Копье и Лавр

Глава 8. Ночевка

— Живей, младшие сестры, живей! Бодрее шаг!

Командам наставницы вторил топот сорока стройных ног и шумное, с присвистом, дыхание двадцати гортаней. Тяжелые щиты стучали о спины, пропотевшие ремни доспехов впивались в кожу.

Воспитанницы Стратегикона совершали пробежку к побережью.

— Головы прямо! Вторая справа, спину не гнуть! Четвертый ряд, нога в ногу, не шаркаем!

Наставницы двигались по бокам колонны, на бегу подгоняя и поучая младших сестер. Привычные к долгим пробежкам, женщины не сбивались с дыхания, даже когда выкрикивали команды во все горло.

У южных ворот колонну девушек встретили одобрительным свистом и выкриками возвращавшиеся с работы граждане, молодые мужчины и парни.

— Храни вас боги, красавицы!

— Эй, ты, рыжая! До встречи на празднике Тоскара!

— Ай, хорошо идут!

За воротами стук сандалий о белые камни мостовой сменился шорохом прибрежного песка.

Воспитанницы бежали в полном боевом снаряжении, ровной колонной, по трое в ряд. Ариста, Тигона и Тамриз по сложившейся уже традиции оказались в одном, последнем ряду.

***

В тот вечер, когда они вместе обмывали раны в купальне Стратегикона, Ариста и не думала, что ее и Тамриз Хеменид ждет столь тесное товарищество.

Хотя размышляя об этом теперь, Ариста не очень-то удивлялась. Принцесса-чужестранка с первых дней оказалась в Стратегиконе такой же неприкаянной, как они с Тигоной. Мало кто хотел общаться с дочерью жестокого императора, которую, по слухам, не хотела брать в обучение и сама капитан.

Тамриз сносила свое одиночество со спокойной гордостью, никого не задабривала и ни к кому не напрашивалась. Неуступчивую и замкнутую чужеземку так или эдак задвинули в стан изгоев. В учебных боях встать с ней всегда было некому, кроме как Аристе или Тигоне. За трапезой они трое всегда вынуждены были сесть за один стол, ибо все остальные были уже заняты тесными кликами подруг. Волей-неволей они трое то и дело оказывались вместе.

Особенно запомнилось Аристе происшествие, случившееся на пятый день после вступления Тамриз в Стратегикон. На закате принцесса поймала ее у дверей дормитория и с легким смущением спросила, кому из слуг надлежит отдавать одежды для стирки.

— В Стратегиконе нет слуг, — объяснила ей Ариста. — Сестры все делают сами.

У Тамриз сделалось такое лицо, будто бы ей заявили, что в Стратегиконе принято прилюдно ковыряться в носу.

— А могу я… попросить твою сестру, чтобы она сделала это за меня?

— Тигону? — удивилась Ариста. — А не проще разве самой?

Черты Тамриз обрели столь надменное и гордое выражение, что Ариста сделала единственный возможный вывод: принцесса попросту не умеет обслуживать себя сама.

— Я научу ее лучше стрелять по мишеням. Ей нужно, — холодно сказала Тамриз.

— Я спрошу у нее, — осторожно пообещала Ариста.

Через несколько дней Тигона не только стирала одежды принцессы, но и чистила ей доспехи и точила оружие. Тамриз взамен покупала ей сладости у разносчиков и тренировала в стрельбе и рукопашной после заката. Тигону, кажется, это вполне устраивало. Или же она просто не хотела возражать.

Между ними и Тамриз не сложилось дружбы или доверия. Вместо этого образовалось что-то вроде вынужденного союза. В замкнутом мире крепости три изгнанницы составили своеобразную антитезу тройке примерных учениц: Окасты, Ниобии и Краты. Дочь Стратегикона верит сестрам по обе руки, не так ли?

Меж тем первый месяц обучения катился к концу. А это означало Испытание Солью.

***

— Одно меня радует, — сказала капитан Ио. — Некоторые из вас сегодня выглядят чуть менее беспомощными, чем в первый день обучения.

Пыхтящая, уставшая и потная шеренга девушек ничего не ответила, но многие на словах капитана оправились и приосанились. Ио специально схитрила: не сказала, кто именно входит в число отличившихся.

— Сегодня на закате придет час Испытания Солью. Те, кто его выдержат, сделают еще шаг к тому, чтобы закрепить на шее священную фибулу Фаланги!

Ио показала себе за спину, где на прибрежных волнах покачивались несколько парусных лодок.

— Каждую лодку займут трое из вас. В лодке вы найдете карту, на которой указан путь к одному из южных островов. Ваша задача — добраться до назначенного вам острова, найти спрятанный на нем штандарт Стратегикона и провести на острове ночь. Утром за вами приплывут наставницы. Вопросы?

