Куба. Страницы истории

НЕСБЫВШИЕСЯ НАДЕЖДЫ

Наиболее дальновидные люди в правящих кругах Гаваны и Вашингтона понимали, что попытки с помощью террора подавить растущий протест народных масс в и без того тяжелых условиях экономического кризиса, нищеты и безработицы чреваты дальнейшим осложнением внутриполитической обстановки на Кубе. Так, еще в октябре 1930 г. американский сенатор У. Кинг предостерегал в специальном меморандуме президента Г. Гувера, что «неизбежным результатом правления Мачадо… будет революция», которую он называл «несчастьем»^{115}.

Буржуазные оппозиционные группировки на Кубе только на словах пеклись об изменении создавшегося положения, а на деле боролись за власть. Сформировавшаяся в конце 20-х годов буржуазно-помещичья оппозиция состояла из отколовшихся от своей партии консерваторов во главе с бывшим президентом Менокалем, либералов во главе с бывшим мэром Гаваны М. Гомесом и уже упоминавшегося Националистического союза, возглавляемого Менди этой. Все реформы, предлагавшиеся этими группировками, предполагали лишь замену правительства Мачадо (с помощью американских штыков) менее одиозным.

Пытаясь как-то умерить накал политических страстей, посол США в Гаване Г. Гугенхейм взял на себя миссию посредника. Он прилагал все усилия для достижения договоренности между Мачадо и представителями оппозиции. Его усилия не увенчались успехом: несмотря на переговоры Мачадо с оппозицией, длившиеся около года, диктатор отказался уйти в отставку.

После того как в апреле 1931 г. переговоры были прерваны, оппозиционные группировки организовали вооруженные выступления в Гаване и Пинар-дель-Рио, поддержанные высадившейся экспедицией кубинских эмигрантов на севере провинции Орьеите. Но правительству быстро удалось подавить эти выступления с помощью армии, оставшейся верной Мачадо.

Антиправительственное движение стало приобретать массовый характер. Тогда, не желая допустить перехода инициативы в руки народных масс, группа представителей буржуазной интеллигенции, связанная с местным и американским капиталом, создала в конце 1931 г. тайную организацию, названную АБЦ. Главным методом борьбы организация избрала индивидуальный террор (была даже осуществлена попытка покушения на жизнь президента). Чтобы завоевать как можно больше сторонников, в том числе из среды рабочих и крестьян, «абе-цисты» опубликовали в декабре 1932 г. свою программу, которая провозглашала введение прогрессивного поземельного налога, ограничение права компаний на покупку земель, «разукрупнение» латифундий, финансовую поддержку мелким земельным собственникам, национализацию железных дорог и находящихся в руках иностранцев коммунальных предприятий, установление 8-часового рабочего дня, принятие ряда социальных законов^{116}.

Наряду с выпадами против фашизма в программе АБЦ содержались антикоммунистические положения. В условиях экономического кризиса ее демагогические лозунги встречали отклик не только в кругах разорявшейся мелкой буржуазии, но и среди определенной части пролетариата.

Вместе с тем террор, развязанный «абецистами», приносил заметный вред демократическому движению, провоцировал усиление репрессий против рабочих и особенно против коммунистов. Для борьбы с революционным движением Мачадо создал специальную охранку. Ее сотрудники разгоняли демонстрации, расправлялись с политическими и профсоюзными лидерами, студенческими руководителями, прогрессивными журналистами.

Попытки добиться победы революции путем террора препятствовали вовлечению масс в революцию. Поэтому Компартия, ее молодежная организация — Лига коммунистической молодежи — и студенческое Левое крыло в целях мобилизации трудящихся на массовые выступления против тирании Мачадо организовывали забастовки и многочисленные уличные демонстрации, развертывали работу подпольной печати, укрепляли профсоюзные организации. Заметная роль в этой борьбе принадлежала кубинскому пролетариату. Все чаще с экономическими лозунгами сочетает он требования политического характера. Некоторые забастовки рабочих-сахарников закончились открытыми схватками с армейскими подразделениями. Крупная манифестация рабочих и студентов состоялась по случаю похорон молодого коммуниста Мирто Милиана в Санта-Кларе. Она, равно как и другие выступления трудящихся, свидетельствовала об укреплении их революционного духа.

