Красный Барон

Глава 15

Афганистан это такое место, где расстояния исчисляются по другому. Вот, скажем, нужно тебе попасть из точки А в точку Б. Между ними сто км по прямой. Но по прямой здесь никто и никогда не передвигается. Горы, ущелья, непроходимые реки с отвесными берегами — все это нужно обходить. В итоге накручиваешь уже не сто, а триста километров. И это я еще упростил. Опустил такие факторы, как плохая дорога, разница высот, внезапный размыв дороги или обвал в горах, который заставляет искать новый путь.

Воздушный транспорт, вертолеты, например, вопрос этот решают замечательно. И в другое время мы бы, конечно же, именно его и выбрали. Но началась война. Все воздушные суда из средства передвижения превратились в законные цели. И пофиг, что до этих краев боевые действия еще не докатились. Всегда есть диверсионные группы со средствами поражения, бороться с которыми некому — Союз еще официально войска не ввел. В общем, пришлось нам с Любой по старинке добираться, по земле.

Никто тут не загадывает, когда доберется до места назначения. И мы тоже не стали. Снарядились, сели в машину Захида, нашего проводника, и выдвинулись в направлении Джагату. Именно в направлении. Потому что, если в Афганистане тебе говорят «в районе» такого-то населенного пункта, это ровно то и значит — в районе. То есть, в радиусе тридцати километрах, неизвестно на какой высоте и с какими возможностями добраться. Хотя у нас все же ясность была. Окелло ведь сказал, что пленников удерживают в горном лагере, значит нам, как минимум, придется подниматься наверх.

Из инструментов планирования у нас был лишь спутниковый снимок базы противника. Не слишком высокое разрешение, но дающее хоть какое-то представление о том, с чем придется столкнуться. Очень грамотно вписанные в изрезанный ландшафт предгорий постройки, не зная, где искать, даже с воздуха заметить сложно. Десяток домиков у речушки, несколько наблюдательных пунктов. И хорошо протоптанная тропа, ведущая от лагеря к скале, и там обрывающаяся.

Это — плохой знак. Говорящий о том, что у базы, кроме наземной части, есть еще и подземная. Прорубленные в толще горы ходы или расширенные естественные пещеры, которые могут быть совсем небольшими, а могут тянуться на десятки или даже сотни метров в глубину. В этих местах воевали постоянно, задолго даже до визита вежливости Александра Македонского, так что горы грызли поколениями. Удобно ведь — и от солнца спрятаться можно, и от врага отбиться.

В таких подземных базах я еще в прошлой жизни бывал. И сейчас не испытывал восторга от того, что опыт этот придется повторить. Замкнутое пространство, ограничение маневренности, непредсказуемые сектора атаки — местные ведь знают пещеры, а мы — нет. А еще — невозможность использовать боевую форму. Почти трехметровый гигант там тупо на входе застрянет.

— Скорее всего пленников держат именно в пещерах. — сказал я Зиме. — Просто исходя из закона подлости. Ну и тактически это верно — оттуда сложнее сбежать. По хорошему, нам бы Скрытника, чтобы исследовать местность перед нападением…

— Которого у нас нет. — дернула плечом девушка, тоже очень недовольная тем, что приходилось действовать в режиме цейтнота.

— Да. Тогда предлагаю сделать так. Ты занимаешь позицию наверху, на скале, и оттуда прикроешь меня. Совать нос в пещеры тебе не следует, там ты полностью потеряешь все свои возможности и лишишь нас преимуществ.

— Если пленники в пещерах, я могу накрыть наземный лагерь льдом.

— Если. — кивнул я. — Но мы этого не знаем. К тому же, нам еще нужно притащить Окелле британского сверха, который все это учудил, и я не уверен, что наш чернокожий друг удовлетвориться замороженной тушкой.

Люба чуть наклонила голову, принимая доводы, а я продолжил.

— Я же пойду в лагерь один, изучу его с максимального возможного расстояния. И, если получу подтверждение, что пленников держат в горе, то отправлюсь за ними туда.

— В боевой форме? — подняла тонкую бровь Люба.

