Королевства Войны

КОНТИНУУМ Пол С. Кемп

Ривален стоял возле своей матери на краю лесного луга, поросшего фиолетовыми цветами, глубоко в лесной глуши, которая когда-то была домом эльфов Арнотои. Ветер нес ароматы цветов и деревьев, ароматы поздней весны. Под его порывами листья словно перешептывались. Сумерки заливали луг золотистым светом.

Глядя на его лицо, невозможно было понять истинных намерений Ривалена. Его выдавали только руки. В левой ладони он бережно держал гладкий черный диск - священный символ его тайного поклонения Шар. В правой же руке, скрытой под плащом, он сжимал обернутую проволокой рукоять отравленного кинжала.

Перед ними расстилалось поле цветов авенорани – фиолетовые лепестки вокруг черной сердцевины. Меркнущий свет преобразил его в колышущееся фиолетовое море. Ветерок заставлял цветы трепетать, словно те были единым существом. Они колыхались словно волны, выбрасывая в воздух сверкающую пыльцу. Серебристая пыль звенела маленькими колокольчиками, опадая дождем на землю.

– Это невероятно, Ривален, – воскликнула его мать, хватая сына за руку. – Твой отец будет в восторге, когда я приведу его сюда.

– Да, согласился Ривален, хотя и знал, что отцу никогда не увидеть этот луг.

Его отец, Телемонт Тантул, сильнейший арканист в Анклаве Теней в последние годы стал интересоваться ботаникой. Ривален тайно заманил мать на этот луг обещанием, что такой подарок будет символизировать неизбежное господство Телемонта на самом высшем уровне. Его господством над Анклавом Теней.

Мать шла перед ним среди пыльцы, чуть касаясь кончиками пальцев фиолетовых соцветий. Он дрожали от прикосновений, посылая в воздух еще больше пыльцы. Луг имел потусторонний вид, земля серебряного дождя, перезвона колокольчиков и убийств.

Ривален уставился в спину матери между ее лопатками. Его ладонь, сжимающая кинжал, напряглась. Он ужаснулся, представив, как сделает выпад, и клинок войдет в бледную кожу женщины, но момент колебаний быстро прошел.

Мать повернулась к нему и улыбнулась. Сын же не мог понять этой улыбки.

Он принял меры предосторожности, чтобы быть уверенным, что о его преступлении никто не узнает. Ривален телепортировал их к лугу из Анклава Теней, используя теневое плетение, открытое ему Шар. После убийства он вернет труп матери в Анклав. Яд, покрывающий лезвие кинжала, кропотливо созданный им самим в домашней лаборатории, не оставит следа в ее теле и сделает возвращение к жизни невозможным. А после зарубцевания раны от кинжала будет казаться, что мать умерла во сне. Только Ривален и Шар знали бы правду. Это была бы Собственная Тайна Ривалена, и он готов нести ее тяжесть.

Его богиня, послав видение, приказала убить мать. Он не знал, чего добивается Шар, и не осмеливался спросить. Богиня Потерь хранила собственные тайны и явно не собиралась раскрывать их Ривалену.

Он облизнул губы и постарался унять бешено колотящееся сердце. Волоски на его руках встали дыбом. Ривален старался убедить себя, что это от волшебства, разлитого в воздухе.

Его мать начала закружилась в танце. Все еще изящная и сильная, несмотря на годы, она осталась такой, даже выносив двенадцать детей.

Женщина глубоко вдыхала напоенный волшебством воздух и смеялась. Серебряная пыльца оседала на ее бархатном плаще, темных волосах и бледной коже.

– Пыльца щекочет мне нос.

Он улыбнулся, еще одна неискренняя маска в день лжи.

Женщина махнула ему рукой, приглашая присоединиться.

– Ну же, Ривален. Ты так и будешь стоять в тени? Давай, выходи на свет!

Он не шелохнулся. Он предпочитал темноту.

– Я могла бы лежать здесь и спать под звездами, словно эльфийка, – промолвила она, и ее задумчивое лицо напомнило Ривалену ту мать, которую он знал в юности.

– Твой отец будет удивлен, – женщина отвела взгляд и слабо улыбнулась, словно воображая то удовольствие, что принесет этот луг Телемонту. – Эльфы утверждают, что если вдохнуть достаточно пыльцы авенорани, то все желания сбудутся. Твой отец смеется над такими историями, но, стоя здесь я, начинаю в них верить.

Его отец был прав в своем неверии. Искусство эльфов наделила цветы невероятной красотой, но не властью исполнять желания. Они цвели круглый год, меняя окрас соцветий в зависимости от сезона, но не более.

– Это легенда, – промолвил он.

Радость на лице матери померкла, она взглянула на сына с беспокойством.

– Ты слишком серьезен для столь молодого человека. Неужели я воспитала столь угрюмого сына?

– Мои исследования требуют от меня серьезности, Мать.

– Действительно, требуют, – согласилась она. – Отец многого от тебя ждет. Но не столь много, чтобы забывать о радостях жизни.

Он снова неискренне улыбнулся. Шар учила, что радость мимолетна, а любовь обманчива и ложна.

– Не беспокойся за меня, мама.

Женщина отвернулась, и Ривален приготовился убить.

Он прошептал слова заклятия, отменившего все волшебство в радиусе пяти шагов. Чары, защищающие его мать, не сработают в области его заклинания.

