Кровь океана

13

Над океаном робко занимался рассвет.

– Затихли, – проговорил лейтенант Репин. – Отступили?

– Да прям, – отозвался Делягин, ведя наблюдение через бронированное стекло. – Они все еще здесь. Просто больше не атакуют. Чего-то ждут…

Неожиданно его внимание привлекло едва заметное движение на границе видимости – словно затрепетало вдали боевое знамя.

– К бойницам не подходить! – приказал капитан, мучительно пытаясь разглядеть, что именно мелькнуло вдали.

Бинокль брать не хотелось, чтобы не будоражить бойцов, но и без него удалось различить, что к остаткам решетчатой мачты одного из пришедших с базы «Зубров» на воздушной подушке, подбитых атлантами, привязан небольшой красный вымпел. Это могло означать, что там остались живые люди, а могло не означать ничего. Мало ли кто и когда привязал к стальной ферме лоскут?

Однако верхняя часть мачты была снесена прямым попаданием плазмы, и если лоскут был привязан до повреждения, то он, скорее всего, сгорел бы. Это наводило на размышления, как и то, что «Зубр» выглядел не сильно поврежденным, если не считать косо срезанной мачты.

Между тем сколопендры и плавунцы продолжали неторопливо перемещаться по окраине поселка, не нарушая боевых порядков.

– Ждут чего-то, – мрачно изрек Таксынбаев. – Сейчас подкопается под фундамент гигантская каракатица какая-нибудь, пол провалится – вот тут они все разом и атакуют…

– Типун тебе!.. – проворчал капитан.

– Может, и типун, – пожал плечами Таксынбаев. – А за полом я бы следил все-таки. А то где типун, там и капут.

– Маяк стоит на скальной платформе, – проговорил Уэйн. – Хрен под него подкопаешься. Если уж удар Большой волны выдержал, то еще постоит какое-то время.

– Если монстр четвертой категории щупальцем не приложит, – справедливости ради уточнил Таксынбаев.

– У них было море возможностей это сделать, – охотник покачал головой. – И ни одной они пока не воспользовались…

– Белый флаг, – вдруг сказала майор Савельева, приникнув к узкому окошку-бойнице.

– А?! – офонарел Макаров. – Чё?! Где?

– Они выкинули белый флаг, – медленно проговорила майор. – Если, конечно, та штука, что они тащат сюда на палке – не какое-то неизвестное науке биологическое оружие.

– Не удивлюсь… – проворчал индеец.

Капитан Делягин оттеснил даму от бойницы. Выглянул наружу по всем правилам современного военного искусства: чуть показался в узком проеме в углу между подоконником и левым срезом окна, тут же ушел в сторону, спрятавшись в простенке в ожидании дротика. Снова качнулся к окну, уже с другой стороны, чтобы снайпер, заметивший его первое появление, не успел как следует прицелиться. Выглянул одним глазом и вел наблюдение ровно столько времени, сколько заняло проговаривание про себя фразы: «Волга впадает в Каспийское море». Сумел выцепить тренированным взглядом все важное и снова нырнул в простенок – сначала вправо, но тут же перекатился под подоконником влево, чтобы снайпер не угостил свинцовым приветом прямо через стену.

То есть все эти приемы работали в обычной боевой обстановке, когда противниками были люди. У атлантов снайперов не имелось, этот боевой навык для жабообразных амфибий-штурмовиков оказался слишком сложным. Зато у них имелась масса других подлых штук, зачастую ничуть не менее смертоносных, чем снайперская винтовка. Например, дротики ракоскорпионов хотя и уступали ей в дальности, зато не уступали в точности, попадая в узкие щели между шлемом и воротом бронежилета. Однако против большинства из них обычные военные меры предосторожности вполне срабатывали.

– Посольство, – подтвердил Делягин. – По крайней мере, так выглядит. Три двуногие жабы. Та, что посередине, тащит белый флаг. Первый раз вижу такое чудо.

– Это уловка! – рявкнул Рэй. – Если они войдут сюда, то втроем запросто устроят бойню голыми руками!

– Не думаю, что это уловка, – озабоченно пробормотала Савельева, не отрываясь от окна. – Для них было бы слишком нерационально…

– Штурмовики атлантов никогда не идут на переговоры во время боевых действий, – напомнил лейтенант Репин. – У них нет индивидуальностей, они все потенциальные камикадзе, направляемые волей хозяев. С ними можно договариваться, только когда они не находятся под контролем своих кукловодов, да и то через пень-колоду.

– Но белый флаг… – Савельева продолжала колебаться. – Это уже подразумевает некое минимальное проникновение в человеческую культуру и психологию, хотя бы на уровне азов. Едва ли это затеяно просто ради того, чтобы нас вырезать, – биологической цивилизации проще продолжать атаки, не считаясь с потерями. Мне кажется, что им от нас что-то нужно, нужно настолько, что их глубоководные хозяева соизволили серьезно напрячь свой коллективный разум… Ситуация-то с маяком вышла нестандартная, патовая. И это полностью согласуется с моей версией причины прорыва. Я не успела тебе рассказать, но Уэйн мне поведал нечто важное…

– Помню я твою теорию, – Делягин кивнул. – Атлантам что-то до зарезу понадобилось конкретно в этом поселке. Склоняюсь к твоей версии, майор, только с уточнением. Не в поселке, а непосредственно в этом маяке. – Он покосился на Уэйна.

– Думаете, я что-то утаиваю? – возмутился тот. – Я майору все рассказал!

– Уэйн, успокойся! – прикрикнула Савельева. – Я капитану не успела ничего рассказать, потому что мелкая мерзость поперла.

– Значит, самое время, – произнес Делягин.

– И сейчас не время, – возразила майор.

– Ни фига себе! – удивился капитан. – Что за секреты от командира?!

– Нет никаких секретов. Просто это может подождать. Сейчас надо решать, что с посольством делать. Рэй прав, сюда их впускать не стоит. Разве что одного. Или пусть кто-нибудь выйдет к ним для переговоров. Но я, честно говоря, не подпишусь за безопасность нашего парламентера.

