Короли анархии

Мы вернулись в Еверлейк-Преп следующим вечером, и у меня голова шла кругом от всего, что я узнала о семье Киана. Теперь я понимала его лучше, и я была настолько далека от того, что я предполагала о нем, что это заставляло меня чувствовать себя дерьмово. Я думала, что он просто еще один богатый мальчик с комплексом бога, который командует в этой школе и расправляется со всеми, кто встает у него на пути. Но это было не так. Во всяком случае, не совсем так. Киан был в основе своей хорошим человеком. Его решения определялись моралью. Те, кого он наказывал, заслуживали этого. Это не было черно-белым, но это была его правда. Его жажда крови и мести была порождена жизнью, которую он вел со своей семьей, но он обращал эту агрессию на достойных жертв или на тех, кто осмеливался бросить ему вызов в честном бою.

Он не был демоном, которым я всегда его считала, он был темным ангелом без бога. Линчевателем, который отвечал кровью на кровь. Но проблема была в том, что он наказывал и себя тоже. Он наказывал себя за то, что родился от О'Брайенов. Он наказывал себя за все плохое, что натворил, прежде чем осмелился покинуть их. Теперь я видела эту ненависть к самому себе ясно как день. Он считал себя ничтожеством, недостойным любви, потому что ему никогда не предлагали ее люди, которые должны были предлагать ее безоговорочно. Киан Роско не соответствовал имени, которым они хотели его заклеймить. Но чего он не понимал, так это того, что это было потому, что он был лучше их. Что в моих глазах он стоит гораздо больше, чем любой из этих гангстеров.

Я крепче обняла Киана за талию, когда он припарковал свой мотоцикл и заглушил двигатель. Сэйнт купил мне новую одежду из кожы несколько недель назад, так что на самом деле мне не было холодно, но теперь в моем сердце поселился холод, который, казалось, никогда не исчезнет с тех пор, как я потеряла папу.

Киан снял шлем, и я отпустила его, сделав то же самое, когда соскользнула с мотоцикла. Он взял его у меня, повесил вместе со своим на руль, и мы направились по дорожке к главным воротам. Он настоял на том, чтобы понести обе наши сумки, и я позволила ему, потому что видела в нем потребность сделать это за меня. Его рука коснулась моей, пока мы шли, затем он взял ее в свою хватку, собственнически сжимая.

Он уверенно подвел меня к воротам, ухмыльнулся дежурному охраннику, и тот быстро впустил нас, пробормотав приветствие. Киан тащил меня по гравийной дорожке в сторону Аспен-Холлс, моросящий дождь заставлял капли прилипать к моим волосам, пока мы двигались.

Вместо того, чтобы обогнуть готическое здание, он толкнул меня к нему, подняв одну руку над моей головой и удерживая в клетке, пока смотрел на меня сверху вниз. Я открыла рот, чтобы задать ему вопрос, но он прижался своими губами к моим, в тот же момент его рука сжала мое горло, чтобы обездвижить меня. Я ахнула, моя спина выгнулась, когда он прижался своей грудью к моей, прижимая меня к стене, когда его язык скользнул между моих губ, и его вкус заставил мое сердце учащенно биться. Каждый поцелуй Киана был для него как последний. Как будто наступал конец света, и огонь мог обрушиться с неба и поглотить нас в любой момент. Но огонь, который горел во мне, был полностью внутри, делая меня горячей и нуждающейся. Я хотела раствориться в нем и забыть свою боль снова и снова. Киан не был таким нежным, как Блейк, он видел мою боль и предложил мне другую. Его ответом на мое горе было еще больше мрачности, но такой, которая заставляла меня забыть, а не такой, которая заставляла меня плакать.

Когда он отстранился, мы оба затаили дыхание, и его глаза впились в мои, когда он уставился на мои распухшие губы. Он провел по ним большим пальцем с голодным блеском во взгляде.

— Однажды, я думаю, я съем тебя, детка. — Он заскрежетал зубами, глядя на меня, и улыбка тронула мои губы.

— Нет, если я первая съем тебя. — Я ускользнула от него, и он бросился в погоню, снова схватив меня за руку и позволив на этот раз потащить его за собой.

— Я не готов снова делить тебя, — признался он.

— Жадный, — поддразнила я, и он ухмыльнулся, не отрицая этого.

Мы достигли Храма, и мое сердце забилось быстрее, когда мы приблизились к двери. Часть меня жаждала воссоединиться с остальными Стражами Ночи. Моим племенем. Мужчинами, которые пришли за мной в самый отчаянный момент. Но было так странно испытывать к ним такие чувства после всего. Я просто не могла избавиться от этого.

Я толкнула дверь, и до моего слуха донеслись крики и ворчание. Я нахмурилась, скинула туфли и пробежала дальше внутрь, чтобы посмотреть, что, черт возьми, происходит. Сэйнт лежал на полу в гостиной, в то время как Блейк склонился над ним, пытаясь запихнуть таблетки ему в рот и одновременно залить их бутылкой воды, зажатой у него под мышкой. Она разбрызгивалась повсюду, намочив одежду Сэйнта, когда он отбивался от Блейка здоровой рукой. Пока я смотрела, рука Сэйнта сомкнулась на горле Блейка, оставляя кровавые следы от ногтей на его золотистой плоти.

— Что за черт? — Я ахнула, когда Киан подошел ко мне, лающе рассмеявшись при виде этого.

Блейк поднял голову, но внимание Сэйнта не рассеялось. Ему удалось просунуть колено между ног Блейка и врезать ему по яйцам. Блейк свалился с него с криком боли, обхватив руками его мужское достоинство и перекатываясь на спине из стороны в сторону, когда бутылка с водой отлетела в сторону.

Сэйнт с трудом поднялся на ноги и посмотрел на меня, его хмурый взгляд слегка приподнялся в том, что почти могло быть подобием улыбки. Я заметила, что в доме царил полный беспорядок, а Сэйнт выглядел так, словно не сомкнул глаз с тех пор, как мы уехали.

