Королевский Совет

― И что случилось с этим островом?

― Сейчас расскажу. Но сначала поговорим о проблеме, с которой столкнулись Совы. Как вы знаете, их работа заключалась в охоте на некромантов. Проблема была в том, что иногда мы находили тех, кто ещё не использовал тёмный дар. И среди них были дети. Мы знали, что обладатели этого дара будут соблазнены им, но те дети были ещё безвинны. Поэтому мы пытались отделить дар от их души, прежде чем они станут виновными, и в ходе возложили вину на себя, потому что в девятнадцати случаях из двадцати ребёнок умирал. ― Она поморщилась. ― Как объяснить родителям убийство их детей прямо у них на глазах за действия, которые те ещё не совершили?

― О, ― сказала Серафина.

― Вот именно, о, ― мрачно промолвила Асела. ― Так что это был неверный путь. Нужно было найти другой. Асканнон был не тем человеком, который часто обращался за советом к богам, но в этом случае он обошёл храмы, чтобы посоветоваться со священниками. Они пришли к выводу, что убивать таких детей неправильно, но и попустительствовать им тоже. Как я уже сказала: тёмный дар в большинстве случаев соблазняет человека использовать его, хотя иногда и без умысла.

― И этот далёкий остров был решением проблемы? ― спросил я.

― Да. В Талаке он увидел место, достаточно безопасное, чтобы отправить туда наездников душ, которых мы уже поймали, и исследовать на них, как избавиться от дара. Там была основана колония, академия. Туда были направлены специально обученные солдаты, Ночные Ястребы, и возведены здания, защищённые мощной магией.

― Тюремная колония для проклятых? ― хрипло спросил я.

― Именно. Мы отправляли туда всех, кого находили, виновен или нет. Детям мы пытались показать, чтобы они не использовали свой дар, а виновных… ― Она отвела взгляд. ― На них мы экспериментировали, как отделить тёмный дар от души. На этот раз теми, кто страдал были они, а мы мучителями. Ради благой цели.

Последние слова она прямо-таки с горечью выплюнула и сделала глоток вина, как будто хотели ополоснуть рот.

Я мог понять проблему, но и то, какую большую цену пришлось заплатить за её решение. Оплачивать той же монетой не всегда справедливо.

― Там что-то случилось, верно?

― Да. Бальтазар выяснил, как можно отделить тёмный дар от души. Это произошло случайно, в разговоре с одним из Ночных Ястребов, который нёс службу на Талаке. Как и многие из них, он был тёмным эльфом, которые сохранили знания о магии своих предков. Ответ лежал в кровавой магии тёмных эльфов, а не в науке, в инстинкте и воле. В этой кровавой магии существовал ритуал, который служил очищению, а слегка изменённый, он предоставил решение. ― Она сделала ещё один глоток. ― Но было слишком поздно. Скажите, что вы знаете о Бальтазаре? ― спросила она.

― Мы говорим не о нём, ― спокойно ответила Серафина.

― Как скажешь, ― промолвила Асела. ― Я вела к тому, что после Асканнона он был самым могущественным в империи. Более ста девяноста лет он был примусом Башни, и никто не мог с ним сравниться. У Дезины есть к этому талант, но она пока ещё не готова.

Она сделала ещё один большой глоток. Только сейчас я заметил, как часто она отпивала, но бокал не пустел.

― Что ж, все проклятые на острове, вместе взятые, не должны были обладать такой силой, чтобы одолеть его. Но когда он прибыл на остров для испытания ритуала на проклятом, он обнаружил остров захваченным. Одному из наездников душ удалось подчинить себе каждый свободный разумом, несмотря на все предосторожности и усилия, несмотря на мощную магию, которая должна была сделать этот остров безопасным. В том числе и Бальтазара… Он был застигнут врасплох и побеждён. Потребовалось всего мгновение, и Бальтазар, со всеми его клятвами и гордостью, стал существом проклятого, которого мы привезли на этот окаянный остров одним из первых. Жестокий зверь с внешностью очаровательного юноши, хитрый, злобный и неграмотный, бестия по имени Коларон, основавший свою империю глубоко на юге, в стране варваров, когда Асканнон нашёл его. Второй легион выступил и сокрушил его империю, а Бальтазар надел на это проклятое существо ошейник и связал его силы.

Она посмотрела на Искоренителя Душ, который стоял на земле рядом со мной.

― Это случилось до того, как были выкованы изгоняющие мечи. Без них было очень сложно отнять души у проклятых. Коларон был бестией, наделённой коварной хитростью, но у него не было знаний или незаурядного интеллекта. До Бальтазара он был червём в пыли, чего он так и не смог просить примусу.

Она многозначительно посмотрела на нас.

― Вместе с детьми, на острове был заключён двадцать один некромант, и мы надёжно удерживали там этого Коларона более ста сорока лет, и тут такое! Бальтазар не понимал, как такой неграмотный червь смог его одолеть. ― Асела вздохнула. ― Но ничего не попишешь: Бальтазар стал его существом. Это было началом. Когда Бальтазар вернулся в Аскир, он сообщил о своём успехе, но он уже не был самим собой. Проклятый наездник душ воспользовался всем, чем был и что знал Бальтазар: его знаниями, его талантом, даже людьми, которых он любил и которые ему доверяли. А Бальтазар сидел в ловушке внутри себя, не в силах ничего сделать, наблюдая, как он сам уничтожает все, что любил. Когда он вернулся на остров в следующий раз, Фелтор и Асела сопровождали его. Аселу и Фелтора одолела не столько сила наездника душ, сколько магия Бальтазара. Он сам сорвал защиту с их душ, позволив проклятому завладеть ими. А вместе с ними и их знаниями: Фелтор руководил исследованиями, которые доказывали, что поток миров можно перенаправить, но у него не хватало сил, чтобы сделать это. Поэтому эту задачу взял на себя Бальтазар. Он исследовал поток миров более тщательно, чем кто-либо до него. И потом, когда Асканнон построил на юге Громовую крепость, час настал. Бальтазар нашёл способ, как перенаправить поток. Все трое ― Асела, Фелтор и Бальтазар сделали это одновременно в разных местах, перенаправив поток миров от Аскира к этому маленькому бесплодному острову. Проклятый считал дар магии почти таким же полезным, как дар наездника душ. Он похитил души Сов и теперь сам обладал этим талантом. Раньше он был необразованным, но теперь внезапно овладел знаниями, которые значительно расширили его гаризонт и планы. Асканнон сверг его с трона и заточил на этом острове, теперь он вернул себе то, что когда-то потерял. Без потока миров порталы в Аскире стали непроходимыми, и имперский город внезапно оказался отрезанным от мира. Он знал всё, что знали Фелтор, Асела, Бальтазар и все остальные, и теперь следовал своему плану мести.

― Что случилось потом? ― тихо спросила Серафина.

― Это странно, но император перенёс наше предательство, потерю магии и конец своих планов, не сломавшись, ― шёпотом ответила Асела, окинув её долгим взглядом. ― Он отрёкся от престола и приготовился к битве. А потом выступил против проклятого на далёком острове в одиночку. Всё это не смогло заставить его пасть на колени, и какое-то время император без усилий отбивал наши и атаки двух десятков наездников душ. Коларон насмехался над ним, хвастался, что это он всё устроил так и отправил в ловушку знаменитый Второй легион, который когда-то захватил его землю. И что легион теперь полностью уничтожен. ― Она на мгновение замолчала. ― Это была ложь. Это был не конец легиона, он просто не вернулся домой. Некоторых из них Бальтазар забрал с собой в Талак, где они были порабощены Колароном, но большинство из них остались и создали из пыли то, что сейчас является вашей родиной, сэр генерал. Но когда Бальтазар под принуждением проклятого рассказал ему о том, что именно он бросил Первый горн Второго легиона в той холодной пещере и убил Серафину и Джербила, горе императора на мгновение сломило его силу, и он был побеждён натиском направленной на него магии. Он исчез, и там, где умер, оставил кратер, который почти поглотил и Коларона. Только благодаря Бальтазару и помощи остальных, тёмный князь выжил после взрыва магии. ― Она печально посмотрела на Серафину. ― Должно быть, он заботился о тебе больше, чем мы думали, потому что его сломила уверенность в том, что ты умерла.

Серафина резко втянула в себя воздух. Мне хотелось сказать ей, что Асела ошибается, и Асканнон не умер, но не сейчас. Кроме того, мне было трудно полностью доверять Аселе. Если она считала императора мёртвым, это не повредит. Меня скорее беспокоил другой вопрос.

― Скажите, вы знаете, почему на Громовом перевале Бальтазар снова направил поток миров в Аскир? Ведь когда-то именно он убрал его оттуда, верно?

― Да. Но сейчас Коларон готовил последнюю атаку против своего ненавистного врага через образовавшийся портал в Палате гильдии. Для этого портала ему был нужен поток миров, потому что чтобы вот так просто открыть портал через полмира, даже сил Коларона недостаточно. ― Она покачала головой и вымученно улыбнулась. ― То, что вам почти удалось помешать Бальтазару восстановить когда-то им разрушенное, кажется мне иронией. Но одно я могу сказать вам наверняка, сэр генерал Копья: Бальтазар был глубоко благодарен вам за то, что вы освободили его из рук императора-некроманта, потому что в момент его смерти проклятый наконец-то отпустил его душу. Он умер, освободившись от ига.

― Откуда ты все это знаешь? ― спросила Серафина.

― Коларон хвастался, главным образом, чтобы ранить Фелтора, который всё ещё надеялся, что его наставник Бальтазар найдёт способ сбежать. Асела, напротив… она настолько была одержима некромантом, что от неё почти ничего не осталось.

Она сделала последний большой глоток из полного кубка, поставила его на стол, и он исчез, как будто его никогда там и не было. Я посмотрел на свой полный кубок и подумал, что мог бы попробовать сделать глоток, потому что после этой истории мне действительно очень этого хотелось. Вино было восхитительным ― и исчезло с моего языка, как и кубок из моей руки.

― Если когда-нибудь захотите сполна удалить жажду, но не платить за это цену, обращайтесь ко мне, ― заметила Асела, поднимаясь.

― Останься, ― попросила Серафина. ― У нас есть ещё так много вопросов!

― В другой раз, ― сказала Асела, поправляя мантию. ― Теперь сделайте кое-что и для меня. Выясните, кто был тот наездник душ. Бальтазар был примусом Сов, но и он не знал, что под храмом находился связанный проклятый. Однако очевидно одно: не прошло и года после того, как мы изгнали Эринстора из цитадели, как на Талаке поднялся бунт. Через несколько лет мы потеряли легион и поток миров, и, наконец, нашего императора. Под храмом лежал некромант, о котором говорят, что он был достаточно силён, чтобы противостоять Асканнону… Возможно, он обладал силой победить и Бальтазара.

― Это был не Коларон? ― спросил я, и она покачала головой.

― Нет. Мы поймали эту бестию сто семьдесят лет ранее. Выдающимися качеством Коларона, помимо его красоты, были только хитрость и коварство, но всех талантов, кода-либо украденных им, было недостаточно, чтобы конкурировать с Бальтазаром. Это должен быть кто-то другой, кто-то, кто ему помог. ― Её грудь поднялась от глубокого вздоха, прежде чем она продолжила. ― Теперь вы знаете больше. Скажите, генерал Копья, действительно ли эти знания будут вам полезны?

― Поживём, увидим, ― ответил я.

Она внимательно посмотрела на нас обоих.

― Не знаю, можно ли ещё выиграть это сражение, но есть старая поговорка: сражаясь с тем, кого не знаешь, ты проиграешь. Узнайте, кто был тот проклятый. Возможно, тогда мы узнаем врага. Как и Эринстор, Коларон ― не тот человек, который смог бы добиться всего своими силами. То, что он теперь возжелал мантию мёртвого бога ― это абсурдно, но ещё более абсурдно то, что он может преуспеть. ― Она слегка поклонилась и отвернулась, собираясь уйти, но потом остановилась и оглянулась. ― Кстати, портал, который я показала вам… Дезина знает последовательность выложенных там камней с новой целью назначения?

― Да, ― ответил я. ― Мы записали комбинацию.

― Сделайте мне одолжение, не позволяйте ей отправиться туда. Этот портал ведёт прямо в сердце врага. Он находится на холме, на котором когда-то стоял храм Нертона и возвышается над городом под названием Коларисте ― столицей нашего врага. Ни Дезина, ни ваша спутница Лиандра не должны проходить через этот портал. Он почувствует их, если они окажутся там. ― Она позволила себе жёсткую улыбку. ― Было бы жаль, выдать портал врагу, поскольку он не знает о его существовании. Я посчитала уместным показать дорогу на его задний двор, в конце концов, он рыщет и на нашем.

― Это нам пригодиться, ― согласилась Серафина. ― Тебе действительно нужно идти? Это…

― Я знаю, каково это, ― сказала Асела мягче, чем обычно. ― Но у меня есть ещё дела. Ещё есть некоторые планы врага, о которых мне известно, и я хочу сорвать их, пока это возможно. Мы ещё встретимся, я обещаю.

Жестом она нарисовала в воздухе светящийся круг, за которым виднелись залитые солнцем поля и чужой город на заднем плане. Она кивнула нам, шагнула через круг, и он исчез вместе с ней, как будто её никогда здесь и не было.

― Это был портал? — в изумлении спросил я.

― Похоже на то, не так ли?

― Я думал, что для этого нужен поток миров и установленный портал?

― Очевидно только в том случае, если ты не Асела…

Она в изумлении покачала головой.

― Должно быть, за эти годы её силы выросли. Почему, ради всех богов, она полностью не встанет на нашу сторону?

― Она уже сказала. Потому что преследует свои цели. ― Я посмотрел на неё. ― Ты пила вино?

Она вздохнула.

― Нет. Я ещё недостаточно ей доверяю.

― Очень жаль, ― заметил я. ― Оно было очень хорошим. Скажи, ты знаешь, где находится Императорский мост?

― В нижнем городе у гавани. Он перекинут через устье Аскира непосредственно перед его впадением в гавань. Почему спрашиваешь?

― Хочу на него посмотреть, ― ответил я. ― Орикес рассказывал о нём.

― Но не сегодня.

Я посмотрел на полотно Сольтара.

― Нет. Не сегодня.

