Король пятой башни

Глава 11. Официальная версия

Субботнее утро началось для Ивана с кофе… точнее с зелёного чая в постель.

—Лан, ты чего? Я думал, ты ещё спишь.

—Да я раньше тебя что-то проснулась. Ну и подумала, — она поставила серебряный поднос с фарфоровой чашкой ароматного чая на одеяло. — Будешь? Вот, ещё шоколадку нашла в холодильнике. Больше там ничего сладкого.

Иван, вздохнув, взял чашку в руки. Попробовал отхлебнуть горячего, как огонь чая. Решительно поставил чашку обратно на поднос:

—Ну кто так пьёт зелёный чай? Поставь это на стол, на кухне… В смысле, в столовой. Щас я оденусь, сяду и попью спокойно, как человек.

Она унесла поднос. Пока Иван одевался, в столовой что-то упало и разбилось. Зайдя он увидел, как Лана торопливо собирает в ладонь осколки.

—Ты знаешь, где тут веник, мусорное ведро?

Она кивнула. Метнулась к одной из створок кухонного шкафа. Достала оттуда ведро и веник.

—Надо же. А я вот не знал до сих пор. Надо запомнить.

Кинула осколки в ведро. Подмела и ссыпала туда же мелкие осколочки. Взяв губку стала промакивать с пола и выжимать в раковину чайную лужу. Она была такая домашняя, уютная, всё ещё одетая во фланелевую пижаму с цветочками и зайчатами. Только на запястье правой руки, диссонансом, большой синяк. Вдруг Лана ойкнула и сунула палец в рот.

—Порезалась?

Она закивала.

—Дай сюда губку. Помой руки и просто сядь, посиди, — Иван выкинул в ведро ещё пару острых осколков, застрявших в губке, аккуратно вытер с пола и выжал в раковину остатки чая. Вымыл руки. Обернувшись, посмотрел на Лану. Та сидела с совершенно несчастным лицом и всхлипывала, то и дело слизывая новую капельку крови, выступающую на порезанном пальце.

—Может пластырем залепить? — вслух подумал он: — Только я понятия не имею, где в этом доме пластырь... Ну хоть пальцем прижми, кровь и остановится через минуту.

—Злишься на меня, да? — Лана опять всхлипнула. Слизнула капельку крови и прижала ранку большим пальцем.

—Вчера вечером злился. Целый час, наверное, — Иван подошел. Обнял её за плечи. — Ты всё ещё его любишь?

—Кого? Стасика что ли? — она посмотрела на Ивана мокрыми и удивлёнными глазами. — Да пропади он пропадом. Из-за него вся эта жуть началась. Из-за него тебя чуть не убили, — прижалась лицом к его животу. Вздохнув, отстранилась и снова подняла взгляд на лицо Ивана. — Да я лучше сдохну, чем снова с ним буду.

—Но он ведь потом пытался тебя защитить? Вчера ты так говорила.

Она кивнула.

—Пытался. Он надеялся выцыганить у меня что-нибудь. Иначе угрожал рассказать про меня. Что у нас с ним… — она снова всхлипнула и уткнулась ему в живот. Чуть помедлив, отстранилась и продолжила. — Но Стас не хотел, чтобы этот Хэл меня похищал. Он кинулся меня отбивать, и вот… Он придурок, конечно и шантажист, но оказалось, что есть и хуже него.

—У вас со Стасом был секс. Всякий, разный. В разных местах, в разных позах, да?

Кивнула.

—И тебе теперь стыдно, что я обо всём этом узнаю, да?

—Угу.

—А со мной было не стыдно? В разных местах, в разных позах?

—С тобой нет.

—В чём разница?

—Ну… Ты ведь любишь… Любил меня, на самом деле, когда… Если оба любят, то совсем не стыдно. Ни капельки. И даже вспоминать потом радостно.

—А он не любил?

Покачала головой.

—Просто пользовался. Я сперва-то не понимала. Любила его всерьёз. Теперь даже вспоминать тошно.

—А что-нибудь противозаконное вы вместе с ним совершали? Ну там, грабёж, хулиганство, наркота, контрабанда… Подожди, не отвечай, — Иван сунул руку в карман штанов и включил глушилку. — Вот теперь можно. — Он уселся на стул напротив неё и приготовился слушать.

—Ну… Мы катались на его электробайке по запрещёнке… Там в некоторых местах, в тупиках есть такие замаскированные дыры. Если знать где, то можно шмыгнуть в дыру и гонять сколько влезет по недострою. Там камер нет. Твори что хочешь. И строители мало где работают. В основном один сплошной бесхозный пустырь из бетона. Там не только мы… Почти все другие байкеры тоже гоняют. В жилой зоне места для байков мало, а снаружи только летом хорошо.

