Я уже заканчиваю свой танец, стою в центре сцены, одна рука на бедре, вторая высоко над моей головой.
Мужчины выкрикивают: «Не останавливайся!», «Ещё!» и кидают деньги к моим ногам. Несколько мужчин подошли к сцене, маня меня шелестом денег, уговаривая подойти к ним поближе и нагнуться, чтоб они смогли сами засунуть мне деньги в трусики.
Клубы сигаретного дыма наполняют весь зал, музыка становится все громче и громче. Вожделение почти осязаемо.
Мне нравится каждый момент происходящего.
– Джентльмены… – слышен охрипший голос ди-джея. – Поаплодируем напоследок Рейвен…
Так громко мне еще не аплодировали. Прежде чем скрыться за кулисами, я собираю все до единой купюры и посылаю публике воздушный поцелуй.
– Кто-то быстро учится, – Робин протягивает мне салфетку для снятия макияжа, когда я сажусь за туалетный столик.
– Явно не достаточно быстро. Я до сих пор выступаю всего лишь один раз….
Она закатывает глаза.
– Звонила Сара. Хочешь выступить вместо неё в полночь?
– Черт! Конечно! – мне не верится, но тут я начинаю задумываться. – Я видела Сару утром. У неё что, нервный срыв?
С тех пор, как мы с Сарой знакомы, я поняла, что она не из тех, кто будет прогуливать работу. Сара из тех подчиненных, которые никогда не опаздывают и никогда не нарушают правила.
Что-то напевая, Робин наклоняется ближе к зеркалу.
– Она осознала, что ее мама только что умерла. Это для нее, как гром среди ясного неба.
У меня замирает сердце.
– Ты с ней разговаривала? У неё все хорошо?
Она выгибает бровь.
– Что случилось? Тебе не все равно? Она что, твоя подруга?
– Да, она моя подруга, – я думаю, – ты ведь тоже… так?
– Ты - милашка, – Робин улыбается, – с ней все в порядке. Ну, настолько насколько может быть в порядке, в такой ситуации. Завтра утром я поеду проведать её, могу и тебя по дороге забрать. А пока, ты будешь танцевать или нет? Через десять минут, мне надо сказать Майклу, кто будет танцевать вместо Сары.
– Буду.
Она кивает и указывает мне на гардероб, говоря переодеться во что-то более провокационное.
Я так взволнованна, когда достаю из гардероба короткое блестящее черное платье. Оно такое короткое, что похоже на майку. Подбирая к платью украшения, вспоминаю, что сказала Картеру, что я заканчиваю в 11.
Черт…
Понимаю, что, скорее всего, он уже выехал за мной, но я не собираюсь уходить с работы, пока не станцую второй номер. Достаю из своего шкафчика телефон и набираю его номер.
– Эмерланд, – отвечает он.
– Есть какая-либо причина, по которой ты не можешь сказать «Привет»? Как нормальный человек?
– Ты позвонила, чтобы обсудить, как мне с тобой здороваться по телефону? – я слышу по голосу, что он улыбается. – В «Фениксе» что, совсем нет народа сегодня?
– Ммм, нет. Я звоню, чтобы сказать, что не закончу к 11. Я буду танцевать вместо Сары, так что это почти как все три выступления, – стараюсь вести себя так, как будто это не самое волнующее событие для меня. – Я знаю, что ты уже на полпути, но можешь за мной не заезжать. Я ммм… Меня Робин подвезет, а я отдам тебе деньги за потраченный бензин, так что…
– Я хочу посмотреть твоё выступление, – обрывает он меня.
– Что?
– Во сколько твоё выступление?
– В полночь.
– Я буду там и отвезу тебя домой.
Я молчу.
– Эмерланд? – Картер единственный мужчина, который может заставить меня намочить трусики, просто услышав его голос.
– Да?
– Можно мне сказать тебе «Пока»?
Когда нажимаю «Отбой», я улыбаюсь. Я действительно очень взволнована тем, что Картер увидит моё выступление. Так как до выступления два часа, у меня куча времени, чтобы переодеться и привести себя в порядок.
