годах Золотая Орда монголов осаждала несколько крымских городов-крепостей в рамках одной из своих стереотипных военных кампаний "сделайте всё по-нашему, или мы убьем вас всех, и о, да, мы хотим торговать, как насчёт чашечки чаю?". Как только монголы начали забрасывать трупы катапультой в город Каффа, группа генуэзских торговцев решила не оставаться здесь и не смотреть, чем закончится битва. Они бежали - как обычно, по морю (хотя и не раньше, чем забрали последнюю партию рабов из города, где внезапно испарилась всякая претензия на мораль).

Как это было принято на всех кораблях на протяжении всей истории человечества, на генуэзских судах были крысы. Скрыто от генуэзцев, но эти крысы были разносчиками бубонной чумы. Первой остановкой генуэзцев стал Константинополь, тогдашний Сингапур. В течение пяти лет почти весь европейский, российский и североафриканский мир боролся с самой страшной эпидемией в истории региона. В конечном итоге треть населения региона была уничтожена, а плотность населения не восстановилась в течение 150 лет* (Не будьте слишком строги к итальянцам. Маршрут Монголия-Крым-Константинополь-Генуя, хотя и был, вероятно, первым путём, принесшим Черную смерть в Европу, но, конечно, не единственным).

Так или иначе, без чумы мы вполне могли бы остаться в Темных веках.

Забавная штука эти массовые смерти: Для тех, кто не умирает, жизнь... продолжается. Еду по-прежнему нужно выращивать, подковы забивать, амбары возводить, камень тесать. Даже если чума неизбирательна в том, кого она уничтожает, в последствии будут существовать региональные различия в том или ином наборе навыков. После того как Черная смерть ушла, во многих местах не хватало ткачей, плотников или каменщиков. В каждом случае нехватки происходили две вещи.

Во-первых, спрос и предложение: у тех, кто занимался соответствующей профессией, повышалась зарплата, что положило начало нашей современной концепции квалифицированного труда. Во-вторых, потребность в расширении производства таких навыков заставляла местных рабочих, гильдии и правителей повышать производительность труда. Некоторые делали это путем обучения новых работников. Некоторые - путем разработки новых технологий. Некоторые импортировали давно забытые знания, сохраненные арабами после падения Рима* (Слава Аллаху, мусульманские империи сохраняли технические знания, с которыми они столкнулись. Если бы они этого не сделали, то неоднократные распады Европы после Рима привели бы к совсем другому настоящему. С другой стороны, если бы мусульманские империи массово применяли знания, которые они сохраняли, мы бы сейчас отдыхали в других звездных системах. И говорили бы на арабском или турецком).

К пятнадцатому веку такие достижения в процессах и обучении достигли критической массы, которую мы сегодня называем Ренессансом. Укрепляющие достижения в социальной мысли, культуре, математике и науке не просто возобновили технологическое развитие после тысячелетнего мрака, но и положили начало другому технологическому веку - индустриальному. Среди многих результатов широкого расширения знаний и понимания мира природы были постоянно совершенствующиеся методы обнаружения, выделения и очистки того или иного материала из той или иной руды.

На протяжении десятков веков мы были ограничены медью, свинцом, золотом, серебром, оловом, мышьяком, железом и цинком. С кодификацией правил химии и физики мы расширили этот список, включив в него кобальт, платину, никель, марганец, вольфрам, уран, титан, хром, тантал, палладий, натрий, йод, литий, кремний, алюминий, торий, гелий и неон. Как только мы узнали об этих материалах, научились отделять их от горных пород и очищать в достаточной степени для использования, мы развили способность собирать их обратно и смешивать и сочетать в контролируемых условиях. Таким образом, теперь у нас есть все - от огнеметов до стали, которая не плавится под воздействием огнеметов, и до сеток из меди, золота и кремния, способных вместить в одну руку больше мозгов, чем вся интеллигенция средневекового мира, и до воздушных шаров для вечеринок.

УРОКИ ИЗ ПРОШЛОГО, ДЛЯ БУДУЩЕГО

Каждый материал имеет свое собственное применение. Каждый материал в сочетании с другими имеет больше применений. Некоторые из них дискретны. Некоторые допускают замену. Но все они имеют одну общую характеристику. Используются ли они в строительстве, войне, урбанизации или производстве, все они - дети индустриальной эпохи. Они требуют технологий индустриального века для производства, транспортировки, рафинирования, очистки, сплава и перегруппировки в продукты с добавленной стоимостью. Если что-то случится с устойчивостью или сферой применения набора промышленных технологий, все они просто исчезнут - и заберут с собой все свои преимущества.

Мы уже видели это раньше. Много раз.

Многие из прошлых мировых империй начинали специальные военные кампании, чтобы получить тот или иной материал, а другие использовали свой контроль над этим материалом, чтобы добиться прорыва и стать чем-то большим, чем обычно позволяла их география.

Польша стала главной державой Европы благодаря доходам от одной соляной шахты (в 1300-х годах соль была единственным надежным способом сохранения большого количества мяса или рыбы). Опыт Испании с серебряным рудником Потоси легко продлил ее пребывание в качестве мировой сверхдержавы на целое столетие. В конце 1800-х годов Чили воевала с Перу и Боливией из-за пустыни Атакама и ее богатых месторождений меди, серебра и нитратов (ключевого компонента пороха ранней промышленности). У Британии была дурная привычка плавать куда угодно и когда угодно, чтобы напасть на любого, у кого есть то, что может понравиться британцам. Британцы особенно любили захватывать такие точки доступа к территориям, как Манхэттен, Сингапур, Суэц, Гамбия или Иравади - все места, которые позволяли им прибрать к рукам интересную региональную торговлю непортящимися товарами.

Некоторые из этих споров проходили совсем недавно.

Вторая мировая война во многом была борьбой за производственные ресурсы. Большинство из нас хотя бы приблизительно представляют себе стратегические споры, которые велись за сельскохозяйственные угодья и нефть, но битвы за промышленные материалы были не менее важными.

У Франции была железная руда, а у Германии - уголь. Оба материала были необходимы для выплавки стали. Вы можете увидеть проблему. Вторжение Германии во Францию в мае 1940 года решило эту проблему. По крайней мере, для Берлина. После войны французы возглавили создание Европейского сообщества угля и стали в попытке решить ту же проблему железной руды - здесь, угля - там, с помощью дипломатии, а не пуль. Сегодня мы знаем ЕСУС как Европейский Союз.

Вторжение Германии в Россию в июне 1941 года, очевидно, ознаменовало конец германо-российского альянса, но первый большой клин в отношениях произошел девятнадцатью месяцами ранее, когда русские вторглись в Финляндию, угрожая немецкому доступу к тому, что было основным источником никеля для нацистской военной машины, важнейшего компонента высококачественной стали.

Среди многих причин, по которым японцы завоевали Корею в 1904-05 годах, была древесина для использования в строительстве. Последующую японскую экспансию в Юго-Восточную Азию часто - и совершенно точно - называют захватом нефти. Но Домашние острова были не просто энергетически бедны; на них также отсутствовали другие центральные промышленные материалы, которые можно было получить только путем физической экспансии, начиная от железной руды, олова, каучука, меди и заканчивая бокситами.

Во всех случаях доминирующие технологии эпохи требовали, чтобы каждая страна либо имела достаточный доступ ко всем этим материалам, либо господствовала над другими странами.

С 1945 года список таких "необходимых" материалов расширялся в геометрической прогрессии... с тех пор как американцы сделали мир достаточно безопасным, чтобы каждый имел доступ ко всему. Это говорит о том, что конкуренция за материалы в будущем будет гораздо более широкой и многогранной, а последствия отсутствия доступа к таким материалам будут гораздо более разрушительными. Ни один из этих промышленных материалов не распределен равномерно по всему миру. Как и в случае с нефтью, каждый из них имеет свою собственную географию доступа.

Легко нарисовать несколько пунктирных линий на основе вероятных торговых зон и представить себе Африку, имеющую доступ к материалам для электроники, но не имеющую стали, Европу с ядерной энергетикой, но без "зеленых технологий", или Китай с ёмкими аккумуляторами, но не имеющий возможности передавать электричество. Такого рода пунктиры не смогут устоять.

Это будет борьба за все, что необходимо для поддержания современной системы. Поэтому в ход пойдут все инструменты. Некоторые будут пытаться торговать "это за то". Другие будут более ... энергичны в своих усилиях.

Теперь моя одержимость государственным пиратством имеет больше смысла? Имеет ли смысл пиратство в целом? Думать, что мы все будем просто сидеть в своих маленьких пузырьках и обходиться своими силами, не пытаясь хотя бы попробовать получить то, чего у нас нет, - значит очень творчески подходить к истории человечества. Мы вступаем в мир, который Джек Воробей нашел бы очень знакомым. Это игра не для слабых.

Величайшая из этих проблем доступа будет лежать поверх и без того непреодолимой проблемы борьбы с изменением климата. Оглядываясь назад, можно сказать, что геополитика нефти оказалась на удивление... простой. Нефть существует в коммерчески доступных и жизнеспособных объемах лишь в нескольких местах. На ум приходит Персидский залив. Нам могут не нравиться проблемы, связанные с этими местами, и эти проблемы, возможно, поглотили чрезмерную часть всеобщего внимания в эпоху поздней индустриализации и глобализации, но, по крайней мере, мы с ними знакомы. Самое главное, нефть - это более или менее раз и навсегда.

В деглобализованном мире с "зелеными технологиями" дело обстоит совершенно иначе. При "переходе от нефти" мы уйдем от сложной, часто жестокой и всегда критической системы снабжения и транспортировки, только для того, чтобы заменить ее по крайней мере десятью другими.

На мегаватт мощности, вырабатывающей электроэнергию, "зеленым" технологиям требуется в два-пять раз больше меди и хрома, чем более традиционным методам выработки электроэнергии, а также множество других материалов, которые вообще не используются на наших нынешних электростанциях: прежде всего, марганец, цинк, графит и кремний. А электромобили? Вы думаете, что война за нефть - это плохо? Материальные затраты только на трансмиссию электромобиля в шесть раз превышают затраты на двигатель внутреннего сгорания. Если мы действительно серьезно относимся к "зеленому" переходу, который электрифицирует все, наше потребление всех этих и других материалов должно увеличиться более чем на порядок.

Еще хуже то, что смешанные цепочки поставок этих ресурсов не так "просты", как те, что требовались для нефти. Мы не будем "просто" иметь дело с Россией, Саудовской Аравией и Ираном; нам всем придется регулярно взаимодействовать с Чили, Китаем, Боливией, Бразилией, Японией, Италией, Перу, Мексикой, Германией, Филиппинами, Мозамбиком, ЮАР, Гвинеей, Габоном, Индонезией, Австралией, Конго и, о да, все еще с Россией.

Мало того, что "зеленые" технологии не способны вырабатывать достаточное количество электроэнергии в большинстве стран, чтобы внести значимый вклад в решение наших климатических проблем, так еще и смешно думать, что в большинстве стран вообще можно производить необходимые компоненты, просто из-за отсутствия ресурсов. К сожалению, в отличие от этого, один продукт, который действительно существует в большинстве мест, - это низкокачественный уголь. Конец глобализации означает не только то, что мы оставляем позади самую позитивную экономическую среду в истории человечества; возможно, скоро мы будем смотреть на выбросы углерода 2010-х годов как на старые добрые времена.

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ ПЕРЕД ПОГРУЖЕНИЕМ ГЛУБЖЕ

Оставшаяся часть этой главы посвящена изучению того, насколько важную роль играют эти материалы в нашем образе жизни. Откуда они берутся. Для чего они используются. Что стоит на кону в деградирующем мире.

Для этого, пожалуйста, имейте в виду четыре вещи:

Во-первых, я не могу рассказать о всех промышленных материалах. Существуют буквально сотни их базовых форм, которые объединяются в тысячи промежуточных сплавов и смесей для создания миллионов конечных продуктов. Мы сфокусируемся на пятнадцати лучших в плане международного обмена. Надеюсь, это позволит нам в достаточной степени описать наше настоящее, чтобы мы могли получить некоторые проблески нашего будущего.

Во-вторых, существует более или менее общая нить, по которой следует идти. История сегодняшних промышленных материалов - это история массовой индустриализации, которая переплетается с историей Порядка и Китая.

Порядок в значительной степени устранил географические ограничения доступа к материалам. Каждый мог получить доступ к чему угодно в любое время; как и во многих других секторах, Порядок превратил концепцию "Географии успеха" в глобальное общее благо. Этот простой факт неразрывно связал многие из этих материалов с неустойчивым настоящим Народной Республики. Китай стал крупнейшим в мире импортером, потребителем и переработчиком многих из них.