— Поцему плыть надо в ноць? — недовольно поинтересовалась Ифина.

Ио усмехнулась.

— Потому что при свете дня верный путь отыщет даже овца. Дочь Стратегикона умеет слушать звезды и течения и не заблудится даже в кромешной тьме. Разбирайте лодки!

***

Уже много лет детям Орифии рассказывали на ночь одну поучительную сказку. Там речь шла о не очень умной девушке, которая поверила вранью злого духа, увязшего в болоте. Вопреки советам родителей, девушка принесла из дома рыболовный крюк, чтобы помочь духу выбраться. Злой дух нацепил крюк себе на хвост и вылетел из болота. Вылетая, он зацепил крюком хвосты своих товарищей — других духов, увязших в трясине еще глубже — и потащил их за собою по воздуху. Из-за этой-то глупой девушки, говорила сказка, беды и приходят всегда вереницей, одна за другой.

Сегодняшним вечером три девушки имели возможность вполне убедиться в справедливости этой морали.

То, что им троим опять выпало быть вместе и плыть в одной лодке, само по себе еще не было проблемой. Опытная рыбачка, Ариста быстро освоилась со снастями. Тигона не особо соображала в мореплавании, но послушно и быстро делала, что скажут. Тамриз же молчала и смотрела в карту до тех самых пор, пока берег не остался локтях в сорока позади. Только тогда принцесса подала голос.

— По прямой плыть нельзя, — сказала она. — Надо взять чуть к западу и выйти к острову по дуге.

— Это еще почему? — спросила Ариста.

Тамриз очертила ногтем небольшую окружность на пергаменте карты.

— Вот здесь лежит гряда рифов. Сейчас прилив, она будет скрыта под водой. Пойдем напрямик, и распорем о них лодку.

— Ты-то откуда знаешь? Ты никогда здесь не плавала!

Лицо Тамриз приняло такое высокомерно-снисходительное выражение, что Аристе захотелось одновременно извиниться и дать ей по носу.

— В крепости есть книги и карты. К испытаниям можно готовиться раньше, чем за миг до начала.

— Почему же на этой карте рифы не отметили? — встревожилась Тигона.

Тамриз пожала плечами.

— Возможно, это часть испытания. Умеем ли мы думать своей головой.

Ариста подумала и решила не спорить. Ни к чему пререкаться посреди открытого моря, да и крюк выйдет невелик. Они потеряют много если час. Солнце уже закатилось, на море стемнело, но ночь была ясной и лунной. Черную громаду своего острова они уж точно не пропустят. Ариста отлично представляла себе его место в южном архипелаге: третий слева, формой напоминает черепаху.

Руль повернулся влево, Ариста села помогать Тигоне на веслах. Просить принцессу грести было бесполезно: она наотрез отказывалась от любой работы, не связанной с боевым искусством. Ариста подозревала, что даже окуни она упрямую смуглянку за борт вниз головой, это не заставило бы ее притронуться к презренному веслу.

И тут у них лопнул парусный канат.

Парус сдулся. Лодка, только что бодро бежавшая по воде, теперь заколыхалась на волнах подбитым селезнем. Вдобавок на море поднялся ветер, и лодку замотало по волнам так, что нечего было и думать держать нормальный весельный ритм.

Кошкой балансируя на ходящей ходуном корме, Тамриз осмотрела лопнувший канат.

— Гниль, — заключила она. — Лодку делал очень плохой варвар-корабельщик.

— Отличное время для критики, — огрызнулась Ариста, сражаясь с веслом; волны то и дело норовили вырвать его из рук. — Под скамьей запасной канат, вытащи да закрепи!

— Уверена, любая из вас…

— Если не грести во всю мочь, волны нас перевернут, неженка! Либо бери весло, либо вяжи канат! В любом случае пошевеливайся!

С лица Тамриз впервые за время путешествия сошло выражение надменного достоинства. У принцессы даже повлажнело в глазах, как у отруганного за леность ребенка.

— Ты нас очень обяжешь, — ни с того ни с сего Тигона сдобрила диалог формальной вежливостью.

Принцесса вздохнула и нагнулась под скамью.

***

То, что варвары принимали за лень и изнеженность, на самом деле было страхом. Причем наихудшей его разновидностью. Страхом перед собственной слабостью.

Тамриз Хеменид росла в убеждении, что дочь величайшего из людей, даже нелюбимая и растущая в тени брата, умеет и знает все, что стоит знать и уметь в земной жизни. Ее учили поэзии, истории, риторике, политике и географии, самоучкой тренировала она свое тело в искусстве боя и благородной гимнастике.

Попав в Стратегикон, Тамриз, по выражению одного философа, узнала, сколь многого она не знает. На этом безбожном полуострове нужно было стирать одежду, чинить обувь, убирать постель, самой умываться и чистить оружие. Немудрено, что эти варварки такие грубые и дикие: у них уходит столько времени на низкие нужды, где уж тут думать о развитии ума и духа!