—А ещё что нарушали?

—Ну, мужика одного отпинали. Он меня толкнул, да ещё нахамил, зло так, обидно. А Стас с приятелями прямо тут же, на месте, его отметелил.

—Ты участвовала?

—Когда мужик уже упал, один раз его пнула. Стас сказал, что надо. Иначе его кореша будут бояться, что я их СБ-шникам сдам. А так получилось, что я соучастница.

—Давно это было?

—Месяца четыре назад… Я потом долго боялась, что этот мужик пожалуется, и нас всех вышлют. Но, вроде, обошлось. Наверное, он жаловаться не стал. А ещё… Однажды мы напились и все витрины в одном магазине разбили. Специально.

—Как разбили? Чем?

—Кирпичами.

—Да где вы их тут нашли?

—С собой привезли, на байках, со стройки. Я тоже один кирпич тогда кинула. Ну, чтобы показать, что и я с ними за компанию. Чтобы они не боялись, что настучу. Стас сказал — надо.

—Мда… А это давно было?

—Месяца три назад. Но это уже было последней каплей. Я и не думала, что Стас меня в такое втравит. Потом я просто перестала с этими идиотами тусоваться. И Стаса стала пилить, чтобы он ту компанию бросил. Ну, потом ты знаешь…

—Это всё? Никакой контрабанды, наркоты не проносила, не продавала? В махинациях с букмекерскими ставками не участвовала?

—Нет, — она испуганно уставилась на Ивана. — А что, Стас и в таком был замешан?

—Может и в таком. Пока не знаю. СБ-шники выясняют сейчас.

—Меня теперь вышлют, да? — Лана шмыгнула носом и уставилась на пустую стену. — Ну и правильно. Нахрена я тебе? Нахрена я вообще здесь, такая непутёвая?

—Не вышлют,— Иван подсел к ней вплотную. Обнял. Поцеловал в щёку, в уголок губ: — Мы просто никому ничего не скажем.

—А чё, так можно? — спросила она удивлённым шёпотом.

—Нужно. Если ты, конечно, хочешь со мной остаться.

—Хочу, конечно, — она прижалась к нему всем телом: — Чё ты ржешь-то?

—Радуюсь, что ты ни в чём серьёзном не замешана, что зря вообще боялась. — Он, продолжая тихонько смеяться, погладил её по голове: — Больше не бойся. И никому обо всём этом не рассказывай. Даже мне не повторяй никогда, ладно?

Лана только молча закивала в ответ. Тут дверь в столовую отворилась. Линда вкатила тележку, полную тарелок и чашек.

—Доброе утро. Я думала вы ещё спите.

—Доброе, — Иван встал.

—Прямо сейчас будете завтракать? Или минут через пятнадцать? А то там к Лане врач… Сказать, чтобы врач подождала, пока вы кушаете?

—Лучше пригласи её сразу в спальню. — махнула рукой Лана. — Потом спокойно поем. А ты, Вань, не жди меня, садись.

—Нет уж. Я сам хочу увидеть и услышать, что у тебя такое, отчего ты дёргаешься, даже если просто за бок приобнять.

***

Больших синяков у Ланы оказалось только два. На запястье и на правом боку. Доктор обещала, что за пару суток все синяки пройдут, если их регулярно обрабатывать. Оставила специальный крем и приборчик для электро-волновой терапии. Показала, как приборчиком пользоваться и ушла.

Не успели они позавтракать, как в столовой появился Семён Семёнович. Бледный. Хмурый. Злой. Просто зашел в столовую и молча плюхнулся на диван.

—Что-то ещё случилось? — спросил Иван, допивая свой сок.

Премьер-министр кивнул. Чуть прикрыл глаза.

—Ладно. Пойдём в кабинет, да? — Король встал из-за стола: — Лан, ты отдыхай пока. Поспи ещё, если хочется. Тебе сейчас надо.

—Угу, — Лана тоже встала: — Слушай, я наверное где-то свой комм потеряла. Мне надо хотя бы ребятам позвонить. А то, получается, я их там в Гулливере подвела. Даже не знаю, как они без меня выкручивались? И вообще, наверное, мне много кто теперь звонит, беспокоится.

—Хорошо, — Иван чмокнул её в щёку. — Я спрошу Серёгу, других ребят. Найдём твой коммуникатор. Всех обзвонишь. Отдыхай пока.

Король следом за премьером, ушел в кабинет. Прикрыл за собой дверь.

—Глушилку включил? — чуть слышно спросил Семён Семёнович.

