Кровавые розы

КРОВАВЫЕ РОЗЫ

Серия: Блэкторн. Книга 2.

Автор: Линдси Дж. Прайор

Переводчик: Gosha_77

Редактор, вычитка: Marina_lovat

Переведено для группы

https://vk.com/booksource.translations

При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!

Пожалуйста, уважайте чужой труд.

ГЛАВА 1

Это было последнее место на земле, где Лейле следовало быть. Мысль о том, что она собиралась сделать, вызывала у неё отвращение до глубины души. Она должна была убивать вампиров, а не спасать их. Таковы были правила. Таково было предание.

Но опять же, предания никогда не принимали во внимание своенравных младших сестёр.

Лейла вышла из машины в темноту промозглого переулка. Ветерок разметал её волосы по плечам, качнул подол платья по бёдрам. Если бы у неё было время сходить домой и переодеться, она бы надела что-нибудь более подходящее… что-нибудь, что, возможно, хотя бы помогло ей почувствовать себя чуть менее уязвимой.

Сжимая лямки своего рюкзака, она оглядела возвышающиеся над ней несколько апартаментов. Струйки дождя сочились по унылым стенам. Эхом с дороги доносились крики, заглушаемые низким монотонным ритмом трансовой музыки, вибрирующей через открытые двери пожарных выходов впереди. Воздух в Блэкторне казался чужеродным из-за своей плотности и токсичности. В голове гудело, как будто она только что взлетела по взлетно-посадочной полосе, но ещё не достигла комфортной высоты. Она не могла просто видеть темноту — она могла её чувствовать.

Это было окончательным подтверждением того, что она совершала худшую ошибку в своей жизни.

Ошибку, которую она совершала, совершенно лишенная иного выбора.

Алиша пропадала без вести уже как несколько дней, но, судя по её послужному списку, власти сочли, что прошло ещё чересчур мало времени, чтобы что-то предпринять.

Лишенная сна, измученная беспокойством и переполненная яростью из-за постоянного безразличия её младшей сестры к её чувствам, Лейла задержалась на работе ещё на одну позднюю ночь, не желая оставаться в квартире одной. Но как только в Саммертоне наступила темнота, последовал и звонок.

— Лей, это я.

Несмотря на прилив облегчения, раздражение взяло верх.

— Алиша? Где ты, чёрт возьми, находишься? Я просто схожу с ума! Четыре дня! Четыре дня и ни одного звонка! Ты же знаешь, как это бывает. У тебя есть какие-нибудь понятия…

— Лейла, просто заткнись на минутку. Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты выслушала меня.

В тот момент она поняла, что что-то было ужасно неправильно. Было ли это нехарактерное напряжение в тоне Алиши или тот гравийный эффект, который она получала только после того, как плакала, одно можно было сказать наверняка — это было не так, как в другие разы.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала Алиша, казалось, сдерживая слёзы — слёзы отчаяния, граничащие с паникой. А Алиша никогда не паниковала. Когда-либо.

— Хорошо, — сказала она, смягчая тон. — Успокойся, Алиша. Что случилось? Что не так? Ты ранена?

— Нет. Нет, я в порядке.

Лейла затаила дыхание, услышав смятение сестры.

— Но мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, — добавила Алиша. — Ты знаешь книгу очищения, которую тебе подарил дедушка?

Щупальца беспокойства сжались.

— А что насчёт этого?

— Мне она нужна.

— Что значит «тебе она нужна»? Для чего?

— У меня серьёзные неприятности, Лей.

Что-то тяжёлое оформилось в её животе. Каждый крошечный волосок на затылке встал дыбом. Уже на два шага опередив то, что собиралась сказать её сестра, она отступила за пределы слышимости в глубину библиотечной кладовой.

— Где ты?

— Я в Блэкторне.

Услышать это из уст Алиши было равносильно удару в грудь. Её охватило то же чувство тошноты, что и тогда, когда ей сказали, что поиски Софи прекращены, что их сестры не было слишком долго.

Она инстинктивно перешла на напряжённый шепот:

— Какого чёрта ты там делаешь?

— Я объясню позже, но мне нужно, чтобы ты пришла сюда и принесла книгу с собой.

В густой тишине кладовой Лейла успела плюхнуться на ближайший стул, прежде чем у неё подкосились ноги.

— Лейла? Лей, ты там?

— Во что, чёрт возьми, ты вляпалась на этот раз, Алиша?

— Скажи мне, что ты придёшь. Пожалуйста.

— Я хочу знать, что происходит.

Наступил мучительный момент тишины.

— Кое-кто нуждается в очищении.

Лейла уже знала ответ, но всё же задала этот вопрос.

— Кто кое-кто?

— Консанг. Он напился мёртвой крови.

Консанги, иначе говоря «единокровные», был новым политическим термином, принятым вампирами, которые решили, что представление о родстве, близости по крови, создаст более позитивный образ, чем негативные образы устоявшихся клише. Но простое поверхностное изменение терминологии не изменило того, кем они были: они всегда были вампирами — все до единого паразитирующие, лживые, коварные и манипулирующие.

И её младшая сестра была среди них.

— Откуда они знают о книге, Алиша?

— Я не могу объяснить по телефону. Ты должна прийти сюда. Сейчас же.

— Но ты же знаешь, что я не могу принести туда книгу. Если эта книга…

— Пожалуйста! Если ты этого не сделаешь, они убьют меня!

Всё внутри неё перевернулось.

— Я собираюсь вызвать оперативную группу…

— Нет! Нет, если ты сделаешь это, то больше никогда меня не увидишь. Лейла, послушай, ты должна добраться до верхней границы Лоутауна и подождать в кафе на углу. Кое-кто встретит тебя там через пару часов.

— Пару часов? Алиша, мне нужно проехать через три округа, через два пограничных управления…

— У нас не так много времени. Когда ты доберёшься до кафе, тебя встретит некто по имени Хейд. Он проведёт тебя через Лоутаун, перевезёт через границу и доставит в Блэкторн.

— Кто, чёрт возьми, такой Хейд?

— Пожалуйста, Лей. Пожалуйста, скажи мне, что ты сделаешь это?

Лейла пыталась убедить себя, что этого не происходит. Что этого не могло быть на самом деле. Но так было. Её худший кошмар наконец-то осуществился. Именно этого она боялась всю свою жизнь. Кишащий вампирами район Блэкторна не был безопасным ни для одного человека. А для Лейлы он был смертельно опасным.

— Обещай мне, что они не причинили тебе вреда.

— Они этого не сделали. Пока нет. Они сказали, что со мной всё будет в порядке, если ты принесёшь книгу. Лейла, пожалуйста, ты должна мне помочь.

Лейла закрыла глаза. С трудом сглотнула.

— Просто делай, как они говорят, пока я не приеду туда. Я уже в пути.

Она пришла в кафе спустя чуть больше двух часов, и её уже там ждали. Она предположила, что тот, кто поприветствовал её, и был Хейд — высокий блондин двадцати с небольшим лет с пронзительными серыми глазами и короткой стрижкой, которая была такой же резкой, как и его точеное и заросшее щетиной лицо. Его сопровождали две молчаливые громады. Все трое, к её облегчению, были людьми. Никто из них не ответил ни на один из её вопросов, воздерживаясь даже от зрительного контакта с ней. Им явно было приказано забрать её максимально быстро с минимум объяснений. Кратчайшим объяснением была вспышка фотосвидетельства размером с бумажник, подтверждающего, что Алиша у них.

Это была реальность, ставшая ещё более болезненной из-за того, что это был любимый снимок Алиши. Сейчас ему было шесть лет, а Алише тогда было всего девятнадцать. Она обнимала двух своих старших сестёр так, словно завтрашнего дня не наступит, и каждая из них глупо улыбалась в камеру. Софи изо всех сил старалась выглядеть косоглазой, непочтительная Алиша высунула язык, а Лейла, старшая и выделяющаяся на фоне своих более белокурых сестёр своими рыжеватыми волосами, смеялась над ними обеими.

Они подъехали к границе Блэкторна. Совсем другой по сравнению с изощрённым и безупречным контролем повышенной секретности между Саммертоном и Мидтауном, и меньшей, но всё же эффективной охраной между Мидтауном в Лоутауном; граница между Лоутауном, находящимся в непосредственной близости к Блэкторну, была сам по себе законом.

Пограничный пост в печально известном районе вампиров напоминал рынок крупного рогатого скота — люди деловито протискивались через барьеры, никто не фиксировал передвижений, сотрудники службы безопасности отмечали периметр скорее для устрашения от неприятностей, чем для активного участия.

Масса толпящихся тел была ошеломляющей. Воздух был насыщен чуждыми запахами всего — от дыма до пота. Лейла пыталась задержать дыхание, отчаянно стараясь не допустить попадания в лёгкие ни одного из опьяняющих веществ, пока Хейд и громилы сопровождали её сквозь толпу. Их присутствие, по иронии судьбы, успокаивало среди толпы, как людей, так и вампиров.

Чёрный «Мерседес» ждал их на улице по другую сторону турникетов.

Сняв рюкзак и прижав его к груди, Лейла смотрела в окно заднего сиденья, поскольку её увозили ещё дальше от всего, что она когда-либо знала.

Блэкторн был таким, каким она его себе представляла, и даже хуже. Её любимые ярко-зелёные насаждения и беспорядочно расположенные дома сменились разросшейся массой компактных, бесхарактерных зданий на тёмных, унылых улицах. Шум доносился из освещённых неоновым светом подвалов и витрин магазинов. Загрязнённость сливалась с застоявшимся запахом уличной еды. На переполненных улицах царил хаос, люди толпились и веселились. Люди смеялись, дрались и спорили, а шум лился из каждого открытого окна, переулка и ниши.

Она старалась не смотреть на людей, толпящихся в дверях и на углах. Она никогда такого не видела в Саммертоне. У людей там были приятные дома, цели. Теперь святилище дома ощущалось за миллион миль, а телефонный звонок Алиши казался рассеивающимся кошмаром.

В ту минуту, когда «Мерседес» притормозил у ночного клуба, а толпа расступилась, открывая проход, её охватил страх.

У Хейда, по крайней мере, хватило вежливости открыть ей дверь, и когда она вышла, у неё едва не подкосились колени. Снова надев рюкзак, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Холодные струи дождя ударили в её запрокинутое лицо, когда она в пятидесятый раз сказала себе, что сможет это сделать.

Теперь её внимание переключилось с унылых верхних этажей на Хейда.

Он кивнул в сторону открытых дверей пожарного выхода, и она последовала за ним внутрь.

Они вошли в тускло освещённый коридор. Исполины позади были так близко, что её едва ли не толкали вперёд по бетонному туннелю.

Она последовала за Хейдом по одному коридору, затем по другому, через одни двойные двери, затем через другие двойными дверями, останавливаясь только для того, чтобы ввести коды безопасности. Она крепко держалась за лямки рюкзака, учитывая вес книги и коробки с вещичками, чтобы заклинание начало действовать. Её шаги при росте метр шестьдесят семь не шли ни в какое сравнение с быстрым и целеустремленным маршем сопровождавших её парней под метр восемьдесят.

Музыка постепенно затихала вдали, от плотности коридоров у неё звенело в ушах. Когда Хейд повёл её на каменную лестницу, они, наконец, наткнулись на стену молчания. Он кивнул своим исполинам, и оба они быстро повернули назад тем же путем, каким пришли, оставив его с Лейлой наедине.

Она с тревогой вгляделась в темноту наверху, прежде чем последовала за Хейдом вверх по ступенькам. Низкие квадратные каблуки её ботинок цокали по камню, пока они поднимались на три этажа.

Пройдя через последнюю дверь и выйдя в другой полутёмный коридор, Хейд остановился перед единственным лифтом и набрал код.

Войдя первой, Лейла попятилась и ухватилась за поручень позади себя. Несмотря на то, что она делала медленные, ровные вдохи, пока они поднимались, её дыхание непроизвольно снова стало поверхностным, когда двери скользнули в сторону.

— Мы на месте? — спросила она, всё ещё держась за поручень, когда Хейд вышел в широкий коридор.

— Уверен.

— И моя сестра здесь?

Он кивнул ей.

— Я хочу увидеть её, прежде чем что-либо предпринимать, — сказала она.

— Это зависит от Калеба.

— Это я с ним встречаюсь… с Калебом? Это у него моя сестра?

— А ещё он из тех, кто не любит, когда его заставляют ждать. А сегодня вечером пуще, чем когда-либо. Так что я предлагаю тебе пошевеливаться.

Она неохотно разжала влажные ладони и вышла из лифта.

Коридор оказался на удивление роскошным. Богатство тёмно-кремовых стен было дополнено мягким сиянием элегантных чугунных настенных светильников. Тёмные половицы были отполированы до блеска, сине-золотые дорожки пухлые и мягкие под ногами.

Хейд остановился в конце коридора у богато украшенных двустворчатых дверей из красного дерева и набрал ещё один код. Двери со щелчком открылись, и её напряжение возросло. Она последовала за ним внутрь.

Просторная комната открытой планировки была безукоризненно убрана. Четыре широкие дубовые ступени вели вниз к трём чёрным кожаным диванам, расположенным в форме подковы в центре помещения. Низкий стеклянный журнальный столик отделял диваны друг от друга, а большой телевизор с плоским экраном отмечал проём. Посередине каждой стены слева и справа от неё находились коридоры, которые зеркально отражали друг друга — подобно крыльям на противоположных сторонах здания. В правом верхнем углу комнаты доминировал отполированный до блеска бар из красного дерева. Прямо по курсу стеклянные двери выходили на просторную каменную террасу. Ночной бриз раздувал вуаль, на мгновение скрывая нетронутый в остальном вид на округу.

Хейд повёл их вниз по ступеням.

— Подожди здесь, — сказал он, прежде чем прошёл по коридору налево и спустился к двери в конце.

Лейла поплотнее закуталась в кардиган и жакет. Скрестив руки на груди, она сделала пару шагов вперёд и посмотрела в безмолвный коридор, где исчез Хейд. Выглянула на террасу и после свернула в коридор справа от себя в поисках каких-либо признаков своей сестры.

Она почувствовала его ещё до того, как увидела. Физическое присутствие позади поразило её шестое чувство. Внезапный холод обволакивал, напряжение было мучительным. Ей пришлось обернуться — подобно крошечному млекопитающему, знающему, что над ним нависла хищная птица. Лейла должна была посмотреть.

