КОРДИЦЕПС, или Больно все умные

Глава 19: Глава 5

Офигеть как было темно. Не так, что типа проснулся посреди ночи и лампочки не горят. К такой-то темноте глаза в итоге привыкают, потому что какой-нибудь свет по-любому есть — ну там из окон, от диодов на всякой электронике и вообще. Короче, хоть что-то есть. А тут вообще ничего. Мы же вроде как под землёй, плюс пожарная дверь оказалась без окошка, ну а электроника кругом если и была, то не работала — мы ж пробки выбили. Короче, хоть до посинения зрачки расширяй, всё равно смотреть не на что.

Мне стало стремновато, но вот Archive05 прям совсем накрыло. Он схватил меня за руку, что было несколько внезапно (и скользко). Это типа знак доверия, или он боялся, что я улизну и сделаю ему какую-нибудь подлянку?

— Надо найти свет, — заявил Архи.

— Не вижу смысла, — ответила Гелий. — Надо просто сесть и подождать врачей, а они отведут вас наверх.

— Ещё чего, — Архи сжал мою ладонь ещё сильнее. — Сколько можно себя обманывать? Ну видно же, насколько тут всё подозрительно. Ничего хорошего эти люди тебе не желают.

Гелий затихла. Выражения её лица я не видел — темно же, алё. Но молчание всё равно было красноречивое. То ли она решила, что спорить с Архи бесполезно, то ли он до неё таки достучался. Ну, мало ли. Самую капельку.

Я шагнул вперёд и напоролся... на диван. Потрогал — ну точно диван. Судя по шороху, Архи тоже его ощупывал, потому что он пробормотал:

— Это диван. Откуда в больнице диван?

— Так это... может, тут комната отдыха? Не такая уж редкость, — отозвался я.

— Ну-ну, — хмыкнул Архи.

Мы ещё чуток пошарили кругом. Нащупали ещё один диван, кухонную стенку, раковину — походу, водопроводу нужно было электричество, потому что кран не работал, — какую-то рамку на стене, растение в горшке, кофейный столик... ну а потом нашёлся старенький телевизор с кинескопом. Он был не подключён, но при таком слое пыли вполне себе тянул на источник света.

Ну, то есть, можно же и не включать. Я провёл рукой по гладкому стеклу, и под ладонью заискрилась статика, как обычно бывает, когда трогаешь экран, а он такой холодноватый и недавно включался. Не то чтобы стало ярко, но у нас же глаза уже привыкли к темноте, так что мерцающих искр вполне хватило, чтобы разглядеть обстановку.

Как я и думал, это оказалась комната отдыха. Чуть попросторнее, чем палаты, но расклад примерно тот же. У двери полки и шкафчики, у дальней стенки мебель. Даже выход на лестницу там же, где в палатах дверь в туалет. Главное отличие было в том, что в середине не тянулась стойка, которая обычно делила палаты пополам — тут все столешницы были возле стен. Плюс ещё дверь — я её толком не рассмотрел, но не очень-то она смахивала на дверь моей палаты. Она казалась крупнее, массивнее как-то, а посередине не было окошка.

Больше я ничего не успел разглядеть: искры погасли.

— Походу, в телевизоре кончились... электроны, или что там у него. Весь заряд извели.

Архи охнул. Только не удивлённо, а типа что «О, идея!». Я услышал щелчок выключателя, а потом вдруг снова увидел мерцающий электрический свет — ещё ярче прежнего. Архи держал в руке фиговину, которую спёр у доктора 4 — походу, это оказался шокер.

— Нормально вообще, что врачи носят с собой тазеры? — поинтересовался Архи.

— Это не тазер, — поправила его Гелий. — Это электрошоковый пистолет. Тазеры — это которые сперва выпускают в кожу иглы.

— Что?! Да это же... абсолютно контринтуитивно! — возмутился Архи. — Штука, выпускающая снаряды, называется тазером, а которая ничем не стреляет — это пистолет? Кто до такого додумался?