Его мать, казалось, ничего не заметила, но перезвон пыльцы стих, стоило ему завершить колдовство, будто бы цветы стали серьезны.

– Я никогда не видела столько сразу, – сказала женщина, оглядывая луг. – Как думаешь, Эльфы знают об этом луге?

– Арнотои перебрались жить западнее, – напряженно ответил он. – О луге давно забыли. Мы здесь одни.

Возможно, она услышала, что-то необычное в тоне сына или, наконец, заметила, что цветы затихли. Женщина обернулась и удивленно на него посмотрела.

– С тобой все в порядке? – спросила она. – Ты выглядишь бледным.

На мгновение Ривален потерял дар речи. Он уставился на мать, в то время как грохот его сердца отдавался в ушах, во рту пересохло.

Беспокойство отразилось на ее лице – возле глаз появились морщинки, а брови напряженно нахмурились.

– Ривален? – она шагнула ближе.

Рука, сжимающая спрятанный под плащом кинжал, напряглась. Ривален судорожно сглотнул.

– Ривален?

Она приблизилась к нему, протянув руку. Его дыхание участилось. Он подготовил себя.

Она остановила в двух шага от сына, и ее выражение изменилось, став более жестким.

Она поняла.

– Ривален, – она сказала, и на этот раз тон не был вопросительным.

Он выхватил кинжал и сделал выпад в ее сторону, лезвие сверкнуло перед лицом.

Реакция женщины удивила его. Она увернулась и пнула его в колено, ломая его. Он вскрикнул от боли и, падая, замахнулся кинжалом. Ривален почувствовал, как клинок вошел в тело, слышал проклятия матери. Он упал среди цветов, задыхаясь от пыльцы. Перевернувшись, Ривален огляделся, держа кинжал перед собой.

Его мать стояла над ним, уже держа в правой руке короткий клинок. Левой рукой она зажимала неглубокую рану на бедре. Ее взгляд был столь же холоден, как и у Богини Тьмы, когда Шар являлась в видениях Ривалену. Губы женщины дрожали.

– Я убила пятьдесят мужчин прежде, чем ты появился на свет. Думаешь, что сможешь победить меня с этим? – она кивком указала на кинжал. – Ты под заклятием? Обезумел? Что ты творишь?

Ривален взглянул на кинжал в его ладони. Он был покрыт черной пленкой яда и разводами крови его матери.

– Убиваю тебя, – ответил он, поднимаясь.

Она зарычала и шагнула ближе, занося лезвия, но внезапно остановилась. Ее глаза расширились, и она замерла.

– Яд, – пробормотала она. – Но…

– Ни одно из твоих защитных заклинаний не работает.

Она зашаталась, пытаясь шагнуть ближе.

– Как и заклятия оповещения. И заклятия непредвиденного обстоятельства, наложенные отцом.

Женщина старалась устоять, но яд уже нарушил ее координацию. Она упала на цветы, подняв облако серебристой пыльцы.

Ривален встал возле нее, демонстрирую свой священный символ. Она окинула его непонимающим взглядом.

– Но почему, Ривален?

– Потому, что любовь – ложь. Истинна только ненависть.

Ее глаза расширились от удивления.

– Я же твоя мать.

– Только моего тела. Не моей души.

Слезы блеснули в глазах женщины.

– Ваше горе слаще меда, Мать.

Он опустился на колени, чтобы наблюдать за ее смертью. Цветы-колокольчики затянули похоронную песнь.

Женщина быстро сглатывала. Ее дыхание сделалось частым и неглубоким. Пальцы судорожно скребли землю, пытаясь дотянуться до сына.

– Возьми меня за руку… Ривален, – попросила она задыхаясь.

Он не шелохнулся, просто смотрел в ее бледное лицо.

– Все мы умираем в одиночестве, Мать.

Она закрыла глаза, и слезы потекли по ее щеке.

– Твой отец обо всем узнает.

– Нет. Это будет наш секрет. И Шар.

Женщина ничего не ответила. Она глядела на него мгновенье, а затем закрыла глаза и глубоко вдохнула.

Когда Ривален понял ее намеренья, он улыбнулся.

– И что же ты пожелала, Мать?

Она открыла глаза, и в ее пристальном взгляде светился гнев.

– Стать причиной твоего падения.

Он встал.

– Спокойной ночи, Мать. Я теперь служу другой госпоже.

Женщина открыла рот, чтобы что-то сказать, но голос ее подвел. Взгляд стал затуманиваться. Она смотрела в вечернее небо, и Ривален видел, как сознание исчезает из ее глаз.

Глядя ее тело, он ничего не чувствовал. Ривален погладил кончиками пальцев свой священный символ и решил, что все было правильно.

Ривален.

Он оглядел поле авенорани, с удивлением понимая, что многие цветы поникли и высохли. Как он мог прежде этого не заметить?

Ривален.

Его мать звала из другого мира.

Ривален.

Ментальный голос Бреннуса, звучащий из волшебного кольца, пробудил Ривалена ото сна. Он сидел на своей кровати все еще преследуемый звоном колокольчиков. Запахом цветов и мертвым взглядом матери.

Бреннус?

Пауза.

С тобой все хорошо?Ты кажешься странным.

Тени кружились вокруг Ривалена. Лунный свет сочился через закрытые ставни. Мужчина провел рукой по всклокоченным темным волосам, стараясь отогнать сон о матери.

