Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701)

Существуют десятки книг и статей о якобитских восстаниях 1689–1691 гг. и, тем не менее, данная тема остается дискуссионной, а многие ее аспекты являются недостаточно раскрытыми в историографии. В первую очередь, это касается характера вооруженной борьбы сторонников Якова II. Как в отечественной, так и в зарубежной историографии преобладает тенденция к изолированному рассмотрению вооруженных выступлений в различных частях Британских островов. Заговоры якобитов этого периода изучены поверхностно и, главным образом, на основе мемуарных источников, содержащих скудные сведения по данной проблеме. Между тем, именно конспирация сторонников прежнего режима позволяет пролить свет на взаимную координацию действий якобитской оппозиции в различных очагах: Лондоне и отдельных графствах Англии, Горной и Равнинной Шотландии, Ирландии, — а также установить их связь с эмигрантским центром во Франции. Немногие авторы, которые предпринимали попытку синхронно изложить выступления в Ирландии и Шотландии, не пытались установить степень связи якобитов в этих двух королевствах[1085]. Борьба якобитов Англии в указанный период остается практически не изученной и в немногих работах, где эта проблема затрагивается, рассматривается изолированно от событий в других частях Британии[1086].

Столь же остро стоит вопрос и с выработкой периодизации восстаний 1689–1691 гг. В большинстве случаев она вовсе не дается исследователями. Те же варианты, которые предлагаются отдельными учеными, не всегда являются обоснованными и носят дискуссионный характер.

Еще одним спорным вопросом являются мотивы борьбы якобитов за реставрацию низложенного Стюарта. В частности, Т.Б. Маколей, искусственно разделяя мотивы якобитов разной национальной принадлежности, полагал, что у движения не было единой основы, и ставил под сомнение его существование как целостного явления[1087]. Позднее из этой точки зрения родилось целое направление в британской и американской историографии, т. н. «отвергающие» (rejectionists), полагающее что якобиты были разобщены и потому не сыграли существенной роли в политической истории Великобритании[1088]. В связи с этими спорами вопрос о причинах поддержки различными группами населения Якова II требует подробного освещения.

§ 1. Первые выступления (февраль-ноябрь 1689 г.)

Победа «Славной революции» в Англии поставила графа Тирконнела в чрезвычайно трудное положение. Ирландия не была готова к вторжению армии принца Оранского с территории Англии. Казна была пуста. Внешняя и внутренняя торговля из-за политической нестабильности пришла в упадок. Лучшие части ирландской армии были отрезаны в Англии. Кроме опасностей извне следовало учитывать и то, что ирландское общество было расколото по этническому и конфессиональному признаку. В любой момент эти противоречия грозили вылиться в кровавые столкновения. С каждым месяцем ситуация в Ирландии все больше накалялась. К концу 1688 г. стало очевидно, что страна фактически находится в состоянии гражданской войны между католиками и протестантами. В частности, 28 декабря 1688 г. русские рукописные «Куранты» сообщали, что в «Ирланской земле» «великое сечение и кровопролитие чинитца, и многих великих, Государь, мирских и духовных емлют и за крепкий караул сажают»[1089]. Спустя несколько недель в «Курантах» отмечалось, что войска якобитов в Ирландии «ежедневно умножаются», ирландцы убивают землевладельцев-протестантов, «владеют лучшими городами» на острове[1090].

В этих условиях граф Тирконнел начал готовиться к вооруженному сопротивлению сторонникам Вильгельма Оранского. 25 февраля 1689 г. над резиденцией лорда-наместника — Дублинским замком — было поднято знамя с девизом, провозглашавшим свободу Ирландии: «Сейчас или никогда; сейчас и навсегда»[1091]. Этот шаг можно считать открытым объявлением восстания против Вильгельма III.

В конце зимы 1689 г. Яков II принял решение лично возглавить восстание своих сторонников на Британских островах, в связи с чем 1 марта 1689 г. Стюарт на собственном небольшом судне «Святой Михаил» под охраной французской эскадры из «14 военных кораблей, 6 меньших по размерам фрегатов и 3 брандеров» отбыл из порта Брест. 12 марта 1689 г. Яков II высадился в Кинсейле — крупнейшем порту на юге «Изумрудного острова»[1092].

Заранее заручившись разрешением Людовика XIV, низложенный британский монарх привез в Ирландию около ста французских военных специалистов (офицеров, военных инженеров и артиллеристов), которые должны были помочь в организации ирландской армии. Наиболее известным из них был генерал-полковник Конрад фон Розен, получивший назначение на пост главнокомандующего вооруженными силами Якова II в Ирландии[1093]. По происхождению Розен был ливонским немцем. Герцог Берик в своих мемуарах отмечал, что «он был прекрасным офицером» и впоследствии дослужился до звания маршала Франции. По словам того же источника, Розен отличался горячим темпераментом и жестокостью, что, вероятно, дало повод низложенному Стюарту называть его «диким Московитом»[1094].

На борт эскадры, отправившейся на помощь ирландским якобитам, Яков II приказал погрузить огнестрельное оружие для своей плохо вооруженной ирландской армии, артиллерию и боеприпасы[1095]. Кроме того, на военные расходы из французской казны британскому монарху была выделена значительная сумма денег: «200.000 ливров и 50.000 пистолей»[1096].

В качестве базы якобитского восстания Ирландия была выбрана Яковом II и Людовиком XIV не случайно: в этом королевстве существовали наиболее благоприятные условия для развития широкого движения в пользу низложенного Стюарта. Во-первых, Ирландия была единственным из британских королевств, которое осталось верным Якову II во время «Славной революции». Не только верховная власть, захваченная англо-ирландской группировкой графа Тирконнела, но и широкие слои населения продолжали поддерживать своего единоверца Якова II[1097]. Во-вторых, основную массу населения Ирландии составляли католики, которые благожелательно бы отнеслись к прямому военному вмешательству французского правительства и не восприняли ее как военную интервенцию, чего можно было ожидать в случае аналогичной операции в Англии[1098].

В то же время у низложенного Стюарта и у Людовика XIV было принципиально различное понимание этой миссии. Девизом Якова II было: «Все или ничего». Он отправлялся в экспедицию вовсе не для того, чтобы стать королем бедной Ирландии. Низложенный король рассчитывал использовать «Изумрудный остров» как плацдарм для более широкого наступления на Шотландию и затем на Англию[1099]. Дж. Рересби писал: «Он намеревается двинуться через Ирландию в Шотландию, созвать там вместо предполагаемой Конвенции парламент, и оттуда направиться в Англию»[1100].

Цель же Людовика XIV заключалась в том, чтобы дестабилизировать политическую ситуацию на Британских островах и отвлечь Англию от участия в войне Аугсбургской лиги (1688–1697 гг.), в которой противниками Франции стали крупнейшие и наиболее могущественные государства Европы: Священная Римская Империя, Испания, Нидерланды, Швеция и глава католического мира — Папа Римский[1101]. Людовик XIV был намерен устроить военную «диверсию» в Ирландии и способствовать переходу острова под контроль Якова II, но в то же время французское правительство не имело особой заинтересованности в том, чтобы тратить свои финансовые, материальные и людские ресурсы на реставрацию Якова II в пределах всех его британских владений. Низложенный Стюарт в годы нахождения у власти показал себя независимым правителем, и у Людовика XIV, хорошо знавшего своего кузена, было мало оснований надеяться, что поведение Якова II изменится после вторичного восхождения на престол. Гораздо больше французское правительство устраивала политическая раздробленность Британских островов: режим Якова II в Ирландии создавал бы постоянную угрозу власти Вильгельма Оранского в Англии и сковывал бы оказавшиеся под контролем нидерландского статхаудера британскую армию и флот[1102].

Прибыв в Ирландию, Яков II столкнулся с достаточно сложной ситуацией в лагере своих сторонников. Якобиты были расколоты на несколько политических группировок. Особую партию составляли прибывшие с ним из Франции военные и дипломатические советники, которые отстаивали при якобитском дворе в Дублине интересы Людовика XIV[1103]. Отдельная группировка была представлена бывшими соратниками короля, бежавшими вместе с ним из Англии и Шотландии во время «Славной революции». Наиболее видными представителями английских эмигрантов были англиканский епископ Честера, герцог Поуис, лорд Ховард и старший из незаконнорожденных детей Якова II — герцог Берик. Возглавлял эту группировку давний фаворит низложенного Стюарта — виконт Довер[1104]. Среди шотландских эмигрантов, немалую часть которых составляли католики, лидером был граф Мелфорт[1105]. Так же как и сам Яков II, эмигранты рассматривали «Изумрудный остров» не более как перевалочный пункт, и стремились как можно скорее перебросить ирландские войска в Британию и начать борьбу за Лондон. В то же время в своем «третьем королевстве» король был вынужден опираться на влиятельную партию англо-ирландской аристократии, возглавляемую графом Тирконнелом. Англо-ирландцы были готовы поддержать Якова II лишь в случае выполнения им их условий: конфискации земель колонистов с последующей передачей прежним владельцам и максимального расширения автономии Ирландии[1106]. Яков II был не готов пойти на столь радикальные шаги. К тому же решение этих вопросов требовало длительной задержки в стране, что Вильгельм Оранский и его британские сторонники могли использовать для укрепления своих позиций в Англии и Шотландии. Кроме того, Яков II должен был учитывать интересы коренных ирландцев — гойделов, составлявших самую многочисленную и ревностную группу его сторонников. Именно они сформировали 40-тысячную якобитскую армию[1107]. Гойделы бурно приветствовали Якова II на всем пути следования его кортежа от Кинсейла до Дублина. В самой ирландской столице королю был устроен грандиозный прием[1108]. Коренное население острова надеялось в сложившихся политических условиях склонить своего короля к предоставлению Ирландии полной независимости и в то же время не желало проливать свою кровь на полях сражений ни в Англии, ни в Шотландии. Учитывая весь этот клубок противоречий, с начала ирландского восстания Яков II был вынужден лавировать между различными группами своих сторонников. Король извлек определенные уроки из «Славной революции» и сделал ставку на широкий союз католиков и всех протестантских деноминаций (а не только нонконформистов). На следующий день после прибытия в Дублин, 25 марта 1689 г., Яков II издал декларацию о всеобщей веротерпимости. Специальным указом католикам было запрещено захватывать протестантские церкви[1109]. В состав своей свиты наряду с иезуитами Яков II включил высшее духовенство епископальных церквей. Интересы английских протестантов в его свите представлял епископ Честера, ирландских — епископ Голуэя, шотландских — декан Глазго. На просьбу прелатов католической церкви вернуть положение, существовавшее в Ирландии до Реформации, король ответил отказом[1110].

Дж. Рересби, опираясь на компетентные источники в якобитской среде, отмечал, что Яков II после прибытия в Англию «намеревается полностью предать себя интересам протестантов»[1111]. Действительно, по ряду причин Яков II был вынужден оказывать покровительство протестантам. Во-первых, вся внешняя торговля, являвшаяся главной статьей дохода казны, находилась в руках протестантов, а эти средства были необходимы для содержания ирландской якобитской армии. Во-вторых, король не желал оттолкнуть от себя слишком большими уступками ирландским католикам своих протестантских сторонников в Англии и Шотландии[1112].

Наряду с укреплением своих позиций внутри страны Яков II в первые дни после прибытия в Дублин приступил к организации ирландского правительства. 26 марта был сформирован новый состав Тайного совета, в который вошло 17 человек, в том числе лидеры английской якобитской эмиграции (герцоги Поуис и Берик, виконт Довер, лорд Ховард) и несколько высших офицеров. Лордом-канцлером был назначен Тирконнел, накануне награжденный титулом герцога. В то же время пост лорда-председателя Тайного совета получил граф Грэнард, один из лидеров ирландских протестантов[1113].

Возникла интрига вокруг борьбы за должность главы ирландского кабинета министров. Людовик XIV хотел, чтобы этот пост занял граф д'Аво, которого он назначил чрезвычайным посланником Франции в Ирландии. Настаивая на назначении генерала фон Розена главнокомандующим, а графа д'Аво — главным министром, Людовик XIV надеялся поставить под свой контроль армию и правительство Якова II в Ирландии. Однако Яков II не желал попасть в зависимость от французской короны и доверил этот пост наиболее преданному человеку в своем окружении — графу Мелфорту[1114].

Учитывая, что почти все члены Тайного совета были офицерами, а герцог Тирконнел и граф Грэнард носили генеральские звания, очевидно, что новое ирландское правительство носило полувоенный характер. Около половины мест в нем занимали иностранцы (англичане и шотландцы). Последнее свидетельствует о том, что главной задачей якобитского кабинета было не обеспечение национальных интересов ирландцев, а использование Ирландии для подготовки реставрации Якова II в пределах всех британских владений Стюарта.

Наиболее важные государственные дела решались в малом совете, в который вошли французский посланник граф д'Аво, герцог Тирконнел и граф Мелфорт. В отличие от Тайного совета малый кабинет собирался каждый вечер. Между тремя его членами сразу же начались трения. Герцог Тирконнел, пользуясь личным присутствием в Ирландии Якова II, желал решить все проблемы, накопившиеся в стране за длительный период протестантского правления. Граф Мелфорт призывал Якова II не идти на поводу у ирландской католической партии и как можно скорее отправиться в Шотландию. Поскольку интересы ирландцев в значительной степени соответствовали внешнеполитическим целям французского правительства, граф д'Аво объединился с герцогом Тирконнелом против графа Мел форта[1115].

Следующим шагом Якова II стал созыв ирландского парламента. С его помощью король надеялся окончательно укрепить свои позиции на «Изумрудном острове» и получить деньги на войну против Вильгельма III. Выборы в законодательный орган были организованы Тирконнелом таким образом, чтобы обеспечить большинство мест католикам. По сведениям Дж. Г. Симмса нередко к королевским рескриптам, которые направлялись мэрам в города и шерифам в сельской местности, были приложены письма от герцога Тирконнела, содержащие списки лиц, которые должны были быть выбраны депутатами.

В то же время, стараясь подчеркнуть свою толерантность к реформационным церквям, Яков II пригласил на заседания парламента 9 пэров-протестантов. В палате лордов духовенство представляли только епископы англиканской церкви Ирландии. В историографии этот парламент получил название «Патриотического» или «Якобитского» и заседал в Дублине с 7 мая по 20 июля 1689 г. Результатом работы Патриотического парламента стало коренное изменение политического и социально-экономического строя страны[1116]. Парламент работал весьма плодотворно: за 44 дня парламентской сессии было принято несколько десятков законов, в корне изменивших жизнь «Изумрудного острова».

Более двух третей депутатов были выходцами из аристократических англо-ирландских семейств, хотя на заседаниях присутствовали и представители коренных ирландцев, возглавляемые двумя военными — генерал-майором Джастином МакКарти и полковником Патриком Сарсфилдом[1117]. Спикером депутаты выбрали яркого католического деятеля — генерального прокурора Ирландии Ричарда Нэйгла[1118]. Таким образом, в парламенте были представлены интересы в основном католической англо-ирландской знати. В то же время следует отметить, что, по справедливому замечанию Дж. Г. Симмса, Патриотический парламент представлял интересы большинства населения «Изумрудного острова» в гораздо большей степени, чем какой-либо другой парламент, собиравшийся в Ирландии вплоть до конца XVIII в.[1119]

Другая историческая уникальность этого парламента заключалась в том, что, начиная с момента возникновения сословного собрания в Ирландии, парламентская сессия 1689 г. стала первой, на которой лично присутствовал король Англии[1120]. Яков II открыл заседание парламента речью, которая фактически содержала его ответ на требования ирландской стороны. Особый акцент монарх сделал на близости своих интересов и чаяний ирландского народа. Речь содержала прямой намек на необходимость объявления войны новому английскому правительству. Обещания короля носили весьма размытый характер. Яков II упомянул о свободе вероисповедания и намекнул на возможность пересмотра земельного вопроса, однако не дал депутатам конкретных указаний[1121].

Первым законом, принятым Патриотическим парламентом, стал «Акт о признании», осуждавший «Славную революцию» в Англии и Шотландии, объявлявший Вильгельма Оранского узурпатором, его сторонников — «предателями и врагами», а свержение Якова II — вооруженной интервенцией и нарушением конституции. В законодательном акте подтверждалось, что Ирландия является самостоятельным королевством[1122], а Яков II — его законным монархом[1123].

Англо-ирландская партия поставила своей целью решение двух задач: добиться полной независимости ирландского государства и передачи всей земли в руки католиков[1124]. Для этого было необходимо отменить два базовых закона, определявших экономический и политический строй в стране: в первом случае — «закон Пойгинса», во втором — «Акт об устроении», принятый в период Протектората О. Кромвеля. «Закон Пойгинса», принятый в 1494 г., фактически лишал ирландский парламент законодательной инициативы: он мог начать работу только с разрешения британского монарха и обсуждать только те вопросы, которые были рассмотрены и допущены к обсуждению английским Тайным советом. Католикам удалось убедить Якова II отменить статью «закона Пойгинса», согласно которой повестка прений ирландского парламента определялась Тайным советом Англии[1125]. Якову II также пришлось согласиться на билль, получивший после его принятия обеими палатами название «Декларативного акта», который полностью выводил ирландский парламент из подчинения английскому, отменял действие на территории Ирландии английских законов и устанавливал независимость высших судебных инстанций Ирландии от Лондона[1126]. Однако депутатам Патриотического парламента так и не удалось полностью отменить «закон Пойгинса»: пожертвовав юрисдикцией английского парламента и Тайного совета, Яков II смог сохранить в полном объеме контроль британского монарха над законодательным собранием Ирландии[1127].

Был принят специальный закон против врагов установившейся в королевстве власти, получивший название «Акт о лишении гражданских прав и конфискации имущества». Согласно ему, 2,5 тыс. эмигрантов (среди них были один англиканский архиепископ, 7 епископов и 64 светских лорда), бежавших с территории, контролируемой якобитами в Ирландии в Ольстер, Шотландию и Англию, в случае, если они не вернутся и не принесут присягу Якову II, обвинялись в государственной измене и лишались имущества. Некоторые были приговорены к смертной казни[1128].

После того, как были выработаны юридические основы политического строя нового государства, парламент приступил к решению земельного вопроса. Яков II выступал против радикальной аграрной реформы в Ирландии, в частности, против отмены «Акта об устроении» О. Кромвеля, обеспечивавшего экономический контроль Англии над Ирландией[1129]. Тем не менее, председатель Суда королевской скамьи Ирландии Томас Нэрджент, поддержанный католическим большинством в парламенте, внес билль об отмене «Акта об устроении». Яков II долгое время сопротивлялся подобным попыткам, угрожая распустить парламент. В ответ депутаты заявили королю, что «если он не вернет им землю, они не будут за него сражаться»[1130].