— Он не принимает свои гребаные обезболивающие, — прорычал Блейк, вставая, все еще держась одной рукой за свои причиндалы. — И я больше не буду пытаться заставить его. — Он швырнул таблетки в спину Сэйнта, наградив его насмешливой улыбкой дьявола, которого создал, когда подошел к холодильнику, достал пиво и открутил крышку. Блейк бросился на диван и начал играть в игру для Xbox, игнорируя разъяренного призрака, которым был Сэйнт Мемфис.

— Это место превратилось в ад, — отрезал Сэйнт, его голос был резким и холодным. — У Ребекки выходной на Рождество, а Блейк ни хрена не убирает. Я не могу уследить за беспорядком, который он устраивает, потому что был слишком занят.

— Занят чем? — Спросила я в замешательстве, когда Блейк встал с дивана, уверенно направляясь ко мне. — Подожди, — выдохнула я, поднимая руку. — Я должна сначала постирать свою одежду и все остальное и… — Я посмотрела на Киана, слова о том, что у меня иммунитет к вирусу «Аид», вертелись у меня на кончике языка, но что насчет него? — Нас следует поместить в карантин на сорок восемь часов. — Я поняла, что ненавижу хранить это в секрете, но мой отец настаивал что бы я этим ни с кем не делилась, и мне казалось неправильным вот так просто выболтать это.

— Верно, да. — Киан обеспокоенно посмотрел на своих друзей. — Тебе лучше пожить у меня два дня, поэтому Сэйнту и Блейку придется готовить для нас и пользоваться ванной Сэйнта, пока…

— Нет, — прошипел Сэйнт, его лицо исказилось от ярости. — Я лучше рискну подхватить вирус «Аид», чем буду делить свою ванную с людоедом, который запятнает мое чистое пространство.

Блейк нахмурился.

— Ну, я не собираюсь продолжать ухаживать за лордом с ОКР. И в любом случае, я Ночной Страж. И я официально устанавливаю собственное новое правило. Если кто-то из нас заболеет, я тоже заболею. — Он пожал плечами, как будто это ничего не значило, хотя на самом деле так и было, и Сэйнт кивнул в знак согласия.

— Не говори глупостей, — выдохнула я. — Ты не можешь рисковать подхватить вирус.

— Мы будем держаться от них подальше, детка, — заверил меня Киан, и я прочла решение в глазах Блейка и Сэйнта. Их было не переубедить.

— Хорошо, — сдалась я, хотя и не была полностью довольна этим компромиссом.

— Позвольте мне показать вам, над чем я работал, — бойко сказал Сэйнт, направляясь к лестнице, и я была рада видеть, что он, по крайней мере, кажется, теперь в порядке передвигаясь самостоятельно.

Я последовала за ним в его комнату и замерла, увидев, что он сделал. Целая стена была увешана распечатками электронных писем, которые дал мне отец, и заметками о вирусе. Но теперь в нем было по меньшей мере сотня других страниц, и на его столе также лежали более тщательно разложенные стопки, готовые к отправке в черную папку, которая ждала его в центре.

— Это все рабочие записи твоего отца. Я не вирусолог, но быстро учусь, поэтому прошёл онлайн-курс по вакцинам…

— Когда? — Я ахнула. — Нас не было всего два дня.

— Сорок один час и тринадцать минут, если быть точным, а курс длился пятнадцать часов, так что у меня было достаточно времени, чтобы пройти его, прежде чем я начну читать его работу о вирусе «Аид».

— Сэйнт. — Я повернулась к нему, обхватив ладонью его щеку, чтобы полностью привлечь его внимание. — Ты что, не спал?

Его челюсть сжалась, и он отстранился.

— Это не имеет значения, — отрезал он резким тоном.

— Это имеет значения, ты должен отдыхать. Это полная противоположность отдыху, — раздраженно сказала я. — И почему ты не принимаешь обезболивающее? Ты, должно быть, в агонии!

— Боль обостряет мой разум, — просто сказал он, затем подошел к бумагам на своем столе и начал осторожно с помощью дырокола подготавливать их к подшивке, затем складывал в нее по одной. Я не могла поверить, что он так провел Рождество. Мне стало грустно, что мы вообще уехали.

Я покачала головой, затем спустилась вниз и поспешила к Блейку, который был сосредоточен на своей видеоигре.

— Он совсем рехнулся, — прошипела я, и он поднял голову, отбросил свой контроллер в сторону и усадил меня к себе на колени.

Он крепко поцеловал меня, и я покраснела, когда он бесстыдно просунул свой язык мне в рот. Я попыталась сопротивляться еще секунду, но догадалась, что, поскольку у меня иммунитет, я не смогу передать ему вирус. Хотя я наполовину задавалась вопросом, почему он был таким безрассудным. Это была его жизнь, которой он рисковал… был ли он настолько уверен, что не заразится им, или ему просто было все равно в любом случае? От мысли о последнем у меня защемило сердце.

Я тихо застонала ему в губы, когда он притянул меня ближе, и комок в моей груди немного ослаб. Поцелуи Блейка всегда были такими, словно наши души перетекали друг в друга, становясь одним прекрасным пылающим существом, которое наполняло меня до краев. Наконец он отпустил меня, потершись своим носом о мой, и Киан бросил на нас взгляд со стула в другом конце комнаты, который я не смогла расшифровать.

— Во-первых, привет, — пробормотал Блейк. — Я должен был сказать это, когда ты вошла, но я был занят, когда наш местный полтергейст раздавил мне яйца. Во-вторых, да, он стал истинным Сэйнтом во всей красе. Я сдаюсь. Я не знаю, что ему нужно.

— Тебе совсем не было весело на Рождество? — Спросила я, нахмурившись.

