Королевский двор

Глава 16. О сговоре против заговорщиков

Меня словно громом поразило: «Даория!» А кто еще кроме нее?

Золотая драконица Даория была дальней родственницей моего супруга, хотя сам Сиэль иногда все еще называл ее по привычке «бабушкой». А все потому, что она раньше и выглядела как самая настоящая бабуля. Даория вырастила Сиэля, вложив всю себя в его воспитание, за что он боготворил родственницу и любил, как родную мать. Даория Золотая заслуженно занимала пост главы драконьего клана, особенное уважение вызывал ее солидный вид. Но то было раньше; сейчас же, когда Даория, наконец, сбросила траур по ушедшей половинке и вновь обернулась драконицей, она выглядела немногим старше меня. Впрочем, свой пост она не потеряла, за глаза драконицу величали драконьей королевой.

Когда я с широкой улыбкой на лице двинулась к двери, оставшиеся в коридоре охранники испуганно дернулись мне наперерез.

— Все в порядке, — успокоила их я. Когда пятеро стражей так и не сдвинулись с места, загораживая проход, пояснила: — Свекровь пожаловала.

И путь это было неправдой — с мамой Сиэля я так и не познакомилась, а с Дао была больше в дружеских отношениях, все равно.

Увидев уверенность на моем лице и твердое желание поступить по-своему, стражи все же сдались: один открыл дверь, второй вошел и осмотрелся, убедившись, что заговорщиков и убийц внутри нет, повернулся и кивнул мне, приглашая войти.

Едва я последовала приглашению, ругань разнеслась вокруг с еще большей громкостью:

— Это так ты присматриваешь за нашей девочкой?! — яростно проорала драконица. Послышался звук удара о стену, и сверху на меня осыпалась сверкающая пыльца — то самое знаменитое эльфийское покрытие, благодаря которому потолок казался зеркальным.

— Да я и присматривал! — возмутился как раз из моей гардеробной Баян (я его по голосу узнала). — Сегодня один-единственный денек решил расслабиться, достал бутылочку портвейна, чтобы полечить свою исстрадавшуюся душу, так нет же!

— Врешь! — рявкнула Даория.

— Вовсе нет! — возмутился пони.

Я на цыпочках прошла к входу в гардеробную и увидела погром: мои наряды, сваленные в кучу, внутри которых сидел обиженный Баян.

— О, явилась! — возмутился фамильяр и тотчас нырнул в ворох платьев, когда в него полетели очередные мои туфли. Мне пришлось пригнуться, чтобы в меня случайно не попала летящая обувь. Наверное, Даория вошла в гардеробную не со стороны гостиной, а со стороны спальни.

— Со мной все в порядке! — на всякий случай громко предупредила я. — Баталию можно прекратить. Пожалуйста.

Из-за широкой вешалки с платьями показалась рыжеволосая макушка золотой драконицы. Она окинула меня скептическим взглядом и наморщила свой идеальный носик.

— С тобой что-то не так, — задумчиво сказала Даория, а потом радостно засияла. — Привет! Я так рада, что ты жива! Не то что мой бестолковый внук.

— Попрошу о нашем драконе плохо не говорить! — возмутился Баян, опасливо выглядывая из кучи платьев. Я втихаря гордилась им в этот момент: надо же, верен Сиэлю, приятно!

На что драконица лишь фыркнула, закатила глаза и пнула как следует надежное укрытие пони.

Фамильяр ойкнул, отполз ко мне и пожаловался:

— Одно сплошное насилие! Нет, моя тонкая душевная организация не вынесет подобного ужасного отношения.

— Еще как вынесет! — понизила голос драконица. — Это ты еще добавки не получал. Вот получишь — сразу станешь смирным. Где там моя половая тряпка?

— Не нужно добавки, — миролюбиво заключил Баян, очевидно, вспоминая, как Даория уже когда-то отхлестала его тряпкой. — Я уже все-все-все понял.

Не обращая внимания на последнее высказывание пони, драконица подошла ко мне и крепко обняла. Я обняла ее в ответ и не удержалась, разрыдалась. Хоть мы не виделись чуть больше полутора месяцев, а казалось, что прошла целая жизнь…

— А теперь все пошли вон! — гаркнула Даория, не разжимая объятий. — Вон до чего довели амадину нашу, сволочи! Я ж вам устрою!