Я пожал плечами, но Архи этого не увидел — он уже вырубил шокер.

— Не знаю, сколько тут батарейки. Так будет проще ориентироваться в темноте, пока не найдём нормальный свет.

— А ещё проще будет остаться тут и дождаться врачей!

Мы забили ей отвечать. Вообще я заметил, что с Архи куда легче иметь дело, когда рядом тусит такая откровенно враждебная чувиха. Все подозрения доставались ей, ну а я теперь на крайняк выходил меньшим из двух зол. В общем, мы полезли обшаривать ящики и шкафчики — вдруг что полезное найдётся. В шкафчиках хранилась посуда, а в ящиках какие-то бумаги. Мы стащили по пачке — авось почитаем потом при нормальном свете.

Обыскав всю комнату, мы направились к выходу. Гелий ходила за нами по пятам, но вроде как ничего не предпринимала. Не, ну она возмутилась, когда мы тырили из ящиков документы, но отбирать их не стала. Видимо, она, ну... настолько в непонятках, что забила, и типа пусть себе творят что хотят? Короче, на людей не бросается — и ладно.

За дверью была ещё одна дверь. Прямо сразу. Получался типа как шлюз, хотя вроде ни с той, ни с этой стороны ничего опасного не было. То есть внутри обычной такой комнаты отдыха — здоровенная железная дверь, зато снаружи — вполне себе нормальная, как в остальных комнатах. Мы даже разглядели табличку: «1424-Для персонала». Я бы решил, что комнату переделали из обычной палаты, но всё-таки она была слишком просторная, да ещё и с выходом на лестницу.

Когда мы вышли из комнаты... обстановка оказалась ну прям один в один, как на четвёртом и пятом этажах. Ну, насколько можно было разглядеть при свете шокера. Длинный коридор, лифты по обе стороны, двери в этом конце подальше друг от друга. По дороге мы рассматривали таблички на дверях. Всё как наверху: в комнате 1423 была столовая, в 1401-й — кухня. В 1402-й устроили что-то типа лазарета — наверное, на других этажах было так же, но тут уж не знаю, не проверял. Дальше шли сплошные палаты, только все пустые. Весь этаж выглядел заброшенным.

Одна из палат отличалась от остальных. Дверь с табличкой «1408-43» была на замке. Что уже странно — так-то тут палаты вообще не запирались. А тут попросту отвинтили ручку и пропустили через это отверстие цепь. Другим концом она уходила в дырку, которую, походу, тупо просверлили в стене. Зазоры вокруг цепи были замазаны какой-то смолистой массой — может, и правда смолой.

— Надо туда пробраться, — заявил Архи.

— Может, мы всё-таки свет сперва поищем? — спросил я.

— Может, вы всё-таки не будете соваться куда не положено? — поинтересовалась Гелий. Она указала на прибитую поперёк дверного окошка деревянную табличку: «ОСТОРОЖНО, СЛОН: ПЛОДЫ. КАРАНТИН В ОТДЕЛЕНИИ 2 НЕДЕЛИ. НЕ ВХОДИТЬ».

— Нам потому туда и надо, что нас не хотят пускать. Как же до тебя не доходит? — процедил Архи.

Гелий аж рот разинула. Ну или мне так показалось: Архи вырубил свет, решив поберечь батарейку, так что лиц я толком не видел. Потом она прошипела что-то ну очень неразборчивое. Тирада закончилась яростным воплем: «...нет!»

— И вообще, что это значит... «Осторожно, слон»? Они там слона, что ли, заперли? — спросил Архи.

— Чтоб я знал. Давай в лазарет заглянем, — предложил я. — Может, у них там есть эти... ну, фонарики такие, которыми в горло светят. Явно же лучше, чем тазер.

— Электрошоковый пистолет, — поправила Гелий. Дружный игнор.