Когда мы дошли до моих апартаментов, я замешкал, но она лишь улыбнулась и поцеловала меня в щёку. Охранники строго смотрели перед собой, лишь один позволил себя лёгкую улыбку. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, затем я вошёл, движимый лишь мыслью о том, чтобы поскорее плюхнуться в постель.

Она была занята.

Рагнар лежал в полный рост, всё ещё в доспехах и своих мехах, раскинувшись поперёк и заняв всё пространство, и храпел достаточно громко, чтобы разбудить мёртвого.

Мне едва удалось сдвинуть его с места, поэтому я взял в одну руку его топор, другой схватил его за шиворот и выволок из спальни. Вместе с топором я оставил лежать его на полу в другой комнате. Накрыв его одеялом, я вернулся в спальню. После этого я был благодарен богам и старым мастерам-строителям за то, что дверь закрывалась достаточно плотно, чтобы хоть немного заглушить его храп.

23. О коронах и сёстрах

Следующее утро началось с фарлендской песни, которую громко и весело горланил Рагнар. Я недостаточно понимал язык, но знал содержание песни. В ней речь шла о деве, злых великанах и герое, который убил их, чтобы спасти деву. Затем следовала более длинная часть, подробно рассказывающая о том, как она доказывала свою благодарность герою в постели. Но великаны были её братьями, так что она всего лишь разыграла перед ним шоу, а когда он заснул, она его заколола. Вырвав ему сердце, она сожгла его на углях очага, чтобы с помощью его крови воскресить своих злых братьев-великанов.

Это было то, что в северных землях считалось веселой мелодией, которую пели, находясь в хорошем настроении. Я даже не хотел знать, что выкрикивали северяне, когда их постигало горе.

Я заткнул уши, но это не помогло. Весёлая утренняя песня фарлендца могла бы разбудить целый легион.

Солнце ещё не взошло, и сегодня утром мне не нужно было являться к Реллин. Я радовался возможности поспать подольше. В полусне я сел и принялся тереть глаза, чтобы окончательно проснуться. Дверь распахнулась, и в проёме появился голый Рагнар, с него капала вода, и он широко улыбался.

― Ха! ― воскликнул он. ― Я знал, что моё пение в ванной поднимет тебе настроение, старина! Давай, ухватись за новый день, он дар богов! Негоже проводить его в постели.

― Ещё темно, Рагнар, ― попытался я вразумить его.

― Рано или поздно станет светло. Кроме того, кто-то стучит в дверь. Думаю, тебе стоит открыть.

Я схватил простынь и проковылял к двери. Открыв её, я оказался лицом к лицу со штаб-полковником Орикесом, который не слишком доброжелательно окинул меня взглядом. Впервые с тех пор, как я познакомился с ним, он выглядел сонным и наспех одетым.

― Доброе утро, ― вежливо поприветствовал я.

― Генерал Копья, ― грубо промолвил он. ― Комендант просил передать вам, что ему не нравится, когда вы так громко горланите грязные песни в своих апартаментах, так что он не может больше оставаться в постели. Хорошего вам дня, сэр генерал! ― Он развернулся на каблуках и зашагал прочь.

Я закрыл дверь и прислонился лбом к прохладному дверному полотну.

― Что-то ты совсем поник, старина, ― заметил Рагнар, ударив меня по плечу, от чего я чуть не упал на колени. ― Давай позавтракаем. Я голоден, и это поднимет тебе настроение.

― Я кое-что выяснил, ― сказал Рагнар, когда мы уже были в столовой, где он с большим аппетитом ел свой завтрак. В то время как я вцепился в кружку с кофе, есть мне не хотелось.

― И что это? ― спросил я.

― Сюда! ― позвал он кого-то за моей спиной и замахал рукой, после чего половина солдат в столовой уставилась на нас. ― Мы здесь!

Я повернулся и увидел Зокору, Серафину и Вароша, вошедших в столовую, которые смотрели на нас с таким же недоумением.

― Они бы и так нас нашли, ― сказал я Рагнару, который с широкой ухмылкой кивнул.

― Может и так. Но теперь все нас заметили, и им будет интересно, кто ты такой. Нет ничего плохого в том, что тебя будут знать.

В его словах была определённая логика, но иногда я смотрел на вещи немного иначе, чем он.

Варош подождал, пока Зокора сядет, затем сел сам. Пока Серафина приветствовала меня с улыбкой, Зокора окинула Рагнара своим тёмным взглядом.

― Что нужно сделать, чтобы убедить вас не кричать здесь так громко? ― спросил Варош.

― Ничего, всего лишь сказать об этом. Всё равно я уже добился того, чего хотел.

― А вы чего-то добивались? ― поинтересовался Варош.

― Да. Теперь им интересно, кто я. И они думают, что знают… Высокий и неотёсанный здоровяк, без манер и, скорее всего, не особо умён. ― Он улыбнулся, обнажив безупречные зубы. ― Нас в любом случае заметили, но будет лучше, если мы сами решим, что видят другие.

― Думаете, это действительно необходимо? ― удивлённо спросила Серафина.

― Да, ― тихо ответил Рагнар. ― Теперь я знаю, кто будет носить корону Фарлендов, и это умный ход. Он делает меня участником интриг и в то же время оставляет в стороне. Я должен быть осторожен, потому что если меня недооценят, это пойдёт только на пользу.

― Хральдиру нашли преемника? ― спросил я. ― Кто это?

― Молодая женщина, ей едва исполнилось шестнадцать лет. За девятьсот лет это всего лишь второй раз, когда на трон выбирается королева. Вы должны знать, что на моей родине в некоторых отношениях сэры не воспринимаются серьёзно, в других, напротив, очень серьёзно. Её зовут Врельда дочь Хральдира.

― Дочь Хральдира? ― спросил я в изумлении. ― Твоя сестра? Я не знал, что она у тебя есть.

― Я почти о ней забыл. Она только родилась, когда я уехал. Крошка, помещающаяся у меня на руке. ― Он покачал головой. ― А теперь она станет королевой! ― Он посмотрел на меня. ― Ты должен признать, Хавальд, что они быстро приняли решение. Она от крови моего отца и имеет право на трон. И было бы невежливо с моей стороны вызывать на дуэль сестру, чтобы убить её в бою.

― Что это значит для нас? ― спросил я.

― Это ничего не меняет. План состоял в том, чтобы посадить на трон ярла Эрлафа, человека, о котором я не могу сказать ничего хорошего. Когда он пытался заколоть меня много лет назад, он потерял руку. Чтобы захватить корону, он возьмёт Врельду в жёны. Если я теперь выступлю против него, то отвернусь от своей сестры. А это одна из тех вещей, которые мужчина не должен делать. ― Он разломил хлеб и обмакнул кусок в кофе. ― Это должно порадовать твою королеву. Он тот, на кого она сделала ставку.

― Как ты смог выяснить всё так быстро? ― спросил я.

― Обман и интриги, ― ответил он. ― Когда рождаешься сыном короля, то впитываешь такое с молоком матери. В противном случае не доживёшь до того возраста, когда сам сможешь стать отцом. Я подкупил одного из людей у ворот посольства.

― А их можно подкупить?

― Подкупить можно кого угодно, если знаешь цену. Он был тем, кто напал на меня сзади. Хоть он и кричал достаточно громко, он не должен был наносить удар прежде, чем я повернусь к нему. Я предложил ему оставить всё как есть.

― Этого было достаточно, чтобы подкупить его?

― Да. Одни хотят золото, в его случае это честь. У каждого есть своя цена и своя слабость, нужно только найти её.

― А какая у тебя? ― спросила Зокора.

― Вам не нужно это знать, ― ответил он ей с улыбкой.

Я прервал их перепалку.

― Где твоя сестра? Она ещё в Кримстинслаге?

― Да.

― Тогда удивительно, что мы уже об этом знаем. Уже только самой новости, чтобы дойти сюда, требуется несколько дней.

― Вряд ли. Вы ещё помните старуху в общинном доме, которая разожгла для нас чашу с углями? Она предсказывает по огню и может общаться со своими сёстрами в столице.

― Я думал, что это просто легенда, ― удивился я. — Такая же, как о Ледяных великанах или змеях.

― Или как о страннике, который не может умереть, ― мрачно добавил Рагнар. ― Одно так же правда, как и другое. Есть причина, почему Фарленды никогда не терпели поражения.

― Пока Асканнон не поборол вашего короля.

― Да! ― воскликнул Рагнар, хлопнув себя по колену. ― Боги, как бы мне хотелось посмотреть на это состязание, должно быть это было зрелище, не имеющее себе равных! Ваш император был умным человеком. Он знал, что нужно было предложить, чтобы победить.

― Ты имеешь в виду, что состязание было инсценировано? ― спросил я.

― Конечно. Насколько я знаю, ваш император едва доставал ему до груди. Как бы в таком случае он смог победить в борцовском матче? Но состязание было лишь печатью в сделке, показавшей моему предку, что император отважный человек и готов выйти на ринг против него голым. Мы ценим такое мужество.

― Возможно, ваш предок был более храбрым, ― заметила с улыбкой Серафина. ― Это верно, император был не так высок, как вы, но он мог обладать любой силой, какую пожелает. Он называл это небольшой уловкой.

― Вы знали императора? ― удивился Рагнар.

― Да. Я сама видела, как он голыми руками раздробил кусок камня в пыль. Он сказал, что нужно лишь убедить камень в том, что ты сильнее. Мускулы не требуются, только знания и сила воли. ― Она улыбнулась. ― И всё же возможно, он и ваш предок заключили сделку, чтобы присоединить Фарленды к империи. Но я сомневаюсь, что ваш предок сознательно проиграл.

― Вам нравился этот человек, и вы им гордились, ― с улыбкой заметил Рагнар. Может дело обстояло именно так, а может и нет. Правду оба унесли с собой в могилу.

― Вернёмся к этому ярлу Эрлафу, ― сказал Варош, который вместе с Зокорой внимательно слушал. ― Вы сказали, что это должно порадовать Лиандру, потому что она поставила на него. Но вы так не считаете. Почему?

― Эрлаф ― гадёныш. Человек, не имеющий никакого понятия о чести, но делает вид, будто это он её придумал. Стоит повернутся к нему спиной и поверить хоть одному слову, и ты об этом пожалеешь. Кроме того, он трус, и его можно купить. Если он станет королём Фарлендов, они точно не пойдут против императора-некроманта, а возьмут его золото в качестве взятки. Возможно, твоя королева и умна, Хавальд, но она также неопытна. Эрлаф ― лживый пёс, который откусит кормящую его руку. ― Он пожал плечами. ― Но дело сделано, и всё, что мы можем, это надеяться, что он изменился и в конечном итоге поймёт, что поддавшись искушению Коларона, он лишь проиграет. ― Он вздохнул. ― Я никогда по-настоящему не знал Врельду, да и что можно сказать о младенце? Но мне больно осознавать, что она будет лежать под этим трусом. Он разобьёт ей не только сердце.

― И с этим ничего нельзя сделать? ― спросила Серафина.

― Вы хотите, чтобы ваша королева снова рассердилась на Хавальда? ― спросил он. ― Но нет, Врельда ― моя сестра, и я не могу бросить ей вызов, даже если бы хотел. А вот Эрлаф… Он побоится дать мне какой-нибудь повод, пока не станет королём. И если она встанет перед ним и начнёт защищать, у меня тоже будут связаны руки. Как я уже сказал, проблему, что я ещё жив, он обошёл на удивление быстро и ловко. ― Он обнажил зубы. ― Я почти надеюсь, что он некромант, о котором ты говорил, Хавальд, но я в это не верю. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Он ударил по столу.

― Почему ты не можешь бросить ей вызов? ― спросила Зокора.

― Как сестра, она имеет право на мою защиту, в свою очередь она должна слушаться меня. Если только она не королева. Тогда она может требовать моей защиты и больше не обязана подчиняться. Тогда только один может повелевать ею: её муж.

― Но любой другой имеет право вызвать её на поединок? ― спросила Зокора.

― Да, но не ей самой. Кто-то должен будет сразиться за неё. Паладин, как наш Хавальд. У нас их называют по-другому. Это либо её меркесман, боец, которого она назначит сама, либо её муж, который выйдет на ринг вместо неё. Либо один из её братьев.

― Значит она может заставить тебя сражаться вместо неё? И таким образом заманить в ловушку? ― спросила Зокора.

― И да, и нет, ― ответил Рагнар. ― Честь требует этого, но мой залог чести принадлежит теперь Эрисе, моей жене. У неё больше прав на мою защиту, чем у моей сестры, потому что она мать моих детей. Ради неё я готов на любой бой. Ради моей сестры… нет. ― Он вопросительно посмотрел на Зокору. ― Зачем ей заманивать меня в ловушку? Эрлаф вывел меня из игры, я больше не представляю для него угрозы.

― Рагнарскраг, ― пояснила Зокора. ― Топор Фрольнира, выкованный всеотцом, топор, способный раскалывать миры. Пока ты владеешь этим топором, ты представляешь опасность для этого Эрлафа.

― Кто ещё такой этот Фрольнир? ― в замешательстве спросил я.

― Повелитель великанов, первой расы, ещё более древней, чем эльфы, ― ответила Зокора, задумчиво глядя на меня. ― У тебя поистине талант заводить странных друзей, ― заметила она. ― Ты знаешь, что он происходит от союза с великанами, раз владеет этим топором?

Рагнар ответил вместо меня.

― Да, я ему говорил. Вы его друг? ― в свою очередь вежливо спросил он.

― Думаю, да, ― ответила Зокора.

― Тогда вы, несомненно, правы, ― рассмеялся Рагнар. ― Итак, я сыт. ― Он посмотрел по сторонам. ― Где я теперь могу выпить пива?

― Не здесь. Не в это время, ― ответила Серафина.

― Нету даже этой ослиной мочи, которую вы называете легионским пивом? ― разочаровано спросил он.

― Его тоже нет. Будет только после шестого колокола. Скажите, Рагнар, что там с Ангусом? Как он?

― Сегодня вечером я перевезу его в Громовую крепость. Там много дичи, на которую он сможет поохотиться. После этого он снова станет прежнем. В том, что он Волчий брат, иногда есть своё преимущество.

― Что это значит? ― спросила Серафина.

― Что Ангус ― оборотень, ― объяснила Зокора, спокойно потягивая чай. ― Разве ты не знала?

Серафина моргнула. Я тоже. Варош поперхнулся чаем.

― Именно поэтому ему так понравится Громовая крепость, ― весело произнёс Рагнар. ― Там целая стая этих зверюг. Они будут боготворить его.

