Коррумпированный город

Глава 10

На первом же перекрестке я сошел с шоссе, чтобы не проходить опять мимо клуба "Катей". На одной стороне дороги зеленел небольшой лесной массив, перед которым виднелась надпись: "Строительство Дингл-Делл, инкорпорейтед". На другой стороне разбросаны дома, новые, с претензиями, со встроенными гаражами на две машины, высокими, покрытыми плиткой крышами и окнами в металлических рамах. Свет в окнах не горел; в одном дворе проснулась собака и облаяла меня, когда я проходил мимо. Я ненавидел самодовольных, спящих владельцев этих домов. Вместе с тем где-то в глубине души таилось желание оказаться в безопасности: в кровати, за одним из этих закрытых окон, с теплой, пухленькой женой под боком.

На следующем углу висел знак остановки автобуса. Я сел на бетонную скамейку и стал ждать. Где-то на дороге, ведущей к городу, увидел световое чертово колесо, поворачивающееся в небе. Через некоторое время со стороны города появился автобус, который развернулся на углу улицы. Я влез в него и плюхнулся на сиденье за водителем.

Тот сказал:

- Довольно хорошая ночь для ранней весны, не так ли, приятель?

Он с удивлением взглянул через плечо и вычеркнул меня из своего сознания. У меня в голове пробегали обрывки мыслей, как во время скучного разговора. Наконец я полностью отключился и заснул. Но мгновенно проснулся, когда автобус остановился у парка отдыха и заполнился пассажирами. Они были под хмельком: карабкались в автобус, смеялись, разговаривали и кричали; морячок-новобранец одной рукой прижимал к себе куклу из папье-маше, а другой - девушку; парочка прилизанных подростков в костюмах (длинный пиджак, узкие брюки) сопровождала одну девушку с пышной, не по годам развитой грудью и вялым взглядом; явную проститутку с фиолетовыми веками обнимал высокий, бледный парень, лоб которого блестел от пота; низкорослый мужчина все порывался подраться, его сдерживал более рослый товарищ; полусонный молодой человек в меховом пальто под ламу с женщиной, выкрашенной хной, и с другой женщиной, перекрашенной в блондинку. Он нагнулся ко мне, неуклюже уцепившись за что-то:

- Послушайте, мы с вами нигде не встречались раньше?

- Никогда. Я только что прибыл из Южной Африки, где моему отцу принадлежат алмазные копи Кимберли. И любопытно, что его фамилия - Ян Кристиан Сматс.

- Это точно? - выдавил из себя полусонный молодой человек. Вдруг в его взгляде отразился ужас, он перегнулся вдвое, и его стошнило на пол.

- Господи милостивый! - взвился водитель. - Неужели мне опять придется всю ночь ездить в вонючем автобусе?

- Извиняюсь, виноват, - заскулил молодой человек. Он снял с шеи узорчатый шелковый шарф и встал на колени, чтобы вытереть пол.

Я поглубже откинулся назад в своем уголке и опять заснул. Мужчина с изменяющимся лицом гнался за мной по хорошо знакомой мне улице. На меня, мальчишку, он наводил ужас. Сумерки сгущались. Я выскочил из узкой улицы, молча проносясь между мрачными кирпичными стенами. В стене распахнулась дверь, и я успел вскочить внутрь и захлопнуть ее, не дав мужчине поймать меня. Голова лося и домашнее дерево оказались на месте, и я поднялся по лестнице в свою комнату. Но комната была забита людьми с неприветливыми лицами, толкающимися и напирающими на меня. Я помчался по коридору в комнату отца, зовя его на помощь. Комната оказалась пустой, стекла окон разбиты, кровать покрыта пылью. Улыбающаяся крыса спрыгнула с заброшенной кровати, пробежала у меня между ног, задев их хвостом.

Я проснулся с заплаканным лицом. Автобус почти совсем опустел, и несколько последних пассажиров выстроились в проходе, ожидая своей очереди, чтобы выйти.

- Не можете ли вы мне сказать, где живет мэр? - спросил я у водителя.

- Могу. Он живет здесь, на северной стороне. Не знаю, где точно. Вы можете спросить на конечном пункте автобусного маршрута.

Из автобуса я вышел в двух кварталах от местожительства Аллистера и прошел оставшееся расстояние пешком. Это был дом белого цвета, переживший войну за независимость, с декоративными зелеными ставнями. Свет в окнах не горел, но я направился к дому по красной кирпичной дорожке, взобрался на затененное крыльцо и постучал в дверь молоточком в форме бронзовой головки льва.