Лазарет, как и почти все комнаты, был открыт. При свете вспышек электрошокера стало видно, что тут тоже всё почти как в палатах, только вместо лишней мебели дополнительные койки. И все полки заставлены — ну там, баночки с таблетками, бумаги, всякие средства для первой помощи. После ещё пары вспышек удалось разобрать, что почти все бумаги — это медкарты или типа того.

— Нашёл! — воскликнул Архи и схватил фигню, которой светят в горло, после чего Гелий любезно уточнила, что фигня называется отоскоп. Архи поблагодарил её за обогащение словарного запаса, хотя и с явным сарказмом.

— Так. Посмотрим-ка, что мы притащили из сестринской. — Архи расчистил на стойке уголок и кинул туда свою пачку документов. Я положил рядом свою, и Архи включил отоскоп.

— Ничего вы не найдёте. Здесь никто не замышляет ничего плохого. От твоей паранойи будут одни неприятности.

— Так в этом весь смысл: неприятности устраивать, — фыркнул Архи. — Иначе я из этой мутной тюрьмы никогда не сбегу.

Архи там не загнался, часом? Ну, то есть, сперва-то я на его рассуждения повёлся, но не пора ли мне поработать голосом разума? Мы как бы уже нехило так напортачили — неплохо бы, наверное, всё снова обдумать как следует. Это ж опасная тема — один раз убедить себя в чём-то и на этом успокоиться. Если расклад становится сложнее, надо остановиться и подумать, что вообще происходит и какие реально есть варианты. Когда Архи вырубил свет — это типа как если ты купил палёный чупа-чупс с начинкой, а там самого леденца-то от силы миллиметр, но ты его всё равно решаешь доесть, хотя эта начинка тебе в общем-то даром не сдалась.

Вот сейчас я наполовину сгрыз этот самый палёный леденец. Может, самое время задуматься, хочу ли я его доедать?

...Вот только заценю сперва, что нам за секретные документы перепали. У нас появился нормальный фонарик — ну, почти, — так что самое время наконец поискать ответы.

Сперва попадалась всякая фигня. Сверху лежали списки продуктов и заказы на еду — можно было сделать вывод, что врачи иногда выходят из здания за покупками, но, в общем-то, кто бы сомневался.

Дальше шли всякие медкарты, но там тоже особо нечего было ловить. Ну, типа, просто имена пациентов со всякими медицинскими подробностями. Нам попались два разных Исхода, один Левит и три тройки, что вообще-то странно. Хотя нет, чему тут удивляться. Архи ведь выдвинул версию, что имена пациентов идут по порядку — в зависимости от того, кто сколько раз терял память. Наверное, они у многих повторяются.

И вообще, вы не поверите. В реале тоже вполне себе бывают тёзки.

— Ага! — воскликнул Архи. — Вот это уже интересно! Карты!

Луч отоскопа был не особо широким, так что я наклонился поближе и пригляделся. Сверху лежала «основная» карта с полным срезом здания: сверху размещался широкий наземный комплекс, а под ним пятнадцать одинаковых этажей, которые назывались «жилыми блоками». Вот только печатные буквы были зачёркнуты, а рядом той же ручкой подписали: «1 отделение», «2 отделение»... И так далее. Подвал был обозначен как «Технический этаж».

Я не сразу заметил, но карта выглядела... не, не старой, а типа как ксерокс со старой. Местами, особенно по краям, чернели пятна, похожие на сгибы и помятости, только бумага там была гладкая. Ну а в уголке нашлось совсем палево: на краю стоял оттиск «1965 г.». Да уж, не новострой.

— Нам хотят внушить, что здание старое, — пробормотал Архи. — А может, это даже правда. Планы лежали в комнате для персонала — вполне вероятно, что они не предназначались для наших глаз.

— Само собой, — зарычала Гелий.