Достав приборчик из кармана, Иван понял, что после разговора с Ланой так его и не выключал. Кнопка была вдавлена. По большому экрану на стене кабинета бежала характерная муть. Кивнул и кинул глушилку обратно в карман.

Премьер уселся в кресло. Вынув из нагрудного кармана протянул Ивану комм Ланы.

—Откуда?

—СБ-шники вытащили у неё из кармана, когда из объятий мертвяка её вызволяли.

Иван нервно сглотнул:

—Что, нашли там что-то такое…

—Мне не докладывали. Но, скорее всего, ничего там страшного нет. Да не дёргайся ты так. Хочешь, сам посмотри досье на свою Лану. Там всё про неё написано, в подробностях.

—Ты его читал? — спросил Иван, холодея.

—Конечно. В первый же день. Было б странно, если бы не… Ты вообще не о том сейчас думаешь, парень. Если бы за ней было что-то реально тебя компрометирующее, её бы тут после первой ночи уже не было.

—У СБ-шников есть порнушка с ней. Они мне её подсунули, уроды.

—Досадно. Но не удивительно. У них есть всё и на всех… Ну, Вань, ты же читал уже документацию про то, как тут ведётся мониторинг, как это всё распознаётся, сколько хранится. Насколько помню, в файлах по Светлане есть несколько порнушек с этим Стасом, плюс две драки с её участием, плюс битьё стёкол в магазине, порча стен несанкционированными надписями, гонки на байках по территории стройки, намеренное нанесение урона муниципальному имуществу, что-то ещё по мелочи, — глянув, как отвисла челюсть Ивана, премьер, впервые за сегодня улыбнулся. — Да расслабься. Она обычная девчонка, не хуже прочих. На фоне своих ровесниц из музыкальной тусовки — почти отличница. Хочешь лично все подробности её дела изучить?

—Теперь даже не знаю, — пожал плечами Иван.

—Если хочешь, не проблема. Просто спроси меня или Кречета. Или сам поройся в СБ-шных архивах отдела профилактики. У тебя вообще-то уже сейчас есть доступ для просмотра всех таких дел на любого почти жителя башни. Хотя, даже и не знаю, зачем тебе вся эта муть? Если ты её не разлюбил до сих пор, то вряд ли после прочтения этого досье разлюбишь… Так, вот её комм. Отдашь. Скажешь — СБ-шники нашли… Да, мы тут ночью провели совещание. Пиарщики придумали хорошую, правдоподобную версию для публики, которой мы прикроем весь приключившийся вчера… Ну, всё это безобразие. — Премьер сунул Ивану сложенный вчетверо листок бумаги. — Вот, тут всё напечатано. Сам выучи наизусть. Лана твоя пусть выучит. И другим только эту версию озвучивайте. Никакого похищения вообще не было. Листок потом не забудь сунуть в шредер.

Иван только кивнул. Сунул листок и комм Ланы в карман.

—С текучкой всё. Теперь о важном... Только учти, это вообще строго между нами. Больше никому. Даже Лане. Даже телохранителям своим. Даже маме… Ей вообще по телефону ничего существенного не рассказывай. Её телефон наверняка сейчас прослушивается, так что не вдавайся с ней в подробности, по крайней мере до тех пор, пока эта дикая неделя не кончится.

Иван снова кивнул.

—Теперь докладываю. Сразу, как только шакалы из Сы-Лоу предложили нам сделку, я стал дозваниваться до Михаила Ивановича. Дозвонился только сегодня, с утра.

—Кто такой Михаил Иванович?

—Федеральный куратор по Светлогорску и по всей вообще Европейской части Севморпути.

—Так. И что?

—Я доложил ему о предложении Сы-Лоу. Объяснил что это явно рейдерский накат с целью отобрать башню за бесценок, что только что было похищение человека со стрельбой, что скорее всего будет и много других пакостей на нашу голову. Попросил у него совета, защиты от этих отморозков.

—И?

—И ничего, — Премьер скорбно поджал губы. — Он сказал: - "Желаете продавать -продавайте. Это ваш частный проект. Мы вмешиваться не в праве".

Иван пожал плечами:

—Ну, так-то он прав, да? Пятая башня ведь частный проект?

—А Светлогорск в целом, проект общегосударственный. Если мы сдадим башню китайцам, то это будет не только нашим поражением. Это будет поражением всей России. И я ведь не бюджетных денег у него попросил! Всего несколько неофициальных звонков. Если бы он лично или через своих шишек подключил к вопросу МИД, ФСБ, контрразведку… Если бы в Сы-Лоу увидели, что на этот накат обратили внимание серьёзные люди из серьёзных структур, то китайцы бы отступились.

—А он?

