Красный сердолик

Глава 15

Когда дверь закрылась, Сондо обратилась ко всем нам.

— Вы не должны уходить, пока не попьете кофе. — Она проговорила это с любезностью хозяйки обычной вечеринки.

И мы остались пить ее горький кофе. По крайней мере, это можно сказать о Билле и еще об одном-двух гостях. Я была слишком потрясена тем, что произошло, и не могла сделать и глотка. К моему удивлению. Кейт несколько оживился и перестал выглядеть так, словно боялся собственной тени. Он не стал душой общества, но после ухода Гарднера явно повеселел.

Подав кофе, Сондо расположилась в кресле с высокой спинкой и обвела нас насмешливым взглядом.

— И вы ей поверили? Поверили в эту чушь насчет того, что она пряталась, пока кто-то другой убивал Монти?

— Я думаю, что это правда, — открыто заявила я. Сондо на меня даже не взглянула.

— Неужели я единственная, кто видит все несообразности ее рассказа? Считается, что Крис любила Монти. Если это так, не кажется ли вам, что, как бы напугана она ни была, Крис должна была выскочить в магазин и поднять тревогу либо попытаться помочь Монти? Что это за любовь, если ее заботит одно: остаться незамеченной? Как она могла улизнуть и оставить его там?

Ее маленькие ручки впились в подлокотники кресла, она ждала наших возражений, но не дождалась.

— Если бы я была тогда в этом окне, неужели вы думаете, что я затаилась бы как последняя трусиха? Вы думаете, что я бы его оставила?

— Наверное, нет, — ответил Билл. — Ты оказалась бы в самой гуще событий. Но ведь Крис не обладает твоим темпераментом.

— Все влюбленные женщины похожи друг на друга, — вызывающе заявила Сондо.

Кейт, снова меня удивив, впервые вступил в разговор.

— Но что, если она любила еще кого-нибудь, кроме Монти? Может быть, она не подняла тревогу, чтобы не причинить вреда другому человеку? Если Монти она уже помочь не могла, это объясняет ее поведение.

Сондо вдумчиво на него посмотрела, и он покраснел до ушей, уже сожалея о том, что заговорил. Билл поставил свою чашку на стол.

— Мне хотелось бы узнать одну вещь, Сондо. Как это получилось, что тебе так много известно о происшествии в окне?

Она довольно нагло ухмыльнулась.

— Меня там не было, если это то, что ты имеешь в виду. Но тот факт, что Крис туда направилась, вкупе с такой уликой, как кольцо, помогли мне воссоздать картину. А теперь я лишний раз убедилась в своей правоте.

— Это твоя вечеринка, — заметил Билл. — Тебе и карты в руки. Но я на твоем месте постарался бы как можно быстрее сбыть с рук тот камешек из кольца. Почему бы нам с тобой сейчас не съездить к Мак-Фейлу, чтобы передать ему камень?

— Почему бы тебе не заняться собственными делами, — парировала Сондо. — Я буду поступать так, как считаю нужным, или никак.

Неожиданно заговорила Карла:

— Ты не возражаешь, если я останусь у тебя ночь, Сондо? Я живу слишком далеко отсюда.

Лицо Сондо выразило удивление, затем заинтересованность.

— Ты можешь остаться, если хочешь. И если не боишься.

Карла мягко покачала головой.

— Бояться могут только те, кому есть терять. А у меня не осталось ничего.

— Что ж, мне это нравится! — с энтузиазмом воскликнул Билл. — Прекрасная почва для настоящей дружбы.

Карла одарила его томной улыбкой, которая вряд ли что-нибудь означала. Я не могла ее понять. Но вынуждена признать, что обрадовалась: теперь Биллу не придется отвозить ее домой. Я начинала думать, что Карла вскружила ему голову.

Окончательно все устроилось следующим образом. Карла осталась у Сондо, а Билл предложил отвезти домой нас с Еленой и по пути подбросить Кейта до автобусной остановки. Прощаясь с нами, Сондо стояла в дверях в своем театрализованном наряде — в черной пижаме и блузке с золотистой каймой, — Карла выглядывала у нее из-за плеча, высокая, холодная и прекрасная. За ними виднелся камин, в котором угасал огонь, бросая слабые отсветы на стены и на покрытую лаком красную ширму.

Хотя я не особенно переживала за Сондо, было как-то неловко оставлять их вдвоем с Карлой. Не потому, что я в чем-то подозревала Карлу. Я испытывала бы то же чувство, если бы с Сондо оставался кто-то другой. Две женщины, одна из которых владеет страшной тайной. Хотя Сондо часто вела себя странно и вообще была мне неприятна, она обладала бесстрашием, которым я не могла не воспитаться. И я слишком хорошо знала, что человек убивший Монти, способен на самые отчаянные действия и не остановится ни перед чем.