Расчесываю волосы, намереваясь сделать строгий хвостик. Швыряю блестящее черное платье обратно в гардероб и переодеваюсь в юбку телесного цвета, чулки-сеточку и белый топ, со скрытой молнией спереди.
– Ты идешь на свидание или всё-таки будешь танцевать стриптиз? – Майкл появляется позади меня, пока я оглядываю себя в зеркале.
– Тебе что, надоело наблюдать за голыми сиськами на экране? Что ты тут делаешь?
Он смеется.
– Смешно. Скажи мне вот что, эта работа для тебя временная?
– Любая работа – временная.
– Хорошо. Пожалуйста, скажи мне, что ты на самом деле не разговариваешь с клиентами во время приватных танцев, – он прикуривает сигарету. – Из-за своей дерзости ты теряешь как минимум половину своего заработка. Так это временно для тебя или нет?
– Я не знаю. Почему ты спрашиваешь?
– Ну… Я обычно не повышаю никого так быстро, особенно кого-то с таким острым язычком, но у нас хорошие отзывы о Рейвен, так что…
– Я буду танцовщицей на всю ставку?
– Временно, – он хлопает меня по плечу, – поговорим об этом позже. После твоего свидания, как я понимаю, – он осматривает меня с ног до головы. – Ты же понимаешь, что все хотят увидеть тебя без одежды? Это не гребанный Бродвей.
Я смотрю на него пустым взглядом, пока он смеется над своей шуткой. Затем он прочищает горло и выпрямляется, наверно до него доходит, что он не так крут, каким хочет казаться.
– Ты должна быть на сцене через три минуты, – говорит он твёрдым голосом.
Я прекрасно это знаю, но так как Майкл обычно настаивает, чтобы последнее слово было всегда за ним, я киваю и жду, пока он выйдет. Проверив, что он действительно ушел, я начинаю прыгать от радости, как маленький ребенок, пока никто не видит.
Мне не верится, что он взял меня на полную ставку. Это означает, что я на шаг ближе к тому, чтобы уехать из Блайта, то есть на шаг ближе к тому, что я действительно что-то сделаю в своей жизни.
– Джентльмены, у нас маленькое изменение в сегодняшнем расписании… – голос ди-джея заставляет меня прекратить моё бурное ликование, и я спешу за кулисы. – Второй раз на сегодняшней сцене… – он продолжает, и я вдруг понимаю, что понятия не имею, под какую музыку буду танцевать. – Приветствуйте, Рейвен…
Занавес поднимается, и раздаются бурные аплодисменты. Когда мелодия начинает играть, узнаю ее – «Пара с космического корабля» (прим. переводчика: оригинальное название “Spaceship Coupe” – Justin Timberlake) – длинная, восьмиминутная мелодия, я должна уложиться.
Я медленно иду по черному пролету, морально готовясь исполнить свои основные движения, которые я тайно репетировала в течение этих нескольких недель. Оглядываю зал, ища Картера. Улыбаюсь, когда вижу, что он сидит в первом ряду, прямо по центру. У него такой вид, как будто он хочет стащить меня со сцены и утащить из клуба. Идеально.
Зная, что Картер наблюдает за каждым моим движением, я с легкостью исполняю всю свою программу. Танцую так, как будто он единственный мужчина в зале. Каждым прогибом своего тела, даю ему понять, что хочу, чтоб он оттрахал меня. Сегодня.
Я не слышу аплодисментов и не замечаю купюр, которые летят на сцену. Каждый раз, замирая для эффекта или кружения на шесте, я смотрю на Картера. Только на Картера.
Он ерзает на стуле, и я могу поклясться, что он что-то говорит мне, но я не могу разобрать.
Когда песня заканчивается, начинается короткая инструментальная мелодия, и я начинаю дразнить публику. Я очень хочу указать пальцем на Картера, чтобы он был в центре моего внимания, но не делаю этого.
Выбираю парня, сидящего справа от Картера. Подзываю его пальцем подойти ближе к сцене. Он тыкает в себя пальцем, жестом как бы уточняя: «Кто? Я?» и я киваю. Улыбаюсь ему своей самой подбадривающей улыбкой.
Подползаю к краю сцены на коленях, останавливаясь напротив него. Я прекрасно знаю, что заставлю его отдать мне все до последнего цента. Картер будет бешено ревновать.