Судя по тому, как встали дыбом волоски на её шее, она могла бы предложить, что он был ростом более двух метров с телосложением борца-тяжеловеса, но мужчина, который стоял позади неё, был, возможно, чуть ниже метр восемьдесят. Несмотря на отсутствие массивности, его гибкое тело под облегающей серой рубашкой с короткими рукавами, тем не менее, было явно отточенным и мощным.

Её внимание немедленно привлекли его идеально подтянутые предплечья и бицепсы благодаря чёрной татуировке, выходящей из-под левого рукава, и ещё одной, обвивающей правую сторону шеи. Его красивое лицо обрамляли тёмные волосы, коротко подстриженные вокруг шеи и ушей. Свободная чёлка царапала его низкие прямые брови и подчёркивала опьяняющие глаза. Если бы он был человеком, она бы предположила, что ему было около тридцати пяти.

У Лейлы перехватило дыхание, её окатил теплый румянец, когда его яркие зелёные глаза пристально смотрели на неё — глаза, обрамлённые густыми тёмными ресницами, которые лишь усиливали их интенсивность, — глаза, которые были острыми, умными, проницательными и безжалостными.

Глаза вампира.

Она чувствовала это так ясно, как если бы держала в руках раскалённый добела уголь.

Когда эти вампирские глаза медленно и целеустремленно осмотрели её, она инстинктивно шагнула назад и крепче сжала лямки своего рюкзака.

Его угрюмый взгляд пригвоздил её к месту, и её затопила волна трепета и возбуждения. В полумраке, когда ветерок из открытых дверей шевелил его волосы, он выглядел совершенно неестественно, почти гипнотически. Он был вампиром до мозга костей, и уж что-что, но она в последнюю очередь должна была посчитать даже крошечный участок его тела хотя бы отчасти привлекательным.

Лейла силой вырвалась из оцепенения, заругав себя и напомнив себе, где она и зачем. Точнее, о том, кем он был, и что именно он явно держал Алишу для выкупа. Это, несомненно, был Калеб.

— Где моя сестра?

— Покажи мне книгу, — сказал Калеб, и сексуальная хрипотца усилила его угрюмый тон.

— Скажи мне, что с ней всё в порядке.

— Алиша в порядке.

— Докажи это.

— Сначала книга.

Лейла крепче сжала свою сумку.

— Если книга тебе нужна, дай мне с ней увидеться.

Калеб прищурился, и напряжение, царившее в комнате, едва не лишило её дыхания. Она сделала ещё один осторожный шаг назад, убирая руки с рюкзака, готовая защищаться.

Он задержал на ней свой проницательный взгляд на неловкую секунду дольше, чем было необходимо, а затем посмотрел на Хейда и склонил голову в сторону коридора позади.

Хейд кивнул и исчез из виду. Он вернулся через несколько секунд, рядом с ним шла маленькая фигура.

Алиша выглядела усталой, измученной и заплаканной, без характерного озорного блеска в её карих глазах. Она стояла совершенно неподвижно в метре от него, нерешительно глядя на Лейлу.

Лейла вздохнула с облегчением, но когда она шагнула вперёд, чтобы поприветствовать её, Калеб схватил её за предплечье сильной, повелительной хваткой. Статический заряд запульсировал в ней, воздействие его прикосновения заставило её замереть.

— Делай то, зачем ты сюда пришла, — сказал он. — Воссоединение позже.

Лейла метнула на него взгляд и инстинктивно попыталась высвободить руку.

— И что потом?

Алиша нарушила молчание.

— Просто делай, как он говорит, Лейла. Пожалуйста.

Лейла посмотрела на неё.

— Пожалуйста, — взмолилась Алиша уже тише, её широко раскрытые глаза покраснели от слёз.

Лейла колебалась ещё лишь мгновение, но всё же отстранилась от Калеба. Она сняла с плеч рюкзак и расстегнула основное отделение. Она вытащила книгу и неохотно протянула её ему.

Калеб пролистал страницы, затем снова посмотрел на неё.

— Ты ведь можешь это прочитать, верно?

Она не осмелилась сказать ему, что у неё было мало практики или что технически она вообще никогда не применяла ни одно из заклинаний. Но она кивнула.

— Да.

Передав книгу Хейду, он шагнул к ней.

Лейла инстинктивно попятилась к дивану и, зацепившись каблуком за основание, она впилась пальцами в мягкую кожу. Настороженно выдерживая его взгляд, она знала, что нанесёт ответный удар, если потребуется, но она была не настолько глупа, чтобы провоцировать его. И она была не настолько глупа, чтобы подвергать опасности Алишу. Немного смирения должно было быть в порядке вещей; с остальным она разберётся сама.

— И ты можешь сотворить заклинание? — спросил он.

— Да.

Он схватил её за запястье, поднял руку и показал на её кольца протеста — одно украшало большой палец, другое — мизинец — серебряные кольца с гравировкой, которые танцевали в искусственном свете. Они были высшим знаком неповиновения общественному признанию его вида, их носили те, кто выступал против шагов так называемых консангов к политическому признанию. Вампиры никогда не могли и не будут играть роль в каких-либо решениях, которые затрагивают людей, и она недвусмысленно и беззастенчиво верила, что каждый человек несёт ответственность за это.

Он едва взглянул на них, но прищурил глаза, глядя на неё.

— Твоя сестра уверяет меня, что ты умная, но то, что ты пришла сюда в этом, заставляет меня думать иначе.

Лейла попыталась отдёрнуть запястье, но он крепко держал её. Его близость усиливала тонкий запах алкоголя и дыма, который опьяняюще смешивался с мускусно-древесным ароматом его лосьона после бритья.

— Я не собираюсь скрывать, что чувствую, только потому, что я здесь.

В его глазах мелькнул намёк на веселье, но оно так и не коснулось его губ.

— Я слышал, ты не самая большая наша поклонница.

Её беспокойство усилилось, когда он внимательно посмотрел ей в глаза. Лёгкая испарина окатила её. Он не мог узнать, кто она такая — не просто по внешнему виду.

Она затаила дыхание, сердце болезненно забилось. Трепет волнения, который она почувствовала в груди, обеспокоил её. Но она изо всех сил заставила себя не отводить взгляда от этих пугающих зелёных глаз. Хуже того, за эстетикой скрывалось нечто большее, чем ожидаемая ею пустота, нечто большее, чем бездушные, бессердечные окна. В этих глазах, которые должны были казаться мёртвыми, было что-то глубокое, пронзительное и чарующее.

Она сглотнула сильнее, чем ей бы хотелось, ненавидя то, как её тело немедленно отреагировало на его прикосновение. Она знала, что это неправильно — глубоко и ужасно неправильно на слишком многих уровнях. Но она всё равно поймала себя на том, что её взгляд блуждает вниз, к двум верхним расстёгнутым пуговицам его рубашки, устремившись к дразнящему виду гладкой, рельефной груди. Она задержалась на его полных, но мужественных губах, сильной челюсти, прежде чем снова скользнуть вверх по идеально очерченному носу к глазам. Красивые глаза, которые ласково задержались на ней ещё на пару неловких секунд, прежде чем он, наконец, отстранился.

— Давай сделаем это, — сказал он и, забрав книгу у Хейда, направился обратно по коридору.

ГЛАВА 2

Лейла осторожно вошла в спальню одна с Калебом.

Вампир, которого она была призвана спасти, лежал на спине на огромной кровати прямо перед ней. Очевидно, он был без сознания, и, несмотря на лёгкую дрожь, его покрывал тревожный блеск пота. Его тело было пугающе бледным, что усугублялось тёмными простынями, которые прикрывали его до середины груди, руки были обнажены по бокам.

Она нервно посмотрела на Калеба. Тревога была так же очевидна в его глазах, подобно той, как она была уверена, что стояла в её собственных глазах.

— Он выглядит очень больным, — тихо сказала она.

— Да.

— И давно он в таком состоянии?

— Шестнадцать часов.

Она крепче прижала книгу к груди.

— А что, если это не сработает?

Его пристальный взгляд метнулся к ней, в глазах была угроза от перспективы, что она может потерпеть неудачу.

— Ты сказала, что можешь это сделать.

— Возможно, он ушёл уже слишком далеко.

— Если мой брат умрёт сегодня ночью, твоя сестра умрёт… медленно и мучительно.

Лейла прищурилась, осознав несправедливость его угрозы.

— Ты хоть представляешь, как трудно вернуть вампира из этого состояния?

— Твоя сестра дала мне слово, что для тебя это не станет проблемой.

— По принуждению.

— Ты хочешь сказать, что она солгала?

Лейла снова уставилась на умирающего вампира.

— Как его зовут?

— Джейкоб. Джейк.

Она осторожно шагнула ближе.

Джейк был почти так же красив, как и его брат, но коротко подстриженные тёмные волосы придавали ему более резкий вид. Его губы были уже, ресницы и брови тоньше; а подтянутое тело было более массивным — слишком массивным, на её вкус, в отличие от атлетической гибкости Калеба.

Лейла остановилась у края кровати и положила свою книгу и рюкзак на покрывало. Она достала свою коробку и оглянулась на Калеба.

— Я не смогу сосредоточиться, пока ты на меня смотришь.

— Я не оставлю тебя с ним наедине.

Калеб обошёл кровать с противоположной стороны и придвинул стул. Повернув его не в ту сторону, он оседлал его и, положив руки на спинку, стал наблюдать за каждым её движением.

Лейла опустилась на колени у кровати. Прошло восемнадцать месяцев со дня смерти их дедушки. И до этой ночи прошло восемнадцать месяцев с тех пор, как она провела пальцами по твёрдой, но потёртой синей холщовой обложке. Полтора года прошло с того дня, как она провела пальцами по позолоченному названию: «Очищение».

Если бы не её дедушка, она бы никогда не узнала о своём таланте. Талант, который он помог ей отточить, когда она читала и интерпретировала слова, содержащиеся в архаичных текстах. В текстах, в которых он постоянно подчеркивал важность того, чтобы она защищала себя и своих сестёр от них.

Он тоже называл их вампирами, и он знал правду о них. Истины, которые он узнал от своих потомков и из книг пророчеств, которые были у него на хранении. Книги, которые он затем оставил ей. Книги, которые она должна беречь от всех, кроме своих собственных глаз. Книги, бесполезные для любого человека без переводчика, который мог бы передать их слова.

И каким-то образом они выследили её.

Она перевернула страницы плотного кремового цвета и прочитала мелкий почерк, написанный скорописью. Ни одна из книг не была воспроизведена. Их нельзя было тиражировать, потому что их сила заключалась в их уникальности. Сила, которую мог вызвать только оратор, наделённый особым талантом.

Пальцы онемели, руки дрожали, страницы, казалось, расплывались, когда она пыталась вспомнить, где видела нужный ей раздел. Казалось, найти его было намного проще, когда перед ней не было практически мёртвого вампира и его бескомпромиссного брата, сидящего менее чем в двух метрах от неё и явно не настроенного на неудачу.

Перелистывая страницы, она, наконец, наткнулась на необходимый раздел. Она провела пальцами по тексту, изо всех сил пытаясь сосредоточиться, интерпретируя каждое слово и символ. Прижав большой палец к зубам, она просмотрела диаграммы.

Если бы её дедушка мог увидеть её сейчас, готовящуюся спасти жизнь вампира — величайшее святотатство для её вида, — он бы, без сомнения, пришёл в ужас.

Откинув волосы со лба, она обнаружила, что её ладонь тоже покрылась лёгкой испариной. Она потянулась к своей деревянной коробке и повернула медный ключ. Когда крышка открылась, различные секции разошлись в разные стороны. В крошечных ящичках и отделениях обнаружились разнообразные предметы, а воздух наполнился насыщенным ароматом трав и специй. Она достала маленькую белую керамическую чашечку и сжала её в руке, продолжая водить пальцами по тексту. Вернувшись к своей коробке, она достала три крошечных баночки и высыпала из каждой небольшое количество порошка в миску.

— У тебя есть спички? — спросила она.

Калеб достал из кармана зажигалку и, обойдя кровать, подал её ей.

Она приняла её и попыталась привести в действие, но проклятая штука ускользала от неё, усугубляя дрожь в её руках.

Он забрал зажигалку обратно и с лёгкостью зажёг её.

Она протянула ему чашку.

— Подожги, пожалуйста, то, что в чаше.

Он сделал, как его попросили. Содержимое быстро воспламенилось, воздух наполнился сладким древесным запахом. Казалось, почувствовав, что его близость снова нарушила её концентрацию, он передал ей миску и отошёл, снова усаживаясь напротив.

— Я так понимаю, он осушил жертву через шею? — спросила она, не отрывая внимания от книги.

— Да.

— С правой стороны или с левой?

С левой.

Она пробежала пальцем ещё по нескольким линиям, затем достала из коробки три веточки трав и маленький оловянный амулет. Положив их на кровать рядом с книгой, она закрыла коробку и поставила её на пол, подальше от посторонних глаз. Она встала и наклонилась, чтобы расстегнуть молнию на ботинках. Она сняла их вместе с жакетом и кардиганом. Взяв чашу в одну руку, а веточки и амулет — в другую, она забралась на кровать.

Нерешительность и дурные предчувствия охватили её, когда она неловко и осторожно села верхом на бёдра Джейка. Её внутренности скрутило от близости, не говоря уже об интимности акта. Откинувшись на ягодицы и прижавшись ими к его бёдрам, она держала спину прямо, настороженно глядя вниз на умирающего вампира. Положив веточки и амулет на кровать рядом с ним, она опустила пальцы в чашу.

Калеб мгновенно схватил её за запястье, заставив вздрогнуть.

— Сними их, — приказал он.

Она взглянула на серебряные кольца.

— Серебро может причинить тебе вред в твоём вампирском состоянии, но Джейк сейчас выше этого.

Калеб усилил хватку.

— Я сказал, сними их.

Лейла вызывающе нахмурилась, когда их взгляды встретились. Но как только он отпустил её запястье, она неохотно уступила и, сняв кольца, положила их на прикроватный столик рядом с ним.

Заставив себя сосредоточиться, она снова опустила кончики пальцев в чашу. Затем она растёрла содержимое по левой стороне шеи Джейка, спустилась по его груди и закончила непрерывную линию, загнув крючком под сердцем.