— Все было в порядке. Монро пришел, и мы посмотрели боевики и поели пиццы. Сэйнт остался в своей комнате, будучи Сэйнтом. Он ничего не ел, пока Монро не сжалился над ним и не приготовил пасту.

— Это сделал Монро? — Я удивленно спросила, и Блейк пожал одним плечом.

— Он на удивление приличный повар, — вмешался Киан, глядя на меня с ухмылкой. — Он очень медленно нарезает этот лук. И ты бы видела, как он фарширует перец.

Блейк фыркнул, и я бросила на него хитрый взгляд из-за его наводящего на размышления тона, хотя ничто из сказанного им на самом деле не могло выдать наш с Монро секрет. И все же ему не обязательно было так говорить о гребаных овощах.

— ЧЕРТ! — Голос Сэйнта разорвал воздух на части, и мое сердце сильно екнуло.

Мы все вскочили со своих мест и помчались наверх, чтобы посмотреть, что произошло. Я испугалась, что он упал или каким-то образом открыл свою рану, и меня охватила паника.

Он склонился над своим столом, когда я подошла к нему первой, обнимая его за талию.

— Что случилось, ты в порядке? Ты поранился?

Он дрожал, сжимая в руке единственный листок бумаги, его зубы были оскалены, а на лбу выступили бисеринки пота, когда он смотрел на него.

— Мне вызвать врача? — Обеспокоенно спросил Блейк, в то время как Киан оглядывал комнату, как будто в тени могла таиться опасность.

— Нет, — выдохнул Сэйнт, костяшки его пальцев побелели, когда он крепче сжал страницу. Я поняла, что отверстие, которое он проделал в нем для скрепок, прорвалось по краю, и мои губы приоткрылись.

— Это? — Я указала на страницу, и он натянуто кивнул.

— Мы думали, ты поранился! — Рявкнула я. Он сейчас серьезно?

— Убирайтесь к чертовой матери! — взревел он, разворачиваясь и свирепо глядя на Блейка и Киана, размахивая страницей, как будто это они были виноваты в том, что она порвалась.

— Ну же, Золушка, сатане нужен перерыв, — сказал Блейк, потянувшись ко мне, но Сэйнт преградил ему путь.

— Только не она, — прорычал Сэйнт, и Киан скрестил руки на груди.

— Она не останется здесь, пока ты теряешь самообладание, придурок, — предупредил Киан, протягивая мне руку в повелительном жесте.

— Все в порядке, — настаивала я, точно зная, что нужно Сэйнту. — Просто уходите. Поверьте мне.

— Детка… — начал Киан, но Сэйнт перебил его.

— Она приняла решение, а теперь убирайтесь к чертовой матери! — Сэйнт огрызнулся.

Киан и Блейк обменялись взглядами, затем сдались и ушли, когда стало ясно, что я не уйду. Я подошла к прикроватной тумбочке Сэйнта, достала два вида обезболивающих и антибиотик, который он должен был принимать, и высыпала их себе в руку. Я взяла бутылку с водой, стоявшую рядом с кроватью, и повернулась к нему.

Сэйнт застыл, когда я приблизилась к нему, и мне показалось, что я приближаюсь к смертельно опасной змее в траве. Но я не испугалась. У нас с Сэйнтом было странное взаимопонимание. И по какой-то причине мне было легче преодолеть его защиту, чем другим, когда он был таким.

Я взяла его за руку, подвела к креслу в углу и предложила сесть. Он так и сделал, и я придвинулась, чтобы оседлать его, его горло дернулось, когда я перенесла свой вес на колени, осторожно, чтобы не давить на раны. Я сунула одну таблетку ему в рот и поднесла бутылку с водой к его рту. Он откинул голову назад и позволил мне налить ему в горло, затем я дала следующие две. Я осторожно надавила на его неповрежденное плечо, чтобы он откинулся на спинку кресла, затем потянулась к повязке, прикрывающей огнестрельную рану.

— Ты менял ее с тех пор, как мы уехали? — Спросила я, и он покачал головой.

Я начала развязывать ее, и он позволил мне, не сводя с меня глаз все это время, пока часть приторной темноты покидала его глаза. Я проверила его рану на наличие инфекции, но она выглядела чистой и, похоже, он действительно шел на поправку. Сэйнт даже не поморщился, когда я прикоснулась к нему, хотя это, должно быть, было мучительно.

Вскоре я наложила новую повязку и помогла ему подняться на ноги. При движении он держался за ребра, и я надеялась, что обезболивающее скоро подействует. Мне было тяжело смотреть, когда ему так больно.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала я, подводя его к кровати и откидывая одеяло.

— Нет, — проворчал он. — Мне нужно нечто большее. Мне нужно наказать тебя.

Я повернулась к нему, у меня перехватило дыхание, хотя я и ожидала этого. Я кивнула в знак согласия, ожидая увидеть, чего он хочет, и он окинул взглядом мои влажные волосы и кожаную одежду.

— Иди в ванную, — скомандовал он, и я, не колеблясь, позволила ему взять ситуацию под контроль. И я немедленно почувствовала, как оковы моего разума ослабли. Мне не нужно было так сильно стараться, чтобы мои мысли не возвращались к отцу. Мне просто нужно было сосредоточиться на том, что он сказал мне сделать. Больше ничего. Это было так раскрепощающе.

Я подождала в ванной, и вскоре он постучал в дверь.

— Могу я войти?

Я издала вздох веселья. Сэйнт, как обычно, придерживается правил.

— Да, — крикнула я, и он появился, держа в руках бледно-голубую ночнушку с черным кружевным подолом. Он повесил ее на дверь с обратной стороны и подбородком указал на душ.

— Раздевайся и залезай. Можешь не снимать нижнее белье, если хочешь.

— А что, если я не хочу? — Я произнесла эти слова прежде, чем смогла остановиться, чтобы обдумать их.