Все нормально, – ответил он. – Что случилось?

У Эревиса Кейла есть женщина.

Ривален напрягся.

Женщина? Жена?

Нет, – ответил Бреннус. – Но Кейл о ней заботится. За ним проследить не могу, но Кейл может к ней вернуться.

Где она?

Она живет в доме к северо-западу от Ордулина.

Тени вокруг Ривалена закружились быстрее, он обдумывал варианты.

Следи за ней.

Только следить?

Да. Если Кейл появиться, сообщи мне немедленно.

Как скажешь. Ривален, она беременна.

От него?

Да, но сама еще не знает об этом.

Ривален моргнул.

Откуда ты об этом знаешь?

Его брат говорил с самодовольством того, кто хорошо знаком со своим делом. Бреннус был шпионом от бога.

Обнаружение подобной информации - мой дар, – сказал он.

Ментальный разговор завершился.

Ривален попытался сосредоточиться на Эревисе Кейле, на событиях в Селгаунте, планах относительно всей Сембии, но мысли о матери занимали все его сознание.

Он затянул рану от кинжала на ее теле, волшебством скрыв его причастность к убийству, и возвратил тело в ее кровать в Анклаве Теней. Как и ожидалось, его отец сильно сдал после известия о смерти любимой.

Его отчаяние, однако, быстро переросло в гнев. Тело матери Ривалена было найдено без чеканного платинового ожерелья, которое Телемонт подарил ей в ночь перед ее смертью. Он сам одел его на шею жены.

Считая смерть супруги подозрительной из-за невозможности ее оживить, Телемонт зациклился на пропавшем ожерелье, разыскивая его в течение долгих лет. Он был уверен, что ожерелье украдено, а его жена убита. Телемонт заставил Бреннуса заняться наукой предсказания, чтоб тот помог обнаружить преступника.

Ривален жил в постоянном страхе гнева своего отца и таланта брата в течении долгих лет. Но даже предсказания Бреннуса оказались неспособны установить нахождение ожерелья его матери или доказать причастность Ривалена к убийству.

Шар хранила своего жреца.

Часто Ривален мысленно восстанавливал картину преступления, пытаясь найти ожерелье, но у него так ничего и не вышло. Он убедил себя, что слуга нашел тело и украл ожерелье прежде, чем сообщил о трагедии другим.

Смерть жены вонзила шип горечи в душу Телемонта. Потеря возлюбленной привела его, под пристальным контролем Ривалена, к вере в Леди Потерь. Ривален поражался хитрости Леди, хотя и недоумевал, почему его мать вернулась в его сны именно сейчас. Он не вспоминал о ней веками.

– Зачем ты тревожишь мой сон, Леди? – спросил Ривален Шар.

В конце концов, момент ее – и его – триумфа был совсем близок.

Отдаленный грохот пробудил Варру от ее грез о тенях. Она открыла глаза и перевернулась на кровати. Защищенная от мягкого света звезд темнота укрывала дом.

Воздух казался странным, царапал кожу и легкие. Пустое место на постели возле нее – место, где должен был спать Эревис – было похоже на дыру.

Моргнув и окончательно проснувшись, Варра заметила фигуру, притаившуюся в тени в дальнем углу комнаты. От удивления она потеряла дар речи. Сердце бешено заколотилось.

– Эревис?

Она вскочила с кровати, от резкого движения комната перед глазами женщины начала вращаться. Живот свело судорогой. Кинувшись к ночному горшку, её стошнило.

Когда она вновь смогла оглядеться, фигура исчезла и Варра поняла, что со сна и в темноте ей просто пригрезился фантом. Эревиса не было. Женщина была одна.

Накинув одеяло на плечи, она подошла к окну, закрытому ставнями. Предутренний свет, призрачный и бледный, сочился сквозь щели в них.

Прозвучал новый раскат грома, но Варра знала, что дождя не будет. За громом редко следовали осадки, и ее сад увядал под немилосердным небом.

Гром начался с глухого рокота, набрал силу, достиг своего пика и снова смолк. Женщина открыла ставни и окинула взглядом луг, вяз, огород, полевые цветы, грубые стулья, которые Эревис смастерил из погибших деревьев. Стулья, на которых они сидели, когда прощались.

Небо на западе было ясным, но наступающий рассвет делал его серым. Темнота явно не желала уходить: растения на лугу казались согнувшимися, страшащимися близящейся бури.

Раскаты грома продолжались, но она не обращала на них внимания.

Босиком Варра поспешила из дома к лугу. Она кружилась под небом, разглядывая надвигающийся шторм. Когда женщина взглянула на юг и увидела небо, она задохнулась.

Тучи, столь же черные, как чернила, наползали на горизонт. Они циркулировали, сгущаясь, словно живые существа. Всполохи молний то и дело освещали их. Гряда облаков расширялась и росла прямо на ее глазах, поглощая все больше предрассветного неба. Женщина смотрела в изумлении, она не могла понять, что сейчас видит. Это было неестественно. Это была не буря. Это был кошмар, ставший реальностью. Тени поглощали человека, которого Варра любила. Скоро они поглотят и весь мир.

Тучи птиц заполнили небо, в панике улетая на север. Движение на краю луга привлекло ее внимание – дюжины животных бежали из-за деревьев мимо нее. Олени, цокающие белки, еноты. Она застыла на месте, будто примерзнув, пока они уносились прочь.

