Копье и Лавр

Глава 13. Осада

Серые тучи закрыли солнце. По морю загулял пронизывающий, холодный ветер. С северных гор ползла пелена мутного белого тумана. Скоро она дойдет до моря, и все побережье погрузится в сумрак.

Темная фигура стояла на носу корабля с багровым парусом. Ветер раздувал черный плащ на плечах, трепал края низко надвинутого капюшона.

Баррад Дарафалл смотрел на стены родного города.

Давно покинул он земли Ладды. Много долгих лет минуло с тех пор, как он бродил по белым улицам Орифии, слышал приветливое слово, смотрел в глаза друга.

Рука невольно коснулась холодного стекла в глазнице. Да, в те времена у него еще были при себе оба глаза. Было и честное имя, и любимые люди, и надежды на будущее. Все это дала ему Ладда.

И все это у него отняла.

Гнев, когда-то бушевавший в нем неистовым пожаром, с годами прогорел до горькой язвящей ненависти. Мстить уже не хотелось. Нынешняя его цель была куда выше банальной мести.

Но мысль о том, что он пройдет к этой цели по горящим руинам родного города и по обугленным костям своих трусливых, двуличных соотечественников — эта мысль все же вызывала удовлетворение. Она обещала покой его горькой злобе.

— Господин.

Дарафалл обернулся. Двое солдат в простом доспехе встали на страже у катапульт. Стрелок и наводчик. Единственные бойцы на флагмане не из богатеньких домов.

— Господину стоит спуститься вниз. Скоро тут станет жарко.

На берегу звонил колокол. Приближались сторожевые башни на черных утесах. А из гавани в страшной спешке летели наперерез вторжению триремы под синими парусами. Гордость орифийского флота шла дать отпор нежданному врагу.

Чародей усмехнулся и остался на месте. На это стоило посмотреть.

***

Немногие женщины Фаланги могли припомнить другой такой постыдный и безблагодатный бой.

Неприятности начались, едва флот вышел из гавани. Не успели триремы отплыть и на сто локтей, как паруса сдулись и поникли, а скорость движения упала до черепашьей.

Дул встречный ветер.

Уже тогда у многих на сердце заскребли кошки. Птун не помогает сегодня своим дочерям, — думали они. Море не постоит за нас в этой битве.

Но долг есть долг, и бойцы легли на весла. Однако медлительность стоила немедленных потерь. Враг успел открыть огонь из осадных орудий по сторожевым башням на скалах. Кипящая смола и баллисты оказались бессильны перед черными бомбами. Каменные башни раскололись и рухнули в море валом каменных обломков, в дыму и пламени.

Не так быстро, как хотелось бы, но расстояние между триремами и флотом неприятеля сокращалось. И тут открылось самое страшное. Боги сегодня не только не могли помочь своим людям.

Они не могли помешать их врагам.

Едва триремы Орифии подошли к неприятелю на полсотни локтей, корабли под багровыми парусами изрыгнули на них косые струи пламени. В любой другой день Птун сбил бы прицел врага ветрами, или лукавый Мегист наслал бы осечки на их орудия.

Но сегодня каждый залп был точен, каждая огненная струя достигла цели. Одна трирема вспыхнула как факел, даже не сблизившись с врагом. У двух других пылали мачты. Части экипажа пришлось тушить пожары, и это еще больше ослабляло флот: меньше людей оставалось, чтобы грести или отвечать врагу ответным огнем.

Женщины Фаланги взывали к Тоскару и посылали во вражьи суда тучи стрел. Но пламя Воителя больше не зажигало их губительным огнем. А рука даже опытнейшей лучницы не может нацелить стрелу так же верно, как благословение бога. Многие выстрелы уходили впустую, вонзались в деревянные борта кораблей, в щиты неприятеля. Стрелять с каждым мигом становилось все труднее: вражеский огонь бил со всех сторон, пылая жгучими языками даже на водной глади моря.

В довершение всех бед, защитный флот был собран наспех и проигрывал противнику в численности. Это было бы не так страшно, если б орифийки могли использовать скорость и маневренность трирем. Но встречный ветер украл у них и эту возможность.

В течение нескольких минут орифийские корабли оказались отрезанными друг от друга, боевой порядок распался, и битва превратилась в огненное избиение. Когда катившийся с севера туман добрался до воды и неумолимо пополз к месту сражения, многие женщины Фаланги уже боялись смотреть друг другу в глаза. Храбрость и верность долгу не изменили им, но каждая страшилась увидеть в глазах сестры отражение собственного отчаяния.

Смерть поджидала их в волнах, и каждый на обстреливаемых врагом кораблях ощутил на себе в тот час ее холодное алчное дыхание.

***

Ариста бежала через море перепуганных людей.

