Королевский судья

Глава тридцать третья

— Не надейтесь понапрасну, — предупредил сэр Орландо. — Дело абсолютно ясное.

— Это действительно он? — недоверчиво спросил Иеремия.

— Нет никаких сомнений в том, что Дина убил ирландец. Его видели недалеко от того места, где был обнаружен труп.

— То, что он там был, еще не доказывает, что он совершил убийство. Вы сами говорили, очевидное — еще не всегда правда. Помните?

— Да, когда просил вас консультировать меня в трудных ситуациях. Но в случае, который я вам привел тогда, обстоятельства были иные. Доказательств было мало. Обвиняемого хотя и видели последним с девушкой, но их ничто не связывало. Они даже не были знакомы. Макмагон же имел убедительный мотив желать смерти Дину.

Иеремия налил немного воды в миску и осторожно смыл с лица кровь. У него треснула верхняя губа и начинала опухать правая щека, но по крайней мере не был сломан нос.

— Мне жаль, что я не мог прийти раньше, — сокрушенно сказал сэр Орландо, — но во избежание неприятностей я решил захватить с собой мирового судью.

— Вы действительно пришли из-за меня? — улыбнулся Иеремия.

— Я только хотел удостовериться, что с вами ничего не случилось, патер. Я с самого начала предупреждал вас — не стоит брать в дом бродягу-ирландца.

— Вы предубеждены против Мак-Матуны.

— Может быть. Но вы, мне кажется, тоже. И только потому, что парень придерживается вашей религии.

— Милорд, вы всегда лестно отзывались о моем уме. Поэтому вы простите мне, если я позволю себе составить собственное мнение о том, что произошло. Но для этого мне понадобится ваша помощь. Мне необходимо побывать на месте происшествия и осмотреть тело.

— Ну что ж… — Трелоней колебался.

— У вас сейчас есть время? Мы могли бы поехать туда. А вы расскажете мне по дороге, что вам известно об убийстве.

Для судьи такой поворот дела оказался слишком неожиданным, он не успел возразить. Скоро они уже тряслись в его экипаже, проехали Ладгейт, свернули на Флит-стрит, затем на Стрэнд. Перед узким проездом между двумя домами карета остановилась. Шумная толпа зевак собралась на улице и пыталась пробраться мимо охранников на задний двор. Иеремия и сэр Орландо энергично продирались между ними. Один из охранников узнал судью и подозвал своего начальника, констебля округа.

— Ах, милорд, вы, наверно, хотите осмотреть место убийства, — сказал он и длинным жезлом пригласил их пройти. — Пойдемте, я покажу вам его.

Задний двор походил скорее на пустырь. Несколько старых фахверковых домов окружали земляную площадку, на которой кое-где пробивалась скудная трава.

— Вот здесь он лежал, — объяснил констебль, указав на землю.

— В каком положении? — спросил Иеремия, опустившись на колени и осматривая большое пятно засохшей крови.

— На животе. Шпага буквально пригвоздила его к земле.

Иеремия с интересом поднял голову:

— Его ударили сзади?

— Да, шпага вошла в спину и вышла спереди. Нам пришлось вытащить ее, только тогда мы смогли перевернуть тело.

— Очень интересно, — пробормотал про себя Иеремия. Тяжесть у него на сердце постепенно уступала место слабой надежде. Исполнившись новых сил, он вскочил на ноги. — У вас есть свидетели драки? — обратился он к констеблю.

— Да, слуга из дома по левой стороне. Он говорит, что не мог спать и, услышав шум, выглянул из окна.

— Можно с ним поговорить?

— Я пошлю за ним моего человека.

В ожидании слуги Иеремия с напряженным лицом ходил по двору, осматривал землю и стены домов. Казалось, ничто не могло ускользнуть от его пристального взгляда. Трелоней с восхищением наблюдал за ним. Он заметил перемену в поведении священника и спрашивал себя, что ее вызвало. Его нежелание расследовать ясный для него случай перерастало в горячий интерес.

Когда появился слуга, Иеремия велел ему рассказать все, что он видел и слышал, ничего не пропуская.

— Моя комната выходит сюда, на двор, — начал лакей. — Я проснулся рано, у меня болел зуб. Сначала я слышал только сердитые голоса. Я выглянул из окна и увидел у прохода двух мужчин. Один был верхом. Они ссорились, потом другой, пеший, громко закричал, схватил всадника за руку и стащил его с лошади, поволок сюда, во двор, и заставил драться. Всадник схватился за шпагу, а другой, сколько я мог видеть, был без оружия. Во время драки они передвинулись в тот угол двора, который мне не видно из комнаты. Скоро все стихло. Безоружный человек вышел со двора и исчез. Вот и все.