Глядя в небо, женщина понимала панику животных. Ей тоже следует бежать. Все должны. Шторм приближался, и попасть в него означало погибнуть.

Страх подтолкнул ее к действиям. Варра заскочила в дом и схватила большой мешок. Она кинула в него репу, морковь, фасоль и картошку из ее огорода, орехи и дикие груши. У нее было совсем немного мяса – всего пара вяленых кусков. Женщина надела ботинки, набросила плащ, свернула одеяло в скатку и бросилась к дверям.

Вода. Она забыла воду. Она побежала назад в дом, пытаясь вспомнить, где может быть фляжка. Найдя ее, Варра наполнила флягу из ведра, что накануне вечером набрала в высыхающем ручье.

Женщина вышла на луг и бросилась бежать вслед за животными на северо-запад. Она плохо знала Сембию, но ей было известно, что где-то там есть дорога.

Только после восхода солнца она подумала об Эревисе, гадая, был ли он в безопасности.

Бреннус, стоя возле огромного гладкого металлического куба, экраном которому служили линзы ясновиденья, перемещал магический глаз к буре, которая так напугала женщину Кейла.

Когда темные облака, прорезаемые вспышками молний, приобрели четкость на экране куба, два гомункула взгромоздились на его плечи и присвистнули. Их маленькие коготки вонзились в плечи.

Бреннус немедленно понял, что это была за буря — разлом между планами. План Тени перемещался на Прайм. Но как это возможно и кто сделал это?

– Что это? – спросил один из его гомункулов высоким голосом.

– Тихо, – приказал Бреннус и вернулся к предсказанию.

Когда он закончил заклинание, он сосредоточил его на изображении шторма, возле самого края облаков, и задумался над тем, что он мог сказать ему. Он бросал еще одно заклятье предсказания, и еще одно, заставляя волшебство пробиться в глубины бури, разгадать ее тайны. Немертвые тени кишели в сердце шторма. Ордулин сгибался и искривлялся на равнинах Сембии, его здания, парки, и жители, превращались в строения и существ тьмы…

И буря прошептала два имени.

– Шар, – тихо повторил один из его гомункулов.

– Волумвакс, – сказал другой.

Бреннус попытался понять события. Его брат был Пророком Ночи Шары, и все же Бреннус знал, что Ривален не вызывал разлома. В этом не было смысла. Анклав Теней хотел захватить Сембию, не разрушая ее. Но создание разлома, скорее всего, не было несчастным случаем.

– Смотрите, – сказал один из его гомункулов, восхищенно указывая на каскад зеленых молний, прорвавшийся сквозь тучи.

– Умолкните и дайте мне подумать, – пробормотал Бреннус.

Разрушение Ордулина изменит динамику гражданской войны в Сембии, возможно, оно же изменит отношения его брата с его богиней.

Гомункулы хихикали над тем, как рой теней пролетел перед линзой прорицания, их глаза пылали как угли.

– Достаточно, – произнес Бреннус, больше себе, нежели своим созданиям.

Оба гомункула, начали дергать его за уши.

Несмотря на серьезность момента, Бреннус улыбнулся смелости его творений. Он выносил их дерзость с терпением и гордостью отца. В то время как его собственный отец вынудил его ступить на путь, связанный с богами, его мать лелеяла его умение работы с големами, гомункулами, конструктами и часовыми механизмами. Большинство из его лучших детских воспоминаний были о восхищении матери механическими игрушками, которые мастерил Бреннус. Он все еще иногда скучал по ней. Мать радовалась бы тому, как далеко он продвинулся в своем ремесле.

Бреннус задавался вопросом, почему он вспомнил об этом именно сейчас.

– Сладости, – сказал из гомункулов, а другой подхватил и принялся скандировать. – Сладости. Сладости.

Бреннус достал конфету из кармана и медленно разверну, в то время как гомункулы радостно хлопали и причмокивали губами. Он протянул им сладость, и они проглотили ее в мгновение ока. Пока они ели, он вызвал волшебство кольца, которое он носил, устанавливая связь с Риваленом.

Ривален. У меня новости.

Ментальный голос брата казался усталым.

Эревис Кейл?

Нет, – ответил Бринннус и передал Ривалену все, что увидел и узнал. Брат ответил молчанием.

Это надо остановить, иначе в Сембии останется очень мало того, что можно оккупировать, – добавил Бреннус.

Ривален продолжал молчать.

Ривален? Ты все-таки болен? Мне связаться с советом Высших?

Волшебная связь потрескивала от напряжения.

Нет. Я сообщу нашему отцу. Продолжай следить за женщиной. Эревис Кейл придет.

Эревис Кейл, кажется, едва…

Наблюдай за женщиной, – сказал его брат. Имя Волумвакс мне известно. Он отступник. Он служил Маску когда-то. Еще до того, как обратился в веру Леди Потерь.

Маск? – переспросил Бринннус, тени возле него заколыхались. – Эревис Кейл служит Маску.

Следи за женщиной. Она более важна, чем может показаться.

Относительно этого Бреннус не сомневался.

Варра продолжала идти вперед, полагая, что направляется на запад, пока, наконец, редкий лес не уступил место выбеленной солнцем равнине Сембии. Ветер трепал высокую траву, маленькие группки деревьев усеивали голый ландшафт, напоминая одиноких часовых, сгибающиеся от ветра, словно выражая почтение идущей буре. Лента дороги раскалывала равнину пополам. Радоваться, что сумела добраться так быстро, Варре мешал нагоняющий ее шторм. Она поспешила к дороге.