Услуги Тигоны (принцессе не нравилось называть это «помощью») стали настоящим спасением. Тамриз могла большую часть времени сосредоточиться на том, что получалось у нее хорошо, и не бояться выставить себя на посмешище перед дикарками.

Вот и сейчас она не хотела грести и вязать канат не потому, что брезговала. Уроки отца, унижавшего ее за малейшую некомпетентность, заставили Тамриз панически бояться любого дела, в котором она могла показаться неумелой. Грубое весло и жесткий канат были для нее в тот час злейшими врагами.

Но сероглазая дикарка сказала верно: если ничего не сделать, они рано или поздно перевернутся. Или застрянут в море посреди ночи. Тамриз стиснула зубы и забралась с новым канатом на мачту. Кажется, рабы на ее корабле вязали этот узел вот так…

И тут принцесса Хеменид увидела вдалеке следующую беду.

Никто из девушек не обратил сперва внимания на то, откуда дул будоражащий море ветер. А дул он с севера.

А северный ветер всегда вел за собой туман с северных гор.

Молочно-белая дымчатая масса катилась по морю, приближаясь куда быстрее, чем виделось невооруженному глазу. Стена тумана была такая высокая, что все три девушки, не сговариваясь, подумали одно и то же: он поглотит лодку целиком, накроет ее от мачты до кормы. Даже луну и звезды сквозь эту пелену будет не видно.

Прочим воспитанницам, которым не нужно было делать крюк и у которых не лопнули канаты, туман будет нипочем. Они успеют добраться до своих островов и разжечь теплые светлые костры. А вот для их тройки перспективы выглядели куда более мрачными. Хуже, чем застрять в море ночью со сдувшимся парусом, только застрять в море ночью со сдувшимся парусом без видимых ориентиров.

— Хеменид, вяжи этот трижды клятый канат, — тихим и страшным голосом сказала Ариста.

***

Туман нагнал их, когда из темноты уже выросла спасительная гряда южных островов. Третий остров с левого края архипелага исполинской черепахой лежал на воде. Поставленный парус легко домчал бы их к берегу.

Но теперь было уже поздно. Белое марево окутало их со всех сторон, скрыв из виду и острова, и звезды, и вообще все за пределами их маленькой лодки. Где сейчас находится нужный им остров, понять было невозможно. Ветер постепенно стихал, и болтавшаяся на волнах лодка легла в неспешный дрейф. Движения не ощущалось. Однообразная стена тумана вокруг, казалось, застыла в неподвижности.

Тигона выпустила из рук весло, размяла измученные кисти. Ее примеру последовала и Ариста. Тамриз понуро опустилась на дно лодки, баюкая кровоточащую ладонь. При попытке закрепить узел на мачте рука ее соскользнула, и жесткий канат разрезал кожу.

Несколько минут никто ничего не говорил.

— Порез лучше промыть, — тихо сказала Тигона. — Загноится еще.

Тамриз подняла голову. Взгляд у гордой принцессы был растерянный и едва не испуганный.

— Но нам же не дали с собой воды…

Ариста закатила глаза, свесилась за борт, горстью зачерпнула морскую воду и плеснула всю пригоршню на руку Тамриз. Смуглянка вскрикнула от боли, морская соль обожгла открытую рану.

— Ай!

— Шшшшш, — Ариста крепко сжала раненую ладонь Тамриз в своих ладонях.

Рука принцессы была нежной и гладкой, как творение скульптора. Даже облитая водой и кровью, она оставалась приятной на ощупь.

— Соль защитит от заразы. Потерпи.

В глазах Тамриз вспыхнула знакомая гордость. Она закусила губу, чтобы не выдать боли. Руки дикарки были шершавыми, грубыми и очень теплыми. В них рана не так болела.

— Благодарю.

— Не за что.

Тамриз поколебалась.

— Сожалею, что не совладала с канатом.

Ариста не ответила и выпустила руку принцессы.

— Что же нам теперь делать? — спросила Тигона, с тревогой вглядываясь в непроглядный туман.

Несколько секунд заняли раздумья над ответом.

— Надо грести прежним курсом, — сказала Ариста. — Мы правильно плыли. Двинемся вперед, и рано или поздно причалим к острову.

— А как же рифы? В тумане их не заметишь, пока не налетишь! Давайте лучше повернем назад, вернемся в город!

— Мы уже обогнули рифы, сделали крюк! А до города сейчас дальше, чем до острова!

— Зато город мы вернее увидим или услышим хотя бы! А до острова еще доплывем ли живыми…

— Живыми мы не доплывем, если угодим в полночный холод на полпути к городу! На острове хоть костер разожжем!

