Кто ты?

4

Вира заметила, что Мила стала ее невероятно раздражать. Даже от ее заботы хотелось забиться куда-нибудь в темный угол и не показываться, пока кухарка не наговориться о нравственности, трудностях воспитания детей и прочей чуши. С некоторых пор девушка стала рекордными темпами глотать пищу и, отговариваясь работой, убегать в сад. Зато освободилось время по вечерам, и Вира теперь понемногу вычитывала из "Описаний" главы про северные земли. Оказалось, территории за горами называют дикими, и о них толком ничего неизвестно, только страшные слухи. Возможно, девушке стоило испугаться, но она от этих известий почему-то наоборот успокоилась. Там ее точно не найдут. Никогда. А смерть от лап чудовищ… Она ничем не хуже, чем от рук человеческих. Можно кое-что придумать. И запастись оружием. Зная места, пистолетом разжиться не проблема. Были бы деньги.

Составив некоторое подобие плана, Вира отложила книгу. Взяла на кухне острый нож и направилась к озеру.

Ночь дышала осенью. Еще немного, и на природе уже не покупаешься. Размышляя над этой проблемой, девушка по привычке неслышно шагала по тропинке, пока не почувствовала чужое присутствие. Ночное время суток и нож в рукаве придали ей уверенности, и когда она краем глаза уловила движение за спиной, то резко развернулась, метя "ладному парню" в плечо. Руку перехватили, вывернули так, что пальцы разжались сами собой, и нож полетел в траву.

— Да что же это такое! — раздосадованный Янус неприлично сплюнул себе под ноги. — Опять вы!

Взгляд его стал сначала подозрительным, а затем, когда он увидел у Виры гребень и мыльный корень, разочарованным.

— Вы всегда так поздно ходите купаться?

Девушка потерла покрасневшую кисть.

— А вы против?

— Нет, — Янус к чему-то прислушался. — Никого не встречали?

Вира подумала и сказала правду:

— Был кузнец из деревни.

Офицер заинтересовался.

— Зачем приходил, не знаете?

Девушка покраснела и недовольно буркнула:

— Может, рыбу ловить. Я-то что?

Дирек подобрал из травы нож, потрогал лезвие.

— А вы отчаянная, — он посмотрел на нее вдруг как-то по-новому. — Но глупая.

Возгордившуюся было Виру наполнило негодование. Все только и говорят ей, что она то-то и то-то делает неправильно! Недостаточно хорошо! Она ленивая, безрукая, развращенная (это Мила, намеками) и т. д. и т. п. А вот родители…

Она опять ощутила себя потерянной между прошлым и будущим. Если у нее оно вообще есть, это будущее.

— Да, наверное, — Вира забрала нож и поплелась в сторону воды, мечтая лишь об одном — остаться наедине с собой. Но покоя ей не дали — Дирек двинулся следом.

— Я постерегу, — он нагнал ее за пару секунд и зашагал рядом. — Обещаю не подсматривать.

Кажется, он улыбнулся. Но девушка хранила суровое молчание. Только покосилась пару раз на ремень, за который были засунуты два пистолета.

Потом была вода, тишина и ночь. Тишина, темнота и чужое присутствие рядом. Она не смогла насладиться этой ночью и, раздосадованная ушла спать раньше обычного. Единственное хорошее, что было в этой встрече — ей предложили топить баню вместо ночных прогулок до озера. " С паршивой овцы… — подумала Вира, уже засыпая. — Хотя, он больше похож на барана…"

В том, что Янус Дирек упрямый баран, Вира убедилась на следующий день.

— У меня нет на это денег.

— Как будто я много прошу!

— Вряд ли вы согласитесь есть ваши розы вместо обеда и ужина!

— Это вы выразили желание привести клумбы в порядок! Сохранить цветники!

— Сохранить надо то, что есть, а не добавлять проблем моей голове и вашим рукам, между прочим! Мне эта рассада вообще не нужна ни каким боком! Ни старая, ни тем более новая!

Янус злился и выплескивал эту злость на пришедшую просить денег для "привидения клумб в порядочный вид" Виру. Лексий не появлялся уже два дня. Утром пришло письмо от знакомого из города, что "ни села ни деревни Болотище, где числилась семья лавочника с дочерью по имени Вира, в нашем округе нет". Привыкший за последние несколько дней к постоянному мельтешению девушки перед глазами, Дирек был этим письмом озадачен и раздосадован. И помимо воли волновался за языкастого секретаря, к которому уже успел привязаться. А еще дурацкий разговор с кузнецом…

— Вира, в вашем положении нельзя волноваться, — примирительно сказал он, вспомнив об этом разговоре.