Парень нервничает, он явно пришел сюда с друзьями, я нежно глажу его лицо и наклоняюсь к нему.
– Что бы ты сделал со мной, если бы мы были наедине? – шепчу я ему на ухо.
Он сглатывает и у него вырывается нервный смешок.
– Я… я…
– Ты не привык, чтобы женщина проявляла инициативу, не так ли?
– Я… не…
Я откидываюсь назад, положив руки на его плечи. Замечаю, что его глаза не отрываются от моей груди, и принимаю легкое решение.
– Можешь оставить деньги, где хочешь… – я кусаю губу и ложусь на спину, соблазнительно сдвигая и раздвигая ноги.
Его глаза шарят по моему телу, и краем глаза я замечаю, как один из вышибал пристально наблюдает за мной. На этой неделе я разрешаю клиентам немного больше вольностей, чем стоит, но мне плевать.
Парень нервно достает бумажник и, как я и подозревала, достает несколько купюр. Пятидесятидолларовых купюр.
Он гладит меня по бедру и нежно засовывает деньги за резинку трусиков.
Я улыбаюсь ему и выгибаю спину, чтобы подняться с пола.
Он стоит как околдованный и ошеломленно наблюдает за каждым моим движением.
На последних аккордах я глажу себя руками – я очень жажду большей реакции зала. Мысленно улыбаюсь, заметив, как челюсть Картера сжимается.
Медленно поднимаюсь, смотря ему в глаза. На тридцать секунд мне кажется, что во всем клубе находимся только я и он, и часть меня, которую я не понимаю, хочет, чтобы он увез меня отсюда прямо сейчас.
Я стою как будто в трансе и даже забываю, что на сцене лежат мои деньги, пока голос ди-джея не просит поаплодировать мне в последний раз.
Как обычно, я посылаю в зал воздушный поцелуй и собираю деньги. Мне очень интересно, насколько много я заработала, ведь это выступление длиннее обычного.
Еле себя сдерживаюсь, чтобы еще раз не пересчитать деньги, так как мой заработок на сегодняшний вечер составил 1600 долларов.
Я достаю несколько сотен для ди-джея и барменов и оставляю деньги в их шкафчиках. Меня сегодня не просили помочь в приватных комнатах, поэтому я сообщаю всем, что иду домой и переодеваюсь. Пишу Картеру, что мы встретимся на улице.
– Ты знаешь этого парня? – наш новый вышибала, Чарли, перекрывает мне выход, когда я подхожу.
– Какого парня?
– Того, который стоит на парковке, – он указывает пальцем на Картера. – Он говорит, что ждет тебя.
Я киваю, и Чарли провожает меня. Он осматривает Картера с ног до головы, как будто пытается запомнить, как тот выглядит. Чарли даже обходит машину Картера и записывает ее номер.
– Можете ехать, – говорит он, скрестив руки на груди.
– Я рад, что ты разрешил, – Картер закатывает глаза, и открывает мне дверь.
Когда он садится в машину, мы смеемся. Чарли становится перед машиной, как будто он регулировщик, намекая, чтобы Картер включил заднюю передачу.
– Ваша охрана всегда себя так ведет? – спрашивает Картер.
– Я думаю, что им приходится, – я смеюсь, – иногда они едут за нами несколько километров, убедиться, что за нами никто не следует.
Он кивает, и мы выезжаем на шоссе. Картер включает радио.
Он долгое время молчит. У меня создается впечатление, что моё выступление было не настолько успешным, как мне показалось. Или он очень зол на меня.
– Тебе понравилось моё выступление? – я смотрю на него и вижу, что он улыбается.
– Да.
– Да? Это все, что ты можешь мне сказать?
– Что ты хочешь, чтоб я сказал?
– Как насчет: Спасибо, Эмерланд. Спасибо, что сообщила, когда твоё первое большое выступление, и что вписала меня в список гостей, чтоб мне не пришлось платить за вход. Ты очень хорошо выступила, и я чуть не кончил в штаны, смотря на твою сексуальную задницу.
Картер подавляет смешок и сбавляет скорость, чтобы съехать с дороги и остановить машину. Он поворачивается ко мне и берет моё лицо в свои руки.