— Не дойдем мы до острова, на нас валятся неудачи! Я уж думаю…

Тигона запнулась.

— Что?! — вспылила Ариста. — Что неудачи из-за меня? Что туман пришел, потому что я Гракх?

— Я просто хочу домой, — Тигона готова была заплакать.

И тут Тамриз Хеменид выхватила из-за пояса нож и с размаху вонзила его прямо в борт лодки. Звук удара был негромкий, но на двух девушек он подействовал как звон гонга: обе немедленно замолчали и уставились на смуглую чужеземку.

— Я согласна с Гракх, — твердо сказала Тамриз. — Мы вернее погибнем, плавая туда-обратно по холоду и туману. К тому же, вернуться ни с чем значит покрыться позором. Это недопустимо.

Принцесса встала со дна лодки во весь рост, зажала в кулак раненую руку.

— Ложитесь на весла, обе. Я закончу работу с парусом. Все ясно?

— Да, сестра, — не сговариваясь, как на построении, ответили Ариста и Тигона.

Следующие полчаса прошли в напряженной работе плеч, рук и спин. Весла били по воде, скрипели снасти, три напряженных частых дыхания звучали в ровном такте. Лодка резала носом проклятый туман, прорываясь к твердой земле. С четвертой попытки Тамриз закрепила парус на мачте; хоть и ослабевший, северный бриз все же придавал суденышку сил.

Туман по-прежнему держался, поэтому темный берег острова вырос перед ними как-то сразу и вдруг, будто возник прямо из-под воды. Днище заскребло о прибрежный песок, и туман наконец выпустил их судно из своей белесой хватки. Девушки, усталые и взмокшие до головокружения, вывалились за борт и рухнули на холодный песок.

— Звезды, — мечтательно пробормотала Тигона.

***

Когда они отдохнули и озаботились дальнейшим планом, небо из бархатно-синего сделалось уже абсолютно черным. Вероятно, близился полночный час, а может, уже и миновал. Сложно было сказать наверняка.

Вокруг них еще стояла стена тумана, но на самом острове можно было ориентироваться. Песчаный пляж, на котором высадились девушки, переходил в кедровую рощу, расстилавшуюся во всю ширь острова, насколько видел глаз. Что находится за этой рощей, в темноте было не разглядеть. Стояла благостная тишина, нарушаемая только плеском волн о песок.

Мнения о том, что делать дальше, быстро разошлись.

— Разделимся, обыщем остров и найдем штандарт! — заявила Тамриз. — Испытание нужно выдержать во что бы то ни стало!

— Ночью, в лесу? — заныла уставшая Тигона. — Может, лучше согреемся и утром найдем? До полудня нас никто ведь не заберет.

— Гракх, скажи ей, мы не можем бездействовать!

— Ариста, мы на ногах не стоим!

Обе спорщицы вперили взгляды в Аристу. Оба взгляда лучше любых слов требовали: скажи, что я права, сделай по-моему. Ариста спешно припомнила все то, что отец когда-то рассказывал ей об искусстве компромисса.

— Давайте так. Соберем в роще хворост и найдем воду. Погреемся у костра и сделаем факелы. Пока будем делать, отдохнем. А с факелами и штандарт быстрее найдется.

Возражений не последовало. Роща была не слишком густой, луна надежно освещала пространство между кедрами, поэтому девушки разделились. Тамриз единолично направилась на поиски родника, Ариста же осталась с Тигоной собирать хворост. Нетрудно было догадаться, что принцесса только рада была не таскать в руках колкие ветки и сучья.

— Слушай, — Тигона прервала затянувшееся молчание. — Прости, что сорвалась на тебя в лодке. Я… я не думаю, что ты приносишь беды.

В непроницаемой тишине рощи их голоса и шорох шагов звучали непривычно громко. Ариста нагнулась, чтобы подобрать сухую кедровую ветку. Хороший ответ на ум не шел.

— Я просто испугалась, — виновато закончила Тигона. — Плохая из меня дочь Стратегикона.

— Мы все испугались.

— Да, но вы с Хеменид все равно остаетесь умными. Что-то придумываете и все такое. А я от страха делаюсь полной дурой.

Ариста почуяла опасность. Если Тигону не остановить, она прямо посреди рощи ударится в очередной цикл самоуничижения, и ее будет не успокоить до рассвета. Это раздражает и на учебном стрельбище, но уж на пустынном острове посреди ночи это вообще не к месту.

— Ладно. Слушай. Я на тебя не сержусь. Мы добрались до острова, все вместе. Это главное.

— Правда?

— Правда. Но если мы вернемся домой, ты никогда больше не припомнишь мне, что я Гракх. Договорились?

За разговором и сбором хвороста они и не заметили, как пересекли рощу и вышли из-под тени кедров на открытую местность.

— Догово… — ответ замер на губах у Тигоны, она побледнела.