Девушка замолкла и уставилась на него огромными глазами, приобретшими вдруг зеленоватый оттенок.

— Что? В каком положении? — она еще немного поизображала выброшенную на берег рыбу и вдруг засмеялась. Самое интересное, что Янус впервые увидел, как она смеется. Ему показалось, что в глазах ее плескался огонь. Зеленый огонь. — Вы что, Милиным россказням верите? А еще говорят, мужчины сплетни не собирают!

Янусу стало не по себе. Взрослый мужчина, офицер, а занимается какой-то ерундой. Спорит о цветочках, заботится о беременных…то есть заботиться-то надо, но…то есть не о беременных… Тьфу! Дирек поднялся и решительно взял плащ, валяющийся на кресле.

— Скажите Миле, я пообедаю в городе. Если Лексий придет, пусть меня дождется, к ужину вернусь.

Вира проводила взглядом вышедшего мужчину. С одной стороны, она чувствовала нестерпимую обиду на то, что он поверил россказням сплетницы, с другой, ей вдруг действительно стало весело от всей этой ситуации. Вот будет смех, когда месяцев через шесть у нее все еще не будет живота! Хотя, Мила, наверно, и тогда придумает, что всем сказать. Про знахарку, например. Или что она ребенка в приют сдала…

Но Янус! Он-то как узнал? К прислуге он хоть и относится вполне уважительно (что выдает в нем человека либо недворянского происхождения, поднявшегося за счет личных качеств, либо обедневшего дворянина из тех, кто живет часто еще хуже крестьян. Дети из таких семей как раз очень часто идут в армию, но не в элитные полки, которые на парадах выступают, а в самые настоящие военные части, где война, кровь и месиво из человеческих тел. Что опять приводит к мысли о том, что Дирек поднялся по служебной лестнице не из-за покровительства папочки, а благодаря талантам и старанию), но ни с кем за душу не говорил, а за провинности по армейской привычке гонял нещадно. Впрочем, он скорее всего просто хотел от нее отвязаться, вот и сменил резко тему. Но ведь поверил!

Вира разочаровано покачала головой. Баран упертый, как есть баран! Не нужны ему клумбы, видите ли! Как будто она денег много просит! Кстати, о деньгах… Девушка, вспомнив что-то несомненно важное, кинулась к книжным шкафам. Порылась в них, нашла старую потрепанного вида книгу и открыла. Заначка осталась на месте. Вира выгребла из тяжелого фолианта все, что там было и, счастливая, ушла к себе.

Этого ей должно было хватить на цветы. И еще на кое-что.

К ужину Дирек не вернулся. Ближе к полуночи входная дверь распахнулась от пинка, и в дом вошел хмурый офицер с человеком на руках. Вира, поджидавшая его в соседней комнате, тут же выскочила навстречу.

— Пусть готовят ванну. И пошли за доктором.

Девушка растерянно смотрела, как Янус укладывает бледного Лексия на диван на живот.

— Так нет же никого… — напомнила она и даже рукой в сторону часов показала: мол, поздно уже, разошлись по домам все.

Военный выругался. Лексий застонал.

— Помогайте! — рявкнул Дирек, и Вира не посмела ослушаться. Вдвоем они половину одежды с секретаря сняли, а половину срезали. Вира подумала, что месяца три назад от вида крови просто грохнулась бы в обморок, а теперь она отстраненно и деловито осматривала располосованную спину.

— Нужна теплая вода, чистые тряпки, кое-какие травы, — на автомате перечислила девушка, позабыв, где находится и с кем. На мгновение Янус вытаращился на нее, как на привидение, а потом уточнил:

— Рубашки пойдут? Если на полосы порвать?

— Да. Воду можно на печке разогреть, она еще горячая. Травы…

Трав не было. Вира выбежала во двор с подсвечником и бросилась в сад. Кое-что отыскать удалось — сказывалась неухоженность сада, которым никто не занимался все лето, и близость леса, щедро поделившегося семенами. Но нашлось далеко не все.

Когда девушка вернулась в дом, Янус уже притащил таз с водой и сосредоточенно рвал свои рубашки на тряпки. Сам он мундир скинул, и взгляд Виры невольно скользнул к расшнурованному вороту, оголяющему грудь. Дирек этот взгляд поймал.

