Kujin Крыло отбрасывает тень

АРКА 13. Глава 132

— Рисако!

Безликий остановился, обернувшись на голос.

Представители клана Гензай в Облаке были некоторым аналогом клана Нара у Листа. Аналогом очень отдаленным. Немногочисленные, практически всегда — одиночки с выраженной неприязнью к людям, скрытные и замкнутые. Неплохие синоби, сильные, но редко появляющиеся на передней линии. Аналитики, в первую очередь, тактики и стратеги, медики, как ни странно, иногда ученые. Половина действующих синоби клана состояла в Шторме, другая половина была просто безликими. Рисако, нынешний глава клана и лидер Шторма, искалечил своего дядю, занимавшего оба поста до него. Потому что это был единственный способ стать лидером. Дядя же занялся аналитической работой, как его заместитель. Они, в каком-то смысле, поменялись ролями. Все члены клана Ганзай были не слабыми синоби, но только Рисако на данный момент вышел на уровень "S" ранга. Однако не имел никаких особых техник, просто развивался. Три стихии, тай и ген, вот и весь его арсенал, если кратко. Вот только в каждом из направлений он добился практически всего, чего мог, дальше, без особого генома или насилия над собственным телом, было не продвинуться. Последняя информация, полученная от союзников…

Союзников…

Рисако не доверял Листу. Но недоверие ко всем без исключения входило в его должностные обязанности. Лист, пока, так и не нарушил заключенных договоренностей. Пока. Но это ни о чем не говорит. Новый Хокаге темнил, действовал тайно, сообщал определенную информацию, явно пытаясь направить действия Облака в нужное ему русло. Это и понятно, иначе и быть не могло. Но! Важен не сам факт манипуляции, а то, на каком уровне эти манипуляции проводятся, как хорошо Лист скрывает свои истинные мотивы, истинные цели. Пока у Рисако были причины считать, что Хокаге и Корень умеют работать тонко и планировать на несколько шагов вперед, отчего он на данный момент не знал, какая у Листа конечная цель, помимо очевидных и декларируемых мотивов. Это было плохо, но и хорошо. Если Лист решил работать с Облаком на уровне такого сосуществования, то почти наверняка они не собираются использовать синоби Облака в роли банального пушечного мяса. Злой, зубастый и хитрый союзник лучше слабого, глупого и беззубого. Передача джинчурики треххвостого была красивым жестом, демонстрирующим, что Лист, как минимум, планирует долгосрочное сотрудничество, а не кратковременный союз. Пытаться таким способом пропихнуть в лагерь противника бомбу замедленного действия — слишком глупо и банально, хотя и этот вариант Шторм отработал. Но нет, психопортрет Каору был вполне однозначен. Девушка не питала иллюзий относительно своего положения, фанатичной преданностью к Конохе не отличалась, и была вполне готова сменить свой дом. Что немаловажно, в Облако был переселен и ее брат, потенциальный якорь и рычаг влияния. Так что пока Лист действовал честно.

Так вот информация, которою передали из Листа, касалась теории чакры и путей развития. Те вещи, которые Рисако ощущал инстинктивно, но не мог оформить в выводы, подтвердились опытными экспериментами. Полезная информация, важная. И ценная. Теперь вопрос в том, кто быстрее сумеет извлечь из этой информации максимальную выгоду. Облако, или все же Лист. Рисако перечитывал данные несколько раз, вчитывался, выискивал места, которые коноховцы могли специально вырезать. Да, некоторые пробелы были, но они подавались, как незавершенные цепочки экспериментов, которые проводили не в Листе. Союзникам достались уже результаты. Удобно. Теперь, сколько бы аналитики не бились над текстом, пропущенных участков не восстановить, и не обвинить в этом Лист. Только проводить свои опыты. А требуемые для проверки теорий опыты требуют либо времени, которого нет, либо разрешения на жесткие бесчеловечные эксперименты, для которых нет подопытных. Но ничего, надвигающаяся война позволит набрать так необходимый материал.

— Что? — недовольно отозвался безлиикй.

Командировка в столицу для него закончилась так же быстро, как началась. Как только пленница начала говорить, Рисако ее тут же заткнул, потому что допрос таких людей нужно вести в специальных местах, чтобы избежать утечки. И дело вовсе не в том, что Шторм собирался что-то скрывать. Нет, просто такую информацию сначала нужно проверять, и, только удостоверившись в ее подлинности, начинать использовать. Так что команда Шторма вместе с пленницей вернулись в Облако, и сейчас он, быстро просмотрев текучку, шел на допрос. А окликала его никто иная, как Мабуи, секретарь Райкаге.

— Райкаге требует у меня доклад, — сообщила ему куноити.

Лидер Шторма поморщился:

— А я причем?

— Ты только вернулся из Сансанреикарасаннашиго Но Тоши. А значит…

Рисако отмахнулся:

— Найди Хого, он теперь отвечает за столицу.

Мабуи обезоруживающе улыбнулась, чуть наклонив голову:

— И где он?

— Понятия не имею, — признался безликий.

— Вот именно. Так что давай не будем тратить время, я все равно от тебя не отстану.

Иронично, но одной из первых работ, которую выполнял Рисако в Шторме, была именно проверка этой куноити на пригодность к работе секретаря Каге. Это были интересные два месяца, по завершению которых Рискако написал блестящую рекомендацию. Мабуи сумела узнать, что он ее проверяет, узнала, какую работу ей собираются предложить, сама его нашла и сделала все, чтобы произвести хорошее впечатление. Так что в способностях девушки парень ничуть не сомневался.

— Пошли, — он обреченно кивнул на свободную комнату, — не секретная база, а проходной двор.

Мабуи на его ворчание лишь улыбнулась.

Зайдя в кабинет, Рисако тут же достал сигареты и закурил, ожидая, пока педантичная куноити достанет блокнот и начнет записывать.

— Коротко, что произошло в столице?

— Пиздец, — емко охарактеризовал безликий.

Куноити черканула карандашом на бумаге:

— Хорошо, а теперь содержательно.

— Акацки устроили шум только для того, чтобы выманить Кираби. Благо, мы этого ждали, и большая часть сил ожидала поблизости. Согласно плану, который был представлен Эю. Естественно, все не могло пройти спокойно, и боец Рассвета, известный, как Джокер, создал столько хаоса, сколько сумел, а мы не могли оперативно реагировать, потому что ждали, пока захлопнется ловушка. Мы ждали, что на Би нападут Джокер и его напарник, но те продолжили разрушать столицу. Для захвата Би появились еще два Акацки. Скоротечный бой. Рассветники заметили подкрепление и смылись, — безликий сделал глубокую затяжку.

Выглядящий как подросток, с застывшей на лице хмурой маской и с сигаретой во рту, Рисако на взгляд Мабуи выглядел комично. Правда сообщать об этом парню куноити бы не рискнула. Пока дело касалось работы, Рисако был адекватен и способен к диалогу, но на шутки всегда реагировал резко и без малейшего понимания. Впрочем, почти то же самое можно было сказать про всех его соклановцев, юмор не понимавших в принципе.

— Проблемы это не решило. Рассвет больше не координировал действия восставших, но те и не собирались сдаваться живыми. Благо, большинство наемников мы поймали, остальные сбежали. Так что сейчас юхеи зачищают Нижний Город, а наши синоби, вероятно, следят за тем, чтобы восставшие больше не смогли подорвать ни одной колонны. В итоге получаем катастрофу. Большая часть города разрушена, уничтожена без малого сотня колонн. Население, если не считать сабанто, уменьшилось в три раза. По окончанию зачистки сабанто останутся только в верхнем городе, а это меньше десятой доли. На восстановление самого города уйдет несколько лет, на восстановление числа жителей уйдут десятки лет. В ближайшее время начнется откат, удар по экономике страны, и вообще… Пиздец. Но об этом Эю буду не я докладывать, а экономические аналитики.

Мабуи продолжала писать, выдохнув:

— Так много…

— Да. Мы поздно поняли, что восставшие обходят стороной дворян, но целенаправленно уничтожают ремесленников и торговцев, всю среднюю прослойку. Да и когда поняли, изменить ничего не могли, не было такой возможности. А дворян вообще пострадало мало. Так что страну ждут непростые годы. Это все?

Секретарь черканула в блокноте и перевернула страницу:

— А что за пленника вы взяли?

Рисако снова поморщился:

— Сука, приказал же засекретить, — он резко потушил сигарету об ладонь. — Предположительно, это тело Джокера. Но там еще нихуя не понятно, нужно разбираться и проверять, так что и докладывать не о чем.

— Тело Джокера? — не поняла Мабуи.

— Докладывать не о чем, — повторил Рисако.

— Тело Джокера? — настояла куроити.

— Она говорит, что Джокер, это не синоби, а техника контроля. И она, получив по голове оплеуху, вышла из-под контроля. Но это с ее слов, и все это еще нужно проверять. Пока никаких выводов, только предположения.

Мабуи сделала запись в блокноте.

— Больше не задерживаю, но Эй ждет тебя на подробный доклад вечером.

Секретарь покинула комнату, а Рисако хмыкнул:

— Вечером какого дня? Через недельку сойдет? Отлично, я обязательно загляну. Делать мне, блядь, больше нечего, как каждый день на отчеты бегать.

Через десяток минут он, раздраженный больше обычного, зашел в допросную. Достаточно большая каменная коробка с многочисленными печатями, призванными сделать заключенного покладистым, сейчас была непривычно хорошо освещена. Пленница сидела в углу, облаченная в тюремные тряпки, но не была пристегнута к стене, не была раздета, не была избита, и вообще находилась в прекрасном, для пленника Шторма, состоянии. На руках браслеты с печатями, из-за которых собрать даже простейшую технику практически невозможно. И все это просто потому, что она проявляла стремление к сотрудничеству и готовность быть полностью откровенной. Но, если Рисаку найдет причину не верить каким-то показаниям пленницы, то та в обязательном порядке испытает на себе все прелести отработанного механизма по доведению заключенного до необходимой кондиции. Помимо пленницы в камере находилось два дзенина, не спускавших с нее глаз.

Зайдя, Рисако еще раз прокрутил в голове все, что знал о Джокере. Опасен, непредсказуем, склонен к манипуляции, великолепный актер и лжец. Разве что Джокер был мужчиной, а перед ними точно женщина, ирьенины это проверили и подтвердили.

— Ты будешь отвечать только на мои вопросы, кратко и четко, если я не прикажу рассказывать подробно. Если я не прикажу, ты будешь молчать. Понятно?

Пленница, продолжавшая вжиматься в стену, пару раз кивнула.

— Кто ты?

— Ито Гурен из Та но Куни. Куноити Отогакуре. В прошлом.

Рисако нахмурился, вспоминая это имя. Пришлось несколько напрячься, чтобы выудить из памяти эту куноити. Шторм рассматривал ее, как потенциальную преступницу. Официально нукенином она не была, и законов Страны Молний не нарушала, но и свободно перемещаться по стране ей бы не позволили, не дав даже прав гостя. Он посмотрел на пленницу и сравнил ее внешность с имеющимся описанием. Сходство определенно было, и было достаточным, чтобы считать, что это может быть правдой.

— И как давно ты стала Джокером?

Пленница назвала дату.

— В этот день культ во главе с Джокером напал на Отогакуре. Я… Меня пленили в том бою. В следующий раз я очнулась… Ну… Уже под контролем.

Рисако хмыкнул:

— И, естественно, как ставили технику, ты не знаешь.

Гурен отрицательно покачала головой, всем видом показывая, что совсем не хочет вызывать неудовольствие Рисако, но ответить не может. Безликий вышел, взял стул и вернулся вместе с ним, поставив стул спинкой к куноити, а затем сел на него.

— Значит, Джокер, по твоим словам, это техника контроля.

Гурен закивала.

— Расскажи подробнее.

— Я… Я иногда могла видеть и слышать, что происходит вокруг, но не постоянно, и будто сквозь пелену. Когда Джокер дрался и получал травмы, я ощущала боль. Иногда он пользовался моими техниками или активно применял чакру. И тогда на некоторое время подавление ослабевало, а я лучше воспринимала то, что происходит вокруг. Какое-то время. Его мыслей я не могла слышать… Вообще ничего, ни эмоций… — она качнула головой, закончив. — Ничего.

Рисако прокрутил в голове все, что он знал о техниках контроля сознания. Некоторые соответствия были, но это ни о чем не говорило. Да и, если по честному, сама техника контроля его волновала меньше, чем информация об Акацки. И культе.

— Расскажи мне об Акацки.

Гурен кивнула:

— Да, организация… Их база находится в Амегакуре. Есть элитные пары, выполняющие работу от лица Акацки. Остальные синоби селения выполняют простые работы и заказы, как обычные синоби Дождя. Высший состав Акацки, это… — она чуть сбилась с мысли, но быстро продолжила. — Узумаки Нагато, известный, как Пейн, и Танака Конан, первая пара. Хаши Какузу и Мори Хидан, вторая пара. Ишизука Шинно и Фуками Натсухи, третья пара. Сучирукуран Сасори и… И Джокер, четвертая пара. Учиха Итачи и Учиха, имени не знаю, его называют Тоби. Пятая пара. Еще есть сенсор с особым способностями к проникновению, Зецу. А так же Хаттори Ханзо, но он управляет деревней.

Безликий изобразил кривую ухмылку:

— Подробнее о них самих.

Куноити кивнула и начала рассказывать.

Информация о членах Акацки внутри организации не была чем-то особенно секретным. В конце концов они все жили там, контактировали с другими синоби деревни, и, если слушать разговоры… А Гурен, запертая в собственном теле, только и могла, что смотреть и слушать. И запоминать.

— Нагато достаточно известен в Амегакуре. В молодости их тройка, вместе с Конан и Яхико, была достаточно сильной и известной командой в деревне. Хотя они не всегда подчинялись Ханзо, но работать вместе с синоби Амегакуре им приходилось. Потом убили Яхико, и на этой почве у Нагато резко усилились способности. Сам он уже давно не покидал башню Рассвета, последний раз его видели несколько лет назад, уходящим на нижние уровни, до сих пор закрытые для всех, кроме Конан и Ханзо. По слухам, раньше он был добр и отзывчив. Сейчас — непонятно. Пейн до последнего времени покидал башню не часто, но теперь регулярно исчезает, иногда на пару дней. Иногда на неделю. Всего в башню было доставлено около сотни тел, предположительно, как материал для создания Пейна. Конан… она просто выполняет его приказы, или передает приказы в деревню. Иногда появляется в деревне и что-нибудь делает, общественно полезный труд. У нее на этой почве какой-то заскок.

Гурен перевела дыхание, продолжив:

— Силовая пара. Какузу раньше ходил с другим напарником, но того давно убили. Хидан и убил. Теперь они работают в паре. В Акацки они скорее наемники, чем идейные члены команды, но работают… У Какузу есть родственники в Аме. Сын, Хаши Такайя, средней руки тюнин, его жена вообще не синоби. Их дочь и внучка Какузу, Шизуку, работает в академии Аме. Насколько я слышала, с сыном Какузу не общается, но часто навещает внучку. Нередко берет миссии просто ради денег, несколько раз участвовал в переговорах с торговцами, контактирует с покупателями тел. Если смотреть со стороны, он просто работает на организацию, и получает за это хорошие деньги. Хидан просто таскается за напарником и материт всех вокруг, кроме Шизуку. Рядом с последней молчит, вроде как из-за договора с Какузу. Делает вид, что ему все безразлично, но таскается даже на простые миссии вместе с напарником. Никого не убивал в Аме.

Рисако кивул:

— Дальше.

Гурен кивнула:

— Шинно — ирьенин. Пришел в Аме в поисках работы и был принят Ханзо на должность управляющего их небольшим госпиталем. Много работал с персоналом, всех обучал, поднял госпиталь на весьма приличный уровень, хотя медиков там все равно немного, сказывается нехватка кадров. Получил предложение войти в состав Акацки, принял, вошел в команду с Натсухи. Молчаливый трудоголик, так его описывают. Некоторое время, около пары месяцев, работал вместе с Нагато, но я не знаю, над чем. Скрытен, с Джокером общался очень мало. Его напарница — Натсухи. Нукенин из деревни Звезды. Ни с кем не общается, сидит в своих апартаментах. Выходит либо на собрания, либо на миссии. Поведение спокойное, с синоби Аме общается ровно, но явно что-то скрывает.

Рисако жестом приказал идти дальше. Подробно она еще успеет рассказать, пока ему нужен материал для первичного анализа.

— Сасори и Джокер. Они не столько боевая пара, сколько… Их задача — устраивать диверсии. Нападения на столицы стран, разжигание эпидемий и все такое. Насколько я успела услышать, Сасори косвенными методами разжигал конфликт между Озером и Огнем. Восстание черни в Снегу проводил Джокер. Затем они вместе стравили… Землю и Молнию, приложив все имеющиеся ресурсы. За устранением семьи Дайме Воды стоят они. Уничтожение Скрытого Звука и Скрытого Водопада — их работа. С этой же целью был создан Культ.

— Про культ подробнее, — зацепился за информацию Рисако.

По информации из Конохи Рассвет и Культ были если не врагами, то союзниками с напряженными взаимоотношениями.

— Культ. Рассвету нужен был инструмент для сбора информации и ресурсов, не привлекающий внимания. Своя разведывательная сеть. Для этого был создан культ. А позже из идеи культа вырос и Джокер. Это инструмент для разведки и диверсий. Вы видели, что они сделали и как они работают. У Сасори никаких личных связей нет. У Джокера тем более. Психи и убийцы.

Вообще-то Рисако с подозрением относился к версии Конохи о том, что культ — самостоятельная организация. Слишком уж фантастично выглядели ее возможности, тем более, если учитывать, что, по словам все той же Конохи, культ был ярым противником синоби. Эта версия была более правдоподобна, объясняла многие спорные моменты. Но в любом случае информация требует проверки.

— Ладно, дальше.

Гурен кивнула:

— Учихи. Они занимались… Дипломатией. Итачи, пока его напарником был Хошигаки Кисаме, занимался вербовкой нукенинов, договорами, общением с заказчиками миссий. Наверняка использовал шаринган в этих целях. Когда убили Кисаме, Итачи некоторое время продолжал работать в Аме. А затем они вместе с Тоби занялись возрождением Кьюджина.

Безликий наклонил голову на бок:

— Что?

Гурен будто не поняла, что вызвало у Рисако недоумение.

— Яманако Като, Кьюджин. Он сейчас где-то в столице Страны Огня, если я не ошибаюсь. Это Учихи нашли способ вернуть его к жизни. Как они это сделали — мне не известно. Но Като вместе с Итачи работают над чем-то. Работают вместе. Итачи в последнее время всегда присутствует в форме иллюзии. Он в Стране Огня, вероятно. А Тоби занимается…

Информацию о втором Учихе Рисако слушал чуть менее внимательно. Все равно откладывал каждое слово в памяти, но мысли его вертелись вокруг Като. История Шестого Хокаге вообще была мутной и изобилующей черными пятнами. Про Яманака, работающего над своей торговой организацией, Рисако знал, но все никак не мог составить вместе кусочки головоломки. Новая информация не давала ответов, скорее ставила новые вопросы. Но теперь у него было направление для дальнейшей работы. Если связь между Листом и Рассветом подтвердится, это поставит под большой вопрос их союз. Даже если Като не связан с Конохой напрямую, или даже работает против родного селения, все равно остаются вопросы. Почему Шестой Хокаге никак не реагирует на эту ситуацию?

— …ничего неизвестно. Я только знаю, что он Учиха, — закончила Гурен.

— Зецу?

— Мутация. У него странный цикл жизни в пять лет. Он может проникать практически под любую защиту, его сложно засечь, сам он сильный сенсор. Но как боец — ноль. Не противник даже гэнину. Он только и занят, что разведкой для действующих боевых пар.

О Ханзо Рисако и так знал многое, так что спрашивать сейчас нет смысла. Безликий поднялся и развернулся к двери, бросив сторожам:

— Режим заключения пятый, смягченный.

Это был самый жесткий режим содержания заключенных. А "смягченный" значило, что, пока пленник готов сотрудничать, пытки к нему можно не применять. Выйдя из камеры, Рисако остановился, размышляя над тем, с чего ему начать. Какую-то информацию стоило направить в Лист. По Рассвету, например, за исключением информации о культе и связи Учих и Яманако. И на доклад к Райкаге идти рано, нужно проверять информацию. Отписать пока в отчет нейтральные данные, а остальное проверять. Внимательно проверять.

Глава опубликована: 26.07.2018

** ГЛАВА 133

------------------------------------------------------------

Страна Камня встречала незваных гостей статуями Рикудо на всех дорогах, сухим ветром, палящим солнцем и дорогими гостиницами во всех встречных селениях и городишках. А еще хмурыми бандитскими мордами, торчащими на каждом углу. Страна всем своими видом демонстрировала: "это не то место, куда следует ехать на отдых". Но сюда отдыхать никто и не приезжал. Бедное население, бедная страна, но богатые храмы. И столица Черного Рынка. История этой страны начинается с клана синоби, слабого, но ушлого. Клана, который навсегда отказался от борьбы за власть и силу, став обслуживающим механизмом. Другим синоби черный рынок был не особенно нужен, разве что нукенинам. Нет, подпольной торговлей и контрабандой занимались феодалы и, в меньшей степени, торговцы и ремесленники. Впрочем, назвать Черный Рынок сколько-нибудь крупной организацией нельзя. Умные и способные торговцы могли заработать и сами, вполне законными методами, или сами организовывали не совсем законный бизнес, практически не прибегая к посторонней помощи и не привлекая лишних людей. У феодалов с этим было еще проще, в большинстве стран на своей земле дворяне были властью в едином лице, и, если не переступали очень широкие рамки, могли делать все, что хотели. А для не совсем законных дел имелись синоби. В Стране Огня действовал и действует Корень, в других крупных странах были его аналоги. Разве что Страна Молний преступность подавляла практически полностью, по крайней мере, на своей земле.

Так получалось, что услуги здешние контрабандисты предлагали очень нишевые. Например, доставка партии какого-нибудь вполне законного материала, на который в некой стране установлена очень уж большая плата за ввоз. Как и обратный процесс вывоза некоего материала, на который выставлены очень уж высокие пошлины. Покупка и продажа предметов искусства, как полученного условно законно, так и приобретенного незаконным путем. Торговля информацией, но этим по возможности и так занимались все, без исключения. Единственной, важный для синоби, услугой была организация работы книги Бинго, ведь кто-то же должен ее печатать и вносить необходимые изменения по мере работы. Последним крупным пунктом шла торговля телами с редким геномом или просто телами синоби, как придется.

В этой стране Неджи приходилось скрывать свою личность. Так как он, во-первых, был указан в книге Бинго, хорошо хоть, где-то в середине. А во-вторых, он был Хьюгой с собственными глазами, и его тело само по себе имело немаленькую цену. Его спутнице так же приходилось скрывать внешность. Кошкой вполне могли заинтересоваться, в первую очередь, как экзотической рабыней. Но в этой стране с этим проблем не было, и свою личность скрывал каждый третий. Тройке синоби Суны было проще, их внешность была вполне заурядной.

Упадочного вида улочки города остались позади, и компания вышла в богатый храмовый квартал. Но, как ни странно, монахи своим богатством не кичились, наоборот, использовали во вполне благородных целях. На главной улице, прямо под статуей Рикудо, был организована общественная столовая, работающая каждый день. Любой человек мог прийти сюда и получить еду. Не важно, местный ты житель, или пришел издалека, это никого не волновало. Впрочем, ты точно так же можешь принести с собой продуктов, или пойти на кухню и что-нибудь приготовить. Здесь всегда было людно, но выглядело все это… Неджи не мог подобрать правильного слова. Люди, сидевшие за столами, помимо приема пищи дружелюбно разговаривавшие, не выглядели бездомными оборванцами. Сюда не только поесть приходили, чуть в стороне люди играли в сеги, попивая какие-то легко алкогольные напитки. А с другой стороны проводили драки, по правилам, исключительно веселья для. Атмосфера была какой-то праздничной, что ли. Не возникало ощущения притона для бездомных.

Как таковых бедняков здесь не было вообще. То есть совсем, во всей стране. Различной работы хватало, особенно в храмах. Точнее, вся внутренняя экономика страны и находилась в ведение храмов. А люди просто добровольно приходили в храмы, чтобы поработать. Это не было обязанностью, но, судя по всему, недостатка в желающих храмы не испытывали. Для одной из самых криминальных стран мира Камень казался удивительно благополучным местом. Да, в стране не было источников ресурсов, сельское хозяйство едва кормило население, не хватало пресной воды, отчего купить вино здесь было проще, чем купить воду. А положение Камня оставляло его несколько в стороне от вечных разборок синоби и крупных стран. Странное место, вызывающее у неподготовленных людей диссонанс своей неправильностью.

Но Неджи был подготовленным человеком, и об обратной стороне существования этого странного государства тоже знал. Все было просто. Работы в стране не было совсем. В принципе. Все пригодные для сельского хозяйства земли принадлежали храмам. Ремесла практически нет, а все, что есть, связано с беззаконниками. Поэтому у каждого жителя было два варианта. Либо выбирать преступные профессии, связанные с разной степени рисками, либо вот так… Сегодня бесплатно поработать в поле, а завтра вместе со всеми запивать безысходность своей жизни на бесконечных праздниках. Потому что перспектив нет. Никаких. Совсем. В этой стране ты либо бандит, либо паства храмов. Подняться выше можно только через преступную деятельность.

Впрочем, Неджи, уже успевший немного помотаться по миру, мог сравнить перспективы крестьян разных стран. И судьба местных ему виделась вполне неплохой. Они, как минимум, были условно свободными. Никто не придет к ним в дом, не изнасилует их матерей, дочерей и жен просто по праву владения, не отберет последнее, не заставит работать под страхом наказания. Есть места, в которых жизнь намного хуже.

Но суновцы прибыли сюда не для ознакомления с жизнью крестьян. Стараясь никого не задевать, они подошли к одному из монахов. Мужчина вел непринужденную беседу с несколькими жителями, но отвлекся на пятерку синоби, сразу поняв, видимо, что они здесь по делу.

— Вам чем-то помочь, господа?

Неджи кивнул:

— У вас тут… — Хьюга чуть задумался, но быстро нашелся, — трофей. Ценный редкий зверек.

— Понятно, — монах был сама доброжелательность. — Вам вот по этой дороге, до конца.

Хьюга кивнул и потопал в указанном направлении. Пока стоявшая перед ним задача казалась ему более простой, чем он думал, когда переступал границу страны. Оставалось склонить монахов к сотрудничеству. Но, как показал опыт, достаточно сильная угроза жизни отлично развязывает язык. В этом Неджи был абсолютно солидарен с Инахо. Говорить можно либо с другом, либо с равным. Все остальные — просто мусор под ногами, не заслуживающий потраченного на них времени. Суна даже сейчас, находясь далеко не в самом лучшем состоянии, может без проблем сровнять всю эту страну с землей, была бы на то воля Каге. А за волей вопрос не стоит, Инахо как раз готов применять все ему доступные ресурсы для достижения своих целей. Это импонировало Неджи, и этого, вероятно, не понимала Анко. Готовность к действию. Инахо не просто обладал силой, он готов был ее применить. Да, это приведет к войне, рано или поздно, но война неизбежна. А пока результаты, которых достиг Инахо, просто наглостью и напором… Это что-то новое. Вспоминая свою прошлую жизнь, там, в Конохе, Неджи не мог представить, чтобы его послали в другую страну с приказом — "можешь всех там убить, но достань мне вот это и это". Клан большую часть времени решал какие-то надуманные проблемы, и трясся над своими давно никому не нужными обычаями. Да и Коноха в целом не далеко ушла в этом плане, пусть в последнее время, перед его уходом, и наметились изменения к лучшему. Но Неджи нравилось место, которое он занимает сейчас. Нравилось делать что-то настоящее, участвовать в чем-то большом.