— Тогда сними его, — просто сказал он, но в его глазах светилась жажда, от которой у меня по спине пробежали мурашки.

Я не сводила с него глаз, пока сбрасывала одежду, снимая каждую вещь и бросая ее в корзину для белья, пока он наблюдал. Он смотрел на меня, не моргая, как будто боялся пропустить хоть миллисекунду из этого. Мы с Сэйнтом всегда танцевали на этой грани наших отношений, будь то сексуальные отношения или нет. Я знала, что так оно и было, глубоко в моей душе, но в то же время… Он не прикоснулся бы ко мне. До сих пор это казалось правильным, я боялась, что он прикоснется ко мне, я боялась своего собственного желания к нему, того, что я стремилась подавить. Но это было до того, как он чуть не умер из-за меня. До того, как он раскрыл свои карты и заставил меня сомневаться во всем. Факт был в том, что я хотела его больше, чем когда-либо. Блейк был моим утешением, Монро — моей опорой, Киан — моей силой, но Сэйнт? Сэйнт был моей свободой. У него была способность принять на себя каждую мою боль, каждое решение, каждую муку. Он мог нести бремя всего этого и предложить мне время, когда я могла просто освободиться от всего этого. И прямо сейчас я жаждала этого больше всего на свете.

Я осталась в своем темно-красном нижнем белье, стоя перед ним и желая сбросить каждую деталь своей одежды вместе со всеми эмоциями и болью, которые тоже держали меня в плену. Его глаза потемнели, когда он увидел отметины, оставленные Кианом на моем теле, и его верхняя губа оскалилась, когда ярость выплеснулась наружу.

— Киан… — начала я объяснять, но он оборвал меня.

— Я знаю, — прошипел он, его взгляд переходил от одной отметины к другой, как будто он составлял их каталог, от укусов на моих бедрах до синяков от пальцев на бедрах. — Тебе нравится, когда тебя грубо трахают, куколка?

Я проглотила комок в горле, когда на моих щеках появился румянец.

— Иногда, — призналась я. — Киан знает, что я не хрупкая. Мне это нравится. — Я пожала плечами.

— Понятно, — тихо сказал Сэйнт, и прежде чем он смог продолжить этот разговор, я расстегнула лифчик и стянула его, позволив упасть на пол.

Черты лица Сэйнта даже не дрогнули, но его глаза выдавали его похоть, а молчание говорило о многом. Темный океан в его взгляде бушевал, как штормовое море. Его пальцы согнулись ровно настолько, чтобы сказать мне, как сильно ему не терпелось прикоснуться ко мне. Но он не стал. Я знала это, и все же мне все еще хотелось этого.

— Мне не нравится, что ты называешь меня куклой, — сказала я ему, вздернув подбородок и глядя на него сверху вниз. Если бы он мог спросить меня о том, как мне нравится, когда меня трахают, тогда я могла бы попросить его перестать неуважительно относиться ко мне. — Из-за этого прозвища я чувствую себя не более чем собственностью. Как будто моя внешность — единственное, что тебя волнует. Ты хочешь, чтобы я в это поверила?

Я ждала, когда глаза Сэйнта сузятся, но он не удостоил меня вежливым ответом на эту просьбу, поскольку обдумывал ее. Или, может быть, он не обдумывал ее. Может быть, это было все, что он думал обо мне, что я просто была чем-то, чем можно владеть, и красиво выглядела для него. Но мне было трудно убедить себя в этом теперь, когда он чуть не умер за меня.

Я спустила трусики вниз по бедрам, снимая их, когда мое дыхание стало поверхностным.

— В душ…Татум, — сказал он сухим, как наждачная бумага, голосом.

Я попыталась не покраснеть от удовольствия при звуке моего настоящего имени на его губах, не желая, чтобы он знал, как сильно мне это понравилось и как я ценю, что он выслушал мою просьбу, но я была совершенно уверена, что он все равно и сам об этом догадывался.

Я сделала, как он просил, войдя в большое помещение и ожидая следующих инструкций.

— Включи воду. Холодную, — проворчал он, подходя к раковине и прислоняясь к ней задницей в удобном положении, чтобы наблюдать за мной.

Я прикусила губу, когда включила холодную воду, и ахнула, когда она хлынула на меня. По моей коже побежали мурашки, и я задрожала от ледяного потока.

— Сначала вымой голову, — приказал Сэйнт, и я потянулась за своим шампунем. — Нет, воспользуйся моим. — Он указал на баночки по другую сторону душа, и я кивнула, взяв его шампунь и выдавив немного себе на ладонь. Я намылила средство с ароматом яблока на волосы, от ледяной воды мои соски встали, а тело покрылось крошечными бугорками. Я знала, что это была еще одна игра за власть, способ выделить меня как свою, даже не прикоснувшись ко мне пальцем. Сэйнт был таким креативным.

Когда я вымыла волосы и они свисали на меня тяжелой простыней, он отдал мне следующую команду.

— Переключи воду на теплую и помойся моим мылом.

Я повернула ручку и вздохнула, когда теплая вода потекла по мне, мгновенно прогоняя холод. Я взяла мыло Сэйнта и растирала им свое тело, пока пена не начала пузыриться на моей груди и стекать по животу между бедер. Мое сердце билось в неистовом, незнакомом ритме от ощущения его взгляда на себе. Это было так напряженно. Мне следовало стыдиться или нервничать, но я не испытывала ни того, ни другого. Я просто чувствовала себя в настоящем, сосредоточенная на нем и его приказах и ни на чем другом.

На стекле запотел пар, и Сэйнт внезапно открыл дверь, чтобы продолжать наблюдать за мной. Он облизал губы, его глаза прожигали дыры в моей плоти, пока он пожирал меня.