—Он сказал, что пока у него нет никаких оснований для подобных действий. Сказал. - "Выкручивайтесь сами. Помогать я вам сейчас не могу. Но и мешать не буду". - Вот так.

—То есть, кто-то приказал ему не вмешиваться?

Премьер вздохнул:

—Приказал, попросил, намекнул… Там, наверху всегда сложные расклады, всегда какие-то гнилые игры.

—Ну а сами-то мы сможем отбиться?

—Смотря насколько сильно на нас накатят. — Премьер встал: — Ладно. Ближе к вечеру здесь, у тебя устроим небольшое совещание. Или лучше у меня в офисе, чтобы Лану зря не дёргать?

***

—Твой комм нашелся. Только, прежде чем звонить или кому-то отвечать на звонки прочитай и выучи хорошенько вот это: — Иван развернул листок бумаги, сел рядом с Ланой на кровать и тоже принялся читать.

—Что за хрень? Какое ещё "обрушение стеллажей"? Это у меня от обрушения стеллажей синячищи? А этого урода, который меня схватил, его же потом вообще убили. На лбу дырка, весь затылок в клочья! Это всё тоже стеллажами? И пулевая дырка у Стаса... Как они это всё скроют?

—Да ты дальше читай. Это версия для публики, которая всего лишь слышала "бабах" в Гулливере и потом видела, что там медики суетятся. Эта версия объяснит широкой публике, почему был шум, откуда медики и раненные, почему ты дальше не участвовала в выступлении. Конфликт, драка на бытовой почве между двумя мужчинами. Упал на всех вас стеллаж. Ну вот такой несчастный случай. Ведётся следствие.

—То есть, получается, директор Гулливера во всём виноват, да? Получается, что у него в заведении посетители дерутся, а шкафы вдруг падают и насмерть людей убивают? Зачем его подставлять-то? Григорий Всеславич вообще классный мужик. Он всегда к нам хорошо…

—Не думаю, что кто-то его обидит. Думаю, Сэм даже приплатит ему за поддержание дезы.

—Ну ладно. А что я Максу скажу? И Ксюхе, и Маше… вообще всем нашим? Кто в это фуфло вообще поверит из тех, кто меня знает?

—Официальная версия, как я понял, для того и существует, чтобы выглядеть правдоподобной для самого широкого круга людей. А что было "на самом деле" читаем дальше. Вот, смотри: Хэл поругался со Стасом. Тебя ударил, в Стаса стрелял. Потом бежал с приятелем. Приятель погиб при погоне, что чистая правда, вообще-то. Он кувыркнулся с байка, сломал шею. По ходу дела он ещё и стрелял по нам с Серёгой, но это теперь неважно. А этот Хэл "пытаясь оторваться от преследования сорвался с двенадцатого этажа вниз в колодец недостроенного подъёма на Л6. Разбил череп". Всё. И никакого похищения. Не нужно нам даже намёка на похищение. Ни мне, ни тебе, никому в башне... По моему, хорошая версия: Драка. Выстрел. СБ-шники гонятся за уродами. Уроды погибают от собственной дурости. Тебя и Стаса везут в больницу. У тебя шок и синяки, Стас в реанимации с дыркой в лёгких. — Эта версия только по большому секрету, для самых близких друзей, для мамы с папой, понимаешь? Для остальных — "стеллажи упали". А про похищение просто забудь и всё.

Лана посмотрела на него огромными, удивлёнными глазами.

—Ты… Лез за меня под пули, предлагал себя в заложники вместо меня. Обещал какие-то неимоверные деньжищи за меня, за дуру. А теперь "забудь"? Как такое забыть? Зачем?

—Затем, что официально мне на тебя наплевать. Официально, мне вообще на всех наплевать, — Иван горько усмехнулся: — Любая моя привязанность это теперь моя уязвимость, понимаешь? Для всех, для друзей, даже для самых близких у меня теперь должен быть имидж самовлюблённого эгоиста, рвача, дельца. Человеческие качества для короля это слабости. Через них на меня теперь будут давить… Ты понимаешь, что твоё похищение заказали те самые китайцы, которые хотят купить у меня башню?

—Зачем?

—Из-за меня тебя похитили. Не из-за тебя самой, не из-за Стаса. Заказали похищение китайцы из Сы-Лоу. Если бы ты оказалась у них в плену, то, чтобы спасти тебя, я бы продал им башню… наверное. А так не продам. Постараюсь не продавать. Потому что мои министры считают, что продавать сейчас не выгодно. И вообще, это было бы предательством по отношению ко всей команде, к тем людям, которые сейчас тут живут, к дяде Славе. Тебя мы не дали выкрасть, но, боюсь, сейчас будет целая войнушка, чтобы принудить меня, всю нашу команду к продаже башни. И я должен быть уверен, что хотя бы тебя они больше не смогут впутать в эту войну, понимаешь? Так что про похищение никто ничего не должен знать. Никто-никто.