Она потянулась, чтобы пододвинуть книгу поближе, и сильно нахмурилась, пытаясь вспомнить некоторые интонации во время чтения. Поместив веточку над его головой, ещё одну на сердце, а другую под ноги, она положила амулет ему на лоб. Прерывисто выдохнув, она провела ладонями в паре сантиметров над его грудью.

Джейк вздрогнул и, казалось, нахмурился, как будто что-то почувствовал.

— Возможно, ты захочешь принести что-нибудь, во что его может стошнить, — сказала она. — Его организм должен изгнать дурную кровь, если это сработает так, как сказано в книге.

Калеб потянулся за чёрным мусорным ведром, стоявшим у прикроватного столика, и поставил его рядом с кроватью.

Лейла напрягла растопыренные пальцы и опустила ладони чуть ближе к его сердцу. Чувствуя жар, исходящий из неё, жар, который должен был распространиться по телу вампира, она собралась с духом. Не произнося ни слова, она беззвучно произнесла заклинание. Закрыла глаза и прижала ладони к его коже, которая на ощупь была похожа на холодную глину, и повторила заклинание ещё три раза.

Она остановилась. Убрала руки. И открыла глаза.

Повисла тишина.

Ничего не произошло.

Она с тревогой взглянула на Калеба, её пульс участился. Но его внимание было приковано к брату. Она сделала вдох, желая успокоиться, а потом снова прижала пальцы к сердцу Джейка. На этот раз она надавила сильнее, произнося слова с большей убеждённостью — приглушённым шепотом, который показался бы бессмыслицей кому угодно, кроме неё. Собрав всю оставшуюся в ней энергию, она заставила заклинание сработать, крепко зажмурив глаза и сосредоточившись на том, чтобы позволить энергии течь через неё.

Она повторяла заклинание снова и снова, закончив громким вздохом, прежде чем открыла глаза.

Джейк лежал совершенно неподвижно.

Слишком неподвижно.

Он перестал дрожать.

Перестал вздрагивать.

Она нахмурилась. Он ушёл слишком далеко. Или она неправильно истолковала интонации. Или травы были слишком старыми. Или её позиционирование было неправильным. Её взгляд метнулся к Калебу, когда она попыталась сдержать панику.

Но взгляд Калеба не отрывался от брата. Шли секунды, атмосфера была достаточно плотной, чтобы казаться статичной.

— Я сделала что… — начала она, но внезапно Джейк вздрогнул.

Его грудь расширилась, словно в отчаянной попытке глотнуть воздуха. Он снова задрожал под ней, а затем забился в конвульсиях.

Лейла вздрогнула и соскочила с него. Отступив от кровати, она прижалась к стене, а Калеб схватил своего бьющегося брата.

Оседлав его, прижав его руки к кровати по обе стороны от его головы, а ноги — к матрасу, Калеб удерживал Джейка с впечатляющей силой, свирепо глядя на неё.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Она покачала головой, её пульс участился.

— Я не знаю. Я никогда раньше этого не делала. Я следовала инструкциям…

— Ты никогда этого не делала?

Калеб на мгновение снова обратил своё внимание на своего брата, который теперь бился в конвульсиях ещё яростнее, а затем снова пронзил её свирепым взглядом.

— Какие именно заклинания ты применила?

Она пожала плечами, пытаясь найти объяснение.

Несмотря на силу спазмов Джейка, Калеб продолжал с лёгкостью удерживать его и держал до тех пор, пока тот постепенно не успокоился, и конвульсии не ослабли.

Джейк вырвался из рук брата, перекатился через край кровати, и его вырвало густой чёрной кровью в мусорное ведро. Задыхаясь, он рухнул на спину, оглядел комнату, словно проверяя, где находится, затем нахмурился на Калеба, который теперь сидел на корточках. Снова закрыв глаза, он улыбнулся.

— Привет, Калеб.

Калеб улыбнулся в ответ, совсем ненадолго, его губы приоткрылись, обнажив идеально ровные белые зубы с намёком на удлиненные резцы.

— Твою ж мать, Джейк.

Джейк вяло повернул голову, чтобы посмотреть на Лейлу, и нахмурился.

— Кто она такая?

— Она спасла тебе жизнь.

Джейк уставился в потолок.

— Я чувствую себя дерьмово.

— Тебе повезло, что ты вообще что-то чувствуешь. Сколько раз я говорил тебе отступить, а? Ты всегда должен заходить на один шаг дальше, не так ли?

Джейк ухмыльнулся.

— А чего ты ожидал? «Нет» просто не входило в её лексикон.

Он приподнялся на локтях, чтобы получше рассмотреть Лейлу, а Калеб встал с кровати.

— Тогда немного самоконтроля не помешало бы, Джейк.

— Смягчить лекцию тоже было бы не лишним, — он вопросительно прищурился. — Лейла?

Лейла в замешательстве нахмурилась.

Дверь распахнулась.

— Джейк!

Алиша ворвалась в дверной проём и бросилась на кровать, прямо на него, придавив его, несмотря на своё маленькое телосложение. Её светлые волосы закрыли её лицо. Она жадно целовала его в губы, лоб и щеку.

Озадаченная Лейла наблюдала за своей сестрой, пока осознание, недоверие, а затем и ужас не захлестнули её.

— Полегче, тигрица, — мягко сказал он, откидывая волосы Алиши. — Меня не так уж долго не было, — он взглянул на Калеба. — Так?

— Более шестнадцати часов. Как я уже сказал, тебе повезло, что ты вообще что-то чувствуешь.

— Не могу поверить, что с тобой всё в порядке, — заявила Алиша, её глаза заблестели. — Я говорила тебе, что она может это сделать, — сказала она Калебу. — Я же говорила тебе, что с ней ему станет лучше, — она улыбнулась Лейле. — Спасибо.

ГЛАВА 3

Если бы предательство ранило её ещё сильнее или быстрее, Лейла истекла бы кровью. Она знала ответ, но по мере того, как перед ней разворачивались факты, вопрос так и напрашивался быть озвученным:

— Что это?

Алиша внезапно замерла. Она прикусила нижнюю губу и застенчиво посмотрела на сестру.

— Послушай, Лей, я могу объяснить.

Охваченная яростью в большей степени, чем, по её мнению, было нормально для человека, Лейла развернулась на каблуках. Она протиснулась мимо Хейда, теперь отмечающего дверной проём. Её босые ноги ударились о половицы, когда она ворвалась обратно в гостиную.

Алиша поспешила за ней.

— Лей, мне очень жаль.

Лейла повернулась к ней лицом.

— Я не хочу слышать извинения. Я хочу, чтобы ты сказала мне, что я всё неправильно поняла.

Алиша опустила взгляд.

— Как давно это продолжается? — тихо спросила Лейла.

— Некоторое время.

— Некоторое время?

Алиша пожала плечами.

— Два месяца. Почти.

— Два месяца? Ты была связана с вампиром в течение двух месяцев? Ты? — Лейла едва смогла произнести это, так как понизила голос: — И ты втянула в это меня?

— Мне пришлось. У меня не было выбора.

— Не было выбора?

— Ты видела, в каком он был состоянии. Я запаниковала. Но потом я вспомнила о книге и о том, что ты могла бы сделать. Я не могла просто позволить ему умереть. Я должна была что-то сказать.

Удар в живот был бы предпочтительнее.

— Это была ты? Ты рассказала им о книге? — Лейла подошла к ней, её голос был приглушённым: — Ты рассказала им обо мне?

— Да.

— Ты предала нас? Нашу семью? Ради него? Ты хоть представляешь, насколько это опасно? Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти сегодня вечером? Я думала, они собирались убить тебя. Как ты могла так лгать мне?

— Я не лгала тебе. Я просто сделала так, чтобы это звучало не так, как было на самом деле. Лей, я бы не привела тебя сюда, если бы ты была в опасности.

Лейла уставилась на неё, не в силах поверить в равнодушие сестры.

— Я переводчик, Алиша. Никто нибудь, а что ни на есть ведьма для них. Или забыла? — она покачала головой и отошла. — Не могу поверить, что ты это сделала.

— Даже если бы у меня была здесь книга, я же не могу читать по ней, не так ли? И времени было мало… слишком мало для того, чтобы я могла прийти, забрать тебя и объяснить это. Кроме того, я знала, что ты не придешь, если я скажу тебе правду. Я знала, что ты не пустишь меня сюда, если я сама приду к тебе, особенно если попытаюсь забрать книгу с собой.

— Значит, ты обманула меня?

— Это был единственный способ.

— Ты предпочла его мне.

— Всё не так, Лей.

— А что, если бы я не смогла прочитать? Что, если бы это не сработало? Что, если бы что-то пошло не так?

— Но я знала, что ты сможешь.

— Собери мои вещи. Мы уходим.

Алиша попятилась.

— Нет.

— Нет?

— Ты не понимаешь, что он значит для меня.

— Он вампир, Алиша.

— Он консанг. И я люблю его.

Лейла широко раскрыла глаза, а затем коротко рассмеялась в отчаянии.

— Что, так же, как ты любила Карла, Мартина и Тоби? О, и как ты любила Филиппа? Эти три недели были лучшими, правда?

— Это совсем другое.

— Потому что они как раз-то принадлежали к твоему собственному виду? Единственное, что отличается, так это то, что по какой-то богом забытой причине ты решила… — она запнулась. — Алиша, я не собираюсь с тобой спорить. Забери мои вещи. И возьми что-нибудь своё. Мы закончим этот разговор, когда будем дома.

Алиша сделала ещё один шаг назад. Она вызывающе скрестила руки на груди, её карие глаза дерзко уставились на Лейлу.

— Ты не можешь меня заставить.

Лейла на мгновение отвернулась. Она закрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Это было всё, что она могла сделать, чтобы не закричать на сестру. Она прислушалась к звукам района, доносящимся с ветерком через открытые двери террасы. Чужеродные звуки, которые только усиливали её беспокойство, поскольку они определяли опасность, в которой они обе находились, даже если Алиша ещё не могла этого понять. Но Алиша ни в чём не видела опасности, а если и видела, то относилась к этому как к ярмарочному аттракциону — особенно когда Лейла сама указывала ей на это.

— Я не искала это, понятно? — сказала Алиша. — Я не собиралась влюбляться в консанга.

— Вампира.

— Сначала я даже не поняла, кто он такой. Я была в Лоутауне, он подошёл ко мне в клубе, и мы разговорились.

Лейла снова повернулась к ней лицом.

— Ты же знаешь, что ночью они там повсюду. Тебе вообще не следовало там быть. Ты знаешь, чем рискуешь.

— Я ничем не рисковала. Не после того, как я встретила его.

— Ты человек в Блэкторне.

Алиша оттянула воротник своей рубашки, обнажив уголок шеи с маленькой татуировкой на ней.

— Он пометил меня, ясно? Ни один консанг не тронет меня. Калеб, Джейк, они здесь в статусе. Никто с ними не связывается.

Лейла с отвращением сморщила нос.

— Ты позволила ему пометить себя? — беспокойство сдавило ей грудь. — Как, чёрт возьми, мы собираемся это объяснить, когда попытаемся вернуться через границу?

— Он сделал это для моей защиты.

— Если бы ты была дома, тебе не нужна была бы защита.

— Потому что все люди такие добропорядочные граждане? — Алиша отпустила воротник.

— Лей, — произнесла она. — Это не интрижка. Он мне очень дорог.

— И он чувствует то же самое?

Лейла посмотрела в сторону коридора, из которого появился Хейд.

Он бросил на них обоих мимолетный взгляд, прежде чем направился к ступенькам, поднялся по ним и вышел через парадную дверь.

— Да, — сказала Алиша.

— Вот почему он был с другой женщиной.

— Он любит покормиться.

— Но он не обязан этого делать. Разве не это они пытались сказать нам всем… что у них были другие способы самосохранения? Что кормление посредством людей было легендой, древними, примитивными мифами? Это простое лекарство теперь даёт им то, в чём они нуждаются?

— Это вызывает у него кайф. Не то, чтобы ты что-то поняла.

— Он был с другой женщиной, Алиша. Он осушил её до смерти. Тебе это ни о чём не говорит?

— Ты, правда, не понимаешь, не так ли?

— Я понимаю именно то, что мне нужно понять. Я пришла сюда, потому что думала, что спасаю твою жизнь. И теперь у них в руках не только дедушкина книга, но и то, что я могу сделать. Ты всерьёз полагаешь, что они нас отпустят?

— Джейк дал мне слово.

— Ну, тогда всё в порядке.

— Не нужно быть саркастичной.

— Не смей указывать мне, какой я должна быть.

— Калеб обещал мне, что сопроводит тебя обратно до границы Мидтауна, как только всё это закончится. Это было частью сделки. Ты спасла жизнь его брату, Лей. Он у тебя в долгу. Он в долгу перед нами обоими.

— Ну, что-то подсказывает мне, что он не из тех, кто слишком любит быть в долгу перед кем-то вроде меня, Алиша.

— Он дал мне слово.

— Тогда собери наши вещи и скажи ему, что мы готовы уходить.

— Я же сказала тебе, я остаюсь.

— Ты уходишь. И уходишь сейчас же.

Алиша нерешительно выдержала пристальный взгляд своей сестры.

— Ты знаешь, в этом клубе много девушек, которые отдали бы всё, чтобы провести время здесь, наверху, с этими двумя.

Лейла с отвращением покачала головой.

— Так вот в чём дело, Алиша? Это то, что ты в нём видишь?

— Я люблю его.

— По-моему, это похоже на безумное увлечение.

— По крайней мере, я знаю, как хорошо провести время. По крайней мере, я не провожу свою жизнь в душной библиотеке, уткнувшись носом в книги столетней давности. По крайней мере, я выхожу туда и развлекаюсь. Я извлекаю максимум пользы из того, что живу. Ты критикуешь консангов, но с таким же успехом ты могла бы быть нежитью из-за всего того волнения, которое получаешь в своей жизни.

Лейла уставилась на неё, на мгновение замолчав, а затем схватила сестру за руку. Она вывела Алишу на террасу и развернула её лицом к себе.

— У нас есть долг, Алиша, — строго прошептала она. — Дедушка учил нас этому не просто так.

