Осень 2011
– Сильнее... – шепчу я. – Сильнее... – я запускаю свои пальцы в темные волосы Паркера Далтона, умоляя его.
Он касается своими губами моей шеи и нежно меня кусает, снова и снова входя в меня.
– В тебе так охуенно хорошо, Эмерланд... Так охуенно хорошо...
Закрывая глаза, я царапаю ему спину. Начинаю стонать, когда он ускоряется. Пока он проводит языком между моими грудями, я сцепляю свои ноги за его спиной и еще ближе притягиваю его к себе. Шлепающий звук нашей соприкасающейся плоти отдается эхом от стен, но перед тем, как я кончу, его ритм замедляется.
– Чееерт... – он входит в меня еще один последний раз и оставляет меня без оргазма. Снова.
Трясясь, Паркер падает на мою грудь и тихонько целует меня в лоб.
Я прячу своё разочарование за улыбкой. Я рада, что примерно через час у меня урок изобразительного искусства, поэтому мне не придётся лежать тут с ним и обниматься после секса.
Несмотря на уверения Паркера Далтона о том, что я ему «действительно нравлюсь» и настоятельные просьбы проводить с ним как можно больше времени, он не мой парень. Он тщательно выбранный спонсор.
Он главный президент «Омега Чи» – самого уважаемого братства Нью-Йоркского университета и является президентом Студенческого Совета Университета. Далтон уже сдал вступительный экзамен на юридический, почти на отлично. Он уже одной ногой в Гарварде. А ещё, он из известной и богатой семьи.
Держась рядом с ним, я была уверенна, что и мне что-то перепадёт. Я очень надеялась, что это был билет в лучшую жизнь.
Похлопывая его по спине, я прочистила горло.
– Ты делаешь мне больно.
– Прости меня, малышка, – он скатывается с меня и притягивает, чтобы обнять. – Тебе было хорошо?
Я робко ему улыбаюсь той улыбкой, которую я совершенствовала годами:
– Да, – шепчу я. Что я действительно хочу сказать, так это то, что хороший секс у меня был всего лишь несколько раз, и ни одного раза с ним.
– У тебя чертовки красивые глаза, Эм, – шепчет он мне, заправляя мне локон за ухо.
– Не называй меня так. Моё имя Эмерланд.
– Извини, все забываю, что тебе это не нравится, – он проводит пальцами по моим губам. – И как тебе твой первый семестр в колледже?
– Мне больше понравится мой последний семестр. Ненавижу колледж.
– Поверь мне, в выпускном классе все ещё хуже, – смеется он.
– Жду не дождусь.
– Разве у тебя не одни пятерки? Ты никогда не упоминала, что получала что-то ниже пятерки. Тебе же должно что-то нравиться?
Я качаю головой.
– Это слишком легко. Я написала сочинение для семинара в Кампе за два часа до сдачи. Пять с плюсом.
Еще хочу добавить, что моё последние исследование по литературе было написано по книге классической литературы, которую даже моя учительница не читала, но в литературе вкус Паркера ужасен, он бы просто не понял.
– Не хочешь написать мне дипломную в следующем семестре?
– Неа, – я отодвигаюсь от него и встаю с кровати.
– У тебя точно нет парня, который ждет тебя дома? Или какой-то другой парень в студгородке, с которым ты встречаешься за моей спиной?
Я хмурюсь, глядя на него пока натягиваю свои джинсы.
– Что? Что ты хочешь этим сказать?
Далтон встает, обнимает меня и нежно целует, я же стараюсь не оттолкнуть его.
Я не должна целовать своего спонсора больше, чем 5 секунд. Немногим дольше этого, и они начнут думать, что это может быть чем-то большим, чем секс.
Правила, которые я выучила, всегда были просты: переспать, использовать, бросить.
– Паркер, я серьезно. Что ты хотел этим сказать?
– Я просто хочу знать, что ты только моя.
Я смотрю на него в замешательстве.
– Эмерланд, просто... Просто ты такая красивая, и ты не похожа на девушку, которой будет достаточно внимания одного парня.
– Я только твоя. Это комплимент?
– Да, – он улыбается и снова целует меня в губы.
– Хорошо... – я заставляю себя поцеловать его ответ. – Я только твоя. Я позвоню тебе.
