Кортни Лав : подлинная история

Глава двадцать вторая

Сидя в австралийском полицейском участке, Кортни сочиняла следующее письмо «Qantas Airways»:

Я только что сошла с рейса 627 из Брисбена в Мельбурн, где я летела первым класс на месте 1F. В настоящее время я задержана полицией Виктории из-за незначительного и жалкого инцидента, спровоцированного одной стюардессой, которую звали Вероника Мэхони. Я с самого начала нашла её поведение необычным. A. Она выдвигала всем в первом классе обеденные подносы, вообще их не спрашивая. Б. Когда я отказалась обедать, она стала слегка недружелюбной без видимой причины.

Я только что провела 2 1/2 часа в комнате для больных в Брисбенском Аэропорту. У меня растяжение поясницы, ишиас, а также я в настоящее время совсем больна с высокой температурой и простудой. Я положила ноги на подпорную стенку, а также подушку себе под спину. Поскольку я регулярно летаю первым классом, я обычно сижу на месте 1G у прохода — с подпорной стенкой. И это нормальное поведение. Она поспорила со мной по этому поводу и сказала, что я, A: оскорбляю других пассажиров (ноги на стене — оскорбление пассажиров?) и Б: вызываю проблему с безопасностью, потому что эта стена была перед каким-то охранным/защитным «устройством» (на самом деле она перед кейтерингом).

Я — знаменитость, и в этот момент она заметила на полу журнал («Rolling Stone»), где я была на обложке. Это случалось со мной много, много раз — где-нибудь между тем, чтобы просто быть знаменитостью и природой моей звёздности — рок-певицы. Однако я, за 28 лет полётов, НИКОГДА не сталкивалась с проблемами в моей деятельности в полёте, а также со стюардессой, такой назойливой, противной и совершенно отвратительной. Иногда людям нравится ссориться/вступать в конфронтацию со знаменитостями. Это даёт им ощущение их собственной значимости — я не ясновидящая, но с того момента, как она увидела этот журнал, её отношение становилось всё более и более отвратительным. Пассажир рядом со мной даже высказался по этому поводу.

Она велела мне опустить ноги. Я сказала: «почему?». Она сказала те 2 вещи, которые я сказала вам. Я сказала: «Я никогда об этом не слышала» — она повторила: «Опустите ноги вниз» — с самого начала, ни «пожалуйста», никакой «вежливости», никакой приятной манеры сообщить мне, что это, возможно, неподобающе. Просто противно и грубо. Я сказала: «НЕТ, у меня болит спина, и я никогда не слышала об этом правиле». Она сказала (и, я повторяю, чрезвычайно грубым тоном): «Опустите их, или я сделаю так, что вас арестуют в аэропорту». Я разозлилась и сказала: «Давай на хрен»…

Следующий час или около того полёт был прекрасен. Без всяких препирательств. Я, в конце концов, убрала ноги, когда моя спина перестала так болеть. Когда мы добрались до Мельбурна, казалось, будто там была кавалерия! Я увидела как минимум 6, возможно, и больше должностных лиц — охрана и полиция. Меня на данный момент задержали более чем на час и произвели полный личный досмотр. (К счастью, полицейские, которые его проводили, примерно в 2000 раз более вежливы, чем та стюардесса).

Я не нарушала закон, напиваясь, подравшись или грубя, за исключением грубости по отношению к этой исключительно противной стюардессе. Я готова ПОСПОРИТЬ, что в течение часа это будет на проводе «Associated Press». И я также готова поспорить, что это будет исходить не от этих полицейских, а от самой этой стюардессы.

Я слышала о пьяных людях, курящих сигареты и траву в самолётах, мочащихся за пределами кабин. Нехорошие вещи. Я ПОЛОЖИЛА СВОИ НОГИ НА СТЕНУ ПОДПОРНОЙ СТЕНКИ!! и в результате меня оскорбили почти ни за что. Ваша авиакомпания всегда были хорошей. Я переправляю своих служащих и всем об этом сообщаю.

Вы превратили это в «уголовное дело», и в вашем отчёте ваша стюардесса откровенно лгала, т. е. что я подняла руку, будто чтобы ЕЁ УДАРИТЬ… или что я заперлась в туалете и не выходила. Это всё — откровенная ложь… Меня невероятно оскорбили.

Оказалось, что она нарушила закон: якобы говорить «хрен» на австралийском самолёте было запрещено. Её освободили после внесения залога.

Когда тур закончился, Кортни полетела в Японию, чтобы посетить буддийский монастырь в Нагойе. В ночь перед её паломничеством её начал прошибать холодный пот. На следующий день в монастыре священник велел ей избавиться от всей ненависти. Она решила пробовать.

Вернувшись в Штаты, Кортни позвонила Тренту. Он касается их разговора в апрельском номере «Details» за 1995 год: «Она казалась весьма искренней, желая помириться. И я не хочу войны между нами. Я сказал: «Если ты хочешь это остановить, останови это»… У неё есть хорошая черта, и именно это я сегодня понял. Она — явно офигенная личность».

Но он уже сказал несколько отвратительных вещей о Кортни автору «Details», а также повторил своё отрицание их сексуальных отношений. Всё это было включено в статью, и Кортни отказалась от своей миссии мира. В ближайшие месяцы о Тренте упоминали в стане «Hole» как о паразите.