— Нет, он научил тебя. Это у тебя есть талант, а не у меня. И я рада, что он достался не мне. Я ни за что не буду тобой. Мне нравится моя свобода. И это то, что Джейк даёт мне. Но до тех пор, пока ты будешь оставаться в целости и сохранности в Саммертоне, ты никогда не поймёшь. Тебе слишком внушили, чтобы когда-нибудь понять.

— Мне ничего не внушали.

— Ты впитала в себя всё, чему нас учил дедушка. Ты даже никогда не встречала консанга до сегодняшнего вечера, так как же ты можешь судить о них?

Как бы ей ни хотелось выболтать правду, сейчас было не время для откровений. Вместо этого она покачала головой в горьком разочаровании.

— Думаю, единственная, кому здесь внушают это, это ты. Он действительно добрался до тебя, не так ли?

— Я с ним, потому что сама этого хочу. Потому что я сама выбираю быть такой. Мы живём в двадцать первом веке, а не в восемнадцатом. Прочти заголовки. Они не охотятся на нас, не нападают на нас в тёмных переулках и не забирают нас против нашей воли. Люди связываются с ними добровольно.

— Значит, это приемлемо?

— Оторви голову от своих архивов и хорошенько оглянись вокруг, Лей. Двигайся дальше и прими, что, возможно, дедушка был неправ.

— Если бы он мог услышать тебя сейчас…

— Но он не может, да? Он мёртв. Ушёл. Совсем как мама. Совсем как папа. И точно так же, как может быть Софи, если мы её не найдём.

Сердце Лейлы пропустило удар.

— Скажи мне, что дело не в этом?

— Возможно, она до сих пор жива. И если это так, и если она здесь, Джейк найдёт её.

— Это то, что он тебе обещал?

— Он может найти её. Я знаю, что он может.

— В обмен на что?

Алиша сердито посмотрела на неё.

— Я хотя бы что-то делаю. По крайней мере, я не сдалась.

— Сдалась?

Лейла впилась в неё взглядом, её ярость возрастала по мере того, как негодование охватывало её с новой силой.

— Десять месяцев я искала её. Десять месяцев! Пока ты напивалась на улице, утешаясь тем, кто готов был тебя выслушать, я была той, кто звонил властям, стучался в двери и развешивал фотографии. Это я оплатила услуги частных детективов, объявления в газетах…

Она покачала головой и прошествовала мимо большого круглого мраморного стола, который больше подходил для жертвоприношений, чем для трапез на свежем воздухе. Она остановилась у барьера и, вцепившись в холодные стальные перила, уставилась вниз, на тридцатиметровый обрыв, где на улицах толпились люди. Если Софи и была среди них, то она была песчинкой в бухте.

— Алиша, я больше не собираюсь это с тобой обсуждать.

— Лей, просто побудь здесь пару часов. Ты увидишь, что они ничем не отличаются от нас. Ты узнаешь больше, проведя с ними один вечер, чем ещё одну минуту, уткнувшись в эти дурацкие книги.

— Одна из этих дурацких книг спасла сегодня жизнь твоему, так называемому, парню.

— И я благодарна тебе, Лей. Больше, чем ты можешь себе представить, — она шагнула к ней. — Как и Калеб. Как и Джейк, — Алиша схватила её за руку. — Не имеет значения, что ты ведьма.

Лейла отдернула руку.

— Переводчик.

— Неважно. Они не причинят тебе вреда.

Лейла выдержала её взгляд.

— Тогда докажи это. Потому что, насколько я вижу, чем дольше мы остаёмся здесь, тем больше рискуем. Так что я говорю тебе: либо ты вытащишь нас отсюда сейчас же, либо твои новые друзья не узнают, что их поразило. И ты тоже.

❄ ❄ ❄

— У меня всё болит, — сказал Джейк, прислоняясь к спинке кровати.

Калеб отвлёк своё внимание от дверного проёма, в котором скрылась Алиша, побежав за своей сестрой. Шок в глазах ведьмы был убедительно искренним, подтверждая утверждения Алиши о том, что Лейла понятия не имела, что та была завсегдатаем Блэкторна. Облегчение в глазах Алиши при виде Джейка было столь же убедительным.

Он прислонился спиной к комоду, стоящему в изножье кровати, и скрестил руки на груди, снова переключив внимание на своего брата.

— Если ты ищешь сочувствия, у тебя больше шансов убедить меня установить стеклянную крышу. Ты грёбаный идиот, Джейк.

Джейку удалось выдавить подобие ободряющей улыбки, несмотря на неодобрительный взгляд брата.

— И всё же я выжил, не так ли?

Калеб не ответил взаимностью.

— Хейд, иди и покажись в баре. Если возникнут какие-нибудь неудобные вопросы, скажи, что всё это было всего лишь слухами. С Джейком всё в порядке, и никто не умер. Для всех, кого это касается, мы ведём деловые переговоры.

Хейд кивнул.

— Конечно, Калеб, — он взглянул на Джейка. — Хорошо, что ты вернулся, Джейк.

Джейк улыбнулся ему и прислонил голову к стене, когда их сотрудник, их друг, вышел из комнаты и закрыл дверь.

— Ты скучал по мне, верно?

Калеб достал сигарету из верхнего кармана и зажал её между губами, чтобы избежать словесного и физического ответного удара своему младшему брату, которого он заслуживал. Ему нужно было оставаться спокойным и сосредоточенным. Это ещё не закончилось.

— Ещё один глупый шаг, и я надену поводок тебе на шею, — заявил он, поджигая сигарету.

— Да ладно тебе, Калеб. Не злись. Я был увлечён моментом, вот и всё. Она не могла сделать для меня достаточно.

— Секс и кормление не происходят одновременно. И ты питаешься только одобренным. Ты знаешь правила.

— Да, твои правила.

— Мои правила, чтобы защитить тебя от того, что произойдёт. Может быть, теперь ты наконец-то поймёшь, что ты не непобедим.

— Это было просто веселое времяпрепровождение, которое вышло из-под контроля, вот и всё. Этого больше не повторится.

Он напряжённо выдохнул струйку дыма.

— Хорошо, потому что если ты повторишь подобный трюк, я сам тебя убью, понял?

Джейк попытался сесть поудобнее, но безуспешно. Вместо этого он снова откинулся на подушки.

— Так что же произошло? Алиша только что призналась, что её сестра ведьма?

— По большей части. Я так понимаю, ты не знал?

— Думаю, я бы не забыл упомянуть об этом. А что насчёт книги?

— Она их собственность. Ведьма пришла полностью подготовленной.

Калеб подошёл и сел на кровать в ногах своего брата. Придвинув книгу очищения поближе, он пролистал страницы.

— Похоже, у нас тут настоящий библиотекарь.

Джейк протянул ему пепельницу со своего прикроватного столика.

— Она тоже симпатичная, да? — заметил он с заговорщической улыбкой.

Калеб не улыбнулся в ответ.

— Что ты о ней знаешь?

— Лейла? Не так уж много. Она живёт в Саммертоне. Работает в каком-то библиотечно-архивном отделе. Не одобряет вампиров и, очевидно, сводит Алишу с ума, пытаясь указывать ей, как жить дальше. Как, чёрт возьми, ты её сюда притащил?

— Алиша заявила, что её держат в заложниках.

Джейк слегка приподнял брови. — Заложник? Что ж, это объясняет такую реакцию.

— А что насчёт девушки, которую ты угробил, Джейк? Что ты о ней знал?

— Какое это имеет отношение к делу?

— Ты встречаешься с девушкой, у которой так уж вышло, сестра — очень могущественная ведьма. Сестра, у которой, так уж случилось, есть очень ценная и редкая книга заклинаний, о которой мы когда-либо слышали только в фольклоре. И так уж случилось, что одно из этих заклинаний является единственным известным лекарством от мёртвой крови, которую ты случайно выпил у совершенно незнакомого человека, который, казалось бы, готов был танцевать с тобой до победного. Факт, который, кстати, совершенно устраивает твою подругу.

— Говоришь так, словно это какая-то подстава, — он нахмурился под непреклонным взглядом брата. — Думаешь, эта девушка пыталась убить меня? Чтобы Лейла спасла меня? И это имеет смысл, потому что?..

— Просто всё это немного в руку, тебе не кажется?

— Калеб, даже если бы что-то из этого имело смысл, Алиша должна была бы быть частью этого. Она бы играла со мной неделями. Извини, но я знаю, когда девушка притворяется. И я был тем, кто подошёл к ней, помнишь? Нам просто повезло, вот и всё.

— Не обязательно.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы не можем исключить, что ведьма всего лишь использовала удерживающее заклинание… приятная временная мера. Она уходит, наступает рассвет, и ты возвращаешься в то состояние, в котором был.

— Ни за что. Она в трёх районах от дома и окружена вампирами, и у неё нет шансов вытащить себя или свою сестру отсюда целыми и невредимыми без помощи кого-либо из нас. Это была бы самоубийственная миссия, — Джейк нахмурился. — Что здесь на самом деле происходит, Калеб? Что ты мне не договариваешь?

Калеб медленно, задумчиво выпустил струйку дыма.

— Ни у одной обычной ведьмы нет силы сделать то, что она сделала сегодня вечером. Уж точно не у такой явно неопытной, как она.

— Значит, у неё могущественный дар. Это хорошо, правда?

— Настолько талантлива, что совершила не что иное, как чудо? Не любая ведьма может очистить кровь вампира, Джейк, особенно когда они так близки к грани, как был ты.

— Так что ты хочешь этим сказать?

— Есть только одна порода ведьм, достаточно могущественных, чтобы сделать то, что она сделала сегодня вечером.

В комнате воцарилась тишина, Джейк выдержал взгляд брата. Он нахмурился, затем неловко улыбнулся. Его улыбка быстро исчезла.

— Ты шутишь, да? Это какой-то развод для меня сегодня вечером.

— Ты думаешь, я стал бы шутить по этому поводу?

— Но они вымерли, — в его глазах промелькнула неуверенность. — Они вымерли уже несколько десятилетий назад… по меньшей мере, шесть. Разве нет?

— Может быть, не те, кто достаточно сообразителен, чтобы залечь на дно. Те, кто достаточно сообразителен, чтобы держаться подальше от подобных мест. Те, у кого теперь есть такая роскошь благодаря защите пограничных законов.

Джейк заставил себя принять сидячее положение.

— Серрин? Здесь? Она? — он покачал головой. — Ни за что. Если бы это было так, Алиша должна быть сумасшедшей, чтобы привести её сюда.

— Если Алиша в этом не замешана, значит, она либо любит тебя настолько, что рискнула привести сюда Лейлу, либо ничего о ней не знает.

— Это вообще возможно?

— Серрины — коварные, лживые маленькие шлюшки, Джейк. Даже по отношению к своим собственным семьям, когда это необходимо.

Джейк снова нахмурился.

— Но если сила таланта была разоблачением, у тебя должны были возникнуть подозрения ещё до того, как вы привели её сюда.

— У меня не было особого выбора, не так ли? Я должен был использовать любой шанс, какой только мог, иначе ты всё равно был бы мертв. Но я знаю, что серрины не спасают вампиров, Джейк. Не так-то просто.

В глазах Джейка вспыхнуло беспокойство.

— И тебе нужно знать, есть ли ещё кто-нибудь на свободе.

Калеб закрыл книгу и отодвинул её в сторону.

— Что ты собираешься делать? — спросил Джейк.

— Как ты думаешь, что я собираюсь делать? Я собираюсь выяснить это наверняка.

Он поморщился.

— Но Лейла, должно быть, предполагает, что ты не знаешь. Я к тому, что они незаметны для неопытного глаза, верно? Что, если она просто планировала проскользнуть сюда, а потом снова исчезнуть? Но действительно ли это хорошая идея: сделать этот факт ясным как день для тебя, и всё такое? И что, если она серрин? Не похоже, что ты что-либо можешь с этим поделать.

— Ты так думаешь?

В глазах Джейка вспыхнуло беспокойство.

— Я знаю, как ты к ним относишься, но мы говорим о сестре Алиши. Об Алише, которая помогла спасти мою жизнь. Я у них в долгу. Мы оба.

— И на рассвете мы узнаем, не так ли?

— Ты собираешься продержать её здесь? Всю ночь? Ты что, с ума сошёл?

— Потому что отпустить её не было бы безумием?

— Держать живую, дышащую серрин под этой крышей — не лучший способ справиться с этим, Калеб.

— Как и выпустить её обратно на улицу. Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.

— Нет, чего ты не можешь сделать, так это снова пойти по этому пути, — он наклонился к своему брату. — Калеб, ты совершаешь ошибку. Она просто ведьма. Ведьма, которая может привлечь нас к ответственности за шантаж и похищение, если ты продолжишь в том же духе. Удерживаешь её сегодня вечером, придётся удерживать вечно. А значит и Алишу держать вечно. Ты потенциально портишь жизнь не только себе, но и мне. Полагаться на озарение не стоит.

— Семидесятилетний опыт охоты на них говорит мне, что это больше, чем просто озарение.

— Даже если это так, кто-нибудь обязательно узнает, что она здесь. Они придут её искать.

— Ты же знаешь, сколько людей пропадает в Блэкторне каждую ночь. Кроме того, Алиша позаботилась о том, чтобы никто ничего не узнал. Очевидно, ведьме некому делиться своими новостями. Судя по всему, она довольно замкнутая личность.

— Ладно, если хочешь подождать до рассвета, тогда сделай это. Придумай какое-нибудь оправдание, что для них безопаснее путешествовать при дневном свете. Они не будут оспаривать это. И если позволить им уйти вместе, это смягчит удар. Потом, на рассвете, когда ты увидишь, что я прав, ты можешь позволить ей уйти — без проверки, без доказательств, без вопросов. Не ищи ответы, которые тебе не нужны. Если ты прав насчёт неё, то чем меньше она подозревает, тем лучше.

— А если это подстроено? Что, если это то, чего она хочет — проникнуть сюда, проникнуть внутрь и ослабить нашу охрану?

— У тебя паранойя.

— Со сколькими из них тебе пришлось иметь дело, Джейк? Нам нужно знать, с чем мы столкнулись, и есть только один способ убедиться в этом.

