КОРДИЦЕПС, или Больно все умные

Глава 25: Глава 6

Ещё четыре минуты! Полгода спустя анализы наконец-то показали отрицательный результат. Я сидел на диване в комнате для персонала вместе с другими пациентами, которым на этой неделе дали добро, и меня чуть ли не трясло от предвкушения. Полгода, четыре минуты — и нам наконец-то расскажут, что ж за фигня тут творилась.

Напротив сидела Литий — и её... прямо-таки распирало. Она не улыбалась, да и восторгов от неё не дождёшься, но и так всё было видно. Она сцепила руки перед собой, так стиснув пальцы, что я даже застремался, как бы она себе ненароком кровообращение не пережала. Да ещё вытянулась по струнке и смотрела прямо вперёд, на лестничную дверь — хоть бы один мускул дрогнул. Вот это у неё и был «восторг».

— Лит, да попустись! — воскликнул Кубок, хлопнув её по плечу. Она напряглась, но всё-таки не вздрогнула — только резко повернула голову и уставилась на своего соседа.

— Эй, эй! Ну правда, чего ты как перед экзаменом! Нас выписали! Всё уже! Выдыхай!

Она реально выдохнула — дыхание, что ли, задерживала? — и закрыла глаза:

— Я... я знаю. Просто нервничаю.

Зевок над самым ухом напомнил мне, что рядом сидит Левит: с тех пор, как нас сюда привели, он не проронил ни слова. Он поёрзал и каким-то образом умудрился, ну, ещё глубже зарыться в диван. Это ж ещё постараться надо настолько откинуться.

— А не надо, — протянул он со своей фирменной нахальной ухмылкой. — Не нервничай, и всё тут.

— Не могу ж я вот так взять и перестать, — буркнула Литий, не глядя на нас.

— Можешь, — отозвался он и замолк.

— Да что ты к ней пристал, чувак? — заступился я. — Не всем же быть, типа, тобой. Сегодня ж важный день. Ещё бы она не дёргалась.

Он пожал плечами. Кубок на соседнем диване виновато потупился. Литий разжала пальцы и аккуратно положила руки на колени, но осанку держала как прежде.

— Нам хоть в «Монополию» доиграть дадут? — спросил Кубок. Левит снова пожал плечами.

— А толку, — сказал я. — Леви всех уже обставил. Как обычно.

Левит у нас негласно считался чемпионом этажа по «Монополии», хотя это была не его игра. Коробку хранила Два Часа Ночи, но она всегда всех зазывала поиграть, поэтому палата 438 стала типа такой запасной игротекой — на случай, если столовую займут. Сама она обычно садилась на койку и молча наблюдала, но как-то мне никогда не казалось, что её кроет. Тихая просто.

Левит всегда нас обыгрывал, а как — никто не понимал. «Монополия» — это ж почти целиком на удачу. Была мысль, что он навострился выкидывать на кубиках что надо, и мы как-то раз сговорились: велели Кубку бросать за него, а он всё равно выиграл. Короче, все сошлись на том, что он нефиговый такой злобный колдун, так что его лучше не злить. Ну, это если он вообще умеет злиться.

— Как думаете, скоро они... — начал я, и тут раздались два звука. Во-первых, Литий пискнула (она раньше хоть раз вообще пищала?), а во-вторых, щёлкнула дверная ручка.

В комнату отдыха зашёл Сапожник-портной в полном боевом обмундировании. Его тут каждый знал — он не то чтобы командовал гарнизоном, но делал там чуть не половину работы. Всегда первым вызывался, если где чего было надо, так что мы его часто видели.

— Кубок огня! — позвал он, тыкнув пальцем.

Кубок встал с дивана и нервно усмехнулся:

— Вот мне и пора. До скорого, народ!

Кубок собирался после выписки устроиться в местный гарнизон, так что у него там какой-то свой инструктаж. Кое-что он нам рассказывал — например, что на больницу иногда нападают банды байкеров, а полиция почему-то не может с ними справиться, вот и нужна частная охрана. Потом ещё добавил, что вообще-то ему велели нам не рассказывать и, короче, это жуткий секрет. Засмеялся такой и стал нервно озираться. Не, держать язык за зубами — это не к нему.

