Корона на троих

Глава 22

— Только в библиотеку, — умолял Вулфрит стража-гвардейца. — И я тут же вернусь обратно, я обещаю.

Гвардеец был истинным горгорианцем — от корней своих завшивленных волос до кончиков ногтей с въевшейся траурной каймой грязи. В ответ Вулфриту он хрюкнул от смеха — или, может быть, просто хрюкнул, — во всяком случае, выхаркнутый в результате на пол плевок выглядел впечатляюще.

— Ваше величество имеет хорошее чувство юмора, это уж точно. Библиотеку! Зачем? Там же ничего нет, только книги!

— Да, но я... — Вулфрит закусил губу. — Я люблю книги, — закончил он нерешительно.

Гвардеец посмотрел на него рыбьим взглядом.

— Слушай! А ты уверен, что не трахнулся головой о те же камни?

— Нет, я думаю.., то есть хочу сказать, я совершенно уверен. Но...

— Хорошенькое дельце, нечего сказать, — пробурчал гвардеец. — Напоил старого хрыча допьяна, толкнул малость — и дело в шляпе.

Вулфрит был потрясен.

— Я не делал этого!

Гвардеец дружелюбно улыбнулся.

— Не беспокойся. Если не хочешь хвастаться, я подготовлю твою мамочку. Потому как это старая горгорианская традиция: королевские дети всегда укокошивают своих папаш. Конечно, ты не слыхал о ней. Но короли скрывают эту науку от своих пацанов.

— Я говорил вам! Король напился и сверзился с лошади, когда я сказал ему, что...

Гвардеец не слушал. Он оперся на копье и сонно посмотрел в пространство.

— Эх, теперь, когда ты станешь королем, понаделаешь нам перемен, это точно. В тебе добрая половина Гуджа — одного из самых думающих завоевателей-варваров. Он вообще считался уникальной личностью. Раньше, до завоевания Гидрангии, большинство горгорианцев были так увлечены грабежами, изнасилованиями и поджогами, что у них просто не хватало времени обмозговать свое будущее. Впрочем, планировать что-либо не имело смысла: мало кто доживал до этого будущего.

Вулфрит вздохнул и оставил гвардейца в покое. Вернувшись в самую дальнюю комнату своих новых башенных покоев, он оценил ситуацию и нашел ее препоганой.

После того как старый король разбил себе голову на этом дурацком «праздновании перехода в мужчины», его заперли в Башне Красивого Отражения Королевский Совет, вздохом огромного облегчения отреагировавший на сообщение о смерти его величества, уже ожидал во дворе, когда Вулфрит вернулся в сопровождении патруля, несущего Гуджа. И прежде чем юноше удалось сбежать, чтобы рассказать новости и подробности настоящему принцу Арболу, ему на голову набросили белое бархатное покрывало и уволокли прочь.

Прямо перед этим торжественное собрание горгорианских вождей постановило, что принц Арбол останется в изоляции до тех пор, пока не будут выполнены все соответствующие коронационные ритуалы по правилам Старой Гидрангии. Горгорианские вожди не видели в этом вреда, поскольку трон остается за наследником старого Гуджа. Они поручили своему представителю — знаменитому горгорианскому герою по имени Балмак — проконтролировать ход коронации.

— Да пошли бы вы, — сказал Балмак. — Мне охота на Гуджевы похороны.

Но вожди стали внушать ему, что он должен остаться с гидриками, дабы все были спокойны, что никакие дурацкие обычаи не навредят единственному наследнику.

— Да кого это волнует? — ответил Балмак. — Он помрет, коронуем одного из нас. Больше крови больше похорон Мне охота пойти на Гуджевы похороны.

Тогда вождям пришлось растолковать ему, что они не собираются заводить небольшую гражданскую войну — ни сейчас, ни потом, — а поэтому им ни к чему избирать государя между собой. А еще они объяснили, что, если Балмак откажется, первые похороны будут его.