— В модифицированной…

Форма Халка для меня не была догмой — просто подсознанию или кто-там у меня в голове спит, было проще оперировать знакомыми и понятными формами. Здоровенный зеленый мужик проходил именно по этой категории. Я видел его в кино, знал, что он сильный, и с этот непротиворечивый образ разум принимал на ура. К тому же, объемы тела влияли еще и на мышечную массу, а значит и на силу тоже.

Но еще при первом знакомстве с Вавиловым, ученым, который проводил для меня тестирование сверхспособностей, я понял одну вещь. Сменить боевую форму можно — просто это довольно просто. Придется заставить свой мозг изменить подход, подойти, так сказать, к вопросу, более гибко.

В данной операции мне вряд ли понадобятся горы мышц, устрашающий внешний вид и возможность впитывать урон. Скорее, нужно сделаться, как можно более незаметный, сохраняя при этом силу и скорость.

Над этим направлением я уже давно работал на личных тренировках. Создавал, если так можно сказать, дополнительную боевую форму. Такую, в которой мне не придется выносить часть стены, чтобы войти в дом, например. Средний для мужчины рост, уплотненные мышечные волокна, чтобы не выглядеть обожравшимся стероидов культуристом, прикрытые биоброней ключевые органы, плюс некоторое изменение их расположения.

Так, например, сердце в этой модификации, у меня располагалось не слева, а посередине, за прочной костью грудины. Живот закрывала сегментированная чешуя, суставы прятались за костяными накладками, шею же закрывал настоящий роговой горжет.

Пикинер, который помогал мне советами в создании этой формы, назвал ее противосверховой. Видимо, в противовес антисаваранскому моду Халка. И ее единственным минусом было только то, что до сегодняшнего дня я ни разу не применял ее в боевых условиях.

— Ладно. А британец?

— Знаешь такую поговорку — за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь? Ну вот, наш случай. Давай сперва парней вытащим, а уже потом будем задумываться о сверхах, которых нужно взять в плен.

Так и решили. Добравшись к вечеру до подножья гор, среди которых прятался лагерь боевиков, мы оставили машину, и дальше пошли пешком. Наш проводник знал какие-то козьи тропы, которыми провел нас до места. Пока шагали по камням, меня периодически накрывали воспоминания. Вот так же, когда-то, в составе офицерской спецгруппы, я топал по узким тропинкам, чтобы потом обрушить шквальный огонь на отряд душманов, окопавшихся в очередном ауле.

— Здесь расходимся.

На развилке тропы мы расстались. Люба с проводником отправилась вверх по склону, я же остался на месте, наблюдая за лагерем, в который предстояло проникнуть. Стемнело, но мне это совсем не мешало. Я без труда, во многом благодаря прошлому опыту, нашел секреты противника, и довольно быстро набросал в голове маршрут продвижения.

— На позиции. — шепнул наушник голосом Зимы.

— Принял. Пошел. — отозвался я. И тенью заскользил к первому секрету.

Если бы нас не поджимало время, я бы провел еще сутки, наблюдая за лагерем. Выяснил бы с какой периодичностью меняются часовые, насколько бдительно несут они службы. Присмотрелся бы к привычкам обитателей, заодно, по косвенным признакам, смог бы определить место содержания пленников. Ну и главного гада нашел бы.

Но Окелло требовал быстрых результатов. По его словам, отлично оснащенная армия Ирана довольно бодро двигалась по территории Афганистана, и остановить ее продвижение мог лишь факт ввода военного контингента СССР в Кабул. Тогда бы дерзкие иранцы поняли, что заморские хозяева втравили их в заведомо проигрышную авантюру, и притормозили бы продвижение. Возможно, даже остановили бы.

А для этого нужно было сыграть в оскорбленную невинность и указать обличительным жестом в сторону британцев. Мол, ребята, мы вообще не собирались вмешиваться в вашу войну, но тут, извините, англичане похитили и удерживали в плену наших советских инженеров и гидростроителей. Поэтому нам пришлось вмешаться.

Так что пришлось ограничиться беглым осмотром и двинуться в лагерь. Я без труда добрался до первого секрета и нейтрализовал находящихся там боевиков. Ими оказались пуштуны — местное население. То ли британцев было мало, то ли на посты они не заступали, следуя старой английской традиции, которая гласила, что для всякой тяжелой работы созданы туземные батальоны.