—Но мне-то самой можно знать, надеяться, что ты меня ещё любишь?

—Тебе можно, — Иван аккуратно, чтобы не задеть синяков, обнял её, погладил по голове. — Только тебе и можно.

***

—Здравствуйте, ваше величество.

—Садись, Виолетта Михайловна. Рассказывай, — король, не вставая с кресла, сделал приглашающий жест.

Министр коммунального хозяйства уселась за стол, колыхая мощным бюстом, торжественно разложила бумаги и поправила свои старомодные роговые очки.

—Я уже докладывала, что несколько документов срочно требуют вашего внимания.

—Твоего.

—Ну да, конечно, — Виолетта кивнула: — Дело в том, что у нас в башне каждую зиму ощутимо увеличивается потребление горячей воды. Вот графики за прошлые годы. Видишь?

—Угу.

—К тому же население башни с прошлой зимы выросло на двадцать восемь процентов. А возможности по нагреву воды не увеличились.

—Так…

—Значит и этой зимой неизбежно возникнет нехватка горячей воды ещё большая чем в прошлую зиму. Уже сейчас в пиковые моменты бывает нехватка. Наша ТЭС не справляется.

Иван кивнул:

—Константин Борисович докладывал. Надо срочно закупать новую газовую турбину, чтобы вырабатывать больше тепла и электричества. Он этим занимается.

—Он уже второй год этим "занимается", а проблема всё серьёзней. Скорее всего к этой зиме мы опять не успеем с расширением ТЭС. И что же теперь, устраивать веерные отключения, как в каком-нибудь Лондоне? С электричеством не лучше ситуация. Зимой энергопотребление ощутимо растёт. Отключить лифты, систему вентиляции, насосы для воды и канализации мы не можем. Можем только свет в коридорах немного притушить.

—Стоп, стоп. Вот этого не надо. Свет должен быть нормальной яркости. Тут и так с непривычки в коридорах порой хочется выть от тоски. Если свет приглушать, будет вообще депресняк. Много что ли жрёт этот свет в коридорах? Он же везде на светодиодах. Наоборот, надо в коридорах наделать какой-нибудь иллюминации к Новому Году, а то и за месяц до него. Гирлянды и всякое такое.

Виолетта Михайловна строго, как школьная учительница, посмотрела на короля и продолжила:

—Это всё детали. Свет в коридорах, конечно, проблемы не решит. Чтобы добиться ощутимой экономии электричества и теплой воды нам надо срочно поднимать тарифы на то и на другое.

Иван непонимающе уставился на неё.

—Сэм, и Жохов передо мной недавно распинались, что наши комки это самая стабильная валюта, причём именно потому, что коммунальные платежи в комках не увеличиваются уже много лет. И люди к нам в башню именно потому едут, что у нас тут коммуналка недорогая и цены на неё не растут... Ты предлагаешь нам от всех этих достижений отказаться? Оно того стоит? Может, можно как-нибудь по другому проблему решить? Ну, не знаю, чуть больше воды для этих нужд нагревать, пока зима? И электричество мы всё равно регулярно докупаем у соседей. Мы же не в убыток себе его потом перепродаём? Или в убыток?

Виолетта пожала плечами:

—Если покупать электричество втридорога у соседей, а нашим потребителям продавать его по стандартному тарифу, то получится уже в убыток. Мы поэтому и придумали эту схему, ещё со Святославом Игоревичем. Понимаешь, официально тарифы мы не поднимали, — Виолетта хитро улыбнулась. — Но в прошлом году, когда зимой впервые возник серьёзный дефицит тёплой воды, мы ввели нормирование. Тот, чьё потребление горячей воды в сутки не превышает нормы, платит по обычному тарифу. А тот, кто потребляет больше, за всю сверхнормативную воду платит втрое больше тарифа. По той же схеме мы поступили и с электричеством. Превышаешь суточную норму — плати по тройному тарифу. Это приучает людей к экономии, а нам помогает обеспечить всех жильцов электричеством и горячей водой хотя бы в рамках норматива. За прошедший год это позволило нам, — она сверилась с бумагами: — во первых снизить потребление горячей воды на душу населения на двадцать четыре процента, а во вторых, на семьдесят девять процентов увеличить доход от продажи горячей воды! Ну, и, в третьих, продавая сверхнормативное электричество по утроенному тарифу, мы выходим на прибыль даже в тех случаях, когда перепродаём потребителям купленное у соседей дорогое электричество.

