Глава 10

– Эмерланд? – слова Тима возвращают меня в реальность, где Картер не целует меня. Я не в его машине. Я в комнате полной алкоголиков.

– Что?

– Как часто ты выпивала?

Я вздыхаю.

– Почти каждый день.

– И сколько?

– Это действительно важно?

Он кивает, и все снова смотрят на меня.

– Столько, сколько я могла выпить, – отвечаю я, – зависело от того какой выдался день.

– Ты когда-нибудь говорила с родителями о своей проблеме с алкоголем?

– Сколько раз я должна повторять, что у меня никогда не было проблем с алкоголем? – сегодня мне действительно не хочется здесь находиться, еще немного, и я уйду до окончания сеанса. – У меня не было отца, чтобы поговорить с ним; а моя мама выпивала вместе со мной. Всегда. Так что я уверенна, что если бы у меня были проблемы с алкоголем, она была бы первым человеком, который мне об этом сказал.

– Так твоя мама была твоим катализатором? – Тим был удивлен.

– Пошел ты нахуй, – я встаю и беру сумочку. – Мне это на хер не нужно.

– Эмерланд...

– Звони судье. Скажи ей, что уж лучше я буду сидеть в тюрьме, чем здесь.

Я выбегаю из помещения, игнорируя всеобщие возгласы «Не уходи», «Вернись».

Я автоматически направляюсь на парковку. Потом вспоминаю, что у меня нет машины. Вздыхая, думаю, не вернуться ли назад и извиниться, но на данный момент я на взводе и мне не нужно, чтобы он или кто-нибудь анализировал меня или мою жизнь.

Иду по улице, решая пойти в пожарную часть к Генри, чтоб он отвез меня домой.

Пока я иду к участку, мой телефон постоянно вибрирует, но я не обращаю внимания, так как знаю, что это Тим.

Когда прихожу в часть, новобранцы улыбаются и машут мне.

В любой другой день я бы улыбнулась и помахала им в ответ, но не сегодня. Я киваю им и захожу внутрь.

– Здравствуй, Эмерланд, – дежурная на стойке улыбается, увидев меня. – Как твои дела?

– Все хорошо. Генри здесь?

– Нет, он вышел. Он сегодня угощает свою команду. Хочешь, я позвоню ему?

– Нет, спасибо. Мне можно подождать его в кабинете?

– Конечно, – она улыбается и кивает в сторону его кабинета. – Дорогу ты знаешь!

Я улыбаюсь ей в ответ и закрываюсь в офисе Генри, открыв все жалюзи. В эти несколько оставшихся дней, мне нужно использовать любую возможность успеть насладиться солнцем, так как меня точно скоро засадят за решетку.

Достаю телефон, чтобы очистить историю вызовов, но у меня нет пропущенных звонков, только сообщения:

«Эмерланд, мне очень жаль, я обидел тебя на сегодняшнем собрании, но мне кажется, что сейчас у тебя переломный момент. Спасибо за то, что поделилась с нами. Я скажу судье, что у тебя, наконец-то, намечается прогресс. Надеюсь, что ты придёшь на следующее собрание, чтобы мы смогли капнуть глубже… Тим»

А я уже настроилась отведать тюремное желе… – подумала я.

Я сохраняю сообщение и вижу еще одно непрочитанное:

«Не твой сказочный принц, хотел бы знать, есть ли у тебя купальник?»

«Передай ему, что это, ему следует спросить у моей злой мачехи» – отвечаю я ему.

«Эмерланд, да или нет?»

«Или».

«В таком случае, это свидание. Я заеду за тобой позже. Будь в джинсах».

«Разве не понятно, что я хочу сказать тебе "отсоси"?»

«Жду не дождусь, когда ты сделаешь это мне лично. Буду в 6 часов».

Я не отвечаю ему, просто улыбаюсь.

Пока я пытаюсь вспомнить, есть ли у меня купальник, в кабинет входит Генри.

– Эмерланд, что случилось? – он с озабоченным видом садится за свой стол. – Твой терапевт звонил мне полчаса назад, сказал, что ты ушла с собрания.

– Он вывел меня из себя, – я пожимаю плечами, – я не алкоголичка и мне там не место. Я просто выпила больше обычного в тот вечер, и все пошло кувырком. Ты должен мне верить…

Он вздыхает и складывает ладони вместе.