— А если она та, за кого ты её принимаешь, и ты это докажешь? — он нахмурился, заметив мимолетный взгляд брата, когда Калеб встал с кровати. — Скажи мне, что ты не собираешься её убивать. Калеб, нам нужно поговорить об этом. Ты действуешь импульсивно, и ты пожалеешь об этом.

Калеб поставил пепельницу обратно на прикроватный столик и выпустил последнюю струйку дыма.

— Когда это я действовал импульсивно, младший брат? — ответил он, встретив встревоженный взгляд Джейка.

— И что я, по-твоему, должен сказать Алише?

— Что рассвет — самое безопасное время для отъезда, как ты сам и предложил. Ты говоришь ей, что тебе нужно спуститься в клуб на пару часов, чтобы показать своё лицо и прекратить любые неуместные вопросы о том, как мы спасли тебе жизнь… любой из которых может подвергнуть риску её талантливую сестру. Скажи ей, что тебе нужна её компания. Скажи ей всё, что тебе нужно, но я хочу, чтобы она убралась из этой квартиры до конца ночи.

— Если Лейла — серрин, тебе не следует оставаться с ней наедине.

Он улыбнулся.

— Я думаю, что более чем способен справиться с ней, Джейк, — он взглянул на два её маленьких серебряных кольца протеста и затушил сигарету. — Пришло время мне и этой маленькой недолетке узнать друг друга получше.

ГЛАВА 4

Алиша чуть ли не топала обратно в комнату Джейка. Это была чрезмерная реакция со стороны Лейлы — просто глупая чрезмерная реакция, которая была так типична для неё. И теперь ей было неловко говорить Джейку, что они должны уехать, потому что она прекрасно знала этот взгляд Лейлы — взгляд, который говорил ей, что она более чем серьёзна.

Это будет так унизительно.

Она понимала, что было рискованно привозить туда Лейлу. Она знала, что, как только Лейла узнает правду, она придёт в ярость. Она знала, что было бы чересчур ожидать, что Лейла тихо уедет обратно без протестов, добровольно оставив свою младшую сестру во владениях зла. Она бы ещё поспорила, но знала, что Лейле лучше остаться на террасе, прежде чем начнётся очередная заурядная тягомотина — особенно перед Калебом. Джейк, вероятно, счёл бы это забавным, но, из того немногого, что она знала о Калебе, он счёл бы это совсем не так.

Она нетерпеливо вздохнула, остановившись у двери Джейка. Калеба нигде не было видно, поэтому она предположила, что он, вероятно, тоже всё ещё находился там. Она почувствовала, как её нервы сдают, а сердце бешено колотится.

Она постучала в дверь, прежде чем повернула ручку и вошла внутрь.

Калеб стоял у противоположной стороны кровати, он тут же встретился с ней взглядом. В животе у неё всё перевернулось. Два месяца случайных взглядов в её сторону, и это всё ещё заставляло её чувствовать себя неадекватным подростком при каждом редком зрительном контакте.

С первого момента, как она увидела его в другом конце клуба, ещё до того, как узнала, что он брат Джейка, её пульс участился — частота, которая стала болезненной, когда Джейк представил их друг другу. Её сердце упало, когда Калеб ответил лишь быстрым пренебрежительным взглядом, прежде чем отвёл своего брата в сторону, чтобы обсудить дела клуба.

Но таков был Калеб. Она многому научилась. Калеб не нуждался ни во времени, ни в одобрении людей, что только добавляло ему привлекательности. Они с Джейком были такими разными в этом отношении. Джейк преуспевал во внимании, которое Калеб игнорировал, во внимании, мгновенно привлекаемое тем, что он был братом Калеба. И женщины, на которых не произвела впечатления отчуждённость Калеба, были быстро умиротворены и очарованы кокетливыми и более доступными манерами Джейка. Но Калеб всегда был конечной целью, и все это знали.

Братья были совладельцами клуба, а также других различных предприятий в южном округе Блэкторна, но Алиша знала, что за бравадой Джейка скрывались решительность и жизнестойкость Калеба, которые сделали его таким успешным. Именно сосредоточенность Калеба позволяла бизнесу процветать. Именно репутация Калеба отпугивала конкурентов. Благодаря обаянию Джейка и его тусовочному настрою напитки лились рекой, а женщины стекались толпами, но именно Калеб держал всё это в руках.

Точно так же, как он каким-то образом сдержался, когда нашел её цепляющейся за потерявшего сознание Джейка в ВИП-зоне клуба.

Она мучилась, гадая, стоит ли рассказывать Калебу о Лейле, не в последнюю очередь зная, что та будет в ярости, когда, наконец, правда о том, где её младшая сестра проводила ночи вдали от дома, всплывёт на поверхность. К тому же в ней пробудилась неуверенности в отношении Калеба. Его деловая хватка и абсолютная нетерпимость были не единственными качествами, за которые он славился.

Но когда, казалось, другой надежды не было, когда она впервые увидела панику в глазах Калеба, ей пришлось заговорить. Либо она рассказывает, либо теряет Джейка. Она могла бы справиться с гневом Лейлы, если бы это означало спасение жизни Джейка.

А спасти его они должны были.

И, несмотря на то, во что верила Лейла, Калеб этого не забудет. Калеб был верен своему слову. Калеб любил Джейка больше, чем кого-либо, и, судя по тому, что она видела, он был единственным, кого он был способен любить. Он будет в долгу перед ними обоими. И в душе она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы завоевать его одобрение.

Джейк улыбнулся с кровати.

— Привет, красотка. Перестань выглядеть такой обеспокоенной… со мной всё в порядке.

— А вот с Лейлой нет. Она очень сердита на меня, Джейк.

— Я не удивлен.

— Она сказала мне прийти и забрать её вещи. Она хочет, чтобы я пошла с ней. Сейчас же.

— Куда она так спешит? — вмешался Калеб.

Она взглянула на него, всё ещё небрежно прислонившегося спиной к стене, заложив руки за спину, его неулыбчивый взгляд был устремлён на неё.

— Кроме того, что она находится в последнем месте на планете, где ей когда-либо хотелось быть? — ответила она. — Я же предупреждала тебя, что она не будет счастлива.

— Где она сейчас? — спросил Калеб.

— На террасе. Получает большое количество столь необходимого воздуха. Сколько времени у нас есть?

Он слегка прищурил свои зелёные глаза. Она не была уверена, был ли за ними проблеск уговоров, но они заставили её почувствовать себя так же неловко, как и последовавший за этим вопрос.

— Для чего?

— Пока кто-нибудь не отвезёт нас к границе, — она с тревогой взглянула на Джейка, затем снова перевела взгляд на Калеба. — Вы обещали нам сопровождение.

— Сначала тебе нужно пойти и составить Джейку компанию в баре.

Её сердце забилось немного быстрее. Она нервно взглянула на Джейка.

— Тебе действительно стоит туда спускаться?

— Мы должны убедиться, что никто не поверит, что сегодня произошло. Есть только один способ сделать это.

— Но я тебе не нужна. Я имею в виду, ты знаешь, я бы хотела, но…

— Но что? — спросил Калеб.

Она оглянулась на него, ей не понравилась нотка конфронтации в его тоне. Она слишком хорошо знала, что он не привык, чтобы люди задавали ему вопросы.

— Ты хочешь быть тем, кто пойдёт и скажет Лейле, что мы задержимся ещё ненадолго? — спросила она немного чересчур резко.

Он оттолкнулся от стены с намёком на ухмылку, которая мало успокоила её.

Она шагнула к изножью кровати в жалкой попытке преградить ему путь.

— Я пошутила, — сказала она, не в силах сдержать панику в своём голосе.

Калеб против Лейлы был единственным противостоянием, без которого они все могли бы обойтись.

Калеб скрестил руки на груди.

— Почему ты так волнуешься, Алиша? Как ты думаешь, что я собираюсь с ней сделать?

Она снова посмотрела на Джейка, ища поддержки. Выражение его глаз говорило о чём угодно, только не об этом. Она переключила своё внимание на Калеба, её неспособность понять, что происходит, усугубляла её беспокойство.

— Я не говорила, что ты собираешься что-то делать. Мне просто нужно придумать способ объяснить, почему ей нужно остаться здесь.

— Тогда я поговорю с ней. Тебе ведь не обязательно уходить прямо сейчас, не так ли?

— Нет, но…

Не было никаких «но». Никаких «но», за исключением того факта, что её сестра презирала вампиров больше всего на свете, и чем дольше она была здесь, тем больше вероятность, что её взгляды попадут в руки неблагодарного Калеба.

— И так, ты собирайся и спускайся в бар с Джейком, а я составлю Лейле компанию.

Она оторвалась от его пристального взгляда и снова посмотрела на Джейка.

— Давай, милая, — сказал Джейк. — Ещё часок или около того не повредит. Я думал, ты хотела, чтобы она провела немного времени в Блэкторне?

— Да, но…

— О чём ты на самом деле беспокоишься, Алиша? — спросил Калеб, слишком легко возвращая её внимание к себе.

Она с трудом подыскивала правильный способ сказать это.

— У неё есть несколько твёрдых взглядов. Я не хочу никаких трений.

— Я видел кольца. В чём её проблема с нами?

Правильным поступком было бы закончить разговор на этом или, по крайней мере, попытаться отвлечься от него, но неумолимый взгляд Калеба по-прежнему был прикован к ней.

— Это не только её вина. Наш дедушка забил ей голову какой-то скверной чушью. Не то, чтобы я его не любила, — поспешно добавила она, чувствуя, как чувство вины сдавило ей грудь. — Я имею в виду, что он воспитывал нас, заботился о маме после того, как папа бросил её незадолго до моего рождения, а потом заботился о нас, когда мама умерла. Я знаю, что ему было нелегко. Но с ними речь всегда шла о книгах и пророчествах из-за таланта Лейлы.

— Какие пророчества?

— Не знаю, — сказала она, пожав плечами.

Она, правда, не знала… не в полной мере. Она никогда не хотела обращать на это внимание. В детстве это всегда звучало так скучно.

— Вампиры захватывают мир и всё такое. Я никогда ничему из этого не верила.

— Но Лейла в это верит?

— Он учил её этому примерно с пяти лет, когда она начала переводить. Я думаю, эта точка зрения укоренилась. Это сделало её немного параноиком, понимаешь?

— Ты говоришь о своём дедушке в прошедшем времени.

— Он умер восемнадцать месяцев назад. Вот как она заполучила все его книги и прочее. Он всё оставил ей.

Калеб задумчиво прищурил глаза.

— А что случилось с твоей матерью?

Она опустила взгляд в пол. Ей всё ещё было неловко говорить это — напоминание о предательстве того, что она делала.

— Её убил вампир, — вмешался Джейк. — Напал в переулке.

Она снова посмотрела на Калеба.

— Это произошло в Мидтауне, — объяснила она. — Насколько мы знаем, что это должен был быть кто-то важный, хотя мы так и не узнали, кто именно сделал это. Софи выяснила это несколько лет назад. Она отыскала информацию в какой-то газетной статье. Дедушка никогда не говорил нам всей правды. Думаю, мы были слишком молоды. Мне тогда было не больше двух. Софи было всего шесть лет. Я думаю, никогда не было подходящего времени, чтобы поднять этот вопрос. Полагаю, Лейла так и не оправилась от этого. Но нельзя всех судить одинаково, не так ли? Или где будет вся человеческая раса?

— Неудивительно, что это последнее место, где она хочет быть, — заметил Калеб.

— Она изменилась после смерти дедушки. С тех пор, как пропала Софи. Теперь она погрузилась в свою библиотеку ещё больше, чем когда-либо. Она ничего не может поделать с тем, какая она есть. Я знаю, что она немного с предрассудками, но она хороший человек. И она не такая крутая, как кажется. Я просто хочу, чтобы ты понял, почему она такая, какая есть, на случай, если она скажет какую-нибудь глупость. Я не хочу, чтобы ты принимал всё близко к сердцу. Я надеялась, что пребывание здесь поможет смягчить её взгляды, но, думаю, сейчас на это мало шансов, и чем дольше она останется здесь, тем, вероятно, будет хуже.

Калеб посмотрел на Джейка, что-то невысказанное и нечитаемое промелькнуло между ними. Она видела, как они делали это бесчисленное количество раз — своего рода общее понимание. Обычно она находила их тесную связь сексуальной чертой; сейчас же это заставило её почувствовать себя неловко. Но она не осмелилась задать вопрос Калебу, когда он прошёл мимо неё, оставив её в комнате наедине с Джейком.

Она оглянулась на Джейка, её пульс участился.

— Мне это не нравится, Джейк.

Джейк слез с кровати.

— Не будь такой испуганной. Он просто собирается поговорить с ней.

— Вот именно. В конечном счёте, она скажет ему что-то не то, или он скажет ей что-то не то…

— Алиша, расслабься, — сказал он, поднимаясь и кусая её за подбородок. — Мы должны праздновать. Переоденься, и пойдём в клуб.

— Джейк, это серьёзно. У неё есть привычка говорить раньше, чем думать, особенно когда речь заходит о тебе подобных. Я предупреждаю тебя, будут неприятности.

— Лейла спасла мне жизнь сегодня вечером. Ты думаешь, Калеб забудет это? Что я забуду? Поверь мне, Калеб с этим разберётся.

— Значит, он не планирует держать её здесь?

— Для чего?

— Я не знаю. Её заклинания и всё такое?

— Если бы Калеб хотел ведьму, он бы нашёл себе ведьму, — он откинул волосы с её лица. — Почему ты никогда раньше не упоминала о её таланте?

Алиша пожала плечами.

— Я не знала, как ты это воспримешь. Я не знала, повлияет ли это на ход событий.

Он схватил её за запястье и притянул ближе, его голубые глаза сверкали.

— Это твой единственный секрет?

В тот момент игривость была последним, о чём она думала.

— Пообещай мне, что Калеб не причинит ей вреда.

— С чего бы ему это делать?

Она пожала плечами.

— Я видела, каким он был с ней до того, как ты проснулся. Ему не понравилось, что она носит кольца протеста.

Он нахмурился.

— Ты очень волнуешься, не так ли? Я никогда не видел тебя такой встревоженной.

— Ты не тот, кому придётся жить с последствиями этого.

— Всё будет хорошо, — сказал он, убирая волосы с её шеи.

Но когда он наклонился к ней, она оттолкнула его.

— Тебе лучше этого не делать.