— Минуточку, — высунул любопытный розовый нос из своего укрытия Баян. — Тебе же запретили посещать дворец?

Драконица тихо зарычала, я даже вздрогнула от испуга.

— Извини, дорогая, — сказала она мне. А потом сосчитала вслух до ста. Закончив, сделала три глубоких вдоха-выдоха и, наконец, ответила пони. — Так-то мы с Арием договорились, что он всецело позаботится о супруге моего дорогого Сиэлиуса. Но Ария сейчас во дворце нет, как видишь. А значит, пошли к демонам все наши договоренности. Никому не позволю обижать нашу птичку. Точка!

И при этом так грозно зыркнула на фамильяра, что пони деликатно откашлялся, опасливо прижал уши и попытался ретироваться:

— Ну… эм-м-м… я пойду, пожалуй. Проконтролирую, чтобы служанки и охранники как можно скорее покинули помещение.

Кроме нас в покоях присутствовала пара служанок, а также четверо стражей, причем все они вели себя удивительно тихо, как мышки. Баян вылез из-под платьев, отряхнулся и важно зашагал к выходу из гардеробной.

— Иди, иди, — миролюбиво разрешила Даория. — Дверь с обратной стороны закрой и тщательно следи, чтобы никто не подслушивал.

Когда белоснежный хвост уже покинул гардеробную, драконица гаркнула напоследок:

— На рабочем месте не пить! Словлю — получишь штраф! И он тебе очень не понравится, гарантирую.

Баян поторопился, вот только перед уходом хмыкнул и пробурчал себе под нос что-то вроде: «Из твоих золотых рук — все что угодно».

— Что ты там сказал? — уточнила драконица, разжала объятия и сделала шаг в сторону пони, на что фамильяр не ответил, лишь галопом припустил к выходу из покоев, на ходу поторапливая всех остальных.

Когда помещение, наконец, опустело, Даория посерьезнела.

— Ты ведь знаешь, зачем я тут? — спросила она и вопросительно посмотрела на меня. Я молча кивнула: было очевидно, что это Сиэль прислал ее присмотреть за мной. Драконица удовлетворенно кивнула и снова уставилась на меня критическим взглядом. — Нет, с тобой определенно что-то не так, запах очень странный… Как чувствуешь себя?

Пожав плечами, я увлекла Даорию за собой в спальню; там мы расположились на кушетке. Я несколько часов подряд рыдала у нее на плече, рассказывая, как же мне тяжело, как мне досталось, какая я бедная и несчастная. Жаловалась на все подряд, особенно не сестрицу и отца, и на советы.

— Определенно они используют что-то, чтобы я поменьше лезла в их дела, — пожаловалась я на советников и свою тошноту на собраниях. — Ну ведь не может такого быть, что везде я себя чувствую хорошо, а с ними — плохо.

Даория со мной согласилась, пообещав отныне присутствовать на каждом совете. И вообще, стать моей тенью до тех пор, пока зачинщики покушений не объявятся.

— Сиэлиус, конечно, тот еще дракон, — выпалила Даория, словно «дракон» — это не что иное, как ругательство. — Одну амадину упустил, со второй безалаберно себя ведет. Будь я драконом, уже давным-давно закинула бы тебя в далекий-предалекий замок и никуда не выпускала.

— Так ты и есть дракон, — ворчливо отозвалась я.

— Поэтому, как только я найду своего амадина, тут же уволоку на край Таиса. И пока пару драконят не рожу, никуда не отпущу. Если конечно, я еще не заржавела.

Я покраснела и не стала развивать тему: определенно, смущение все еще перебарывало любопытство и все остальное. С другой стороны, я понимала, что долгие годы носящая траур и не оборачивающаяся во вторую ипостась глава драконьего клана обрела не просто вторую молодость, а вторую жизнь. И я истинно верила, что она достойна лучшего.

— Я только одного не пойму, — задумчиво спросила я, сменив тему. — Почему Сиэль скрывается, боясь выйти даже в ночи, а ты так запросто расхаживаешь по дворцу?