От мыслей его оторвал вид выбежавшего из ворот храма монаха. Мужчина был напуган и пытался убежать. И, судя по многочисленным кровоподтекам на одежде, убегал он от боя. Однако успел сделать всего пяток шагов, прежде чем вскрикнул и упал. Причем Неджи готов был поспорить, упал монах так, будто его подрезали сухожилия на ногах. Суновцы остановились, ожидая, чем все закончиться. Долго ждать не пришлось, меньше, чем через минуту, из ворот храма вышла куноити. Кимоно висело на поясе, отчего верхняя половина тела была обнажена. Бледная кожа была покрыта сетью черных жил, складывающихся в замысловатый рисунок. А волосы цвета цветущей сакуры показались Хьюге знакомыми. Куноити на ходу накинула кимоно на плечи и остановилась у монаха.

— Я же говорила — не стоит от меня убегать. Умрешь уставшим.

Вообще-то нападать на монахов Камня в их собственной стране было плохой идеей. Однако если учесть, что Неджи сам собирался сделать то же самое…

— Сакура, — окликнул он девушку, снова двинувшись вперед и снимая с головы скрывающие личность ткани.

Ирьенин подняла взгляд на приближающихся Суновцев, остановившись на Неджи.

— Вы только посмотрите, как тесен мир, — никакой радости от встречи она, явно, не испытывала, более того, среди ее пальцев мелькнули сенбоны.

Монах притих, стараясь не шевелиться. Суновцы снова остановились.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Хьюга.

— Не твое дело.

Он перевел взгляд на монаха:

— У меня дело к нему, так что…

— Найди себе другого монаха. Их здесь много.

Мирных переговоров как-то не складывалось.

— Мы теперь оба нукенины…

— Заблуждаешься, — качнула головой ирьенин. — Я все еще синоби Конохи. Просто в отпуске.

— Сейчас сюда начнут прибывать нинсо со всей округи.

Сакура пожала плечами:

— Не скажу, что это противоречит моим планам.

— Собираешься устроить бойню?

Откуда-то сбоку выпрыгнула еще одна безликая, в полете убирая маскировку. Неджи напрягся, потому что не мог ее заметить, пока она сама не появилась. Безликая встала за спиной Сакуры.

— Вообще-то он прав. Я задержала тревогу, насколько смогла, но нинсо скоро будут здесь.

Хьюга осмотрел безликую, но под маской лица он не видел, так что узнать ее он вряд ли сможет.

— Мы побежим, — Сакура наклонила голову на бок, улыбнувшись. — И они побегут. За нами.

— У нас, возможно, схожие цели. Мы ищем Януса, и до самих монахов нам дела нет.

На имя ирьенин никак не отреагировала, а вот безликая кивнула:

— Схожие. Сакура, хватай его и уходим.

И, не дожидаясь ответа или возражений, рванула с места. Сакура, поморщившись, легко закинула притихшего монаха на плечо и так же сорвалась с места. Кошка перевела на Хьюго вопросительный взгляд:

— Почему мы их просто не атаковали?

— Сакура в одиночку вырезала целый храм, не запыхавшись в процессе. И если я правильно опознал технику, которую она использовала, то с ней лучше не связываться… до поры.

Суновцы сорвались с места, и двинулась за коноховцами. Судя по скорости движения и тому, как уверенно безликая выбирала направление, они успели провести предварительную разведку. Подтверждением мыслей Неджи стала заброшенная деревушка рядом с пересохшей рекой, куда и двигались коноховцы. Каскад высохших рисовых полей вокруг деревни указывал на то, что когда-то здесь выращивали, очевидно, рис, а затем либо река пересохла, либо пошла в другое русло. Но ветхость сохранившихся построек указывала на то, что оставили их не меньше пары десятков лет назад.

Сакура бросила монаха под стену ближайшего дома, рядом с которым остановилась. Неджи остановил свою команду на окраине деревни, приказав суновцам:

— Подождите здесь. Я знаю, у вас счеты с Листом, но пока оставим их в стороне. Мстить будете потом, — дождавшись кивков, махнул рукой кошке. — За мной.

Когда они подошли к коноховцам, монах уже самозабвенно рассказывал все, что знал и о чем догадывался, а безликая направляла поток его речи в нужное ей направление.

— Нумей но Тоши, скрытый город. Все там, вы сожжете найти всех там. Был назначен большой сбор, все команды двигались туда. Команда Райги уже прошла туда.

Безлика поднялась, отмахнувшись:

— Нам он больше не нужен.

Неджи кивнул:

— Мы движемся в том же направлении, так что нам он тоже без надобности.

Монах дернулся, видимо, понимая, что его собираются убить, и хотел сказать что-то еще. Возможно, надеялся купить себе жизнь. Но не успел, сенбон в шее лишил его возможности говорить, а через несколько минут лишит и жизни.

— Тогда проваливайте, — Сакура выдала характерный прогоняющий жест. — У меня от присутствия всякой швали аппетит портится.

Кошка напряглась, но Неджи пропустил оскорбление, отодвинув ткань накидки и продемонстрировав протектор Суны.

— Вообще-то я не нукенин, а дзенин Суны.

Сакура хмыкнула:

— То есть ты хочешь заработать наше расположение тем, что не только дезертир, но еще и предатель? Ты ничего не попутал?

— Я здесь, чтобы убить Януса, как и вы.

Куноити переглянулись, и безликая спросила:

— И кто такой Янус?

— Вы не знаете? — несколько удивился Хьюга. — Он — теневой лидер это страны. Глава организации, который и управляет всем преступным бизнесом.

— Ну, допустим. Ты хочешь его убить. Дай угадаю, чтобы предложить его людям поработать на Суну. Вам там как раз людей не хватает, раз даже тебя до дзенина повысили.

Неджи едва сдержал желание поморщиться. Как-то слишком легко безликая установила его мотивы.

— Как ты догадалась? — спросила Сакура.

Безликая покачала головой:

— Тебе не понять.

Пока коноховцы обменивались репликами, Неджи соображал. Сакура была ирьенином, и сама же ушла из действующих синоби. Затем возвращалась, конечно, но все же миссия в другой стране, с явным намерением кого-то убить, причем не важно, сколько людей умрет по пути к цели… Пусть Неджи был едва знаком с этой куноити, но образ как-то не соотносился. Должна быть причина. Месть? Той команде, о которой упоминал монах? Команда Райги? Вероятно. Это ситуацией надо воспользоваться. Неджи хотел очень многого. Он пошел за Инахо, потому что хотел многое получить. Например — свой клан, в котором он будет устанавливать правила. А для этого нужно уметь действовать, как лидер клана. Уметь пользоваться другими. Эти куноити могли помочь ему в достижении его целей. Но затем их стоит убрать. Не стоит Листу знать, что Суна восстанавливается и снова набирает силу. Не стоит Листу знать, что он сам теперь дзенин Суны.

— Мы все еще можем быть друг другу полезны. Вам вдвоем просто не справиться с целым городом. Мы уберем Януса, а затем начнем вербовать его подчиненных. А этот Райга вместе с командой достанется вам. Каждый получит то, чего хочет. Просто не будем друг другу мешать.

Безликая отрицательно покачала головой:

— Эти ребята, из Суны, они нас ненавидят. Держать таких за спиной — глупость. Ты предатель, и тебе доверия не больше, чем им.

Хьюга кивнул,

— Да, но я и не предлагаю объединяться. Мы можем скооперироваться и ударить одновременно. Мы пойдем другим маршрутом, чтобы не нервировать друг друга.

Сакура задумчиво посмотрела на напарницу:

— Сколько там до Безымянного Города?

Та, чуть подумав, ответила:

— Два дня.

— Тогда мы начнем на рассвете третьего дня, — заключила Сакура. — С вами или без вас. А теперь свалите уже подальше.

Хьюга кивнул, подав знак кошке. Им еще придется ответить за свой наглый тон, но не сейчас, позже.

__

_

_

* * *

__

__

— Я не буду подчиняться этому старому пьянице! — выдохнула куноити, продолжая всем видом демонстрировать негодование.

Ее взгляд упирался в собеседницу, сидевшую за своим рабочим столом. Кабинет Четвертой Тсучикаге, расположенный в богатом особняке несколько в стороне от резиденции Каге в Ивагакуре, был светел и уютно обставлен. Из общего уютного интерьера, создаваемого удобными диванчиками, большими окнами, картинами и расставленной повсюду зеленью, выбивался только тяжелый рабочий стол, за которым и сидела сейчас куноити.

Кевуману Осака приняла шляпу Каге сразу после разгромного поражения в Снегу и потери Хана. Ее назначение прошло тихо, если не сказать — незаметно. Она не была самой сильной синоби селения. Да и Оноки, несмотря на возраст, оставался очень опасным старикашкой. Но вот работать круглые сутки он уже не мог, и даже скидывание части дел на заместителей не помогало. Но тут были подводные камни. Катара, стоящая сейчас перед Осакой, могла стать преемницей Оноки, сильная куноити, сеннин, и головой думать умеет. Но Катару не поддержали кланы, которым именно сейчас потребовался свой человек в шляпе Каге.

Именно сейчас, потому что Оноки, при всех своих достоинствах, не поддерживал кланы во внешней политике, ни внутри страны Земли, ни за ее пределами, как и не вмешивался в их внутренние дела. И, в общем-то, кланы со своими проблемами справлялись сами. Равновесие было достигнуто, всех все устраивало, до какого-то времени. Крах Суны, разгром Звука, падение Водопада, обострение отношений между всеми. В какой-то момент Совету Кланов стало ясно, что самостоятельно, в отрыве от деревни, с новыми проблемами они могут и не справиться, а это никого не устраивало. Решение было не самым простым, не самым удобным, и вообще рискованным. Второй каге, как сейчас в Конохе. Пусть не самый сильный, но главное — умный лидер, который сможет совместить интересы деревни в целом с интересами кланов.

Для Осаки все это вылилось в большой ком проблем и длинный список обязанностей. Почему Совет Кланов выбрал именно ее, женщина не могла понять до сих пор. Да, она вполне могла быть компромиссным решением, так как ее богатый клан, или скорее богатая семья, не был слишком близко связан ни с одним из сильных кланов селения. Или можно было тешить себя надеждами, что выбор пал на нее, благодаря ее несравненным достоинствам. Изначально предполагалось, что ее пост будет временным, или сменным. Но, как показывает практика и ее опыт, касающихся временных решений… В любом случае, работы у нее было много.

— Он опытнее тебя, Катара. И это временная команда, только на одну миссию.

Молодая куноити сложила руки в замок:

— Кто-то мне говорил, помнится, что нет ничего более постоянного, чем сделанное на время.

Осака закрыла глаза, подавляя желание вдарить кулаком по столу. Да, они только что говорили об ее должности Тсучикаге и том, как долго она эту должность собирается занимать. А ведь Осака, помимо дня назначения, и шапку эту ни разу не надевала, и вообще делала все, чтобы выглядеть чем-то вроде заместителя Оноки. Но получалось так себе.

— Сяотянь все равно не станет водиться с такой соплячкой, как ты, больше одной миссии, — отыгралась Осака.

Но подколки на тему неопытности Катару уже давно не задевали.

— Он старый некомпетентный грубый пьяница, способный упиться прямо во время боя, и забыть, кто он, что здесь делает и в чем его задача!

Осака пожала плечами:

— Зато его не жалко. И у него талант выбираться из самых скверных ситуаций, благодаря которому он и прожил столько лет.

— А меня, значит, тоже не жалко?

Каге наклонила голову:

— Ну, ты-то как раз умеешь трезво оценивать ситуацию, и точно знаешь, когда нужно отступить.

А вот это уже был болезненный укол.

— Да как ты…

— Смею. Это важная миссия. И мне больше некому ее поручать… — Осака вздохнула. — Как-то это вычурно звучало. Более подходящих людей у меня нет. А Оноки не даст безликих. Так что давай ты будешь хорошей девочкой, и…

В дверь постучались и, не дожидаясь разрешения, открыли. Вошедший в кабинет полноватый мужчина обвел обеих куноити хмурым взглядом.

— Бабы. А я-то думал, что мне так всю дорогу от самых ворот икается!

Катара сложила руки в замок на груди, Сяотянь встал рядом с ней, хмуро глядя на Тсучикаге.

— У меня для вас миссия. И мне плевать на ваше мнение, вы будете подчинятся. Оба, — она толкнула одну из папок на своем столе в сторону двух сеннинов Камня. — Ваша цель — Яманако Като. Его действия грозят некоторым нашим кланам заметными убытками, и это нужно прекращать. Не говоря уже о перспективах его деятельности. Убить его, и, по возможности, весь управляющий состав его компании. Сяотянь главный.

Названный мужчина задумчиво почесал затылок:

— Это тот, который вроде как был Кьюжином? А потому перестал?

Осака кивнула:

— Да. Есть подозрения, что он сеннин, хотя они и не подтверждены. Мне все равно. Просто идите и убейте его.

Глава опубликована: 26.07.2018

** ГЛАВА 134

------------------------------------------------------------

Местом встречи был выбран дешевый бар, в котором любили собираться мастеровые из ближайшего городского квартала. Саске успел убедиться, что сбросил хвост Тумана, и теперь ничто не мешало им свалить с архипелага. Глаза уже перестали болеть, так что отступление не должно было составить проблемы. Вот только Найт еще не появился.

Заказав выпить, он отошел в темный угол, чтобы не нервировать своим присутствием местных. Компания, собиравшаяся здесь, была достаточно устойчивой, и новые лица появлялись не часто. Не то, чтобы Саске успел изучить это место, но такое правило было применимо практически ко всем подобным заведениям. Поэтому он не избежал повышенного внимания уже с того момента, как перешел порог. И, пользуясь своими глазами, это внимание сводил на нет.

Время текло неспешно. Стакан с выпивкой был растянут практически на час и медленно осушен. Ожидание затягивалось. Следовало менять точку ожидания. В таких ситуациях инструкция предписывала сменить позицию, чтобы наблюдать за входом в этот бар и заметить появление связного лица. А затем, сменив внешность, даже простым хенге, снова вернуться в бар, и повторить все сначала, пока не истечет время ожидания. Така уже готов был начать выполнение инструкции, по вспомнил, что давно не ел. Поэтому предварительно решил перекусить.

Кормили здесь, конечно, так себе, но утолить голод, чтобы не мешал во время долгого, вероятно, ожидания, вполне можно. Так, давясь переваренным рисом и закусывая рыбой, Саске увидел входивших в бар синоби Тумана. Компания из двух парней и одной куноити, мельком осмотрев зал, просто по привычке, села за стойку, болтая между собой. Ничего особенного, мало ли, какие посетители могут заглянуть. А этой троицы Така не опасался, распознать его у них навыков не хватит.

Закончив трапезу и оставив на столе деньги, безликий поднялся и двинулся к выходу. А инстинкты, почувствовавшие угрозу, бросили тело в сторону. Уже в прыжке Учиха обернулся, глядя, как вспухает пол, как вырываются из-под него языки пламени. Нырнув за стену, разделявшую разные части бара, Така перекатился, уходя дальше от взрыва. Инстинкты уже понимали, что это взрыв, даже успели определить зону поражения. Тело, толкаемое инстинктами, выводило себя в безопасную область. А разум только пытался осознать, как и почему здесь произошел взрыв. Последний рывок, уронить на пол стол с толстой столешницей, нырнуть за него и натянуть на голову капюшон, ведь костюм может поглотить часть тепла и пламени.

Грохнуло мощно, слегка оглушая. Но побывавший на войне Саске к грохоту взрывов был привычен. Столешницу толкнуло ударом, опрокинув на него. Пламя прошло где-то сверху. Здание дрожало и грозило развалиться. Поэтому, переждав первый удар, Така ногами сбросил с себя загоревшуюся столешницу, а затем прыгнул в пробитую взрывом дыру в стене.

Оказавшись снаружи, первым делом оценил масштаб взрыва. Первый этаж был практически разрушен, но здание устояло, хотя начался пожар. Не похоже на печать, скорее простая взрывчатка. Но здание его сейчас интересовало мало, поэтому Така оглянулся, оценивая обстановку. Обстановка не радовала.

Тройка синоби, которых он видел в баре, сумели выбраться, отделавшись, видимо, ожогами и небольшими травмами. А вот еще две команды уже обратили на него свое внимание. Саске запустил маскировку в костюме и рванул в противоположную противникам сторону, на ходу скидывая гражданскую одежду, с помощью которой маскировался.

В небо унеслась сигнальная ракета, и туманники бросились в погоню, пытаясь слабыми техниками отрезать возможность скрыться в переулках. Слабые техники воды и ветра били справа и слева, не обращая внимания не редких прохожих, попадавших под удар.

Но Учиха толкнул себя вверх, а затем швырнул в крышу ближайшего дома свой Хей, чтобы через пару секунд, когда кинжал прочно врезался в камень крыши, дернуть себя к нему. Но, оказавшись на крыше, вместо дальнейшего бегства развернулся обратно и побежал в сторону своих преследователей. Поэтому, когда первый синоби Кири запрыгнул на крышу, Саске был уже радом. Брошенный усиленный молнией кунай врезался в шею не успевшему среагировать противнику. И если сам кунай погрузился не глубоко, то заряд молнии спалил всю плоть шеи. Второй туманник сходу запустил в Саске водную струю. Не меняя стихию, Така выхватил клинок и подставил его лезвие под водяную струю, пустив заряд электричества, гонимый его чакрой. Синоби Тумана успел понять, что сделал Така, но не успел прервать технику. Разряд тока пронесся по водяной струе и врезался в его голову, разорвав ее на мелкие части. С сильным синоби такой трюк бы не прошел. Но Саске был опытнее, да и значительно сильнее противника.

Других противников на крышу не полезло, и это насторожило безликого. Подойдя ближе к краю он увидел отступающих синоби Тумана. Зато вместо них к Учихе уже приближались безликие Кири.

— Похоже, меня восприняли всерьез. Самое время убираться отсюда.

Все же соскользнув с крыши, Така двинулся переулками, желая уйти из города. Но вместо этого пришлось прыгнуть в ближайшее окно, потому что с неба прямо в переулок прилетела молния. Кто-то начал лупить площадными техниками, чтобы, вероятно, загнать его в ловушку. Глянув через разбитое им окно на гуляющую по улице молнию, Саске присвистнул. Это хороший "А" ранг, и бить таким не наверняка, а просто по площади…

Двое синоби шли по опустевшей улице города, посматривая на то, как в стороне бьют разряды молний. Сетсуна улыбалась. В этот раз добыча от нее не уйдет. Пришлось вызывать из Тумана специальные команды для загона нукенинов, и терпеть усиление в виде навязанного напарника, но это она переживет. Главное — поймать наглеца, вмешавшегося в ее дела.

— Ты сказала, что он сделал свои молнии черными, да? — спросил навязанный напарник.

Это был высокий крепкий синоби, носивший, помимо стандартного снаряжения деревни короткий плащ и сумку на поясе за спиной.

— Да. А что?

Угаки, владелец клинка Кабутовари, который покоился в ножнах, закрепленных на сумке, ухмыльнулся:

— Ты, как ушла из АНБУ, перестала читать сводки. Это, наверняка, Така. Он несколько раз засветился во время войны…

— Да плевать. Против нас двоих он все равно не выстоит, — отмахнулась Сетсуна.

Угаки оставалось лишь согласиться. По крышам прыгали безликие, кидая кунаи с печатями, иногда используя техники. Противник огрызался, причем нередко очень опасно. Несколько безликих уже получили раны, а кто-то погиб. Но мечники должны были ждать, пока жертва выйдет к ним, потому что пытаться напасть сейчас, когда загонная команда устроила охоту — это гарантированно мешать своим же.

Наконец, из очередного взрыва выскользнула фигура в форме АНБУ Листа, сходу выдохнув струю пламени в преследователей. Угаки, не теряя времени, бросился в бой, выхватывая Кабутовари. На вид это был не очень длинный прямой клинок с широким лезвием, с обеих сторон покрытым печатями. Сетсуна хотела сложить технику, чтобы напустить тумана, но, подумав, не стала. Если информация верна, и Така — Учиха, то ловить его на гендзютсу бесполезно, скорее он сам воспользуется туманом, обратив его против мечников.

Угаки Коноховец заметил, уклонившись от атаки. Сетсуна почувствовала секундное давление, будто ее пытаются поймать в иллюзию. Сомнений не оставалось — Учиха. Сложив знак, куноити выдохнула:

— Кай!

Иллюзия была едва заметной, немного смещала угол обзора. Точно Учихи, это их любимые фокусы. Тем временем Угаки продолжал атаковать клинком, не используя пока остальные свои приемы. Коноховец уклонялся, не входя в жесткий клинч с мечником. Вероятно — знал о свойствах Кабутовари. Сетсуна выхватила Шибуки, готовя атаку, но не успела. Така метнул в нее свой кинжал на тросе. Искрившийся молниями. Мечница отбила кинжал, но тут же была вынуждена блокировать прямую технику молний, судя по характерному звуку — Чидори. У Безликих Кири была некоторая информация об этой технике, но вот в такой форме, в виде луча, который уходил от ладони Така аж на десяток шагов, она пока не слышала.

Впрочем, техника продержалась всего секунду, а Така сблизился, выхватив второй кинжал и продолжая атаковать Сетсуну. Или, если точнее, атаковать Шибуки. Коноховец явно знал, что меч не может одновременно поглощать и выделять чакру. Его клинки имели продольный разрез прямо по центру лезвия, от острия и до середины клинка. Ими коноховец поймал Шибуки, отвел в сторону, а затем достал Сетсуну ударами ног, оказавшимися неприятно мощными.

Затем безликий крутанулся на месте, швырнув Шибуки в преследовавшего его Угаки. Меч, насыщенный чакрой и лишившийся контакта с хозяйкой, сам выделил взрывоопасные капли, и Угаки это видел. Мечнику вместо атаки пришлось прыгнуть в сторону, уходя из зоны поражения клинка. Сетсуна, мнившая себя хорошей рукопашницей, поморщилась. Учиха читал ее движения Шаринганом, нужно это понимать. Так что куноити, немного коря себя за самоуверенность, снова бросилась в бой.

Грохнул взрыв, это хаотично подорвались капли, выпущенные Шибуки. Така продолжал уклоняться от атак Угаки, даже не касаясь его клинка. Куноити собрала печати, выдавая технику воды. Выплюнув не слишком мощный на вид поток, она поменяла печати, которые удерживала руками. Потом тут же разделился на тысячи водяных иголок, повиновавшихся ее воле и полетевших в Коноховца. Безликий Листа не решил не проверять, как его костюм справиться с этой техникой, прыгнув в сторону и попытавшись уйти с улицы. Но безликие Кири, все это время находившиеся поблизости, тут же своими техниками начали отгонять его от зданий. И вот он уже уклоняется от игл Сетсуны, заодно пытаясь не попасть под удар Угаки.

Но даже так Учиха оставался Учихой. Он уклонялся от атак сразу двух мечников, и делал это с какой-то ленцой. Более того, маневрировал так, чтобы Сетсуне постоянно приходилось менять направление техники, чтобы не задеть напарника. Наконец, куноити оборвала технику и кинулась к своему клинку. Така, пользуясь временным преимуществом, выпустил дым, за секунды накрывший плотным облаком его и Угаки. А еще через пару секунд из облака вылетел Угаки, явно получивший мощный удар, отправивший его в полет. А еще в его руку был воткнут кунай с закрепленной на нем взрывной печатью.

Сетсуне выхватила сюрикены и, прицелившись, швырнула их в напарника. Ей повезло, сюрикены попали удачно. Первый срезал нить, удерживающую печать, а второй попал в саму печать, отлетев вместе с ней в сторону. Куноити прыгнула в сторону, уходя от струи пламени, выпущенной Учихой, а затем бросилась на сближение, чтобы оказаться на дистанции, достаточно для атаки каплями клинка.

Но, пока она сближалась, Така успел сделать несколько бросков скоростными сенбонами, убивая безликих из команды загонщиков. Он явно еще рассчитывал уйти живым. Сестуне, оказавшись рядом, взмахнула клинком, отправляя в полет капли. Учиха выхватил сюрикены, и на какой-то миг его глаза начали бегать быстро, очень быстро, будто пересчитывая летевшие в него капли. А затем он метнул сюрикены, сразу десяток. Металлические звезды, закрученные по причудливым траекториями, слегка светились чакрой, и ловили в полете капли. Не все, но не меньше половины. И Учиха подгадал так, чтобы сюрикены оказались рядом с Сетсуной в тот же момент, когда капли окажутся рядом с ним.

Куноити скользнула в сторону, все равно намереваясь устроить подрыв. Учиха остался на месте следя за ней шаринганом. А его сюрикены, сбивая друг друга, сменили траекторию. И треть полетела именно туда, куда она отпрыгнула. Этот трюк заставил куноити ухмыльнуться.

Подрыва она так и не сделала. Уходя в сторону. Така уклонился от капель, продолжая сдвигаться, не забывая про приходящего в себя мечника. Хлопок дымовых печатей, и из очередного облака вырываются сюрикены, летящие в Угаки. Тот, почему-то, не отбивается их клинком и не уклоняется, а позволяет врезаться в броню на руке. Сетсуна присматривается к сюрикенам, но те выглядят вполне обычными. Так же Така, пользуясь моментом, снова выпустил сенбоны из дыма, убив еще двух безликих.

Безликие, устав нести потери и сидеть в стороне, начали швырять в него техники и кунаи с взрывными печатями. Сетсуне поморщилась. Лучше бы они скрылись с глаз и не отсвечивали. Но снова пошла на сближение. Возможно, постоянные атаки не позволят Учихе снова повернуть фокус с сюрикенами. Было заметно, что он экономит силы, не использует мощные техники. Однако против быстрых и вертких врагов мощные техники, бьющие по площадям, почти всегда малоэффективны, поэтому и сами мечники не применяли ударные техники "A" и "S" ранга. Да и лишних разрушений не хотели.

Угаки подал едва заметный сигнал напарнице и применил технику огня. Выдохнув не сильное, но плотное пламя, он на короткое время скрыл себя от Учихи. Сетсуне тут же выплюнула в коноховца режущую струю воду, почти по ногам, заставив подпрыгнуть. Простой маневр неожиданно сработал, выпрыгнувший из собственного пламени Угаки, наконец, достал Учиху своим клинком. Така, естественно, успел выхватить свой кинжал и попытался блокировать удар. Но Кабутовари, едва коснувшись лезвия коноховца, засветилась печатями, превращая просто сильный удар меча в очень сильный удар, способный ломать обычные клинки или доспехи. Кинжал Учихи треснул, а его самого удар отправил в полет. Сетсуне, ожидавшая этого, уже успела взмахнуть мечом, отправив на перехват телу безликого взрывоопасные капли.

В полете Учиха встретился с ней взглядом, ловя в иллюзию. В последний момент, за секунду до того, как она подорвала капли. Она не успела заметить иллюзию, поэтому не увидела, как Така применяет клона, подставляя его под удар и, отталкиваясь от него же, уходит из зоны поражения. Взрыв. Точнее — сразу несколько взрывов. Капли, оставшиеся от ее предыдущей атаки взрывались на земле. А еще капли на сюрикенах, застрявших в наручной броне напарника. Така успел подобрать часть сюрикенов, которыми ловил капли, успел наложить на них иллюзию, и успел поймать в иллюзию Угаки.

Оценить повреждения, полученные напарником, Сетсуне не успела, в нее полетел целый поток сюрикенов, бросаемых Учихой. Несколько она отбила, но, помня про фокусы, которые иногда устраивали коноховцы, вроде подрыва газа, сразу ушла в сторону. Она об этом подумала, а вот безликие из команды загонщиков не сподобились. Полетевшие в них сюрикены они просто остановили своими кунаями. Чтобы через пару секунд увидеть выброс газа, а сразу за выбросом его подрыв.

Угаки, которому взрывом оторвало правую ладонь, перехватил клинок левой рукой и снова пошел в бой. Чертов Учиха обставил двух мечников. Это бесило его, а боль в руке только подогревала внутреннюю ярость. Вот только Учиха это предвидел, и собирался закончить, наконец, этот бой.