Коммунистическая партия увеличила к 1933 г. свои ряды до 3 тыс. человек. Коммунисты руководили Лигой коммунистической молодежи, играли ведущую роль в руководстве Национальной конфедерации рабочих Кубы, Антиимпериалистической лиги, студенческом Левом крыле и в Радикальном женском союзе. Партийные организации вели активную работу среди народных масс во всех провинциях страны.

Организованные действия рабочих под руководством Компартии могли приобрести еще больший размах, если бы не провокаторская деятельность «абецистов». Некоторые из них вошли в состав стачечных комитетов с целью деморализации бастующих и срыва забастовок. В отдельных населенных пунктах члены АБЦ расстреливали рабочих-активистов. Взрывали их дома. Под видом «оппозиции» они пробрались и в ряды самой Компартии, призывая рабочих не выступать с какими-либо требованиями до проведения всеобщей национальной забастовки, которую готовили коммунисты.

Безусловно, подобные предательские действия были на руку лишь реакции. Но ничто не могло предотвратить развертывания широких выступлений трудящихся масс.

Положение в стране продолжало обостряться. Не помогли и некоторые демагогические акции правительства. В частности, послание Мачадо конгрессу, в котором говорилось о намерении провести ряд реформ.

Для многих антиправительственных организаций становилась все очевидней необходимость общенародного восстания, способного покончить с ненавистным режимом и положить начало демократическому обновлению страны. Весной 1933 г. на Кубе сложилась революционная ситуация, назревал общенациональный кризис. Всеобщая забастовка 4 августа носила четко выраженный политический характер. Подавить ее не удалось ни с помощью солдат, ни введением осадного положения. Не на шутку встревоженный посол США С. Уэллес потребовал от Мачадо подать в отставку. Диктатор лавировал. Был лишь пущен слух о его уходе. Но солдаты встретили ликующие толпы народа огнем из винтовок. Имелись убитые и раненые.

В начале августа, когда некоторые армейские части отказали в поддержке президенту, Мачадо с семейством бежал в Нассау (Багамские острова).

Первое, что попыталась предпринять официальная оппозиция, — всячески задержать дальнейшее расширение революционных выступлений народа. Было сформировано правительство во главе с назначенным президентом Карлосом Мануэлем де Сеспедесом (однофамильцем известного кубинского патриота), состоявшее в основном из консервативных элементов. Трудящиеся, быстро распознав этот маневр, продолжали борьбу, требуя смещения всех должностных лиц, в той или иной степени сотрудничавших с диктатурой, а также отмены принятой Мачадо конституции 1928 г.

Компартия, профсоюзные организации сумели сплотить рабочих на дальнейшую борьбу. Революционно настроенные студенческие организации потребовали создать временное правительство, которое смогло бы принять радикальные меры по преодолению экономического и политического кризиса в стране. В армии, воспользовавшись недовольством солдатской массы, сержанты стали смещать с должностей офицеров.

После 12 августа события продолжали разворачиваться с небывалой быстротой. Толпа расправлялась с бывшими прислужниками Мачадо, ворвалась в президентский дворец. Остров вновь охватила всеобщая забастовка, проходившая под лозунгом «Долой «поправку Платта»!»

И снова, в разгар всех этих событий, решающее слово сказал Вашингтон. Сеспедес рассматривался там как «свой человек». Его хорошо знали в США сначала в качестве кубинского посла, позднее — в качестве преданного Соединенным Штатам министра иностранных дел в правительствах Саинса и Мачадо. Президент Ф. Рузвельт сделал заявление, в котором подчеркнул, что правительство Сеспедеса «конституционно и законно»^{117}. Несмотря на широко разрекламированную политику «доброго соседа», которую обещал проводить в Латинской Америке Рузвельт, на рейде Гаваны и Мансанильо бросили якоря корабли военно-морского флота США.