Мир переживет падение Китая - мир промышленных материалов переживет падение Китая - но многие удары будут болезненными. Очень сильно. И не все отскоки одинаковы. По мере развития индустриальной эпохи, когда промышленные материалы стали более многочисленными, дискретными и специализированными, география их производства и обработки имеет гораздо большее значение, чем в те времена, когда вы могли просто наскрести немного меди во время прогулки по лесу.

В-третьих, индустриализация и Порядок - это еще не конец истории. Начиная примерно с 1980 года, человечество вступило в следующую технологическую эру - цифровую. Как бронза не могла возникнуть без камня, железо без бронзы, а промышленность без железа, так и массовая оцифровка не могла возникнуть без массовой индустриализации. Именно индустриализация позволила нам выявлять, находить, добывать, рафинировать и очищать материалы, которые являются движущей силой современного общества. Многие регионы мира находятся на грани деиндустриализации, что, помимо прочего, означает, что их доступ к промышленным материалам недолговечен. Возможно, более чем что-либо другое, именно эта надвигающаяся неадекватность и неполнота доступа разорвет мир на части.

В-четвертых, это не все (ужасно) плохие новости. История говорит нам, что мы, возможно, стоим на пороге целого ряда грандиозных прорывов в материаловедении. Наступающий демографический спад угрожает сократить человеческую популяцию в целом в течение следующих нескольких десятилетий на столько же в относительном выражении, как эффект "Черной смерти". Воздействие на население трудоспособного возраста будет еще более значительным. Независимо от того, какие особенности ожидают нас в будущем, нам всем придется обходиться меньшим количеством работников.

Хотя мы будем открывать грани наших новых экономических моделей по ходу дела, наша история убедительно свидетельствует о том, что меньшее количество работников по определению означает более дорогой труд. Это, в свою очередь, должно подтолкнуть всех к тому, чтобы придумать, как сделать этот дефицитный труд более производительным. Повышение производительности труда, вызванное Черной смертью, поставило нас на путь прорыва в материаловедении, который обеспечил и укрепил Ренессанс и Промышленную революцию. Наш демографический спад, каким бы ни был он всеобщим, наводит на мысль о том, что в темных тучах, нависших над горизонтом, может скрываться серебряная (или платиновая, или ванадиевая) подкладка.

Это зависит от тех частей планеты, которые не подвергнутся деиндустриализации после распада глобализации, и мы вряд ли увидим эту подкладку, пока не станет слишком поздно для того, чтобы я мог сыграть какую-либо личную роль во втором Возрождении, но никогда не знаешь. Этот мир удивляет меня. Все время.

Итак, с такими разъяснениями и рекомендациями давайте погрузимся в работу.

Важнейшие материалы

Первый материал является, пожалуй, самым важным, поскольку именно он делает возможным всё - от зданий до дорог и телекоммуникационных вышек: железная руда. Независимо от сорта или качества, железная руда составляет как минимум большую часть, а часто и более 90 процентов материала в каждом куске стали, используемом людьми. Это делает понимание мира железной руды очень простым: вам просто нужно понять Китай.

Китай находится на пересечении двух квинтэссенций современной эпохи: быстрой индустриализации и урбанизации, с одной стороны, и фирменного китайского гиперфинансирования - с другой. Любая успешная индустриализация и урбанизация требует строительства новых дорог, новых зданий и новых промышленных предприятий, и все это требует огромных объемов стали. Гиперфинансирование может помочь осуществить все это, но при этом оно перестраивает всё: не только дороги и здания, которые означают еще больший спрос на сталь, но и промышленные предприятия, которые используются для производства стали в первую очередь.

Китайская индустриализация оказалась настолько масштабной, быстрой и чрезмерно финансируемой, что Китай не просто является крупнейшим в мире производителем стали; он регулярно входит в четверку крупнейших мировых импортеров стали, особенно продукции, находящейся на более высоком конце шкалы качества. Но чрезмерное финансирование также означает, что Китай производит сталь без учета реальных внутренних потребностей, и поэтому Китай также является крупнейшим в мире экспортером стали - в частности, наборов стальных изделий в нижней части шкалы качества.

Для всего этого требуется огромное количество железной руды. Китай не просто является крупнейшим в мире импортером этого сырья, он не просто берет его больше, чем весь остальной мир вместе взятый. Китай импортирует больше, чем весь остальной мир вместе взятый, умноженное на три. Китай - это мировой рынок железной руды. Что касается производства, то Австралия экспортирует половину мирового объема железной руды, а Бразилия - половину оставшегося объема. Неудивительно, что Китай поглощает почти весь экспорт этих держав Южного полушария, а также дополнительные крупные куски из России, Индии и Южной Африки.

Китай также не является единственной страной, использующей сталь; это просто единственная страна, где экономика производства стали настолько фундаментально нарушена. Большинство остальных используют железную руду, добываемую немного ближе к дому (или, во многих случаях, дома). Их баланс дополняет очень крупный бизнес по переработке стали. Примерно 1 процент зданий в развитых странах мира сносят каждый год, и каждый лом стали, использованной для их укрепления, переплавляется, перерабатывается и получает вторую жизнь. Или третью. Или восемнадцатую.

Эта двойственность между жадностью Китая и довольно спокойным темпом сталелитейных работ в других странах делает прогноз довольно простым.

Подавляющая часть мирового производства железной руды приходится на страны, которые практически не сталкиваются с угрозами безопасности по мере деглобализации мира: в порядке убывания - Австралия, Бразилия, Индия, Южная Африка, Канада и США. Однако страны, экспортирующие огромное количество мировой стали - в порядке возрастания: Украина, Германия, Россия, Корея, Япония и, прежде всего, Китай - находятся где-то на скользящей шкале между "серьезными осложнениями" и "полным провалом". Мир столкнется с массовым дефицитом стали, в то время как запасы сырья для ее производства будут переполнены.

Решение простое - миру потребуется больше плавильных мощностей, но важно понимать, что не вся сталь одинакова. В отличие от большинства материалов, вся сталь на 100 процентов пригодна для вторичной переработки, но переработанная сталь - это не то же самое, что первичная сталь.

Подумайте о стали, как о листе алюминиевой фольги. Затем скомкайте его и разгладьте. Повторите это несколько раз. Переработанная сталь такая же прочная, как и первичная, но ее нельзя сделать такой же красивой. Поэтому переработанная сталь используется в арматуре, двутавровых балках и автомобильных деталях, а первичная сталь используется в открытых, видимых глазу местах, таких как облицовка приборов и кровля.

Первичная сталь производится в доменных печах, работающих на угле, для повышения содержания углерода, что делает сталь более прочной. Этот процесс чрезвычайно "углеёмкий", потому что, как вы понимаете, в нем используется уголь. Кроме того, для ковки стали требуется не просто уголь, а производное угля, в котором сгорели примеси, называемое коксующимся углем. По сути, уголь приходится сжигать дважды.

Похожие доменные печи могут справиться также и с переработкой, но гораздо более эффективным процессом является использование так называемой дуговой печи, которая пропускает ток через стальной лом и буквально электризует его, пока он не расплавится * (хэштэг #НаукаЭтоКлассно). Это означает, что лучшая экономика для переработанной стали предполагает не только физическую безопасность и близость к исходным материалам, но и дешевую-дешевую-дешевую электроэнергию.

Победителем по всем трем пунктам будут Соединенные Штаты, причем наиболее перспективным выглядит побережье Мексиканского залива по трем причинам: отличные цены на электроэнергию, множество новых промышленных площадей, особенно в потенциальных портах, и близость к крупным местным и региональным рынкам (подумайте о Техасе, Восточном побережье и Мексике). Добавьте к этому достаточные запасы угля, и американцы смогут заняться и производством первичной стали.

Вторичные регионы, которые выглядят очень благоприятными для переработки стали, включают Швецию (гидроэнергетика) и Францию (атомная энергетика). У Австралии есть прекрасная возможность преподнести сюрприз и перейти от низкорентабельного бизнеса по добыче руды к высокорентабельному бизнесу по выплавке первичной стали. "Все, что нужно сделать австралийцам, - это собрать железную руду и уголь там, где они добываются... на противоположных сторонах континента. Разместите армию солнечных батарей и ветряных турбин по всей солнечной, ветреной глубинке, и австралийцы смогут перерабатывать сталь по дешевке.

Успехи этих четырех стран могут показаться недостаточными для поддержания мировых поставок стали на нынешнем уровне. Вы правы. Они даже близко не подойдут. Но мы не рассматриваем этот вариант как осуществимый или даже необходимый. Мир без Китая нуждается менее чем в половине этого материала, и это еще без учета вероятных гораздо более медленных темпов строительства и индустриализации, которые будут определять будущий мир.

Другим материалом, неотъемлемой частью всего современного мира является боксит - сырье, из которого получают алюминий.

Процесс переработки алюминия довольно прост. В результате разработки месторождения добывается бокситовая руда, которую затем кипятят в гидроксиде натрия для получения промежуточного продукта, называемого глиноземом. Этот кокаиново-белый порошок находит разнообразное применение в керамике, фильтрах, бронежилетах, изоляции и краске. Затем около 90 процентов глинозема подвергается электризации в стиле "Челюстей 2", пока не превращается в алюминий, который затем отливается, сгибается и прессуется во всевозможные формы - от деталей самолетов и автомобилей до банок из-под газировки, рам, труб, корпусов, механизмов, проводов - практически во все, где низкий вес и/или хорошая электропроводимость являются первостепенной задачей. Процесс также довольно предсказуем, при условии, что вы начинаете с руды достойного качества: четыре-пять тонн бокситов превращаются в две тонны глинозема и одну тонну готового металла. Как правило, бокситовые рудники и предприятия по переработке глинозема принадлежат одним и тем же фирмам, в то время как алюминиевые заводы - это совершенно разные предприятия в разных странах.

Китай уже давно выработал все свои запасы высококачественных бокситов, и теперь у него остались лишь сокращающиеся запасы низкокачественных рудников, для производства которых требуется гораздо больше фильтров и гораздо больше энергии, чтобы получить гораздо меньше конечного продукта на тонну руды. Это превратило Китай в прожорливого импортера бокситов отовсюду. По состоянию на 2021 год Китай будет поглощать две трети всего продаваемого на международном рынке боксита, выплавляя при этом около трех пятых всего алюминия. По истинно китайской моде, большая часть производимого в Китае алюминия почти сразу же выбрасывается на международные рынки.

Это и прекрасно, и ужасно. Замечательно то, что это упрощает понимание цепочек поставок: Склонность Китая к гиперфинансированию и перестройке делает Китай типичным Китаем, всё время. Ужасно то, что глобальная цепочка поставок одного из самых востребованных металлов в мире завернута в неработающую систему. Когда Китай сломается, мир столкнется с глобальным дефицитом алюминия, поскольку в других странах просто не хватит плавильных мощностей, чтобы покрыть более чем несколько процентных пунктов предстоящего дефицита.

Проблема не столько в доступе к бокситам. Этот материал добывается в странах, которые в целом будут в порядке в постглобализованной системе: Австралия производит более четверти мирового экспорта, а Бразилия, Гвинея и Индия дают еще по десятой части. Нет, проблема в электроэнергии. От лопаты до готового металла на электроэнергию приходится примерно 40 процентов всех затрат - и это статистика с учетом того, что в большинстве мест, где ведется плавка, электроэнергия до смешного дешевая и/или сильно субсидируется. Страны с достаточным количеством гидроэнергии - Норвегия, Канада, Россия - являются крупными игроками.

Такое ограничение ограничивает места для размещения новых плавильных заводов. Крупнейшим новым игроком станет старый игрок. Благодаря сланцевой революции в США уже сейчас самая дешевая в мире электроэнергия. Добавьте к этому лучший в мире потенциал в области "зеленых технологий", и цены на электроэнергию в значительной части страны, вероятно, снизятся в ближайшие годы. Наибольшие конкурентные преимущества, вероятно, будут ощущаться в Техасе, где сланцевые и экологичные тенденции в производстве электроэнергии совпадают с большим количеством портовых мощностей, где можно разместить пять металлургических заводов.

Широкие гидроэнергетические возможности Норвегии в сочетании с ее расположением прямо над материковой Европой, которая может производить лишь одну треть от своих потребностей, говорят в пользу масштабной экспансии Норвегии. К счастью для всех, алюминий очень легко перерабатывается. В Европе программ по переработке достаточно, чтобы обеспечить треть спроса.