На самом деле майор немного лукавила. У нее было достаточно времени, чтобы поделиться с капитаном полученной от Уэйна информацией. Но она не знала, как ее подать, и не была уверена, что все будет воспринято адекватно. Разведчица решила, что в критической ситуации, если от этой информации будет зависеть жизнь людей, капитан воспримет ее с присущим ему прагматизмом. А в качестве теории она лишь попусту взбаламутит ему мозг и может помешать принимать взвешенные решения.

– Пусть входит один, – кивнул Делягин. – С одним мы справимся. Будем держать на мушке в десяток стволов, чуть дернется – нафаршируем свинцом, как куропатку.

– Но как им сообщить, что впустим только одного? – поинтересовался Репин.

– Ну, это просто, – отозвался Макаров. – Разрешите, товарищ капитан?

– Валяй, – безнадежно махнул рукой Делягин. – Судя по недавним событиям, ты поднаторел договариваться с жабомордыми.

Дождавшись, когда вооруженные автоматами морпехи спустятся с «оружейной палубы» и займут позиции на лестнице, Макаров осторожно отодвинул засов, выглянул наружу и уставился на трех больших, в рост человека двуногих жаб, приближавшихся к маяку.

В лапах у средней была внушительная коряга замысловатой формы, на конце которой болтался большой обрывок промокшего насквозь белого парашютного шелка, оторванного от купола приземлившейся «Ноны». Заметив Макарова, троица глубоководных штурмовиков, напоминавшая уродливую пародию на крестный ход, обогнула выкопанную каракатицей яму и направилась прямо к нему.

– Стоп!!! – заорал Макаров. – Стоп!!! – И, дождавшись, когда морские твари выполнят команду, крикнул, для наглядности выставив один палец: – Раз! Один, кому говорю!

Палец дерзкий сержант выставил не указательный, а средний – скорее всего, не случайно. Что касается жаб, то им, судя по всему, разница между пальцами сухопутного была глубоко безразлична.

На мордах штурмовиков не отразилось ничего. Они молча переваривали новую вводную – возможно, осмысливали ее, возможно, телепатически получали соответствующую изменившейся ситуации команду от своих хозяев. Наконец монстр с белым флагом двинулся вперед, двое остальных остались на месте.

– Палку брось! – яростно гаркнул Макаров. – Дроп ит! – Он принялся размахивать руками, талантливо изображая, что повергает к своим ногам невидимый штандарт.

Глубоководный оказался смышленнее большинства своих собратьев и тут же уронил корягу.

– Ну, давай! Кам ин! – пригласил Макаров и юркнул за дверь, не задвинув засова.

– Если они сейчас ворвутся всей толпой, я тебя четвертую, сержант, – сдавленно пообещал Делягин. – Медленно и мучительно.

– Двое стоят на месте, – успокоила Савельева, спустившись до первой ступеньки, чтобы наблюдать происходящее снаружи. – Один приближается к двери.

– Дверь за ним сразу надо захлопнуть.

– Разберемся, – пообещал лейтенант Репин, перебравшись к стене у входа.

Остальные тоже спустились и выстроились полукругом, держа дверной проем под прицелом. С этой точки происходившее снаружи было уже видно всем.

Тварь вразвалку вошла в маяк и остановилась, когда Макаров в очередной раз гаркнул: «Стоп!!!» Репин тут же скользнул у нее за спиной, с грохотом захлопнул дверь и лязгнул массивным засовом.

Штурмовик атлантов раскрыл пасть, с утробным бульканьем вздул бородавчатый зоб, и помещение наполнилось невообразимой вонью – сырые водоросли, стоялая вода, тухлая рыба… Майор Савельева зажала рот рукой.

– Зря мы все-таки пригласили его внутрь, – проворчал лейтенант. – Они нас небось выкурить решили этими ароматами, вот что.

Морская тварь тем временем закончила сложные приготовления к членораздельной человеческой речи и протяжно пророкотала вибрирующим оперным басом:

– Его Щупальце слать привет и почет на достойные воины!

Делягин изумленно поднял брови: толстая двуногая лягушка изъяснялась куда более складно, нежели ее тупые жадные собратья, покупающие в береговой полосе штык-ножи у вороватых морпехов.

Не дождавшись ответа от потрясенных сухопутных и, видимо, решив, что ей не удалось правильно воспроизвести длинные и сложные человеческие слова, гигантская жаба перешла на более лаконичный и конкретный телеграфный стиль, более привычный сержанту Макарову:

– Герл! Дай герл!

– Ох ни хрена ж себе! – возмутилась Савельева, рефлекторно отшагнув назад. – У вас там что, щи варить некому?

– Вряд ли они едят щи, – заметил Репин. – Им если и надо что-то от герл, то совсем другое.

– Аквамен не вас имеет в виду, товарищ майор, – пояснил сержант Макаров, проследив направление взгляда хищной жабы.

Взгляд твари был устремлен в потолок. Чтобы свести возможные толкования к минимуму, ихтиандр ткнул вверх большим пальцем:

– Янг герл. Дай янг герл.

– Ох ни хрена ж себе! – повторила разведчица. – Они еще и по возрасту перебирают!

– Дай герл! – грозно прорычал аквамен, патетически простерев когтистую перепончатую лапу к перекрытиям, за которыми на «оружейной палубе» Элиза готовила бомбы с напалмом. – Дай герл – и живи! Дай герл – и иди!

– Кажется, нам предлагают жизнь и свободу в обмен на девушку, – озабоченно проговорил Макаров.

– На допросе тебе предложат сигарету, а потом жизнь, – процитировал капитан из старого фильма с Высоцким. – Сигарету можно взять, а вот от жизни придется отказаться…

– Зачем? – громко спросила Савельева. – Почему девушка? Вай герл?

– Брайд, – изрекло чудовище после продолжительной паузы.

– Брайд? – удивилась разведчица. – Невеста?..

– Невеста Его Щупальца, – подтвердило чудовище. – Вайф. Брайд. Фьючер вайф.