Он помахал рукой на прощание и пошёл вслед за Портным на лестницу — проходить этот свой инструктаж.

Все оставшиеся хотели выучиться на врачей. Ну, то есть как — «все»: я и Литий. Левит колебался, но начальство решило, что показать ему фильмы всё равно не помешает.

Когда он ушёл, повисло конкретное такое неловкое молчание. Вообще неловкое молчание всегда разное. Это ж каждый раз какой-то совершенно особый эпик фейл, но его всё равно называют тупо неловким, потому что все такие — давайте типа не вдаваться в детали, чот это как-то неуютно. Так вот, у нас повисло такое молчание, когда в одной комнате собираются три еле-еле знакомых человека, и каждый надеется, что двое остальных завяжут разговор — он бы тогда посидел и послушал, не пришлось бы первому заговаривать. Только тут было ещё чуть иначе, потому что нам двоим упорно казалось, что Левит от этой ситуации откровенно угорает — что ни делай, а ухмылка у него всё равно становится ещё самодовольнее.

Тут дверь опять открылась, и на этот раз Литий облегчённо выдохнула. Это доктор 4 поднялась в отделение, чтобы отвести нас на инструктаж.

— Оп-па... А вы чего тут расселись? Вас Амит должен был ровно в три наверх забрать.

Я взглянул на циферблат — у них тут, гадов везучих, часы висели. Как-то раньше не догадался посмотреть. Сейчас была где-то четверть четвёртого, то есть проторчали мы тут ещё дольше, чем казалось.

— Зараза, вот же шельмец какой... Так это он, значит, на меня всё спихнуть решил! Нет, ну слыхали такое? Он мне говорит, Четыре, ты не сильно занята? Занята, говорю, а чего хотел-то? Да вот, говорит, хотел вас троих наверх отвести. Развернулся и молча ушёл! А выясняется-то! Вбил такой, значит, себе в голову, что я согласилась... ай, да ну его к чёрту. Опять за ним бардак разгребу, не привыкать.

Ну, тут нам как-то нечего было сказать. На лестницу она нас не повела — кстати, почему они упорно ходят через пожарный выход? — вместо этого отперла дверь в коридор и поманила нас за собой. Мы вышли на этаж и направились к лифту.

Доктор 4 полезла в карман за ключами. Вынув связку, она покосилась на меня. Пристально так, вроде бы даже с досадой — непонятно, короче.

— Э... что-то не так? — спросил я.

Она грустно улыбнулась и перевела взгляд с меня на ключи.

— Нормально всё. Не бери в голову. Идём, — и с этими словами она шагнула в кабину.

Раньше я в лифте бывал только раз — я тогда заболел, а у них тут на первом этаже специальное отделение для тех, кто подхватит что-нибудь кроме амнезии. Меня тогда реально колбасило: накатило какое-то дежа-вю, но мне сказали, что это всё симптомы вируса.

Створки разъехались — моментально, не как у нормальных лифтов — и мы очутились в таком типа как вестибюле. Когда мы вышли из кабины, первым делом я обратил внимание на двери по левую руку. Они были стеклянные и выходили наружу. Ну то есть там реально жарил солнечный свет, я его сколько месяцев уже не видел, хотя не то чтоб он сильно отличался от освещения в палатах. Главная разница была в том, что я увидел прям само солнце и обалдел, до чего же оно яркое. Ну а попробуй тут не обалдей, когда полгода без окон сидишь.

Охранники у двери напряглись, но тут же расслабились — доктор 4 помахала им рукой.

— Новеньких привела? — спросил секретарь. У него был такой же противогаз, как и у охранников, но он просто болтался на шее. Видимо, секретарь не особо опасался, что что-нибудь стрясётся.

— Угу, — сказала доктор 4. — Шесть, Литий и Левит. Слушай, Радж...

— М-м?

— Передай этому бездельнику: если опять вздумает спихнуть на меня свою работу, я ему башку отвинчу.

— Обязательно, — усмехнулся Радж. Я покосился на табличку на столе: Радж Парек. Почему-то меня ни разу не удивляло, что его братец заработал себе такую репутацию: я уже сбился со счёта, сколько раз Амит косил осмотры.

