Контракт с коротышкой

18

Уже через пару минут Чили раскусил Майкла. Тот хотел, чтобы люди считали его обычным парнем, но слишком привык быть тем, кем он был, чтобы справиться с ситуацией.

Они сидели за столиком. Чили спросил, не хочет ли Майкл что-нибудь выпить. Майкл, наблюдая за Никки и ее группой через арку, ответил, что это совсем неплохая идея. Чили поинтересовался, что он предпочитает. Майкл пожал плечами – да что угодно. Скотч, бурбон, пиво? Майкл сказал: «О?» – потом, подумав: «Нет, лучше всего „Перье“», – все это не сводя глаз с Никки и группы. Они еще не начали играть. Чили взглянул на бар, по-прежнему закрытый, и подумал, что ему придется тащиться наверх, чтобы принести звезде содовую воду… Но именно в этот момент Майкл произнес:

– Очень сложные зрители.

Чили заметил выражение лица Майкла, его поднятые брови, как будто он только что узнал плохие новости, но был скорее удивлен, чем оскорблен.

– Мой Майкл Джексон не произвел на них впечатления.

А, он имел в виду лунную походку…

– А на меня произвел. – Это было чистой правдой.

– По правилам, следовало бы подвести глаза, надеть белые носки, перчатки… Да и голос был не тот, какой-то кукольный шепот.

– Я вообще ничего не слышал.

– Впрочем, я могу их понять, этих ребят, их позицию, которая связана с неким территориальным императивом.

– Видимо.

Чили почувствовал себя более раскованно в общении со звездой – с первого взгляда узнавал в человеке трепача. Впрочем, это еще не говорит о том, что парень – плохой актер.

– Не знаю, почему, но эта ситуация напомнила мне байку о третьесортном актеришке, игравшем Гамлета. – Майкл улыбался одними глазами. – Он был настолько плох, что вскоре после начала пьесы зрителей уже трясло, и они начали громко оскорблять его, просить убраться со сцены. Так продолжалось до тех пор, пока парень не выдержал. Он прервал монолог и обратился к зрителям: «Эй, а я-то здесь при чем? Не я же написал все это дерьмо».

Теперь улыбались оба, правда, Майкл – по-прежнему только глазами.

– Я бы мог сказать этим ребятам нечто подобное. «Слушайте, не я же придумал Майкла Джексона…»

Чили было интересно, почему он не перестает думать о реакции этих парней, если она его так мало волнует, и когда наконец представится удобный момент упомянуть о сценарии «Лавджоя».

Он уже был готов как бы невзначай бросить: «Да, кстати…» – но тут ударила по струнам группа Никки, и зал наполнился грохотом, а Майкл повернулся вместе со стулом лицом к сцене. Сначала было слишком громко, потом они успокоились, и музыка оказалась совсем неплохой, скорее, похожей на ритм-энд-блюз, чем на рок-н-ролл. Чили даже застучал по столу в такт кончиками пальцев. Майкл сидел, сложив руки на животе, вытянув ноги в мешковатых штанах и скрестив их в лодыжках – на одной кроссовке у него развязался шнурок. Чили рассматривал его профиль. С виду ему было едва за тридцать, а вовсе не сорок семь. И выглядел он совсем неплохо, даже с таким носом. Невозможно было понять, нравится Майклу музыка или нет. Чили уже хотел было спросить его об этом, но потом почувствовал, что, вероятно, все всегда ждут, пока звезда не заговорит сама, пока не выскажет свое мнение, а потом говорят «да», со всем соглашаясь. Он вспомнил, как жадно все ловили каждое слово Момо, когда тот много лет назад пару раз заглядывал в клуб. Тогда Чили показалось, что надо надевать наколенники, если хочешь поговорить с этим не проработавшим ни дня в своей жизни человеком.

Чили наклонился над столиком:

– Вы, вероятно, не помните, но мы уже встречались однажды.