– Ты помнишь ту неделю, когда Вирджиния привезла тебя первый раз в Блайт? Тебе было 17.

– Ага, – отвечаю я, но я не помню этого. Я вообще ничего не помню о моем первом месяце в Блайте, ничего кроме похорон Лии и еще нескольких первых месяцев в Нью-Йоркском университете.

– Первые несколько дней ты просто спала, и мы считали, что это нормально, – я видела, его беспокойство, – но потом, ты начала отключаться прямо во время ужина. Ты кричала на нас, стоило нам только спросить, как ты себя чувствуешь, но потом ты медленно пришла в себя. Следующие несколько месяцев ты выглядела нормальной, и мы уже думали, что это просто была реакция на смерть Лии, что все хорошо, и мы отпустили тебя в университет…

– Так то, что я переживала смерть моей матери, делает меня алкоголичкой?

– На следующий день, после того как Вирджиния привезла тебя домой, нам пришлось вызвать скорую, чтобы они промыли тебе желудок. Один из новобранцев нашел тебя без сознания на заднем дворе.

Я отрицательно качаю головой, отказываясь верить его словам

– Это не правда. Я никогда бы не выпила столько, чтобы вам пришлось вызывать скорую. Я всегда прихожу в себя. У меня просто была депрессия.

– Твои ящики были забиты пустыми бутылками из-под водки и пива. Я пытался сосчитать их, когда мы их выкидывали, но бросил это занятие, когда мы дошли до 50… –понимаю, что еще немного и Генри заплачет. – Мы смотрели на все сквозь пальцы и относились ко всему снисходительно, потому что мы любим тебя и боимся, что ты уйдешь из дома, как Лия, но… Эмерланд, у тебя проблемы. Тебе пора перестать отрицать это, и признаться себе в этом.

Он отводит взгляд и смотрит в окно. Замечаю, как он моргает, чтобы не заплакать, и думаю, может Генри ждет, что я выйду из себя и выбегу из офиса, но я не делаю этого.

Глядя в окно, стараюсь вспомнить время, о котором он говорит, но не могу. Я хочу сказать ему, что не могу быть алкоголичкой, потому что мне не нужен алкоголь, что я могу жить и без алкоголя.

Больше того, я не всегда пью, когда мне грустно или я зла на кого-то. Не всегда, когда я злюсь, моим первым желанием бывает напиться и проспать весь день, я не надеюсь, что алкоголь поможет мне справиться с моими чувствами. У меня были дни, когда я не прибегала к алкоголю, чтобы справиться с эмоциями (эти последние несколько недель) и я не просыпаюсь с мыслью, что мне нужно, необходимо выпить.

В «Фениксе» я спокойно приносила алкоголь клиентам, даже не отхлебнув и без мысли о том, чтобы проскользнуть в туалет и напиться. Вчера, когда девочки наконец решили разговаривать со мной и выпили в мою честь (они дали мне бутылку воды), мне совсем не хотелось ни капельки того дорогущего шампанского, которое было в их бокалах; я спокойно довольствовалась водой.

И вот эта последняя ложь добивает меня.

Я и есть алкоголичка…

Эта мысль приводит меня в ступор, я молча стою, несколько секунд, снова вспоминая последние несколько месяцев или точнее то, что я из них помню.

Письма с отказами. Выпивка. Электронные письма с отказами. Выпивка.

Дождливое утро. Сто грамм водки. Солнечное утро. Сто грамм джина. Мне больно это осознавать.

– Генри, так почему же вы ничего не говорили об этом?

– Ты устроилась на работу и все, вроде бы, шло на поправку, – он поворачивается и смотрит на меня, будто удивляясь, что я еще здесь, – по крайней мере, мы так думали, пока не произошла авария. Я действительно не хотел говорить тебе что-то, что заставило бы тебя… – его голос срывается, и я понимаю, что он до сих пор страдает из-за того, что позволил Лии сбежать из дома. – Пообещай мне ходить на собрания АА и, не смотря на то, что эти люди не сказали бы тебе, не будешь сбегать.

– Я обещаю, – говорю я медленно.

– И ты попытаешься как-нибудь сходить с нами в церковь?

Мое лицо превращается в маску, и он смеется.

– Я так и думал, – Генри смеется еще громче и обходит свой стол, чтобы обнять меня. У меня такое ощущение, что он не хочет меня отпускать. – Ты уверена, что хочешь продолжать работать в той закусочной, до которой так далеко добираться? Неужели они платят так хорошо, что из-за этого стоит ездить на всех этих автобусах?

