Конец времен. Новый взгляд на пророчества майя

Глава 2
Город мертвых •

Погрузившись в ожидавший нас в аэропорту автобус, мы отправились в наш отель, расположенный в 40 километрах от центра Мехико. Отель, в котором мы поселились, располагался в том самом месте, которое многие не без оснований считают величайшим археологическим сокровищем Мексики. Это место — «потерянный» город Теотиуакан. Называя его «потерянным», я совсем не имею в виду, что эти величественные руины спрятаны от глаза людского в каком-нибудь труднодоступном каньоне или в глубине джунглей. С учетом того, что из центра самого большего города планеты до древнего Теотиуакана можно запросто доехать на автобусе, подобное утверждение было бы весьма далеко от истины. Нет, «потеряно» было не само местоположение этого великого города, но его предназначение.

Теотиуакан главенствовал над всей Мезоамерикой на протяжении по меньшей мере тысячи лет (а если я прав, полагая возраст этого города гораздо более древним, чем его считает большинство современных ученых, то и значительно дольше).

Теотиуакан, с его величественными пирамидами, храмами с настенными росписями, дворцами, мощеными улицами был чем-то вроде Рима, чем-то вроде Гизы и чем-то вроде своеобразной Мекки Нового Света. Но однажды, с внезапностью, которой трудно найти объяснение, город был покинут своими жителями, его главные постройки преданы огню, а их развалины оставлены зарастать травой и кустарником. Случившееся было бы еще понятно, если бы имелись следы того, что город подвергся перед этим нападению врагов и был разграблен и разрушен ими. Но, судя по всему, это не так: исследовавшие город археологи в один голос настаивают на том, что Теотиуакан разрушили сами теотиуаканцы. С какой точки зрения на это ни посмотри, подобное поведение жителей Теотиуакана невозможно признать нормальным. Однако, видимо, у жителей Теотиуакана были веские причины покинуть его. И если внешние факторы и играли при этом какую-то роль, то лишь самую незначительную и никак не могли являться главной причиной случившегося.

Покинутые людьми руины Теотиуакана стали священным для ацтеков местом еще задолго до прихода конкистадоров. Именно ацтеки дали этому городу имя «Тео-ти-уакан», что на языке науатль означает «Священный город богов». Это высокое имя соответствует особой роли, отводимой этому городу в ацтекском мифе о сотворении эпохи Пятого Солнца — так ацтеки называли век, в котором мы живем и поныне. Согласно этому мифу, после того, как в результате громадной природной катастрофы был положен конец эпохе Четвертого Солнца, боги собрались в Теотиуакане, чтобы из остатков прошлого человечества сотворить расу людей для жизни в новом мире.

В тот момент Земля была погружена во тьму, ибо на небе не было Солнца (оно погибло вместе с предыдущей эпохой). Чтобы мир получил новое светило, существовал единственный выход: кто-то из богов должен был пожертвовать собой. Только так на небе могло появиться новое Солнце. И тогда боги стали искать среди себя добровольца, который согласился бы сделать это.

Стать Солнцем вызвался надменный и заносчивый бог Те-кусицтекатль. Другие боги, посовещавшись, выбрали вдобавок к нему еще одного — старого и больного бога по имени Нанауацин. После этого Текусицтекатль и Нанауацин постились положенный срок, а все остальные боги тем временем готовили огромный погребальный костер. Когда наступило нужное время, Текусицтекатль вышел в своих лучших одеждах, богато украшенных перьями кетцаля. Нанауацин же был беден и мог позволить себе только одежду из бумаги. Однако Нанауацин оказался наиболее смелым из них двоих: он не колеблясь прыгнул в жаркое пламя костра и немедленно сгорел дотла. Не выдержав такого позора, Текусицтекатль бросился вслед за ним и тоже сгорел. Жертва была совершена, и теперь все глаза обратились к горизонту. И действительно: сначала на небосводе появился Нанауацин, преображенный в бога Солнца Тонатиу, а за ним показался и Текусицтекатль, ставший новым богом Луны. «Но оказавшись на небе, — продолжала легенда, — новые Солнце и Луна отказались двигаться с места, пока их не накормят». Тогда, чтобы утолить их голод и заставить светила двигаться по небосводу, «Пернатый змей» Кетцалькоатль (в ацтекской космологии он часто ассоциируется с планетой Венера) принес в жертву всех остальных богов, вырвав из груди их сердца. После этого Солнце и Луна стали совершать свой обычный путь по небосводу. Ацтеки были убеждены, что все это произошло только потому, что боги пожертвовали своими жизнями ради этого.

Само собой разумеется, подобная щедрость со стороны богов обязывала людей к взаимности. Дабы Солнце и впредь поднималось в небеса каждое утро, с той поры на людей легла обязанность следовать божественному примеру и не жалеть для светила своих собственных сердец. Ацтеки верили, что на тех самых местах, где Нанауацин и Текусицтекатль бросились в пламя, люди затем возвели великие пирамиды Солнца и Луны. Эти пирамиды стали той осью, вокруг которой вырос Теотиуакан, превратившись в результате в величайший город доколумбовой Америки. И хотя жители Теотиуакана покинули его примерно в середине VIII века, даже столетия спустя новые повелители Центральной Мексики — ацтеки — свято почитали это место. Каждый год в определенный день они поднимались на пирамиды Теотиуакана, дабы свершить кровавый ритуал во славу той легендарной жертвы богов. Солнце полагалось «кормить» человеческой плотью и кровью — иначе мог наступить конец света и все живое исчезло бы с лица земли.

Как Стоунхендж еще больше завораживает нас тем, что он лежит в руинах и его истинное предназначение нам до конца не известно, так же и ацтеки поражались Теотиуакану, покинутому людьми за сотни лет до того, как они сами появились на берегах озера Тескоко. Что же в действительности заставило теотиуаканцев оставить свой город? Этот вопрос по-прежнему остается одной из величайших загадок истории.

Многие ученые, писатели и исследователи древней истории пытались внести свою лепту в расшифровку загадки Теотиуакана. Обратил на нее внимание и небезызвестный швейцарский уфолог Эрих фон Дэникен. В своей нашумевшей книге «Колесницы богов», впервые вышедшей в свет в 1967 году, он предложил простое, хоть и весьма нетрадиционное объяснение внезапного исхода жителей из Теотиуакана. По мнению фон Дэникена, теотиуаканцев — а также жителей других покинутых приблизительно в то же время мезоамериканских городов — просто «забрали» с собой с Земли прилетевшие сюда представители внеземной цивилизации. По гипотезе фон Дэникена, все произошло точно так же, как в фильме Спилберга «Близкие контакты третьей степени»: индейцы добровольно присоединились к «богам» — прилетевшим на Землю представителям внеземной цивилизации — и отправились с ними навстречу новой жизни в других мирах.