– Спасибо, Эмерланд. Спасибо, что сказала, когда твоё первое большое выступление, и вписала меня в список гостей, чтоб я не платил за вход, хотя, я бы заплатил в три раза больше, лишь бы увидеть, как ты танцуешь, хотя бы 5 секунд. И ты действительно очень хорошо выступила! Мне жаль тебе это говорить, но я не кончил в штаны, пока смотрел на твою сексуальную задницу.
– Ты даже не заплатил за танец.
– Нет, не заплатил, – Картер притягивает меня к себе и целует.
Я закрываю глаза, когда его язык проникает мне в рот. Он расстегивает мой ремень безопасности и усаживает к себе на колени. Прижимается своим лбом к моему.
– Мне пиздец как понравилась каждая секунда твоего выступления.
Я чувствую, как он гладит меня по спине, и я вздыхаю, надеясь, что он чувствует, как я хочу его, что он понимает, как озадачил и обидел меня, отказав мне вчера на озере.
Он запускает пальцы в мои волосы и наклоняет голову, чтобы поцеловать моё левое плечо, целует мою ключицу, он колеблется перед каждым поцелуем.
Никогда раньше меня не целовали так, чтобы я онемела от удовольствия. Вообще-то, меня никогда так не целовали. Его поцелуи были чувственными и медленными. Не теми дикими и грубыми, к которым я уже привыкла.
– Картер… – я откидываю голову, пока он целует меня в шею и расстегивает мою рубашку.
Он не отвечает. Шквал его мучительных поцелуев продолжается, и он уже расстегивает мой лифчик. Он кусает мой сосок, и я еле сдерживаю стон. Он обводит мои соски языком и притягивает еще ближе к себе так, что даже через одежду, я чувствую подо мной его член.
Опускаю руки на выпуклость его шорт, пытаюсь нащупать его руками, чуть ли не выдергивая его. Когда, наконец, у меня это получается, и я уже готова вытащить его член из шорт и получить то, чего я жду уже несколько недель, он хватает меня за руку.
– Хватит.
– Хватит? – спрашиваю я, задыхаясь.
Вздыхая, Картер отталкивает меня от себя. Молча, поправляет мой лифчик и застегивает рубашку. Я стараюсь дышать ровно, пока он приподнимает меня и усаживает на пассажирское сидение.
– Пристегнись, – Картер заводит машину и ждет.
Я качаю головой, стараясь не замечать боли в груди.
– Сейчас же, Эмерланд.
Застегиваю ремень и откидываюсь на сиденье, смотря прямо перед собой.
Я его совершенно не понимаю. Он постоянно, направо и налево выкидывает разные финты, но это? Это конец.
Меня никогда, никогда, так часто не отвергали. Сегодняшний вечер был последней каплей. Я больше не буду с ним общаться. Между нами все кончено.
Не смотрю в его сторону пока мы едем до Блайта. Хочу, чтобы эта ночь закончилась, чтобы я забыла его и все, что с ним связанно. Это его «я хочу-не хочу тебя».
Лия рассказывала мне о таких придурках как он. Она говорила, что если мужчина отвергает тебя в моменты, когда он на взводе, то он либо гей, либо ты вообще его никогда не интересовала.
Мне действительно стыдно, что я не раскусила его раньше, потому что это очевидно, как никогда: Я ему не нравлюсь. Ему просто жаль меня.
Когда через полчаса мы останавливаемся у моего дома, я замечаю, что у дома припарковано много машин. Чуть позже я вспоминаю, что сегодня вечер изучения Библии.
Опуская окно, открываю свою дверь сама, пока Сказочный принц не успел выйти из машины и открыть мне дверь. Я хлопаю дверцей машины.
– Спасибо за очередную никуда не ведущую сессию поцелуев. Теперь мне придется оттрахать себя руками. Не звони и не пиши мне больше.
Разворачиваюсь и спешу к дому, не обращая внимания на то, что он зовет меня.
К моему облегчению, входная дверь открыта, и я проскальзываю внутрь. Я оказываюсь перед моими бабушкой с дедушкой и их гостями, и все смотрят на меня.