Весной 1995 года Кортни купила дом за 400 000 $ для Венди О'Коннор, матери Курта. Она снялась в нескольких маленьких киноролях: официантка в «Чувствуя Миннесоту» с Киану Ривзом; фанатка живописи по прозвищу Биг Пинк в «Баскии», одноимённом биографическом фильме о вундеркинде Энди Уорхола Жане-Мишеле Баскии. Она понимала, что «Live Through This» не в состоянии номинироваться на премию Грэмми, несмотря на единодушные шумные одобрения критиков и продажи, приближающиеся к миллиону. Эту острую боль смягчило приглашение занять главную нишу в туре Лоллапалузы 1995 года, с ведущими исполнителями «Sonic Youth».

Она также нашла новую лучшую подругу: Аманду ДеКадене, тусовщицу из Британии, чей брак с Джоном Тэйлором из «Duran Duran» затмил её собственный блестящий имидж. «Аманда — трахальщица звёзд, — говорит один старый друг Кортни, — а Кортни просто была очередной звездой. Неважно, что она была девушкой, неважно, что у них никогда не было секса. Аманда примазалась к ней, как трахальщица звёзд». Кортни впоследствии блокировала Аманду как источник энергии, охарактеризовав её как «патологическую».

В марте, ещё во время стадии их медового месяца, они посетили церемонию вручения премии Оскар в диадемах и длинных платьях из белого шёлкового шармёза, целовались на камеры и вообще забавлялись, позоря самих себя. На одной из таких вечеринок после церемонии они посетили столик Квентина Тарантино, и Кортни оказалась рядом с Линн Хиршберг.

«Я поднимаю Оскара, — рассказала она впоследствии чикагской радиостанции «WKQF», — и они очень тяжёлые, потому что они покрыты свинцом, а поверх — золотом. Можно было начисто размозжить кому-нибудь голову. Я говорю: «Кого я ненавижу в этом зале?». Вдруг такой слабый голосок пищит: «Тебе не нравлюсь я» … И она удрала и спряталась под столиком Мадонны, Эллен Баркин и Джоди Фостер, и они пинали её под столом. Джоди Фостер курила сигары, тушила об неё и кричала: «Держи ответ, сука!» … Ударь я её кулаком, они бы просто сказали: «Вот опять Кортни за своё». Но я сохранила самообладание».

Как будто этого инцидента — и того факта, что у Хиршберг был рак — было недостаточно, чтобы удовлетворить чувство кармы Кортни, с ней связался «Vanity Fair» по поводу того, чтобы сделать статью с иллюстрацией на обложке. Интервью проводилось не внештатным сотрудником, а пишущим редактором Кевином Сессамсом, который её обожал.

Обложка «Vanity Fair» за июнь 1995 года не могла быть более буквальным извинением за статью 1992 года. Изящно накрашенная, с мечтательным лицом, в облегающем платье персикового цвета и с крыльями ангела с белыми перьями, Кортни была снята выходящей из декоративной золотой картинной рамы. Этот материал сопровождался несколькими её полуобнажёнными портретами, и одним изящным с Фрэнсис Бин, уставившейся в камеру, в её огромных проницательных глазах явно отражалась душа её отца.

«Американцы на самом деле очень хотят моей смерти, — сказала Кортни Сессамсу. — Они хотят, чтобы я умерла. Я умирать не собираюсь».

Той весной «Hole» совершили краткий тур по Европе. В Амстердаме пресса сообщила, что Кортни танцевала шимми на балконной опоре, чтобы выгнать враждебно настроенную оппонентку в клубе «Paradiso». Один голландский Интернет-сёрфер, который утверждал, что был в зале, дал другую версию событий. Этот человек сообщил, что та девушка постоянно кричала: «Ты убила Курта!», а когда другие последовали её примеру, Кортни отложила свою гитару.

«Хорошо, — как сообщают, сказала она. — Здрасьте, приехали. Ну-ну. Вы, девушки, срёте на меня, вы не врубаетесь в чёртов концерт … Ты бесишься, потому что думаешь, что я трахала Трента? Ты бесишься, потому что думаешь, что я трахала Эвана? Ты бесишься, потому что я вышла замуж за Курта? Ну, тебе не повезло, ты — жирная уродливая готка. Сходи подрочи. Курт ненавидел этот чёртов город. Я ненавижу этот город. Сходи подрочи! В следующий раз сходи на «Nine Inch Nails».

«Ты заплатила чёртовы деньги за этот концерт, ты, чёртова сука!», — как сообщают, вмешалась Мелисса Ауф Дер Маур.

Вернувшись в Штаты, Кортни очень обстоятельно удовлетворяла предполагаемое желание американской публики своей смерти. Той весной и летом она принимала много таблеток: перкодан, валиум и много, много роипнола. На рейсе 11 июня из Нью-Йорка в Сиэтл во внезапной депрессии, она проглотила сразу три. Её помощнику пришлось помогать ей выйти из самолёта и усаживать её в такси. К тому времени, как они приехали домой, Кортни была без сознания, не реагировала и, казалось, едва дышала. Помощник вызвал скорую, которая быстро доставила её в Медицинский Центр Харборвью. Ей промыли желудок, её признаки жизни отслеживали в течение двенадцати часов.

К тому времени, как в два часа на следующий день её выписали, она не могла выкинуть из головы музыкальную тему из «Долины Кукол». Это был только наполовину несчастный случай.