— Ты слышал, о чем они говорили? — спросил Иеремия.

— Немного. Пожилой мужчина, бывший верхом, говорил слишком тихо. Но он, наверно, очень обидел другого, так как тот вдруг вышел из себя и начал осыпать всадника страшными ругательствами. Стащив его с лошади, он потребовал, чтобы тот с ним дрался.

— Ты можешь припомнить еще что-нибудь необычное?

— Ну, коли вы спрашиваете, — задумался слуга. — Странно, что молодой не схватился за пистолет, когда другой вытащил шпагу.

— У молодого был пистолет? — с удивлением спросил Трелоней. — Разве ты не сказал только что, что он был без оружия?

— Я хотел сказать, у него не было оружия в руках.

— И с такого расстояния ты мог разглядеть, что у него при себе был пистолет?

— Да, он висел у него на поясе, но он им не воспользовался. Потом тоже нет, даже когда я уже ничего не видел, я бы услышал выстрел.

Иеремия поблагодарил его и обратился к констеблю:

— Где тело? Я бы хотел его осмотреть.

— На той стороне улицы, в таверне. Мы перенесли его туда до прихода инспектора, который определит причину смерти.

Трелонею ничего не оставалось, как последовать за священником, который быстро направился в указанную пивную. Там они встретили Эдмунда Берри Годфри, который как мировой судья Вестминстера прибыл на место преступления.

— Сэр Орландо? Вас тоже интересует убийство? — удивленно спросил Годфри.

— Чисто личный интерес, — уклончиво ответил Трелоней. — Я уже представлял вам моего ученого друга. Он бы очень хотел осмотреть тело.

— Да, припоминаю. Доктор Фоконе, не так ли? Тело находится здесь, в соседнем помещении. Мы ждем только инспектора. Но идите же, посмотрите.

Из любопытства Годфри последовал за Трелонеем и доктором. Судьи внимательно наблюдали, как врач пристально всматривается в покойного, с которого еще не сняли пыльную одежду. Сначала Иеремия осмотрел лицо. На нем тоже виднелась налипшая земля — доказательство того, что городской советник действительно лежал животом вниз. Пальцами иезуит осторожно удалил грязь и осмотрел темный кровоподтек на нижней челюсти. Затем он несколько раз повернул голову, руки и наконец расстегнул жилет и рубашку, чтобы осмотреть колотую рану.

Через какое-то время Иеремия обратился к молча наблюдавшим за ним судьям:

— Пожалуйста, вы не поможете мне, господа?

Вместе они перевернули тело на живот. Иезуит стянул одежду и подверг рану на спине самому тщательному осмотру.

— Ну что ж, нет никаких сомнений — удар действительно пришелся сзади, — объяснил Иеремия. — Если присмотреться, можно увидеть, что в рану на груди попало немного земли, тогда как на спине ее нет. Когда охранник вынимал шпагу из тела, грязь, налипшая на клинок, снялась краем раны и угодила на мышцы. Кстати, смертельный удар прошел через сердце. Однако самое интересное — кровоподтек на подбородке.

— В каком смысле? — спросил Трелоней.

— Он дает мне возможность описать то, что произошло на заднем дворе, так, как будто я сам там присутствовал.

Лицо сэра Орландо выражало сомнение, однако он не мог скрыть растущее любопытство.

— Вы слышали, что сказал слуга, — начал Иеремия. — Сэр Джон Дин встретил на улице мистера Мак-Матуну. Они поссорились. Ирландец разозлился, стащил Дина с лошади и потащил его во двор. Он потребовал удовлетворения. Советник вытащил шпагу. Мак-Матуна пошел на него с голыми руками, хотя у него был при себе пистолет и застрелить противника ему было проще простого.

— Признаю, это несколько странно.

— Тем более ирландец за день до этого упал, получил повреждения и не так хорошо мог парировать удары шпагой, как обычно. Дину удалось ранить Мак-Матуну в руку, и все же ирландец скоро выбил у него шпагу. Он отбросил ее и продолжал драться на кулаках.

Судья перебил его:

— Откуда вам это известно?

— Синяк на нижней челюсти Дина! Сегодня утром я заметил на запястьях у Мак-Матуны ссадины и сразу же понял, что он дрался. Когда городской советник остался без оружия, Бреандан ударил его кулаком в лицо. Вы видели синяк, милорд. Такой удар кого угодно уложит на землю. Вне всяких сомнений, Дин потерял сознание. Если бы он был в состоянии драться дальше, Мак-Матуна ударил бы его еще. Но это не так — ведь мне удалось обнаружить только один кровоподтек.

