Кортни Лав : подлинная история

Глава восемнадцатая

Разговор, подслушанный на рейсе из Рима в Сиэтл, 12 марта 1994 года:

«Дай мне роипнол».

«Он кончился».

Тишина. Спустя пять минут: «Ну, дай мне роипнол».

«Он кончился, Курт. Он кончился. Я спустила его в чёртов туалет. Его нет».

«Твою мать, лживая сука, дай мне роипнол.… Пожалуйста…».

Когда они вернулись домой, Кортни запретила принимать героин в доме. Курт мог принимать его, если он хочет, сказала она ему, но ему придётся идти в гостиницу. Он пошёл в гостиницу. После того, как это продолжалось две ночи, Кортни так безумно волновалась, что запретила ему принимать героин где-нибудь, кроме дома.

Помимо героина и клонопина Курт начал принимать много кислоты. Никогда не являясь заядлым купальщиком, он совершенно перестал мыться. Он не спал неделю. Он, казалось, совершенно сошёл с ума; всё, что он делал, не имело никакого смысла. Он одевался в охотничью одежду — ботинки, грубый жакет, шапку с отворотами — и бродил вокруг дома с винтовкой. Кортни намеревалась измельчить валиум и добавить ему в питьё, чтобы его тело могло немного отдохнуть. В конце концов, он заснул сам.

18 марта Кортни снова позвонила по 911. Курт заперся в ванной с кучей оружия, и Кортни была уверена, что он собирался покончить с собой. Курт сумел убедить полицейских, что он не хотел покончить с собой, и что он находился в ванной, прячась от Кортни, которая пыталась его побить. В качестве доказательства он показал следы от царапин у себя на спине.

Полиция конфисковала четыре ружья, двадцать пять коробок патронов и бутылку таблеток. Когда полицейские спросили Курта, не хочет ли он пойти куда-нибудь ещё, Курт ответил: «Куда угодно, только не сюда». Он велел им высадить его в центре города, приобрёл наркотики и отправился в своё имение в Карнэйшне, где он провёл остаток уикэнда один.

Однажды Курт нашел тайник почты от фэнов и журналов, которые прятала Кортни — все они были переполнены ссылками на его наркоманию и опасность, которой он подвергался. «Если ты умрёшь, — написал ему один десятилетний мальчик, — как я смогу жить дальше?». Они стали драться из-за этих бумаг, Кортни пыталась их вырвать, Курт разорвал бумаги и бросил их на пол. «Это дым! — рыдала она. — Это пройдёт!».

«Верно, чёрт возьми, это пройдёт; я больше никогда не буду писать чёртову музыку. Я не собираюсь, на хрен, оставаться здесь и смотреть, как это проходит».

25 марта, в полном отчаянии, Кортни организовала то, что известно в кругах советников по наркотикам как интервенция. В дом пришли Крист Новоселич, Пэт Смир, старый друг Курта Дилан Карлсон и трое менеджеров «Нирваны» и по очереди говорили с ним в течение пяти часов. Все они грозились его бросить, уволить, оставить выбирать между жизнью и смертью. Всё это время Курт сидел с открытыми глазами, но никто не мог сказать, слышит ли он их.

Когда эта сессия закончилась, Кортни убедилась, что это не сработало. Курт просто ждал, когда они замолчат, чтобы он мог пойти и принять наркотики. В тот момент она поняла, что только чудо помешает её мужу покончить с собой.

Наконец, она убедила его обратиться в Центр «Эксодус», детоксикационную клинику в Марина дель Рей, штат Калифорнии, где он был раньше. За Куртом согласились послать скорую, но когда она прибыла, Курт отказался в неё заходить. Санитары выволокли его из дома. Кортни вышла вслед за ними и увидела Курта, окружённого людьми, который плевал в лицо всем, кто к нему подходил, крича своим по-прежнему громким голосом: «ПОШЛИ ВЫ!!! ПОШЛИ ВЫ!!! ПОШЛИ ВЫ!!!».