Лечу через весь университетский городок и направляюсь в обсерваторию, где другие студенты из моего класса по изобразительному искусству уже приготовили свои кисти и холсты.
Я хватаю свои вещи и иду за всеми на крышу, где следующие полтора часа наш профессор позволит нам создавать наши шедевры.
Это единственное, что делает учебу в этом колледже терпимой – возможность создавать что-то прекрасное в моей дерьмовой жизни.
Заканчивая рисовать, отдаем работы учителю, и я иду в общежитие, надеясь проспать остаток дня. Это то, как я решаю свои проблемы – я не плачу, не ною, я просто сплю.
– Привет, – я кидаю сумку у двери и киваю своей соседке. – Как дела?
– Нормально. Пойдешь со мной на сегодняшнюю вечеринку? Ты обещала!
Я вздыхаю. Я не хожу на вечеринки с начала семестра. Они не такие, какими были, когда Лия была жива: тогда она наряжала меня как куклу, и я выглядела так, как на своих фальшивых правах.
– Давай же, Эмерланд! Ты должна, ради меня! – она выдает мне своё лучшее «пожалей меня» выражение лица. – Ты моя подруга!
Эми Хьюстон мне не подруга. Она моя соседка по комнате и потенциальный спонсор. Её родители первые советники губернатора штата и делают всё, что она пожелает, включая моё новенькое, сделанное на заказ постельное белье. Эми заказала его специально для меня, потому что хотела, чтобы наша комната была оформлена в унисон.
Честно говоря, я не доверяю ей, я никому не доверяю, но она самый близкий человек, который у меня есть. Она рассказывает мне о своей жизни, смеется над моими шутками и пытается мотивировать меня знакомиться с другими студентами. Однажды, Эми даже держала меня за руку, когда я нашла у себя в чемодане вещь, напоминающую мне о Лии. Она не спрашивала, что случилось, и не пыталась узнать, в чём дело. Она просто утешала меня, пока я не успокоилась.
– Хорошо, – со стоном соглашаюсь я. – Я пойду. Но только на час.
– Да! – она вскакивает с кровати и обнимает меня. – У тебя есть фальшивые права? Я должна убедиться, что всё готово.
Кивая, я достаю из бумажника фальшивые права. Они на имя Отэм Милс, у женщины на фото темные волосы и большие зеленые глаза, как у меня.
– Ого! – восклицает она и отдает мне права. – С ними тебя точно впустят! Где ты их взяла? Это очень хорошая подделка! Тут даже есть водяной знак и защитные линии.
Я чуть не проговорилась, что один из клиентов Лии сделал их мне в подарок на моё 16-летие, но сдержалась.
– Один друг из Джерси помог.
Она кивает и включает радио.
– Не могу без музыки. Давай одеваться, краситься и так далее.
Эми достает бутылку водки из-под кровати и наливает по три шота в каждый стакан. – Время гулять, сучка!
Следующие два часа пролетают как в тумане: мы пьем, смеемся и выбираем платья. К тому времени, как я пьянею, мы уже в накуренном клубе, вне студгородка. Большинство присутствующих старшекурсники либо члены братства, так что я никого из них не знаю. На мне короткое розовое платье, не оставляющее места воображению, мои волосы собраны в замысловатый пучок, и несколько локонов падают на глаза. Пробираясь к бару, замечаю Паркера, который разговаривает с кем-то из братства. Я подхожу к нему и трогаю за плечо:
– Привет.
– Привет, малышка, – он поворачивается и обнимает меня за талию. – Ты же говорила, что не любишь вечеринки.
– Не люблю. Эми заставила меня прийти.
– Где она?
Я пожимаю плечами. Она исчезла, как только мы зашли, и больше я её не видела.
– Хочешь остаться со мной? – он наклоняется и шепчет мне в ухо. – Я могу предложить намного более интересное времяпрепровождение для нас сегодня вечером.
– Заманчиво... Но я не могу оставить её тут одну. Это будет некрасиво.
Танцпол забит, но никто не танцует, я удивлённо приподнимаю бровь. Все смеются и показывают на что-то пальцем, я не могу ничего разглядеть. Я уверенна, что это очередное видео флешмоба, которые стали так популярны в последнее время. Я поворачиваюсь к бармену и машу рукой, в надежде привлечь его внимание.