Хотя гипотеза фон Дэникена нашла — и продолжает находить — немало сторонников, мне она представляется в лучшем случае наивной. Начнем с того, что практическое выполнение межгалактических путешествий сопряжено с целым рядом фактически непреодолимых технических трудностей. Первой из этих трудностей является слишком большое расстояние от Земли до любой ближайшей звезды, имеющей планеты, где в принципе могла бы зародиться жизнь. Такое расстояние составляет несколько десятков световых лет. Расстояние в несколько десятков световых лет — это фактически непреодолимая дистанция для космического корабля. Но даже если предположить, что какие-то астронавты смогли преодолеть эти трудности и добраться до Земли, забрать с нее группу землян и двинуться обратно, то невозможно представить себе, каким образом они могли бы обеспечить на борту своих звездолетов такие базовые человеческие потребности, как потребности в воздухе, воде и пище, создать отхожие места, снабдить землян необходимой одеждой и бельем, возможностью развлечений. Как бы они защитили своих земных попутчиков от смертельного влияния космической радиации, а также от атрофии мышц и ослабления костного аппарата, являющихся неизбежным следствием длительного пребывания в невесомости? Но даже если предположить, что землянам удалось в целости и сохранности добраться до какой-нибудь далекой планеты, атмосфера и климат которой подходят для человеческой жизнедеятельности, как они смогли бы уберечься от поджидающих их там мириад не знакомых для нашей иммунной системы вирусов и бактерий? Из истории нам известно, что, например, Кортес и его соотечественники завезли с собой в Мексику вирус оспы, приведший к катастрофической эпидемии среди туземцев. В то же время считается, что сифилис попал в Европу с возвратившимися из Нового Света матросами Колумба — и привел к аналогичным катастрофическим последствиям для европейцев. Если миграция людей в пределах нашего сравнительно небольшого планетарного мирка может привести к вспышкам столь непредвиденных и смертоносных эпидемий, разве не стоит опасаться того, что контакты с внеземными существами будут еще более чреваты подобными негативными последствиями?

Размышления над этими вопросами занимают меня уже не одно десятилетие. Очевидно, что лишь путем бесконечного самообмана можно заставить себя поверить в то, что люди могут жить где-то еще, кроме самой Земли. В действительности невозможно избежать очевидного вывода: наши тела — в том виде, в каком они существуют сегодня, — не годны для жизни где-либо за пределами нашей планеты. Ясно, что точно так же и инопланетяне столкнутся с аналогичными проблемами на Земле. И хотя чисто теоретически это все еще не означает, что контакт между землянами и инопланетными расами в принципе невозможен, однако практически он будет крайне опасен и для тех и для других.

Со времени моего последнего визита в Теотиуакан я много читал и размышлял о древней цивилизации Мезоамерики. Постепенно я пришел к выводу, что в определенном смысле эта цивилизация действительно имела внеземной аспект (но, разумеется, совсем не в том смысле, как полагал швейцарский писатель фон Дэникен — до физического контакта с инопланетянами дело, конечно, не дошло). Речь идет о том, что неотъемлемой частью религиозного культа древней Центральной Америки являлась астрономия и что в силу этого земное существование индейских племен в огромной степени зависело от движения по небосклону планет и звезд и от того, как интерпретировали это, движение их священнослужители.

Астрономия в том виде, как она практиковалась тогда, была весьма далека от той рациональной и сугубо материалистической науки, какой она является в наши дни, и больше походила на астрологию. Теотиуаканцы, точно так же, как и ацтеки столетия спустя, жили в мире, находившемся под властью суеверий и детально регламентированном строгими религиозными ритуалами. Их религия санкционировала и даже требовала человеческие жертвоприношения и оправдывала кровавые войны. Так же как и ацтеки, они вглядывались в небеса в поисках божественных знамений, уверенные в том, что если они не принесут богам полагающиеся кровавые жертвы, то те разозлятся и нашлют на них страшные несчастья. Мы мало что знаем о людях, когда-то населявших этот великий город, но их религиозные воззрения нашли ясное отражение в дошедших до нас памятниках искусства и культуры Теотиуакана. Однако меня меньше всего интересовал вопрос о том, насколько суеверными в этом смысле были древние теотиуаканцы — разумеется, они были очень суеверными. Вопрос, который действительно интересовал меня, заключался в следующем: обладала ли древняя цивилизация Теотиуакана особыми знаниями, которые могут оказаться полезными для нас сегодня?

Уже на протяжении многих лет мне не дает покоя мысль о том, что расположение крупнейших памятников древности — а порой и целых городов — зеркально отражает расположение звезд на небесах. Этот тезис лег в основу ставшей бестселлером книги, написанной мной в соавторстве с Робертом Бьювелом, которая называется «Загадка созвездия Ориона»[10]. В этой книге мы выдвинули новаторскую на тот момент идею о том, что местоположение трех Великих Пирамид Гизы спланировано таким образом, чтобы совпадать с расположением трех самых ярких звезд, составляющих Пояс Ориона — одно из самых легко узнаваемых созвездий на ночном небосводе. В том, что все было задумано древними именно так, и не иначе, я нисколько не сомневаюсь: помимо удивительного соответствия взаиморасположения Великих Пирамид и этих трех светил, из дошедших до нас письменных источников также известно, что созвездие Ориона играло ключевую роль в культе древнеегипетского верховного божества Осириса. В частности, в гробницах нескольких египетских фараонов ученые обнаружили иероглифические символы созвездия Ориона и тексты молитв, призывающие душу умершего фараона вознестись к звездам Ориона и там соединиться с царем загробного мира Осирисом. Само созвездие Ориона древние египтяне считали при этом «звездной формой» Осириса. По их понятиям, вознесшийся на небо Осирис «перевоплощался» именно в это созвездие.

В середине 1993 года, в разгар работы над книгой «Загадка созвездия Ориона», мы с Робертом Бьювелом встретились с Грэмом Хэнкоком, в прошлом корреспондентом лондонского журнала «Экономист» в Восточной Африке, а ныне популярным автором книг по эзотерике. В то время самая знаменитая книга Хэнкока, «Следы богов», еще не вышла в свет[11] но он уже был известен как автор книги «Ковчег Завета» (В России эту книгу иногда называют также «Знак и печать». — Прим. пер.)[12]. Зная о том, как интересуют Хэнкока Африка в целом и древние египетские пирамиды в частности, мы хотели обсудить с ним возможность нашего трехстороннего сотрудничества в работе над продолжением книги «Загадка созвездия Ориона», которое мы уже тогда планировали написать.

Из нашего разговора выяснилось, что Грэм Хэнкок сразу же оценил значимость обнаруженной связи между расположением пирамид Гизы и Поясом Ориона. Во время этой беседы он также указал нам на важность нашего открытия для эзотерических исследований и в других частях света. «Вы когда-нибудь бывали в Теотиуакане? — спросил он нас. — Там все построено по точно такому же плану. Единственное отличие состоит в том, что если в Гизе пирамиды расположены по диагонали, то в Теотиуакане главная ось, олицетворяющая Пояс Ориона, проходит строго вертикально через центр пирамид Солнца и Кетцалькоатля, параллельно их восточным и западным сторонам. Сейчас я вам покажу». Сняв с книжной полки книгу «Загадки мексиканских пирамид» Питера Томпсона, Хэнкок раскрыл ее на страницах 238–239. Мы внимательно изучили их и поняли, что и в самом деле: если не обращать внимания на некоторые архитектурные различия и наличие ряда нескольких мелких зданий вокруг пирамид, расположение индейских пирамид в Теотиуакане также соответствовало конфигурации трех главных звезд Пояса Ориона. По сути, единственное отличие теотиуаканских пирамид от древнеегипетских пирамид в Гизе заключалось в их ориентации, то есть в том, на что нам уже указал Хэнкок: если в Гизе олицетворяющая Пояс Ориона ось, на которой расположены пирамиды, проходит по диагонали, то в Теотиуакане она проходит вертикально через центр пирамид.