Доктор 4 пропустила нас за стойку и повела по длинному коридору. Мы прошли вдоль кабинетов с какими-то незнакомыми людьми и остановились перед большой двойной дверью.

— Значится, пока не начали, хочу вас поблагодарить за то, что вызвались, — сказала доктор 4. — Уж сколько вы мечтали смотать поскорее удочки... Остаться помогать с пациентами — это очень храбрый поступок.

Литий кивнула. А Левит нет.

— Так, погодите. Я пока никуда не вызывался, — нахмурился он. — Парек вам не сказал?

Доктор 4 закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Нет, не сказал, — ответила она. — Он мне много чего не сказал, это его забота была вас... тьфу ты, ну его к лешему. На аттестацию идёшь?

— Он сказал, что покажет мне ролики, а дальше я сам решу. Это и есть ваша «аттестация»?

Доктор 4 кивнула.

Меня её слова как-то несколько подвесили. Она назвала нас... храбрыми? Что-то мне не казалось, что попроситься на работу — это подвиг какой-то. Мне-то доктор Парек разрекламировал всё так, что это типа гарантированное трудоустройство, да и с друзьями можно будет общаться. У нас с VI и Кубком как раз в разгаре модуль по D&D — только-только начала закручиваться сюжетка с Красным колдуном. Да и сидеть тут безвылазно никто не будет заставлять — можно подыскать себе жильё, а сюда только ходить на работу. При чём тут храбрость-то?

Пока я это обдумывал, нас завели в лекторий. Небольшое такое помещение — сразу видно, что исходно его не готовили под кинозал. Пол без уклона, стулья все разные, а в кинобудке — такой, знаете, проектор под потолком, типа как наши учителя в пятом классе вешали. В общем, мы расселись на первом ряду, и доктор 4 включила проектор.

— Так, давайте я сперва объясню. Инструктаж — это я вам два ролика покажу. Всё, что надо знать, будет во втором, а вот первый малость странный.

— Странный? — переспросила Литий.

— Ну... ты-то его видала уже... нет, вы двое ещё нет... но небось всё забыла, когда тебе v2 ввели. Нормально всё будет.

Литий сразу как-то подобралась. У доктора 4 глаза полезли на лоб:

— Ей-богу, если этот паршивец тебе не сказал, что вам теперь уже можно всё знать, я его...

— Нет... нет, — перебила её Литий. — Просто... уже рефлекс. Извините.

4 кивнула:

— В общем, первый ролик — он изрядно смахивает... на пропаганду. На эдакую... сектантскую обработку. Всё в лоб, без обиняков.

Левит приподнял бровь.

— Так... Знаю я, что ты подумал, мы на ранних прогонах уже обжигались. Можно, дескать, ради смеха глянуть, но не слушать толком — мало ли чего наговорят. Так не очень безопасно делать.

Не очень безопасно? Вызваться — это храбрый поступок? Что-то меня всё происходящее начало несколько напрягать.

— Значит, такая просьба... прикиньтесь хотя бы, что внимательно слушаете. Неплохо бы вам и впрямь проникнуться как следует, но я ж понимаю, что не все захотят. Так что... уж не в службу, а в дружбу — как будете смотреть, вообразите, будто по-честному поверили.

Левит нахмурился — у него чуть ли не впервые за день сползла ухмылка. А вот Литий, походу, наоборот расслабилась.

Как-то мне не очень хотелось слушаться — ну, мало ли, какой там подвох? К больнице св. Шелхарта я как-то уже привык, но при этом всю дорогу не отпускало подозрение, что контора какая-то мутная. Если сравнить с обычными больницами — правила тут более строгие, а бардака больше. Врачи постоянно секретничали, а почему — вообще никто не догонял.

Причём догонять-то и не полагалось. Даже пытаться было нельзя. Нам так прямым текстом и сказали — даже не пытайтесь ничего понять, а не то произойдёт какая-то жесть, а какая — не скажем. Теперь мы типа «выздоровели», и все вдруг резко перестанут темнить? От амнезии-то нас явно не вылечили.

Что-нибудь решить я не успел. Экран зажёгся, и заиграла медленная классическая музыка. Появилась фотография старика в пиджаке, причём борода у него реально так в кадр не помещалась. Волшебник он, что ли? Специальный такой... лысый волшебник?