– Невеста Франкенштейна, – фыркнул Макаров, но никто не засмеялся.

В помещении повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь клокотаньем утробы ихтиандра. Бурлило в нем неслабо, как в закипающем самоваре, разве что пар из ноздрей не шел. Причем бульканье нарастало по мере того, как беседа затягивалась.

– Дай герл! – снова заговорил штурмовик атлантов, видимо, решив, что переговоры заходят в тупик. – Раз герл – раз перл!

– За бесценок торгует, – хмыкнул Макаров. – Одна жемчужина – это примерно половина штык-ножа или меньше… – Он осекся, заметив, с каким холодом Делягин посмотрел на него. – Не, ну а че, если так и есть?! Облапошить хочет, рыбина!

– Биологические объекты не имеют для них никакой ценности, – задумчиво сказала майор Савельева. – Штык-нож куда ценнее девушки, потому что твари не умеют изготавливать штык-ножи.

– А девушек умеют? – усомнился Таксынбаев.

– Умеют изготавливать биологические объекты вроде девушек, – пояснила Савельева. – Ну, может быть, не такие симпатичные, и еще склизкие и воняющие тиной. Зато эти объекты, в отличие от штык-ножей, ничего не стоят. Растут сами на морском протеине, фактически на подножном корму. А функции те же, что и у девушек… Ну, в основном.

Монстр забеспокоился, видимо, из интонаций и обрывков разговора уловив, что сухопутные не горят желанием осуществлять «дил» – выгодную сделку.

– Раз герл – сто перл! – вновь заговорил он утробным басом.

– Ничего себе шаг у этого аукциона! – умилился Репин. – Может, подождем еще, послушаем, насколько ставки вырастут? Еще минут пять такими темпами, и мы сможем личный самолет заказать из Вегаса. Причем каждому.

– Он просто считать не умеет, – предположил индеец.

– Эти твари прекрасно умеют считать и торговаться, – мрачно произнес Макаров. – И если он сразу предложил за девушку сто жемчужин, значит, девушка ему нужна позарез и он очень боится, что сделка сорвется. Невеста Его Щупальца, тудыть!

– У них не бывает невест, – поведала Савельева. – Просто не может быть. Высшие атланты бесполые. Это какой-то бред…

Макаров помахал рукой, привлекая внимание твари.

– Голд барс, мэйби? – предложил он.

– Голд барс! – охотно согласилась жаба.

– Бокс? Бокс оф голд барс?

– Бокс! Бокс!

– Сто бокс! Хандред бокс оф голд барс! Дил?!

– Сто бокс, дил!

– Что происходит, сержант? – ледяным тоном вмешался наконец в переговоры Делягин.

– Командир, мы несметно богаты, – пожал плечами Макаров. – Он предлагает нам за девушку сто ящиков золота.

– Пошел к дьяволу! – вскипел капитан. – Гоните в шею эту падлу! Вместе с Макаровым! На мороз обоих уродов!

– Товарищ капитан! – вскинулся Макаров. – Я ж не просто цену набиваю! Я зондирую, насколько им нужна девушка! До какой степени они ради нее готовы прогнуться!..

– Ну, прозондировал?! А теперь гони его в шею!

Морской монстр глухо заворчал, когда морпехи начали теснить его прикладами к двери.

– Пошел, пошел! – покрикивал Макаров. – Нот дил! Го увей!

– Нид дил! – взревел штурмовик. – Два-сто бокс голд! Три-сто!..

– Убирайся! – взревел в ответ Делягин, щелкая переключателем огня.

В какой-то момент чудовище целенаправленно зашагало к двери, и морпехи приотстали, провожая его напряженными взглядами. Внезапно аквамен остановился, широко повел перепончатой лапой по комнате, словно благословляя всех собравшихся, и объявил:

– Больше не жить!

– Шагай, тварь!!! – вызверился капитан Делягин. – Шагай, пока я тебя ровным слоем по стенкам не размазал!!!

Однако ихтиандр не собирался никуда шагать. Он внезапно поднял вверх большой палец, увенчанный острым когтем, словно одобряя мужественное поведение морпехов, а потом резким движением, так что никто не успел ничего предпринять, перерезал себе когтем горло.

Бледная кожа монстра расселась и лопнула, засипели и забулькали рассеченные голосовые связки, из раны на пол хлынула какая-то склизкая зеленая мерзость, мало напоминавшая кровь. Ноги морской твари подогнулись, и она тяжело рухнула на пол.

– Быстро! – рявкнул Делягин. – На улицу его! Скоро здесь будет газовая камера! Эти твари слишком быстро разлагаются!

Тварь оказалась слишком тяжела, чтобы ее можно было запросто вышвырнуть. Кроме того, суставы у нее гнулись под непривычными углами, так что когда морпехи попытались волочить ее, как человеческий труп, у них ничего не вышло – под кожей аквамена булькала густая жидкость, непривычно свободно перемещались какие-то внутренние органы, поэтому надежно ухватить эту тяжелую тушу было так же сложно, как и наполненный водой бесформенный резиновый матрас. Бывалый Делягин распорядился катить мертвого переговорщика, как бревно, и труп чудовища наконец впятером выбросили во двор.

Двое сопровождавших демонического посланника стояли на том же месте, где им велено было ждать, и безо всяких эмоций наблюдали за выгрузкой тела.

– Что?! – крикнул им Делягин. – Переговоры окончены! Валите к своему Щупальцу и передайте ему по-русски: накося, выкуси!

Огромные двуногие жабы синхронно развернулись и побрели к океану. Капитан вернулся в маяк и от души хватил тяжелой дверью о стальной косяк.

– Вот это вот – это что сейчас было? – поинтересовался Рэй. – Он всерьез надеялся отравить нас своим трупом?

– Он не выполнил задания и самоуничтожился, – пожала плечами майор Савельева. – Либо должен был самоуничтожиться при любом исходе, даже при успешном. Это вполне разумно: вдруг мы тайком прицепили бы к нему какие-нибудь видеокамеры или взрывчатку.