― Боготворить? Почему? ― спросил я, делая вид, что не удивлён.

― Потому что он отличается от них. В нём течет кровь Зимнего волка, его мать переспала с таким волком. В его человеческом обличии, ― поспешно добавил он. ― Он может сам выбирать, когда и как трансформироваться. Он научился этому ещё в детстве. На моей родине таких, как он, считают почти святыми. Если бы он не последовал за мной, он мог бы многого добиться.

― И тебя не смущает то, что твой верный друг ― оборотень? ― недоумевая спросил я.

― С чего бы? ― задал он встречный вопрос. ― О нём я знаю, что он великий воин.

― Оборотни… они у вас другие? ― спросила Серафина.

― Да, ― пояснила Зокора. ― Такие, как Ангус, получившие дар богов, встречаются редко, большинство из них страдают от болезни, которую иногда даже можно вылечить. ― Она улыбнулась. ― Разницу легко заметить. Одним из них приходится выть на луну, другие делают это только когда хотят.

― Отлично сказано, ― согласился Рагнар. ― Именно в этом и заключается разница.

― Как давно ты об этом узнала? ― спросил я Зокору.

― С самого начала. Как и ты.

― Я не знал, ― возразил я.

― То, что ты не хотел знать, не означает, что ты не знал. ― Она встала и требовательно посмотрела на Вроша, который тоже встал. ― Меня всегда приводит в восхищение то, сколького вещей ты якобы не замечаешь. Если будешь нас искать, мы в архиве.

Я решил, что сейчас лучше не спрашивать, что она имела в виду.

― Ты всё ещё ищешь Гибель Страха? ― вместо этого спросил я.

― Нет, ― ответила она. ― Я нашла то, что заинтересовало меня больше. Архивариус достал для меня копию договора. Это очень увлекательное чтиво.

― Аскирский договор? ― спросил я.

― Тот самый.

― И его интересно читать?

― Да, ― ответила она, обнажив зубы. ― Если читаешь то, чего не написано.

24. Торговый совет

― Знаешь, что меня расстраивает? ― спросил я, когда мы с Серафиной шли по площади цитадели. Нашим пунктом назначения был Имперский мост. Я наконец хотел кое-что выяснить.

― Я уверена, сейчас ты мне расскажешь, ― ответила она.

Я поднял воротник своего плаща; было ещё утро, и с гавани дул прохладный ветер.

― Мы так долго ломали себе голову, но многое было уже известно. ― Я указал на Совью башню. ― Я уверен, что там есть записи об острове проклятых. А штаб-полковник Орикес отвечает за имперские архивы. Так что комендант тоже должен знать.

― А что насчёт тебя? ― спросила она с улыбкой. ― Ты тоже не рассказываешь всё, что знаешь.

― Это потому, что я часто только предполагаю. Я усвоил, что догадки нужно сначала проверить, прежде чем выдавать их за точные сведения.

― И что ты хочешь проверить на этот раз, Хавальд?

― Жив ли еще Асканнон.

― Я очень на это надеюсь, но Асела видела его смерть.

― Я тоже уже умирал, ― отозвался я. ― Я жив, потому что владею этим мечом, а ты знаешь, кто его перековал и наделил магией. ― Я протянул ей серебряную монету. ― Чеканка на ней… Я знаю этого человека. Просто долгое время я отказывался это признавать. Тот, с кем я познакомился, гораздо старше, но сходство очевидно. На имперском мосту должны стоять две статуи ― его и его жены. Когда я увижу его там, то смогу понять, ошибаюсь или нет.

― Надеюсь, что всё так, как ты говоришь, ― промолвила она. ― Я всегда считала, что он должен быть ещё жив, но доказательств этому нет. Когда Асела сказала, что видела его смерть… Я не хотела отказываться от надежды, но было очень сложно. ― Она посмотрела на меня. ― Думаешь, это правда? Что известие о моей смерти так сильно повлияло на него, что он пренебрег своей защитой?

― Не знаю, что происходит с Аселой, ― ответил я. ― Но не думаю, что у неё есть причины лгать. Я только недавно узнал о том, что у него почти родилась дочь. Может ты была для него чем-то вроде замены?

― Может быть, ― подавленно ответила она. ― Однажды он сказал, что мне столько же лет, сколько исполнилось бы его дочери.

― Твоим отцом был губернатор Газалабада, ― вспомнил я. ― Значит, имперский чиновник. Он был уроженцем этой страны?

― Нет. Он родом из Аскира и служил Пером в легионе, прежде чем стал дипломатом.

― Ты так не выглядишь. Тёмная кожа, чёрные волосы, красавица с пламенным взором. А Серафина была похожа на Хелис как две капли воды.

― Это странно, верно? Кажется, я связана родственными узами сама с собой. Моя мать была из Бессарина. Мой отец и император говорили, что у меня её нос.

― Только нос? Я признаю, что все остальное уродливо, но твой нос вскружил мне голову!

― Ах ты! ― крикнула она и толкнула меня. ― Прекрати… Что такое?

― Вон там, видишь парня в сером плаще? ― спросил я. ― Тот, что делает вид, будто стена — это произведение искусства и он его внимательно изучает?

― Да. И что с ним?

― Он следил за нами. Только что с ним рядом был ещё один.

― Может нам стоит поговорить с ним? ― спросила она, высвобождая кинжалы из рукавов.

― Я только за.

― Я разберусь с ним. Найди другого.

Я кивнул, мне хотелось возразить, попросить поберечь себя, но Серафина обычно знала, что делает.

Она отошла, и внезапно мне стало сложно не следить за ней, пока я высматривал другого парня. Потому что я ещё никогда не видел, чтобы она так покачивала бёдрами, как сейчас. Она жестом откинула капюшон, встряхнула волосы, немного ослабила плащ, задорно склонила голову на бок и направилась прямо к мужчине, который всё ещё изучал стену перед собой.

― Скажите, сэр? Не хотите купить лотерейный билет, может на поцелуй? ― спросила она хриплым голосом, преданно глядя на него широко распахнутыми глазами. Я чуть не подавился.

Мужчина поспешно посмотрел на неё. Он знал, что его заметили, и выглядел немного растерянным.

― Нет… сэра, ― пробормотал он на удивление вежливо. ― Спасибо, но нет.

― В самом деле нет? ― спросила Серафина, поджав губы.

Мужчина теперь полностью повернулся к ней лицом.

― Нет, ― смущённо ответил он. ― Я не свободен. Не то чтобы вы мне не нравились… ― Он в панике огляделся в поисках помощи. Я проследил за его взглядом и заметил, как второй неприметно приближается.

Колено Серафины устремилось вверх и попало поклоннику стены прямо в наследство. Когда он, задыхаясь, повалился на землю, она точно ударила рукояткой кинжала ему по затылку. Всё выглядело так, будто он просто рухнул, настолько быстро всё произошло.

Второй перестал притворяться, что не причём и побежал к ним как раз мимо входа в дом, где неприметно стоял я.

Всё, что мне нужно было сделать, это схватить его за шею и использовать его же скорость, чтобы направить в стену, а потом подобрать кинжал, который он выронил.

― В сад, ― сказала Серафина, когда я подошёл к ней со вторым мужчиной через плечо, указав на открытую решётчатую калитку, с видом на небольшой сад за домом. Я схватил первого за шиворот и затащил обоих в сад. Из двери вышла молодая женщина и увидев нас, мигом повернула назад, чтобы очень быстро и надёжно закрыть дверь и ставню.

С одной стороны стояло ведро с дождевой водой, я взял его и вылил на двух наших головорезов.

Тот, который из-за меня врезался в стену дома, пришёл в себя, его товарищ продолжал блаженно спать.

Отплёвываясь, он сел, схватившись за окровавленный нос, который я, должно быть, по ошибке сломал.

― Вы не можете так поступать с нами, ― возмутился он, что меня немного удивило.

― Почему бы нет, сэр? ― спросила Серафина, многозначительно поигрывая своим острым кинжалом. ― Я думала, что так принято поступать с людьми, которые хотят тебя убить.

Я выразил согласие ворчанием.

― Однако у меня есть ещё несколько вопросов. Для повешенья кости целыми не нужны. ― Мужчина хотел в панике вскочить, но я схватил его за горло и прижал к земле. ― Давайте начнём с того, что вы скажите нам, кто вы. Простые негодяи или посланники наездников душ?

― Каких наездников душ? ― в панике спросил мужчина. ― Мы агенты торгового совета и выполняем важную миссию! У меня на шее… на цепочке, который вы почти меня задушили… ради богов, посмотрите сами… Мы не злодеи!

Агенты торгового совета? И что это должно значить?

И в самом деле, у него на шее была тонкая цепочка. Я вытащил её и сорвал, в то время как он громко вскрикнул.

На цепочке висела серебряная монета с дырочкой на краю.

На одной стороне был отчеканен дракон Аскира, на аверсе были изображены весы, мельничное колесо и мешок зерна.

Я передал монету Серафине, которая тщательно изучив её, обыскала шею второго мужчины и обнаружила там такую же монету.

― Вы торговцы? ― удивлённо спросил я, приподнимая мужчину, чтобы удобнее прислонить его к стене сада. ― Какое отношение к нам имеют торговцы?

― Агенты торгового совета, ― гордо повторил он, поправил свою куртку и вытер кровь с носа. Он сердито посмотрел на меня, порылся в куртке и сунул мне под нос сложенный лист пергамента. ― Мы выполняем важную миссию.

― Вас послал комендант? ― удивлённо спросил я, разворачивая пергамент.

― Конечно нет, ― возмущённо воскликнул мужчина. ― Городом правит торговый совет! Комендант командует только военными.

― Интересно, а он об этом знает?

Я прочитал документ, который в самом деле был подписан сэром Пессерионом с титулом члена торгового совета и печатью в виде ключа. В нём говорилось, что торговый совет решил взять под наблюдение некоего сэра Родерика фон Тургау, поскольку ему предъявлены следующие обвинения: устроил землетрясение и наводнение, уничтожил имперское имущество (Огненные острова), уничтожил имперское имущество (девять меченосцев, четырнадцать охотничьих лодок, двенадцать грузовых судов), уничтожил имущество торгового совета (семнадцать грузовых судов)…

И дальше в таком же духе. Гружёные повозки, доковое оборудование, погрузочные краны. Список простирался до конца страницы, где оставалось место только для подписи и печати. Они даже взяли на себя труд подсчитать ущерб. Согласно этому подсчёту, я был ответственен за урон, составляющий триста восемьдесят тысяч и четыре золотые имперские кроны.

И двенадцать серебряных монет. И девять медных.

― Как примечательно, ― заметила Серафина, которая прочитала документ, заглядывая мне через плечо. ― Не думала, что можно так точно определить ущерб.

― Это лишь ущерб, который понёс торговый совет и о котором был уведомлён, ― фыркнул мужчина, осторожно ощупывая свой нос. ― Конечно, поступят ещё и другие претензии. Косвенные убытки, такие как потеря гарантийных выплат, трудовые потери из-за мёртвых и раненых и тому подобное. Их сложно измерить в деньгах. Стоимость чумы в Янасе придётся подсчитывать отдельно.

― И это возможно? ― удивлённо спросил я.

― Есть таблица, ― важно ответил мужчина. ― С числами, полученными из опыта. Вносятся пол и возраст мёртвого человека, его статус, и из этого следует коэффициент, который переносится в другую таблицу. Берётся это число и…

― Спасибо, ― сказал я, поднимая руку. ― Углубляться в подробности я не хотел. Значит вы двое выполняете задание торгового совета, чтобы следить за нами?

― Да, ― с гордостью ответил он. — И даже это подлое нападение не остановит нас от выполнения нашего гражданского долга! Вы ещё узнаете, что нельзя запугивать торговый совет и его представителей.

Я протянул ему руку, он отшатнулся назад и так сильно ударился головой о стену, что на глазах выступили слёзы, и на мгновение его глаза стали косыми.

― Я просто хотел вам помочь подняться, ― любезно объяснил я. ― Но если вы настаиваете…

Я положил монету и документ ему на грудь, посмотрел на второго, который всё ещё мирно спал, и пожал плечами.

― Теперь вам не нужно прятаться, ― любезно сказал я. ― Это избавит нас от недоразумений. Иначе мы всё ещё можем принять вас за убийц и уже не будем так нежны.

― Нежны? ― воскликнул он, искоса глядя на меня. ― Вы сломали мне нос, и это вы называете нежным?

― Ведь ваша голова всё ещё на месте, ― ответил я. ― Да благословят вас двоих боги. Надеюсь, вы скоро поправитесь.

Сделав три шага, я больше не мог сдерживать смех, Серафина тоже усмехнулась.

― Боги! ― промолвила она, качая головой. ― Это не смешно, Хавальд, совсем не смешно. Но эти двое…

― Я знаю, ― ухмыльнулся я. ― Таблица… боги!

Я покачал головой.

― Боюсь, что он сказал ещё и правду и такие таблицы, которые приравнивают жизнь человека к меди и серебру, действительно существуют! Кто вообще так думает?

― Ты знаешь ответ, ― сказала она. ― Торговцы.

Мы оглянулись. Там, рядом с калиткой в сад, стоял агент, прижимая к носу платок и сердито глядя нам вслед.

Она вздохнула.

― Они лучше, чем наездники душ… вопрос только в том, насколько!

25. Имперский мост

Мы пошли дальше и вскоре достигнув порт, повернули налево. Нам не потребовалось много времени, и мы уже добрались до Имперского моста. Он плоской дугой и без единого опорного столба тянулся семьдесят шагов через устье Аска, соединяя две половины имперского порта. Движение на нем было соответственно интенсивным.

С этой стороны мост украшала статуя молодой женщины в натуральную величину. Я с любопытством изучил её. Как и большинство статуй, она была аккуратно расписана; казалось, что она живая, настолько хорошо художник запечатлел ее. На ней были лёгкие доспехи из светлой кожи, с талии свисал слегка изогнутый меч. Её длинный чёрные волосы были распущены и развевались на невидимом ветру.

Она смотрела не на нас, а на другой конец моста, на её губах играла улыбка, как будто она знала секрет, который не хотела раскрывать. Если художник придерживался прообраза, её кожа была такого же золотистого оттенка, как и у Серафины, а также она немного напоминала мне Файлид, эмиру Газалабада. Мне было трудно определить её возраст; вокруг глаз были мелкие морщинки, кожа всё ещё обладала юношеской упругостью, но кто бы ни был художник, создавший эту статую, он запечатлел что-то от неё: тайну и мудрость, которые невозможно приобрести в юном возрасте.