Также обращало на себя внимание сходство относительных размеров пирамид в Мексике и в Египте. Комплекс в Гизе состоит из двух гигантских пирамид (фараонов Хеопса и Хефрена, соответственно) и одной поменьше, пирамиды Микерина. Согласно теории Роберта Бьювела, две большие пирамиды соответствуют Алнитаку и Алниламу — двум самым ярким звездам, расположенным в южной оконечности Пояса Ориона. Пирамида Микерина, значительно меньшая по размерам и построенная чуть в стороне от соединяющей две большие пирамиды диагонали, является земным эквивалентом третьей звезды — Минтака. Аналогично тому, как соответствующая ей пирамида отличается от своих именитых соседок меньшим размером и несколько отстоит от образуемой теми центральной оси, звезда Минтака уступает Алнитаку и Алниламу в яркости и располагается немного в стороне от проведенной через них воображаемой линии.

По словам Хэнкока, в Теотиуакане, правда, ситуация была несколько менее ясной. В то время как теотиуаканская пирамида Солнца обладает достаточными габаритами, чтобы, как и пирамида Хефрена, претендовать на роль земного эквивалента центральной звезды Алнилам, пирамида Кетцалькоатля, которая по аналогии должна олицетворять звезду Алнитак, на первый взгляд кажется значительно меньшей в размере, чем соответствующая ей в Египте пирамида Хеопса. Однако у Хэнкока был ответ и на это. Доказывая свою точку зрения, он обратил наше внимание на то, что пирамида Кетцалькоатля располагается внутри значительно превосходящего ее по размерам огороженного комплекса, который увидевшие его испанцы за неимением лучшего слова окрестили «цитаделью». Площадь этой огороженной территории в точности совпадает с размерами основания пирамиды Солнца. Это говорит о том, что с эзотерической точки зрения вся площадь «цитадели», а не только скромная по размерам пирамида Кетцалькоатля, должна рассматриваться как земное олицетворение звезды Алнитак. По этой логике, пирамида Луны, ощутимо уступающая размерами основания аналогичным показателям «цитадели» и пирамиды Солнца, возведенная несколько сбоку от воображаемой оси между первыми двумя, является мексиканским эквивалентом пирамиды Микерина, а значит, и звезды Минтака.

Признаюсь, поначалу я несколько скептически отнесся к идее Хэнкока. Мне показалось сомнительным, что между пирамидами Гизы и Теотиуакана — разделенными не только тысячами километров, но и тысячами лет — могла существовать какая-то прямая связь. Тем не менее я был не готов полностью отвергнуть возможность каких-то культурных связей между Мексикой и Египтом, которые могли иметь место в прошлом. К тому же в Теотиуакане было еще кое-что, что подталкивало меня к мысли о том, что, как и Гиза, этот священный город был задуман как земное отражение небесных сфер. Совпадение, о котором я поведу речь сейчас (если это, конечно, совпадение, а не нечто большее), представляется мне гораздо более значимым, чем расположение пирамид на местности, которое воспроизводило расположение звезд Пояса Ориона на небе.

(В принципе, строительство культовых сооружений и целых городов соответственно расположению небесных сфер и звезд было характерно не только для древнеегипетской Гизы и мексиканского Теотиуакана. Это было характерно и для принявшей христианство Руси. Как известно, сама планировка древних русских городов уподобляла их устройству алтаря православного храма (который, в свою очередь, есть земное отражение Града Небесного) и стремилась запечатлеть на русской земле реалии Святой земли Палестины. Отсюда и Золотые ворота (Святые ворота, через которые вошел в Иерусалим Иисус Христос), и поклонные горы (с которых путнику открывалась панорама города для крестных поклонов ему), и крещенские иордани. Патриарх Никон даже замыслил Новоиерусалимский монастырь под Москвой во образ одновременно и исторической Святой Земли, и грядущего Нового Иерусалима (описанного в Откровении Иоанна Богослова), тем самым создав на Русской земле единственную в своем роде, не имеющую аналогов во всем мире, архитектурно-пространственную икону Царства Небесного. Об этом, в частности, говорится в книгах протоиерея Льва Лебедева. Возможно, это обстоятельство в будущем натолкнет Эдриана Джилберта на поиски возможной связи между цивилизациями Древнего Египта, древней Мексики и Древней Руси. — Прим. пер.).

В ночном небе, бок о бок с созвездием Ориона, простирается Млечный Путь. Благодаря имеющимся в распоряжении современной науки мощным телескопам, способным заглянуть в далекие глубины космоса, мы знаем, что Млечный Путь — это галактика, частью которой является и наша Солнечная система. Так же как и ближайшая соседняя галактика М31 — более известная как туманность Андромеды, — Млечный Путь имеет форму диска, из центра которого простираются спиралевидные «рукава», состоящие из миллиардов звездных систем. В настоящее время мы знаем, что некоторые из этих звезд являются «красными гигантами» огромных размеров, в то время как другие — состоящими из сверхплотного вещества «белыми карликами». Кроме этого, в нашей галактике присутствуют объекты, которые состоят из так называемого «барионного» темного вещества, названного так, потому что оно не излучает и не отражает видимого света. Тем не менее обнаружить эти объекты можно по электромагнитному излучению в невидимом глазу диапазоне. Некоторые из располагающихся в районе Млечного Пути звезд похожи на наше Солнце. Это — средних размеров звезды, при которых, вполне возможно, существуют вращающиеся вокруг них планеты. Звезда Алнитак из Пояса Ориона и самая яркая звезда ночного небосвода, Сириус, невооруженному глазу кажутся обычными одиночными звездами. Однако в телескоп можно увидеть, что каждая из них является системой, состоящих из двух звезд. Такая система из двух звезд, связанных силами взаимного тяготения и вращающихся вокруг единого центра масс называется «двойной звездой».

Всех этих знаний, полученных в результате четырехсот лет астрономических наблюдений с помощью оптических, а затем и радиотелескопов, у древних египтян не было. Они не знали, что Млечный Путь — это галактика, или что Солнце — одна из великого множества составляющих ее звезд. В их понимании Млечный Путь был чем-то вроде реки и являлся небесным аналогом священного для них Нила. На правом берегу этой реки, неподалеку от Сириуса (который египтяне ассоциировали с супругой Осириса, богиней Исидой) располагаются звезды созвездия Ориона. Туда, считали древние египтяне, отправляются после смерти души умерших. С их точки зрения, это был рай: они представляли его очень похожим на земной Египет, но только более чистым и светлым. А властвовал там Осирис — антропоморфный бог, который, согласно легенде, когда-то правил Египтом. Египтяне верили и надеялись, что после смерти их души тоже вознесутся к созвездию Ориона и там воссоединятся на веки вечные с богами.

