Красная маска

31. Операция «Радуга»

Теперь, когда известно, что «Красная маска» свила свое гнездо в алмазном институте, БОР наступал на врага десятками тайных троп. Врачи, радисты, графологи, пиротехники, дактилоскописты искали человека, пробравшегося в НИАЛ под личиной одного из ученых. С 12 июля в борьбу вступила химия. Отныне союзником БОРа становился криптокол — краска стойкая, как анилин, незримая, как вирус, липкая, как клей. Раз попав на предмет, одежду или руки человека, криптокол держался недели, не выдавая себя. Но едва он соприкасался со специальным реактивом, как тотчас же загорался яркой краской, выдавая того, кто прикоснулся к потайному красителю. Семь разных цветов должны были окрасить семь разных объектов НИАЛа, и поэтому операцию нанесения краски генерал Чирков зашифровал словом «Радуга».

Ночью 12 июля люди БОРа нанесли фиолетовый краситель по верху каменного забора, шедшего вокруг института. Лишь в одном месте они оставили проход, нетронутый краской. Отныне всякий, кто вздумал бы перебраться через забор, запачкал бы руки и одежду несмываемым криптоколом цвета фиалки.

На следующий день в операции «Радуга» принял участие и Светлов. Телеграмма из Академии наук потребовала полной инвентаризации НИАЛа с участием крайфинотдела. Поэтому Светлов и Шапов работали в институте, не возбуждая ничьего внимания. Они были скромны и молчаливы, поглощены переписью бесконечного числа аппаратов, посуды, машин и приборов, название которых не всегда могли даже выговорить. Светлов и Шапов ползали по чердаку, пачкаясь в пересохших опилках, обходили бесчисленные кабинеты, не пропускали не единой вещи в вестибюле, коридорах и подвале. Они запоминали расположение предметов в ремонтных мастерских, в кабинетах, на складах, в лабораториях и при необходимости фотографировали помещение.

Задание Язина выкрасить огнелазный скафандр оранжевым криптоколом Светлов и Шапов начали выполнять немедленно. Длинный коридор полуподвала, где находился склад № 3, был пуст. Сквозь большие окна по концам коридора лился дневной свет. Под потолком горели невидимые лампы. Двери складов белели эмалью. Светлов и Шапов шли по коридору, проверяя составленную два дня назад инвентарную ведомость. Шапов негромко читал наименование предметов. Светлов проверял их наличие. В этот день большая печь не топилась, и до склада, где лежал пирозон, оставалось несколько метров. Светлов уже торжествовал, что никто не заметит их повторного посещения цокольного этажа, как вдруг на лестнице послышались легкие шаги, и в коридоре появилась красивая женщина в белом халате. Она легко прошла мимо людей БОРа, и Шапову показалось, что она украдкой заглянула в инвентарный журнал.

Светлов вошел в кладовую, лишь когда женщина оставила подвал. Он не первый десяток лет участвовал в подобных операциях, но каждый раз кровь приливала к его сердцу, заставляя его биться сильнее. На складе было душно и жарко, чувствовалось, что окна помещения не открывались несколько лет. На стеллажах лежали коробки, ящики, стояла посуда причудливой формы. Едва только Шапов вошел в кладовую, как исчезла его напускная неторопливость. Он тотчас же стал на часах у двери, а Светлов, сбросив туфли, в одних носках поднялся на верхнюю полку. Здесь у самой стены, за пакетами тканей и одежды, за коробками с аппаратурой стоял знакомый плоский ящик серого цвета. Сняв его с полки и положив на стол, капитан открыл крышку. Гвозди ржаво взвизгнули, и Светлов поймал себя на том, что вздрогнул; оглянулся. Капитан вытащил из ящика сложенный вдвое асбестовый костюм и несколько секунд смотрел на скафандр. Косые дымчатые стекла защищали прорези для глаз, круглая маска для рта придавала пирозону фантастический вид. Затем он натянул резиновые перчатки, развинтил винты на груди комбинезона и расстегнул застежку. Одновременно в его руках появился плоский черный тюбик. Яркая оранжевая головка говорила, что в тюбике оранжевый криптокол. Каждую минуту по коридору мог пройти человек и заглянуть на склад. Поэтому Светлов немедленно пустил краску и стал обрызгивать ею внутренность пирозона. В коридоре послышались чьи‑то шаги. Шапов дал сигнал тревоги, и Светлов, успев покрыть комбинезон простыней, поставил сверху еще несколько коробок. По подвалу шла знакомая женщина. Не останавливаясь, она миновала склад и вскоре исчезла на лестнице. Светлов продолжил операцию. Опылив изнутри рукава и подошвы костюма, капитан застегнул «молнию», закрепил винты и, заколотив ящик, поставил его на прежнее место.

