Кто репрессировал в 30-х: Братья Берманы? Сталин? Или...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В этой детективной истории, несмотря на то, что убийца Кирова был известен сразу, не скрывался, не отрекался от убийства, признался в убийстве, до сих пор наши современники спорят по двум вопросам: кто и зачем убил Кирова?

У либерал-демократов одна версия — убийство Кирова организовал Сталин, потому что убирал конкурента, ибо на 17 съезде партии депутаты хотели Кирова выдвинуть вместо Сталина. У этой версии много изъянов. Во-первых, судя по голосованию на 17 съезде, шансов у Кирова стать Генеральным секретарем не было, — если бы он вдруг задумал претендовать на этот пост. Во-вторых, и главное — Киров на этот пост не претендовал, не претендовал хотя бы потому, что Сталин для него был близким другом, причем в статусе «старшего» друга. Поэтому, как отметил в своей книге глава еврейской общины Харькова Э. Ходос, Киров и поступил соответственно, когда у партийцев возникла такая провокационная мысль: «Известен следующий факт: в 1934 году Косиор и Чубарь обратились к Кирову с предложением сменить Сталина у руля власти. Киров не только отказался, но и передал Сталину содержание разговора — результат известен».

Для известного одиночества Вождя, у Сталина к Кирову примерно с 1932 года были необычайно теплые дружеские отношения. Только с Кировым и отчасти с Молотовым Сталин мог полностью расслабиться, откровенничать, делиться сомнениями. Сталин посещал баню всегда один, затем исключением был только С. Киров. С ближайшими своими помощниками — Молотовым и Кагановичем Сталин в баню не ходил. «Киров был большой агитатор. Как организатор он был слаб», — отметил В. Молотов. У Сталина рядом были хорошие организаторы — Л. Каганович, В. Молотов, В. Куйбышев, а С. Киров был ценен для Сталина другими качествами: во-первых, как прекрасный зажигательный русский трибун, которого уважали рабочие. Во-вторых, для Сталина были ценными личные отношения с Кировым, который славился своей широкой щедрой улыбкой, веселым оптимистическим характером, шутками, своим откровением, прямотой, и Сталин был уверен — этот русский не предаст, Сталин в общении с Кировым расслаблялся, отдыхал душой и перегруженными мозгами.

К зависти многих С. Киров, приезжая в Москву, останавливался на ночевку по приглашению Сталина в его квартире. Недоброжелатели Сталина доказывая версию о причастности к убийству Сталина, выдвигают два аргумента: первый — ссылаются на Никиту Хрущева, который на 20-м съезде партии на закрытом заседании сказал, что к убийству Кирова причастен Сталин. Понятно, что «сверхмудрый» Хрущ после смерти Сталина ради очищения себя и партии перед народом всю грязь и кровь партии и её членов валил на «мертвого льва», на Сталина, вероятно, оправдывая свою мерзость тем, что и после смерти Сталин хорошо послужил своей партии.

Второй аргумент антисталинистов состоит в том, что Сталин якобы очень ревностно относился к своей власти и болезненно, ревниво воспринял голосование на 17 съезде партии в январе 1934 года, когда против Кирова проголосовало 4 делегата, а против Сталина, по свидетельству зам. председателя счетной комиссии Верховых, проголосовало 292 делегата. Тогда уязвленный Сталин приказал оставить официально против него три бюллетеня, а 289 бюллетеней уничтожить. Но тогда друг Сталина Сергей Киров не подвел, — успокоил Сталина, что на его место ни в коем случае не претендует, и откровенно поведал, что его некоторые партийные деятели подталкивали претендовать на пост генерального секретаря. И дружеские отношения Сталина и Кирова после съезда опровергают этот аргумент.

Уже после этого съезда, на котором отразилась жестокая сталинская коллективизация, мы можем наблюдать отношения Сталина и Кирова из дневника Марии Сванидзе: «После обеда у него было благодушное настроение, он подошел к международной вертушке, вызвал Кирова, стал шутить. Советовал немедленно приехать в Москву, чтобы защитить интересы Ленинграда. И. (Иосиф) любит Кирова, и ему, очевидно, после приезда из Сочи хотелось повидаться с ним, попариться в русской баньке и побалагурить» (из исследования Э. Радзинского).

В 1934 году после съезда Сталин именно с Кировым дружно составлял учебник истории России и СССР. Поэтому понятно, что когда Сталин узнал об убийстве 1 декабря 1934 года самого близкого, единственного друга С. Кирова, то немедленно приехал в Ленинград и на вокзале, шагнув с вагона с душевной болью, в сердцах, со словами «не уберегли Кирова» ударил наотмашь по лицу руководителя ленинградских чекистов Медведя. Даже злейшие враги Сталина не утверждают, что Сталин на вокзале, как талантливый актер, разыграл «театральную сцену»; как правило, критики и враги Сталина это многоговорящее событие на вокзале «забывают», проскакивают мимо.

Любопытно было наблюдать как в декабре 2009 года на петербургском «пятом» телеканале версию о заинтересованности и причастности Сталина к убийству С. Кирова изо всех сил неким сверхнаглым и сверхлживым образом пытались навязать телезрителям телеведущие исторической программы писательница-детективщица Татьяна Устинова и «лучший» историк Санкт-Петербурга Лев Лурье. В доказательство этой версии они продемонстрировали личное бредовое мнение какого-то правозащитника Григория Соломоновича Померанца, а в доказательство утверждения Устиновой, повторявшей многократно как «мантру» либералов — «Сталин заказал Кирова», «Это был заказ Сталина», горе-«историк» Лев Лурье привел потрясающий аргумент, доказательство — фантастическую, художественную книгу Гинсбурга-"Рыбакова" «Дети Арбата». И этим Лейба Лурье подписал себе как «историку» позорный смертельный приговор. И эта позорная, лживая телепрограмма современных «лисы Алисы» и «кота Базилио» от истории была показана по телевидению уже после того, как директором музея С. Кирова в С.-Петербурге Татьяной Сухарниковой к 75-летней годовщине убийства С. Кирова были преданы гласности в прессе и по телевидению в начале 2009 года важные, ранее засекреченные, дневники и письма убийцы Кирова Леонида Николаева, об этом Лурье и Устинова точно знали.

Из дневников и писем Николаева вырисовывается довольно «оригинальный» образ убийцы Кирова.

Рис. Леонид Николаев и его жена Мильда Друле.

С детства Леонид Николаев был амбициозным графоманом и вредным завистливым кляузником. А взрослый Л. Николаев — это экзальтированный фанатичный коммунист-карьерист-неудачник и амбициозный дистрофик с ростом — 150 см, весом не более 50 килограмм вместе с революционным револьвером. В своём «Автобиографическом рассказе» (31 мая 1934 г.) Николаев пишет: «После революции я готовился быть профессором медицины». Это желание, скорее всего, связано было с тем, что болезненный Николаев в детстве из-за болезни ног много времени провел в больнице.

А когда он выздоравливал, то вел себя, мягко выражаясь, странновато: «В полицейском участке я был два раза — первый за разгром детской площадки, второй раз — за срыв государственных афиш», — признавался Николаев. Такое впечатление, что этот Ленька неосознанно мстил за что-то окружающему его Миру. Когда Николаев подрос и стал горячим коммунистом, то он выбрал для себя новый объект атаки-разрушения — стал неистово бороться с памятником Петру Первому на территории Сампсониевского собора, и по этому поводу своими требованиями снести этот памятник знаменитому царю забросал все государственные учреждения. На месте уничтоженного старого памятника коммунист Николаев требовал поставить памятник Карлу Марксу за счет сбора денег с жильцов близ расположенных домов. Это была его идея «фикс», это была его идеологическая борьба в мирное время, которую, он надеялся, власти «вверху» заметят и оценят по достоинству и справедливости.

В честь бородатого еврейского идеолога фанатичный Николаев назвал даже одного из своих сыновей — Марксом. Это тот случай, когда мы наблюдаем, — что может сделать с сознанием и психикой человека марксизм-ленинизм, эдакое уродливое дитя коммунистической пропаганды.

Благодаря неимоверному упорству Николаева Советские власти памятник создателю города всё-таки убрали, и победитель императора ликовал, был полон счастья от своей победы. Но победа Николаева оказалась неполной, ибо на памятник коварному лохматому бородачу денег так и не собрали, несмотря на настоятельные требования Николаева собрать деньги с жильцов с применением коммунистического принципа «принудительной добровольности».

Понятно, что с таким «героем» не каждая женщина, тем более нормальная, захочет связать свою жизнь, однако, — «каждой твари по паре». И женщина с «заячьей губой» и болезненным видом после тяжело перенесенного туберкулеза с латышским именем Мильда Драуле решила связать свою жизнь с этим агрессивным коммунистическим идиотом. У этих обоих было что-то общее — «героическое», ибо Мильда Драуле с удовольствием реализовала свою темную «героическую» натуру — когда она свирепо занималась продразверсткой, жестоко грабила крестьян в Лужском районе, где когда-то её отец работал управляющим большим имением. Скорее всего, Бог услышал многочисленные проклятия невинно страдающих хлеборобов и подсунул этой комиссарше в мужья больного, полусумасшедшего, агрессивного дистрофика, который своей неуёмной энергией, замашками и «креативным» наполеоновским мышлением «достал» не только все местные власти и руководство организаций, в которых работал, но в первую очередь свою Мильду, которая была ближайшим объектом его «правильного построения».

Злые языки говорили, что, несмотря на лицо, Мильда была хороша фигурой, зачаровывала горящим взглядом, и, работая в буфете Смольного, естественно прислуживала на различных партийных попойках, и приглянулась любвеобильному «всеядному» С. Кирову, у которого жена долго и сильно болела, не вставала с постели, а Киров не упускал момент порадоваться жизни. И якобы это было единственным логичным объяснением тому, что ленинградские власти дали Мильде отдельную трехкомнатную квартиру во времена острейшего жилищного дефицита. За какие заслуги?

Самолюбивый и тщеславный Николаев не мог не задать себе этот логичный вопрос, но когда дела шли более-менее неплохо — он свои подозрения не распалял, по крайней мере, — за пределы семьи и квартиры, а когда его дела стали совсем плохи, то эти подозрения оказались дополнительной ядовитой каплей в разыгравшейся трагедии Кстати, о близких отношениях в какой-то период между любвеобильным С. Кировым и Мильдой Драуле свидетельствовал уважаемый известный высокопоставленный сотрудник НКВД Павел Судоплатов.

Инициативного, боевого, склочного Николаева постоянно переводили с одной работы на другую, по просьбе сотрудников «спихивали подальше». На месте предыдущей работы, он почти всегда «безошибочно» обнаруживал замаскировавшихся там врагов революции. Эдакий образ «нового человека» для советских литературных классиков — «лишний человек в обществе», «Овод» в мирной жизни, «бунтарь», противопоставивший себя закостенелой забюрокраченной советской машине, «герой», не желающий мириться с затхлым, застойным равнодушным обществом и т.п.

В конце концов Николаева перевели на самую тяжелую и закудышную работу — в Институт истории партии, вероятно, чтобы в дебрях запутанной коммунистами истории этот пламенный боец окончательно сжег свою неуемную энергию. Но не тут-то было — вскоре оказалось, что Николаев и в этом институте умнее всех. А вариантов «куда дальше отправить работать этого "умника" в рамках Ленинграда уже не было, поэтому для руководства института спасительным оказался единственный вовремя подвернувшийся вариант — отправить по призыву партии по акции мобилизации на ж.д. транспорт, — пусть едет в Казахстан, Сибирь или на Дальний Восток.

Николаев стал догадываться о чем-то нехорошем — он вовсю старается, рвет землю из-под ног, а его не понимают, от него постоянно избавляются, поэтому он никак не может сделать карьеру и стать большим коммунистическим начальником, его делают свои же изгоем, он слишком чистый и правильный коммунист, обидно, несправедливо, кругом недоброжелатели, и теперь от него хотят избавиться, оторвать от семьи, ради чего — чтобы работать кочегаром, машинистом или кондуктором? И Николаев «закусил удила» — отказался выполнять поручение Партии.

А в этой истории «избавления от неистового коммуниста Николаева» все варианты были хороши, то есть — против Николаева. По поводу отказа Николаева 31 мая 1934 года прошло экстренное собрание местной партийной организации института, на котором его жестоко наказали за неповиновение — исключили из коммунистической партии. Это была для Николаева грандиозная личная трагедия — его, коммуниста до костного мозга, верного марксиста-ленинца исключили из родной партии. Как это так? И понятно — теперь ему карьеру точно не сделать, начальником не стать и денег не заработать, а он так любил командовать, управлять, направлять.

Теперь дорога для реализации его «потенциала» и реализации его мечты была полностью закрыта. Что дальше? Несчастный растерянный Леонид Николаев «завис» в прострации, потерял смысл жизни: «Увяли взгляды, сила рвенья, тяжелый путь для нас настал, кругом препятствия, тревога, не знаем, кто из нас к чему стремится», — писал задумчиво «белым стихом» Л. Николаев в этот период в одном из писем своей жене. Из последнего высказывания было понятно, что отношения с женой складывались не лучшим образом, «приплыл» — в угол безысходности. В 1934 году Николаеву исполнилось 30 лет.

Далее уже без сарказма и ёрничества можно только по-человечески пожалеть Л. Николаева, — он несколько месяцев безуспешно искал работу, писал просьбы, жалобы, требования, раздумывал о несправедливости жизни, занимался самоедством и своё состояние отчаяния фиксировал на бумаге: «Ведь я не враг, и мне не понятно, почему я вышел из доверия, почему мне нет доступа к жизни, к работе, к учебе». После долгих мытарств Николаев в отчаянии написал письмо Сталину: «Я 5-й месяц без работы, всё это так на меня глубоко отразилось, что остался совершенно беспомощный и болен».

На это письмо Сталину по вертикали отреагировали, и его вызвали в обком на собеседование, чтобы обсудить его проблемы. Но, странное дело, — Николаев на собеседование в ленинградский обком не пошел. Почему? Скорее всего потому, что он понимал, что принципиально его проблемы жизненных целей там не решат, в партии не восстановят, ибо веских оправдательных объяснений — почему он не выполнил распоряжение партии, у него не было. Ну, — дадут ему какую-то захудалую работенку — чтобы с голоду не умер, и его трагедия превратится в вялотекущую трагедию. Разве мог на это согласиться настоящий «герой»? — Риторический вопрос. Настоящий «герой» всю эту историю должен завершить красиво, уйти из жизни громко хлопнув дверью, чтобы эти гады и сволочи его запомнили надолго. К тому же и суровые условия жизни подстегивали к радикальному решению, — 6 сентября 1934 года Леонид Николаев отчаянно и злобно рассуждал в своём дневнике:

«Хоть самого себя ешь, все иссякло, нет продуктов, сегодня только 6-е, до получки Мильды ещё 10 дней — на что жить?» И он опять написал письмо — «крик отчаяния» Сталину, словно давил Вождю на совесть, — от голода погибал его верный, преданный боец. Опять по вертикали спустили настоятельную просьбу разобраться. И когда Николаев очередной раз демонстративно проигнорировал приглашение на собеседование, «сверху» спустились для разговора к нему в квартиру, но он злорадно, мстительно не открыл дверь. И от всех предложений по работе через запертую дверь принципиально отказывался. Вероятно, партийные работники, не попавшие к нему в квартиру и пытавшиеся разговаривать криком через запертые двери, решили, что этот мужик сошел с ума. А одиноко сидящий в квартире принципиальный безработный Л. Николаев себя «накручивал»: «Никто не интересуется тем, как и чем я живу. По характеру своему я форменный протестант всего чуждого, несправедливого в таком огромном хозяйстве, как наша страна. За это я был затравлен в течение целого ряда лет. Мне мстили за всё — за справедливость, за горячность, за мою способность. Мне мстили, и я страдал. Подобно тому, как воспитатель социалистических идей Руссо».

Почти как Иисус Христос, вернее, на коммунистический манер, — бросавший на произвол судьбы своих детей циничный безумец Жак Руссо. А кто не верит, что Руссо безумец или глупец — почитайте составленную им для корсиканцев Конституцию.

А Николаев продолжал строчить письма «наверх», на этот раз он два письма отослал С. Кирову, на которые не получил ни ответа, ни визита. Он уже «достал» всех «наверху» сидя в квартире, на него уже не обращали внимание. И это невнимание к его персоне оказалось последней каплей, толчком к последнему «героическому» акту этой драмы. 29 октября 1934 года Николаев в своём дневнике записал: «Прошло времени немало, 7 месяцев, сперва с убедительными просьбами, потом от косвенного до прямого предупреждения, но ничто не помогает — настал момент действия». И маленький человек, выгнанный из коммунистической партии, забытый всеми «протестант» Леонид Николаев решил протестно застрелить главу Ленинграда и лучшего друга Сталина — С. Кирова. Далее дело оставалось за «техникой» реализации задуманного, за «механикой» убийства. Стоит заметить, — чтобы вызывающе, скандально продемонстрировать свой протест, громко «хлопнуть дверью», прославиться и оставить своё «героическое» имя в истории, Николаев выбрал жертву достойную, не смельчил, и в принципе своей цели добился — в историю вошел.