— У вас шрам, — она поспешила скрыть смущение и принялась обмывать безвольное тело Лексия.

— Несколько, — поправил военный. — Работа такая.

Он сложил в кучу получившиеся куски ткани и, не получив больше никаких распоряжений, вышел.

Вира смыла кровь, потом протерла спину парня отваром и накрыла чистыми тряпками. Но она чувствовала, как тает в ее руках его жизнь… Веселый шебутной парень, примиривший ее с существованием на этом свете и в этом доме, умирал. Слишком поздно нашел его Янус, слишком мало у нее трав, да и те собраны как зря… Девушка вышла в коридор. Дирека видно не было. Видно, ушел спать. Или мыться с дороги. Вира решительным шагом вернулась к дивану. Положила на располосованную спину левую руку и сказала первое слово…

Он хотел только переодеться и вернуться к Лексию, но заметил на столе письмо, доставленное еще утром, но до сих пор непрочитанное из-за его поспешного отъезда в город на поиски собственного секретаря. Янус озадаченно посмотрел на лист без опознавательных знаков и вскрыл послание.

"Офицер Дирек,

Узнав о вашем интересе к одному необычному делу, считаю своим долгом сообщить вам следующую информацию:

Король высказывал предложение сосватать Веру Серли своему кузену 54-летнему Илие Санти, но Александр вежливо, однако однозначно, отклонил это предложение.

Аркен Вабер, по общеизвестным данным, друг и конкурент Серли, за день до ареста последнего имел продолжительную беседу с неким господином Эйгелем на летнем балу в столице, после чего с семьей срочно отбыл на юг для поправки здоровья супруги.

Дело промышленника вел некий Ариц Вильмон.

Это все, что я могу вам сообщить на данный момент.

С наилучшими пожеланиями,

Неизвестный".

Дирек несколько раз перечитал письмо. Если сказанное в нем правда, то вопросов по этому делу становилось еще больше. Однако и ниточка к ответам появлялась.

А. Вильмон — человек из тайной полиции, тот самый, который писал, что его люди это расследование не вели… Значит, дело действительно касается королевской семьи, только вот с какой стороны?

Аркен Вабер — промышленник, недавно похоронивший жену. Поговаривают, что детей он отправил в одно из южных королевств, но правда ли это, неизвестно. По крайней мере, его сыновей в Илендии не видели уже более месяца, а дочерей — более трех месяцев. Правда, некоторые считают, что детей он вывез из страны после того, как у него пропала младшая, любимая дочь.

Илие Санти. Старик, переживший четверых жен, ближайший соратник короля. Скончался две недели назад, по официальным данным — от лихорадки.

Эйгель…темная лошадка. То ли повеса-стукач, то ли прекрасный агент тайной полиции с великолепными актерскими данными. Считался другом Вабера.

Янус перечитал послание еще раз и спрятал в ящик стола. Теперь у него появилась ниточка. И даже не одна. Сегодня следует выспаться, а завтра на свежую голову набросать новый план действий.

Обмывшись над тазом и переодевшись в свежее, офицер поспешил вернуться в гостиную. В дверях он замер, не в силах отвести взгляд от открывшегося его глазам зрелища: Вира стояла над Лексием, положив одну руку ему на спину, и что-то напевала. Глаза ее светились зеленым, а от ладоней исходило…не сияние, а….туман? Выглядело так, словно дым клубился у нее под пальцами. Янус сглотнул. Девушка подняла на него глаза и испуганно отскочила назад.

Некоторое время они так и стояли — по разные стороны от дивана, нервно наблюдающие друг за другом в абсолютной тишине ночи. Потом застонал Лексий и Вира испуганно дернулась назад от этого звука.

"Она боится!" — осознал вдруг Дирек, сам испугавшийся увиденного. И уверенно шагнул в комнату.

— Ты ведьма? — он постарался произнести это миролюбиво. — Я думал, это все сказки, деревенские легенды.

— Не все, — девушка попятилась, неосознанно прижимая руки к груди.

— Надеюсь, что не все. Потому что жизнь этого болвана, — Янус кивнул на тело, безвольно лежащее на диване — мне дорога. И я надеюсь, ты поможешь мне ее сохранить.