Взору девушек предстала широкая извилистая лощина, локтей двадцать в глубину. Она рассекала остров, как порез от удара гладием; зеленая полянка обрывалась в покатый спуск. Каменистое дно лощины было усыпано плотной белой массой. При взгляде на это странное покрытие Ариста почувствовала, как у нее холодеют пальцы. Только сейчас ей пришло на ум, что в такой цветущей роще они ни разу не встретили ни птичьего гнезда, ни спящих на ветках обезьян.

Кости. Они усеивали всю лощину. Большие, маленькие, толстые, хрупкие, идеально выбеленные и очищенные от плоти догола. Тонкие кости птиц лежали вперемешку с грудными клетками и расколотыми черепами, ужасно похожими на человеческие. Останки диких обезьян.

Одно бедствие крючковатым хвостом зацепило другое. К этому времени туман над морем рассеялся, и девушки смогли разглядеть лежащий по соседству остров. Тот, что лежал на воде подобно панцирю черепахи.

Они причалили не к тому острову.

Но если их остров там, чуть дальше на юг, значит, они сейчас на…

О боги. Нет-нет-нет. Только не это.

— Что же это? — пролепетала Тигона.

— Надо найти Хеменид, — голос Аристы стал хриплым от страха. — Вернемся в море, немедленно.

— Что? О чем ты…

Из рощи позади них раздался яростный клич, звон стали, треск веток. Боевой клич сменился криком, затем оборвался совсем.

Настала мертвая, жуткая тишина. Черная пасть кедровой рощи дохнула на девушек холодом самого давнего, самого глубокого страха, известного смертным — страха темноты и неизвестности.

Затрещали сухие ветки, закачались кедровые стволы. Что-то большое шло, продиралось через рощу, направляясь прямо к лощине. И к двум девушкам, замершим на ее краю.

***

Вода нашлась быстро. В глубине рощи — кажется, в западном направлении — таился небольшой пруд с водой гладкой, как поверхность зеркала. Тамриз нагнулась, провела по воде пальцем. Никаких следов на пальце не осталось. Вода была чистой и очевидно пригодной для питья.

Довольная собой, принцесса наполнила походную фляжку. Не так уж и сложны эти низкие нужды, вроде починки канатов и поиска воды. Варвары тратят целую жизнь на обучение этим примитивным вещам, и зовут это практичностью. А между тем умному человеку так легко выучиться им в считанные часы. Было бы, чем гордиться.

Тамриз закупорила фляжку, подняла голову. И застыла на месте.

С противоположного берега пруда, из-за тени кедров, на нее смотрели два круглых глаза. Белые, неподвижные, они чем-то напомнили принцессе стеклянный глаз Баррада Дарафалла. Слишком большие, чтобы принадлежать любому известному ей зверю.

Схватки с Джохаром приучили Тамриз выхватывать клинок немедля, не давая врагу ни мига форы. Сейчас ее быстрая реакция оказалась страшной ошибкой. Рука метнулась за спину, к рукояти скимитара, и существо на другой стороне пруда восприняло это как провокацию.

Что-то черное пронеслось над водой, сбило ее с ног и опрокинуло в пруд. Тамриз инстинктивно вскрикнула, наглоталась воды и, ничего не видя, вслепую рубанула клинком. Лезвие лязгнуло о что-то острое и твердое; сила удара была такой, что принцесса не удержала и выпустила из рук скимитар. В следующий миг холодные цепкие лапы схватила ее за лодыжки, выдернули из воды и с размаху ударили оземь. В голове зазвенело, и Тамриз провалилась во тьму.

***

Треск веток и тяжелая поступь приближались. Прятаться за деревьями значило бежать навстречу тому, что шло сейчас из темноты. На открытой полянке не было ни валуна, ни кочки, за которыми можно укрыться.

Оставалось только одно.

Ариста обхватила Тигону за плечи, зажала ладонью рот — интуиция подсказала, что иначе подруга обязательно завизжит и выдаст их — и резко откинулась назад. Девушки скатились по покатому склону лощины и упали на груду костей.

— Ты что…

— Тсссс!

Тяжкий топот слышался уже у самого края лощины. У Аристы было всего несколько мгновений, чтобы забросать себя и Тигону костями. Девушки притаились под останками, затаив дыхание и прижавшись друг к дружке. Сквозь щели и зазоры в костях они хорошо видели склон лощины, облитый лунным светом.

Массивная тень показалась на вершине склона. Более всего существо напоминало сову: обтекаемое туловище в черных перьях, цепкие лапы с острыми прочными когтями, круглая остроухая голова с кривым клювом и широко открытыми круглыми глазами. Но на том сходство и заканчивалось. Голова держалась на длинной гибкой шее, как у змеи. Вместо крыльев из туловища росли две пары гибких трехпалых рук, пугающе похожих на человеческие. А в приоткрытом клюве сверкали три ряда мелких острых зубов.