– Абсолютно.

Когда через несколько часов мы подъезжаем к дому, Генри говорит мне, что он пробудет в церкви до самого закрытия.

– Я люблю тебя, Эмерланд, – говорит он, включая заднюю передачу.

Ошарашенная его словами, я вспоминаю тот момент в офисе, когда он обнял меня так крепко и не отпускал, пока мне самой тоже не захотелось, чтоб Генри никогда меня не отпускал.

Время уже 5:30, и как бы мне не хотелось увидеть Картера, я пишу ему сообщение: «Мне не хочется выходить из дома сегодня… Давай отложим свидание? Дай мне знать, если ты всё еще хочешь подвезти меня завтра на работу…»

Когда кто-то неожиданно стучится в дверь, я закатываю глаза. Если это Картер, я позвоню копам, после того как насмотрюсь на него.

Я нервно открываю дверь. Передо мной стоит офицер, отвечающий за моё досрочное освобождение. Он почти под два метра ростом и весит не меньше 130 килограмм. Его короткая стрижка и футболка с аббревиатурой морской пехоты выдает его военное прошлое.

– Как дела, будущая преступница? – спрашивает он.

– А судья знает, как вы меня называете?

– Конечно, – он проходит мимо меня в дом, – а ты думаешь, кто дал тебе эту кличку?

– Супер.

– Давай покончим с этим.

Я вздыхаю и беру контейнер, позволяя ему обыскать меня, пощупав подмышками и мои ноги, перед тем как пройти в туалет.

– Не смывай воду в туалете, не включай кран ни в раковине, ни в ванной, и если ты не справишься за 60 секунд…

– Это автоматически засчитывается, как положительный результат, – я закатываю глаза, – я в курсе. И, между прочим, какой смысл во всех этих правилах, если дверь всё равно остается открытой? Разве ты не услышишь, если я смою воду в туалете?

– Писай давай, бушующая преступница, – и он поворачивается ко мне спиной.

Я поднимаю юбку и держу контейнер между ног, пока писаю. Прихожу к выводу, что все эти выборочные проверки всегда будут унизительными.

Когда я заканчиваю, ставлю контейнер на туалетный столик и закрываю его.

– Я закончила.

Он поворачивается и берет контейнер.

– Можешь помыть руки, – говорит он, направляясь в коридор.

Я медленно мою руки, разглядывая себя в зеркало. Сегодня я очень похожа на Лию: у меня такая же прическа, помада и такое же неспокойное выражение темно-зеленых глаз. Я с грустью распускаю ленту и пытаюсь сделать что-то вроде хвостика на один бок, вместо пучка. Однако, от этого женщина в зеркале не стала меньше похожа на Лию.

Я качаю головой и чувствую, как в горле собирается ком. До того, как я начну плакать, открываю ящик и достаю тушь. Аккуратно наношу тушь и моргаю, чтобы она высохла и не размазалась.

– Бушующая преступница! – зовет из кухни офицер. – Иди сюда!

Глубоко вздыхаю, перед тем как пройти на кухню.

– Что?

– Не хочешь мне ничего сказать, перед тем как я сделаю тест? «Облегчить душу»?

– Тебе не идут белые футболки.

Он смеется и одевает перчатки. Помещает в контейнер пять разных полосок-тестов. На протяжении всех трех минут, он не сводит с меня глаз и напивает припев «Блюз тюрьмы Флоссом» Джонни Кэша.

– Все чисто! – он убирает контейнер и полоски в красную, медицинскую био-сумку. Думаю, там находятся все остальные анализы, сделанные сегодня.

– А тебя не беспокоит, что тебе платят за то, что ты весь день носишь сумку с мочой?

– Меня больше беспокоит, что ты всё ещё на свободе, а не в тюрьме, где тебе и место, – он надувает и лопает шарик своей жвачки. – Когда – нибудь ты сорвешься, вот это и будет мой счастливый день.

Он врёт. Хоть и он козёл, я заметила, как на долю секунды, на его лице промелькнула гордость, когда все тесты показали отрицательный результат.

– Не мог бы ты в следующий раз предупредить меня, перед приездом? – спрашиваю я. – Это очень облегчило бы мне жизнь. Я обещаю, больше не буду пить.

Он так смеется, выходя из дома, что держится за живот.