Проходили часы. Равнина казалась пустой, населенной лишь призраками и опасностями, исходящими от грохочущего неба. И волшебная буря, и голод не давали забыть о себе ни на миг. Южный штормовой ветер трепал полы ее плаща. Темнота, следовавшая за женщиной по пятам, пока не нагоняла. Варра плотнее завернулась в плащ и пошла быстрее.

Страх стал чем-то столь же естественным, как ежедневный путь солнца с востока на запад. Она представила, что ей придется ночевать на этой равнине под грохот надвигающейся тьмы. Подавив ужас, женщина решила не останавливаться на ночь. Она не остановится, пока не найдет хоть еще кого-нибудь.

Рев бури только укрепил ее решимость.

Час спустя, когда солнце освещало темнеющее небо последними закатными лучами, Варра услышала скрип фургонов и низкий ропот голосов позади себя. Она остановилась, воодушевленная, и увидела группу беженцев в пяти фургонах, тащащихся по дороге в ее сторону. Около дюжины мужчин и женщин шли возле повозок, большинство из которых были забиты мешками, одеялами, посудой и инструментами – всем, что удалось прихватить из домов.

Чуть не плача от понимания, что беженцев слишком мало, Варра остановилась.

Усталые, напуганные, с въевшейся в лица дорожной грязью люди уставились на нее. Некоторые слабо улыбались и кивали в знак приветствия. Большинство просто отводили взгляд. Говорили шепотом, будто боясь, что кто-то или что-то может подслушать.

– Продолжай идти, девочка, – посоветовал ей старик. – Говорят, что Ордулин полностью разрушен. Все погибли.

Женщина скрестила пальцы в отгоняющем беду жесте.

– Я слышала, что сама Шар спустилась с небес. Это начало нового Времени Бедствий.

– Тьма преследует нас, – сказал человек средних лет, хромавший на одну ногу. – Она может видеть. Долины и Эльминстер – наша единственная надежда.

Согласное бормотание и тихие всхлипы были ему ответом. Уставшей Варре стало жутко от этих слов.

– Мы ничего не знаем наверняка, – сказал крупный мужчина с запряженным мулом фургоном. Кожаная шляпа покрывала голову мужчины, его живот свисал над кожаным поясом. Седые бакенбарды закрывали половину лица.

– Сейчас главное двигаться вперед. В Долинах будет безопасно, – мужчина оглядел караван, встречаясь взглядом с каждым, кто смотрел на него, и произнес достаточно громко, чтоб все могли его услышать. – Там мы будем в безопасности.

Его слова прекратили перешептывания, но страх продолжать довлеть над беженцами. Мужчина остановил мула и взглянул на Варру.

– Ты одна, сестренка?

– Да, одна, – эти слова неожиданно больно задели женщину.

– Куда идешь?

Варра неопределенно махнула рукой.

– Я… я не уверена.

– А откуда?

Она указала на лес у себя за спиной,

Мужчина переглянулся со старухой, сидящей возле него на козлах. Она носила знавшее лучшие времена домотканое платье, из-под платка неопрятно выбивались седые пряди. Позади них в фургоне спал худой темноволосый человек в черной кожаной одежде.

– Я - Дентим, – сказал возчик. – Это – моя мать. А тот, другой, такой же странник как ты.

Он протянул Варре мозолистую руку.

– Давай к нам. С нами безопасней, я считаю. Держу пари, что на много миль впереди нет ни одной жилой деревни.

– А позади тьма, – сказал старуха.

Спящий человек пошевелился, бормоча что-то неразборчивое.

Варра взял протянутую руку, благодарно улыбнулась и забралась в фургон.

– Спасибо, добрый человек.

Пожилая женщина усмехалась, показывая нетронутые возрастом зубы, и взмахом руки указала ей куда сесть. Вара устроилась в фургоне, зажатая между спящим, кастрюлями, одеялами и бурдюками.

Она бросила взгляд в сторону бури. Та нагоняла.

Спящий мужчина рассмеялся над чем-то в своих грезах.

Комната Ривалена погрузилась в сумерки, да и его настроение тоже. Тьма беспокойно сновала вокруг него. Он сидел на диване, завернувшись в тени, и вертел в руках ободок черненого серебра с аметистами – кольцо Элурил Хравен, оставленное в его почтовом ящике с письмом, в котором говорилось, что женщина украла у принца Листья Одной Ночи и сбежала. Ривален сжал кольцо между большим и указательным пальцем и раздавил его.

Громкий стук в дверь заставил мужчину вздрогнуть.

– Слушаю, – резко бросил он.

Голос гофмейстера Хулорна, Триистина, зазвучал из-за двери.

– Принц Ривален, Хулорн просит Вас прийти. Есть новости из Ордулина. Что-то... странное приближается.

Странное, действительно, подумал Ривален. Он глубоко вздохнул и вновь его лицо застыло непроницаемой маской.

– Сообщите Хулорну, что я скоро приду. У меня есть небольшое дело, которое надо завершить.

– Да, принц Ривален.

В тот момент, когда Триистин ушел, Ривален размахнулся и бросил кольцо Элурил в дверь его покоев с такой силой, что оно впечаталось в дерево. Он теребил эмалированный черный диск – свой священный символ – с гневом его разглядывая.