— Вымой свою киску. Медленно, — процедил он сквозь зубы, его глаза следили за моей рукой, когда я скользнула ею между бедер. Мое сердце бешено заколотилось, пальцы ног заскрипели по полу, когда я потерла куском мыла свой клитор, и дрожь пробежала по мне.

Он рассматривал меня с такой интенсивностью, что мне захотелось схватить его, затащить под поток и почувствовать его рот на своей коже. Я хотела пасть жертвой Сэйнта Мемфиса. Я хотела, чтобы он контролировал мое тело и заставил меня сломаться и влюбиться в него. Я поняла, что задыхаюсь, мое тело напряглось от желания, в то время как я продолжала кружить по этому скользкому бугорку снова и снова.

— Хватит, — прорычал он. — Выходи.

Он отступил назад, и я уронила кусок мыла, немного дрожа от потребности освободиться, когда сделала, как он сказал, мои глаза зацепились за огромную выпуклость в его джинсах. Я застыла перед ним, с меня стекала вода, пока я ждала его следующего приказа, глупо надеясь, что он пойдет дальше. Я была так близко к нему, и его взгляд на моем теле ощущался почти так же приятно, как его руки, когда он скользил взглядом по каждой частичке меня. Воздух между нами был наэлектризованным, осязаемым. Я едва могла дышать от того, как сильно хотела сократить расстояние между нами. И, судя по выражению его лица, он чувствовал то же самое.

— Вытрись. — Он указал на большое полотенце на вешалке и снова отступил назад с почти болезненным выражением лица. Он быстро скрыл его, но я видела желания в его глазах. Он хотел этого так же сильно, как и я. Но что бы ни удерживало его, оно все еще было твердо в нем. Может быть, его потребность в контроле была настолько глубокой, что лишить нас обоих удовольствия было еще одним способом сделать это. Но я знала, что у него и раньше были женщины, так что же такого было во мне, что заставляло его сопротивляться?

Я вытерлась полотенцем, и он велел мне надеть ночнушку, висевшую на обратной стороне двери. Я скользнула в нее, и он подался вперед, чтобы рассыпать мои влажные волосы по плечам и вытереть единственную капельку воды с моего лба.

— Идеально, — объявил он, вдыхая свой собственный аромат на мне. — А теперь помоги мне выпутаться из этой перевязи.

Я подошла, чтобы помочь ему снять ее, и положила в раковину, когда он медленно вытянул руку, которая была в гипсе, слегка поморщившись при этом.

— Больно? — Спросила я напряженным голосом.

— Не так сильно, как если бы я потерял тебя, — пробормотал он, и мое сердце застучало о грудную клетку. — Возвращайся в мою комнату. Подожди меня.

Я кивнула, поворачиваясь и оставляя его там, пока он одной рукой заворачивал гипс в маленькое полотенце. Я услышала, как он зашел в душ, когда с резким щелчком закрыла за собой дверь. Я подошла к кровати, села на ее край и стала ждать, не в силах удержаться от того, чтобы не напрячь слух, задаваясь вопросом, получал ли Сэйнт удовольствие от того, что только что увидел. Но если бы и так, я бы отсюда ничего не услышала.

Я обдумала то, что он мне сказал, и впитала неоспоримый жар в груди, который он оставил у меня. Я догадывалась, что трудно отрицать глубину его чувств ко мне, какими бы они ни были. Он принял пулю за меня. Что еще человек может сделать для кого-то?

Наконец он вернулся в комнату с полотенцем вокруг талии, двигаясь легче теперь, когда обезболивающие явно подействовали. Это вызвало довольную улыбку на моих губах, но мне все равно было тяжело видеть все эти синяки на его идеальном теле. Он был осторожен, чтобы не намочить повязку, чтобы ее не пришлось снова менять, и его гипс был абсолютно сухим. Сэйнт был рожден, чтобы следовать правилам. По крайней мере, тем, по которым он считал необходимым следовать.

— Могу я помочь тебе одеться? — Спросила я, когда он прошел мимо меня, и выскользнула из кровати, чтобы подойти к нему.

Сэйнт замер, когда я придвинулась ближе, позволяя мне подойти прямо к нему, когда его взгляд скользнул по тонкой ночной рубашке, которую он мне дал, и он заметил мои затвердевшие соски, пробивающиеся сквозь кружево. Я все еще жаждала удовольствия, которое он почти позволил мне получить в душе, и, глядя на него, стоящего там в одном полотенце, мне приходили в голову всевозможные мысли, которых у меня, вероятно, не должно было быть об этом жестоком мучителе.

Капелька воды скатилась по темной коже его обнаженной груди, и я прикусила нижнюю губу, когда она скользнула по выпуклости его груди и вниз по прессу.

У него вырвалось низкое рычание, и его руки сомкнулись вокруг моей талии, когда он наклонился ближе ко мне, от его близости у меня перехватило дыхание.

— Ты все равно никогда не была куклой, не так ли, Татум? — он выдохнул, и мое имя прозвучало греховно на его совершенных губах. — Ты искусительница, соблазнительница, чертова Сирена, посланная заманить меня внутрь и заставить мое тело болеть. Ты была создана, чтобы испытывать меня всеми мыслимыми способами, и иногда мне кажется, что ты можешь просто заставить меня забыть все правила, по которым я когда-либо клялся жить.

Его хватка на моей талии усилилась, и у меня вырвался жалобный стон, когда я потянулась к нему, скользя руками вверх по его груди, пока мои пальцы не коснулись его татуировки, приглашая его выполнить это обещание, хотя я знала, что не должна.

— Видишь? — выдохнул он, придвигаясь так близко, что я почувствовала, что могу быть поглощена его темной энергией. — Ты опять за свое. Сирена.

Я невинно моргнула, желая возразить, что я ничего не делала, но, возможно, я знала, что это неправда. Возможно, мне не хотелось признаваться в этом самой себе, но идея о том, что я буду соблазнять Сэйнта, не была чем-то таким, против чего я была. Этот мужчина передо мной, возможно, был чудовищем самого ужасающего вида, но в нем было очарование, которое я не могла точно описать, и мне нравилась мысль о том, что он испытывает то же самое ко мне.

