Котоняня таверны «Грань»

Глава 54

Молниеносно неуловимо Раван вдруг переместился ко мне. Вот он сидел напротив, а вот он уже на лавке слева от меня, да еще и схватил за плечи, развернул к себе лицом. Держал крепко, но не сдавливал и — я чувствовала — был готов отпустить, стоит мне отстраниться.

Раван заглянул мне в глаза, дышал он тяжело, как после забега по лестницам на крышу небоскреба.

— Почему?..

— Что?

Раван скривил губы, все его лицо перекосило.

Я начала думать, что он мне не ответит.

Между нами возникло странное напряжение. Казалось, будто Раван борется сам с собой. Хочет выговориться и в то же время не считает возможным показать мне что-то неприятное, что-то разочаровывающее.

Подтолкнуть?

— Я рассказывал тебе, что мама открыла приют для слабосилков, что дала никому не нужным обреченным детям дом, что пыталась для них что-то сделать?

— Рассказывал, — это было очевидно. Но у меня и в мыслях не было придираться.

— Я… верил, что мама такая добрая, такая душевная.

— Святая, — подсказала я зачем-то.

— Да, святая, — согласился Раван. — Оказывается, брат знал ее натуру куда лучше. Он был прав. Приют всего лишь прикрытие. Знаешь, я ведь хотел ее обрадовать, что я продолжил ее дело, что у нас теперь есть способ позаботиться о детях.

Раван замолчал, тяжело вздохнул. Он будто начал сдуваться.

— Она не поверила?

— Она перебила и сказала не заниматься глупостями. — Раван вновь болезненно скривился. — Она сказала, что никакого дела не было, что она специально выбрала именно сирот-слабосилков, потому что они все за год-полтора-два сгорят и я спокойно закрою приют. Она выговаривала мне, упрекала в безмозглой наивности. Сказала, что не понимает, в кого я такой бестолковый тапок. Сказала, что я совершенно не похож на отца. Сказала, что, возможно, она напрасно пыталась отдать приют мне, что мой брат достойнее.

— Ты-то в это не веришь, надеюсь? — выпалила я поспешно и по тому, как болезненно скривился Раван, поняла, что попала в точку.

— Это уже не имеет никакого значения. Знаешь, я долгое время искренне считал, что научился держать эмоции в узде, стал черствым, циничным, но… это неожиданно оказалось больно, — произнес он на выдохе.

Мне хотелось очень многое ему сказать. И что его мать не права, и что все забудется, и что хорошо, что он не похож на свою семейку… Вот только понимала, что легче от этих слов ему не станет. Все, что мне оставалось, — это ободряюще приобнять его и положить голову ему на плечо.

— Ты прав, это абсолютно ничего не меняет. Лукас и Стейси живы благодаря тебе. И остальные дети получат шанс вырасти и построить свои судьбы так, как им захочется. И я тут подумала. А что, если просто забрать детей оттуда в таверну? В тесноте, да не в обиде. У нас две спальни. Одну пока отдать им, переоборудовать под спальни еще кладовую и подсобное помещение у кухни. А постепенно можно будет сделать пристройку, благо территория позволяет. Все получится!

— А вторая спальня для нас с тобой? — хитро прищурился Раван, наконец-то переключившись с негативных эмоций после общения с маман, чтоб ей там за гранью пусто было!

— И еще для Талисмана, — осадила его на всякий случай. Можно было еще добавить, что и для Аники, но… Да ну, одну кладовку привести в более-менее приличный вид под спальню можно и за день-два.

— Звучит неплохо, — неожиданно хмыкнул Раван, окончательно возвращая свое обычное расположение духа. И, поднявшись с места, протянул мне руку: — Пойдем?

— Куда? — осторожно спросила я. Правда, уже после того, как вцепилась в его ладонь и двинулась следом за ним.

— В приют, — уверенно заявил Раван. Первые лучи солнца только-только показались на горизонте, окрашивая небо в нежно-розовый цвет, в приюте все должны спать, намаявшись и нанервничавшись с инициацией старшеньких ребят. Но, учитывая общую взбудораженность Равана, спорить не было смысла. Оставалось надеяться, что для нежити уже достаточно светло, чтобы она попряталась по своим норам.

— Как бы там ни было, мать уже оставила наследство мне, а не братцу, — продолжил мужчина свою мысль. — Тот и с капиталом отца не обеднеет. А что после смерти передумала… Что ж, законом подобные ситуации не предусмотрены.

— Она сказала, что оставила тебе? — уловила главное я.

— Лучше. Она случайно проговорилась, где оно находится. Может, конечно, и не случайно, но… А, что уж. Разочаровал я ее, — невесело усмехнулся Раван.

— И тебя это очень задело, — понимающе кивнула я.

— Честно? Не очень. Если так подумать, она во мне всегда больше видела моего отца. Напоминание о приятном времяпрепровождении на источниках — такой себе объект ностальгии. Я маму любил, конечно же, да и сейчас не могу сказать, что мои чувства особо изменились. Но тем, что по итогу не стал копией отца, я не слишком опечален. Меня ранило скорее то, что я о ней думал иначе. Возвысил ее образ в своих глазах, а правда оказалась грязной… Не ожидал такого цинизма, — с тяжелым вздохом признал он.

Какое-то время мы шли молча, думая каждый о своем. Мои мысли то и дело возвращались к дурацкому несправедливому закону о бастардах. Это же насколько когда-то обидела неверная королева короля, что тот придумал такой закон. Бастард ведь не обязательно плод измены, причины могут быть разные. Опять же, виноваты родители, что допустили такое, но никак не ребенок. Но нет, все молчат, веками наказывая детей за грехи их родителей. Дурдом.

— Темная Лана не единственное божество, которому раньше поклонялись, — вдруг выдал Раван. Я аж споткнулась от неожиданности.

— М-м-м? — заинтересованно промычала я, пытаясь понять, к чему эта информация. То есть Равану просто захотелось поделиться со мной легендами прошлого или в этом есть какой-то сакральный смысл и прямое отношение к наследству его матери?

— Еще была Светлая Лана. Кто-то считает ее сестрой Темной Ланы, кто-то говорит, что Светлая и Темная — ипостаси одной богини.

— Занятно. То есть поклонялись, по сути, двум божествам, сестрам Ланам? — сделала свои выводы я.

— Еще был третий храм. Впрочем, он и сейчас есть. Оракул, — усмехнулся Раван и кивнул мне на ворота приюта. — А сейчас готова вместе со мной посмотреть, что именно мне завещали за этими стенами?

Мы так быстро дошли?