Граждане Орифии высыпали из домов, улицы наполнили гомон и суматоха. Одни требовали ответов на вопросы, которые никто не слышал. Другие кричали, что нужно открыть арсеналы и раздать всем оружие. Никто никого не слушал, но каждый вздрагивал, когда до городских улиц доносился грохот вражьих орудий. Плакали дети.

Расталкивая людей с дороги, Ариста выбежала к стенам Стратегикона. Отсюда был неплохо виден залив, и при взгляде на море сердце Аристы защемило. Паруса тонущих трирем падали в морские волны. Флот Орифии погибал под ударами сил вторжения.

— Тот, с золотым диском.

Ариста вздрогнула. Тамриз подкралась сзади неслышно и незаметно.

— Что?

— Мой брат плавает под парусом с золотым диском. Весь флот подчиняется ему одному. Если его захватить, они не смогут продолжить бой. Врожденный изъян деспотии, — Тамриз усмехнулась.

Они были вдвоем на пустой набережной. Вокруг стояла напряженная тишина.

Страшная догадка мелькнула в голове Аристы. Твари на площади не тронули эту смуглянку. Будто признали в ней свою. И этот вражий флот появился именно в тот момент, когда город ослаблен.

Одним движением девушка выхватила меч и нацелила остриё в грудь возлюбленной.

— Это ведь ты. Ты привела их сюда. Ты предала нас!

Тамриз без страха взглянула на клинок, который мог в любой момент пронзить ей сердце.

— Никого я не предала. Я прибыла сюда, чтобы выполнить приказ отца. И приказ выполнен: ложные боги отвернулись от вас.

Обе девушки взглянули на море. Да уж, едва ли боги хранили сейчас флот Орифии. Даже отсюда был слышен грохот ломающихся снастей и крик умирающих.

Рука с мечом предательски дрогнула. В глазах стояли слезы. Аристе хотелось сказать — нет, крикнуть, бросить прямо в смуглое лицо! — очень многое. Как ненавидит она Тамриз. Как больно ей терять только обретенную связь с другой душой. Как горит и кровоточит преданное доверие. Как воспоминания о счастливых совместных часах стали теперь мучительно горькой отравой.

Вместо этого она спросила:

— Чего ж ты теперь даешь мне советы?

Лицо Тамриз омрачилось.

— Брат напал слишком быстро, не дал вам времени. Я надеялась, что ваш город будет покорен в благородной битве, кровью и честью. Какая же честь в расправе над беспомощным и не готовым врагом?

— Как великодушно, — фыркнула Ариста. — Ты очень порядочна для шпионки и лгуньи!

Глаза принцессы Хеменид сузились в холодном презрении.

— Бранись, сколько хочешь. Но подумай над моим советом о корабле брата. Если кто-то попытается его взять…

— Хорош совет! Выйти в море и убиться о ваш флот! Посмотри! — Ариста ткнула мечом в сторону моря. — Вы своего добились! Бой уже проигран!

— Если ты проиграла, разве это повод сдаваться? — Тамриз невесело улыбнулась.

На миг Ариста замерла с открытым ртом, не зная, что ответить на свои же слова.

— Вероятно, вы и правда погибнете. Но так, по крайней мере, это будет добрая схватка, а не подлая резня.

Тамриз сунула руку за пояс.

— Прощай, Ариста Гракх.

Рука и сердце Аристы думали быстрее, чем разум. Слова прощания, сказанные изменницей, разожгли в груди ярость. Нет уж, ты не уйдешь после того, что сделала!

Рука с мечом замахнулась, готовая нанести удар вероломной подруге.

Чёрный порошок высыпался под ноги принцессе Хеменид. Багровое пламя вырвалось из мостовой и охватило тело Тамриз. На Аристу дохнуло жаром, полыхнула алая вспышка. Клинок гладия прошел через пламя и разметал по камням багровые искры.

Но было поздно. Ее возлюбленный недруг исчезла.

Ариста осталась одна на пустой улице. На море грохотало сражение.

***

За воротами Стратегикона стояли растерянные, испуганные воспитанницы. Они ждали вестей, выстроившись в шеренгу, в боевом облачении для сорванного экзамена.

Ариста вышла из тени ворот и подняла руку, требуя внимания. Хор голосов тут же накрыл ее.

— Проклятая Гракх! Что там творится?

— Пусть объяснит!

— Где капитан? Она уплыла сражаться?

— Каков приказ, что мы должны делать?

Так не пойдет. Ей не перекричать два десятка испуганных девиц.

Ариста огляделась и что есть силы ударила мечом в медный гонг, который так часто созывал их к новым занятиям. Сейчас, среди пожарищ и шума снаружи, знакомый звон прозвучал мрачным, неумолимым гулом.

Девушки умолкли. Во дворе настала тишина.

— Капитан ранена! — Ариста надеялась, что голос ее звучит твердо. — Не знаю, жива ли она еще. Многие наставницы погибли или остались у лекарей. Остальные уплыли сражаться, но наш флот почти разгромлен. Мне не передали для вас никаких приказов.