– А у него самого-то не было с собой никакой взрывчатки? – опасливо спросил Репин. – Ну, то есть взрывчатка уже неактуальна, конечно, раз он уже снаружи. Но, может, какой-нибудь вирус?..

– Об этом стоило подумать раньше, – холодно ответила разведчица. – Теперь-то уже в любом случае поздно.

– Странная у них все же логика, – задумчиво сказал лейтенант. – Взял и вывалил перед нами все карты на стол прежде, чем приступить к переговорам. Неужели неясно было, что если мы узнаем о том, что девушка – невеста монстра, то тем более не отдадим ее? А потом начал ее покупать, стремительно увеличивая цену, и тем самым лишний раз доказал, что девушка позарез нужна этим тварям, а значит, отдавать ее тем более не резон…

– Вполне обычная экзоморфная логика, – заметила майор. – Логика чужих. Человеческая куда более причудлива и нерациональна с объективной точки зрения, просто мы к ней привыкли и считаем ее безупречной. А монстры нет. И несчастным атлантам, прямолинейным и прагматичным до мозга костей, приходится с трудом лавировать в ее запутанных лабиринтах, чтобы вести с нами переговоры на равных. Мы для них – существа примитивные, но при этом загадочные, психологически неуравновешенные и совершенно непостижимые, как японцы для европейцев шестнадцатого века. Атланты знают, что мы можем быть запредельно жестокими и биться до последнего – но при этом оставаться безгранично сентиментальными, а это инопланетянам с их ульевым мышлением абсолютно чуждо. Нельзя привязываться к рядовым членам улья, это не имеет никакого разумного объяснения. Наши морально-нравственные принципы для них – вопиющая и необъяснимая нерациональность. Определив методом тыка, что люди испытывают неразумную привязанность к своим семьям и уважение к чужим, атланты теперь пытаются использовать ее против нас, наугад стремясь еще раз ткнуть в правильное место. Возможно, уважая чужую невесту, мы просто отпустим ее?

– Бред какой, – фыркнул Макаров.

– Бред, но попробовать, по их мнению, стоило. Вспомните также, как он нас поприветствовал. На самом деле, в их понимании, среди рядовых штурмовиков вроде нас достойных воинов быть не может. Воюют не пешки, а генералы, которые передвигают пешки на расстоянии. Они пока не в силах постичь, что комбатанты могут быть самостоятельными боевыми единицами. То есть он использовал против нас то оружие, которое, по их наблюдениям, способно сделать человека податливее: грубую лесть.

– А может, жаба обратилась с уважением не к нам, а к тем, кто, по ее мнению, нами управляет, – предположил Делягин. – Над ней ведь стоял кукловод, который видел и слышал все, что здесь происходило, и говорил с нами через нее. Возможно, он решил, что нашими глазами смотрят на него наши кукловоды.

– В любом случае он применил грубую лесть. Самим атлантам эта чепуха не требуется, а значит, была неискренней. То есть они обучаются, пытаются применять против людей новые психологические приемы… – Савельева передернула плечами. – Но я знаешь чего больше всего боюсь, капитан?

– Ну?

– Вдруг жаба говорила правду. – Разведчица взглядом показала на лестницу, словно предлагая обсудить это без лишних ушей.

– В каком из пунктов? – Делягин поднялся вслед за майором на десяток ступеней. – Про храбрых воинов? Так это к бабке ходить не надо…

– Нет, в пункте про невесту. Это бы объяснило вообще все.

– Что конкретно?

– Все, начиная с прорыва тварей в этом месте побережья. Вот смотри. Сначала все думали, что это просто стихийный прорыв. Когда прибыли на место, стало ясно, что атланты штурмуют конкретный поселок. Возникла мысль, что жители обладают чем-то, знанием или артефактом, что глубоководным позарез надо вернуть или заполучить. Когда начали долбить плазменные слизняки, а потом инфры, стало ясно, что интересует их именно маяк, а все остальное они готовы смести с лица земли. А когда начался штурм маяка, они боялись причинить ему малейший вред. Почему?

– Етить его через кнехту… Чтобы девушке не навредить? Она и есть то, ради чего был устроен весь прорыв? Ты серьезно?!

– Факты. – Савельева развела руками. – Мы парились, почему они по нам не лупят четверками или плазмой? А вот тебе и ответ. Причем они сами нам только что на блюдечке его принесли. Нет?

– Во что я точно никогда не поверю, так это в нежную любовь Его Щупальца к земной девушке. Русалочка, блин! Хрень на палке…

– Я тоже не поверю, – согласилась Савельева. – Насколько нам известно, у них вообще нет чувств в нашем понимании. Остается одно…

– Жесткий межвидовой секс. – Делягин иронично фыркнул.

– Секс не секс, но зачатие допускаю.

Капитан вытаращился на собеседницу.

– Ты сейчас серьезно вообще?

– Другого объяснения не вижу, капитан. – Савельева в упор смотрела на него. – А если принять это допущение, то логика событий становится безупречной. Вот прикинь: Уэйн находит девушку на болоте. Голую.

– Ну…

– Да не «ну»! Ты даже сейчас не можешь воспринять это серьезно, а обижаешься, что я от тебя якобы секреты держу! У нас с Уэйном под утро был разговор на эту тему. Но я не стала тебе о нем говорить именно по этой причине. Ты бы и меня, и Уэйна на смех поднял, что не способствовало бы пониманию.

– Подожди, не врубаюсь… Что именно он тебе рассказал?

– Повторяю. Он ее нашел на болоте. Голую.

– Да, он говорил! – вышел из себя капитан. – И что из этого?

– Как она прошла пешком двадцать километров по болоту и осталась жива? Минимум двадцать километров, заметь. Почему ее не тронули ни мутанты, ни твари? Это было бы необъяснимо без версии про невесту. Конечно, дело не в любви! Но она им нужна. И никто из них поэтому ее не тронет. Понимаешь?

– Ей могло повезти, – хмуро ответил Делягин. – Она могла просто ни на кого не нарваться. Не допускаешь?