— Святой Резерфорд Шелхарт, — нараспев проговорил диктор. — Спаситель человечества.

Вот хорошо, что нас предупредили, а то бы я орнул в голос. Кто ж прям так с порога главу всей секты палит?

...Короче, я решил, что сделаю так, как просит доктор 4. Притворюсь, будто принимаю всё всерьёз. Хотя ролик, конечно... м-да.

— В мире таится опасное знание, — продолжал диктор. Ох вау. Кое-кто у нас на форуме про одну эту фразу мог бы целую простыню накатать. Будь он здесь, уж он-то ни за что бы не сделал вид, что повёлся.

...Впрочем, врачи ведь примерно это нам и внушали. Нам как раз и говорили, что некоторые сведения опасны — типа, кое-что нам знать нельзя, иначе случится какая-то жесть. Точнее, это мне сказали, а потом велели никому не говорить, потому что даже с этой информацией уже есть риск, что мы додумаемся до причин. Ох, чего мне стоило не заморачиваться на эту тему...

— На свете есть пагубные истины, отравляющие разум. В этих знаниях нет силы, они не сулят награды тем, кто их ищет. Они не от мира сего — эти истины запретны.

Ё-моё. Вот этот штамп меня уже сто раз задолбал. Кто конкретно их запретил?

— И всё же от этих истин не скрыться. Они жаждут, чтобы их огласили. И вот запретные знания явили себя, дабы погубить человеческий род.

Весь этот задвиг толкали под низкополигональную анимацию зловещей такой книжки, которая летала на кислотном фоне и периодически «убивала» тридэшных человечков из палочек, расстреливая их буквами и сбивая с ног. Вот честно, я б за полдня на движке Source и то лучше наваял — им явно не хватило бюджета, ну типа, хоть аниматора нанять.

...Выходит, я аниматор? Получается, что да. Я в упор не мог вспомнить, чем занимался, но вполне себе представлял, как работать с софтом для 3D и прочими такими утилитами. То есть как анимировать, я помнил, а что сам аниматор — забыл?

Обычно от таких мыслей у меня начинала болеть голова, но на этот раз обошлось.

— В час нужды Резерфорд Шелхарт явился к нам, даровав спасение от пагубной истины. Был он мудрецом, ведающим таинства разума и тела.

С моделькой Шелхарта аниматор заморочился чуть больше, чем с человечками, но не то чтобы сильно. К нему прям даже скелет привязали, чтобы руки-ноги двигались, а на голову в качестве текстуры натянули фотографию лица. Шелхарт подошёл к нескольким человечкам и водрузил им на головы белые спецэффекты из частиц.

— Шелхарт даровал своим избранным защиту от пагубной истины и разослал по свету, дабы они несли его слово людям. Так мы были спасены от пагубной истины.

Видимо, это у них термин такой, раз всё время повторяют.

— В благодарность за избавление, которое принёс нам Шелхарт, его почитают святым. Но пагубная истина по сей день рыщет по миру. Святой Шелхарт отвёл своих избранных в укрытие, где им не грозит опасность, а оттуда разослал их по миру, дабы спасать от пагубной истины других.

Моделька больницы была сделана так же фигово, как и остальная трёхмерка. Хотя... может, здание реально такое стрёмное и квадратное?

— В этом храме исцеления нас оберегает святой Шелхарт. Хорошо, что он нас бережёт.

— Хорошо, что он нас бережёт, — вторил диктору хор голосов. На этих словах Левит поднялся со стула, загородив своей тенью экран.

— Ну нет, — сказал он. — Это без меня. Перебор. Не верю.

— Стой, не надо... — начала Литий, но Леви уже направился к выходу. Доктор 4 поставила видео на паузу.

Вот это был важный момент. Если тут реально какой-то мутный заговор, вряд ли его просто так отпустят. Как раз отличный маркер, чтобы понять, гонят нам или нет. Левит дошёл до двери, и доктор 4...

...спросила: «Уверен?» А когда Леви кивнул, она сказала: «Подойди тогда на регистратуру к Раджу, он тебе вещи выдаст».