Ранее Роберт Бьювел уже объяснил Грэму Хэнкоку, что главная идея книги «Загадка созвездия Ориона» состояла в следующем: предназначение пирамид Гизы — помогать духам умерших фараонов (а возможно, и простых смертных тоже) восходить в небесное царство Осириса. Построив в Гизе три великие пирамиды, своим размером и расположением символизировавшие три звезды Пояса Ориона, древние египтяне создали образ небесного царства на земле. Египтяне верили: если в точно вычисленный благодаря астрономическим наблюдениям и расчетам день и час исполнить в Гизе специальные обряды, такие, например, как ритуал отверзания уст, то откроется портал в высшие миры. И тогда очищенный обрядами и укрепленный молитвами жрецов «сияющий дух» фараона вознесется с Земли к звездам.

Согласно верованиям древних египтян, у человека имелось несколько душ. И той из них, что они именовали «акх» — она изображалась в виде ибиса с хохолком, — предстояло соединиться на небесах с Осирисом, приблизительно так же, как христиане рассчитывают, что их души воссоединятся в раю с Иисусом Христом.

Что удивительно, у некоторых народов Центральной Америки в дохристианские времена имелись весьма похожие верования относительно Млечного Пути. Согласно данным ученых Джорджио де Сантильяна и Герты фон Дехенд, которые, в свою очередь, ссылаются на «Мифологию Латинской Америки» Г. Б. Александера, южные соседи майя, люди народа сумо (они проживают на территории современных Гондураса и Никарагуа), верили в Мать-скорпиона, обитающую в конце Млечного Пути. Согласно легендам индейцев сумо, Мать-скорпион принимает души умерших и вскармливает своими многочисленными грудями души новорожденных. Эта легенда индейцев сумо перекликается с древнегреческим мифом, благодаря которому Млечный Путь, собственно, и получил свое название^{6}. Как повествует этот миф₍ правивший миром в эпоху, предшествовавшую эпохе богов-олимпийцев, верховный бог Кронос страшился старинного пророчества, гласившего, что он будет свергнут собственным сыном, и потому пожирал всех своих детей, как только они появлялись на свет. Лишившись таким образом нескольких младенцев, супруга Кроноса, богиня Рея, решила обмануть мужа. Она завернула в пеленки большой камень и отдала его Кроносу вместо своего новорожденного сына Зевса. Возможно, подозревая какой-то подвох, Кронос потребовал, чтобы Рея в последний раз покормила младенца грудью, прежде чем он проглотит его. Рея приложила камень к груди, и из груди ее пролилось молоко, но Кронос обмана не заметил и проглотил вместо младенца этот камень.

Когда спасшийся таким образом Зевс возмужал, он заставил Кроноса изрыгнуть всех ранее проглоченных тем своих братьев и сестер — других олимпийских богов. С их помощью Зевс свергнул отца и воцарился сам, исполнив тем самым древнее пророчество, которого так страшился его отец Кронос. А пролитое Реей молоко так и осталось в небесах и с тех пор и называется Млечным Путем.

Многие другие древние народы отождествляли Млечный Путь с дорогой или тропой, по которой охотник гонится за зверем или следуют души умерших. Похоже, что среди цивилизаций древности это была чуть ли не общепринятая идея. Даже древние египтяне иногда называли Млечный Путь «тропинкой, проторенной звездами»^{7}.

Ацтеки, возможно, вспоминая какие-то гораздо более древние легенды, называли центральный проспект, проходящий через центр Теотиуакана, Миккаотли, то есть Дорогой мертвых и, вероятно, считали его земным аналогом Млечного Пути, ибо его они тоже именовали Дорогой мертвых. Некоторые толкователи теотиуаканских древностей считают, что возведенные вдоль Дороги мертвых храмы символизируют отдельные звезды на небосклоне. Проблема, однако, состоит в том, что, хотя пирамиды Солнца и Луны и цитадель вокруг пирамиды Кетцалькоатля можно с большим основанием рассматривать как земной аналог трех самых ярких звезд из Пояса Ориона, их расположение по отношению к Дороге мертвых, которая призвана символизировать Млечный Путь, не совпадает с расположением по отношению к Млечному Пути пирамид Гизы, также являющихся аналогами трех самых ярких звезд из Пояса Ориона.

Исходя из этого, я считаю, что, даже если желание воссоздать на Земле символическое присутствие трех самых ярких звезд Пояса Ориона в виде олицетворяющих их пирамид и было одной из причин, побудивших теотиуаканцев построить эти гигантские сооружения, эта причина не являлась единственной или решающей. Очевидно, что в выборе конструкции и места расположения пирамид огромную роль сыграли и какие-то другие факторы.

Именно такие мысли роились в моей голове, когда на следующий день, позавтракав, мы отправились в самый центр древнего Теотиуакана. И вот мне снова довелось ступить на Дорогу мертвых — четырехкилометровой длины проспект, окаймленный с каждой стороны длинным рядом небольших храмов-платформ. Они были построены в популярном в Мезоамерике архитектурном стиле «талуд-таблеро»: представьте себе трех- или четырехуровневую пирамиду, сложенную из платформ, каждая из которых несколько меньше предыдущей. Все эти платформы имеют совершенно плоский верх и вертикальные бока, но со скошенным уступом внизу. К вершине храма ведет прямая лестница, устроенная посредине той стороны, что обращена к Дороге мертвых. Я представил себе, как во время больших праздников эти платформы должно быть были запружены тысячами людей, старавшимися забраться повыше, дабы лучше рассмотреть процессию жрецов, властителей и других важных персон, торжественно шествовавших по центральному проспекту в направлении гораздо более внушительных пирамид, возвышавшихся в его конце.

Не успели мы выйти на Дорогу мертвых, как на нас налетела стайка местных торговцев сувенирами, наперебой предлагавших всевозможные вещи и поделки, от цветастых индейских платков до свистулек и миниатюрных моделей теотиуаканских пирамид. Среди выставленных на продажу безделушек были и фигурки ацтекских богов, внешне весьма походившие на то, как эти боги изображенй в дошедших до нас ацтекских кодексах (иллюстрированных книгах, написанных ацтеками до и вскоре после испанского завоевания Мексики. — Прим. пер.)[13]. Эти фигурки, умело вырезанные из обсидиана, вулканического стекла черного цвета, и украшенные камешками других цветов, привлекли внимание как минимум одного из членов нашей группы. Сначала я хотел сказать ей, что эти современные фигурки вряд ли имели какое-либо отношение к жизни и верованиям людей, построивших этот великий город почти две тысячи лет назад. Но тут я подумал: да, стоявшие на лотках фигурки были творением современных мастеров, но ведь сами эти мастера были далекими потомками древних строителей Теотиуакана! Сказать, что они не имеют друг к другу никакого отношения, значит игнорировать непосредственную, прочную связь, существующую между прошлым и настоящим. Для тех, чьи глаза способны видеть, а сердце — чувствовать, частички культуры и традиций доколумбовой Америки живут и поныне. Фигурки древних ацтекских богов, которые изготовляют для продажи туристам, — лишь одно из проявлений по-прежнему живой исторической памяти, которая ощущается в самой атмосфере Теотиуакана. По-своему торговцы туристскими сувенирами тоже вносят лепту в эту наполненную духом прошлого атмосферу — и за это они заслуживают нашей благодарности. По дороге в отель я снова остановился у лотка резчика по обсидиану и купил у него большой магический шар из того же минерала. Он и сейчас лежит на моем рабочем столе — черный, блестящий, напоминающий о давно ушедшем мире. Шар не является однообразно-черным: каждый из его полюсов венчает по белому вихреобразному пятну, чем-то напоминающему мне галактические спирали. В зависимости от направления света и того, под каким углом на них смотрят, их рисунок меняется. В этом шаре я вижу что-то вроде символа самого Теотиуакана — древнего города, метафизически связанного с нашим галактическим домом, Млечным Путем.