Така успел пройти через множество боев. Сталкивался с разными противниками. Не так давно Миина рассказала, что по количеству законченных миссий высших рангов он почти догнал своего бывшего сенсея, Какаши. Тот в последние годы как-то расслабился, и миссиями занимался мало, иногда влезая в дела деревни через Совет Дзенинов. А недавно снова взял команду на обучение. Зато Така только и делал, что бегал на задания, обычно короткие — но опасные, а значит — высокоранговые. И вот он столкнулся с Акацки на том озере. А теперь с двумя мечниками. И чувствовал, что Акацки, все пятеро, с которыми они бились, были сильнее обоих этих мечников, вместе взятых.

Куноити не привыкла к своему клинку и не реализовывала весь его потенциал, больше пытаясь действовать, как безликая, а не как штурмовик. Почти не взаимодействовала с напарником, хотя тот давал ей знаки, причем столько, что Така успел большую часть распознать, но она пропустила половину. Мечник тоже показывал "всего лишь" уверенного дзенина. Похоже — возраст, ведь ему чуть больше пятидесяти. Медлителен, мало маневрирует, действует линейно. Бой длится едва ли минуту, а он уже устает. Да, Саске все равно приходилось выкладываться, порой показывая очень сложные фокусы. Но в этом поединке он вел.

— Чидори Нагаши! — на выходе поизносит Така, запуская проклятую печать.

Теперь, изучив противника, он использовал эту технику, как последний аргумент. В основном — для ускорения. Первой целью стала куноити. Она успела взмахнуть клинком, но беспомощно промахнулась. Он заранее выверенным прыжком уходит из области поражения, продолжая сближение и выпуская поврежденный ударом Кабутовари кинжал в противницу, заставляя ее либо блокировать, либо пытаться уйти. Сзади уже набегает мечник, но опаздывает, скорости ему явно не хватает.

Куноити решила блокировать, и сразу выпустила клинок, собирая ручные печати. Учиха читает технику и продолжает сближение. Куноити успевает выстрелить в него водными пулями, техникой на грани "B" и "A" рангов, но атака беспомощно разбивается о защиту. Выпад — и чидори достает до тела женщины, лаская обжигающими черными молниями. Ладонь почти достает до сердца, когда куноити применяет подмену.

Учиха делает вид, что сбивается с шага, не справляясь с контролем собственного тела и инерцией своей атаки, а затем делает вид, что подставляется под удар Кабутовари. Угаки подмену применить не успел, и ладонь пробила грудь в районе сердца.

Глаза обжигает болью, заставляя резко гасить технику. Шаринган ему еще нужен, чтобы оторваться от преследования. Снова. А еще нужно понять, что произошло. Если бы не взрыв — его бы не обнаружили. Подозрения падали на одного синоби. И это было странно…

__

_

_

* * *

__

__

Девушку, открыто топающую прямо к Конохе, заметили издалека. Согласно военному положению ее предварительно проверили сенсоры. И убедившись, что она, в худшем случае — средний тюнин, перехватили. Сопротивления незваная гостья не оказала, но и представляться не стала.

— У меня есть важное дело к Шестому Хокаге.

Старший группы хмыкнул:

— Да, мы вот так прямо приведем тебя к Хокаге. В своем уме?

Куноити вздохнула, чуть поморщившись. Отсутствующий глаз все еще отзывался фантомными болями.

— У меня столько секретной информации, сколько вы за свою жизнь не увидите. Передайте Курохаю, пожалуйста, что у меня информация по Суне, его блудному ученику, ну и всякого разного по мелочи есть. И я пришла в поисках защиты.

Дальше был мешок на голову и оглушение. Аккуратное. На самом деле она мысленно одобряла такое поведение. Никак иначе деревня синоби, находящаяся на военном положении, реагировать на незнакомых путников и не должна. Сколько времени она находилась без сознания, куноити не знала. Но очнулась в знакомом месте. Квадратная комната, стол, стул, единственный источник света. Вздохнула — некоторые вещи не меняются.

Неожиданно прямо сквозь дверь прошла крупная фигура в доспехах. Еще не привыкшая к освещению куноити не могла рассмотреть гостя в деталях, но он и так хорошо подходил под описание. Курохай, Шестой Хокаге.

— Каждый раз, когда в моей жизни происходит некоторое дерьмо, я оказываюсь в такой вот камере, — вздохнула девушка, — С чего мне начать?

— С себя, — ответил Хокаге.

Она пожала плечами:

— Имени и родителей не знаю. Кодовое имя "Хеза". Я была в списке убийц Конохи, сразу после Учихи Итачи. Вероятно, уже давно считаюсь погибшей. Меня тренировали в Корне, была почти любимчиком Данзо. Только боевые навыки оказались слишком скромными. Ты понимаешь, я думаю, как мне приходилось убивать, но мне это в конечном итоге надоело, и я исчезла.

Хокаге выдал легкое давление Ки.

— Никакой информации о тебе нет.

— Я очень хорошо замела следы. Пришлось, иначе меня бы не отпустили, сам понимаешь. Воспользовалась всеми доступными методами.

— Допустим. Что за информацию ты готова передать?

Куноити наклонилась вперед и улыбнулась:

— С чего бы начать. Твой ученик, Инахо. Он сейчас в Суне, примерил шапку Каге. Среди его подчиненных есть известные тебе, я полагаю, личности. Хьюга Неджи. Некто Кетсуки. Митараши Анко, — девушка надеялась увидеть какую-то реакцию на это имя, но ничего не заметила. — Кое-кто из Отогакуре. Узумаки Карин, Хозуки Суйгетсу. Это Инахо подставил вашу команду, переносившую Самехаду, как я потом узнала. И он подставил под удар двухвостую. А еще, почти уверена, он стал или станет джинчурики однохвостого. В общем, наворотил дел, согласись?

— И зачем тебе сдавать своего партнера? — спросил Хокаге.

Несложно догадаться, что ее осведомленность подразумевает близкое знакомство с теперь уже Казекаге, и Хокаге ее не разочаровал. Куноити подняла повязку, закрывавшую дыру вместо глаза:

— Этот ублюдок попытался меня убить. И закончит начатое, если я не найду защиту. Защиту, которую можешь предоставить мне ты. С меня любые услуги, кроме выполнения миссий. Всю информацию, которую я накопила. Все мои навыки, если я не буду покидать Коноху. Я не хочу участвовать в войне, но я хочу выжить. И готова за свою жизнь платить.

Глава опубликована: 26.07.2018

** ГЛАВА 135

------------------------------------------------------------

Какаши, вообще-то, не очень любил такого рода задания. Его, конечно, оповестили обо всех мелочах. Кто, где, когда, сколько, чего. Но не сказали главного — зачем. Какую бы конечную цель не имели Корень и Шестой, Хатаке она была неизвестна. И, как ни старался, своим умом найти ответ на этот вопрос он не мог.

Но, в конечном итоге, он — дзенин Конохи, и выполнит поставленную ему задачу. А его команда получит необходимый опыт.

Да, команда. Дзенин перевел взгляд на сидевших в засаде гэнинов. Повторять свою ошибку и брать под крыло "самых перспективных", и потому — самых проблемных учеников, он не стал. В этот раз тройка была вполне обычной. Хотя он не врал себе, и не забывал, как его задел комментарий Курохая на тему способностей Какаши на ниве наставничества. Шестой был прав. Какаши стал наставником самой, в перспективе, сильной команды не просто из всего потока. Нет. Его пятая команда была, вероятно, самой сильной за много лет. И он не справился. Саске едва не сбежал. А затем подвергся экспресс воспитанию от тогда еще Уингу. То, что Какаши не сделал за год с лишним, Като сделал за месяц. Саске стал спокоен, собран и предан деревне. И сейчас Хатаке готов был признать, что он, вероятно, не победит Саске в поединке. Про Наруто лучше не вспоминать. Но парень заслуженно стал дзенином, они оба получили это звание заслуженно. И Сакура, успевшая уйти из синоби, а затем вернуться, пусть никогда не сравнится с ними в разрушительной силе, но все равно станет, рано или поздно, хорошим ирьенином.

К счастью, Какаши уже давно закончил самобичевание, сосредоточившись на новой команде. Старую ошибку в обучении он повторять не стал. Первую свою команду он учил по инерции, пытаясь примерно повторить то, как он помнил собственное обучение. Но это в прошлом, теперь он намного внимательнее относится к собственным ученикам. Одно лишь вызывает внутреннюю тоску — учиться делать правильно ему пришлось на собственной ошибке, едва не ставшей катастрофой.

Его новая команды была самый "обычной". Куноити Хьюга из побочной ветви, уверенно вышедшая на "средний" для клана уровень. Какаши всеми возможными способами помогал ей совершенствоваться и развиваться, хотя начинать пришлось не с тренировок, а с воспитательного процесса. Хаяси, показавшая, в целом, хорошие результаты по окончанию обучения в академии, была слишком самоуверенной. Высокая немного худощавая брюнетка, носившая длинные свободные шорты и куртку с множеством карманов. Какаши пришлось придумать относительно мягкий, но надежный способ спустить ее на землю, при этом получив доверие юной куноити, чтобы дальнейший процесс обучения был максимально результативным. Да, самоустраняться и позволять гэнинам вариться в собственном соку Какаши себе позволить больше не мог. Вторым его учеником был Торамару, парень из смежной семьи Акамичи, не получивший Кеккей Генкай клана, поэтому, в общем-то, бесклановый, даже носил фамилию матери, чтобы не было путаницы и вопросов. Невысокий, коренастый, хотя и не такой плотный, как истинные Акамичи, с легкой кофте и темных штанах. Последним был Онума Куганэ, опять же бесклановый парень среднего роста и сложения с длинными каштановыми волосами, носивший, обычно, темную водолазку и длинные штаны, а так же пояс с множеством карманов. Парни первое время не любили свою напарницу. Хаяси успела произвести на них негативное впечатлении еще в академии, усилившееся после того, как они поговорили после распределения и до того, как до них добрался Хатаке. Первый месяц работы приходилось давить склоки своим авторитетом, иначе было никак. Потом, где добрым словом, а где и пинками, Какаши добился от тройки сначала некоего подобия слаженности. И так, капая детям на мозги, тренируя и воспитывая, в конечном итоге смог вздохнуть с облегчением. Команда сработалась. Некоторые личные трения остались, но свелись к спокойному соперничеству. Куганэ хорошо обучался и быстро развивался, так что сейчас именно он был главной ударной силой, оставив Хаяси нишу сенсора и поддержки.

Сейчас Хаяси наблюдала за целями, периодически напрягая бьякуган. Удерживать его действительно долго она не могла, да и это изрядно выматывало куноити. Особенно заметно это было в сравнении с чрезвычайно выносливыми Наруто и Саске. Но Хатаке зарекся сравнивать команды между собой, так что сразу гнал эти мысли. Ее напарники лежали рядом, расслаблялись. К бою все было давно готово, а помочь ей они все равно ничем не могли.

Какаши перевел взгляд на деревушку, за которой они наблюдали. Граница Страны Огня. Еще пару километров на север, и там уже будет другая страна. Их настоящая цель именно там, но знает об этом сейчас только Какаши. Пограничная провокация — да. И Хатаке не знает основной цели. Но план, в целом, вполне выполним, и никакой особой опасности для его учеников не предполагает. А если что, он, Какаши, подстрахует.

Он заметил движение первым, но промолчал. Через пару минут гостей заметила и Хаяси.

— Вижу их. Трое, вошли в деревню. Почти не скрываются.

Ее напарники поднялись, так же всматриваясь в селение, но они пока ничего рассмотреть и не смогли бы.

— Эти парни, определенно, идиоты, — выдохнул Куганэ.

— И на чем основываются твои глубокие аналитические выводы? — съязвила куноити.

— Я с ним согласен, — поддержал друга Торамару. — В такое время все, у кого есть голова, а в ней есть мозги, ищут очень глубокие норы и не отсвечивают. Это им еще повезло, что нас послали. Знаете, что бы с ними сделали, например, безликие?

Хьюга чуть поморщилась:

— С безликими им бы еще повезло — умерли бы быстро, сразу после допроса. Вот с Абураме или Инузука…

Ее передернуло. Какаши мысленно хмыкнул. Шестой Хокаге поощрял жесткое отношение к противникам, и кланы, которые и без того особым милосердием и добротой не отличались, его услышали. Какаши этого не одобрял, но Курохай на неодобрение срать хотел.

— Не отвлекайтесь, — одернул он подопечных, или точнее увел их от темных мыслей.

После атаки на Коноху тех, кто с пониманием относится к методам Шестого, стало значительно больше. В головах людей засело четкое осознание — к ним в дом пришла война. А на войне работают другие законы.

— Вы с нами, сенсей? — спросил Торамару.

— М-м-м… нет, — Хатаке отрицательно покачал головой. — Но я буду рядом.

Воодушевленные гэнины зашевелились. Какаши хорошо понимал, что они, вероятно, уже на следующем экзамене получат жилеты тюнинов, как минимум — двое из них. А это значит — они успеют попасть на войну. Это было неприятно, но неизбежно. Курохай был прав. Сейчас он, Какаши, просто не может защитить и уберечь всех, кого хочет защитить. И им предстоит самим драться за свою жизнь. Они станут детьми войны, каким был он сам. Разве что он был моложе.

Команда сорвалась с места и пошла на сближение с нукенинами. Хатаке держался чуть на дистанции. За учеников он не опасался. Во-первых — он рядом. Во-вторых — где-то рядом еще команда безликих Корня. После провала, стоившего Листу двух команд и потери Самехады, а Облаку джинчурики двухвостого, Корень себе беспечности не позволял. В-третьих, тот же Корень изучил нукенинов и точно знал, кто они, откуда и на что способны. Например, они знали, что среди нукенинов есть сенсор, который обнаружит команду Какаши. И что нукенины, согласно плану, попытаются удрать обратно, через границу. О плане не знали только сами нукенины и команда Какаши.

— Они пытаются удрать! — крикнула Хаяси напарникам. — Отходят к границе!

Гэнины замедлились.

— Сенсей! Что делать? Нам запрещено пересекать границу, — спросил Куганэ.

Приятно, что они умеют сначала думать головой, а уже потом действуют. Есть надежда, что в самостоятельных миссиях они не наломают дров и не подставятся.

— До границы еще пара километров. Нужно просто догнать их до того, как они ее пересекут! — выдала умную мысль Хаяси.

Мысль-то умная, но ведь если увлекутся — то как раз пересекут. Однако погоня продолжилась, потому что Какаши одергивать их не стал. Он и так знал, чем все закончится. Короткое преследование и скоротечный бой. Когда Хатаке приземлился на поляну, на которой и произошла схватка, его команда уже связала нукенинов.

— Пожалуйста! Мы ничего такого не делали! Просто хотели немного подзаработать! — успел выдать один из пойманных, прежде чем Торамару заткнул ему рот кляпом.

— Вы нарушили закон. И потому были пойманы, — скучающим голосом объяснил он.

Троица выглядела жалко. Впрочем, ничего удивительного. Это была команда из Водопада, которая была на миссии, когда их деревню уничтожали. Они просто выживали, как умели. На самом деле они даже нукенинами в полном понимании этого слова не были. Им просто не повезло попасть под руку Корню.

— М-м-м… Хорошо сработано, — Какаши заметил приближение еще одной группы гостей, но не подал виду. Просто сделал паузу, чтобы его фраза выглядела драматичней. — А теперь давайте уйдем подальше от границы, пока…

И его команда дернулась, заметив приближение новых людей. Какаши мысленно поставил себе плюсик, момент выбрал отлично. Из леса вывалились пятеро самураев, держа в руках катаны. Один из них имел знаки различия офицера.

— Вы нарушили границу Страны Железа! — сходу заявил офицер самураев.

Какаши улыбнулся ему одним глазом:

— Вообще-то мы на нейтральной полосе.

Самураи чуть разошлись в стороны, чтобы не мешать друг другу, если начнется бой. Команда Какаши несколько сменили позы, чтобы было удобно начинать бой, но агрессии не проявляли. Чуть подумав, самурай решил не накалять обстановку:

— Эта троица является преступниками, нарушившими наши законы.

— Как и наши, — ответил Какаши. — Но это не повод для конфликта, как я считаю.

Самурай кивнул:

— Не повод.

Самураи вложили свои клинки в ножны. Гэнины приняли расслабленные позы. Можно считать — первый контакт налажен. Офицер самураев подошел к пленникам и снял с головы шлем, чтобы их рассмотреть.

— Хм… И это те самые хитрые контрабандисты, которых мы ловили чуть ли не месяц? — хмыкнул мужчина.

Он носил аккуратную бороду, подчеркивающую достаточно строгое лицо.

— Ты был прав, Маруяма, — обратился он к одному из своих людей. — Это всего лишь кучка гэнинов. Мы слишком мудрили с ловушками, нужно было действовать проще.

— Мы случайно их обнаружили, — продолжил Какаши действовать согласно плану. — В другое время просто выпинали бы их обратно в их страну, но…

Самурай нахмурился:

— Да.

Этим одним словом он передал и солидарность с Хатаке, и подтверждение, что находится в таком же положении. По законам военного времени, а Страна Железа находится на военном положении даже дольше, чем Коноха, он обязан был совершить полевой суд, чтобы не тратить времени. И наказание этих неудачников ждало только одно. Если бы тюрьма синоби не была уничтожена, то был бы вариант вышвырнуть их туда, но…

— Давай отойдем, — предложил самурай Хатаке.

Дзенин кивнул, и они отошли чуть в сторону. Самурай присел на поваленное дерево и достал откуда-то из многочисленных карманов трубку и табак. Какаши его не торопил. Его гэнины с интересом разглядывали самураев, те делали вид, что разглядывания не замечают. Офицер неторопливо раскурил свою трубку, и только после этого заговорил:

— Что у вас полагается этим… детям.

Какаши сделал вид, что задумался.

— Ничего хорошего. Но не думаю, что казнь. Все же их деревню разрушили, так что им действительно некуда было деваться. Но, даже если их доставят в Лист и будут переобучать… Я не могу гарантировать своим ученикам, что они не попадут на войну. А уж этим…

Самурай задумчиво выдохнул:

— Ждете, что скоро полыхнет?

Хатаке кивнул:

— Ждем. Только вот наш враг — Акацки. С другими селениями нам делить нечего…

Самурай прищурился:

— Так уж?

— Не спорю, с Водой мы еще не все решили, — не стал отрицать Какаши. — Но одно дело — пограничные трения. Тем более что у нас теперь есть доказательства, что смерть семьи Дайме, ставшая поводом, не наша вина. Но кто нас слушать станет?

Самурай пожал плечами:

— Раньше-то вы, синоби, как это решали?

— Гокаге Кайден, — выдохнул Какаши.

Самурай усмехнулся:

— Сразу так? А послы? Дипломатия?

Какаши отмахнулся, как бы говоря, что все это — ерунда. Самурай покачал головой:

— Что же ты мне это говоришь, а не своему каге?

— А ты подумай, кого и как мы пригласим? Особенно Суну, которую разрушили, и Кири, с которыми воюем. С Облаком, допустим, договоримся. Но Камень с ними недавно воевал. А еще у нас деревню слегка порушили. Кто к нам в гости придет в таком случае? — это было уже не совсем по плану, но Какаши действительно так думал.

Самурай затянулся, а до Какаши внезапно дошло, чего хотел Шестой. То есть это было настолько банально и очевидно, что Хатаке просто не принял этот вариант в расчет.

— Слушай, — слегка ошарашенный своей же догадкой, Какаши смотрел на офицера.

Тот перевел на дзенина вопросительный взгляд.

— Вы же нейтралы, да? И со всеми деревнями у вас, в целом, ровные взаимоотношения?

Офицер несколько секунд смотрел на Какаши, а затем удивленно приподнял брови:

— Ты намекаешь…

— М-м-м… Ну да… — протянул Хатаке.

Самурай отвел взгляд и глубоко затянулся. Затем задумчиво почесал пальцами в латных рукавицах затылок.

— Ну, так-то оно так… Только мы же в ваши дела не лезли никогда. Нейтралитет, все дела.

Хатаке покивал:

— Согласен. Но ты хоть это… Передай такую идею своему начальству. Я тебе честно говорю — в Конохе никто очередной грызни не хочет. И, думаю, не только в Конохе. Ну а договориться, с учетом нашего недоверия друг к другу…

Самурай продолжал задумчиво курить, глядя перед собой. И мыслями он, явно, был сейчас где-то не здесь. Какаши его не торопил. Наконец, приняв какое-то решение, самурай выдохнул:

— Настучат мне по голове за инициативу. Тебе, кстати, тоже.

Хатаке кивнул:

— Пусть так. Главное — что это поможет делу.

Самурай снова кинул. Поднял взгляд на пленников.

— Ну, а с этими что делать будем?

Хатаке улыбнулся одним глазом:

— Оставляй их нам. Один синоби из их деревни у нас уже есть. Может и эти приживутся?

— Может, и приживутся, — задумчиво протянул офицер. — Может быть… Ладно. Мы будем считать, что вас здесь не было. Вы считайте, что нас не видели.

Дзенин кивнул и подал знак своей команде, чтобы готовили пленников к переходу. А пока они это делали, Какаши наблюдал за удаляющимися Самураями. Это была, вероятно, самая странная дипломатическая миссия, в которой он участвовал. Только глядя на ее итог, Какаши понял, что безликие из Корня, вероятно, прикрывали нукенинов, чтобы те не попались самураям раньше времени. А заодно безликие несколько раздули славу детишек, чтобы за ними пришел какой-нибудь офицер, а не просто рядовые патрульные. А этот разговор? И у него, Какаши, и у самурая явно голова болела совсем не из-за этих детишек. Были проблемы куда более крупные и намного более сложные. Так что разговор сам собой на них соскочил, причем практически сразу. Когда-то очень давно на курсах АНБУ ему объясняли, что пара слов, сказанных нужному человеку в нужный момент, могут дать результат больший, чем тысячи слов, сказанных не в том месте, не в то время и не тем людям. Тогда эта мысль казалась банальной и очевидной. Но, пожалуй, сегодня Какаши взглянул на нее по-другому. Вот так, один разговор, всего лишь один разговор.

— Сенсей?

Дзенин обернулся. Все было готово. Поникшие пленники хмуро смотрели себе под ноги. Хатаке задумался, стоит рассказать им, что их положение не так уж плачевно, или оставить в неведении? Подумав немного, он принял решение:

— Не вешайте нос, все не так плохо.

На непонимающие взгляды нукенинов он ответил взглядом-улыбкой.

— Вам, вероятно, предложат стать синоби Конохи. Ваша деревня была уничтожена, так что это не будет предательством.

Нукенины немного приободрились. Ученики Какаши, к слову, тоже восприняли эту новость положительно. Смертей вокруг и так достаточно, и потому редкие положительные эмоции становятся особенно ценными.

— Все, возвращаемся в Коноху, — приказал Хатаке.

Он оглянулся, всматриваясь в окружающий лес, но присутствия безликих так и не обнаружил. Кто бы их не сопровождал — сработали они чисто.

Глава опубликована: 26.07.2018

** ГЛАВА 136

------------------------------------------------------------

Маленькая квадратная камера. Одна дверь, открывающаяся только снаружи. Один заключенный и два специальных дзенина внутри, плюс один тюнин снаружи у двери. Внутри только ведро. Дзенины меняются, но в камере постоянно присутствует минимум один, и то — недолго, в основном во время смены. Новая смена только заступила, теперь у нее час до поверки постов. Проверяли бы и чаще, но у них просто не было достаточного количества синоби. Особая тюрьма Шторма — последнее место, в которое стоит попадать. Но у нее свое собственное представление о том, как и куда стоит попадать.

Пленница подняла взгляд на дзенинов, пристально следивших за каждым ее движением.

— А можно мне попить?

Дзенины ее просьбу ожидаемо проигнорировали. Но куноити и не ожидала, что все будет так легко. Она сделала максимально невинную и просящую мордашку, на какую была способна.

— Я знаю, что это не по правилам, но… — она покосилась на ведро. — Вы же видите. О моем здоровье никто не заботился, и…

Последние пару дней она очень качественно изображала больную. Изображать, по сути, и не требовалось, куноити сложно было назвать здоровой в ее текущем состоянии. Дзенины, оценив ее актерскую игру, все же переглянулись. Результатом этих взглядов стал ответ одного из сторожей:

— Сейчас схожу.

Один из сторожей постучал в дверь. Открылось небольшое окошко, в которое заглянул тюнин.

— Выпусти меня. Надо за водой для нее сходить, а то еще сдохнет на нашем дежурстве.

— Не положено, — отозвался тюнин.

— Сам знаю, что не положено. А ты знаешь, что к ней уже два раза ирьенина вызывали. Не дрочи мне мозг, открывай.

Второй дзенин прищурился, глядя на куноити:

— Без глупостей.

Но куноити демонстрировала только покорность и послушание. Дверь открылась, и дзенин покинул камеру, оставив напарника один на один с пленницей. Та отвела взгляд и закрыла глаза, но лишь на секунду. Затем снова открыла и посмотрела на стражника.

— Показать фокус?

Дзенин напрягся:

— Я сказал — без глупостей.

Куноити улыбнулась. А через мгновение кожа на ее теле будто исчезла, стала невидимой, открыв мясо, находившееся под кожей. Открыв тело, полностью покрытое фуином. Печати сверкнули, и дзенин понял, что не может сдвинуться с места. Джокер поднялась приблизилась к нему. Достав из его сумки кунай, куноити поднесла острие к его глазу и, улыбнувшись, начала медленно погружать в тело. Дзенин слегка дрожал, но так и не смог ничего сделать. Несколько секунд, и грубое лезвие прошло сквозь глаз и устремилось вглубь. Еще пара секунд, и мертвое тело упало на пол. Куноити ухмыльнулась и постучала в дверь.

Через десяток минут неприметная девушка шла по улицам скрытой деревни. Кумогакуре. Скалы, в которые врублены высокие многоуровневые здания, узкие улочки, прижимающиеся к склонам. Мосты между скалами, широкие и узкие, каменные и навесные, закрытые и открытые. И, конечно, ветроуловители, без которых даже синоби было бы не очень комфортно ходить по улицам города. По-своему красивое место, и даже неожиданно людное. Жители деревни и синоби, все они куда-то спешили, оживленно болтали друг с другом обо всем и ни о чем. Здесь было тепло, несмотря на то, что город располагался на высокогорье. И потому одежда местных казалось более легкой и открытой, чем у жителей других городов и селений, в которых доводилось бывать Джокеру. Здесь люди не стеснялись носить одежду с открытыми плечами, хотя у женщин часто встречались платки, закрывающие волосы. Но кроме этих очевидных деталей больше интересных отличий от других деревень Джокер не видела.

Скрываться у всех на виду — для нее это привычно. Она знала, что ее уже начали искать. Но не найдут. Не сразу, во всяком случае. А много времени ей и не нужно. Джокер уже ходила по улицам четырех Великих Скрытых Деревень. И вот теперь она здесь. Она умела быть невидимой, оставаясь на виду. Казаться своей в окружении чужаков. Эти навыки были куда важнее, чем вульгарное умение сражаться. Драться могли все, с той или иной степенью эффективности. Но никто не мог делать того, что делал Джокер.

Девушка пришла в вертикальный парк. Красивое и необычное сооружение. Для экономии места земля в парке была уложена в специальные витражи, наклоненные под большим углом. От сваливания вниз землю удерживала тонкая частая металлическая сетка, жестко удерживающая свою форму по каркасу. Травяной покров рос сквозь сетку, и потому поверхность земли была не горизонтальной, а под углом градусов в шестьдесят, и уже отсюда росли деревья. В основном — необычные невысокие деревца с тонкими стволами и обильной листвой. Красиво, в общем.

