Кризис личности

Глава 5

Сначала Римо Уильямс заметил кружащих в воздухе птиц. Здесь явно что-то не в порядке. Продвигаясь по лесной дороге к Фолкрофтской лечебнице, Римо не мог в точности сказать, что именно, но явно что-то не то. Совсем не то.

Тренированные органы чувств Римо улавливали даже очень слабые сигналы. Скажем, по почти неуловимому шевелению шерсти на теле оленя Римо с расстояния полумили мог распознать клеща.

Птицы, подобно кондорам, все так же лениво кружились над Фолкрофтом. Но кондоры в Северной Америке не водятся, подумал Римо. Вероятно, это грифы. По крайней мере маховые крылья слишком велики для ястребов, а тело слишком мало для морских чаек.

Дорога петляла все сильнее, а Римо глаз не отрывал от кружащих птиц. На фоне утреннего солнца они казались черными, и даже глаза мастера Синанджу не способны были определить их истинную окраску.

Грифы, решил Римо. Наверняка грифы. Но почему они кружат над Фолкрофтом, словно там пахнет мертвечиной?

Подъехав поближе, Римо почувствовал запах крови. Утренний воздух отдавал металлом. Запах смерти! Уловив такое, надо быть осторожнее. Этому Римо научился не у мастера Синанджу, а во Вьетнаме, когда служил в морской пехоте.

Свернув на обочину, Римо вышел из машины. На земле лежали опавшие листья. Не глядя под ноги, Римо аккуратно обходил их стороной. Еще одна привычка. Правда, выработанная уже не во Вьетнаме, а во время тренировок Синанджу, причем она столь глубоко укоренилась в нем, что стала второй натурой.

Перебегая от ствола к стволу, Римо наконец нашел подходящий дуб и вскарабкался вверх.

Листва почти облетела, но, если не совершать резких движений, в кроне все же можно укрыться.

Отсюда Римо взглянул на неохраняемые ворота Фолкрофта. Его внимание привлекла надпись:

ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

АРЕСТОВАНО ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ

ФЕДЕРАЛЬНОГО НАЛОГОВОГО УПРАВЛЕНИЯ

На фоне черных букв проступала эмблема ФНУ.

— Черт! — с досадой воскликнул Римо. С первых дней работы на КЮРЕ, официально не существующее сверхсекретное агентство, ему в голову вдалбливалось множество инструкций. И в частности, одна, самая главная, на тот случай, если Фолкрофт будет каким-либо образом скомпрометирован. Смысл ее сводился к следующему: немедленно исчезнуть. Поскольку Римо являлся ударной силой агентства, само его существование было покрыто тайной.

Когда-то Римо очень серьезно воспринимал проблемы безопасности. Со временем он научился относиться к ним по-иному. С тех пор как Римо официально умер, прошло уже два десятка лет. Тем не менее благодаря пластической хирургии и занятиям Синанджу он выглядел почти так же, как и раньше. То есть фактически не состарился. Значит, если бы он вдруг встретил кого-то из старых приятелей, знающих про казнь в штате Нью-Джерси, то этот человек непременно принял бы его за сына Римо.

У Римо никогда не было сына — он никогда не был женат. Но прошло то время, когда Римо обходил стороной штат Нью-Джерси и чурался своего прошлого. Никому и в голову не придет, что Римо жив, а если и придет, то мир от этого не перевернется. Для всех своих знакомых он вполне мог оказаться в сфере действия программы защиты свидетелей.

Его смерть — это всего лишь дурацкая выдумка Харолда В. Смита.

А Римо уже по горло сыт выдумками Харолда В. Смита. Вот почему неделю назад он покинул КЮРЕ. Формально Римо теперь свободен, тем не менее он согласился держаться неподалеку от Чиуна в течение срока его очередного контракта, правда, при одном условии: Смит с помощью мощных компьютеров КЮРЕ попытается разыскать его родителей, живых или мертвых.

Смит согласился. Удивительно, но не возражал и Чиун. Впрочем, на этот раз Римо был настроен очень решительно. Через год он расстанется с Харолдом В. Смитом, КЮРЕ и Фолкрофтской лечебницей. Навсегда.

И пусть тогда Чиун побегает.