Для человечества медь - это то, с чего все началось. Легко выплавляемая в глиняном горшке, не требующая ничего более сложного, чем руки и камни, медь была нашим самым первым металлом. Иногда нам даже везло найти ее в природе в виде настоящего металла.

Любовь к ней никогда не заканчивалась. Добавьте к меди мышьяк или олово, и вы получите бронзу - более твердый металл, который лучше подходит для изготовления инструментов. Сделайте из нее трубки или контейнеры, и природные антисептические и антимикробные свойства меди позволят дольше хранить продукты и напитки, уменьшить количество заболеваний и продлить срок жизни. Перемотав наш исторический обзор назад, в индустриальную эпоху, мы обнаружим, что медь также является отличным проводником электричества, что возвысило материал древнего мира до материала индустриального мира.

Сегодня около трех четвертей добываемой меди используется в электричестве - от проводов в лампочках до генераторов на электростанциях, от полупроводников в телефоне до магнитов в микроволновой печи. Еще четверть идет на строительство, причем наибольший объем приходится на сантехнику и кровельные материалы. Большая часть оставшейся меди идет на производство электродвигателей; в связи со стремительным ростом популярности электромобилей в мире в ближайшие десятилетия нам понадобится гораздо больше меди.

Но это будущее. Пока же все дело в Китае.

Большая страна, большое население, быстрая индустриализация. Всё в Китае требует меди в больших объемах, поэтому Китай собирает металл и руду со всего мира, и в нем расположены десять из двадцати крупнейших медеплавильных заводов в мире.

Это означает, что производителей меди ждет мрачное среднесрочное будущее. Спрос на медь, а отсюда и цены на нее, напрямую связаны с очень известным спросом в секторах электрификации, строительства и транспорта. Уберите Китай, крупнейший в мире и наиболее быстро растущий рынок во всех трех секторах, и большинству производителей грозят годы работы в минусе.

Ключевое слово, конечно, "большинству". В Чили и Перу находятся самые высококачественные рудники в мире, расположенные вдоль многочисленных разломов пустыни Атакама, а также рудники с самыми низкими эксплуатационными расходами на единицу продукции. В совокупности эти две страны обеспечивают две пятых мировых потребностей. Чили также переплавляет большую часть собственной руды в металлическую медь, что делает ее универсальным мировым магазином в посткитайском мире. Хорошо, что Чили находится в хорошем соседстве с точки зрения безопасности и является самой политически стабильной страной в Латинской Америке. Но не забывайте о землетрясениях.

Материалы будущего

С кобальтом придется повозиться.

Как и все материалы, кобальт имеет множество мелких промышленных применений, в частности, в металлических сплавах, но все они вместе взятые меркнут по сравнению с основным источником спроса: батареями, в частности, такими перезаряжаемыми батареями, которые лежат в основе энергетического перехода. В больших iPhone его вес составляет почти пол-унции, а в среднем Tesla - пятьдесят фунтов.

Вы думаете, что электрификация и экологизация - это единственный путь вперед? По состоянию на 2022 год кобальт является единственным достаточно энергоемким материалом, который даже намекает на то, что мы сможем использовать перезаряжаемые батареи для решения климатических проблем. Это просто невозможно сделать - даже попытаться - без кобальта, причем гораздо большего количества кобальта, чем мы имеем в настоящее время. Если предположить, что при прочих равных условиях (что, конечно, является смешным утверждением, учитывая тему этой книги) годовой спрос на кобальт только в период с 2022 по 2025 год должен удвоиться до 220 000 тонн просто для того, чтобы идти в ногу с устремлениями "зеленых".

Этого не произойдет. Этого не может произойти.

Как и в случае со связкой железная руда/сталь, переработка кобальтовой руды в готовый металл полностью увязана с китайской моделью гиперфинансирования. Восемь из четырнадцати крупнейших в мире источников кобальта принадлежат Китаю, и почти вся переработка кобальта происходит в КНР (Канада занимает весьма отдаленное второе место).

Но это ещё недостаточно плохо для вас, то не существует такого понятия, как "кобальтовая шахта". Кобальт - одна из тех хитрых вещей, которые образуются в то же время и при тех же условиях, что и другие материалы. Около 98 процентов мирового производства кобальта образуется как побочный продукт при добыче никеля и меди. Реальность еще сложнее, потому что не все никелевые и медные рудники производят кобальт. Более половины коммерчески пригодного кобальта поступает из одной страны - Демократической Республики Конго (почти диктаторское государство, которое не является ни демократической, ни республикой, а тем более находится в состоянии не очень далёком от полного провала). Большая часть этой продукции добывается нелегально: старатели (модный термин, описывающий людей, которые берут лопату, перелезают через колючую проволоку и уклоняются от стреляющих на поражение охранников, чтобы наскрести несколько кусочков руды) продают свою продукцию китайским посредникам за копейки.

В мире, который становится все более децентрализованным, Конго наверняка не входит в список стран, которые "выкарабкаются", а его будущее, скорее всего, будет представлять собой гоббсовскую анархию, охваченную голодом. Как будет с Конго, так и с доступом к кобальту в мире.

Есть только четыре варианта будущего, и ни один из них не является красивым.

Вариант 1: Выкачивать кобальт из третьего и четвертого по величине производителей, Австралии и Филиппин. Даже при условии масштабного расширения производства в отдаленных и географически сложных регионах австралийцы и филиппинцы смогут производить не более одной пятой от того, что необходимо миру. Страны, с которыми австралийцы и филиппинцы поддерживают прекрасные отношения - прежде всего, США и Япония - получат право первыми, но потом не останется практически ничего. Это выведет страны, наиболее способные стабилизировать мировые поставки кобальта, из списка стран, которые заботятся о стабилизации поставок.

Вариант 2: Кто-то вторгается в Демократическую Республику Конго с большим количеством войск и захватывает контроль над маршрутом к шахтам. К сожалению, кобальт в Конго находится не вблизи побережья, а глубоко в южных джунглях страны. Наиболее целесообразным решением было бы наладить партнерские отношения с Южной Африкой и создать очень длинный коридор по всему высокогорному хребту южной Африки. Именно по такому пути пошли британцы под руководством Сесила Родса на рубеже прошлого века. После обретения ЮАР независимости в 1915 году Йоханнесбург взял на себя реализацию проекта и сопутствующей ему железнодорожной линии, сохранив колониальный контроль над всей зоной - включая те участки, которые проходили через якобы независимые страны Зимбабве и Замбию. Постоянное имперское вмешательство поддерживало маршрут открытым до тех пор, пока в начале 1990-х годов не закончился апартеид. С тех пор железнодорожная линия все больше приходит в негодность.

Вариант 3: Разработать химию материалов для лучшей батареи, которая не требует кобальта (или, по крайней мере, не требует его в таком количестве). Звучит красиво, и многие умные деньги гоняются за этим вариантом, но многие умные деньги гонялись за этим вариантом в течение уже очень многих лет с небольшим количеством значимых прорывов * (На момент написания этой статьи в начале 2022 года Tesla представила бескобальтовые батареи в Китае, но только в очень маленьких автомобилях с почти нулевым внутренним аккумулятором, которые преобладают там и которые так и не нашли рыночной ниши в США). Если мы каким-то образом разгадаем код лучшей батареи, когда вы будете читать этот абзац, все равно потребуется более десяти лет, чтобы создать цепочку поставок для массового производства. В лучшем случае, мы застрянем с кобальтом, по крайней мере, до 2030-х годов.

Вариант 4: Отказаться от массовой электрификации, которая, по мнению "зеленых", необходима.

Так что выбирайте: либо старая добрая империалистическая политика в отношении нескольких стран с целью добычи конкретного материала, при этом эксплуатируя или отстреливая отчаявшихся местных жителей, которые пытаются урвать кусочек добычи для себя, либо обойтись без угля и природного газа. Будущее полно таких забавных вариантов.

Раз уж мы заговорили о грязных химикатах для аккумуляторов, давайте погрузимся в литий.

Литий занимает третье место в периодической таблице, что, помимо прочего, означает, что у него всего три электрона. Два из этих электронов заперты в орбитальной зоне, называемой внутренней атомной оболочкой, что означает, что они счастливы в своем доме и никуда не собираются уходить. Остается один электрон, который может перемещаться внутри металлического лития, перескакивая от атома к атому в зависимости от настроения. Передвижение электронов - это немного нетехнический способ сказать "электричество".

Один электрон на атом лития может так перемещаться. Это довольно скудно. Литий - один из наименее энергоемких материалов, доступных нам на Земле. Это одна из причин, почему для работы одной Tesla требуется 140 фунтов лития, и почему создание литиевой батареи без кобальта это то же, что мочиться против ветра.

К счастью, система поставок лития значительно менее удручающая, чем кобальта. Подавляющая часть мировой литиевой руды поступает либо из шахт в Австралии, либо из прудов-испарителей в Чили и Аргентине - ни в одном из этих регионов не должно возникнуть проблем с производством после окончания Порядка. Но, как и в случае с кобальтом, и как и в случае с железной рудой, реальная переработка, около 80 процентов от общего объема, происходит в гиперфинансируемом Китае.

Будущее переработки лития, вероятно, будет напоминать будущее железной руды: с поставками сырья все в порядке, но переработку и добавочную стоимость придется осуществлять в новом месте, где дешевая электроэнергия. Как и в случае с железной рудой, США, Швеция, Франция и, возможно, Австралия выглядят довольно привлекательно.

А пока стоит принять тот тревожный факт, что производство лития, его переработка в металл и включение этого металла в аккумуляторные батареи являются одними из самых энергоемких промышленных процессов, когда-либо придуманных человечеством.

Позвольте мне поразить вас грязной "зеленой" математикой.

Типичная литий-ионная батарея Tesla емкостью 100 киловатт-часов изготавливается в Китае на сетях, работающих в основном на угле. Такой энерго- и углеродоемкий производственный процесс приводит к выбросу 13 500 килограммов углекислого газа, что примерно эквивалентно выбросам углекислого газа обычным автомобилем, работающим на бензине, который проезжает 33 000 миль. Эта цифра в 33 000 миль предполагает, что Tesla заряжается только от 100% электроэнергии, вырабатываемой "зелеными технологиями". Более реалистично? Американская электросеть на 40 процентов состоит из природного газа и на 19 процентов из угля. Этот более традиционный профиль производства электроэнергии увеличивает точку "углеродного безубытка" Tesla до 55 000 миль. В любом случае, это преувеличение того, насколько экологичным может быть электромобиль. Большинство автомобилей, включая электромобили, эксплуатируются в течение дня. Это означает, что они заряжаются ночью, когда электричество, вырабатываемое солнечной энергией, не может использоваться для зарядки * (Сюда также не входят такие досадные мелочи, как тот факт, что мы используем алюминий в электромобилях по причине веса, а сталь в обычных автомобилях - по причине прочности, и на производство одного фунта алюминия требуется в шесть раз больше энергии, чем на производство стали. Даже если учесть, что для изготовления рамы автомобиля требуется меньше алюминия по весу, вы все равно - при консервативном подходе - говорите об удвоенной интенсивности выбросов углерода для рамы электромобиля по сравнению с традиционным автомобилем).

Но пока что литий и кобальт - это всё, что у нас есть. На сегодняшний день это единственные материалы, которые мы достаточно освоили, чтобы делать из них аккумуляторные батареи в больших масштабах. Мы знаем, что "зеленый" путь, по которому мы идем, неустойчив. У нас просто нет лучшего варианта, который мы могли бы рассмотреть, пока не улучшится наше материаловедение.

Серебро - великий невоспетый герой современной эпохи. Мы, конечно, используем его в ювелирных изделиях, изысканной посуде и государственных денежных резервах, но серебро также используется в часто незаметных количествах во всем: в электронике, фотографии, катализаторах, фармацевтических препаратах, телекоммуникационных башнях, реактивных двигателях, гальванических покрытиях, солнечных панелях, зеркалах, опреснительных установках, клавиатурах, отражающих покрытиях на стекле. Если наше материаловедение в области экологичных технологий продвинется настолько, что сделает более совершенные батареи или линии электропередач дальнего действия реальностью, серебро, несомненно, станет неотъемлемой частью сверхпроводников, которые обеспечат функционирование таких технологий.

Что касается поставок, то здесь есть как плохие, так и хорошие новости. Сначала о плохом. Гипериндустриализация и гиперфинансирование Китая оказали на мир серебра такое же влияние, как и на мир промышленных материалов в целом. Большое местное производство, большой импорт руды, большая переработка в металлы и большой экспорт.

