Космогонические мифы

Глава 2 Космогоническое пробуждение

Я начну с обсуждения мифа, который описывает сотворение мира как пробуждение сознания. Этот миф представлен Кнудом Расмуссеном в его книге «Дар Орла» (The Eagle’s Gift), в которой он собрал коллекцию мифов эскимосов, и был в свое время рассказан эскимосом Апатаком с реки Ноатак, которого Расмуссен спросил о том, как был создан мир. Тот ответил:

Люди не любят мыслить. Они не любят иметь дело с тем, что является трудным для понимания, и в этом, возможно, кроется причина того, что мы так мало знаем о Земле и Небе, происхождении людей и животных. Хотя, возможно, и не в этом. Очень сложно понять, как мы возникли, и куда мы уйдем после смерти. Тьмой покрыто и прошлое, и будущее. Как может кто-то знать больше о том самом загадочном, таинственном, божественном, что окружает и поддерживает в нас жизнь, что мы зовем воздухом, Небом, морем? Или, например, о том, что мы называем человеком, животными, рыбами, морями и озерами? Никто не может ничего знать о происхождении жизни наверняка. Тем не менее, если раскрыть глаза и уши и вспомнить, о чем говорили старики, то вполне можно заполнить чем-нибудь отсутствие знания.

[Здесь видно, как описана проекция — мы замещаем отсутствие знания, проецируя в разрыв].

Вот почему мы любим слушать людей, которые передают нам знания, взятые из опыта ушедших поколений. Все старые мифы, что рассказывают наши предки — это то, что умершие говорят нам. Так мы можем общаться с мудрецами из прошлого, однако очень мало тех, кто любит слушать. Моя бабушка знала много всего удивительного о событиях прошлого, и именно от нее я узнал то, что сейчас собираюсь рассказать вам.

Небо возникло раньше Земли, но оно не было старше, поскольку тогда Земля уже начала формироваться. До появления почвы и первого живого существа на ней уже была прочная кора. Первое существо мы зовем Тулунгерсак (Tulungersaq), или Отец-Ворон (Father Raven), поскольку он сотворил людей и все живое на земле, став всеобщим началом. Он был не просто птицей, но священной жизненной силой, которая заключалась во всем существовавшем в мире, в котором мы сейчас живем. [Здесь мы наблюдаем энергетическую концепцию]. Однако он тоже сперва имел облик человека (неправильно думать об Отце-Вороне как о вороне, он лишь позже в него превратился), блуждая наощупь во тьме, и деяния его были случайными, пока ему не открылось, кем он является, и что ему нужно делать.

Окруженный тьмой он сидел, припав к земле, когда неожиданно его сознание пробудилось, и он обнаружил себя. Он ничего не знал ни о своем возникновении, ни о месте, где он находился, но он дышал и имел жизнь, он существовал. Вокруг была лишь тьма, и он ничего не мог видеть. Он стал ощупываться, но что бы он ни трогал, его руки касались только глины. Земля была глиной, и ничего больше не было вокруг него. Затем он коснулся своего лица и нащупал нос, глаза и рот, помимо этого он имел руки и ноги, точно такие же, как у нас. Он был человеком. На лбу он нащупал непонятную маленькую твердую шишку — он пока совершенно не догадывался, что однажды превратится в ворона, а эта маленькая шишка превратится в клюв. Он погрузился в медитацию. Тотчас же он внезапно понял, что является свободным и независимым существом, которое не было связано с окружающим. Тогда он медленно и осторожно пополз по глине, собираясь выяснить, где находится. Внезапно руки впереди нащупали пустоту, и он знал, что идти дальше не следует. Тогда он отломил кусок глины, запустил его в пропасть и стал слушать, когда предмет удариться о дно, но звука не последовало. Итак, он направился в другую сторону и по пути нашел что-то очень тяжелое, зарыв это сразу в глину. Он не знал, зачем это нужно, но делал, а после сел в медитацию. Ему было интересно узнать, что же скрывает в себе окружающая тьма. Вдруг в воздухе раздался шум крыльев, и маленькое легкое создание приземлилось к нему на одну руку. Он коснулся его другой рукой и нащупал крылья, клюв, теплые мягкие перья и тонкие маленькие лапки. Это был небольшой воробей, и он понял, что воробей был здесь до него, успел приблизиться, попрыгать вокруг него и обнаружил себя лишь когда сел на плечо.