Сейчас же, прячась в кроне дуба, Римо понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее, нечто такое, что ставит под удар его единственный шанс найти свои корни.

КЮРЕ оказалось в тяжелом положении в результате усилий его старого врага — обладающей искусственным интеллектом сверхмощной микросхемы по имени «Друг». Друг, запрограммированный на бездумное извлечение прибыли и неограниченное накопление богатства, нанес организации сильнейший тройной удар, рассчитанный на то, чтобы заставить ее прекратить свое существование.

Ситуация сложилась критическая. Чиун только что заключил контракт на следующий год, и золото было отправлено на подводной лодке в деревню Синанджу, находящуюся на западном побережье Кореи. Капитан северокорейского фрегата уничтожил лодку и захватил золото. Без золота контракт превращался в клочок бумаги. Без золота мастер Синанджу отказывал организации в своих услугах.

В это же время Друг ощутимо задел Римо. После некоторых манипуляций данными в компьютерной системе КЮРЕ Смит обратил внимание на некую фамилию — человек этот давно разыскивался властями и представлял собой подходящую мишень. Именно такую, в какие целился Римо в перерывах между более важными заданиями.

По наводке Смита Римо выследил жертву. И убил — как потом оказалось, ни в чем не повинного человека — на глазах его жены и дочери. Их окаменевшие от ужаса лица с тех пор так и стояли перед глазами парня, заставляя сомневаться в необходимости своей миссии тайного убийцы на службе еще более тайной правительственной организации Соединенных Штатов.

Итак, когда из-за пропавшего золота Чиун отказался работать на Смита, а Римо готов был уже расстаться с КЮРЕ навсегда, неприятности посыпались как из рога изобилия. Вышли из строя компьютеры Смита, почему-то оборвалась прямая линия с Президентом Соединенных Штатов — единственным должностным лицом страны, знавшим о существовании КЮРЕ.

Вот уж поистине беспроигрышный план, не оставлявший КЮРЕ никаких шансов выжить! И все-таки организация сумела выстоять. Золото было возвращено в Америку. Друга же дезактивировали в тот самый момент, когда он пытался шантажировать американское правительство, угрожая с помощью компьютерных манипуляций парализовать федеральную банковскую систему.

Однако организация все же серьезно пострадала, понеся тяжелые потери, а Римо сейчас заботило только одно — собственное прошлое. Будущее само о себе позаботится.

А теперь вот еще это.

А может, за всем этим стоит Президент? Смит никак не мог ужиться с новым Президентом, они были все равно что лед и пламя. Другу удалось перевести куда-то фонды КЮРЕ из оффшорного банка организации, и Смит вот уже неделю пытался разыскать пропавшие средства налогоплательщиков. Конечно, Президента сей факт нисколько не радовал, ибо само существование КЮРЕ теперь представляло для него угрозу.

«Может быть, — подумал Римо, — Президент захотел решить вопрос таким вот образом?»

Тем не менее Римо решил спуститься на землю и выяснить, в чем дело.

Низко пригнувшись, он направился к проливу. Подойдя к берегу, Римо скинул итальянские туфли и босиком вошел в холодную воду. Вода сначала дошла ему до колена, потом до пояса, а затем тихо сомкнулась над головой — как будто его здесь никогда и не было.

Он продвигался вперед без всяких усилий, легко перебирая руками и ногами. Римо плыл так тихо, что даже мелкая рыбешка не замечала его приближения, пока он не оказывался совсем рядом, и только тогда испуганно бросалась врассыпную.

Когда в поле зрения Римо показались полусгнившие сваи причала — реликта, оставшегося с тех давних времен, когда еще не существовало Фолкрофтской лечебницы, — он устремился к берегу.

Римо выполз из воды как тюлень — на животе. Лежа в грязи, он приподнял голову.

По-прежнему пахло кровью. Над L-образным кирпичным зданием штаб-квартиры КЮРЕ все еще кружили три птицы. Римо попытался разглядеть их.

Впервые с тех пор, как он припал к солнечному источнику под названием Синанджу, глаза подвели его. Птицы, словно тени, чернели на фоне неба. Римо так и не определил цвет их оперения, не смог разобрать очертаний.