Теперь о хорошем. Примерно одна четверть производства серебра приходится на специализированные серебряные рудники, а остальная часть производится совместно со свинцом, медью или цинком. Серебряный металл - особенно из ювелирных изделий - также легко поддается вторичной переработке. С точки зрения добычи, переработки, аффинажа и рециклинга, производственный цикл серебра хорошо распределен географически.

Что касается предложения, то здесь есть как плохие, так и хорошие новости. Сначала о плохом. Гипериндустриализация и гиперфинансирование Китая оказали на мир серебра такое же влияние, как и на мир промышленных материалов в целом. Большое местное производство, большой импорт руды, большая переработка в металлы и большой экспорт.

Теперь о хорошем. Примерно одна четверть производства серебра приходится на специализированные серебряные рудники, а остальная часть производится совместно со свинцом, медью или цинком. Серебряный металл - особенно из ювелирных изделий - также легко поддается вторичной переработке. С точки зрения добычи, переработки, аффинажа и ресайклинга, производственный цикл серебра хорошо распределен географически. Поэтому, хотя Китай является крупным - действительно крупнейшим - игроком на всех этапах поставок серебра, он ни в коем случае не является мажоритарным игроком, и не находится в положении, когда его сила или слабость может чрезмерно угрожать поставкам серебра другим странам.

Материалы, нужные всегда

Люди всегда любили золото! Его устойчивость к коррозии делала его полезным для ювелиров со времен первых фараонов. Эта ассоциация с богатством, в сочетании с его постоянным блеском, сделала его неизменным фаворитом в качестве хранилища стоимости и поддержки валюты вплоть до современной эпохи. До мировых войн и появления доллара США золото было тем, чем поддерживали свои экономические системы большинство стран. И даже в эпоху господства доллара США золото обычно занимает третье или четвертое место в резервах большинства стран.

В современную эпоху - точнее, в цифровую эпоху - мы нашли ему и более прозаическое применение. Сочетание невосприимчивости золота к коррозии и его высокой электропроводности дает ему нишевое применение в полупроводниковой промышленности, как для управления питанием, так и для передачи информации.

Промышленное применение? Да. Личное использование? Да. Государственное использование? Да. Высокая ценность? Да? Хранилище ценностей? Да. Красивый? Двойное да!

И все же, и все же, и все же золото - это абсолютная глупость. Почти единственный среди всех материалов, которые использует человечество, оно практически не имеет возможностей для полезной металлургии или увеличения стоимости. Вы не смешиваете золото с лучшим материалом, чтобы получить лучшую проводимость, потому что золото и так является лучшим проводником. Вы не смешиваете его с менее качественным материалом, чтобы ухудшить его проводимость, потому что вы можете получить тот же результат с помощью более дешевых заменителей. Единственный случай, когда золото сплавляют, - это чтобы ваши кольца не гнулись во время ношения. В остальном золото есть золото. Либо это единственное, что можно использовать для изготовления какого-либо продукта, либо его применение бессмысленно. Таких идеальных применений так мало, что медали для спортивных наград входят в первую десятку по годовому спросу.

Это делает цепочку поставок ... простой. Руда добывается, очищается, превращается в практически чистый металл, и ... затем все готово. Ну, за вычетом одного маленького шага.

Единственный способ не столько повысить стоимость, сколько установить престиж - это поручить кому-то, кому вы доверяете, кого вы уважаете - кому-то крутому - превратить золотой металл в те причудливые, коммерчески продаваемые слитки, которые мы все видели в фильмах о Джеймсе Бонде и представляем, что ими полон Форт-Нокс* (кстати, это так и есть). Аффинажеры (аффинаж - последовательность технологических процессов получения драгоценных металлов высокой степени чистоты, прим. пер.) и переработчики доставляют золото на этот последний этап крутификации; для золота нет медленных судов. Эти крутые чуваки переплавляют все это, проверяют чистоту, делают эти модные слитки и ставят свои личные печати гарантии на конечный продукт. Эти чуваки, которые имеют авторитет, либо швейцарцы, либо эмиратцы. Я уже говорил: это круто* (Кстати, как я уже говорил, чуваки. Компания PAMP, крупнейший швейцарский производитель золотых слитков, подготовила отчет о гендерном исследовании, в котором, по сути, извиняется за то, что на их золотых заводах работает не так много женщин. Производители золота из Объединенных Арабских Эмиратов - по сути, женоненавистнического рабовладельческого государства - не сочли нужным последовать этому примеру).

Китай уже несколько десятилетий пытается пробиться на этот последний этап. На первый взгляд кажется, что у Китая есть шанс: это крупнейший в мире источник золотой руды, и здесь расположено множество средних нефтеперерабатывающих заводов. Но люди едут в Китай за массовым производством и подделками, а не за эксклюзивностью и подлинностью. Если не произойдет ряд крайне неудачных несчастных случаев, в результате которых погибнет большинство вышеупомянутых крутых чуваков, Китай не выйдет на этот этап развития индустрии.

В мире, где нет Китая, наибольший удар будет нанесен по притоку руды, а это не так губительно для золота, как для всего остального. Возможно, самая ценная характеристика золота заключается в том, что золото есть золото; оно никогда не ржавеет. В зависимости от общих экономических условий, золото, полученное в результате вторичной переработки, составляет от одной шестой до половины "производства", причем в периоды экономического стресса эта цифра возрастает. Суровый свет деглобализации, безусловно, побудит многих людей переплавить все эти классовые кольца. При наличии глобальной цепочки поставок, простого процесса аффинажа и, безусловно, наиболее технического аспекта производства золотых слитков, осуществляемого в других странах, Китай может быть безвредно вычеркнут из всей цепочки поставок.

Свинец долгое время был магическим веществом. Его легко добывать. Легко рафинировать. Легко придать форму. Легко сплавлять. Его легко включить в любую химическую смесь, чтобы придать ему любые свойства. Свинец особенно устойчив к коррозии под воздействием воды. К середине индустриальной эпохи мы использовали его в автомобилях, красках, кровле, стекле, трубах, глазури, покрытиях и бензине.

У свинца был только один недостаток: он делает вас сумасшедшим! Токсичность свинца вызывает множество осложнений для здоровья мозга, вплоть до стимулирования диссоциативного и агрессивного поведения. В США мы начали очищать наши системы от свинца в 1970-х годах, систематически запрещая его использование в каждом продукте. За следующие полвека уровень содержания свинца в воздухе снизился более чем на 90 процентов. В то же время количество насильственных преступлений снизилось с рекордно высокого до рекордно низкого уровня. Корреляция? Определенно. Причина? Возможно* (В археологии также существует диссидентское направление мысли, утверждающее, что широкое использование свинца в акведуках Рима способствовало имперской бесхозяйственности и разобщенности в позднеримский период. Правда? Не знаю, но это не могло не способствовать).

После удаления свинца из мест, где он может попасть в организм, его применение становится очень и очень ограниченным: некоторые металлические сплавы (которые не вступают в контакт с людьми), боеприпасы (продукт, для которого токсичность свинца может даже восприниматься как преимущество), немного в керамике и некоторых изделиях из стекла. Но главный герой - свинцово-кислотные аккумуляторы, ключевой компонент почти всех механических транспортных средств независимо от их размера. До 1970 года на батареи уходило менее одной трети всего свинца. Теперь они поглощают более четырех пятых.

Это делает свинец немного хромой уткой с точки зрения цепочки поставок.

В развитых странах, где автомобильная культура существует уже несколько десятилетий, процесс замены батарей предусматривает их переработку. В США и подобных им странах около 90 процентов потребностей в свинце удовлетворяется за счет продуктов вторичной переработки.

В более недавно ставших промышленно развитыми странах, среди которых первое место занимает Китай, этот процесс менее ... формализован. Большинство китайских автомобильных аккумуляторов собираются, но только одна треть официально перерабатывается. Остальные, кажется, становятся жертвами вездесущей подделки и просто получают новые этикетки, а затем продаются как новый продукт* (Я говорю "кажется", потому что фальсификаторы, как правило, не делятся данными о своем производстве). Учитывая, что старые, слишком часто используемые свинцовые батареи имеют тенденцию протекать, а свинец по-прежнему чертовски токсичен, это не очень хорошо.

В любом случае, такая массовая переработка свинца означает, что развитый мир может идти дальше, не пропуская ни одного удара. А если Китай окажется не в состоянии получить доступ к импортируемой свинцовой руде, он сможет утешить себя тем, что улучшенная программа переработки свинца решит значительную часть проблем с поставками и сделает более здоровой окружающую среду.

Далее мы переходим к мол-иб-ден, мол-и-буд-ум, мо-либ-де-н, охренеть, М-О-Л-И-Б-Д-Е-Н - мы будем называть его просто "Молли".

Удручающее название в сторону (не очень понял, что так смущает англоязычного автора в названии, прим. пер.), молли - это один из тех материалов, о которых большинство из нас не слышали, и не зря. Он не встречается в бамперах автомобилей или дверных ручках. Молибден ценится за свою способность выдерживать экстремальные температуры без значительного изменения формы. Не экстремальные температуры, как во время отдыха в Вегасе в августе, а скорее экстремальные температуры, когда вы находитесь под напалмовой атакой. Если все сделано правильно, легированная молибденом сталь даже становится суперсплавом - материалом, который сохраняет все свои нормальные характеристики даже при температуре, близкой к температуре плавления.

Военные обожают использовать молибден в броне, самолетах и стволах карабинов. В гражданском секторе молибден используется в промышленном оборудовании и двигателях очень высокого класса, а также в нержавеющих сталях, которые должны быть настолько прочными, насколько это физически возможно, будь то в строительстве, роликовых вагонетках, высококлассных азиатских кухонных ножах или супер-высококачественных лампочках. В порошкообразном виде молибден используется для... удобрения цветной капусты?* (Да, я ничего не получил за это).

Будущее молибдена, скорее всего, в порядке. Молибден производится в несколько этапов, часто разных для каждого типа исходной руды, часто на разных предприятиях, часто в Западном полушарии, и часто связан с конкретными сталелитейными заводами, которые его сплавляют. В результате система поставок оказывается гораздо более сегментированной и устойчивой к вертикальной интеграции, чем, например, бокситы. Здесь нет китайского удушающего контроля (всё больше хочу переименовать книжку в "Мечты о мире без Китая", прим. пер.).

Необычные материалы

(в оригинале

Funky

materials

)

Чистая платина очень красива и поэтому часто используется в ювелирных изделиях высокого класса (например, в моем браслете, который я собираюсь носить всю жизнь, поэтому без глупостей). Другие металлы платиновой группы - палладий, родий и иридий, например, - не такие блестящие, но это не означает, что они не очень полезны.

Вся эта группа - постоянные звезды во всем, что требует облегчения или регулирования химических реакций. К таким областям применения относятся, в частности, выхлопные системы всего, что горит, чтобы сместить профили выбросов в менее токсичные стороны, покрытия, препятствующие коррозии (особенно при высоких температурах), стоматологические работы (со временем зубы и человеческая слюна могут разрушить практически все), а также любые продукты, которые должны быть способны избирательно стимулировать или сдерживать поток электричества, в первую очередь полупроводники всех типов.

Около трех четвертей мирового производства металлов платиновой группы (МПГ) приходится на одну страну - Южную Африку, где почти все происходит из одной горной породы - Бушвельдского магматического комплекса. Представьте себе, что шестилетний ребенок испек двадцатислойный торт, а затем каким-то образом смог впрыснуть глазурь снизу вверх, добавляя внутренние слои глазури, а также взрывы глазури. А теперь сделайте все это с магмой.

Это Бушвельд. Это странное геологическое явление, которое, насколько нам известно, не было повторено больше нигде на Земле, но его странное сочетание постоянства и вариативности сделало его, возможно, самым ценным месторождением минералов, которое когда-либо обнаруживало человечество. Бушвельд практически фонтанирует хромом, железной рудой, оловом и ванадием, но южноафриканцы проходят мимо всех этих месторождений мирового класса, чтобы найти самое ценное: руды платиновой группы, которые здесь - и только здесь - существуют в чистом виде, не смешиваясь с другими, менее ценными рудами. Менее ценными рудами, такими как чертов титан.

Везде в других местах, где встречаются МПГ, они являются побочным продуктом других руд, чаще всего меди и никеля. После Южной Африки Россия, безусловно, является крупнейшим в мире производителем МПГ, причем почти пятая часть мирового производства МПГ приходится на Норильск, советскую арктическую колонию, рабочие которой трудятся на глубине километра под землей. За последние годы в Норильске произошло столько ужасных ошибок, что все это место представляет собой нечто среднее между полигоном Суперфонда (В Соединенных Штатах федеральный Суперфонд появился как результат Закона о комплексных экологических мерах, компенсациях и ответственности 1980 г. Места, управляемые в рамках программы фонда, называются полигонами (сайтами) "Суперфонда". Такие участки считаются наиболее загрязненными и подвергаются долгосрочному восстановительному обследованию и воздействию, прим. пер.) и холодным тибетским адом.