Куноити вышла на одну из площадок и села на одну из удобных скамей. У Облака было одно важное отличие от других скрытых деревень, если смотреть с точки зрения Акацки, и особенно двух специалистов по проникновению — Тоби и Зецу. В этом отношении Туман, например, был проходным двором. Кланов не стало, а сами синоби Тумана всегда больше полагались на недосягаемость своей деревни, вызванную географическим положением, чем на защитные техники. Там было не так уж много мест, в которые нельзя попасть. Не многим лучше дела обстояли у Суны, где защищенных серьезными и надежными барьерами мест так же было весьма немного, впрочем, заметно больше, чем в Тумане. С Камнем ситуация была забавнее. У них были кланы, была наработана система защиты, которую, при желании, они смогли бы развернуть на все селение. Но они этого не делали, потому что это камень. Внутренние конфликты и привычка прятать секреты друг от друга довели до того, что единой системы защиты у них попросту нет. А вот у Листа такой проблем не было, и барьеры клановых кварталов дополняли и усиливали защиту самой деревни. Поэтому попасть в цивильную часть города было вполне возможно, и то существовал риск быть замеченным. А вот в защищенные подземные комплексы — очень сильно вряд ли. Не побеспокоив защитные системы и барьеры — точно. Да в последнее время, с появлением в Конохе Узумаки, все стало еще сложнее. Но Облако, даже на фоне Листа, оказалось селением параноиков, потому что у них под защитой различных барьеров находилось все селение. Это накладывало ограничения, на занимаемое пространство, на количество населения, на систему построек. Но благодаря всем этим ограничениям и работе множества синоби — одна из самых лучших защит от проникновения.

Тем не менее, Джокер сейчас сидела в парке чуть ли не в центре города. Ей это казалось ироничным. Оставалось лишь выждать немного времени и нанести один удар. У всех есть уязвимое место. Всегда есть точка, даже легкое нажатие на которую может сломить самого сильного противника. Слабое, уязвимое место, слабая точка всей системы, точка напряжения. А Джокер обладала просто невероятным талантом к поиску этих уязвимых мест. А нажимать на такие места, по-настоящему болезненно нажимать — это было ее призвание.

И будущая цель ее давление как раз проходилась по противоположной улице. Группа детишек, возвращавшихся из академии домой. Будущие синоби Облака. Ее интересовал один из них, мальчишка совсем. Выяснение личности этого малыша было целой эпопеей, в которой она сама не участвовала. Маленький братик одной сентиментальной девчонки, которая мешала Рассвету. Ее слабость. Ее уязвимое место. Ее, а вместе с ней и всего селения.

Джокер поднялась и пошла за мальчишками, держась на дистанции, но не выпуская их из виду. Она чувствовала себя спокойно и уверенно. И от того не обращала внимания не команды синоби, рыскающие вокруг. Команды, которые искали ее. Но не замечали.

— Бедные, бедные, бедные. Ослепленные своей самоуверенностью, — улыбнулась девушка, проводив взглядом очередную команду, проскочившую мимо.

Мальчишки, за которыми она следила, разделились. Джокер продолжила следовать за своей целью, все так же соблюдая дистанцию и не обращая внимания на снующих вокруг синоби. Мальчишка вернулся домой, где его встретила какая-то куноити. Явно местная, молодая, темнокожая и светловолосая. Вряд ли нянька. Скорее наблюдательница, и заодно — защитник. Но для Джокера — просто небольшая несущественная помеха. Или скорее даже удобный инструмент, которым только нужно воспользоваться.

За домом следили, двойка безликих находились неподалеку, и даже особо не скрывались. Точнее, делали вид, что просто дежурят конкретно вот в этом вот месте, откуда совершенно случайно открывался отличный обзор на дом джинчурики треххвостой. Начать следовало именно с них.

Безликие открыто сидели на крыше здания, находящегося практически на самом верхнем ярусе. Да, увидеть их там можно было не с любого места, да и надо хорошо присматриваться. Это было Джокеру на руку, никто и не заметит, как эти двое пропали со своего поста. Она не спешила, уверенно поднимаясь вверх по узкой общедоступной лестнице. Затем поднялась еще выше, на самый верхний ярус. Жилых помещений там не было, в основном — постройки хозяйственного предназначения.

Джокер спрыгнула на крышу к безликим. Парни обернулись на неожиданную гостью, заметно напрягшись.

— Мальчики. А что вы тут скучаете? — куноити улыбнулась

И, прежде чем они ответили, запустила технику. Кожа ее на миг стала прозрачной, обнажив плоть, покрытую печатями. Печати засветились, кожа вновь стала непрозрачной, но печати отразились на ней черными линиями. Оба безликих мотнули головой. Они уже попали под действие техники, но еще сопротивлялись ей.

— Эм… В другое время мы бы тебе составили компанию, — неуверенно улыбнулся тот, что был постарше. — Но сейчас тебе лучше иди…

Джокер состроила обиженную мину:

— Ну вот… А я так долго сюда поднималась, — она пошла к ним, не быстро, но уверенно.

Куноити встряхнула головой, чуть повернулась, демонстрируя себя лучшим образом. Дзенины оставались синоби. Парни ухмылялись, но один отвернулся, а второй отрицательно покачал головой:

— Не сейчас, крошка…

Но они уже совершили ошибку. Они уже подпустили ее слишком близко. Для них все уже было кончено.

У нее было достаточно времени, чтобы подготовится. Девка, выставленная для охраны, не смогла оказать сопротивления. Мальчишка — тем более. Поэтому времени у нее было более, чем достаточно. Но это представление. Подготовка сцены, декорации, правильный свет. Грим. Настоящее шоу состоит из множества деталей, множества маленьких незаметных элементов. А ведь все нужно сделать тихо, чтобы никого не потревожить раньше времени. И чтобы кровь не потекла к соседям снизу. Все ради достижения правильного эффекта.

Дверь открылась, вызвав у Джокера предвкушающую улыбку. Забавно. Никто, похоже, так и не додумался проверить квартиру джинчурики перед тем, как пустить ее сюда. Девушка замерла на входе, справляясь с шоком и, видимо, прислушиваясь.

— Проходи, присаживайся, — пригласила Джокер. — Знаешь, как сложно было подготовить тело, чтобы все сработало, как надо?

Сразу перед входом висела та самая темнокожая светловолосая девушка. Висела, подвешенная на тросах, распятая, раздетая и с частично вскрытой грудной клеткой. Причем живая, пусть и не способная не то, чтобы шевельнуться, даже выдохнуть или вдохнуть чуть сильнее, чем позволяли ей путы.

— Нужно обладать опытом и определенным талантом, чтобы уметь вот так красиво все развешивать, между прочим, — продолжила Джокер. — Чтобы жертва не истекла кровью и не умерла от болевого шока. Это нетривиальная задача, между прочим. Проходи, проходи. Ты же понимаешь, что все равно никуда от меня не денешься.

Снаружи сверкнула молния, и полил небольшой дождь. Джокер улыбнулась еще шире:

— Проходи. Мы с тобой сыграем в мою игру.

Каору вошла в свой дом, направив злой взгляд на Джокера. Та сидела в стороне, поставив стол и пару стульев, готовясь к этому разговору. Нет, не просто разговору. Небольшому театральному представлению.

— Я могу размазать тебя по стене, — угрожающе выдохнула Каору.

— Не можешь. Ты очень привязана к своему маленькому братику. Это так мило. А я не чувствую боли. И не боюсь смерти. Тебе нечем мне угрожать. Понимаешь? Мы с тобой не противники в этой игре. Потому что я — шулер. Плут. Паяц. Козырь в рукаве. Джокер! Раздающий. Карты у меня в руках. А ты можешь лишь играть с тем, что я тебе раздам. Присаживайся.

Но куноити лишь прищурилась, сжимая кулаки.

— Время уходит. Время играет против твоего братика. Сыграешь — получишь шанс вернуть его целым. Не успеешь — получишь его по частям.

— С чего мне тебе верить? Что заставит тебя вернуть его?

Джокер пожала плечами:

— Потому что ваши жизни ни хрена не стоят. Мне на вас лично насрать. Дело только в демоне.

— И ты хочешь его получить?

Джокер рассмеялась:

— Не так прямолинейно. Я люблю играть. Нужно оставлять жертве право на победу, без этого совсем не интересно. Да и выбора у тебя все равно нет.

Каору пересилила себя и подошла к столу, сев напротив акацки.

— Что за игра?

Джокер хлопнула в ладоши:

— Я не придумала название. Ну… Скажем… Чаши весов? Нет, не отображают всей сути. Долг и Честь? Нет, слишком прямолинейно, нет изящества…

— Ты сказала, что время уходит.

Куноити кивнула:

— А еще я сказала, что устанавливаю правила. Но не бойся. Ты села играть, и пока ты играешь, жизнь твоего братика зависит только от игры.

Акацки откинулась на спинку стула:

— Хотя я удивлена. Правда. Тебя до смешного плохо охраняют. Я успела сбежать из тюрьмы. Убить двух безликих и сделать это…

Она указала на тело куноити Облака. Лицо Каору дрогнуло:

— Мы можем ее отпустить?

— Нет, — отрицательно покачала головой Джокер. — Она в игре.

— На улице безликие, — предупредила Каору. — Ты не уйдешь.

Джокер безумно рассмеялась:

— Я? Я не хочу уходить! Мне не нужно никуда уходить! Нет! Я пришла сюда, чтобы поиграть с тобой. Только это имеет значение!

Она достала откуда-то из-под стола колоду карт, положив ее перед собой, и кивнула:

— Всего лишь одна игра. Но, видишь ли, эта игра станет последней для тебя. Она тебя сломает. Потому что ты… — Джокер поморщилась. — Ты не одна из нас.

— К счастью, — выдохнула Каору.

Джокер покачала головой:

— Ты не поняла. Твой дружок — Кьюджин, или как он там себя называет… Я бы не смогла заявиться к нему вот так. Он бы просто убил бы меня на месте, не став даже начинать разговор. Бам! — Джокер резко хлопнула ладонью по столу. — И все. Прихлопнул бы, как букашку. Его бесполезно шантажировать. Его… И таких, как он. Других Каге, например. Или некоторых ребят из Акацки.

Она развела руками:

— На них нельзя повлиять просто так. Потому что большинство решений, которые они принимают едва ли не ежедневно, влияют на жизни сотен людей, а порой и тысяч. Не важно, что сделало их такими. Не важно, каким путем они пришли в этот круг избранных. Тяга к власти, альтруизм, ответственность, являющаяся продолжением огромной силы, жадность, корысть, случай или судьба. Но такие люди… Они другие. А ты — нет. Ты — самая обычная, обыкновенная, простая и заурядная. И именно тебя сделали джинчурики.

Джокер щелкнула пальцами левой руки.

— Раз — и все. Они не спрашивали — готова ты или нет. Да и им плевать. Потому что на кону тысячи жизней, и твоя жизнь, как бы на другой чаще весов… — куноити криво ухмыльнулась. — Порой нужно чем-то жертвовать. И поэтому я здесь. Хочу узнать, как далеко ты готова зайти.

Джокер подвинула колоду карт к Каору.

— Здесь карты. От двоек до десяток. Я знаю, что ты великолепный сенсор, особенно, когда на улице идет дождь. Ну, или ты сама можешь вызвать дождь. А еще я знаю, что сила треххвостого может превратить дождевую воду в кислоту, смертельно опасную, — Джокер оскалилась, — очень удобно. Можешь, не выходя из этой комнаты, убивать и сразу узнавать о том, что убила. И ты будешь убивать. Вытаскивать карты из колоды и убивать столько людей, сколько покажет карта.

Каору, чье лицо с каждым словом Джокера становилось все более злым, едва удержалась от того, чтобы не вскочить:

— Ты спятившая…

— А! А! А! — Джокер подняла палец, останавливая спич Каору. — Ты теперь среди крутых парней. А здесь маленьких ставок не бывает. Одно неверное решение и…

Она резко развела руки в стороны.

— Смерть! Много смертей! Мне плевать, сама ты в это влезла или тебя не спрашивали. Это не имеет значения. Ты — среди нас. И придется тебе играть по нашим правилам, раз не можешь устанавливать свои.

— Чего ты добиваешься?

Джокер рассмеялась:

— Я же сказала. Я хочу, чтобы ты сломалась. Вы, синоби, конечно, тренированные, и к смерти относитесь… Благосклонно, так сказать. К чужой. Но убивать невиновных, да еще и тех, кто так хорошо тебя принял в своем доме… И в таком количестве… — она чуть наклонила голову. — У тебя три пути. Первый. Дать своему брату умереть. Второй. Убивать, пока не сломаешься. Или третий. Стать одной из нас, презрев чужие смерти. Можешь попытаться передать весточку своим защитникам. И они попытаются найти и спасти твоего братика. Может быть, у них даже получится. Готова рискнуть?

— Тварь!

— Ты стала моим врагом, — пожала плечами Джокер. — Нашим врагом. Конфликт был неизбежен. И вот, наша игра началась. Начни с нее. Освободи свою подругу от боли прямо сейчас. Сделай первый шаг.

Каору обернулась на скованную коноити, но не сдвинулась с места.

— И время пошло, — напомнила Джокер. — Сколько ты готова заплатить за жизнь своего маленького любимого братика?

Девушка закрыла глаза, отвернувшись от куноити Облака.

— Дело ведь не в том, кого и сколько я убью, верно?

Джокер оскалилась:

— Почему же? Смерти тоже важны. Потому что ты понесешь за них ответственность. За жизнь своего братика ты заплатишь, в том числе, доверием этой деревни к тебе. После этой ночи ничего уже не будет так, как было раньше. Единственное правильное решение — отказаться играть. Обречь братика на смерть, но сохранить честь. И этого выбора ты сделать не можешь. А если и сделаешь, то сломаешься. Ведь ты столько лет жила только ради его безопасности. Столько вынесла, только ради его защиты. И все это, вся твоя жизнь… Все это потеряет смысл с его смертью, верно?

Каору сжала кулаки, отчего ногти впились в кожу.

— Первый взнос, девочка. Решайся. Первый шаг в нашем случае самый простой. Потому что эта бедняжка в любом случае умрет. Ты лишь облегчишь ее страдания.

— Сука!

Шут наклонила голову, продолжая самодовольно скалиться:

— Не пытайся тянуть время. Ты не такая хорошая актриса, чтобы обманывать меня. Я знаю, что ты уже объяснила ситуацию своим пока еще друзьям снаружи. Молодец, с силой демона разобралась. Но расскажи им еще, что если они ворвутся сюда и атакуют меня, то сработает оставленная мною ловушка, которая убьет нас обеих. Точнее тебя, — Джокер хмыкнула. — Для меня это тело — лишь марионетка, не более.

— Ты блефуешь, — процедила Каору.

— Может быть. Готова рискнуть? Твоего братика, в любом случае, это не спасет. Так что делай выбор. Братик или подружка? Считаю до двух. Раз…

Каору зажмурилась, прошептав одними губами "прости", и вскинула руку. Тонкая струя воды оборвала жизнь куноити Облака. Джокер щелкнула пальцами.

— Отлично! Не беспокойся, ее предупреждали, что ей, возможно, предстоит отдать жизнь ради защиты твоей и твоего брата. Такая у нее была работа.

— Мразь, — процедила Каору.

Джокер выразила удивление:

— Вы что? Того этого? — и, легко прочитав ответ на лице джинчурики, приложила ладонь к губам. — Ой! Извини, я же не знала! Так неловко получилось!

И, не выдержав, рассмеялась.

— Тяни карту, девочка, игра только началась.

— Они не позволят мне убивать жителей города, — ответила джинчурики.

— Ты удивишься, но позволят. Кумовцы те еще прагматики и давно рассчитали жизни свои и жителей своего селения. Вот мы и узнаем, как дорого стоит для них джинчурики. Тебе разве совсем не любопытно? Сможешь узнать, как дорого они тебя оценивают.

Каору тихо процедила ругательства.

— Тяни карту, — напомнила Джокер, — и не тяни время. Мы только начали.

Джинчурики, сделав глубокий вдох, подняла верхнюю карту из колоды и перевернула. Пятерка.

— Вообще-то можешь тянуть любую, — пояснила Джокер, — и откладывать в сторону. Не думаю, что мы успеем использовать всю колоду. Ты сломаешься намного раньше.

— Не надейся, тварь. Я своими руками тебя придушу!

Джокер заерзала на стуле:

— Не могу дождаться. Ведь если ты сорвешься с нарезки, то черепашка устроит такой погром, что ух!

— И на это не надейся тоже, — ответила Каору. — Ты ничего не добьешься.

Акацки ухмыльнулась:

— Хм. Отрицание сменилось яростью? Хорошо. Я уверена, что такая талантливая девочка знает, как применять свою силу. Пять жертв, малышка. Кто это будет? У тебя есть возможность выбрать. Выбрать пятерых в одном месте, или в разных? И я уверена, что ты вполне в состоянии отличить взрослого от ребенка, например. Пять случайных людей.

Каору закрыла глаза, но по дрожащим мимическим мышцам было заметно, что она сдерживает ярость.

— И не пытайся меня обмануть. У тебя все написано на лице. Я знаю, что вы пытаетесь сделать. Срочно найти пяток преступников или кого-нибудь такого, чтобы подставить их под удар. Как хорошо, что из-за экономии места здесь не стали строить настоящую тюрьму. Время уходит.

— Заткнись, сучка! Это не так-то просто!

Джокер негромко рассмеялась:

— Не бойся! Больше — не меньше! Если случайно убьешь кого-то лишнего — не беда!

Тело Каору выделило покров, что вызвало у Джокера оскал. Да, без покрова сделать из дождя кислоту она не сумеет. Наконец, Каору поморщилась, сжимая кулаки, а затем отвернулась в сторону.

— А ты говорила — сложно, — одобрила шут. — Давай! Тяни следующую карту! Скажи, ты надеешься вытянуть двойку?

— Заткнись!

Каору дернула следующую карту из колоды. Перевернула слегка дрожащей рукой. Восьмерка. Джокер хмыкнула:

— Не повезло. Скажи, ты рассказываешь своим друзьям о том, скольких должна убить? Перекладываешь на их плечи груз выбора?

— Какое тебе дело?

— Любопытство, — пожала плечами Джокер. — Я ведь совсем не против. Просто, разделяя груз ответственности, ты поубиваешь еще больше людей, прежде чем в твоей голове щелкнет переключатель. И завтра полетит не только твоя голова. Потому что я уверена — Райкаге еще не доложили. Он-то, как раз, нянчиться с нами бы не стал. Просто подготовил бы штурм, в котором постарался бы не дать умереть тебе и гарантированно убить меня. Вот и все. Плевал он на твоего братика и твои душевные метания. Он защищает всех жителей деревни. Если ты перестала бы справляться со своими обязанностями…

Джокер провела пальцем по горлу.

— Они бы нашли другого носителя, только и всего.

— Откуда такая уверенность?

Джокер рассмеялась.

— Какая поразительная наивность. Восемь смертей, малышка. Действуй.

Каору бросила на нее еще один яростный взгляд, а затем зажмурилась. Несколько секунд, и новый злой взгляд на Джокера.

— Эти смерти — твоя вина.

Шут рассмеялась:

— О, не бойся за мою совесть. Я-то точно знаю, за что и ради чего сражаюсь. А вот ты будешь остаток жизни винить себя за то, что не нашла способа спасти тех людей, которых убивала. Или не будешь, став циничной сукой. Меня устроит любой вариант. Тяни карту.

Джинчурики вытащила карту из колоды. Тройка.

— О! Скажи, это удача? Убить троих вместо того, чтобы убить, скажем, девятерых?

— Иди к биджу!

— Так я уже здесь, — рассмеялась акацки. — Как ты убиваешь? Одиночных прохожих? Или сразу небольшие семьи, стоящие группой?

Каору ответила ей матерной тирадой, содержащей посылы, нередко извращенно сексуального характера. Джокер на это лишь рассмеялась:

— У, как мы умеем. Но ты просто храбришься, девочка. Половину того, что ты мне тут наговорила, сама бы не решилась применить к пленнику.

— Для тебя сделала бы исключение, — огрызнулась Каору.

— Очень мило с твоей стороны. Три трупа, я жду.

— И не скажешь, в чем именно заключается моя наивность? Тебе, вроде, нравиться болтать.

Шут прищурилась:

— Выторговываешь время? Ну, допустим. Почему тебя, не раздумывая, заменят, если возникнет необходимость? Да потому что ты слабачка. Осваиваешь техники биджу, да, но с трудом. И очень скоро достигнешь своего предела. А дальше — избыток чакры биджу начнет разрушать твое тело, что нормально для любого джинчурики. Вот только ты не полноценный сосуд, не таскала демона с самого рождения. И твое тело не перенесет так просто последствия от ядовитой чакры, — Джокер развела руками. — Да, чакра Исобу наименее ядовитая, но тебе и ее хватит. В другое время тебя бы даже не рассматривали, как потенциальный сосуд. Но политика, все такое. А теперь действуй. Три трупа.

Каору пару секунд сверлила злым взглядом Джокера, а затем закрыла глаза, сосредотачиваясь на технике. Акацки перевела внимание на свои ногти, будто все происходящее было просто душевным разговором двух подружек поздним вечером.

— Ты — проклятая биджева тварь!

— Не преувеличивай. Я — всего лишь убийца. Изощренный и изобретательный, но не боле того. Тяни карту.

Каору потянула руку к колоде, но остановилась.

— Я хочу знать, что мой брат жив.

Джокер пожала плечами:

— Мне плевать на то, что ты там хочешь. Мы играем по моим правилам. Тяни карту, девочка. Мы не закончили.

Каору вытянула еще одну карту и перевернула ее. Двойка.

— Хм, да тебе везет. Не вижу вздоха облегчения.

Джинчурики закрыла глаза и открыла вновь, чтобы внешне выглядеть спокойной.

— А как ты узнаешь, что я стала такой, как ты говорила? Может быть я уже такая?

Но арлекин отрицательно покачала головой:

— Нет. Слишком очевидная разница. Все просто. Убей еще двух. Просто, как пальцами щелкнуть, — для демонстрации "простоты" Джокер действительно щелкнула пальцами.

Каору закрыла глаза и, поморщившись, отвернулась в сторону. Затем снова с вызовом посмотрела на Джокера.

— Выглядишь так, будто пытаешься меня впечатлить, — рассмеялась акацки. — Нет, малышка, игра продолжается.

— Тогда вытяни карту сама, — ответила Каору. — И я докажу, что все не так просто. Я не сообщала им, — она кивнула в сторону стены, — что убиваю жителей деревни. И заминки мои связаны с тем, что я ищу жертв в местах, где их не найдут сразу. Может быть, я уже тебя обыграла?

Джокер с улыбкой безошибочно вытащила из колоды десятку, на что Каору только поморщилась.

— Тогда тебе же хуже. Тебя замочат, а коноховцам скажут, что само так получилось.

— И вы ничего не добьетесь. Треххвостый снова уйдет мимо вас.

Джокер пожала плечами:

— Тебе-то что? Для тебя это, в общем-то, тоже неплохой вариант. Или не хочется отдавать свою жизнь за маленькое ничтожное преимущество?

— Вы все равно проиграете, — покачала головой Каору.

— Но ты нашего поражения все равно не увидишь, — оскалилась арлекин. — Десять. Начинай.

Каору закрыла глаза, сосредотачиваясь. Джокер ее не торопила. Прошло с десяток секунд, и джинчурики поморщилась, вновь отвернувшись в сторону.

— Полагаю, ты видишь, как твои жертвы умирают от кислоты?

— Твои жертвы, — негромко ответила Каору.

Шут рассмеялась:

— Конечно. Ты ни в чем не виновата. Виновата я, что устроила эту игру. И виноваты остолопы в разведке, которые упустили меня, а затем еще и подпустили меня к тебе. Заметили, что я пришла в твой дом, но их остановили простые барьеры, мешающие рассмотреть, чем я тут занимаюсь. И потому не знающие, убила я твоего братика с нянькой или нет.

Каору подняла на Джокера тяжелый взгляд:

— Он же здесь, верно. Никуда бы ты его не дела.

— Я все равно не позволю тебе его увидеть, пока наша игра не закончится.

— Ты сказала… Ты сказала, что дело не в том, сколько людей умрет… Я… Я не хочу больше убивать.

Джокер подняла глаза к потолку, будто задумалась, а затем кивнула своим мыслям.

— Хорошо. Еще три карты. Всего три карты, и все. Ты увидишь своего целого и невредимого братика, и даже сможешь убить меня любым способом, каким захочешь.

Каору потянулась к колоде, но Джокер положила свою ладонь на карты.

— Вот только вытягивать буду я.

И тут же вытащила из колоды следующую десятку, держа ее рубашкой к себе, а картинку демонстрируя только джинчурики.

— Начинай. Всего три карты, и игра закончится.

Каору несколько долгих секунд смотрела на карту, будто надеялась, что это иллюзия, которая исчезнет, и там будет другое число.

— Давай же, малышка. Осталось совсем немного.

Каору зажмурилась, будто пряталась от карты, на которую смотрела. Затем резко открыла глаза, тяжело дыша.

— На улице… Там больше нет одиночных… Я же… Я не могу…

Но Джокер только оскалилась:

— А теперь начинается самое интересное, — она вытащила из колоды еще две карты, оказавшиеся, естественно, десятками, — Убей тридцать человек. Убей быстро, чтобы нам не помешали. Ты же знаешь, что к этому все шло. Давай. Закончи начатое. В сторону эти словесные игры. Просто сделай это. Убей. Это все, что мне от тебя нужно. Всего-то тридцать человек. Это же такая мелочь.

— Это не мелочь, — неуверенно выдохнула Каору.

— Может и так, но это уже не важно. Один-единственный шаг.

Джинчурики снова закрыла глаза. Покров, призрачный, едва заметный, все это время висевший на ней, начал уплотняться. Кожа рук покрылась маленькими чешуйками, под глазами появлялись темные круги. Каору зажмурилась и тяжело выдохнула.

— Сделано.

Джокер хлопнула в ладоши, ее лицо исказилось, став безумной маской.

— Тогда игра закончена. Ты права, твой братик в комнате. Иди, я больше ничего не сделаю.

Джинчурики еще пару секунд сомневалась, а затем вскочила с места и бросилась в коридор. Чтобы через секунду издать крик боли, сдобренный жаждой убийства, идущей от биджу. А еще через секунду стену дома проломил первый хвост демона. Треххвостая черепаха вырывалась на волю, разрушая все своим телом, но, к сожалению, не выпускала в окружающее пространство потоки демонической чакры, создающей стихийные пожары. Впрочем, дождя, обратившегося потоками яда и кислоты, было более чем достаточно.

Глава опубликована: 26.07.2018

** ГЛАВА 137

------------------------------------------------------------

— Нет, не вижу, — повторила ответ Хината.

Хиаши едва удержался от того, чтобы выругаться. Это, пожалуй, было слишком. Курохай кивнул и что-то сделал. В этот раз вопроса не потребовалось, Хината чуть наклонила голову, прошептав все еще бледными губами:

— Да, вижу, — без всякой радости произнесла Хината.

Ее глаза, некогда имевшие оттенок лаванды, стали грязно-серыми, какими-то мутными, а кожа вокруг глаз пошла морщинами. Это, вкупе с прочими изменениями внешности, делало невозможным узнавание в ней той самой молодой цветущей куноити.

— Повреждения необратимы, — озвучил диагноз Курохай. — Рекомендую пересадку, это решит проблему со зрением.

Присутствовавший здесь Хиширо Хьюга, один из старейшин клана, тут же спросил:

— К донору есть какие-то требования? Сам я стар, но мои глаза меня не подводят. Я буду только рад помочь.

Курохай перевел на него внимание.

— Позволишь? — он поднял руку.

Старик кивнул. Хокаге подошел и приложил пальцы к его виску. Через десяток секунд он кивнул:

— Думаю, вы можете быть донором. Как минимум, с точки зрения токов чакры проблем возникнуть не должно, остальное — работа ирьенинов.

Хината отвернулась в сторону и попросила:

— Я очень устала. Можно мне вернуться в комнату?

Хиаши мучительно поморщился, осознавая, пусть и временную, слепоту собственной дочери.

— Да, конечно.

Мать Хинаты, с заботой и нежностью смотрящая на дочь, помогла дочери покинуть комнату. Женщина выглядела скромной и ничего не сказала, хотя Хокаге легко отмечал ее волнение по поводу состояния дочери. Здесь остались лишь глава клана, старейшина и сам Хокаге.

— Мы раньше не практиковали пересадку глаз, — постарался задать тему для разговора Хиширо. — И не просто так. Уверен, что…

Он замолчал, пытаясь правильно сформулировать вопрос. Хокаге вопрос понял и так:

— Да. С последней информацией, часть которой вам уже передали, было достаточно как теоретических данных, так и практических наработок по этому вопросу. Орочимару был психопатом, но медиком великолепным. Тсунаде достаточно квалифицированна, чтобы разобраться и повторить его работу.