Существо вцепилось когтями в покатую поверхность склона и стремительно поползло вниз.

— Стрикс, — одними губами прошептала Тигона.

Несколько мыслей пронеслись в голове Аристы, быстрые, как удары клинка.

Стриксы. Мерзкие создания, которыми пугают детей. Не рептилии и не птицы, они пьют кровь несчастных жертв, высасывают их досуха и потом неделями жрут гниющее обескровленное мясо.

Конечно, в Орифии и окрестностях давно не видели ни одного Стрикса, да и вообще ни одного чудовища. Ведь чудовища появляются только там, где нет богов и их священных алтарей. Логика подсказывала, что на островах, куда им велели доплыть наставницы, такие алтари тоже были — поставленные когда-то орифийскими мореплавателями, чтобы обеспечить безопасные стоянки в море.

Но они причалили к неправильному острову, где никто не удосужился воздвигнуть алтарь. И как следствие, они угодили в логово самого настоящего монстра.

В этот момент тварь сняла что-то со своей горбатой спины и бросила на белые кости, в двух ногтях от лица Аристы.

Это была Тамриз. Глаза закрыты, на лбу кровавый шрам, но грудь поднимается и опускается. Принцесса жива. Пока что.

Стрикс отвернулась и поковыляла куда-то вглубь лощины. Кости хрустели под ее лапами. Ариста выбралась из-под останков и лихорадочно потрясла Тамриз за плечи.

— Ты что делаешь? Бежим отсюда! — свистящий шепот Тигоны раздался у самого уха.

— Мы не можем ее тут бросить!

— Почему? В смысле, она ведь даже не из наших!

Довод застал Аристу врасплох. В самом деле, принцесса Хеменид им чужая. Капитан Ио вообще не хотела допускать ее к обучению. К тому же Тамриз ранена. Если они не смогут незаметно выбраться с острова — что они могут против Стриксы? Эту тварь, если верить легендам, можно убить только ударом в сердце, у измученных девушек не хватит на это сил и искусства. Попытаются выбраться втроем, так их всех троих поймают и сожрут.

В Аристе заговорил уличный эгоизм, вскормленный годами нужды и враждебности. Каждый сам за себя. Своя туника к телу ближе. Вытащить себя и Тигону шансов больше.

Принцесса наверняка бы ее оставила, поменяйся они местами.

Или нет?..

Взгляд Аристы упал на алый след от укуса, оставшийся на шее Тамриз. «Вы видели ее храбрость и честь, по чести же к ней и относитесь…»

— Беги к лодке, — прошептала Ариста.

— Что? Нет, мне без тебя не…

— Если я вправду проклята, то сейчас худшее время, чтобы быть рядом со мной. Беги к лодке и выходи в море, тумана сейчас нет. Если получится, доберись до соседних островов и приведи сестер на помощь. Не жди нас.

Тигона раздумывала еще миг-другой, но крестьянская склонность избегать неприятностей все же взяла верх. Пастушья дочь проползла к склону лощины и стала как можно быстрее взбираться наверх, ища опоры для рук и ног.

Убедившись, что Тигона почти добралась до вершины склона, Ариста выдохнула и с размаху ударила Тамриз по щеке. Звук от пощечины вышел звонким и даже с эхом. Должно быть, на всю лощину слышно.

Принцесса ахнула, глаза широко распахнулись.

— Гракх? Во имя Хемена, что…?

— Ты попала в лапы монстру, который хочет выпить нашу кровь и съесть нас целиком.

— А где…?

— Мы на его обеденном столе.

Тамриз оглядела раскинувшееся перед ней кладбище.

— Я потеряла скимитар.

— Вижу. А я оставила гладий в лодке. Надо выбраться, пока тварь не вернулась. Идти можешь?

Тамриз помедлила и кивнула. Балансируя на костях, они помогли друг другу подняться.

— А где пастушка?

— Побежала ставить парус. Если нам повезет, успеем ее догнать и не привлечь…

В этот самый миг горы костей вокруг них зашевелились. Извилистые кривые линии вспучились под белыми грудами. Что-то ползло под костями от дальнего края лощины. Оно стремительно сужало круг, приближаясь к безоружным девушкам.

— …внимания, — обреченно закончила Ариста.

Из-под массы останков вырвалось существо, гнуснее которого Тамриз еще не видела. Должно быть, с такими вот тварями приходилось сражаться Хемену и семи мудрецам в темные дни мира, когда мать чудищ Тиматар проглотила солнце и на годы погрузила мир во мрак.