— Прошел первый пост. — доложился Любе.

— Приняла. Помни, что это может оказаться ловушкой.

«Это сто процентов ловушка!» — захотелось сказать мне ей.

Не то, чтобы я был в этом так уж уверен, но слабо верил в то, что пленнику удалось каким-то образом слить местонахождение базы «ваххабитов», да еще с такой точностью, что наши даже спутник смогли навести на эту крохотную локацию.

Куда вернее — британцы сами организовали утечку. Например, для того, чтобы наши отправили сюда сверхов для освобождения сограждан. А они бы их поймали — с оружием в руках. И предъявили бы мировому сообществу, первыми обвинив Советский Союз.

А может они заманивали сюда сверхов с той же целью, которую преследовали, нанимая людей для нападения на меня. Максимально ослабить противника, выбив у него из колоды самые сильные карты. Но тут ребят ждал жесткий облом. По их душу пришли два очень опасных и злых человека. Один из которых, к слову, уже второе пробуждение прошел.

Шаг за шагом я подбирался к строениям. Обычные каменные постройки, обмазанные глиной и хорошо знакомые мне по прошлой жизни. Патрули по лагерю не ходили — это только в плохих фильмах так бывает. В жизни такие лагеря, как этот, ведут себя тихо. Люди передвигаются только по делам, а какие дела у боевиков, сидящих в горах? На дискотеку, что ли, ходить? Или на вечерний чай к командиру.

Но кое-какое движение все-таки имелось. Я дважды замирал, позволяя пройти людям, тащившим какие-то ящики к черной стене отвесной скалы, где угадывался проход внутрь. Зачем им это понадобилось делать ночью — черт их знает. Видно, днем не успели.

Переходя от одного строения к другому, я довольно быстро убедился, что все самое важно находится в горе. Большей частью, домики стояли пустыми, либо были населены аборигенным населением. Спавшим после долгого трудового дня. Получается, я не ошибся, посчитав, что пленников держат в пещере.

Вскоре в этом убедился. Полчаса аккуратных перемещений, я оказался у входа — довольно высокого, в два человеческих роста, не меньше. В паре метров от дыры в скале, сидели четверо маджахедов. Ночью в горах холодает даже жарким летом, поэтому все они кутались в одеяла. Из под которых выглядывали стволы автоматов.

Пройти мимо них незамеченными было никак нельзя. Четверка несла службу исправно, костров не палила, и чутко вслушивалась в темноту. Периодически один из них что-то бормотал в рацию, получал ответ и передавал его другим бойцам.

Здесь мне пришлось задержаться. Однако системы в выходе на связь так и не обнаружил. Зато услышал, как изнутри пещеры доносятся едва слышные голоса. Русские голоса.

Двое мужчин. Кричат. Не пытки — голоса возмущенные. Ругаются с охраной. Один просто материт тюремщиков, второй требует медикаменты для раненного. Судя по тому, что я едва различал слова — с моим-то слухом — пещера довольно большая.

Ладно, время действовать. Осторожничая, можно до утра просидеть, и ничего не добиться. Дождавшись, когда один из часовых, наблюдавший за моим сектором, отвернется, я вскочил, и в два прыжка оказался рядом с ним.

Удар в висок, едва слышный хруст кости. Подхватить падающее тело и прислонить к камню. Выдох. Вдох. Скользящий шаг. Костяной стилет беззвучно погружается в затылок второго. Опустить труп на землю. Выдох. Вдох.

Последние два охранника стоят рядом друг с другом, но смотрят в противоположном от меня направлении. Их я убиваю одновременно, пронзив шеи прямо под скулами.

Замер, вслушиваясь в ночь — не заметил ли кто моих маневров. Тишина. В смысле, голоса из пещеры все так же слышны, но они не связаны со мной. Двое русских продолжают ругаться.

Убираю тела от входа, так, чтобы их не заметил кто-то подошедший. Вхожу в черный зев природной пещеры. Ноги ставлю медленно, с пятки на носок, чтобы не потревожить ни одного, даже самого крошечного камешка. Тут не асфальт, и не паркет, нужно быть очень осторожным.