– А я-то думал, что уже слышал все! Но алкоголик, который обещает больше не пить – это что-то. Мне надо будет рассказать это судье! Я приеду, когда сочту нужным.

С этими словами он уходит и запрыгивает в свою машину, отправляясь сделать еще пару выборочных проверок.

В ту же секунду, как я захлопываю дверь, в нее снова стучат.

… ДВОЙНАЯ проверка? Серьезно?!

Такое было две недели назад и меня это почти довело до ручки.

Качаю головой и пытаюсь успокоиться, чтобы скрыть моё раздражение.

Это Картер.

– Ты, что не читал моё сообщение? – я скрещиваю руки. – Там было написано, что я никуда не хочу идти.

– Ты что не читала моё сообщение? – он улыбается, и я понимаю, что не проверяла телефон, с тех пор как отправила ему свое сообщение.

Я достаю мобильный из кармана и читаю новое непрочитанное сообщение: «Тогда мы никуда не пойдем. Тебе все равно понадобится купальник. Буду через 20 минут».

– Ты думаешь, что можешь заставить меня выйти из дома?

– Заставить подразумевает принуждение тебя сделать, что-либо против твоей воли, – он заходит в дом и обнимает меня за талию одной рукой, смотря мне в глаза.

Я стараюсь не улыбаться, пытаюсь заставить себя не чувствовать.

– Даже если бы я хотела пойти куда-нибудь, мне не стоит. У меня сегодня был действительно трудный день, так что...

Он целует меня и запускает свободную руку в мои волосы. Не отпуская меня, он прижимает меня к стене и целует меня так неистово, как меня еще никогда не целовали.

Я стону и сильно прикусываю его губу, надеясь, что он отпустит меня, но он этого не делает. Картер кусая меня в ответ, опускает свои руки на мои бедра. Мои трусики сразу же становятся мокрыми.

– Давай, иди, переоденься в свой купальник, – говорит он, и перед тем как отпустить меня, сжимает мою задницу.

– Ох... Хорошо… – я вдыхаю и медленно выдыхаю.

У меня немного кружится голова, но я иду в свою комнату. Роюсь в новой летней одежде, которую заказала за последние несколько недель и выбираю белый с золотом бикини.

Глядя на себя в зеркало, замечаю, что мои губы распухли и покраснели от этого безумного поцелуя. Я улыбаюсь.

Надеваю потертые джинсовые шорты и короткий красный топик, который дает возможность хорошо разглядеть пирсинг в моем пупке.

Беру с собой свою электронную книгу, на всякий случай, если его идея свидания окажется очень нудной, и спешу вниз.

– Это твоя мать? – спрашивает Картер, указывая на огромное фото, висящее над камином.

На этом фото Лии 15 лет. Её выбрали королевой средней школы. Она одета в шикарное белое бальное платье ручной работы и на её лице играет её самая лучшая улыбка, та самая, которой она научила меня.

– Ага, это она.

– Хмммм, – он переводит взгляд с меня на фото и обратно. – Ты ее точная копия, кроме цвета волос.

– Наверное, он достался мне от моего отца, – я все время забываю, что натуральный цвет волос Лии – блонд. Она так часто красилась, что все вокруг думали, что черный цвет – её натуральный. – Я не думаю, что блонд мне пошел бы...

– Скорее всего, нет, – говорит он и берет меня за руку. – Черный больше соответствует твоему характеру.

Закатываю глаза, молча ругая себя за то, что вообще что-то рассказала ему про Лию. Даже разговор о цвете ее волос, кажется мне очень личным, чтобы с кем-либо об этом говорить.

Катер закрывает за мной дверь, и я включаю свет на крыльце, перед тем как запереть ее. Как обычно, он открывает для меня дверь пассажирского сиденья и ждет, пока я сяду в машину.

– Тебе не обязательно все время открывать мне дверь, – говорю я, когда он садится в машину и включает передачу.

Обязательно.

– Как хочешь, – я пожимаю плечами и сажусь удобнее.

Не помню, чтобы кто-нибудь из ухажеров Лии открывал для неё дверь своей машины; и никто из моих парней в школе этого тоже не делал. Пару раз, это еще приемлемо, но каждый раз? Это кажется странным, и я не могу понять, зачем он вообще это делает или почему он хочет это делать? Это же не является необходимостью.

Картер делает музыку громче и берет меня за руку, пока ведет машину.