На долю мест с третьего до последнего вместе взятых приходятся оставшиеся 5 процентов производства.

Даже если вы сможете добыть подходящую руду, вы вряд ли выберетесь с ней из леса: для добычи одной тройской унции платины или родственных ей металлов требуется минимум семь тонн руды и шесть месяцев работы.

Проще говоря, если вам нужна платина или родственные ей материалы, вы имеете дело с южноафриканцами, или с русскими, или, скорее всего, обходитесь без них (материалов). А если вы обходитесь без них, то в ясный безветреный день выхлопные газы вашего автомобиля будут неприятнее, чем самый неприятный смог, который когда-либо был зафиксирован. Редкость из редкостей: Китай не входит в пятерку крупнейших производителей, импортеров или экспортеров ни одного из сырых или готовых МПГ. Технологии, в которых используются МПГ, просто недоступны китайцам.

Редкоземельные элементы одновременно очень сложны и очень просты.

Сложность в том, что не существует никакой одной "редкой земли". Как следует из слова "элементы", редкоземельные - это целая категория материалов, в которую входят лантан, неодим, прометий, европий, диспрозий, иттрий, скандий и другие.

Сложность в том, что редкоземельные элементы используются практически во всем в современную эпоху - от солнцезащитных очков до ветряных турбин, компьютеров, металлических сплавов, лампочек, телевизоров, нефтепереработки, автомобилей, жестких дисков, батарей, смартфонов, стали, лазеров* (пиу-пиу). Сложность в том, что без них невозможна современная жизнь. Сложность в том, что редкоземельные элементы образуются либо при распаде урана, либо... подождите... при взрыве звезд.

Однако редкоземельные элементы одновременно и просты. Просты в том смысле, что некоторые из редкоземельных элементов вовсе не являются редкими; церий встречается в земной коре чаще, чем медь. Простота в том, что руды редкоземельных элементов часто являются побочным продуктом многих других видов добычи. Простота в том, что мы точно знаем, как извлечь каждый отдельный редкоземельный элемент из смешанной руды, которую добывают, и простота в том, что есть проблема, что никто не хочет делать эту работу.

Даже две проблемы.

Во-первых, процесс переработки требует сотен, а в некоторых случаях и тысяч сепарационных установок - причудливый термин для обозначения чанов с кислотой - для того, чтобы медленно побудить каждый отдельный элемент отойти от своих собратьев с похожей плотностью. Помимо того, что это невероятно опасно, даже если все будет работать хорошо, у переработчиков останется много отходов. В конце концов, основным источником редкоземельных элементов на Земле является грязный, радиоактивный распад урана. Все это не новость для тех, кто работает в отрасли. Методы добычи рредкоземельных элементов были разработаны еще до Второй мировой войны. Никаких коммерческих секретов.

Во-вторых, Китай сделал всю грязную работу за остальных. В 2021 году около 90 процентов мирового производства и переработки редкоземельных металлов находилось в КНР. Китайские экологические нормы заставили бы покраснеть жителей Луизианы, а китайские схемы гиперфинансирования и субсидирования означают, что никакое производство в других странах мира не может конкурировать по количественным показателям. Китайцы начали массовое производство редкоземельных металлов в конце 1980-х годов и к 2000-м годам вытеснили из бизнеса практически всех других производителей.

С некоторой точки зрения, китайцы оказали нам всем услугу. В конце концов, они взяли на себя все загрязнения и все риски, обеспечив мир очищенными редкоземельными металлами по цене примерно в одну четверть от их стоимости до 1980 года. Без этих дешевых и достаточных поставок цифровая революция пошла бы совсем по другому пути. Компьютеры и смартфоны для масс, возможно, никогда бы не появились.

Вопрос в том, стал ли мир безвозвратно зависим от китайской продукции, и может ли внезапное исчезновение этой продукции - из-за китайского краха или глупости - погубить всех нас. Китай впервые публично пригрозил японским фирмам (и косвенно американским) прекращением производства редкоземельных металлов еще в 2000-х годах.

Я голосую "нет" по поводу этой конкретной проблемы. Во-первых, реальная ценность редкоземельных металлов заключается не в руде (она довольно распространена) и даже не в переработке (этот процесс был доведён до совершенства почти столетие назад), а в превращении редкоземельных металлов в компоненты для конечных продуктов. В этом китайцы в лучшем случае хороши. Китайцы взяли на себя все риски и субсидируют весь объем производства, в то время как некитайские фирмы выполняют большую часть работы по созданию добавленной стоимости и получают большую часть прибыли.

Во-вторых, поскольку руда не является редкой, а ее переработка не является секретом, и поскольку первые угрозы со стороны Китая прозвучали более десяти лет назад, в Южной Африке, США, Австралии, Малайзии и Франции уже существуют резервные добывающие и перерабатывающие предприятия. Они просто не проявляют особой активности, потому что китайский материал все еще доступен и все еще дешевле. Если бы завтра китайские редкоземы исчезли из глобальных поставок, перерабатывающие предприятия, находящиеся в режиме ожидания, сразу же запустились бы и, вероятно, смогли бы заменить весь китайский экспорт в течение нескольких месяцев. В других случаях - в течение года. И любая компания, использующая редкоземельные металлы, возглавляемая любым человеком, который не является полным идиотом, уже имеет многомесячные запасы редкоземельных металлов. Заминки будут происходить часто, но Армагеддон не наступит.

Редкоземельные металлы - отличный пример того, как мир просто ждет падения Китая, и на самом деле готов к этому.

Надежные материалы

Никель - один из тех материалов, которые сами по себе имеют мало применений, но являются неотъемлемой частью одного процесса с одним материалом-компаньоном, что делает его абсолютно необходимым для всех отраслей экономики. Обычная сталь гнется, ржавеет, корродирует, деформируется и теряет часть своей целостности при высоких или низких температурах. Но добавьте в стальную смесь около 3,5 процентов никеля и немного хрома, и вы получите сплав, который и прочнее, и в значительной степени устраняет эти проблемы. В просторечии этот продукт называют "нержавеющей" - это основа практически всех сталей, используемых во всех областях применения. На ковку такой нержавеющей стали приходится более двух третей общего мирового спроса на никель. На другие сплавы никеля приходится еще пятая часть. Десятая часть идет на гальванику, а остальная часть - на аккумуляторы.

Как и следовало ожидать, Китай является крупнейшим в мире импортером, переработчиком и потребителем никелевой руды, но повсеместное использование стали практически во всех сферах, означает, что даже масштабная, стремительная индустриализация и урбанизация Китая не может доминировать на всем рынке. В отличие от алюминия, где большая часть готового металла идет на экспорт, основная часть никелевой руды, которую китайцы рафинируют и смешивают для производства стали, используется внутри страны. Таким образом, если влияние Китая на рынок алюминия - это ВСЕОБЩАЯ проблема, которая уничтожила потенциал конкурентов по всему миру, то привычки Китая в отношении никелевой стали "всего лишь" сильно искажают ситуацию.

Никель - один из тех редких материалов, для которых обрушение мировой торговли не приведет автоматически к обрушению этого рынка. Четыре из пяти крупнейших производителей - Индонезия, Филиппины, Канада и Австралия - имеют альтернативные рынки сбыта никеля в своих странах. Последний из пяти крупнейших производителей - французская территория Новая Каледония - с большой вероятностью может столкнуться с падением производства, поскольку внутренние дебаты о том, хочет ли она быть несостоявшейся колонией или несостоявшейся страной, преобладают над всеми другими мыслями.

Место номер шесть занимает Россия, которая производит почти весь свой никель на одном комплексе вблизи этого ужасного города Норильска. Добавьте к этому геополитические, финансовые, демографические и транспортные проблемы России, и я бы не стал рассчитывать на то, что через пару десятилетий Норильск будет основным источником мировых поставок металлов.

Если все это сложить, то рынок никеля может действительно достичь того, с чем большая часть мира скоро станет совершенно незнакома: равновесия.

Я не собираюсь беспокоиться о более надёжном использовании кремния. Кремний, который идет на изготовление стекла, обычно получают из обычного песка. Разумеется, требуется очистка, но мы разгадали код этого процесса почти за два тысячелетия до Рима, и в наше время не требуется особо сложной промышленной базы, чтобы производить стекло в больших объемах. Я также не собираюсь рассматривать другое большое применение "песка" - часть процесса добычи нетрадиционной нефти (также известной как "гидроразрыв пласта"). Спустя несколько лет нефтесервисные компании обнаружили, что практически любой базовый песок подходит для этой цели. Нет, вместо этого мы сосредоточимся на кремниевых продуктах, которые находятся гораздо выше по шкале добавленной стоимости и являются неотъемлемой частью повседневной жизни в современном мире.

Сначала хорошие новости. Действительно хорошие новости. Кремний очень распространен, он составляет примерно четверть земной коры. Мы чаще всего думаем о кремнии как о песке, потому что сразу и эмоционально связываем его с пляжами и озерами, но в действительности большая часть кремния в мире содержится в кварцевых и кремнеземистых породах. Такие породы гораздо лучше пляжного песка, поскольку они не загрязнены водорослями, пластиком, иглами для подкожных инъекций или мочой. Если вы производите стекло, то 98-процентная чистота - это нормально, но самый низкий уровень чистоты кремния для промышленного применения составляет 99,95%. Для его получения требуется доменная печь, для которой, как правило, требуется много угля. В целом, процесс не так уж сложен - вы просто обжигаете кварц до тех пор, пока все, что не является кремнием, не сгорит. Это означает, что около 90 процентов этой первой стадии переработки, как правило, осуществляется в таких странах, как Россия и Китай, странах с большим избытком промышленных мощностей, которым наплевать на экологические проблемы.

Такой уровень качества более чем подходит для большинства целей, для которых мы используем кремний. Примерно одна треть производства идет на изготовление силиконов - широкой категории, включающей все, от герметиков до кухонной посуды, прокладок, покрытий и искусственных сисек, а также силикатов, которые идут на изготовление керамики, цемента и стекла. Почти половина сплавляется с алюминием для получения креативно названных силуминов (кремний, он же силикон + алюминий, прим. пер.), которые в значительной степени заменили сталь в любых продуктах, где снижение веса важнее, чем способность выдержать танковый снаряд, в частности, в рамах поездов и автомобилей* (Невозможно увеличить пробег автомобиля без очень большого количества алюминия и кремния. И электромобиля тоже. Зеленым на заметку: выплавка алюминия энергоемка. Ковка кремния энергоемка. Их сплавление требует больших затрат энергии. Рама для электромобиля требует примерно в пять раз больше энергии, чем для традиционного автомобиля. Это одна из целого ряда неудобных и неэкологичных деталей, которые Tesla опускает в своей рекламе).

Такие продукты важны и вездесущи, но они не являются сексуальной частью истории. Это относится к двум последним категориям товаров.

Первая - солнечные батареи. Чистота "стандартного" кремния в 99,95 процента не везде достаточна. Второй этап в доменной печи доводит чистоту кремния до 99,99999%* (да, 7 девяток). Второй этап намного сложнее, чем первый - "просто запеки это". Китайская компания GCL Group - единственная китайская компания, которая может справиться с такой точностью в масштабе, поэтому она отвечает за треть мировых поставок. Остальное поступает от нескольких компаний из развитых стран. Чистый кремний входит в состав солнечных батарей, которые обеспечивают работу солнечных панелей, при этом сборочные работы чаще всего производятся в Китае.

На втором месте - полупроводники, где кремний является самым крупным по объему производства. А поскольку некоторые из новейших полупроводников формируются почти на атомном уровне, кремний должен быть чистым на 99,99999999 процентов* (10 девяток). Как только какая-нибудь компания из первого мира производит этот ультра-редкий кремний, пригодный для электроники, его отправляют куда-нибудь в Восточно-Азиатский регион, чтобы расплавить в чистом помещении и вырастить кристаллы, которые составляют основу всего производства полупроводников.

В постглобализованном мире все эти пересылки туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, причем большинство товаров проходит через Китай по меньшей мере дважды, станут сплошным "не-хорошо". Ожидайте, что китайцы и русские будут в значительной степени исключены из глобальной переработки просто из-за вопросов безопасности и простоты цепочки поставок. Все, что не касается солнечной энергетики и электроники, должно быть более или менее в порядке. Базовая работа не является технически сложной.