Вспыхнул конфликт между монархом и парламентом. Общины отказывались вотировать Якову II деньги на содержание армии. На помощь парламентариям пришли солдаты дублинского гарнизона. Под угрозой мятежа в ирландской столице Яков II был вынужден пойти на компромисс. Парламент провел билль, согласно которому у протестантов было изъято 20 млн. акров земли и передано их прежним владельцам[1131]. В отличие от вопроса о «законе Пойгинса», в данном случае Яков II был вынужден уступить, поскольку именно надежда вернуть свои земли привела большинство ирландских католиков в его лагерь.

В экономической сфере следующим по важности вопросом была внешняя торговля. Яков II приложил все усилия к тому, чтобы ирландская торговля оставалась под контролем Англии, и французы не захватили ее в свои руки. Благодаря твердой позиции короля Патриотический парламент подтвердил «Навигационные акты», принятые в эпоху Реставрации и гарантировавшие экономический контроль Англии над «Изумрудным островом»[1132].

Был принят ряд мер в конфессиональной сфере. В частности, «Акт о веротерпимости» уравнял в правах все христианские конфессии. Верующим разрешалось свободно совершать как частные, так и коллективные обряды. Была отменена обязательная уплата католиками десятины англиканской церкви[1133].

Отечественные историки К.А. Алексеев и Г.С. Зарницкий утверждают, что постановления Патриотического парламента превратили Ирландию в независимое государство[1134]. Однако это утверждение является явным преувеличением. Как видно из анализа законодательства Патриотического парламента, в экономическом и административном отношении Ирландия продолжала оставаться в зависимости от Англии, хотя и получила широкую автономию.

Военные действия развивались для Якова II также достаточно успешно. В конце февраля 1689 г. Тирконнел разоружил протестантов в Дублине. К началу марта якобиты контролировали все провинции острова, кроме Ольстера. К концу месяца были подавлены все очаги сопротивления и в самом Ольстере кроме двух крупных городов: Лондондерри и Эннискиллена[1135].

Весной 1689 г. помимо Ирландии на Британских островах возникло еще несколько крупных очагов якобитского движения: в апреле — в отдельных частях Шотландии, в мае — в ряде графств Англии.

В течение всей весны 1689 г. Яков II и его сторонники предпринимали постоянные попытки объединить два центра якобитского движения — в Ирландии и Шотландии. Дж. Г. Симмс сообщает, что вскоре после прибытия низложенного Стюарта в Дублин один из вождей шотландского клана МакЛэйн явился к ирландскому двору Якова II с заверением в его поддержке в Горной Шотландии и просьбой прислать им подкрепления[1136]. Источники сообщают, что в мае 1689 г. из Англии в Дублин прибыл квакер-якобит Бромфилд. Он сообщил Якову II, что «его друзья» готовы поднять восстания в Лондоне, северных, западных и восточных графствах. С соответствующими инструкциями и офицерскими патентами из ирландской столицы в Англию и Шотландию были направлены агенты низложенного Стюарта[1137].

В этих условиях Яков II решил, что наступил подходящий момент для того, чтобы поднять на вооруженную борьбу своих сторонников в Британии. 29 марта Яков II подписал документы к своим главным агентам в Шотландии: виконту Данди и графу Балкэрресу. Виконт официально назначался главнокомандующим вооруженными силами Якова II в Шотландии. Обоим аристократам поручалось немедленно начать собирать войска. Далее король приказывал, «дабы знать и джентри призвали епископов и представителей городов и нашей властью провозгласили себя Конвенцией Сословий, дабы объявить нас» законным королем Шотландии[1138].

Планируемая Яковом II операция носила масштабный характер и охватывала все три британских королевства. Среди бумаг агента Брэйди, направленного из Дублина в Британию, были документы, адресованные известным якобитам северной Англии: лорду Гриффину, генералу Джону Фенуику, полковнику Теофилу Оглторпу[1139]. Эти бумаги были перехвачены агентами Вильгельма III[1140], а в соответствии с более ранними распоряжениями британским якобитам было запрещено действовать, прежде чем низложенный Стюарт высадит в Шотландии ирландский десант[1141].

Дальнейшие импульсы идея Якова II объединить все центры якобитского движения в одно восстание получила в связи с прибытием к берегам Ирландии французского флота. 29 апреля в ирландский порт Кинсейл вошла французская эскадра из 32 кораблей под командованием Шато-Рено, которая везла на борту несколько тысяч якобитов-добровольцев[1142]. Английский адмирал Артур Херберт решил атаковать противника. Однако Шато-Рено, завидев английские разведывательные суда, отвел свой флот в более безопасную бухту Бэнтри-Бэй[1143]. Французы, произведя высадку десанта на побережье, 1 мая вступили в ожесточенное сражение с эскадрой адмирала А. Херберта, поскольку она преградила Шато-Рено вывод из бухты. После шестичасового боя англичане были вынуждены отступить со значительными потерями[1144].

Яков II решил использовать флот Шато-Рено, чтобы провести масштабную десантную операцию в Шотландии. План предусматривал высадку десятитысячного франко-ирландского корпуса в Глазго с одновременным сбором горских якобитских кланов в районе Стирлинга. Учитывая, что комендантом городского замка был постоянно колеблющийся граф Мар, Яков II рассчитывал, что цитадель и сам город быстро сдадутся, что предоставит в руки архаично вооруженной горской армии богатый арсенал Стирлингского замка. Через три дня объединенная ирландско-шотландская якобитская армия должна была занять Эдинбург. Чтобы английская армия не вступила в Шотландию и не смяла якобитские войска раньше этого срока, Яков II надеялся парализовать действия английских генералов высадкой французского десанта на валлийском острове Энглси, который бы перерезал коммуникации противника. В этом случае Вильгельм III оказался бы запертым в Лондоне и центральных графствах, а если бы он попытался наступать на Шотландию, то в Ланкашире якобиты с севера и французские силы с запада зажали бы его армию в тиски.

Теоретически план был превосходным. Однако граф д'Аво и военные министры Людовика XIV маркизы де Сеньелэ и де Лувуа отклонили его и приказали Шато-Рено немедленно вернуться во Францию[1145].

Настойчивые попытки низложенного Стюарта и британских эмигрантов подготовить высадку ирландского десанта в Британии привели значительную часть ирландской аристократии к разочарованию своим монархом. Весной 1689 г. граф д'Аво писал Людовику XIV, что если Яков II будет вести себя так и далее, то он совершенно утратит поддержку в Ирландии[1146].

Между тем назревали значительные события в Шотландии. Большинство сторонников Якова II считали невозможным действовать в пользу своего патрона, пока им на помощь не подоспела якобитская армия из Ирландии. Однако промедление окончилось для многих шотландских якобитов печально: графы Балкэррес и Хьюм, графиня Эрролл и другие были арестованы[1147].

Виконт Данди, подозревая, что Яков II увяз в войне в Ирландии, решил действовать на свой страх и риск. 16 апреля 1689 г. в окружении ветеранов своего полка и сородичей по клану он поднял над кратером потухшего вулкана Данди Ло штандарт Якова II Стюарта. На языке того времени это означало объявление об открытой вооруженной борьбе[1148]. В качестве базы восстания Данди использовал Горную Шотландию, поскольку силы горцев заранее были подготовлены к вооруженной борьбе. Еще осенью 1688 г. отряды гэлов были мобилизованы шотландским правительством для отражения вторжения Вильгельма Оранского из Нидерландов. В декабре 1688 — феврале 1689 г. один из наиболее могущественных вождей Хайленда сэр Юэн Кэмерон оф Лохил сформировал из кланов, оставшихся верными Якову II, военно-политический союз, который он называл в своих воспоминаниях якобитской «конфедерацией кланов»[1149]. В конце марта 1689 г. Яков II разослал в Шотландии «письма вождям кланов и большинству представителей знати из тех, в ком мы уверены, что они верны нашим интересам»[1150].

Большинство историков сходится на том, что основу якобитского движения составили горцы Хайленда[1151]. Однако относительно мотивов их участия в борьбе за реставрацию Стюартов в историографии ведутся споры. Анализ источников позволяет выделить три основных причины якобитизма жителей Горной Страны.

Главной из них являются межклановые противоречия[1152]. Исторически территория Хайленда была разделена между несколькими десятками кланов. Эти полуродовые, полуфеодальные образования отличались численностью и размером территорий, находившихся в их владениях. Наиболее могущественные кланы вели между собой борьбу за гегемонию в Хайленде, которая являлась важнейшим фактором, определявшим политическую позицию населения региона. С начала XIV в. наметилось возвышение могущественного клана Доналд. Однако на рубеже XV–XVI в. роль главной политической силы в западной части Хайленда перешла к Кэмпбеллам, предводители которых носили титул сначала маркизов, затем графов и, наконец, герцогов Аргайл. Вожди Кэмпбеллов планомерно подчиняли соседние кланы и захватывали их земли, увеличивая, таким образом, свои владения, феодальные доходы и количество находящихся в их подчинении воинов[1153]. Постепенно Кэмпбеллы настолько возвысились, что стали соперничать с домом маркизов Хантли, возглавлявших клан Гордон, который господствовал в восточной части Горной Страны[1154]. Так сложилось разделение сфер влияния в Хайленде.

Расширяя свое влияние на северо-западе, Кэмпбеллы неизбежно начали приходить в столкновение со все более крупными и могущественными кланами. Постепенно их вассалами стали различные ветви некогда единого клана Доналд, МакЛэйны, Кэмероны, МакГрегоры, Макнохтоны, Стюарты из Эппина и др.[1155] Недовольные этим кланы западного Хайленда заключили союз против Кэмпбеллов[1156].

Решительный удар влиянию графа Аргайла в Шотландии нанес Яков II. В результате произошло резкое изменение баланса сил в Горной Шотландии. Для Кэмпбеллов падение роли их предводителей означало и конец их прежнего господства. Напротив, враждебные им кланы торжествовали. В частности, активное участие в подавлении восстания графа Аргайла приняли их бывшие вассалы: Кэмероны, МакЛэйны, МакДоналды[1157] и давние соперники Гордоны[1158], за что были щедро вознаграждены правительством. Их вожди получили новые земельные пожалования и титулы. Сами кланы перестали выполнять феодальные повинности в пользу Кэмпбеллов и платить поземельные ренты за те земли, на которых они жили и которые были вынуждены, уступая военной и политической силе, признать держаниями от Аргайлов[1159]. Кланы, заключившие в 1675 г. союз против Кэмпбеллов, почитали Якова II своим освободителем[1160].

«Славная революция» 1688–1689 гг. вновь изменила баланс сил в Хайленде. Вместе с Вильгельмом Оранским из нидерландской ссылки вернулся и Арчибалд Кэмпбелл, десятый граф Аргайл — сын казненного в 1685 г. мятежного девятого графа[1161]. Арчибалд Кэмпбелл вошел в состав депутации от шотландской Конвенции Сословий, которая была направлена в Лондон, чтобы предложить корону северного королевства Вильгельму Оранскому и Марии Стюарт[1162]. При выполнении этой миссии граф Аргайл удостоился представлять перед новыми шотландскими монархами высшее сословие — пэрство. Именно Аргайл принял у принца Оранского и его супруги королевскую присягу[1163]. Усердие молодого шотландского аристократа было быстро замечено и вознаграждено.

Вильгельм III, будучи далек от проблем своего северного королевства, совершил серьезную политическую ошибку, восстановив в полном объеме все права графа Аргайла на прежние феодальные владения его семьи. Для многих кланов это угрожало потерей новоприобретенных земель, возобновлением феодальных повинностей и платежей и, в целом, восстановлением вассального статуса[1164]. Кроме того, многие вожди, поднявшие восстание в поддержку Якова II, имели перед Аргайлом большие долги по феодальным рентам и были не в состоянии их погасить, что могло привести к усилению феодальной зависимости их кланов от Кэмпбеллов[1165]. В то же время реставрация Якова II после 1688 г. означала бы приостановление процесса возрождения гегемонии Кэмпбеллов, аннулирование долгов и открывала для многих кланов возможность дальнейшей территориальной экспансии и грабительских рейдов на обширные владения Кэмпбеллов. Особых привилегий рассчитывали добиться вожди тех кланов, которые проявят наибольшую ревность при поддержке попыток Якова II вернуть себе британский престол[1166].

Вторым мотивом участия горцев в якобитских восстаниях была роялистская традиция горских кланов, которая получила свое наиболее яркое воплощение в годы гражданской смуты 1638–1651 гг.[1167] Самые известные события с участием горцев в роялистском движении связаны со знаменитой кампанией 1644–1645 гг. эмиссара Карла I — маркиза Монтроза. Между походом «Великого Монтроза» и восстанием, поднятым его близким родственником — виконтом Данди — прослеживается немало любопытных параллелей, поэтому историки называют горский «мятеж» 1644–1645 гг. «"протоякобитским" восстанием»[1168]. В обеих кампаниях основу сил низложенных британских монархов составляли жители Хайленда. Анализ состава повстанческих армий маркиза Монтроза и виконта Данди показывает, что в них сражались представители практически одних и тех же кланов[1169]. Несмотря на подавляющее преобладание гэльского элемента, руководителями обоих восстаний стали выходцы из равнинной Шотландии, причем ее северо-восточной части, которые принадлежали к одной аристократической фамилии — Грэмам. В обоих случаях значительную роль в кампаниях сыграли отряды, присланные из Ирландии, причем и в 1644–1645 гг., и в 1689–1691 гг. их возглавляли выходцы из Шотландии[1170]. Специфический рельеф Горной Страны определил и характер движения повстанцев: их маршруты пролегали практически по одним и тем же территориям[1171]. Наконец, и Монтроз, и Данди использовали практически одну и ту же тактику в борьбе с противником[1172].

Устные источники подтверждают, что подобные параллели между роялистскими восстаниями 1644–1645 и 1689–1691 гг. были очевидны для современников Якова II. Один из безымянных шотландских бардов ввел в свою песню, прославляющую подвиги якобитов в проигранной ими битве при Кромдейле, фигуру маркиза Монтроза в качестве одного из участника событий 1690 г.[1173]

Горцы приняли участие во вторжении в 1650–1651 гг. в Англию с целью низложить республику и распространить власть своего монарха — коронованного накануне Карла II Стюарта — на южную Британию[1174]. В 1651 г. гэльские кланы сопротивлялись вторжению в Шотландию армии О. Кромвеля[1175]. В 1653–1654 гг. в роялистском восстании в Хайленде участвовали многие вожди и кланы, вставшие после 1688 г. на сторону Якова II[1176]. Таким образом, в ходе бурных событий XVII в. горцы Хайленда постоянно демонстрировали твердую преданность Стюартам. В период Реставрации они стали одной из главных опор монархии в Шотландии.

Третьей причиной якобитизма горных кланов был религиозный фактор. К концу XVII в. значительная часть шотландских католиков концентрировалась в Хайленде — в удаленных уголках, куда не успела достичь проповедь реформационного учения. Исторически британские католики были весьма тесно связаны между собой[1177], поэтому очевидно, что в значительной степени восстание 1689–1691 гг. для многих шотландских горцев стало попыткой поддержать своего короля-единоверца[1178]. Приход к власти кальвиниста Вильгельма Оранского был чреват восстановлением прежней гегемонии пресвитерианской церкви, что угрожало католикам новыми гонениями[1179].

Епископальная церковь Шотландии также располагала малочисленной поддержкой в стране и могла удержать статус государственной церкви только в случае поддержки короны. Хотя епископалы были недовольны попытками Якова II расширить права католического меньшинства в стране, они всегда рассматривали его как наименьшее зло по сравнению с возможностью прихода к власти в Англии сторонников радикальной реформации (каким был кальвинист Вильгельм Оранский), поскольку это неизбежно вызвало бы в Шотландии активизацию пресвитериан. Последнее угрожало самому существованию епископальной церкви в Шотландии.

Действительно, в ходе «Славной революции» в Шотландии одним из центральных был вопрос о церковном устройстве. После долгих колебаний Вильгельм III поддержал пресвитериан, и в июле 1689 г. парламент в Эдинбурге принял закон, отменявший власть епископов[1180]. Во время следующей сессии шотландского парламента — весной 1690 г. — наступление на позиции епископальной церкви, духовенство которой все еще надеялось сохранить за собой статус государственной церкви, было продолжено. В апреле 1690 г. был принят закон, устанавливающий во всех сферах церковной жизни пресвитерианские порядки[1181]. Таким образом, в 1689 г. якобитский лагерь в северной Британии существенно усилил свое влияние благодаря присоединению к нему почти всего духовенства епископальной церкви, которое стало играть роль идеологов движения и, кроме того, имело значительное влияние в северо-восточных графствах Лоуленда и отдельных частях Хайленда[1182]. Шотландский историк У.И.Х. Леки писал, что в северных «районах Шотландии… корни епископизма были очень глубоки, пресвитерианство приживалось здесь тяжело»[1183]. Мнение историка подтверждают данные источников. Согласно сообщениям графа Крофорда, священники епископальной церкви приняли участие в восстании виконта Данди[1184]. В марте 1690 г. кораблем британского военного флота в Ирландском море было захвачено судно, шедшее из Шотландии, на борту которого были обнаружены письма с секретной агентурной информацией и собранная шотландскими епископалами для ирландских якобитов значительная по тем временам сумма денег — около 8 тыс. ф.с.[1185] В этой связи представляется не случайным, что в день битвы при Килликрэнки виконт Данди выбрал в качестве клича якобитской армии слова: «За короля и шотландскую церковь!»[1186]

Наконец, весной 1689 г. в Шотландии успеху якобитского дела в немалой степени способствовал и природный фактор. Зима 1688–1689 гг. выдалась суровой и затяжной. Вплоть до конца мая над большей частью пространств Хайленда держались морозы и выпал глубокий снег. Местные жители начали беспокоиться, что сено, которым запаслись с осени прошлого года, закончится раньше, чем появится подножный корм, что приведет к гибели домашнего скота. Подобная перспектива угрожала началом повального голода, что стимулировало военную активность гэлов, которые, лишившись собственных средств к пропитанию, искали возможности угнать скот у соседних кланов или обитателей Равнин, а при случае — получить более богатую военную добычу[1187].

Опираясь на горцев, виконту Данди удалось закрепиться в западном Хайленде, откуда он устраивал набеги на северо-восточные графства Равнинной Шотландии, пополняя свой арсенал и казну. Успеху действий Данди на этой территории способствовало то, что он получал значительную поддержку местного дворянства.