Нет, это не морские чайки, не грифы, они вообще не похожи на известных ему птиц!

В душе парня поднялась волна смутного опасения.

Он поднял взгляд к окну, за которым, по его сведениям, находился кабинет Смита. Не стоило даже надеяться что-нибудь в нем разглядеть: перед поляризованным стеклом был бессилен даже его острый взгляд.

Оказалось, окно разбито. Сквозь треугольную дыру Римо увидел, что в кабинете находятся какие-то люди. Мужчины в пиджаках. Они явно не относятся к числу подчиненных Харолда В. Смита.

Самого же Смита отыскать взглядом ему так и не удалось.

Римо опустил глаза. С его мокрой одежды стекала вода. Чтобы подсушиться, Римо усилием воли повысил температуру тела на пятнадцать градусов.[5]

Неподалеку отсюда в глинистый берег уткнулись сигарообразные моторные лодки. Совершенно пустые. Склон же был изрыт многочисленными следами ног.

В воздухе стоял густой запах пороха. Сунув пальцы в какую-то ямку, Римо вытащил оттуда целый патрон от 9-миллиметрового пистолета.

Лечебницу атаковали с лодок. Без всякого сомнения. Но вот кто вел ответный огонь? Несмотря на то, что Фолкрофт был одним из самых секретных учреждений США, Смит никогда не устанавливал сложных систем безопасности. Единственный охранник на входе, никакой колючей проволоки или изгороди под током, никаких электронных систем слежения. Смит считал, что установка подобных систем только привлечет внимание к штаб-квартире. С таким же успехом можно было бы аршинными буквами написать: «Сверхсекретный объект. Не входить!»

Однако здравый смысл подвел главу КЮРЕ. Фолкрофт подвергся нападению и был взят. Раньше такого никогда не случалось.

Одежда Римо, к счастью, подсохла. Теперь за ним не потянется мокрый след. Парень поднялся и отправился на разведку.

У входа в здание толпились люди в черных боевых костюмах с различного вида оружием за плечами и на поясе. Они нервно и часто курили.

Что-то в манере поведения захватчиков насторожило Римо. Казалось, они не победили, а проиграли сражение.

На спине одного из бойцов мелькнули буквы УБН.

Ситуация, впрочем, отнюдь не прояснилась, и Римо двинулся к южной стене здания.

Он знал, что Чиун сейчас спит в подвале, охраняя золото, готовое к отправке в Синанджу. Еще полчаса назад надо было сменить его на дежурстве, но Римо безнадежно опоздал.

Ладно, сначала надо разыскать Чиуна, а тогда, возможно, найдутся ответы на возникшие вопросы.

Миновав бойца УБН, справлявшего у машины малую нужду, Римо незаметно подобрался к черному ходу. Агента, видимо, ничуть не насторожил резкий запах морской соли, исходивший от одежды Римо.

Ржавая дверь подвала выглядела так, как будто по ней ударил Кинг-Конг. Ударили явно изнутри. Значит, Чиун вышел. Только мастер Синанджу способен сделать в проржавевшей стали такое ровное отверстие.

И все же Римо шагнул в темноту.

В подвале царили мрак и духота. Ни звуков, ни запаха врага.

Бетонный пол вел под уклон. Дойдя до циновки Чиуна, Римо заметил рядом поспешно сброшенное ночное кимоно и понял, что нападение произошло на рассвете. Видимо, началась стрельба, и кореец второпях отшвырнул одежду в сторону. А ведь мастер Синанджу славился своей аккуратностью!

Римо подошел к запертой на три замка двери. В темноте он сумел-таки разглядеть, что замки целы, дверь заперта. Значит, золото в безопасности. Вероятно, поэтому агенты УБН все еще слоняются у входа в здание, а не пошли на корм рыбам.

Пахнуло чем-то горьким. Запах запекшейся крови? Нет. И явно не золота, которое не пахнет, впрочем, Чиун долго уверял, что чует золото на расстоянии в шесть корейских ри — то есть около трех миль.

Схватившись за нос, Римо отступил и внезапно все понял. Пахло пластмассой. Компьютеры Смита! Значит, он их уничтожил. Дело плохо — Смит скорее примет яд, который носит в жилетном кармане, чем уничтожит свои драгоценные машины.

