Крылья для двоих. Развод

Глава 60

Лидия.

«Как вы там, Ростик? Ванечка скучает по бабуле и дедуле. Попросил написать вам и поинтересоваться планами. Все в порядке? Как здоровье твоих родителей?»

Пишу, а руки предательски дрожат… Небо светлеет, легкий ветер несет пожелтевшие, пожухлые листья, поднимая пыльный шлейф. Клумбы возле дома изобилуют цветущими астрами и хризантемами, через приоткрытую форточку в кухню проползают ароматы осени…

В душе так же… Такие же уснувшие, увядшие обида и ярость с буйствующим желанием добиться правды.

Если я ошибусь, все останется прежним. Я буду забирать сына по расписанию и унижаться перед Волгиными.

И у меня не будет больше повода заставить их отдать мне сына…

Тихонько открываю створку кухонного шкафчика и достаю турку. Дети спят. Тимур тоже. Мы долго любили друг друга… Он ничего не говорил о будущем, а я и не ждала… Принимала его неистовые, полные жара и жадности поцелуи, и отдавалась в ответ. Всю себя ему дарила, до донышка…

Наливаю в горячий кофе сливки и замешиваю тесто на оладьи. Совсем скоро приедет мама. Вздохнет взволнованно, окинет меня беспокойным взглядом и промолчит, доверившись судьбе.

«Спасибо, что написала. Мне приятно. Родители уехали по делам за город. Наверное, вернутся поздно вечером. Скучаю по тебе, Лид. Передавай Ванечке привет».

Уехали! Они уже уехали. Значит, и нам нужно выдвигаться.

Готовлю хлеб с маслом и сыром, слыша тихий писк будильника, доносящийся из спальни.

Сонный и улыбающийся, в кухню входит Тим. Прижимает меня к груди и зарывается носом в мои волосы…

Всю жизнь бы так стояла, ей-богу…

Сердце трепещет в груди, в носу щиплет… Я так сильно его люблю… Интересно, он хотя бы половину того, что я испытываю, чувствует?

– Привет. Проснулся от аромата кофе. Напоишь?

– Да. Нам уезжать пора, Тим. Ростик написал, что родители уже выехали. Нужно срочно звонить Вадиму Семеновичу.

– Не волнуйся, успеем. Вряд ли они приедут на пять минут. Я почти уверен, что разговор с Волошиной будет долгим.

Надеваю джинсы и белую толстовку с капюшоном, собираю волосы в высокий хвост. Макияжем пренебрегаю. Поглядываю на часы, мысленно поторапливая маму.

– Доброе утро, Татьяна Степановна, – тихонько произносит Тимур, когда я выуживаю из кармана смартфон, собираясь звонить маме.

– Слава богу, ма. Мы поедем, ладно? Тесто на оладьи подошло. Детки спят еще.

– Ну и хорошо. Поезжайте с богом.

Тимур запускает двигатель, включает подогрев сидений, очевидно, заметив мою нервную трясучку.

– Лидочка, расскажи мне что-нибудь? – просит он, трогаясь с места.

– Это ты меня так отвлечь пытаешься?

– Вроде того.

– Знаешь, с недавнего времени я стала сравнивать свое состояние с погодой. Иногда они созвучны, вот как сегодня… Перегоревшие, умершие чувства. Пылающие, как осенние цветы, обида и чувство несправедливости, похожие на дождь слезы…

– Тебе бы книги писать, Лидусь.

– Лидусь? Меня так называл папа. Он бы никогда не допустил, чтобы со мной такое случилось. Хорошо, что у Мариши есть ты… Никогда себе не прощу, если…

– Не будет никаких если, Лид. Все будет хорошо. Мы справимся. Если ошиблись – уедем домой и будем решать проблемы по мере их поступления. И зря ты думаешь, что родители всегда все видят и понимают правильно. Не смог бы папа убедить тебя… Ты же любила Роста? Кого бы ты тогда послушала?