И в этот момент мы находимся на своеобразной развилке: с одной стороны, можем решить, что эта — вторая версия убийства самодостаточная, верна — Николаев не был «наймитом» Сталина и не был наймитом противников Сталина, а у него было достаточно своих причин и «тараканов в голове», чтобы убить Кирова. В этом случае убийство Кирова не политическое, не идеологическое, если не учитывать своеобразную частную идеологию и политику самого Николаева. Если же мы исходим из того, что некие силы обнаружили протестное «героическое» настроение Николаева, и с какого-то момента стали ненавязчиво его «вести», ненавязчиво ему помогать совершить им задуманное, чтобы использовать его в своих целях, — тогда мы посчитаем вторую версию убийства Кирова недостаточной и перейдём к рассмотрению третьей версии убийства, в которую история с Николаевым входит составной частью. Далее рассмотрим третью версию убийства.

На рассмотренной только что выше стадии (во второй версии) к Николаеву ещё никто коварно не «прилепился», никто не обнаружил его как потенциального убийцу Кирова, никто его в этом статусе «не вел». Итак, Леонид Николаев по вышеуказанным причинам решил убить С. Кирова и приступил к реализации задуманного, начал «охоту». И в его дневнике можно обнаружить следующие записи «охоты» на Кирова: «Веду приготовления подобно Желябову (который покушался на Александра Второго)».

Для «приготовления» много не надо — пистолет, патроны, выследить Кирова и в него смертельно выстрелить. В те времена вопрос — откуда взять пистолет у коммунистов не стоял. Хотя прошло уже более 10 лет после Гражданской войны, но считалось нормальным, когда у коммуниста имелся, висел в кобуре на поясе револьвер или парабеллум на всякий случай. А таких экстренных случаев было немало: во-первых, — обнаружится какой-либо «контрик», а под рукой нет пистолета — вот досада. Во-вторых, — вдруг прорвется из деревни в город с вилами или обрезом разъяренный отчаянный, жестоко ограбленный (раскулаченный) хлебороб или того хуже — казак и выбегает навстречу — а у коммуниста нет пистолета — опасно, беда. В-третьих, вдруг активизируется партийная оппозиция — троцкисты, и давай палить из-за угла и бросать бомбы; многие коммунисты сами были большевиками и занимались кровавым террором, поэтому ситуацию понимали. В-четвертых, в условиях небывалого разгула преступности в любой подворотне могли приставить нож к горлу и «раскулачить», «национализировать» деньги, пальто и сапоги, а с пистолетом всяк спокойнее. Да и ходить властно по улицам с пистолетом на ремне, яко крутой техасский ковбой — эти сладостные чувства трудно объяснить тому, кто никогда так с пистолетом не прогуливался и не чувствовал эту приятную тяжесть — это другое самочувствие и другое восприятие мира. Конечно, вопрос оружия касается только коммунистов, это их привилегия, и кому положено по службе, а для остальных это статья Уголовного кодекса, и это их жизненные проблемы.

Николаев, скорее всего, думал, что подстеречь чиновника даже с охраной не трудно, тем более — что он не собирался особо укрываться, убегать, прятаться, он шел как «герой»-камикадзе на явную демонстративную смерть. Но «охота» получилась у Николаева довольно трудной: «Сегодня опоздал, не вышло — уж больно здорово окружили, тяжело брешь пробить через 20 охранников, — сделал запись он в дневнике, далее, — Сегодня с девяти до двух ждал — не вышел». Наконец Николаев примелькался охране и первый раз был задержан 15 октября 1934 года, при обыске у него нашли заряженный револьвер и схему передвижения С. Кирова. Если наличие револьвера объяснить было несложно, то наличие загадочной схемы передвижения первого лица в Ленинграде не могло не насторожить и не привлечь внимание. Допрос задержанного Николаева проводил заместитель начальника НКВД по ленинградской области Запорожец.

Вот это момент пересечения двух сил — маленькой антикировской и большой антисталинской троцкистской. В предыдущих главах мы наблюдали, что по приказу Троцкого его многочисленные законспирированные единомышленники в СССР в различных структурах власти стали готовить покушение на Сталина и его ближайших помощников. Самый быстрый и короткий путь захвата власти, — это с помощью террористической акции убрать Сталина и его ближайших сторонников. Если это не получалось, то необходимо было готовить длительную технологическую операцию, подобную смещению российского царя. С чего началась Гражданская война в России в 1917 году? — С раскола армии путем создания солдатских комитетов, и бунта в ней, затем перехват взбунтовавшейся солдатской армии. Понятно, что организовать троцкистские солдатские комитеты в Красной армии было нереально. Что оставалось кроме террора? Как использовать армию? Как её поставить на свою сторону? Остается одно — опереться на своих высокопоставленных сторонников в армии, в руководстве армии. На допросе 23 июля 1936 года И. Дрейцер признавался: «Содержание письма Троцкого было коротким. Начиналось оно следующими словами: «Дорогой друг! Передайте, что на сегодняшний день перед нами стоят следующие задачи: первая — убрать Сталина и Ворошилова, вторая — развернуть работу по организации ячеек в армии, третья — в случае войны использовать всякие неудачи и замешательства для захвата руководства».

Заговор троцкистов ускорился после смерти Менжинского, с приходом к руководству ОГПУ в мае 1934 года троцкиста Гершеля Ягоды. М. Сейрес и А. Кан одну из глав своей книги назвали «Убийство Менжинского», и утверждали, что Менжинского убили-«залечили» врач Левин и его коллега Казаков. Через несколько лет на следствии «железный нарком» Ягода с достоинством объяснял: «Я отрицаю, что в деле умерщвления Менжинского мною руководили личные соображения. На пост руководителя ОГПУ я претендовал не по личным соображениям, а в интересах нашей заговорщицкой организации».

У Ягоды с руководителем ленинградских чекистов Ф. Медведем сложились натянутые, даже неприязненные отношения, а заместитель Медведя И. Запорожец оказался очень лояльным к Ягоде.

«Я вызвал в Ленинград Запорожца, сообщил ему о возможности покушения на Кирова и предложил ему не препятствовать этому — объяснял на следствии 19 мая 1937 года Ягода. — Завербовал я его в заговор в конце 1933 года. Обо всем этом я вынужден был предупредить Молчанова и Прокофьева потому, что они руководили следствием по делу б.(бывших) ленинградских чекистов и должны были знать обстоятельства дела, чтобы не допустить прорыва этих данных в допросах».

Понятно, что из всех целей троцкистов Сталин охранялся сильнее, и его убить было труднее, кроме того, Сталин редко покидал Кремль и дачу, мало разъезжал по СССР. В этом смысле его помощники и друзья были намного уязвимее. Из ближайшего окружения Сталина ликвидировать Кирова было эффективнее всего, ибо, во-первых, место Кирова мог занять троцкист, а со времен управления Ленинградом Зиновьева в мощных влиятельных ленинградских партийных и комсомольских организациях было много сторонников Зиновьева и Троцкого. В-третьих, смерть Кирова особенно болезненно ранила бы Сталина, а значит и по Сталину наносился косвенно мощный чувствительный удар, который мог вывести его из равновесия или загнать в депрессию, и оставшемуся в относительном одиночестве Сталину управлять огромной страной было намного сложнее.

В-четвертых, С. Киров в последнее время особенно согрешил, и, по мнению «коренных» троцкистов, заслуживал первый смерти. «О том, что Киров ликвидировал "вонючую контору" под названием ЛЕКОПО (Ленинградский еврейский комитет помощи), Николай Иванович Ежов знал ещё в Москве. Здесь же обнаружилось, что ещё семь лет назад, едва утвердившись после Зиновьева в Смольном, Мироныч распорядился арестовать сильно настырничавшего Шнеерсона, главу любавичских хасидов (он с удовольствием обосновался именно в Ленинграде). Разразился колоссальный скандал. В Москву из Ватикана приехал специальный посол. В ситуацию вмешался Кремль и освободил Шнеерсона. Тот поспешил оставить берега Невы и перебрался в США», — рассказывал в своём исследовании Н. Кузьмин («Возмездие», М. 2004 г.).

Йосеф Ицхак Шнеерсон, которого выслал из СССР Киров, по утверждению одного из современных еврейских лидеров Э. Ходоса был далеко не рядовым раввином, а был главным идеологом в иудаизме того времени — являлся Шестым Любавичским Ребе и руководителем, по мнению Ходоса, радикальной фашиствующей иудейской сектой Хабад: «Хабад — иудео-нацистская секта, построенная по клановому принципу, во главе которой стоит "крестный отец" — Любавичский Ребе». Конечно, слышать такие откровенные утверждения от одного из еврейских лидеров непривычно.

Н. Кузьмин в своей книге указывает, что опытный агент ОГПУ полька Зайончковская предупреждала о готовящемся покушении на Кирова. В её докладе «фигурировали совсем иные имена: Шарангович, Эйдман, Корк, Фельдман. В разнообразных вариантах обсуждались меры Кирова по разгрому еврейских организаций. Выяснилось, что ленинградский раввин И. Шнеерсон вовсе не уехал в Америку, а назначен главным раввином Риги. Из Прибалтики он продолжал поддерживать постоянную связь с городом на Неве. У Шнеерсона обнаружились тесные связи с лордом Мильнером, тем самым, что «устроил» отречение Николая Второго от престола. В нынешнее время Мильнер состоял директором банка "Джойнт сток". Так что пять тысяч рублей, которые Котолынов получил от консула Латвии, были деньгами "Джойнта", т.е. на самом деле вовсе не латышскими, а американскими».

А. Мартиросян в своей книге «Двести мифов о Сталине» (М., 2008 г.) обратил внимание на ещё одну причину особого внимания к С. Кирову: «Основной мотив убийства состоял в том, что именно Кирова лично сам Сталин прочил в генеральные секретари. Непосредственно перед покушением Сталин официально, на Политбюро предложил избрать Кирова секретарем ЦК и освободить его от работы в Ленинграде, мотивируя это состоянием своего здоровья и возрастом! Ясно же, что именно Кирову и предназначалась роль преемника Сталина. А убийство кандидата в преемники — "традиционный" метод подготовки всех "дворцовых" переворотов, с давних времен "традиционный".

Сталин не случайно решил именно его выдвинуть на роль генерального секретаря. Дело в том, что он, как никто другой в партии и стране, прекрасно понимал, что фатально неминуемое в скором будущем военное столкновение с Германией будет не просто войной. Оно будет цивилизационным столкновением по геополитическим мотивам с ярко выраженной этнической окраской — "арийцы" против "недочеловеков", то есть славян. Соответственно, вооруженный отпор в таком столкновении со стороны СССР должен был возглавить именно русский как представитель главного, государствообразующего народа. Потому Сталин и прочил умного, сильного, авторитетного, деятельного и прекрасно понимающего, что к чему, русского по национальности Кирова на роль генерального секретаря».

Даже если хитрый, коварный Сталин играл новой темой, неожиданно обнаруженной на съезде, играл в демократию, и очередной раз притворно демонстрировал пофигизм к высшей власти и проверял этим на лояльность и вшивость своих подчиненных, и этой возможностью «выбора» ещё более усиливал своё положение, и эту игру многие понимали адекватно, то даже Л. Каганович мог забеспокоиться и начать просчитывать процессы в стране — если СССР вместо нацмена, грузина Сталина возглавит русский Киров, лучше не рисковать.

В своём исследовании Н. Кузьмин рассказывает, что в заговор против Кирова была вовлечена группа бывших ленинградских сослуживцев Зиновьева-Апфельбаума, в их числе был Котолынов. На допросе 5 июня 1936 года Н. Карев рассказывал: «При разговоре с Бакаевым я узнал, что последний намерен использовать для организации террористического акта над Кировым существующие в Ленинграде и связанные с ним, Бакаевым, зиновьевские группы Котолынова и Румянцева». Н.А. Карев обеспечивал связь заговорщиков с дачей в Ильинском (где жил Зиновьев). Николай Бухарин в последнем слове на суде в 1937 году объяснял: «Я обязан здесь признать, что в параллелограмме сил, из которых складывалась контрреволюционная тактика, Троцкий был главным мотором движения. И наиболее резкие установки — террор, разведка, расчленение СССР, вредительство — шли в первую очередь из этого источника».

А о себе на суде Бухарин скромно пояснил: «Я, главным образом, занимался проблематикой общего руководства. Так сказать, стороной идеологической». Но Карл Радек на допросе в январе 1937 года отметил боевитость Бухарина, что он упрекал заговорщиков в трусости и малодушии, и требовал: «Перейти к плановому террору».

Советский писатель Илья Эренбург вспоминал, что после убийства Кирова Н. Бухарин в откровенном разговоре с ним сетовал: «Вы понимаете, что это значит? Ведь теперь он сможет сделать с нами все, что захочет. И будет прав». Одно дело — увлеченно играть в конспираторов и рассуждать о переворотах и убийствах, и другое осознание — когда уже в луже крови с простреленной головой лежит в Смольном С. Киров, лучший друг Сталина.

Современные либерал-демократы в этой цитате акцентируют внимание на среднем предложении, и утверждают, что якобы для этого эффекта и права Сталин организовал провокационное убийство Кирова. Конечно, с этой выдумкой я не согласен и акцентирую внимание на последнем откровенном утверждении Н. Бухарина, — доигрались, убили человека, попались, необходимо отвечать, Сталин прав.

На допросе 17 июля 1936 года И. Бакаев рассказал: «По указанию Зиновьева к организации террористического акта над Сталиным мною были привлечены зиновьевцы Рейногльд, Богдан и Файвилович, которые дали согласие принять участие в теракте. Наряду с нами убийство Сталина готовили И.Н. Смирнов и С.В. Мрачковский, которые получили прямую директиву Троцкого совершить террористический акт» (Н. Кузьмин). В заговоре участвовали также бывшие подчиненные Зиновьева-Апфельбаума — его бывший секретарь Н. Моторин и его охранник Е. Дрейцер. Н. Моторин на допросе 30 июня 1936 года объяснял: «Зиновьев указал мне, что подготовка террористического акта должна быть всемерно форсирована и что к зиме Киров должен быть убит». Гершель Ягода на суде в 1937 году пояснял: «Рыков и Енукидзе участвовали на заседании центра, где обсуждался вопрос об убийстве Кирова». Н. Кузьмин в своей работе утверждает, что для ускорения подготовки этого терракта Троцкий специально прислал на помощь своим из Германии опытного террориста-боевика Натана Лурье.

Ягода на следствии объяснял дополнительные свои выгоды: «Я предполагал, что если им даже и удастся убить Кирова, то отвечать будет Медведь. А от Медведя я не прочь был избавиться. Он враждовал со мной».

Итак, доверенный человек Ягоды — И. Запорожец, поняв намерения Николаева, что должен был подумать и как должен был поступить? По сути — одиночка-террорист Л. Николаев был подарком судьбы заговорщикам-троцкистам. Ведь при неудачном или удачном покушении троцкистов-террористов под удар могло попасть большое количество людей со всеми вытекающими негативными последствиями для них и для всей законспирированной троцкистской организации. А в случае с одиноким террористом Л. Николаевым всё заканчивалось на Николаеве, и желаемый результат мог быть достигнут троцкистами совсем бескровно для них. Осталось только Николаеву не мешать, или ему немного помочь дойти до жертвы. Поэтому Запорожец освободил Николаева и вернул ему пистолет, — чтобы он дальше продолжал свою охоту на Кирова. И совсем логично, что когда после убийства Кирова началось следствие, и Николаеву задали вопрос: «Где вы взяли револьвер?», то в ответ Николаев со всей своей прямотой показал на заместителя начальника ленинградского НКВД Запорожца — «Почему вы спрашивает меня? Спросите у него».

«14.03.1938. Теперь выясняется, что Ягода знал раньше о подготовке покушения на Кирова и, можно сказать, участвовал — допустил, во всяком случае — убийство. Выбор Кирова — совершенно исключительный. Крупный идейный человек: после его смерти ни одного плохого отзыва я не слышал, а наоборот, многое хорошее узнал. С Николаевым мы в Радиевом институте сталкивались, так он был важным лицом в РКК». — отметил в своём дневнике знаменитый учёный В.И. Вернадский.