Знаменитый горгорианский герой вытащил меч и тоскливо порубал на кусочки младшего дворецкого.

— Я остаюсь, — сказал он, надувая губы. И тяжело было видеть слезы горечи у него на глазах.

Друзья Балмака сразу же пообещали, что, когда похороны закончатся, они подробно расскажут обо всем ему: кто во что был одет, и кто кого чем убил, и сколько воинов упились до смерти, и будут ли с Гуджем захоронены в могильник какие-нибудь сокровища, которые стоит стащить попозже. И еще они поклялись священным горгорианским быком, что принесут ему с похорон пару бочонков и немного фруктов.

Умиротворенный Балмак остался с гидрангианскими аристократами. Время от времени он поднимался в комнату Вулфрита, чтобы осведомиться, не знает ли парень хоть что-нибудь о предстоящих коронационных ритуалах.

— Дают там выпить? — спрашивал он.

— Я не знаю.

— Тупые гидрики, — рычал Балмак и на некоторое время уходил обратно.

Несмотря на тяжелое похмелье после празднования с королем Гуджем, каждый день бедный заключенный Вулфрит тосковал по выпивке — он хотел забыть, в каком положении он находится. Ему даже не позволили принять участие в похоронах покойного короля. И не позволяли ни с кем общаться.

Вулфрит сидел в роскошном кресле и рассматривал свои руки. Он не сомневался, что его магия может отпереть дверь и превратить охрану (хотя и неизвестно в кого), но что потом? У него нет ни малейшего представления, куда идти и что делать, а во дворце полно гвардейцев и горгорианцев. Он не успеет попревращать их всех, прежде чем его кто-нибудь проткнет мечом.

И если он сбежит, какие неприятности обрушатся тогда на настоящего принца Арбола?

Юноша с горечью думал, что его волшебство не позволяет посылать сообщения на большие расстояния. Он отчаянно хотел связаться с принцем и королевой.

Что они думают о нем? Вулфриту даже не хотелось этого знать. Дворцовые слухи распространяются быстрее тараканов. Королева Артемизия наверняка считает, что Вулфрит — предатель и интриган, который убил ее возлюбленного супруга и хочет похитить корону ее дорогого сына. Он должен ей все рассказать. Он надеялся, что она поверит.

А еще больше ему хотелось поговорить с принцем Арболом. Они были друзьями, но

Вулфрит знал, что отношение Арбола к королевству прекрасно описывалось словами «Мое! Мое! Мое!». Более того, принц унаследовал характер отца и лучше орудовал мечом, чем Вулфрит заклинаниями.

Инстинктивным защищающим движением Вулфрит положил руки на шею. Если принц доберется до него прежде, чем они объяснятся, это будет опасно.

В следующее мгновение раздался стук в дверь, сопровождаемый фанфарами, трубами и перезвоном серебряных колокольцев. Затем незнакомый голос проблеял:

— Да здравствует для всех покорных королевское солнце, ожидающее рассвета за линией горизонта! Позволено ли войти слугам его величества, которые преданно ожидают этого счастья?

— Чего-чего? — испуганно крикнул Вулфрит.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулся острый носик молодого лорда Эслайка.

— Мы можем войти?

— Конечно. — Вулфрит улыбнулся, но никто не тронулся с места. — В чем дело? Вы же хотели войти.

— Скажите что-нибудь вроде «Входите порадовать мою милость, это приятственно моей королевской снисходительности», — проинструктировал его Эслайк.

Вулфрит не понял.

— Вы меня разыгрываете?

— Вовсе нет. — В голосе лорда Эслайка прозвучало раздражение. — Послушайте, мы хотим провести коронацию по всем правилам. Чем скорее вы коронуетесь, тем скорее выйдете отсюда. Ну так что?

— Я постараюсь. — Вулфрит сделал глубокий вдох и произнес: — Входите порадовать, э.., входите и...