Ощутив столь весомую поддержку, Сеспедес стал действовать смелее. Было введено осадное положение, запрещены демонстрации, войска получили распоряжение стрелять без предупреждения. Буржуазная оппозиция увещевала трудящихся, призывала прекратить выступления, обещая добиться проведения реформ правительством.

Испуганные размахом народного движения, власти пошли на некоторые уступки. Прежде всего отменили незаконные дополнения к конституции 1901 г., сделанные диктатором. Назначенных Мачадо конгрессменов, членов Верховного суда и всех избираемых должностных лиц лишили их полномочии. На февраль 1934 г. были назначены президентские выборы.

Однако значение революционных выступлений 1933 г., естественно, не сводилось к этим довольно куцым мерам. Свержение диктатуры оказало революционизирующее влияние на широкие народные массы. Крепло рабочее движение, росли ряды Национальной конфедерации рабочих Кубы, завоевавшей легальность и насчитывавшей уже 300 тыс. членов. В августе 1933 г. вышла из подполья и Компартия. Все это способствовало дальнейшему продолжению борьбы трудящихся.

В отдельных населенных пунктах трудящиеся захватывали сахарные заводы, имущество мачадпстов. Между безземельными крестьянами распределялась земля, принадлежавшая прислужникам бежавшего диктатора. В городе Сьенфуэгос стачечный комитет захватил городское управление, создал народную милицию, распределил среди бедняков имущество богачей. Это не могло не напугать реакционные силы, понимавшие, что правительство Сеспедеса не в состоянии уже удержать инициативу в своих руках. Консервативная группировка экс-президента Менокаля, поддержанная рядом высших офицеров армии, стала готовить антиправительственный заговор. С несколько иных позиций подходили к свержению правительства члены «Студенческого директората». В его манифесте говорилось о необходимости сформирования такого правительства, которое бы осуществило важные социально-экономические преобразования и созвало Учредительное собрание для выработки повой конституции.

За подготовку вооруженного выступления против правительства взялась и группа армейских сержантов, во главе которой стояли Пабло Родригес, Фульхенсио Батиста и другие младшие офицеры. Создав конспиративную организацию — Военный союз Колумбии (по названию военного городка в Гаване), — они установили контакт с лидерами «Студенческого директората» и выступавшими против правительства Сеспедеса университетскими профессорами и членами отколовшейся от партии АБЦ группы АБЦ-радикаль. Представители всех перечисленных групп объединились в Революционную хунту, принявшую решение добиваться сформирования такого правительства, которое сумело бы противостоять американскому влиянию.

В ночь на 5 сентября 1933 г. хунта взяла власть в свои руки. Была образована Правительственная исполнительная комиссия из пяти человек во главе с профессором университета Р. Грау Сан-Мартином. Сержанты, которым удалось повести за собой основную солдатскую массу, захватили власть в провинциях.

В результате власть перешла в руки представителей мелкой и средней буржуазии, выступавших на данном этапе против американского господства в стране. Поэтому события 5 сентября стали шагом вперед в развитии революции.

Во Временном правительстве с первых дней развернулась борьба между представителями патриотически настроенных слоев буржуазии, готовых вести дальнейшую борьбу, и колеблющимися элементами, проявлявшими склонность к сговору с империализмом и местной реакцией. К ним относился и сам глава правительства — Грау Сан-Мартпн.

Тем не менее США не спешили с признанием Временного правительства. Они пообещали признать его, лишь если оно докажет, что «способно поддержать порядок»^{118}. Наряду с этим, несмотря на призыв проявлять осторожность, президент Рузвельт все же направил американские военные корабли в кубинские воды.

Такую реакцию Вашингтона в известной степени определили показавшиеся ему слишком радикальными планы Временного правительства, перед которым открылась возможность пойти по пути антиимпериалистической демократической революции: в своем первом манифесте оно заявляло о готовности «продолжать революцию» на основе принципов «самой передовой демократии», провозгласив также лозунг «Куба для кубинцев!»; конституцию 1901 г., включавшую «поправку Платта», заменить статутом для Временного правительства, поддерживать «абсолютную независимость и национальный суверенитет»^{119}.