— А что с малышом? — спросил Хиаши.

Подавить свое беспокойство он не мог, но пытался перевести его на что-то другое.

— Здоров, — ответил Курохай.

— А в перспективе? — спросил Хиширо.

Хиаши поморщился:

— Сейчас не время…

— Мне мало осталось, Хиаши, — оборвал главу клана старейшина. — Хочу знать, что будет с кланом, когда меня не станет.

И он снова посмотрел на Хокаге, ожидая ответа.

— Раннее формирование системы циркуляции чакры. По ряду признаков напоминает то, что было у его отца после рождения. Но если у Наруто, судя по сохранившимся записям, изменения были связаны с работой печати, то у его сына это, вероятно, экстремальная эволюция, наложенная на ваш клановый геном. Он не Хьюга, это понятно уже сейчас, но и не Узумаки. У него нет бьякугана, и некоторых ярких особенностей Узумаки так же не наблюдается. Но можно прогнозировать формирование кеккей-генкая, возможно, оригинального. Большего сейчас не узнать, только года через три или четыре.

Старейшина кивнул:

— Понятно, Намикадзе, значит. Что же… К счастью, Ханаби себя великолепно показывает. Можно быть уверенным — клан останется в надежных руках.

— Не говори так, будто уже завтра собираешься в могилу, — ответил ему Хиаши. — Да и меня Ханаби сменит еще не скоро.

— Она уже присутствует на внутреннем совете клана. Может, бросит тебе вызов, м? — ответил Хиширо.

— Нет, — ответил Хокаге. — Смена главы клана в военное время неразумна. Если бы Хиаши своими действиями или бездействием оказывал бы отрицательное влияние — да, но не в текущей ситуации.

Самому Хиаши оставалось лишь развести руками:

— Мое мнение уже никого не волнует? — он вздохнул и сел, потирая пальцами виски. — Хотя со всей этой историей я действительно на нервах. Особенно, когда смотрю на Хинату.

На публике Хиаши держался отлично, как следует настоящему представителю его клана. Спокоен, холоден, высокомерен. Немного отпустить эмоции он себе позволял лишь в компании самых доверенных людей, и, в некоторой степени, в кругу семьи.

— Ты хорошо держишься, — ободрил его Хокаге. — Мало кто может воспринимать такое равнодушно. Но у меня есть еще… новости. Полученные ею травмы. Она не восстановится полностью, не в ближайшее время точно. Даже если применить все доступные нам методы лечения, она все равно останется на уровне слабого тюнина, в лучшем случае. Ей не быть синоби. Но в остальном ее здоровью больше ничего не угрожает. По нашим прогнозам, она может прожить долгую жизнь, даже будет способна иметь еще детей, но не ранее, чем через несколько лет.

Хиаши кивнул, но ничего не ответил.

— Мне пора, — закончил Хокаге.

Тсуме и Куромару почти привычно ждали у самого входа в часть комплекса, принадлежавшую клану Хьюга. И Курохай, остановившись рядом с куноити, первым делом проверил, насколько она выспалась. Его это в какой-то степени даже забавляло.

— Идем.

Тсуме кивнула и пристроилась за его плечом. Личный посыльный и адъютант, так оценивал ее Курохай. Кем именно считала себя сама женщина, он не знал, не всегда понимая скачки мыслей в ее голове.

Его ждал очередной срочный вопрос, который нужно было срочно решить. А за ним маячил следующий, и еще один, и еще. Сейчас Курохай, как никогда, радовался своему состоянию. Не нужно спать, не нужно есть, нет усталости. Можно круглые сутки работать, лишь изредка прерываясь на медитации. Рай трудоголика. Только подчиненные, работающие по двенадцать часов в две смены, выматываются. Да, можно спать по пять часов в день и большую часть оставшегося времени работать. Но пока в ведении режима полного аврала не было необходимости. Эти люди… Пока не начались открытые военные действия, пусть поживут относительно спокойно. Хотя бы пусть высыпаются и нормально отдыхают.

В "резиденции" менялись рабочие смены, поэтому было людно. Но никто не нес бумаги на подпись, да и вообще не слишком отвлекались на появившегося Хокаге. Большая часть бюрократии осталась там, в не разрушенной Конохе, в той, другой, жизни. В каком-то смысле Курохай был готов пожать этому Нагато руку, прежде чем воткнуть что-нибудь острое ему в тело, желательно несколько раз, для гарантии.

Коноха менялась, менялись отделы, менялись их задачи. Курохай перестраивал селение, менял его. "До" это было селение, в котором жили синоби. "После" это будет маленькая частная армия, базирующаяся в определенном месте. Менялась внутренняя иерархия, менялись должностные обязанности, менялись приоритеты и основные задачи. Резиденция теперь была скорее штабом армии, чем местом, из которого управлялось некое селение. Самое забавное, что такие системные изменения даже не пришлось продавливать. Ни кланы, ни Совет Дзенинов не обратили внимания на перестановки, посчитав их, вероятно, данностью военного времени. Вот только Курохай старательно закреплял все изменения, делая их не временными, а постоянными. После войны это будет другая Коноха. Совсем другая. Оставалось только в этой войне победить.

— Результаты медицинской проверки, — стоило Курохаю зайти в кабинет, как Шикамару оторвал голову от каких-то бумаг и кивнул в сторону тонкой папочки. — Ничего. Безклановая куноити, никаких особенностей, никто и звать никак. Никаких медицинских данных, ни в одном из наших архивов.

Тсуме привычно встала сразу у двери, сложив руки в замок. Ее ручной волк прилег у ее ног.

— Одиночка не сумел бы так затереть следы, — качнул головой Курохай.

Нара кивнул:

— Да. Я склоняюсь к версии, что данные о ней уничтожил сам Данзо. Но становится непонятно — зачем. Предположил бы, что она таскала ему информацию, какую не могли бы получить оперативники. Но тогда становится непонятно, почему Данзо этой информацией не пользовался, если она у него была. Короче — девочка темнит. Версии две. Либо она не из Конохи. Либо ее история полностью фальшива.

Курохай чуть наклонил голову:

— Какую версию считаешь более вероятной?

— Вторую. Если бы она была не из Конохи… Думаю, она бы сюда не полезла. С другой стороны дело в Инахо. Другим деревням на него насрать, но не нам.

— Что показала предварительная проверка?

Шикамару кивнул:

— Вся информация, не касающаяся ее прошлого, пока выглядит достоверной. Но провести сейчас полную проверку невозможно.

Хокаге размышлял с пару секунд, а затем принял решение.

— Поговорю с ней еще раз.

— Тогда в камере с наблюдением. Я позову пару специалистов, посмотрим на ее поведение.

После оптимизации ресурсов и некоторых кадровых перестановок появился отдельное небольшое подразделение в отделе Ибики. Яманаки и Нара, в основном, специализировались на "мягких" допросах. Практически чистая психология. Пока они, в основном, нарабатывали материал, но в перспективе отдел нужный. Раньше этим занималась пара специалистов в инициативном порядке, что не устраивало Хокаге.

Пленницу привели в допросную, стянув с головы мешок и толкнув внутрь. И первым делом она с интересом осмотрелась. Комнатка была заметно больше и хорошо освещена. В одной из стен большое одностороннее зеркало, к которому Курохай не имел никакого отношения. Сами придумали.

— А здесь куда уютнее, чем в той комнате, — оценила Хеза. — И снова лично Хокаге на допросе. Это большая честь, да?

— Садись, — приказал Курохай.

Куноити послушно опустилась на стул и всем видом выразила готовность к сотрудничеству. Курохай несколько секунд изучал ее своими способностями. Дал Оракулу ее изучить. Но, как и в прошлый раз, не нашел ничего, за что можно было бы зацепиться.

— Сколько поддержки оказал тебе Корень при создании твоей сети информаторов?

Она чуть улыбнулась, мягко, открыто, искренне:

— Я втемную использовала некоторые ресурсы организации, но не более того. Здесь только мой талант, — она показала свои ладони. — Все сделано вот этими золотыми ручками.

— Когда ты перестала работать на Корень?

Хеза наклонила голову:

— Это так важно?

— Да, — без кивка ответил Хокаге.

— Сразу после уничтожения клана Учиха. Личный мотив, у меня там были друзья.

В этот момент за стеной наблюдатель прокомментировал:

— Она пытается вызвать сочувствие. Ищет точки эмоционального соприкосновения.

— Сколько ты проработала в Корне перед уходом? — задал следующий вопрос Курохай.

— Три года и семь месяцев, — она ухмыльнулась и чуть наклонилась вперед. — Я вступила в Корень незадолго до твоего рождения. Так что я старше тебя на тринадцать лет.

Наблюдатель переглянулся с Нара и Инузука, но те на такую информацию никак не отреагировали. Хеза не выглядела на "тридцать с небольшим", скорее уж на "слегка за двадцать". Впрочем, в ее профессии умение выглядеть на любой необходимый возраст было нормой.

— Это тоже попытка перейти на личное, — все же пояснил наблюдатель.

— Как далеко простирается твоя сеть? — спросил Хокаге.

— Только на Страну Огня, — ответила девушка, отодвинувшись назад и облокотившись на спинку. — Такие у нас правила. Один человек контролирует только одну страну. Наших людей нет только на островах, в Стране Медведей и Стране Дождя. Мы обмениваемся информацией между собой, чтобы быть в курсе событий.

— Что стало с твоим предшественником?

Хеза покачала головой:

— Кончился. Его устранение было моей последней миссией. И нет, Данзо не знал о том, кем являлся мой предшественник.

Наблюдатель прокомментировал:

— Если она лжет, то это незаметно.

— Он знал, — ответил Курохай. — И ты ушла не сама, а по его прямому приказу.

Хеза чуть пожала плечами:

— Я не смогу тебя переубедить.

— И не нужно, я знаю его методы.

Куноити не ответила.

— Но ты перестала поставлять ему информацию. Почему?

— Это так важно? — она наклонилась вперед. — Зачем ворошить прошлое? О твоих врагах я готова рассказать все, что знаю. Но все же не хотела бы, чтобы ты ворошил мое прошлое.

— Я все еще решаю, казнить тебя или нет.

Хеза выразила удивление:

— Я не работала против тебя. И не действовала против Конохи… Ну, может в некоторых мелочах, но…

— По твоей вине погибло несколько Коноховцев. Всех, кто виновен в их смерти, я накажу. Одного за другим, пусть не сразу, но доберусь до каждого.

Зрачки куноити дернулись. Курохай заметил изменение давления и ускорение сердцебиения. Похоже, она о чем-то думала. Точнее — лихорадочно соображала.

— Тот случай с Акацки, — поняла она. — Там не было моей вины. Это устроил твой ученик.

— До него я еще доберусь. Но информацию ему предоставила ты.

Она чуть поморщилась:

— Я не знала, как он ей воспользуется.

— Ложь, — за все время разговора интонации и голос Хокаге ничуть не изменились. — Не могла не знать. Столько времени работать с информацией, и не просчитывать очевидные действия партнера — не верю.

Хеза поморщилась еще раз, сильнее:

— Инахо… Я далеко не всегда могу предсказать действия этого психопата. Да, я передала ему информацию о вашей группе. Он искал Теру. Зачем ему информация о джинчурики двухвостой — я тогда не знала. Остальное он сделал сам, даже на Акацки вышел сам. Это не так-то и сложно, тебе ли не знать?

Хокаге привычно проигнорировал подначку:

— Это элементарные вещи, Хеза. Даже если ты говоришь правду и действительно не знала, что Инахо попытается выйти на Рассвет, ты не могла не сложить единую картинку. Не могла не просчитать наиболее вероятных вариантов развития событий.

Куноити улыбнулась, открыто:

— Приятно, что ты так высоко оцениваешь мои способности, но я действительно не просчитала этого варианта. Признаться, у меня были другие, более важные, как мне казалось, дела. И я могу ошибаться. Я ошиблась в Инахо. Если бы я была такой умной, как ты меня считаешь, я бы не сидела здесь сейчас с вырезанным глазом, — она ткнула в повязку.

У нее была богатая мимика. Движения губ, бровей, скул. Движения рук, тела, невербальные знаки. Она вела себя очень естественно.

— Проклятье, не могу поймать ее на фальши, — признался наблюдатель. — Очень хорошая актриса.

Курохай его комментарии, конечно же, слышал.

— Какие кланы передают тебе информацию, помимо Сарутоби?

Хеза, только что выражавшая некоторую вину, чуть наклонила голову, едва заметно изменила общий рисунок, общее ощущение от своей позы, от движений, и сейчас выражала легкую насмешку.

— Все. Кроме Учих, конечно же. Правда, сейчас стало очень сложно, после… Разрушения селения. С того момента информация ко мне не приходила.

— Листок и принадлежности для письма, — приказал Хокаге.

Шикамару вышел из комнаты, и через пару секунд в допросную вошел безликий, положив все необходимое перед пленницей. Нара вернулся в комнату наблюдения.

— Пиши. Всех, — приказал Хокаге.

Хеза прикусила губу.

— Слушай. Большинство из них даже не знали, что являются моим источником. Я не хотела бы ломать им жизни.

— Тебе плевать на их жизни. А со степенью их вины мы разберемся сами. Список.

Куноити нервно улыбнулась:

— На компромиссы ты не идешь, да?

— Если хочешь жить — тебе стоит сотрудничать. Если я сочту, что ты слишком своенравна, то просто уничтожу тебя, чтобы исключить опасность удара в спину в самый неподходящий момент.

— И с чего бы мне рисковать своей жизнью? Я ведь за защитой пришла, помнишь?

— Я не знаю — кто ты. А значит — я не знаю твоих мотивов. У тебя может быть мотив, позволяющий поставить свою жизнь на кон.

Хеза вздохнула и взялась за написание.

— Понимаю, у тебя есть веские причины считать меня, эм…

— Преступником. Отступником. Нукенином. Предателем, — перечислил Курохай.

— Верно, — кивнула куноити, подняв взгляд на собеседника. — Все так. Но я не просто так пришла именно в Коноху. Когда я только стала… Тем, кто я сейчас. Так вот когда я только перевела на себя сеть, об секте… Или культе, называй, как хочешь… В общем о них еще ничего не было известно…

Хокаге дважды легонько стукнул по столу:

— Продолжая писать.

Хеза чуть улыбнулась и, продолжив переписывание имен, не перестала говорить:

— А когда они появились, я начала искать. Собирать информацию. Так вот, все мои старые осведомители, оставшиеся от моего предшественника… Они не сказали ровным счетом ничего. Совсем. Пусто. Но некоторые из тех, кого я завербовала сама. Они информацию поставляли. Понимаешь, о чем я?

— Ваша сеть была создана ими или с их помощью. Возможно, они глубоко проникли в ваши структуру позже, но до того, как в нее пришла ты, — ответил Хокаге.

— Да. У них очень высокий уровень осведомленности. И обширные ресурсы. Это стало очевидно во время вашей операции с зерном, — ее лицо приняло искреннее и обеспокоенное выражение. — Меня это всегда пугало. Поэтому я окружила себя верными людьми, остальных удерживая как можно дальше. И, пока Инахо не попытался меня убить, планировала слить вам все, что знала по культу, а затем спрятаться куда-нибудь.

Пару секунд она смотрела в светящиеся глаза, ожидая реакции. Не дождавшись, куноити продолжила писать.

— Я не жду, что вы действительно будете мне доверять. Но предлагаю отложить наши противоречия до окончания этой войны. Потом можете судить меня, как сочтете нужным, но, возможно, я успею заслужить снисхождение прилежной службой.

Закончив писать, она протянула лист Хокаге.

— Заберите список, — приказал он, даже не взглянув на лист.

Безликий вошел в камеру и забрал все, что приносил.

— Она пытается купить себе безопасность, — озвучил наблюдатель.

— Да, и выдает информацию постепенно, прощупывая, что может нас заинтересовать, — закончил за него Шикамару. — А Курохай продолжает давить, пытаясь вытащить из нее как можно больше. Мы не слепые.

— Видишь. Я готова к сотрудничеству. Может быть, хоть какое-то послабление сделаешь? — спросила Хеза.

Курохай чуть наклонил голову:

— Я все так же не знаю — кто ты. Учитывая твой опыт и специализацию, держать тебя без охраны попросту опасно. А держать постоянную охрану — расточительно. Мы можем просто достать всю информацию, которую ты имеешь, а затем посадить куда-нибудь поглубже. Этот вариант кажется мне наиболее привлекательным.

Куноити начала нервно перебирать пальцами, но выглядела так, будто пытается сохранить спокойствие.

— Я могу ведь и скрыть некоторую информацию от вас. Сейчас я предлагаю все, что знаю. Но без гарантий… Без хоть какого-то разумного договора между нами…

— Хочешь посоревноваться с Ибики и его отделом? Проверить, кто из вас сильнее?

Она дернулась:

— Нет, не хочу.

— Тогда расскажешь все и отправишься в уютную камеру.

Хеза поморщилась:

— Сначала расскажу все, потом Ибики все же попробует вытащить из меня еще что-нибудь, просто для профилактики, а потом будет камера, и совсем не уютная. Именно из-за такой перспективы я перестала работать с Данзо.

— Тебе нужно ответить на всего один вопрос. Сделаешь это — и мы сможем поговорить о гарантиях.

— Какой вопрос? — спросила Хеза, бросив недовольный взгляд на Хокаге.

— Кто ты?

— Я уже рассказывала. Тебе всю мою подробную биографию?

— Именно. Когда я узнаю, кто ты, смогу понять, насколько ты заслуживаешь доверия.

Куноити положила руки на стол, а затем наклонилась вперед, положив на них подбородок. Щенячьи глаза вышли у нее великолепно. Даже отсутствие одного глаза не столько смазывало впечатление, сколько усиливало.

— Я просто безродная девочка, Курохай. Как и ты. Нет у меня никаких мотивов, кроме шкурных. Я хочу спасти себя, вот и все. Если бы не Инахо, я бы просто спряталась куда-нибудь, чтобы выждать. Но твой бойкий ученик стал аж Казекаге, и мне нужна настоящая защита. А ты — мой лучший вариант. Единственный шанс, если быть откровенной.

Курохай немного подался вперед.

— Разработали мы тут случайно одну печать. Точнее восстановили одну старую наработку и довели до ума. Печать будет стоять на тебе. И ты не будешь знать, у кого к ней ключ. Любая ошибка, любое серьезное подозрение, любое действие, компрометирующее тебя. Печать может парализовать. Может доставить мучительную боль. А может убить.

Хеза поморщилась:

— Очень уж короткий поводок.

— Ты стала причиной смерти моих людей. И если я узнаю, что соврала. Что ты все знала заранее — смерть.

Куноити отринула назад, облокотившись на спинку стула.

— Откуда такая принципиальность, Курохай? Раньше ты таким не был. Все имеет свою цену. Моя помощь может многое дать Конохе, возможно спасет много жизней. А ты готов на все это наплевать? Из принципа?

Хокаге поднялся, пройдя сквозь стол.

— Именно. Никто не смеет убивать моих людей и оставаться безнаказанным. Никто. Поэтому ты начнешь сдавать своих коллег. И начнешь с команды недоумков, которых зачем-то занесло на нашу территорию. Именно в день нападения они почему-то оказались очень близко.

Хеза сглотнула.

— Команда Райги. Да, я расскажу, где их искать. Правда, Хьюго Неджи, который и лишил меня глаза, выполняя приказ Инахо, ушел за ними же. Хотел завербовать, как я думаю. Твоему ученику сильно не хватает специалистов. Так что время уходит.

— Если Инахо их завербует, то это только упростит нам задачу, — задумчиво высказался Шикамару.

Хокаге прошел прямо сквозь пленницу, потому что дверь находилась за ее спиной.

— Ты согласна на печать? Да или нет?

Хеза закрыла глаза:

— Я согласна.

Глава опубликована: 26.07.2018

** ГЛАВА 138

------------------------------------------------------------

— Уверена, что это хорошая идея? — спросила Футабе.

Сакура оскалилась, хищно, с предвкушением, но кивнула:

— Уверена.

— Ладно. А в том, что справишься?

Куноити наклонилась к напарнице, близко-близко, и нежно погладила по щеке.

— Не сомневайся во мне.

И, уверенно толкнув дверь, отделяющую их от подвала дома на окраине города, Сакура вышла к ожидавшим ее гостям. Их было не много, около трех десятков, что пришли сюда, услышав ее слова. Мужчины и женщины… Хотя в основном, конечно, мужчины. У многих раны, шрамы, травмы. Они слабы. И они жаждут мести. Они все пришли сюда по ее приглашению, на импровизированные посиделки. Как Футабе удалось арендовать этот подвал аж на два дня, да еще организовать здесь столы и немного еды — Сакура не знала. Ее это не интересовало, на самом деле. Она сюда пришла не за этим. Прикрыв глаза на секунду, куноити напомнила себе эмоции, испытанные в тот момент, когда первый раз прочитала о Дзясине.

— Запомните имя мое, смертные. И воззовите к нему в час, когда встанете вы лицом к сильному и возжелаете смерти его. Воззовите к имени моему, желая получить отмщения и воздаяния. Воззовите к имени моему, если боль вашу никто другой заглушить не сумеет, если страдания ваши вам не с кем будет разделить. Научу вас забирать души врагов ваших, научу мстить и причинять боль, и разделят враги страдания ваши. Запомните имя мое, смертные. Имя мое — Дзясин. И это имя бога.

По коже куноити прошлась волна изменения, волна, под которой кожа ее становилась черной, лишь на миг, чтобы сразу вернуться в норму. Она достала кунай и провела им по своей коже, оставляя глубокую рану. Но крови не было, и рана затягивалась буквально сразу за лезвием.

— Этой силой наделил меня он. Я была слаба и воззвала к нему. Он дал мне силу для моей мести. Он направил мою руку. И больше ничто не имеет значения. Я свободна ото всех оков и цепей. Моей мести не смогут помешать. Никто и ничто! Для меня больше нет господ и слуг. Нет сильный и слабых. Есть я, и есть тот, кому я буду мстить. Мой бог не требователен. Ему не нужно возносить молитвы. Ему не нужны храмы и алтари. А единственные жертвы, которые он просит — это те, кому вы хотите отомстить. Или те, кто встают на вашем пути.

Сакура улыбнулась, глядя в глаза своей первой пастве. Да. Да, эти жаждали именно мести. Мести, на которую не имели права. Все они очень хотели отомстить, но не имели для этого силы.

— Помните. Чем сильнее ваша жажда отмщения, тем большими силами наделит вас Дзясин-сама. Только это имеет значение. Закройте глаза и воззовите к нему, — Сакура сама прикрыла глаза, воспроизводя те ощущения, при которых услышала голос божества. — Назовите его по имени. Покажите ему свою боль и желание отомстить. И он услышит вас.

Открыв глаза, она огляделась. Не все, но большинство, да. Она ощущала это. Каким-то непонятным, новым внутренним чувством, но она знала, кто из них получил ответ.

— А теперь выведете его символ. Не важно, как и где. Закрепите его благословление.

Те, кто получил отзыв, послушали ее. Один ножом выводил знак Дзясина на столешнице. Другой прокусил себе палец и рисовал кровью на своем плече. Одна вырезала символ вилкой у себя на лбу. Другая дрожащей рукой рисовала дешевым разбавленным пивом на чистом отрезке своей одежды. Они все услышали. Она не показывала им символ, но они знали, как его наносить. А те, кто не услышал голос бога, не смогли, оказались недостойны и слабы, все равно повторяли за теми, кто сидел рядом. Они станут жертвами, умрут в первом же бою. Но умрут славя имя его.

— Вы все знаете, что сказать, — голос Сакуры, без ее ведома, получил какие-то потусторонние нотки. — Вы знаете.

Да, они знали. И заговорили. Заговорили все вместе, даже те, на кого он обратил внимание походя, не оставив своего благословения. Недостойные, но все равно участвовавшие, здесь и сейчас.

— Дзясин-сама, мы взываем к тебе через твое имя. Дзясин-сама, дай нам сил, чтобы свершить месть. Дзясин-сама, дай нам сил, чтобы разделить нашу боль с врагом. Дзясин-сама, направь нашу руку, чтобы свершилось воздаяние.

И ощущение, на уровне экстаза. Чувство, с которым не сравнится ничто. Всего лишь на короткие секунды, но Сакура ощутила это. Ее боль утихла. Ее сладкая месть близка. А ноющее чувство внутри… Эта боль, что поселилась в ней… Эта пустота… Она исчезла. Всего на несколько долгих секунд. Но это было облегчение. Все, весь ее путь от первых неуверенных ритуалов, когда она звала Дзясина, и до этого самого мига. Оно того стоило. На глазах выступили слезинки. Облегчение и радость. Ее любовь и память навсегда останутся с ней, но боль уйдет. Она передаст всю свою боль и страдания тому, кто нанес удар. Уже близко, совсем близко.

— Теперь у нас общая сила, — с улыбкой сказала Сакура, пробегаясь взглядом по пастве.

Голодные псы, натягивающие удерживающие их цепи. Они еще не испытали этого чувства. Еще не разделили боль с другими. Но они очень этого хотят. Они к этому готовы. Жажда, которую нужно срочно утолить. У нее было не так. Но у нее не было поводыря, каким была сейчас она сама для этих людей.

— Но месть у каждого своя. Вперед!

Сидевший к ней ближе всех, мужчина, у которого не было ноги, а тело было покрыто шрамами, оскалился. Он вскочил, не обратив внимания на стремительно отрастающую ногу и заживающие раны. Женщина с сухими ломкими волосами, уродливая, не молодая, больная, встряхнулась. Она поднялась, сверкнув чистыми яркими глазами. Красивая, молодая, сильная. Здесь и сейчас. Сегодня. С ее помощью и Его силой. Эти люди получили новую жизнь. Жизнь, за которой они должны заплатить кровью.

— До заката вы должны убить. Каждый из вас знает, сколько. Это не плата. Это закрепление дара, что вы получили. Идите. Идите и убивайте!

Последние слова были сказаны. Дверь едва не сорвало с петель от удара, когда первый человек, сидевший ближе всего к выходу, с силой толкнул преграду на своем пути. Сегодня прольется кровь.

Воодушевление и мощь неожиданно покинули ее, и Сакуры неловко присела прямо на пол. Инициация забрала все ее силы разом. Вернулась тоскливая боль в груди, но сейчас она была… Слабой. Не мучительной, но спокойной. Паства не заметила ее слабости, кровавая пелена застилала им глаза. Они не были безумны, скорее уж фанатично уверены в своей правоте. В своей способности свершить месть, о которой они так мечтали. Когда все они покинули подвал, к Сакуре подошла Футабе.

— Борюсь с желанием прибить тебя прямо здесь и сейчас, — выдохнула безликая.

— Ты преувеличиваешь. Они — слабые люди. Они не будут осторожны. Они не остановятся тогда, когда нужно остановиться. И потому все погибнут, собрав для Дзясина кровавую жатву. Всего лишь отвлечение внимания. На большее их просто не хватит.

Футабе сложила руки в замок на груди:

— Когда ты поняла, что способна на… На такое?

Сакура улыбнулась:

— Когда приблизились к городу. Меня немножечко повысили. Можешь за меня порадоваться.

— Здесь нечему радоваться, — поморщилась Футабе. — Чем сильнее ты веришь, что твое божество… имеет право на существование, тем безумнее становишься.

Но та, поднявшись с пола, отрицательно покачала головой:

— Не обманывай себя. Ты здесь по той же причине, по которой здесь я. Боль и желание отомстить. Ты пошла со мной, потому-то тебе хочется верить, что он сможет погасить твою боль.

Футабе нахмурилась:

— Дури голову этим оборванцам, а не мне.

— Как знаешь. Но ты сама придешь ко мне, когда придет твое время.

Сакура выпрямилась и встряхнулась. Силы возвращались в ее тело.

— Долго будешь отдыхать? Они скоро начнут шуметь, если еще не начали.