—То есть это именно из-за вас люди в башне не могут нормально принять ванную и даже под душем бояться постоять лишнюю минуту? — Иван посмотрел на эту строгую тётку уже совсем другим взглядом.

—Из-за меня и из-за твоего дяди тёплой воды и электричества до сих пор хватает на всех жителей и даже почти на все производства башни. А те, кто готов доплачивать за свой комфорт, доплачивают. Сами. Добровольно. Никто не заставляет. Разработана очень удобная, справедливая схема. Мы никого не лишаем необходимого минимума. Не перекладываем на более бережливых расходы тех, кто не хочет себя ограничивать. Эта схема работает уже год и очень хорошо себя показала. А теперь у нас просто возникла необходимость немного пересмотреть нормы, потому что число потребителей выросло, а мощности по производству тепла и электричества — нет.

—И ты предлагаешь повысить тарифы за сверхнормативное потребление, — устало выдохнул Иван.

—Этого может оказаться не достаточно, — Виолета разложила перед королём три листа с инфографикой: — Наши IT-шники помогли мне смоделировать ситуацию. Мы перепробовали много разных вариантов. Вот три основных. Один из них нам придётся выбрать: Первый — мы поднимаем тариф до пятикратного и уменьшаем нормы на десять процентов. Второй вариант — поднимаем тариф до четырёхкратного и уменьшаем нормы на двадцать процентов. Третий — тариф для потребления сверх нормы оставляем, как он и был, трёхкратным, а норму потребления, по которой оплата идёт по фиксированной цене, уменьшаем на тридцать процентов. Вот тут всё отображено на схемах. В третьем случае, согласно расчётам, как видишь, наша прибыль останется прежней, а недовольство публики будет максимальным, так как тридцатипроцентное снижение нормы почувствует, буквально, каждый. Первый и второй варианты выглядят менее раздражающими для населения и более выгодны для башни.

—Боле выгодно для башни просто оставить всё как есть. Ничего не трогать, раз уж люди как-то притерпелись к этим нормам и тройным тарифам. А когда расширим мощность ТЭС, надо будет вообще всю эту ерунду отменить, — устало пробурчал Иван. — У нас, в результате этих махинаций, и так уже, наверное, репутация жадных крохоборов, которые выжимают из жильцов последнее.

—Я бы тоже рада ничего больше не трогать. Но этой зимой так не получится. При сложившемся уровне потребления в пиковые моменты будут перебои с горячей водой. Представь — включают люди кран, а горячей воды просто нет. Или идёт тонкой струйкой. Или чуть тёплая. Особенно на верхних этажах. Особенно у нас, на двадцатом. Именно чтобы этого не допустить мы должны прямо сейчас, пока есть время, пересмотреть тарифы. Вот решение по тёплой воде. Вот по электричеству. Конечно, придётся перенастраивать все счётчики на новую систему, но с этим мы недели за две управимся. Эту сверхурочную работу надо будет сантехникам и электрикам оплатить. Но там немного получается сверх утверждённого бюджета.

—То есть, мало того, что мы будем людей обирать, — вскипел Иван. — Ваши работники будут ещё и по квартирам ходить, везде счётчики перенастраивать и каждому объяснять, насколько меньше он теперь будет получать и насколько больше платить?

—Естественно придётся проводить разъяснительную компанию. В прошлом году Семён Семёнович с этой задачей прекрасно справился и эта временная мера не вызвала среди жителей какого-то существенного недовольства.

—А новое повышение Сэм, естественно, подписывать не хочет?

—Не хочет, — сокрушенно покачала головой Виолетта. — Упёрся как баран. Так что вся надежда только на твоё здравомыслие. Я понимаю, что людям придётся трудновато. Но слепо надеяться на расширение мощности ТЭС и не предпринимать заранее никаких мер было бы…

—Я тоже не буду это подписывать, — Иван хлопнул ладошкой по столу так, что Виолетта вздрогнула. — Люди не виноваты в том, что у нас такие сложности. Попробуем безо всех этих повышений обойтись. — Король встал. — ещё какие-то вопросы есть? Из срочных?

—Из срочных, нет, — Виолетта обижено поджала губы.

—Тогда разговор закончен. Я тебя это… больше не задерживаю.

Покрасневшая министр коммунального хозяйства встала с кресла:

—А ты всё-таки ещё подумай, Иван… Сергеевич, — она нервно потыкала пальцем по разложенным на столе листочкам с инфографикой: — Подумай! Когда зимой у тебя в кране горячей воды не будет, сам ведь прибежишь и будешь на меня орать. Все прибегут. И делать нам придётся ровно то же самое, что я предлагаю сейчас. Только делать придётся экстренно, авралом, без предварительной пиар-компании, без разъяснительной работы, под недовольный вой населения. И вы вспомните тогда, что я заранее всё это предвидела, заранее предупреждала… Витаете в облаках, в каких-то прожектах, а не хватит самого простого, насущного, что будете делать? Опять я буду у вас виновата? — шмыгнув носом она подхватила со стола свою папку и стремительно вышла из кабинета, хлопнув напоследок дверью.