Через минуту на веранде вспыхнул свет, а потом осветилась и прихожая. На лестнице послышались шаркающие шаги, щелкнул замок, дверь открылась. Худощавый мужчина лет сорока, с нервным лицом, всматривался в меня из-за двери.

- Господин Аллистер?

- Что вы хотите? - Его седеющие волосы спутались, заспанные глаза не совсем прояснились.

- Мне нужна помощь...

- Боже мой! Ну и люди, совершенно не дают отдохнуть! Послушайте, вы можете бесплатно получить койку в городском центре. А утром получите и завтрак. - Он собирался закрыть дверь.

- Я говорю не о такой помощи. Я - сын Дж. Д. Уэзера. Вы, наверное, знали моего отца.

- У Дж. Д. Уэзера не было сына. - Он подозрительно посмотрел мне в лицо.

Я вынул бумажник и показал ему фотокопию демобилизационных документов.

- Вы видите, что моя фамилия - Уэзер. Я хотел бы с вами поговорить.

- О чем? Ну и время вы выбрали, чтобы разбудить меня.

- Мне сказали, что вы честный человек.

- Входите, - сказал он тогда и шире раскрыл дверь. Я вошел и последовал за ним внутрь дома. - Пройдемте в мой рабочий кабинет.

В купальном халате из верблюжьей шерсти, повязанном поясом, этот узкоплечий человек чем-то смахивал на обезьяну. Его кабинет был обставлен так же бедно, как келья монаха. Крепкий стол, на нем - пишущая машинка, проволочная корзина, забитая бумагой, обычный стул у стола, кожаный диван с другой стороны окна, стеллажи и полки с книгами. Когда он зажег настольную лампу с зеленым абажуром, я рассмотрел названия некоторых книг: "Гражданское законодательство", "Основные течения американской мысли" Парингтона, "Психология" Уильяма Джеймса, "Человеческий фактор" Мальро.

Он указал мне на кресло, выдвинул стул из-за стола и сел напротив меня. Худое, интеллигентное лицо и крупные ноздри втягивались и раздувались, когда он вздыхал, как у рысистого коня. Голубые глаза смотрели спокойно, но взор был чем-то затуманен. Мне показалось, что он видел мир через призму мечтательного идеализма. Я спросил себя, как этот странный человек добился политического успеха в таком городе.

- Итак, - сказал он, - чем могу быть полезен?

- Может быть, я сам смогу что-то сделать для вас. Вот как я все это представляю себе - поправьте меня, если я не прав. Вы баллотировались в мэры, выдвинув программу реформ, и выиграли, что, возможно, удивило вас самого. Но, оказавшись в городской ратуше, вы обнаружили, что не так-то легко очистить город. Коррупция глубоко укоренилась и поддерживалась влиятельными силами. Вам пришлось нарушить обещание, которое вы дали порядочным людям, поддержавшим вас...

- Город представлял собой авгиевы конюшни, - согласился он со скорбной улыбкой. - Но, надеюсь, вы пришли ко мне среди ночи не за тем, чтобы сказать это.

- Не знаю, что вам удалось сделать, но мне кажется, таким он и остался. Я знаю, что полиция - сплошная мерзость... Один из полицейских сегодня обокрал меня.

- Не могли бы вы назвать его фамилию? Я вхожу в состав полицейского управления...

- Не хочу показывать вам на одного человека. Прогнила вся организация. Несмотря на то что вы уже два года состоите в полицейском управлении.

- Я сделал, что смог, - рассудительно заметил Аллистер. - Вы не знакомы с положением дел. Не надо забывать, что в управлении полиции я представляю меньшинство из одного человека. Другие члены назначаются городским советом. Я неоднократно пытался добиться проведения основательного расследования деятельности полиции. Собрал достаточно доказательств, чтобы в корне перетряхнуть весь полицейский департамент. Но совет воспрепятствовал этому. Большинство его членов подкуплены.

- Почему вы не обратитесь к избирателям напрямую?

- Собираюсь это сделать. - Он сосредоточенно наклонился вперед. - Но я должен бороться против совета их собственным оружием. Если я слишком рано раскрою свои карты, то они объединятся и прокатят меня на следующих выборах. И это станет концом муниципальных реформ. Я не могу себе позволить начать действовать сейчас, ведь в апреле выборы. Но я наращиваю механизм, который позволит их победить в их собственной игре. Народ постепенно узнает, что я на его стороне.