— Начали, — кивнула Сакура, прислушиваясь к новым ощущениям. — Но тихо пока, только пробуют кровь на вкус. А вот когда распробуют — начнется настоящий шум.

Напарница не оценила воодушевления Сакуры. Закрыв голову капюшоном, а лицо маской, она развернулась:

— Неджи и остальные. Они запросто плюнут на договоренность и попытаются тебя убить.

— Я уверена, что они попытаются меня убить. Обязаны попытаться, — оскалилась Сакура, потянувшись. — Они могут стать хорошим даром.

— Тогда я пошла. Как и договорились — я помогла тебе добраться до убийцы Кибы. Иди. Делай то, что должна сделать. Я буду ждать.

Безликая покинула подвал, оставив Сакуру одну. Но куноити задерживаться не стала, разве что воспользовалась другой дверью.

Они сидели в самой пристойной забегаловке этого города. Забегаловке, несмотря на то, что хозяин гордо именовал свое заведение "рестораном". Из их команды не было только Ню. У нее, как у ирьенина и весьма неплохого, не было недостатка в клиентах, когда она возвращалась сюда. Остальным же приходилось, по большому счету, скучать.

— Он уже должен был нас вызвать! Какого хера!?

Райга воткнул нож в лежавшую на тарелке рыбу так сильно, что пробил и тарелку и столешницу. Движение ножа остановила рукоять, уткнувшаяся в раздавленную ударом рыбину.

Хайдо пожал плечами:

— Не все равно? Наслаждайся отдыхом, пока можно. Скоро у нас такой возможности не станет.

Мечник отмахнулся:

— В гузно отдых. Я — мечник, старик. Я живу битвой!

Хайдо улыбнулся:

— Я знаю, как ты битвой живешь. А еще знаю, когда тебе надо сбрасывать пар. Иди и расслабься с какой-нибудь дурочкой. Я не буду оттаскивать от тебя Ню в следующий раз, когда ты начнешь к ней приставать.

Мечник поморщился и отмахнулся:

— Не хочу я местных, особенно этих, — он махнул рукой в сторону игравших в углу музыкантов, среди которых были и девушки. — Лучше бы их в бордель отправить, учить правильно трахаться, а не на дудке дудеть.

Девушка, игравшая на флейте, прервалась и показала мечнику средний палец.

— Сука! Я тебе сейчас твою дудку в жопу засуну! А хозяину скажу, что так и лучше. Что не пернешь — все мелодия.

Но подниматься так и не стал. Было здесь правило — не трогать музыкантов. А ругаться с хозяином Райга не хотел.

— Ню тебе все равно не даст, Райга, — покачал головой Хайдо.

Мечних хмыкнул и покосился на беспокойно озирающегося Ранмару. Мальчишка с самого утра демонстрировал беспокойство и сейчас постоянно озирался, даже не притронувшись к еде. Естественно, повязка все так же закрывала его глаза, и естественно, она ему совершенно не мешала. Райга впервые видел парня таким возбужденным и обеспокоенным. Обычно мальчик был совершенно спокоен, иногда радовался, изредка злился, но эмоции были кратковременными. Нормальное явление для ребенка со странным додзютсу. Но сейчас все было иначе.

— Эй! Ранмару! Что случилось?

— Я не знаю, — ответил мальчик, как отвечал уже не первый раз. Но в этот раз все же решил пояснить. — Что-то или кто-то скрывает от меня. Пытаюсь увидеть, но вижу только навеянную пелену.

Хайдо покосился на пацана:

— Хочешь, чтобы я взглянул? — вопрос был адресован Райге.

— Нет, подождем Ню. Не обижайся, старик.

Хайдо махнул рукой в знак того, что все в порядке. Он умел латать раны на поле боя, но в сравнении с Ню был профаном. Как минимум, он не смог бы самостоятельно пересадить себе глаза от Хьюга не имея на руках никакого инструмента и медикаментов, на чистых техниках. Да, Ню сама была Хьюгой, и за ней, в какой-то момент, пришли, потому что к Конохе никакого отношения она не имела. Но там вообще была своеобразная история.

Из открытого окна донесся характерный звук — кто-то долбанул техникой. Райга прислушался:

— Метров триста. Кто-то с самого утра развлекается. Как думаешь? Муженек вернулся домой с блядок или просто у кого-то вечер сильно затянулся?

— Скорее первое, — предположил Хайдо. — Не знаю в этом городе ни одной куноити, которая могла бы приложить неверного техникой.

— Твоя правда, — согласился Райга. — Мне даже завидно! Утро, а уже драки!

— Разнимут быстро, — выдохнулся старик.

Да, на применение техник в черте города было табу. Наказание, конечно, было не слишком строгим, но драка точно не затянется, кто-нибудь вмешается, чтобы прекратить погром.

— Эт точно, — согласился мечник.

В ресторане тоже началось оживление. Для общего пользования были предназначены только первые два этажа. Третий, и тем более четвертый этажи, с обширным общим залом на каждом этаже, предназначались только для людей Януса. И вот двое охранников у лестницы обратили внимание на шум внизу и, взявшись за дубинки, поспешили на третий этаж. Оттуда донесся голос, который Райга, несмотря на шум в зале, смог разобрать. Один из охранников сказал: "Эй! Сюда не пускают к…". Дальше последовал звук, который мечник не смог охарактеризовать, но это были, вероятно, удары. А вот звуки от двух упавших на пол тел он определил с точностью, почти абсолютной. Хмыкнул:

— Сейчас будет веселье.

В зале было людно, вызов от Януса ждали не они одни, так что команд здесь хватало, и набиралось два десятка синоби в общем счете. А на лестнице тем временем появилась молодая, немного худощавая куноити, с нездоровым цветом почти розовых волос. На ее плечи была наброшена легкая куртка с длинными рукавами. Поскольку куртка была не застегнута, любой мог убедиться, что под ней у куноити ничего нет. Девушка поднялась и безошибочно нашла среди всех присутствовавших его, мечника, и тут же оскалилась, будто в предвкушении. Райга лишь оскалился в ответ, но беспокойно стянувший повязку Ранмару заставил его напрячься.

— Это она. Райга! Не дай ей тебя ранить! Не дай выпить твоей крови! Иначе — смерть!

Не успел еще парень договорить, как куноити скользнула вперед и подхватила первого попавшегося на пути человека, чтобы подхватить его, как тряпичную куклу, и швырнуть в мечника. Райга нырнул под стол, и неудачник полетел над его головой, вылетев в окно. Хайдо успел схватить Ранмару и скользнуть в сторону. Старик был привычен к стремительно развивающимся дракам, и всегда первым делом вытаскивал в сторону пацана.

Однако Райга не успел даже выхватить один из мечей, как в него уже летел целый стол. Меч он все же выхватил и одним взмахом разрубил стол на две части. И даже догадался, что куноити воспользуется столом, как прикрытием для своей атаки, чтобы создать на несколько мгновений слепое пятно прямо перед его носом. Чего он не ожидал, так это силы удара, который на него обрушила девушка. Она, игнорируя разряды молний, выпускаемые клинком, приблизилась и нанесла всего один удар рукой, прямо в поставленный Райгой блок.

Но блок помог слабо.

Райга пробил пол и стену, и вылетел наружу, врезавшись в камень улицы. Поморщившись, он вскочил, выхватывая второй клинок. Куноити выпрыгнула на улицу, взяв в руку скальпель. Райга рассмеялся:

— Ты этой ковырялкой хочешь со мной сражаться?

Но Сакура не ответила, уверенно шагнув к нему и шепотом читая:

— Дзясин-сама, мой повелитель. Стою пред сильным я, желая отмщенья. Стою пред тем, кто на вековую боль меня обрек. Желаю, как не желает никто, его я смерти. Желаю разделить с ним боль.

Мечник сделал шаг назад, когда кожа куноити потемнела и покрылась белым рисунком. Ее вид вызывал иррациональный страх. Это не были техники, не было давление жажды крови, желания убивать или чего-то подобного. Все это Райга видел много раз, и таким его было не достать. Это чувство, этот странный страх… Он был другим. И даже осознавая его, Райга никак не мог от него избавиться.

Из пробитой стены выскочил старик, атакуя куноити сзади. Он изменил свою руку, превращая ее в лапу огромной обезьяны, или во что-то подобное. В любом случае удар должен был быть очень сильным. И удар достиг цели, упав на плечо куноити. Но девушка лишь слегка покачнулась, моргнула, и ударила ногой назад, не оборачиваясь, но прямо в грудь Хайдо. Удар отбросил его в стену, в которой образовалась приличная вмятина.

Райга скрестил клинки, используя технику. Сталь заискрилась, и в сторону девушки полетели разряды молнии…

Но не попали. Молния просто пробегалась по земле, будто не замечая ее.

— Не может быть, — выдохнул мечник.

Он, внезапно, понял, откуда шло чувство страха. Это были его инстинкты. Инстинкты, что кричали о смертельной опасности.

Хайдо, слишком живучий, чтобы откинутся от одного удара, превратился в целого носорога и побежал на куноити. В этот раз она среагировала, легко уклонившись от рога, и провела пальцами свободной руки по коже головы. Зверь взревел и, сбрасывая технику, уже старик покатился по земле, разбрызгивая кровь. Куноити, стоя к Райге спиной, ухмыльнулась, слизав каплю крови с пальцев. А затем, игнорируя еще одну атаку, на этот раз струей воды, подошла к разбрызганной стариком крови. Вода от мощной техники, легко пробившая стену за спиной девушки, лишь бессильно ударялась об ее кожу. Куноити, войдя в лужу крови, легко и быстро нарисовала ступнями, измазанными в крови, символ. Равносторонний треугольник, вписанный в круг.

— Давай, — улыбнулась она Райге. — Попробуй еще что-нибудь.

— Нет! — из дыры в стене высунулся Ранмару. — Это ее техника! Не ата…

Договорить он не успел, куноити швырнула в него несколько сенбонов, пробив плечо и грудь парня, чем заставили его замолчать.

— Ранмару! — выдохнул мечник, бросившись в ближний бой.

Раз техники не наносили вреда, неважно — почему, нужно попробовать нанести удар самими клинками. Сблизившись, он рубанул клинком. Куноити просто подставила под удар руку. Лезвие легко прошло сквозь плоть чуть ниже локтя. Остался ровный, тонкий разрез. Только рука не упала, оставшись на месте. А вот Хайдо крикнул от боли.

Мечник, удивленным произошедшим, отскочил в сторону, так, чтобы и куноити, и старик были в поле зрения. Хайдо поднял с земли отрубленную руку и, приставив ее на место, пытался что-то сделать медицинскими техниками. А куноити лишь беззвучно смеялась, демонстративно перебирая пальцами "отрубленной" руки.

— Давай. Продолжай. Разберемся с этим стариком — и поиграем с тобой. Ты будешь умирать медленно. По частям.

— Хидан… — удивленно выдохнул мечник.

У него было описание, но какое отношение эта девчонка имела к одному из синоби Рассвета?

— Тогда может быть я сама? — спросила она, игнорируя вопрос Райги.

Девушка скинула куртку, обнажив верхнюю часть тела, а затем перехватила скальпель и прицельно воткнула его в свое тело. Хайдо взревел от боли, схватившись за тоже место. Райге срочно нужно было сосредоточиться и подумать. Но мыслям мешал страх, навязчивый, неприятный. Как чье-то неощутимое присутствие за плечом. Чье-то дыхание. Чей-то предвкушающий шепот.

— Круг, — выдохнул он.

Нужно было выбить ее из круга техники. Он забросил клинки в ножны и снова пошел на сближение, на этот раз вытащив из печати веревку. Это не было боевым снаряжением, скорее шансовый инструмент, но сейчас она была как нельзя кстати. Куноити успела воткнуть скальпель себе в ногу и сделать надрез до того, как Райга налетел на нее, пытаясь связать.

О том, что пытаться схватить синоби, тем более — ирьенина, веревкой бесполезно Райга знал. Куноити легко разрезала путы еще до того, как веревка успевала затянуться на ней. То, что Райна напитывал волокна чакрой для прочности, она игнорировала. Но мечник на саму веревку и не рассчитывал, он лишь отвлек внимание, чтобы достать девушку ударом ноги, который выбросит ее из круга. Но куноити лишь отступила на полшага, остановившись у самой кромки.

Тогда мечник применил технику воды, пытаясь смыть круг. Бесполезно. А вот отвлекаться от противницы не стоило. Куноити воспользовалась моментом и резанула скальпелем по руке Райги, тут же сильным ударом ноги отбросив его в сторону. Мечник успел извернуться в полете и приземлиться на ноги, увидев, как девушка держит у самого лица скальпель с каплями крови. Лицо ее выражало разочарование.

— Это было даже слишком легко, — выдохнула она, перестав рассматривать крови и переведя взгляд на мечника. — Прежде чем ты умрешь, я скажу тебе, что ты сделал. Его звали Инузука Киба. Я знаю, что он погиб именно от твоей руки, чувствую это. Это была твоя ошибка.

Райга оскалился:

— Я многих убивал, девчонка.

— Мне плевать на многих. Умрешь ты именно из-за него.

И слизнула кровь, закрыв глаза и сделав глоток. Улыбнулась, повертев скальпель между пальцами.

Рядом появилась Ню, а с ней и несколько синоби из команд Януса и с парой неизвестных ему ребят, среди которых была натуральная человекоподобная кошка.

— Что происходит? — спросила Хьюга.

Райга поморщился:

— Она типа Хидана. Стоит в печати и только что выпила моей крови.

Ню тихо ругнулась. Вперед вышел парень в амуниции Суны.

— Сакура. Вижу, мы немного опоздали.

Куноити открыла глаза.

— Неджи. Не мешай мне.

Хьюга отрицательно покачал головой:

— Не могу. Мы убрали Януса, и теперь берем себе его людей.

Райга вопросительно посмотрел на Ню, та ответила жестом: "потом объясню".

— Берите. Но этот останется здесь, — она ткнула скальпелем в мечника.

— Он — Мечник Тумана.

Куноити поморщилась:

— Мелковат. Отберите у этого губошлепа мечи и уебывайте, иначе я вас всех убью, во славу Дзясин-сама.

— Слушай ты, сучка… — разозлился Райга.

Короткий взмах скальпеля, и мечник хватается за горло, через силу делая выдох.

— Голос тебе не потребуется. Мне не нужно слышать твои крики, чтобы знать, что ты делишь со мной мою боль, — оборвала его Сакура.

— Мы можем тебя просто скрутить, — продолжил Неджи.

Куноити рассмеялась.

— Не можете. Вы уже ничего не можете. Вы не представляете власти Дзясин-сама, — она между делом начала срезать кожу с кончиков пальцев, — Чем сильнее вы будете мне мешать, тем большей силой будет наделять меня Дзясин-сама.

Райга сжал кулак, когда с его пальцев начали слетать тонкие полоски пока только кожи. Ню осознала:

— Так все эти случаи сегодня. Это твоих рук дело!

Сакура пожала плечами:

— Я лишь подсказала путь. Причины для мести у этих людей были до меня, — на этих словах она воткнула лезвие под ноготь.

Райга тихо застонал. Неджи вскинул руку:

— Стой! Он нужен нам живым!

— Да мне насрать, ты, тупой предатель. Я сказала, что пришла сюда ради мести. Я уже попробовала его крови, все кончено. Я убью его. Даже если он будет на другом конце континента. Даже если вы сможете выбить меня из круга и обездвижить на время, это уже не имеет значения. Он сам знает, он чувствует дыхание Дзясин-сама.

— Ты спятила, — выдохнул Неджи, вставая в боевую стойку.

Куноити выразила удивление:

— Так уж? Впрочем, — она развела руки в стороны, как бы предоставляя ему возможность атаковать, — давай. Говорят, Мягкий Кулак может быть очень болезненным.

— Ню! — выкрикнул Хайдо. — Бросай Райгу, нам ему не помочь. Лучше помоги мне или попытайся вытащить Ранмару.

Мечник хотел было дернуться, но Сакура быстрым движением обрезала сухожилия на ногах.

— Нет, ты останешься здесь.

Ню покосилась на мечника:

— Прости, но я не могу тебе помочь.

Она, в отличие от напарников, Хидана видела своими глазами. Обходя куноити по дуге, она подбежала к старику, оказывая ему помощь. Неджи, немного подумав, осмотрелся, а затем вышел из боевой стойки и расслабился.

— Там, сразу за проломом. Мальчишка в форме Тумана, заберите его, — приказал он. — И помогите Ню и этому старику. Мечи забрать не забудьте.

Сакура улыбнулась:

— Разумное решение.

— Больше не попадайся мне на глаза, — предостерег ее Хьюга.

Через минуту на месте боя остались только Сакура и ее жертва. Райга был зол на напарников, но одновременно ему было страшно. Зеваки смотрели на них с расстояния, но не приближались. Сакура, чуть подумав, вышла из круга и подошла к мечнику.

— Пожалуй, мы переберемся в место получше. Где нам не помешают, и где мы будем ближе друг к другу. Запоминай эти последние мгновения, малыш. Дальше тебя ждет только боль. Очень много боли!

Глава опубликована: 26.07.2018

** ГЛАВА 139

------------------------------------------------------------

Издалека могло показаться, что прямо на входе в этот просторный, стоящий сильно на отшибе, особняк сидит человек, с головой закутавшийся в покрывало. Но внимательные глаза гостя, прошедшиеся по фигуре, обмануть было сложно. Всего лишь хлам, которому придали вид сидящего человека. Гость осторожно подошел к дверям и заглянул внутрь сквозь мутное стекло. Тени и темные силуэты, больше он там ничего не увидел.

Дверь была не заперта, и гость вошел. Огляделся.

— Я знаю, что ты здесь, — громко и четко произнес он.

По стене скользнула тень.

— А я тоже знаю, что ты не здесь. Меня иллюзиями не обмануть.

Саске проигнорировал ответ и прошел за тенью.

— С трудом верится, что ты нас предал, Найт.

В ответ раздался тихий смех. Тень ускользала всю глубже, плутая среди других теней, отбрасываемых проникающим через мутные окна дневным светом.

— Даже отрицать не будешь?

Тень, наконец, обратилась фигурой синоби. Лишь черным силуэтом, но все же.

— К чему отрицать очевидное?

Гость остановился, прислонившись к старому косяку и сложив руки в замок.

— А объяснить? Должно было что-то произойти, чтобы ты сделал это.

Тень, будто в раздумьях, качнулась из стороны в сторону.

— Ну, раз ты так считаешь…

Саске нахмурился.

— Найт.

Тень будто сотканная из дыма, распалась.

— Нет его больше. Или есть? Или как часть чего-то большего? Может все сразу, а может и ничего.

Тень осторожно поползла к Саске.

— Что произошло? Что тебя изменило?

Тень медленно оплетала гостя.

— Мне открылась истина, и был я ею поражен.

Саске не сопротивлялся, позволив себя оплести.

— И в чем истина?

Тень выпустила острые иглы, пронзив тела и одновременно пытаясь его сдавить. Но клон рассеялся дымком, а из двери вышел новый Саске, игнорируя атаку на предшественника.

— Ты не ответил.

— Какое это теперь имеет значение?

Саске осмотрелся, но не находил то, чего искал.

— Большое. Если у тебя была причина, возможно, нам не обязательно быть врагами.

Снова раздался смех. Тень, будто змея, ползала по полу, но гость уходил от нее, соблюдая дистанцию.

— Нет, нет, нет. Мы враги, и теперь это неизбежно.

— Мы — это ты и я? Или мы — это ты и Коноха?

Тьнь исчезла, растворившись в других тенях.

— Мы — это я и все синоби.

— Масштабно, — оценил Саске. — Но я это уже слышал.

Он прошел в другую комнату, продолжая внимательно смотреть по сторонам.

— А это потому, что я намекаю.

Саске остановился, обернувшись.

— Джокер.

Тени набросились на него, пытаясь проколоть и задушить. И вновь клон исчез, и, без паузы, в комнату вошел другой.

— Угадал! Угадал! Угадал! — рассмеялся шут.

Тени сформировали на диванчике, стоявшем почти в самом углу силуэт, и разбежались, открыв Саске лицо. В этом человеке угадывался Найт, но лишь угадывался. И дало даже не в характерном гриме шута и не в отпечатке безумия.

— Не верю, что тебя завербовали. Не верю, что ты был Джокером. Это сделали с тобой здесь. И сделали недавно.

Шут рассмеялся:

— Умный, умный, умный человечек. Умный, но глупый. Понял, но все равно пришел ко мне. Разве это не глупость?

Саске вытащил кунай и начал вращать его на указательном пальце.

— Знал, что я приду. Ждал меня. Но не спрятался. Разве это не глупость?

Закрыв глаза, Джокер откинул голову назад:

— Хе-хе-хе, это чехарда? Будем ловить друг друга на не самых разумных решениях? Тогда я выиграю, у меня неразумных решений намного больше!

Кунай врезался прямо в шею шута, прошел насквозь и застрял в обивке дивана. Силуэт распался.

— Ты же любишь хвастаться, — напомнил Саске, оглядываясь и ища взглядом, — почему бы тебе не рассказать, какой сложный путь ты пошел, чтобы осознать, что ошибался и заблуждался?

Раздался тихий смех, но шел он из другой комнаты. Саске пошел дальше, переходя в столовую. За столом сидели фигуры, но они, как и та, что сидела у дома, были просто нагромождением хлама. И стол был "накрыт" все тем же хламом, выставленным так, будто это еда.

— Сколько времени ты потратил на… — Учиха обвел руками стол. — Это…

Сидевшая во главе стола фигура подняла голову:

— У меня в запасе целая вечность.

Движение руки, и в лоб фигуры прилетает сюрикен. Но она от этого лишь качнула головой назад и вперед, а затем раздался тихий смех. Но резко оборвался, и на той стороне стола из тени вышел Джокер. Он медленно шел вдоль стола параллельно Саске и казался необычно спокойным.

— Я могу казаться вам психом, но это не так. Не совсем так. Спрашиваешь, что я узнал? Почему изменился? Какая истина стала мне доступна? — он остановился и толкнул голову силуэта, рядом с которым стоял.

Голова оказалась тыквой. Она упала и разбилась об стол, шмякнулась, разбрасывая во все стороны куски.

— А я скажу тебе. Это не безумие, это упорное преследование одной-единственной цели, четкой и понятной. Каждый раз, каждый день, каждый шаг. Просто страх — такое же оружие. Я узнал, в чем был смысл. Я увидел мир за пределами всего, что видел ты. Отгадка была простой.

Учиха наклонил голову на бок, спросив:

— Они пришли извне?

Это была даже не догадка, а скорее развитие мысли, озвученной самим Джокером.

— Вроде того, — спокойно ответил тот.

— И они боятся, что мы пройдем туда по их же шагам?

— Вроде того, — улыбнулся Джокер, добавив немного насмешки в интонацию. — Очевидно, не правда ли?

Находящийся ближе всего к Саске силуэт дернулся, попытавшись атаковать, но Учиха оказался быстрее. Удар клинком и тело рассыпается мусором на полу.

— Не то, чтобы очевидно, но…

— Одна из версий, или типа того, — кивнул Джокер. — Да, я знаю, я же сам вместе с вами эти версии составлял.

— Но все равно встал на сторону врага, — напомнил Така.

Джокер оттолкнул фигуры и ударил двумя ладонями по столу в приступе злости:

— Ты не понимаешь! Я не один! Это не только моя жизнь. Я — это много жизней! Много тех, кто оставил там своих близких. Очень много! И я не могу их подвести! Не могу их всех подвести!

Выкрикнув это, он распался тенями. Исчез. Саске обернулся, глядя на стоявшего в проеме, ведущем в следующую комнату, Найта. В этот раз Найта.

— Я не забыл себя. Не забыл — кто я. Но теперь я, это не только я.

Саске качнул головой, выказывая отрицание:

— Ты, это теперь вообще не ты. Человек, которого я знал, никогда бы не стал предателем.

Найт рассмеялся.

— Человек, которого ты знал, остался сотню жизней и тысячи лет назад. Я все увидел заново. Я видел эту жизнь с таких ракурсов, о каких ты не подозреваешь.

Он оттолкнулся от стены и двинулся навстречу Саске.

— Все, что пережил ты, я пережил многократно. И поводов для мести у меня больше, ты можешь вообразить!

— Оправдания, — отмахнулся Саске.

— Не для меня!

Найт рванул вперед, выхватив кунай и воткнув его в Учиха. Тот ответил ударом клинка. Иллюзия и клон исчезли. Тишину разорвал звук электрического разряда, пробежавшегося по острию кинжала, прижатого к шее Джокера. Он сидел за столом, скрывался среди ненастоящих фигур. Еще один клон Саске стоял за его спиной и держал лезвие у его горла. Второй сидел напротив.

— Я помогу тебе выбраться из ловушки, — сказал Учиха, ловя взгляд Найта. — Изанами.

Он вошел в дверь и произнес, громко и четко:

— Я знаю, что ты здесь.

По полу проскользнула тень.

— Ты хочешь напугать меня вечностью, Саске?

Така отрицательно покачал головой:

— Я просто знаю, что ты не мог нас предать.

Джокер рассмеялся, сформировав свой образ в кресле напротив входа.

— Даже не будешь отрицать?

Найт развел руками:

— К чему отрицать очевидное? Тот Найт, которого ты знал, действительно не мог вас предать, и не предал бы.

Саске улыбнулся:

— Тогда объясни.

Найт грустно покачал голвоой:

— Нечего объяснять. Сколько бы я тебе не объяснял, ты не сможешь меня понять.

Саске развел руками:

— У нас есть вечность. А я — терпеливый слушатель.

Джокер растворился и скрылся в другой комнате. Учиха пошел за ним.

— Я уже объяснил, насколько мог. Ты слышишь, но не можешь услышать. То, о чем я говорю… Ты не можешь это принять, и потому будешь отрицать.

Саске следил за тенью, что кружила по стенам.

— Я не отрицаю, — ответил Така. — Я понял, что тебе показали воспоминания других людей. Сам могу провернуть такое.

Тень исчезла, и следующие слова доносились из другой комнаты.

— Не такое… И не сможешь… Ты покажешь иллюзию. Я видел истину.

Саске вошел в столовую, сразу же сев за стол.

— Весь наш мир — это лишь иллюзия того, как мы воспринимаем реальность.

— Пустая философия, — ответил Джокер, рассевшийся на столе и болтающий ногами. — Я же сказал, что прожил тысячи лет.

Саске отрицательно покачал головой:

— Нет. Ты прожил сотню жизней. Сотню, как в первый раз, а не сотню — одну за другой. Это разные вещи.

— Откуда тебе знать? — хмыкнул Найт.

Така пожал плечами:

— Предположение, которое, видимо, оказалось верным.

Джокер вынужден был признать:

— Отчасти.

— Я могу помочь тебе.

Шут рассмеялся:

— Помочь? Сотрешь все эти годы? Да я возненавижу тебя за это!

— Я могу тебя освободить, — настоял Саске, вставая. — Ты сам понимаешь, что ошибаешься. Ты помнишь, кто ты есть. Помнишь, кем являешься на самом деле.

Найт спрыгнул со стола и повернулся к Учихе.

— Что бы ты сказал тому, кто предложит тебе освободиться от памяти о твоих близких? О твоей семье?

— Это навязанные воспоминания, — настоял Саске.

Найт бросился в атаку:

— Не для меня!

Кунай пронзает тело клона, клинок пронзает иллюзию. Саске открывает дверь и заходит в дом.

— Я знаю, что ты здесь.

По всем поверхностям побежали тени, а затем раздался смех Джокера.

— Дормаму! Я пришел договориться!

Учиха прошел в одну из комнат за тенями и вопросительно посмотрел на сидевшего на диване Найта.

— Что?

Тот отмахнулся:

— Старая история, долго рассказывать. Но я только что понял, — он ткнул в Саске пальцем. — Ты придумал этот план, еще когда шел сюда.

Учиха кивнул:

— Я знал, что ты нас не предашь. А значит — ты одурманен.

Найт пожал плечами:

— Ну, раз ты так считаешь…

Така прошел и сел на кресло, глядя в глаза Джокера.

— Может, нам все же не обязательно быть врагами?

Найт опустил взгляд.

— Мы уже враги.