Он подождал, пока звезда не посмотрит на него.

– В Бруклине, когда вы снимались в «Циклоне».

– Мне сразу показалось, что мы встречались, но я не мог вспомнить по какому случаю. Вас ведь зовут Чил, да?

– Чили Палмер. Мы встречались в клубе на Восемьдесят Шестой улице в Бенсонхерсте. Вы зашли, сказали, что хотели бы поговорить с ребятами.

– Да, отлично помню. – Майкл вместе со стулом повернулся к нему лицом.

– По-моему, вы хотели понять, каково быть одним из нас, – произнес Чили, глядя звезде прямо в глаза примерно так, как он обычно смотрел на парня, задержавшего выплату на неделю или две.

– Скорее, послушать.

– Правда?

– Понять ваш ритм речи.

– Мы говорим не так, как все?

– Как посмотреть, все зависит от положения. – Майкл облокотился на стол и пальцами причесал волосы. Чили видел подобный жест в кино, выглядело очень натурально. – От тона голоса, – сейчас он добавил в свою речь акцента, – от того, откуда ты приехал. Я имею в виду вовсе не географию, – продолжил он уже нормальным голосом, правда с легким нью-йоркским акцентом. – Самое главное – позиция. Ваш тон и речевая модель свидетельствуют об определенной уверенности в себе, в собственных взглядах, о вашем безразличии к общепринятым принципам.

– Как будто нам наплевать.

– Более того. Вашу позицию можно считать сдержанной, но с примесью устрашения. Так и никак иначе. Все должно быть только по-вашему.

– Вам удалось понять нас. Если бы я не знал, что вы актер, решил бы, что вы один из наших. То есть вы стали тем парнем. Даже когда скурвились, – разоткровенничался Чили. – Я никогда не встречал доносчика и, даст Бог, никогда не встречу, но сыграли вы очень убедительно.

Звезде понравилось, Майкл закивал:

– Какая замечательная роль. Мне нужно было найти центр героя, его стержень, на котором я мог построить все остальное, и он заиграл, о, как он заиграл. – Майкл закивал в такт музыке Никки, закрыв глаза, как будто показывал, как следует вживаться в роль. – Услышав подлинную речь, ее ритм, местный говор, я действительно начал думать так же, как те ребята, смог проникнуть в их головы.

Как будто он исследовал племя дикарей в джунглях Бруклина. По крайней мере, Чили так показалось.

– Ну хорошо… – протянул он. – Я один из тех, о ком вы говорите. О чем я сейчас думаю?

Выражение лица звезды стало наивно-удивленным: «Что? Я что-то не то ляпнул?» Потом лицо его расплылось в широченной улыбке рубахи-парня. На сей раз он пригладил волосы обеими руками.

– Вы не так меня поняли. Я не утверждаю, что произошла метаморфоза, что я стал одним из вас. В таком случае я перестал бы быть актером. Много лет назад я спросил Дейм Эдит Эванс, как она вживается в свои роли, и она ответила: «Я притворяюсь, мой мальчик, притворяюсь». Так вот, я пытаюсь погрузиться в определенную жизнь, узнать о ней как можно больше, чтобы добиться реализма, достоверности. Но в конечном счете лишь оттачиваю свое искусство, играю, притворяюсь совершенно другим человеком.

– Значит, вы не знаете, о чем я думаю, – стоял на своем Чили.

Улыбка несколько поблекла.

– Понятия не имею, хотя не скрою, было бы очень любопытно узнать.

– Вам это интересно, да?

– Если вы хотите рассказать.

– Я думаю о фильме.

– Об одном из моих?

– О фильме, который мы собираемся сделать и в котором хотели бы предложить вам роль. – Чили заметил, как удивленно поползли вверх брови кинозвезды, как предостерегающе поднялась рука в поношенном кожаном рукаве, но останавливаться не стал. – Вы знаете этот фильм, читали сценарий.