На что Даория всплеснула руками:

— Ты еще будешь сравнивать этого неуча и меня?! Да я долгие годы держала своего дракона под замком, и ни одна душа не заметила, что он все еще со мной. Как говорится, жить захочешь, и не так раскорячишься!

Пожав плечами, я согласилась: все же тысячелетняя драконица действительно будет поопытнее молодого дракона, который в свое время ушел от сородичей к людям, не имея возможности оборачиваться.

На том мы и порешили: я исправно выполняю план короля, Даория добросовестно защищает меня, ловим негодяя заговорщика и уносимся в драконьи горы, подальше от неприятностей.

— Я догадалась! — радостно просияла драконица и принюхалась, забавно морща носик.

— О чем? — решила уточнить я: слишком уж довольной выглядела она, что казалось крайне подозрительным.

— Твой запах изменился, и на то есть причина: вы консумировали брак! — счастливо заявила Даория и сжала меня в объятиях с такой силой, что кости затрещали. В глазах тут же потемнело — не столько от боли, сколько от упоминания слова на букву «к». Тем временем счастливая драконица спохватилась, что может меня раздавить, и ослабила хватку, радостно подмигнула мне. — И скоро у меня будет много маленьких слюнявых внучков! Да! Хочу внучков!

— Э-э-э… Мы пока не планировали, но учтем пожелания, — озадаченно отозвалась я. Но драконицу уже было не остановить. Она требовала выложить все, вплоть до того, как прошел сам процесс. Может быть, для драконов подобное обсуждать было нормально, но не для меня. «Семья и отношения в постели — это слишком личное», — говорила когда-то матушка, а я была полностью с ней согласна. Поэтому я избрала политику молчания: покраснела и раздосадованно засопела, но ничего более подробного, чем «да, ты права, уже все произошло», так и не рассказала, как ни пыталась одна хитрая ящерица вытащить из меня детали!

Один за другим прошли три дня. Я заметно повеселела, Баян погрустнел и даже похудел.

За эти несколько дней я ощутила всеми фибрами души: с приездом Даории стало эмоционально намного проще. До ее приезда я ежедневно ощущала давление, нервничала и боялась сделать что-то не так. Но драконица, с ее задорным характером, зарядила позитивом и меня. К тому же она объявила себя моей фрейлиной и фавориткой (за «фаворитку» мне пришлось краснеть перед Шалием: папочка почему-то принялся мне намекать на функции, которые выполняют фавориты монарха) и подрядилась повсюду сопровождать. Королевские советники поначалу брезгливо морщили носы, мол, пришла какая-то женщина и чего-то хочет. Они ведь привыкли, что все новые члены правления избираются общим голосованием. Но я твердо решила, что драконица будет со мной везде, поэтому пришлось стоять на своем. Советники при этом бросали на меня странные снисходительные взгляды, от которых я терялась и чувствовала себя неуверенно, Словно я не будущая королева (пусть и липовая, но для всех-то настоящая), а максимум пустоголовая избалованная девочка, украшающая собой помещение. Элемент декора, если уж выражаться буквально.

Каюсь, не сдержалась… После очередного: «Деточка, не забивайте вашу прелестную головку всякими глупостями» я взорвалась. И дело было вовсе не в том, что я энканта: каким-то непостижимым образом советникам не было дела до вида моей магии ранее, всего за несколько дней до этого я ощущала себя важной, услышанной. Даже уважение сквозило в их голосах. Но нет, почти сразу после появления Даории я как-то чересчур стремительно упала с планки «уважаемая наследница и будущая королева» до «с ней нам приходится мириться потому, что идите в пекло, вот почему». Не выдержав этой демонстративной снисходительности, я сорвалась и едва ли не впервые в жизни гневно проорала: «И слова слышать не хочу, как я сказала, так и будет». И я прекрасно понимала, что подобное поведение недостойно, но, как ни крути, все это я поняла уже потом. А перед пониманием сперва я вспыхнула, как спичка, покричала вволю, а потом так же быстро остыла. Члены совета замерли и уставились на меня как-то устало и обреченно, будто я их заставляю выслушивать детские вопли, но не возмутились. Более того, они согласились. Право слово, как-то уж слишком просто… Наверняка они затаили на меня обиду, ведь ранее я особенно не подавала позитивом голоса, лишь тихонько сидела, слушала и кивала. Но гори оно все синим пламенем! Мне стало все безразлично. Тем более что мне не было дела до того, что они там думают: править я не собиралась, зарабатывать имя и репутацию мне было не нужно, драконицу отдавать я категорически не хотела. Единственной целью сама себе поставила наблюдение за придворными, анализ их поведения и поиск возможных виновных, что пока что получалось не очень хорошо ввиду моей невнимательности.