1 декабря 1934 года Николаев беспрепятственно по старому, оставшемуся у него партбилету, прошел в Смольный и околачивался по коридорам, выискивая старых знакомых, чтобы достать билеты на встречу партактива с Кировым, и на этой встрече красиво, демонстративно убить Кирова, как когда-то еврейский террорист Богров публично убил П.А. Столыпина. Среди многочисленных чиновников и посетителей он беспрепятственно находился в особо охраняемой зоне, где находился кабинет С. Кирова. Достоверно известно, что Киров не любил, чтобы у него перед глазами и под ногами мельтешила охрана, чтобы народ на его «барство» не косился, он сам требовал, чтобы охрана рядом с ним не маячила. Поэтому, во-первых, охрана Кирова, сопроводив его в Смольный, расслабилась, посчитав небезосновательно Смольный безопасным местом, в котором до сих пор не было ни одного неприятного эксцесса. А начальник личной охраны Борисов шел за Кировым по вышеуказанным причинам или умышленно на достаточно большом расстоянии. А охранник в спецзоне у кабинета по какой-то причине отлучился, отсутствовал. Киров шел по коридору в сторону своего кабинета. В этот момент уже изрядно намотавшийся по Смольному Николаев вышел из туалета и вдруг увидел идущего ему навстречу Кирова. Это тот момент, которого он долго ждал, искал, и удача с косой улыбнулась этому неудачнику, почему-то решив закончить жизнь успешного Сергея Кирова.

Хотя психологически Николаев был готов к убийству человека, но когда навстречу ему быстро приближался Киров, он сильно замандражировал, опешил, растерянно отвернулся к стене, лихорадочно собирая свои мысли и волю. Когда Киров прошел мимо, Николаев решился — быстро пошел за ним, достал на ходу револьвер и выстрелил Кирову сзади в голову, убитый Киров рухнул на пол. В состоянии огромного нервного перенапряжения и аффекта Николаев сразу решил осуществить заранее продуманную вторую часть плана — он дрожащей рукой направил револьвер к своей голове и выстрелил, попытка застрелиться оказалась неудачной, только ранил себя в голову, второй выстрел сделать ему уже не дали, навалились.

В день убийства Кирова по указанию разъяренного Сталина вышло постановление Политбюро по ускорению и упрощению следствия, текст которого написал Сталин: «Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников Советской власти:

1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней.

2. Обвинительные заключение вручать обвиняемым за сутки до рассмотрения дел в суде.

3. Дела слушать без участия сторон.

4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать.

5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора».

Согласно этому постановлению Президиум ЦИК СССР срочно принял мрачный судьбоносный для страны закон «О порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов», а 17 июня 1935 года вышло дополняющее этот закон «техническое» постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) о правилах ареста.

Приехав в Ленинград, расстроенный, злой Сталин, минуя главу НКВД Гершеля Ягоду, назначил вести следствие по факту убийства Кирова наиболее доверенных своих людей из НКВД — знаменитого любовника Лили Брик Янкеля Агранова-Сорензона и Николая Ежова, который на определенном этапе сыграл роль противовеса Ягоде, который на следствии в 1937 году признался, что Ежов сыграл значительную роль — помешал притормозить и затушевать следствие по делу Кирова. Вместо Кирова во главе Ленинграда Сталин поставил А. Жданова (1896-1948 г.).

Весь день 2 декабря 1934 года Сталин сам пытался заниматься расследованием убийства, но изумленный Сталин столкнулся с загадочными фактами. Он попытался сам допросить убийцу Николаева, но это сделать было невозможно, потому что раненый Николаев после убийства два дня бился в шальной истерике и два дня извивался в смирительной рубашке. Раздосадованный Сталин потребовал вызвать к нему начальника личной охраны Кирова — комиссара Борисова. Поехали за Борисовым. Это уже было странно, ибо такой человек в такой ситуации должен быть всегда рядом во время разборки ситуации, следствия. Вскоре сотрудники НКВД виновато Сталину доложили, что он не сможет поговорить с Борисовым, потому что по дороге к Сталину в Смольный случился несчастный случай — грузовик вдруг въехал в стену дома, а находящийся в кузове Борисов от удара головой о борт или стену погиб.

Водитель автомашины Кузьмин на допросе рассказал, что сотрудники НКВД Малий и Виноградов во время езды вдруг, неожиданно стали вырывать у него руль, крутить им и этим спровоцировали аварию — машина врезалась в стену дома. Когда Кузьмин от удара очухался, то нквэдэшников уже не было, а в кузове был труп Борисова с разбитой головой. И как в классическом детективе — «безумных» сотрудников НКВД их коллеги нашли и «почему-то» спешно расстреляли как «врагов народа».

Что мог подумать в этой ситуации удивленный Сталин? К нему, думаю, с 1932 года поступали некоторые сведения о вспышке активности троцкистской оппозиции, которая пока ещё от теории и организации не перешла к «делу» — к привычному большевикскому террору.

Как свидетельствовал Анастас Микоян, когда 2 декабря по поводу убийства Кирова Сталин собрал в Ленинграде местный актив и приезжих из Москвы высокопоставленных чиновников, то уверенно заявил, что это «дело зиновьевцев». И на тот момент, бесспорно, — это была самая вероятная версия. Поздно вечером 2 декабря Сталин уехал в Москву и все последующие недели декабря и затем несколько месяцев подряд внимательно ежедневно следил за ходом следствия.

В своём дневнике Мария Сванидзе отметила похороны Кирова и событие с ними связанное: «6-го были похороны, а 7-го в особняке Розенгольца (Нарком Внешторга) устроили вечер, и наша знать отплясывала до утра в честь Моршандо (министра торговли Франции)».

Это был старый масонский трюк ещё Карла Маркса: клубные вечеринки — политические посиделки под видом увеселительных вечеринок. Герой Советского Союза и автор большого труда о Сталине В. Карпов это событие прокомментировал так: «Под предлогом приема в честь французского министра, были приглашены по особому списку только свои оппозиционеры-заговорщики — сторонники Троцкого. Они не случайно плясали (именно плясали, а не танцевали, как пишет Мария Анисимовна). И плясали они, наверное, не "барыню", а свои "Шолом" и "семь-сорок". Они праздновали начало свержения "клики Сталина"».

Из богатого «революционного» багажа было применено немало проверенных эффективных приемов, например, через несколько дней после убийства для формирования общественного мнения по кухням и курилкам попрыгала «кем-то» запущенная «на языке народа» коварная политтехнологическая шуточка-припевчик типа — «народ правду знает»:

Эх, огурчики да помидорчики,

Сталин Кирова убил в коридорчике.

Были запущены и другие слухи, дискредитирующие Сталина — убил жену, незаконнорожденный сын Пржевальского, узурпировал власть и имеет огромные привилегии и т.п. Даже писатель Дмитрий Быков заметил, что в середине 30-х годов возникло максимум анекдотов о Сталине. Надеюсь он понимает — кто авторы этих «шедевров» и ими гордится. И «кто-то» запустил красивую «гуманитарную» утку-миф, что якобы Кирова Сталин убил за то, что Киров, не согласовав с Кремлем, для обеспечения Ленинграда продуктами использовал неприкосновенные военные запасы Ленинградского округа, и пообещал, что эти запасы будут восполнены — когда придут новые поставки продовольствия.

Из-за этого возник конфликт с Ворошиловым, а затем и со Сталиным. У этой целенаправленной выдумки нет ни единого документа, хотя со времени начала голода, с 1931 года подобные случаи использования в критический момент военных запасов были частыми. Это откровенное подлое враньё и сегодня озвучивает «лучший» петербургский историк Лев Лурье.

Как показало следствие, и даже судмедэкспертиза в начале 60-х годов — Борисов погиб от сильного удара в висок тяжелым предметом. Из этого случая и убийства можно сделать вывод, что Борисов что-то знал опасное, был причастен к убийству и заговорщики перестраховались — «убрали» Борисова. Это объяснение подтверждает и второй факт — через несколько дней после убийства Кирова «...в Смольный вбежала растрепанная женщина, в лихорадочном состоянии, и закричала, что её хотят отравить, убить. Женщину провели в приемную Жданова, к одному из его помощников Кулагину. Он узнал в странной посетительнице жену Борисова, начальника охраны Кирова. Её арестовали на другой день после выстрела Николаева. Следователи допытывались, что рассказывал ей муж. Затем её поместили в психиатрическую лечебницу (из которой она и удрала — Р.К.). Кулагин раздумывал недолго. Он тут же позвонил в областное управление НКВД. Оттуда примчалось несколько человек. Женщину забрали и увезли. На другой день стало известно, что она отравилась». — отметил в своём исследовании Н. Кузьмин.

16 декабря 1934 года по делу «Московского центра» арестовали Зиновьева и Каменева. М. Сейрес и А. Кан в своём исследовании обратили внимание на странности этого ареста: «При аресте Зиновьева и Каменева эти четыре агента НКВД действовали самым необычным образом. Они не только не произвели обыска в квартирах арестованных, для выявления уличающих материалов, но фактически позволили Зиновьеву и Каменеву уничтожить ряд компрометирующих документов. Ещё более примечательны некоторые данные об этих четырех агентах НКВД: Молчанов и Буланов сами являлись тайными членами правотроцкистской заговорщицкой организации, Паукер и Волович были германскими агентами. Для ареста Зиновьева и Каменева эти люди были специально отобраны наркомом внутренних дел Генрихом Ягодой».

Зиновьева осудили на 10 лет тюрьмы, а Каменева — на 5 лет. 23 января 1934 года Военная коллегия Верховного суда СССР осудила 14 сотрудников Ленинградского НКВД за «преступную бездеятельность». А 9 марта 1934 года были осуждены и приговорены к расстрелу — жена Николаева, её сестра и муж сестры. — Ягода «подчищал» на всякий случай окружение Николаева, вдруг кто-то из них что-то знал от Николаева. Даже расстреляли «на всякий случай» 13 совершенно невинных людей, которые промелькнули в записной книжке Николаева, назвав их «заговор молодежной зиновьевской группы». Знаменитый ученый В.И. Вернадский в это время в своём дневнике отметил: «6.12.1934. О Кирове всюду говорят только хорошее. Среди отданных под суд Маневич и другие главные следователи по разгрому Академии Наук. По-видимому, глухая борьба Молотова-Сталина с ГПУ. Воспользовались этим случаем или действительно междоусобица? Среди списка тех лиц, которых очевидно хотят расстрелять, есть и партийные, и члены ГПУ (Эйсмонт)».

После убийства Кирова в течение 1935 года в Ленинграде в результате чисток лишили партбилетов 90 тысяч коммунистов.

На этот раз, понимая всю серьёзность ситуации, Зиновьев 13 января 1935 года вдруг написал «Заявление следствию», в котором он решил «разоружиться», раскаяться за свою подпольную оппозиционную деятельность. А на следующий день вдруг по своей инициативе стал раскаиваться и Каменев. При этом следует заметить — к ним никакие методы физического воздействия не предпринимались. Зиновьев написал Сталину записку: «В моей душе горит одно желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это. Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, я понял, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение».

И Зиновьев привел доказательство, что он «больше не враг»: «И все же Зиновьев не оставлял надежд. Создавая видимость последней искренности, он вдруг назвал секретные счета в зарубежных банках. Туда ещё при жизни Ленина на имя каждого "заслуженного борца с самодержавием" было перечислено по пять миллионов франков. Это было "подстилание соломки на всякий случай", если вдруг придется срочно убегать из России в неласковую и голодную эмиграцию», — отметил в своей книге Н. Кузьмин.

Сталин об этом не знал, Зиновьев же знал, что Ленин почему-то обделил этой «страховкой» Сталина. Но эта откровенность Зиновьеву не помогла, слишком болезненным для Сталина было убийство друга. Сталин был непреклонен. И когда по просьбе «раскаявшихся» Зиновьева и Каменева Сталин посетил их в тюрьме, то они сделали упор на их общее с ним славное боевое прошлое, но Сталина это не разжалобило. Видя эту неизменную позицию Сталина, Зиновьев совсем пал духом и расплакался. «Разразился рыданиями. Ему налили воды Сталин выждал, пока Зиновьев успокоится, и негромко сказал: "Теперь поздно плакать. О чём вы думали, когда вступали на путь борьбы с ЦК? ЦК не раз предупреждал вас, что ваша фракционная борьба кончится плачевно. Вы не послушали, а она действительно кончилась плачевно"», — описывал эту трагическую партийную сцену Н. Кузьмин.

Гершель Ягода и его неразоблаченные единомышленники, чтобы не пало на них подозрение, постарались в течение длительного периода времени репрессировать в Ленинграде и Лен. области максимальное количество «врагов народа». Только в ходе проведенной в марте 1935 года «чистке» Ленинграда (по поводу убийства Кирова) нквдистами было выслано из Ленинграда 11702 человека, эти жертвы очередного красного террора получили даже название — «кировский поток», который понес эти жертвы в Сибирь, на Север, в Узбекистан, Казахстан. К тому же появился хороший повод забрать квартиры репрессированных и не только квартиры, — 23 апреля 1935 года Политбюро приняло постановление «О скупке ценных литературных архивов, принадлежащих выселяемым из Ленинграда лицам». На эти цели из резервного фонда Совнаркома было ассигновано 30 тыс. рублей, — деньги небольшие, потому что выселяемые вынуждены были всё ценное продавать за бесценок.

Аналогия с кровавыми событиями 1918 года после покушения на Ленина была почти полной — те же кровавые разборки между партийцами, коммунистами, а пострадали от «коммунистического террора» «классовые враги» — чудом оставшиеся ещё в живых в Ленинграде бывшие дворяне, «старая» интеллигенция, бывшие царские офицеры и чиновники и т.д. — причем все сплошь русские. Более того, коренные интернационалисты, космополиты проявили национальную нетерпимость и «зачистили» территорию вокруг Ленинграда, населенную финнами — полностью ликвидировали несколько десятков финских деревень, ликвидировали автономный финский округ, а 22 тысячи советских финнов сослали в пустыни Узбекистана.

Стоит отметить, что по инициативе Ежова Сталин довольно быстро признал «перегибы» и через год — к 1 маю 1935 года 13,4% из высланных из Ленинграда были прокуратурой реабилитированы.

Оклемавшийся Николаев на следствии пытался выдержать «героическую» линию до конца и по поводу убийства Кирова заявил: «Я рассматриваю покушение как политический акт. Чтобы партия обратила внимание на бездумно бюрократическое отношение к живому человеку». Затем после давления и «обработки» Николаев стал говорить уже не своё: «Когда я стрелял в Кирова, я рассуждал так: наш выстрел должен явиться сигналом к взрыву, к выступлению внутри страны против ВКП(б) и советской власти».

По поводу рассмотренных выше трех версий убийства С. Кирова — я склоняюсь к третьей версии: обнаружив полусумасшедшего несчастного Николаева и его намерение убить Кирова, троцкисты стали ему помогать реализовать это намерение.

Несмотря на обоснованные подозрения на троцкистов, в любом случае это убийство было для Сталина хорошим поводом приструнить, разбить активно копошившихся против него в подполье с 1932 года заговорщиков-троцкистов, о деятельности которых уже немало знало ОГПУ-НКВД и информировало об этом Сталина.

Карл Радек на допросе в январе 1937 года объяснял: «Если это касается разговоров о терроре, то могу перечислить конкретно. Первый разговор был в июне или июле 1934 года после перехода Бухарина для работы в редакцию "Известий"».

Позже на следствии выяснилось, что в этом решающем 1934 году троцкистами готовились покушения не только на Кирова, — глава НКВД Гершель Ягода на следствии 19 мая 1937 года объяснял: «Второе совещание заговора состоялось летом 1934 года. Каменев и Пятаков внесли большой план совершения террористических актов, в первую очередь, над Сталиным и Ворошиловым, а затем над Кировым в Ленинграде». Главный театральный цензор СССР Р.В. Пикель на допросе 22 июля 1936 года рассказывал: «Летом 1934 года я как-то пришел к Рейнгольду, Рейнгольд мне сообщил, что наблюдения за Сталиным дали положительные результаты и что Бакаев с группой террористов выехали на машине сегодня с задачей убить Сталина. При этом Рейнгольд нервничал, что они долго не возвращаются.

В этот же день вечером я вновь виделся с Рейнгольдом, и он сообщил мне, что осуществлению террористического акта помешала охрана Сталина, которая, как он выразился, спугнула участников организации».

А на допросе 20 июля 1936 года С. Мрачковский рассказал о подготовке убийства главнокомандующего Красной армии К. Ворошилова: «В середине лета 1934 года Дрейцер мне докладывал, что им подготовлялось одновременно убийство Ворошилова, для чего должен был подготовлен Дмитрий Шмидт, бывший в армии на должности командира. Предполагалось, что он убьет его либо во время личного доклада Ворошилову, либо во время очередных маневров». Но это был, скорее всего, запасной вариант.

«Вторая группа, готовившая покушение на Ворошилова, возглавлялась М. Лурье, переброшенным в СССР Троцким и имевшим в Берлине связи с Францем Вайцем, — отметил в своём исследовании К. Романенко. — В состав группы входили Натан Лурье, Эрик Констант, Павел Лившиц. Члены группы намеревались "выследить и убить Ворошилова в районе Дома Реввоенсовета на улице Фрунзе"».

Была большая вероятность, что после убийства Ворошилова во главе армии станет его заместитель — М. Тухачевский. После убийства Кирова и начала репрессий по этому поводу по понятным причинам готовить дальнейшие покушения троцкистам стало на некоторое время невозможным.