У существа было изогнутое, гибкое, скользкое тело, как у змеи или пиявки. Двигалось оно посредством двух тонких трехпалых рук, похожих на руки недоношенного или больного ребенка. Туловище венчалось круглой головкой, похожей на совиную. Глаза были крепко зажмурены, как у новорожденного грызуна или котенка. Всего омерзительнее был рот: круглый, черный, с мелкими зубками, как у кровососущей рыбы-миноги.

Безошибочно почуяв добычу, гадина бросилась к той части ноги Тамриз, которая не была прикрыта поножами. Принцесса вскрикнула от омерзения, отскочила — зубки щелкнули на том месте, где только что находилась ее икра — и что есть силы наступила на голову твари ногой. Раздался противный визг и хруст, из-под сандалии брызнула на белые кости черная кровь.

Но то было только начало. Новые твари, не менее десятка, выныривали из груды костей и вперевалку двигались к девушкам. И несмотря на хилый вид, двигались они очень быстро.

— Гракх! Лови!

Тамриз подхватила с земли берцовую кость обезьяны и бросила ее Аристе. Как раз вовремя: дикарка поймала кость за миг до того, как черная гадина прыгнула, метя челюстями и лапками ей в лицо. Варварка костью отбила прыжок, и тварь отлетела в сторону со сломанным хребтом.

Тамриз схватила кость и себе, острую и тонкую, как стилет. Твари кружили вокруг них, и девушки скорее инстинктивно, чем сознательно, встали спина к спине. Теперь сзади их было не достать. Каждая из них лопатками и затылком ощущала частое, беспокойное дыхание другой.

— Не очень-то сейчас вспоминаются слова наставниц, да? — не оглядываясь, спросила Ариста.

— В пекло слова наставниц. Деремся как похотливые кошки по весне, — серьезно ответила Тамриз.

С режущим уши визгом маленькие монстры бросились на добычу.

Тамриз спустила с поводка свою ярость и страх. Она била, колола, давила, топтала и добивала. Она не смела оглянуться — всякое промедление могло сейчас стоить жизни — но по крикам и хрусту позади себя она знала, что Ариста делает то же самое. В лощине шла давняя, первобытная битва людей и чудовищ.

На восьмом ударе кость в руках Аристы сломалась. Одна из тварей тут же прыгнула ей на плечо и, вцепившись в волосы хваткими лапками, нацелила клыкастую пасть на яремную вену дикарки. Тамриз обернулась как раз вовремя: точным движением она сорвала тварь с плеча Аристы, отбросила собственную кость и двумя руками свернула гадине шею. С безмерным отвращением принцесса отшвырнула трупик.

— Хеменовы кости, какая гадость!

Девушки огляделись. Новых тварей не было. Десять размозженных, скрюченных тушек валялись здесь и там вокруг них.

— Что это за гнусные твари? — спросила Тамриз.

— Стриксы. Кровососущие демоны. На наше счастье, еще детеныши.

— Детеныши? Чьи?

Вопрос принцессы заставил Аристу вспомнить кое о чем, что она позабыла в горячке боя. Вспомнить и похолодеть от страха.

Где та Стрикса, что притащила сюда Тамриз?

Ответ не заставил себя долго ждать. Визгливый яростный клекот раздался с правого края лощины. Мать вернулась и обнаружила гибель своего потомства.

Девушки не успели ни вооружиться, ни подготовиться. Цепкая лапа во мгновение ока схватила Тамриз за голову, размахнулась ею как тряпичной куклой и отшвырнула прочь. Ариста отшатнулась, спасаясь от удара острых как меч когтей, поскользнулась на гладких костях и упала. Она попятилась назад на четвереньках, а Стрикса наступала на нее, готовая рвать на куски. Когти скрежетали по белым останкам, из разинутого клюва капали нити слюны.

Ариста не успела бы ни откатиться в сторону, ни встать на ноги. Стрикса занесла лапу для смертельного удара.

— Аааааа!

Тамриз с криком прыгнула чудищу на спину, попыталась обхватить длинную шею. С другим противником этот маневр, может быть, и сработал бы. Но трехпалые руки Стриксы не дремали и будто бы жили собственной жизнью. Они сдернули Тамриз со спины и швырнули рядом с Аристой. Стрикса обвела обеих девушек немигающим взглядом белесых глаз. Клюв раскрылся шире, показались клыки. Тварь выбирала, кого съесть первой.

— Гракх, — голос Тамриз дрогнул на мгновение. — Хочу сказать, что…

Противный чавкающий звук не дал ей закончить.

Из туловища Стриксы с левой стороны выскочило лезвие меча, заляпанное черной кровью. Из чудовищных челюстей вырвался слабый, всхлипывающий клекот боли и потрясения. Чудище покачнулось, сделало еще пару шагов вперед и рухнуло наземь. Разинутый клюв замер в ногте от лица Тамриз. На нее и Аристу плеснуло каплями еще горячей слюны чудовища.