В пяти метрах от входа пещера расширяется. Я вижу свет — там работает электрическое освещение. Выглядываю за угол и вижу уже настоящий лагерь. Огромный зал с очень высоким потолком. Два десятка палаток, расставленных, как попало. Несколько туристических ламп дневного света дают разглядеть три коридора, уходящих из общего зала в другие помещения. Из крайнего левого доносится русская матерная речь.

— Мы,…ть, тебе живыми нужны! Так дай,…ть, антибиотик! Жар у него! Если не сбить температуру — он умрет!

Возмущается мой неизвестный соотечественник зря. Ему никто не отвечает. Подозреваю, часовой, охраняющий пленников, просто привычно игнорирует вопли.

Отсекаю пока этот шум. Внимательно изучаю лагерь в главной пещере. Людей должно быть много, но бодрствуют всего трое. Остальные расползлись по палаткам и дрыхнут. Или делают вид. Последнее мне кажется более вероятным. Слишком уж беспечно ведут себя эти боевики.

С одной стороны — чем еще им заниматься ночью, как не спать? Кто-то в секрете, кто-то на посту. Этой вот троице не спится, сидят, общаются приглушенными голосами. И, кажется, это те, кто сюда ящики нес. Точно, они.

С другой — у них же десяток русских в плену. И, если этим лагерем действительно рулят британцы, они должны понимать, что вероятность обнаружения отнюдь не нулевая.

Но если это ловушка, тогда все в порядке. Специально усыпляют бдительность, чтобы спасательный отряд вошел внутрь пещеры. Поэтому я этого пока не делаю. Продолжаю наблюдать. Делаю короткий доклад Зиме, чтобы не переживала, и жду.

Позиция у меня очень удобная. За спиной пять метров прямого и широкого коридора. Который круто изгибается в том месте, где я стою, и превращается в пещеру. Рывком я смогу одинаково быстро оказаться, как и среди боевиков, так и на поверхности. Так что, жду.

Уже через пару минут я ловлю первую странность. Сперва не придаю ей значения, но вскоре мозг отфильтровывает лишнее. И я осознаю, что голос русского из левого коридора повторяет одни и те же слова. Сперва была ругань, потом тон сменяется на умоляющий. Вскоре человек на некоторое время замолкает, после чего начинает по повторять тот же текст.

— Мы,…ть, тебе живыми нужны! Так дай,…ть, антибиотик! Жар у него! Если не сбить температуру — он умрет!

Когда эти слова прозвучали в третий раз, все стало ясно. Я слушаю запись. Поэтому-то никто и не обращает внимания на говорящего. Не затыкает его, не угрожает, не бьет. Хотя, если подумать — он ведь должен мешать спать боевикам! Да они бы его уже запинали до бесчувственного состояния.

Значит, все же ловушка. Не то, чтобы прям неожиданность какая, но странно. В чем суть капкана? Крупнокалиберные пулеметы со спецбоеприпасом, спрятанные в палатках? Орды боевиков? Десяток сверхов? Или, может быть, снаружи сейчас скапливаются враги, отрезая мне путь к выходу. Да не, ерунда, я же каждый дом осмотрел, прежде чем сюда лезть. Там от силы десяток бойцов, погоды они не сделают.

В общем — странно и глупо все это. Ни один из придуманных мною способов не дает стопроцентной гарантии уничтожения спасательного отряда. А городить такой огород, чтобы оставить нам хотя бы крошечный шанс спастись — нелепость.

Должно быть что-то еще… Что-то, о чем я не подумал. Но размышлять об этом можно долго, и так ни к чему и не прийти. Сейчас лучше отойти на стартовые позиции, обсудить ситуацию с Зимой, принять решение о дальнейших действиях.

— Это засада. Тут нет наших. — шепотом сообщаю я напарнице. — Выхожу.

В ответ — тишина. И характерное такое потрескивание в эфире, свидетельствующее о том, что начала работу глушилка. Черт!

Я успеваю только повернуться лицом к выходу, как раздается мощный взрыв.