В то же время, несмотря на отдельные тактические успехи, виконту Данди не удалось решить две основные задачи: уничтожить военную опору оранжистского правительства в лице полевой армии генерала X. Маккая и собрать достаточно сил, чтобы сокрушить власть Вильгельма III в Шотландии. Исходя из полученного в кампаниях апреля-июня 1689 г. опыта, генерал Грэм пришел к выводу, что традиционные методы ведения войны, которым он обучался у лучших полководцев Европы, совершенно непригодны в тех условиях, с которыми он столкнулся в Хайленде. Его новыми союзниками теперь были «дикие» горцы, которые не знали дисциплины европейских армий и находились в бесконечных внутренних раздорах. Набранное из них войско быстро превращалось в неуправляемую массу «катеранов»[1188], пришедших скорее мстить и грабить, чем сражаться. Данди опасался спускаться со своими гэльскими союзниками в Лоуленд, где из-за их недисциплинированности и поисков военной добычи он мог потерять поддержку со стороны местного дворянства, многие представители которого, как сообщают источники, были настроены в пользу Якова II. Виконт Данди убедился и в том, что многочисленное горское войско может моментально распасться из-за самой ничтожной причины: всеобщей тревоги, внезапно охватившей гэлов, перед преувеличенной и даже несуществующей опасностью, внутренних конфликтов или стремления горцев, нагруженных военной добычей, скорее укрыть захваченные трофеи[1189].

Виконт Данди, во многом опираясь на опыт своего предшественника — маркиза Монтроза, решил, что существует только два способа удержать подобную армию: окружить себя надежными и лично преданными вождями, которые в то же время пользовались бы непререкаемым авторитетом среди своих соплеменников, и немедленно дать генеральное сражение.

Среди ближайших соратников Данди оказались весьма колоритные фигуры. «Черный Юэн» оф Лохил, шестидесятилетний вождь клана Кэмерон, за свою хитрость получивший прозвище «Коварный кот», принимал активное участие в борьбе с режимом протектората Кромвеля. Даже по горским меркам Юэн считался долгожителем: он пережил пятерых монархов, две революции, два восстания якобитов и умер в 1719 году, едва не дожив до начала третьего.

Эллан МакДоналд — юный вождь клана Клэнрэналд, который ко времени кампании 1689 г. едва достиг совершеннолетия, стал одним из самых преданных сторонников Якова II среди горских вождей. В конце восстания он был вынужден бежать во Францию, где на деньги эмигрировавшего короля получил образование и позднее служил во французской армии под началом сына своего патрона — маршала герцога Берика.

Александер МакЛэйн был сыном епископа Аргайла. Однако происхождение из духовного сословия не помешало ему стать известным шотландским пиратом. А. МакЛэйн был знаменит своими морскими экспедициями и даже отваживался вступать в бой с военным флотом Вильгельма III. Этот яркий представитель шотландских горцев возглавлял личную охрану виконта Данди[1190].

Якобитский генерал стремился, чтобы горцы перестали воспринимать его как чужака и приняли в качестве своего лидера. Клэверхус изучал обычаи гэлов и их язык, на личные средства устраивал пиры для предводителей кланов и, по сведениям некоторых источников, даже был знаком с родословными отдельных вождей. Во время походов шотландский пэр делил с горцами их грубую пищу и часто пешком сопровождал клановое ополчение в самую ненастную погоду[1191].

Виконту Данди удалось добиться определенных успехов. Его поддержали наиболее могущественные и влиятельные кланы Хайленда (Гордоны, Кэмероны, МакДоналды, МакЛауды, МакЛэйны, Фрэйзеры), а также епископалы северо-восточных графств, которые могли собрать целую армию из своих арендаторов. Якобитская активность охватила огромные территории: Большой Глен и прилежащие к нему районы Ардгура, Мойдарта, Лохила, Лохэбера, Бэденоха и Этолла, удаленные западные острова (Барра, Бенбекьюла, Расей) и уходящий далеко на юг полуостров Кинтайр. Следует учитывать и то, что якобиты продолжали удерживать подступы к шотландской столице, закрепившись в Эдинбургском замке и морской крепости Бэсс[1192].

22 июня агент Якова II привез виконту Данди, находившемуся в горной области Лохэбер, письмо от графа Мелфорта, в котором содержались обещания при первой возможности направить в Шотландию 5 тыс. ирландских пехотинцев[1193]. В ответном письме лидер шотландских якобитов предложил план, согласно которому, после получения подкреплений он мог поднять в поддержку Якова II всю Шотландию. С пешим гэльским ополчением Клэверхус мог действовать только в горной местности — на равнине горцев смяла бы кавалерия[1194]. Поэтому в ответном письме графу Мелфорту от 27 июня 1689 г. виконт Данди просил переправить из Ирландии 600–800 кавалеристов. Далее генерал Грэм требовал как можно скорее высадить ирландскую пехоту (5–6 тыс.) на полуострове Кинтайр, во владениях южной ветви МакДоналдов, после «Славной революции» остававшихся преданными Якову II. Этот ход отвлек бы правительственные войска с севера королевства, поскольку постоянное присутствие армии генерал-майора X. Маккая в графствах Морей, Бэнфф, Энгус и Перт лишало якобитов возможности поднять кланы восточного Хайленда. Затем, после высадки второго десанта, виконт Данди намеревался соединиться с ирландской пехотой, после чего объединенные силы якобитов должны были отправиться «поднимать страну»[1195] и двинуться в северную Англию, где, по сведениям ряда других источников, якобиты формировали вооруженные отряды[1196].

В то же время Яков II мог рассчитывать на успешную десантную операцию при условии, что Людовик XIV окажет ему поддержку войсками. Но к этому времени французский король увяз в боевых действиях в германских землях и не имел ни возможности, ни желания оказывать военную помощь своему кузену[1197]. Ирландская же армия находилась в удручающем состоянии: большинство офицеров не имели военного опыта, менее половины солдат были вооружены мушкетами, оружие, привезенное из Франции, оказалось бракованным[1198], — а потому не могла эффективно решать военные задачи даже внутри собственной страны. Со всей очевидностью это продемонстрировала неудачная осада главного оплота ирландских оранжистов — г. Лондондерри.

Стратегическая важность города заключалось в том, что это был самый крупный порт в северной части Ирландии, через который ольстерские протестанты могли постоянно снабжаться оружием и продовольствием из Англии[1199]. Осада города силами якобитов длилась с 13 апреля по 1 августа 1689 г., однако взять его так и не удалось. Чтобы добиться капитуляции жителей Лондондерри, к его стенам прибыл сам Яков II. Этот шаг едва не стоил ему жизни: одно из ядер, выпущенных из гарнизонного орудия, сразило наповал офицера, скакавшего рядом с королем[1200].

Вторым крупным городом в Ольстере, который удалось удержать оранжистам, был Эннискиллен. С целью захвата города Яков II направил в Ольстер бригаду генерал-майора Дж. МакКарти. Однако эннискилленцы разгромили разрозненные отряды якобитов по частям, а затем атаковали основные силы якобитов при Ньютаунбатлере 31 июля 1689 г. Пробравшись через болота, окружавшие позиции Дж. МакКарти, оранжисты ударили якобитам в тыл и разбили их наголову. Сражение было столь ожесточенным, что в ходе боя генерал Дж. МакКарти едва не погиб и был взят в плен[1201].

Военные неудачи в Ольстере привели к отставке ненавистного ирландцам и французам графа Мелфорта с поста государственного секретаря Ирландии. Летом 1689 г. граф д'Аво и герцог Тирконнел оказывали давление на Якова II, в том числе через своих друзей в ирландском парламенте, чтобы король сместил Мелфорта с поста государственного секретаря Ирландии[1202]. Шотландские якобиты-епископалы также требовали удаления Мелфорта из ближайшего окружения короля[1203]. Во Франции посол Якова II в Париже виконт Довер убеждал королеву Марию Моденскую оказать давление на Мелфорта с тем, чтобы тот покинул Ирландию. В результате к августу 1689 г. граф Мелфорт сдался и, заявив, что сторонники герцога Тирконнела готовят на него покушение, подал Якову II прошение об отставке. С отбытием Мелфорта во Францию ведущие позиции в ближайшем окружении Якова II занял герцог Тирконнел[1204].

В июле 1689 г. для якобитов настал самый благоприятный момент, чтобы нанести решающий удар оранжистам в Шотландии. Воля к сопротивлению новых властей в значительной степени была подавлена постоянной угрозой одновременной интервенции из Ирландии и Франции[1205]. Началась борьба внутри самого правительственного лагеря из-за распределения высших государственных постов. По вопросу о полномочиях короля возник конфликт между радикальными вигами и умеренными оранжистами. В парламенте вследствие бесконечных разногласий депутаты месяцами не могли принять решения по ключевым вопросам внутренней политики. К концу июня все эти противоречия приняли столь острый характер, что некоторые представители оппозиции начали ставить под сомнение права Вильгельма III на шотландский престол, а члены правительства стали подумывать о роспуске парламента[1206].

Между тем, промедление могло привести к распаду горской армии, которую собрал виконт Данди. Фактически, перед решительными натиском якобитов сдерживало только ожидание военной помощи из Ирландии. В мае 1689 г. в Шотландию прибыло только 300 новобранцев, отобранных из драгунского полка Н. Перкэлла. И потому операцию нельзя было откладывать. Поспешности, с которой якобиты готовились к наступлению способствовало еще и то, что оранжисты наращивали свои вооруженные силы. Началась переброска военных частей из Англии. Формировались новые полки в самом северном королевстве[1207]. 5 июля граф Аргайл, чьи владения располагались к юго-востоку от Лохэбера — главного оплота якобитов в Хайленде, получил распоряжение от правительства герцога Хэмилтона мобилизовать всех своих вассалов[1208]. Для виконта Данди это означало, что Арчибалд Кэмпбелл может призвать в свою армию многие проякобитски настроенные кланы, поскольку они являлись его вассалами[1209]. Два могущественных магната самого севера Шотландии — граф Сатерленд и лорд Стрэтнэвер требовали от якобитского предводителя сложить оружие[1210]. Из Эдинбурга на Лохэбер готовился двинуться генерал-майор Хью Маккай. Он планировал соединиться с войском графа Аргайла и нанести совместный удар по ставке виконта Данди в Лохэбере[1211]. Таким образом, горцы-якобиты оказались зажатыми в тиски и должны были немедленно действовать.

Последним толчком для начала военной кампании стал конфликт между сторонниками двух королей из-за замка Блэр, занимавшего стратегическую позицию в горной области Этолл. Крепость контролировала важные природные коммуникации в восточной части Хайленда, и от того, кто первым завладеет ею, во многом зависел успех кампании. Земли Этолла издавна принадлежали роду Мерреев, а замок был одной из их резиденций. Однако глава семьи, маркиз Этолл, предпочел переждать беспокойные времена в Англии, передав власть своему сыну — лорду Меррею, который был убежденным вигом. В то же время управляющий маркиза — Патрик Стюарт оф Баллехин — являлся тайным агентом виконта Данди и по его приказу занял замок «от имени короля Якова». Получив от лорда Меррея сообщение о захвате якобитами замка Блэр, генерал X. Маккай 24 июля приказал ему собственными силами занять крепость[1212]. Однако Баллехин отказался впустить сына своего господина в его собственную резиденцию, и лорд Меррей осадил замок. Из Эдинбурга ему на выручку с полками Шотландской бригады поспешил генерал-майор Хью Маккай[1213]. Стремясь опередить его, виконт Данди 24 июля с небольшими силами (поскольку сбор кланов был назначен на 28–29 июля, и большая часть горцев-якобитов не успела присоединиться к своему главнокомандующему) поспешил на выручку Баллехину.

В ночь с 26 на 27 июля повстанцы после стремительного марша прибыли в замок Блэр. Виконт Данди, не дав отдохнуть своим офицерам и предводителям кланов, немедленно собрал военный совет. На нем виконт Данди предложил на рассмотрение два варианта дальнейших действий: удерживать крепость и дожидаться подхода подкреплений или, несмотря на численное превосходство противника, дать бой. Основная масса офицеров регулярных войск выступила в пользу первого решения. Однако вожди горцев «Черный Юэн» и «Черный Элестер» высказались в пользу второго. Они заявили, что горцы, несмотря на голод и усталость, воодушевлены и готовы к схватке, и главнокомандующему следует воспользоваться настроением армии. В итоге наутро было решено дать сражение. Это решение оказалось правильным, поскольку, согласно сведениям Джона Далримпла, в ту ночь на расстоянии всего одного дневного перехода от ущелья Килликрэнки находился граф Аргайл с 3 тыс. воинов[1214].

На военном совете имел место примечательный эпизод, в котором ярко проявилась одна из главных черт виконта Данди. Сэр Юэн Кэмерон от лица всех офицеров и вождей кланов просил якобитского главнокомандующего, чтобы тот не принимал личного участия в битве: «От Вашей Светлости зависит судьба не только этой маленькой храброй армии, но также нашего короля и страны»[1215]. Однако генерал Грэм отказался. Единственное, на что он согласился — это сменить свой генеральский мундир на обычную куртку, дабы не стать явной мишенью для вражеских стрелков.

План генерала X. Маккая состоял в том, чтобы пройти через ущелье Килликрэнки и стремительной атакой уничтожить силы якобитов прямо в их походном лагере[1216]. Целью виконта Данди было разбить армию Хью Маккея прежде, чем к ней успеют подойти подкрепления, дождаться подхода клановых вождей, которые были еще в пути, и двинуться в поход на Равнинную Шотландию[1217].

Перед обзором битвы при Килликрэнки необходимо обратиться к анализу сил противоборствующих сторон. Армия генерала X. Маккая насчитывала около 3,5 тыс. солдат и была представлена шестью полками пехоты, двумя эскадронами кавалерии и артиллерийской батареей. Силы виконта Данди составляли 2,5 тыс. человек[1218]. Основную массу повстанческой армии составляло пешее ополчение горских кланов. В якобитской армии среди гэльских вождей только трое были опытными воинами — Юэн Кэмерон оф Лохил, Элистер МакИэн оф Гленкоу и Элистер МакДоналд оф Гленгэрри[1219]. Остальным горским предводителям еще не приходилось участвовать в крупных сражениях с регулярными войсками, а двое (Доналд МакДоналд оф Слэйт и Эллан МакДоналд, вождь Клэнрэналд) и вовсе были подростками[1220]. В распоряжении якобитского генерала также имелся вспомогательный полк ирландской регулярной пехоты и около 50 всадников. Среди них были полковник Н. Пэркелл, сэр Джордж Баркли — будущий организатор одного из самых громких якобитских заговоров и московский уроженец Джеймс Гордон — сын лидера партии якобитов в России генерала Патрика Гордона.

Сражение между якобитами и оранжистами состоялось 27 июля 1689 г. Около полудня правительственная армия, преодолев горное ущелье Килликрэнки, ведущее из равнинной части страны в Этолл, направилась к замку Блэр. На марше походная колонна оранжистов была атакована якобитами. В результате искусных маневров виконту Данди удалось занять со своими силами господствующую высоту, в то время как армия генерал-майора X. Маккая оказалась на крайне невыгодной позиции: его полки были зажаты в узкой теснине и отрезаны с тыла бурной горной р. Гэрри. Опасаясь, что войско виконта Данди может обойти его с флангов и преградить единственный путь отступления — проход Килликрэнки, X. Маккай попытался увеличить длину фронта своей армии. Для этого он разделил солдат на полубатальоны и выстроил их в одну линию. Теперь глубина фронта составляла всего три шеренги.

Одновременно на вершине холма Крэг Эллох начали строиться войска виконта Данди. Согласно обычаю каждый клан занимал особую позицию и значительными промежутками был отделен от остальных. Недисциплинированная армия якобитов окончила построение лишь к пяти часам вечера. Нужный для атаки момент, казалось, был упущен: солнце, покатившееся к закату, стало бить воинам виконта Данди в глаза. Несколько часов две армии стояли неподвижно друг напротив друга. Генерал X. Маккай уже начал беспокоиться, что якобиты задумали провести ночную атаку, которая была бы гибельна для его армии. Данди медлил: он ждал, когда солнце закатится за гряду Бенн Дэрг. Только в восемь часов вечера был отдан приказ об атаке. Виконт Данди вплоть до самого конца следовал гэльским традициям: подобно скорее горскому вождю, чем офицеру европейской выучки, он лично повел своих воинов в бой, выехав впереди фронта.

В источниках сохранилось достаточно подробное описание этого сражения. Очевидцы вспоминали, как заиграли волынки, и горцы, сбросив пледы[1221] и обувь, начали наступление, каждый выкрикивая боевой клич своего клана[1222]. Приблизившись вплотную к строю вильямистских войск, якобиты открыли прицельный огонь после чего, отбросив в сторону ружья, взялись за холодное оружие и с оглушительным криком врубились в ряды солдат генерала X. Маккая[1223].

Горцы наступали столь стремительно, что многие полки, в особенности те, что состояли из новобранцев, не успели не только произвести ни единого выстрела, но — даже вставить съемные штыки-байонеты в дула своих мушкетов[1224]. В результате, в момент столкновения с противником пехотинцы генерала X. Маккая оказались почти безоружными перед якобитами, пустившими в ход кинжалы-дэрки, палаши, двуручные мечи-клейморы и секиры (так называемые лохэберские топоры на длинном древке)[1225].

Благодаря стремительному натиску якобитам удалось в нескольких местах прорвать фронт оранжистов и таким образом рассечь единую линию правительственных войск на отдельные части, которые затем были атакованы с флангов и с тыла. Основная масса солдат генерала X. Маккая дрогнула и побежала. Несколько батальонов, которые пытались оказать сопротивление, были почти полностью изрублены. Два командира элитных полков Шотландской бригады — генерал Бертольд Бэлфур и родной брат оранжисткого главнокомандующего подполковник Джеймс Маккай — были убиты на месте. Племянник генерала X. Маккая — капитан Маккай — к концу сражения имел восемь ран от палашей[1226]. В самом начале сражения оранжисты предприняли попытку контратаковать наступающего врага с помощью кавалерии. Генерал X. Маккай, пытаясь остановить массовое бегство своей армии, во главе кавалерийского эскадрона ворвался в ряды якобитов. Однако, проехав несколько метров, оранжистский главнокомандующий обнаружил, что за ним последовал всего лишь один из его личных слуг, да и тот остался далеко позади, поскольку под ним была убита лошадь. Во время наступления главной целью горцев стал богатый обоз оранжистской армии, который находился в глубине построения генерала X. Маккая[1227]. Поэтому пехота виконта Данди, пронесшись подобно вихрю сквозь ряды оранжистов, исчезла с поля боя так же стремительно, как появилась[1228]. Занятые преследованием обратившегося в бегство врага, горцы не сразу заметили смерть своего предводителя. Поэтому ночью его тело осталось на поле боя, а утром близкие соратники виконта Данди обнаружили, что труп был ограблен гэльскими воинами. Друзья виконта завернули останки в обычный горский плед и отвезли в крепость Блэр, где вождь якобитов был похоронен в древней замковой часовне церкви Сент-Брайд[1229]. Потери были велики с обеих сторон. В бою и во время преследования было убито 1,2 тыс. солдат Вильгельма III. Якобиты потеряли около 700 человек.