– Что будете пить?
– Ром с колой.
– У вас есть права или паспорт?
Я показываю ему браслет, который должен подтвердить, что мне больше 21 и мое право заказывать алкоголь.
– Хорошо... – он ставит стакан на стойку. – С Вас... – он смотрит мне в глаза. – Ебать. Знаете что? Это за счет заведения.
– Спасибо, – я улыбаюсь, соблазнительно закусывая губу.
Выпиваю и возвращаю ему стакан. Через плечо я замечаю, что на танцполе все просто загипнотизированы тем, что происходит на сцене. Меня раздражает всё это, и я снова прошу бармена мне налить, и он снова говорит, что это за счет заведения. Я закатываю глаза, когда толпа начинает в унисон охать и ахать.
Догадываюсь, что, скорее всего, Паркер смотрит то же, что и остальные, поэтому пытаюсь найти Эми. Направляюсь в толпу, потягивая выпивку. Протискиваясь через потные и пьяные тела, я слышу многочисленные вздохи и клянусь убить Эми за то, что она оставила меня одну.
– Ну и шлюха!
– Кто это?
– Это первокурсница...
– Её имиджу пиздец!
Я врезаюсь в какого-то потного и очень пьяного парня. Разглядев меня, он пятится назад, тыча в меня пальцем и крича:
– Можно я буду следующим, малышка? Я обещаю, я лучше их обоих! Я доставлю тебе удовольствие!
Приподнимаю удивленно бровь, не понимая о чем это он, и перевожу взгляд на экран.
Мой стакан падает у меня из рук.
Картинки на экране унизительны и настолько откровенны, что я щипаю себя, чтобы убедиться, что я не сплю.
Это я.
Я занимаюсь сексом с Паркером.
Я занимаюсь сексом с каким-то парнем из братства, за неделю до знакомства с ним.
Экран разделен на две части - в каждой я занимаюсь сексом с каждым из парней и там четко видно, что это я. Я в своей комнате занимаюсь сексом с одним и тем же выражением лица: таким же, как когда я лишилась девственности два года назад, повторяя одни и те же слова.
Я замираю.
Я в смятении.
Я раздавлена.
Я оглядываюсь по сторонам, надеясь, что Паркер вышел, чтобы найти Эми.
Спешу к выходу, расталкивая всех на своем пути. Останавливаюсь, когда слышу свой голос в динамиках. Через плечо, я вижу кадры видео, как мы с Эми выпиваем.
– Зачем же ты спишь с Паркером Далтоном, если ты не считаешь его своим парнем?
– Может, я надеюсь, что в один прекрасный день секс с ним станет лучше. Он же президент Омега Чи и будущий политик. Я просто использую его.
– Неужели секс так плох?
– Да.
– И он тебе совсем не нравится?
– Нет.
– Даже чуть-чуть?
– Нет. Он просто мой билет в лучшую жизнь. Налей мне еще. Больше алкоголя, меньше болтовни.
Я не помню этого разговора, но, похоже я была пьяной в говно, чтобы разговаривать о таком личном с Эми. Вообще с кем-либо.
Идя к двери, в углу замечаю Паркера. Он качает головой, выглядя при этом совершенно раздавленным. Разбитым.
Я направляюсь к нему, надеясь объяснить, что секс с парнем из его братства был до того, как мы познакомились. Он поднимает глаза и видит меня. Он смотрит на меня убийственным взглядом, и, не произнося ни слова, показывает мне средний палец.
Чувствую, что сейчас заплачу, но всё равно иду к нему. Я хочу попросить его поговорить у него в комнате, чтобы объясниться, но он исчезает.
Охи и ахи толпы становятся громче, и я заставляю себя двигаться вперед, забыть все то, что сейчас показывают на экране за моей спиной, и пойти в свою комнату. Но я не могу, я оборачиваюсь и смотрю на экран.
На видео я выливаю алкоголь в свой розовый термос, который я везде ношу с собой. Видео заканчивается кадрами, на которых я раскладываю косяк на своём столике.
Кровь стынет в моих жилах, моё сердце бьётся с бешеной скоростью. Я униженна, и еще я вне себя. Я просто в ярости.
С другой стороны зала, вижу Эми стоящую около двери в служебное помещение между сложенными друг на друга ящиками.