— Достаточно! — засиял лорд Эслайк и через плечо объявил остальным: — Его величество в своей бесконечной милости предлагает нам войти. Кончайте пихаться!

Через несколько секунд Вулфрита окружили королевские советники, музыканты и множество богато разодетых придворных, среди которых затесался Бал-мак, выглядевший так, будто один мог окружить целый город. Было ясно, что стульев для всей толпы не хватит.

Затем лорд Эслайк начал представлять Вулфриту вельмож.

— Это Официальные Королевские Хранители Коронационного Ритуала. Должность потомственная — переходит от отца к сыну. — Все Хранители изящно поклонились.

Вулфрит заметил, что каждый Хранитель окружен еще тремя красиво одетыми молодыми людьми.

— Кто они? — поинтересовался он у Эслайка.

Лорд объяснил:

— Некоторые из них сыновья Хранителей, остальные — ученики. Дело в том, что эта должность хорошо оплачивается, даже если Хранителю никогда в жизни не придется присутствовать на коронации. Однако в его обязанности входит не только участие в церемониях, но и хранение и передача знаний о ритуале. Учеников держат на случай, если собственный сын Хранителя помрет или окажется слишком туп.

— А что такого трудного в коронации? — спросил Вулфрит.

И вскоре пожалел, что спросил.

Первый Хранитель — рослый мужчина, в костюме из зеленого бархата, вышел вперед, упал на колени перед Вулфритом и прижал руку юноши к губам. (Ощущение было такое, словно две очищенные устрицы проползли по коже.) — Ваше Оформляемое Величество! Я — Олк, Главный Хранитель Коронационного Ритуала, а это мой сын Освего. — Олк сделал очень красивый жест, показывая на пустое место слева от себя.

— Он невидимка? — удивился Вулфрит.

Хранитель растерянно оглянулся и обнаружил сына в другом конце комнаты. Мальчик увлекся беседой с Балмаком. Он как раз произносил: «Ого! Человеческий череп насквозь одним ударом?!» — когда отец ухватил его за шиворот и поволок за собой.

— Что за идиотизм! Разговаривать с варварами-горгорианцами! — кипел и дымился Олк. Но тут же вспомнил одну подробность про Его Оформляемое Величество. Липкая улыбка натекла на его лицо. — То есть.., я имел в виду некоторых варваров-горгорианцев. Остальные — чудесные собеседники.

Освего выпятил нижнюю губу и надулся. Отец дал ему воспитательный подзатыльник.

— А теперь будь хорошим мальчиком и расскажи Его Оформляемому Величеству все, что я говорил тебе о первых трех днях программы.

Вулфрит с Освего так дружно проголосили «О первых трех днях?!», что любой слушатель мог подумать, что они долго репетировали.

— Вы сказали «первые три дня»? — еще раз переспросил Вулфрит.

— О, это просто предварительные ритуалы доблестного рыцарского приветствия. Крестьяне находят их очень забавными. Давай, Освего, чему тебя учил папа.

— Я ничего не помню, — пробубнил Освего и опять выпятил нижнюю губу.

— Но ты все прекрасно помнил сегодня утром.

— Сегодня утром я еще не хотел быть варваром, — объяснил Освего. — А теперь хочу. Вот это жизнь! Не любишь, когда кто-нибудь обрабатывает тебя, — делаешь бэмс! — Он выразительно махнул рукой. — И его голова летит прямо под стол с завтраком. — Он улыбнулся отцу дразнящей улыбкой.

Лорд Эслайк топнул ногой.

— Олк, если твой сын не способен рассказать правила его величеству...

— Его Оформляемому Величеству, — поправил Олк, давая Освего хорошего тумака.

— ...то сделай это сам или доверь своему ученику.