Черт побери!

Повернувшись, Римо стремительно бросился к лестнице. Случилось худшее. Смит или мертв, или уже умирает.

— Черт бы побрал этого Смита, — прошипел себе под нос Римо. — Что там с ним произошло? В конце концов ФНУ — это все же не гестапо.

Он понесся вверх по ступенькам.

Рушится моя последняя надежда найти родителей, с тяжелым вздохом подумал Римо.

Наверху на площадке стоял агент ФНУ. Он грозно заступил Римо дорогу и тем самым совершил роковую ошибку.

— Стой! Кто идет?

Римо полез в карман за бумажником, намереваясь вытащить одно из множества фиктивных удостоверений, которыми снабдил его Смит. Впрочем, он мгновение поколебался, что лучше — поставить агента на место, продемонстрировав значок Секретной службы на имя Римо Иствуда, или же просто втереть ему очки удостоверением специального агента ФНУ Римо Хелмсли.

Вопрос отпал сам собой, стоило лишь захватчику направить на него 9-миллиметровый «глок».

Римо тотчас вырвал оружие у него из рук и ловко сунул дуло пистолета прямо в рот собеседнику. На лице агента ФНУ сначала отразилось удивление, затем замешательство, а потом на пол из левой штанины потекла тонкая золотистая струйка.

— Я ни в чем не повинный американский гражданин, — скрипучим голосом произнес Римо. — А вы кто?

Агент непослушными губами попытался произнести буквы «ФНУ».

— И что же, это дает вам право стрелять в ни в чем не повинного сотрудника лечебницы?

С пистолетом во рту агент налоговой полиции вряд ли сумел бы что-либо объяснить, поэтому Римо вытащил «глок» у него изо рта. Ясно было, что убивать его Римо не собирается — он даже не касался спускового крючка, и все же угроза сохранялась, поскольку незнакомец выразительно помахивал оружием под носом у стражника.

— Не имеете права поступать так с сотрудником ФНУ.

— Сначала со мной так поступило ФНУ. А теперь я жду ответов на свои вопросы.

Пока агент собирался с мыслями, тонкая струйка иссякла.

— Эта больница взята под арест по распоряжению ФНУ.

— Надпись я видел. Но почему? И не надо мне рассказывать, что Харолд В. Смит что-то недоплатил. Человек он честный, и это ясно как Божий день.

— Дни сейчас стоят пасмурные. Смит не подал сведений о доходе в двенадцать миллионов долларов. Так что он обвиняется в отмывании денег. Возможно, он занимается торговлей наркотиками.

— Наркотиками?! Смит?!

— Здесь частная лечебница, а это хорошее прикрытие для такого рода дел.

— Так вот почему снаружи валяют дурака люди из УБН!

Человек из ФНУ кивнул.

— Они высадились с лодок в тот самый момент, когда мы въехали в ворота. Параллельно велись две отдельные операции. К несчастью, нам досталось сильнее.

— Что значит «к несчастью»?

— Ну, мы потеряли человека, пусть он всего лишь стажер. Еще одному агенту пуля угодила в лодыжку. Мы тем самым получили моральное право заявить о своей юрисдикции над больницей.

— Пожалуй, это стоит раненой лодыжки, — сухо заметил Римо.

— Без налогов нет Америки, — обиженно отозвался агент.

— Скажите это Томасу Джефферсону.

— Кому?

— Отцу-основателю США. Помнится, он заявлял о том, что налогообложение без права на протест является тиранией.

— Никогда ничего подобного не слышал.

— Само собой. Где Смит?

— Его отправили в реанимацию.

— Мертвого?

— Мы не знаем, что с ним. Он неподвижен как труп. Парализован. Правда, глаза открыты. — Агент содрогнулся.

— Звучит жутко, — отозвался Римо.

— Не хотел бы я быть на его месте.

— Не отчаивайся. — Римо резко ударил агента в лоб — точно по центру, туда, где должен находиться третий глаз, и, подхватив за галстук, опустил парня на пол.

Римо так и оставил его лежать на спине. Впрочем, он предварительно раскрыл ему веки пошире и снял матовый абажур с висевшей над головой электрической лампы — так, чтобы резкий свет бил поверженному прямо в незащищенные глаза.