– Допускаю. Но вот смотри. Я ее обследую. У нее на ногах и руках следы от удерживающих скоб. Она впадает в истерику при попытке гинекологического осмотра…

– И?

– Все это обретает логику, если мы предположим, что ее похитили атланты и самым натуральным образом обрюхатили. Нашли способ ввести свою половину хромосом в ее яйцеклетку. При таком уровне развития биологической цивилизации – это как для нас детекторный приемник собрать – пара пустяков.

– Гибрид? Они гибрид с человеком решили получить? – ошарашенно уточнил Делягин. – Так ведь это пипец… Это как раз то, чего им реально не хватает – наших мозгов, умения думать, как мы, умения обращаться с мощной или тонкой земной техникой…

– Вот именно. Понимаешь, почему нет смысла говорить о любви к земной невесте? Для них она оружие! Если у них будет высший атлант, обладающий как обычными для них навыками, телепатией например, так и чисто человеческими – нашей логикой, интуицией, способностью к освоению технологий… То это будет перелом в войне. Вспомни, как хреново стало, когда они своих безмозглых штурмовиков выпустили на поле боя. Тупых, но с человеческим вооружением. А если у них появятся полноценные двоякодышащие штурмовики, способные водить сложную технику, обращаться со сложным оружием – и в то же время встраиваться в общую нейронную сеть, общаться телепатически, мутировать, приспосабливать свои тела к новым условиям?!

– Даже думать об этом не хочется… – признался Делягин.

– Полагаю, за всю историю своей колонизации они впервые столкнулись с разумной расой, – сказала Савельева. – Раньше им наверняка не приходилось получать такого ожесточенного отпора. Если живые существа не обладают разумом, то биологической цивилизации инопланетных агрессоров, в совершенстве изучивших генную инженерию, они ни при каких условиях не смогут оказать серьезного сопротивления. Сколь бы страшные хищники ни водились в атакуемом мире, атлантам достаточно получить образцы их тканей, чтобы построить точно такие же мощные живые машины, идеально приспособленные к местным условиям, или даже еще более несокрушимые и огромные – как это случилось у нас, на Земле, где пришельцы извлекли из ДНК морских существ неиспользуемые гены, доставшиеся тем в наследство от их далеких гигантских предков юрского периода, и по ним воссоздали живых динозавров. Если у местных живых организмов нет технической цивилизации, атланты всегда будут на вершине пищевой пирамиды.

Майор ФСБ потерла лоб. Делягин молча смотрел на нее.

– Но у нас они впервые столкнулись с достойным противником, – продолжала она. – Слабые, физически беззащитные, жалкие существа оказались способны на равных противостоять самым страшным монстрам пятой категории. Человеческая техника не уступает грандиозным чудовищам атлантов. Возник пат: мы не можем победить их привычными методами войны, поскольку уничтожение большого количества «техники» и живой силы противника не доставляет противнику особых проблем, он тут же формирует новые армии, благо свободной биомассы в мировом океане навалом. И они тоже не могут победить нас своими привычными методами, поскольку закидывание противника собственными трупами и атаки гигантскими тварями в нашем случае мало что дают. Мы не воюем с атлантами в полном смысле слова, а лишь безостановочно крошим и жжем их нескончаемые живые армии. Если мы прекратим непрерывный огонь, они нас сомнут. Если они прекратят непрерывно переть вперед, мы сами двинемся вперед и уничтожим их командиров. Пат…

– И вот теперь у них есть шанс нарушить равновесие, – проговорил капитан.

– Да. Они очень умны и довольно быстро обучаются. Заметь, они уже давно пытаются копировать нашу техническую цивилизацию доступными им биологическими средствами – ведь поначалу у них не было ни инфр, ни электрических спрутов, ни плазменных орудий, ни акваменов, только зубастые морские рептилии и панцирные рыбы. Однако им пришлось придумывать новые виды боевых организмов, чтобы противостоять нашей технике. Но без управления человеком, без человеческой логики и армейских навыков все их биотехнологии все равно слишком громоздкие, неуклюжие и своенравные. Атлантам необходимо против нас более совершенное оружие – человеческий разум, за тысячи лет доведший до совершенства искусство уничтожать себе подобных…

– Гибрид, – проговорил Делягин. – Не предатель, которому трудно будет доверять, который может предать еще раз – уже новых хозяев; который вообще может оказаться диверсантом людей, втершимся к атлантам в доверие. Именно гибрид – который, с одной стороны, будет обладать разумом и психологическими реакциями человека, а с другой стороны, всегда будет сохранять лояльность к своим морским сородичам и телепатическую связь с ними…

– Гибрид, – угрюмо кивнула Савельева.

– Тогда понятно, почему Элиза просила нас не отдавать ее им. Она знала об опасности для человечества, конечно. Вот только мы даже предположить не могли… У меня до сих пор в голове не укладывается, кстати. Понятно, почему саламандры предпочли взорваться, но не плюнули плазмой в открытую дверь – там стояла Элиза. И понятно, почему ракоскорпионы перестали обстреливать нас шипами, когда она поднялась на «оружейную палубу»… А вначале, когда они не препятствовали нашей эвакуации? Да они просто ждали, когда она выйдет из маяка, чтобы сесть в транспорт – и тогда они просто забрали бы ее. Но Уэйн ее не выпустил, и тогда атланты начали бомбардировку поселка, чтобы уничтожить наших военных и начать штурм маяка. При этом делали все возможное, чтобы не причинить ей вреда…

– Да, для них она уже своя. Точнее, своим является плод, который она носит.

– Гибрид человека с атлантом… Охренеть. И девушка носит в себе эту… блин… хреновину…

– Кровь океана, – мрачно произнесла Савельева. – Для них это колоссальная ценность. Удавшийся эксперимент! Может, даже, случайно удавшийся…

– Случайно, думаешь?