На этом хорошие новости заканчиваются. Половина населения планеты может распрощаться с самой идеей солнечных батарей. Проблема не в кварце. Мы уже производим кварц солнечного качества в Австралии, Бельгии, Канаде, Чили, Китае, Франции, Германии, Греции, Индии, Маврикии, Норвегии, России, Таиланде, Турции и США. Проблема заключается в очистке: она проводится только в Китае, Японии, США, Германии и Италии.

Но настоящей проблемой станут полупроводники. Около 80 процентов мирового высококачественного кварца, из которого в конечном итоге изготавливается кремний для электронных устройств, поступает из единственной шахты в Северной Каролине. Хотите оставаться современным? Вы должны хорошо ладить с американцами. Они скоро получат то, чего у них никогда не было: контроль над ресурсами базового материала цифровой эпохи. (Они также собираются неплохо доминировать в общем пространстве высокотехнологичных полупроводников, но об этом в следующей главе).

Уран немного нестандартен, потому что до недавнего времени основным источником спроса на уран были попытки взорвать планету одним нажатием кнопки. У человечества, конечно, все еще есть проблемы, а с концом Порядка их будет еще много, много, много, но, по крайней мере, никто не накапливает десятки тысяч стратегических атомных боеголовок. Реальность еще лучше, чем кажется. Начиная с 1993 года, американцы и русские начали не только отделять свои боеголовки от систем доставки, но и извлекать урановые сердечники из этих боеголовок и перерабатывать их в материал, который можно превратить в топливо для атомных электростанций. К моменту завершения этой мегатонно-мегаваттной программы в 2013 году обе страны преобразовали около двадцати тысяч боеголовок, в результате чего у каждой из сторон осталось "всего" около 6 тысяч.

Отлично для мира во всем мире? Безусловно! Но эти усилия перекосили рынок урана. Американцы и русские использовали эту программу превращения боеголовок в топливо для своих гражданских ядерных реакторов. В США в течение почти двух десятилетий от такого оружейного материала питалось 10 процентов энергосистемы, а поскольку значительная часть ядерного топлива подлежит переработке, рынок урана будет оставаться искаженным еще многие десятилетия.

Если вы не американец или россиянин, ваш единственный источник топлива для ядерной энергетики - это добыча урановой руды, измельчение ее в порошок под названием "желтый кекс", нагревание до газообразного состояния для отделения урана от отходов руды и прокручивание этого уранового газа через серию центрифуг, чтобы различные изотопы урана хотя бы частично разделились. Разделите их частично, и вы получите смесь урана гражданского качества, содержащую примерно 3-5 процентов делящегося материала, который можно переработать в топливные стержни для энергетических реакторов. Доведите их до 90-процентного уровня расщепляемости для боеголовки, и правительство США, скорее всего, устроит для вас вечеринку с сюрпризом, на которой будут присутствовать бойцы спецназа с высоким содержанием кофеина и несколько продуманных боеприпасов с точным наведением.

В мире, который наступит после Порядка, уран, вероятно, станет более популярным в качестве энергетического топлива. Если для работы угольной электростанции мощностью 1 ГВт в течение года требуется 3,2 миллиона метрических тонн угля, то для атомной электростанции мощностью 1 ГВт требуется всего 25 метрических тонн обогащенного урана, что делает уран единственным источником электроэнергии, который теоретически может быть доставлен к конечному потребителю самолетом.

Также вряд ли произойдет серьезная перетряска мирового гражданского ядерного флота, по крайней мере, не из-за ограничений доступа. Четыре ведущие страны мира, производящие ядерную энергию, - это США, Япония, Франция и Китай. Соединенные Штаты мы уже рассмотрели. Япония и Франция способны без посторонней помощи обеспечить свои потребности. Китай получает уран из соседних Казахстана и России. До тех пор, пока существует Китай, он будет иметь возможность получать уран.

Наибольшему риску при получении достаточных поставок подвержены те средние державы, которые не обладают военным потенциалом для получения собственных ресурсов и находятся в географическом положении, полностью исключающем безопасные поставки - Швейцария, Швеция, Тайвань, Финляндия, Германия, Чехия, Словакия, Болгария, Румыния, Венгрия, Украина и Корея. Вероятность недостаточных поставок увеличивается по мере продвижения по списку.

Неприхотливый цинк был с нами долгое время. Цинковая руда часто встречается вперемешку с медной, и при их совместной выплавке получается латунь. Мы производим этот материал (специально) по крайней мере четыре тысячи лет, хотя только в последнее тысячелетие мы по-настоящему поняли физическую химию всего этого (ионы меди и цинка могут заменять друг друга в кристаллической решетке металлических сплавов).

Уникальность цинка заключается не в том, что он не ржавеет - он ржавеет очень легко, - а в том, как он ржавеет. Внешний слой цинкового предмета быстро окисляется, образуя патину, которая не позволяет кислороду проникнуть глубже. Вуаля! Коррозия создает защиту! В некоторых случаях цинк должен только присутствовать, а не быть соединенным со всем металлическим предметом. Например, прикрепите болтами или проволокой диск из цинка к корабельному рулю или закопанному баллону с пропаном, и цинк проржавеет до нуля, защищая баллон или руль. Я знаю! Ужас как странно!

Переходим к электрическому и химическому пониманию индустриальной эпохи, и мы усовершенствовали использование цинка в широком спектре продуктов.

Те же электрические характеристики, которые защищают вышеупомянутый пропановый баллон, делают цинк предпочтительным компонентом щелочных батарей. Мы по-прежнему используем много латуни с большим содержанием цинка, поскольку она легче обрабатывается и прочнее меди, сохраняя при этом волшебные антикоррозийные свойства цинка. Он используется во всем - от вышек сотовой связи до водопровода и тромбонов. Цинк не только без проблем соединяется с медью, что делает его многолетним фаворитом в изделиях, которые холоднокатаются в листы или отливаются под давлением. Нам также нравится покрывать им сталь и другие промышленные металлы. Как только мы решили, что хотим иметь как можно меньше дел со свинцом, цинк стал его надежной и безопасной заменой.

Наибольшее применение, где мы используем примерно половину цинка, - это в процессах гальванизации, где мы добавляем цинковый налет. Этот процесс особенно эффективен для защиты металлов от коррозионного воздействия погоды и морской воды. Такой металл используется практически во всех металлических изделиях, которые вы можете видеть каждый день: кузовах автомобилей, мостах, перилах, ограждениях из цепей, металлических крышах и так далее.

В целом, цинк является четвертым по популярности металлом, уступая только стали, меди и алюминию. Он останется на этом месте и в ближайшие десятилетия.

Цинк легко поддается переработке. Примерно 30 процентов цинка производится из вторичного сырья, а около 80 процентов всего цинка может быть использовано повторно. Он встречается как сам по себе, так и вместе со свинцом во многих местах по всему миру. Китай является крупнейшим производителем, потому что, конечно, это так, но почти весь китайский цинк идет на собственное конечное потребление. Перу, Австралия, Индия, США и Мексика замыкают шестерку лидеров. В результате получается система поставок с широким кругом источников и широкой диверсификацией, предлагающая цинк по более низким ценам, чем более известные металлы, такие как медь. В мире разрушенных систем поставок, по крайней мере, у нас все еще есть цинк.

Вот как закончится мир

На время существования Порядка - этого беспрецедентного, краткого, но, прежде всего, жизненно важного момента в истории человечества - все эти и многие, многие другие материалы были доступны на свободном и справедливом мировом рынке. Их доступность - это не просто то, на чем построена наша современная жизнь; это был круг добродетели. Порядок установил стабильность, что способствовало экономическому росту, что позволило развиваться технологическому прогрессу, что привело к доступности этих материалов, что позволило включить их в продукцию, современность и образ жизни современной эпохи.

В Порядке единственной конкуренцией за доступ к материалам был доступ на рынок. Захват стран в поисках сырья был категорически запрещен. За них нужно было просто платить. Поэтому богатые капиталом системы пользовались наилучшим доступом. Азиаты с их гиперфинансовой моделью как бы жульничали, а китайская ультрамегагигантская гиперфинансовая система была склонна поглощать все, что могла.

Без правил и ограничений Порядка деньги сами по себе просто не справятся.

Без Порядка все разворачивается.

Это гораздо хуже, чем кажется.

За последние семьдесят пять лет существования Порядка список материалов, критически важных для того, что мы определяем как современную жизнь, расширился более чем на порядок. За исключением Соединенных Штатов, которые сохранят полный доступ к Западному полушарию и Австралии, а также военный потенциал для достижения любой точки мира, никто не сможет получить доступ ко всем необходимым материалам. Они просто слишком разбросаны или, наоборот, слишком сконцентрированы. Несколько стран с местными месторождениями или вооруженными силами, имеющими досягаемость, могут попытаться, но это короткий список: Великобритания, Франция, Турция, Япония и Россия. Для остальных существует вполне реальный риск возврата не просто к экономическому и технологическому уровню, существовавшему до 1939 года, но и к уровню до самой промышленной революции. Если у вас нет производственных ресурсов, вы не сможете достичь промышленных результатов. Контрабанда руды, переработанных материалов и/или готовой продукции, в силу необходимости, станет процветающим бизнесом.

Центральным фактором этой деградации, опять же, является американская незаинтересованность. Американцы смогут получить доступ к тому, что им нужно, без массированного военного вмешательства. Это приведет не к такому тяжелому американскому вмешательству, которое большинство стран сочтет неприятным, а к масштабному американскому отстранению, которое большинство стран сочтет ужасающим. Если бы глобальная сверхдержава была вовлечена, по крайней мере, существовали бы какие-то правила. Вместо этого мы будем иметь неустойчивые внутрирегиональные соревнования, в которых американцы в основном откажутся участвовать. Неустойчивая конкуренция означает неустойчивый доступ к материалам, что означает неустойчивое применение технологий, что означает неустойчивый экономический потенциал. Мы вполне способны вести усиленную конкуренцию и военные действия, одновременно переживая резкий экономический и технологический спад.

Вот так все и разваливается. Теперь перейдем к тому, как мы можем собрать все это обратно.

Раздел

VI

:

Производство

Создание мира, который мы знаем

Календарный год 2021 был странным в эпоху глобализации. У нас был дефицит. Во всем. Туалетные салфетки. Сотовые телефоны. Лесоматериалы. Автомобили. Гуакамоле. Коробки из-под сока. Бумага, необходимая для печати этой книги!

Это все вина КОВИДа.

Каждый раз, когда мы закрывались или открывались, мы меняли то, что потребляли. При закрытии было больше материалов для ремонта дома и электронного оборудования, чтобы нам было чем заняться. При открытии - больше отпусков и походов в ресторан. Каждая смена требовала глобального переоснащения производства, чтобы соответствовать изменившемуся профилю спроса. Каждый раз, когда мы получали новый вариант вируса, новую вакцину или новую антивакцинальную реакцию, наш профиль спроса снова менялся. На каждое изменение профиля спроса уходил год.

Это было не очень приятно, и это ничто по сравнению с тем, что нас ждет. Агония цепочки поставок в 2021 году была связана в первую очередь с тем, что спрос был сбит. Вместо этого деглобализация будет бить нас по голове и плечам нестабильностью поставок.

Рассмотрим уязвимость на "простом" примере: голубые джинсы.

По состоянию на 2022 год крупнейшими поставщиками джинсовой ткани в США будут Китай, Мексика и Бангладеш. Если вернуться на шаг назад, то ткань, скорее всего, была окрашена в Испании, Турции или Тунисе с использованием химических веществ, разработанных и произведенных в Германии. Это не говоря уже о том, откуда берется пряжа для джинсовой ткани. Это может быть Индия, Китай, США, Узбекистан или Бразилия. Если вернуться еще на шаг назад, то хлопок, скорее всего, был получен из Китая, Узбекистана, Азербайджана или Бенина.

Но история на этом не заканчивается и не начинается. Дизайн вашей любимой пары, скорее всего, разрабатывался в США, Франции, Италии или Японии... хотя многие перспективные страны демонстрируют свои дизайнерские таланты. В частности, Бангладеш участвует в "мозговой работе".

Конечно, джинсы - это не только джинсовая ткань, цвета и фасоны. Есть также медные и цинковые заклепки и пуговицы. Они, скорее всего, из Германии, Турции или Мексики (хотя, честно говоря, такие вещи могут быть откуда угодно). Руда, необходимая для изготовления этих ярких деталей, вероятно, добывается в шахтах Бразилии, Перу, Намибии, Австралии или, опять же, Китая. А как насчет застежек-молний? Если вам нужна молния, которая не будет заедать, то это Япония. Ну-ка, три предположения, откуда берутся молнии, склонные к заеданию. Затем - нитки, которые, пфффффф... вероятно, поставляются из Индии или Пакистана, но это еще один из тех продуктов, источником которых является повсеместное распространение. Наконец, есть место, где рабочие пришивают бирку "сделано в". Как правило, на самом деле там ничего не производится. Это больше похоже на сборку. К средней паре джинсов прикасались руки по меньшей мере в десяти странах. И упаси вас бог использовать бижутерию для нанесения блестящих элементов на задницу - система добавления в джинсы этого маленького элемента практически предполагает космические путешествия.