Однако Майкл уже не слушал, а говорил:

– Подождите. Беру тайм-аут, о'кей? – Он опустил руку и откинулся на спинку стула. – Не хочу показаться грубым, потому что признателен за ваш интерес, даже польщен, на самом деле, тем, что вы рассматривали мою кандидатуру. Но есть проблемы, мой агент и близко не позволит мне подойти к независимо финансируемому фильму. Прошу меня простить…

– Это не совсем так… – успел сказать Чили, и рука кинозвезды вновь взметнулась вверх.

– Мой менеджер и мой агент, которые занимаются деловой частью моей деятельности, неукоснительно соблюдают это правило. В противном случае, как вы понимаете, независимые продюсеры доставали бы меня своими предложениями днем и ночью. – Майкл беспомощно пожал плечами и повернулся к группе.

– Вы думаете, я говорю о деньгах мафии? Вы не так меня поняли, фильм будет сделан на студии.

Эти слова частично привлекли внимание кинозвезды.

– Я не связан с этими людьми с тех пор, как бросил заниматься ростовщичеством в Майами.

Внимание звезды вернулось полностью, Майкл выпрямился, во взгляде появилась заинтересованность, ему явно хотелось узнать еще что-нибудь из реальной жизни.

– А что случилось? Не вынесли давления?

– Давления? На людей обычно давил я.

– Я это и имел в виду. Как такая деятельность подействовала на вас? Что вам приходилось делать, чтобы собрать долги?

– Типа ломал ли я ноги каким-нибудь придуркам?

– Да. Или применяли другие формы устрашения?

– Применял то, что требовалось. Вы – актер, любите притворяться. Представьте себя ростовщиком. Один тип, который должен вам пятнадцать тысяч, смылся из города.

Плечи звезды стали уже, Майкл наклонился вперед, вытянув перед собой руки, на какое-то мгновение взгляд его стал плутоватым, потом он сдался и покачал головой:

– Я играю Шейлока, а не ростовщика. Ладно, какова моя мотивировка? Владение деньгами. Взимание долга. Причинение боли, если нужно. – Майкл полузакрыл глаза. – Отец часто бил меня без причины… Забирал деньги, которые я зарабатывал, работая разносчиком газет, и которые хранил в коробке из-под сигар…

– Погодите, – прервал его Чили. – Вот я был ростовщиком, ну и как я выгляжу?

– Верно, верно… – Майкл не сводил с Чили глаз, его лицо постепенно становилось непроницаемым, сонным.

– Сейчас вы ростовщик?

– Этот тип должен мне пятнадцать штук, – заявила звезда. – Он смылся, и я иду за ним. А кто же я еще, по-вашему?

– Попробуйте еще раз. Посмотрите на меня.

– Я и так смотрю.

– Нет, я хочу, чтобы вы посмотрели на меня так же, как я смотрю на вас. Скажите взглядом, а не словами: «Ну все, ты – мой, засранец».

– Вот так?

– Вы что, устали? Хотите спать?

– Погодите. А так?

– А сейчас вы коситесь и щуритесь, как будто пытаетесь выглядеть крутым или как будто вам нужны очки. Посмотрите на меня. Я думаю: «Ты – мой, ты – моя собственность, твою мать». Но я ничего не чувствую. Понимаете? Вы для меня не человек, а запись в долговой книге, парень, который должен мне деньги, больше никто.

– Значит, я должен проявлять полное равнодушие, пока меня не начнут обманывать.

– И даже когда начнут. Видите ли, в этом нет ничего личного, чистый бизнес. И парень знает, что произойдет, если он не вернет долг вовремя.

– А если так? – На это раз взгляд кинозвезды приобрел нужную безжизненность.

– Неплохо.

– Вот что я о тебе думаю, говнюк. Ничего.

– Верю.

– Я так посмотрю на него, когда встречусь лицом к лицу.

– Да, но вы же его еще не нашли.