***

Иван замер, задумчиво глядя на дверь: — "И ведь что бы я ни сделал, кто-то всё равно будет недоволен. Может, правда, надо было согласиться на перетряску этих тарифов? Ведь если с новой турбиной к зиме не успеем… Сперва надо с энергетиком поговорить. Может, можно просто сжигать больше газа ради нагрева воды? Понятно, что если нагрев воды это только побочка от выработки электричества, то совмещать нагрев воды и работу электротурбины выгоднее. — Тут он представил, как Лана, вся в пупырышках на посиневшей коже, моет голову в тазике, чтобы лишние пять литров тёплой воды не потратить: — Да ну к чёрту! Не должно такого быть в моей башне. Не будут тут люди корячится, как какие-нибудь экологически озабоченные дикари. Как-то по-другому надо вывернуться".

Дверь открылась и в кабинет вошел Семён Семёнович.

—Ну? Как у вас дела? Обсудил легенду с Ланой?

Король кивнул.

—И бумажку уже того? Хорошо… А Виолетту ты что ли довёл? Выскочила только что отсюда вся красная.

—А нечего предлагать такой идиотизм! Люди не виноваты, что у нас мощностей не хватает… И ладно бы потихонечку как-то мы на них наживались. Им было бы хотя бы не обидно. Но урезать нормы, да при этом ещё поднимать тарифы? Как вообще такое в голову может прийти? Заманили людей в эту бетонную берлогу на краю света, а теперь выжимаем до нитки. И всё под трескотню о самой лучшей в мире башне!

—Ладно, ладно. Остынь. И так тётка уже чуть ли не ревела. Я тоже против того, чтобы сейчас что-то с тарифами менять. Но вообще-то, знаешь… Неправильную позицию ты занял. Типа "я за людей, а вы, злые министры, их тут гнобите и грабите". Некрасивая позиция. Потому что, в конечном итоге, именно ты наживаешься на всех этих ухищрениях. Мы вместе со Славиком всё это придумывали… Да, несправедливо. Да, люди не виноваты. Но откуда нам деньги-то брать на то, чтобы всё это достроить? Сравнительно с простыми работягами, которые сюда приехали, мы с тобой, конечно, очень богаты. Но сравнительно с другими башнями и их хозяевами мы просто нищие. Нам не на что расти, на самом деле. Можем только у самих себя украсть или взять взаймы, понимаешь? И эти рабочие, если что-то будет не по ним, просто уедут. А мы, если что-то у НАС пойдёт не так, потеряем вообще всё… Ты думаешь, ты такой добренький? Думаешь, что это хорошо, справедливо — раздавать людям прямо сейчас разные блага от своих щедрот? Всем поровну, всё по-честному, да?.. Только этой доброты народ никогда не оценит. И до тебя сотни раз такое уже пробовали. И каждый раз оказывалось, что народу всегда всего мало. Сожрут и добавки потребуют. И то, какой кровью, какими нервами дается нам каждое улучшение, каждый шаг, никого не волнует. Никого из этих "простых людей", о которых ты так беспокоишься.

—Но если совсем на них наплевать, они же просто разбегутся отсюда… И правильно сделают.

—Тут ты прав. Но вывод-то какой?

—Как какой? Надо создать людям человеческие условия. Чтобы им здесь нравилось. Чтобы…

—Да всё равно найдутся недовольные, хоть ты в лепёшку для них расшибись. Спорим? — премьер хитро сощурился.

—Так что же, просо сидеть у них на шее и кровь пить, как упырь?

—Ну почему же "как упырь"? Ты и вся наша команда управленцев это не упырь на теле народа. Это голова на безголовом теле. Мы, высшее звено управленцев, это и есть народ, на самом-то деле. Также, как голова это и есть личность. А эти, внизу, так — кусок безголового мяса… Вот ты скривился. Воспринимаешь это сейчас как какое-то человеконенавистничество, наверное. А я ведь люблю этих людей, хочу, чтобы они были довольны, счастливы. Но без головы тело не может быть счастливым. Без головы оно просто умрёт.

—Они не безголовые, не безмозглые, — король упрямо наклонил голову. — Уж это-то я знаю совершенно точно.