Он изменил позу, выпрямился на стуле, глубоко вздохнул, подобно оратору, который во время паузы отпивает глоток воды. Взгляд его голубых глаз остановился на моем лице и неожиданно прояснился, будто в этот момент он впервые увидел меня.

- Странно, что мне приходится так разговаривать с сыном Дж. Д. Уэзера. - Он улыбнулся казенной улыбкой человека без чувства юмора. - Муниципальная реформа отнюдь не является частью вашей семейной традиции.

- Не надо мне рассказывать о том, что мой отец запятнал этот город. Видимо, его доля в этом есть, но один человек без посторонней помощи не сможет коррумпировать целый город. Тут нужен сговор.

- Вы правы, Уэзер. Я понял это особенно хорошо после смерти вашего отца. Вам надо дать себе отчет в том, что в течение многих лет мы с ним были политическими противниками. Я боролся с ним, когда работал в ведомстве прокурора Крэнбриджа, и воевал с ним, когда вернулся сюда, чтобы баллотироваться в совет. Мне показалось, что один человек тянет назад весь город и что этот человек - он. Но я ошибся. Мне пришлось бороться не с человеком, а с системой. Его место всегда могли занять другие. - Он слегка склонил голову - это выглядело несколько по-актерски.

- Например, Керч, - подсказал я. - Мой отец - святой человек по сравнению с ним.

- Я никогда не отрицал, что Дж. Д. - вполне достойный человек, - продолжал Аллистер. - Но этот Керч насквозь прожженный негодяй. Я бы много дал за то, чтобы очистить от него город. - Какая-то искусственность была во всем, что он говорил, как будто до него не доходила подлинная суть происходящего. Но его лицо излучало взволнованную искренность.

Я сказал:

- Много давать не обязательно. Дайте мне на время пятьдесят долларов и пистолет.

- Немного денег я могу дать, - протянул он. - Но у меня нет пистолета. Зачем он вам?

- Для самозащиты. Я задушу Керча собственными руками, и когда это произойдет, мне понадобится пистолет для самозащиты.

Он поразился:

- Вы это серьезно?

- Абсолютно. Вы же понимаете, что городу будет лучше без него. Сами вы его не смеете тронуть, но вам бы хотелось избавиться от него. Вам предоставляется такой шанс. Дайте мне пистолет.

- То, что вы предлагаете, - убийство. - Он вскочил и быстро заходил взад и вперед по комнате. - И вы предлагаете мне быть соучастником!

- Убийство - не новость в этом городе.

- Керч сам убийца? Вы это хотите сказать?

- Моего отца убили, и его бизнесом завладел Керч. Если он и не сам совершил убийство, то заказал его.

Аллистер остановился посередине комнаты и уставился на меня. Он казался взволнованным, чуть ли не обезумевшим. У него был вид человека, изнуренного борьбой с окружающей средой, явно слишком суровой.

- Вы не отдаете себе отчета в том, что предлагаете, Уэзер. Вы не сможете даже приблизиться к Керчу. Он нигде и никогда не появляется без личной охраны. Даже если удастся пробраться к нему, вам не уйти.

- Я испытаю свой шанс. Единственный шанс. А вас прошу позволить мне воспользоваться своим шансом. И вы можете на меня положиться. Если попадусь, не скажу ни слова о вас.

- Мне это не нравится, - сказал он неопределенно.

- Я и не ожидал от вас иного отношения. Но вы сами сказали, что со злом надо бороться его же собственным оружием. Можете достать мне пистолет?

В его глазах медленно выкристаллизовалась решимость. Он прикусил губу.

- Ждите меня здесь, - бросил он.

Аллистер направился в прихожую и закрыл за собой дверь. Я услышал, что он поднял трубку телефона и попросил соединить его с номером 23-748. После чего понизил голос, и я ничего не услышал, кроме отдельных слов. Дважды прозвучало - пистолет.

Затем он бросил трубку, просунул голову в дверь и начал быстро говорить, как будто скороговорка и поспешные действия могли рассеять сомнения, написанные на его лице:

- Подождите здесь. Мне надо одеться и на некоторое время выйти из дома. Если хотите, почитайте книгу.

- У меня нет настроения читать. Вы сможете достать мне то, что я просил?