– О, Эмерланд! – Вирджиния складывает ладони вместе. – Думаю, вы все знаете мою внучку – Эмерланд. Её часто нет дома, так как она работает далеко от дома, в «Закусочной Флорентины», что в Талапасе. Мы с Генри очень ею гордимся. Она очень много работает, и я уверена, что она нашла работу благодаря тому, что мы все усердно молились об этом.
– Слава тебе, Иисусе! – произносят они хором.
О, Боже…
– Спасибо вам всем за мм... ваши молитвы.
Они молча улыбаются и продолжают смотреть на меня.
– Пойду наверх, – обращаюсь я к Вирджинии, – я устала.
– Конечно! Конечно! – она жестом отпускает меня, а сама поворачивается к остальным. – Так, где мы остановились? Ах, да! Презервативы используют во время секса, а сексом могут заниматься только женатые люди!
– Слава тебе, Иисусе!
Беру колу из холодильника и, пока я еще не передумала мастурбировать, собираюсь принять душ. Со вздохом я снимаю одежду и залажу душ - я смываю со своей кожи запах «Феникса» и нежные прикосновения Картера.
Стараюсь не думать о нем. О его губах, о поцелуях, от которых я почти кончаю, о его…
Прекрати!
Выключаю душ и одеваю халат. Я беру свечки, что на прошлой неделе мне купили Сара и Робин. Свечи в форме красного куба, с белой розой в центре. По их словам, свечи помогают «настроиться и завестись».
Я зажигаю, ставлю их на свой стол и снимаю халат. В комнате сразу запахло черешней.
Выключаю свет и залезаю под одеяло, думая только об одном человеке, который заводит меня моментально. О человеке, о котором лучше не думать.
Я закрываю глаза, представляя, как бы это было на самом деле, если бы мы занялись сексом, как …
Звонит мой телефон.
Блин!
Я издаю стон. Знаю, что это Вирджиния хочет, чтобы я спустилась вниз и помолилась с ними, эта мысль заставляет меня чувствовать себя грязной. Я вздыхаю и беру трубку.
– Да?
– Ты уже оттрахала себя? – это Картер.
– А, это ты? Это явно то, чем ты занимаешься каждый вечер.
Он смеется.
– Ты ушла не попрощавшись.
– Да, ну! Я говорила серьезно. Я не хочу больше с тобой общаться.
– Почему же ты до сих пор не повесила трубку?
Я не отвечаю.
– Ты уже ласкаешь себя?
– Пока, Картер.
– Ответь мне.
– Да, – признаюсь я. – Я ласкаю себя, потому что мужчина, с которым я встречалась – гей, и я узнала об этом в последнюю очередь.
– Он далеко не гей.
– У него проблемы с эрекцией?
Он снова смеется.
– Нет. Все как раз наоборот.
– Тогда, может быть, ты мне объяснишь, почему он не спит со мной? Почему он все время заводит меня, и мои трусики постоянно намокают, как только я вижу его?
– И насколько же ты мокрая сейчас?
– Могу затопить пустыню.
– Парень, которого ты хочешь трахнуть, не спит с девушками, которые возбуждаются так легко.
– Этот парень вообще ничего не делает.
– Я остановился сегодня вечером, зная, что если начну трахать тебя, я не остановлюсь. И когда я, наконец, закончу, ты поймешь, что я имею в виду…
Я молчу.
– Ты все еще мокрая, как пустыня после дождя?
– Нет… – бормочу я.
– Ты специально выбрала парня, который сидел рядом со мной?
– Да.
– Чтобы я ревновал?
– Да.
– Ты не думаешь, что это жестоко?
Я закрываю глаза. Не хочу об этом разговаривать. Я просто хочу слушать его голос, пока мои пальцы играют с клитором.
– Скажи что-нибудь, Эмерланд?
– Если ты приревновал, тебе надо было что-то сделать.
– Ты ушла до того, как я смог что-либо сделать.
Одной рукой я обхватываю свою грудь и сжимаю сосок, представляя, что это Картер кусает его, а другой рукой продолжаю ласкать свой клитор.
– И что бы ты сделал?
– До или после того, как ты отымела меня, выбрав другого парня?