— Мне нужно одеться, — резко сказал он, используя свою хватку на моей талии, чтобы оттолкнуть меня на шаг назад, прежде чем отпустить и уйти, оставив меня шататься и страстно желать, чтобы он вернулся. Какого черта он продолжал так поступать со мной? И какого черта я продолжала позволять этому происходить?

Он зашел в свой шкаф, и я нахмурилась, ожидая его возвращения. Он мог довольно легко снять свою одежду, но надеть ее было совсем другим делом. Однако он вернулся в одних боксерах, и складка на его лбу говорила о том, что он причинил себе боль, натягивая их.

— Сегодня ты будешь спать в комнате Блейка, — сказал он со вспышкой яда в глазах. Он… ревновал?

— К черту правила. — Я пренебрежительно махнула рукой. — Я хочу остаться с тобой, пока тебе не станет лучше.

Его брови изогнулись, как будто мое предложение было не только неожиданным, но и тревожащим. Я встала с кровати, взяла его за руку и потянула к его месту.

— Татум, — предупредил он. — Правила гласят…

— Мне все равно, Сэйнт, — твердо сказала я. — Я никуда не уйду.

Его взгляд переместился на мои губы, и его кадык поднялся и опустился.

— Тогда останься, — сказал он, как будто это было его решение. — Но когда я буду достаточно силен, чтобы наказать тебя должным образом, ты заплатишь за нарушение правил.

— Конечно. — Я закатила глаза, ухмылка растянула мой рот, когда я помогала ему забраться в кровать.

Я села с другой стороны, и Сэйнт неловко попытался повернуться и взять с прикроватной тумбочки книгу мрачных стихов По.

— Ты бы когда-нибудь просто попросил о помощи? — Я поддразнила его, когда наклонилась над ним и взяла книгу, положив ее ему на колени.

— Мне не нужна помощь, — просто сказал он, и я цокнула языком.

— Всем иногда нужна помощь. Это не делает тебя слабым. Это то, о чем ты беспокоишься?

Повисла пауза молчания.

— Нет… мой отец всегда учил меня сражаться в собственных битвах. Полагаться только на себя и ни на кого другого.

— Звучит знакомо, — вздохнула я, и тяжесть этих слов навалилась на меня, когда я подумала о тех же самых учений от моего собственного отца. Он поощрял меня стоять на своих ногах, быть готовой ко всему, встретить мир в одиночку, если придется. Но это не означало, что его не было рядом, когда я больше всего в нем нуждалась. И теперь его больше никогда не будет.

Я стиснула челюсти и сморгнула слезы. Сэйнт протянул руку, взял меня за руку и сжал, его прохладная плоть прижалась к моей, вытаскивая меня обратно на поверхность. Он отпустил меня так же быстро, открыв книгу и пролистав страницы. Затем он прочитал мне пару строк.

— И все же, если надежда улетучилась. Ночью или днем. В видении или без него, разве от этого она не исчезала? Все, что мы видим или чем все кажется. Это всего лишь сон во сне.

— Что это значит? — Прошептала я, и от этих слов у меня по коже побежали мурашки.

— Это значит, что на самом деле ничто не имеет значения, — размышлял он. — Потому что мы все просто живем во сне.

— Ты веришь в это? — Я спросила, и он обдумал это.

— Я думаю, что мир податлив, — сказал он. — Я думаю, что наши реальности можно подделать. Но это не делает их менее реальными. Но я думаю, что в этих словах есть некоторое утешение, потому что это означает, что любая фантазия, о которой ты можешь мечтать, может стать реальностью.

Я откинулась на подушку, уставившись в потолок и размышляя об этом. Каким я хотела видеть свой мир теперь, когда у меня все отняли? Ради какой реальности стоило двигаться вперед? И какие сладкие сны у меня вообще могут быть теперь?

***

— Как продвигаются исследования, брат? Выяснил что-нибудь интересное? — Спросил Киан Сэйнта за завтраком, когда тот взял кусочек тоста со своей тарелки, чтобы зачерпнуть последние остатки приготовленного блюда, прежде чем отправить все это в рот.

Сэйнт наблюдал за ним с нескрываемым отвращением, когда Киан принялся облизывать каждый палец, чтобы удалить с них жир. Я тихо рассмеялась, и Сэйнт бросил на меня взгляд, от которого могло бы расплавиться стекло.

— У меня недостаточно данных, чтобы отследить Мортеза. Нет даже имени. И только в этом штате насчитывается полторы тысячи Мортезов, не говоря уже обо всей территории Соединенных Штатов. Кроме того, скорее всего, это вымышленное имя, особенно если он действительно работал на ЦРУ, в чем я в настоящее время не уверен. — Сэйнт откинулся на спинку стула в раздумье. Сегодня в его глазах было больше света после хорошего ночного сна, и я была рада увидеть, что тени под ними полностью исчезли. И мне действительно стало приятно сосредоточиться на поиске истины. — Возможно, однако, что он арендовал недвижимость или поселился в отеле где-нибудь поблизости от этой школы, чтобы иметь возможность прибыть в коттедж достаточно быстро, чтобы перехватить отца Татум, как только он отследит ее телефон. Я обзванивал отели, обрабатывая все сети вдали от Еверлейка. В горах на удивление много гостиниц, отелей типа постель и завтрак — и так далее, и многие не отвечали на звонки в рождественский период, сколько бы раз я ни звонил.

— На Рождество он четыре часа звонил в один отель, проходя через какую-то автоматизированную систему, — сообщил Блейк, закатив глаза. — Помнишь, когда линия оборвалась и ты обезумел? — задумчиво произнес он, как будто это было приятное воспоминание, и глаза Сэйнта сузились до щелочек.