Вира постаралась не обольщаться, но все-таки выдохнула. Убивать ее здесь и сейчас, кажется, никто не собирался. Правда, это не гарантировало ей безопасность на будущее.

— Так ты можешь помочь? — Янус нетерпеливо показал на секретаря.

Девушка шагнула к дивану и снова положила ладонь на успевшую пропитаться кровью ткань. Губы зашептали непонятные Диреку слова, а глаза опять позеленели. Офицер не приближался — наблюдал издали, решив, что ведьме так будет спокойнее. Вира иногда косилась на него с опаской, но речитатив не прерывала. Где-то через полчаса она еще раз протерла спину Лексия от крови и намазав ее густым отваром трав, накрыла парня простыней. Военный, внимательно следивший за ее манипуляциями, спросил:

— Жить будет?

— Будет. — ведьма складывала окровавленные тряпки в таз. — Кровь я почистила, а остальное со временем заживет. Если сделать правильную мазь — заживет быстрее и следов останется меньше. Но нужны определенные компоненты.

Дирек посмотрел на нее с подозрением.

— Какие компоненты?

Вира мысленно скривилась. Вот так всегда.

— Кровь трех младенцев, слюна черного петуха, горсть костной муки… — с серьезным видом начала перечислять она. С каждым ее словом офицер все сильнее мрачнел. Девушка грустно вздохнула.

— Травы. Травы и вода — вот и все, что нужно.

Дирек понял не сразу. Замер, хмурый и сосредоточенный на какой-то мысли, потом, видимо, до него стало доходить, что собеседница про кровь и кости шутила, и лицо его разгладилось. Он даже улыбнулся ведьме, но та не ответила на улыбку — отвернулась, подхватила таз и молча вышла.

Янус проводил ее озадаченным взглядом. Невзрачная с первого вида незнакомка оказалась полна сюрпризов. С одной стороны, это интриговало. С другой, она являлась угрозой. Военный посмотрел на Лексия. Парень дышал ровнее, спокойнее, лицо его во сне разгладилось, словно он чувствовал, что все будет хорошо. Да, Лексию ведьма помогла, но что дальше? В любом случае она опасна просто потому что сильнее — с ее-то возможностями… И тут Дирека осенило. Она. Его. Боялась. Значит, нет у нее никакой силы. По крайней мере той, которая может противостоять ему. Ну разбирается девушка в корешках. Ну пустила дым из пальцев, подумаешь. Она остается при этом просто испуганной девчонкой.

А что если испуганная ведьма решит больше не пугаться? И сейчас она собирает вещи, чтобы покинуть негостеприимный дом? Янус кинулся на кухню, потом в каморку садовницы, но ее нигде не было. Только деревянный гребень лежал на столе, цепляясь кончиком за Географические описания. Офицер понадеялся, что это означает, что девушка вернется.

Ночь дышала горечью. Почему-то сегодня Вира чувствовала именно так. Ясная луна насмешливо взирала на нее с небосклона. "А чего ты хотела? — спрашивала она. — Восторгов? Благодарности? Ты же помнишь ту девочку из леса…" Да, она помнит. Заплаканное личико дочери охотника, ее разорванный бок. Помнит его: бородатое лицо, на котором застыла гримаса ужаса, дрожащие руки, с невероятной силой сжимающие ружье, сжатые зубы, полный боли взгляд. Помнит собственные пальцы, из которых лилось тепло…и тепло от крови, которая текла из дыры в ее животе. Она никогда не забудет, как менялись эти глаза: боль уходила, уступая место сначала ужасу, а потом решимости. И еще запах пороха… Та девочка все равно умерла. И Вира тоже умерла…

Шрам на груди. Ведь этот военный много должен знать о боли и смерти. Неужели он тоже потом достанет пистолет и… Нет, она ему нужна. Если бы захотел, он бы уже застрелил ее. Значит, уже не застрелит. Вот только взгляд его, когда она начинала перечислять выдуманные "компоненты" зелья, не сулил ей ничего хорошего. Он поверил ее шутке. А значит поверит и любому наговору. Для него она — ожившая деревенская страшилка, где ведьмы летают на метлах, пьют детские слезы, крадут младенцев и купаются в крови. И когда он посчитает, что она опасна…

Но почему, почему он не убил ее? Дирек военный, а это не просто профессия, это определенный склад ума. Он должен был уничтожить ее, не задумываясь, не дав и слова сказать в свое оправдание. А вместо этого попросил о помощи. Почему?