Возможно, я ожидал увидеть эльфа или что-то в этом роде, но она была просто молодой женщиной с приветливой улыбкой. Нельзя было даже сказать, что она отличалась особой красотой.

Орикес назвал её умной. Умные женщины часто обладали особым шармом, которого не могла дать простая красота. Я начал искать надпись на этой статуи, но ничего не нашёл.

Серафина тоже подняла на неё глаза.

― Хотелось бы мне знать, кем она была, ― промолвила она. ― Странно, что её статуя стоит здесь, и никто не знает её имени.

― Орикес предложил мне показать её могилу. Думаю, там мы сможем найти имя. Император приказал убрать всё остальное, что указывало на неё. Интересно, почему?

Мы пошли дальше, я ещё раз оглянулся и проследил за её взглядом до другой статуи: мужчины в широкой мантии учёного, который с улыбкой смотрел на неё. Император показался мне очень молодым, он не выглядел даже на тридцать, хотя в то время правил уже несколько столетий. У него не было глубоких складок у носа, щеки были ещё гладкими, только у глаз художник заботливо вырезал в камне небольшие морщинки, появляющиеся от смеха.

В руках император держал чертёж, а в одной ― цепь, намотанную вокруг пальцев и отвес. Меня привлекло выражение его лица. Я редко когда видел статую правителя, демонстрирующую такую тоску и уязвимость. Я оглянулся на другую статую, отделённую Аском и находящуюся от него в семидесяти шагах… Она была слишком далеко и недосягаема для него вовеки.

Нос был точно его, губы тоже, и всё же мне было трудно соединить этих двух мужчин воедино. В моём сознании или перед глазами они выглядели размытыми, пока мне это не надоело, и я тихо выругался. Но потом, словно завеса была разорвана, я увидел перед собой императора… и вспомнил учёного по имени Кеннард, который пришёл в «Молот», не имея на себе никаких следов непогоды. Вскоре после того, как Бальтазар вновь направил поток миров в Аскир.

Наверное, он это заметил. Неудивительно, что он пришёл, чтобы проверить, что происходит.

― В чём дело, Хавальд? ― спросила Серафина. ― Ты так пристально смотришь на него.

― Если я просто смотрю, то образ распадается, ― попытался я объяснить. ― Я всё ещё вижу то же самое, но в то же время как будто забываю об этом. Но если сосредоточусь… Финна, это тот же самый человек. Это учёный Кеннард, которого мы встретили в «Молоте». Ты ещё была заключена в Ледяном Защитнике, но это он назвал нам имена солдат первого горна и передал ключи от первого портала.

Не успел я это сказать, как эта странная завеса словно разорвалась окончательно. Теперь я без напряга узнал в этой статуи и на монетах одного и того же человека.

― Боги! ― выругался я. ― Теперь я знаю, что он сделал! Он надел на меня это проклятое кольцо! Он манипулировал моим разумом и заставил забыть обо всём. Пусть он будет за это проклят!

― Он явно не хотел, чтобы ты его узнал. Ладно, я могу понять, что ты злишься, но разве ты от этого пострадал?

― Нет, ― признал я и поднял на него глаза. ― Тем не менее, он мог бы довериться мне.

― А разве он не доверился? Подумай, что он тебе дал, ― спокойно сказала она. ― Хотя даже тебя не знал.

Я задумался. Такое лицо не встретишь на каждом углу, и всё же мне казалось, что я видел его уже много раз. Но такое случалось со мной постоянно: иногда я узнавал людей, которые уже давно пребывали у Сольтара.

Его статуя также была тщательно разукрашена, но у человека, которого я знал как Кеннарда, краски были выбелены жизнью. Светлые волосы, которые император носил распущенными, были у Кеннарда седыми, а морщины на лице появились из-за сильной душевной боли.

Я вспомнил его спокойно сидящего и курящего свою трубку, всегда усмехающегося и сдержанно заигрывающего с сэрами. Как ловко он оказал на нас влияние, указав на положение вещей… и как он попрощался.

Без наложенного на мой разум ограничения многое внезапно стало очевидным.

― Что ж, если ты прав, тогда вы действительно встречались. Что ты о нём думаешь?

― Он меня впечатлил.

― Почему?

― В нём было какое-то спокойствие, уравновешенность, как будто он уже прошёл все испытания и давно получил ответы на вопросы, которые до сих пор мучают меня. ― Я вспомнил, каким он был и медленно кивнул. ― Он показался мне человеком, обрётшим покой, который все мы ищем. Это то, что я ценил в нём и тайно восхищался… больше ничего.

Она задумчиво оглянулась на императрицу.

― Она была убита с его ребёнком внутри. Его предал Бальтазар, его мечты и планы рухнули, он отказался от трона и на том далёком острове попал в ловушку, которая, должно быть, ослабила его. Как после всего этого можно обрести покой?

― Полагаю, отпустив всё и сосредоточившись на себе, ― задумчиво ответил я.

Серафина снова посмотрела на своего императора и улыбнулась.

― Я знаю его таким, каким он стоит здесь, хотя обычно он был более весёлым и менее уязвимым. Не понимаю, почему здесь он показал себя таким. Может потому, что он тот мужчина, которого она знала.

Я изучил основание статуи, ища надпись, но и здесь её не было. В Аскире этот человек ещё сегодня был вездесущим, но стояла всего одна его статуя, и даже на ней не было его имени.

― Тот, кто создал эти статуи, был одарённым, ― тихо заметил я. ― В них есть жизнь, и даже через тысячу лет любой, кто увидит их, поймёт их чувства друг к другу.

― Когда увидишь его в следующий раз, можешь сам сделать ему комплемент. Я уверена, он обрадуется.

― Он сам их сделал? ― удивился я.

― Не смотри так, ― промолвила она. ― Он говорил, что настоящие художники ― это те, кто работает резцом и молотом. А ему всего лишь нужно вдавить изображение, какое оно есть, в камень, а это не настоящее искусство.

― Он солгал тебе, Финна, ― сказала я. ― Я сам занимаюсь резьбой.

Искусство не в том, как ты владеешь стамеской или ножом, это приходит с практикой, а в том, каким ты видишь образ, потом пальцы лишь следуют заданному пути. Чем яснее ты видишь его перед своим мысленным взором, тем чётче благодаря этому образу можно определить, что позже увидит и почувствует зритель и тем выше искусство.

Она задумчиво подняла взор на статую, затем кивнула.

― Возможно, ты прав.

26. Сердце врага

― Мне нужно встретиться с вашим главным шпионом.

Орикес моргнул. После встречи с агентами торгового совета я пришёл к выводу, что настало время самому предпринять кое-какие шаги. Разговор с Орикесом показался мне подходящим началом, хотя он не слишком обрадовался внезапному нападению.

Однако прежде чем прейти к нему, я ходил к генерал-сержанту Реллин, и когда изложил ей свою просьбу, она выглядела не менее удивлённой, чем сейчас Орикес.

― У нас нет привычки шпионить за нашими гражданами и гостями нашего прекрасного города, ― решительно сообщил мне штаб-полковник.

― Вы говорите, что нет неприметного мужчины средних лет в ранге… ну скажем полковника Перьев, который собирает, перепроверяет и тщательно записывает каждый, даже самый незначительный слух, в папки, содержащие рисунки, наброски, показания свидетелей, фальшивые векселя, постыдные признания и прочее?

― Нет, ― ответил Орикес, даже не моргнув.

― Тогда я должен просмотреть его записи.

Он снова моргнул.

― Посмотрим, что можно сделать. Я слышал, что вы всё-таки теперь собираетесь посетить бал?

― Да, алданский.

― Тогда вы захотите узнать, кого там встретите.

― Это было бы полезно. Но меня беспокоит торговый совет. Я хочу знать всё о его членах, у кого с кем был инцест, кто кого подкупил и кто заставляет других говорить вместо себя и рисковать своей шеей. У кого из сыновей есть долги в доме похоти, кто кого обрюхатил и заплатил за то, чтобы другой стал отцом, кто предпочитает играть на флейте вместо скрипки… такие вещи.

Я ещё никогда не видел, чтобы он так часто моргал, как за последнюю десятую часть отрезка свечи.

― Предпочитает играть на флейте? ― удивлённо спросил он.

Я нарисовал в воздухе очертания скрипки.

― Большинство мужчин любят такие формы, ― терпеливо объяснил я. ― Другие предпочитают играть на флейте…

― О, ― сказал он, когда до него дошло, и слегка кашлянул. ― Этот термин был мне ещё не знаком.

― А как здесь называют флейтистов? ― спросил я с любопытством. Внезапно он стал выглядеть так, будто ему неудобно сидеть на стуле.

― Их называют братьями Астарты, ― ответил он и в самом деле немного покраснел.

― Но у Астарты есть только сёстры.

― Вот именно.

― О. ― Ладно, это тоже было очевидным сравнением. ― Также мне нужно обещание, что по моей просьбе вы помилуете человека без лишних вопросов.

― Кого и за что? ― спросил он, но я лишь продолжал смотреть на него.

Он вздохнул.

― Я должен спросить коменданта, но да, если вы не будете перебарщивать. Что-нибудь ещё? ― Он выглядел слегка раздражённым.

― Я полагаю, торговые договоры королевств можно найти в имперских архивах?

― Да.

― А тайные договоры?

― Их нет.

― А если бы они были, где их можно было бы найти?

Он вздохнул.

― Я об этом позабочусь.

― И последнее. Мне нужны имена тех, кто из этих именитых гостей на балах слывёт болтунами.

― Это тоже имеет какое-то отношение к…? ― нерешительно спросил он, снова краснея.

― Нет. Я имею в виду тех, кто за пол отрезка свечи откровенно пересказывает сотне человек то, что услышал, не проверив сведения. Предпочтительно такие, кто утверждает, что сами обо всём узнали. Такие, кто хорошо умеет распускать слухи.

― Понимаю, ― сказал он. ― Я сделаю список с именами. ― Он пристально посмотрел на меня и кивнул. ― Я понимаю, что вы хотите сделать, генерал Копья, ― промолвил он. ― Некроманты или нет, они вражеские шпионы, и ловить их нужно таким же образом.

― В этом и заключается моя идея.

― Хм, ― задумчиво сказал он. ― У вас есть опыт в этой области?

Теперь настал мой черёд вздыхать. Я поднял левую руку и показал ему кольцо с розой.

― До Элеоноры я почти тридцать лет служил её отцу в качестве паладина королевства. Паладин храма защищает свою веру. Паладин короля защищает короля и его королевство от внешних и внутренних врагов. В том числе и при дворе.

― Объясните мне одно, генерал Копья. Всё, что я о вас знаю, говорит о том, что вы скорее простой человек, который думает и действует прямолинейно, любит четкие правила и предпочитает всё сортировать на белое и черное. Я считал, что хорошо разбираюсь в людях. Почему я в вас ошибся?

― Вы считаете меня простым?

― Не в образе мыслей, ― поспешил ответить он. ― В том, чего вы хотите от жизни.

― Тогда вы не ошиблись, ― сказал я. ― Но до сих пор ещё никто, потеряв лошадь, не мог вернуться домой на одном желание.

Он играл пером, даже не замечая, что оно капает на его заметки.

― Что случилось?

― Долг, штаб-полковник. Мне напомнили, что не всё идёт сообразно моим желаниям.

Он коротко рассмеялся.

― Я сделаю всё, что в моих силах. А что касается вашего… консультанта в светских вопросах… лучше обратитесь к Реллин. У неё в легионе есть молодой человек, который приводит её в отчаяние.

― И он будет мне полезен?

― У него нет ни малейшего таланта к военному ремеслу, но то, что вам нужно, у него в избытке. Мне даже немного жаль, что он так хочет быть Быком.

― Посмотрим, ― согласился я. ― И ещё кое-что. Есть ли какая-нибудь комната, где я мог бы работать не опасаясь, что кто-то постоянно будет заглядывать мне через плечо?

― Попробуйте взять ту, что предназначена для Второго легиона, через четыре двери по коридору, ― ответил Орикес с лёгкой улыбкой. ― Я слышал, что там свободен кабинет генерала.

Но прежде у меня был ещё один вопрос. Орикес снова удивлённо моргнул, когда я сообщил ему о своей просьбе.

― Я сомневаюсь, что он так внезапно сможет найти для вас время, ― ответил он.

― Скажите ему, что это вопрос выживания Аскира, ― был мой ответ. ― Думаю, тогда он выделит время.

Охранники в доме Дезины не стали задавать вопросов, хотя по их глазам было видно, что у них их тысяча. Я обратился к лейтенанту Копья, охранявшему портал в подвале.

― Прямо сейчас портал кто-нибудь использует? Вы кого-нибудь ожидаете в ближайшее время?

Он покачал головой и неуверенно покосился на моего спутника, никого иного, как самого коменданта.

― Отвечайте на вопрос, лейтенант Копья, ― приказал тот.

Лейтенант поспешно отдал под козырёк.

― Нет, сэры. Портал использовала лишь Сова. Её возвращение ожидается только сегодня вечером.

― Хорошо, ― сказал я. ― Выставите вокруг портала своих людей. Когда мы переместимся, вы будите головой отвечать за то, чтобы никто сюда не входил. Если из портала выйдет кто-либо, кроме меня и коменданта, убейте, кто бы он ни был. Без малейших колебаний. Даже если это будет ваша мать.

― Но…

― Что здесь делать вашей матери, лейтенант? ― устало спросил я. ― Это будет не она. Но кто-то или что-то, возможно, примет её облик. Я достаточно ясно выразился?

― Вы ожидаете, что произойдёт нечто подобное? ― спросил Кералос.

― Нет. Надеюсь, что нет. Я лишь знаю, что некоторые из наших врагов могут выглядеть как друзья.

Он долго смотрел на меня, затем повернулся к лейтенанту.

― Прошу дайте мне ваш ремень с мечом, лейтенант.

Лейтенант поспешно отстегнул ремень и передал коменданту, который одев его, хотел жестом отослать офицера прочь. Но я остановил его.

― Достаньте нам подзорную трубу. Нет, лучше две. Сейчас же!

Лейтенант отдал под козырёк и убежал.

Кералос посмотрел ему вслед, затем окинул меня пронизывающим взглядом.

― Вы в самом деле уверены, что не тратите моё время в пустую?