Чтобы не было сомнений сейчас и на будущее — говорили многочисленные «враги народа» — троцкисты на следствии и в судах в 1936-1938 годах правду или в результате пыток подписывали требуемые и навязанные следствием признания — всем читателям настоятельно рекомендую самим найти и прочитать стенограммы допросов тех лет, тогда точно сформируется уверенная личная позиция, и я точно знаю — какая; в популярном журнале «Вопросы истории», по-моему, за 2002-2004 года приведены многие стенограммы допросов.

Соплеменники Зиновьева-Апфельбаума и Каменева-Розенфельда в СССР решили в защиту своих обиженных сородичей оригинально поднять европейскую общественность, и с этой целью решили использовать авторитет ставшего к этому времени знаменитым, благодаря прессе, плагиатора Альберта Эйнштейна, его «гениальные» находки в чужих работах мы подробно рассматривали в книге №1 этой серии. «В 1934 году Дон-Левин вместе с А.Л. Толстой (дочерью писателя) обратились к Эйнштейну с просьбой подписать протест группы общественных деятелей против расстрелов в Ленинграде после убийства Кирова», — отметил в своей книге знаменитый математик и исследователь истории И. Шафаревич. Этот протест должен был сыграть превентивную роль — остановить репрессии против остальных «зиновьевцев». Но неожиданно А. Эйнштейн не проявил национальной солидарности и ответил как матерый политик (ответ в сокращённом варианте): «Дорогой г. Левин, Вы можете себе представить, как я огорчён тем, что русские политики увлеклись и нанесли такой удар элементарным требованиям справедливости, прибегнув к политическому убийству. Несмотря на это, я не могу присоединиться к Вашему предприятию. Оно не даст нужного эффекта в России, но произведёт впечатление в тех странах, которые прямо или косвенно одобряют бесстыдную агрессивную политику Японии против России. При таких обстоятельствах я сожалею о Вашем начинании: мне хотелось бы, чтобы Вы совершенно его оставили». Обоньки.

Дело в том, что внимание Эйнштейна и ему подобных в Европе теперь было приковано не к СССР, а к стремительно возрождающейся Германии, в которой в это время Гитлер наводил порядок в его понимании. В Германии начался период, затем названный многими историками — «экономическое чудо Гитлера». Сталин не мог не обратить внимание на положение в стране, лидер которой открыто заявил о грядущей агрессии против СССР.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Особенно в 90-е годы XX века на Западе было издано много книг о Гитлере различных авторов: Грюнберга, Ширера, Булока и др. Эти исследователи много внимания уделили подготовке Гитлера к войне и самой войне. При этом эти исследователи, задаваясь вопросом — как удалось Гитлеру сплотить всю немецкую нацию к достижению всех своих целей? — не удосуживались внимательно исследовать первые годы Гитлера у власти.

А такие горе-исследователи, как авторы книги «Утро магов» (1991 г.) — Луи Павель и Жак Бержье, додумались до того, что вполне серьёзно утверждают, что Гитлер и приближённые к нему энтузиасты по изучению тайн Тибета и паранормальных явлений — мутировали сознание немецкого народа, то есть фактически заколдовали его. Смею утверждать — что всему есть объяснение, если имеется достаточное количество информации, которой может оперировать здоровый разум. Одним из лучших исследований первых лет Гитлера у власти является изданная в России в 2003 году книга «В преддверии Катастрофы» авторов В. Захарова и В. Кулишова изданная по инициативе президента еврейского фонда «Ковчег» Б. Хайта. Этому очень подробному исследованию я во многом доверился в изучении этой темы, и во многом с их помощью проследим причины и причинноследственные связи, а авторов для краткости в цитатах буду обозначать — В.З. и В.К.

Темпы промышленного строительства в СССР были прекрасными, лучшими на планете, — и Сталин не ожидал, что у Гитлера получится добиться ещё больших экономических показателей и результатов в более короткие сроки. В этот период Сталин и Гитлер на деле опровергали большинство законов пресловутой рыночной экономики. В чем загадка хозяйственной эффективности Гитлера — в этой главе я постараюсь разобраться. Популярное современное объяснение: потому что в конце 30-х годов в гитлеровских трудовых лагерях почти бесплатно работало большое количество евреев — стремительный рост Германской экономики с 1933 года навряд ли объяснит.

Это были не просто экономические «чудодейственные» реформы Гитлера — его «Немедленная хозяйственная программа», а — комплекс политико-экономических реформ внутри Германии. После того как 30 января 1933 года Гитлер стал новым рейхсканцлером Германии, он первым делом решил расчистить себе политическое поле, особенно в парламенте — рейхстаге, чтобы можно было быстро, без лишней волокиты и длительных дебатов вводить новые законы, выводящие Германию из бедствия. Гитлеру нужны были в законодательном органе партнёры, со-творцы, а не враги и бесполезные спорщики.

Кстати, сразу извините за сравнение реформ (а не личностей), — по такому же пути пошёл в 2002 г. и президент России Владимир Путин, когда решил вывести страну из кризиса и наладить минимальную управляемость процессами в стране — и методами бескровных политтехнологий создал президентское большинство в Думе. Независимо от исторических лиц у логики эффективного пути нет большого разнообразия вариантов, похожая логика была у Наполеона, кардинала Ришелье, у Бисмарка, у Рузвельта в 30-е годы, у успешных римских и китайских императоров. И поскольку в рассматриваемый в этой главе период истории Гитлер по своим делам не был ещё кровавым Гитлером, а был Гитлером-реформатором, то сравнение его реформ с сегодняшними реформами в России будет не только корректным, но и интересным. Следует заметить, что с 1991 года в России надеялись, как в довоенной Германии, на то, что сработают законы свободного рынка и в России «само собой» произойдёт экономическое чудо. Просто угрюмо фиксирую бесспорный сегодняшний факт — ждем либерального рыночного «чуда» в России уже 20 лет(!) — а оно всё не происходит, а В. Путин и Д. Медведев призывают нас ещё неизвестное количество лет потерпеть и подождать; у них, вероятно, есть какая-то загадочная либеральная теория — что после достижения определенной большой критической массы миллиардеров ситуация в России резко улучшиться — или произойдет очередная кровавая революция, которая всё быстро изменит. Даже интересно — сколько необходимо времени, болезненных экспериментов и обмана, чтобы сменить стратегию «благодатного» самотека рынка на стратегию сознательного управления? Именно этим путём Сталину и Гитлеру удалось добиться потрясающих экономических успехов. По поводу неизбежности кровавых методов достижения цели упредительно отвечу — необязательно, и этому есть яркий пример — ведь В. Путин добился управляемого парламента совершенно мирным путем в отличие от Ленина и Гитлера. Дальше понаблюдаем за действиями Гитлера.

Второй по величине силой в германском парламенте, которая обязательно вставляла бы в колеса гитлеровских реформ палки, были стоящие на совершенно противоположных Гитлеру позициях коммунисты, которые также в условиях бедственного положения Германии, немцев приобрели своей классической демагогией большую популярность и много сторонников. Это именно им — наследникам лохматого еврея Маркса Гитлер посвятил немало разоблачительных строк в своей книге. В принципе, немцы уже готовы были поддержать любую крайность — чтобы выйти, наконец-то, из затянувшегося трагического бедственного положения, и это касалось и коммунистов и Гитлера и его последующих жестких методов.

И Гитлер организовал широкомасштабную кампанию по дискредитации и политическому уничтожению коммунистов. 23 февраля 1933 года полиция неожиданно нагрянула с обыском в здание ЦК КПГ, в результате чего было найдено множество документов по подготовке к очередной революции, к террористическому заговору. Это и было целью этой операции — найти компромат, дискредитирующий в глазах немцев коммунистов. В полицейском отчете отмечалось, что в найденных и изъятых полицией «печатных изданиях содержатся призывы к вооруженному перевороту и кровавой революции. Произведения, касающиеся русской революции, служили для обучения коммунистических руководителей. В них говорится, что при возникновении революции необходимо, прежде всего, повсюду арестовывать и расстреливать почтенных граждан». Да, — именно эту технологию мы наблюдали в России.

На основе этих найденных документов Гитлер развернул мощную пропагандистскую кампанию против коммунистов по всей Германии. Когда соответствующее общественное мнение было сформировано, Гитлер через неделю решил нанести решающий удар коммунистам по принципу «с большой бедой не справиться без малого греха». И ночью 27 февраля 1933 года группа гитлеровских боевиков из расположенной рядом с рейхстагом резиденции Геринга проникла в рейхстаг и его подожгла. На следующий день было объявлено, что это дело коммунистов — ответ на обыск в их партии или даже начало революции. Прибывший к рейхстагу Гитлер решительно заявил: «Теперь никто не помешает нам уничтожить коммунистов железным кулаком». И этим Гитлер уподобился коммунистам, которые в России на транспарантах писали — «Мы приведем к счастью железным кулаком».

Возглавивший полицию Геринг уволил большое количество нелояльных к Гитлеру и «мягкосердечных» полицейских и создал из полиции жесткий «железный кулак». После «исторического» пожара в Германии были арестованы в Берлине около 1500 коммунистов и социал-демократов различных мастей, всего по Германии было арестовано около 10 тысяч коммунистов, были закрыты многие коммунистические газеты, что позволило Гитлеру уверенно держать под контролем общественное мнение. Многие коммунисты разбежались из Германии по разным странам, естественно, много перебралось в СССР, часть патриотически настроенных немецких коммунистов перешло к Гитлеру.

28 февраля 1933 года Геринг поставил вопрос о «большевикской угрозе» в правительстве, которое одобрило принятие двух чрезвычайных законов, подписанные президентом Германии Гинденбургом, — «Против измены германскому народу и изменческих действий» и «О защите народа и государства», который отменял семь демократических статей конституции, включая депутатскую неприкосновенность. Все те разнообразные силы с единой основой и даже единым центром «мутившие умы рабочих», которые описал Гитлер в своей книге, подверглись репрессиям. Затем Коммунистическая партия и Социал-демократическая партия в Германии решением правительства были запрещены, это был существенный удар по еврейскому сообществу в Германии. Пострадали в Германии и масонские организации, ибо Гитлер утверждал, что «масоны — это искусственные евреи».

После этого Гитлер провел новые выборы в парламент-рейхстаг, на которых коммунисты получили 81 мандат в рейхстаг, а партийцы Гитлера — 288, и этим обеспечили большинство и управляемость ими рейхстага.

В лице коммунистов и социал-демократов, либералов евреи в Германии фактически понесли большой политический урон, потеряли часть власти в рейхстаге и в прессе. Гитлер оказался совсем неуправляемым, довольно самостоятельным, выходил за рамки дозволенного в понимании евреев, и разочаровал многих евреев, которые помогли прийти ему к власти. Закономерно следовало ожидать от них ответа, тем более, что с ними задирались уже не первый год. Например, в это время знаменитый еврейский историк Шимон Маркович Дубнов, работы и дневники которого я использовал в книгах №2-4 этой серии, жил уже в Германии, продолжал вести свои дневники, и судя по записям в них, «напряжённые отношения» Гитлера и его сторонников были уже до 1933 года и не раз выливались наружу: 1930 г. «16 октября. Кругом атмосфера тревоги. Открытие рейхстага ознаменовалось битьём стёкол в центре Берлина бандами национал-социалистов в "еврейских" универсальных магазинах».

1932 г. «8 февраля. Дикий разгул антисемитизма; в Берлинском университете снова хулиганские нападения нацистов на еврейских студентов».

Несмотря на то, что Гитлер открыто выражал свои антиеврейские убеждения в своей книге, и они уже выражались в конкретных действиях в 1923 году и в упомянутых С. Дубновым эксцессах, но приход Гитлера к власти еврейское общество в Германии (в лице умнейшей своей части — лидеров) восприняло спокойно, без всяких тревог В.З. и В.К. в своём исследовании приводят воспоминания свидетеля: «30 января 1933 г. в берлинском кафе "Леон" состоялось совещание представителей еврейских организаций и движений Германии. Известие о назначении Гитлера рейхсканцлером особенного впечатления не произвело. Из присутствующих только раввин Ханс Трамер назвал это известие событием, которое может изменить судьбу всего еврейского мира, как в Германии, так и в других странах. Никакой дискуссии реплика Трамера не вызвала. Остальные участники продолжали спокойно обсуждать тему еврейских ремёсел. Трамеру вечно всё видится в чёрном свете — было единодушное мнение всех присутствующих».

Чем можно объяснить такую беспечность, кроме увлечения некоторых евреев фашизмом и обещанием Гитлера помочь в образовании самостоятельного еврейского государства. Ведь речь идёт даже не о министре, а о главе правительства страны. Во-первых, в числе спонсоров прихода Гитлера к власти были фирмы, которыми руководили или были собственниками евреи, которым Гитлер должен быть благодарным, — об этом много и подробно писали в своих исследованиях (книгах) Е. Ростиков («Время сожжения книг») и Н. Левашова («Россия в кривых зеркалах»).

«В 1933 году в Голландии вышла книга о банкирах, в том числе и еврейских, финансировавших Гитлера. В ней назывались конкретные имена, и вскоре после своего выхода она исчезла из продажи. Во время оккупации Голландии автор книги некто Схоуп погиб в застенках. В моём распоряжении имеется английский перевод отрывков из этой злосчастной книги под названием «Тайные финансисты Гитлера». В них говорится о крупных суммах, переведённых Гитлеру и его партии через следующие банки: «Мендельсон и К», «Кун, Лёб энд К» (и т.п.)» — отметил в своём исследовании В.А. Прусаков.

Мы видим старых знакомых ещё по двум революциям. Николай Левашов изучил этот вопрос более подробно. Серьёзный вклад в приход к власти Гитлера внесли и те многочисленные евреи-министры, которые в огромном количестве заправляли в послевоенной Германии, — эти сплошь «гении» «почему-то» за многие годы властвования не смогли поднять германское государство из руин, немецкий народ из нищеты.

Больше всех собрали информации о помощи евреев Гитлеру, нацистам сами евреи. «26 ноября 1947 г. — двое сотрудников Реувена Шилоаха, который впоследствии (при премьер-министре государства Израиль Давиде Бен-Гурионе) занял должность начальника израильской разведки, пришли вечером в нью-йоркский кабинет нефтяного магната Нельсона Рокфеллера и молча положили перед ним пухлую папку с документами. В ней были свидетельства тесной связи Рокфеллера с нацистами. В обмен на компромат люди Шилоаха потребовали от американца "голоса" латиноамериканских стран на предстоящем голосовании ООН по вопросу раздела Палестины на два государства. Рокфеллер имел тогда на латиноамериканских лидеров огромное влияние. Он пообещал.

Во время голосования представители Южной Америки либо проголосовали "за", либо воздержались», — сообщила из исторической хроники еврейская газета «Международная Еврейская газета» («МЕГ») №43-44 за ноябрь 2007 года.

Во-вторых, евреи в Германии чувствовали себя очень мощно и уверенно, — и это особенно раздражало патриота-Гитлера. И, как указывают в своём исследовании Захаров и Кулишов, — Гитлер и его сторонники ещё до прихода к власти по этому поводу провели аналитику и отметили: в 1800 году на планете насчитывалось 2 миллиона евреев, в 1930 г. — 15 миллионов.

— В 1930 г. в семи городах: Берлине, Лондоне, Париже, Вене, Нью-Йорке, Варшаве и Москве проживало 20% еврейского населения земли — 3 миллиона. («демографическая агрессия» — по Гитлеру).

— В Германии 55,2% всех евреев занимались торговлей. Особенно сильное еврейское влияние в розничной торговле, где доминируют еврейские универмаги, торговый оборот которых в 1931 г. достиг 2,5 миллиарда марок. Еврейские фирмы почти полностью вытеснили немецкие из торговой сферы и транспортно-экспедиторских услуг.

— 40% всех отелей, гостиниц и кафе в Германии принадлежали евреям. Ещё большая доля евреев в сфере искусства и кинематографа — из 234 руководителей театров 118 были евреями.

— По данным на 1928 г. из 3450 юристов и адвокатов Берлина — 1925 евреев, ещё большая доля евреев среди врачей-стоматологов.

— Из призванных в германскую армию евреев — одна треть сражалась на фронте. А остальные сидели на складах и в канцеляриях. По учёту на 1 ноября 1916 г. на поле боя пало 36% всех кадровых офицеров немцев, а потери офицеров евреев составили 9% и т.д.

К июлю 1933 года на территории Германии проживало 503900 евреев.