Пройдя Дорогу мертвых до половины, я дошел до поворота, ведущего к самому большему сооружению древнего Теотиуакана — пирамиде Солнца. Размеры ее основания, сопоставимые с размерами пирамиды Хеопса, оставляют далеко позади все остальные постройки города. Высота пирамиды Солнца — 228 футов (70 м). Любопытно, что при этом она не является самой высокой в Мексике — эта честь принадлежит чолульской пирамиде, вершина которой, в отличие от ее теотиуаканских сестер, в настоящее время увенчана построенным испанцами католическим храмом.

Как бы то ни было, пирамида Солнца более чем впечатляет, и в древности, вне всяких сомнений, она являлась главным культовым сооружением Теотиуакана. Медленными шагами я приблизился к пирамиде, пытаясь представить себе, как бы это место выглядело в период расцвета Теотиуакана, когда его жители собирались у ее подножия, чтобы отметить какой-нибудь значительный религиозный праздник. На самом деле это было не так уж и сложно, потому что в этот воскресный день площадка перед пирамидой была запружена людьми, и сотни мексиканцев всех возрастов взбирались по ступеням вверх. Их яркие одежды и возбужденные голоса приятно контрастировали с памятью о кровавых ритуалах, впитавшейся в эти древние камни. Тяжело дыша в разреженном высокогорном воздухе, я не без труда преодолел 365 ступенек — по одной на каждый день года, — ведущих к вершине пирамиды. Достигнув цели, я, на потеху местной детворе, с рождения привычной к воздуху высокогорья, стоял и тяжело вздыхал, как старая, загнанная кляча. Однако вид, открывавшийся с вершины, стоил затраченных усилий. К тому же, в отличие от немалого числа тех, кто был принесен в жертву на этом самом месте, я мог рассчитывать на то, что спущусь вниз с моим сердцем, которое будет по-прежнему биться внутри моей груди. А пока что я мог наслаждаться окружающими красотами и размышлять о том, что означала эта пирамида в глазах тех, кто ее построил.

Под пирамидой Солнца существует система пещер, вероятно, считавшихся «священными» еще задолго до сооружения самой пирамиды. Эти полости были обнаружены только в 19 71 году. Скорее всего, они имеют естественное происхождение. Считается, что в своем первоначальном виде пещеры были образованы потоками лавы примерно миллион лет тому назад. При определенных условиях лава может затвердеть снаружи, образуя нечто вроде туннеля, внутри которого будет продолжать течь расплавленная порода. Если вулканическая активность прекратилась до того, как вся лава в «туннеле» затвердела, то расплавленная масса может естественным способом вытечь, оставив за собой полое пространство. Так как непосредственно в районе Теотиуакана вулканизм не наблюдается уже очень давно, можно сделать вывод, что возраст у этих пещер весьма почтенный. Возможно, что пещеры были известны людям с древнейших времен. Мы знаем, что в годы расцвета Теотиуакана они использовалась в ритуальных целях: свидетельством этому являются найденные в них остатки вещей, принесенных в дар богам.

Вероятно, что рядом с пещерой, образовавшейся в результате вулканических извержений, существовал и вулканический пик — еще одно неизбежное следствие выбросов лавы из земли. Однако он, очевидно, был давно уничтожен выветриванием и естественной эрозией. Следует отметить, что, согласно одной из существующих теорий, как минимум некоторые из построенных в Мексике пирамид были призваны символизировать собой вулканы. Если эта теория правильна, то нельзя исключать, что пирамида Солнца задумывалась как такой «символический вулкан», и то, что она была возведена над пещерой вулканического происхождения, возможно, подкрепляло подобное метафорическое значение.

Спустившись с пирамиды, я подошел ко входу в туннель, ведущий к пещере: он был забран массивной металлической решеткой, которая была заперта на огромный замок. Я попытался было убедить стоявшего неподалеку сторожа допустить меня внутрь, но безрезультатно. И если в Египте обычно довольно скромный «бакшиш» открывает двери в самые святая святых, то в Мексике этот способ уже не годился: стороживший вход в пещеру мексиканец явно имел строжайшие указания не пускать внутрь никого и ни под каким видом. У меня не было иного выбора, как принять его заверения в том, что запрет был обусловлен соображениями безопасности посетителей, хотя, принимая во внимания то, как свободно публике позволялось карабкаться вверх и вниз по самой пирамиде, с которой было еще проще свалиться и разбиться, аргумент этот выглядел довольно неубедительно. Более вероятным объяснением мне представляется то, что исследование пещер археологами на тот момент все еще продолжалось, и поэтому те, кто отвечал за сохранность теотиуаканских древностей, элементарно опасались, что посторонние посетители наследят там, где ученые скрупулезно собирали информацию об использовании и об истинном предназначении пещеры в древности, и что тем самым вся многолетняя работа археологов может пойти насмарку.

Как бы то ни было, даже не заходя в пещеру, на поверхности самой земли можно обнаружить достаточно свидетельств того, что Теотиуакан был построен в том месте, где в древности активно действовали вулканы. В отличие от Великой пирамиды Гизы (пирамиды Хеопса), которая сложена целиком из камня, добытого в каменоломнях, пирамида Солнца представляет собой пятиуровневый искусственный насыпной холм, выложенный снаружи небольшими, неправильной формы блоками застывшей лавы. Куски застывшей лавы являлись основным строительным материалом Теотиуакана — из лавы красноватых, бурых и черных оттенков построены все главные сооружения города.