― Да.

― Вы всё ещё не желаете сказать мне о чём идёт речь?

― Нет, пока нет. ― Я посмотрел на его меч. ― Если он вам понадобится, тогда мы уже проиграли.

― Я предпочитаю взять его с собой, ― ответил он, и я хорошо его понимал. ― Я надеюсь, генерал Копья, что это не какой-нибудь балаган, ― продолжил он, пока мы ждали лейтенанта.

― Нет, ― бесстрастно ответил я.

Он внимательно окинул меня взглядом.

― В чём вообще дело?

― Я хочу кое-что показать вам.

― Что именно?

― Я точно не знаю, потому что ещё сам там не был. Но я надеюсь, что это наглядно покажет наше положение, и вы выслушаете мою просьбу.

Он отрывисто кивнул. В этот момент уже подоспел лейтенант и, протянув нам две подзорные трубы, отдал под козырёк и поспешно ушёл. Я подождал, пока он не скроется за углом, наклонился и разложил камни в другом порядке. Затем попросил коменданта войти в восьмиугольник. Он мгновение колебался, затем расправил плечи и встал рядом со мной.

Я снял с крючка на стене фонарь, зажёг его и вопросительно посмотрел на него.

― Готовы?

― Если бы я знал, для чего… но в общем, да.

Я бросил центральный камень, и у меня зазвенело в ушах. Нас окутал прохладный влажный воздух, а чёрный камень вокруг был влажным и скользким.

― Где мы? ― спросил Кералос, с любопытством оглядываясь по сторонам, пока я искал дверь, которую нашёл с помощью Искоренителя Душ. Она была хорошо скрыта в камне. Прежде чем открыть её, я посмотрел вниз. Там лежали портальные камни, и как я подозревал, они не вели обратно к дому Дезины. Я запомнил комбинацию и надавил на скрытую дверь. Раздался скрежет, когда она с трудом открылась. Причина обнаружилась сразу в свете фонаря. Дверь вела в большую круглую комнату из чёрного базальта, добрых тридцать шагов в ширину, но только четыре в высоту. А скрежетали старые коричневые кости, в истлевших остатках мантии чёрного и золотого цветов. И это был не единственный труп здесь.

В этом месте было достаточно следов старой бойни, и всё ещё хорошо видно, куда согнали священников, а затем убили. Может это и произошло много веков назад, но для меня здесь всё ещё пахло смертью. Когда-то комнату защищала тяжёлая дверь из золота и серебра, теперь она была взломана, а драгоценные камни вынуты. Также отсутствовала часть золотой обшивки.

За ней находился коридор и лестница, усыпанные костями и обвалившейся кладкой. Мне понадобилась помощь Искоренителя Душ, чтобы проложить нам путь. Комендант не стал мне помогать, да я и не просил его об этом. Вместо этого он изучал рисунки на стенах и старые кости.

Лестница вела в развалены храма. Крыша обвалилась, колоны валялись на земле, словно сосновые опилки, статуя неизвестного мне божества лежала разбитая на боку. На гнилых и ржавых копьях вокруг храма тут и там всё ещё торчали коричневые человеческие черепа. Всё заросло гутой зеленью, даже кости были покрыты мхом, а копья обвивали растения.

Мы медленно вышли из тени руин. Красноватое небо с паласами облаков вдалеке предвещало приближающийся закат. Воздух был тёплым и душным, и на моей коже сразу выступил пот.

Храм был построен на возвышающейся как палец столовой горе. Вокруг неё простиралась тёмная зелень. Пели странные птицы, а рядом с нами красно-зелёный дракон, размером едва достигавший нижнюю часть моей руки, нырнул в густой подлесок, захвативший эту гору.

Перед нами простиралась долина, окружённая зелёными валами из растительности и скал. А в долине вдалеке был город тёмно-коричневого, жёлтого или красного оттенков с крышами и дымящимися трубами, образующими дымку над долиной, башнями и замками, широкими и узкими улицами, в то время как над нами кричал виверн.

Город занял всю долину, насколько хватало глаз. Не было видно никакой системы, улицы были беспорядочны и невооружённым глазом можно было увидеть, что даже дома построены друг на друге.

Недалеко от нас через городскую путаницу проходила широкая дорога, и на ней мы заметили тянущих телеги странных чудовищ и рабов, вздрагивающих под ударами надсмотрщиков. Также там маршировал отряд солдат. Они гордо несли перед собой знамя легиона и были снаряжены чёрными доспехами из укреплённой кожи. Над городом кружили десятки, возможно, сотни вивернов в танце, который то направлял их вверх, то снова вниз, но постоянно по кругу. Влажный воздух нёс с собой запах угля, серы и затхлый смрад незнакомого города. Вдали, на дальнем берегу могучей реки, которая как бурая грязь широкими поворотами разливалась по долине, возвышался мощный бастион, выглядевший так, словно безумный ребёнок вставлял замки и крепости один в другой, пока не получился крутой конус, тысячекратно напичканный башнями и укреплениями. Вокруг этого конуса кружилось большинство вивернов, а также три золотисто-зелёных дракона.

Один этот взгляд выявил массу людей, камней и бестий, заполнивших долину на многие мили вокруг: каменное чудовище, где в каждой трещине была жизнь. Она прямо таки просачивалась наружу, ползала по камню, словно муравьи в муравейнике.

Я поднёс подзорную трубу к глазу и взглянул на далёкий город. Теперь я увидел, что то, что я считал улицами, на самом деле были скорее ущелья, которые образовались, когда новые дома строились поверх старых.

Путаница из мостов, жердей, столбов, тяжёлых канатов и крыш ступенью выше служили уже следующему ярусу в качестве строительной площадки.

Подобно вражеской королевской крепости, другие башни в городе тоже возвышались вверх без цели и плана, но всё же следуя воле, с зубцами, крепостями и платформами, кишащими вивернами. Весь город казался мне безумным творением, поглотившим всё, но при этом не следуя никакому плану, кроме как разрастаться в высоту и ширину, как живое существо, объединённое одной мыслью.

Широкий коричневый водный поток, разделяющий город надвое, был покорён бесчисленными мостами всех видов, и напоминал скорее проточное озеро, чем реку. Он был примерно в пять раз шире Газара, самой могучей реки, которую я когда-либо видел. Словно чудовище, широкий, мощный и неповоротливый, он вился через город, а его течение больше напоминало жёлтую грязь, чем воду. На берегах, под десятками дымовых труб, запекались жёлто-корчневые кирпичи, придавая незнакомому городу его цвет.

На широкой спине чудовища, словно насекомые, скакали баржи, катера и корабли. Только когда я взглянул на корабль через подзорную трубу, у которого с каждой стороны было по восемь рядов чёрных вёсел, из-за чего он выглядел как гусеница, ползущая по жёлто-коричневой массе, я понял, что за каждым из этих вёсел потело по шесть человек, и осознал истинные масштабы того, что увидел. К запаху горящей серы и затхлости, добавился ещё голос города: отдалённый гул или шум колёс от повозок, крик и звук кузнечных горнов, скрип кораблей на реке и другие звуки, которые любому городу придавали мелодию. Здесь это был скорее приглушённый рёв и грохот чудовища, храпящего во сне. Слева река впадала в море, неся в глубокую синеву воды своё жёлтый цвет насколько можно было видеть через подзорную трубу, превращая перед широким устьем белые барашки волн в мутные коричневые гребни.

По обе стороны устья возвышались мощные стены, защищая большой порт. Посреди реки также громоздилась разросшаяся из башен и платформ крепость, кривые пальцы расползались в устье, и их окружал лес колючих жуков, которых я с запозданием распознал как чёрные корабли, что враг посылал нам навстречу.

― Боги, ― выдохнул комендант, изумлённо оглядываясь по сторонам. ― Что это? Что мы здесь видим?

― Мне сказали, что этот город называется Коларисте. То, что мы видим, сэр, это лицо и сердце врага.

― Как вы об этом узнали? ― спросил он так тихо, что я едва его расслышал.

― Я не знал, только догадывался. Видите ли, комендант, я встретил воина Старой империи, который сражался против этого врага ещё при самом императоре. Тогда он потерпел поражение, но смог подняться. Он показался мне человеком, обладающим огромной силой, и хотя полон гнева и жаждет мести, в то же время он отчаялся, потому что утратил надежду, что его месть осуществится.

― Этот… человек… показал вам дорогу сюда? ― удивлённо спросил он. Увидев, как сузились его глаза, я понял, что мог бы без обиняков назвать имя Аселы. Сколько воинов Старой империи ещё было в Аскире? ― Вы не думали, что это может быть ловушкой?

― То, что мы стоим здесь, мы обязаны Сантеру. Можете поблагодарить его за постигшую его неприятность. Иначе я сам бы подумал, что это ловушка. Всё это время я задавался вопросом, что такого важного мы должны увидеть. Теперь я знаю. Это объясняет утрату надежды.

― А это место наверху? ― спросил комендант. ― Оно со всех сторон обросло городом, как раком. ― Он ногой постучал по одному из ржавых жердей, на которые были одеты черепа. ― Здесь произошёл бой, это сразу видно, но если император-некромант выиграл, почему тогда держится вдали от него?

― Я не знаю. Нам стоит ещё немного осмотреться, возможно, мы найдём ответ.

Переступая через камни и упавшие колонны, мы обошли старый храм и добравшись до задней стены, перебрались через обвалившиеся стены, и когда увидели, что находится за этим холмом, ответ стал очевидным…

Проржавевшие и заросшие растениями могучие цепи, одно звено которых было в три раза больше меня, разбросанными лежали вдоль склона. Один их конец был вогнан в огромные базальтовые глыбы. И та, кто разорвал эти цепи, всё ещё находилась здесь.

Словно почувствовав наше присутствие, она подняла голову и посмотрела на нас выжженными глазницами. Широкие крылья были искалечены, и она уже никогда не сможет взмахнуть ими в полёте. Три цепи были ею разорваны, четвёртой она пожертвовала ногу, эта цепь всё ещё охватывала коричневые кости, размером с дом. Её кожа была бледно-бирюзового цвета с вкраплениями золота и серебра. Каждая чешуйка сияла в вечернем свете, как только что отполированный драгоценный камень.

Длинная шея была изящной и плавно изогнутой, могучая голова ― стройной и грациозной.

Ослеплённая и искалеченная, лишённая крыльев и одной ноги, она всё же была существом огромной красоты, изящества и элегантности. Я почувствовал, как от неё что-то повеяло к нам, хотя она прикованная, лежала в добрых четырёхстах шагах. Она приняла решение. Не насчёт нас, а насчёт тех, кто пытал и держал её здесь в заключении. Просто время ещё не пришло, чтобы воплотить своё решение в жизнь.

Удерживаемая двумя мощными, стройными лапами, перед ней лежала последняя, пятая цепь, которая широким кругом вела к стройной шее, заключённой в ошейник с помощью холодной ковки.

Я проследил за этой последней цепью, которая была в три раза толще и тяжелее тех, которые она уже разорвала, и обернулся, в поисках лица и фигуры, лежащих разбитыми на земле в храме. Голову ещё можно было опознать, но её лишили черт лица, сохранился только уголок улыбающегося рта.

Я перевёл взгляд и увидел каменные гирлянды, цветы, украшающие стены фрески, неглубокий заросший пруд в центре, и растущие на стыках ясени. Я почти смог представить старый храм в его великолепии: открытый, с самонесущими колоннами и без крыши. И исполненную изящества богиню, которой не приносили в жертву ни бьющихся сердец, ни животных, ни драгоценностей или украшений, ничего, кроме цветов. Лёгкое землетрясение под ногами и рокот, как от грозы, заставили меня снова посмотреть на неё.

Могучая цепь не звенела, когда она, хромая, двинулась в нашу сторону. От ржавых железных звеньев дрожала гора, когда из-за своего веса они оставили глубокие борозды в камне. Меня как будто заворожили, я не мог и не хотел двигаться. С комендантом было тоже самое; его рука сжимала меч, но здесь от него не будет никакой пользы, как и от моего бледного клинка.

По краям выжженного поля, границы которого соответствовали размеру цепи, громоздились кости бесчисленных воинов в остатках черных доспехов, кости лошадей или боевых бестий, обломки башенных телег и катапульт или копьеметалок. Поле битвы, где спустя сотни лет всё ещё оставалось место для новых покойников. Когда она приблизилась, я увидел тут и там торчащие из переливающейся чешуи копья, даже меч, вогнанный в стык между двумя чешуйками, словно гвоздь в стену сарая.

Перед нами стройная шея поднялась в высоту, несмотря на тяжесть цепи, широкие ноздри, в которые мог бы въехать боевой конь, принюхались. Потом она приблизилась настолько, что от её дыхание заколыхались наши плащи.

«Благоговение и удивление… никакой ненависти и почти никакого страха», ― промолвил мягкий голос в моём сознании. Покрытые панцирем губы скривилась в меланхоличной улыбке. «В последнее время это стало редкостью Не могли бы вы оказать мне услугу? Пусть каждый из вас найдёт красивый цветок и положит на мой алтарь. Они дадут мне утешение и надежду, больше вы ничего не сможете для меня сделать. Но поспешите, вам нельзя тут задерживаться слишком долго.»

― Вы знаете, что это за цветы? ― тихо спросил я коменданта, благоговейно положив один из них в разбитую чашу. Разветвлённый цветок переплетался и закручивался, имея тёмно-синий и золотистый цвета, в то время как внутренняя его часть была огненно-красной.

― Да, ― тихо ответил Кералос, аккуратно положив свой цветок рядом с моим. Он оглянулся и посмотрел на неё. Казалось, она улыбнулась, затем опустив голову, исчезла из нашего поля зрения. ― Это орхидеи. Они у нас не растут, там для них слишком холодно. Этот цветок называется Огненное Сердце. Когда цветок закрыт, он напоминает форму сердца золотистого, синего и серебристого цветов. А когда открывается, вспыхивает огненными цветами. Он вытер пот со лба и посмотрел вниз, на незнакомый город. ― Говорят, он открывается, когда человек искренен и закрывается, когда у него злые намерения. ― Он снова посмотрел на чашу, в которой теперь лежали наши цветы вместе с остатками других подношений. ― С этой точки зрения, кажется, мы искренни. ― Он испытующе посмотрел на меня, затем окинул долгим взглядом вражеский город. ― Хорошо, ― сказал он. ― Я увидел то, что должен был увидеть. Итак, генерал Копья, чего вы хотите?