Он гладит большим пальцем костяшки моей руки, и я чувствую, как мое сердцебиение учащается. Несмотря на то, что это маленькое проявление внимания очень милое, оно не должно на меня так действовать.

Начинаю вспоминать, когда кто-то последний раз держал меня за руку, и какова была моя реакция, может это просто моя эрогенная зона. Нет, ничего такого. Со мной такое в первый раз.

– Что-то не так? – он подносит мою руку к своим губам и целует её.

– Ты только что поцеловал мою руку?

– Тебе понравилось?

– Нет, – вру я. Сжимаю его руку и откидываюсь на сиденье, с нетерпеньем ожидая, когда мы приедем, куда бы мы ни ехали.

Мне не приходится долго ждать. Он проезжает дом наших соседей, что живут дальше по улице и выезжает на дорожку, что ведет к их озеру.

– Ты идёшь? – спрашивает он, держа открытой мою дверь.

Совершенно сбитая с толку, я киваю и выхожу из машины, надеясь, что это какая-то шутка. Но Картер достает из багажника холодильник и сумку.

– Идем, – говорит он.

Он выводит меня к маленькой пристани и, расстелив покрывало, хлопает по месту рядом с ним, приглашая присесть. Достает из сумки два полотенца и открывает кулер.

– Итальянский сэндвич сойдет?

Я киваю, и он протягивает мне сэндвич.

– Это то, что ты планировал на сегодня?

– Нет, – признается он, – но это намного лучше.

– Почему это?

– Так у меня есть возможность узнать тебя лучше, – Картер улыбается. – На публике, ты отвлекаешься и отмахиваешься от моих вопросов. Сегодня такого не будет.

Я покраснела, и он выгнул бровь.

– Я и не думал, что ты способна краснеть, – он легонько меня целует, достает из кулера пиво и протягивает мне.

Я очень хочу взять банку, но просто смотрю на пиво, вспоминая сегодняшний незапланированный тест.

– Что-то не так с пивом? – спрашивает он. – Ты не любишь эту марку?

– Я люблю, – плоско отвечаю я, – но я не думаю, что алкоголичка должна пить какое-либо пиво, особенно если она все ещё ходит на терапию…

Его глаза расширяются от удивления.

– Что?

– Я в завязке... – я делаю паузу. – Я алкоголичка.

Он в шоке смотрит на меня, потом, как будто догадавшись, что я не хочу разговаривать на эту тему, ставит пиво обратно в кулер.

– Читаешь сейчас что-нибудь хорошее?

Я благодарно улыбаюсь его тактичной смене темы разговора.

– Я откладываю деньги на книги, которые мне действительно понравились, а пока качаю бесплатные отрывки из книг.

– Отрывки?

– Ага. Отрывок – первые десять процентов электронной книги, которые можно прочитать бесплатно. Я сохраняю те, которые мне действительно понравились и, когда у меня есть лишние деньги, я покупаю всю книгу.

Он моргает.

– Электронные книги стоят 2-3 доллара.

– И? Это, блин, все суммируется! – я смеюсь. – У тебя есть электронная книга?

– Да. Наверное, мне стоит начать читать отрывки книг, перед тем как покупать.

– Ага…

Мне хочется спросить его, что он сейчас читает, чтобы поддержать разговор, но у меня это никогда не получалось. Всё, на что я способна, это ответить ему насмешкой.

Он обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

– Сейчас я читаю «Хиросима» Джона Херси, читала?

Я отрицательно качаю головой, и он начинает рассказывать мне сюжет: шесть выживших людей, после сброса бомбы на Хиросиму, и как меняется их жизнь, после произошедшего. Он рассказывает все в деталях, называя каждого героя по имени и описывая проблемы и борьбу, с которыми они сталкиваются, и мне вдруг хочется самой прочитать эту книгу.

Когда он начинает описывать последствия трагедии, он достает две стеклянных кружки с чаем из кулера, протягивая одну мне.

– Ты не должен отказываться от пива ради меня… – тихо говорю я.

– Я и не отказываюсь, – он ухмыляется, – чай, приготовленный дома, намного вкуснее пива.

Я закатываю глаза и делаю глоток. Закрываю глаза от удовольствия, наслаждаясь чаем. Я не пила такой хороший чай уже несколько лет, с того самого раза, когда Лия украла немного из дорогущего ресторана.

