Королевский судья

Глава тридцать вторая

Остаток вечера Бреандан был молчаливее, чем обычно. Аморе тщетно тормошила его. На следующее утро он проснулся рано и посмотрел на спящую рядом с ним женщину. Беременность придавала ей что-то уютное, домашнее и будила в нем безрассудное желание создать с ней семью. Но видимость была обманчива. Когда родится ребенок, она опять станет тем, чем была — придворной дамой, одной из любовниц короля, потаскухой… Роман с ним, неотесанным увальнем, был для нее только развлечением. Король потребовал, чтобы она вернулась ко двору, и она вернется. Но для него при дворе не было места.

Стараясь не шуметь, Бреандан спустился с кровати и тихо оделся. Аморе почувствовала, что его нет рядом, и открыла глаза.

— Уже пора? — сонно спросила она.

— Да, скоро откроют городские ворота.

— Почему ты всегда так рано уходишь?

— Я нужен мастеру Риджуэю в цирюльне.

Аморе с трудом села в кровати и пристально посмотрела на него:

— Почему ты не скажешь, что тебя гнетет?

— Ничего, — солгал он. — Спи. Тебе нужен покой.

На прощание он поцеловал ее в лоб, чего раньше никогда не делал, и ушел.

На улице перед домом все было тихо. Только начало светать. Не смотря по сторонам, Бреандан быстро пошел по Стрэнду, погруженный в свои мысли, сердце его было исполнено горечи. Сзади послышался конский топот, но он не обратил на него внимания, даже когда лошадь замедлила шаг. Бреандан поднял глаза, только услышав язвительные слова:

— Смотрите-ка, ирландский висельник. Вот как снова можно встретиться. Да, ты здорово развернулся. Мелкий воришка наставляет рога королю Англии, вот ведь незадача.

На лошади сидел не кто иной, как сэр Джон Дин.

Бешеный гнев, ослепивший Бреандана, постепенно прошел и позволил ему мыслить ясно. Он не думая шел по Стрэнду, как ходил каждое утро. Вдруг резкая боль в левом плече прорезала сознание. Он увидел, как рукав рубашки окрашивается кровью. Стиснув зубы, Бреандан положил правую руку на рану, не замедляя шага, и чуть было не столкнулся с сонным ночным сторожем, стоявшим на улице, опершись на свою алебарду.

— Эй, сэр, все в порядке? Кажется, вы ранены! — крикнул вслед ему сторож.

— Ничего страшного. Я сам справлюсь, — не останавливаясь, сказал Бреандан.

Он хотел как можно скорее уйти отсюда.

Когда ирландец подходил к городским стенам, стража только-только отперла Ладгейт. Незаметно он проскользнул в ворота и оставшуюся часть пути до цирюльни проделал бегом. Все еще спали. Бреандан тихонько прошел на кухню и с помощью насоса, в который вода поступала из цистерны, наполнил ведро. Затем снял испачканную рубашку, промыл рану на руке и, как мог, застирал испачканную одежду. Повесив ее в саду за домом сушиться и кое-как перевязав руку, ирландец поднялся в каморку и надел чистую рубашку. Джон еще крепко спал. Спускаясь вниз, Бреандан наткнулся на иезуита, шедшего за водой для умывания.

— А, вы уже пришли, сын мой. С вами все в порядке? — спросил Иеремия. — Я слышал, что вчера, упав с лестницы, вы поранили руку. Я бы хотел ее осмотреть.

Но молодой человек увернулся от этой опасности и отрицательно покачал головой:

— Не нужно, патер. Все нормально.

Иеремия понял, что он говорит неправду.

— Милорд, произошло очередное убийство! — прокричал задыхающийся Мэлори, влетев в кабинет Трелонея.

Прежде чем говорить дальше, ему нужно было отдышаться, так как, услышав новость, он пробежал всю Ченсери-лейн.

— Кто на сей раз? — в большой тревоге спросит сэр Орландо.

— Городской советник Дин.

— Сэр Джон Дин?

— Да, его труп нашли на заднем дворе на Стрэнде, из тела торчала его собственная шпага. Слуга соседнего дома незадолго до того слышал ссору. А ночной сторож вспомнил, что примерно в то же время видел темноволосого молодого человека с раненой рукой. Он клянется, что это был ирландец.

— Ирландец? Боже милостивый! Прикажи кучеру немедленно запрягать. Быстрее, Мэлори, нельзя терять времени.

Не так давно Иеремия, когда у него выпадала для этого возможность, начал обучать Бреандана латыни. А поскольку сегодня после обеда ему никуда не нужно было идти, он предложил ирландцу продолжить занятия, но быстро убедился в том, что подозревал уже целое утро: Бреандан не мог сосредоточиться, его что-то мучило, но он отказывался отвечать па вопросы священника. Сначала Иеремия решил, что возлюбленные поссорились, но затем заметил на правом запястье Бреандана ссадины. Значит, он с кем-то подрался.

Иезуит глубоко вздохнул. Он так старался образумить горячего юношу, укрепить его веру в себя, отучить взрываться по мелочам. Однако, судя по всему, Бреандан по-прежнему улаживал свои проблемы с помощью кулаков.

Иеремия решил раньше времени закончить бессмысленный урок, и тут в цирюльне раздался шум — грохот осколков, треск дерева. Скорее всего кто-то ворвался в дом, чуть не сорвав дверь с петель. Иеремия еще испуганно прислушивался, а Бреандан уже выбегал из комнаты. Он сразу же понял, что это по его душу.