Я снова не отвечаю.
– Ты сбила меня с толку. Когда ты вышла на сцену, посмотрела прямо мне в глаза и прошептала: «Не могу дождаться, когда трахну тебя».
Я задохнулась от удивления. Я не думала, что он прочтет это по моим губам.
– Но потом ты подошла к придурку сидящему около меня.
– Нет, это... Нет, это было не так…
– Ты уверена? – спрашивает он. – Потому что мне показалось, что ты хотела его больше, чем меня.
– Я уверена…
– Наверно это даже хорошо, что ты выбрала его, – Картер колеблется, – не уверен, что дал бы закончить твоё выступление, когда ты раздвинула свои ноги прямо передо мной. Я бы получил как раз то, чего хотел.
– Лжец… – шепчу я.
– Нет, – его голос твёрд, – когда ты прогнула спину и сказала, что можно оставить деньги, где пожелаешь, я бы тебе просто вставил.
Я откидываю голову назад и вздыхаю.
– Я бы сделал так, чтобы все в том здании поняли, что ты – моя.
Мои пальцы проскальзывают всё глубже и моё дыхание сбивается.
– Я не люблю такие игры, Эмерланд, – его голос теперь низкий. – И в следующий раз, когда ты пригласишь меня посмотреть своё выступление и разрешишь кому-то другому тебя касаться, я залезу на сцену и оттрахаю тебя прямо у шеста.
– Картер…
– Я припомню тебе это… – его голос звучит грустно, но потом он улыбается. – Я припомню тебе это несколько раз и разными способами.
– Я... Я согласна…
– Ты сожалеешь об этом настолько, что позволишь мне услышать, как ты кончаешь? Ты уже близко?
Я киваю, как будто он может это увидеть.
– Ты этим занимаешься с первого дня нашей встречи? Мастурбируешь, пока не заснешь?
Мне уже не до разговоров. Мои мысли разбегаются, я кончу через несколько секунд. Слышу, как Картер просит называть его по имени снова и снова, как он просит меня пообещать, что я больше не буду делать такой хуйни на сцене, но все это затягивается дымкой и моё тело дрожит.
– Аххх… – стону я в трубку.
– В следующий раз, лично заставлю тебя кончить.
Я прихожу в себя только через несколько минут, вытягиваюсь на кровати и сбрасываю телефон на пол. Я поднимаю его и прислушиваюсь. Картер все еще на линии. Я не знаю, что сказать.
– Ты всё еще думаешь, что я гей? – спрашивает Картер, как будто ничего не произошло.
– Нет, но может, ты би.
– В следующий раз, когда мы увидимся, ты раз и навсегда убедишься в моей ориентации.
– Жду не дождусь.
Я забираюсь на кровать и обнимаю подушку. Мне никогда не нравились телефонные разговоры или секс по телефону, мне постоянно приходилось притворятся, до сих пор. Но не с Картером. Я не хочу заканчивать этот разговор. Мне понравилось, что он слушал, как я кончала.
– Ты завтра свободна? – спрашивает он.
– Нет, – отвечаю я. – У меня встреча АА.
– Весь день?
– Скорее всего, да, – я делаю паузу, раздумывая, стоит ли рассказать ему. – Завтрашнее собрание называется «Взгляд в прошлое», обычно оно длится восемь часов.
Я сдерживаю стон. Вообще каждому участнику дают 20 минут, чтобы выговориться, но они всегда превышают это время и мы заканчиваем только после полуночи.
– Позвони мне, когда закончится собрание.
– Что? Я не слышала вопроса. Я думаю, ты хотел спросить, позвоню ли я тебе, когда закончится собрание.
Он смеется.
– Если в следующий раз выйдешь из машины до того как я открою тебе дверь, я поймаю тебя.
– И будешь меня щекотать?
– Я буду не только щекотать, – Картер делает паузу. – Ложись спать.
– Почему я должна тебя слушаться?
– Потому что ты живешь не одна, и если я продолжу с тобой разговаривать, мне захочется приехать к тебе и сделать с тобой все то, что я должен был сделать пару часов назад.
Я невольно улыбаюсь.
– Спокойной ночи, Эмерланд.
– Спокойной ночи, Картер.