Ближайший политический эффект от этой победы оказался огромным. Правительство в Эдинбурге пребывало в панике. Ввиду якобитской угрозы планировалось эвакуировать государственные учреждения из столицы. Оранжисты в переписке друг с другом единогласно утверждали, что единственное, что может спасти правительство Вильгельма III в Эдинбурге — это немедленная переброска военных частей из Англии[1230], «поскольку нам нечем задержать захват всей страны Данди»[1231]. На юго-западе самой Шотландии спешно набирали новые полки[1232]. Шотландское правительство перестало полагаться даже на ополчение, поскольку подозревало население (особенно северо-восточных графств) в якобитских симпатиях[1233]. 29 июля герцог Хэмилтон писал, что если якобиты захватят Стирлинг, в их «руках будет вся Шотландия». «Если мы окажемся не в состоянии защитить Стирлинг… тогда должны бежать в Англию», — заключил он[1234].

Однако повстанцам не удалось развить свой успех. Яков II, увязший в боевых действиях в Ольстере, так и не смог оказать им серьезной военной помощи. Прибывшие в начале июля в Лохэбер 300 ирландских новобранцев были слишком незначительной силой, чтобы внести перелом в политическую и военную борьбу в Шотландии. Большое значение имел и личный фактор: смерть в бою виконта Данди. По меткому замечанию М. Морриса, «новая армия могла заменить разбитые батальоны X. Маккая; но Данди не мог заменить никто»[1235]. Современник событий граф Балкэррес писал по этому поводу Якову И: «Если бы он [Данди — К.С.] выжил в тот день, он бы дал такой поворот Вашим делам, что у принца Оранского не было бы возможности ни отправиться самому, ни послать [войска — К.С.] в Ирландию»[1236]. Современные исследователи М. Линклетер и К. Хескет, тщательно анализируя военную и политическую обстановку на Британских островах после «Славной революции», пришли к выводу, что если бы виконт Данди выжил в бою при Килликрэнки, он мог бы разбить оранжистов в Шотландии или, по крайней мере, оттянуть на себя все силы, которые Вильгельм Оранский мог привлечь с континента[1237].

Присланный из Ирландии Яковом II полковник Александер Кэннон не смог занять место виконта Данди в качестве главы якобитской армии. Начатое под его руководством наступление якобитов на юг захлебнулось менее, чем через месяц. 21 августа 1689 г. горцы были отбиты правительственными войсками от города Данкелд[1238]. В результате этой неудачи повстанцы фактически оказались запертыми в Хайленде.

Несмотря на поражение при Данкелде, действия якобитов в Шотландии имели огромное значение для борьбы Якова II в Ирландии. Анализ документов как с оранжистской, так и якобитской стороны позволяет утверждать, что восстание горских кланов вынудило Вильгельма III на четыре с половиной месяца отложить операцию по вторжению в Ирландию, деньги на которую парламент вотировал еще в марте 1689 г. По сведениям источников, Вильгельм III рассчитывал использовать подготовленный герцогом Шомбергом корпус против шотландских якобитов в случае, если виконту Данди удастся пробиться к Стирлингу или Эдинбургу. Согласно данным «Календаря государственных бумаг», один из полков маршала Шомберга был расквартирован в графстве Камберленд, чтобы пресечь «общественные беспорядки в Шотландии и недовольство в Пограничье»[1239]. К середине августа 1689 г., когда экспедиционный корпус под командованием одного из лучших маршалов Вильгельма Оранского — герцога Шомберга — высадился на севере Ирландии, Яков II смог прочно установить свою власть над большей частью «Изумрудного острова»[1240].

Корпус Шомберга превосходил по численности вооруженные силы, которые ему мог противопоставить в Ирландии Яков II: войска короля были распылены по гарнизонам, деморализованы поражениями под Лондондерри и Ньютаунбатлером и сильно поредели от дезертирства. Учитывая все это, французские советники предлагали Якову II сжечь Дублин и отступить в труднодоступную западную провинцию Коннахт. Однако низложенный Стюарт проявил решительность и отдал приказ о наступлении на противника, лично возглавив свою армию. Король приказал увеличить численность войск, поднять ополчение на всей подконтрольной якобитам территории и устроил военный лагерь вблизи Дублина. Все католики в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет призывались на службу королю. После сбора войско Якова II двинулось на север — навстречу противнику[1241].

Целью маршала Шомберга было уничтожить режим Якова II в Ирландии, поэтому после взятия опорных пунктов в Ольстере он немедленно двинулся на ирландскую столицу. Но плохо организованное снабжение его солдат из Англии и проливные дожди, превратившие дороги в «сплошные болота», вскоре заставили Шомберга прекратить наступление и разбить полевой лагерь в районе г. Дандолк[1242]. Место было выбрано крайне неудачно. Маршал Шомберг ориентировался на особенности местности и, будучи незнаком с местными природными условиями, не учел роль климатического фактора. Лагерь располагался в низине между холмами, которая в дождливые осенние месяцы превратилась в котловину с водой. Среди солдат началась эпидемия. Воспользовавшись остановкой неприятеля, Яков II занял Дрогеду, преградив врагу путь на Дублин, а 20 сентября построил свои войска для боя ввиду лагеря Шомберга[1243]. Якобиты так близко находились от позиций оранжистов, что по словам маршала Шомберга в лагере оранжистов были слышны «их боевые выкрики»[1244].

Герцог Шомберг не решился принять вызов: лихорадка, тиф и дизентерия унесли жизни почти половины его экспедиционного корпуса. Болезнью был поражен сам оранжистский маршал. В письме Вильгельму III герцог Шомберг отмечал: «Если Ваше Величество хорошо осведомлено о состоянии нашей армии и армии противника, о природных условиях страны и о ситуации в обоих лагерях, я не допускаю, что мы будем склонны атаковать. Если мы не победим, армия Вашего Величества будет безвозвратно потеряна», «если мы рискнем всем… и не добьемся успеха, враг тотчас же может стать хозяином всей страны»[1245]. В начале ноября армия маршала Шомберга была вынуждена отступить в Ольстер.

Кроме того, якобиты отразили попытку англичан высадить десант в Дублине. По планам Вильгельма III и его приближенных, высадка десанта в ирландской столице должна была спровоцировать восстание протестантов и отпадение от Якова II южной части острова. 13 сентября английская эскадра под командованием капитана Дж. Рука вошла в столичную гавань и открыла огонь по городу из корабельных орудий. Однако столичное ополчение смогло воспрепятствовать как высадке десанта, так и любым попыткам мятежа[1246].

Таким образом, осенью 1689 г. ирландским якобитам, использовавшим затруднения Шомберга со снабжением своей армии, недостаточную согласованность действий флота и армии Вильгельма III и климатический фактор, удалось остановить наступление войск противника. Кампания сентября-октября 1689 г. стала первым крупным военным успехом якобитов в Ирландии со времени неудачной осады Лондондерри.

Итак, формирование якобитского режима в Ирландии стало ответом местной политической элиты на события, связанные со «Славной революцией» в Англии. Этот процесс занял почти год: с осени 1688 г. по ноябрь 1689 г. Становление якобитского режима в Ирландии проходило в три фазы. На первой (декабрь 1688 — апрель 1689 г.) якобитам удалось создать собственные вооруженные силы и поставить под свой контроль большую часть острова. На второй (май-июнь 1689 г.) актами Патриотического парламента были юридически оформлены правовые основы утвердившегося в стране режима. На третьем этапе (август-ноябрь 1689 г.) якобитскому режиму в Ирландии удалось отстоять свое право на существование в ходе борьбы с армией генерала Шомберга, посланной для его уничтожения. В то же время армии Якова II так и не удалось решить главную военную задачу в стране — окончательно уничтожить очаги оранжистского сопротивления в Ирландии. Вследствие этого низложенный британский король не смог перебросить свою ирландскую армию в Шотландию и обеспечить этим победу своих сторонников в северной Британии. Со своей стороны, якобиты, располагавшие значительной поддержкой в северном королевстве, в ожидании иностранной военной помощи тянули с решительными военными действиями, и их поддержка в Шотландии постепенно таяла. В ситуации, когда вопрос о власти в стране решали две небольшие армии, усиливалась роль субъективных и случайных факторов. Для якобитов таковым явилась смерть их предводителя — виконта Данди. Отказ большей части шотландской аристократии поддержать реставрационные планы Якова II привели к тому, что движение его сторонников фактически захлебнулось. В то же время следует отметить, что у оранжистов социальная опора была столь же (если не более) узкой, как у сторонников Якова II. Приверженцы Вильгельма Оранского выстояли в политической борьбе, главным образом, благодаря поддержке (включая случаи подкупа) со стороны Англии.

§ 2. Апогей военно-политической борьбы в Ирландии и постепенный спад в Шотландии (декабрь 1689 г. — июль 1690 г.)

Стремясь развить свой успех, в конце 1689 — начале 1690 гг. сторонники Якова II предприняли попытку нанести решительный удар режиму Вильгельма III, одновременно задействовав имеющиеся у них ресурсы во всех трех британских королевствах. В Англии возник заговор с целью свержения правительства. В Горную Шотландию из Ирландии в ноябре 1689 г. был направлен опытный генерал-майор Томас Бахан, который, по мысли якобитского руководства, должен был заменить погибшего виконта Данди. В северном королевстве якобитам при поддержке французских корсаров удавалось вплоть до 1694 г. удерживать морскую крепость Бэсс, контролировавшую подступы к Эдинбургу с Северного моря[1247]. В Шотландии Якова II продолжали поддерживать епископальная церковь[1248] и крупнейшие интеллектуальные центры страны — университеты Эдинбурга и Сент-Эндрюс[1249].

В это время в Ирландии Яков II готовился к масштабной военной кампании. Не полагаясь на свою ирландскую армию, низложенный Стюарт просил Людовика XIV предоставить ему французские регулярные части — лучшие в Европе того времени. Однако Бурбон согласился поставить своих солдат низложенному Стюарту лишь в качестве обмена на предоставление эквивалентного количества ирландских наемников. На рубеже 1689–1690 гг. по требованию Людовика XIV и французского военного министерства на «Изумрудном острове» была сформирована пятитысячная бригада, состоявшая из пяти лучших полков ирландской армии. Во главе этого соединения Яков II поставил одного из наиболее опытных генералов своей армии — генерал-майора Джастина МакКарти, который в апреле 1690 г. со своими солдатами отправился на службу французской короне, где ирландская бригада была инкорпорирована в состав французской армии и отличилась в целом ряде сражений[1250].

Следует подчеркнуть, что проведенный в марте-апреле 1690 г. обмен контингентами между Ирландией и Францией оказался неравноценным, и якобитская сторона от него больше потеряла, чем выиграла. В марте 1690 г. французское правительство направило в Ирландию семитысячный экспедиционный корпус под командованием графа де Лозэна. Из пяти полков, входивших в его состав, лишь три были рекрутированы из французских солдат, на верность которых якобиты могли полностью положиться[1251]. Один полк был набран из валлонов, а последним являлся так называемый Голубой полк. С сугубо военной точки зрения это было вполне боеспособное соединение, а его командир Конрад фон Цурлаубен — опытным ветераном, в начале своей военной карьеры служившим под командованием знаменитого маршала де Тюренна. Однако Голубой полк имел существенный недостаток в политическом плане, заключавшийся в том, что он почти полностью был сформирован из военнопленных армий Аугсбургской лиги, главным образом, немцев и швейцарцев. Их преданность французской короне была сомнительна, поэтому Людовик XIV направил Голубой полк воевать против Вильгельма Оранского на Британские острова. Яков II и его ирландские приближенные были крайне недовольны тем, что подавляющее большинство военнослужащих Голубого полка были ревностными протестантами и открыто совершали свои религиозные обряды. После разгрома якобитов на р. Бойн многие солдаты Цурлаубена перешли на сторону Вильгельма III[1252].

Другой ошибкой Якова II стал неудачный выбор нового главнокомандующего. По просьбе низложенного британского монарха вместо удаленного из-за личного конфликта генерала Конрада фон Розена Людовик XIV направил в Ирландию графа де Лозэна[1253]. Последний получил это назначение по протекции королевы Марии Моденской, которую сопровождал во время ее бегства из Англии в 1688 г. Однако граф де Лозэн был блестящим придворным, но посредственным полководцем. К тому же, его появление раскололо якобитский двор в Дублине. Ярыми противниками де Лозэна выступил лорд-канцлер Тирконнел и главный советник Якова II из числа английских эмигрантов — виконт Довер. Кроме того, новый главнокомандующий ирландской якобитской армии находился в немилости у французского короля (и ранее скрывался от опалы в Англии) и был в конфликте со многими своими высокопоставленными соотечественниками, от сотрудничества якобитов с которыми во многом зависел исход кампании 1690 г. В частности, граф д'Аво ответил на назначение графа де Лозэна отставкой. В его лице низложенный Стюарт потерял опытного и компетентного советника. Другой противник де Лозэна — военный министр Франции маркиз де Лувуа с этого времени свел военную помощь Якову II к минимуму[1254].

Одновременно с приготовлениями к военным действиям в Ирландии Яков II пытался использовать в своих целях обострение политической ситуации в Шотландии на рубеже 1689–1690 гг. В северном королевстве приход к власти сторонников принца Оранского привел к появлению оппозиции оранжистскому правительству не только «справа» — в лице якобитов, но и «слева» — со стороны крайних вигов. В конце 1689 — начале 1690 гг. между этими двумя фракциями наметился союз. В значительной степени возникновение данного политического альянса стало следствием ошибочной политики Вильгельма III, мало знакомого с шотландскими порядками. В ходе «Славной революции» принц Оранский поддержал в Шотландии группировку умеренных пресвитериан, которую возглавляли герцог Хэмилтон, графы Мелвилл и Крофорд, Джон и Джеймс Далримплы. Именно они, а также их родственники и клиенты по распоряжению короля Вильгельма III получили ключевые посты в новом правительстве[1255]. Лидеры крайних пресвитериан, сыгравшие в свержении Якова II не меньшую роль, посчитали себя обделенными и сформировали в шотландском парламенте оппозицию действующему правительству. Ее ядро составила группировка «Клуб», получившая свое название по вывеске одной из таверн Эдинбурга, в которой собирались ее участники[1256].

Недовольных политиков возглавил известный лидер крайних вигов сэр Джеймс Монтгомери оф Скелморли (ум. 1694 г.). Прежде он был активным представителем партии оранжистов. Во время «Славной революции» Дж. Монтгомери собирал ополчение в юго-западных шотландских графствах с целью организовать выступление в поддержку Вильгельма Оранского. Ему также было поручено задание прервать почтовое сообщение между Лондоном и Эдинбургом, с которым, согласно сведениям графа Балкэрреса, виг из Скелморли успешно справился[1257]. Весной 1689 г. Дж. Монтгомери выступал в Конвенции Сословий, собравшейся в Эдинбурге, с требованием лишить Якова II прав на шотландский престол[1258]. Весной того же года этот вигский лидер вошел в состав делегации, которая по поручению шотландской Конвенции Сословий была направлена в Лондон с целью предложить Вильгельму и Марии шотландскую корону. В этой миссии Дж. Монтгомери представлял дворянство Шотландии[1259]. При новом режиме Монтгомери рассчитывал получить должность государственного секретаря Шотландии. Однако приближенные Вильгельма III склонили короля назначить на эту должность придерживающегося более умеренных взглядов Джорджа Мелвилла. Оскорбленный Джеймс Монтгомери отказался от предложенного ему взамен поста заместителя председателя Высшего уголовного суда Шотландии и начал плести интриги против нового правительства[1260].

Кроме Дж. Монтгомери в «Клуб» входили граф Аргайл, лорд Росс, участник восстания 1685 г. Патрик Хьюм, яркий представитель шотландских вигов Данкан Форбс, принимавший активное участие в «Славной революции», и бывший индепендент-республиканец Роберт Фергюсон[1261]. В собраниях «Клуба» также принимали участие несколько офицеров шотландской армии и ряд менее значительных лиц[1262].

Первоначально лидеры крайних пресвитериан действовали парламентскими методами. Однако за время сессии, проходившей весной-летом 1689 г., членам «Клуба» не удалось добиться существенных результатов. К тому же Джеймс Монтгомери и его соратники окончательно впали в немилость при дворе Вильгельма III[1263]. В октябре 1689 г. шотландскому правительству удалось расколоть «Клуб». Группировка Дж. Монтгомери распалась[1264], а сам он фактически оказался в политической изоляции. Из прежних соратников с Дж. Монтгомери остался лишь лорд Росс[1265].

Неудачная политическая кампания 1689 г., по собственным словам Дж. Монтгомери, привела его к убеждению, что «не стоит ожидать, что при нынешнем короле можно чего-либо добиться»[1266]. Поэтому он составил дерзкий план, заключавшийся в том, чтобы переметнуться на сторону Якова II, с помощью якобитов свергнуть в Шотландии правительство Вильгельма III и добиться реставрации свергнутого Стюарта. В случае успеха честолюбивый виг рассчитывал получить в награду от Якова II пост главы шотландского правительства.

Первым шагом Дж. Монтгомери стала попытка обеспечить себе опору в собственной партии. В ноябре-декабре 1689 г. Дж. Монтгомери организовал из радикальных вигов новую антиправительственную группу, которая в большинстве источников продолжала именоваться «Клубом». В нее вошли постоянно метавшийся между различными силами граф Эннандейл (ранее также как и Дж. Монтгомери сотрудничавший с якобитами), лорд Росс, Роберт Клерк, капитан Уильямсон и ряд других[1267].

Вторым шагом стало заключение политического союза между группировкой Джеймса Монтгомери и сторонниками Якова II. Еще летом 1689 г. глава «Клуба» вступил в сношения с видными представителями якобитского лагеря в Шотландии — герцогом Куинсберри и Джеймсом Огилви[1268]. Осенью 1689 г. Дж. Монтгомери с двумя своими соратниками графом Эннандейлом и лордом Россом приехал в Англию, где к этому времени возник якобитский заговор с целью реставрации Якова II. Его возглавляли братья Хайд — графы Кларендон и Рочестер, миссис Клиффорд, чей муж был известным якобитом и после «Славной революции» бежал во Францию, а также видные представители общины квакеров — Уильям Пенн и полковник Фергюс Греймс[1269].

Джеймс Монтгомери попытался объединить два центра антиправительственной конспирации, сложившиеся в Лондоне и Эдинбурге. Он смог войти в доверие к одному из видных шотландских якобитов — графу Эррану, заключенному в Тауэре. Тот, опираясь на свои обширные связи в среде якобитской аристократии, помог Дж. Монтгомери выйти на ключевых представителей партии Якова II в Англии. В частности, в источниках упоминается о переговорах представителей «Клуба» с виконтом Престоном, и Джоном Эштоном — бывшем пажом супруги низложенного короля Марии Моденской[1270]. Историк Дж. Далримпл упоминает о том, что Дж. Монтгомери и двум его соратникам удалось установить связи с графом Кларендоном, епископами «Церкви неприсягнувших» и «другими приверженцами партии свергнутого короля»[1271].