—Каждый в отдельности — да. Не безмозглый. Некоторые, может, даже умнее меня. В чём-то своём, чем занимаются профессионально, наверняка умнее. Ну и что? В целом всё равно каждый человек это только небольшая клеточка огромного организма, который тут живёт и всё вот это строит. И эта клеточка без руководящего пинка, без подробных планов и прямых приказов головы будет просто беспомощна, бесполезна. Да они без нас перемрут тут через неделю, если не раньше… Ладно, какие-нибудь папуасы жили себе на острове и ели свои бананы, которые сами растут. Они могли быть каждый сам по себе. А в более сложном обществе? А тут, за полярным кругом? Да тут жить как папуас просто невозможно. Умом многие из них это, конечно, понимают. Но в душе ни один из них с этим не согласен. Они уже много столетий живут как клетки единого организма. Но в душе они всё ещё такие же папуасы-собиратели с тёплого острова… Да хуже. Обезьяны! И что с этим делать? Обезьянке хочется тёплую ванную! Ах, как я её понимаю! Но сейчас тёплой воды на всех не хватит. Да, потом мы доделаем, настроим как надо. Но надо ещё дожить, чтобы доделать. А обезьяна хочет всё уже сейчас, сразу. А ещё она хочет отнять самое лучшее у других обезьян. Не потому что злая, нет. Просто инстинкт такой. Лучшую самку, лучшую еду, лучшее место у ближнего отнимать. И тёплую воду в ванную этот инстинкт хочет не кому-то, а для себя, причём прямо сейчас. То, что другим в результате не хватит, думаешь, хоть кого-нибудь остановит? Да никого вообще… У одного из ста, может, что-то в душе шевельнётся типа "ох, я же других обираю". Но от тёплой ванной он всё равно не откажется, да? Сам — не откажется. Надо надавить на него, чтобы отказался. Морально надавить, общественным мнением. Рублём надавить. Просто посмотри на это с такой стороны. Перестань видеть в нас, в администрации башни, врагов. Мы за тебя. И мы за них, за этих самых людей. Мы помогаем им делать то, чего они, на самом деле, и сами хотят. Ведь каждый имеет этот выбор. Приехать сюда, уехать. Даже зимой каждую неделю дешевый транспорт ходит отсюда на материк… Вот только на материке большинству из них ещё хуже, чем здесь. Они прекрасно это понимают. Именно поэтому они едут сюда сами, и терпят все эти неудобства, тесноту, пыль, холод, всю эту ахинею с тарифами, видеокамеры повсюду и ещё массу всякого…

—То есть ты не подписал бумаги Виолетты не потому, что не хотел усложнять жизнь людям. Ты не подписал их просто потому, что не хочешь лишний раз дразнить обезьян? — Иван скривил рот в саркастической усмешке.

—Да. Чтобы не дразнить обезьян. Можно и так это назвать. Это очень важно для любого руководителя. А ещё очень важно при этом не обижать людей. Потому что каждая из этих обезьян ещё и человек, который что-то понимает и много воображает о себе. Так что надо не просто "не дразнить обезьян". Надо ещё и проявлять к уважение к людям. Надо объяснять людям. Даже сложные вещи. Даже тупым. А для обезьян кнут и пряник. Как-то приходится совмещать, понимаешь? Каждый из них одновременно и человек и обезьяна. И ты такой же. И я. Все. И очень трудно заранее предсказать, когда и кто с одного переключится на другое… Ладно. Со временем сам поймёшь. Я, собственно, что зашел-то? Я зашел предупредить. Очередной танкер со сжиженным газом, который сегодня должен был прийти из Сабетты, точно не придёт. Позвонили сейчас. Какая-то поломка у них. Так что в ближайшую неделю у нас будет только тот газ, который остался в хранилищах. И у соседних башен лишнего газа тоже не будет. В долг брать не у кого.

—А наших запасов на неделю хватит?

—Теоретически, на девять дней должно хватить. Если только что нибудь где-нибудь не сломается… А ты говоришь "тёплой воды всем не хватает" . Говоришь, "тарифы". Если останемся без газа или без электричества, — премьер суеверно три раза постучал по деревянному столу, — тогда будет действительно... — Потом он вдруг схватился за сердце, точнее за комм, завибрировавший у него во внутреннем кармане пиджака: — Да? Уже? Хорошо. Бегу. — Кивнув королю, он выскочил из кабинета.

—Вот так, — Иван плюхнулся на диванчик. Задумчиво почесал живот развалившемся тут же Сарданапалу. — Не получается всех осчастливить, хоть ты расшибись… Хочешь, хоть тебя угощу ложечкой икры?

—Мря?

—Нет, только одну ложку. А то ты от жира треснешь, рыжая обезьяна.