Ему понравилось чужое присутствие, он почувствовал уверенность и продолжил ползти уже намного смелее. Так вскоре они достигли места, где раньше был зарыт неизвестный тяжелый предмет, который к тому моменту уже пустил корни и стал живым — вырос куст, и земля больше уже не была бесплодной, голая глина теперь была покрыта кустами и травой. Но, все еще чувствуя себя одиноким, он тогда вылепил из глины фигуру, сделав ее похожей на себя, после чего опять сел и стал ждать. Как только этот новый человек ожил, то сразу же начал рыть землю руками. Не успокаиваясь, он тревожно рыл все вокруг. Тогда он [Отец-Ворон] обнаружил, что у нового человека иной склад ума и он вспыльчив, горяч, жесток. Это существо ему не понравилось, поэтому он схватил его, подтащил к пропасти и скинул. Считается, что тот позже стал Торнаком, злым духом, от которого произошли все злые духи всего мира. Когда он вернулся к кусту, который посадил, то тот уже был деревом, и за ним уже были другие деревья, множество деревьев, целый лес на хорошей почве, заросшей растениями. Он потрогал каждое из них, ощутил формы, вдохнул запахи, не мог только их видеть. И он опять подумал, что нужно побольше узнать о месте, где он себя осознал, и пополз, сопровождаемый воробьем, который беспрерывно летал над его головой. Он его не видел, но слышал постоянный шум крыльев — лишь иногда воробей присаживался на голову или на плечо. Он все еще ползал, поскольку не отваживался выпрямиться в темноте. Оказалось, что куда бы они вдвоем не направились, всюду выходили к воде — то место было островом. Тогда он попросил воробья слетать на дно пропасти и выяснить, что находится внизу. Тот улетел, а когда спустя долгое время вернулся, то сообщил, что внизу тоже земля. Новая земля, которая только начала затвердевать. Он решил спуститься и попросил воробья сесть к нему на колено, после чего начал разгадывать, как крылья помогают воробью держаться на воздухе. Спустя время он принес из леса несколько прутиков, укрепил их на своих плечах, и те начали превращаться в настоящие крылья. На теле выросло оперенье, а шишка на лбу стала клювом. Превратившись в большую черную птицу и назвав себя Ворон, он выкрикнул: «Гарк! Гарк!», и вместе с воробьем улетел прочь.

Земля, с которой они прилетели, называлась Небом. Тогда она была настолько же далеко, насколько и в наши дни, поэтому, когда они добрались до дна пропасти, то ужасно устали. В этом новом месте все было голым и бесплодным, поэтому, как и на Небе, он засеял почву, и, покружив над новым миром, назвал его «Земля». Для того, чтобы ее заселить, он сотворил людей. Кто-то говорит, что он сотворил людей из глины таким же образом, как и первое живое существо на Небе, другие рассказывают, что человек был сотворен случайно, что было бы еще более странным, чем в случае творения по своему замыслу и собственной воле.

Отец-Ворон рассадил везде растения и цветы. Он нашел несколько стручков (pod), открыл один, и оттуда внезапно вылетел человек, красивый и зрелый. Ворон был настолько изумлен, что скинул свое птичье обличье, снова став человеком. Со смехом он подошел к новорожденному и сказал: «Кто ты и откуда взялся?». Тот ответил: «Я появился из этого стручка. Мне там больше не хотелось лежать, поэтому я уперся в стенку и выпрыгнул». Отец-Ворон от души рассмеялся и ответил: «Да уж, странное ты создание! Ничего подобного я еще не видел!» Он снова засмеялся и добавил: «Я сам вырастил этот стручок, но я даже не предполагал, что из него выйдет. Однако, земля, по которой мы ходим, еще не сформирована. Ты разве не чувствуешь, как ее трясет? Нам следует подняться повыше, туда, где поверхность тверже». Так появился на свет первый человек, а позже Отец-Ворон сотворил всех остальных живых существ.