Дж. Монтгомери также удалось заручиться поддержкой якобитского эмигрантского двора во Франции. В частности, королева Мария Моденская, фактически возглавлявшая двор в период отсутствия Якова II, руководившего военными действиями в Ирландии, через Дж. Эштона передала «Клубу» на организацию государственного переворота в Шотландии значительную сумму — 11 тыс. гиней[1272].

9 января 1690 г. Дж. Монтгомери со своими спутниками вернулся в Шотландию. Вновь благодаря посредничеству графа Эррана, к этому времени освобожденного из Тауэра[1273], члены «Клуба» смогли вовлечь в свой заговор виднейших представителей якобитского движения в Шотландии, среди которых были магнаты как равнинной части страны (графы Балкэррес, Линлитго, Лодердейл, Хьюм, виконт Оксенфурд), так и Горного Края (граф Бредолбен, лорд Даффас), а также маркиз Этолл, виконт Стормонт и лорд Бойн, имевшие влияние в обеих частях северного королевства. Так заговор приобрел значительные масштабы[1274]. Представители якобитов дали согласие на создание политического союза со сторонниками Дж. Монтгомери и организацию совместных действий на грядущей сессии шотландского парламента при условии, что конечной целью борьбы станет восстановление власти Якова II в Шотландии[1275]. Позднее к реставрационному заговору примкнули виг лорд Меррей — один из сыновей маркиза Этолла и бывший сторонник Вильгельма III лорд Тарбет[1276].

Заговорщикам удалось создать мощную конспиративную сеть. Согласно данным следственных материалов, якобитские агенты, выполнявшие поручения Якова II или руководителей заговора, часто не были в курсе, что им поручено совместное задание, и встречались друг с другом лишь на борту корабля, отправлявшегося во Францию[1277]. Англичанин Генри Невил Пейн был ответственным за осуществление связи между конспираторами в Англии и Шотландии[1278]. Джон Эштон курировал контакты между Лондоном и Парижем[1279]. Роль главного связного играл Мэтью Кроун, к которому якобиты и сам Яков II питали неограниченное доверие. Именно благодаря его усилиям поддерживалась постоянная связь между сторонниками низложенного Стюарта в Лондоне, Дублине и Сен-Жермене[1280]. Впоследствии стало известно, что М. Кроун был двойным агентом и с мая 1691 г. регулярно информировал британское правительство Вильгельма III о деятельности якобитов[1281].

На рубеже 1689–1690 гг., заручившись поддержкой в Англии и Шотландии, представители «Клуба» решились предложить свои услуги низложенному Стюарту. В конце декабря 1689 г. Дж. Монтгомери, граф Эннандейл, лорд Росс и другие члены «Клуба» составили пространное обращение к Якову II, в котором выражали сожаление по поводу своих прежних ошибок и впредь обязывались служить свергнутому монарху. Шотландские виги просили Якова II принять ряд условий, которые, по их мнению, должны были «успокоить общественное мнение» в стране. Согласно позднейшим показаниям графа Эннандейла, эти условия были изложены в 32 статьях. Среди них одними из главных были королевские гарантии пресвитерианского устройства шотландской церкви после реставрации. Заговорщики намеревались осуществить реставрацию парламентским путем и для осуществления своего предприятия просили Якова II придать решениям парламента, который они собирались созвать от его имени, силу закона[1282].

В «Календаре государственных бумаг» содержатся сведения о том, что Дж. Монтгомери и его соратники также выставили низложенному Стюарту ряд частных условий, на которых они соглашались принять участие в борьбе за восстановление его власти над Британскими островами. Согласно показаниям графа Эннандейла, последние были написаны на отдельном листе «собственной рукой сэра Джеймса Монтгомери»[1283]. Эти требования касались получения руководителями «Клуба» новых титулов и передачи в их руки контроля над вооруженными силами и всех ключевых постов в шотландском правительстве[1284].

В конце декабря 1689 г., предварительно заручившись рекомендательными письмами от королевы Марии Моденской, просившей своего супруга принять «людей чести», лидеры «Клуба» направили своего агента Симпсона ко двору Якова II в Дублине[1285]. Современник событий епископ Г. Бэрнет полагал, что Стюарт, которого «Славная революция» научила большей гибкости, решил использовать заговор Дж. Монтгомери в качестве диверсии, которая бы вынудила его соперника Вильгельма III Оранского отвлечь значительную часть своих сил в Шотландию, что привело бы к ослаблению позиций оранжистов в Ирландии. По всей видимости, именно эти соображения вынудили Якова II принять дерзкие требования шотландских пресвитериан[1286].

В мае-июне 1690 г. члены «Клуба» получили из Ирландии ответное письмо Якова II, а также инструкции и патенты[1287]. Все их условия были удовлетворены. Граф Эннандейл был пожалован в маркизы и получил пост губернатора Эдинбургского замка. Лорд Росс был удостоен графского титула и произведен в полковники Королевской конной гвардии. Дж. Монтгомери получил в личное владение графство Эр и патент на должность государственного секретаря Шотландии, которой он столь упорно добивался. В то же время следует отметить, что Яков И, оставив в шотландском правительстве ключевые посты за радикальными вигами, передал контроль над парламентом, который, согласно планам заговорщиков, должен был добиться реставрации монарха, в руки якобитов. В одной из инструкций, полученных шотландскими заговорщиками из Дублина, были особо выделены давние и преданные сторонники свергнутого короля: Джеймс Огилви и горский вождь Юэн Кэмерон. Кроме того, Яков II считал возможным попытаться привлечь к заговору герцога Хэмилтона. Низложенный Стюарт также направил Дж. Монтгомери указание о необходимости восстановить Тайный совет Шотландии в том составе, в котором он был до «Славной революции»[1288].

Таким образом, высшие должностные посты в Шотландии были распределены. Возникает вопрос: каким образом радикальные виги и якобиты рассчитывали осуществить переворот? План заговорщиков сложился достаточно спонтанно — в значительной степени под влиянием слухов, появившихся зимой 1689–1690 гг., о том, что Вильгельм III готовится лично возглавить экспедицию в Ирландии. Последнее означало, что король не будет присутствовать на заседаниях шотландского парламента, оставит Англию без авторитетного руководства и эвакуирует на «Изумрудный остров» большую часть своей британской армии[1289].

Суть плана членов «Клуба» заключалась в том, чтобы на предстоящей весенней сессии парламента в Эдинбурге объединиться с якобитами, которые также согласились принять участие в выборах, и, используя недовольство депутатов-пресвитериан политикой правительства, склонить сословное представительство голосовать против вотирования денег на содержание армии. Заговорщики рассчитывали, что этот шаг приведет к возникновению политического кризиса в стране. Вильгельм III вынужден будет распустить шотландский парламент, а шотландские войска, оставшись без жалования, займут нейтральную позицию в политической борьбе. В итоге, по мысли Дж. Монтгомери и его сообщников, правительство Вильгельма Оранского, не имевшее прочной социальной и политической поддержки в Шотландии, должно было потерять последнюю опору в лице армии, в то время как на помощь заговорщикам должен был подойти генерал-майор Т. Бахан с отрядами горских якобитских кланов[1290]. Дж. Монтгомери и граф Эннандейл также намеревались, используя свое влияние среди ковенантеров, поднять на борьбу с правительством население юго-западных графств Шотландии[1291]. Заговорщики условились, что, как только к берегам Шотландии подойдет французский военный флот, они поднимут восстание: каждый — в той части страны, где лежали его владения. Общее руководство вооруженным выступлением в Шотландии было поручено графу Эррану[1292]. Одновременно английские якобиты обещали поднять восстание в Вустершире, Ланкашире и Уэстморленде[1293]. Предполагалось, что решающую поддержку вооруженному выступлению окажут десанты, направленные Людовиком XIV из Франции и Яковом II из Ирландии. Опираясь на эти силы, заговорщики собирались созвать в Эдинбурге новый парламент, в котором сторонники низложенного Стюарта составили бы большинство, и провозгласить его законным монархом Шотландии[1294].

В первой половине 1690 г. заговорщики начали готовиться к реализации своего плана. Шотландские магнаты начали тайно вооружать своих вассалов[1295]. В марте по подозрению в подготовке реставрации Якова II был арестован якобит лорд Олифант и несколько его сообщников[1296].

В то же время следует отметить, что по мере подготовки государственного переворота на первый план начали выступать внутренние противоречия между заговорщиками. В частности, обнаружилось, что расхождения в политических взглядах между якобитами и радикальными пресвитерианами были столь велики, что Дж. Монтгомери длительное время был вынужден скрывать от большинства своих соратников факт объединения с партией Якова II[1297]. Важную роль сыграли также этнические и личные противоречия. В частности, из-под контроля Джеймса Монтгомери и его шотландских союзников вышли английские якобиты. Фактически в Лондоне возник самостоятельный заговор.

В английской столице якобитами был создан заговорщический комитет, в который вошли граф Кларендон, родной брат виконта Престона полковник Джеймс Грэм, графиня Дорчестер, квакеры У. Пенн и Ф. Греймс[1298]. В своих показаниях М. Кроун сообщал, что на собраниях лондонских якобитов присутствовали агенты Якова II из Дублина и Сен-Жермена[1299].

Членами лондонского комитета был разработан собственный план переворота с целью реставрации низложенного Стюарта, в котором центральное место отводилось Англии. Предполагалось, что как только Вильгельм III транспортирует свои войска в Ирландию, Яков II должен будет немедленно высадиться со своей ирландской армией в Шотландии или на западном побережье Англии[1300]. После успешного завершения этой операции французский военный флот, на который якобитским комитетом возлагалась задача переброски войск низложенного Стюарта из Ирландии, должен был встать в Ирландском море и отрезать таким образом Вильгельма Оранского с его армией от Британии. Согласно планам заговорщиков, после высадки Якову II надлежало как можно скорее прибыть в Лондон и немедленно объявить всеобщую амнистию, дабы успокоить население, после чего созвать парламент и «облечь себя королевскими полномочиями, дабы ни один гарнизон в Англии не мог более сопротивляться его власти»[1301].

Обсуждение этого плана вызвало серьезные разногласия среди лондонских якобитов. Супруга одного из главных заговорщиков миссис Оглторп выступила против предложения ирландского десанта в Англии, предлагаемого большинством участников конспирации. Узнав, что два якобитских агента с соответствующей резолюцией лондонского комитета отправляются ко двору низложенного Стюарта в Дублине, леди Оглторп решила опередить их и отправилась в Ирландию, чтобы добиться личной аудиенции у Якова II. Однако в результате интриг полковника Ф. Греймса и миссис Клиффорд она была задержана английскими властями в Честере и посажена под арест[1302].

Несмотря на внутренние противоречия среди якобитов, реставрационный заговор приобрел угрожающие для правительства масштабы. Источники свидетельствуют, что нити якобитской конспирации пронизывали важные политические институты Англии: парламент, государственную церковь, армию. Согласно данным следственных материалов, граф Кларендон и другие заговорщики вошли в сношение с бывшими соратниками Якова II герцогами Бьюфортом и Ньюкаслом, графами Рочестером и Эйлсбери, епископами англиканской церкви и членами парламента. М. Кроун сообщал на судебном процессе, что к заговору был причастен известный торийский лидер Эдуард Сеймур. Якобиты установили контакты со вдовствующей королевой — матерью Якова II[1303].

Наиболее многочисленные сведения сохранились о заговоре в вооруженных силах. Один из заговорщиков полковник Т. Оглторп сообщал У. Пенну, что «даже в личной гвардии короля Вильгельма есть люди, которые при первой возможности готовы снести ему голову»[1304]. Якобиты надеялись поставить под свой контроль часть британской армии и флота. С этой целью лондонский комитет по указанию королевы Марии Моденской назначил командующим военно-морскими силами, оставшимися верными Якову II, адмирала барона Дартмута, известного своими якобитскими симпатиями, а сухопутными силами — генералов Дж. Фенуика и Э. Сэквилла, а также полковника Т. Оглторпа[1305].

Во Франции Мария Моденская готовила в порту Дюнкерк корабли с грузом оружия и боеприпасов, которые по первому сигналу Дж. Монтгомери должны были отправиться в Шотландию. Кроме того, супруге низложенного Стюарта удалось собрать 6 тыс. ливров для оплаты военной службы повстанческой армии генерал-майора Т. Бахана, которая должна была поддержать заговорщиков в Эдинбурге[1306].

Сам Яков II, узнав о масштабах якобитской конспирации в Британии, потребовал от своих сторонников поставить под свой контроль два крупнейших южных порта Англии — Плимут и Портсмут[1307]. Свергнутый монарх и его ближайшее окружение в Ирландии полагали, что единственным средством избежать разгрома в столкновении с армией Вильгельма III в предстоящей военной кампании в Ирландии является превентивное вторжение в Англию. Однако для осуществления этой операции Якову II были необходимы французские регулярные части (его ирландские войска по-прежнему находились в крайне плачевном состоянии) и поддержка французского военного флота. В своей корреспонденции лидер ирландских якобитов герцог Тирконнел отмечал, что достаточно только французскому флоту войти в Ирландское море, чтобы «Яков получил шанс»[1308]. Таким образом, вопрос оставался в том, согласится ли Людовик XIV оказать своему кузену Якову II помощь в столь рискованной операции.

Зимой-весной 1690 г. якобиты по всем каналам начали оказывать давление на французское правительство. Яков II требовал от своего посла во Франции виконта Довера, чтобы тот добился у Людовика XIV предоставления «оружия, боеприпасов, флота и войск, дабы вторгнуться в Англию и сделать диверсию в Шотландии»[1309]. Герцог Тирконнел писал находившимся во Франции своим знакомцам — дипломатам Полю де Баррийону и графу д'Аво. Супруга Якова II королева Мария Моденская пыталась действовать через французского министра маркиза де Сеньеле, ведавшего французским военно-морским флотом[1310].

Однако в то время главным фаворитом Людовика XIV был государственный секретарь по военным делам маркиз де Лувуа, который ввиду полного контроля британским и нидерландским флотом пролива Ла-Манш считал невозможным оказать помощь Якову II в масштабах необходимых для осуществления вторжения из Ирландии. Кроме того, мнение французского монарха о положении дел на Британских островах усугубили пессимистические отчеты о своих миссиях дипломата графа д'Аво и французских офицеров, вернувшихся из Ирландии. В итоге, к началу 1690 г. Людовик XIV потерял надежду на то, что в Англии может подняться массовое восстание в пользу Якова II, а без твердых гарантий успеха французский король был не намерен оказывать масштабную помощь своему кузену[1311]. Поэтому в ответных посланиях низложенному британскому монарху Бурбон советовал ему оставить мысли о каких-либо предприятиях в Англии и Шотландии и сосредоточиться на обороне Ирландии[1312].

Между тем без масштабной иностранной военной помощи заговор Дж. Монтгомери был обречен на провал. Уже в январе-феврале 1690 г. среди высших чинов Шотландии начали возникать подозрения об объединении якобитов и радикальных вигов во главе с Дж. Монтгомери[1313]. Министры Вильгельма III были столь напуганы масштабами антиправительственной конспирации, что долгое время не решались открыть сессию парламента[1314]. Все же в мае 1690 г. сословное представительство собралось в Эдинбурге[1315]. При подготовке к борьбе со сторонниками правительства в парламенте Джеймс Монтгомери допустил существенный просчет. Как и большинство представителей оппозиции, он ожидал, что поведение правительства на новой парламентской сессии будет таким же, как и на предыдущей в 1689 г., когда половинчатая политика королевского комиссионера герцога Хэмилтона вызвала бурную реакцию со стороны пресвитериан. Однако Вильгельм III, уезжая в Ирландию, назначил королевским комиссионером вместо Хэмилтона более дипломатичного лорда Мелвилла — сторонника умеренного курса в религиозной политике. Новый комиссионер удовлетворил основные требования пресвитериан, и в итоге «Клуб» оказался лишенным своего главного козыря[1316]. Оражистам также удалось усилить свои ряды в парламенте путем обещания отдельным представителям оппозиции государственных постов, а также прямым подкупом[1317].

Пытаясь спасти положение, Дж. Монтгомери предпринял отчаянный шаг. Надеясь мобилизовать крайних вигов, он выступил на заседании парламента с пламенной речью, в которой призвал установить в Шотландии республику. Однако этот ход привел лишь к тому, что окончательно расстроил организованный Джеймсом Монтгомери политический союз: якобиты были шокированы выпадами против монархии, а виги окончательно потеряли к нему доверие и предпочли поддержать Джорджа Мелвилла[1318]. Узнав, что лидеры «Клуба» тайно вели переговоры с Яковом II о передаче в их руки всех высших государственных постов в Шотландии, якобиты окончательно отошли от поддержки Дж. Монтгомери, и единая оппозиция правительству Вильгельма III распалась[1319].

Осознав, что их дело проиграно, руководители партии радикальных пресвитериан, стремясь избежать обвинения в государственной измене, отправились в Лондон к супруге Вильгельма Оранского — королеве Марии II Стюарт — и сами раскрыли заговор, выставив Джеймса Монтгомери главным виновником[1320]. С помощью этого шага члены «Клуба» надеялись добиться для себя королевского прощения. В начале июня 1690 г. первым с «признанием» в Лондон оправился лорд Росс[1321]. Якобиты пытались всячески воспрепятствовать его признанию, поскольку понимали, что в случае раскрытия заговора тень падет и на них. Но все их усилия оказались тщетными[1322]. После того, как стало известно о предательстве Росса, большинство сторонников Якова II покинули эдинбургский парламент и бежали в свои поместья[1323].

Благодаря предательству большинству ключевых фигур, принимавших участие в заговоре Дж. Монтгомери, удалось избежать наказания. В результате раскрытия антиправительственной конспирации пострадали, главным образом, английские союзники «Клуба», а из числа шотландцев — лишь второстепенные лица. Вильгельм III приказал заключить в Тауэр всех, кого он подозревал в якобитских симпатиях: графов Кларендона и Эйлсбери, виконта Престона, У. Пенна, генералов Дж. Фенуика и Э. Сэквилла, полковника Т. Оглторпа[1324]. Графиня Дорчестер избежала ареста лишь благодаря покровительству графа Ноттингема[1325]. Графу Бредолбену и лорду Тарбету также удалось добиться королевского помилования[1326]. В итоге, в Шотландии были арестованы только граф Хьюм и виконт Оксенфурд, а также англичанин Г.Н. Пейн[1327]. В ходе следственного процесса над участниками заговора к смертной казни был приговорен один человек, чье имя доступные мне источники не сохранили, который выполнял мелкие курьерские поручения[1328].

