Крылья для двоих. Развод

Глава 41

Лидия.

– Лидочка, прошу тебя… Ну, постойте же ты!

А я ведь грезила услышать заветные слова: люблю, мечтаю о тебе, хочу вернуть… Тонула в омуте обиды и боли, заживо сгорала… Дышать не могла, жить… И молчала, молчала… Сбежала вместо того, чтобы дать мужу пощечину и поговорить…

Я жаждала его признаний. Сейчас же они мне не нужны…

Наверное, любая другая баба ни минуты бы не молчала. Все мужу в лицо выплюнула, а я, интеллигентка долбанная, решила другим путем идти. Теперь по судам вот бегаю…

– Не трогай меня, Рост. Только не сейчас, когда…

– Лидочка, прости меня. Я ошибку совершил, – шепчет Ростислав, ища моего взгляда. – Не понимаю, что мне голову вскружило? Успех, уважение коллег… Я себя чуть ли не богом почувствовал. Перспективный врач, будущий профессор… Тут Милашка подвернулась. Я ничего не планировал с ней серьезного. Я… Дурак я, Лид. Таких, как ты нет больше, милая.

– Рост, разве теперь это имеет значение? После всего, что было? Я не прощу, Ростик. Никогда… Все что угодно, но не такое…

Воздух замирает, скованный летним зноем. Пахнет так насыщенно, что кружится голова – пыльцой, пылью и раскаленным металлом… Губы немеют. Каждое слово дается с трудом. Да и зачем они нужны, если ни черта не помогают? Поздно уже что-то говорить… Или, напротив, рано? Не готова я сейчас… Вымотана, обесточена. Сил никаких… Ростик всегда толстокожим был. Сейчас тоже мало что изменилось…

Волгины давно ушли. Бросили на меня полный пренебрежения взгляд и скрылись за поворотом.

Тимур терпеливо ждет меня поблизости. Сидит на лавочке возле здания суда, неотрывно следя за нашей с Ростиком «милой беседой».

– Лида, у нас же семья… Прости ты меня, родная. Прими обратно. Поедем домой, к Ванечке. Не нужна мне эта квартира… Если ты думаешь, что я из-за нее… Я на десять таких квартир заработаю.

Устала я уже, ей-богу… И ни единому его слову не верю. Ростик – достойный сын своих родителей. Да и как можно поверить тому, кто отрезал твои крылья? Вырвал их с корнем, оставив зияющие раны?

– Рост, я разлюбила тебя. Так понятно?

– Не верю я, Лид. Моя ты… Меня одного любила всегда.

– А теперь не люблю… Что тебе непонятно? Пусто у меня… вот здесь, – касаюсь грудины.

«Не люблю, не люблю»… Воздух вдруг сбрасывает оковы зноя и взвивает подол юбки. Овевает кожу и уносит мои слова куда-то ввысь. Во Вселенную… Я его не люблю… Потому что люблю другого – сидящего под палящим солнцем мужчину…

– Этого, что ли? – косится Рост на Тимура.

– Мы развелись, Ростислав. Я тебе ничего больше не должна.

– Когда придешь к нам? Тебе можно общаться с сыном только в нашем доме.

– Спасибо, что напомнил, – с горечью протягиваю я. – Я приеду не одна.

– Этого… я не пущу в дом.

– Я не доверяю вам, Ростислав. Боюсь вас, понимаешь? Всех Волгиных.

– Лид, это уже ни в какие рамки не лезет, – обиженно произносит Рост. – Ты за кого нас принимаешь? Тебя этот… надоумил, так относиться?

– Его Тимур зовут. И хватит уже делать из меня дуру. Я знаю про пансионат для психически больных и…

– Господи… Лид, мы с папой пансионат для мамы профессора Доренко искали. Отец его очень уважает и… Мы помочь хотели. То, что ты увидела, не относилось к тебе. Лидочка, тебе ничего не угрожает в нашем доме. Поедем? Я даю слово, что никто тебя и пальцем не тронет.

– Нет, Рост. Адвокат настоятельно не рекомендует мне ездить в дом одной. Прости… Я позвоню тебе. Надеюсь, номер не изменился? У меня-то новый…

– Буду ждать звонка. Лид, подумай над моим предложением. Я хоть завтра готов идти в загс и подавать новое заявление. Я тебя люблю.

Он наклоняется и целует меня в щеку… А у меня… Ничего. Ничего внутри, кроме раздражения и отвращения. Ростислав уходит, а я почти бегу к Тимуру… Он еще не знает, что подарил мне крылья… Новые – пока еще маленькие, но уже крепкие… Еще немного, и я смогу взлететь.