Майкл взглянул на Чили как-то странно, и тот догадался, что звезда просто не понимает, что именно от нее требуется. Чили и сам не понимал, куда это его заведет, но ситуация уже сложилась у него в голове, и он продолжил:

– Парень смылся в Лас-Вегас.

– А как я об этом узнал? – включился в игру Майкл.

– Его жена сказала.

Чили замолчал, звезда терпеливо ждала.

– Ну?

– Жена заодно с вами потому, что муж смылся со всеми ее деньгами… с тремя сотнями тысяч. – Чили несло, он даже не осознавал, где следует остановиться. – Они обманули авиакомпанию – дело в том, что самолет разбился, а парень должен был быть на борту, но не был, тогда как все остальные погибли.

Взгляд звезды стал подозрительным.

– Но если парень не был в самолете…

– Он был, да только сошел перед тем, как самолет взлетел и взорвался. Его имя стояло в списке пассажиров, сумка находилась в самолете…

– И жена предъявила авиакомпании иск. – Майкл кивнул. – Отчаянная девчонка.

– К тому же хорошенькая.

– Муж смылся с ее деньгами, а еще он должен пятнадцать штук мне, – процедил Майкл-ростовщик. – Одним словом, я с его женой бросаюсь в погоню. Продолжайте. Что происходит, когда я встречаюсь с этим парнем и смотрю на него?

Чили следовало подумать. Рассказать Майклу, как все случилось на самом деле, или изложить все в виде будущего кинофильма?

– Все не так просто. Вам нужно быть осторожным. Лео – мужа – опасаться нечего. Он способен только на удар в спину, и то если вы подберетесь к нему слишком близко. Но есть еще один противник, по-настоящему крутой, которому к тому же вы должны деньги. Гангстер. Он знает о трехстах штуках и хочет убрать вас за старые обиды.

На этот раз Чили заставил-таки себя остановиться и принялся размышлять, как бы вернуться к началу разговора.

– И это произошло на самом деле, верно? Это ведь не вымышленная история? – спросила кинозвезда.

– В сущности, да.

– И вы – ростовщик.

– Был. В то время.

– А вы нашли этого парня, как его… Лео?

– Нашел. – Это был факт, но сейчас он не знал, что говорить дальше, и не понимал, как его занесло так далеко. – Вы сейчас играете ростовщика, да?

– Ага, продолжайте.

– Мы все сейчас притворяемся. Вы вот захотели узнать, сможете ли думать, как ростовщик, влезть ему в голову. Я дал вам ситуацию, вот и все.

– Так вы не расскажете, что было дальше?

– Ну, по-моему, на данный момент я рассказал достаточно.

Майкл снова как-то странно посмотрел на него, правда, на этот раз менее смущенно, скорее, так, будто начинал что-то понимать.

– Нет так нет. – Он широко улыбнулся. – Не знаю, как давно вы занимаетесь своим делом, но более гениально представленного предложения я не получал за всю карьеру. Вы заставили меня сыграть ростовщика, прежде чем я понял, что это предложение. А теперь я вынужден буду прочитать сценарий, чтобы узнать, чем все заканчивается. Великолепно. Нет, правда, как искусно вы все обставили…

– Ну, на самом деле… – начал было Чили, но кинозвезда уже смотрела на вопящих Никки и ее группу. – На самом деле мы хотели бы предложить вам роль в фильме, о котором я уже упоминал. Это «Мистер Лавджой». Насколько мы понимаем, вы прочли сценарии, и он вам понравился… очень.

Сейчас следовало подождать, дать звезде время подумать.

– «Лавджой»? – переспросил Майкл, снова повернувшись к Чили. – Это о том, как на глазах у цветочника машина сбивает сына?

– Ага, и он начинает преследовать того парня, чтобы застукать его за рулем.

– Какая компания будет продюсером?

– «ЗигЗаг» Гарри Зимма.