Она смеется вместе со всеми, в её руках пульт, нажимая паузу, чтобы сделать передышку в просмотре сегодняшнего шедевра.
Толпа хлопает и скандирует: «Шлюха первокурсница!», «Забей, Паркер!», и «Братство превыше шалав!». Шум просто оглушает. Девочки в толпе, которые узнают во мне звезду экрана, ухмыляются, тыкают в меня пальцем и фотографируют на телефон.
– Ладно! Ладно! Давайте продолжать эту гребаную вечеринку! – звучит голос ди-джея и музыка рвет колонки, но я не слышу насмешек.
Сощурившись, я делаю несколько глубоких вздохов, переваривая увиденное. Глядя Эми прямо в глаза, я размышляю о том, чтобы сделала Лия на моём месте. Приняв решение, иду к Эми через весь танцпол. Глаза ее расширяются от удивления, когда я приближаюсь к ней.
Одна из стоящих рядом с Эми девчонок скрестив руки на груди, загораживает её от меня. Я закатываю глаза и отталкиваю её.
– Именно для этого ты притащила меня на сегодняшнюю вечеринку? –стоя перед ней мне так хочется врезать ей. – И чего же ты хотела этим добиться?
– Я рассказала тебе, как мне нравится Паркер, в первый же день, как въехала в общежитие. Это было первое, с чем я поделилась с тобой.
– Я тебе уже говорила, что ты ему не нравишься. Он сам сказал это. Он ясно дал это понять.
– А тебе просто обязательно надо было похлопать своими ресничками перед ним? Я же упоминала, что мы выросли вместе, мы – лучшие друзья, а ты просто...
– Ты что издеваешься, сучка?
Она открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но я поворачиваюсь и ухожу.
Если бы мы были в Нью-Джерси, я бы уже выбивала из нее всё дерьмо, но мы в колледже. И потому что её друзей больше, чем моих, в соотношение 6-0, я должна выработать стратегию...
Я пробегаю все пять миль до студгородка, позволяя непривычным влажным дорожкам бежать по моим щекам. Мое горло горит, и телу хочется остановиться, потому что очень тяжело бегать, когда твой организм полон алкоголя.
Но я не останавливаюсь.
Я бегу быстрее и быстрее, пока не оказываюсь в своей комнате.
Стягиваю платье и надеваю халат. Я спешу в общий душ, который находится дальше по коридору.
Больше в душевых никого нет, но проверяю кабинки дважды, чтобы убедиться. Захожу в душ и включаю горячую воду до самой терпимой температуры.
Подставляю лицо под струи и приказываю себе собраться. Слезы тут не помогут, но я не могу остановиться, мои слезы текут так же быстро, как и струи. Я так сильно дрожу, что еле стою на ногах.
Меня поразило то, как Эми поступила со мной- заманила на вечеринку с целью унизить меня. Всего лишь несколько дней назад она пригласила меня провести выходные с её семьей в их загородном доме.
Я не вижу в этом никакого смысла...
Тот факт, что сделанное Эми было жестоко, не имело ничего общего с тем, что секс с другом Паркера был просто ошибкой. Пьяной, бестолковой ошибкой.
После собрания первокурсников, он пошел за мной в общежитие. Я могу поклясться, что попросила Эми не оставлять нас в комнате одних. Но так как она была тоже пьяна (как я тогда думала) она все равно ушла.
Я была возбуждена и отчаянно одинока, поэтому и решила ответить на его поцелуи, в надежде, что секс с ним будет таким же приятным. Но я ошиблась. Он только целовался хорошо.
Только утром я сообразила, что произошло. Но я не позволила себе думать об этом. Я переварила это, объясняя тем, что это просто ошибка, и забыла об этом.
Через несколько недель я познакомилась с Паркером – приятным мальчиком из братства и заставила его поверить, что он мне нравится. Несмотря на то, что секс с ним никогда не приносил мне удовольствия, и мне никогда особенно не нравилось валяться и обниматься с ним после этого, он всегда был добр ко мне. Мне даже казалось, ему действительно хочется узнать меня поближе, но я не позволяла ему.
А может, надо было...
Сбитая с толку, сморю вниз и замечаю, что моя кожа покраснела от горячей воды. Делаю несколько вздохов, чтобы восстановить своё дыхание, всхлипывания прекращаются, и я начинаю ровно дышать.