Но после событий в феврале-марте 1933 года евреи серьёзно встревожились. Ведь законом от 28 февраля 1933 г. и последующими директивами, названными «Декреты общественного спасения», Гитлер забрал у них власть не только в парламенте, но ввел ограничения на свободу прессы и собраний, то есть — Гитлер начал борьбу с марксистами за информационное поле за умы миллионов немецких рабочих, чтобы лишить социал-демократов всех мастей их мощи — опоры в лице оболваненной многомиллионной рабочей «массы», а это и «голосующая» сила и уличная и потенциально революционная. А Гитлер, добившись в стране определенной монополии власти, двинулся дальше — перешел к осуществлению других реформ и ввёл в Германии новую символику — 12 марта 1933 года его указом был введён новый флаг — черно-бело-красный со свастикой, значение которого ещё в 1923 году Гитлер своим соратникам (а у него этот флаг был уже с 1921 года) объяснял: белый круг на красном фоне обозначает символ национальной чистоты и силы, черная свастика — это символ борьбы с коммунистами и евреями.

У евреев Гитлер отобрал информационное поле и общественное мнение в Германии, но ведь в их руках была пресса почти на всей остальной планете и влияние на пролетариат во многих странах, этим они и воспользовались. И уже примерно через 2 недели Гитлер получил ответ от еврейского общества — во всей Европе марксистская и социал-демократическая пресса подняла небывалый шум, гвалт, а ещё через неделю в Европейских странах от слов перешли к делу — массовые демонстрации протеста, угрозы экономического бойкота, экономической блокады.

Гитлер быстро отреагировал, ответил почти тем же — блокадой и бойкотом еврейских магазинов на своей территории — в Германии.

«30 марта (1933 г.). На антигерманские манифестации, устроенные 27 марта в Нью-Йорке, Лондоне, Варшаве и многих других городах, правительство Гитлера ответило бойкотом еврейских торговых фирм и бюро свободных профессий во всей стране», — фиксировал еврейский историк С.М. Дубнов. При этом, как показывают в своём исследовании В. Захаров и В. Кулишов, к этому мероприятию Гитлер готовился с присущей немецкой тщательностью: «29 марта 1933 г. Гитлер проинформировал кабинет министров о предстоящем бойкоте. Официально разрешённый и управляемый бойкот, по его мнению, должен позволить "избежать спонтанных актов насилия в отношении евреев со стороны немецкого населения".

Опубликованная 28 марта 1933 г. программа бойкота была представлена общественности как реакция немецкой нации на "антигерманскую пропаганду", якобы развязанную еврейской прессой за границей для очернения новой Германии. По версии Штрейхера, эта еврейская пропаганда нанесла огромный ущерб германскому экспорту и всей экономике Германии в целом. По всей стране были распространены объявления следующего содержания: "Братья-немцы! Сестры-немцы! Виновники этого чудовищного преступления, этого ужасного подстрекательства — евреи Германии. Это они восстановили своих соплеменников за границей против немецкого народа, распространяли ложь и клевету. И поэтому германское руководство "Движения за освобождения отечества" решило в качестве акта самозащиты против преступного подстрекательства объявить бойкот всем еврейским предприятиям, магазинам, лавкам, бюро начиная с субботы, 1 апреля 1933 г., с 10 часов утра"».

Инструкция НСДАП по проведению бойкота («Комитету бойкота») состояла из 11 пунктов (выборочно):

«1. Во всех низовых партийных организациях создаются комитеты действия для практического руководства бойкотом и планомерного проведения акций.

5. Комитеты действия берут под самую надёжную охрану те газеты, которые разоблачают лживую еврейскую кампанию клеветы, развязанную против рейха за границей.

7. Комитеты действия в своей работе должны дойти до самого малого крестьянского двора, чтобы и там был дан достойный отпор еврейским торговцам. Принципиально важно всё время подчёркивать то обстоятельство, что со стороны немецкого народа речь идёт о вынужденных действиях по защите своих интересов.

11. Комитеты действия ответственны за то, чтобы борьба с еврейством происходила при соблюдении дисциплины и общественного порядка.»

Дружинники партии Гитлера стояли у многочисленных еврейских универсамов и настоятельно рекомендовали немецким гражданам не покупать в них продукты, а покупать на рынках и в магазинах, владельцами которых были немцы.

Реакция с еврейской стороны на этот бойкот была сдержанной. Во-первых, еврейская сторона была растеряна и не была психологически готова к столь масштабным правительственным акциям, поддержанным народом, да и в истории подобных случаев не было, не было и готовых ответов. Возникла задумчивая пауза. Авторитетный раввин Иоахим Принц в эти дни весьма политесно, дипломатично заявил, — что «было бы неблагоразумно вступать в открытый конфликт с новым режимом, который выступает за создание рабочих мест и социальную справедливость» (В.З. и В.К.).

Понятно, что в этих условиях евреям побороться за немецкий рабочий класс или немецкое крестьянство и поднять их на митинги протеста и демонстрации было не реально. Следовательно, у еврейского сообщества остались только скрытые ответы, скрытые методы борьбы с немецкими властями. К сожалению, — ни одно исследование не указывает — как еврейское общество противодействовало немецким властям, Гитлеру, а трудно поверить, что в течение 6 лет, до 1939 г., еврейское общество безропотно наблюдало за всеми инициативами и экспериментами Гитлера.

А воодушевлённый активной поддержкой немецким народом бойкота Гитлер продолжал «отвечать» и нападать — в марте 1933 года по его распоряжению были созданы многочисленные специальные районные суды, которые должны были бороться с нарушениями президентского закона от 28 февраля 1933 года, бороться с подстрекательством к неповиновению правительственным распоряжениям, с организацией беспорядков, митингов, забастовок, саботажа, и т.д.

Гитлер продолжал «прессовать» евреев, и арсенал его приёмов оказался весьма широк. В апреле 1933 года в Германии был издан закон, запрещавший мучить животных, который фактически наложил запрет на кошерный убой животных (который мы видели в книге №4 этой серии в описании у В. Розанова). Затем с этого же месяца германские власти стали, не афишируя, отказывать под различным предлогом в заключении смешанных браков, то есть Гитлер начал проводить, пока скрыто, свою расовую теорию чистоты крови. Затем опять же в апреле в Германии были введены для евреев процентные нормы в школах и университетах, начались увольнения врачей-стоматологов и адвокатов еврейской национальности. В мае 1933 г. были ликвидированы организации «Корпорация германских адвокатов» и «Союз германских судей», а вся судебная администрация земель была передана правительству.

Гитлер уже давно разобрался в «ноу-хау» технологии К. Маркса, и СМИ придавал особое значение. Либеральную печать он считал «разрушителем немецкой культуры», «могильщиком немецкого народа». «О марксистских газетах лучше не говорить вообще. Их задача состоит исключительно в ломке национального хребта общества, чтобы превратить его в рабов международного капитала и его хозяев — евреев», — объяснял Гитлер и оставил в Германии только патриотические издания. Гитлер также ввел запрет евреям на работу в сфере немецкой культуры, чтобы «не обогащали» национальную чистоту и своеобразие немецкой культуры, и затем в конце 1933 года Гитлер ввёл евреям и лицам в браке с евреями запрет редактировать нееврейские газеты, то есть немецкие, — чтобы они не влияли, подобно Карлу Марксу, на умы немецких граждан, особенно на умы немецких рабочих.

С самого начала правления Гитлер развернул борьбу за молодёжь, за её телесное и духовное здоровье в его понимании. Немецкими властями были организованы многочисленные спортивные лагеря, центры отдыха для молодёжи в сельской местности, введены в жизнь многочисленные программы для молодёжи по возрастным особенностям. Также была проведена ревизия учебных программ, учебников и книг, и происходило изъятие и уничтожение тех книг, которые были заражены бунтарской коммунистической технологией из «Тайны сионских мудрецов» — о равенстве, братстве и безграничной свободе. Автономия вузов в Германии была ликвидирована. Вместе с тем Гитлер пропитывал молодёжь своим фашистским негативом о расовом превосходстве, что логически вело к готовности покорения других народов, которые должны были служить «избранной» нации.

С первых месяцев своей власти Гитлер стал с необычайной быстротой проводить реформы в сфере труда и экономики, чтобы улучшить плачевное материальное состояние рабочих и всех бедных слоёв немецкого общества, и чтобы этими реформами и осязаемыми результатами склонить на свою сторону марксистский «электорат» — рабочих, которых уже долгие годы марксисты держали на крючке обещаний светлого будущего, несмотря на безрадостную для пролетариата многолетнюю власть марксистов в СССР. И понятно, что на такую мощную силу, управляющую пролетариатом, как профсоюзы, Гитлер не мог не обратить внимание. И с мая 1933 года Гитлер взялся за профсоюзы.

«6 мая (1933 г.). Закрыты все свободные рабочие союзы с тремя миллионами членов и переданы во власть нацистов. Никто не пикнул. В ближайшие дни будут публично жечь "еврейские и марксистские" книги» — фиксировал несчастный С.М. Дубнов, который убежал от захвативших власть радикальных марксистов в России и попал под антимарксистский удар в Германии. О своём самороспуске после оказанного на них давления германские профсоюзы объявили 3 мая 1933 года.

Полной монополии над информационным и политическим пространством Германии Гитлер добился, вводя 14 июля 1933 года в стране однопартийную систему власти, когда по его инициативе рейхстаг принял «Закон против образования новых партий», согласно которому имела право существовать в Германии только одна гитлеровская «Национал-социалистическая рабочая партия». Попытка создать партию или политическую организацию каралась по закону до 3 лет каторжных работ. В этом действии, направленном на идеологическую и политическую монополию в стране, Гитлер уподобился Ленину и Бронштейну-Троцкому. И в 1934 году Гитлер публично заявил о единственно верной партии, «партия наш рулевой», направляющий народ к счастливому будущему: «Не государство приказывает нам, а мы приказываем государству». То есть партия Гитлера превратилась в надгосударственный управляющий «мозг» — устанавливающий законы жизни в государстве, обществе и контролирующий их правильное введение в жизнь и их исполнение.

Для достижения своих целей и полной управляемости обществом Гитлер с немецкой щепетильностью стал выстраивать пронизывающую всё общество властную вертикаль, связывающую центр с регионами, Германия делилась на области, области на районы, районы на местные общины, а сельские общины и кварталы больших городов на территориальные ячейки, а ячейки на соседские блоки. А в каждом блоке должен был быть член партии Гитлера. Гитлер сплачивал немецкое общество под лозунгом — «Нет человека вне организации, нет организации вне ведомства, нет ведомства вне системы».

Выстраивая властную вертикаль, Гитлер ввел должность наместника канцлера во всех землях (областях) для их жёсткого управления, для лучшего контроля, быстрой реакция на происшествия, и чтобы легче проводить реформы сразу во всей стране, иначе будет дисгармония и волокита. Кстати, то же самое сделал В. Путин — поделил страну на несколько больших регионов, ввёл должность своего представителя и назначение губернаторов. А чтобы эта вертикаль реально работала, Гитлер принял меры по усилению исполнительской дисциплины. На эти меры и плюс контроль над Думой у Путина ушло 5 лет, у Гитлера — полгода, а у Ленина ещё меньше.

В Германии, как и в России, начался необычный социальный эксперимент Гитлер пытался построить некое социальное общество на коллективных принципах общежития. «Гитлер часто подчёркивал, — отмечал журналист Отто Вагенер, который часто беседовал с Гитлером, — что мы живём в период радикальных перемен во всём мире, когда происходит трансформация от индивидуализма к социализму, от ощущения "я" к ощущению "мы", от либеральных прав личности к верности долгу и ответственности перед обществом. Теперь, с одной стороны, Англия — типичный представитель либерализма и индивидуализма; в то время как Россия представляет собой социализм, хотя в примитивной и экстремальной форме».

Общество, построенное Гитлером в Германии, фактически было более социалистическое или даже более коммунистическое, чем в СССР, например, его огромная организация «Общество народного благополучия» обеспечивала неимущим бесплатное питание, одежду, а рабочим предоставляла кредиты на автомобили под низкий процент под лозунгом: «автомобиль не для господ, а для каждого немца». Представьте — что при таких действиях Гитлера могли думать о Гитлере немцы после проигранной войны и 15-летней жизни в нищете и безработице. Это же не колдовство, а одна из причин, по которой немцы сплотились вокруг Гитлера и, достигнув быстро благополучия, пошли за ним дальше, осуществляя его кровавые идеи.

Гитлер понимал, что нужна большая идея, сплачивающая нацию — национальная идея. И Гитлер не искал эту идею более 20 лет, как это было у Горбачёва, Ельцина и Путина, ибо она была естественна — «Битва против голода и холода». С этой целью Гитлер призвал имущие классы организовать сбор денег, скромно себя вести в еде и одежде, не роскошествовать — когда страна и народ в таком тяжёлом положении.

Простая идея стала национальной. Например, Ельцин до этой идеи не мог додуматься, ибо его экзальтированные горе-реформаторы Гайдар и Чубайс методами воровства и мошенничества создавали класс частных собственников, — в результате повергли миллионы российских граждан в ещё большую нищету, гибельную нищету, когда смертность народа резко возросла.

Лучшее лекарство против голода и нищеты — это труд. И Гитлер по отношению к экономике государства, к промышленности крепко усвоил аксиому известного немецкого экономиста XIX века Фридриха Листа: «способность создавать богатства бесконечно важнее самого богатства. Нация должна жертвовать и мириться с недостатком в материальном богатстве, чтобы приобрести интеллектуальные или социальные силы; она должна пожертвовать настоящими выгодами, чтобы обеспечить себе будущее».

1 мая 1933 года Гитлер объявил Днем национального труда и выдвинул лозунг «Чтите труд и уважайте рабочих!». Именно после этого, посчитав, что при такой внутренней политике государства профсоюзы совершенно не нужны, бесполезны — Гитлер 3 мая распустил профсоюзы, как вредную перегородку между работодателем и рабочим.

Вместо культа спекуляции и рынка Гитлер стал пропагандировать культ созидания, труда, и на многочисленных плакатах был изображён сам Гитлер, поднимающий лопатой ком земли. Наравне с кампанией — «Битва против голода и холода», была объявлена кампания «Битва труда». В обществе были изменены нравственные ориентиры, стандарты. Гитлер, как и Рузвельт в США во время кризиса, организовал широкий фронт общественных работ, чтобы максимально загрузить работой безработных и получить от них пользу для страны. С этой же целью Гитлер вместо отраслевых профсоюзов создал 10 мая 1933 года единую государственную структуру «Немецкий трудовой фронт» (DAF), для оперативной переброски трудовых бригад, в котором состояло 25 млн. немцев. Перелетая в современность можно заметить, — а В. Путин и Д. Медведев, несмотря на огромное количество различных бомжей, беспризорников и огромное количество работы в стране: от уборки грязных городов до строительства дорог и заводов, не могут или не хотят это организовать. Не хотят они брать пример с Гитлера и Сталина по возрождению государства, — взяли бы пример с Рузвельта по созданию из США супердержавы.

В. Путин и Д. Медведев не могут никак остановить инфляцию, так как у них нет рычагов влияния на рынок товаров, а огромные компании в погоне за прибылью ежегодно повышают цены на продовольствие и бензин (даже когда падают мировые цены на нефть) — от этого страдают многие миллионы граждан. Заметное падение инфляции является не заслугой правильных управленческих действий властного тандема, а, бесспорно, — результатом кризиса, — из-за резкого падения покупательной способности населения России.

Американский исследователь истории Алан Булок отмечает, что по этому поводу у Гитлера: «Удерживался и контроль над ценами, причём особое внимание уделялось ценам на продукты питания: по сравнению со средними ценами за 1933-1934 годы они возросли, но остались вплоть до последнего военного года, ниже уровня цен 1928-1929 годов».

И этого эффекта Гитлер, в отличие от Сталина, Хрущева, Горбачева, Ельцина, Путина и Медведева добился быстро и просто — он не стал реформировать крестьянство, он вообще не стал его трогать, а решил ему помочь — и уже через два месяца своего управления Германией он создал организацию «Крестьянское сословие», с помощью которой поставил торговую связку между селом и городом под свой контроль и убрал многочисленных частных посредников.

Чтобы крестьяне чувствовали себя надежно и стабильно, 29 ноября 1933 года Гитлер издал закон «О наследственных договорах», согласно которому статус «наследственного двора», как сегодня говорят у нас — «родовой усадьбы», получали все успешные крестьянские хозяйства, производящие товарную продукцию, то есть по терминологии Сталина — «кулацкие», которые он, начитавшись глупца или «мудреца» — разрушителя Маркса, физически ликвидировал, а потом в течение нескольких лет всё создавал почти с нуля и по-новому.

Гитлеровский статус «наследственного крестьянского двора» давал ряд существенных привилегий для развития хозяйства: освобождение от поземельного налога, гарантию от конфискации имущества в случае «попадания» по кредитам, право на первоочередное получение новой более эффективной техники. Этот почетный статус Гитлер дал 700 тысячам успешных немецких крестьянских хозяйств — это примерно 6-7 миллионам крестьян.

А чтобы многочисленные мелкие, бедные крестьянские хозяйства своей нестабильной и малозначительной продукцией «не мутили» продовольственный рынок, Гитлер дал им другой статус, менее самостоятельный — «сельские хозяева», которым строго запретил свободную продажу произведенных ими продуктов, но гарантировал их скупку по твердым ценам государственными закупочными организациями. И в отличие от СССР, из голодающей страны до 1933 года Германия уже через два года превратилась в сытую процветающую страну.