Вечером того же дня драконица наотрез отказалась покинуть мои покои. В общем-то, я была не против ее присутствия, пусть бы ночевала в моей спальне на кушетке или даже со мной на постели (кровать была действительно огромной, мы бы точно друг другу не помешали). А вот прислуга отчего-то пыталась взывать к совести драконицы, намереваясь спровадить последнюю. Но я четко уяснила: совести у драконов нет! На робкие замечания горничных, что не пристало прислуге спать в хозяйских покоях, Даория не реагировала, а потом и вовсе сама потребовала, чтобы все убрались вон. Служанки бросали на нее косые взгляды, пытались подавать какие-то одним им известные сигналы, но все безуспешно.

— Вот куры! — возмутилась драконица, когда я уже готовилась ко сну и расчесывала волосы, сидя перед зеркалом. На самом деле меня могли причесать и слуги, но самой мне больше нравилось, тем более что в вырезе ночной сорочки отчетливо виднелись разросшиеся завитки магической татуировки. Драконица все негодовала:

— Представляешь, почти каждый раз, как ты отворачивалась или отвлекалась на что-то, эти пернатые нелетающие пытались опорочить тебя передо мной. С чего-то решили, что я твоя свекровь, представляешь?

Я замерла на миг и вспомнила, что именно так я и представила Даорию, когда узнала ее голос за дверью. Пожав плечами, поведала ей об этом, на что услышала возмущенное:

— Ты что?! Живешь в этом гадюшнике уже месяц, даже больше, а так и не поняла, что окружающие любое твое слово будут использовать против тебя? А вот была бы я действительно свекровью, вдруг и поверила бы, что ты ночуешь периодически у конюха?

Я ошарашенно открыла рот, собираясь оспорить ее доводы, но не нашла слов: новости о моей бурной ночной жизни просто ввели меня в ступор. Почти сразу же подозрительно скрипнула дверь, мы с Даорией обе интуитивно подобрались: она — готовясь напасть и защищаться, а я — готовясь бежать.

— Все под контролем, — объявил Баян, внаглую просунувший нос в приоткрывшуюся щель. Скажу честно: очень захотелось огреть фамильяра чем-нибудь тяжелым. Пони же не знал о возможной угрозе, поэтому более чем спокойно прошел внутрь и задним правым копытом захлопнул дверь.

— Поясни, — нахмурилась рыжая и сердито уперла руки в бока. На вид она тоже была излишне возбуждена, как бы не устроила эта парочка мне стихийное бедствие прямо в помещении!

Но Баяна не смутили наши возмущенные виды и угрожающий тон драконицы. Фамильяр щегольской походкой, кажется даже иноходью, проскакал мимо нее, обогнул меня, а затем плюхнулся, как собака, на пушистый ковер возле кровати.

— Элементарно! — вальяжно развалился пони. — Пока Сати считают наивной деревенщиной, якшающейся с конюхом, от нее не будут ожидать чего-то. А значит, она останется жива, и наш дракон не оторвет мне голову.

Какая-то логика в словах Баяна однозначно присутствовала, но мне она показалась совсем нелогичной.

— А если слухи дойдут до «нашего дракона», что мне делать-то? — парировала я.

Словно успокаивая меня, Даория, не дожидаясь ответа Баяна, ответила:

— Он все равно учует по запаху, был ли кто-то у тебя, у драконов очень чувствительные носы.