Вряд ли вояка ослепнет, но солнечные очки ему придется поносить примерно год.

Взлетев на второй этаж, Римо чуть не сбил с ног личного секретаря Смита миссис Микулку, спускавшуюся с картонной коробкой в руках. Женщина еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Что случилось? — спросил Римо.

Миссис Микулка испуганно прикрыла рот рукой.

— Ох, как вы меня напугали.

— Прошу прощения.

— Меня уволили.

— Смит уволил?

— Нет. ФНУ.

— Да как они посмели?

— Больница теперь в их распоряжении. Я едва успела собрать вещи. — Она указала на картонную коробку с обтрепанными краями.

Римо заглянул в коробку.

— Там же пусто, — удивился он.

— Они конфисковали мои личные средства.

— Почему?

— Говорят, имущество фирмы. Разрешили мне взять только фотографию моего бедного сына. И то лишь потому, что я настояла.

— Послушайте, — сочувственно покачал головой Римо, — я уверен, мы сумеем уладить дело. Идите домой и ждите, скоро все выяснится.

— Бедный доктор Смит в палате реанимации. Они напали на него так, будто он какой-нибудь преступник. Но он же не преступник, вовсе нет. Он очень славный человек. Когда умер мой сын~

— Смит на третьем этаже?

— Да.

— Идите домой. Когда все уладится, вам позвонят.

Поднявшись на третий этаж, Римо слегка приоткрыл дверь пожарного выхода. Послышался неясный гул голосов, из которого невозможно было разобрать ни слова. Римо попытался сосредоточиться и вдруг почувствовал сзади на лестничной площадке источник тепла.

Римо резко обернулся.

На него смотрел мастер Синанджу.

— Что случилось? — спросил Римо.

— Ворвалась толпа идиотов. А почему ты не охраняешь золото?

— То же самое я хотел выяснить у тебя, — многозначительно произнес ученик.

— Мы ведь договорились, что я буду ночевать рядом с золотом, а ты станешь охранять его в часы бодрствования. Когда меня разбудили звуки дикости и невежества, тебя здесь не было.

— Я отдавал дань уважения.

Чиун скривился.

— Но ты же никого не уважаешь! Ни самого себя, ни того, кто поставил тебя над соплеменниками. — Глаза корейца внезапно сузились. — Кому ты отдавал дань уважения?

— Самому себе. Этой ночью я побывал на своей могиле.

— Только белый может скорбеть о самом себе.

— Я заглянул в зеркало памяти.

Чиун слегка задрал свою козлиную бородку.

— И?

— И увидел лицо женщины с глазами Фрейи. — Голос Римо понизился до шепота. — Чиун, я думаю, это была моя мать.

— А отца ты не видел?

— Нет.

— Как же ты умудрился увидеть мать и не увидеть отца?

— Потому что мать мне явилась.

— Как дух?

— Вот именно.

— Во что же была одета эта лживая женщина?

— Черт побери, не смей так говорить о моей матери!

Чиун нетерпеливо хлопнул в ладоши, и с потолка тотчас посыпалась пыль.

— Отвечай!

— Не помню, — отозвался Римо.

— С твоим-то орлиным взором и не разглядеть?

Римо на миг задумался.

— Мне кажется, на ней не было никакой одежды.

— Твоя мать была обнаженной?

— Нет. Я не сумею объяснить. Я не помню, чтобы она была обнажена, но знаю точно, что на ней не было одежды.

Карие глаза Чиуна сузились.

— Ты и впрямь видел свою мать, Римо.

— Она пыталась сообщить мне, как найти отца. Сказала, что если бы могла встать оттуда, где лежит, то увидела бы горы и поток под названием Смеющийся ручей.

— Твоя мать мертва, Римо.

— Знаю, — тихо откликнулся тот.

— А отец твой жив.

— Она считает, что мне необходимо его найти.

— Значит, так оно и есть. Но сначала надо закончить кое-какие неотложные дела.

— Без Смита я ничего не смогу. Что, черт побери, здесь происходит?

— Не знаю. Я пробудился от грома стреляющих палок, а затем Фолкрофт наводнили любители ячменного пойла.

— Ячменного пойла?

— Маленькие англичане.