И уже в 1935 году Гитлер сделал следующий прогрессивный шаг в этом направлении — не только крестьяне, но и все группы населения, связанные с производством продуктов питания (обработка, транспорт, производство консервированных продуктов и т.д.) были объединены в «Имперскую корпорацию производителей сельскохозяйственной продукции», которая позволила регулировать и планировать рынок продуктов питания, и понижать цены не в ущерб сельхозпроизводителям и на радость рабочим.

Особо подчёркиваю для экзальтированных истериков — коренных «марксистов»: моё исследование не преследует цель пропагандировать Гитлера или перенять лучший производственный опыт Гитлера, а пытается понять причины бесспорного экономического чуда Гитлера, которое было достигнуто не кровавыми методами. После начала Второй мировой войны многие сотни тысяч заключенных гитлеровских лагерей работали на тяжелых принудительных работах уже после состоявшегося «экономического чуда Гитлера».

Ситуация в немецком обществе накалилась в мае 1933 года, — когда сильно ущемленный «свободным рынком» до прихода Гитлера к власти немецкий средний класс, мелкие предприниматели, объединившись согласно «духу времени» в организацию «Боевой союз промыслового среднего сословия», после прецедента в марте-апреле с бойкотом еврейских супермаркетов, в мае стали по своей инициативе громить захватившие «свободный рынок» торговые сети и гипермаркеты, в своём большинстве принадлежащие евреям.

В современной России этот конфликт давно назрел и перезрел и не грозит аналогичными погромами по простой причине, — на «свободном розничном рынке» огромные сетевые компании и гепермаркеты уже давно уничтожили весь российский средний класс, способный что-то производить или даже торговать, а средним классом сейчас в России считается в основном прекрасно жирующее чиновничество, которое не заинтересовано отказаться от своих любимых торговых гиперцентров ни за какие патриотические смыслы.

Тогда торговые сети и гипермаркеты подключили для своей защиты имеющиеся у них политические рычаги, которых оказалось немало. И Гитлер не стал доводить до революции в розничной торговле, а использовал этот конфликт только чтобы гипермаркеты не стали «минимизировать» налоговые отчисления, и, получив гарантии взял их под защиту. — 30 мая «Боевому союзу среднего сословия» запретил вмешиваться самостоятельно в регулировку экономикой страны, а когда лидеры «Боевого союза» стали спорить и настаивать на своих погромных истинах — Гитлер их арестовал, а организацию разогнал.

Несмотря на то, что Гитлер защитил еврейские супермаркеты и торговые сети, в августе 1933 года в Амстердаме прошла большая еврейская конференция, которая призвала к международному бойкоту Германии. Одновременно летом 1933 года в Лондоне был создан «Международный комитет помощи жертвам гитлеровского террора». «Международный», — это как в хвастливом еврейском анекдоте-тосте: «За дружбу народов между евреями!». Создание загодя, априори этих комитетов, когда ещё не было никакого террора со стороны Гитлера, было превентивным защитным шагом, воздействующим на международное общественное мнение и на Гитлера.

Вместо «Боевого союза среднего промыслового сословия» Гитлер создал другую организацию для средних предпринимателей — «Национал-социалистическая организация ремесленников, торговцев и кустарей» и обратил больше внимания на «Союз ремесленников, торговцев и кустарей», входящий в «Трудовой фронт». Позже Гитлер объединил эту производящую и торгующую часть населения в «Имперское сословие немецкого ремесла» и «Союз немецких ремесленных палат», в которые входило 16 тысяч цехов различной направленности, и всё это под строгим хозяйственным оком Гитлера и его сторонников. Мы рассмотрели политику Гитлера в отношении к крестьянам и к среднему предпринимательскому классу, далее рассмотрим — в отношении рабочего класса.

На фоне бесконечной пропагандисткой коммунистической риторики эти отношения были особенно важны. В русле развиваемого культа труда, «Битва труда», Гитлер создал 10 мая 1933 года единую государственную структуру, подменявшую профсоюзы и имеющую большие полномочия и функции — «Немецкий трудовой фронт» (DAF), в который вошли 14 «рабочих объединений» Германии, «Всеобщий союз немецких служащих». А позже, согласно корпоративной концепции, объединяющей воедино все сословия общества, в «Немецкий трудовой фронт» вошли и организации капиталистов, предпринимателей.

Кроме того, была создана организация «Попечителей труда», подчиненная Министерству труда «Попечитель труда являлся территориальным представителем правительства в районе и обладал большими полномочиями — без его ведома капиталист не мог уволить рабочих или служащих, он мог запретить или разрешить увольнения или перевод на неполный рабочий день. Ему в помощь были созданы территориальные «Суды чести», которые разбирали различные рабочие конфликты между работодателями и рабочими, и которые защищали и права рабочих и интересы предпринимателей.

Инициированный Гитлером закон «О регулировании национального труда» уравнивал рабочего и работодателя, давал право рабочего подать в суд на работодателя. Гитлер с целью улучшить эффективность работы всех предприятий, в том числе и частных — ввёл принятием «Хартии труда» запрет на забастовку. Также было запрещено заключение коллективных тарифных договоров, было запрещено организовывать различные рабочие Советы и комитеты рабочих депутатов. После этого и частные владельцы предприятий могли работать спокойно, и также были довольны Гитлером.

Фактически Гитлер предусмотрел почти все грани отношений между работодателем и предпринимателем, и попытался исключить «классовые» конфликты. Советские историки и идеологи затем ёрничали — что Гитлер установил в Германии «принудительный классовый мир». Но можно с полной уверенностью утверждать: лучше «принудительный классовый мир», «мирное благополучное сосуществование классов», чем классовая война внутри единого национального общества, революция, разрушение страны и миллионы людских жертв в результаты гражданской войны.

Когда Гитлер начал свою форсированную индустриализацию, то, как и Сталин, ограничил для немецких рабочих «текучесть», смену работы и законами в декабре 1934 года и в 1936 году в самых важных отраслях промышленности — в металлургической и машиностроительной запретил менять место работы и увеличил им зарплаты, а когда после 1936 года в Германии из-за бурного развития возник дефицит рабочих, то Гитлер запретил менять место и рабочим-строителям.

Все эти простые и логические реформы Гитлера дали быстрый эффект и огромный всплеск развития экономики Германии, и сильно улучшили социальную сферу. Через 2,5 года после прихода Гитлера к власти оказалось, что в Германии ликвидирована не только многомиллионная безработица, но уже существует проблема рабочих рук, их нехватка, поэтому Гитлер в поиске решения этой проблемы 26 июня 1935 года подписал декрет о принудительной трудовой повинности, чтобы приобщить к труду тунеядцев, бомжей и «созерцательных» лодырей-пофигистов и различного рода «свободных» авантюристов. Ими занималась «Служба труда для рейха», посылая их на строительство дорог, уборку мусора, строительство жилых домов, аэродромов и т.д.

Гитлер весьма удачно начал реализовывать план создания дешёвого народного автомобиля «Фольксваген» доступного для рабочих и служащих, чтобы каждая немецкая семья чувствовала себя достойно. А в России в конце XX века мошенник Борис Абрамович Березовский распропагандировал эту идею «народного автомобиля» — чтобы ограбить многие семьи, в результате у российских граждан не оказалось ни автомобиля, ни денег. При этом Б.А. Березовский занимал в новой России ряд высоких государственных постов, имея гражданство нескольких стран, что ему и пригодилось, когда с награбленным пришлось убегать за границу. И таких высокопоставленных государственных чиновников с различными иностранными гражданствами, которые непонятно — на чей карман работают, на какую страну и на чью Родину при Б. Ельцине, В. Путине и Д. Медведеве очень много. А Гитлер в этом случае, чтобы избежать подобных примеров, — ввёл закон о чистоте государственной службы, запрещающий лицам с двойным гражданством занимать государственные должности.

«У классического фашизма было несколько полезных интуитивных находок — прежде всего это сословно-корпоративное представительство. То есть вместо конкурирующих друг с другом и тем самым расчленяющих общество партийных структур, из которых образуется парламент в западной демократии, были взяты за основу парламентского представительства трудовые корпоративные структуры. Под корпорацией здесь подразумевается часть народа, имеющая определённую функцию служения в едином народном организме, необходимую для всего целого. В отличие от политических партий, такие корпорации не конкурируют друг с другом, а взаимно нуждаются друг в друге и стремятся к солидарному поведению ради общего блага. Это похоже на то, как в человеческом организме есть мозг, руки, ноги, глаза, уши, которые только вместе и составляют тело» — верно заметил православный писатель и историк Михаил Назаров («Вождю Третьего Рима»).

Хотя интуиция здесь ни при чем, а Гитлер руководствовался здравым смыслом и строгой логикой. И, судя по интеллектуальной начинке Гитлера, которую он изложил в своей книге, у него были большие проблемы с духовностью, с мыслями и действиями по отношению к другим народам.

Гитлер стремился к быстрому оперативному управлению страной, чтобы можно было гибко и оперативно реагировать на изменяющиеся условия. Даже реформированный под него Парламент — Рейхстаг его не устраивал своей медлительностью и неэффективностью. Гитлер утверждал, что парламент и демократия «исключают любую индивидуальность, устанавливая власть большинства, олицетворением которой является глупость, отсутствие способностей и трусость».

И Гитлер добился принятия закона, по которому канцлер (т.е. Гитлер) мог оперативно управлять страной, издавая при этом свои необходимые декреты и законы без согласования их с парламентом и даже президентом. Чтобы обеспечить исполнительскую дисциплину, чтобы распоряжения главы правительства быстро доходили по адресу и исполнялись, Гитлер ввёл принцип персональной ответственности: «Назначается один, единственный человек, который отвечает за принятые решения».

А когда 1 августа 1934 года 84-летний президент Германии Гинденбург оказался в агонии и был не в состоянии выполнять функциональные обязанности, то правительство приняло решение не назначать новые выборы, — а совместить два поста в один: канцлера и президента, произошло усиление и концентрация верховной власти одного правителя. Таким образом, исполнилось желание, мечта Гитлера, он добился фактически монархической власти, как и Сталин.

Теперь Гитлер имел всё для эффективного управления Германией и для реализации своих амбициозных проектов вначале внутри страны, включая, в отличие от Сталина, прекрасное финансирование; повторю — длинный список этих финансовых благодетелей в трех таблицах разместил в своей книге Николай Левашов из Сан-Франциско («Россия в кривых зеркалах», 2007 г.). Министр финансов Германии Я. Шахт писал в мемуарах о своём удивлении: «Заграница форменным образом превзошла сама себя в признании того, что делал Гитлер, и оказывала ему беспрестанно всяческие почести». «Стандарт ойл» финансировал строительство заводов по производству синтетического топлива. А американский химический трест Дюпона передал германскому тресту «ИГ Фарбениндустри» технологию производства синтетического каучука, после чего резина колес приобрела современный вид, от чего усилила свои качественные характеристика военная техника.

Н. Левашов в своём исследовании указывает конкретные банки и организации и конкретные суммы, выплаченные ими Гитлеру и делает вывод: «Как видно чётко из приведённых выше данных, синдикаты Нью-Йоркской биржи вложили в развитие немецких картелей восемьсот двадцать шесть миллионов четыреста тысяч долларов!!! Сумма по тем временам, просто фантастическая! Все эти инвестиционные синдикаты принадлежали напрямую или косвенно иудейским финансистам!».

Плюс к концептуальной идее направленности Гитлера в условиях затянувшегося кризиса ростовщики старались заработать побольше денег на успешно развивающейся германской экономике, несмотря на откровенный «Майн кампф» Гитлера. Американские евреи надеялись на своё могущество и, вероятнее всего, были уверены, что Гитлер — «никуда, миленький, от нас не денется, покричит немного — и будет плясать под нашу скрипку». А на деле оказалось, что этот горячий вороной немецкий жеребец оказался резвым и довольно самостоятельным, и натоптал им бед с их же помощью. А если учесть, что современный израильский писатель и журналист Исраэль Шамир утверждает, что Гитлеру до конца его жизни помогали «творить его дела» 120 тысяч евреев в немецких мундирах, — то участие евреев в своей же Катастрофе вызывает недоумение.

15 июля 1933 года Гитлер созвал «Генеральный совет немецкой экономики», который на сегодняшний лад можно было бы назвать «Совещание с немецкими олигархами», на котором Гитлер не без успеха попытался «перестроить» и «построить» по своему пониманию немецких капиталистов.

27 февраля 1934 года в Германии был принят «Закон о подготовке органического строительства германской экономики», согласно которому был введен пост ответственного за развитие промышленности — «фюрера промышленности», и было объявлено о структурных изменениях — было образовано 13 главных приоритетных отраслевых групп предприятий.

Затем Гитлер создал «Организацию промыслового хозяйства», в которую вошли 6 бизнес-групп: промышленность, банки, страховое дело, изобретательская деятельность, энергетика, и торговля. Это «шесть в одном» должно было способствовать быстрому развитию промышленности по принципу холдинга. Для тех случаев, когда бизнесмены сами или по призыву правительства не вкладывали деньги в модернизацию, инновации, внедрение новых технологий или развитие новых отраслей в промышленности, в отличие от долгих просительных призывов к сознательности российских капиталистов В. Путина и Д. Медведева, Гитлер в июле 1934 года издал закон, согласно которому правительство в принудительном порядке могло перестроить картели, запретить расширение существующих монополистов, раздробить или создать на базе существующих новые необходимые стране корпорации и картели. Несмотря на большое недовольство этим законом, немецкие капиталисты вынуждены были подчиниться и исполнять распоряжения правительства. Во время послевоенных «разборок» глава группы сталелитейных предприятий Шленкер в 1948 году объяснял: «Выяснилось, что руководящие деятели промышленности не имели мужества, или же не считали целесообразным противиться воле партии» (Э.В. Самойлов «Общая теория фашизма. Фюреры», 1993 г.).

Особый контроль гитлеровское правительство осуществляло за сделками предприятий и фирм с иностранными партнерами и за вывозом валюты, которая, по их мнению, должна была оставаться в Германии и служить развитию германской экономики. С 1936 года Гитлер стал вводить своим капиталистам, частным предприятиям «четырехлетние планы». Ошарашенным капиталистам Гитлер объяснял:

«Министерство экономически должно ставить народнохозяйственные задачи, а частные предприятия должны их выполнять. Если частные предприниматели считают, что они не в состоянии этого сделать, то национал-социалистическое государство сумеет своими силами решать эту задачу.

Германская экономика либо поймет свои задачи, либо окажется неспособной продолжать своё существование в современную эпоху, когда советское государство составляет гигантский план». Как видим — Гитлер внимательно наблюдал за давно намеченной быстро развивающейся «жертвой», за действиями и опытом Сталина и перенимал лучшее. И вплоть до самой войны придерживался строго планирования в различных областях экономики и в стране в целом, и продолжал «закручивать гайки» своим капиталистам, особенно монополистам.

Гитлер вообще не любил, чтобы кто-то самостоятельно, когда «он играет» глобально, азартно и уверенно, влезает ему под руку, тем более, если этот «кто-то» — бывший глава правительства до 2 декабря 1932 года, неудачник Франц фон Папен, который ревностно наблюдал за успехами Гитлера и неудачно прогнозировал: «Окруженный консервативными политиками, Гитлер не сможет реализовать свои экстремистские устремления. Через два месяца мы зажмем его в угол».

Папен явно рассчитывал на силу консервативных и не разбирающихся в экономике и политике военных. Единственной мощной силой в Германии, теоретически способной помешать Гитлеру продолжать проводить его радикальные эффективные реформы, были «нейтральные» высокопоставленные военные, традиционно имеющие в Германии большой вес. Как многие из них могли повести себя в критической ситуации? Гитлер не мог дать на этот вопрос уверенный оптимистический ответ. А у Гитлера, в связи с его глобальными геополитическими планами, по отношению к армии были большие планы. Уже через три дня после прихода к власти 3 февраля 1933 года на встрече с командованием рейхсвера Гитлер объявил о планах создания мощных вооруженных сил и о своих принципиальных концептуальных планах — «захват жизненного пространства на Востоке и его беспощадную германизацию».

Понятно, что Гитлер, проводя свои глобальные радикальные реформы, должен был быть уверен в такой мощной силе, как армия, а не оглядываться на неё с опаской — в случае политических разногласий армия выступит на его стороне, на стороне власти или на стороне противника, как в Российской империи. А тут ещё амбициозный соратник и руководитель штурмовых партийных отрядов СА Эрнст Рем, который пытался вести довольно самостоятельную политику, предложил углубить «перестройку» — слить его отряды с рейхсвером, явно планируя возглавить эту объединенную силу. Но армейские офицеры не были в восторге от этой инициативы. Генералы обладали большим авторитетом и влиянием. Гитлер попал в сложную ситуацию, ибо события могли привести к гражданской войне. 17 июня 1934 года Франц фон Папен, выражавший интересы «старой» аристократии, буржуазии и генералов рейхсвера заявил:

«Надо решительно выступать против дураков, которые требуют идти так далеко, что все дело может быть испорчено». «Дело»-то начал и успешно развивал Гитлер.