— Можно мне, сэр? Можно мне? Можно? — Ученик Олка оказался шустрым пареньком по имени Клересторий. Его стремление «всталпобежал» было сильнее, чем у щенков фокстерьера. Не дожидаясь команды от Олка, он затараторил: — «День Первый, рассвет: Ритуал Девяти Чаш и Одного Лимона. Король должен проверить девять золотых чаш и найти, в которой из них находится лимон. Изначально ритуал заключался в переворачивании трех серебряных наперстков, под одним из которых лежала горошинка, но со временем три наперстка заменили на девять чаш, а горошинку на фрукт покрупнее. День Первый, перед завтраком: Ритуал Трех Девственных Кухонных Служанок и Одной Кабацкой Грязнухи. Кандидат-в-короли должен с помощью своих духовных способностей найти одну нечистую женщину. Кабацкой Грязнухе предлагается оформить заявку. День Первый, завтрак: Ритуал Быка».

— Это я велел его вставить, — сказал улыбающийся Балмак (больше никто не улыбнулся). — Ты должен убить быка голыми руками. Это великая традиция горгорианских королей. Вернее, единственная традиция.

— За завтраком? — икнул Вулфрит.

— А из чего же, ты думал, тебе приготовят жаркое?

— Не беспокойтесь, Ваше Оформляемое Величество, — прошептал Эслайк. — Мы дадим зверю снадобий и позовем парочку гвардейцев, чтобы они были официальными мясниками — раздельщиками туши. Никто не заметит, если они примутся за работу чуть раньше, чем вы добьете быка голыми руками.

Ученик Олка снова вступил с речью и дополнил свой перечень многочисленными мелкими и раздражающими ритуалами, которыми собирались травить Вулфрита в течение первых трех дней коронации.

Правда, когда юный Клересторий перешел на освященные мечи и очарованные дверные ручки, Вулфрит успокоился — впервые после того ужаснорго вечера. Он понял, что между началом коронационных ритуалов и моментом возложения короны целая уйма времени. Он обязательно найдет способ связаться с королевой!

Клересторий сошел с дистанции и передал эстафету следующему Хранителю, который проинформировал Вулфрита об обрядах, ожидающих его в течение трех дней. Получалось, что, включая соборы, кануны празднований и принятие поздравлений от жителей королевства, все мероприятие займет около трех недель.

Поэтому когда седьмой Хранитель сказал:

— А затем следует последний перед коронационной церемонией обряд — прилюдное омовение, — Вулфрит даже не дрогнул.

Это заметно удивило Хранителя. Он прочистил горло и повторил:

— Публичное прилюдное омовение. На людях. Которые будут смотреть. Кандидат-в-короли должен показаться обпаженным населению королевства, чтобы все видели, что у их правителя нет дефектов. — Приглушенным голосом он добавил: — Вам придется снять все одежды.

— Естественно, как же я могу быть обнаженным в одеждах, — весело ответил Вулфрит.

Хранитель облегченно вздохнул. В последние годы он часто слышал самые разные слухи об удивительной застенчивости принца Арбола, а также его трудном характере, по-видимому, унаследованном от отца. Было большим облегчением обнаружить, что в данном случае слухи оказались ложными.

Конечно, это означало, что нужно сменить придворных осведомителей, но пока что он обрадовался, что дело сделано, и просто сказал:

— Я рад, что Ваше Оформляемое Величество так прореагировало. В нашей истории бывали времена, например, в период так называемой Краткой Династии, когда кандидат-в-короли отказывался от ритуала.

Вулфрит похлопал Хранителя по спине.

— Король должен делать то, что должен делать король.

— Бэмс! — завопил Освего. К несчастью, на этот раз Балмак одолжил мальчику свой меч. Что-то покатилось по полу апартаментов.

Последовало немедленное продвижение Клерестория по службе прямо на месте действий, а потом подали напитки. К тому времени когда делегация очистила помещение и оставила Вулфрита одного, он представлял себе будущее довольно оптимистично.

Однако все его волшебство, которое так и не помогло ему связаться с Арболом и Артемизией, не позволяло узнать, что случится на самом деле.