Я не понимала, почему Сэйнт так неустанно работал над поиском какой-либо информации о Мортезе с тех пор, как я уехала. Я знала, что это важно, но почему он был так одержим именно этим?

— Жаль, что мы тогда не забрали телефон Мортеза с его трупа, — задумчиво произнес Киан, на его губах заплясала ухмылка, и я покачала головой, зная, что он у него. Но он явно собирался повозиться с Сэйнтом, прежде чем отдать его.

— Факт, который я бы не упустил, будь я даже в полубессознательном состоянии, — раздраженно отрезал Сэйнт.

Киан сунул руку в карман блейзера и положил телефон на стол, крутанув его рядом с пустой тарелкой.

Сэйнт посмотрел на это с адским пламенем в глазах. Но когда он заговорил, он был смертельно спокоен. И это почему-то пугало еще больше.

— Если это то, о чем я думаю, Киан Роско, я возьму свой нож, кастрирую тебя и сожгу твои яйца в камине.

— Я вроде как привязан к своим яйцам, братан, как насчет того, чтобы ты взял вместо них палец? — Предложил Киан со смешком, передавая телефон по столу Сэйнту.

Рука Сэйнта опустилась на него, костяшки его пальцев побелели.

— Почему ты скрывал это от меня? — он зашипел, как долбаная змея.

Киан пожал плечом.

— Я забыл об этом.

Сэйнт встал со стула, практически плюясь ядом.

— Ты забыл? Забыл один пункт, который мог бы сэкономить мне долгие часы изучения самых незначительных деталей?

— Ага. — Киан кивнул. — О, я вытащил SIM-карту на случай, если на ней есть маячок, но держу пари, что она одноразовая. Если нет, я знаю кое-какое программное обеспечение, которое ты можешь установить, которое…

— Я знаю, как заблокировать маячок, ты, приводящий в бешенство, бестолковый крестьянин, гребаная деревенщина, — рявкнул Сэйнт, поднимаясь со своего места и хватая нож, как будто собирался довести свою угрозу до конца, и Киан расхохотался во все горло, положив руку на стол.

— Можешь взять мой мизинец, — предложил Киан. — Но ты уверен, что хочешь этого? Не забывай, как приятно чувствовать его в своей заднице, детка. Это удовольствие на всю жизнь, в котором ты будешь себе отказывать.

Сэйнт зарычал, как зверь.

— Ты не будешь смеяться, когда я сделаю это и возьму тебя за яйца, пока ты плачешь, как ребенок, на полу.

— Сэйнт, — выдохнула я. — Успокойся.

— Я буду спокоен, когда порежу его тело на куски, — прошипел Сэйнт, шагая навстречу всем двумстам фунтам Киана, даже со сломанной рукой, сломанными ребрами и долбаным огнестрельным ранением, но, очевидно, ничего из этого было недостаточно, чтобы удержать его. Киан откинулся на спинку стула, подняв мизинец в знак подношения и насмешливо ухмыльнувшись, когда Сэйнт подошел к нему.

Блейк встал между ними и выхватив нож из рук Сэйнта. Сэйнт выпрямился, его зубы были оскалены, плечи тряслись.

— Теперь у тебя есть телефон, чувак, так что иди и разберись со своим мумбо-юмбо, чтобы мы могли узнать, какая информация на нем хранится, — твердо сказал Блейк — голос разума. Почему это было так жарко?

— Блейк прав, — быстро согласилась я. — Если его кто-то прислал, то наверняка его телефон свяжет нас с ними, — с надеждой добавила я, молясь, чтобы там действительно была зацепка. Она просто должна была быть. Может быть, именно поэтому Сэйнт был так одержим своими расследованиями; это отвлекало. И в его нынешнем состоянии он нуждался в одном из них почти так же остро, как и я.

Сэйнт встретился со мной взглядом, и я прикусила губу, надеясь, что он откажется от своих угроз расчленить Киана в пользу этого. Его плечи поникли, и он вздохнул, направляясь в свою комнату.

— Я отключу любое программное обеспечение для отслеживания, — пробормотал он, все еще оставаясь напряженным, когда поднимался по лестнице.

Киан фыркнул от смеха, и я бросила в него кусочком яблока из своей миски с фруктами и йогуртом. Он шлепнулся об его щеку, оставив на губах белое пятно йогурта, которое он слизнул, прежде чем тоже отправить в рот кусочек персика.

— Спасибо, детка, — передразнил он. — Иди сюда. Я хочу поцелуй.

Блейк нахмурился, ожидая услышать шутку.

— Я никогда не видел, чтобы ты был так близок к поцелую, сочный персик не в счет. Что происходит?

— Все меняется. — Киан пожал плечами, но смотрел на меня жадным взглядом, как будто был смертельно серьезен по поводу того, чтобы прикоснуться своими губами к моим.

— Киан не смог сдержаться, когда увидел меня с головы до ног в крови, — сказала я, мое сердце забилось сильнее при воспоминании.

— Это отвратительно, чувак, — прокомментировал Блейк, но он тоже ухмыльнулся.

— Я болен. Действительно чертовски болен. Меня следовало бы запереть, — протянул Киан, затем встал и направился ко мне в поисках поцелуя. Он наклонился, его рука скользнула в мои волосы и сильно потянула, заставляя меня откинуть голову назад, чтобы он мог завладеть моим ртом. Его язык глубоко проник между моими губами, и жар разлился по моим щекам, когда он беззастенчиво поцеловал меня, клеймя меня как свою прямо перед Блейком.

Когда он отстранился, я так же задыхалась, как и он, а буря в его глазах говорила о том, что он еще не хотел расставаться со мной.

— На вкус она как сахарное совершенство, верно? — Блейк ухмыльнулся, выглядя жаждущим подойти и потребовать поцелуй для себя, и я была не совсем против этой идеи.