– Скорее всего, – кивнула эфэсбэшница. – Иначе они не пытались бы выкупить девушку и не бросали такие неимоверные силы на то, чтобы ее вернуть. Они бы просто похитили другую и проделали с ней то же самое. Проще и эффективнее. А «простота» и «эффективность» всегда были девизом атлантов. И еще «напролом»…

– Пожалуй, – согласился капитан. – Но если это уникальный результат, который невозможно повторить, то и смысла в нем для них особого нет. Какой прок от одного такого бойца?

– Ты забываешь про клонирование. Думаю, для атлантов не составит труда реплицировать уже имеющееся существо с нужным геномом. А дальше дело уже только за правильным обучением, которое уже вполне можно поручить предателям из людей. Наоборот, Элиза представляет для них огромную ценность именно ввиду своей уникальности. Создать второй такой образец, по всей видимости, очень сложно или вообще невозможно. А вот наштамповать с уже имеющегося генома – запросто. – Савельева пристально посмотрела на собеседника. – Исходя из этого, ее ни при каких обстоятельствах нельзя отдавать врагу. Вообще ни при каких.

– Это я уже понял. Ты ведь не предлагаешь ее убить?

– Будь я атлантом, непременно предложила бы. Ввиду наибольшей эффективности такого решения. Нет человека – нет проблемы. Но мы люди, а не морские твари.

– Значит, попробуем отбить?

– Попробуем. Хотя риск колоссальный, конечно. Наша ошибка не только будет стоить нам жизни, но и может поставить на колени перед атлантами все человечество. – Разведчица прищурилась. – Но есть и оборотная сторона медали. Если такой боец появится у нас, это даст человечеству невиданный ранее рычаг воздействия на атлантов. Не у монстров появится боец, способный оперировать понятиями и умениями людей, а у нас появится супергерой, способный думать и действовать как атлант. И, вероятно, входить в общее информационное поле пришельцев.

– Заманчивая перспектива, – признался Делягин. – Большой куш, что называется. Слушай, а можно как-то проверить, действительно ли девушка носит в себе чужого? Пока это только наши гениальные догадки…

– Я думаю, она не даст себя осмотреть… там. Натерпелась… – Савельева задумалась. – Можно дать ей успокоительного. Лошадиную дозу. Заодно и контролировать ее будет легче.

– Вам, комитетчикам, только бы кого-нибудь контролировать, – фыркнул капитан. – Нет. Отставить осмотр, раз она против.

– Тогда примем мое предположение в качестве рабочей гипотезы и в своих действиях будем исходить из него, – предложила разведчица. – С нами Элиза. Это наш козырь. Без нее они бы просто сравняли маяк с землей. А дальше будем смотреть по обстановке.

– Могут и с ней сравнять, – пожал плечами Делягин.

– В смысле?

– Я все думаю, зачем они жуков-плавунцов подтянули. У них раструбы из хитина. Соображаешь?

– Может, это не для плазмы. У них на рейде три плазменных слизняка! Не было необходимости ничего подтягивать. Три-четыре залпа, и от маяка один фундамент останется.

– А я думаю вот как. Слизняки – это слишком тяжелое оружие массового поражения. Все равно что ракетами долбить. А плавунцы категорией поменьше, они вроде танков. Даже вроде БТР. Они могут рискнуть, понимаешь? Рискнуть жизнью Элизы, чтобы отбить ее у нас. Такой риск для атлантов будет вполне оправдан, если принять твою теорию на веру. Они отобьют ее, если получится, но если не получится, то, с их точки зрения, лучше убить ее, чем она достанется нам. Они ведь тоже понимают, что в наших руках может оказаться гибрид атланта.

– Н-да… – Женщина вздохнула. – Тоже верно. Куда ни кинь, всюду клин. Какой выход видишь?

– Адекватный, – с усмешкой ответил Делягин. – Они идут на риск, и мы пойдем на риск. Почему нет? Если останемся в маяке, нам крышка с гарантией. Тут даже к бабке ходить не надо. Нужно выбираться из этого каменного гроба.

– И куда?

– На запад. Будем прорываться на базу.

– А есть шансы? – с сомнением спросила разведчица.

– Смотря какой транспорт удастся раздобыть.

– Ну, машины на ходу в поселке есть. Может, даже гусеничные. В таких местах без них никуда. Но я не уверена, что…

– Я не о них думаю.

– А о чем? – заинтересовалась Савельева.

Делягин взял ее за локоть и подвел к защищенной бронестеклом бойнице. Ощущение близости ее тела было приятным, на миг спутав его мысли. Женщина не вырвалась, не отстранилась, заставив сердце капитана забиться чаще. У него мелькнула мысль, что в более спокойной обстановке можно было бы даже попытаться нарушить субординацию и отважиться пощупать, что у товарища майора под костюмом. Но сейчас точно было не до амуров. Дожить бы до рассвета…

– Видишь, «Зубры» на воздушной подушке? – сказал он вместо этого. – Разбомбленные слизнями?

– Ну?

– Все поврежденные, один сгорел. А один только с дырами в надстройке. Но главное, у него красный вымпелок на антенне трепещет. Не могу гарантировать, но кажется, раньше его не было. Может, этот флажок – сигнал нам: мол, мы тут, живые, боимся шевельнуться, чтобы не вызвать огонь на себя, спасайте нас…

– А может, он там уже давно висит, просто ты не обращал внимания? А может, это просто знак отличия в боевой и политической подготовке?

– Может быть. Но из головы он у меня не выходит с рассвета, как я его заметил. Понимаешь, шансов у нас все равно фактически никаких. Нам и так крышка, и эдак. Почему бы не попробовать добраться туда?

– Ну… Логично. Я поддерживаю. Там есть две тридцатимиллиметровые пушки с боекомплектом в три тысячи снарядов. А это уже не шутки ни фига. Можно отбиться от любой погони.

– И две ракетные установки сто сорок миллиметров, – напомнил Делягин. – Ракеты «Зубры» выпустить не успели. Шестьдесят таких ракет весь этот поселок с землей сравняют. Но главное, там под броней есть рация. Такой слой металла должен был экранировать электромагнитный импульс. Можно будет связаться с базой, запросить помощи и косить тварей до ее прихода. Боекомплект большой, надолго хватит. Если плазменных слизняков в ход не пустят, можем выжить. Других шансов не вижу.