– Ну как, вкусный? – голос Картера прерывает мой транс.

– Очень. Ты заваривал сам?

Он кивает, и мы допиваем чай молча, иногда поглядывая друг на друга и улыбаясь, что подтверждает мои мысли, что в конце дня он захочет заняться со мной сексом.

И я соглашусь.

Это происходит на самом деле…

– Почему ты так смотришь на меня? – спрашивает он, заправляя локон мне за ухо.

– Просто так.

– Хммм.

Картер встает и снимает свою рубашку, показывая свой идеально-рельефный пресс, как будто знает, как сексуально выглядит и как я уставилась на него. Он проводит рукой по животу, улыбаясь мне, а затем ныряет в воду.

Выныривая из воды, Картер подплывает ближе к пирсу.

– Присоединишься?

– Может, попозже.

Попозже – это когда?

Никогда.

Он смеется.

– Я купил тебе кое-что на выходных. Это красная коробка, на дне моей сумки. После того как я разогреюсь, присоединяйся.

Я даже не успеваю ответить «Нет», как он отплывает. Я наблюдаю, как он одним сильным рывком приподнимает своё тело надо водой и переплывает озеро.

Когда Картер доплывает до другого берега, я роюсь в его сумке и нахожу блестящую красную коробку. На ней открытка, которая подписана:

«Для Эмерланд, которая любит любую литературу.

Так читается намного лучше…»

Я заинтригована. Разрываю обертку в клочья, открываю коробку, и охаю, видя новенькую версию электронной книги за 300 баксов, которая вышла всего две недели назад. Тут есть камера, увеличенная в три раза память, и Картер уже закачал на нее сотни книг.

Когда включаю экран, вижу, что Картер установил потрясающую заставку одинокого ворона.

Никто из парней никогда ничего мне до этого просто так не дарил – ничего не требуя взамен, и я не уверена, как мне реагировать на подарок. В недоумении, я ложусь на одеяло и начинаю читать «Когда я лягу умирать».

Время от времени я отрываю взгляд, чтобы посмотреть, как плавает Картер, непроизвольно улыбаясь, когда он замечает, что я смотрю на него.

– Ты умеешь плавать? – он брызгается.

Садясь, я качаю головой.

– Нет.

– Никогда не хотела научиться?

– Никогда не хотела утонуть.

Закатывая глаза, он взбирается на пирс. Забирает у меня книгу и кладет её в коробку.

– Твой купальник не должен просто так валяться. Раздевайся.

– Что?

Раздевайся. Или мне придется тебе заплатить?

У меня отвисла челюсть.

– Ты действительно сказал это вслух?

Он смеется.

– У тебя пять секунд.

Я вздыхаю и снимаю футболку. Как только я снимаю шорты, он обнимает меня за талию и тянет в воду.

Я дергаю ногами, пытаясь нащупать дно, но озеро слишком глубокое.

– Расслабься, – говорит он, крепче прижимая меня к себе.

Он ждет, пока я перестану барахтаться, а потом медленно приподнимает меня и оставляет на плаву, придерживая одной рукой голову, а другой мои бедра.

– Сначала тебе надо научиться держаться на воде.

Мое сердце бьётся с бешеной скоростью, и я чувствую, как мои руки начинают судорожно подергиваться. Я понимаю, мне надо было объяснить, что я не столько боюсь утонуть, сколько боюсь глубины.

Закрываю глаза и пытаюсь лежать неподвижно, но он целует меня, что только мешает мне.

– Теперь ты расслаблена? – спрашивает он.

Нет!

– Ну, уже неплохо, – Картер снова меня целует. – Постарайся сосредоточиться на мне. Я не отпущу тебя.

Я молчу.

– Эмерланд, ты боишься глубины?

– Нет, блядь. Ты самоубийца?

– Зависит от времени суток.

Мое сердце стучит так громко, что я не слышу, что он говорит. Я просто стараюсь сосредоточиться и не двигаться, не открывая глаз.

– Открой глаза, – властно говорит он.

– Нет.

Я сжимаю глаза еще сильнее. Тут он целует меня так, что я забываю, где нахожусь.

Я чувствую, как он убирает руку с моей талии, как будто отпускает меня.

– Не надо… – я открываю правый глаз.

– Открой второй глаз, – шепчет он над моим ртом.

Я не открываю.

Картер покусывает мою нижнюю губу, а другой рукой мягко дотрагивается до моей груди.