Предчувствуя недоброе, иезуит попытался остановить его, но, дойдя до двери, увидел, как трое сильных мужчин с мрачными физиономиями уже гнались по лестнице за Бреанданом. Тот влетел в мансарду, собираясь оттуда выбраться на крышу, но они догнали его и грубо оттащили назад. Ирландец очень ловко уклонялся от кулаков, но комната была слишком маленькой и он не мог отбросить всех троих. Один из них схватил его. Бреандан, ругаясь, рванулся к двери, чтобы выскочить на лестницу. Один из нападавших удержал егоза одежду, и оба покатились вниз по лестнице. Бреандану удалось освободиться. Со стоном он поднялся и побежал вверх по лестнице, едва опережая двух других.

Иеремия с ужасом видел, как они догнали ирландца и ударили его так, что он упал на ступени. На сей раз Бреандану не удалось быстро подняться. Не мешкая, нападавшие схватили его за руки и поволокли вниз. Но он не собирался сдаваться без сопротивления. В операционной ирландец бешено отбивался. С руганью нападавшие навалились на него и принялись безжалостно избивать.

Забыв о себе, Иеремия бросился между ними.

— Перестаньте! Вы убьете его.

Он попытался отогнать их от Бреандана, но один из мужчин со всей силы ударил его локтем в лицо, даже не обернувшись. Удар свалил Иеремию на пол, у него потемнело в глазах. Словно в тумане он видел, как вошли еще несколько человек. Властный грозный голос прогремел:

— Немедленно оставьте этого человека! Иначе вы все будете арестованы!

Но те, к кому были обращены эти слова, отошли от ирландца, только когда к ним угрожающе приблизились двое вновь прибывших.

Постепенно темная пелена перед глазами у Иеремии рассеялась, и он узнал в одном из вошедших сэра Орландо Трелонея. Судья подошел к нему и помог подняться.

— Вы ранены?

Иезуит провел рукой по лицу, оно болело, во рту стоял вкус крови.

— Не страшно, — сказал он. — Спасибо, что пришли, сэр. Иначе бы они его точно убили.

— Я пришел защитить вас, а не его, — холодно заметил сэр Орландо. — Ваш подопечный — убийца.

— Эта свинья убила сэра Джона, — вмешался один из нападавших, которого Иеремия впопыхах не заметил. Им сказался Томас Мастерс, друг Дина. — Я только воспользовался правом любого порядочного гражданина арестовать бродягу и позаботиться о том, чтобы его повесили за злодейство.

— Ваши слуги чуть было не убили обвиняемого, — набросился Трелоней на возбужденного купца. — Кроме того, вы преступно вломились в чужой дом, не подумав взять у магистрата ордер на арест.

Иеремия с тревогой склонился над Бреанданом, который все еще лежал на полу. Из раны на виске сочилась кровь. В поисках помощи иезуит обернулся к двери, но Ален, вместе с Джоном отправившийся к больному, еще не вернулся, а Тим от страха, вероятно, куда-нибудь спрятался. Не обращая ни на кого внимания, Иеремия помог Бреандану подняться. Он еще не осознал смысла слов Трелонея. Ирландец совершил убийство? И убитым был сэр Джон Дин, городской советник, из-за которого невиновного тогда публично высекли? Все это было настолько очевидно, что Иеремии стало дурно.

Бреандану было так плохо, что он оперся на иезуита, и тот отвел его в заднюю часть операционной перевязать раны. А сэр Орландо продолжал пререкаться с Мастерсом.

— Я привел с собой сэра Генри Краудера. Будучи мировым судьей этого округа, он имеет полномочия арестовать обвиняемого, — гремел Трелоней. — И если вы немедленно не уйдете, я позабочусь о том, чтобы констебль и охранники арестовали вас за вторжение в чужой дом.

Он указал на троих стражей порядка, пришедших вместе с ним и сэром Генри Краудером. Томас Мастерс и его слуги, ворча, удалились. Сэр Орландо подошел к священнику, бережно накладывавшему Бреандану повязку.

— Мне очень жаль, доктор, но констебль должен взять его.

— Куда его поведут?

— В Ньюгейт, где он останется до следующего судебного заседания.

Иеремия пристально посмотрел на Бреандана. Тому стало чуть лучше, взгляд его прояснился. Но, встретившись глазами с иезуитом, он опустил голову. У Иеремии больно перехватило горло. Обратившись к судье, он с усилием спросил:

— Откуда вам известно, что убийца именно он?

— Ночной сторож видел, как молодой ирландец уходил с места преступления с поврежденной рукой.

Иеремия опять перевел взгляд на Бреандана, но тот молчал. Уже зная, что он увидит, иезуит спустил рубашку с его левого плеча и вздохнул, заметив повязку. Он не знал, что и думать. Казалось, все логично. Возвращаясь утром, Бреандан встретил советника, ненавидеть которого у него были все основания, и в припадке гнева убил его. Даже если преступление не было умышленным, маячила виселица. Почему этот дурачок молчит? Почему не оправдывается? Почему сидит как виноватый, которому все равно, повесят его или нет?

Подошел охранник с веревкой, чтобы связать арестованному руки.

— Подождите минуту, — попросил Иеремия и принес кошелек, который вручил Бреандану. — Этого пока хватит, а потом я принесу вам больше. Я приду в тюрьму, как только смогу. Не теряйте мужества, сын мой. Я сделаю все, чтобы вам помочь.

Но в ответном взгляде Бреандана он прочитал полную безнадежность. Перед ним сидел сломленный человек. И больше всего его пугало то, что он не знал почему.