– А, создатель гнусных тварей. Я пробовался в фильм Гарри, когда только пришел в художественное кино. И роль не получил.

– Он вам отказал? Да перестаньте.

– Тогда я еще не был Майклом Уиром.

Он не шутил, но голос его изменился.

– В любом случае, мы идем со сценарием в «Тауэр», – объявил Чили и получил в ответ улыбку Майкла.

– Знаете, что говорят об Илейн Левин? Что она трахнулась со всей своей записной книжкой, лишь бы занять этот пост. Но вот что я скажу: ей этого не требовалось. Илейн знает дело. Она сделала кучу денег для «МГМ», пока ей не подсунули этот заведомо провальный фильм. Вы его видели? «Гора Сан-Хуан»?

– А мне понравился, – признался Чили.

– Неплохой фильм, – согласился Майкл. – И факты не перевраны, что случается редко. Чернокожие солдаты спасают задницу Тедди Рузвельта. Но правда не продает билеты, к тому же фильм был явно перефинансирован. Он стоил больше, чем настоящая война, а такое, насколько мне известно, случилось только с «Посланием Гарсиа» с Джоном Боулзом в главной роли. Помню, я всерьез задумывался об участии в фильме о той же самой войне под названием «Сабана». Это был интереснейший период, США становились великой державой, доктрина Монро, неоспоримое господство… «Сабана». Там, где наши войска высадились на Кубу.

– Звучит неплохо, – кивнул Чили, совершенно не понимая, о чем говорит этот парень, и постарался вернуть разговор к «Лавджою». – Послушайте, мы думаем…

Но Майкла было невозможно остановить.

– И название классное. Удачно сочетается с песней. Сабана, да-да-да-да…

Господи, теперь он, вопреки сопровождению сумасшедшего рока, еще и запел.

– Да-да-да-да, Сабана… Вещь старая, но в ней столько драматических пассажей. В фильме столько эмоций, романтизма, милитаризма. Джон Уильяме, например, мог бы заработать на нем кучу денег.

– Я хотел только упомянуть… – начал было Чили, но вдруг ощутил тишину в зале. Группа закончила выступление. – …Что мы определенно будем делать этот фильм на студии.

Майкл Уир небрежно кивнул, он уже поднимался со стула, смотрел, как Никки снимает гитару.

– Похоже, нам пора. Было очень приятно поговорить с вами.

– Уже уходите, да?

– Никки ждет. Пора скрываться от толпы…

– Но вам понравился «Лавджой»?

– Мне понравился герой, у него масса скрытых возможностей. Но, судя по развитию сюжета, фильм к началу второго акта становится второсортным. Пересмотрите «Циклон», проследите, как сохраняется визуальная структура даже на разных уровнях метафоры, в сценах со священником, с матерью… вы ни на секунду не теряете из виду тематическую направленность картины.

– Да, конечно, – все еще пытался спасти положение Чили. – Мы уже вносим изменения в сценарий. Вводим новую женскую роль, изменяем концовку…

– Звучит неплохо.

– Может, поговорим о фильме еще когда-нибудь, если у вас будет возможность?

– В любое время. – Майкл уже уходил. – Позвоните Бадди, что-нибудь придумаем.

– Бадди?

– Моему агенту, – пояснила кинозвезда. – Гарри его хорошо знает.

Чили открыл дверь своего триста двадцать пятого номера и сразу же заметил мигающую лампочку на телефоне. Он закурил, после чего набрал номер.

– Одну минуту, – сказала телефонистка. Как ему показалось, та же самая, из Латинской Америки. – Звонил мистер Зимм. Завтра в три у вас встреча на студии «Тауэр». Позвонит вам утром. Да, еще звонил мистер Карло, просил передать, что вечером его дома не будет и что… мистер Барбони прилетает завтра в двенадцать ноль-пять компанией «Дельта», рейс номер восемьдесят девять. Хотите, чтобы я повторила?

Чили любезно поблагодарил ее.