– Ты прав, – вздыхаю я. – Никого бы не стала слушать. Мама ведь тоже была против. А я думала, что такая любовь одна на миллион… А теперь…

Вздрагиваю от звука входящего звонка.

– Да, Вадим Семенович. Мы уже выехали. Отлично. Не волнуюсь, нет… – вру я, поглядывая на Тимура.

– Едет? – уточняет Тим, когда я завершаю разговор. – Один или…

– Вдвоем со знакомым опером. Неофициально. Но полномочия у того есть, если что…

– Лид, все будет хорошо. Ты мне веришь? Теперь все по-другому – у тебя есть квартира. Ты же планировала продать ее и…

– Уехать в Сочи? – вспоминаю нашу давнюю беседу я.

– Ну… Вряд ли Волгины дадут свое согласие на это. Но ты можешь купить уютную квартиру с новым ремонтом и открыть собственное дело. Тогда никто не сможет запретить тебе воспитывать сына.

– Спасибо тебе, Тим… Твои слова всегда действуют на меня, как бальзам.

Он не сказал о своем отношении к моему отъезду… Он-то согласен, чтобы я свалила в Сочи? Наверное, да, если промолчал… Глубоко вздыхаю, устремляя взгляд в окно. Нужно отвлечься. Успокоиться, переключить внимание на что-то другое…

До Аграрного недолго ехать. Тимур заправляет машину и покупает нам капучино в пластиковых стаканчиках.

Солнце то и дело выглядывает из-за туч, добавляя сердцу тепла…

Ничего они мне не сделают… Посмеются разве что, если мы ошиблись…

Вадим Семенович просит Тимура остановиться возле небольшой, поселковой автостанции.

– Доброе, друзья. Это Георгий, мой друг, – знакомит он нас с приятелем – высоким, крепким мужчиной немного за сорок.

– Здравствуйте, – кивает Георгий. – С делом погибшей Ларисы я познакомился. Там много непонятного…

– О чем вы? – спрашиваем мы в унисон.

– Травма слишком сильная. Ларису добивали. Не могла она так удариться, упав с высоты собственного роста. Но следак закрыл дело, поверив в репутацию семьи Волгиных. Так что… По-хорошему, нужно возобновлять расследование.

Я уже сама не понимаю, чего хочу больше? Чтобы Волгины были причастны к гибели Ларисы или невиновны?

– Поедем на Степную, – предлагает Вадим Семенович. – Будем действовать постепенно.

По навигатору находим нужную улицу. Тимур медленно едет по бездорожью, приглядываясь к приколоченным на заборах табличкам с номерами.

– Их машины нет, Тим… – произношу чуть слышно.

В висках шумит… Перед глазами мелькают черные мушки. Пытаюсь отдышаться, но ни черта не помогает.

– Успокойся, Лида. Они же не дураки ставить ее перед воротами Волошиной. Насколько я успел запомнить, машина у Волгиных красная.

– Ох, Тим… Нам, выходит, тоже нужно прятаться?

– Безусловно.

Прячемся за поворотом, издали замечая машину Волгиных, припаркованную под раскидистой ивой. Значит, они тут. Именно к Волошиной приехали, а не потому, что присматривают домик на природе…

Дожидаемся Вадима Семеновича с Георгием, чтобы решить, как поступить правильно.

– Нужно просто войти туда и все, – предлагает Тимур.

– Войти могу только я… Попробую подслушать их разговор.

Тучи застилают солнце… Поднимаю взгляд в посеревшее небо, цепляя тонкий, ускользающий лучик… Тревожно на душе. Страшно, волнительно.

Пожухлая трава в поле колышется как море, поверхность глубоких луж идет рябью…

– Идемте. А там видно будет.

Забор вокруг дома покосившийся, выцветший. Калитка скрипит от порывов ветра, покачиваясь на двух ржавых петлях.