Если вы хотите быть действительно технически подкованным, то все это - лишь сторона, обращенная к клиенту. Швейные машины не просто появляются естественным образом из земли. В них используются медь и сталь, шестеренки и пластмассы, поставляемые со всего мира. То же самое касается кораблей, которые все это перевозят.

И это для чего-то, сделанного из ткани, которое не должно делать ничего, кроме как быть надетым на вашу задницу. Средний компьютер состоит из десяти тысяч деталей, некоторые из которых сами состоят из сотен компонентов. Современное производство граничит с безумием. Чем больше я узнаю об этом секторе, тем меньше уверенности в том, по какую сторону границы он находится. Современное производство чрезвычайно уязвимо для каждого аспекта любого нарушения, которое может породить беспорядок.

Технический термин для обозначения того, что сделало все это и многое другое возможным, - "торговля промежуточными товарами". В буквальном смысле это глобализация в физической форме.

Исторически сложилось так, что торговля промежуточными товарами была большим "нет". Это требует некоторого разбора.

И снова давайте начнем с самого начала.

НАЧНЁМ С НУЛЯ

Первая пара значимых технологий производства - это те, которые хорошо знакомы каждому, кто играл в Sid Meier's Civilization: гончарное дело и медь. Обожженная керамика позволяла нам хранить урожай в сезон простоя, а медь - первый металл, который мы смогли выковать в инструменты - первыми из которых были серпы, помогавшие нам собирать пшеницу. Оборудование, необходимое для ковки этой пары изделий, не особенно обременительно. Глине можно придать форму вручную (или с помощью гончарного круга, если вы очень прихотливы), а медь можно выплавить из руды, нагрев ее в, как вы догадались, глиняном горшке. После того, как вы получили медный металл, его нужно просто оббить камнем, придав нужную форму. Раннее производство не было бы таким уж неуместным на уроках гончарного мастерства для пенсионеров.

Постепенно мы становились лучше как в обработке материалов, так и в использовании новых. Медные серпы уступили место бронзовым косам. Глиняные горшки уступили место керамике. Бронзовые копья уступили место железным мечам. Деревянные кружки уступили место стеклянным бутылкам. Шерстяная нить уступила место хлопчатобумажной ткани. Но в каком-то смысле всё, начиная с зари цивилизации и вплоть до 1700-х годов, имело одну общую черту: организационную простоту.

Не было никакого "Хоум Депо", в который нужно было бегать (многократно) за запчастями. Большинство вещей вы делали сами. Если вам повезло, у вас был сосед-кузнец, но даже его систему снабжения нельзя было назвать сложной. Это был один человек, кузница, молот, щипцы и бочка с водой. Если он смотрел в будущее, у него был помощник и подмастерье... и все. Такие кустарные производства были крайне ограничены. Кузнецы и подобные им квалифицированные люди не могли просто выйти на городскую площадь и набрать рабочую силу; они должны были обучать ее. В течение многих лет. Не было быстрого технологического прогресса. Не было быстрого наращивания мощностей.

Промышленная революция изменила эту математику тремя важнейшими способами.

Во-первых, промышленная революция не только подарила нам сталь - менее хрупкую, более обрабатываемую и прочную, чем железо, - она подарила нам огромные объемы стали, чтобы рабочие могли получить доступ к сырому металлу без необходимости ковать его самостоятельно. Когда этот грязный, дорогой и опасный этап был пройден, квалифицированные рабочие могли сосредоточиться на повышении ценности и дальнейшей специализации. Впервые в истории человечества специалисты в разных областях могли полноценно сотрудничать. Взаимодействие привело к прогрессу.

Во-вторых, промышленная революция принесла нам точное производство, как инструментов, так и пресс-форм. Один из главных недостатков кустарного производства заключается в том, что нет двух одинаковых деталей, поэтому нет и двух одинаковых готовых изделий. Если что-то ломается, невозможно вставить запасную деталь. Приходилось либо выбрасывать весь предмет, либо нести его к опытному кузнецу, чтобы тот изготовил принципиально новую, индивидуальную деталь. На войне это особенно раздражало. Мушкеты были прекрасны, но если хоть одна деталь выходила из строя, вы оставались с дорогой и некачественной дубиной. Достижения в области точности позволили обойти это ограничение. Теперь идентичные детали можно было изготавливать дюжинами. Или тысячами. Впервые в истории человечества производство стало масштабным.

В-третьих, промышленная революция принесла нам ископаемое топливо. Мы уже говорили об его роли в производстве энергии и о том, что оно позволили нам выйти за пределы мускулов и воды, но нефть и уголь - это еще не все. Производные от пары "энергетическое топливо" часто вообще не имеют никакого отношения к энергии: краски, пигменты, антибиотики, растворители, болеутоляющие средства, нейлон, моющие средства, стекло, чернила, удобрения и пластмассы. Впервые в истории человечества мы не сделали "незначительный" шаг вперед, как при переходе от бронзы к железу; вместо этого мы пережили взрыв в области применения материаловедения.

Эти три улучшения прекрасно сочетаются друг с другом. Если квалифицированным работникам не нужно осваивать все этапы, они могут стать действительно хорошими в одном или двух. Бам! Все более разнообразные наборы навыков и все более сложные продукты. Примените этот гиперквалифицированный потенциал в больших масштабах, и почти любой продукт можно будет производить массово. Бам! Сборочные линии, станки, автомобили и телефоны. Примените эти концепции к десяткам новых материалов, и все человеческое существо будет переделано. Бам! Современная медицина, высотные города, развитое сельское хозяйство. Взятые вместе, эти три усовершенствования - специализация, масштабы и доступность продукции - изменили математику возможного и дали нам первый реальный взгляд на то, что мы сегодня называем производством.

Но ограничений все равно было много. Не везде был хороший уголь, хорошая железная руда или другие промышленные ресурсы. И торговля оставалась сомнительным делом. Если вы зависели от иностранного государя в том, что вам было нужно, это означало не просто разовое доверие к нему для получения определённых необходимых ресурсов; это означало даже не просто доверие к нему всегда. Речь шла о том, что вы доверяете всем иностранным государям постоянно. Любая сила, способная проникнуть в любую часть любой цепи поставок, могла разрушить всю систему, часто непреднамеренно. Из необходимости и практичности все виды производства были сосредоточены внутри компании.

Это, естественно, было выгодно для определенных географических регионов. Экономия на масштабе невозможна при наличии одной квалифицированной рабочей силы. Индустриализация позволила создать промышленные предприятия, которые (а) позволили бы квалифицированному труду умножить свои усилия за счет специализации каждого рабочего на определенной задаче или детали, и (б) позволили бы неквалифицированному труду прийти и работать на сборочных линиях.

Когда промышленный код был взломан, возникли вопросы: насколько большим может стать это промышленное предприятие? Насколько специализированными могут стать квалифицированные рабочие? К какой территории и населению можно получить доступ в рамках собственной системы? Чтобы разобраться в этом, в игру вступила старая математика транспорта. Любая география, которая позволяла перевозить товары и людей в доиндустриальную эпоху, теперь позволяла перевозить промежуточные товары. В дополнение ко всем другим преимуществам, имперские системы с хорошей внутренней географией теперь могли создавать производство, обеспечивая экономию от масштаба, о которой другие могли только мечтать.

Первым действительно крупным победителем стала Британия, за ней последовала Рурская долина Германии и, в конечном итоге, американский Стальной пояс. Неудивительно, что экономическая конкуренция между этими промышленными центрами занимала центральное место в геополитических играх между 1850 и 1945 годами.

Но какими бы большими и важными ни были британская, немецкая и американская системы, геополитика ограничивала их масштабную экономику пределами их собственных границ. Потребовалось окончание Второй мировой войны, чтобы объединить всю планету в единую систему и превратить мировой океан в один гигантский безопасный, судоходный водный путь. Благодаря тому, что Соединенные Штаты гарантировали безопасность всей международной торговли и не позволяли членам альянса ни воевать друг с другом, ни создавать колониальные империи, а также открыли американский потребительский рынок для всех заинтересованных сторон, страны, которые даже не могли мечтать об индустриализации, вдруг смогли ее осуществить. В одночасье "безопасные" места, которым благоприятствовала география, должны были конкурировать с доселе отсталыми, неиндустриализированными местами.

Правила изменились. Вместе с ними изменилось и производство. Новый набор критериев определял успех.

КАК ВСЁ ЭТО РАБОТАЕТ, ПОЧЕМУ ВСЁ ЭТО РАБОТАЕТ

Одна из переменчивых вещей в экономическом развитии заключается в том, что этот процесс не одинаков для всех. Британия была первой, Франция и Нидерланды занимали второе место, Германия была третьей, Америка - примерно четвертой, за ней следовала Япония. Но поскольку технологии постоянно развиваются, даже среди этой первой широкой группы пути были разными. Процесс в Британии был медленным, потому что британцы буквально придумывали все на ходу.

Развитие Германии шло гораздо быстрее, и не только потому, что британцы были достаточно добры, чтобы проложить путь для других. Германия находится в геополитической скороварке, окруженная стратегическими и экономическими конкурентами. Еще хуже то, что пригодные для жизни кусочки немецких земель на реках Рейн, Дунай, Везер, Эльба и Одер в лучшем случае слабо связаны между собой. Более консолидированным соседям Германии легко разделить ее на части. Если Германии не удается довести каждый процесс экономического развития до предела, она оказывается побеждённой. Поэтому германская индустриализация конца 1800-х и начала 1900-х годов была абсолютно бешеной.

Германия также имела некоторые значительные географические преимущества перед британцами, когда дело доходило до генерирования капитала и создания цепочки поставок. Речная система Германии - в частности, Рейнско-Рурская система в западной Германии - является самой густой сетью естественных судоходных водных путей в мире. Она идеально подходит для индустриализации. В частности, в Рурской области находились одни из лучших в Европе залежей угля (и не было этих досадных проблем с уровнем грунтовых вод, которые так мешали британцам). Если сложить все это, то немецкая индустриализация была не извилистой дорогой, а скорее очень нервной, нервной пробежкой (я надеюсь кто-нибудь меня понимает).

С другой стороны, у американцев процесс шел гораздо медленнее - почти так же медленно, как у британцев, - но по совершенно иным причинам. В Германии процесс индустриализации начался только в 1830-х годах, а его интенсивная часть пришлась на период между 1880 и 1915 годами, что намного меньше человеческой жизни. В Соединенных Штатах начало процесса - начало эпохи железных дорог - также пришлось на 1830 год, но американские города были полностью индустриализованы только в 1930-х годах, а американская сельская местность - только в 1960-х годах. Во многих отношениях американский опыт был обратным образом немецкого: не было геополитического давления, поэтому не было необходимости ускорять процесс, и в то время как немцы имели очень плотную промышленную, речную и населенную территорию, американцы все были разбросаны. Площадь полезных земель США примерно в двадцать пять раз превышает площадь полезных земель Германии до Первой мировой войны, и у американцев не было ничего похожего на государственную промышленную политику, пока они не вступили во Вторую мировую войну.

Для американцев всё - всё всегда было - скорее тра-ля-ля.

Япония пришла к первому этапу с опозданием, не набирая обороты, пока реставрация Мэйдзи 1868 года не разрушила старый феодальный порядок, но, как и немцы, японцы быстро вырвались вперед в силу необходимости. Домашние острова бедны практически всеми мыслимыми видами сырья, будь то нефть или бокситы, поэтому у Японии не было другого выбора, кроме как создать империю, чтобы получить материалы, необходимые для индустриализации. Поскольку это означало захват чужого имущества, у японцев не было другого выбора, кроме как действовать очень быстро.

Корейцы стали первыми жертвами японской экспансии и оставались колонизированными до тех пор, пока их не освободили бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Затем они стали одними из самых энергичных участников Порядка, став авангардом второй крупной волны индустриализации. Их путь индустриализации можно определить как "панический спринт". Корейцы - даже сегодня - отчаянно пытаются защитить свой суверенитет от всего японского. Корейцы - это люди, которым не хватало достаточно большого сухого дока для строительства супертанкера, поэтому они строили корабль пополам, а затем строили сухой док вокруг половинок, чтобы завершить проект.