– А если он еще и на ходу… – мечтательно протянула Савельева. – И если экипаж там тихонько притырился, прикинувшись шлангами…

Она по-прежнему стояла вплотную к нему, и он ощущал, насколько это приятно. А главное, это не было неприятно ей.

– Тогда решено, – проговорил он неожиданно охрипшим голосом. – Будем пробиваться…

Делягин собрал на «оружейной палубе» весь личный состав, включая людей Рэя, и озвучил новую боевую задачу. Народ воспринял ее с воодушевлением. Во-первых, все засиделись на маяке, а дальнейшие перспективы оставались туманными, что неизбежно деморализовало бойцов. Во-вторых, это был шанс. Реальный шанс выжить.

– Пока они там телятся и раздумывают, как нас прихлопнуть, – расхаживая вдоль шеренги бойцов, вещал капитан, – мы предпримем дерзкий бросок в направлении «Зубров» и попытаемся установить контроль над уцелевшим кораблем. Возможно, там есть экипаж, но я не хочу давать вам пустую надежду. Одно могу сказать точно: там есть установки МС-227 калибра сто сорок миллиметров, и мы, хотя бы напоследок, сможем показать, на что годится российская морская пехота. Есть такое?

– Так точно! – хором рявкнули бойцы.

– Наш девиз?!

– Где мы, там победа!

От громогласных выкриков сколопендры внизу забеспокоились, снова пришли в движение. Савельева, поглядывая на позиции противника через бронированное стекло, заметила, что членистые твари ведут себя странно – десятками, в несколько слоев, забираются на спины жукам-плавунцам, образуя поверх них шевелящийся, маслянисто-шуршащий панцирь.

– Вот зачем они столько этой мелочи нагнали! – воскликнула она. – Многоножки живым щитом прикрывают жуков от напалма!

Делягин выглянул наружу и тут же закричал:

– Уэйн! Уэйн, ты мне нужен!

Индеец взбежал по лестнице из комнаты на втором этаже, куда унес до предела уставшую Элизу. Непонятно было, сколько вообще часов ей пришлось непрерывно бодрствовать.

– Нужны веревки. Срочно. Длинные и крепкие, – сообщил Делягин. – Твари пасут дверь и готовят штурм с юга, а мы спустим людей с северной стороны верхней площадки…

Но морские твари не дали людям спокойно осуществить свои планы.

Прикрытые живыми щитами из многоножек, жуки-плавунцы пошли в атаку. Как и предполагал Делягин, их боевая функция оказалась сродни функции танков, тогда как сколопендры обеспечивали им прикрытие, выступая в роли мотопехоты, – вот только обычная мотопехота не способна прикрывать бронетехнику от поражения собственными телами. Сами же жуки от танков отличались мало, разве что размеры имели более скромные.

Перебирая лапами, они устремились к маяку, то и дело выплевывая небольшие порции плазмы размером с кулак. Ионизированного газа для этого требовалось немного, поэтому жуки имели несравнимо более высокую скорострельность, чем огнеплюи или слизняки, но вместе с тем и намного меньшую разрушительную силу. Такой плазменный заряд не мог пробить стену, но все же выкрашивал куски кладки, в результате чего оставались воронки, число которых быстро росло. Между жуками сновали сколопендры, а чуть дальше, ожидая, когда в стене будет проделана дыра достаточных размеров, собирались двуногие штурмовики, вооруженные разномастным огнестрельным оружием. По всему было видно, что атлантам надоело играть с людьми, и они решили усилить натиск, даже рискуя причинить вред Элизе.

Применять в такой ситуации напалм было малоэффективно, так как сколопендры на спинах жуков приняли бы весь удар на себя, а сновавшие у них под ногами членистые твари готовы были занять места погибших. От незагущенного бензина толку тоже теперь было немного, поскольку, создав огненную стену, люди ничего не добились бы – жуки могли плеваться плазмой и через нее, с безопасной дистанции.

Но действовать было необходимо. И не только из принципа, но и чтобы связать противника боем, пока основная часть бойцов будет спускаться по северной стене маяка при помощи веревок.

Делягину пришлось разделить людей. Большую часть он отправил наверх, на северную стену, а десятерых оставил у бойниц с реактивными и подствольными гранатометами. От другого оружия проку не было никакого. Капитан поздравил себя с тем, что до сих пор рачительно экономил эти боеприпасы, так как именно теперь они могли принести наибольшую пользу.

Сержант Макаров, осмотрев местность через северные бойницы, обратил внимание командира на три внедорожника, в ярости отброшенные гигантской каракатицей, которая когда-то подкапывалась под дверь мяака. Один опрокинулся и был сильно поврежден, но два других ударами разъяренного моллюска были сдвинуты к северу, почти до полосы сухой земли, отделенной от поселка зарослями высокой осоки. Тот, что принадлежал залетным бакланам, остался на колесах и почти не пострадал, у другого были примяты кузов и бок, на котором он лежал.

– Его на колеса поставить – раз плюнуть, – прикинул Макаров. – Ключи остались в замках зажигания. Завел и поехал. Так что вперед и с песней!

– Что значит – «вперед и с песней»? – в очередной раз начал закипать Делягин.

– А то и значит, – беспечно отозвался сержант. – Маяк без обороны оставлять нельзя. Кто-то должен остаться и палить из всего, что стреляет, иначе твари сразу просекут, что мы линяем. И возьмут нас тепленькими. Вот я и останусь. – Он внезапно посерьезнел. – Только ты мне Таксынбаева потом не тронь, капитан! А то я погибну, превращусь в призрака и замучаю тебя лязгом цепей по ночам. Я понятно доношу?..

И вновь капитан не нашелся с ответом. Макаров был кругом прав. Поставить наглого добровольца на место, резко отчитать его за дерзость, а потом назначить вместо него другого смертника? Так это повлияет на бойцов еще более деморализующим образом…

– Нет! – раздался из-за спины полный сарказма голос Савельевой. – Вы уж извините, товарищ сержант, что нарушаю субординацию, но вынуждена отменить ваше решение.