Леви вышел из зала, и доктор 4 даже не попыталась его остановить. Вид у неё был огорчённый, но она снова запустила видео.

— Некогда мы чахли и угасали от пагубной истины, но святой Шелхарт помог нам забыть и дал нам власть изгнать скверну. Мы вольны забыть пагубную истину и более не вспоминать. Хорошо, что он нас бережёт.

Снова хор голосов. На этот раз Литий к ним присоединилась.

— Покуда святой Шелхарт помогает нам забыть, иные из нас ещё борются с гнетом пагубной истины. Его подопечные должны побороть искушение и отречься от памяти. Скверна будет лгать им, сулить могущество, а сама будет готовить им погибель. Но Шелхарт даровал нам высшую, святую истину: вспоминать — опасно. Мы слушаемся святого Шелхарта, дабы оберегал он нас от пагубной истины. Хорошо, что он нас бережёт.

— Хорошо, что он нас бережёт, — повторили мы с Литий. Ну а в самом деле, какого чёрта. Раз тут полагается подыгрывать — почему бы и нет?

Ну и дальше в том же духе: диктор ещё пару раз повторил то же самое другими словами, делая паузы, чтобы мы твердили «хорошо, что он нас бережёт», но ничего особо нового в ролике больше не сказали. Мне уже откровенно не терпелось дождаться, когда ж это закончится и запустят второй ролик, в котором «всё, что нужно знать».

Зажёгся свет, и доктор 4 погасила проектор.

— Ну, что скажете? — спросила она.

Мы обменялись взглядами.

— Вполне так... доходчиво, — сказала Литий. — По-моему, ничего нового я не узнала.

— Так ты это всё уже видела, — ответила доктор 4. — В этом весь смысл и был — сейчас как раз к этому перейдём.

Она выжидающе посмотрела на меня.

— Ну... не знаю, — протянул я. — Ну то есть вы правду говорили, реально сектантство какое-то. Держать людей взаперти, перекрывать им доступ к информации, всё такое... Зачем это было-то?

Вместо ответа она снова включила проектор и притушила свет. Мы сели обратно и уставились на экран.

В кадре появился старик за кафедрой, в котором я тут же узнал святого Шелхарта из сектантского ролика. Когда он заговорил, голос показался неожиданно молодым.

— Приветствую вас, будущие врачи!..

* * *

Проектор щёлкнул и погас. Мы с Литий сидели в темноте, пытаясь переварить всё, что услышали.

Я много чего узнал, но лучше просто пробегусь вкратце — вы наверняка почти всё уже и так поняли:

 • Да, случился апокалипсис. В аэропорту рухнул космический корабль и притащил с собой инфекцию, передающуюся по воздуху. Почти все туристы кругом заразились. Когда они разъехались по всем крупным городам, то разнесли болезнь по всему миру, а когда сработал катализатор, она активировалась и запустила симптомы. Болезнь оказалась жутко заразной и дико смертельной — всего за несколько часов вымерло почти всё человечество.

 • Врачи обозвали болезнь «розовым слоном», отсюда и все эти дурацкие таблички «Осторожно, слон».

 • Возбудитель инфекции — это такой инопланетный гриб, который питается мыслями о себе. Когда какой-то заразившийся конспиролог пытался объяснить, что произошло, он выдвинул гипотезу, которая плюс-минус правильно описывала свойства гриба. От этого он сразу же умер и выпустил в город споры, запустив цепную реакцию. Никто ещё не успел толком понять механизм, как в дело вступили СМИ. Они разослали фотографии погибших по всему миру, пробудив инфекцию у разносчиков.

 • Правы были старпёры: нынешнюю молодёжь погубил интернет.

 • Резерфорд Шелхарт, затворник, повёрнутый на эзотерике, совместно с группой выживших эпидемиологов разработал лекарство от гриба. С помощью специальной медитации все мысли о грибе переводились в мысли о своём «я», а антитело отсекало соединения вокруг очага инфекции, чтобы она не распространялась.