Я пропущу остаток рассказа, в котором описывается как появились медведи, лисы, птицы, т. д., и как дальше, всегда с помощью воробья, мог действовать Отец-Ворон. Он учит людей строить дома и каяки, учит ловить рыбу и т. д. Однажды огромная черная масса вышла из моря, и Отец-Ворон помог людям ее убить — это было морское чудовище. Его тело расчленили, а куски раскидали по сторонам — из них произошли все большие острова. Так постепенно увеличивалась земля, заселенная людьми и тварями.

Рассказ заканчивается моментом, когда земля стала такой, какой ей следовало быть. Тогда Ворон собрал всех людей и сказал: «Я ваш Отец, мне вы обязаны и землей, и своим существованием. Вы не должны меня забывать». И после он улетел на Небо, где было все так же темно, но из взятых с Земли нескольких углей сотворил звезды. Остатки же он пристроил на Небе, так там появилось огромное пламя, свет которого осветил Землю. Так сотворились Земля и Небо. Так появились люди, животные, Земля, но прежде всех был Ворон, и даже до него был воробей.

Это красивое предание показывает, что пробуждение осознания реальности — это что-то вроде выхода из бессознательного состояния. Которое спроецировано на Отца-Ворона, который сам по себе постепенно становится сознательным, и в свете этого сознания реальность, вслед за ним, начинает проявляться.

Здесь встречаются несколько мотивов, которые я пока не буду разбирать, но позже к ним вернусь. Во-первых, это наличие двух первородных существ: Отец-Ворон и воробей. В дальнейшем мы увидим, что это достаточно распространенный мотив, а именно то, что с самого начала существует один относительно активный творец, действующий Бог Творения; ему постоянно сопутствует некая фигура, подобная воробью из этого мифа, которая является пассивной, она не делает ничего, кроме того, что существует, тем не менее, она абсолютно необходима в качестве дополняющей первую. В данном мифе говорится, что воробей даже старше действующего протагониста. Во-вторых, мы видим здесь, что первое творящее существо имело форму человека. Человекоподобный образ — это еще один архетипический мотив в космогонических мифах. Творение сначала принимает человеческую форму, и только после этого появляются другие формы.

В нашем мифе мы видим творца без сознания, который создает мир в переходной форме, раскрывая его и осознавая, а также частично при помощи случайных действий, например, кидая глину, прислушиваясь, сея семя, а после обнаруживая куст и сажая скорлупу. Но, как он сам сказал, ему никогда не было известно, что из этого выйдет, и он был просто поражен, когда появился человек, которого он не собирался создавать. Тем не менее, этот творец более сознающий и менее зверообразный в сравнении с некоторыми другими из разных примитивных мифов, так как говорится, что он иногда усаживался и погружался в медитацию. По-немецки это звучит как погружение в «мысль». Это означает, что каждый раз, когда он делает шаг к творению, он размышляет и удивляется этому. Так он может составлять планы, как тогда, например, когда он желал узнать, что скрывается на дне пропасти.

Подобный сюжет пробуждения сознания можно также найти в опубликованном Полом Радином космогоническом мифе Виннебаго. В нем в самом начале сказано: «Когда Создатель Земли (т. е. творец, подобный Отцу-Ворону) пришел в сознание, он находился в пустом пространстве, и не было вокруг ничего». Здесь мы видим тот же мотив — прежде любых действий первоначальное бессознательное существование сменяется осознанием внешнего мира путем пробуждения. Если это не доказывает, что история о происхождении мира и происхождении осознания не абсолютно совпадающие факторы, то я не представляю, как это еще можно доказать.