— Мы, это ты и я?

Найт улыбнулся, но криво:

— Мы — это я и весь твой мир. Джокер — пугало. Пугало, которое будет жить ровно столько, сколько идет эта война. Нет никакого потом. Я был создан, чтобы умереть. Чтобы пасть от рук тех, кого я спасаю. Это моя судьба, мой рок, и единственный смысл моей жизни. Будущего нет. Есть одно последнее мгновение перед смертью. Вечное растянутое последнее мгновение.

Саске не ответил, и Найт поднял на него взгляд.

— Не понимаешь?

Учиха не сразу заставил себя говорить:

— Да. И нет. Ты не первый, от кого я это слышу.

Джокер рассмеялся.

— Тогда тот, кто тебе это сказал — шут.

— Скорее пугало, — ответил Учхиа. — Пугало, которого боятся.

Джокер поднялся.

— Тогда не мешай мне быть пугалом. Для меня уже все решено.

Саске тоже поднялся.

— У нас был один учитель. И он учил нас, что кроме нас самих наше будущее не может выбрать никто.

— Я уже выбрал свое будущее и свое предназначение.

— Оно навязано, и потому ошибочно.

— Не для меня.

Искрящийся молнией клинок пронзает теневое тело, кунай вспарывает плоть. Дверь открывается, и в нее заходит незваный гость.

— Я знаю, что ты здесь.

— А я тоже знаю, что я не здесь, — хмыкнул Джокер.

Он сидел к Саске спиной.

— Я знаю, что ты нас не предавал.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я не предам тебя. Не предам здесь и сейчас. И, если потребуется, заново проживу с тобой сотню жизней и тысячу лет.

Они снова прошли в столовую, на этот раз пустую. Только длинный пустой стол и ряды пустых стульев. Прошли молча. Молча сели.

— Настырный придурок, — улыбнулся Найт. — Самоуверенный упертый осел. Я тобой даже немного восхищаюсь.

Така развел руками, как бы извиняясь:

— Кое-кто мне голову отвинтит, если я не приведу тебя обратно. Так что это инстинкт самосохранения.

Найт ухмыльнулся, а затем снова стал Джокером.

— Я не могу вернуться. И ты ничего не сможешь сделать, сколько бы ни пытался. Ты думаешь, что говоришь со мной, но говоришь с ним. Думаешь, что у тебя что-то получается, что поймал меня в ловушку своей техники. Но на самом деле это я играю с тобой, а не ты со мной. Это не ты помогаешь мне, а я медленно свожу тебя с ума.

Саске нахмурился, вызвав у Джокера ухмылку:

— Назад дороги нет, Саске. Не у меня. Я хотел бы, пользуясь моментом, рассказать тебе о твоих врагах, но даже этого не могу, как видишь. Так что тебя ждет одна большая ловушка.

— Пока больше походит на раскаяние, — ответил Учиха.

— Да, и это часть игры, — согласился шут. — Фальшь ты легко увидишь. А я буду медленно, настоящими эмоциями, перебирать ключи к твоему рассудку. Один уже нашел. О том, что у меня нет будущего. От кого ты еще это слышал?

— Это имеет значение? — наклонил голову Учиха.

Джокер сделал неопределенный жест рукой.

— Да и нет?

— Курохай, такое имя сейчас носит Като. Он отдал приказ. При встрече с Джокером уничтожать на месте без попыток захвата.

Найт рассмеялся:

— Он хорошо понимает, на что я способен. И он убьет меня, если ты притащишь меня в Коноху. Сразу, даже разговаривать не будет.

Саске не согласился:

— А как же информация?

— Во-первых — кто сказал, что я буду говорить правду? Во-вторых — даже если я буду говорить правду, то принципиально только ту, что принесет вам больше вреда, чем пользы. Так стоит ли рисковать и вообще меня допрашивать?

Саске не ответил, поднимаясь.

— Что? Уже?

Найт тоже поднялся и обошел стол, вытащив кунай.

— Ну что? Готов?

— Да, — согласился Саске.

Найт попытался нанести удар, но задел рукой какой-то хлам, стоявший на столе. На другой стороне стола сидел Саске, потирающий глаза. Найт несколько удивленно оглядывался, пытаясь понять, что происходит.

— Это было непросто, — выдохнул Учиха.

— Что ты сделал? — спросил Найт.

— Разделил вас, — ответил Така, перестав массировать глаза. — Джокер попал в ловушку Изанами, и самостоятельно оттуда выбраться не сможет. Будет вечно изводить моего двойника своей болтовней.

Найт с непониманием посмотрел на собственную руку.

— А как ты нашел меня?

— А… Долгая история, — отмахнулся тот. — Давай уже выбираться, а? Я хочу вернуться домой, к семье.

Но Найт, оставшийся сидеть на месте, грустно улыбнулся:

— Он тебя обыграл. Он знал, на что ты способен, уже сталкивался с Учихами. Поэтому…

Договорить он не успел. Огромная гора взрывчатки, заложенная Джокером, взорвалась. Ловушка должна была сработать вне зависимости от результата разговора. Джокер никогда не играл на победу. Игра всегда была лишь иллюзией, а всякий, кто садился играть, уже был проигравшим. И Саске, чье восприятие было несколько ускорено шаринганом, успел понять, где ошибся. И успел увидеть, как все вокруг заполняет пламя…

Глава опубликована: 26.07.2018

** ОВА 4. ГЛАВА 4/1

------------------------------------------------------------

Черно-белый мир, как выцветший кошмарный сон. Звук доносится сквозь глухую пелену. Просто глупый сон, и у меня никак не получается проснуться.

Немного ностальгирую по тем временам, когда мы бандой беспредельщиков колесили по миру. Едешь — куда хочешь. Делаешь — что хочешь. И не нужно беспокоиться о тыле. И вот сейчас я в Конохе. Я самый главный. И у меня нет и половины той свободы и простора для действия, что была раньше. Я больше не вольный наемник, который может прийти куда угодно, и свалить, если станет жарко.

Одинокий неуязвим. Чем меньше людей, за которых мы в ответе, тем проще и легче добиваться своих целей. Но чем их больше, тем все становится сложнее.

Послать экспедицию? Морока с выбором состава и согласованием обязанностей. Провести операцию по доведению необходимой информации до руководства соседней страны? Куча подготовительных операций и десятки задействованных, причем не менее половины элитных, синоби. Добавить сюда постоянные согласования действий с Тсунаде, которая, по иронии судьбы, понесла. Где эта дура была столько лет? Почему именно сейчас? Впрочем, понятно — почему. Простая психология и стечение обстоятельств. У них кое-что было с Джирайей, но, как это порой бывает, было на расстоянии. Два не совместимых друг с другом человека, не желающих меняться, чтобы сблизиться, но и не желающих расставаться. А потом старик погиб. И рядом объявился "вечно молодой" Узумаки, который, как раз, подходил ей характером почти идеально.

Если смотреть еще шире, то моя речь, мое внушение, которое я проводил во время принятия полномочий, сработала с точностью до наоборот. Я обещал им боль и слезы потерь, обещал кровавый пот. И обещал победу. Еще я обещал будущее. Из интереса поднял архив и прочитал, что говорили мои предшественники в тот момент. Тухлятина про Волю Огня и прочий традиционный бред. А я пришел и заявил, что взял эту шляпу по праву сильного. Что я тот, кого Коноха заслужила. И что? Пришел Пейн и почти сровнял селение с землей. Так я предупреждал о начале войны и о том, что нас ждет боль потерь. К тому же я сразу начал восстанавливать Коноху… Или пусть не сам я, но при мне. И вот они поверили. Поверили в меня, и в будущее, которое у них теперь точно будет. Какая, мать ее, ирония.

У меня нет надежды на возвращение себе той жизни, которой я лишился. Но в тоже время именно я являюсь олицетворением надежды всех или почти всех жителей Конохи. Мы теряем людей в боях. И одновременно я постоянно узнаю о том, что в госпитале появилась запись об очередной будущей матери. Жизнь иронична. И… Может быть, я должен быть этому рад? Может быть, мои предшественники чувствовали какую-то связь со всеми этими людьми? Воспринимали их надежды, как свои маленькие победы, и радовались им? Что-то вроде: "Не важно, что ты сам работаешь сутки напролет, главное — что твой подчиненный с довольной улыбкой рассказывает другу о своем новорожденном ребенке".

У меня нет будущего. Но возможно будущее есть у того, что я делаю? У Конохи в целом? А может я просто неожиданно осознал, что смертен. И что после моей смерти от меня здесь ничего не останется. Ничего, кроме того, что я успею сделать. Нет, все это банальная херня и самоутешение. Люди живут не для того, чтобы оставить после себя некое "наследие", это лишь часть жизненного цикла. Молодость — изучение мира. Зрелость — получение от мира настоящего удовольствия, не банальной тупой херни, вроде секса без обязательств или наркотиков в любых проявлениях, а чего-то настоящего. Своего дела, в которое можно вложить душу и получить отдачу. И старость. Время еще поработать, но не так, как в зрелости, а правильно, со всеми накопленным опытом и знаниями. Поработать, подумать, передать дела, подвести итоги. И, наконец, сдохнуть. С последним у меня, почему-то, все время выходят заминки.

В любом случае все это не важно. Я буду добиваться результата, в не зависимости от каких бы то ни было душевных метаний. В сторону сомнения, в сторону блажь и утоление каких-то полуинстинктивных потребностей, и всякой выдуманной мути. Надежда? Благополучие? Уют? Семья? Близкие? Друзья? Было бы неплохо все это иметь, но я не буду останавливаться и искать все это. У меня больше нет потребности во всем этом. Есть только цель. Только так можно достичь результата. Все остальное для меня — пустая трата времени, которое и так не далеко бесконечно.

Раннее утро, и людей здесь сейчас немного. Но скоро начнется оживление. Живой муравейник придет в движение, начнется новый день.

"Пепел" — ожила Оракул.

Она спала. В смысле — вообще имела такую возможность, хотя мне порой казалось, что она, вместе со мной, бодрствует постоянно.

— Что?

"Человек, который… Убил того парня, которого мы пытались спасти" — она, похоже, больше была занята своими ощущениями, чем разговором со мной, потому немного запиналась.

— Кибу? — уточнил я, впрочем, больше мы, вроде как, никого не спасали.

"Да. Он умер"

Что же, одной мелкой проблемой меньше.

"Ты не рад?"

— Месть не может вызывать радость. Только удовлетворение. Но его убил не я, и никто из моих людей. Значит — теряется цель. Я задумал это правило: "находить и наказывать всех, кто убивает или калечит моих людей", только чтобы получить эффект устрашения. Сама мысль о неотвратимости наказания может остановить кого-нибудь от убийства. Может и не остановить, но в совокупности с прочими аргументами… Впрочем, сейчас это все равно второстепенно.

Да. Личные проблемы сейчас видятся незначительными мелочами. У меня сейчас о другом болела бы голова, если бы могла болеть.

Нужно выбивать Рассвет. Просто взять и стереть Скрытый Дождь с карты мира вместе со всеми, кто там будет. У меня нет ни времени, ни желания миндальничать или играть в благородство. Геноцид, чтобы не осталось даже воспоминания. Проблема лишь в том, что Ханзо превратил свой город в сраную крепость, плюс сами Акацки, и потребуется сильный отряд, а точнее маленькая армия, чтобы пройти всю защиту. В Конохе такую собрать, в теории, возможно, хотя это будет уже маленькая армия смертников, потому что смертность будет близка к стопроцентной. Да еще и сама деревня останется совершенно беззащитной. А у нас тут и так руины, так что гостей ждать не придется, желающие найдутся. Добавляем в уравнение Облако. Армия смертников, разбавленная синоби Облака, превращается в армию осадную, выживаемость возвращается в контролируемые рамки. Но мы получаем сразу две беззащитные деревни, что неприемлемо даже в большей степени, чем одна беззащитная Коноха. И тут появляется третий план. Собрать самых сильных и отмороженных бойцов двух деревень и, обозвав этот балаган «отрядом самоубийц», например, или отрядом «миссия невыполнима», вооружившись девизом: "сдохни, но сделай" идти на штурм. Самый устойчивый план: "похуй, на месте разберемся", проходит модернизацию и разбивается на два пункта. Пункт первый: доставить Дейдару в город. Пункт второй: Дейдара все взрывает. Как это провернуть? Элементарно: "похуй, на месте разберемся". Вот только Рассвет — не единственная угроза, да и Пейн не может не понимать, что мы способны на реализацию и этого плана, в числе прочих. Но оставлять два селения без хорошей части элитных синоби перед возможной борьбой с культом — не хорошо. И это еще не учитывая, что авантюра с отрядом смертников может и провалиться.

Вот и разница между тактикой и стратегией. На тактическом уровне рулят хитрые планы и обманные маневры. Борьба за тактическое преимущество, за инициативу, маневрирование, выбор позиций и вот все это. Но на стратегическом уровне есть только сухие цифры. Тактический гений не имеет значения, если тебе не хватает сил, чтобы его реализовать. Нам с Облаком физически не хватает живой силы, чтобы раздавить Рассвет так, чтобы сохранить ресурсы для противостояния культу. И никакие ухищрения эту проблему не решают.

Нет, естественно, можно начать войну, и в ходе венных действий ослабить противника и выиграть преимущество, а затем уже уничтожить культ. Но как раз затяжной войны я хочу избежать. И пока что имею такую возможность. Достаточно временного нейтралитета Камня к нам и Облаку, потому что трем деревням сил на быстрое и уверенное уничтожение базы Рассвета хватит с достатком. И сейчас мне оставалось только бдеть, чтобы план не накрылся тазом. И я не так просто выбрал самураев. Им не так легко напакостить извне, и им действительно плевать, по большому счету, на наши разборки. Зато просто воспользоваться расчетом и здравым смыслом они вполне могут. Осталось только подождать, хотя как раз ждать мне и не хочется.

Что я еще могу? Нагадить кому-нибудь? Великим Селениям сейчас гадить не уместно. Нам с их главами очень скоро за столом сидеть, не красиво получится, если наши махинации не к месту всплывут. Гадить надо культу и Рассвету. На границе с Дождем уже сидят наиболее инициативные ребята из безликих и держат хвост по ветру. Ждут возможности напакостить. Но это неправильный подход. Нужно не ждать возможности, а создавать ее. Я бы и создал, и даже испытал бы от этого некоторое удовольствие, но нельзя, пока просто нечем. Все свободные силы роют землю Страны Огня носом, некоторые в прямом смысле, выискивая заложенные мины, вроде того зерна. Мне сейчас жизненно необходимо быть уверенным в том, что завтра мне никто не сможет устроить крупную подлянку в собственном доме. Это при данном положении вещей куда важнее, чем пакости противникам.

Как культ, так и Рассвет крутиться вокруг сбора всех биджу и использовании тех сил, что высвободятся при слиянии, или что они там задумали. В долгосрочной тактической перспективе им против нас ничего не сделать. Почти ничего. Варианты, которые приходят на ум, мне очень не нравятся, в особенности тем, что я мало что могу этим вариантам противопоставить. Как самое очевидное — биологическое оружие. Один раз они нам эпидемию устроили. Если поставить их в безвыходное положение, то могут и на крайние меры решиться. Не хотелось бы устраивать апокалипсис со всеми вытекающими из него последствиями. Как не хотелось бы проверять, сумеем ли мы его предотвратить.

Отметил чувствами посыльного, спешащего, похоже, ко мне. Не ошибся, парень постучался и вошел:

— Хокаге-сама. Срочное сообщение, шифрованное, из Облака.

— Что там?

— Девушка потеряла контроль. Бой дома. Выслали курьера, — отчитался парень, подняв на меня взгляд.

Если не уточняют, какая девушка, значит — Каору. Потеряла контроль над треххвостым? Потеряла… Контроль…

От волны Ки тюнин потерял способность дышать и покрылся холодным потом. Да, я буду кого-то убивать, но не его.

— Можешь идти, — мой голос был спокоен.

Парень с трудом, но сбросил оцепенение и кивнул, удалившись. А я хочу что-нибудь сломать. Или кого-нибудь. Потеряла, блядь, контроль! Каору не могла сама по себе потерять контроль, а треххвостый не сводит с ума носителя. Не настолько, чтобы с этим не могла справиться Каору. Произошло что-то, что мне, почти наверняка, не понравится. Столько сил потрачено, столько сделано, и что теперь? Наивно будет полагать, что Каору выжила, если она действительно потеряла контроль. Если бы умел, то надеялся бы на чудо, но не умею. В лучшем случае стоит ожидать, что им удалось не просрать хотя бы самого биджу.

Снова все идет через жопу. Знал, что быть джинчурики — опасно, знал, что ее будут искать. Знал, на что ее подписал. И засунул ее в место, которое считал наиболее для нее безопасным. Ошибся. Можно спросить у Оракула, отследить человека, так близко со мной связанного она, наверное, сможет, да и видела ее. Но не буду. Если выжила — хорошо. Если нет — я уже ничем ей не помогу.

В дверь зашли без стука. Я заметил ее приближение, но не видел смысла реагировать.

— Будет совсем бестактностью спросить, на что ты так среагировал только что? — спросила Хеза.

Я повернулся к ней. Куноити тут же изящно продемонстрировала шею, где красовалась наша печать.

— Вот, ошейник надела. Теперь я, по сути, твоя рабыня, — она ухмыльнулась. — Готова к работе. Я, вообще-то, трудоголик, и готова по двадцать часов вкалывать, если дашь интересное задание.

У нее богатая мимика. Как и Какаши умудряется выражать целый спектр эмоций одним только глазом, но, в отличие от Хатаке, не носит маску. На втором глазу, точнее на пустой глазнице, как все тот же Хатаке, носит протектор деревни. Все еще не решил, что буду с ней делать. Держу в голове вариант просто закопать, чтобы не рисковать зря. С ее способностями она даже в текущем своем положении сможет создать мне уйму проблем. Девушка же, не обратив внимания на мое молчание, осмотрела кабинет.

— О! Я вижу родственную душу. У меня рабочий кабинет был точно так же обставлен.

Я ничего не обставлял, просто приволок все, что нужно было для работы. Хеза рассмеялась:

— Правда: "обставлен" — это громко сказано. Просто все, что нужно было для работы, постепенно собралось в одном месте.

Я ее прибью.

К кабинету подошла еще одна куноити, на этот раз с псом. Постучалась, а затем вошла.

— Хозяин, — бросила вместо приветствия Тсуме и встала у двери.

Куромару залег у нее в ногах. Хеза прошлась по Тсуме изучающим взглядом. Волчица ответила ей тем же. Хеза улыбнулась, не скрывая удовлетворения от увиденного. Тсуме нахмурилась. Хеза отставила в сторону стул и села на него, умудрившись сделать это элегантно. Только сейчас обратил внимание, что на ней юбка поверх коротких шорт. Только шорт, больше ничего. И куноити ловит мой взгляд, пытается, потому что мужчины редко не смотрят на то, как девушка с красивыми и, что важно, открытыми ногами садиться на стул. Но мне оборачиваться и не обязательно.

— Что с командой, которую посылали на озеро? — спросил у Тсуме.

С учетом последних событий становится актуально. Куноити отрицательно покачала головой:

— Должны вернуться к обеду, — ответила она.

— Почему к обеду? — насколько я помнил, должны они были вернуться вчера вечером.

— С дальнего патруля возвращается еще одна группа, пойдут вместе, — пояснила Тсуме.

Вернулись бы вчера — успели бы выспаться и получить новое здание, а так вернутся только к обеду, и нормальных задач на половину дня уже не нарежешь. Не критично, но это потеря целого дня, а если бы они с важным докладом возвращались?

— Меня, конечно, не спрашивали, но эта команда могла сегодня утром уже начать выполнение следующего задания.

Я все же повернул голову в ее сторону:

— Хеза.

— Да, господин?

— Заткнись, если тебя не спрашивают.

Она наклоняет голову:

— Как я могу быть полезной, если не имею возможности полезность демонстрировать?

При этом имеет такое выражение лица, будто искренне огорчена тем, что ей не дают трудиться во благо деревни. Точно прибью. Но вот Тсуме ее игнорирует.

К двери подходят тюнин с каким-то человеком, мастеровым, судя по одежде.

— Хокаге-сама?

— Да, что?

Тюнин кивает мастеровому, и тот, войдя, кланяется:

— Я — масте…

— Ближе к сути, — обрываю человека.

Невежливо, но мне не до запоминания всех этих бесконечных рабочих.

— Кхм… Да. Мы готовим проект по реставрации ликов Хокаге. Когда можно сделать образец с вашего… эм… лика?

Млять… Хеза тихо, но явно насмешливо хмыкает. Тсуме закатывает глаза. Мои мысленные маты сопровождаются очень легкими всплесками давления Ки.

— Вот, — распечатываю сменную маску и отдаю мастеру. — Образец. Вернете вечером.

— Эм… — немного опешил человек.

Впрочем, опешил он знатно, просто от моей жажды крови, а маска в руках — уже вторична. Делаю жест рукой, и тюнин спешит его увести. Хеза посмеивалась, но комментировать в этот раз не стала. Следующим пришел Шикамару, но этот хотя бы всегда приходил с реальными проблемами, которые действительно не мог решить самостоятельно.

— Привет, — махнул он рукой, покосился на Хезу, обвел кабинет взглядом, будто искал еще кого-то, и перешел к делу, зная, как я отношусь к пустопорожним разговорам на работе. — У меня проблемы в академии.

Хеза тихо прыснула, но мы ее проигнорировали.

— С новым расписанием и распределением предметов, — Нара развел руками. — Административный бардак, короче. Надо решать вопрос с распределением времени и ресурсов академии, но это нужно засесть и делать, а у меня…

— Я могу!

Куноити вскочила и подошла к нам:

— Дело как раз по мне. Работа для головы, и далеко от всяких секретных документов. М?

Нужно оценить ее аналитические и административные способности. Выпускать ее из Конохи действительно не стоит, и другой работы, кроме… кризисного менеджмента, так сказать, у меня для нее пока не наблюдает. Киваю Шикамару:

— Введи ее в курс дела.

Шикамару прошелся по ней оценивающим взглядом и посмотрел на меня:

— Хочешь скинуть на меня свою головную боль?

— Уже. Найди ей кабинет.

Он вздохнул:

— Где?

— Нибудь.

Делаю жест рукой, показывая, что разговор окончен.

Глава опубликована: 23.08.2018

** ГЛАВА 4/2

------------------------------------------------------------

Через пару часов разогнал всех просителей, отложив их якобы срочные дела на вечер. Половина успеет придумать выходы из своих затруднений сами, остальным поможем быстро и эффективно разрулить их проблемы.

Чувствую себя воспитателем в детском саду. Треть проблем решается щелчком пальцев, но нужен человек, который возьмет на себя ответственность за непопулярное решение. При отсутствии такого человека решение проблемы превращается в долгий и унылый поиск компромиссного варианта. Сегодня узнал, что у нас намечаются перебои с поставками мяса, которые не будут решены даже в ближайший месяц. И, поскольку после нападения Пейна у нас временный коммунизм и плановая экономика, нужно решить, как распределить провизию между жителями. Да, никакой торговли внутри селения сейчас нет, даже кланы ничего не покупают извне без согласования с администрацией, просто потому, что почти все текущие доходы улетают на строительство и реставрацию. Решений проблемы с мясом несколько. Первый вариант: распределить условно поровну, то есть уменьшить порции всем одинаково, это предложил совет дзенинов. Второй вариант: поставить кланы на самостоятельное довольствием, это предложение Тсунаде. Но нет, у меня другой вариант. Действующие синоби получают полные порции, им работать и работать еще. Ученики академии и задействованные на стройке рабочие получают половинные порции. Остальные перебиваются рыбой, с которой, правда, в обозримом будущем тоже вполне могут начаться перебои.

Проблема кроется в том деле с зерном. Землепашцы кормили людей и скотину. Зерна стало меньше, нужно кому-то урезать рацион. Урезали рацион скоту, отсюда и постепенное падение заготовок мяса. Я бы урезал рацион скотине двуного и прямоходящей, но меня не спрашивали. Мясо, это вообще первый сигнал. Выращивать крупный рогатый скот только на мясо можно лишь в условиях развитого сельского хозяйства. Когда начинаются проблемы — первым страдает именно эта отрасль. Как минимум именно такая ситуация в Стране Огня, потому что в Воде, к примеру, жрут в основном рис и рыбу, у них возможности нет выращивать скот в приличных масштабах. Так, только для самых богатых и обеспеченных. Возвращаясь в Коноху, проблема поставок связаны с тем, что цена на мясо выросла, как естественная реакция на снижение объемов производства и сокращение предложения, а мы сейчас не можем позволить себе увеличить траты. Мое решение понравиться не всем, но, когда закончим реконструкцию, кланы снова будут кормить себя сами и буду жрать то, что захотят.

Идущий рядом с Тсуме Куромару тряхнул головой. Этот полуволк, как и любой нормальный хищник, есть только мясо. Все, что он есть, помимо мяса, является не кормом, а добавками к мясу, чтобы поддерживать его здоровье. Но он как раз относиться к действующим синоби, так что его ограничивать в питании никто не будет.

Технически могу собрать команду специалистов, взять у той же Хезы наводку, и кого-нибудь грабануть. Грабануть, чтобы использовать деньги на благо Конохи. Но это на самом деле не выход. Страна Огня сейчас в некотором кризисе, сначала эпидемия на юге, потом война, зерно, это касательно внутренних проблем. На внешних рынках тоже не спокойно. И ведь у нас рыночная экономика с феодальным лицом. В том плане, что феодалы, как собственники земли, выступают на уровне государства фактически олигархами, и могут относительно свободно торговать между собой, а с некоторыми условиями, и за пределами государства. Там все не так просто, конечно, но это рынок. Вброс большой суммы ранее неучтенных денег в текущих условиях вызовет обесценивание. И, поскольку валюта у нас твердая, то снижение ее себестоимости вызовет повышение цен на все продукты вообще. Не сразу, постепенно, но вызовет. Ведь финансового рынка пока не существует даже в зачатке, есть только регулирование через административный аппарат Дайме. В итоге Коноха на некоторое время получит расширенный рацион, а администрация Дайме аврал на неделю. Так смысл все это затевать?

— Тсуме. Найди Шикамару и прикажи собрать всех спецов по экономической войне, что есть в Конохе. К шести часам.

Обожаю перекосы. Специалисты по финансовым махинациям есть, а финансового рынка нет. И нет его не потому, что дураки и не придумали, а потому что у нас феодализм, и рынок финансов лишен смысла. Все равно регулировать его будет только Дайме и никак иначе. Так к чему тратить время и ресурсы на создание структуры, которая не окажет никакого особого воздействия на сложившийся порядок вещей? К тому же сейчас экономика страны более устойчива, пусть и менее маневренна.

Тсуме создала клона, и тот убежал выполнять задание.

Я придумал, как добавить головной боли Ханзо. Серьезного влияния мои махинации не окажут, но пусть не расслабляется. Заставим Акацки на месяц-другой урезать свой рацион.

Продумывая план махинации, зашел в помещение, выделенное Заку. Нечто среднее между больничной палатой и личными покоями. Парень закончил регенерацию. Он сидел на койке, пока ирьенин брал последние анализы. На теле практически не осталось ран или других следов. Чистая кожа, шрам от печати Тенро так же исчез. И даже отрасли густые, цвета воронова пера, волосы. Глаза потеряли тусклость, что заметно и моим черно-белым зрением. Заку, заметив меня, чуть кивнул, и продолжил молча сидеть, ожидая, пока меднин закончит.

— Могу лишь повторить то, что мы говорили ранее. Крайне странный случай, чакросистема разорвана на клочки, но тело абсолютно здорово. Точно так же, как было раньше, только теперь… — медик сложил свое оборудование в сумку. — Теперь он выглядит, как здоровый человек.

Мужчина криво улыбнулся:

— Про такие случаи говорят — если пациент хочет жить, то медицина здесь бессильна.

Юморист, блядь. Он из старого Корня, проработал там много лет, и его не выкинул Данзо. Да и ничего нового он не сказал, как он сам же отметил вначале. Все это было известно и до того, как у Заку начало окончательно восстановление последних повреждений.