― Изменить правила. ― Я тщательно обдумывал слова, прежде чем высказать, и он внимательно слушал. Он снова устремил свой взгляд на столицу нашего врага и медленно кивнул.

― Хорошо, вы меня убедили. Я лишь надеюсь, что вы знаете, что делаете, ― заметил он.

― Я тоже на это надеюсь. ― Над нашими головами снова закричал виверн, ночь наступала быстрее, чем обычно. — Нам лучше уйти, ― предложил я.

Он кивнул, и мы спустились по полуразрушенной лестнице.

С помощью Искоренителя Душ я разбил глыбу, которая с громким грохотом снова заблокировала лестницу.

― Скажите, что вы мне поручили, прежде чем уйти? ― спросил стоящий у портала лейтенант и уставился на меня столь же решительным, сколь и боязливым взглядом.

― Вы имеете в виду убить вашу мать? ― спросил я, и он выдохнул с облегчением и отдал под козырёк, а позади него арбалетчики поспешно вынули болты из своего оружия.

27. О Совах и дожде

Когда я распахнул дверь в приёмную Второго легиона, я обнаружил, что там собралось ещё больше народу, чем в прошлый раз. Я проигнорировал любопытные взгляды и подошёл к заграждению, которое разделяло приёмную. За заграждением за столом сидел сержант Меча, который нехотя посмотрел на меня.

― Ты же уже был здесь один раз, ― заметил он, глядя на мою руку. ― Как я вижу, всё ещё без досье? Но ничего не изменилось: без него здесь тебе не место!

― Генерал-сержант Третьего легиона уже здесь? ― спросил я, и он подозрительно посмотрел на меня.

― Да, ― ответил он. Она ждёт генерала. Что тебе от нее нужно? ― Он окинул меня взглядом, затем его глаза расширились. Видимо, до него наконец-то дошло. Он быстро поднял барьер, чтобы я мог войти, и жестом указал на дверь слева.

― Дельтер? ― удивлённо спросил капрал. ― Что ты делаешь?

― Спасибо, сержант, ― вежливо поблагодарил я и кивнул капралу, который, казалось, только теперь осознал, кто перед ним стоит, затем вошёл в кабинет командира Второго легиона.

Реллин уже была здесь, она стояла с твёрдой военной выправкой посреди комнаты, к стульям не притронулась.

Мой кабинет был значительно больше, чем её собственный, и имел три узких окна, пробитых в толстой стене. У дальней стены стоял письменный стол с удобным стулом; перед столом стояло по два стула с каждой стороны. Прямо напротив двери находился второй стол для адъютанта. Стены были заставлены полками, а за стулом генерала висело то, что впечатлило меня больше всего: флаг легиона.

В высоту он был примерно в человеческий рост, в длину полтора человеческих роста, кроваво-красного цвета, с изображением имперского дракона в левом верхнем углу. По верхнему краю шёл ряд гербов. Вышивка фыркающего чёрного быка в центре была проработана до мельчайших деталей. Между рогами у него было золотое имперское число II, а под серебряными копытами ― девиз легиона: За Аскир, императора и долг. Там, где стоим, не дрогнем.

Кроваво-красное знамя доминировало в комнате, казалось, что вот-вот услышишь фырканье быка. Знание того, что оно весит за моей спиной, немного меня беспокоило, и я решил перенести флаг в приёмную. С потолка свисали другие вымпелы и флаги ― флаги поверженных врагов и выигранных компаний. Я посмотрел на них и подумал, что и они будут лучше смотреться на стенах в приёмной.

Кабинет был проветрен и подметён, пол блестел, словно отполированный. Позади стола рядом с флагом дверь вела в другие неизвестные мне комнаты.

Реллин встала по стойке смирно, но не стала отдавать честь, потому что для этого я должен был одеть униформу.

― Генерал-сержант. ― Я кивнул ей, когда впервые занял место за столом, сразу же задавшись вопросом, насколько старым был стул. Он подозрительно заскрипел под моим весом. Я жестом указал на стулья. ― Пододвиньте один из них и устаивайтесь поудобнее, ― заметил я, открывая нижний ящик стола. В нём лежал мёртвый паук, больше ничего не было. Мне следовало что-нибудь выпить ранее в столовой, потому что сейчас меня мучила жажда.

Она сделала, как я сказал, и посмотрела на меня открыто и прямо.

― Вы принесли мне то, на что я рассчитывал? ― спросил я.

― Да. ― Она подняла кожаную папку, толщиной в два пальца. ― Здесь предложения, которые вы просили, ― сказала она, вставая и протягивая мне папку.

Я сломал печать, размотал шнурок, открыл её и посмотрел на стопку плотно и аккуратно исписанных листов.

― Что вы сделали? ― в изумлении спросил я. ― Диктовали сразу сорока Перьям?

― Нет, сэр, ― ответила она. ― Я протянула руку и достала её с полки. Всегда есть те, кто размышляет и вносит предложения. Дважды в год генерал-сержанты легионов собираются, берут эти предложения в руки и тщательно рассматривают. Те, которые мы считаем полезными, потом откладываются в эту папку.

Я поднял папку ― в ней было, наверное, пятьдесят или шестьдесят страниц ― и снова опустил её.

― Почему они не были реализованы? ― спросил я.

― Потому что противоречат имперскому договору.

― Приведите пример.

― Как можно было бы образовать тяжёлую кавалерию в легионах. Не как отдельный клан, как когда-то были Медведи, а как часть легиона. Что потребовалось бы в плане оборудования и снабжения. Вот такие вещи. Другое предложение включает идеи для лёгких баллист и метательных машин для копий. До сих пор мы служим только для того, чтобы враг обломал себе о нас зубы, но предпочли бы и сами иметь крепкие челюсти.

Я пролистал бумаги, обнаружил рисунки стремян и лёгких колесниц, затем кивнул, прежде чем снова закрыть папку.

― Я просмотрю их. Генерал-сержант, штаб-полковник Орикес упомянул, что вы знаете человека, который хорошо разбирается в светских вопросах. Что вы можете рассказать мне о нём?

― Штаб-полковник должно быть имел в виду Штокфиша, ― ответила она, улыбаясь. ― Во всём, что касается военной службы, он катастрофа, готовая разразиться в любой момент. У него душа и воля солдата, ― пожала она плечами, ― но у него ничего не выходит! Он ― проблема, и я уже некоторое время ищу способ отстранить его от службы. Но он в родстве с половиной торгового совета и знает всех важных персон.

― Что в нём такого ужасного? ― спросил я. ― Если он так серьёзно настроен, разве..?

― Его… трудно описать. Он забывает существенные вещи. ― Она тихо засмеялась. ― Четыре дня назад он проводил перекличку четвёртой роты и забыл своё меч. Однажды он должен был практиковаться в передаче рапорта, но забыл надеть седло на свою лошадь, а вместе с ним и седельные сумки с рапортом. Он ужасно старается… ― Она покачала головой. ― Я была солдатом более двадцати лет, но никогда не встречала таких, как он.

― Спасибо, ― поблагодарил я. ― Вы дали мне достаточно работы, на этом пока всё. Пришлите мне этого Штокфиша к первому отрезку свечи после четвёртого колокола. Или с этим будут проблемы?

― Нет, сэр, генерал Копья, сэр! ― Реллин встала, развернулась на каблуках и покинула кабинет. Я подождал, пока она уйдёт, и с любопытством открыл дверь за своей спиной. Она вела в маленькую комнату с одним узким окном, раскладушкой, прикроватной тумбочкой и шкафом. Через ещё одну дверь я попал в выложенный камнем туалет. Облегчившись, я вышел, взял папку Реллин и открыл дверь в канцелярию. Сержант вскочил так поспешно, что его стул чуть не упал.

― У Второго легиона есть давняя гордая традиция, ― промолвил я, указывая на голые стены канцелярии, в то время как два десятка глаз новобранцев с любопытством уставились на меня. ― Проследите, чтобы флаг прикрепили здесь, а вымпелами с потолков украсьте стены, чтобы было видно, чего достиг легион!

― Есть, сэр!

― Скажите, как вас зовут.

Когда легионеры надевали тяжелые доспехи, я почему-то мог видеть их имена на нагруднике, но с униформой дело обстояло иначе.

― Ламерт, сэр!

― Хорош, Ламерт. Солдат из Перьев скоро должен принести мне документы. Вы лично примете их и будите нести ответственность за то, чтобы кроме меня, их никто не открывал. Я вернусь к первому отрезку свечи после четвёртого колокола.

― Есть, сэр!

Все в комнате смотрели на меня, как завороженные кролики, я чувствовал их взгляды на спине, когда выходил из комнаты. Боги, если я и был когда-то таким молодым, то уже не мог вспомнить того времени.

Я поднялся наверх, постучал в двери моих друзей, но никого не было дома, поэтому я вошёл в свои апартаменты и нашёл там униформу, аккуратно разложенную на кровати. От обычных она отличалась белым жакетом, золотыми пуговицами с выбитым драконом и украшенным воротником, достаточно высоким, чтобы перекрыть мне доступ воздуха. Также к ней прилагался ремень с мечом, переплетённый серебряными и золотыми нитями, который весел почти столько же, сколько Искоренитель Душ. Белые перчатки из тонкой кожи, а также начищенные до блеска сапоги и короткое копьё, усыпанное золотом и драгоценными камнями, тоже входили в комплект. Я посмотрел на это чудо, качая головой. Если она предназначалась для бала, тогда она будет следующим правилом, которое я собирался нарушить. Я дёрнул за шнур звонка и заказал у ординарца кувшин воды.

После принятия ванны, я оделся в обычную униформу, нашёл заказанный кувшин на столе, сделал большой глоток, открыл папку и начал читать.

То, как распахнулась дверь, напомнило мне Лиандру, но это оказалась Дезина, которая гневно на меня посмотрела. Я почти ожидал увидеть молнию, пробегающую по её телу, но в этом обе маэстры заметно отличались друг от друга. Однако не в том, как взглядом превратить меня в лёд.

― Можете объяснить мне, о чём вы думали, позволив этой проклятой змее сбежать? ― зашипела она, в то время как дверь позади неё захлопнулась с громким стуком, хотя она даже не коснулась её.

― Доброе утро, прима, ― вежливо поприветствовал я, поднимаясь. ― Полагаю, вы говорите об Аселе.

― А о ком же ещё? ― заскрежетала она зубами. ― Она вас облапошила! Я встречалась с ней и клянусь, она полностью попала под проклятье некроманта. Не знаю, как она смогла вас обмануть, но со мной ей это не пройдёт. Где она, генерал Копья?

― Во всяком случае, не здесь, ― ответил я, указывая рукой на стул. ― Прошу, сначала сядьте и…

― И успокойтесь? ― фыркнула она. ― Я не хочу успокаиваться! Я считала вас мудрее! Как вы могли позволить ей ускользнуть?

― Хорошо, ― сказал я, вздохнув. ― Один момент, я хочу вам кое-что показать.

Я вытащил Искоренителя Душ из ножен. Её глаза расширились, и она подняла руки в стремительном жесте, который образовал лёгкий ветерок.

Я замер в движении.

― Вы действительно думаете, что я причиню вам вред?

― Откуда мне знать, что она не захватила вас? ― спросила она.

― Это верно, ― признал я. ― Я просто пытаюсь кое-что проиллюстрировать. ― Я опустил Искоренителя Душ и с лёгким нажатием воткнул лезвие в каменный пол, а затем снова убрал в ножны.

― Видите это вмятину?

Она посмотрела вниз.

― Какое отношение это имеет к Аселе?

― Уже дважды она отодвигала в сторону Искоренителя Душ голым пальцем. Он её не ранил. Для некроманта достаточно малейшего прикосновения, чтобы освободить души, но в случае с ней меч вообще никак не отреагировал. И всё же он должен был хотя бы порезать её. Но этого не случилось. Это говорит мне о том, что мне будет трудно победить её. А что думаете вы?

Снова подул этот лёгкий ветерок, и я почувствовал, как напряжение разрядилось.

― Вы не можете её ранить? ― удивлённо спросила она.

― Искоренитель Душ разрезает даже саму лучшую сталь. Думаю, Асела не глупая и хотела мне этим кое-что продемонстрировать.

Она медленно кивнула.

― Существует форма магии, которая создаёт разделение между двумя поверхностями, щит, если угодно. Лишь несколько Сов владели ей настолько хорошо, что могли наносить этот слой магии на свою кожу.

― Сэра Хелис говорит, что сила Аселы значительно выросла с тех пор. Семьсот лет ― большой срок. ― Я с любопытством посмотрел на неё. ― Асела, в свою очередь, была впечатлена вашем талантом, маэстра. Как вы смогли пережить битву с ней? Вы ведь с ней тоже фехтовали.

― Благодаря помощи богов, ― вздохнула она, расслабляясь и совсем не по-женски плюхаясь на стул. ― Чему вы улыбаетесь? ― спросила она.

― Ничего такого. Я просто подумал, как вы молоды.

― Фух! ― промолвила она, сдувая прядь с лица. Фух? ― Я постоянно слышу об этом и думаю, что всё решится само собой. ― Она посмотрела на меня своими зелёными глазами. ― Комендант рассказал мне о вашем маленьком путешествии. Думаю, мне стоит взглянуть на это место собственными глазами.

― Я бы не стал.

― И почему это?

― Асела сказала, что Коларон обнаружит вашу силу.

― И вы ей верите?

― Вас там не было, когда она предстала перед Сольтаром. Он не наказал её, а проявил милосердие. Он не Борон, который, возможно, мог принять другое решение, но я сомневаюсь, что он был бы одурачен некромантом или даже проявил к нему милосердие. Кем бы она ни была, она точно не некромант. Во всяком случае, больше нет.

― Именно это меня и беспокоит. ― Дезина откинула волосы с лица. ― Я ещё никогда не слышала о том, что проклятье может быть снято. Стоит украсть душу, и человек проклят перед лицом богов и потерян безвозвратно.

Она залезла под мантию и положила на мой стол лист папируса.

― Вот. Я слышала, вы спрашивали об этом портрете.

Я взял и посмотрел на него. На нём был изображён молодой человек с кудрями, узким лицом и глазами, посаженными далеко друг от друга.

― Ученик Сов Эринстор. Я скопировала его портрет в архиве.

― Вы хорошо рисуете, ― заметил я, но она так бурно замотала головой, что разметались рыжие кудри.