— Англичане?

— Ирландские террористы. Из тех, кто разбивает колени противников, а также материнские сердца своей жестокостью.

— Ты имеешь в виду ФНУ?

— Именно.

— Папочка, ирландские террористы называются ИРА. Ирландская республиканская армия. А ФНУ[6] — это Федеральное налоговое управление.

— А-а — те, кто собирает налоги! — проскрипел Чиун. — Значит, налоговые?

— Вот именно.

— Нельзя позволить им найти мое золото. Скорее! Надо бежать в подвал!

— А как же Смит? — спросил Римо.

— Я погрузил его в сон, и проснуться он сможет только с моей помощью. Этот глупец пытался свести счеты с жизнью, проглотив капсулу с ядом.

— Только потому, что на него наехала ФНУ?

— Конечно, он виновен в том, что забрал большие суммы у своих надсмотрщиков. Но это терпит. Сначала перевезем золото в другое место.

— Ага, мы будем его перетаскивать, а люди из ФНУ уставятся на нас, извини за выражение, как белый на рис.

— Тогда надо предать смерти этих конфискаторов.

— Ни в коем случае, — запротестовал Римо.

— Почему? Если мы всех их перебьем, нас оставят в покое.

— Ты не знаешь ФНУ! Сюда пришлют новых агентов и станут посылать агентов до тех пор, пока не получат то, что им нужно.

— Мы убьем и этих! — объявил Чиун.

— Призовут новых. Это все равно что черпать из бездонной бочки. Не стоит, папочка. Надо решить эту проблему как-то по-другому.

— Как, например?

— Пока не знаю, но не можем же мы вечно торчать здесь на лестнице. Пойдем.

— Я предпочел бы отправить ФНУ в преисподнюю.

Однако мастер Синанджу покорно последовал за Римо вниз по лестнице.

Спускаясь, они услышали ровный шум, напоминающий барабанный бой.

Бум, бум, бум, бум~

— Что за чертовщина? — вслух поинтересовался Римо.

— Не знаю, и меня это нисколько не заботит, — фыркнул Чиун.

— Что-то очень знакомое.

— У нас есть дела поважнее, чем вслушиваться в безумные удары по натянутой коже.

Римо резко замер перед дверью пожарного выхода.

— Вроде бы стучат с той стороны.

Он распахнул дверь, но за ней оказался лишь пустой коридор. Впрочем, барабанный бой прекратился.

Пожав плечами, Римо шагнул на следующую ступеньку. Никем не замеченные, они вскоре достигли подвала.

Чиун тут же подлетел к запертой на три замка двери и убедился, что она цела.

— Мы будем охранять его даже ценой собственной жизни, — безапелляционным тоном заявил он.

— Слушай, ты сможешь держать оборону где-нибудь около часа? — обеспокоенно спросил Римо.

Учитель взглянул на него с подозрением.

— Гораздо лучше, чем ты. Но интересно знать, чего ради ты бросаешь того, кто избавил тебя от христианства и прочей западной мерзости, и оставляешь его одного защищать золото своей деревни?

— Моя мать сказала мне еще кое-что, — проговорил Римо.

— Что же?

— Она сказала, что я знаю своего отца.

— Тогда это не твоя мать, ибо она солгала тебе.

— На самом деле она произнесла: «Он тебе известен, сын мой». Назвала меня «сыном»! Я должен узнать, кто она, Чиун.

— Ладно, даю тебе час, — согласился мастер Синанджу, заметив тревожный огонек в глазах ученика. — Но что ты намерен сделать за такое короткое время?

— Я собираюсь получить ее портрет, — каким-то странным голосом отозвался Римо.

И прежде чем мастер Синанджу успел задать еще вопрос своему явно обезумевшему ученику, тот выскользнул вон.

Чиун занял позицию перед запертой на три замка дверью. В лице его застыло суровое выражение, в глазах читалось беспокойство. Гораздо больше беспокойства, чем у его ученика.

Ибо он знал то, чего не знал Римо Уильямс. Знал, что Римо действительно, сам того не подозревая, встречался со своим отцом. Но он не должен знать правду о своих родителях, иначе вряд ли сумеет простить мастера Синанджу, скрывшего от него эту правду.