Делягин с Макаровым обернулись и увидели женщину-майора. По бокам от нее стояли двое ее терминаторов.

– Останутся мои люди, – твердо заявила она. – Это вопрос не геройства, а эффективности. У них самая продвинутая броня. Если ударят инфры, то только мои ребята и устоят в глухих шлемах. Это обсуждению не подлежит, это приказ – для них и для вас. Остальные наверх!

Она была права, это сразу поняли и капитан, и сержант. Сейчас действительно было не до бравады и геройства, потому что на кону стояла жизнь нескольких десятков человек. А может, и больше, если выжил экипаж «Зубра».

Когда морпехи покинули «оружейную палубу», штурмовики ФСБ надели глухие шлемы, став еще больше похожими на грозных боевых роботов, и молча принялись за работу. Их беспроводные переговорные устройства имели экранирующую защиту от электромагнитного импульса, а потому сохраняли работоспособность, давая возможность дистанционно общаться во время боя.

Один из штурмовиков принялся отстреливать по жукам имевшиеся выстрелы из РПГ-7, не сделав ни одного промаха, другой тремя пинками разнес деревянный стеллаж на доски. Их он установил у южных бойниц, изолентой примотав к каждой по аркебузе. Но пускать их в ход он не спешил, ожидая, когда у товарища закончатся боеприпасы.

Делягин подумал, что так и не узнал их имен. Они до сих пор оставались для него анонимными фигурами без лиц из ФСБ. Терминаторами. И так же, как роботы, как штурмовики атлантов, они безропотно шли на смерть по приказу своего командира, чтобы… чтобы…

Э, нет. Аквамены идут на смерть, чтобы позволить своим собратьям уничтожить больше противников и принести победу хозяевам. А пожертвовать собой, чтобы спасти других, способны только люди.

Настоящие люди.

Видя бойцов в проемах бойниц и получив от летучих рыб информацию, что Элиза поднялась выше «оружейной палубы», ракоскорпионы, уже не боясь задеть девушку, начали обстрел маяка дротиками. Били очень прицельно – отравленные шипы влетали в окна и вонзались в деревянные брусья, но пробить карбоновую броню штурмовиков отравленными колючками было невозможно, хитиновые острия ломались и отскакивали от гладких черных пластин.

Установив аркебузы, второй штурмовик спустился в подвал и принялся начинять порохом и снаряжать фитилями все емкости, какие только попадались под руку. Уже через пару минут он начал минирование первого этажа и нижней части лестницы, после чего, вернулся на «оружейную палубу».

Уэйн Симпсон, поднявшись на верхнюю площадку вместе с морпехами и Элизой, первым делом швырнул на запад с десяток самодельных дымовых шашек. Из одних он удалил замедлители, в других оставил, чтобы они сработали не все сразу, а вразнобой, группами.

Оранжевый дым быстро распространился по широкому фронту, и еле заметным ветром его начало сносить на восток, к океану. В результате образовалась плотная дымовая завеса, не позволявшая острокрылым рыбам разглядеть, что происходит. Жукам она затрудняла прицеливание, так как дым сносило шлейфами не только к северу от маяка, но и к югу.

За это время по веревкам спустилось вниз больше половины группы. Первым делом те, кто оказался на земле, под прикрытием дыма поставили на колеса перевернутый внедорожник, затем оттолкали обе машины за полосу осоки, способную скрыть отступление людей, даже когда развеется дым. Моторы заводить не спешили, опасаясь привлечь внимание сколопендр.

– Я уйду с площадки последней, – заявила Элиза охотнику. – Иначе эти поймут, что меня больше нет на маяке. Они меня чувствуют. Или то, что во мне…

– А я не уйду без тебя, – твердо ответил Уэйн. – Хотя бы потому, что ты слаба и сама не спустишься по веревке.

Девушка покачала головой, но возражать не стала.

Когда спускались последние бойцы, Уэйн накрепко привязал Элизу к себе, обкрутив веревку вокруг своего пояса и ее талии, а по другой веревке соскользнул в клубящийся оранжевый туман.

Штурмовики ФСБ на «оружейной палубе» вовсю имитировали бурную деятельность на маяке целого отряда морской пехоты – палили из всего, что подворачивалось под руку, включая аркебузы. Но перезаряжать их было некогда, и когда все стволы опустели, учинив среди морских тварей немалое опустошение, в ход пошли остатки гранат и самодельные бомбы из пороха.

Взрывы оказались самым эффективным средством борьбы с огнедышащими жуками, так как ударной волной с их спин сносило копошащийся щит из многоножек, после чего плавунцы становились уязвимыми. Эфэсбэшники не упускали возможности этим воспользоваться, в результате перебив без малого половину огнеплюев. Но и те не оставались в долгу – оставшиеся, войдя с юга в зону дымовой завесы, все же смогли все вместе сконцентрировать огонь на одном участке стены и пробить в ней брешь.

Через дыру потоком хлынули сколопендры, но когда они заполнили весь первый этаж, начали рваться самодельные пороховые мины, размазывая тонкопанцирных тварей по стенам. Дыму было столько, что он повалил из бойниц и верхнего люка, но штурмовикам это проблем не доставило, так как их костюмы были оснащены дыхательными фильтрами и инфравизорами, позволявшими видеть в любых условиях.

Один из терминаторов, обвешавшись двумя автоматами и боекомплектом, спустился вниз и принялся деловито, почти в упор расстреливать напиравших жуков через ими же пробитую брешь. Другой выпустил три последние гранаты из РПГ-7 в маячивших на юге инфр, снарядил пулемет последней лентой и присоединился к товарищу.

Вместе они ураганным огнем уничтожили всех жуков, которых можно было достать через дыру в стене, после чего распахнули дверь и выбрались в западный сектор.

Там работы было невпроворот – твари, почуяв отсутствие Элизы внутри маяка, забыли про эфэсбэшников и всем скопом бросились наперерез отступавшим.