Предательство недавних соратников чрезвычайно встревожило Джеймса Монтгомери. На рубеже июня-июля 1690 г. он дважды являлся к лорду Мелвиллу, пытаясь добиться его протекции перед тем, как отправиться с собственным признанием к королеве Марии II[1329]. Чтобы убедить власти в своей искренности, он передал Дж. Мелвиллу письма, полученные им из Франции от королевы Марии Моденской. Пытаясь спасти свое положение, глава «Клуба» даже согласился назвать имена всех своих шотландских сообщников. В то же время он отказался выдать английских якобитов[1330].

В конце июля 1690 г. шотландский Тайный совет позволил Дж. Монтгомери покинуть страну и отправиться с повинной в Лондон[1331]. Однако переговоры шотландского авантюриста с английскими властями приняли столь острый оборот[1332], что, по словам шотландского историка У. Фергюсона, «у Монтгомери не выдержали нервы», и он бежал на континент. Остаток жизни Дж. Монтгомери провел «то скрываясь в Лондоне, то плетя интриги в Сен-Жермене»[1333].

Заговор с целью реставрации Якова II потерпел фиаско. Однако отголоски этого предприятия якобитов и их союзников — шотландских вигов — еще долго беспокоили политиков в обоих британских королевствах. В историографии распространено мнение, что разгром якобитских кланов правительственными войсками в битве при Кромдейле (30 апреля — 1 мая 1690 г.) положил конец военной активности сторонников низложенного Стюарта в Хайленде[1334]. Однако анализ источников приводит к выводу, что горцы смогли достаточно быстро оправиться от поражения и летом 1690 г., используя неустойчивое положение правительства в Шотландии вследствие слухов о масштабном реставрационном заговоре, предприняли несколько рейдов на территорию, контролируемую властями. В частности, в июне 1690 г. отряд горцев-якобитов под командованием полковника А. Кэннона, преследуя разбитые им правительственные силы, показался в округе Стирлинга, что должно было вызвать немалую панику, поскольку город был ключевым пунктом на пути движения из горной части страны в равнинную. В конце того же месяца генерал-майор Т. Бахан подступил с другим отрядом к Эбердину[1335]. Прибывший из Ирландии эмиссар Якова II граф Сифорт собирал в удаленном графстве Росс своих многочисленных вассалов и собирался соединиться под Инвернессом с силами генерала Т. Бахана и полковника А. Кэннона, однако в сентябре граф был принужден правительственными войсками к сдаче[1336].

Тем временем в Лондоне начали распространяться слухи о подготовке нового якобитского восстания в Шотландии. В частности, 15 июля 1690 г. граф Ноттингем писал в ставку Вильгельму III в Ирландии, что шотландцы «всех сословий находятся в заговоре против правительства; и не могут думать ни о чем ином, как только о своем прежнем монархе»[1337].

Значение заговора Дж. Монтгомери в истории становления якобитского движения состоит в том, что он стал первой попыткой совместных и заранее скоординированных действий сторонников Якова II в Англии, Шотландии, Ирландии и эмигрантского центра во Франции. Ранее имели место факты переговоров между отдельными представителями движения, однако до конца 1689 г. якобиты действовали в различных частях «британского архипелага» разрозненно, что существенно ослабляло потенциал того удара, который они могли нанести правительству.

Летом 1690 г. основные события развернулись в Ирландии. 11 июня на севере острова высадился со своей армией Вильгельм III[1338]. Как и осенью 1689 г., опасность придала Якову II решимость, и 16 июня он выступил из Дублина навстречу противнику. Главнокомандующим был назначен герцог Тирконнел, но фактически верховное руководство армией осуществлял сам король. Тирконнел и граф де Лозэн давали свергнутому Стюарту совет уклониться от битвы, однако Яков II полагал, что, оставив ирландскую столицу без боя, они потеряют поддержку населения острова и контроль над двумя крупнейшими и экономически наиболее развитыми провинциями: Манстером и Ленстером. Помимо этого в немолодом уже короле, видимо, проснулся азарт «солдата удачи», и он решил, поставив на карту все, рискнуть дать генеральное сражение[1339].

Битва, решившая исход борьбы за корону Британии двух монархов, произошла 1 июля 1690 г. на р. Бойн. Армия Якова II насчитывала 25 тыс. человек, Вильгельма III — 35 тыс. Превосходство оранжистов было не только количественным, но и качественным. Армия Вильгельма III превосходила якобитов в вооружении, подготовке и боевом опыте. Якобиты испытывали острую нехватку в артиллерии, огнестрельном оружии и боеприпасах. П.Б. Эллис характеризует армию Якова II как «нищенскую армию», а Т.Б. Маколей называет ее «посмешищем Европы»[1340]. Мнение ученых подтверждается сведениями источников. Так, в частности, лорд Грэнард, перешедший на сторону Вильгельма III, докладывал об ирландских якобитах в Лондон: «У них нет железа ни для выковки бойков алебард, ни для изготовления подков»[1341]. Ирландская армия состояла в основном из новобранцев, в то время как Вильгельм III противопоставил им закаленных в боях ветеранов европейских войн конца XVII в.[1342] Но важнее всего было то, что у Якова II, в отличие от его зятя, не было военачальников европейского уровня. Герцог Берик, получивший в конце жизни титул маршала Франции, в то время был еще слишком молод и неопытен. Патрик Сарсфилд прославился как отважный кавалерийский офицер, однако был плохим стратегом. Герцог Тирконнел, хотя и был профессиональным военным, но (как и граф де Лозэн) — посредственным командиром и, к тому же, уже стар[1343].

1 июля 1690 г. утренний туман, застлавший более низкий северный берег р. Бойн, на котором расположился со своей армией Вильгельм III, скрыл от якобитов правофланговое движение армии оранжистов. В пять часов утра Майнхард Херман, граф Шомберг — сын маршала герцога Шомберга — с отрядом в 7 тыс. пехоты и конницы поднялся вверх по течению и тремя колоннами пересек реку Бойн в районе холма Роснари. Разбив прикрывавший брод драгунский отряд полковника Н. О'Нила, граф занял позиции на южном берегу и стал дожидаться подкреплений, но тем не менее не смог выполнить вторую часть возложенного на него задания — зайти в тыл ирландской армии и отрезать ей путь к отступлению. Майнхард Херман с присоединившимся к нему генералом Дугласом запутались в местности и со всеми своими войсками увязли в болоте[1344].

Весть о том, что крупные силы оранжистов переправились через реку в районе Роснари, вызвала сильное волнение в якобитском лагере. Граф де Лозэн, а вслед за ним и Яков II решили, что Вильгельм III предпринял главную атаку на их левый фланг и хочет отрезать их от единственного пути отступления — моста через р. Нэнни в деревне Далик, расположенной в тылу якобитской позиции. Поэтому к Роснари были переброшены две трети якобитских войск, в том числе наиболее боеспособные части: французские полки графа де Лозэна и бригада участника боя при Килликрэнки генерал-майора Джона Уохопа[1345].

Вильгельм III, дождавшись десяти часов утра, когда ложная тревога полностью охватит якобитский лагерь, и после мощной артиллерийской подготовки отдал приказ о начале генерального наступления ниже по течению — в районе селения Олдбридж[1346]. Под звуки революционной песни «Лиллибуллеро» первой в бой двинулась нидерландская гвардия под командованием графа де Сольмса[1347]. Она являлась ударной частью армии Вильгельма III[1348].

Оборону Олдбриджа возглавлял герцог Тирконнел, общее командование пехотой осуществлял шотландец генерал-лейтенант Ричард Хэмилтон, а конницей — английский католик генерал-лейтенант Доминик Шелдон. В момент наступления нидерландской гвардии деревню Олдбридж обороняло два пехотных полка — лорда Клэнрикарда и графа Энтрима. Помимо них герцог Тирконнел имел в резерве пять полков пехоты, три эскадрона кавалерии, два эскадрона драгун и три роты конной лейб-гвардии Якова II под командованием герцога Берика. Все вместе силы якобитов в Олдбридже составляли 5,5 тыс. человек и должны были противостоять 15 тыс. отборной пехоты Вильгельма III.

Несмотря на шквальный огонь якобитов, солдаты нидерландской гвардии преодолели реку, взобрались на высокий южный берег и выбили из деревни оба якобитских полка[1349]. Тогда герцог Берик попытался сбить нидерландских пехотинцев с берега кавалерийской атакой. Однако солдаты Вильгельма III отбили все атаки британской конной гвардии[1350]. Вильгельм Оранский в помощь своим соотечественникам бросил в бой добровольческие полки из ольстерских колонистов, два пехотных «гугенотских»[1351] полка, английский полк Джона Ханмера и нидерландский пехотный полк под командованием своего дяди — Хендрика ван Нассау-Ауверкерка[1352]. В одиннадцать часов утра Вильгельм III приказал перейти в наступление последнему пехотному соединению своей армии — датской бригаде герцога Вюртемберга[1353]. Из-за атак якобитов датские наемники потеряли брод и шли по шею в воде. Два самых рослых гренадера несли на плечах своего командира — герцога Вюртемберга[1354].

Герцог Тирконнел бросил против форсирующих реку оранжистов часть своей пехоты под командованием генерала Р. Хэмилтона и графа Энтрима. Однако ирландские новобранцы, едва завидев стройные ряды наступающих на них европейских наемников, в беспорядке бросились бежать. Тогда якобиты атаковали выходящую на берег пехоту противника своей конницей. В результате английский полк Джона Ханмера и нидерландский — Хендрика ван Нассау-Ауверкерка были загнаны обратно в реку. Прочие части Вильгельма III понесли тяжелые потери. Даже датскую бригаду удалось отбросить от берега. По словам Т.Б. Маколея, нидерландские ветераны Вильгельма III впоследствии вспоминали, что им редко приходилось бывать в более жарком сражении[1355].

Пытаясь задержать общий приступ, герцог Тирконнел собрал все свои оставшиеся силы — около тысячи кавалеристов и обрушил их на пехоту Вильгельма Оранского. Даже ветераны европейских войн были потрясены этой отчаянной атакой. В ее результате погиб семидесятипятилетний маршал Шомберг[1356]. Но и якобиты понесли тяжелые потери. Под герцогом Бериком была убита лошадь. В полку Джона Паркера из 400 кавалеристов в живых осталось только тридцать[1357].

К этому времени Вильгельм III понял: для того, чтобы добиться решающего перелома в сражении, необходимо бросить в бой всю свою кавалерию. Около полудня началась переправа оранжистской конницы через Бойн. Главные силы вел сам король[1358]. С вступлением в бой кавалерии Вильгельма III исход битвы был предрешен. Якобитские силы обратились в массовое бегство. Герцог Тирконнел назначил генерала Р. Хэмилтона командиром арьергарда и приказал ему сдерживать, насколько это будет возможно, наступление оранжистов, чтобы дать основным силам возможность отступить через мост через р. Нэнни[1359].

Только в два часа дня адъютант привез Якову II весть о том, что главная атака противника была предпринята на Олдбридж и деревня уже взята. В результате основная часть якобитской армии, так и не принявшая участия в бою, вместе с Яковом II оказалась зажатой между двумя флангами оранжистов: бригадой М. Хермана и генерала Дугласа, с одной стороны, и главными силами Вильгельма III, занявшими Олдбридж, с другой. Якобиты пытались провести фронтальную атаку противника, однако им помешала болотистая местность. Когда М. Хэрман и Дуглас начали с флангов обходить позиции ирландской армии, Яков II понял, что ему угрожает полное окружение и отдал приказ об отступлении[1360]. Ирландская пехота бросилась бежать безо всякого порядка[1361]. Единственной частью якобитской армии, сохранившей боевой порядок в ходе отступления, оказался экспедиционный французский корпус герцога де Лозэна. Французы дважды отбивали атаки преследующих оранжистких войск и спасли якобитов во время их отступления от окончательного разгрома[1362].

Ирландская армия была слишком многочисленной, поэтому Вильгельм III отказался от ее преследования, следуя стратагеме Сципиона Африканского: «Оставь врагу золотой мост»[1363]. Видимо, нидерландский статхаудер опасался, что не принявшие участие в бою две трети армии Якова II в ходе преследования могут повернуть назад, и в таком случае исход сражения будет неизвестен.

Во время этого сражения якобиты понесли сравнительно легкие потери: около 1 тысячи убитыми и 500 пленными. Оранжисты потеряли убитыми 500 человек[1364]. В результате победы при р. Бойн в руках Вильгельма III оказалась восточная часть Ирландии и столица королевства — Дублин. Якобиты были вынуждены отступить в самую суровую и бесплодную часть страны — западную провинцию Коннахт. Их боевой дух окончательно упал.

Увидев поражение своей ирландской армии, Яков II покинул поле сражения. Вечером 1 июля Яков II прибыл в Дублин, а 4 июля, считая продолжение борьбы в Ирландии бесперспективным, отбыл во Францию[1365]. Накануне он направил последние распоряжения герцогу Тирконнелу, согласно которым тот получил титул вице-короля Ирландии и неограниченные полномочия. Низложенный Стюарт предоставил Тирконнелу по своему усмотрению решить вопрос о дальнейшей судьбе якобитского движения в Ирландии[1366], предоставив ему полномочия на заключение мира с Вильгельмом III Оранским.

§ 3. Агония (июль 1690 г. — февраль 1692 г.)

Прибыв в Дублин утром 2 июля 1690 г., предводители разбитой якобитской армии герцоги Тирконнел и де Лозэн обнаружили, что ирландская столица находится в руках протестантов. Заключенные были выпущены из тюрем. Толпы горожан чинили беспорядки. Дома Патрика Сарсфилда и других известных предводителей якобитов были разграблены. Многие приближенные Якова II и французские аристократы бежали в соседний г. Уотерфорд. Началось формирование протестантского ополчения и разоружение католиков. Начальник нового гарнизона капитан Роберт Фицджерард сформировал временное правительство, готовое передать власть Вильгельму III[1367]. В этой ситуации оборонять столицу не представлялось возможным, поэтому остатки якобитской армии отступили в Лимерик — портовый город, находящийся на западном побережье страны[1368]. Вслед за ирландской столицей оранжистам сдались крупнейшие города восточной части острова: Дрогеда, Килкенни, Клонмел, Уотерфорд[1369].

С бегством Якова II якобитское движение в Ирландии ослабло. Хотя свергнутый Стюарт был посредственным военачальником и организатором, однако он являлся фигурой, которая объединяла всех сторонников старого режима независимо от их интересов. После поражения на р. Бойн среди якобитов начались разногласия, которые усугублялись по мере того, как сторонники Якова II терпели новые поражения. Каждая партия выдвигала своего лидера, между которыми разгорелась борьба. После бегства Якова II во главе ирландских якобитов остались четыре ключевые фигуры: герцог Тирконнел, которого начали одолевать недуги, герцог Берик, полковник Патрик Сарсфилд и граф де Лозэн. Последний был иностранцем и поэтому не мог располагать сколько-нибудь значительным влиянием среди ирландцев[1370].

Герцог Берик (1670–1634) был старшим и самым любимым из незаконнорожденных детей Якова II. Матерью герцога была Арабелла Черчилль — родная сестра графа Мальборо[1371]. Впоследствии дяде и племяннику, двум полководцам, «не раз пришлось скрестить шпаги в бою»[1372]. Слабость позиций герцога Берика заключалась в том, что он был юн и не имел политической опоры в стране[1373]. Берик занимал высокое положение в якобитском руководстве при отце, но с отъездом Якова II он утратил свои позиции, хотя официально и получил пост главнокомандующего ирландской армией[1374]. В итоге сын короля был вынужден уйти на второй план и уступить руководство борьбой другим лицам.

В отличие от юного Берика, Тирконнел был старым и опытным политиком. Ко времени битвы при р. Бойн ему было шестьдесят лет. Благодаря своим родственным и личным связям ему удалось собрать значительную партию, которая оказывала ему поддержку[1375].

Новой яркой фигурой, выдвинувшейся в период кампаний 1689–1690 гг., стал полковник Патрик Сарсфилд (ок. 1660–1693), «отважный кавалерийский командир»[1376], который был любимцем армии, ставшей единственной опорой якобитов в Ирландии на заключительной фазе восстания. П. Сарсфилд происходил из известной, но незнатной семьи[1377]. В отличие от герцогов Берика и Тирконнела, молодой ирландский офицер своим выдвижением был обязан исключительно личным заслугам[1378]. Его высоко ценили Яков II и Людовик XIV. Последний в 1689 г. обращался к своему кузену с просьбой отпустить П. Сарсфилда на военную службу во Францию[1379].

Основная борьба за лидерство развернулась между герцогом Тирконнелом и полковником П. Сарсфилдом[1380]. Вице-король и его партия, представлявшая интересы англо-ирландской аристократии, считали дальнейшую борьбу бесперспективной и выступали за скорейшее начало переговоров с Вильгельмом III. Они были готовы примириться с новым режимом при условии сохранения своих привилегий. Патрик Сарсфилд, представлявший интересы армии и более радикально настроенной части ирландской и англо-ирландской знати, настаивал на продолжении сопротивления.

Конфликт между партиями усугублялся личным соперничеством. Опасаясь интриг своих врагов среди якобитской эмиграции во Франции, которые пытались подвергнуть его опале, герцог Тирконнел в сентябре 1690 г. отбыл в Сен-Жермен. Старый ирландский аристократ опасался, что под влиянием его соперников Яков II лишит его поста вице-короля Ирландии. Однако ход событий показал, что герцог Тирконнел неверно расставил приоритеты, и гораздо более серьезная угроза его власти оказалась в Ирландии, где в среде якобитской верхушки против него возник заговор. Ирландские солдаты потребовали от своего главнокомандующего герцога Берика, чтобы тот направил во Францию ко двору Якова II депутацию с требованием отстранить герцога Тирконнела от управления Ирландией и передать пост лорда-наместника их любимцу Патрику Сарсфилду. Под давлением самого П. Сарсфилда герцог Берик собрал миссию, в состав которой вошли бывший мэр Дублина Саймон Латтрелл, его брат Генри Латтрелл и бывший тайный советник и участник битвы при Килликрэнки полковник Николас Паркэлл.

Герцог Берик вел двойную игру и под влиянием друзей Тирконнела отправил в Сен-Жермен вторую делегацию, которая должна была противостоять действиям первой. Яков II холодно принял представителей партии П. Сарсфилда и не подверг их аресту только потому, что опасался настроить этим шагом против себя ирландскую знать. Не добившись отставки Тирконнела, братья Латтреллы и Н. Паркэлл просили низложенного Стюарта прислать французского генерала, который бы имел полномочия действовать независимо от вице-короля Ирландии.

Как бы то ни было, П. Сарсфилд и генералитет ирландской армии, воспользовавшись отлучкой герцога Тирконнела, окончательно захватили руководство якобитским движением на «Изумрудном острове» в свои руки. Хотя Тирконнел вернулся в январе 1691 г. из Франции, вновь добившись благорасположения в Сен-Жермене и Версале, он не смог вернуть себе былое могущество в самой Ирландии[1381].