Были осуществлены некоторые реформы. Важнейшими из них стали введение 8-часового рабочего дня, установление официального минимума заработной платы для рубщиков сахарного тростника, учреждение министерства труда. Правительство даже осмелилось посягнуть на интересы американского капитала, приостановив платежи «Чейз бзнк», взяв под контроль собственность компании «Кубана де электрисидад», понизив тарифы за пользование электроэнергией. Сделало оно некоторые шаги и в направлении аграрной реформы.

Все эти меры были приняты под давлением трудящихся, жаждавших подлинного освобождения от иностранного господства и эксплуатации, пытавшихся углубить революцию.

Кубинская национальная буржуазия, не имевшая прочной экономической базы и не обладавшая сильной политической организацией, оказалась в лагере революции в силу особых условий, сложившихся к тому времени на Кубе и связанных с мировым экономическим кризисом, а также в условиях мачадовского режима, отвечавшего интересам лишь американского империализма и кубинских олигархов. Захватить власть ей удалось лишь благодаря поддержке сержантов и солдатской массы, но удержать ее буржуазия могла, лишь развивая дальше антиимпериалистическую и демократическую революцию, опираясь на широкие народные массы.

Вместо этого главное внимание хунта сосредоточивает на проблеме признания ее Вашингтоном. Она спешит объявить, что у нее пет ничего общего с коммунистами, что она твердо намерена выполнять договоры (без каких-либо ограничений), заключенные ранее с иностранными государствами, а также финансовые обязательства перед ними. Правительство всячески пытается подорвать влияние коммунистов и революционных профсоюзов. Войска разгоняют рабочие демонстрации и митинги. В Гаване патрулирует полиция. Из правых студентов и членов АБЦ-радикаль формируется так называемая «карибская армия», которая помогает войскам подавлять выступления трудящихся.

Антикоммунистическая политика хунты не могла не сказаться отрицательно на состоянии рабочего движения. Кроме того, кубинский пролетариат в те годы еще не был достаточно сплочен и подготовлен к тому, чтобы повести за собой широкие народные массы.

Выросшая численно и окрепшая организационно после выхода из подполья партия коммунистов пользовалась большим влиянием в рабочем движении, однако опа не сумела закрепить достигнутых завоеваний. Не освободившись от столь распространенного тогда в латиноамериканскими коммунистическом движении сектантства, партия не учитывала, какую именно революцию переживала страна. Отсюда ее ошибочный лозунг об установлении власти Советов, ориентация на немедленное свершение социалистической революции. Вместо того чтобы использовать сложившуюся революционную обстановку для создания единого национального фронта борьбы против империализма, Компартия, расценивая классовую ограниченность Временного правительства как предательство, встала на ошибочную позицию борьбы с ним. «Если бы мы тогда придерживались верной ориентации, — говорилось в решении пленума ЦК Компартии Кубы от 1936 г., — мы бы содействовали консолидации этого правительства, а вместе с тем и консолидации революции»^{120}.

Это было тем более необходимо, что против правительства выступали все правые силы в стране, поддержанные посольством Соединенных Штатов. Один за другим вспыхивали офицерские мятежи. Силу армии, сумевшей подавить заговоры, ловко использовал в своих честолюбивых интересах Ф. Батиста, ставший полковником и начальником генерального штаба. Он поддерживал правительство Грау, пока оно укрепляло его собственные позиции, а позднее стал в ущерб правительству укреплять свою личную власть.

Батиста представлял правое крыло Временного правительства, во главе его левого крыла стоял 27-летний 78 министр обороны и внутренних дел Антонио Гитерас, антиимпериалистические позиции которого нашли выражение во многих прогрессивных акциях упомянутого правительства. Не раз Гитерас был вынужден противостоять натиску правых сил в кабинете. Он смело и энергично протестовал по поводу распоряжений Батисты о нападении на помещения профсоюзов, о разгоне демонстрации, сопровождавшей останки Мельи при их перезахоронении в Гаване, и т. п.