Он отстранился и пристально посмотрел ей в глаза.

— В чём проблема?

— Лейла достаточно сумасшедшая. Я не хочу, чтобы она знала о том, что ты кормишься мной тоже.

Он слегка распахнул глаза.

— Ты серьёзно?

— Достаточно плохо, что я встречаюсь с тобой. Если она узнает, что я ещё и кормлю тебя, она взбесится.

— Может быть, тебе стоит рассказать ей о некоторых других вещах, которые я с тобой делал, — сказал он с игривой ухмылкой, снова наклоняясь к её шее.

— Джейк, я серьёзно, — сказала она, положив свободную руку ему на грудь. — Мне нужно быть осторожной.

— Это неинтересно, если мы будем осторожны, — прошептал он ей на ухо, а затем провёл резцами по её пульсирующей жилке.

— Нет, — отрезала она, вырываясь. — Подожди, пока мы не спустимся в клуб.

— Так, значит, ты пойдёшь?

— Ты думаешь, я позволю всем этим бродячим женщинам лебезить перед тобой?

Он обнял её за талию.

— Ты знаешь, как это работает… я привожу сюда только тебя.

Она посмотрела ему в глаза.

— Я знаю.

— Тогда расслабься, — сказал он, схватив её за бёдра и прижав её спиной к двери. — В любом случае, тебе вряд ли можно критиковать.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на Калеба? — он наклонился ближе, в его глазах появился насмешливый блеск. — Может быть, это мне следует ревновать.

Алиша выдавила улыбку.

— Может, тебе и следует.

Джейк скользнул руками по её плечам к спине, притягивая её ближе.

— На твоём месте я бы туда не ходил.

Алиша умоляюще подняла брови.

— Нет? Неужели ты думаешь, что я не смогла бы с ним справиться?

— Он съест тебя живьём.

— Звучит забавно.

— Ты продолжаешь так думать.

Он вплёл пальцы в её волосы, мягко отвёл её голову в сторону и легонько поцеловал в шею.

Она никогда не спрашивала его, волнует ли его это. До тех пор это не казалось важным.

— Ты обещаешь, что позаботишься о нас?

— Я буду заботиться о тебе на каждом шагу, — сказал он с улыбкой.

— Я так боялась, что потеряла тебя, Джейк. Видеть тебя таким. Это было ужасно.

— Так покажи мне, как ты рада, что я вернулся, — предложил он, снова опуская резцы к её шее.

— Не здесь, — сказала она, задыхаясь. — Сделай это там, где Лейла не увидит. Я серьёзно. Она взбесится. И я не хочу разбираться ещё и с этим сегодня вечером, только не после всего остального.

Джейк ухмыльнулся, опускаясь на колени и оставляя поцелуи на её декольте, животе. Он игриво смотрел на неё, приподнимая её платье и обнажая бёдра.

— А как насчёт того, чтобы спуститься сюда?

Алиша кивнула. Она скользнула руками по его затылку, вверх по коротко подстриженным волосам.

— Просто на этот раз полегче, ладно?

Она попыталась расслабиться, прислонив голову к двери и прерывисто дыша. Его язык был холодным и влажным на внутренней стороне её бедра, когда он лизал её так, словно она была покрыта сахаром. Затем, когда он укусил, она вздрогнула, невольно ахнула и схватила его за плечи. Она почувствовала, как он улыбнулся, начав сосать, одной рукой сжимая её ягодицу, чтобы нога оставалась неподвижной, а другой упираясь в бедро, удерживая её прижатой к двери.

Закрыв глаза, она расслабилась, наслаждаясь дискомфортом, ощущением, знанием того, что на эти несколько мгновений он был полностью потерян в ней и только в ней, а не во множестве других, которые падали в обморок и напевали ему вслед, добиваясь его внимания. В эти несколько мгновений он принадлежал только ей. В эти несколько мгновений она была той, кого он хотел. Единственной, кого он хотел.

Это то, чего Лейла никогда не могла понять. Больше, чем Лейла понимала, почему ей пришлось так многим рискнуть, чтобы спасти его.

❄ ❄ ❄

Лейла, казалось, не замечала его присутствия, она сидела, примостившись на краю круглого стола, её взгляд был устремлён вдаль. Её босые пальцы ног покоились на скамейке, она обхватила себя руками так, что костяшки пальцев побелели. Её прекрасные, до плеч, волосы ласкал ветерок, который доносил до него тонкий аромат клубники и белой лилии — аромат такой же свежий, нежный и соблазнительный, как и сама ведьма.

Она выглядела такой беззащитной, что Калеб почти усомнился в своих подозрениях, но он не мог сомневаться в искре, вспыхнувшей в его защитных механизмах в ту же секунду, как их взгляды встретились. Он достаточно поохотился, чтобы узнавать их с первого же взгляда, за каким бы хитроумным фасадом они ни прятались. И смертоносная женщина на его террасе узнает, если она ещё не знала, что даже самый искусный представитель её вида не смог бы одурачить его.

Мельком увидев его в своей слепой зоне, Лейла вздрогнула и встретилась с ним испуганным взглядом.

— Не совсем Саммертон, не так ли? — сказал он, переступая порог и присоединяясь к ней.

Она снова перевела взгляд на пейзаж, но он знал, что она старательно следит за его приближением уголком глаза.

— И, я уверен, сильно отличается от того, к чему ты привыкла, — добавил он, направляясь к барьеру.

Повернувшись лицом к панораме, он опёрся руками о перила, обозревая сектор, который он отстроил из одних руин.

— Отсюда открывается совсем другой вид, — сказал он. — На земле ты видишь разруху, лишения, пренебрежение. Здесь, наверху, глядя на простор, ты видишь сообщество. То, которое, несмотря на своё нищенское состояние, нашло способ работать сообща или, по крайней мере, поддерживать мир, оставаясь порознь. Сообщество, которое знает, что для его распада ничего не потребуется, поэтому придерживается своих собственных правил, своих собственных законов, своих собственных механизмов выживания.

— Сообщество, управляемое преступностью, хулиганами, запугиванием, теми немногими избранными, взявшими на себя ответственность. Сообщество, управляемое страхом.

Он не мог не улыбнуться её невежеству.

— Хочешь верь, хочешь нет, но когда я был ребёнком, здесь были одни поля. Я провёл свою юность, лазая по деревьям и купаясь в здешних озерах ясными звёздными ночами, — он повернулся к ней лицом, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к барьеру. — Очевидно, задолго до введения Правил.

Она сжала стиснутые руки на коленях.

— Правила, которые позволяли защищать наш вид.

— Защита, которая принесла с собой все привилегии, несмотря на то, что именно твой вид изначально разрушили ландшафт.

— Я здесь не для того, чтобы говорить о политике, Калеб.

— Я подумал, тебе понравится такая возможность, особенно с твоими особенными маленькими колечками.

— Я имею право на собственное мнение.

— Я никогда не говорил, что это не имеешь. Я просто указываю, что, по крайней мере, мы понимаем ограничения, в то время как эгоизм твоего вида не знает границ.

Они прищуривает свои карие глаза.

— И где бы был твой вид, если бы мы не поддерживали вас? Мы умрём, вы умрёте. Вы умрёте, мы выживем. Я думаю, в этом есть иерархия, не так ли?

Взгляд был недолгим, прежде чем она снова обратила своё внимание на открывшийся вид. Её красивые глаза наполнились вызовом и негодованием, которые одновременно раздражали и возбуждали его.

— Твоя горячность достойна восхищения, недолетка, даже если невежество, лежащее в её основе, смехотворно.

— Я знаю больше, чем ты думаешь.

— Как будто я посмел бы недооценивать кого-то столь опытного и искушённого в делах. Кого-то с такими хрестоматийными знаниями.

Лейла нахмурилась, услышав его насмешку, и снова посмотрела ему в глаза.

— Знания из учебника, которые спасли жизнь твоему брату.

Но серрины не спасали вампиров. Даже если бы от этого зависел их последний вздох, последний удар сердца. Серрины существовали с одной единственной целью: убить как можно больше вампиров — мужчин, женщин, даже юношей — настолько жестоким и порочным способом, насколько это было возможно.

И при любых других обстоятельствах развлекательная ценность этой ведьмы — или, если его не подводили инстинкты, этой серрин, — была бы несколько выше. И он бы уже ломал её, лишал всего, чем она была, пока от неё не осталась бы только оболочка.

И всё же что-то в этом уже беспокоило его. Под облегающим чайным платьем длиной до колен её женственное, стройное тело было подтянутым, но определенно не отточенным тренировками или боями. Не было ни синяков, ни отметин, ни единого шрама, который он мог бы обнаружить. Каждый сантиметр её кожи был бледным, гладким и безупречным. Даже её длинные, изящные пальцы заканчивались безупречными ногтями.

Он взглянул на её красивые глаза, чувственный рот. Ни намёка на макияж, чтобы подчеркнуть это. Но дело было не в том, что её внешность была лишена целенаправленного соблазнения, а в том, что всё её поведение было таким. Потому что, хотя он слишком хорошо знал по опыту, что внешность серрин не обязательно должна что-то значить, её нервное напряжение в его присутствии, безусловно, имело значение. Либо он смотрел на свою первую латентную, либо она была чертовски хорошей актрисой.

— И ты хорошо поработала сегодня вечером, — сказал он в ответ. — Ты и твой учебник.

— Я сделала то, что должна была, — сказала она, продолжая избегать интимного зрительного контакта.

Подойдя, он сел на стол рядом с ней, намеренно придвинувшись на пару сантиметров ближе, так что их бёдра почти соприкасались.

— Я знаю, тебе было нелегко.

Лейла напряглась, её дыхание участилось, но она не пошевелилась. Её глаза наполнились непоколебимым упорством.

Он откинулся назад, опираясь на одну руку, расположив её прямо у неё за спиной. Недостаточно близко, чтобы коснуться, но достаточно близко, чтобы она почувствовала угрозу от его близости. Её щёки вспыхнули, и она стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев. Она задержала дыхание, и это длилось дольше, чем, как он был уверен, было комфортно. Но своенравная маленькая ведьма по-прежнему оставалась как вкопанная.

— По правде говоря, тебя это должно быть очень задело, учитывая, как ты к нам относишься.

Когда она отказалась отвечать, он не смог сдержать улыбку.

— Я заставляю тебя чувствовать себя неловко, не так ли?

Она снова встретилась с ним взглядом, хотя и мимолетно.

— Нет.

Он медленно и намеренно бесцеремонно перевёл взгляд с её изящных ступней на стройные ноги, на дерзкую грудь, а затем задержался на её глазах.

— Значит, всё это нервное напряжение из-за того, что ты никогда раньше не оставалась наедине с вампиром? Или дело в том, что ты не ладишь с самцами ни того, ни другого вида?

Она нахмурилась.

— Ты вампир, а я, как ты любишь выражаться, ведьма. Наши виды никогда особо не ладили, не так ли?

— Что делает твой приход сюда сегодня вечером ещё более смелым. Алиша сказала мне, что ты впервые выехала из Саммертона.

— Я бывала в Мидтауне раньше.

— Но никогда не была в Блэкторне.

— У меня нет причин приходить сюда.

— Держу пари, тебе не терпится вернуться домой, не так ли? Должно быть, кому-то вроде тебя здесь очень неуютно, когда на многие мили вокруг одни вампиры.

Она взглянула на него, в её глазах ясно читалась настороженность. Он слышал, как колотится её сердце, и предсказал, что за этим последует.

Он поймал её за запястье, как только её ноги коснулись пола.

— Что-то не так?

Она едва могла смотреть на него.

— Я собираюсь проведать Алишу.

— С Алишей всё в порядке. Она уже должна быть в клубе с Джейком.

В её глазах вспыхнула паника.

— Но я сказала ей, чтобы она собрала наши вещи.

— Я сказал ей, что спешить некуда.

Нахмурившись, она хотела отступить, но Калеб поймал её за бедро и притянул к себе, между своими бёдрами. Он завёл запястье, которое он держал, ей за спину. Волна статического электричества удивила его, когда их взгляды снова встретились. Он знал слишком многих из них. Слишком много, чтобы оправдать то, что она необъяснимым образом пробудила в нём. И он слишком хорошо знал её вид, чтобы понимать, что она не должна смотреть на него так, как смотрела сейчас.

В знак протеста она хлопнула его ладонью по груди.

— Что ты делаешь?

Паника. Неподдельная паника. С каждой минутой она становилась всё более интригующей, и эти прерывистые, неглубокие вдохи были почти такими же соблазнительными, как мягкое, тёплое тело, которое он держал между своих ног. Он насмешливо окинул взглядом её шею и декольте.

— Ты не так уверена в себе, как тебе нравится изображать, да?

— Отпусти меня, — предупредила она.

Убрав её руку со своей груди, переплетя свои пальцы с её пальцами, он осторожно завёл её за спину и соединил с другой, надежно удерживая в своей хватке.

— Что-то подсказывает мне, что ты слишком долго пробыла в своём уютном гнездышке, недолетка.

Она попыталась высвободиться, её прерывистое дыхание ласкало его губы.

— Может быть, мне просто не нравится быть так близко к тебе.

— Угодница, — сказал он, нежно убирая волосы с её шеи.

Он провёл губами по её гладкой тёплой коже, её аромат был сильным, чистым и опасно притягательным.

Она вздрогнула и тщетно попыталась отстраниться. В её глазах вспыхнула паника.

— Не надо, — предупредила она. — Ты не знаешь, что делаешь.

— О, я точно знаю, что делаю, — прошептал он ей на ухо.

Он запустил свободную руку в задний карман и сдернул крышку со шприца.

— И ты скоро узнаешь об этом. Серрин.

ГЛАВА 5

Лейла проснулась. Она лежала на спине на холодном каменном полу. Чувствуя себя скованной, она тяжело задышала сквозь кляп. Её руки были скованы наручниками и заведены по обе стороны от головы, и ноги, разведенные примерно на тридцать сантиметров, тоже были связаны.

Она осматривала голую, залитую лунным светом комнату, которая кружилась и пульсировала от сильного успокоительного. Сначала она подумала, что это из-за головокружения, но поняла, что пол слегка наклонён — к какому-то водостоку внизу. Ещё больше кандалов висело на стене позади и справа от неё. Тёмные пятна покрывали камень под ними. Ветерок проникал через высокое зарешеченное окно слева от неё, усиливая темноту в помещении площадью сто квадратных метров. Она вытянула шею, чтобы оглянуться через левое плечо на звук отдалённых мужских голосов за открытой стальной дверью.