Перед ними с потерянным видом и пустыми руками стояла Тигона. На руки пастушке попало несколько черных капель.

Как часто бывало уже в эту ночь, некоторое время никто ничего не говорил.

— Я же сказала тебе уплывать отсюда, — сказала наконец Ариста.

— Я… парус не был поставлен, — тихо ответила Тигона.

— Вообще-то был, — заметила Тамриз.

— Был, да? Значит, я с веслами не справилась. Они такие тяжелые…

***

Три девушки сидели на берегу и ждали, пока разгорится костер. Небо над ними было черно. До рассвета оставалось еще много часов.

— Знаете, что самое глупое? — спросила Ариста.

— Что? — хором переспросили сестры.

— Испытание-то мы все равно провалили. Знамя не привезем.

— Надо отрезать голову того чудища, как трофей. Это великое свидетельство нашей доблести, — заявила Тамриз.

— Отлично. Спускайся в лощину и скажи, как все отрежешь.

Тамриз не ответила. Возвращаться в проклятую лощину и возиться с трупами чудищ никто из них не хотел. Даже мертвая, Стрикса вызывала дрожь.

— Ты хотела мне что-то сказать перед смертью. Скажешь сейчас? — Ариста повернулась к принцессе.

Тамриз подняла голову. В темных глазах плясали языки костра

— Вам было бы разумно уплыть и оставить меня. Глупо так рисковать собой ради чужачки.

— Ого. Интересная у тебя…

— Спасибо за вашу глупость. Вам обеим.

Тамриз выпалила эти слова быстро, будто немного стыдилась или говорила на плохо знакомом ей языке.

Повисла неловкая пауза.

— Ну…не за что.

— Мы будем такими же глупыми и дальше, — жизнерадостно пообещала Тигона.

— Глупее не сыщешь, — кивнула Ариста.

На лицах трех девушек одна за другой проступили мягкие, неловкие улыбки.

— Костер не разгорается, — заметила Тамриз. — Так мы к рассвету замерзнем.

— Не замерзнем, — покачала головой Ариста. — Сделаем как северяне.

Девушка легла на песок, поближе к огню, и раскинула руки в объятиях.

— Ложитесь ко мне, тело к телу.

У Тигоны проблем с этой идеей не возникло. Пастушка охотно примостилась у левого бока Аристы, прижавшись к подруге уютным клубочком. Тамриз же смотрела на них с таким выражением, будто ей предложили спать в свином хлеву.

— Ты чего? — Ариста приподняла голову.

— Но…мы же…девушки.

— И?

— Вот так спать это очень…так спят супруги.

В темноте не очень было видно, но Ариста готова была поспорить, что у гордой принцессы покраснели уши.

— Это называется “филия”, Хеменид, — от тепла и усталости Аристу разморило, язык заплетался. — Дружеская привязанность. Друзьям тоже можно спать вместе и обниматься.

Тамриз фыркнула с видом оскорбленного достоинства и села поближе к чахлому костерку.

— Дикость. Дремучая дикость, — пробормотала она под нос на родном языке.

Ответом ей было только спокойное сопение на два голоса. Дикарки заснули как убитые, согретые теплом друг друга.

Тамриз сидела у костра одна.

Стало холоднее. С моря дунул бриз. В костре тлели мелкие чахлые угли.

Тамриз подползла к спящим девушкам и прижалась к теплому правому боку Аристы Гракх.

Уже засыпая, принцесса Хеменид чувствовала, как рука сестры приобняла ее за плечи.

***

Конечно, на рассвете туша Стриксы и ее потомства растворилась без следа, как и положено тушам убитых чудовищ. Испарилась даже черная кровь на клинке Тигоны.

Утром им удалось подать сигнал огнем (и очень громкими криками) проплывающей по островам триреме Стратегикона. Их забрали вместе со всеми и повезли домой.

Истории о чудище мало кто поверил: большинство просто решило, что девицы опростоволосились и выдумали глупую байку в оправдание своей неудачи. Капитан Ио, однако, рассудила, что причалить к острову в густом тумане и провести на нем целую ночь — тоже достижение. Поэтому исключение девушкам не грозило. Как единственным прибывшим без знамени, им назначили десять полуденных караулов вне очереди.

Окаста и ее свита, конечно, не упускали случая в следующие недели посмеяться над горе-сестрами. Проклятая Гракх, язычница-иноземка и пастушья девочка и в храме божьем яму с навозом найдут и в ней утонут. Подобные шутки еще долго бродили по Стратегикону.

Но трем девушкам было куда легче сносить эти насмешки, чем можно подумать. Ночь на страшном острове Стриксы открыла им одну истину, которая перевешивала всякие насмешки и наказания.

Истину о том, что каждая из них готова прикрыть спину другой, даже рискуя собственной жизнью.

Говоря философски, между ними установилась филия.