Один из санитаров из «Эксодуса» отвёл Кортни в сторону. «По закону мы не можем заставить его ехать, — сказал он ей. — Если вы любите своего мужа, вы поедете в Лос-Анджелес, а он последует туда за вами».

Кортни видела, что её ждёт машина. Менеджеры толпились вокруг неё, пытаясь посадить её в эту машину. Она видела белокурую макушку Курта, в ярости мечущегося туда-сюда. Она не хотела ехать, но понимала, что больше не может здесь оставаться, только не сейчас. Возможно, эти люди знали, о чём говорили, и Курт последует за ней в Лос-Анджелес.

«До свидания», — сказала она Курту, когда села в машину, но не думала, что он её слышит.

«Geffen» выпускали «Live Through This» всего через две недели.

Кортни остановилась в гостинице «Пенинсула Беверли-Хиллс», устроив Фрэнсис и Джекки в соседнем номере. В течение следующих нескольких дней Курт звонил несколько раз. Кортни чуть сразу же не полетела домой, но люди, занимавшиеся интервенцией, настаивали, что она не должна этого делать. Курт дремал по телефону, потом у него наступило просветление, и он сказал: «Да, я приеду и обращусь туда». Вместо этого он несколько дней блуждал по Сиэтлу, неожиданно появляясь в «Linda’s Tavern», магазине комиксов «Ohm», в доме своей торговки наркотиками, выглядя больным, голодным, похожим на привидение. «Los Angeles Times» сообщила, что «Нирвана» отказалась от Лоллапалузы, и первой об этом услышала Кортни. Удивительно, она не пришла в ярость; она знала — что бы теперь не случилось, Курт, возможно, больше никогда не будет гастролировать.

30 марта Курт и Дилан Карлсон отправились в «Stan Baker Sports» и купили двадцатикалиберную винтовку «Remington M11». Дилан оформил покупку на себя, заплатив 308.87 $ наличными. Несмотря на тот факт, что он присутствовал на интервенции, Дилан Карлсон говорит, что понятия не имел, что Курт хочет покончить с собой, и поверил ему, когда тот сказал, что хочет оружие для защиты.

Курт вернулся домой и спрятал своё желанное приобретение. Пока он был дома, позвонила Кортни, и на этот раз она убедила его поехать в Лос-Анджелес. Возможно, ему было легче ехать, зная, что у него есть оружие, чтобы к нему вернуться.

Когда Курт прибыл в «Эксодус», Кортни запретили его навещать в течение трёх дней. «Это не пойдёт на пользу вашим отношениям», — сказал ей его консультант. Кортни была в агонии, потому что она не могла увидеть Курта, и ей казалось, что её снова обвиняли в его пристрастии. Она была слишком в отчаянии, чтобы бороться с их мнениями; она только хотела, чтобы они сделали так, чтобы Курту стало лучше. «Я на самом деле слушала взрослых», — говорит она.

1 апреля няня принесла Фрэнсис навестить её отца. Он немного поиграл с ней, потом проводил их и позвонил Кортни из телефона-автомата в холле. «Что бы ни случилось, — сказал он ей, — я хочу, чтобы ты знала, что ты записала очень хороший альбом».

«Ну… что ты имеешь в виду?».

«Просто помни, несмотря ни на что, я люблю тебя». Он повесил трубку. Спустя несколько часов он вышел, чтобы выкурить сигарету, и перелез через стену за больничным садом. Потом он добрался до Международного аэропорта Лос-Анджелеса, купил билет по своей кредитной карточке «American Express» и прилетел обратно в Сиэтл.

Когда Кортни узнала, что Курт перелез через забор, она предположила, что он всё ещё в Лос-Анджелесе. Она заблокировала его кредитную карточку, думая, что он позвонит ей, когда у него кончатся деньги. Она устроила телефонный крестовый поход, звоня рок-звёздам, чтобы достать номера телефонов торговцев наркотиками, звоня торговцам наркотиками, объезжая их дома, чтобы убедиться, что Курта там нет.