Нехотя, но мужчины соглашаются отправить меня на разведку. Да и вламываться в дом такой толпой – такая себе идея. Проскальзываю во двор на цыпочках и припадаю к стене. Домик старый, бревенчатый, с облезшими от времени ставнями. Повсюду трава и сухие ветки. Жилье кажется заброшенным… Окна кое-где разбиты, покрыты толстым слоем пыли…

Может, Волошина не здесь живет? А Волгины хотят купить дом, чтобы снести его и построить новый?

Вполне возможно, здесь и нет никого? И мои старания остаться незамеченной тщетны?

Почти не дышу, прислушиваясь к звукам. Из поржавевшего уличного крана капает вода, рядом стоит белое, чистое на вид ведро. Крадусь вдоль стены и достигаю крыльца.

Все же в доме есть жильцы… На ступеньках валяются испачканные землей калоши, здесь же – похожие, видавшие виды тапки…

– Нам тебя придушить выгоднее, идиотка. Сколько можно бухать, Тася?

Прикусываю губу, чтобы не заорать в голос…

Внутри моя свекровь.

Осторожно приподнимаюсь, пытаясь их разглядеть… Окно зашторено. Вижу мелькающее, синее пальто свекрови. Вынимаю смартфон из кармана и включаю диктофон. Надеюсь, экспертам удастся разобрать их реплики?

– А как не бухать, Лена? Это ведь вы меня… Вы меня до такого довели? – истерично всхлипывает неухоженная, нечесаная женщина, сидящая за столом – ее мне удается разглядеть через щель между шторками.

– Что? Антон, ты слышишь? Мы тебя всю жизнь кормим и поим, а ты…

– Да лучше бы я сама себя кормила! Меня ищут те люди… Новая хозяйка моей квартиры так сказала. Значит, скоро найдут. Вот зачем я им понадобилась? Скажи на милость?

– Не найдут! А если найдут, то что с того? Ты никто, Тася! Заруби себе это на носу. Ты у меня роды принимала и… Это не запрещено. С чего ты взяла, что они к тебе приходили? Может, это мошенники?

Значит, Елена не допускает мысли, что к новой хозяйке приходили мы с Тимуром? Или она блефует? Давай же, родная… Скажи что-нибудь эдакое… Дай мне зацепку. Не зря же я многие месяцы пыталась докопаться до правды?

Смартфон подрагивает в моих руках… На экране то и дело всплывают сообщения от Тимура и Вадима Семеновича. Игнорирую их, боясь, что запись прервется…

– Ага, мошенники. И они знают про подмену, Лена. Принимать роды не запрещено – а вот красть детей…

– Заткнись! Ты получила щедрое вознаграждение за помощь.

– Знаешь, Лен, почему я бухаю? Мне та баба во снах приходит. Мерещится все время. Ты у нее сынишку украла, а она повесилась с горя. На тебе две жизни… Руки твои в крови… Я всю жизнь живу, как сорная трава… Ни семьи, ни детей. Все из-за тебя. Не могу больше врать! Пусть те люди приезжают, я все им выложу. Дам показания и сяду, если нужно будет.

Имена, Господи… Мне нужны имена…

– Антон, кажется, Тася устала, – металлическим голосом произносит Елена Васильевна.

Антон Олегович за это время не проронил ни слова.

Он молча поднимается с места и подходит к столу.

Боже… Они ее убивать собрались?

На столешнице появляется медицинский чемоданчик свекра – он везде с ним ходит…

«Быстро сюда! Немедленно!», – пишу Тимуру и Вадиму Семеновичу.

Поглядываю на калитку, но за ней никого нет… Наверное, мужики отошли в сторону, чтобы не привлекать лишнего внимания соседей? Да и связь тут неважная… Тимур не прочитал сообщение. Вадим Семенович тоже…

Что делать? Позволить им избавиться от свидетельницы?

А потом всю жизнь винить себя в чужой гибели?

Прячу смартфон в карман и решительно иду в сторону крыльца.

Замираю на входе, услышав вопли Таисии…

Звоню Тимуру. На мое счастье, дозвониться удается с третьего раза.

– Вы где? Срочно сюда! Мне нужна помощь.

Двери с треском распахиваются, являя взору любимую свекровь…