Серрин.

Это было последнее, что он сказал ей, когда держал её руки за спиной — когда он прижимал её к себе с силой, которая вызвала волну одновременно паники и возбуждения по её телу. Он прикоснулся губами к её шее в качестве жестокой насмешки, отчего по её коже побежали мурашки. Она была убеждена, что он собирается укусить — веря, что серрины действительно достаточно сильны, чтобы лишить любого вампира пресловутого инстинкта самосохранения. Даже такие неумелые, латентные серрины, как она.

Калеб знал.

Каким-то образом он знал, кто она такая.

Она вздрогнула. Всё ещё в исступлении и дезориентированная, она пошевелила запястьями и лодыжками, пытаясь понять, не поддаются ли её путы. Она с усилием закашлялась, в горле пересохло.

И услышала шаги.

Она оглянулась на дверь. Её сердце бешено заколотилось, дыхание перехватило.

В ту секунду, когда появился Калеб, её желудок скрутило. Она уставилась на меч в его правой руке, лезвие которого поблескивало в лунном свете.

Джейк следовал за ним по пятам. Металл заскрежетал о камень. Как оказалось, он тащил за собой кого-то, привязанного к креслу. Он поставил его у окна.

Мужчине в кресле было, наверное, под тридцать, подтянутый, но мускулистый. Его растрепанные светлые волосы почти скрывали глаза. Ещё один вампир. Она чувствовала это. На его лице и обеих губах были ссадины, а один глаз заплыл. Он бросил настороженный взгляд в сторону Лейлы, наблюдая, как Калеб приближается к ней.

Она оставалась совершенно неподвижной. Её дыхание стало прерывистым из-за кляпа, когда Калеб встал, широко расставив ноги по обе стороны от её ног. Его глаза, потемневшие в лунном свете, были такими же враждебными, как и комната, в которой он намеревался либо убить её, либо заточить. Глаза, от которых она не осмеливалась оторваться, когда он приставил острие своего меча к основанию её горла с пугающе твёрдой точностью.

— Лейла, познакомься с Таем. Тай, познакомься с Лейлой.

Она бросила нервный взгляд на Тая, который с тревогой посмотрел на неё в ответ.

— У вас двоих может быть много общего, — сказал Калеб, медленно скользя мечом по её декольте и напряжённому животу, прежде чем отступил. — Тай был очень плохим вампиром, даже если он упорно отрицает это.

Нервный взгляд Тая остановился на приближающемся Калебе, его запястья напряглись под давлением веревок, которыми его руки были привязаны к подлокотникам.

— Тай совершил непростительный промах, решив, что сможет обмануть меня и Джейка. Обмануть нас. К сожалению, он совершил роковую ошибку, не оценив лояльность наших самых близких и дорогих коллег по работе — сотрудников, чью лояльность нельзя купить ни за какую цену.

Он прижал острие меча к горлу Тая.

Глаза Тая выпучились от страха. Его руки сжались в кулаки, запястья и ноги напряглись в оковах, вены на шее и виске пульсировали.

— К ещё большему сожалению, у меня полная нетерпимость ко всем, кто думает, что может обмануть меня.

Калеб вонзил острие меча в его плоть, совсем немного, но достаточно, чтобы пошла кровь. Тай взвизгнул сквозь кляп, его глаза расширились и с мольбой уставились на Калеба.

— Что Тай должен был бы знать слишком хорошо, — добавил он.

Он снова опустил меч и отступил в сторону, вертя тяжёлым оружием, словно детской игрушкой.

Когда он неторопливо направился обратно к ней, она знала, что для него было бы проще всего на свете вонзить в неё лезвие прямо здесь и сейчас. Но она догадалась, что это не входило в его намерения.

Пока что.

Калеб присел на корточки рядом с ней, по другую сторону от Тая. Она вздрогнула, когда он убрал несколько выбившихся прядей с её глаз и щеки.

— Я думал о том, что с тобой делать, Тай, — сказал он, обращаясь к связанному вампиру, несмотря на то, что смотрел на Лейлу. — То ли сделать из тебя пример, то ли заставить исчезнуть, как будто тебя никогда и не существовало.

Он нежно провёл тыльной стороной своей прохладной ладони по горлу Лейлы, напряжение в и без того переполненной комнате усилилось.

— И тут пришло идеальное решение.

Калеб положил меч рядом с ней, и пульс Лейлы участился. Он вытащил из заднего кармана кожаный сверток и развернул его, обнажив набор шприцев. Её сердце подпрыгнуло.

Чёрт возьми, нет, этого не могло происходить на самом деле. Он не мог снова накачать её наркотиками. Что бы он ни планировал, она не могла быть без сознания. Она уставилась на него и покачала головой, её глаза расширились от паники.

— Какая там была поговорка? — Калеб вытащил один из пустых шприцев и сдернул с него крышку. — Убить двух зайцев одним выстрелом? — он встретился с ней взглядом. — Не волнуйся, милая, будет лишь чуть-чуть больно.

Калеб обхватил своей прохладной ладонью её предплечье и прижал кончик иглы к вене на сгибе её руки. Лейла умоляла, прикрытым кляпом ртом, протестующе кричала, но он всё равно воткнул иглу.

Она вздрогнула, закрыла глаза и отвернула голову, морщась, пока он извлекал из неё кровь.

Вытащив иглу, он оставил Лейлу трепещущей, а сам встал и вернулся к Таю с наполненным шприцем в руке.

И тут она поняла.

Ужас поразил её сильно, быстро и болезненно.

Она точно знала, что будет дальше.

❄ ❄ ❄

Калеб стоял перед Таем. Холодные голубые глаза вампира смотрели на него со страхом. Это было необходимостью, как и многое другое в Блэкторне. Речь шла о выживании, а выживание — о репутации. В Блэкторне не просто кто-то становился кем-то, и ещё труднее было стать кем-то, когда ты был никем. Калебу повезло с его репутацией — он был одним из немногих бесстрашных охотников на серрин, — но он всё равно должен был работать на опережение, а оставаться первым означало никогда не терять бдительности. Когда-либо вообще. Это означало отсутствие пощады и второго шанса. Любой признак жалости может оказаться фатальным. Он должен был поддерживать свою репутацию осмотрительного, дисциплинированного и жестокого человека, особенно в своей работе. Руководить клубом было тяжело. Он был ядром их культуры. А удержать самый успешный клуб в Блэкторне было нелёгким делом, особенно когда всегда был кто-то, кто ждал, чтобы занять его место.

Тай проработал с ним достаточно долго, чтобы знать, что лучше не пытаться. Ему нужно было стать примером для всех остальных, кто мог бы думать так же.

То же самое относилось и к серрин, находящейся позади него. Если он был прав, если в её приезде сюда была какая-то уловка, ей нужно было точно знать, с чем она столкнулась. Ей нужно было знать, что когда дело касалось её вида, у Калеба вообще не было ни сострадания, ни милосердия.

— Ты знаешь, что это такое, Тай? — спросил Калеб, поднимая шприц. — Это худший кошмар вампира. Кол в сердце, сожжение дотла, обезглавливание — всё это детские забавы по сравнению с этим. Точнее милосердие. А вот это маленький тюбик агонии, которую ты не можешь себе представить. Несколько капель этой крови ослабят тебя больше, чем месяц без питания. Половина содержимого сделает тебя помешанным, безумным, оставив в кровавом поту. Вызовет такие мучительные покалывания в твоём теле, что ты не сможешь ходить, ты не сможешь видеть, ты даже не сможешь думать. Ещё пара шприцев, и ты потеряешь контроль над каждой конечностью, над каждой функцией. Это насытит твой мозг так, что твой череп расширится под давлением опухоли. Это всё, что ты будешь знать в течение нескольких дней, даже недель. Одна дополнительная маленькая доза вдобавок к этому заставит каждую твою вену взорваться, каждый внутренний орган разорваться изнутри, агонию ты будешь чувствовать до последнего момента. Этот маленький тюбик ужаса, Тай, — чистая кровь серрин — свежая, тёплая и прямо из источника. Мне-то и не знать… я охотился на них достаточно долго.

Тай настороженно посмотрел на Лейлу, прежде чем снова перевёл взгляд на шприц. Он покачал головой и что-то пробормотал сквозь кляп.

Калеб потянулся за кляпом и выдернул его.

— Что это было?

— Серрин больше нет, — сказал Тай, его глаза наполнились страхом, слюна потекла по подбородку. Он быстро провёл языком по нижней губе. — Они вымерли. Это всем известно.

Калеб издал короткий смешок. Он посмотрел на Джейка, и Джейк улыбнулся в ответ.

— Он мне не верит.

Джейк скрестил руки на груди.

— Вот те на, я думаю, он называет тебя лжецом, Калеб.

Калеб пожал плечами.

— Может быть, я ошибаюсь. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз сталкивался с серрин. Нет, извини, вычеркни это — прошло много времени с тех пор, как я выслеживал одну из них, пытал её, убивал и сжигал каждую ядовитую частичку её тела. Так что, возможно, на этот раз я допустил ошибку. Может быть, я теряю свою печально известную хватку. Может быть, ты и прав, Тай, приятель. Может быть, вон та девушка — обычная маленькая ведьма, — он поднял шприц, положив большой палец на поршень. — Посмотрим?

Тай откинулся на спинку кресла, его глаза расширились.

— Подожди!

— Что? Теперь ты не так уверен? — спросил Калеб, обходя его сзади.

— Ты хорошо повеселился, Калеб. Я облажался, ладно? Я признаю это. Ты отпустишь меня, и мы во всём разберёмся. Я сделаю всё, что ты захочешь.

— У меня много людей, которые сделают всё, что я захочу, тех, кто знает, что лучше не переступать черту. Но спасибо за признание.

Калеб дёрнул Тая за волосы, откинув его голову назад. Обнажив шею, он воткнул шприц в артерию и надавил на поршень.

Глаза Тая выпучились. Его пальцы скрючились. Всё его тело сотрясла судорога. Он вздёрнул подбородок, обнажая шею, на которой вздулись вены.

Калеб неторопливо отошёл. Повертев шприц в пальцах, он присел на корточки рядом с Лейлой. Он протянул руку через неё, спрятал шприц обратно в кожаный сверток, оглянулся через плечо на Тая, прежде чем снова посмотрел на неё.

— Мощная штучка, не так ли?

Лейла отвернула голову, в её глазах стоял неподдельный ужас.

Он схватил её за челюсть.

— Что? Разве ты не хочешь посмотреть? Я думал, это был самый лучший эпизод для тебя?

Но Лейла демонстративно захлопнула глаза.

Калеб снова оглянулся, когда Тай дёрнулся сильнее. Кровь начала брызгать из его рта и сочиться из глаз, и он закричал от боли.

Джейк сделал шаг назад.

— Невероятно, — сказал он. — От одного шприца?

— Я говорил тебе, что она могущественная, — сказал Калеб, вставая.

Он направился к своему брату, вновь завертев в руках меч. Комфортно и расслабленно.

— И как долго это будет продолжаться? — спросил Джейк.

— Может быть, часы. Может быть, дни.

Тай замахал руками, булькая в агонии.

— Может быть недели.

Калеб остановился перед Таем и несколько мгновений наблюдал за ним.

Он бросил взгляд на своего брата, на страдание и дискомфорт в его глазах. Впервые видеть эффекты серрин было нелегко. Но ему нужно было, чтобы он знал; ему нужно было, чтобы он понял, почему он должен был держать Лейлу там. Ему нужно было, чтобы он понял, на что способен её вид. И ему нужно было убедиться, что его брат держится на безопасном расстоянии. Всего один глоток её крови, попавший в его организм, и никакие заклинания или зелья не вернут его обратно на этот раз — временно или нет.

Он снова обратил всё своё внимание на Тая. Возможно, он был вором и лжецом, но ни один вампир не заслуживал такого уровня страданий. И Калеб отказывался быть таким ублюдком. Он сделал то, что было необходимо. Он высказал свою точку зрения.

Он завёл назад руку с мечом и с быстрой и смертоносной точностью вонзил лезвие прямо в сердце Тая.

И наступила тишина.

❄ ❄ ❄

Лежа на полу подземелья, замерзшая и дрожащая Лейла отвернулась от худшего жуткого кошмара, свидетелем которого она стала со времён той ночи.

Дождь барабанил за окном подземелья, стекая по водосточным трубам и хлестая по стенам снаружи. Её наркотическое состояние вновь пробудило долго подавляемые детские воспоминания.

Она снова была в переулке, тошнота подступала к горлу, её маленькие хрупкие ножки налились свинцом, когда она смотрела вниз на обмякшее тело матери, брошенное на землю. Затем она повернулась и побежала, о чём крича просила её мать.

Она мчалась по переполненным лужам. Холодная мутная вода пропитала её плимсоллы¹ и джинсы. Протиснувшись в щель в сломанной двери, она втиснулась в тёмное заброшенное здание. Она бежала между ящиками и под ними, карабкалась, прыгала, падала и снова поднималась, услышав, как он срывает дверь с петель. Она всё время слышала, как он приближается к ней — хлопанье его пальто, его ужасающий смех.

Он схватил её за шиворот и оторвал от земли, позволив ей болтаться, пока смотрел ей в глаза. Он рассмеялся, когда она безуспешно ударила его по лицу и пнула в грудь.

Он разорвал на ней пальто, джемпер, обнажил шею. Его резцы вытянулись в усмешке, и он укусил. Жёстко. Безжалостно.

Она дёрнулась от мучительной боли, её дыхание стало прерывистым, глаза наполнились слезами.

Он отпустил её, и она тяжело упала на пол.

Она не поняла, что за булькающий звук он издал. Не могла понять, почему он так уставился на неё, когда отшатнулся, схватившись руками за горло.

Она не понимала, почему он упал на колени, кашляя кровью и царапая ногтями каменный пол.

И она не хотела понимать.

Она побежала обратно тем же путем, каким пришла, — обратно через сорванную дверь и обратно по переулку к своей матери. Она схватила её за руку и попыталась потащить к дороге, умоляя проснуться, умоляя бежать с ней. Но её мать не пошевелилась. Её мать молчала, глядя на неё остекленевшими, мёртвыми глазами, кровь всё ещё била из артерии на её шее.