Одним из важнейших природных материалов, который добывался в Теотиуакане, был обсидиан. Сейчас из него главным образом вытачиваются сувениры, такие, как мой магический шар, но в доколумбовой Америке обсидиан имел значительно более широкое применение. Поскольку индейцы в основном не знали металлов, они использовали обсидиан для изготовления орудий труда и оружия. А тщательно отполированные обсидиановые диски древние мезоамериканцы использовали как зеркала. Одно из таких зеркал попало в руки доктора Джона Ди, знаменитого английского мага времен Елизаветы I, который с его помощью пытался заглядывать в будущее. В настоящее время это зеркало находится в экспозиции Британского музея в Лондоне, наряду с другими оккультными предметами, когда-то принадлежавшими доктору Ди, — его хрустальным шаром, при помощи которого он «обращался» к небесным ангелам, и многочисленными магическими печатями. Вглядываясь в иссиня-черное, до блеска отполированное зеркало доктора Ди, начинаешь по-новому воспринимать знаменитую библейскую фразу о вещах, которые мы видим «как бы сквозь тусклое стекло».

Ацтеки (и, вероятно, древние теотиуаканцы за столетия до них) изготовляли обсидиановые зеркала для того, чтобы, скорее всего, использовать их в тех же целях, что и Джон Ди. То, что одного из важнейших ацтекских богов звали Тецкатлипока — то есть «Дымящееся зеркало» на языке науатль, — говорит о том, какую важную роль эти зеркала играли в их религии и культуре. В ацтекских мифах Тецкатлипока — брат и соперник бога-героя Кетцалькоатля. В то время как Кетцалькоатль ассоциируется с водой, плодородием и ветром, его брат — это темная сила и символ раздора. Тецкатлипока часто изображается с обсидиановым зеркалом за спиной и с еще одним вместо ступни. Ацтеки боялись и почитали Тецкатлипоку и называли себя его «рабами».

Как и обычное стекло, обломки обсидиана имеют очень острые края, но, в отличие от стекла, обсидиан гораздо тверже. Поэтому, кроме зеркал, теотиуаканцы изготавливали из него и лезвия ножей, применявшихся для жертвоприношений. Для этой цели обсидиан был просто идеален: несмотря на то что он более хрупок, чем сталь, живое тело обсидиановым ножом взрезать гораздо удобнее, чем стальным[14]. Но этим применение обсидиана не ограничивалось. В руках умелого мастера обсидиан превращался в самые разнообразные коляще-режущие инструменты, в том числе в наконечники для копий и стрел. Для не знавших до прихода испанцев твердых металлов народов Мезоамерики обсидиан имел огромное значение, и предметы, изготовленные из него теотиуаканцами, пользовались спросом во всем регионе. Так, скажем, ножи, сделанные в типично теотиуаканском стиле, были найдены за многие сотни миль от Центральной Мексики в землях майя. Наличие этих предметов, а также обнаруженные в самом Теотиуакане кварталы, заселенные майя, свидетельствуют о значительном влиянии города на цивилизацию майя классического периода. Судя по всему, Теотиуакан был для майя не просто местом, где можно было прикупить полезный инструмент, но и духовным центром и местом паломничества.

Большое количество осколков разбитых обсидиановых зеркал было найдено в той самой пещере под пирамидой Солнца, о которой я уже рассказывал. Это, возможно, свидетельствует о том, что в ней совершались ритуалы и обряды, имеющие отношение к какому-то тайному культу. Как бы там ни было, тот факт, что теотиуаканцы возвели свою самою большую пирамиду прямо над пещерами, служит выражением того огромного символического значения, которое это место имело в их глазах. В этом плане пирамиду Солнца можно сравнить с церковью Рождества Христова в Вифлееме, построенной, по преданию, над пещерой, где родился Иисус, или с храмом Гроба Господня в Иерусалиме, воздвигнутом на месте, где, согласно Библии, Иисус был распят, погребен и откуда вознесся на небеса. Аналогично, что многие археологи и историки ныне придерживаются мнения, что комплекс пещер под пирамидой Солнца тесно связан с мифом о Кетцалькоатле. Одна из версий древнего предания о Кетцалькоатле утверждает, что на этом самом месте Кетцалькоатль принес самого себя в жертву, дабы Пятое Солнце — то есть Солнце нынешнего века — могло двигаться по небосводу.

Оставив позади себя позади пирамиду Солнца, я вернулся на Дорогу мертвых. Своим концом главный проспект Теотиуакана упирается в площадь Луны и возвышающуюся за ней одноименную пирамиду. Площадь Луны представляет собой просторную, квадратной формы городскую площадь, окруженную строениями, похожими на те, что тянутся вдоль Дороги мертвых, но только более массивными и высокими. Сама пирамида Луны формой схожа с пирамидой Солнца, но при этом ощутимо уступает той в размерах.

Взобравшись на вершину пирамиды Луны, я вытащил из кармана портативный приемник системы GPS и включил его (англ. GPS — Глобальная система позиционирования. — Прим. пер.). Только не подумайте, что я потерялся и мне срочно требовалось выяснить, где же я нахожусь. Нет, дело в том, что с помощью приемника GPS я хотел с абсолютной точностью определить истинное направление Дороги мертвых, конечным пунктом которой была пирамида Луны. GPS-приемник способен в точности определять местоположение на местности благодаря сигналу, получаемому им от находящихся в космосе специальных спутников. На сегодняшний день созданная и контролируемая США группировка спутников GPS насчитывает 24 космических аппарата. Хотя система GPS была создана в первую очередь в военных целях, в настоящее время воспользоваться ее сигналом могут и гражданские лица, для чего требуется лишь приобрести соответствующий GPS-приемник. Если приемник находится в месте, где он может принять сигналы как минимум четырех спутников системы, этого достаточно, чтобы рассчитать координаты данной точки на местности к югу или северу от экватора и к востоку или западу от Гринвичского меридиана.

Моему портативному приемнику потребовалось несколько минут, чтобы уловить сигнал от требуемого количества спутников и выдать результат. К сожалению, дабы враг не воспользовался их системой для наведения собственных ракет и другого высокоточного оружия, американцы намеренно вносят погрешности в предназначенный для гражданских пользователей сигнал. Как следствие, координаты одной и той же точки будут несколько варьироваться от замера к замеру. Чтобы как-то скорректировать этот эффект, я сделал несколько замеров, а затем вывел средний показатель. Полученные мной усредненные координаты для пирамиды Луны были таковы: 19 градусов, 40,969 минуты северной широты и 98 градусов, 50,634 минуты западной долготы. Чуть позже в южном конце Дороги мертвых неподалеку от нашего отеля я сделал вторую серию замеров, которая выдала усредненный показатель, равный 19 градусам, 40,769 минуты северной широты и 98 градусам, 50,996 минуты западной долготы. Отняв один результат от другого, я выяснил, что пирамида Луны расположена в 1,20 минуты к северу и 0,362 минуты к востоку от южной оконечности Дороги мертвых в районе нашего отеля. Это означает, что, насколько точно это можно установить с помощью измерений гражданским GPS, Дорога мертвых отклоняется на 16 градусов 47 минут на восток от направления север — юг. Полученный мной результат несколько отличался от показателя в 15 градусов 25 минут на восток, который упоминается во многих книгах и в Интернете, но ненамного.