– Эмерланд… – его рука спускается ниже.

Я испытываю незнакомое ощущение в районе живота, и открываю глаза, цепляясь за него, понимая, что он таки отпустил меня.

Он смеется, обнимая меня за талию, и относит на мелководье, где я уже могу стоять на ногах.

– Ты соврал мне, – мой голос похож на шипение, я начинаю выходить из воды, направляясь к пирсу, но он обнимает меня сзади и притягивает к своей груди.

– Мне очень жаль, – он целует меня в шею, пытаясь успокоить, – я не знал, что ты настолько боишься.

– Теперь знаешь, – я стараюсь не сорваться, глубоко дышать и вести себя так, как будто ничего не произошло. – Я никогда не училась плавать и не хочу. Никогда.

Картер тихим голосом извиняется, говорит, что никогда меня не отпустит, и я медленно успокаиваюсь.

– Ты в порядке? – его голос звучит очень искренне.

– Да…

– Что означает татуировка сзади, на твоей шее?

Я вздыхаю, когда он пальцами нежно обводит контуры серо-черной ручки-пера.

– Это знак писателя. Моя мама настояла, чтобы я сделала ее, когда мне было 15.

– А цитата на твоём плече? – он целует меня там, прежде чем прочитать вслух. – «Жизнь меняется в мгновение. В одно обычное мгновение».

Это слова Джоан Дидион. Она написала эти строки, после того, как во время ужина, её муж умер … Мама умерла спустя несколько часов после того, как мы поужинали вдвоем, и я поехала в магазин.

Я напрягаюсь, после того как понимаю, что сказала все это вслух.

– Мне жаль.

Я не отвечаю. Я просто благодарна ему за то, что он обнимает меня еще крепче.

На миг, когда мои глаза закрываются, я вижу безжизненное тело Лии, вижу, как она оставляет меня, не предупредив, не заботясь о моих чувствах.

Забыть, забыть, забыть…

Я делаю глубокий вдох и медленно поворачиваюсь к нему.

– Это твой план - затащить меня на середину озера и заставить меня отвечать на личные вопросы?

– А это работает?

– Нет, – я закатываю глаза и снова отворачиваюсь. Мне хочется поднять себе настроение. – Спроси меня о чем-нибудь еще, о чем-то смешном.

Он тянет одну из резинок моего купальника под водой.

– Почему ты начала работать в «Фениксе»?

– Мне нужны деньги. Почему ты там так часто появляешься? Ты помешан на голых женщинах?

– Нет, у меня нет зависимостей, – он целует мои волосы. – Первый раз я там был на мальчишнике у друга, а во второй раз я пришел узнать, будет ли моя любимая стриптизерша выступать.

– А когда мы встретились в закусочной? Ты разве не ехал из клуба?

– Я был в том районе, и так случилось, что я проголодался. Я не был в клубе, со дня твоего первого выступления.

– Это почему же?

– Не думаю, что мне позволят оттрахать тебя на сцене.

Я снова краснею.

– О…

– Ага. О, – он смеется и отпускает меня, беря за руку и направляясь к пирсу.

Когда мы вылезаем на пирс, он обнимает меня и сажает на край.

– Тебе нравится раздеваться? – он берет полотенце и начинает меня вытирать.

– Это лучшая работа, которая когда-либо у меня была, – я кусаю губу, когда он дотрагивается до внутренней стороны моего бедра. – Я знаю, ты считаешь, что это грязное и недостойное занятие, но…

– Я так не думаю. Я считаю, что каждый должен получать удовольствие от своей работы.

– Тебе нравится то, чем ты занимаешься, чтобы зарабатывать на жизнь?

– Иногда, – он вытирает мой живот и заставляет подвинуться, чтобы он сел рядом.

Я наблюдаю, как он вытирается, и мне очень хочется стать полотенцем. Я так заворожена, что не замечаю, как он уже сидит рядом и, обнимая меня, сажает к себе на колени, лицом к нему.

– Ты намного добрее, когда вокруг никого нет, – он гладит большим пальцем мои губы, – и более открыта

– Не привыкай.

– Не буду, – он смотрит мне в глаза.

– Так как ты посвятил целый день расспросам, во время нашего свидания

– Это не свидание, – отвечает он.

– Так было сказано в твоём сообщении, – напоминаю я.