«После нескольких месяцев тяжелого раздумья Гитлер, в конце концов, принял решение, поражающее, с одной стороны, своей холодной расчётливостью, а с другой — жутким вероломством по отношению к бывшим верным соратникам. Он согласился на требования генералов при условии, что армия будет беспрекословно подчиняться его приказам. Получив необходимые заверения, фюрер отдал приказ эсэсовцам покончить с СА. 30 июня 1934 года СС провела кровавую и широкомасштабную акцию, получившую известность как "ночь длинных ножей"», — объяснял в своей книге В.А. Прусаков.

И Гитлер решил избавиться от «раздражающего фактора» «хирургическим методом» с помощью провокации, — объявив о готовящемся антиправительственном «путче Рэма», затем провёл «чистку» — в ночь на 30 июня 1934 года Гитлер физически уничтожил руководителей штурмовых отрядов, в Мюнхене и Берлине его штурмовики убили Эрнста Рэма, Эдмунда Гейнеса и ряд других влиятельных руководителей. Затем через последующие кадровые перестановки Гитлер обеспечил полную лояльность себе армии.

«Чернорубашечники» — эсесовцы за эту расправу над «коричневыми» получили особый привилегированный статус «элитного рыцарского отряда» Гитлера. После смерти президента Гинденбурга в августе 1934 года Гитлер провёл кадровую «чистку» армии, сделав её полностью лояльной себе.

За «дураков» пришлось ответить и Папену, — его отправили из Германии работать послом. По дипломатической линии Гитлер укрепил отношения с соседями, в 1934 году Гитлер подписал с Польшей пакт о ненападении. Такой же пакт о ненападении с 1932 года (на три года) Польша пролонгировала в 1934 году на 10 лет (до 1945 года) с СССР.

Заканчивая этот краткий неполный обзор реформ Гитлера в его первых два года правления, можно задать вопрос: если отбросить агрессивную расовую идею и политику Гитлера о захвате стран, народов, то — что мешает любому президенту любой отсталой страны провести столь эффективные реформы на благо своего народа и своей страны? Ответ здесь только один — отсутствие политической лидерской воли, что выражается в колебаниях и страхе перед шумом внутренней оппозиции и мнением Запада. Хотя к мнению Запада российские лидеры прислушиваются уже много лет, но от этого нет никакой пользы, и враждебность Запада не снижается, США отказались временно от ракет в Чехии и Польше, но ввели новые виды космических вооружений и стали строить военные базы в Румынии и Болгарии. Как воспользовался Гитлер быстрым экономическим возрождением и усилением Германии, будем наблюдать в следующей главе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

После подписания 15 июля 1933 года в Риме руководством Англии, Франции, Германии и Италии «Пакта четырех» Гитлер, не афишируя, стал ускоренно создавать армию. В 1932 году рейхсвер планировал в течение 6 лет создать 21 дивизию, Гитлер эти дивизии создал «по тихому» за 2,5 года своего правления — до октября 1934 года. В 1933 году немецкая делегация в Лиге Наций активно продавливала решение о «равенстве в вооружениях», о полном снятии версальских ограничений. Не добившись желаемого, разозленный Гитлер в октябре 1933 года принял решение о выводе Германии из Лиги Наций, и оформил его юридически правильно — через всенародный референдум 12 ноября 1933 года.

В 1934 году была принята известная символика гитлеровских войск. А 16 марта 1935 года в Германии был принят закон о создании регулярной армии — вермахта, и в связи с этим была введена всеобщая воинская повинность, Гитлер в это время заменил название армии с рейхсвер на вермахт.

21 мая 1935 года в Германии был негласно принят «Закон об обороне империи», согласно которому Гитлер имел право вводить военное положение в стране и объявлять войну. В 1935 году Гитлер заключил с Англией «персональное» «соглашение о флоте», согласно которому руководство Англии дало «добро» на строительство Гитлером военного флота. К концу 1935 года в Германии было уже не 21 дивизия, а — 29 дивизий, а через год — 36 дивизий.

В 1935 году Гитлер уже почувствовал возрастающую силу возрождаемой им Германии, особенно на фоне серьёзного финансово-экономического кризиса на Западе, «великой депрессии», и стал задиристо осматриваться по сторонам. Он ещё не думал о приращении Германии чужими землями, но принял решение о возврате важной для Германии Рейнской (Саарской) области, отобранной у Германии победителями после Первой мировой войны под 15-летнее формальное управление Лиги Наций, а реально там хозяйничала Франция. И Гитлер решил всё сделать почти легитимно — 13 января 1935 года Гитлер провел в Саарской области плебисцит (референдум), на котором 90% взрослого населения (немцев), конечно же, проголосовало за возврат к Германии.

Англия и Франция не придала этому плебисциту серьёзного значения, всю серьёзность они поняли, когда на основании волеизъявления народа 7 марта 1936 года Гитлер решительно ввёл в Саарскую область немецкие войска, выгнал французских управленцев и служащих, и поставил мировое сообщество перед фактом возврата в Германию этой богатой области. Возвращение этой немецкой области было не только для Гитлера принципиальным вопросом возврата и воссоединения немецких земель, но и это был пробный политический шар, на который серьезной международной реакции или акции против Германии к удовольствию Гитлера не последовало. Уставшая после кровопролитной войны и благополучная Франция не желала войны из-за немецких земель. И создалось такое впечатление, что Гитлер вернул Рейнскую область с тайного согласия Англии, с которой в этом году и подписал соглашение о создании германского военного флота. После этого похожую комбинацию с Англией Гитлер проведет по поводу Чехословакии.

Дошло даже до казуса — на состоявшейся после присоединения конференции представителей Англии, Франции и Италии в городке Стрезе фашист Муссолини выступил за введение против гитлеровской Германии суровых санкций, но представители Англии это решение не поддержали. Решительно осудил акцию Гитлера с Рейнской областью только СССР. Взволнованный Сталин уговорил руководство Франции и Чехословакии подписать в мае 1935 года пакт о взаимопомощи.

Воодушевленный Гитлер 13 марта 1935 года объявил, что он с этого дня игнорирует запрещение обладания военной авиацией, а Геринг даже заявил, что военно-воздушные силы — люфтваффе у Германии уже есть. Историки этот исторический переломный момент назвали «концом Версальского договора».

Муссолини, убедившись в пассивности мировых лидеров, в октябре 1935 года напал на Эфиопию (Абиссинию). Эфиопия внесла протест в Лигу Наций, фактически обратилась за помощью к мировому сообществу, в первую очередь — к «сильным мира сего», но это ей не помогло. Руководство Англии и Франции фактически поддержали фашиста Муссолини, заключив с ним в декабре 1935 года «соглашение Хора-Лаваля». Фактически руководство Франции и особенно супердержавы в то время Англии свело к нулю весь смысл Лиги Наций. Английские политики и их принципиальные союзники со времен первых Ротшильдов и Дизраэли опять тонко, «мудро» играли, планировали очередную войну, на этот раз без своего непосредственного участия. Эти умники читали одну, единственную книгу Гитлера и знали, что он давно мечтает о военном походе на Восток, на СССР; это приветствовали, хотели столкнуть два молодых мощных государства, опять угрожающих своим стремительным ростом монопольной гегемонии Англии и США на планете.

На протяжении почти 30 лет в Англии было два видных политика, определяющих её политику — Чемберлен и Черчилль. Чемберлен был управляем еврейской олигархией, занимался созданием с помощью английской армии еврейского «национального очага» в Палестине, по его приказу были выведены английские войска из СССР во время Гражданской войны, чтобы не навредить «своим».

А Черчилль был оригиналом, неординарной личностью, идиотом в смысле Достоевского — слишком не похожим на других, с большой внутренней свободой, и при этом был горячим патриотом своей страны и в хорошем смысле — английским националистом. И если Черчилль нормально, привычно относился к английской еврейской олигархии, то красных евреев, захвативших власть в России, он ненавидел, называл их «варварами» и очень боялся распространения их диктатуры на другие страны. Поэтому, когда появился в Германии у власти Гитлер, то Черчилль призвал английских политиков и банкиров помочь Гитлеру, чтобы Гитлер со своей Германией был противовесом для бурно развивающегося СССР, чтобы был преградой распространения заразы коммунизма на Запад. Гитлер и его соратники не могли не воспользоваться возможностью получить дешёвые кредиты у английских банкиров для развития промышленности.

И Гитлер стал быстро создавать не только мощную современную промышленность, но и стал реализовывать программу по созданию огромной армии — строить подлодки, самолёты, линкоры и т.д. — при сознательном попустительстве западных стран.

Иногда, на всякий случай, «мудрецы» сверяли (проверяли) настроения и приверженность к старым намерениям Гитлера. Так для сверки в Берлин приезжали представители английского правительства Джон Саймон и Антони Иден, которые 25-26 марта 1935 года провели переговоры с Гитлером, который подтвердил свои старые планы и их надежды, сказав, что вооружение ему необходимо «поскольку рейх подвергается серьёзной угрозе, прежде всего с Востока», где Сталин усиленно занимался индустриализацией.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Воодушевленный успехом и поддержкой западных держав, при этом прекрасно понимая — зачем это и почему, Гитлер стал более решительно действовать внутри Германии против второго своего противника после славян — германских евреев. В борьбе с евреями в 1934 году он применил довольно неординарные методы «просвещения» немецкого народа — «8 ноября в "Немецком музее" Мюнхена с большой помпой при громадном скоплении партийного актива НСДАП, была открыта первая антиеврейская выставка под названием «Вечный Жид». В первом зале посетителей ждали гигантских размеров модели «еврейских» частей тела: громадные носы, рты, губы и т.д. На стенах были развешаны огромные фотографии типичных еврейских лиц. Троцкий, Чарли Чаплин в смешной позе, Альберт Эйнштейн, делающий рожки невидимому собеседнику» — отмечают в своей книге Захаров и Кулишов.

К концу 1934 года после различных антиеврейских акций Гитлера примерно 55 тысяч евреев покинули Германию. Гитлер, чтобы вытеснить евреев из Германии мирным путем, стал создавать им некомфортные условия проживания в Германии. С этой целью он даже был готов поддержать малую сионистскую идею — идею создания в Палестине еврейского государства и помочь с вывозом евреев из Германии в Палестину за счет германской казны.

Проблема заселения евреями Палестины крайне остро стояла ещё с середины 19 века. В книге №3 этой исторической серии я обращал внимание, что с середины 19-го века — когда семейство Ротшильдов, не жалея больших денег, пыталось заселить Палестину соплеменниками, то неожиданно обнаружилось, что среди евреев оказалось очень мало желающих отказаться от комфортной жизни и покинуть благополучную Европу. Возникла серьёзная проблема дефицита желающих евреев для заселения исторических земель — Палестины. Несмотря на огромные деньги Ротшильдов и старания Всемирного еврейского альянса, эта идея создания в Палестине еврейского государства в 19 веке провалилась полностью; евреи гораздо охотнее организовали революции в европейских странах и уничтожали монархии других наций, чем стремились строить своё государство.

Со времен инициативы Ротшильдов, за исключением небольшого количества сионистов-фанатиков, евреи уже около ста лет шумно, громко и неохотно шли в Палестину, вернее — не шли. И к 30-м годам 20-го века, несмотря на огромную помощь Англии в организации «еврейского очага» в Палестине, положившей на полях битв за захват Палестины десятки тысяч английских солдат и офицеров, эта проблема приобрела ещё большую остроту. Ибо когда арабы в Палестине, подвергнутые в третьем десятилетии 20-го века террористическим атакам «жестоковыйных» еврейских боевиков, начали активное сопротивление и стали выдавливать евреев из Палестины, то евреев, желающих ехать в Палестину, особенно после крупных восстаний арабов 1929-1932 гг., резко поубавилось. Наоборот, — сионисты стали уезжать из Палестины в свой СССР — то заселять с помощью Кремля Крымский Израиль, то Дальневосточный Израиль — Биробиджан.

И теперь мудрые еврейские вожди из притеснений Гитлером германских евреев пытались извлечь пользу для великой еврейской цели — для создания своего суверенного государства. Еврейские националисты, сионисты имели большие претензии к остальным евреям — что они погрязли в своём благополучии, — потеряли чувство патриотизма, национальной солидарности и причастности к развитию нации. Проблема заселения Израиля евреями решалась очень медленно.

В конце сентября 2010 года известный прокремлевский политик еврейского происхождения В.В. Жириновский на телеканале «РЕН» в телепрограмме «Два против одного» шокировал телезрителей откровенно поведав, что — ради решения вышеизложенной проблемы еврейские лидеры, сионисты пошли на сговор с гестапо, с Гитлером, чтобы испугать, шугануть европейских евреев, чтобы они поехали в Палестину строить Израиль, и они ради этого пожертвовали шесть миллионов евреев. Цели Гитлера по выдворению евреев из Германии и цели сионистов, стремящихся заселить Палестину евреями, совпали.

«Практически до самого начала Второй мировой войны главной целью германского правительства была эмиграция евреев. Деятельность сионистов в Германии 1933-38 годах по организации еврейской эмиграции в Палестину встречала самую широкую поддержку национал-социалистов», — отметил в своей книге историк Александр Усовский. Гитлер решил «помочь» евреям реализовать их сионистскую идею. В конце 1934 года офицер СС Леопольд фон Мильденштейн и представитель сионисткой федерации Германии Курт Тухлер совершили совместный 6-месячный вояж в Палестину для изучения на месте «возможностей сионистского развития». Вернувшись в Германию, он написал 12 восторженных статей о героическом труде евреев. В результате совместной гитлеровско-сионисткой деятельности по возрождению Израиля в начале 1935 года из германского порта Брехмерхавен отправился в Хайфу большой пассажирский пароход «Тель-Авив» с евреями-переселенцами и с гордо развивающимся немецким флагом со свастикой.

Экс-глава сионистской федерации Германии Ганс Фриденталь после войны говорил о том периоде:

«Гестапо делало в те дни все, чтобы помочь эмиграции, особенно в Палестину. Мы часто получали от них разнообразную помощь» (Ф. Никосия «Третий рейх и палестинский вопрос»). Сотрудничество Гитлера и евреев-сионистов в благих целях последних является бесспорным фактом, хотя современные евреи пытаются упорно об этом молчать.

Сейчас трудно поверить, — но берлинский раввин Иоахим Принд в книге «Мы, евреи», опубликованной в Берлине в 1934 году открыто радовался национал-социалистической революции Гитлера, «благодаря которой покончено с ассимиляцией и евреи снова станут евреями». И подобным образом думали многие мудрые евреи, поэтому Принда не только не осудили за эти слова, но когда после этих слов этот раввин перебрался в США, то его выбрали главой Американского еврейского конгресса.

«Сионистическая деятельность достигла в Германии невиданного размаха», — удовлетворённо отмечает американская «Еврейская энциклопедия». С 1935 года значительно увеличился тираж журнала сионистов в Германии «Юдише рундшау».

Израильский журналист и писатель Исраэль Шамир в своей книге «Власть Каббалы» отметил: «Многие евреи были активистами фашистского движения. У Муссолини в правительстве были евреи-партийные лидеры и евреи-министры. "Если бы я только согласился, нацистскую партию заполнили бы евреи", — хвастался Гитлер в 1935 году. Сионистские лидеры, от боевиков Штерна до Ицхака Шамира и Уайза, выражали нацистам свою поддержку и были готовы найти свою нишу в гитлеровском Новом Мировом Порядке. Этот вопрос хорошо освещён Лени Бреннером, троцкистом-антисионистом и автором книги «Сионизм в век диктаторов», а также Максом Вебером из калифорнийского исторического института и другими исследователями».

Но, несмотря на все усилия обеих сторон, статистический учет показывал, что, например, Германию за этот период покинуло всего 2 тыс. евреев (Захаров и Кулешов), в то время как в Берлин за первую половину 1935 г. прибыло около 20 тыс. евреев из германских земель и из-за рубежа. Это не могло не расстроить Гитлера, который надеялся на большее. Поразмыслив, он, опираясь на эту статистику и происходящие в других странах процессы, стал утверждать, что евреи и не собираются переезжать в Палестину, потому что «когда они захватят власть над всеми белыми народами, им лишь останется создать штаб-квартиру для управления миром. В этом смысл еврейского государства».

И Гитлер решил подтолкнуть германских евреев к эмиграции, с этой целью в середине 1935 года были организованы массовые антиеврейские демонстрации в Берлине. Затем Гитлер в этой методике «подталкивания» пошел дальше и решил ещё подтолкнуть евреев к выезду из Германии жесткими расистскими законами. Впечатленный очень высокими результатами своих реформ, довольный собой и всем немецким народом, Гитлер убедился в верности своей теории превосходства немецкой нации-расы над другими, в ценности немецких генов, крови и поэтому, подобно ветхозаветному еврейскому мудрецу, считал преступным смешивать, разбавлять ценную немецкую кровь в смешанных браках, Гитлер:

«Личность должна быть безупречна в расовом отношении. Пускай человек будет немцем, индейцем или негром и т.д. Я одинаково уважаю всех. Мы можем работать и полагаться на каждого из них. У каждой нации есть вполне определённые черты. Соответственно можно сказать, что какую-то работу один человек выполнит лучше, чем другой.