 • Шелхарт с единомышленниками организовали два десятка импровизированных «больниц» — в такую меня и привезла поисковая бригада, когда я валялся при смерти, надышавшись спорами. Полгода карантина нужны были для того, чтобы заражённые участки мозга отмерли, а это значит, что я никогда больше не вспомню, кем раньше был. Впрочем, если я захочу, мне выдадут досье, где всё про меня написано.

 • Нашу больницу переделали из заброшенного противорадиационного убежища, что вообще-то просто улёт. Помещение выбрали ради герметичных дверей, а то вдруг пропустят укол и кого-нибудь расфигачит во сне. Видимо, поэтому палату 411 и запечатали, если так подумать. Бр-р.

 • Раз кругом творился постапокалипсис, завелись и голодные мародёры, грабившие мирных жителей. У нас запасов было полно, поэтому и нападали на нас часто. Так что охрана нужна была не только для того, чтоб нас не выпускать.

 • Пропаганда была нужна на тот случай, если мы снова заразимся — идеи-то мы запомним, но забудем, что они родом из сектантского ролика, поэтому нас будет легче лечить. Теперь понятно, почему Литий всегда так заморачивалась насчёт правил. Правда, как-то не по себе от мысли, что я автоматом превращусь в фанатика, если облажаюсь.

 • Раз мы будем врачами, нас загрузят математикой. По уши. Нам показали дико замороченную формулу для расчёта дозировок антитела, и я обнаружил, что походу я из тех чуваков, которые в кино плачут, потому что, блин, вот реально чуть не разрыдался.

Про апокалипсис — это было реально как кувалдой по башке. Ну, что-то я подозревал — то есть да, окей, раз меня держат под землёй, отрезав от внешнего мира, то снаружи наверняка что-то накрылось. Я вот только масштаба не ожидал.

Погибли все. Даже из моих френдов вряд ли кто-то жив — ну, разве что Zone_Ranger с фермы в диких гребенях. Мои родители тоже умерли, но это меня почему-то не настолько расстроило, хотя я их вроде как даже помнил.

Меня должно было сильнее перекрыть. Несколько миллиардов человек погибли ужасной смертью. Всегда грустно, когда человек умирает. Если умерли двое — должно быть вдвое больнее, если сотня — то в сто раз. А тут несколько миллиардов. А я сижу такой и больше офигеваю, чем грущу. Да я больше истерю из-за того, что придётся примеры решать! Ну как так можно?!

Отчасти, наверное, всё из-за того, что я полгода просидел взаперти. Реальный мир был где-то там, а три десятка товарищей по несчастью — прямо тут. Может, в этом дело.

Или я просто плохой человек?

Скоро выясню. Доктор 4 задала мне пару вопросов, сделала у себя на планшетке какие-то пометки и повела нас к Раджу. Он тоже позадавал вопросы и сказал, что через неделю выдаст нам наши досье. Пока что поживём на верхнем этаже, в отделении для выздоравливающих — вместе с Леви, Кубком и парой пациентов с других этажей — а потом хоть за работу, хоть на все четыре стороны. Я сел на стул в приёмной, и на этом всё и кончилось.

* * *

В общем, через неделю мне покажут моё досье. Я так ждал, когда же наконец выздоровею, когда ко мне вернётся память... а оказалось, что лечат меня совсем от другого. Всех воспоминаний — только коробка с личными вещами и документами, которые нашли у меня дома. Я эти вещи даже не узнáю.

За окном приёмной светит солнце. Левит прикорнул на кушетке у двери. Литий — то есть её уже называют «доктор Орчард» — ушла поговорить с секретарём. А я сижу тут на хлипком стульчике и даже не грущу.

Через неделю я впервые познакомлюсь с Гэвином Батрой. Я не знаю, был ли он счастлив. Да и вообще — хороший ли это был человек. Стал бы он плакать, узнав про семь миллиардов погибших? Надеюсь.

В одиночку-то 6 не справится.

Хотя...

...Нет.

Нет, не хочу заканчивать на такой печальной ноте. Всё у меня будет хорошо. Не парьтесь, ладно? Хуже сейчас уже реально некуда — значит, дальше жизнь наладится! У меня есть работа, друзья, ну и вообще! 6 ещё неплохо устроился, по нынешним-то меркам. Не пропадёт как-нибудь.

В общем, да. Нормально всё будет. За меня не беспокойтесь.