В государствах Юго-Восточной Азии всё по-разному. Сингапур по схожим причинам пошел почти по корейскому пути, а роль японского злодея сыграла Малайзия. Вьетнам отдавал приоритет политическому единству, а не экономическому развитию, и поэтому оставался доиндустриальным и бедным до 1990-х годов... если только вы не живете в Хошимине (он же Сайгон), в этом случае вы были индустриализированы сто лет назад благодаря французскому капиталу. Даже в 2022 году Вьетнам ощущается не столько как две разные страны, сколько как две разные планеты. Таиланд, гораздо более исторически уверенный в своей способности отразить захватчиков (сердцевина страны окружена горами с джунглями), находится где-то между ними по темпам и результату.

Смысл этого небольшого отвлечения на практические результаты экономической теории заключается в том, что не все находятся на одном уровне развития или даже развиваются одинаковыми темпами. Это может быть ужасно, поскольку страны, которые находятся дальше, как правило, имеют более мощную экономическую систему с точки зрения производительности, богатства и диверсификации и могут использовать эту мощь для господства над менее развитыми системами. Добро пожаловать в колониализм, нео- или как-то ещё.

Но эта дифференциация может быть и отличной, поскольку если макростратегическая среда не допускает традиционного колониализма, как, скажем, глобальный порядок под руководством Америки, то можно привести весомые аргументы в пользу производственной интеграции.

Среди изменившейся геостратегической среды Порядка и роста контейнерных перевозок, проблемы безопасности и стоимости, которые препятствовали значимой трансграничной интеграции на заре времен, наконец, разрешились.

В любом промышленном изделии, состоящем более чем из одной детали, есть возможности для повышения эффективности. Возьмем что-нибудь очень простое: деревянный волчок. Есть конусообразное вращающееся изделие и стержнеподобное веретено, обычно склеенные вместе. Хотя вполне разумно ожидать, что конус и стержень изготовлены одним и тем же мастером, этот мастер, скорее всего, не делал клей. Два разных набора навыков. Две разные цены. Покрасьте верхнюю часть, и мы уже имеем три варианта.

Примените эту базовую концепцию специализации к мобильному телефону: Экран. Аккумулятор. Трансформатор. Провода. Сенсоры. Камера. Модем. Процессор данных. Система на чипе (SoC - System on a Chip). (Последнее - это маленькое причудливое устройство, которое включает в себя видеопроцессор, процессор дисплея, графический процессор и центральный процессор телефона). Никто не ожидает, что один работник сможет сделать все это. Это в четыре раза более верно для системы на чипе. Никто не ожидает, что рабочий, который подключает относительно низкотехнологичные провода, будет получать такую же компенсацию, как и рабочий, который настраивает датчики. Представьте себе, если бы все детали были изготовлены в Японии, стране с доходом на душу населения около 41 000 долларов. Эта "Система на чипе" была бы довольно крутой - и так и должно быть, японцы преуспели в сложной микроэлектронной работе, - но уму непостижимо представить, что может найтись японец, которому нравится управлять системой литья под давлением для изготовления чехлов для телефонов за доллар в час. Это было бы похоже на то, как если бы Леди Гага давала уроки игры на фортепиано четырехлетним детям. Смогла бы она это делать? Безусловно. Готов поспорить, что у нее получится. Но никто не собирается платить ей пятьдесят тысяч за час ее работы* (Или, по крайней мере, пересечений на диаграмме между нефтяными шейхами, родителями-тиграми (этот стиль родительства, распространенный в азиатских семьях. Родители-тигры ориентированы на успех своего ребенка, причем успех достигается практически любой ценой, прим. пер.) и гиперэкспансивными папами-геями довольно мало). Сочетание дешевой надёжной доставки и почти бесконечного разнообразия рабочей силы позволило производителям разделить свои цепочки поставок на все более сложные, более дискретные этапы.

Если вы хотите проследить всю цепочку поставок автомобиля, вам понадобится больший бюджет, чем у меня, но вот краткая версия:

Металлы, включая платину, хром и алюминий, обмотанные и спаянные провода, компьютерная система с полным набором средств диагностики и повышения производительности, резина для шин, синтетические ткани из нефти, пластмассы для интерьера, стекла и зеркала, шестерни и поршни, шарикоподшипники и отлитые под давлением кнопки для включения радио до 11. Каждая из этих и еще тридцати тысяч деталей, входящих в стандартный пассажирский автомобиль, которые я не перечислил, имеет свою собственную высококвалифицированную рабочую силу и свою собственную цепочку поставок. Каждая деталь должна быть собрана в промежуточный продукт (кондиционер, двигатель, освещение и т.д.) своей собственной рабочей силой, а затем собрана в другой промежуточный продукт (приборная панель, рама автомобиля) своей собственной рабочей силой, и так далее, и так далее, пока весь этот беспорядок не достигнет окончательной сборки. Цепочки поставок американского автопроизводителя Ford являются одними из самых сложных среди всех существующих фирм, охватывая более шестидесяти стран и 1300 прямых поставщиков, которые вместе имеют более 4400 производственных площадок* (в действительности, мы еще не закончили. Если окончательная сборка происходит в Чунцине, Китай, то автомобиль будет отправлен вниз по Янцзы в течение 8-11 дней, остановится в Шанхае на несколько дней, затем будет отправлен в Лос-Анджелес с временем в пути 20 дней, после чего будет погружен на поезд, направляющийся в региональный распределительный центр, и, наконец, в один из тех специализированных грузовиков, которые вы видите на шоссе, перевозящих конечный продукт с железнодорожной станции в дилерский центр. Даже после того, как автомобиль готов, ему все равно требуется около шести недель, чтобы добраться до места продажи. Не все дело в сборке и транспортировке. Страхование корабля, скорее всего, осуществляется в Лондоне, а правила, которые гарантируют, что крышка бензобака не убьет вас во сне, - в ЕС (ЕС ещё более известен своими странными правилами, чем Калифорния)).

На каждом этапе потребность во вводимых ресурсах возрастает. На каждом этапе расширяется дифференциация входного потока. На каждом этапе расширяется спрос на вспомогательную инфраструктуру. На каждом этапе увеличивается потребность в нефти для заправки всего. Все это происходило по крупицам между американцами и их основными союзниками по холодной войне на протяжении 1950-х, 1960-х, 1970-х и 1980-х годов, но после окончания холодной войны масштабы дифференциации стали действительно глобальными, а темпы ускорились до молниеносных.

Подобное повышение сложности и стоимости теперь происходит в каждом производимом продукте. Следовательно, за двадцать лет после 1996 года - период, включающий Великую рецессию, - глобальная морская торговля удвоилась по объему и утроилась по стоимости. Торговля, на создание которой до этого момента потребовалось пять тысячелетий.

В глобализованном мире после холодной войны всего стало не просто больше, всё стало намного быстрее.

КАК РАЗ ВОВРЕМЯ

Еще в 1970-х годах единственным способом получения промежуточных товаров были оптовые закупки. В старые добрые доконтейнерные времена доставка была не только дороже, но и неудобна с организационной точки зрения. Время между закупками растягивалось, поэтому экономически выгоднее было закупать сразу много и содержать склад. Хранение не было дешевым, но это было дешевле, чем оплачивать множество мелких заказов, связанных с нестабильным графиком доставки. Более того, все эти запасы были необходимы, чтобы предотвратить немыслимое: остановку производства из-за того, что у вас закончилась определенная деталь.

Контейнеризация изменила математику, сделав перевозки более надежными, позволив компаниям перенести свои запасы на суда и обеспечив возможность производства небольших заказов по более разумным ценам. Toyota, в частности, поняла, что с изменением норм транспортировки производство может превратиться из модели крупносерийного производства в более равномерный поток продукции. Эта новая система инвентаризации "точно в срок" позволяет компаниям размещать заказы на поставку деталей (доставка за пару дней) всего на месяц вперёд, причем эти свежие поставки поступают как раз в тот момент, когда заканчиваются последние заказы.

Такие системы существуют по нескольким причинам.

Самая важная - помочь компаниям с денежными потоками. Проще говоря, чем меньше товарно-материальных запасов, тем меньше денежных средств в любой момент времени, что позволяет компаниям использовать сэкономленные средства на другие цели: полезные инвестиции, расширение мощностей, обучение персонала, НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работа, прим. пер.) и т.д. Чтобы представить это в перспективе, рассмотрим iPhone. В 2020 году компания Apple продала 90 миллионов iPhone. Экономия затрат всего в один пенни за единицу благодаря системе "точно в срок" составит крутую экономию в 1 миллион долларов. В 2004 календарном году только для американских компаний экономия на складских запасах составила 80-90 миллиардов долларов в год.

В глобализованной системе цепочки поставок - это не просто достижение эффекта масштаба; это соответствие каждой детали и процесса экономике и рабочей силе, которые выполняют работу наиболее эффективно и в кратчайшие сроки. Одна из многих вещей, которая делает возможным использование современных компьютеров, телефонии и электроники, заключается в том, что мир полон рабочей силы и экономик, находящихся на разных этапах пути развития, и в то же время макростратегическая среда позволяет всем этим различным системам мирно и гладко взаимодействовать.

Just-in-time - это логическое завершение того, что человечество производит достаточные излишки продуктов питания, чтобы поддерживать людей, которые могут специализироваться, как, например, некогда важный кузнец. И, как и торговля промежуточными продуктами в целом, это возможно только потому, что глобальная транспортная система стала настолько надежной.

Итак, это то, как и почему. Давайте поговорим о том, где.

Карта современности

ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: ПРОИЗВОДСТВО В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

Во-первых, Восточная Азия является центром обрабатывающей промышленности, во многом благодаря Порядку.

Как только американцы сделали моря свободными и безопасными для всех, транспортные расходы снизились так быстро, что производственные компании не просто переместились за пределы крупных городов или старых речных систем; по крайней мере, частично они вообще переместились за пределы крупных экономик. Любая страна, которая могла построить порт и прилегающую инфраструктуру, могла участвовать в мире низкоквалифицированного производства с низкой добавленной стоимостью, перерабатывая продукты питания и производя текстиль, цемент, дешевую электронику и игрушки, одновременно наращивая свои промышленные мощности и навыки. Добавьте сюда контейнеризацию, и процесс пошел полным ходом. В 1969 календарном году, первом полном году контейнерных перевозок из Японии в Калифорнию, японский экспорт в США увеличился почти на четверть.

Азиаты восприняли западное потребление как путь к стабильности и богатству, и все они перестроили свои экономические и социальные нормы на основе экспортного производства. Япония стала лидером в этом процессе, но Тайвань, Южная Корея, Юго-Восточная Азия и Китай последовали за ней. Десятилетия экспорта, роста и стабильности позволили большинству этих игроков уверенно подняться вверх по цепочке создания стоимости. Япония, например, прошла путь от производства дешевых стереосистем*(У кого-нибудь еще есть Sanyo Walkman?) до производства одних из самых передовых промышленных технологий в мире. Тайвань был страной пластмассовых игрушек, а сейчас производит самые передовые в мире компьютерные чипы. Китай вступил в эти ряды только в начале века, но он произвел фурор. Китай имел преимущество в виде более дешевого внутреннего транспорта, чем другие азиатские игроки, большего количества ресурсов, которые можно было бросить в экономику, и рабочей силы больше, чем во всей остальной Азии вместе взятой.

Вот как выглядит азиатское производственное созвездие к 2022 году:

Япония, Корея и Тайвань занимаются высокой добавленной стоимостью практически всех промышленных товаров с добавленной стоимостью - от бытовой техники до автомобилей и машин. Трио действительно преуспевает в производстве дисплеев и полупроводников, особенно в разработке и производстве высокопроизводительных чипов. Корейцы, в частности, страшно хороши в сотовой телефонии.

И японцы, и корейцы действуют через ряд разветвленных, вертикально интегрированных конгломератов, кейрецу и чеболь, соответственно. Вспомните Toyota и Mitsubishi, Samsung и LG. Эти конгломераты делают все. Давайте просто выберем один: Корейская компания SK. Это крупный игрок в нефтепереработке, нефтехимии, производстве пленок, полиэстера, солнечных батарей, ЖК- и светодиодных ламп, этикеток, компонентов батарей, чипов DRAM и флэш-памяти, а (на сдачу) процветающий бизнес в строительстве, гражданском строительстве, ИТ и услугах мобильной связи (не путать с производством телефонов). Да будут здесь киты (Thar be whales here, это какая-то отсылка или поговорка, часто используется в англоязычных текстах, но я не смог найти смысловой перевод для неё, прим. пер.)!