- Да. Думаю, что смогу. Видите ли, по работе мне приходится сталкиваться с самыми разными людьми. Я вернусь через пятнадцать - двадцать минут. - Он дернул головой, неожиданно, как потревоженный суслик, и заторопился по лестнице вверх, перепрыгивая через две ступеньки. Через несколько минут я услышал, как он спустился и захлопнулась входная дверь.

Я подумал, что Аллистер - странный тип, но не без положительных качеств. Не каждый оставит ночью у себя дома незнакомца. К тому же он пошел значительно дальше - решился сделать все, чтобы достать вещь, необходимую мне, если я намеревался и впредь находиться в одном городе с Керчем. Он ненавидел Керча не меньше меня и, хотя не обладал большой физической силой, оказался смелым человеком. Несмотря на свое положение, он осмелился перешагнуть закон ради благой, с его точки зрения, цели. Мне абсолютно не по душе были люди его типа, но в тот момент я испытывал к нему уважение и симпатию, как будто он одновременно заменил мне и старшего и младшего брата. Идеализм, делавший его несколько ненормальным, не от мира сего, представлялся мне именно таким качеством, на которое я мог с уверенностью положиться, - ведь это был человек, который руководствовался общими идеями. Он мне чем-то напоминал Кауфмана, сидящего в своем магазине подержанных вещей, как паук, не желающий даже ловить мух.

От Кауфмана мои мысли перенеслись к его внучке Карле. Что с ней станет через пять лет? Чем она будет заниматься? Что она думает обо мне? Увижу ли я ее еще когда-нибудь? Возможно, и увижу, потому что я не задерживаюсь на месте и без конца мотаюсь. Мне и в голову не приходило, что я могу когда-нибудь погибнуть.

Ночь перешла через критическую точку. Три часа. И клочок земли, на котором раскинулся город, уже не убегал от вечера, а понесся навстречу утру. Час назад я готов был думать, что все кончено, что я сражен, что надо бросить борьбу. Но теперь я чувствовал новый прилив энергии, моя кровь заструилась быстрее. Голова все еще болела, мозги были какие-то ватные, но я опять был готов драться за город. И с нетерпением ждал возвращения Аллистера. Мне хотелось сразу же приступить к делу.

Я закурил сигарету, первую за всю ночь. Но дым, втянутый в легкие, отдавал предутренней горечью. Я раздавил сигарету о дно стального мусорного ящика. В комнате не было пепельниц.

Тут я услышал на дорожке торопливые шаги, которые приближались к крыльцу, парадная дверь открылась. В кабинет семенящей походкой вошел Аллистер, одетый в серый костюм в полоску, на голове - шляпа.

- Достали?

Из наружного кармана пиджака он вытащил за дуло тяжелый автоматический револьвер.

- Надеюсь, вы умеете пользоваться автоматическим оружием. Сам я не умею. Обращайтесь с ним поосторожней. Он заряжен.

Я взял пистолет из его рук. Это оказался кольт сорок пятого калибра. Я отодвинул затвор и провел пальцем по донышку покрытых медью патронов, сидевших каждый в своем гнезде, как горох в стручке. Потом опустил пистолет в карман, почувствовав его успокаивающий вес.

- Я знаю, как им пользоваться. Нет ли у вас запасных патронов?

Он протянул мне небольшую картонную коробку, которая оттянула мой второй карман. В его глазах промелькнуло смущение, как будто он чего-то опасался и в то же время радовался и удивлялся своему безрассудству.

- Мне нужны также деньги. Мои карманы обчистили.

Он вынул из кармана бумажник из крокодиловой кожи и отсчитал пять десяток.

- Если понадобится больше, приходите ко мне. Но если влипнете в историю, то не стоит меня впутывать. Это не поможет вам, а мне ужасно повредит. Вы понимаете это, не так ли?

- Я сказал вам: можете на меня рассчитывать. Деньги верну, как только смогу.

- Не стоит об этом говорить. Они мне не нужны. Но вы не принесете мне обратно револьвер, правда?

- Если мне удастся сделать то, что я намерен, я его выброшу.

Он открыл парадную дверь и, протянув свою худенькую руку, обменялся со мной жестким рукопожатием юного следопыта.

- Удачи. Берегите себя.

- Думаю, что теперь смогу. Я не забуду вашей помощи.

Я пошел по тротуару улицы и на углу повернул к центру города.