В Сиэтле Курт сразу же поехал домой. Утром 2 апреля он недолго говорил с бывшим нянем Фрэнсис, Майклом «Кэли» Дьюиттом, гостившим в доме. Впоследствии Кэли рассказал детективам, что у Курта был болезненный вид, но он не говорил ничего чересчур странного.

Повидавшись с Кэли, Курт взял такси до центра города, чтобы купить двадцать пять патронов для винтовки в «Seattle Guns». В 8:40 утра он пытался позвонить Кортни, но был блокирован гостиничным коммутатором, хотя она велела им удерживать все звонки, кроме звонков от её мужа.

Последние несколько дней Курта — это тайна, полная противоречивых историй и сомнительных обнаружений, неправдоподобных утверждений и слишком рьяных опровержений.

5 апреля он вернулся в опустевший дом. Он взял Чим-Чим и спрятал эту крошечную пластмассовую обезьянку в секретном месте, где Кортни найдет её спустя несколько месяцев. Он оставил телевизор включённым. Он достал винтовку и поднялся по девяти видавшим виды деревянным ступеням в оранжерею над гаражом, где он запер одну створку застеклённых створчатых дверей и подпёр табуретом ручки другой.

Глядя на мрачное озеро Вашингтон, Курт выкурил шесть сигарет, попил рутбир и нацарапал записку «Бодде», воображаемому другу его детства. Потом он принял тройную дозу героина и прежде, чем это могло вывести его из строя, он взял ствол винтовки в рот и спустил курок.

Шум был страшный, но тишина была бесконечна.

На протяжении следующих двух дней гости, рабочие и посыльные входили и выходили из дома и сада. Никто не заглядывал в оранжерею; для этого не было никакой причины, поскольку снизу её нельзя было рассмотреть. Наступила ночь и окутала развалины; рассвет сверкал на их холодной поверхности.

Утром 7 апреля Кортни была арестована в «Пенинсуле Беверли-Хиллс». Она позвонила вниз и попросила дозу бенадрила, спросонья проговорившись, что она думает, что у неё, возможно, аллергия на новый препарат. Портье вызвал охранника. Посчитав, что Кортни «возбуждена», этот полицейский по найму вызвал скорую и полицию. Конечно, Кортни была возбуждена: «Что вы, чёрт возьми, делаете? Где мой бенадрил?». Она стала ещё более возбуждённой, когда несколько полицейских ворвались в номер и начали рыться в её вещах. Ей казалось, что во время этого обыска исчезла больше чем одна драгоценность.

Дежурным офицером был детектив Баткис. Он сообщил, что они обыскали «номер Кортни, забрызганный рвотой и кровью» и нашли шприц, блокнот с рецептами и маленький, причудливо завёрнутый пакетик, в котором было вещество, которое, как они предположили, было героином. (Это оказался индуисский пепел удачи виббхути, который Розмэри Кэрролл подарила Кортни). Баткис обвинил её в том, что она была «нетрезвой в городе Беверли Хиллс» и отправил её в больницу «Сенчури-Сити», где врач сказал, что она не под кайфом.

Тем не менее, когда Дэвид Геффен узнал об этом инциденте, он позвонил Кортни и убедил её пройти реабилитацию. Она нехотя согласилась с его пожеланиями; возможно, все бы оставили её там к чёрту одну. И, возможно, Курт появится. Но она ужасно боялась за него. Им с Куртом всегда снились одни и те же сны — не один к одному, но так или иначе переплетённые. Но последние две ночи Кортни вообще не видела снов.

Она проснулась в «Эксодусе» 8 апреля и включила телевизор на больничный канал, записанные на плёнку парящие птицы, грохочущий прибой и другие успокаивающие образы, положенные на музыку нью-эйдж. Она собиралась пощёлкать каналами, когда вошла Розмэри Кэрролл. Розмэри сразу же мельком глянула в телевизор, потом посмотрела на неё. По этому жесту и по лицу Розмэри Кортни поняла.

Она подумала, что Курт был найден мёртвым от передозировки. Несмотря на оружие, она всегда думала, что случится именно это.

«Как?» — сказала она, просто чтобы убедиться, и Розмэри ей рассказала.