Мне хотелось поговорить с Биллом наедине, но часть пути нас сопровождал Кейт, присутствие Елены тоже мне мешало. Я хотела задать ему несколько вопросов, касавшихся Карлы, но не хотела этого делать при Елене. Однако когда мы высадили Кейта, я кратко сообщила Биллу о нашем приключении: о том, как мы с Крис посетили квартиру Монти. Елену я не упомянула; не только потому, что она находилась сейчас у меня под боком. Мне казалось не совсем честным рассказывать о ее участии в деле до того, как я поговорю с ней наедине.

Я рассказала Биллу о письме Лотты Монтес, не сообщая о его дальнейшей судьбе. Ему захотелось взглянуть на письмо, подписанное буквой "Е".

Я открыла свою сумочку и стала в ней рыться. Билл отпустил пару саркастических замечаний насчет содержимого женских сумочек, затем я запаниковала и вывалила оное себе на колени.

Письмо пропало.

— Билл! Билл! — заскулила я. — Оно было здесь. Я держала его в руках. Ты сам видел, как я его достала и прочла вслух.

— Где ты оставляла свою сумочку? — спросила Елена.

— Я ее не оставляла. Она все время лежала у меня на коленях. Я это точно помню.

— Даже когда ты вскочила, чтобы освободить место на диване для Крис? — осведомился Билл.

Я напрягла память. Нет, в этот момент сумочки со мной не было. Когда поднялась вся эта кутерьма вокруг Крис, я ни о чем таком не думала. Я не могла вспомнить, где находилась моя сумочка в это время. Я смутно припоминала, что позже видела ее лежащей на диване или на стуле — даже не уверена, на чем именно, — и взяла ее. Но кто был тогда рядом с ней, я не имела ни малейшего понятия. Все, кто находился в комнате, видели, как я кладу письмо в сумочку. Возможно, кроме Крис. Но даже в этом я не могла быть уверена.

— Хорошенькое дело, — сухо произнес Билл. — С такими свидетелями, как ты и Сондо, Мак-Фейлу не достанется ни одной улики. Я думаю, будет лучше, если ты встретишься с ним завтра утром и все ему сообщишь.

Я безропотно согласилась, и Билл заметил, что в утрате письма есть и хорошая сторона: по крайней мере, никто меня не убьет, чтобы им завладеть.

Было уже поздно, когда мы приехали домой, и я чувствовала себя настолько усталой и расстроенной, что даже не пригласила Билла подняться с нами наверх. В разговоре он ни разу не упомянул Карлу Дрейк, и это упущение показалось мне многозначительным.

Он как-то странно улыбнулся, пожелав нам спокойной ночи, и подчеркнул, что мы с ним еще не обо всем поговорили. Я надеюсь, что мне удалось всем своим видом показать, как мало значения я этому придаю.

Когда мы с Еленой оказались одни в гостиной, я почувствовала напряженность, возникшую между нами. Она ничего не говорила, я тоже молчала, и тишина становилась невыносимой. Мы произвели обычные приготовления ко сну, словно ничего особенного не произошло, но каждая из нас прекрасно понимала, что это не так. Я ждала, когда она заговорит, чтобы объясниться, и она знала, что я жду. Она сходила в ванную, вернулась, нанеся слой крема, и молча легла в постель.

Это было уж слишком. Я подошла к ней и села на край кровати, подтянув обтянутые пижамой колени к подбородку. Елена выключила свет, и комната погрузилась во мрак, только полоска лунного света из окна скользнула по моей постели. Я не возражала. Иногда легче разговаривать в темноте.

— Лучше скажи мне, — начала я — Я должна знать.

Она лежала, прикрыв глаза рукой, и я не могла судить о выражении ее лица.

— А что, если я тебе ничего не скажу?

— Тогда… тогда я вынуждена буду пойти к Мак-Фейлу, — неуверенно пригрозила я. — Как может работать полиция, если от нее скрываются важные улики?

— Такие, например, — тихо проговорила Елена, — как тот факт, что это ты обнаружила тело Монти?

Ее слова меня напугали. Я никак не ожидала, что она займет по отношению ко мне такую позицию. И я была у нее в руках. Я-то знала, что была ни в чем не виновата и что скрытые мною факты не представляли для следствия никакой ценности, но кто мне поверит? Ведь Геринг признал, что только у меня был очевидный мотив для убийства, и Мак-Фейл относился ко мне с нескрываемой подозрительностью. Мне туго придется, если всплывут некоторые детали…

— Елена, — попыталась я ее урезонить, — рано или поздно все встанет на свои места, а нам придется сказать правду Мак-Фейлу. Но пока…

Ее голос прозвучал жестко и недружелюбно:

— Пока оставь меня в покое.