Рассвет осветил опушку. Вира посмотрела на собранные травы и углубилась в лес за оставшимися. У нее еще было достаточно времени на раздумья. По крайней мере она на это надеялась.

Она вернулась к обеду. Подол платья вымок почти до самых бедер и неприлично лип к ногам. В волосах застряли листья и даже пару мелких веточек, но Вира не пошла купаться или расчесываться, а сразу направилась на кухню, где отвоевала маленький чугунок и место в печи. Дарья посмотрела на нее с состраданием и ушла шпынять новую поломойку, Мила, устроившись на скамейке в углу, упоенно перемывала ей косточки с зашедшим пообедать конюхом. Вира не обратила на это внимания. Сделала настой, перелила в деревянную миску и ушла к Лексию. Девушка то ли правда не заметила следившего за ней Януса, то ли решила на него не отвлекаться. Мужчина прошествовал за ней от самой кухни, с неудовольствием отмечая беспорядок в ее внешнем виде.

— Вы бы переоделись, — посоветовал он, отводя взгляд от облепленных мокрой тканью ног. Вира не ответила — она всецело погрузилась в лечебные процедуры. Лексий еще не пришел в себя, так что сложностей с обмыванием спины теплым настоем у нее не возникло.

— Вам не впервой кого-то спасать? — спросил Дирек в конце процедуры. Ведьма вздрогнула. Взгляд ее стал более осмысленным, а фигура почему-то поникшей.

— Да. Но в прошлый раз в меня за это стреляли.

Она устало опустилась на стул и наклонилась к тазу с водой, чтобы обмыть руки.

— Обещаю не стрелять, — на полном серьезе заверил ее хозяин дома. — И никому вас не выдам.

Вира фыркнула. Обещают мужчины многое, а вот делают гораздо меньше. Словно подслушав ее мысли, Янус добавил:

— Слово офицера.

Этому, пожалуй, можно было поверить. Ведьма даже перестала коситься на пистолет, прикрепленный к поясу военного. Дирек рассматривал ее как-то по-новому. Заинтересованно, что ли. Так отец смотрел на новомодную забаву — кроссворд. Вире сравнение не понравилось. Она мысленно обозвала собеседника болваном и отвернулась к окну. Легче не стало. А двигаться не хотелось. Даже, чтобы уйти. Пожалуй, если бы не офицер, девушка заснула прям тут же, но мужчина был настроен на беседу и оставлять ее в одиночестве не спешил.

— Вы, наверное, не очень хорошего мнения о людях…

— Я человек, а не неизведанная тварь, — довольно резко возразила ведьма. — Просто знаю и могу чуть больше обычного лекаря. Как вы деретесь лучше обычного дворянина.

Янус кивнул и на какое-то время замолчал. Теперь первой не выдержала девушка.

— Как это произошло? — спросила она, кивая на Лексия. Дирек перевел взгляд на юношу и вздохнул.

— Как мне рассказывали, он зашел в корчму с бывшим товарищем по работе. Сначала обсуждали какую-то Феклу, которая Лексия вроде как отвергла, потом перешли на рабочие проблемы. Наш парень взял и брякнул что-то нехорошее про мэра, а за соседним столом ужинали городские стражники. В общем, его схватили, приволокли сначала в мэрию, а потом на площадь, привязали к столбу и высекли. Хорошо, я случайно мимо проходил, а то бы так там и остался. Дома-то не знали ни где он, ни что с ним, и соседи ничего рассказать не могли, взяли ведь его далеко, практически на другом краю города. Я подумал, родне все равно нечем за доктора платить, и принес его сюда. А тут вы.

Вира, почти заснувшая под монотонный рассказ, встрепенулась.

— Я, — подтвердила она. Янус задумчиво рассматривал некоторое время ее сонное лицо, а затем в лоб спросил:

— И все же откуда вы?

— Из села Болотище.

— Вира, сел и деревень по названию Болотище в нашей местности много, только вот ни в одном из них не горел лавочник, у которого имелась бы дочь по имени Вира.

Девушка наконец-то посмотрела ему прямо в глаза.

— Стрелять будете?

— Что? — не понял Дирек.

— Стрелять. Сейчас. В меня. Будете? — она встала со стула.

— Да что вы говорите! — возмутился Янус. — Нет, конечно. Я…

— Тогда я пойду, — перебила его ведьма. Развернулась и вышла из комнаты. Хотелось спать.