Когда, наконец, я успокаиваюсь, и в душевой слышен лишь шум бегущей воды, я начинаю думать.
Мне нужно придумать, как справиться с этим, но алкоголь и сон больше не подходят для этого. Знаю, что следующие несколько дней мне не стоит появляться в студгородке. Но я понимаю, что не могу вести себя так, как будто видео задело меня. Я должна дать им понять, что я не слабая и меня не так легко запугать. Для начала, мне надо избавиться от Эми.
Я выключаю душ. Перед тем как пойти в комнату, проверяю, чтобы в коридоре никого не было.
Качая головой, оглядывая нашу комнату - её непристойно богатые родители обставили комнату дорогущей мебелью и картинами. Над нашим зеркалом висит Пикассо, гребанный Пикассо! Подойдя к зеркалу, снимаю картину и бросаю на пол, разбивая вдребезги.
Я открываю свою тумбочку, чтобы достать оттуда полупустую бутылку текилы. Это моя заначка на черные дни. Я готовлюсь к тому, что будет дальше.
Теперь, я точно знаю, как избавлюсь от этой сучки...
В 4 утра дверь нашей комнаты открывается и Эми вваливается в комнату. Она смеется вместе с одной из своих подружек.
Как только она включает свет, её глаза встречаются с моими.
– Ну-ка! Неужели это шалава номер 1 Нью-Йоркского университета! Эмерланд - «я трахнула двух парней из братства» Андерсон! – невнятно произносит она. – Вот что случается, если перейти мне дорогу. Я Эми Хьюстон! Гребаная Эми Хьюстон! И помни это, пока трахаешься со всеми подряд.
Ее подруга помогает ей стоять на ногах. Когда Эми делает несколько шагов в мою сторону, она оборачивается и смотрит на свою часть комнаты, делая несколько вдохов.
Я жду, пока до неё дойдет реальность происходящего и то, что я сделала с её вещами. Теперь она узнает, кто из нас настоящая сучка.
Все её дизайнерские шмотки и постельное белье свалены в кучу на полу. Это все забрызгано моей черной несмываемой акриловой краской. Её матрас разрезан и распотрошён, что автоматически влекло за собой штраф в 750 долларов. На её 15 дюймовом экране, висевшем на стене нашей комнаты, проигрывалось видео, на котором она отсасывает ассистенту нашего учителя по этике, на прошлой неделе, здесь, в нашей комнате.
Она была на коленях, а он поглаживал её шею, прося взять его член всё глубже и глубже в рот.
– Я случайно записала это, пока меня не было в комнате, – скучным голосом сообщила я. – Оставила свою камеру включенной. Думала, потом, когда мы будем пить водку, мы посмеемся. А после, я собиралась удалить это.
– Это не я... – она тяжело сглатывает.
– «Ах...Эми.. Черт...» – стонет на экране ассистент. – «черт...»
– Ага, – я закатываю глаза и делаю тише звук. – Сейчас я тебе скажу, что ты сделаешь в следующие 24 часа, Эми Ебаная Хьюстон. Ты заберешь из моей комнаты все свое дерьмо и съедешь к утру. Мне плевать, что ты скажешь коменданту общежития, но мое имя упоминаться не должно. Если нет, то я буду такой же сучкой, как и ты и после того как разошлю несколько копий коллегам твоих родителей, я выставлю этот замечательный ролик на Фэйсбук. Я уверенна, дочка первого советника губернатора...
– Ты кем, черт тебя возьми, себя возомнила?
– Я не закончила, – перебиваю её и замечаю, что глаза её подруги округлились. – Сегодня ты спать здесь не будешь. Я не желаю, чтобы ты когда-нибудь даже попыталась посмотреть мне в глаза в студгородке. Я тебе клянусь, если мне вдруг покажется, что ты даже шепотом произносишь моё имя, я сделаю все, чтобы это были твои последние слова.
Она моргает и внезапно начинает истерически смеяться.
– Трэйси, – она смотрит на свою подружку. – Ты можешь в это поверить? Она действительно пытается меня запугать? – она смеется еще громче и сжимает губы. – Сначала, ты - потаскуха, а теперь ты кто? Ты что из какой-то банды? Ты что, заставишь меня исчезнуть, если я не съеду?