Противостояние группировок герцога Тирконнела и П. Сарсфилда достигло предела в первые месяцы 1691 г., что было вызвано отбытием во Францию герцога Берика, оставившего вакантной должность ирландского главнокомандующего. Герцог Тирконнел предпринял попытку, используя свои полномочия как вице-короля Ирландии, присвоить эту должность, против чего резко выступил полковник П. Сарсфилд, также претендовавший на место главнокомандующего якобитскими силами. Его требования опирались на широкую поддержку армии и большинства якобитской партии в Ирландии. Конфликт принял столь значительные масштабы, что даже близкие соратники Тирконнела не советовали ему принимать на себя руководство вооруженными силами.

Противостояние различных группировок внутри якобитского лагеря осложнялось финансовыми затруднениями якобитского правительства, продолжавшего контролировать западные и южные земли Ирландии. В частности, герцог Тирконнел как его глава вынужден был провести частичную девальвацию, которая болезненно сказалась на армии. Отношения Тирконнела с ирландской якобитской армией накалились настолько, что в мае 1691 г. против него едва не вспыхнул солдатский мятеж.

Тем временем П. Сарсфилд ждал вестей от депутации своих сторонников и надеялся, что низложенный Стюарт передаст в его руки всю полноту власти — не только военной, но и гражданской. Но Яков II предпочел удовлетворить честолюбие молодого офицера, даровав ему титул графа Лакэна. Командование своими вооруженными силами в Ирландии бежавший король передал французскому генералу маркизу Сен-Рю, прибывшему на «Изумрудный остров» в мае 1691 г.[1382]

В итоге, во главе якобитского движения в Ирландии оказался триумвират: герцог Тирконнел, граф Лакэн и маркиз Сен-Рю. Последний, находясь еще на французской службе, имел богатый опыт командования ирландскими наемниками, поэтому, прибыв на «Изумрудный остров», смог легко наладить отношения с рядовыми и офицерами якобитской армии. Стоит отметить и то, что ситуация осложнялась соперничеством и противоречиями в среде якобитского руководства. Почти сразу после прибытия маркиза Сен-Рю начался конфликт между ним и Тирконнелом, который не оставлял попыток поставить под свой контроль ирландские вооруженные силы. Между тем, генерал Сен-Рю имел инструкции действовать независимо от гражданской власти в Ирландии, которую возглавлял герцог Тирконнел. Против последнего маркиза Сен-Рю настраивали прибывшие вместе с ним из Франции закоренелые враги Тирконнела Саймон Латтрелл и полковник Николас Паркэлл. Не лучшими были и отношения генерал-лейтенанта Сен-Рю с Патриком Сарсфилдом[1383].

Приступая к изложению завершающей фазы восстания якобитов в 1689–1691 гг., следует отметить, что, несмотря на тяжелое поражение на р. Бойн, сторонники Якова II смогли продолжить сопротивление оранжистам в Ирландии благодаря двум факторам. Во-первых, в сражении на р. Бойн Вильгельм III не смог уничтожить армию якобитов. Более того, последним удалось привлечь к себе союзников — крестьянскую армию ирландского вождя Х.Б. О'Доннела и многочисленные отряды партизан-раппари (ирл. ropair — пики или пикинеры)[1384].

Повстанческая крестьянская армия насчитывала от семи до десяти тысяч человек и была сформирована из гойделов Коннахта и Ольстера. Возглавлял ее ирландец знатного происхождения Хью Бэлдирг О'Доннел. Ранее он служил в испанской армии, но, узнав о восстании на родине, поспешил в Ирландию, чтобы вмешаться в происходившие там события. Х.Б. О'Доннел был опытным офицером и организовал свою армию в 16 полков: 13 пехотных и 3 кавалерийских. Большинство исследователей полагают, что Х.Б. О'Доннел был скорее ирландским патриотом, чем якобитом. Главной целью Х.Б. О'Доннела и его приверженцев было добиться изгнания англичан и провозглашения независимости Ирландии. В сложившихся условиях он решил примкнуть к сторонникам Якова II[1385]. В то же время крестьянская армия фактически превратилась в самостоятельную политическую силу. Она не подчинялась верховному командованию якобитской армии, хотя и принимала участие в совместных операциях[1386]. Х.Б. О'Доннел от своего имени вел переговоры с иностранными дипломатами и, как и якобиты, ориентировался на помощь Франции[1387].

Союзниками якобитов выступили также отряды раппари. Это были партизаны, борьба которых против британского владычества была, как правило, лишена всякого партийно-политического окраса. Возникновение движения стало реакцией сельского населения Ирландии на широко распространенные притеснения, оскорбления и открытые грабежи солдатами Вильгельма III местного крестьянства[1388]. Раппари устраивали набеги на склады продовольствия и военные магазины, нарушали коммуникации противника и нападали на отстававшие в походе части[1389]. Хотя сам Яков II в период своего пребывания в Ирландии в 1689–1690 гг. вел активную борьбу с партизанами, тем не менее, ирландские крестьяне-повстанцы активно сотрудничали с якобитской армией, а якобиты со своей стороны рассматривали партизан в качестве своих вспомогательных войск. В частности, одним из ближайших соратников графа Лакэна был видный лидер раппари по прозвищу «Скачущий Хоган». По признанию сторонников Вильгельма III, повстанцы нанесли им гораздо больший ущерб за время военной кампании 1689–1691 гг. в Ирландии, чем регулярные части Якова II[1390].

Во-вторых, при рассмотрении деятельности якобитов необходимо учитывать ход войны Аугсбургской лиги, поскольку Ирландия явилась одним из театров военных действий в Западной Европе. В 1690 г. Людовик XIV добился ряда крупных побед, которые полностью уравновесили достижения в этот год Вильгельма Оранского и его союзников. Почти одновременно с битвой при Бойне, 30 июня, французский вице-адмирал граф де Турвиль при мысе Бичи-Хед (у южного побережья Англии) разгромил союзный англо-нидерландский флот. Военный флот Людовика XIV овладел Ла-Маншем и подошел к устью Темзы. 1 июля 1690 г. один из лучших полководцев Людовика XIV — маршал Люксембург — одержал крупную победу на суше: при Флерюсе была разбита союзническая армия под командованием принца Вальдека[1391].

Согласно свидетельствам современников, эти поражения привели к небывалой панике в Англии[1392]. Тайный совет королевства пребывал в растерянности. В Лондоне ожидали высадки французского десанта[1393]. Источники свидетельствуют, что опасения английских политиков относительно возможности вторжения франко-якобитского десанта не были безосновательными. Немедленно после прибытия в Сен-Жермен из Ирландии Яков II потребовал от Людовика XIV, чтобы тот предоставил ему 12 тыс. солдат и транспортные корабли, дабы немедленно отправиться в Англию[1394]. 6 июля граф Дэнби сообщал Вильгельму III, что французы готовят в Бресте эскадру в двадцать восемь кораблей, чтобы отправить ее в Ирландское море с целью отрезать Вильгельма III с его армией от Британии[1395]. Активизировалась деятельность якобитов и в самой Англии. Епископ Г. Бэрнет отмечал, что в это время в Гайд-Парке стали регулярно собираться якобиты для обсуждения новых планов реставрации Якова II[1396].

После поражения на р. Бойн якобиты сконцентрировали свои силы в районе г. Лимерик. Первая осада города оранжистами длилась с 7 по 27 августа 1690 г. и окончилась поражением войск Вильгельма III при попытке взять Лимерик штурмом[1397]. Этот бой стал крупнейшей победой якобитов в Ирландии за все время восстания. Чуть ранее оранжисты понесли значительное поражение под г. Этлон, занимавшем ключевую позицию на р. Шэннон, и войскам Вильгельма III не удалось прорвать новую линию фронта.

Однако вскоре сторонники Якова II стали терпеть одно поражение за другим. Осенью 1690 г. английский десант во главе с графом Мальборо захватил крупнейшие порты южной Ирландии — Корк и Кинсейл, перерезав, таким образом, линию коммуникаций якобитов с Францией[1398].

В ходе летней кампании 1691 г. якобиты потеряли два крупнейших опорных пункта в западной Ирландии — города Этлон и Голуэй. Линия фронта по р. Шэннон была прорвана и откатилась далеко на запад. Фактически якобиты оказались заперты в гористой и бесплодной части острова — провинции Коннахт — и, кроме того, удерживали несколько графств на юго-западе острова.

На военном совете, собравшемся в начале июля 1691 г., мнения командиров разделились. Герцог Тирконнел, граф Лакэн и ирландские офицеры предлагали пропустить армию оранжистов в Коннахт, и таким образом якобитская армия оказалась бы у него в тылу. Если бы оранжисты продвинулись слишком далеко на запад, якобиты использовали бы свои силы, чтобы разорять территории, подконтрольные Вильгельму III в провинциях Ленстер и Манстер. Появилось даже предложение разграбить Дублин. Французский генерал Д'Юссон, прибывший в Ирландию вместе с маркизом Сен-Рю, выступал за оборонительную стратегию. Он предлагал начать «крепостную войну», распределив лучшие части пехоты по хорошо укрепленным городам, а остальных распустить. Кавалерия и драгуны должны были постоянными атаками нарушать коммуникации противника.

Генерал-лейтенант Сен-Рю не прислушался к мнению военного совета и принял самостоятельное решение — дать генеральное сражение[1399]. Это решение было ошибочным и стало роковым для всего якобитского восстания в Ирландии. Битва при Охриме 12 июля 1691 г. обернулась для якобитов тяжелым поражением. Они потеряли третью часть своего состава — около 6–8 тысяч человек. Артиллерийское ядро сразило самого Сен-Рю. Среди убитых был также полковник Н. Паркэлл. Оранжисты не пощадили даже священников: в ходе сражения было убито двадцать капелланов[1400]. Командир корпуса датских наемников, находившихся на службе у Вильгельма III, герцог Вюртемберг писал, что если бы не спустившаяся ночь, положившая конец преследованию разбитых якобитов, вся их армия была бы уничтожена.

14 сентября в руки оранжистов перешел г. Слайго — важный пункт в самой провинции Коннахт. Положение якобитов осложнилось предательством крестьянского вождя Х.Б. О'Доннела и генерала графа Грэнарда, которые перешли на сторону Вильгельма III[1401]. Х.Б. О'Доннел был оскорблен тем, что лидеры якобитов не предоставили ему в своей армии положения, соответствовавшего его военному опыту и количеству войск, находившихся под его командованием. Х.Б. О'Доннел рассчитывал на звание генерал-майора, однако получил патент лишь на чин бригадира[1402]. Гойдельский вождь был также уязвлен постоянным недоверием якобитов, подозревавших его в том, что он хочет создать независимое государство в Ирландии. Х.Б. О'Доннел посчитал, что в сложившихся условиях оранжисты скорее удовлетворят его амбиции и начал переговоры с главнокомандующим войсками Вильгельма III в Ирландии бароном де Гинкелем[1403].

В итоге, к концу лета 1691 г. деморализованная якобитская армия оказалась запертой в своем последнем оплоте — Лимерике. 25 августа началась вторая осада города. К этому времени вновь произошло изменение расклада сил в лагере сторонников Якова II. С гибелью при Охриме маркиза Сен-Рю и смертью после продолжительной болезни герцога Тирконнела единственным лидером якобитов стал Патрик Сарсфилд[1404]. Смерть Тирконнела настолько деморализовала якобитов, что даже граф Лакэн стал склоняться к переговорам. Оранжисты согласились на достаточно почетные условия, опасаясь, что Лакэн уведет остатки якобитской армии в горы и леса Коннахта, где, опираясь на вождей раппари, развернет масштабную партизанскую борьбу, которую будет непросто подавить в стране, где население было враждебно настроено к англичанам.

3 октября 1691 г. сторонники низложенного Стюарта и офицеры Вильгельма III подписали мирный договор. Содержание этого документа исследовано отечественными историками К.А. Алексеевым и Э.П. Телегиной[1405], в связи с чем стоит отметить лишь то, что Лимерикский договор ознаменовал окончание якобитского восстания в Ирландии. Военнослужащие армии Якова II, запертой в Лимерике, получили возможность покинуть страну[1406]. В итоге, 22 декабря 1691 г. во Францию отплыло около 12–14 тыс. ирландских солдат и офицеров во главе с П. Сарсфилдом, многие с женами и детьми (это событие получило в истории название «Перелета диких гусей»). Таким образом, Вильгельм III, стремясь как можно скорее закончить войну в Ирландии, отвлекавшую его силы от главного театра военных действий на континенте, фактически предоставил Якову II и Людовику XIV целую армию[1407]. Любопытно то, что оранжисты настолько опасались ухода якобитской армии в подполье, что солдаты графа Лакэна были перевезены во Францию на английских судах.

Помимо военных статей, касающихся судьбы ирландской армии Якова II, Лимерикский договор включал и ряд гражданских статей, оговаривавших юридический статус тех ирландцев, которые остались в стране. Всем католикам предоставлялась полная амнистия, и за ними были сохранены права, которыми католики располагали в последние годы правления Карла II. Все постановления периода правления Якова II и, в частности, акты Патриотического парламента отменялись.

24 февраля 1692 г. Лимерикский договор был ратифицирован английским парламентом[1408]. Впрочем, правительство Вильгельма III почти сразу начало нарушать его основные положения, что привело к новому всплеску движения раппари, которое, однако, было уже мало связано с якобитизмом. Новая эпоха поставила перед страной новые проблемы и задачи, которые отодвинули на второй план борьбу за реставрацию Якова II. После 1691 г. якобитизм утратил в Ирландии прежнюю широкую базу и трансформировался в течение общественной мысли, которое развивалось, главным образом, в среде аристократии, интеллектуалов и верхушки католического духовенства, хотя и продолжало существовать на «Изумрудном острове» до 60-х гг. XVIII в.[1409]

В Британии деятельность якобитов также начала затихать. Последним ее всплеском в Англии стал заговор в конце 1690 г., получивший в историографии название «заговора Престона» — по имени одного из трех курьеров, везших письма английских якобитов ко двору Якова II в Сен-Жермене[1410]. Традиционно считается, что в этой авантюре приняло участие только три этих курьера, поэтому большинство зарубежных исследователей рассматривают заговор как незначительный, и в подавляющей части работ по истории якобитского движения он даже не упоминается. Эти выводы построены, главным образом, на данных двух источников: «Истории моей жизни» Г. Бэрнета и «Дневника» Дж. Ивлина, хотя оба мемуариста не имели отношения ни к самому заговору, ни к его расследованию и располагали скудной информацией о конспирации якобитов[1411]. В основном сборнике документов за этот период — «Календаре государственных бумаг» — имеются также весьма скудные сведения об этой интриге[1412]. Чтобы выяснить подлинные масштабы заговора, узнать, какие политические силы стояли за тремя курьерами и выявить, насколько значительную угрозу заговор представлял для правительства Вильгельма III, необходимо обратиться к более широкому кругу источников, в частности, к материалам судебного процесса над виконтом Престоном и его сообщниками, которые остаются практически не изученными[1413]. Единственный историк, который к ним обращался — профессор Кембриджского университета Э. Лорд — использовала лишь данные о шифре, использовавшемся заговорщиками[1414]. Кроме того, важные детали якобитской конспирации позволяет установить корреспонденция министров Вильгельма III[1415].

Изучение документов позволяет установить имена 46 человек, вовлеченных в заговор. В основном все они были представителями высшей британской аристократии. Заговор Престона охватил не только Англию, но и Шотландию, и в него оказались вовлечены многие из недавних сообщников Джеймса Монтгомери. В частности, в Шотландии в новой антиправительственной конспирации приняли участие графы Эрран и Эннандейл, виконт Тарбет и сам сэр Дж. Монтгомери. Из числа шотландской знати к антиправительственной конспирации примкнул также смещенный со своей кафедры архиепископ Глазго. В Англии среди тех, кто пытался осуществить новый государственный переворот, были недавние приближенные Якова II (бывший государственный секретарь виконт Престон, лишенный Вильгельмом III поста главнокомандующего английской армией граф Фивершем, адмиралы барон Дартмут и Р. Стрикленд, лорды Бьюфорт, Монтэгю и Ньюкасл, квакер Уильям Пенн), лица, возглавлявшие фракцию якобитов в Конвокации 1689 г. (граф Кларендон, епископ Или Фрэнсис Тернер, коммонер Эдуард Сеймур) и даже недавние участники «Славной революции» (герцог Ормонд, граф Аргайл, виконт Мордонт, лорд Девоншир)[1416]. В ходе следствия выяснилось, что в новом заговоре против правительства приняли участие курьеры, которые впервые попали в поле зрения властей еще в связи с «делом сэра Дж. Монтгомери»: Джон Эштон и Генри Невил Пейн. Вновь вовлеченной в конспирацию против правительства оказалась бывшая фаворитка Якова II графиня Дорчестер[1417].

Заговорщики собирались в тавернах одного из самых фешенебельных районов Лондона — Ковент Гарден. Согласно донесениям правительственных агентов, к декабрю 1690 г. их встречи приняли постоянный характер. К тому времени якобитам удалось установить связи с влиятельными представителями обеих палат парламента[1418]. Участники заговора постарались учесть все ошибки предшествующей конспирации, которую возглавлял сэр Дж. Монтгомери. Разрабатывая план переворота, заговорщики сделали ставку исключительно на вооруженную интервенцию. В феврале 1691 г. Яков II должен был высадиться в Шотландии с 5 тыс. шведских наемников, которые были протестантами, и потому их появление в стране не должно было вызвать сопротивления со стороны населения. Задачей Якова II было занять северное королевство и отвлечь на себя правительственные войска из Англии, после чего в оставшейся незащищенной стране должен был высадиться французский десант. После захвата власти в Эдинбурге якобиты намеревались послать небольшой шотландский флот в Ньюкасл, чтобы он блокировал этот крупный порт и, таким образом, лишил Лондон единственного топлива того времени — каменного угля, добывавшегося в северной Англии. По мысли заговорщиков последнее должно было вызвать дестабилизацию социальной и экономической ситуации в столице и способствовать успеху их дела[1419].

В историографии остается нерешенным вопрос о том, кто возглавлял заговор. Традиционно его лидером считается виконт Престон. Однако анализ следственных материалов позволяет утверждать, что бывший государственный секретарь Якова II был вовлечен в заговор лишь на его последней стадии. Сообщение о назначенной ему миссии виконт Престон получил только в середине 1690 г. — много времени спустя после того, как сложилось основное ядро заговора. Судя по признанию арестованных конспираторов, к разработке плана заговора он также не имел прямого отношения. По всей видимости, виконт Престон был втянут в антиправительственную конспирацию своим братом — видным деятелем якобитского движения полковником Джеймсом Грэмом. Престон принял участие в этой интриге главным образом с целью поправить свое крайне расстроившееся материальное положение, надеясь занять высокий пост в эмигрантском правительстве Якова II[1420].