Но я не могла этого сделать. Я не могла вернуться к соседней кровати и лечь спать, мысленно задавая вопросы, что-то угадывая, кого-то подозревая. Как неожиданно выяснилось, я почти ничего не знала о Елене. Я познакомилась с ней около года назад, когда она устроилась на работу в магазин. Мне нужно было сочинить девизы для оформления оконной витрины, рекламирующей ювелирные изделия, и Елена мне помогла. Она казалась очень заинтересованной работой, которая велась в отделе рекламы и в отделе оформления витрин, на этой почве мы и подружились. Когда она предложила, чтобы мы съехались, сняли квартиру побольше и совместно оплачивали жилье, идея мне понравилась.

За эти месяцы, что мы жили вместе, я узнала о ней очень мало. Хотя до сих пор я об этом просто не думала.

— Елена, — снова обратилась я к ней, — знала ли ты Майкла Монтгомери? Я имею в виду: знала ли ты его хорошо?

— Я достаточно хорошо знала Майкла Монтгомери, чтобы его не любить, — ответила она. — Но я вряд ли отношусь к числу женщин его типа.

Я била все в ту же точку.

— Знала ли ты его… в прошлом?

— Разумеется, я его не знала, — ответила она чересчур резко, и я почувствовала, что она что-то скрывает, как в случае с Карлой и царапиной.

— Ладно, — продолжала я, — я хочу узнать еще только одну вещь, и будет лучше, если ты скажешь мне правду. Кто такая Лотта Монтес?

Елена села в постели.

— Лайнел, я очень тебя люблю и знаю, что у тебя добрые намерения. Но ты должна смириться с тем, что некоторые вопросы останутся без ответов. А если не смиришься, могут пострадать ни в чем не повинные люди. Один из них, по крайней мере, уже достаточно пострадал от Монти. Передать его в руки Мак-Фейла — это будет дурной поступок, и никто уже не сможет предотвратить его последствия.

Она вновь откинулась на подушку и закрыла глаза. При слабом лунном свете ее лицо и губы выглядели скорбными и безутешными.

— Значит, ты знаешь, кто убил Майкла Монтгомери? — тихо спросила я. — Ты знаешь, ведь правда?

Она отвернула лицо.

— Я ничего не знаю. Вообще ничего. Иди спать.

Нащупав ногами свои домашние туфли, я со вздохом встала с постели Елены. Продолжать разговор было бесполезно. У меня сложилось впечатление, что, если даже подозрение Мак-Фейла падет на нее, она и ему ничего не скажет.

Зазвонил телефон, и я с тяжелым сердцем потянулась к трубке. Кто мог позвонить в такое время? Неужели что-то случилось у Сондо?

Когда я поднесла трубку к уху, рука моя дрожала. Раздался голос Билла, и в нем звучало нахальство.

— Привет, детка, — сказал Билл. — Я так и знал, что ты не сможешь уснуть, пока я не доложу тебе, как прошла моя встреча с Леди Серебряные Волосы.

У меня было искушение бросить трубку, но любопытство взяло верх.

— Я полагаю, она призналась, что убила Монти, и отдала себя на твою милость, — высказала я предположение.

— Ничего подобного, — ответил Билл со смехом, который очень мне не понравился. — Мы не говорили о таких презренных вещах, как убийство. Были слишком заняты, обнаруживая общие интересы. Карла любит румбу, я тоже. Думаю, мы составим неплохую пару.

— Послушай, — проворчала я, — я девушка работающая, а сейчас уже за полночь. А ты, кажется, даже не удосужился выяснить, в какое время она обменяла свою булавку?

— Не смог, — посетовал он. — Похоже на то, что она сама не помнит.

— Но как она выглядела, когда ты спросил ее этом?

— Отлично. Она иначе не умеет.

— Ну что ж, — сказала я, — раз тебя так влечет к пожилым женщинам, это дело вкуса.

— Ты ревнуешь, детка?

— Я не ревную, — тупо ответила я. И на этот действительно повесила трубку. Резко, чтобы у него в ухе отозвалось.

Когда я вернулась в спальню, Елена, казалось, уже спала, и я не стала ее беспокоить. Я скользнула в постель, лишний раз утвердившись в нелестном мнении обо всех представителях мужского пола и об одной особе женского. Но я подозреваю, что большой горечи тогда не испытывала. Если Биллу и вздумалось оттаскать меня за косички, не забудем, что для этой цели он выбрал именно меня.