По правде говоря, в глубине души я надеялся, что отклонение окажется большим, ведь тогда это послужило бы дополнительным доказательством правильности общепринятого мнения о том, что Дорогу мертвых следует ассоциировать с Млечным Путем. Любой, кто посмотрит в небо темной безоблачной ночью, заметит, что с Земли Млечный Путь видится широкой лентой звезд. Из-за того что наша планета оборачивается вокруг собственной оси и одновременно вращается вокруг Солнца, высота над горизонтом и угол наклона Млечного Пути меняется в зависимости от дня года и времени суток. Поэтому, прежде чем отправиться в Мексику, я с помощью специальной астрономической программы для компьютера под названием «Skyglobe» рассчитал время, в которое на широте Теотиуакана Млечный Путь будет находиться в наивысшей точке. В эту ночь Млечный Путь должен пересечь небосвод непрерывной дугой, от горизонта до горизонта, пройдя в точке зенита над Теотиуаканом — то есть прямо над головой[15] находящегося в Теотиуакане наблюдателя.

Поскольку ось Млечного Пути не совпадает с проходящей через Северный и Южный полюс осью Зеллли, создается впечатление, что видимая нам лента звезд Млечного Пути восходит и заходит в ночном небе с каждым суточным оборотом небесной сферы: сначала северная «оконечность» ленты, а затем и южная. Когда в небе пребывает одна из «оконечностей» Млечного Пути, наблюдателю в Теотиуакане она представляется полосой звезд, простирающейся с северо-востока на юго-запад, а вблизи точки зенита находится созвездие Орла. Когда же на небосводе появляется другая «оконечность» Млечного Пути, лента его звезд ориентирована с северо-запада на юго-восток, и к зениту близко созвездие Ориона. С помощью «Skyglobe» я узнал, что в период расцвета Теотиуакана (приблизительно с 100 г. до н. э. по 750 г. н.э) в небе была видима северная «оконечность» Млечного Пути, а медианная плоскость галактики при этом пересекала горизонт с северо-запада на юго-восток под углом в 45 градусов. Аналогично, южная «оконечность» видимой части галактики была направлена с северо-востока на юго-запад под тем же углом в 45 градусов. Было ясно, что ни направление южной, ни северной «оконечности» Млечного Пути не совпадали с ориентацией на местности Дороги мертвых, повернутой, как мы уже знаем, на 15 градусов 25 минут на восток от оси север — юг.

Все это означает, что в действительности Дорога мертвых не замышлялась ее строителями как буквальный земной эквивалент Млечного Пути. По крайней мере, она совсем не могла ассоциироваться с Млечным Путем в тот момент, когда тот проходил над Теотиуаканом в точке зенита. Если Дорога мертвых и планировалась и строилась как своего рода символическая проекция «небесного пути», то на деле она получилась лишь грубо приблизительно отображением действительного Млечного Пути.

Я считаю, что причина, по которой Дорога мертвых оказалась ориентирована именно так, как она в настоящее время ориентирована, связана отчасти с астрономией, то есть с небом, и отчасти — с самой Землей. Если продлить воображаемую осевую линию Дороги мертвых за пирамиду Луны, то она укажем прямо на потухший вулкан Серро-Гордо, что в переводе с испанского означает «Толстая гора». Действительно, если с Дороги мертвых издалека посмотреть на пирамиду Луны, то можно увидеть, что контуры ее во многом следуют контурам Серро-Гордо, так, как будто бы пирамида Луны замысливалась как своего рода уменьшенная копия нависающей за ее спиной горы. Это вряд ли является просто совпадением. Очевидно, это свидетельствует о том почтении, с каким древние обитатели Центральной Мексики относились к вулканам. С другой стороны, ориентация пирамиды Солнца явно имела астрономическое предназначение. Об этом в первую очередь говорит само ее название, что, впрочем, не может считаться бесспорным доказательством, ведь оно было дано пирамиде ацтеками, и нам неизвестно, называли ли ее так сами строители и жители Теотиуакана. С другой стороны, пирамида Солнца расположена под прямым углом к Дороге мертвых и сориентирована прямо на ту точку, где более чем полтора тысячелетия тому назад Солнце зашло за горизонт. В тот день — приблизительно в 300 году н. э., что примерно совпадает со временем завершения строительства самой пирамиды, — Солнце находилось в созвездии Тельца, прямо под звездным скоплением Плеяд.

Плеяды, также известные как созвездие М45, — наверное, самая легко узнаваемая из всех существующих характерных групп ярких звезд. С астрономической точки зрения это так называемое «рассеянное скопление», состоящее из сотен звезд, семь из которых можно без труда разглядеть невооруженным взглядом. Древние греки и римляне называли их «семью сестрами», испанские конкистадоры — Кабрильяс, то есть «козочки». Из источников колониального периода, в частности из работ Бернардино де Саагуна, нам известно, что Плеяды играли важную роль в ацтекских религиозно-календарных ритуалах, которые приурочивались к окончанию очередного 52-летнего цикла. О значимости 52-летнего цикла для обитателей доколумбовой Мезоамерики я подробно напишу в следующей главе. Сейчас же отмечу, что церемонии, посвященные его завершению, всегда устраивались в ноябре, в день, когда Плеяды в полночь пересекали южный меридиан.

Вот что пишет об этом Бернардино де Саагун, которого в своей книге «Почему культ гремучей змеи играет столь важную роль в цивилизации майя» цитирует известный мексиканский исследователь Хосе Диас Болио:

«У древних жителей Мексики был принят такой счет времени: самый длинный период в 104 года они называли «веком», а половину его (52 года) — «связкой лет», или «гавилья». Такое летосчисление у них повелось с древнейших времен. Когда ему было положено начало — неизвестно, но индейцы были совершенно уверены, что, когда окончится один из таких полувеков-«связок», неизбежно наступит конец света. На сей счет были им многочисленные пророчества, что когда сие произойдет, то движение небесных тел прекратится. Поэтому, по окончании каждой 52-летней «связки лет», в ночь праздника «Точиумолпилли» они сидели и ждали знака — быть концу света или нет. Этого знака они ждали, следя за движением Кабрильяс [Плеяд] по небосклону, ибо в Мексике в ту полночь [Плеяды] висят в самой середине неба.

В ту ночь они зажигали новый огонь, а еще с вечера все их вожди и жрецы шли торжественным шествием из главного храма в Мехико (Темпло Майор) к вершине холма, что у Истапалапы. Этот холм они называют Ушачтекатль. Они взбирались туда, где стоял ку (небольшой храм), уже приготовленный для церемонии, и когда они видели, что Плеяды прошли зенит, то понимали, что движение небес не прервалось, а значит, конец мира не наступил и не наступит еще 52 года. В ту ночь толпы людей окрест стояли на холмах Тескоко, Шочимилько и Куаутитлана, ожидая зажжения нового огня — знака того, что мир продолжает существовать. И когда их вожди торжественно зажигали огонь в храме ку на Ушачтекатле, на окрестных холмах следовали их примеру и оглашали воздух криками ликования, которые достигали до самых небес: ведь мир не кончался, и у них несомненно было еще 52 года жизни»^{8}.

В «Пророчествах майя» я уделил немало места описанию связанных с огнем религиозных празднеств древних индейцев Мезоамерики. При этом я указывал, что такие мистико-религиозные празднества были присущи не только ацтекам, но регулярно проводились также и в землях майя.