Вероятно, заговорщики выбрали именно виконта Престона главным курьером, который должен был передать в Сен-Жермен предложения британских якобитов, по нескольким причинам. Во-первых, он ранее служил дипломатом в Париже и имел прочные связи при эмигрантском дворе в Сен-Жермене. Во-вторых, как бывший государственный секретарь Англии он должен был придать необходимый политический вес делегации в глазах Якова II. И, в-третьих, вероятно, самое главное — Престон пользовался со стороны якобитов-протестантов практически неограниченным доверием. Во время «Славной революции» он столь активно действовал в поддержку низложенного короля, что в 1689 г. был посажен в Тауэр. В то же время виконт Престон был ревностным англиканином, и «высокие тори» могли не опасаться, что в Сен-Жермене он попадет под влияние католической партии графа Мелфорта[1421].

Английский историк У. Кэллоу полагает, что действительным главой заговора был оставшийся в тени граф Кларендон[1422]. Его точка зрения подтверждается показаниями на суде виконта Престона, сообщавшего, что указания по ключевым вопросам он получал именно от Кларендона[1423]. В частности, накануне отправки во Францию виконт Престон встречался с графом Кларендоном по вопросу о согласовании текста декларации, которую Яков II должен был выпустить немедленно после своей высадки в Шотландии. Целью этого документа было успокоить общественное мнение и привлечь на сторону заговорщиков как можно более широкий спектр политических сил. В основу чернового проекта воззвания было положено три основных положения: всеобщая веротерпимость, «свободный парламент» и обещание отослать иностранные войска, как только враги Якова II будут низложены[1424].

Документальные свидетельства указывают на то, что функция Престона в конспирации заключалась не в ее руководстве, а в установлении связи с Сен-Жерменом и обеспечении контроля британской якобитской аристократии над действиями низложенного Стюарта. В ходе следствия виконт Престон сообщил, что заговорщики поставили условием реставрации Якова II ограничение его власти. Король должен был удалить из своего окружения всех католиков, вместо графа Мелфорта назначить своим главным министром виконта Престона — твердого сторонника «древней конституции» и протестантизма, и создать консультативный комитет из семи-девяти человек, рекомендованных заговорщиками. Задачей этого органа было осуществление контроля над всеми действиями монарха[1425].

Более существенную роль, чем Престон в подготовке переворота сыграли несколько других лиц. Так, лорд Дартмут выступал в качестве военного эксперта. Он снабдил курьеров точной информацией о состоянии и численности британского и нидерландского флотов, указал на слабые места в линии береговых укреплений, а также передал французскому военно-морскому командованию свои рекомендации, касающиеся целесообразности разбить флоты Британии и Республики Соединенных провинций по отдельности прежде их соединения и указал наиболее выгодное место для морского сражения. Кроме того, лорд Дартмут собирал сведения о проякобитских настроениях среди английских моряков[1426].

В конце 1691 г. в связи с военными действиями на континенте Вильгельм III отбыл в Нидерланды. Заговорщики решили использовать его отсутствие в Англии для перехода к решительным действиям[1427]. Было решено направить во Францию миссию, задачей которой было передать, низложенному Стюарту план переворота и условия английских и шотландских якобитов. В нее вошли виконт Престон, бывший паж королевы Марии Моденской Джон Эштон, имевший тесные связи в ближайшем окружении Якова II, и офицер Эдуард Эллиот.

Поскольку виконт Престон был видной фигурой, непосредственное осуществление операции взяли на себя его спутники — Дж. Эштон и Э. Эллиот. Они наняли в лондонском порту смэк — небольшое одномачтовое судно, которое обычно использовалось для рыболовства или каботажных перевозок, а потому не должно было привлечь внимание ни военных кораблей, ни таможенной службы. Все документы были зашифрованы. В письмах политический подтекст был скрыт, и при поверхностном чтении казалось, что речь идет о торговых сделках, выкупе закладной или заключении брака. Сами агенты представились купцами, которые по приватным делам спешат во Францию. Чтобы в случае неожиданного ареста от документов можно было немедленно избавиться, выбросив их в Ла-Манш, заговорщики сложили все бумаги в один пакет и привязали к нему кусок свинца[1428].

В ночь с 31 декабря 1690 г. на 1 января 1691 г. Дж. Эштон, Э. Эллиот, виконт Престон и один из личных слуг последнего погрузились на борт смэка «Томас и Элизабет» и взяли курс на французский порт Кале (по другим сведениям, на «гнездо» корсаров — Дюнкерк)[1429]. Однако хозяин смэка Николас Прат заподозрил виконта Престона и его сообщников в том, что они занимаются контрабандой, и накануне отплытия своего корабля уведомил власти. Граф Дэнби, получив эту весть, стал подозревать, что здесь скорее кроется политическая интрига. Поэтому лорд-президент Тайного совета немедленно отправил в погоню одного из своих бывших офицеров (граф Дэнби начал карьеру с командования драгунским полком) — Кристофера Биллопа[1430]. Не успел смэк «Томас и Элизабет» уйти далеко от берега, как был настигнут[1431]. К. Биллоп обнаружил якобитов спрятавшимися в багажном отсеке, вследствие чего они не смогли привести в исполнение свой первоначальный план — выбросить документы за борт[1432]. Заговорщики пытались подкупить моряков, чтобы при допросе они сказали, будто перевозили своих пассажиров во Фландрию, а не во Францию[1433]. Однако это уже не могло спасти положения.

2 января 1691 г. трое заговорщиков были посажены в Тауэр[1434]. Королевский суд признал виконта Престона и Дж. Эштона виновными в государственной измене, однако казнен был только последний[1435]. Э. Эллиот избежал казни, оказав помощь следствию в раскрытии заговора[1436]. Виконт Престон смог спасти свою жизнь и имущество, поименно выдав своих товарищей. Во время допросов виконт Престон прибег к тактике, ставшей в дальнейшем обычной для якобитов, и наряду с действительными участниками заговора попытался вплести в него ключевые фигуры действующего правительства — графа Шрусбери и маркиза Галифакса, надеясь, что это может привести к их отставке[1437]. Часть конспираторов агентам правительства удалось установить по почеркам документов, конфискованных у курьеров при аресте[1438].

Получив известие о новом заговоре якобитов, Вильгельм III немедленно вернулся в Англию. Он приказал заключить в Тауэр графа Кларендона и барона Дартмута. Последний вскоре умер в заточении[1439]. Епископу Тернеру, квакеру У. Пенну и еще десяти заговорщикам удалось скрыться во Фландрии[1440]. Уильям Пенн в конце февраля 1691 г. появился в Лондоне, сдался властям, но отказался выдавать своих соратников[1441]. Фрэнсис Тернер всю оставшуюся жизнь (вплоть до смерти в 1700 г.) провел в скитаниях. В марте 1691 г. он появился в Ирландии, позднее постоянно путешествовал между Лондоном и Парижем, выдавая себя за «мистера Харриса»[1442]. Несколько аристократов было арестовано в Шотландии. Среди них был граф Эрран[1443].

Таким образом, в якобитскую конспирацию 1690 г. были вовлечены представители знатнейших семейств Англии и Шотландии, многие видные представители вигской и торийской партий. Заговор Престона таил значительную опасность для правительства Вильгельма III, поскольку представлял собой союз бывшего командования вооруженных сил Якова II с прелатами англиканской церкви и лидерами обоих нонконформистских сообществ — католиков и сектантов. Однако попытка якобитов свергнуть существующее правительство потерпела поражение на первых шагах, поскольку сторонникам Якова II в Англии не удалось установить надежный канал передачи информации между Лондоном и Парижем. В свою очередь, миссия виконта Престона не увенчалась успехом вследствие ненадежной и неумелой конспирации и предательства ряда участников заговора.

В Шотландии якобитское восстание потерпело поражение фактически после битвы при Кромдейле (30 апреля — 1 мая 1690 г.). Однако последним актом вооруженного противостояния сторонников Якова II и Вильгельма III в северном королевстве стала военная операция правительственных войск против одного из якобитских кланов — МакДоналдов из Гленкоу, получившая в историографии название «Резни в Гленкоу». Это событие стало результатом совпадения двух специфических черт политической ситуации в Британии в первые годы после «Славной революции»: слабой осведомленности Лондона о положении в Шотландии и распыления политической власти в самом северном королевстве.

С одной стороны, политическое положение в северном королевстве ухудшилось вследствие особенностей организации управления Британией после 1688 г. Во время войны Аугсбургской лиги 1688–1697 гг. Вильгельм III большую часть времени проводил на континенте, предоставив управление своими британскими владениями королеве Марии II и ряду преданных политиков, таких как граф Дэнби. Последние, обремененные решением множества проблем в самой Англии, придерживались мнения, что лучшей политической стратегией в отношении северного королевства является блокирование любых решительных политических действий, предлагаемых шотландским правительством, до возвращения монарха с континента[1444].

С другой стороны, ограничение монархии в Шотландии в 1689 г. привело к усилению власти магнатов, относительно единая оппозиция которых после устранения общего противника в лице Якова II распалась. При принятии важнейших государственных решений каждый влиятельный клан или аристократическое семейство, вновь занявшие ключевые позиции в управлении страной, посредством своих представителей в правительстве стремились учесть, в первую очередь, собственные интересы[1445].

В 1691 г. в Шотландии вновь возникла угроза возобновления боевых действий между сторонниками двух монархов: Якова II и Вильгельма III. 29 марта 1691 г. принц Оранский потерпел тяжелое поражение на континенте: в руки французов перешел г. Моне. Очередная неудача «короля-статхаудера» на континенте реанимировала якобитскую активность в Хайленде. Вождь одной из ветвей якобитского клана Доналд — Элестер МакДоналд оф Гленгэрри — начал укреплять замки на своей территории. Среди якобитов стали распространяться слухи о том, что в Шотландию собирается прибыть герцог Берик с 6 тыс. французских солдат, чтобы возглавить новое восстание с целью реставрации Якова II[1446]. Опасения правительства в Эдинбурге подтвердило прибытие в июле 1691 г. на о. Скай французских кораблей[1447].

В этих условиях летом 1691 г. шотландский Тайный совет принял решение о проведении превентивной военной операции против якобитских кланов в Хайленде[1448]. Однако Лондон блокировал это решение[1449]. Тогда шотландские политики обратились напрямую к Вильгельму III, находившемуся во Фландрии. Но вместо ожидаемого разрешения на начало новой военной кампании Вильгельм Оранский, которой нуждался в шотландских войсках для ведения боевых действий в Европе, приказал продолжить начатые ранее переговоры с вождями мятежных кланов и официально утвердил в качестве главного агента шотландского правительства графа Бредолбена[1450]. Это назначение было весьма неудачным, поскольку граф Бредолбен являлся тайным якобитом. Но, видя очевидный крах восстания сторонников Якова II, он стремился использовать представившуюся возможность оказать существенную услугу правительству Вильгельма III, чтобы упрочить свое положение при новом режиме. Надеясь гарантировать свои интересы при любом повороте событий, граф Бредолбен повел двойную игру. Он достиг соглашения с вождями верных Якову II кланов о прекращении боевых действий в обмен на 12 тыс. ф.с. из английской казны, одновременно заключив с якобитами тайный договор о том, что если правительство откажется выполнить их условия, он присоединится к новому восстанию в пользу Якова II[1451].

27 августа 1691 г. Тайный совет Шотландии выпустил декларацию, согласно которой всем кланам, принимавшим участие в якобитском восстании, объявлялась амнистия при условии, что до 1 января 1692 г. их вожди принесут присягу на верность Вильгельму III[1452]. Однако в шотландском правительстве были влиятельные лица, не заинтересованные в мирном урегулировании конфликта в Хайленде. Одним из них был сэр Джон Далримпл, ставший играть одну из ведущих ролей в эдинбургском правительстве благодаря получению в 1691 г. поста государственного секретаря северного королевства. В правление Якова II он верно служил престолу, в связи с чем политические оппоненты нового государственного секретаря стали обвинять его в тайных связях с низложенным Стюартом. Дж. Далримпл опасался, что затянувшееся решение проблемы Горной Шотландии также может дискредитировать его в глазах Вильгельма III. Реабилитировать себя в глазах принца Оранского сэр Дж. Далримпл решил путем решительных действий против якобитов[1453]. Необходимо учитывать и то, что клан Далримплов с юго-запада Шотландии являлся одним из проводников политики радикальной реформации в северном королевстве и активно действовал против шотландских католиков, к которым принадлежал клан МакДоналдов[1454].

Определенную роль в последовавших зимой 1692 г. трагических событиях в Хайленде сыграла колеблющаяся позиция Якова II. Без его санкции горцы считали невозможным сложить оружие. В июле 1691 г. «обитатель Сен-Жермена» выразил согласие на прекращение боевых действий в Горной Шотландии. Однако в сентябре Людовик XIV начал готовить эскадру для деблокады Лимерика, что вселило в низложенного Стюарта новые надежды. Прибытие во Францию графа Лакэна с остатками якобитских войск усилило настрой Якова II на продолжение вооруженной борьбы в Шотландии, куда он собирался переправить своих ирландских ветеранов. Лишь 2 декабря 1691 г. посланцу гэльских якобитов майору Данкану Мензису удалось получить у низложенного британского монарха разрешение на сдачу шотландским властям, но он смог добраться до пределов Горной Шотландии только 22 декабря[1455]. В результате несколько вождей якобитских кланов, и в их числе Элестер МакИэн оф Гленкоу, принесли присягу на верность правительству уже после назначенного срока[1456]. Это дало Дж. Далримплу формальный повод, чтобы получить в Лондоне санкцию на проведение карательной операции в Гленкоу[1457].

Следует подчеркнуть, что «Резня в Гленкоу» была не «изолированным событием», как это часто утверждают шотландские историки[1458], а частью более масштабного проекта правительства по наказанию всех кланов, участвовавших в якобитском восстании. Источники свидетельствуют, что к началу зимы 1691/1692 г. под руководством сэра Дж. Далримпла был составлен план, предполагавший, что «клан Доналд должен быть вырван с корнем, и Лохил [Кэмероны — К.С.] — также», МакЛэйны — «оставлены Аргайлу»[1459], а владения Стюартов из Эппина — опустошены[1460]. В качестве первой цели был намечен небольшой клан МакДоналдов из Гленкоу[1461].

Ключевую роль в резне сыграла рота капитана Роберта Кэмпбелла из Гленлайон, чьи земли были разорены в 1689 г. в результате набега, в котором приняли участие среди прочих кланов и МакДоналды из Гленкоу[1462]. 13 февраля 1692 г. солдаты Гленлайона, расквартированные в ущелье Гленкоу, неожиданно обрушилась на его обитателей. В результате резни погибло 38 человек, включая престарелого вождя клана[1463]. В истории Шотландии была немало куда более кровавых событий, но вероломное попрание нерушимого закона гостеприимства заставило всю страну содрогнуться и не забыто до сих пор. Одновременно правительственные войска были направлены против Элестера МакДоналда оф Гленгэрри, однако последнего спасли крепкие стены замка Инвергэрри[1464].

Следствие над организаторами «Резни в Гленкоу» было проведено только в 1695 г. Вильгельм III постоянно вмешивался в судебный процесс, и в результате вся вина была возложена лишь на одного человека, участвовавшего в принятии этого решения — сэра Джона Далримпла[1465]. Современный шотландский историк К.М. Браун полагает, что в значительной степени этот процесс стал для Вильгельма III, достаточно укрепившегося у власти, средством удалить с политической арены влиятельного магната, в помощи которого король более не нуждался[1466].

Реакция общественного мнения в Шотландии на это событие была столь острой, что правительство было вынуждено отказаться от дальнейших репрессий в отношении якобитских кланов. Последним отголоском политики правительства, направленной на репрессии в отношении кланов, участвовавших в восстании 1689–1691 гг. стало объявление в 1693 г. вне закона МакГрегоров[1467]. Примечательно, что МакГрегоры, опасаясь вновь лишиться гражданских прав и своего кланового имени, присоединились к восстанию якобитов только после битвы при Килликрэнки — когда казалось, что победа сторонников Якова II уже близка. В результате поражения якобитского восстания МакГрегоры потеряли то, чего добивались в течение почти всего XVII столетия[1468].

В целом, попытка правительства Вильгельма III установить полный контроль над Шотландией потерпела фиаско. Подписав присягу на верность Вильгельму Оранскому, вожди якобитских кланов признали его лишь как короля de facto, продолжая считать своим законным монархом Якова II[1469]. Более того, «Резня в Гленкоу» скорее способствовала распространению якобитизма в Горной Шотландии, чем пресекла его. Умелое использование якобитской пропагандой достаточно традиционного вмешательства центрального правительства в дела гэльской общины, которое имело место и в правление Якова II, и при его предшественниках, привело к тому, что вплоть до настоящего времени шотландцы воспринимают события февраля 1692 г. в ущелье Гленкоу как нечто экстраординарное в своей истории и считают главными виновниками короля Вильгельма III и его «шотландских прислужников»[1470].

Итак, анализ источников позволяет утверждать, что, несмотря на все территориальные различия в вооруженных выступлениях 1689–1691 г., у них была единая цель — реставрация Якова II, что между якобитами в Англии, Шотландии, Ирландии и Франции существовала постоянная (хотя и не всегда удачная) координация действий против Вильгельма Оранского, была выработана серия проектов объединения сил инсургентов в одно восстание, имелись случаи оказания взаимной военной и финансовой помощи. Лидеры движения в Англии, Шотландии, Ирландии и в эмигрантской общине во Франции находились в регулярной переписке, осуществлялась взаимная координация действий, происходил обмен военными специалистами и целыми контингентами войск. Лишь ограниченность в ресурсах и во времени не позволила Якову II объединить разрозненные очаги якобитского движения.

Борьба якобитов за реставрацию Якова II в 1689–1691 гг. делится на несколько этапов. Первый этап (март — ноябрь 1689 г.) характеризуется складыванием общебританского якобитского лагеря и его локальных очагов, временным успехом сторонников Якова II в вооруженной борьбе. Борьба двух претендентов на британский престол достигла апогея на втором этапе (декабрь 1689 — июль 1690 г.). Его пиком стала битва на р. Бойн. В то же время наблюдается снижение активности якобитов в Шотландии. На третьем этапе (июль 1690 г. — октябрь 1691 г.) связь внутри якобитского лагеря ослабевает, правительственным войскам удается постепенно локализовать и уничтожить отдельные очаги сопротивления, которые были разделены географически, однако на протяжении всего этого этапа наблюдается тенденция к объединению их сил. Тем не менее, Яков II так и не смог объединить все центры борьбы в одно реставрационное восстание и добиться возвращения престола, захваченного Вильгельмом III.