Я так и не понял, почему она не пытается нам помешать. Ну, то есть, сцапать нас и утащить отсюда она бы не осилила, но могла бы попробовать отобрать бумаги или фонарик. Может, засомневалась наконец, так ли мы неправы? Или решила, что типа фиг с ними, постою лучше в сторонке, чтоб мне потом не влетело? Так-то нам оба варианта только в плюс.

Архи откалибровал луч отоскопа и разложил следующую карту. Это был план первого этажа, с проставленными возле дверей именами пациентов. Только их подписывали не ручкой, а карандашом. И, судя по помаркам, кучу раз стирали и переписывали заново.

При этом все имена были числами, как у меня. Куча двоек и троек, чуть поменьше четвёрок, пара пятёрок... Чем крупнее число, тем реже оно встречалось, а самым большим в списке был номер 13. Зато ни одной единицы. Выходит, после первого раза все обязательно снова теряли память? Или в этой нумерации за единицу брали исходное имя?

— Вполне укладывается в мою гипотезу, — заявил Архи. — Обычные люди — это стадо, врачам достаточно стереть им память всего пару раз. Но некоторые всё-таки пытаются выяснить истину, поэтому и числа у нас больше.

— А почему имена другие? Типа, тут же сплошные числа, а не всякие там... буквы, химия с Библией и так далее.

Архи не стал гадать. Вместо этого развернул ещё одну карту, ровно такую же. Во втором отделении тоже везде были числа — только значения в среднем чуть побольше. Что ж у них тут творится?

— Что это? — спросила Гелий. Она указала на карту первого отделения, которую Архи уже отложил в сторону. На обороте была какая-то надпись, которую мы проглядели.

— Да никак ты пытаешься что-то выяснить! А кто тут за правила топил, «Гелий»? — Архи выплюнул имя, будто оскорбление. Впрочем, он всё-таки посветил на первую карту, не обращая внимания на сердитое бурчание нашей спутницы.

«Лечащий врач: д-р 3» и «Заведующий: д-р Лимкакенг (2)». А дальше описывался «информационный режим отделения». Кажется, это была... типа как инструкция, что говорить пациентам насчёт их амнезии. Сверху крупным почерком было написано «Информационный вакуум», а ниже шли мелкие корявые каракули. Больным с первого этажа не полагалось знать, что другие пациенты теряли память больше одного раза: всех, у кого в «жёсткой социальной обстановке» случался «рецидив амнезии», полагалось переводить во второе отделение. При «мягкой социальной обстановке» им придумывали «больничную биографию» и старались обеспечить «интеграцию в социум».

Во втором отделении лечащим врачом был «д-р 6», а заведующим тот же самый доктор Лимкакенг. Телегу про режим тут обозвали «Профилактикой рецидивов»: типа, больным разрешается знать, что у остальных тоже амнезия, но обращаться друг к другу положено по новым именам, а напоминать о забытых фактах запрещено. И в скобках «Повреждения мозга», как будто подумали и дописали.

Вот и всё. Ответ нашёлся — не улики, не тонкие намёки, а тупо лист бумаги, где чёрным по белому написано, что с нами делают. Нам совершенно точно врали, а Архи не сошёл с ума.

— Ну что. Приехали! Железобетонное доказательство, что вам всем врали по поводу амнезии. Довольна теперь? — спросил Архи.

— Это... это не враньё. Может быть, просто... пациентов с разными видами амнезии кладут в разные отделения, — неуверенно пробормотала Гелий.

— А потом переводят на другой этаж, где у них волшебным образом меняется диагноз? Вот уж вряд ли, — отрезал Архи и открыл следующую карту.

В третьем отделении было всё то же самое, что во втором, только пациентов обозначали буквами. Лечащим врачом значился доктор Д, а заведующим... «Д-р Лимкакенг (Б)». Два разных человека с одинаковыми фамилиями? Или один и тот же врач брал для разных отделений подходящие псевдонимы?