― Всего лишь трюк. Я положила страницы друг на друга и сообщила им, что они одно целое, затем снова разделила их и оставленную первой страницей копию сделала более чётче. Упражнение первого уровня, чтобы облегчить обучение. Это просто.

― Для вас.

― Да, ― вздыхая, ответила она. ― Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. Я застряла на экзамене четвёртого уровня, но уверена, что на самом деле он довольно легкий! Если бы я только знала, что нужно делать!

Она была такой живой, что у меня не оставалось выбора, кроме как улыбнуться.

― Смейтесь сколько угодно, ― недовольно сказала она, вызывающе отбрасывая волосы назад. ― В любом случае, это почти сводит меня с ума!

― А могу я спросить, в чём заключается экзамен?

― Мне нужно наполнить чашу дождём. Но где взять воду?

Я вспомнил джунгли, где подарил дракону цветок. Воздух там был настолько влажным, что не прошло и мгновения, как я весь промок.

― Разве воды в воздухе недостаточно? ― спросил я.

Она моргнула и с удивлением посмотрела на меня.

― Боги! Какая же я дура! ― взволнованно воскликнула она. ― Вы правы! Её вовсе не нужно создавать, она уже здесь! ― В следующий момент она сделала жест рукой, и у меня заложило уши. Затем на стол полился небольшой поток. Я поспешно убрал портрет, чтобы он не намок.

― Ха! ― сказала она, взяла кувшин и налила на стол больше воды. Она поставила сосуд обратно и провела рукой по луже. Снова возникло давление, и вода исчезал со стола, как будто её там и не было.

― Боги! ― взволнованно воскликнула она. ― Это и в самом деле очень просто. Почему я сама не догадалась?

Она вскочила, обняла меня, прежде чем я успел что-то сказать, и помчалась к двери. Там она обернулась.

― Мне нужно возвращаться, хочу посмотреть, какие знания откроются для меня теперь. А что касается Аселы, я хочу, нет, я должна её увидеть, должна убедиться сама!

Она распахнула дверь. Там стояла Серафина с поднятой для стука рукой и озадаченным видом.

― Вы знаете, что он умный? ― Дезина посмотрела на Серафину сияющими глазами, её она тоже крепко обняла и убежала, прежде чем моя спутница успела понять, что происходит.

28. Штокфишь

Она посмотрела ей вслед, затем вошла.

― Выглядишь так, будто ты в замешательстве.

― Она пришла, обвинила меня в том, что я оставил Аселу в живых, потом вызвала дождь, выбежала, да ещё назвала меня умным. ― Я покачал головой. ― Неудивительно, что я в замешательстве.

Серафина была в приподнятом настроении и выглядела какой-то изменившейся. Она взяла стул, который только что использовала Сова, и села напротив меня.

― Ну, ты что-нибудь заметил? ― с улыбкой спросила она.

― Новое платье? ― рискнул я, и она рассмеялась.

― Нет. Лиандра уложила мне по-другому волосы, и мы поболтали.

― Уложила волосы? Вы поболтали? ― удивился я. Я даже не знал, что Лиандра на такое способна. ― Прическа выглядит хорошо, ― поспешил отметить я. У Серафины была густая грива волос, воронова крыла, которые блестели на свету и всегда приводили меня в восхищение. Во время битвы в Волчьем храме её с нами не было, поэтому она не потеряла свои волосы.

― Что ещё ты мог бы сказать? ― заметила она и засмеялась. ― Она посмотрела на портрет на столе. ― Кто этот человек?

― Ученик Сов Эринстор.

― Почему ты хочешь знать, как он выглядел? Он, без сомнения, уже давно мёртв.

― Возможно, он тоже нашёл способ жить долго.

― Хороша причина, ― заметила она. ― Она изучила портрет. ― Глаза посажены далеко друг от друга, его легко будет узнать. ― Она коснулась пальцем папки Реллин. ― А что это?

― Предложения Реллин о том, как нарушить правила. Речь идёт об Аскирском договоре. Быки ― очень хорошая пехота, но без поддержки они недостаточно хороши. Они могут только обороняться, для быстрой атаки они не пригодны. ― Я встал и беспокойно зашагал по комнате. ― Когда мы идём по улицам Аскира, я замечаю, что нет никаких признаков того, что город борется за выживание. Люди, похоже, не знают, что находятся в состоянии войны. Ты видела обвинение, которое было с собой у этого агента торгового совета. Он думает, что городом правит торговый совет, а тот, в свою очередь, что всё сводится к золоту!

― Я в этом не виновата, ― запротестовала она. ― Так что не смотри на меня так.

― Надвигается буря, а люди ведут себя, как ни в чём ни бывало. Я уже сказал это Реллин. С пятью тысячами человек я мог бы завоевать всю империю. Она стоит на непрочных ногах и не сможет никому противостоять.

― Возможно, ты её недооцениваешь, ― заметила Серафина. ― По крайней мере, войска в Остмарке знают, что значит война. ― Она встала и подошла ко мне. ― Может, поговорим о чём-нибудь другом? ― попросила она. ― Я бы хотела знать, правда ли то, что вы с комендантом исчезли почти на два отрезка свечи, чтобы потом появиться в полном согласии на площади цитадели.

― Асела показала нам этот портал и сказала, что он ведёт в самое сердце врага. Мы направились туда, комендант и я. ― Я поискал и нашёл свою трубку, набил её табаком и зажёг. Она помогала мне успокоиться. ― Мы нашли там столицу врага, огромное чудовище, больше похожее на муравейник, чем на город людей. Там творится что-то странное и непонятное.

― Странное? Что ты имеешь в виду?

― Как я и сказал. Дома построены людьми и в них живут люди. Но план жизни там рождён нечеловеческим разумом. Меня это пугает.

― Тебя?

― Я часто испытываю страх, ― сказал я. ― Иметь страх ― это полезно. Он окрыляет мысли… и ноги. ― Я затянулся трубкой. ― Это помогло мне убедить его в том, что нам нужно изменить правила. Сегодняшние законы относятся к мирному времени. Это нужно реформировать. ― Я пожал плечами. ― Думаю, вид этого города убедил его в том, что необходимо что-то предпринять.

― Что ты задумал?

― Возможно, ничего. Всё зависит от того, что решит королевский совет.

Она вопросительно посмотрела на меня.

― Если они примут решение не в нашу пользу, если союз распадётся, тогда придётся думать о том, как выстоять против врага, не так ли? Полагаю, вреда не будет, если мы уже заранее придумаем парочку идей. ― Но теперь мне захотелось узнать кое-что ещё. ― Скажи, что это за разговор был у тебя с Лиандрой?

― Мы говорили о тебе.

― И что?

― И ничего. Первое, в чём мы оба были согласны, это насчёт твоих недостатков. ― Она засмеялась. ― На самом деле, мы больше говорили об одежде, чем о тебе.

Я посмотрел на нее.

― Ты умеешь танцевать?

― Конечно, умею, это несложно. Если у мужчины есть талант вести в танце, любая женщина сможет следовать за ним.

― А если его нет?

― Тогда стоит найти другого мужчину.

― Ты не могла бы научить меня этому? ― с надеждой спросил я.

Теперь она ухмыльнулась.

― Может многое и осталось прежним, особенно здесь, в Аскире, ― ответила она. ― Но танцы меняются постоянно.

― Орикес сказал мне, что есть мужчины, преподающие их.

― Видишь, значит проблема уже по большей части решена!

― Ну не знаю, ― заметил я, задумчиво глядя на неё. ― Финна, мне необходима помощь. Я едва начал и уже вижу, что это превосходит мои силы. Ты не согласишься снова вступить в легион? Мне нужен адъютант.

― Нет, ― решительно ответила она. ― Я уже отдала одну жизнь императору и по милости Сольтара мне дарована ещё одна, которую я хочу сохранить для себя.

― А если мы изменим правила?

― Как?

― Что-то вы слишком усердны сегодня утром, ― немного кисло заметил Орикес, когда мы пошли к нему. Он указал на стопку папок, которые громоздились у него на письменном столе. ― Я целиком занят составлением запрошенных вами документов. Что вы хотите на этот раз, генерал Копья?

― Хочу, чтобы сэра Хелис стала моим адъютантом. Я доверяю ей, и у неё есть знания и навыки, которые нужны мне.

― Не вижу никаких препятствий, ― ответил он и окинул её взглядом. ― Я взял на себя смелость прочитать послужной список штаб-сержанта Серафины Конай. Остаётся только проветрить, действительно ли это она.

― Дело не в этом, ― сказал я. ― Я хочу, чтобы она стала моим адъютантом, но с возможностью покинуть службу, когда она пожелает и без каких-либо вопросов о том, почему она приняла такое решение.

― Хм, ― хмыкнул он. ― Что вы на это скажете, сэра Хелис?

― Что на этот раз я не планирую служить всю жизнь в легионе. Пока я нужна Хавальду, я готова носить униформу. Но если обстоятельства изменятся… если он погибнет… ― Она сглотнула. ― Тогда я хочу иметь возможность уйти, ибо в этом случае легионы отнимут у меня столько, что я больше не смогу их выносить.

Орикес долго смотрел на неё, затем кивнул и повернулся ко мне.

― У адъютанта должно быть определённое звание. Штаб-майора будет достаточно?

― Да, ― ответил я, когда Серафина удивлённо моргнула. ― Думаю, это было бы уместно.

― Хорошо. Я сам составлю извещение. Если я просто поручу это кому-то, они подумают, что я ошибся, и захотят исправить ошибку. ― Он ухмыльнулся. ― С возвращением, майор.

― И это всё? ― удивлённо спросила она.

― Комендант был здесь ранее, чтобы сообщить о том, что сэр генерал Копья должен получить всё, что пожелает, ― ответил он.

По его тону было ясно, что он не в восторге. Он окинул мне проницательным взглядом.

― Правила и законы существуют не просто так, ― заметил он. ― Борон тоже не меняет постоянно своё мнение.

― Он ― бог, ― ответил я. ― Он вполне способен сделать всё правильно с первого раза. Люди ошибаются. Такова жизнь. Но если они осознают ошибки, они должны иметь возможность исправить их, не так ли?

― Я просто не понимаю, как вам удалось уговорить коменданта дать вас свободу действий. Это более чем необычно.

― Штаб-полковник, вы знаете коменданта гораздо дольше, чем я. Разве вы не должны доверять его решениям? И еще одно: сколько генералов Копья есть в имперском городе?

― Только вы.

― Скажите, вам ещё не приходило в голову, что я теперь самый высокопоставленный офицер в имперском городе после коменданта? Я его заместитель.

Его глаза расширились.

― Я и в самом деле ещё не учёл этого! До сих пор заместителем был я!

― Не беспокойтесь об этом. Почти во всем вы им и останетесь. Вам не терпится узнать, что заставило коменданта изменить своё мнение обо мне, верно?

― Да, ― кисло ответил он. ― Это не должно вас удивлять.

― Я спросил его, по какой причине он не воспринимает меня всерьёз. ― Я встал. ― Если вам придёт на ум такая причина, не стесняйтесь поделиться ею со мной.

― Я свяжусь с вами, как только что-нибудь придумаю, ― ответил Орикес. — И последние. К пятому колоколу вас посетит сэр Афент, чтобы научить танцевать. Он приведёт с собой двух музыкантов. Одна из комнат в фехтовальном зале выделена для вас.

― Спасибо, штаб-полковник, ― вежливо поблагодарил я.

― Да благословят вас боги, сэр, сэра, ― ответил Орикес, и мы ушли.

Не успели мы покинуть комнату, как Серафина зашипела:

― Боги! Что ты сделал с Кералосом? Приставил меч к его горлу?

― Нет, ― тихо ответил я. ― Я показал ему меч, который приставил к его горлу другой, и пообещал убрать его оттуда. ― Я тихонько засмеялся. ― Ты должна быть мне благодарна.

― Почему? ― подозрительно спросила она.

― Теперь тебе не нужны новые платья. Будет достаточно парадной униформы.

Она остановилась и недоверчиво посмотрела на меня.

― Хочешь сказать, что я должна быть благодарна тебе за то, что мне теперь нет надобности примерять перед зеркалом новые платья и прихорашиваться? Что я одену сапоги, а не туфельки из расшитого шёлка? Что мне не нужно накладывать пудру и румянить щёки?

Мне не понравилась то, как она посмотрела на меня.

― Что-то вроде этого, ― осторожно ответил я.

― Ты совсем безнадёжен, Хавальд. ― Она покачала головой. ― Я не знаю, плакать мне или смеяться. Лучше я пойду.

― Почему? Куда ты собралась? ― удивлённо спросил я. ― Я надеялся…

― Я вернусь. Просто иду к администратору по экипировке, чтобы получить снаряжение. Там мне придётся примерять шлемы, пока не найду тот, который мне подойдёт. ― Она заметила мой непонимающий взгляд. ― Разве я не могу быть немного тщеславной? Как думаешь, что случится с моими волосами, когда я буду одевать тяжёлый шлем?

― О.

Она вздохнула, подошла ко мне и быстро поцеловала.

― Если это единственная жертва, которую потребует от меня император, я буду довольна. Я приду к тебе, как только закончу.

― Меня зовут Штофиск, сэр, а не Штокфишь*! ― вежливо, но твёрдо поправил меня лейтенант.

*вяленая треска, скучный человек, тупица

Когда в дверь моего кабинета постучали, четвёртый колокол уже пробил. Вымпелы исчезли, как и флаг, теперь они украшали приёмную и больше не отвлекали меня. Я надеялся, что это Серафина, поэтому радостно крикнул «Входи», но был разочарован.

Лейтенант был высоким человеком, едва ли ниже меня, но боги сыграли с ним злую шутку. Его лицо во многом напоминало лошадиное, и хотя он был высок, но совсем щупленький. Он был одним из тех высоких парней, которые могли спрятаться за деревом, и, наверное, первый увиденный мною солдат из Быков, которому не хватало мускулов. Если администратор по экипировке нашёл для него на складе доспехи, то это было просто чудо.

Я подумал, что Штофиск в тяжелых латных доспехах будет выглядеть нелепо.

Достаточно было одного взгляда, чтобы увидеть его проблему. Он приложил немало усилий, чтобы приодеться. Его сапоги были начищены до блеска, он был безупречно выбрит, короткие волосы волнами уложены на голове с помощью масла, униформа сидела идеально и на этот раз меч он взял с собой. Но воротнички на имперских рубашках пристёгивались и их можно было отстегнуть, чтобы было легче постирать. Свой он забыл, и шея уже сейчас покраснела от парчовой ткани куртки.