Примерно в то же самое время, когда в Мексике Бернардино де Саагун старательно заносил на бумагу все, что ему удалось узнать о древних верованиях ацтеков, на территории современной Гватемалы группа старейшин и вождей майя-киче записывала для последующих поколений историю, легенды и традиции своего народа. Результат их трудов — эпос «Пополь-Вух» — считается величайшим творением мезоамериканской литературы. «Пополь-Вух» написан на языке киче, но не иероглифическим письмом майя, а при помощи латинского алфавита. Судя по всему, «Пополь-Вух» не являлся оригинальным текстом XVI столетия, а представлял собой своего рода компиляцию выдержек из более ранних, не дошедших до нас древних книг майя, к которым были добавлены легенды, мифы и предания, передававшиеся устным путем из поколения в поколение. Как мы увидим несколько позже, эпос киче свидетельствует о важной роли созвездия Плеяд в космологии и религиозно-мистических воззрениях майя.

Благодаря сообщениям все того же неутомимого Бернардино де Саагуна нам известно, что последняя ацтекская церемония «Нового огня», состоявшаяся до прихода испанцев (которые, конечно же, немедленно запретили все подобные языческие ритуалы) состоялась в 1507 году. В тот год, как и сейчас, созвездие Плеяд — если смотреть на него из Мехико или из близлежащего Теотиуакана — находилось слишком низко над горизонтом и не могло достичь точки зенита. Однако в период между 700 и 750 годами н. э. любой человек, оказавшийся в Теотиуакане в полночь с 19 на 20 ноября, мог бы стать свидетелем того, как Плеяды пересекают небосвод в точке зенита. Если отсчитать назад от 1507 года необходимое количество 52-летних циклов, выяснится, что один из праздников «Нового огня» должен был состояться в 727 году н. э. С того года и в течение двух последующих 52-летних циклов (то есть до окончания в 831 году н. э. 104-летнего ацтекского «века») Плеяды продолжали доходить до точки зенита в небе над Теотиуаканом. Любопытно, что, по мнению археологов, именно в этот период город был окончательно покинут его жителями.

Стоя на вершине пирамиды Луны и глядя на каменную громаду Серро-Гордо, я вспомнил об ацтеках и их празднике «Нового огня». Мне было нетрудно вообразить, как похожие ритуалы могли бы проводиться столетиями раньше и здесь, в Теотиуакане.

В тот день все огни в городе должны были тушиться, а люди — готовиться к судьбоносной ночи. Днем или ранним вечером жрецы, возможно, сопровождаемые теми, кому предстояло быть принесенными в жертву богам, должны были торжественно взойти на вершину священного вулкана Серро-Гордо. В то же время все остальные теотиуаканцы заполняли Дорогу мертвых и храмы-платформы по обе ее стороны. Молча или тихонько шепча молитвы, они стояли там, вперив взгляд в вершину старого вулкана. В тот момент, когда Плеяды пересекали высшую точку небесной сферы прямо над их головой, жрецы, ожидающие этого события на вершине Серро-Гордо, должны были торжественно зажечь новый огонь. Те же, кому добровольно или по принуждению предстояло пожертвовать своей жизнью, предавались разгорающемуся пламени — точно так же, как сами боги при сотворении нынешнего века Пятого Солнца пожертвовали собой, бросившись в огонь ритуального костра.

Когда стоящие внизу на равнине видели разгорающийся на Серро-Гордо огонь, из их груди должен был вырваться радостный вопль. Обратив глаза к небу, собравшиеся внизу люди должны были удостовериться в том, что Плеяды продолжают движение по небосклону, что означает, что мир продолжает жить. Еще один возглас радости должен был вырваться у них из груди, когда скороходы доставляли с Серро-Гордо факелы, несущие новый огонь. От них зажигались светильники в великих храмах на вершинах пирамид Солнца и Луны.

Для того чтобы добраться с огнем, взятым с вершины Серро-Гордо, до Теотиуакана, скороходам должно было потребоваться несколько часов. За это время небеса должны были измениться. Плеяды уже должны были пройти точку зенита и начать опускаться к горизонту на западе.

Жрецам, собравшимся на вершине пирамиды Солнца в Теотиуакане, эти изменения в небесах должны были быть заметны лучше всего. Они должны были увидеть, как на востоке занимается заря, как первые лучи солнца заставляют бледнеть звезды. Чтобы убедить главное светило продолжить свой подъем, жрецы на пирамиде, скорее всего, должны были швырнуть в огонь еще нескольких жертв. Если древние жители Теотиуакана были хоть в чем-то похожи на ацтеков (а у нас имеется все больше причин полагать, что так оно и было), то восхождение солнца по небосводу должно было сопровождаться всеобщим ликованием. А после окончания торжественной церемонии успешной встречи нового «века» остатки погребальных костров, которые жгли на вершинах пирамид, должны были раздаваться жителям города, чтобы те зажгли от них новые огни в своих домашних очагах.

Спустившись с пирамиды Луны, я оказался на начинавшейся у ее подножия одноименной площади. Неподалеку располагается сооружение, обозначаемое в путеводителях как «дворец». Однако, на мой взгляд, это здание имело скорее сакральное значение, нежели служило жилищем правителям города. Возможно, в нем проводились торжественные обряды посвящения правителей и высших священнослужителей.

Посредине этого здания находится внутренний дворик, окруженный со всех сторон крытой галереей. Крыша над галереей зиждется на массивных колоннах, украшенных изысканной резьбой по камню. Эта резьба изображает любопытную звериную фигуру — некий гибрид птицы кетцаль и бабочки, которую археологи окрестили «Кетцаль-папалотль» (кетцаль-бабочка). Мой путеводитель не объяснял, что же на самом деле обозначал этот необычный символ. Лично я считаю, что он явно имел отношение к концепции метаморфического перерождения, выражая ту идею, что даже если в этой жизни мы обитаем в мире гусениц, то после смерти у нас существует возможность реинкарнации в более «высоком» мире великолепных бабочек и птиц.

Как символ воскрешения и перерождения, бабочка (или, в других вариантах, стрекоза) известна не только в Центральной Америке. В частности, именно в таком контексте бабочка фигурирует на знаменитом «Кольце Нестора», найденном в 1925 году в Восточной Греции. Однако бабочки — в первую очередь вид «данаида монарх» — имели особое значение для доиспанской Мексики. В отличие от своих европейских собратьев, которые живут отдельно друг от друга и не собираются роями, американские «данаиды монархи» совершают ежегодную миграцию со всего континента в поросшие лесом горы Мексики. Так как их тела содержат особые токсины, птицы на них практически не покушаются. Вследствие этого в некоторых уединенных горных долинах эти бабочки собираются целыми миллионами. Строителям Теотиуакана наверняка было известно об этих «долинах бабочек», и я уверен, что с точки зрения их цивилизации эти места считались священными. Потомки людей, поклонявшихся бабочкам (если они и в самом деле им поклонялись), населяют одно из самых густонаселенных мест в мире — долину Мехико и одноименный мегаполис. Там-то я и запланировал свою следующую остановку.