— Мак-Матуна схватил шпагу и пронзил его, — убежденно продолжил сэр Орландо.

— Зачем? Противник повержен. Заколоть беззащитного, потерявшего сознание человека явилось бы хладнокровным убийством. Я не верю, что Мак-Матуна на такое способен. Нет, я уверен, он ушел и оставил советника лежать так, как он лежал. Истинный убийца дождался, пока он отойдет на приличное расстояние, прокрался во двор и убил Дина.

— Так вы думаете, там находился еще один человек?

— Да. Кто-то узнал о ссоре и воспользовался этим.

— Но слуга ничего не говорил о третьем человеке.

— Поэтому я хочу еще раз его допросить.

Но результат разочаровал их. Слуга сказал, что после того, как все стихло и молодой человек ушел со двора, он вернулся в постель. Иеремия поблагодарил его и отослал.

— Я понимаю, вы ищете объяснение, которое могло бы спасти вашего ирландца, — сказал Трелоней, когда они уселись в карету. — Но, по-моему, ваша версия о третьем человеке высосана из пальца. Что же могло Мак-Матуне помешать убить человека, причинившего ему столько зла?

— То, что он не низкий убийца, — ответил Иеремия. — Если он бывает агрессивен, то лишь под влиянием гнева. Нет, боюсь, кто-то другой воспользовался ситуацией. А Мак-Матуна должен стать козлом отпущения.

— Вам вряд ли удастся убедить присяжных в своей версии, если вы не предъявите доказательств.

— Я знаю. И поэтому боюсь.

В задумчивости Иеремия смотрел на фасады домов, окаймлявших Стрэнд.

— Вас подвезти домой? — спросил Трелоней.

— Нет, спасибо, милорд. Мне нужно здесь недалеко выполнить печальный долг.

Ему было нелегко идти к леди Сент-Клер, но он обязан был ей все рассказать. Увидев Иеремию, она удивилась, так как обычно патер заходил только раз в неделю, чтобы осмотреть ее. Мрачный вид поразил Аморе, и она потребовала объяснений. Иеремия предложил спуститься в сад, подальше от любопытных ушей челяди. Сад тянулся от задней стены дома до берега Темзы, сюда можно было зайти по пирсу и с берега. Цветочные клумбы в обрамлении трав и кустарников казались роскошными коврами. Они сели на красивую резную деревянную скамейку.

— Что случилось, патер? — с тревогой спросила Аморе.

— Боюсь, у меня плохие новости, мадам. Бреандан арестован.

Глаза Аморе испуганно расширились.

— Арестован? Но почему?

— Его подозревают в убийстве. — И Иеремия рассказал ей о случившемся.

— Но это невозможно, — возмутилась Аморе. — Бреандан никогда бы так не поступил. Даже если он ненавидел этого человека.

— Должен признаться, сперва я не был так уверен. Когда его арестовали, он даже не пытался оправдаться. Он был раздавлен. Между вами что-то произошло?

Аморе поморщилась:

— Король нанес мне визит, Бреандан как раз находился у меня. Король узнал о моем романе и взял с меня обещание вернуться ко двору после родов. Затем демонстративно поцеловал меня. Бреандан все это видел. Он ревнив — и раним.

— Вы знаете, я всегда неодобрительно относился к вашей связи, миледи. Она буквально помутила парню рассудок.

— Но вы ведь ему поможете, патер, — умоляла Аморе. — Если кто-то сможет доказать его невиновность, то только вы.

— Сделаю все, что смогу, но это будет нелегко. Мне нужен либо безупречный свидетель, который снимет с Бреандана обвинение, либо истинный убийца. А времени немного. Очередное заседание суда состоится уже через две недели.

Аморе закрыла лицо руками. Она чуть не плакала.

— Мне не нужно было его отпускать. Я должна была его задержать.

— Миледи, еще не все потеряно. Завтра утром я пойду к Бреандану в тюрьму. Может быть, он мне что-нибудь расскажет.

— Я пойду с вами, — тут же сказала Аморе.

Иеремия резко встал и категорически произнес:

— Нет, миледи, я запрещаю. В вашем положении это слишком опасно.

— Мне все равно. Я хочу его видеть.

Голос Иеремии стал жестким:

— Ни в коем случае. Вы и представления не имеете, что это за место — Ньюгейтская тюрьма. Вы можете удариться, поскользнуться или подцепить какую-нибудь болезнь. Я требую, чтобы вы пообещали мне не переступать порога тюрьмы. По крайней мере пока не родится ребенок.

— Хорошо, клянусь. Но завтра, поговорив с Бреанданом, — сразу же ко мне.

Она дала Иеремии битком набитый кошелек для несчастного арестанта Ньюгейта.