Не считая воротника и того, что он выглядел как палка, которую легко сломать, жаловаться было не на что; на самом деле, он произвёл на меня лучшее впечатление, чем я ожидал. Он определенно не испытывал недостатка в уверенности, поскольку встретил мой взгляд со спокойствием, которое я посчитал достойным восхищения.

― Значит Штофиск, ― сказал я, указывая его досье, которое держал в руках, на стул. ― Вы знаете о своей проблеме?

― Да, ― ответил он. ― Я не подхожу для службы.

― Хм, ― промолвил я, заглядывая в досье. Листы бумаги были плотно исписаны, и кое-что было мне непонятно. Нужно будет спросить об этом Серафину. Но мне всё равно не нравилось оценивать человека по тому, что написал на папирусе кто-то другой. ― Вы умеете обращаться с мечом?

― Я дважды почти стал мастером меча Третьего легиона.

― Почему только почти?

― В первый раз я забыл свои перчатки и получил скверный порез. Во второй ― моим противником был майор Меча Бликс, и он справился лучше.

― Хм, почему вы не попросили товарища одолжить вам перчатки?

― Это была моя ошибка, сэр.

― Каким предаётесь порокам?

― Сэр? ― Он вопросительно посмотрел на меня.

― Вы пьёте или пристрастились к плодам мака или чарам красивых женщин?

― Нет, сэр. Пью я только в меру, не люблю затуманивать свой разум, поэтому также никакого мака. А что касается красивых женщин? Посмотрите не меня.

― Вы богаты и имеете связи в этом городе.

― Да. ― Хотя он изо всех сил старался говорить нейтрально, в его голосе слышалась горечь. ― Последняя женщина, за которой я пытался ухаживать, сказала мне, что если иметь достаточно золота, то и лошадь будет выглядеть хорошо.

― Хм. ― Я откинулся на спинку стула и более внимательно оглядел Штокфиша. ― Что вы думаете о том, чтобы присоединиться к моему штату?

― Для меня это последний шанс проявить себя. Генерал-сержант Реллин сообщила мне, что они рассматривают возможность аннулирования моего патента. Моего офицерского звания, ― добавил он, прежде чем я успел спросить.

― Как вы стали офицером?

― В основном благодаря влиянию, сэр, ― признался он. ― Я так сильно этого хотел, что не понимал, что покупая его, совершаю ошибку.

― Я не знал что офицерский патент можно купить.

― А его и нельзя, ― смущённо ответил он. ― Однако вы не знаете мою мать.

― И кто она?

― Графиня Штофиск. Торговый дом? ― Он заметил мой непонимающий взгляд. ― Вы не знаете торговый дом «Штофиск»? ― недоверчиво спросил он.

― А я должен?

― После банка барона Кортена, он имеет наибольшее влияние в городе. Он смущенно опустил глаза. ― Он мой отец, сэр.

― Кто, барон Кортен?

― Да, ― ответил он, покраснев. Он увидел, что я не понимаю.

― Они любят соревноваться друг с другом.

― А почему…

Я замолчал, собственно, это было не моё дело.

― Они были обещаны друг другу с детства, ― объяснил он, его уши горели. ― Но она говорит, он должен признаться, что в самом деле любит ее, прежде чем она сочетается с ним браком в храме. Он, напротив, настаивает, чтобы она признала, что он лучше нее разбирается в денежных сделках.

Я прочистил горло. Пожалуй в эту тему лучше не углубляться. Бедняга выглядел так, словно ждал, что земля разверзнется и поглотит его.

― Значит, ваши родители из знати, ― заметил я. ― Как такое возможно? Я думал, что в Аскире знати нет.

― Большинство торговых домов заключают браки с дворянами из других королевств, чтобы получить преимущество. Так был в семье моей матери, и именно по этой причине она была обещана барону. Он происходит из старой алданской знати. Он обиделся на мою мать за то, что она думала, он ничего не смыслит в деньгах, поэтому основал здесь банк.

Его слова показали ещё одну причину, почему лейтенанту было нелегко. Он не мог держать язык за зубами.

Я подавил вздох.

― Думаете, вы сможете быть полезны в моём штате?

― Да, сэр! ― ответил он. ― В этом я уверен!

― И как?

― Я знаю протокол, ― ревностно сообщил он. ― Не только военный, но знаю как держаться в любом обществе. Я свободно говорю на девяти языках, включая медари и основной диалект, на котором там говорят.

― Где? ― в замешательстве спросил я.

― В королевстве Ксианг. При дворе там говорят на медари, но народ в основном использует анири. Там есть ещё сотни диалектов, но можно обойтись этими двумя.

― Какой ещё потенциал вы можете предложить? ― спросил я, хотя языки уже были большим плюсом.

― Я учился в академии искусств здесь, в Аскире, и, конечно, в военной академии.

Конечно.

― Я также играю на спинете и лютне, ― добавил он.

― Этому учат в военной академии? ― в изумлении спросил я.

― Нет, сэр. Там я с отличием сдал экзамен по архитектуре. Валы, крепости и строительство шахт.

― Значит, вы можете читать карты, а также схемы зданий? ― спросил я.

― Да, сэр. Конечно, сэр!

― Лейтенант, я попробую поработать с вами. ― Я указал на другой стол. ― Скажите сержанту Ламерту, чтобы он принес вам второй стол и поставил рядом. Но сначала… ― Я немного наклонился вперед. ― Представьте себе, что я свинопас, ничего не знаю о структуре общества этого города и должен блистать на балу в посольстве сегодня вечером. Скажите, что мне нужно знать.

― Вы хотите попробовать поработать со мной, сэр? ― возбуждённо спросил он.

― Да, ― вздохнул я. ― Если докажите, что слышите мои вопросы!

― Да, сэр, конечно, сэр! Свинопас на балу в посольстве? Это шутка, верно? Или вы просто желаете меня испытать?

― Если хотите, можете смотреть на это так.

― О, ― сказал он. ― Боюсь, это будет сложно…

Почему-то я так и предполагал.

Начав говорить, лейтенант уже не мог остановиться. Продолжая радостно тараторить, его глаза сияли. Я понял две вещи: он был словоохотливым и запросто выбалтывал секреты других людей, а также той золотой жилой, в которой я нуждался. Уже сейчас я использовал второе перо, и руку сводило судорогой. Я лишь надеялся, что смогу позже прочитать свои записи.

Когда вошла Серафина, лейтенант поспешно вскочил и отдал под козырёк.

Она взяла папку с предложениями Реллин и молча села за другой стол. Только время от времени она весело поглядывала на лейтенанта, который оживлённо продолжал болтать, рассказав о свадьбе своей кузины со стариком, который умер от старости по дороге из храма, и слухе о том, что вино для причастия чуть ранее прошло через руки невесты, на пальце которой было надето большое кольцо и…

Постепенно я начал задаваться вопросом, не сплавили ли нашего лейтенанта Штокфиша в легионы, чтобы он не натворил бед. Мне казалось, что если у кого-то из высшего общества Аскира ещё не было скелета в шкафу, то это только потому, что убийства ещё не произошло. Но и об этом Штокфиш, скорее всего, узнал бы заранее.

― Откуда, ради всех богов, ты взял этого лейтенанта? ― спросила Серафина, когда мы направились к фехтовальному залу незадолго до пятого колокола.

― Он свалился мне на голову. Он больше никому не нужен.

― Этот человек опасен, ― заметила она, качая головой. ― Ты действительно хочешь, чтобы я сопровождала тебя на урок танцев? ― спросила она. ― Мне ещё нужно кое-что выяснить.

Я колебался.

― Да, хочу.

Оказалось, что ее присутствие было необходимо. Поначалу всё было не так уж и плохо, хотя этот сэр Афенте мне сразу не понравился. На нём был расшитый дублет и короткие шаровары, врезающиеся в пах, а его длинные ноги, похожие на ноги аиста, были облачены в зелёные чулки с вышитыми жёлтыми розами. Журавль с перьями павлина. Кроме того, у него был высокий голос, и он говорил в нос, а также смотрел с высока, что было трудно вынести. Похоже, он был важным человеком и утверждал, что уже обучал принцев. Он перечислил ряд имён, некоторые из которых я знал только благодаря нашему Штокфишу.

Всё это было терпимо, пока во время поворота под музыку, от которой у меня закладывало уши, он не схватил меня за задницу, чтобы притянуть к себе.

― Вот! ― сказал он своим фальцетным голосом. ― Так мы… ― Больше он ничего не успел сказать.

― Хавальд! ― закричала Серафина, дергая меня за руки. ― Оставь беднягу в живых!

― Хватать меня за задницу ― вряд ли можно считать танцем! ― вскипел я, в то время как Серафина прижалась ко мне, а алданец поспешно скрылся. Два музыканта увязались за ним с испуганными лицами.

― Хавальд, ― пыталась успокоить меня Серафина, в то же время выглядело так, будто ей ужасно весело. ― Он всего лишь хотел улучшить твою осанку!

― Если ты отпустишь меня, посмотрим, как я улучшу его осанку в районе шеи! ― фыркнул я.

― Тогда мне лучше обнять тебя покрепче, ― засмеялась она и поцеловала меня.

29. Бал

Гораздо позже я надел новую униформу и обнаружил, как сильно она сдавливает мне шею. Серафина сообщила, что мы не можем пойти на бал вместе с Лиандрой, хотя она тоже была приглашена. Она была королевой со свой собственной свитой, даже если в настоящее время эта свита пока была «позаимствованной». Однако мы представляли имперский город, поэтому должны были появиться там отдельно от неё.

Штокфишь, сопровождавший нас, доказал, как быстро здесь распространяются слухи. Когда мы сидели в карете, на которой нам предстояло проехать несколько шагов до посольства, он сообщил, что уже ходят слухи о том, как я чуть не задушил сэра Афенте.

― Он брат Астарты, ― весело заметил наш лейтенант. ― Но иначе нельзя.

― Что? ― возмущённо спросил я, в то время как Серафина едва сдерживала смех.

― Он должен быть братом Астарты, ― небрежно повторил лейтенант. ― Иначе отцы вряд ли позволили бы ему учить своих дочерей. В любом случае, это не навредило вашей репутации.

― Какой репутации?

― Вашей известности, ― ответил он. ― Ваша репутация подобна наличным; её нужно старательно копить, чтобы в нужный момент она могла стать векселем. Вот так здесь можно что-то изменить. Ведь золота у них достаточно. Я слышал, что Рагнар сын Хральдира ― ваш друг.

― Да, ― подтвердил я. ― А в чём дело?

― Держитесь рядом с ним, потому что он в совершенстве владеет политической игрой.

― Рагнар? ― в изумлении спросил я.

― Да, ― ответил он с сияющими глазами. ― О том, как он выручил своего друга, этого Ангуса, уже говорят во всём городе. О… ― Он посмотрел на меня. ― Речь шла о том, что принца сопровождали сэра и сэр. Это случайно не вы?

― Мы, ― вздохнул я.

― Тогда остерегайтесь женщин, ― весело сказал он. ― Они будут виться вокруг вас, как морские змеи, чтобы заманить в свою ловушку!

― Сомневаюсь в этом, ― ледяным тоном промолвила Серафина.

― Ему понадобиться крепкая палка, чтобы отбиваться от них, ― заметил лейтенант, который, очевидно, любил пропускать явные предупреждения. ― Я потрудился навести справки о генерале Копья, хотел узнать, что о нём говорят. Ходят слухи, что он сам короновал вашу королеву, был её любовником и даже имел связь с принцессой Мариной в Бессарине, с которой провёл несколько дней без сопровождения. Её ребёнок, пожалуй, не от него, но людям интересно, насколько хорошо он знает эмиру. Фарлендцы, в свою очередь, пользуются определённой репутацией серди женщин, и эта репутация отражается на нём, потому что он дружит сразу с двумя из них. В Алдане говорят, что этот Ангус искусен в постели и… Что не так? ― в изумлении спросил он. ― Почему вы так на меня смотрите?

― Хавальд хотел сказать, что не ценит такие истории, ― Серафина поспешно обхватила мою руку. ― Он паладин королевы и будет вынужден бросить вызов любому, кто распускает слух о любовной связи между ним и его королевой. Который, кроме того, не соответствует правде, ― с ударением добавила она. ― Слухи о Бессарине тоже ложь. Он спас принцессу от работорговцев и является лишь хорошим другом эмиры и её супруга.

― Значит, это был героический поступок? Отлично! Изменить слухи будет легко. Если он её паладин, то это объяснит царящую между ними близость, а также добавит оттенок несчастной любви. Бардам это понравится.

Из моего горла вырвался звук. Серафина крепче ухватилась за мою руку.

― Лейтенант, ― вежливо сказала она. ― Примите от меня добрый совет. Если услышите, как я прочищаю горло, немедленно меняйте тему разговора, ибо вы уже находитесь на тонком льду.

Он в изумлении посмотрел на неё.

― Спасибо за совет. Хотите намекнуть, что генерал… ― Серафина громко прочистила горло.

― О, ― пробормотал Штокфишь и замолчал.

Бальный зал представлял собой большое помещение высотой примерно в три этажа, с колоннами по краям через равные промежутки. С правой стороны, где мы стояли, между каждой парой колонн двойные двери выходили на небольшой балкон, который выступал примерно на два шага в небольшой сад позади дома. Там же находилось и то, в чем я вскоре буду отчаянно нуждаться: свежий воздух.

На стене напротив нас висели зеркала, что придавало комнате еще больший размер. В одном конце находился помост, на котором оркестр исполнял музыкальные композиции, в другом — вниз вела небольшая лестница, чтобы все могли увидеть новоприбывших. С потолка свисали три люстры, вокруг стояли десятки подсвечников.

От пламени свечей и толпы приглашённых гостей помещение быстро нагрелось и стало душным. Десятки сортов духов не всегда благоприятно сочетались с запахом пудры и пота. Вскоре после нашего приезда сюда я занял место у балкона и приоткрыл высокую дверь. Без свежего воздуха у меня уже скоро подкосились бы ноги. А так они лишь болели от долгого стояния.

Серафина временно оставила меня одного; женщина средних лет ловко вовлекла ее в разговор и ненавязчиво увела в сторону. До этого Штокфишь получил послание, что кто-то хочет поговорить с ним.