— Да, — хрипло сказал Киан, когда Сэйнт вернулся с верхнего этажа с телефоном Мортеза в руке.

— Если там и был маячок, то сейчас он отключен, но у него стоит код доступа, — прорычал он. — Я составлю список наиболее распространенных кодов доступа и использую любую имеющуюся у меня информацию о Мортезе, чтобы сделать некоторые разумные предположения.

— Если мы не сможем подключиться к этому телефону, информация на нем исчезнет, — предупредил Киан.

— Поздравляю, — невозмутимо произнес Сэйнт. — Вы только что выиграли награду, Капитан Очевидность. Вот ваш приз. — Он ударил Киана здоровой рукой по плечу, достаточно сильно, чтобы заставить Киана поморщиться, прежде чем он снова расхохотался.

— Ты уверен, что сможешь взломать его? — Спросила я Сэйнта, меня грызло беспокойство. Что бы ни было на том телефоне, оно могло нам помочь. Я так сильно надеялась на это.

— Да, Сирена, — уверенно ответил он. — Потому что меня зовут Сэйнт Мемфис.

— А этот Сэйнт Мемфис не хочет ли еще один небольшой побочный проект, потому что у нас с Татум есть планы мести, и мы могли бы использовать сумасшедшего Шерлока Холмса, чтобы помочь нам в этом, — сказал Киан, и, несмотря на его шутки, я могла видеть в его глазах нерешительность раскрывать этот секрет.

— Продолжай, — подбодрил Сэйнт, приподняв брови.

— Ну, как ты знаешь, моя семья — кучка испорченных ублюдков, — медленно начал Киан, и я сжала его руку в знак солидарности.

— Преуменьшение года, — пошутил Блейк.

— Да. Ну, я должен был сказать тебе это, когда это случилось, но тогда, наверное, я боялся, — сказал Киан.

— Боялся? — Сэйнт спросил так, словно мысль об этом была абсурдной, и я догадалась, что было довольно сложно представить, что Киан чего-то боится. Но когда дело дошло до любви этих мужчин, я знала, что это значило для него больше всего на свете, и я поняла, почему он боялся изменить их мнение о себе.

— Прошлым летом Лиам решил, что пришло время мне пройти посвящение в это долбаное тайное общество, частью которого являются он и его богатые друзья. Это называется Ройом Д'Элит. Я не знаю, что это значит, но…

— Элитное королевство, — подсказал Сэйнт, потому что, конечно, знал это, даже не пытаясь.

— Верно. Имеет смысл, учитывая, что каждый придурок там явно считает себя богом, — горько сплюнул Киан. — В любом случае, это место, где они встречаются, договариваются о деловых сделках и, я думаю, господствуют над всем мелким народцем. Они пьют модный алкоголь, носят маски и все такое дерьмо. Но дело не только в деловых отношениях, это как место, где законов больше не существует. Там есть мужчины и женщины, которых продают и покупают, чтобы использовать для чего угодно, от траха до разделки мяса, и это не преувеличение. Дерьма, которое я там увидел, было достаточно, чтобы меня взьебать, а я повидал много развратного дерьма за свою жизнь.

— Почему ты не рассказал нам об этом раньше? — Спросил Блейк, выглядя оскорбленным, и Киан опустил голову.

— Потому что… Я должен был принять участие в посвящении, чтобы заслужить членство там, и у меня не было выбора относительно моего участия. Они проводят эту гребаную смертельную игру, в которой большинство потенциальных участников просто используют доверенных лиц — каких-то бедных беспризорников, понятия не имеющих, для чего их туда поместили, и не имеющих выбора в этом вопросе. В конце игры может остаться только один победитель, что означает, что все остальные должны умереть. Я отказался заставлять какого-то бедолагу участвовать вместо меня, поэтому я…

— Ты принял участие и победил, — закончил за него Сэйнт, нахмурившись еще сильнее. — И ты боялся, что мы изменим наше мнение о тебе, когда узнаем, что ты был вынужден лишать жизни невинных людей?

Я придвинулась ближе к Киану, опасаясь следующих слов, которые могли сорваться с губ Сэйнта, но я была совершенно сбита с толку, поскольку вместо того, чтобы ругать его или осуждать, Сэйнт встал и обошел стол, прежде чем заключить Киана в свои объятия. Блейк был на полшага позади него, и они втроем яростно вцепились друг в друга на долгое мгновение, когда я почувствовала их любовь друг к другу, как осязаемую силу, витающую в воздухе.

— Ты один из лучших людей, которых я знаю, Киан Роско, — прорычал Сэйнт. — Ничто и никогда не изменит моего мнения о тебе.

— Я люблю тебя, чувак, — добавил Блейк. — И мне жаль, что тебе так долго приходилось справляться с этим в одиночку.

Киан вздохнул с облегчением, когда еще немного подержался за мужчин, которых выбрал в свои братья, прежде чем игриво оттолкнуть их.

— Ладно, ладно, я идиот, что сомневался в вас, — сказал он со смехом облегчения. — А теперь, если кто-то из вас не хочет отсосать мне, я предлагаю вам снова сесть и решить, хотите ли вы помочь мне и Татум уложить этих ублюдков?

Киан с широкой улыбкой усадил меня к себе на колени, и я не могла не улыбнуться ему в ответ, пока Сэйнт обдумывал, чего мы хотим.

— Да… Я помогу вам, — согласился Сэйнт. — Мне нужно будет посидеть с вами и обсудить каждую деталь, которую вы знаете об их организации…

— Этого я и боялся, — простонал Киан.

— Это может занять некоторое время, но я уверен, что найду способ распутать их маленький запутанный клубочек. — Сэйнт произнес это с почти похотливым выражением лица, и я поняла, что он был полностью в своей стихии. И кто лучше поможет нам расправиться с кучей монстров, чем самый опасный монстр, которого я знала?