– Почему, Леди?

Она хранила свои тайны, требуя от него верить в одно, делая в это время совсем иное.

– Я же твой Пророк Ночи, – шепнул Ривален теням.

Тьма не ответила.

Он схватил символ и судорожно сжал.

– Именно я должен был вызвать Теневой Шторм во имя тебя. Я!

Диск оцарапал кожу. Теплая кровь стекала между его пальцами, пока его плоть регенерировала. И все же Ривален продолжал сжимать диск все сильнее, его гнев только вырос от вида собственной крови.

– Почему? – повторил он, повышая голос.

Тьма металась по комнате словно миниатюрный Теневой Шторм.

– Почему?

Диск, стиснутый в руке, с громким треском раскололся. Этот звук привел его в чувство, давая Ривалену понять, что он только что сделала. Тени вокруг успокоились. Он разжал ладонь, рассматривая свой святой символ - сломанный и запятнанный кровью.

– Я так хотел стать твоим инструментом, Леди.

Эти слова заставили вспомнить о матери. Ривален не знал почему. А еще он с болезненной четкостью осознал, что тот его поступок был чудовищной ошибкой.

Смирившись с действительностью, Ривален привел себя в порядок, нацепив на лицо привычную маску холодности и спокойствия, и вышел из комнаты на встречу с Хулорном.

В сумерках караван выстроил фургоны кругом в круг на дороге возле леса. Дентим организовал дежурство из здоровых мужчин и успокаивал остальных. Он расставил часовых наблюдать за дорогой и каждому разъяснил его обязанности. Варра даже представить боялась, что было бы, не окажись Дентим с ними.

Его мать, которой помогали несколько других женщин, приготовила несколько котелков, с жидким бульоном. Дети кричали и смеялись и играли вокруг костров. Мужчины и женщины тихо шептались, со страхом оглядываясь на бурю.

Варра помогала, как могла, но главным образом старалась не путаться под ногами. Нормально поесть мешала тошнота.

– Плохо себя чувствуешь? – спросил человек, спавший до этого в фургоне.

Его голос испугал женщину, и ей не понравились его ухмылка, хотя взгляд его темных глазах чем-то напоминал Эревиса.

– Я в порядке.

– Что-то в животе, несомненно, не дает тебе покоя, – подмигнув, сказал он.

Варра решила игнорировать его слова, мужчину это не расстроило.

В конце концов, лагерь погрузился в сон. Когда Дентим вернулся в фургон, его мать и человек в черном тоже уже спали. Тошнота не давала покоя Варре, и женщина встретила здоровяка вымученной улыбкой. Дентим улыбнулся ей в ответ, он выглядел весьма утомленным.

– Ветер поднимается, – сказал он.

Действительно.

– Постарайся хоть немного поспать, сестренка, – мужчина погладил руку Вары. – Завтра мы должны будем идти быстрее. Иначе шторм нас догонит.

Она кивнула, но побоялась посмотреть на юг. Дентим вытащил из внутреннего кармана небольшой латунный прут. Варра видела, что он был покрыт пленкой какого-то прозрачного вещества.

– Солнечная палочка, – пояснил Дентим, заметив любопытный взгляд. – Ударь ее обо что-нибудь, и она засияет, ярче пламени. Купил когда-то давным-давно. С тех пор они не раз меня выручали. Держи.

Он протянул ей три штуки. Палочки казались теплыми на ощупь. Дентим устроился на скамье, и скоро его храп присоединился к шороху ветра. Варра завернулась в пахшее сеном одеяло и заснула.

Спустя какое-то время она проснулась от воя ветра и сильной боли в животе. Дентим с матерью спали около нее в фургоне, беспокойно ворочаясь. Темный человек, съежившись, лежал в дальнем углу, почти незаметный в темноте. Варра поняла, что все еще не знает его имени.

Живот болел все сильней, женщина поняла, что сейчас ее вырвет. Не желая будить остальных, она поспешно выбралась из фургона и отправилась к лесу. Подойдя к одному из мужчин, стоявшему на страже, она осторожно погладила его плечо.

– Личная нужда, – пояснила женщина, и часовой усмехнулся в ответ.

Варра скрылась в тени, отбрасываемой деревьями, оперлась руками на колени и вырвала.

Сильный порыв ветра согнул деревья, заставляя их скрипеть. Холодная испарина покрыла кожу Варры. Она чувствовала нарастающую силу ветра, чувствовала, что резко стало холодней, и сам воздух словно потяжелел. Что-то было не так. Женщина бросилась к лагерю.

– Просыпайтесь! Просыпайтесь!

Не сделав и пяти шагов, Варра споткнулась о корень и упала. Удар об землювыбил воздух из легких, и ее предостережения потонули в болезненном хрипе. Ветер становился все сильней, срывая с деревьев листву и ломая ветки, и продолжать завывать все громче. От этого звука все тело Варры начинало ломить.

Из лагеря послышались крики – один, другой, третий. В руках часовых вспыхивали огни – солнечные палочки Дентима. Варра в начале поднялась и побежала к краю леса.

Ветер пригнал в лагерь тучи пыли и грязи. Варра разглядела фигуры, отдаленно напоминающие человеческие, с глазами, горящими словно раскаленные угли, мечущиеся среди клубов тьмы. На каждого человека в караване приходилось по три таких твари.