О гражданском мужестве этого революционера свидетельствовал и такой факт. Только что назначенный в Гавану посол США Д. Кэффери спешит посетить Гите-раса в военном городке Колумбия, дабы переманить его на свою сторону. Министр отказывается принять посла и в записке, составленной в вежливых, но решительных тонах, дает понять дипломату, что рассматривает его попытку проникнуть в военное министерство, минуя официальные каналы, как провокацию.

Зато охотно и часто встречается с американским послом полковник Ф. Батиста, против чего Гитерас открыто протестует на заседании кабинета и предлагает заменить Батисту известным своими патриотическими взглядами П. Родригесом. В ответ на это Батиста заключает Родригеса в тюрьму. Гитерас направляется туда, освобождает заключенного и вместе с ним выступает перед народом на площади в центре Гаваны. Честолюбивый полковник отдает приказ стрелять в собравшихся. Грау Сан-Мартин вынужден был подать в отставку.

Пришедшего к власти по рекомендации Батисты К. Мендиэту Соединенные Штаты сразу же официально признали. Вашингтон объявил о готовности начать с ним переговоры об изменении торгового договора, кабального по своей сути. Правящие круги США отступили под натиском революционных событий на Кубе. Они понимали, что сохранение в силе одиозной «поправки Платта» лишь сплачивало кубинских патриотов, к тому же США хотели срочно восстановить заметно испорченную репутацию провозглашенной Ф. Рузвельтом политики «доброго соседа».

«Благодарный» Мендиэта поспешил расправиться с революцией. Жестоко подавлялись забастовки, Компартия вновь была загнана в подполье; согласно «конституционному закону», опубликованному правительством, возвращение к прежней конституции признавалось невозможным. До выработки нового основного закона вся власть сосредоточивалась в руках временного президента; выборы, назначенные на апрель, переносились на декабрь.

В ответ на эти меры кубинский пролетариат организовал всеобщую политическую стачку протеста 5 марта 1934 г. Однако его уже не поддерживала армия (как в августе 1933 г.), представители буржуазной оппозиции, утратив политическую инициативу, теперь склонялись к соглашательству. Профессору и большинство студенчества удовлетворила полученная университетом автономия, АБЦ открыто и все больше скатывалась на позиции фашизма.

Единственной политической силой, которая руководила выступлениями пролетариата и поддерживала его, оставалась Компартия. Несмотря на нелегальные условия своей деятельности, она, как говорилось в одном из документов Коминтерна, «возглавила борьбу масс против попыток Мендиэты отнять у них их экономические и политические завоевания»^{121}. В апреле 1934 г. коммунисты провели свой II национальный конгресс, на котором была определена программа дальнейших действий. В качестве стратегической ставилась задача свершения антиимпериалистической и демократической революции, после которой в качестве последующей цели намечался переход к социалистическому этапу революции.

Генеральным секретарем партии был избран видный деятель рабочего и коммунистического движения Франсиско Кальдерио, больше известный под псевдонимом Бласа Рока^{122}.

Коммунисты шли в первых рядах первомайской демонстрации, проходившей под лозунгом отмены «поправки Платта». Этого же требовала студенческая манифестация 5 мая. В США сочли необходимым уступить. 29 мая 1934 г. американо-кубинские переговоры закончились аннулированием одиозной «поправки» и подписанием нового договора между Кубой и Соединенными Штатами. Это было важнейшим достижением революционных выступлений 1933–1934 гг.

Конечно, антиимпериалистические силы еще не одержали полной победы (сохранялись практически все законы, принятые американской администрацией до провозглашения республики, сохранялась военно-морская база США в Гуантанамо и т. п.). И все же США лишались права осуществлять вооруженное вмешательство в кубинские дела.