Повисшее во дворе молчание говорило о страхе и отчаянии больше, чем тысяча криков.

— Сто зе нам делать? — жалобно спросила Ифина.

Ариста сделала глубокий вдох.

— Прямо сейчас у города не осталось Фаланги для защиты. Его единственная Фаланга — мы. Вы, сестры, спрашиваете меня, что делать? Хорошо. Вот мой ответ: мы должны атаковать флагман Хеменидов, взять в плен их вожака и заставить их отступить.

Недолгую паузу разорвал нервный, гнусавый смешок Ниобии.

— Что за бредни несет эта проклятая? Нам биться с Хеменидами? Мы даже не сдали экзамен!

Искры страха и злости упали на подходящую почву. Двор заполнился криками.

— Хочешь, чтобы нас перебили, Гракх?!

— Атаковать без командира, как же!

— Найдите наставницу, что слушать эту безумную!

Ариста в отчаянии огляделась. Во всем Стратегиконе нет никого, кто поддержал бы ее. О чем она думала? Она не командир, она проклятая Гракх! Кто за ней пойдет?

Что-то острое с оглушительным свистом пролетело мимо Аристы. В камни двора, прямо под ноги Ниобии, вонзился окровавленный гладий. Ниобия взвизгнула и отскочила.

Окаста, дочь Ио, выступила из тени ворот. Волосы все еще в крови, доспех в царапинах и вмятинах. Но походка Окасты была тверда как всегда, а в глазах горели неукротимая воля и ярость.

Подле нее шла Тигона; лицо девушки было по-прежнему бледным, но взгляд прояснился, а с губ и век спала синева.

— Ах вы приблуды! — рык Окасты заглушил даже шум паники в городе и дальний рокот морского сражения. — Галдите, как обосравшиеся галки, пока наш город на краю гибели!

Ариста невольно отошла на пару шагов. Гнев Окасты был как молния: даже если она не метит именно в тебя, лучше не стоять у нее на пути.

— Гракх, да заблюют псы могилу ее отца, здесь единственный стоящий гражданин! Верно она сказала: мы последняя надежда Орифии! Мы должны выйти в море и схватиться с безбожниками не на жизнь, а на смерть! Кому-то тут нужен командир? Я вам командир! — заорала Окаста так, что у Аристы зазвенело в ушах. — Я и проклятая Гракх! Слушайте сюда: сейчас мы выйдем из этих ворот и отправимся на смерть, как подобает женщинам! Тем, кто пойдет за нами, я обещаю: каждую из вас ждет в аду пир до отвала и такой мужик, какого вы и не видывали! А те, кто хотят отсидеться, пусть умирают в позоре и на том свете отправляются прямиком в ямы с дерьмом!

Одним движением Окаста выдернула меч из каменных плит, бросила его в ножны и встала рядом с Аристой.

— Но… на цем нам выйти в море? — осторожно спросила Ифина. — Ни одной триремы в гавани не осталось.

И тут, как это порой бывает, идея вспыхнула в уме Аристы так ясно и так стремительно, что это даже пугало. Так нежданно легко ложится строчка в поэму или песню.

— Триремы нам и не нужны. Чтобы подобраться к флагману, сгодится и что поменьше.

***

— Ни за что! — сказал, как отрезал, старый Солон.

Пятеро упрямых седых рыбаков стояли на пристани против двух десятков девушек в старых доспехах. Пять небольших парусных лодочек стояли за ними на якоре: сердце их жизни и промысла.

— Солон, не дури, мы же для города просим, — заметила Ариста.

— Для блажи своей вы просите! Куда вам, да на таких лодках воевать! Сами погибнете, и лодки наши потопите!

— Верно говорит, — буркнул один из рыбаков.

— Да уж, пусть воюют те, кто умеют.

— Те, кто умеют, скоро закончатся! — в сердцах закричала Окаста. — Да граждане ли вы?

— Граждане, граждане, не хуже тебя! — закаркал сердито Солон. — А своей лодки не дам, а Гракх в руки тем более! Хватит ей мои лодки топить!

Ариста вздохнула. Ей честно не хотелось делать то, что она собиралась сделать прямо сейчас.

Ну, разве что самую малость.

Ариста размахнулась и раскрытой ладонью врезала Солону по лбу.

Старик охнул и пошатнулся. А шататься-то ему и не следовало: очень неосмотрительно он спорил с дочерями Стратегикона на самом краю причала.

Сверкнув в воздухе исподним, Солон с визгом грохнулся в воду. Из-под причала послышался шквал проклятий и причитаний.

Ариста повернулась к опешившим рыбакам.

— У кого-то еще есть проблемы с тем, чтобы одолжить отечеству лодки?

Рыбаки молча подвинулись в стороны, давая девушкам дорогу.