А Лейла рухнула на землю рядом с ней и уткнулась лицом в одежду своей мертвой матери, когда облака выпустили свои собственные слёзы.

Ей было девять лет, когда это случилось, за четыре года до этого её дедушка впервые обнаружил в ней талант к чтению на архаичных языках. Он рассказал ей всю правду той ночи, после того как вернул её из переулка.

Его слова эхом отдавались в её голове, как будто это было только вчера.

— Ты больше, чем просто переводчик, Лейла.

Она сидела за его письменным столом, окружённая его книгами и бумагами. Огонь мерцал в камине, ветер бил в окно. Она знала, что он собирался сказать что-то, что всё изменит. Она видела это по его усталым морщинами вокруг глаз и по тому, как напряженно и неловко он сидел.

— Никто не знает, какое поколение это поразит. Это обошло стороной твоих бабушку и мать, но даровалось тебе. Редкость того, что у тебя есть, гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. Это дар человечеству и самое смертоносное проклятие для вампиров. Ты — серрин, Лейла.

Она уже читала о них раньше в текстах из его коллекции. Она не понимала большинства объяснений, но знала суть. Серрины были особенными. Редкими и особенными. Они могли убивать вампиров.

— Но я не понимаю, — сказала она. — Я пыталась, но у меня ничего не получается.

— Со временем ты поймешь, — он накрыл её руку своей большой тёплой ладонью. — И когда ты будешь готова, я расскажу тебе всё, что тебе нужно знать, чтобы обезопасить себя.

— От них?

— От них и всех их врагов. Вампиры захотят уничтожить тебя, потому что они ненавидят то, кто ты есть. Они захотят защитить себя и себе подобных от тебя и от других, которые будут использовать тебя, чтобы добраться до них. Вот почему это должно остаться нашим секретом. Без матери и отца, которые могли бы защитить тебя, я должен обеспечить твою безопасность. Вот почему мы не можем рассказать властям о том, что произошло сегодня вечером, почему они никогда не должны знать, что ты была там. Вот почему мне пришлось избавиться от тела того вампира. Если бы они знали, кто ты такая, они бы тоже захотели тебя, — он крепче сжал её руку. — Это, должно быть, нашим секретом, Лейла. Ты никогда не должна говорить ни Софи, ни Алише, что была там. Ты никогда не должна говорить им, что видела, что произошло, иначе они тоже окажутся в опасности. Никто никогда не должен узнать.

Никто никогда не должен был узнать. Это было то, чего она всегда добивалась. Вот почему ей никогда не следовало ступать ногой в Блэкторн.

Она осторожно оглянулась и увидела, как Калеб вытирает свой меч о брюки Тая, затем направляется к ней. Капли крови Тая были на его джинсах, рубашке и лице.

Вот и всё. Они с Алишей считай уже мертвы. Убиты вампиром, точно так же, как их мать.

Она напряглась, когда он уселся верхом на её бедра и прижал кончик лезвия к обнажённой плоти под её ключицей. Её взгляд остекленел. Она всё ещё была ослабленная успокоительным, её прошиб холодный пот.

— Ну. Что с тобой делать, — сказал он, склонив голову набок и насмешливо окинув её взглядом сверху вниз.

Он прижал острие своего меча к внешней стороне её бедра и скользнул холодным металлом вверх, прихватив подол её платья и поднимая его вместе с мечом к бедру. С опытной точностью он просунул самый кончик меча под тонкую резинку её нижнего белья.

Лейла затаила дыхание, прекрасно понимая, что лезвие может прорезать тонкую ткань без малейших усилий.

— Не волнуйся, это было бы слишком просто, — сказал он, снова приставляя меч к её ключице. — Я предпочитаю честный бой, — он сделал паузу. — Итак, Алиша знает, кто ты такая?

Она с тревогой взглянула на Джейка, который встал рядом со своим братом, скрестив руки на груди и нахмурив брови.

Калеб поднёс меч к её щеке, заставляя её снова посмотреть на него.

— Я задал тебе вопрос, — сказал он, его зелёные глаза сузились. — Она знает?

Неуверенно выдержав его пристальный взгляд, она покачала головой.

— Ты говорила кому-нибудь ещё, куда направляешься?

Она снова неохотно покачала головой.

Он неспешно осматривал её.

— В своё время я знавал нескольких наглых серрин, но никогда ни одна из них не заходила столь, как казалось бы, не подготовлено в логово вампира, — Убрав меч, он склонился над ней. — Это либо делает тебя безрассудной, либо просто глупой.

Он задержал свой пристальный взгляд на ней ещё на несколько неловких секунд, прежде чем снова встал и отошёл.

Калеб подтащил кресло, на котором лежало мёртвое тело Тая, обратно к двери. Джейк последовал за ним и захлопнул стальную дверь, оставив её одну в лунном свете.

Лейла уронила голову на пол. Пытаясь отдышаться, она снова оглядела комнату. Помещение было построено так, чтобы быть неприступным. Стены были прочными, окно — слишком высоко, решетки — слишком близко друг к другу.

Неужели так чувствовали себя другие представители её вида, когда оказывались в ловушке?

Нет, другие из её вида вообще не попали бы в такую ситуацию. Другие из её вида прошли бы подготовку, а не только учёбу. Другие из её вида убили бы умирающего вампира, а затем прикончили бы его брата, прежде чем выйти из этого клуба со своей сестрой. Более того, другие ей подобные не были бы настолько глупы, чтобы изначально прийти туда.

Лейла сделала глубокий, прерывистый вдох и уставилась в каменный потолок. Комната сжималась и расширялась по мере того, как она балансировала на грани сознания. Лёгкий ветерок окутал её, а темнота комнаты наполнила её легкие. Дождь всё ещё барабанил за окном, завывал ветер.

Запертая в вампирской камере пыток без выхода и без малейшего представления о том, что она собирается с этим делать.

Она закрыла глаза. Всё, что она могла видеть, это Тай, корчащийся в агонии — корчащийся в агонии от её крови. Крови, которую Калеб ввёл ему, точно зная, каков будет эффект.

Калеб, который с такой жестокой лёгкостью убил одного из своих.

Он был чудовищем. И теперь она была в его власти.

ГЛАВА 6

Джейк закрыл дверь темницы. Он обошёл безжизненное тело Тая. Калеб оставил его ещё привязанным к креслу в крошечной комнате для допросов, которая находилась между подземельем и их офисом.

Калеб уже стоял у барной стойки, спиной к нему, и наливал им обоим виски.

Тай сам напросился на это. У Джейка не было никаких сомнений на этот счёт. Но даже для Калеба яд серрин стал жестоким приёмом. «Необходимо», — сказал ему Калеб перед тем, как они вошли туда, — «идеальное решение обеих проблем». Потому что Калеб всегда был методичен.

Но это было нехорошо — не только потому, что Джейк видел, насколько ужасающе точен был Калеб в своих описаниях потенциала серрин, но и потому, что Джейк знал, помнил, каким злобным мог быть Калеб, когда дело касалось их.

Они всегда делали его таким — вызывали что-то: тьму, которую Калебу, так или иначе, было достаточно трудно сдерживать, поскольку он пострадал от рук одного из них в чересчур юном возрасте. Он выжил, был чрезвычайно редким и удачливым, кому это удалось, но невысказанная травма изменила что-то внутри него — что-то, что не заживёт. Джейку не нужны были подробности того, что на самом деле произошло с Калебом той ночью, чтобы понять это.

А потеря их старшего брата Сета тридцать лет спустя только усилила мрачность Калеба. Сет, который был убит во время драки — драки, в которой он никогда бы не оказался на улицах, если бы его не уволили с позором от исполнения обязанностей в Высшем Ордене.

Калеб никогда не простит этого Высшему Ордену — не в последнюю очередь Джарину, высокопоставленному лживому вампиру, который обвинил своего верного телохранителя в трусости, чтобы прикрыть собственную спину. Джарин, который предал и унизил Сета ещё больше, несправедливо поместив его в список обесчещенных.

Они оба боготворили своего старшего брата, но для Калеба Сет был отцом, которого они никогда не знали. И Сет был единственным, кто мог обуздать Калеба.

После этого Калеб погрузился в ещё более мрачное состояние — погрузился в негодование, удерживаемый от мести только тем, что знал о последствиях для Джейка и всех остальных, о ком он заботился.

Затем появилась Фейнит — красивая, чувственная вампирша Высшего Ордена с предложением, от которого Калеб не смог отказаться: шанс унять часть накопившегося разочарования и смятения, охотясь на серрин.

Но это привело лишь к обратному результату.

За десятилетия его охоты было слишком много рассветов, когда Калеб возвращался домой окровавленный, раненый и мрачно нераскаявшийся. Хуже того, он видел, как его брат преуспевает в разврате и жестокости, в которые он был вовлечён. Были времена, когда он терял своего брата из-за этого, и не только физически. Эмоционально серрины создали в нём непреодолимый барьер. Семьдесят лет охоты на серрин превратили его в нечто, почти неузнаваемое от брата, с которым он вырос.

Он знал, что Фейнит во многом виновата в этом, и он никогда не простит ей этого. Фейнит питала эту сторону Калеба. Бурные тайные отношения Калеба с ней во время его охоты, не говоря уже о последующих годах, никак не помогли рассеять тьму, которая почти поглотила его.

Шестьдесят лет прошло с момента последнего убийства Калебом, и Джейк надеялся, что оно было последнее. Запрет на охоту на серрин, не говоря уже о том, что они, казалось бы, вымерли с тех пор, позволил Калебу перестроить свою жизнь. И Джейк был рад возвращению своего брата — настоящего Калеба: Калеба, не отягощенного необходимостью и желанием стереть всех серрин до единой с лица планеты. Вместо убийств и охоты, он вложил всё напряжение и энергию в создание бизнеса.

Но то, как Калеб смотрел на Лейлу, то, как он медленно и уговаривающе провёл лезвием по её беззащитному телу, сказало Джейку, насколько близок его брат всё ещё был к краю пропасти. И больше, чем когда-либо, он знал, почему ему нужно было вытащить её оттуда. Не только ради Лейлы, но и ради своего брата тоже. Он не мог вернуть того брата — бескомпромиссного, кровожадного, развратного Калеба. Ни за что.

— Калеб, мы должны выпустить её отсюда, — сказал он, присоединяясь к своему брату у арки мониторов видеонаблюдения, которые тянулись вдоль стены прямо перед ним.

Внимание Калеба было приковано к изображению Лейлы, лежащей на полу подземелья.

— Не сейчас, когда у нас больше причин, чем когда-либо, ждать рассвета. Нет.

— И что потом? — он молча наблюдал, как Калеб опрокидывает в себя глоток напитка. — Калеб?

— Как ты думаешь, сколько ей лет? Двадцать пять, двадцать шесть?

— Алише двадцать пять, и я знаю, что Лейла на несколько лет старше. А что?

— Она должна была быть активной уже много лет назад.

— Активной?

— Охотится. Ты видел взгляд в её глазах, когда я убил Тая?

Так и было. Он видел страх. Он видел ужас и отвращение от того, что сотворила её кровь. Взгляд, который был далёк от воинов серрин, о которых говорил Калеб.

— Это было не совсем приятное зрелище.

— Это то, для чего они созданы, младший брат. Это то, ради чего они живут. Я видел взгляды в глазах этих холодных сучек, которые пробрали бы тебя до глубины души.

— И это ещё одна причина, по которой мы должны поскорее убрать её отсюда.

Калеб провёл краем стакана по нижней губе, задумчиво глядя на экран.

— Она не может быть латентной. Они подростки, а не женщины в свои двадцать.

— Может быть, она исключение из правил.

— Когда речь заходит о них, нет исключений из правил. И никогда этого не будет. Кроме того, возможно, ей и не понравилось то, что она там увидела, но она знала, что за этим последует, значит, что кто-то уже откусывал от неё кусочек. Этого само по себе должно было быть достаточно, чтобы спровоцировать её, так что же её сдерживает?

— Может быть, она узнала об этом совсем недавно.

Калеб снова посмотрел на экран. Лейла осторожно приподняла спину от пола в тщетной попытке потянуться.

— Серрин, у которой причина превыше инстинкта, судя по тому, что рассказала нам Алиша. Недавняя или нет, но в этом есть что-то большее.

— Мне не нравится выражение твоих глаз, Калеб. Я знаю этот взгляд. Подумай о том, что ты делаешь. Что, если она спасла мне жизнь?

— Её вид обязан нам тысячами жизней. Как ты думаешь, если бы не Алиша, у неё было бы какое-нибудь намерение помочь тебе?

Джейк нахмурился.

— Ты сам это там видел. Она не такая, как они.

— Или она исключительно хороша в том, что делает.

Калеб несколько раз провёл большим пальцем по панели управления, приближая изображение. Она дрожала, без сомнения, замерзшая и измученная. И, судя по её болезненной попытке снова потянуться, дискомфорт от пребывания на твёрдом полу был вполне ощутимым. Её глаза покраснели, бледные щёки порозовели. Калеб ещё больше приблизил её лицо, всмотрелся в красивые карие глаза. И когда он это сделал, в глазах Калеба тоже появилось что-то такое — что-то тёмное, что-то смертоносное, что Джейк надеялся никогда больше не увидеть.

— Ты заключил сделку с Алишей, — напомнил ему Джейк. — Ты заключил сделку с ними обоими. Ты никогда не отказываешься от своего слова.

— Если я позволю ей уйти отсюда, я подвергну опасности каждого из нас, живущих под этой крышей.

— Калеб, ты не можешь этого сделать.

Глаза Калеба мрачно сверкнули, когда он посмотрел на него через стол.

— Как и не могу её отпустить. Не сейчас. Она не уйдёт и не притворится, что этого никогда не было. Она либо вернётся сюда полноценной и без Алиши, о которой нужно беспокоиться, либо обрушит на нас всё Подразделение по контролю за вампирами… а без этого внимания мы могли бы обойтись. Не говоря уже о том, что будет, если просочатся слухи, что я отпустил её. Это погубит нашу репутацию, и нам конец здесь, в Блэкторне. Ты знаешь, какими могут быть последствия этого.