А потом мы добрались до 4 этажа. До нашего. И наши имена здесь нашлись, хотя план явно устарел. Меня тут называли «3», палата Гелий была пуста, а на комнате Архи стояла буква «Е». Остальные надписи, насколько помню, вполне соответствовали тем табличкам, которые я успел увидеть, пока шёл на завтрак. Самое любопытное, что на нашем этаже типы имён не повторялись — у всех была какая-то последовательность, но у каждого разн...

Нет, стоп. Самое-то любопытное оказалось на обороте. Режим секретности у нас был такой же — «Информационный вакуум» — и, как обычно, два врача. Заведовал отделением доктор Парек, его я встречал, а вот в графе «Лечащий врач»...

Доктор Орчард.

На миг в голове пронеслось: «Кто это — доктор Орчард?». И тут же вопрос вдребезги разбился об ответ, который обрушился на меня, будто тонна кирпичей. Сперва что-то смутно знакомое. И вдруг — яркая картинка: женщина в докторском халате и со строгой причёской убирает шприц. Суровое лицо.

Она стояла у меня за спиной. Её разоблачили.

Так вот зачем она за нами увязалась! Вот почему нас так долго не ловили! Мы не сбежали — глупо было надеяться, что фокус со щитком реально остановит врачей. Не могло нам так повезти. У них же опыта фиг знает сколько, даже протоколы прописаны — явно ж не в первый раз с таким сталкиваются. Нас пустили побегать, потому что в отряде есть шпион, который ходит за нами по пятам и следит, как бы чего не наворотили. Невероятно, но Archive05 не хватило паранойи!

Я обернулся. Она смотрела в сторону — ещё не увидела — ещё не поняла, что я в курсе. А значит, надо...

— Кто... — начал Архи, но я тут же схватил его за плечо и заглянул в глаза. Он подпрыгнул и взвизгнул — походу, это я зря — так что я сцапал со стола карту и перевернул обратно.

— О-ой, а тут у нас что? Ну-ка посмотрим! — воскликнул я, кинув поверх стопки план пятого отделения. Точно такой же этаж, как у нас, только лечащим врачом была доктор 4, заведующим доктор Парек, а про режим опять написали, что это «профилактика рецидивов».

— А ну стоять! Я ещё наш не рассмотрел — нельзя упускать ни малейшей...

— Да пофиг! Тоска зелёная!!! Про четвёртый этаж мы и так всё знаем! А эти сейчас свет починят, надо срочно...

Архи переменился в лице. Что он... Он посветил на себя снизу вверх, словно собирался рассказать страшилку в лагере, и победоносно оскалился...

— Ах вот в чём дело! — воскликнул Архи. К чему он... нет. О нет...

— Я был прав! Надо было и впрямь бросить монетку — вот только монетки-то у меня не было! Пришлось пропустить проверку! Так вот на чём я попался! Вот где с самого начала был подвох!

Нет, нет, нет, нет, нет...

— Надо было сразу догадаться! Один из так называемых «пациентов», которых привёл доктор Парек! Сосед по этажу, якобы тоже жертва обстоятельств! А на деле ты подсадная утка, так ведь?

Господи, блин, боже, да ущипните меня, это бред какой-то...

— То-то я удивлялся, почему нас не преследуют! Наверняка же я не в первый раз придумываю ровно такой же план побега — но при этом всегда беру с собой тебя!

Какая тупость! Ну какая же тупость! Так бы и заорал сейчас!

— Но теперь я разорву этот порочный круг! На сей раз я сбегу, доктор Орчард!

Он стоял рядом с настоящей Орчард, а та с недоумением смотрела на меня. Одной рукой она держалась за голову. Судя по виду, она тоже офигела, что Архи ухитрился всё понять ровно наоборот. А я не мог даже... не, ну я мог, конечно, ему рассказать, где конкретно он облажался, но тогда придётся разоблачить настоящую Орчард! Да и вдруг не поверит?

Брр! Не, если Архи встанет на её сторону — будет совсем абзац. Проще уж пережить всю жесть, которую нам устроит Орчард, когда поймёт, что её раскрыли.