– Давай узнаем.
Она перестает смеяться и поднимает брови.
Я не отступаю и не моргаю. Я не блефую. Если она сейчас же не выйдет из комнаты, я поставлю ей добросовестно заслуженный синяк.
– Я…эм.. – она колеблется. – Я вернусь... Я вернусь к семи.
Скрещивая руки на груди, жду, пока она выйдет. И, как только за ней закрывается дверь, я нажимаю кнопку «опубликовать» на своей странице в Фэйсбуке. К полудню все уже ознакомятся с 15 секундным роликом, в котором она снимает с кого-то штаны.
Эми должна понять, что я не шучу. Я выставлю весь ролик, если она только попытается дыхнуть в мою сторону.
И пусть это приятное ощущение, поставить её на моё место, я прекрасно понимаю, что это временно. В тот момент, когда алкоголь выветрится из моей крови, я снова осознаю всю тяжесть ситуации.
Даже не пытаюсь заснуть. В этом нет смысла.
Я направляюсь туда, где мне всегда спокойно – в библиотеку. Нахожу диванчик в укромном уголке, сажусь на него и прижав колени к груди закрываю глаза. Я мечтаю, чтобы этот семестр закончился, и мне не пришлось разгребать последствия.
Понятия не имею, как мне заставить всех забыть об этом ролике, и как прийти в себя.
Никогда не знаю, что мне делать.
Я хожу только лишь на уроки изобразительного искусства. Мой мини-холодильник забит только едой из бакалеи студгородка, в которой я закупаюсь по ночам: вермишель, йогурты и консервированные равиоли, чтобы мне не приходилось обедать в университетской столовой.
Часами сижу в своей комнате и пишу. Когда мне становится невыносимо читать то, что я написала, я рисую абстракцию.
Я очень редко появляюсь в студгородке. Все глазеют, шепчутся и ухмыляются. Иногда, они даже не слишком учтивы, чтобы шептаться. Они просто выкрикивают: «Эмерланд, хочешь трахнуться с кем-то, кто умеет это делать?», «Хочешь, запишем секс ролик?» или «Паркер был слишком хорош для тебя!».
Бывает я вижу Эми и её прихлебателей, но она никогда не смотрит мне в глаза и уходит, как только я приближаюсь.
Случается, я впадаю в уныние, все дни сливаются в один, и я все никак не могу забыть про этот ролик, он все время преследует меня. Вновь и вновь пытаюсь справиться с этим, как справлялась до этого: водкой, сигаретами, горячим душем и травкой.
Каждый семестр я игнорирую бесчисленные письма об «испытательном сроке» и «рекомендуемой консультации с психологом». Я записываюсь на новые курсы, на которых я не появляюсь. Я посещаю только ИЗО. Я всегда хожу на ИЗО.
Каждый раз, когда мой наставник присылает мне мейл о необходимости встретиться, я отвечаю, что занята или вообще игнорирую.
Так продолжается до последней недели зимних экзаменов моего второго курса. Я получаю письмо с извещением, что меня отчисляют. Мне нужно освободить общежитие до начала весеннего семестра.
С тяжелым сердцем, я звоню единственным людям, которые мне приходят на ум, и не успеваю оглянуться, как уже пакую вещи в бабушкин пикап.
Она плачет, пока мы едим по суетливым улицам Нью-Йорка, направляясь к грязным дорогам Блайта.
Она говорит, что это её вина, что я поступила в колледж так рано, что она должна была дать мне время прийти в себя после смерти Лии, пожить годик на Юге. Она винит себя, что не интересовалась моей жизнью больше.
Я не прерываю её, чтобы объяснить про секс-видео. Она не поймет.
– С тобой все будет хорошо, – сжимает она мое колено, управляя машиной. – Начиная с сегодняшнего дня, всё изменится к лучшему. Просто верь в это. Ты красивая, талантливая и неважно, что говорят остальные. Когда-нибудь, ты сделаешь в своей жизни что-то великое...
Я перестаю слушать бабушку, так как слышала эту речь миллион раз, ноне от нее. Лия годами произносила те же самые слова, когда смотрелась в зеркало. Понимаю, что в данный момент, моя бабушка обращается не ко мне.
Она разговаривает с Лией.