– Это было до того, как ты написала мне, что у тебя нет желания никуда идти, и до того, как мне пришлось поцеловать тебя, чтобы заставить выйти со мной, – сказал он охрипшим голосом. – Если бы это было свидание, я бы старался намного больше, чтобы привести тебя в чувство, – он губами касается моего плеча, языком обводя слова. – Что ты хотела сказать, до того, как я тебя перебил?

– Ммм… Я думаю, будет честно, если я тоже задам тебе пару вопросов.

– Спрашивай что хочешь, – он обнимает меня за бедра и притягивает еще ближе к себе так, что наши лбы соприкасаются.

– Почему ты меня до сих пор не трахнул?

Что?

– Мне нужен ответ. У тебя было куча возможностей, и я уже начинаю чувствовать себя уродиной… – мне не хотелось произносить последние слова вслух, но это было правдой.

Обычно, мне удавалось заставить парня трахнуть меня после первого свидания, или на втором, но Картер до сих пор не переспал со мной, поэтому я чувствовала себя неуверенно. Это одна из тех вещей, когда Лия знала, о чем она говорит. Один-два раза наедине с парнем достаточно, чтобы узнать, заинтересован ли он в тебе.

– У тебя нет причин считать себя уродиной, – он пытается поцеловать меня, но я уклоняюсь от него.

– Скажи мне честно, это потому что я стриптизерша? Или потому что ты думаешь, что я сплю с клиентами?

– Эмерланд…

– Не ври мне. Ответь на вопрос.

– Мне похуй, с кем ты спала, и тем более мне всё равно, что ты стриптизерша. Если уж на то пошло, я рад, что ты стриптизерша - ты занимаешься тем, что у тебя хорошо получается, и ты очень далека от сферы обслуживания, –глаза Картера потемнели, и он выглядел оскорблённым. – Я хочу тебя трахнуть, и я трахну тебя. Я трахну тебя так, как ты даже не можешь себе представить.

Я ничего не отвечаю. Обнимаю Картера за шею и целую, я просто не могу больше справляться с желанием.

Я хочу этого. Он целует меня страстно, завладевая моими губами и прижимая к пирсу. Он прикусывает мою нижнюю губу, и я стону от удовольствия. Картер забирается на меня.

– Черт… – шепчет он, когда я запускаю свои руки в его шорты.

Он отрывается от моего рта и целует меня в шею, я стону еще громче, я очень хочу его. Я чувствую бедром его член, и тяну его шорты, страстно желая сорвать их с него. Я уже почти получилось стянуть их, как вдруг Картер хватает меня за руки, не давая мне двигаться. Он встает.

– Что ты делаешь? – я тяжело дышу.

– Идем, я отвезу тебя домой. Прямо сейчас.

Что? Я думала, ты хочешь меня трахнуть.

– Да, – он улыбается и нагибается за кулером. – Но ты еще не готова.

Что? – я просто уверенна, что ослышалась. – Я не готова?

– Ты слышала, что я сказал.

– Я что, должна пройти какие-то тесты, чтобы быть достойной твоего члена?

Картер смеется, и нежно притягивает меня к себе, чтобы поцеловать.

– Я не сплю с едва знакомыми мне девушками.

– Какого лешего тебе надо знать обо мне, Картер? Что ты хочешь обо мне знать?

Он игнорирует меня и складывает покрывало. Он подходит к машине и открывает пассажирскую дверь.

Я не могу поверить, что вся эта хуйня происходит на самом деле…

Продолжаю смотреть на него, надеясь, что это какая-то тупая шутка и, что захлопнув дверь машины, он набросится на меня, прямо на пирсе.

Вместо этого Картер еще шире распахивает дверь.

– Поехали.

Пока мы едем домой, я молчу, находясь в полном недоумении, гадая, что с ним не так.

– Эмерланд? – мы около моего дома, и он уже открыл мне дверь и протягивает руку.

– Картер, ты гей?

Он смеется и расстегивает мой ремень безопасности. Он помогает мне выйти из машины и провожает до входной двери.

– Во сколько завтра за тобой заехать?

– Я не буду психовать, если ты гей. Мне просто нужно знать.

Он берет мое лицо в свои ладони и целует меня так, что у меня перехватывает дыхание. Он, молча, отвечает на мой вопрос.

– Во сколько?

– В шесть…

– Я буду в шесть, – Картер целует меня на прощание и подталкивает к двери. – Увидимся завтра, Эмерланд.


Загрузка...