Способности и черты каждой расы чётко установлены, и всегда можно заранее знать, на что можно рассчитывать в том или ином случае. Но если имеет место расовое смешение, неважно — какое, никогда нельзя знать, какие расовые черты будут действовать в ответственный момент, в особенности тогда, когда предстоит принятие важных решений. Ленин являет собой самый превосходный пример. Вся большевистская революция представляется отражением борьбы, происходящей у него в крови.

Утверждая это, смею заверить вас, что я довольно далёк от расовой ненависти. Я никогда не считал китайцев или японцев неполноценными по сравнению с нами. Они принадлежат к древним цивилизациям, и я охотно признаю, что их прошлое значительнее нашего собственного. Раса ума являет собой нечто более цельное, более прочное, чем обычная раса. Перевезите немца в Соединённые Штаты — и вы превратите его в американца. Но еврей остаётся евреем, куда бы он ни перемещался, остаётся существом, которое ни одна окружающая среда не может ассимилировать.

Евреи предпочитают оставаться незамеченными до тех пор, пока они не обладают властью. Они сбрасывают маски сразу же после того, как достигают её или полагают, что достигли её. После войны, кажется, пришло время для евреев изображать из себя хозяев. В Германии это неоспоримо».

«Одним из достижений национал-социалистов является факт, что мы смогли реально взглянуть на еврейскую проблему. На протяжении тысячелетий все народы мира реагировали на них одинаково. Неизбежно наступает время, когда люди начинают осознавать, что они подвергаются безжалостной эксплуатации со стороны еврейства. Народы пробуждаются и встряхиваются подобно животному, которое пытается отделаться от паразитов. Их реакция резка, и в конце концов они восстают. Эта реакция на паразита, который прилипает к здоровому телу, навязывает себя и максимально эксплуатирует. По своей сущности еврей — паразит, который не может и не станет ассимилироваться». — сделал окончательный вывод Гитлер как раз спустя век после начала этой дискуссии между немцем Бруно Бауэром и евреем Карлом Марксом.

И в сентябре 1935 г. Гитлер издал целую серию законов под названием «Нюрнбергские законы», которые были направлены на установление преимущества немцев в Германии над другими нациями. А его пропаганда начинает широкую кампанию за чистоту расы и против смешанных браков. Эти законы в первую очередь были направлены на «прессование», выдавливание евреев. Гитлер надеялся, что после этих законов евреи точно начнут покидать Германию. И в 1936 году поток евреев, покидающих Германию, вырос значительно. С 1936 года Гитлер вместе с испанскими фашистами стал успешно бороться с коммунистами в Испании, многие их которых традиционно были евреями, это также обеспокоило многих евреев в Германии.

«Историк сионизма Лионель Дадиани в своей книге "Критика идеологии и политики социал-сионизма" сообщает, основываясь на неоспоримых документальных данных: «Один из руководителей Хаганы Ф. Полкес, в феврале-марте 1937 г. вступил в контакты с офицерами гестапо и нацистской разведки, находясь по их приглашению в Берлине. Полкес, передав нацистским эмиссарам ряд интересовавших их важных сведений сделал несколько важных заявлений. "Национальные еврейские круги, — подчеркнул он, — выразили большую радость по поводу радикальной политики в отношении евреев, так как в результате ее еврейское население Палестины настолько возросло, что в обозримом будущем можно будет рассчитывать на то, что евреи, а не арабы станут большинством в Палестине" (с. 164, 165)», — отмечает в своей работе «Германский фюрер и "Царь иудейский"» известный российский историк Вадим Кожинов.

Далеко не все покидавшие Германию евреи ехали в Палестину, часть ехала в уже «свою» Америку. Н. Кузьмин в своей книге «Возмездие» (2004 г.) отмечает: «При управлении имперской безопасности существовало специальное учреждение, занимавшееся еврейской собственностью. Там получали разрешения на выезд из Германии, как документ на сохранение жизни. Эти разрешения выдавались только богатым евреям. Делалось это под тем предлогом, что в Америке новоселы с первого же дня смогут занять своё место самых уважаемых граждан. Короче, Америка принимала лишь людей с деньгами. Бедняки её не интересовали. Поэтому еврейская беднота Германии оставлялась на произвол нацистов. Их смерть требовалась уцелевшим, откупившимся, требовалась для ореола мучеников холокоста».

Кстати, власти в Германии не препятствовали возвращению евреев обратно в Германию. Английский историк А. Буллок в своей книге отметил: «Для евреев 1936-1937 гг. явились самыми тихими и спокойными на протяжении всей истории существования третьего рейха. Именно тогда некоторые из ранее эмигрировавших евреев отважились возвратиться на родину».

Сотрудничество Гитлера с сионистами продолжалось Английский историк Дэвид Ирвинг в своей книге отметил: «В 1937 году представители боевой еврейской организации "Хагана" встретились в Берлине с Адольфом Эйхманом, отвечающим в Германии за еврейский вопрос, и в этом же году Эйхман посетил "Хагану" в Палестине».

Этот интересный момент подчеркивает и В. Кожинов: «В составленном нацистской службой безопасности (СД) документе о переговорах с Полкесом (документ этот был опубликован в №3 немецкого журнала «Horisont» за 1970 год) приводится данное знаменитым палачом Адольфом Эйхманом посланцу сионистов Фейвелю Полкесу заверение, согласно которому на евреев "будет оказываться давление, чтобы эмигрирующие брали на себя обязательство отправляться только в Палестину".

Точно известно (см. документы, опубликованные в упомянутом номере журнала «Honsont»), что сотрудничеством Эйхмана с Полкесом непосредственно руководил Гейдрих, а за ним, понятно, стоял сам Гитлер. И действительно: в 1933-1937 гг. еврейское население Палестины возросло более чем в два раза, достигнув почти 400 тысяч человек».

Благодаря этой связи с сионистами Эйхман после войны остался жив, и, благодаря этой связи, затем по неосторожности подписал себе приговор. После войны А. Эйхман особо не скрывался, многие знали — где он жил, а он долгие годы жил в столице Аргентины в районе Оливос на улице Чакабуко, д. №4261, и еврейские ловцы гитлеровских военных преступников его не трогали. Но когда он в конце своей жизни вознамерился опубликовать свои мемуары и об этом объявил во всеуслышанье, то спецслужбы Израиля устроили громкое «шоу» — «нашли» Эйхмана, незаконно его похитили, незаконно увезли в Израиль и ликвидировали в мае 1961 года.

Вадим Кожинов в своей работе «Германский фюрер и "Царь иудейский"» отметил финансовую составляющую сотрудничества сионистов с Гитлером: «Историк сионизма Лионель Дадиани, которого никто не обвинял в "антисемитизме". писал в своей книге "Критика идеологии и политики социал-сионизма", изданной в Москве в 1986 году, что вскоре после прихода Гитлера к власти сионизм "заключил с гитлеровцами соглашение о переводе из Германии в Палестину (накопленные) состояния выехавших туда немецких евреев. Это соглашение сорвало экономический бойкот нацистской Германии и обеспечило ее весьма крупной суммой в конвертируемой валюте" (с. 164).

Понятно, что в результате выиграл и сионизм, но так или иначе это сотрудничество в условиях всемирного экономического бойкота нацизма говорит само за себя. Помимо того, в 1930-х годах, как сообщает Давид Сойфер, "сионистские организации передали Гитлеру 126 миллионов долларов" — то есть, согласно нынешней покупательной способности доллара, намного более миллиарда».

В своём исследовании В. Кожинов обратил внимание на ещё один интересный аспект: «В книге американского раввина М. Шонфельда "Жертвы Холокоста обвиняют. Документы и свидетельства о еврейских военных преступниках" (Нью-Йорк, 1977) Вейцман аттестуется как главный из этих самых преступников. Особое внимание обращено здесь на заявление Вейцмана, сделанное им еще в 1937 году:

"Я задаю вопрос: «Способны ли вы переселить шесть миллионов евреев в Палестину?» Я отвечаю: Нет. Из трагической пропасти я хочу спасти два миллиона молодых. А старые должны исчезнуть. Они — пыль, экономическая и духовная пыль в жестоком мире. Лишь молодая ветвь будет жить". Таким образом, предполагалось, что четыре миллиона европейских евреев должны погибнуть.

Это «пророчество» Вейцмана, в общем-то, довольно широко известно, но далеко еще не осмыслено во всем его поистине поразительном значении. Поразительна уже сама уверенность прогноза: ведь к 1937 году еще ни один еврей не погиб от рук нацистов по "обвинению" в том, что он еврей (хотя, конечно, евреи, как и люди других национальностей, с 1933 г. подвергались нацистским репрессиям по политическим обвинениям). Первые нацистские убийства евреев по "расовому признаку" произошли в так называемую "ночь битого стекла" — то есть в конце 1938 года (тогда погиб 91 человек). Тем не менее Вейцман уверенно предсказывает глобальное уничтожение евреев, которое действительно началось лишь через пять лет.

Вейцман объяснил свое если не равнодушие, то по крайней мере вполне спокойное отношение к предстоящей гибели четырех миллионов европейских евреев: они, мол, только "пыль" и посему "должны исчезнуть"».

Известный одесский радикальный сионист Владимир (Зеев) Жаботинский (1860-1940) оказался более гуманным к своим соплеменникам, — в своей книге «Еврейское государство» (1936) он спорил с желающим провести селекцию евреев Вейцманом, и на его утверждение, что целью «является создание в Палестине чего-то нового, усовершенствованного» и что следует не всех евреев посылать в Палестину, а только в "исправленном издании", Жаботинский утверждал, что незачем отбирать «лучших» из евреев, а — «Надо думать, что жизнь в атмосфере собственного государства вылечит понемногу евреев от криводушия и телесного уродства, причиненных нам Галутом и создаст постепенно тип этого "лучшего еврея"».

Хаим Вейцман был одним из ведущих еврейских лидеров и главных идеологов этого периода, возглавлявший Еврейское агентство и Всемирную сионистскую организацию, будущий первый президент Израиля, который с этим «палестинским походом» "немного” намудрил. Дело в том, что это был не первый «палестинский поход» евреев в их длительной и полной различных трагедий истории. Один из предыдущих «палестинских походов» возглавлял известный еврейский жрец и вождь Моисей, который с удивлением обнаружил, что часть порабощенных в Египте евреев не поддержала его идею побега на свободу, в Палестину, ибо они не хотели рисковать и отказываться от определенного гарантированного, прогнозируемого уровня благополучия в Египте. Поэтому, по мнению многих историков, Моисей устроил евреям, находящимся в длительном рабстве, жесткое испытание для очищения умов от рабского менталитета и усиления еврейского народа — 40-летнюю аскезу в пустыни, 40 лет страданий, лишений и мук.

И когда умерли старые «рабские» поколения, тогда он новые — лучшие поколения евреев, свободные в сознании от прошлого и им воспитанные повел в Палестину. Замысел Моисея сработал, и как отметил известный еврей-психоаналитик Зигмунд Фрейд — евреи после жизни в условиях страданий и лишений пустыни стали духовно сильными и «жестоковыйными». И после этого, как мы знаем из иудейской части христианской Библии, с легкостью разгромили немало государств и народов, убили много царей и построили в Палестине процветающее государство.

Теперь, похоже, Хаим Вейцман в подобном проекте решил уподобиться Моисею и скопировать его идею — привести при оказии в Палестину только лучших евреев, а не успокоившихся в благополучии и роскоши, не потерявших патриотизм и способность жертвовать ради национальной идеи, а не бесконечно красиво болтать. И в воздухе завис вопрос — а что будет с несколькими миллионами евреев в других странах: Бельгии, Голландии, Чехии, Франции, Польше, Венгрии и т.д.?

Вадим Кожинов: «Венгерский раввин В. Шейц, как бы развивая мысль Вейцмана, писал в 1939 году: "Расистские законы, которые ныне применяются против евреев, могут оказаться и мучительными, и гибельными для тысяч и тысяч евреев, но все еврейство в целом они очистят, разбудят и омолодят". Не исключено, что этот раввин позднее, когда обнаружились действительные масштабы "очищения" еврейства, пересмотрел свое отношение к делу. Но ведь "царь иудейский" Вейцман-то еще в 1937 году точно знал, что погибнут не "тысячи", а миллионы его соплеменников, и все же принимал это как "должное" (они "должны исчезнуть").

Вполне понятно, что уяснение этой "позиции" дискредитирует сионистских лидеров, однако у них всегда наготове весьма "простой", но сильно действующий на множество неспособных к самостоятельному мышлению людей ответ: все это-де антисемитская клевета на сионизм».

Но Вейцман и Гитлер столкнулись с серьёзными трудностями, — «Нюрнбергские законы», антиеврейские демонстрации и помощь Гитлера сионистам ожидаемого эффекта не принесли — поток уезжающих евреев из Германии увеличился, но был относительно небольшой — например, в 1936 г. из Берлина выехало 27300 евреев.

Германия, по мнению Гитлера, набрала экономическую мощь не для стабильного благополучия всех её граждан, а для последующей агрессии против других стран и народов, для дальнейшего усиления за счёт богатств других стран и народов. И Гитлер начал решительно готовиться к войне, в ходе которой планировал не только потеснить евреев, но и поработить славян. И с этой целью готов был сотрудничать с троцкистами.

12 сентября 1936 года на военном параде в Нюрнберге Гитлер совсем «прозрачно» намекнул: «Если бы у меня были Уральские горы с их неисчислимым богатством сырья, Сибирь с её безграничными лесами и Украина с её необозримыми пшеничными полями, Германия и национал-социалистическое руководство утопали бы в изобилии!». Это был сигнал всему Западу, и особенно в Лондон и далекие США — готов идти по общему направлению. Причем убивались сразу два зайца: и мировому правительству хорошо, и Германии хорошо. Под этот тихий «одобрямс» Гитлер стал сколачивать международную коалицию: 25 сентября 1936 года Гитлер подписал соглашение с Муссолини, а 25 ноября 1936 года он подписал соглашение с Японией, — «антикоминтерновский пакт» о совместной борьбе против «мирового большевизма». Очередной раз напрашивается вывод — война между Германий и СССР была неизбежна.

При этом Гитлер в СССР, как и в Испании и затем в Чехословакии, для облегчения реализации планов рад был помочь союзной ему «пятой колоне», и вообще — грех было ему этими «попутчиками» — реваншистами не воспользоваться. Глава НКВД СССР(!) Гершель Ягода 13 мая 1937 на допросе объяснял: «В 1934 году, когда Волович сообщил мне, что должен по поручению германской разведки установить связь с Гаем, я спросил его, почему именно ему поручено это дело. Волович ответил мне, что он выполняет функции резидента германской разведки в НКВД. По линии германской разведки с Воловичем были связаны Гай, Лурье и Винецкий. Лурье рассказал мне, что во время его ареста в Берлине он был завербован германской разведкой и сейчас работает на них. Я его выругал за то, что до сих пор он мне об этом не говорил».

Как показало трагическое начало войны, — некоторое количество германских агентов в Красной армии, несмотря на большие кровавые беспорядочные чистки, не были разоблачены и «хорошо» помогли Гитлеру в июне 1941 года.

Дальнейшие действия Гитлера с 1938 года мы рассмотрим в очередной главе книги, а в следующей главе перейдем в СССР и будем наблюдать за реакцией Сталина на явные агрессивные действия Гитлера и за непростой ситуацией в СССР. В рассматриваемый нами период 1934-1938 года наблюдавшие из Европы за СССР журналисты, политики, аналитики пытались разобраться в сверхсложной политической обстановке — грузин Сталин с многочисленными окружающими его евреями: Кагановичем, Сорензоном-Аграновым, Гершелем Ягодой и прочими подобными пытается бороться с другими евреями — троцкистами, и в этой схватке обе стороны опять беспощадно «топчут» русских, украинцев, белорусов, казахов, татар и т.д. Именно эти народы и территории, ими заселяемые, мечтал с 1924 года «освободить» от захватчиков и сам поработить Гитлер и теперь готовился в борьбе отобрать эту «большую добычу».

Сталин после убийства Кирова начал жестокую борьбу с троцкистами, при этом продолжал развивать экономику страны и готовиться к неизбежной войне. Троцкисты в ответ применили в СССР в этот период не менее жестокую тактику — запутывания ситуации на фоне нагнетания всеобщей истерии подозрений, когда сам Дьявол в растерянности может ногу сломать, а совершенно сбитая с толку Смерть станет в ярости безумно косить без разбору во все стороны. И это мы будем наблюдать в следующей части книги.