Возможно, теней привлекал свет, поскольку большая их часть собралась возле часовых с солнечными палочками. Десятки силуэтов бросились на мужчин, уничтожая свет и протыкая тела людей холодным черным оружием. Спустя миг все часовые были убиты, а солнечные палочки затушены.

Дети кричали. Женщины и мужчины вторили им. Варра могла только беспомощно стоять и слушать. Тени носились по лагерю, привлеченные живым теплом. Все, к чему они прикасались, мгновенно погибало.

В лагере цари хаос. Люди в панике пытались спрятаться в своих фургонах. Лошади и мулы брыкались, пытаясь сорваться с привязи. Тени кружились, стеная и убивая.

Варра услышала голос Дентима, выкрикивающий приказы. Он стоял возле своего фургона, держа за уздечку перепуганного брыкающегося мула.

– Сюда! – кричал мужчина. – Все сюда!

Беженцы кинулись выполнять его команду. Все, кто мог держать оружие, поспешили к Дентиму и сформировали грубую линию обороны, защищая тех, кто не мог сражаться сам – детей и стариков.

Дюжины трупов покрывали равнину, тени продолжали беспорядочно метаться в поисках жертвы.

Варра понимала, что не спастись никому. Тьму невозможно победить.

Она действовала не задумываясь. Женщина прижалась к коре дерева, ударила одну из своих солнечных палочек о ствол. Жезл в ее руке ярко засветился. Она отшвырнула его подальше в лес.

Дюжина пар красных глаз, забыв о беженцах, кинулись к свету. Варра отступила еще дальше в лес и зажгла еще одну палочку, бросив ее в другую сторону. Плач теней стал громче

Варра отошла еще дальше и спряталась за стволом, тяжело дыша. Она выглянула из-за дерева и увидела, что тени уже погасили первый источник света. Пока женщина смотрела, потух и второй. Ей не удалось надолго их задержать. Варра все еще могла слышать крики из разоренного лагеря.

Она держала в руке последнюю солнечную палочку, ее сердце бешено колотилось.

Женщина закрыла глаза, решаясь, и ударила прутом о дерево.

– Сюда! – закричала она. – Я здесь!

Варра высоко подняла солнечную палочку и побежала через лес, спасая свою жизнь.

Леденящие кровь стоны преследовали ее из-за деревьев. Звуки из захваченного врасплох лагеря смолкли. Теперь Варра слышала только свое дыхание и угрожающие стоны ветра и теней.

Она держала прут, пока не убежала от лагеря на значительное расстояние.

Пот заливал глаза, кожа покрылась холодной испариной. Ветки хлестали ее по лицу, цеплялись за плащ. Варра споткнулась раз, другой, и короткий крик ужаса слетел с ее губ. Усталость и страх высасывали последние силы. Она продолжала переставлять ноги, но чувствовала себя так, словно к ее поясу привязаны мешки с песком. Тени приближались. Воздух стал холодней, стоны становились все различимей.

Больше она ничего не могла сделать для беженцев. Бросив солнечную палочку как можно дальше от себя, Варра с трудом побежала в другую сторону. Далеко она не ушла, осев в корнях дерева и пытаясь отдышаться. Женщина слышала теней, стенающих позади и вокруг нее, но выглянуть и осмотреться не осмелилась.

Чья-то рука закрыла ей рот. От ужаса Варра приглушенно закричала. Она охромела, у нее уже просто не было сил, чтобы бороться.

– Тихо, – услышала она, узнавая темного человека из каравана.

Он отнял руку от ее рта.

Женщина не понимала, как он мог здесь оказаться – страх притуплял ее ум.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала она наконец. – Я думала, никто не спасся.

Он усмехнулся, как сумасшедший, и коснулся рукой ее живота. Острая боль пронзила Варру. Она отшатнулась и закричала. Тени стенали, вторя ей.

– С кем она говорит? – спросил один из гомункулов Бреннуса, поднимая голову.

Другой склонился над кубом ясновиденья.

– Думаю, она кого-то видит.

Бреннус наколдовал несколько предсказаний, чтобы определить, пришел ли Эревис Кейл, возможно невидимый, на помощь Варре. Нет. Судя по всем признакам, женщина была одна.

– Она говорит сама с собой, – ответил Бреннус. – Она испугана. И, возможно, только что потеряла ребенка.

Ривален дождался захода луны, затем потянулся к теням вокруг него и взмыл в ночное небо над Селгаунтом. Город расстилался внизу, его освещенные факелами улицы напоминали пылающих змей. Река Элзимер была похожа на глубокую черную рану. Несколько судов было пришвартовано в гавани.

Ривален смотрел на северо-восток, в сторону Ордулина, в сторону Теневого Шторма. Мужчина не мог его видеть, но точно знал, где находится Шторм, вызванный Волумваксом Безумным.

Шар избрала не его, и мечты Ривалена канули во тьме ее тайн. Он смотрел в безлунное небо и кричал от гнева в пустоту.

– Что ты делаешь?! – все еще задыхаясь от боли, воскликнула Варра.

Мужчина кивнул на ее живот.

– Слежу за ребенком.

– Ребенком? – ошеломленно переспросила Варра.

– Да, ребенком. Будешь беспокоиться об этом потом. А теперь беги. Они приближаются.

Но женщина был слишком ошеломлена, чтобы двигаться. Она беременна? Как получилось, что она ничего не знала? Почему об этом ей сказал незнакомец?