Это было достигнуто и благодаря латиноамериканской солидарности. В декабре 1933 г. на проходившей в Монтевидео VII панамериканской конференции кубинских делегатов, обвинявших правительство США во вмешательстве в дела Кубы, поддержали некоторые другие делегации. Представителям США пришлось дать формальные обязательства об отказе от вмешательства в дела «братских республик». Такое же обещание содержалось и в публичном выступлении президента Рузвельта.

Однако ни отмена «поправки», ни другие меры, в том числе диктаторские, принятые правительством Мендиэты — Батисты, не смогли приостановить революционное брожение в стране.

Демократические силы Кубы, в первую очередь коммунисты, вели борьбу против нового торгового договора с США, который по-прежнему обрекал остров на положение аграрно-сырьевого придатка Соединенных Штатов. Компартия подчеркивала, что договор и установление квоты[6] на ввоз кубинского сахара в США приведут к сокращению национального производства и покупательной способности трудящихся, практически закрепят колониальное господство американского капитала на Кубе.

Под влиянием разъяснительной работы коммунистов и представителей других демократических сил продолжались забастовки рабочих многих сахарных заводов, работников связи, городского транспорта, активизировалось крестьянское движение, вспыхнуло восстание на флоте.

Несмотря на объявление страны на военном положении, усиление репрессий, установление смертной казни за поджоги сахарного тростника и другие «акты саботажа», движение масс продолжало расти и в 1935 г.

Непрерывная борьба шла между лидерами буржуазных партий. К ноябрю 1934 г. правительство уже состояло лишь из одних членов Националистического союза. Оппозиционные буржуазные партии, включая и основанную в 1934 г. Грау Сан-Мартином так называемую партию «аутентиков», создали оппозиционный блок.

В марте 1935 г. обстановка в стране вновь накалилась до предела. 12 марта началась всеобщая забастовка, в которой приняли участие около 700 тыс. человек, но она смогла продлиться лишь несколько дней. Руководство ею захватили национал-реформисты, отказавшиеся пойти на создание единого фронта, предлагавшегося Компартией. Поощряемый американским послом Батиста принял крайние меры: правительство наводнило войсками железные дороги, основные города страны, под предлогом самообороны штрейкбрехеры получили разрешение безнаказанно убивать забастовщиков.

Поражение мартовской стачки означало поражение буржуазно-демократической революции 1933–1935 гг. Перевес сил оказался на стороне внутренней реакции и империализма. Оценивая события тех лет, Ф. Кастро говорил: «Страна переживала подлинный период революционного подъема. И снова, не прибегая на этот раз к прямой военной интервенции, в сговоре с реакционными классами и при помощи постыдного предательства Фульхенсио Батисты — военного деятеля, появившегося на арене 4 сентября, — империализм прерывает революционный процесс, подавив его огнем и мечом. В марте 1935 г. была жестоко подавлена всеобщая революционная забастовка, а в мае с убийством Антонио Гитераса^{123} был ликвидирован последний очаг вооруженного сопротивления. Тем не менее героические усилия 30-х годов оказали колоссальное влияние на жизнь нашей страны»^{124}.

Действительно, революционное выступление кубинского народа в 30-х годах имело большое значение. Был уничтожен открыто диктаторский террористический режим, была заметно демократизирована общественная жизнь страны, приняты многие важные законы в защиту прав трудящихся, поколеблено, казалось, незыблемое господство американского империализма (отменена «поправка Платта»). Народ Кубы вновь показал свою способность к борьбе, свою силу.

Поражение революции явилось суровым уроком для передовых сил кубинского общества. Она продемонстрировала необходимость создания единого антиимпериалистического фронта. Она показала, что рабочий класс должен быть главной движущей силой революции, гегемоном, вокруг которого сплотились бы все остальные революционные силы, в первую очередь его основной союзник — крестьянство.

Революционные события 30-х годов стали важнейшей вехой на пути освобождения кубинского народа от национального и социального угнетения. Надежды на такое освобождение тогда не сбылись, но за их осуществление продолжалась борьба.