Я не могла с ней согласиться, очевидная промашка присутствовала:

— Это потом, когда мы встретимся. А что до этого? А до этого будет размышлять о возможной правдивости слухов! — озвучила я свои опасения. В голове крутилась мысль: «Срочно бежать в сад и рассказать все-все Сиэлю, иначе наши отношения могут испортиться, а они только-только начали строиться». Я нахмурилась, раздумывая о том, какое платье надеть, чтобы без проблем добраться до мужа: все же ночь, сад, темнота… И я, чересчур неуклюжая. Хм…

— Ой, темнота-а! — отвлек меня от планирования ночного похода пони. — Да знает наш дракон, что слухи лишь вранье, знает. Можешь спокойно ложиться спать и не бежать сломя голову, чтобы поскорее оправдаться.

— Это еще почему?! — возмутилась я, даже не думая отрицать очевидные планы. Даория в этот момент тихонько хихикала, но не встревала.

— Да потому, что это его план и есть, вот почему! Обрати внимание: покушений на тебя не совершалось, а значит, план вполне себе работает, — устало признался Баян и закрыл глаза. — А теперь дайте бедному пострадавшему фамильяру отдохнуть.

Я фыркнула, выражая несогласие.

— Вообще-то чисто технически только за один сегодняшний день я насчитала восемнадцать атакующих заклинаний, три проклятия и яд черной летучей кобры в ужине, — как будто о чем-то будничном, сообщила драконица, между делом рассматривая собственные острые блестящие ноготки и любуясь ими. — Но по этому поводу точно можешь не переживать: у тебя сильнейшая защита — вижу, Сиэлиус постарался. Столь сложные защитные плетения я вижу впервые. Молодец, мой мальчик, учел свои прошлые промахи. Наверное, сейчас тебя можно убить разве что дав дубиной по голове, ну, или расплавив мозги ментальной магией.

Я недоверчиво вытаращилась на Даорию и, отвлекшись, уронила расческу. Это что же получается: день ото дня на меня совершают нападения, а я просто этого не замечаю? Если бы не защитная магия, коей меня наградил супруг, лежать бы мне в гробу? Если бы было, конечно, чему лежать…

— Сати, не забивай себе голову, — сказал Баян, не открывая глаз и сладко зевнул. — Просто у нас заговор против заговорщиков, смирись. Ну что может быть интереснее? У слуг, вон, даже тотализатор обнаружился. Совсем эти сволочи обнаглели: пока мы тут лясы точим, они активно принимают ставки на жизнь наследницы. Многие ставят на то, что до коронации ты не доживешь. Ну… э-э-э… вообще-то я тоже ставку сделал, если уж по правде говорить. Но я поставил на тебя! Кстати, через того самого конюха.

О тотализаторе Баян рассказывал мечтательным шепотом, приоткрыв при этом один глаз. Я нахмурила брови, намереваясь задать фамильяру трепку. Ишь чего удумал! Я ему не какая-то ездовая лошадь, чтобы делать на меня ставки! Все это так и хотелось высказать, но перед этим я повернулась к драконице, ища поддержки. Даория отчего-то сердитой не выглядела, при виде моего гневного взгляда она почему-то вдруг закашлялась и прикрыла ладонью рот.

— Ну а что? — принялся пояснять пони. — Моими усилиями у конюха теперь репутация героя-любовника, девки вздыхают только так, вот пусть и отрабатывает. Карму, так сказать.

Спасла ситуацию та же Даория. Она откинула голову назад и громко рассмеялась, периодически восклицая: «Вот проныра!», «Умру со смеху! Тотализатор!», «Сейчас еще слухи про связь с фавориткой пустят!» и еще много чего. С каждым новым высказыванием я краснела все больше и больше, пока в итоге не поняла, как глупо себя веду. Ведь любой монарх сталкивается со слухами, пересудами, поклепом. Главное тут — иметь свою стратегию и не вестись на провокации.

Пока я мысленно придумывала умную речь, в которой могла бы рассказать, насколько мне все эти сплетни безразличны, Даория беззлобно похлопала меня по плечу и миролюбиво заявила:

— Я тоже на тебя поставлю. Хоть денег заработаю.

— У тебя же их и так предостаточно! — возмутилась я черствостью драконицы.

На что Даория обиженно напомнила:

— Я — драконица, если ты не забыла. А у нас мания накопительства и собирательства.