Вара внимательно вгляделась в его красивое лицо.

– Кто ты?

В тот же миг она испугалась своего вопроса, смутно понимая, что правда ей совсем не понравится.

– Интересный вопрос, – вздохнул он. – Я - актер. И у нас есть один общий знакомый. Давай остановимся на этом.

Тени стонали, и Варра чувствовала их приближающийся холод.

– Идем со мной, – попросила она. – Мы сможем скрыться.

Он покачал головой.

– Я должен покинуть это место. Но ты не можете пойти со мной, – мужчина указал за ее плечо. – Там есть безопасное место. Поверь мне. Веришь?

Варре казалось, что от ответа зависит его к ней отношение. Она кивнула, и мужчина улыбнулся. В его улыбке сквозила печаль.

– Теперь беги. Немедленно.

Она взглянула за деревья, и тени посмотрели на нее в ответ. Их красные глаза вспыхивали, и дюжина черных силуэтов пронеслось в ней. Варра оглядывалась на мужчину, но он словно испарился. У нее не было времени думать о том, куда он делся. Женщина повернулась и бросилась бежать через подлесок, ломая ветви, царапая ноги о деревья, спотыкаясь, но не останавливаясь ни на миг. Мысль о ее ребенке, ребенке Эревиса, придавала Варре сил. Она чувствовала, что тени уже почти догнали ее, почти касаются своими холодными пальцами, готовые высосать ее жизнь и жизнь ее нарожденного ребенка…

Она пробиралась сквозь деревья на заросший цветами луг. Не останавливаться. Тени стонали и выли прямо за спиной. Варра услышала мелодичный перезвон колокольчиков и решила, что сошла с ума.

– Куда? Куда?!

Слезы застилали глаза. Она поверила темному человеку, но тот оказался лгуном. Не было никакого спасения, только цветы и смерть. Облачка серебристой пыльцы плавали в воздухе.

Тени догнали Варру. Страх и холод приморозили ее к месту. Женщина закричала от их прикосновений, чувствуя, как тени тянут из нее жизнь, заставляя кровь стынуть в жилах. Она согнулась, схватившись за живот в бесполезной попытке защитить свое дитя. Варре страстно желала оказаться в безопасности, в месте, где бы она могла воспитать ребенка в мире и свете.

Бреннус смотрел сквозь линзу ясновиденья. Тени сочились из его тела.

– Куда это она делась? – спросил один из гомункулов, всматриваясь в экран.

– Они ее убили, – разочарованно протянул другой.

– А что случилось с цветами? – вновь подал голос первый.

Бреннус покачал головой и продолжил разглядывать луг. Цветы вяли и умирали всюду, где проходила женщина.

Тени мечущиеся в пространстве, вдруг кинулись прочь.

Озадаченный, Бреннус провел серию предсказаний с помощью своей линзы, пологая, что женщина стала невидимой или как-то иначе скрыла свое присутствие. Но нет, она исчезла. Мужчина попытался перенаправить предсказания на Варру, но линза оставалась серой и не показывала ничего.

– Как? – изумленно спросил он.

Оба гомункула пожали плечами.

Бреннус вернул на экран изображение луга и некоторое время пристально его изучал. Затем он потянулся к окружающим его теням, позволил своему разуму связаться с тенями на лугу и телепортировался туда.

Мужчина очутился на краю луга. Под подошвами ботинок хрустели мертвые цветы. Цветы каким-то образом помогли спастись женщине или же пали случайной жертвой некоего колдовства, использованного ею. Предсказание показывало присутствие сильной магии, но не могло определить ее природу. Бреннус попытался применить заклятие обнаружения следа, чтобы понять куда могла направиться Варра, но не получил никаких результатов.

– Куда же ты делась, женщина?

Бреннус не мог этого так оставить. Он провел следующий час, тщательно обыскивая окружающий лес и луг, создавая одно предсказание за другим. Он не нашел ничего, пока не засветилось одно из незначительных заклятий.

– Там что-то зарыто. Откопайте.

Его гомункулы, визжа и спотыкаясь друг о друга, кинулись выполнять приказ, стремясь заслужить похвалу хозяина. Оба старательно разгребали грязь и мертвые цветы, пока не наткнулись на какую-то вещь.

– Мое!

– Мое!

Они вырывали друг у друга небольшой, покрытый грязью предмет – цепь или ожерелье.

– Достаточно! – прикрикнул Бреннус, забирая находку.

Гомункулы заулыбались.

Бреннус понял, что находка действительно была ожерельем, потемневшим от времени. Вероятно, его случайно обронил какой-то эльф или путешественник. Он прошептал заклинание, очистившее украшение от грязи. И когда Бреннус разглядел свою находку – платиновое ожерелье – все мысли о женщине Кейла мигом испарились из его головы.

– Симпатичное, – заметил один из гомункулов, усаживаясь Бреннусу на плечо.

Тьма кружилась рядом с Бирннусом в его личном Теневом Шторме. Он едва мог дышать.

– Здесь была моя мать.

Бреннус привернул ожерелье и прочел выгравированную на внутренней стороне надпись: “Для Алашар, моей любимой”.

– Как оно могло здесь оказаться? – загомонили гомункулы в унисон.

Бреннус сжал ожерелье в ладонях.

– Не знаю.

Но выяснение подобных вещей всегда было его талантом.