Прошла минута, и Светлов уже шел по коридору, считая дверные ручки, лампы, дорожки и изредка заглядывая в журнал. Но ни он, ни его помощник не знали одного — в этот день за ними следила пара недоверчивых глаз, силившихся разгадать: действительно ли в институте идет опись?

В ту же ночь, во втором часу, у забора НИАЛа, в том месте, где не был нанесен криптокол, остановился человек в резиновой обуви. Густой теплый туман окутывал Сверкальск, заливая дома, улицы, прятал деревья. Человек у забора некоторое время слушал — нет ли прохожих, и только потом закинул наверх крючок с веревочной лестницей. Несколько точных движений и он уже стоял в саду института. Оставив лестницу на заборе, он неслышно двинулся к зданию НИАЛа. Туман все сгущался.

В нескольких метрах от входа, освещенного расплывчатым пятном тусклого света, человек включил рацию и шепотом заговорил:

— Семерка, Семерка, Семерка! Нахожусь у огня, нахожусь у огня.

По этому сигналу неизвестная женщина вызвала к телефону внутреннего вахтера Алмазного института. Одновременно в здании потух свет.

С торопливой осторожностью человек взбежал по ступеням, вошел в вестибюль, на цыпочках миновал вахтера и вскоре был на втором этаже. Повернув направо и отсчитав четвертую от лестницы дверь, он открыл ее специальным прибором и оказался в приемной Рублева. Отсюда опять раздался его негромкий, чуть хриплый голос:

— Семерка! Семерка! Я за огнем, я за огнем, — и, как по мановению волшебного жезла, в институте опять загорелся свет.

Это был Сергеев. При спасении Кривцова он получил ожоги, но вышел из госпиталя, не пробыв в нем и трех дней. Голову, шею и часть его лица покрывали легкие бинты.

Благодаря Светлову, Сергеев хорошо знал расположение кабинетов НИАЛа. Поправив резиновые перчатки, он открыл замок и вошел в кабинет Рублева. Здесь царила немая тишина, пахло прелым ковром и запахом сургуча. Контрразведчик ощупью достал необходимые инструменты, подошел к сейфу, и через несколько минут стальной сундук был открыт настежь. Теперь предстояло окрасить его синей невидимой краской.

Держа краску в руках, Сергеев дважды пересчитал рельефные кнопки, обозначившие цвет криптокола, и лишь тогда пустил шипящий краситель в сейф. Крохотный пульверизатор окрасил в нем каждый предмет, каждую полку, стенки и дверцы.

Кабинет Нилова находился напротив. Здесь Сергеев повторил операцию снова, открыл сейф и достал зеленую краску.

Язин опасался, что враг мог проникнуть в сейф парторга. Вот почему той же ночью Сергеев окрасил в яркий красный цвет еще и содержимое его сейфа. Только в четвертом часу он оставил институт, выбравшись на подоконник второго этажа. Балансируя на одной ноге, Сергеев прикрепил к подоконнику крюк со шнурком, спустился в сад — и ловким рывком сбросил крюк вниз.

Отныне оранжевый, синий, зеленый и красный цвета должны были окрасить руки и части одежды всех, кто прикасался к хранящимся в сейфах вещам. «Красная маска» действовал в страховых перчатках, но Язин знал, что нет еще такого человека, который бы мог открыть сейф, не коснувшись его хотя бы частью одежды.