Творение посредством случайного действия — это очень важный момент в понимании творческих процессов в бессознательном. Вам известно, что, рисуя, очень часто по ошибке можно поставить пятно — кисть дергается сама по себе, и в результате остается скверный штрих или клякса. И нередко, если вы пытаете это исправить, вы начинаете угадывать в своей ошибке, например, лицо или дорисовываете из пятна фигуру. Таким образом, общая картина меняется. Подобные случайности — это одни из самых важных образующих факторов в бессознательной фантазии. В современном искусстве они играют большую роль; определенные художники даже развивают этот способ творить, когда пятна, дыры и объекты делаются случайно, в какой-то определенный момент вставляются в работу. Они пытаются быть ближе к творческому процессу, подхватывая все, что проявляется случайно. Поэтому, когда мы предлагаем пациенту метод активного воображения, и он является художником, мы обычно советуем ему не рисовать, а писать, и, наоборот, писателю рисовать, поскольку там, где человек оказывается неспособным, неумелым и, следовательно, не сознающим, вероятность случая выше. Если вы не умеете рисовать, то в акте творения бессознательное проявляет себя намного больше, в то время как, если вы владеете навыком, ваш профессионализм не допустит подобные случайные и беспокоящие вмешательства бессознательного; владея кистью, вы можете избежать помарок, но, не владея ею, вы будете так несчастны в тот момент, когда поставите на работу кляксу, что наступит состояние аффекта. Вы работали три часа, и вот ваша бедная работа запачкана, у вас состояние аффекта, но тут проявляет себя бессознательное! Вдруг пятно начинает вам чем-то казаться, как это происходит в тесте Роршаха; это целая картина, которая исходит из бессознательного; вам оно кажется чем-то самопроизвольным, возникшим, когда вы в гневе уже хотели разорвать свою работу. Это чем-то похоже на состояние Отца-Ворона, когда тот ходил наощупь во тьме и чувствовал себя потерянным; а затем возник творческий процесс бессознательного. Поэтому в методе активного воображения очень важно выбрать среду, в которой вы не опытны, где вы не обладаете определенным мастерством, которое не позволит вмешаться бессознательному.

В истории изобретений разных цивилизаций много таких, которые были открыты случайно, когда в процессе игры с объектом человека внезапно озаряло. Шиллер даже считал, что человек способен на свой максимум только в процессе игры, когда он не имеет никаких сознательных намерений. Проявление творчества в игре — это настолько известный и неотъемлемый фактор, что нет никакой необходимости акцентировать на нем внимание, но снова и снова, когда мы пытаемся склонить наших пациентов к технике активного воображения, весь их скептический рационализм выходит наружу — это пустая трата времени, нет умения рисовать, нет способности это сделать, нет времени сегодня, завтра, нет вдохновения — могут быть какие угодно защитные установки сознания. Но любое новое начало в сознании и каждый его существенный процесс должны сперва возникнуть из такого состояния; только тогда человек в достаточной мере восприимчив, чтобы позволить свершиться творческому акту. Творчество многих личностей начинается с ужасной депрессии. У них настолько большое и сильное эго, что бессознательное вынуждено применять соответствующие средства — посылать адские депрессии, пока они не будут достаточно потеряны для того, чтобы позволить случиться творению. Я заметила, что если люди, склонные к творческим депрессиям, предупредят эти мучительные состояния процессом игры, то сама необходимость в депрессии пропадает. И всякий раз, когда человек в тяжелом состоянии депрессии начинает играть, депрессия его усугубляется, потому что, как и следует из самого названия, функция депрессии в том, чтобы подавлять (to depress), понижать уровень сознания, чтобы эти процессы смогли задействоваться. Таким образом, эта тьма, нигредо, в которой сидит это божественное создание из сказания эскимосов — это символ чего-то, что происходит всякий раз там, где появляется существенный творческий импульс сознания.