— Можешь идти.

Ирьенин не замедлил воспользоваться разрешением, оставив нас втроем. Заку с безразличием осматривал свои здоровые, или выглядящие таковыми, руки. Сжал пальцы в кулак. Расслабил ладонь. Снова сжал.

— Будто чужое тело, — закрыв глаза, пояснил он. — Все время так было. Думал — пройдет. Не прошло.

Мне это знакомо. Не ощущение, что тело чужое, а разочарование после долгого ожидания. Я подошел ближе, слегка толкнув парня в плечо.

— Попытайся привыкнуть. Быть не совсем живым лучше, чем совсем мертвым.

Не меняя выражения лица, он кивнул.

— Мимические мышцы работают?

Заку постарался задействовать мышцы лица. Действительно получалось так, будто это тело ему чужое.

— Потренируюсь перед зеркалом, — закончив попытки, выдохнул он.

Было немного странно видеть его в таком состоянии. Регенерация все же закончилась, вернув ему не столько прежний, сколько эталонно-здоровый вид. Призрак, вернувшийся к живым. Призрак, чувствующий себя чужим среди живых. Или это я перекладываю свои ощущения на него?

— Готов?

Он кивнул и спрыгнул с кровати. Пока он одевался, я просмотрел его тонкую медицинскую карту. Пять разных врачей, в том числе Тсунаде, его осмотрели. И все написали одно и то же. Этот мир насмехается над нами. Когда был обычным рядовым исполнителем, у меня не болела по этому поводу голова. Все, что я не понимал, находилось вне моей компетенции, я просто сдавал информацию вышестоящему начальству. Теперь вышестоящего начальства нет, а есть Заку, и мы не можем объяснить, почему он жив. Все накопленные знания просто разбиваются об этот факт. И не только этот.

"Я что-то ощущаю" — сообщила Оракул.

— Что? — спросил я у нее.

На вопрос обратили внимание Тсуме и Заку, но я жестом показал, что говорю не с ними.

"Попытаюсь разобрать, но это связано с кем-то из твоих людей. Тех, кто с тобой связан. Дай мне немного времени" — пообещала павлин.

Начинаю не любить неожиданные новости.

— У тебя есть время, но уточни, о ком речь.

"С тобой сейчас связано слишком много людей, и мне нужно время, чтобы понять, что и с кем связано"

И почему я не удивлен?

— Идемте.

Нужно убедиться, что еще одну дыру в защите селения устранили.

Новая вотчина Ибики ему, я полагаю, нравилась намного больше старого места. Правильный антураж намного лучше располагал гостей Ибики к диалогу. И необходимость выбираться из защищенных бункеров ему вряд ли всерьез мешает. Эти помещения активно использовал Корень, не пришлось вытаскивать их с консервации. Однако количество этих подземных комплексов не бесконечно, а очень даже ограничено. И запасных у нас практически не осталось, сейчас занято практически все, что можно занять, не нарушая режим секретности некоторых объектов. Благо, размещать нам больше никого и не требуется.

Ибики вел совещание, и я не стал его прерывать. Его секретарь, смутно знакомый мне специальный дзенин, предложил подождать в кабинете, даже предложил Тсуме чаю. Подумав, куноити не стала отказываться. Пока ждали, я напряг ощущения, выискивая свою ученицу. Но не нашел. Странно, Футабе на миссии?

— Хокаге-сама, — когда появился Ибики, я все еще шерстил память на предмет миссии для девушки.

— Ибики.

Зная молчаливость моих сопровождающих, он ограничился кивками в их сторону.

— По предоставленной информации обработали всех, — без всяких переходов Ибики заговорил о деле. — Многие действительно не подозревали, что та информация, которую они рассказывают друзьям или родственникам, может быть использована против Конохи. Там, в основном, обычные повседневные вещи, и нужно быть хорошим специалистом, чтобы из этого информационного мусора собирать достоверные сведения. Таких, которые осознанно продавали информацию за пределы селения, почти нет. Есть те, кто думал, что работает на Корень, или даже на меня.

Он поморщился, осуждающе покачав головой:

— Сделано было очень тонко. Меня полностью переиграли.

Почти наверняка сеть подготовил сам Данзо, или, как минимум, участвовал в создании. Но что потом? Сам же затер об этом все упоминания? Зачем? В его личном архиве все его грязные махинации есть, с подробным описанием. Чтобы преемник не споткнулся на старых граблях. Но здесь все убрано. Почему? Делаем предположение, что ответ должен быть пост и банален. Ставлю себя на его место. Вот у меня есть Коноха. И вот я хочу создать небольшую структуру, от Конохи независимую. Дежавю, такую структуру я уже создавал, но тогда мне нужно было сместить Данзо, а это не то. Другое объяснение?

— Нужно как-то подстраховаться от подобных случаев в будущем, — продолжил Ибики.

Киваю:

— Нужно. Изначально Корень был создан именно для этой цели. Следить за всеми, чтобы не допускать утечек. Это потом Данзо сам себе расширил функции.

Ибики сложил руки в замок:

— А кто следит за теми, кто следит?

Бинго. Данзо не был дураком, и отлично понимал, что не будет жить вечно. И понимал, что ему на смену кто-то придет. И оставил страховку. Доверенное лицо, информацию о котором он сам же и стер. Вот только с выбором лица, почему-то ошибся, и Хеза начала работать и против Конохи. Это странно, ведь в кадрах он, обычно, не ошибался. Не настолько.

— Я буду менять структуру селения. Такие утечки станут просто невозможными.

Морино со мной не согласился:

— Будут другие.

— А это уже твоя работа, и тех, кто придет после тебя. Борьба будет всегда — это неизбежно.

Ибики покачал головой:

— Это так. Но не хотелось бы больше допускать таких провалов.

— Будем работать. Из тех, кто действовал осознанно, удастся что-то выжать?

Дознаватель отрицательно покачал головой:

— Сомневаюсь. Связь практически односторонняя. В лучшем случае сможем сливать дезинформацию, но не больше.

Хоть что-то.

— Я не видел Футабе. Она на миссии?

Ибики, думавший о другом, не сразу переключился на мой вопрос.

— Футабе? Да. Она взяла миссию с напарницей.

— Напарницей? — не помню, чтобы у нее были напарники.

После того, что случилось с ее командой, Футабе больше, чем на одну миссию, команду не собирала, насколько я знал.

— Да. Сакура Харуно. Они уже давно ушли, но Футабе предупредила, что у нее какое-то большое дело. У меня мало самостоятельных работников, так что я стараюсь поощрять такие инициативы.

Его право, да и это в целом правильный подход. В его отделе так точно. Инициативник может случайно заметить то, что упустят другие, просматривая сведения, как рутину. А вот то, что две куноити шатаются неведомо где…

— Она шлет отчеты?

Морино кивнул:

— Да, не регулярно, но присылает.

Сакура — медик. Медик со слегка тронувшейся крышей. Тронувшейся на идее отомстить. И они вместе с Футабе исчезли из селения. И Оракул как раз сообщила мне о том, что убийца Кибы умер. Если бы мог, горестно вздохнул бы.

— Ибики, ты — идиот.

Такой характеристики он от меня не ожидал и несколько озадачился. Но тут же, похоже, прокрутил в голове все, что касалось Футабе и Сакуры, и сделал некоторые выводы.

— Ты же не думаешь, что они вдвоем… — дошло до него.

— Именно это они и сделали. Накажешь, когда вернутся. Если вернутся.

Морино нахмурился. Я не то, чтобы его винил в этом. Он, и не он один, сейчас и без того загружен работой. Следить за собственными подчиненными, да еще и за наиболее самостоятельными и адекватными у него просто нет времени. Но мы оба знаем, что если девушки погибнут, все эти оправдания не будут стоить ничего.

Мы покинули ведомство дознавателей и должны были вернуться в резиденцию. Работы для меня, наверное, уже набежало. Однако зашевелилась Оракул.

"Пепел"

— Да?

Павлин ответила не сразу.

"У меня плохие новости"

Мы остановились. Плохие новости. И снова плохие новости.

— Говори.

"То, что я заметила, это смерти двух связанных с тобой людей. Одного я не знаю. Второй — Учиха Саске"

Тсуме пошатнулась и облокотилась на стену, а Куромару вжался в пол и начал протяжно скулить. На то, чтобы подавить вспышку, ушло несколько секунд. Но все равно осталось какое-то чувство пустоты. И не внутри, а вообще.

— Что случилось? — спросила Тсуме, переводя дыхание.

— Учиха погиб.

Куноити удивилась:

— Это точно?

У меня тоже был такой вопрос. И Оракул ответила:

"Я сожалею, но да. Там было что-то странное, будто он сражался за жизнь, но… Я уверена. И сожалею"

— Да. Да…

Как я недавно узнал, именно Саске пришел к Ино, чтобы сообщить о моей смерти. Похоже, пришло время вернуть ему долг. Жалею, что не могу нажраться. Но все же сдвинулся с места и пошел. В этом мире у меня не было друзей. Не было тех, с кем я мог расслабиться и выпить вечерком, просто посидеть и поговорить, поговорить ни о чем. Есть только единомышленники. Но и они кончаются.

Такара вместе с детьми жила под постоянно защитой безликих. Выделили им место на одной из баз, все же одна семья — это не целый клан. Да и столько надежных синоби рядом — это хорошая защита. Нда, защита ей в ближайшее время очень нужна. И не только защита. Безликих из дежурной охраны я отогнал жестом и постучал в дверь, отрезающую жилой блок от остальных помещений. Звуки сквозь дверь практически не просачивались, но я ощущал вибрации сквозь стены, поэтому видел, как девушка сняла с колен старшую, Хитоми, и посадила ее диван, а сама пошла к двери. Открыла, удивившись неожиданным гостям.

— Хокаге-сама?

По моему лицу на ничего не могла прочитать. Заку имел физиономию менее выразительную, чем кирпич. Но Такара все поняла по Тсуме. Череда эмоций, удивление, неверие, осознание и еще большее неверие. Она перевела на меня вопросительный взгляд уже начавших слезиться глаз.

— Саске погиб, я только что узнал.

Остальное было ожидаемым. Боль и слезы. Ино некогда испытала эти же чувства. Боль и слезы.

— Тсуме, найди Шикамару, сообщи ему о Саске и перенеси… Нет, только передай новость.

Мне нужно подумать. И нужно работать. Потому что, только победив, я смогу остановить эту череду смертей. Я обязан победить, или сделать все возможное для победы. Найти и уничтожить всех, Рассвет, Культ. Найти и уничтожить, всех до единого. Только так, иначе все эти смерти были напрасны.

— Я буду у себя. Один.

Оракул права, все больше людей связаны со мной, все больше людей от меня зависит. Вот только радости осознание этого факта не приносит. Только груз ответственности. И дело не в альтруизме, не в возвышенных чувствах и всей этой тупой дребедени. Дело в людях, которые мне подчинялись. Это — личное. Для меня все это — личное.

Но в кабинете меня ждала Хеза, сидевшая на том самом месте, которое облюбовала утром. Я вошел прямо сквозь дверь, что ее ничуть не удивило.

— Твой аналитик, конечно, молодец, — улыбнулась куноити. — Но ему нужно учиться работать с людьми. Я еще пару раз загляну в вашу академию через денек-другой. Проверю, как они справляются, и проблема решена.

Сначала хотелось ее просто прогнать, конечно. Но я не сопляк, чтобы раскисать от плохих новостей. Даже таких. Нет, сложности только подстегивают меня к действию. Подошел к куноити и без предупреждения схватил ее за шею, а затем не сильно приложил спиной к стене. Хеза схватилась за мою искусственную руку и пыталась поддерживать свое тело, чтобы стальные пальцы не давили на горло, однако не сопротивлялась.

— Ты просчитала обстановку в кабинете с первого взгляда. Составила оценку Тсуме за пару секунд. Решила не самый простой административный вопрос за несколько часов. Ты не могла не знать, к чему приведет передача информации Инахо.

Играть мимикой, когда твое горло удерживает очень сильная рука, совсем не просто. Поэтому Хеза сумела лишь изобразить спокойное согласие.

— Да, и мы оба это понимали с самого начала. Я не знала, что этот Инудзука так важен. Да и знала бы — это тогда не имело значения. И я отлично знала, что ты это поймешь. Но я хочу жить, Курохай. А ты единственный, кто не пришьет меня просто так, под настроение. Всяких психов вокруг хватает, но ты не такой.

Я надавил сильнее, достаточно, чтобы ей стало тяжело дышать.

— Данзо сам создал ту часть твоей сети, что работала в Конохе. А затем сам затер все следы. Потому что хотел, чтобы ты не зависела от Конохи. Чтобы наблюдала за тем, кто придет ему на смену. Но ты предала селение. А он никогда не ошибается в подборе кадров.

Я еще раз ударил ее об стену.

— Кто ты такая? Или отвечаешь на мой вопрос, или умрешь прямо сейчас.

Хеза несколько долгих секунд смотрела в мои глаза, затем попыталась криво улыбнуться.

— Какой же ты… быстрый… Я думала, тебе потребуется время… Чтобы понять…

Я надавил сильнее, зная, что уже ограничил доступ крови в мозг.

— Я скажу… — с трудом даже не сказала, просипела Хеза.

Но я лишь немного ослабил давление, чтобы она сумела вздохнуть.

— Говори.

— Меня зовут… Шимура Тиемэ. Я — дочь Данзо.

Правда, как всегда, оказалась тривиальной. Старик просто вывел дочь из своей игры. Защитил, насколько сумел.

— Значит, у тебя еще больше причин вредить мне или Конохе, чем я думал.

Она поморщилась:

— Да не буду я тебе мстить за него… Я знаю, что тогда произошло… Все ты правильно сделал… Пожалуйста… Отпусти…

Она хорошая актриса, и умеет давить на эмоции. Очень неплохо демонстрирует, что задыхается. Только я могу видеть… Впрочем, она действительно начала задыхаться. Я отпустил ее шею, отчего Хеза тут же съехала на пол, пытаясь отдышаться. Вот только я тут же выпустил лезвия и приложил острой кромкой к ее горлу.

— Вы неплохо все просчитали. Данзо уходит, ему на смену приходит кто-то другой. А ты всегда сможешь вернуться в Коноху и предложить свои услуги. Дальше будет быстрый взлет по карьерной лестнице и, если потребуется, смещение конкурента.

Хеза нашла силы улыбнуться:

— Ты такой же параноик, как и он.

— Нет. Я просто знаю, каким параноиком был твой отец.

— Твоя правда, — она попыталась посмотреть мне в лицо, но ее затылок уже был прижат к стене, а лезвия не оставляли свободы движения. — Слушай. Ты правильно заметил, я быстро изучаю людей. Многое и так лежит на поверхности. Например, у этой Тсуме.

Чуть надавливаю и двигаю рукой, оставляя тонкий порез:

— Не зазнавайся.

Но ее это не останавливает.

— Я все равно на самой грани это самого лезвия, которые ты приставил к моему горлу. Дай сказать. Эта Тсуме, она думает, что такому крутому тебе не нужны глупые красивые дурочки. Что тебе нужна женщина, с которой можно просто помолчать. Ну, знаешь, весь этот бред про эмоциональную связь, про то, что при настоящем взаимопонимании не надо ни о чем говорить, и слова вообще излишни. Но это все фантазии, которыми некоторые даже большие девочки любят себя баловать. Я знаю, уверена. Тебе не утешение и поддержка нужны, это чушь. Тебе нужен конкурент. Умный, как ты сам, и хитрый. Такой, с которым можно спорить, обсуждать, работать. Конкурент и партнер в делах. Не нужна тебе любящая жена и мать для детишек, не нужен домашний очаг. Поэтому ты злой такой. Тебе поговорить не с кем. Есть о чем, но не с кем. Тебе нужен равный.

Чуть качнул головой, хотя снова возникло желание ее прибить.

— Не того человека ты выбрала для оценки психики.

Но она лишь ухмыльнулась:

— Тогда просто нанеси удар. Потому что ты все равно не сможешь меня подчинить, как не сможешь и понять. Только убить.

— Ты скажешь все, что угодно, чтобы спасти свою жизнь. Думаешь, я не нанесу удар, потому что подчиняться приказу и признать твою правоту — ниже моего достоинства?

Хеза улыбнулась и промолчала.

— Я начинаю думать, что папаша от тебя избавился, чтобы не придушить в ответ на очередную выходку.

И снова молчание и хитрый взгляд. Ладно, печать у нее на шее, и пока она может быть полезна. Другого такого администратора у меня действительно сейчас нет. Лезвия скользнули в ножны.

— Не испытывай моего терпения, или окажешься в клетке и на цепи.

Она уже хотела ответить, наверняка, что-нибудь такое, чтобы исказить смысл моих слов, но я ее опередил:

— Ты меня поняла.

К голосу добавилось давление Ки, так что последнее слово осталось за мной.

Глава опубликована: 23.08.2018

** ГЛАВА 4/3

------------------------------------------------------------

Вечернее совещание прошло под лозунгом: "Я говорю — вы слушаете".

И дело не в том, что Шикамару или непосредственные исполнители были глупыми. Дело скорее в масштабе акции. Портить жизнь торговцам, а то и кому повыше, умели и без меня, но сделать это оперативно, сразу на большой площади, и не попасться — уже наука. В мелочах же получалась привычная рутина, порча транспорта, наведение бардака в документах, изменение груза во время стоянок. Итогом всей нашей работы должен стать хаос, когда грузы идут не вовремя, не те, не туда, а иногда и вообще не идут, теряясь на каких-нибудь складах из-за ошибок в документах. Логистика — штука тонкая. Если хочешь получить хорошие прибыли — вертись, создавай отлаженный механизм. Грузы нужно доставлять быстро, все, не только скоропортящиеся. Чем меньше груз находиться в дороге — тем быстрее ты из него извлечешь прибыль. Поэтому у Ханзо в своей стране и ближайших окрестностях раскиданы торговые посты, условно независимые и Ханзо не принадлежащие, так что все законно. Даже в Стране Огня они еще не так давно были. Повозки ездят между точками, развозя грузы. Расписание составлено так, чтобы точки не постаивали, но и очередей из повозок не было. Одни грузы едут из села в города, другие — наоборот. И вот здесь появляется мы. Ломается расписание, и поэтому на точках простои будут сменяться часами аврала. Грузы будут приходить не туда и не в том количестве, или не в то время. Поэтому весь процесс погрузки и разгрузки пойдет к биджевой матери. Конечно, у них есть определенный запас гибкости на случай всяких случайностей и ЧП, но мы попросту организуем достаточное количество ЧП, чтобы все накрылось с гарантией, хотя бы на короткое время. Потому что для таких сетей неделя простоя — это уже серьезные убытки. Главное — отступить до того, как Ханзо поймет, что это диверсия и кем она устроена.

Шикамару тоже мог выступить, где-то даже сильнее меня, но он был в своих мыслях. Настолько ушел в себя, что пропустил окончание совещания. И удивился, когда я его окликнул.

— Иди — отоспись. Сейчас от тебя нет толку.

Хеза добавила от себя:

— Если есть возможность — напейся и кого-нибудь трахни.

Плохая идея. Завтра он будет винить себя в том, что у него друг умер, а он тут сношается с кем попало.

— Завтра тебя будет грызть чувство вины за то, что ты тут развлекаешь, а у тебя друг умер, и у него семья осталась, — добавила Хеза. — Легче не станет, но поможет сосредоточиться. Злость на себя и раздражение, наложенное на головную боль от похмелья, это лучше, чем пустота и самобичевание, наложенное на усталость после бессонницы.

Я ее прибью. Хотя в интонации нет ни намека на насмешку, да и выражение лица такое, будто она сэмпай, желающий помочь молодому кохаю. Как минимум — Шикамару на ее реплику раздражения не выказал:

— Напиться-то я могу без проблем, а вот со вторым пунктом будут сложности.

Куноити удивилась:

— У вас тут борделя нет? — и сама же себе ответила. — А! Все время забываю, что мы в подземелье сидим.

Шикамару пожал плечами:

— С другой стороны я знаю, у кого спросить. Подскажут, — он криво ухмыльнулся и достал из кармана сигареты. — Но мне и первого пункта хватит. А это… Не хочу.

Хеза чуть наклонила голову:

— Недавно с девушкой расстался?

Нара хмыкнул, но мог бы этого не делать, она и так его неплохо читала. Надо заканчивать балаган.

— Хеза.

— Да я же помочь хочу, — возмутилась куноити.

Хорошая она все же актриса.

— Пройдет, — покачал головой Шикамару. — Не в первый раз ведь.

Парень нес ответственность за людей во время войны. Терял он и раньше, но не друзей. Аналитик закурил и поднялся, развернувшись вполоборота, но замер.

— Слушай. К этому можно привыкнуть?

Хороший вопрос. Хотя нет, плохой. Поганый вопрос.

— Мы не имеем морального права привыкать к смерти своих товарищей.

И Хеза тут же добавила:

— Но в какой-то момент боль от очередной потери накладывается на боль от всех предыдущих, и эта боль становится постоянной и общей.

Да, именно так. Сука, с языка сняла, в прямом смысле. Шикамару хмыкнул и, махнув рукой, ушел.

Я перевел внимание на куноити. За время совещания она лишь пару раз добавляла информацию, которой у нас не было, и оставила пару едких комментариев. Делала вид, что не слишком разбирается в вопросе. Разбирается "меньше меня". Хочешь немного потешить мое самолюбие, потому что кто-нибудь менее… кто-нибудь "не я", в общем, подсознательно поставил бы себе плюсик за выигранное преимущество. Конкуренция, о которой она упоминала. Ей нужно, чтобы я ее, с одной стороны, ценил, но с другой, считал, что в чем-то я все же умнее ее. Этакий баланс. Умные люди не боятся конкуренции, это — правда, не боятся держать рядом с собой тех, кто может быть умнее их самих. Зависть — порок дураков. Но это игра на мужских слабостях. Мужчина очень хочет чувствовать себя умнее, сильнее, хитрее, талантливее, не важно. Чувство превосходства, это инстинкты. Умная женщина может неплохо вертеть даже умным мужчиной, при условии, что у нее будет такая возможность. Потому как ее способности не спасли ее от Инахо и Неджи. Она так же отлично понимает, что на меня простые методы не работают. Нет, цель здесь другая — выведение на разговор, попытка войти в доверие. Она правильно сказала — мне не с кем поговорить. Но это не значит, что я захочу говорить с ней.

Однако целиться она не только в меня, и Шикамару обрабатывает не просто так. Вакантное место лидера Корня, освободившееся со смертью Саске. Я — не в счет, с моим фатализмом. Не буду всем этим заниматься после война, даже если каким-то непонятным чудом ее переживу. И кто-то должен будет. Кто-то, кто умеет и может. То, что я ее план знаю и насквозь вижу, не значит, что этот план перестает быть рабочим. "Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь". Но печать на ее шее, а не на моей.

— Он из твоей команды? — спросила Хеза, обернувшись на меня. — Молодец. У Данзо таких не было, когда я уходила. Исполнителей он подбирать умел. Сторонников — нет.

Промолчал. Это я знал и без нее. Например, я сам был и, по сути, остаюсь единомышленником Данзо. Даже взгляд на то, как и когда нужно применять крайние меры, у нас в целом схожий. Но почему-то Данзо при жизни очень не любили, а мысль о том, что он станет каге, у многих вызывала оторопь. У меня этих проблем нет, почти. Да, пришлось надавить, кое-кого так и вовсе убить своей рукой, но шапку мне отдали, и сейчас мои приказы не саботируют, а выполняют. И вовсе не из-за страха наказания.

— Как тебе это удалось? — спросила Хеза, внимательно меня рассматривая.

— Ты знаешь ответ.

Она улыбнулась:

— Лестно, что ты так высоко оцениваешь мои умственные способности, но нет, не знаю. Ты не подкупал своих людей, ни деньгами, ни знаниями, ни высокими постами или властью. Власть они, конечно, получали, но это было частью работы, а не наградой за нее.

Миину я именно купил. Ее отцом и купил. Каору — брат. Шикамару — задачки для ума, которые оказались для него сложными, но интересными. Саске… Жизнь. То дерьмо, которое у него было вместо жизни с момента уничтожения клана и до момента, когда я им занялся, жизнью не назовешь. Я дал ему все, цель, семью, возможности. Разве что ненавязчиво, да и особой верности взамен не требовал. У нас была цель, потом была другая, потом третья. Так что ничего сложного. Вот только рассказывать ей, и тешить тем самым свое самолюбие, я не буду.

— У тебя будет время подумать над этим. Следующее совещание завтра. Можешь идти.

Она поморщилась:

— Жаль, я бы еще поработала. Успела выспаться, пока сидела в камере.

Можно ответить в духе: "Хочешь, я найду тебе работу", намекая на что-то типа чистки сортиров, и вступить тем самым в словесную перепалку. Но нет, не буду доставлять ей удовольствия. Обычные люди не заморачиваются с такими вещами, не плетут словесные кружева в каждом разговоре. А вот она именно этим и занимается.

Молча вышел из комнаты. Тсуме и Заку ждали снаружи, просто потому, что в кабинете и так было не слишком много места для такой толпы.

— Тсуме. Пошли по маршруту группу для встречи курьера из Облака и на сегодня это все.

Несколько маршрутов были расписаны заранее и согласованы с Облаком, чтобы обеспечивать безопасность перехода. Повторять случай с двухвостой никому не хотелось. Куноити кивнула, показывая, что поняла задание, и удалилась. Можно вводить должность адъютанта, прикрыть ее действия бюрократической формальностью. Но можно и не вводить. Я жестом приказал Заку следовать за мной. Проверим посты, обойдем патрули, устроим кому-нибудь учебную тревогу, чтобы не расслаблялись. Ночь длинная, и вся моя.

Тсуме нашла меня рано утром. Полагаю, еще даже не рассвело. Мы с Заку задержались на одном из постов, проверяя, как работает оповещение. Все вроде как работало неплохо, но меня интересовали барьеры оповещения, которые начал ставить Синдзи вместе с соклановцами. Лучше проверить работу барьеров самим, чем предоставлять такую возможность врагу.

— Хозяин. Прибыл посыльный из Облака, — Тсуме слегка запыхалась.

Уже? Похоже, он отправился в путь еще до того, как нам отправили сообщение. Да и двигаться должен был быстро, причем все время.

— Он готов говорить, или слишком устал?

— Говорит, что это сочно и откладывать не стоит, — ответила куноити.

Еще бы не срочное, речь идет о биджу. Могу предположить, что посланник был капитально вздрючен перед тем, как отправился в путь. Да мне и самому очень интересно послушать, как он будет объяснять проебанного посредине деревни джинчурики.

— Тогда не будем заставлять гостя ждать. Доведите проверку до конца, отчет напишете после своей смены, — последние указания касались патрульных.

Не скажу, что тюнин был прямо рад, что большое начальство в моем лице, наконец, оставило его в покое. Все же я ему на мозги не капал, ну, почти. Не вижу смысла мотивировать пинками людей, и без того более чем мотивированных.

Гостю, разнообразия ради, предложили хорошо обставленную комнату. Ирония в том, что пригласить его на разговор я мог либо в допросную, либо в собственный кабинет. Но в допросную союзников не приглашают, а в своей кабинет я кого попало приглашать не стану. Если он просто сообщение на ножках, то много чести. Впрочем, о том, что он, как минимум — дзенин, да еще и с должностью, я узнал еще на подходе. Форма и оружие — Шторм. Отсутствием маски безликого — высокая "кабинетная" должность. И в Шторме, как и в Корне, кабинетных должностей было исчезающие мало, и все они были важными. У дверей ждала Хеза, встретившая меня изящным наклоном головы и открытой улыбкой. Она не ложилась? А если ложилась, как успела узнать о прибытии курьера раньше меня?

— Большая шишка. Судя по манере держаться — клан Гензай. Молод, даже слишком молод. Значит — протеже нынешнего лидера организации или сам лидер, чем биджу не шутит. Бежал, судя по одежде, без остановок, но выглядит бодрым, следов приема наркотиков нет. Наверняка будет вести себя нагло и уверенно, — дала свою оценку она.

Насчет Ганзай не знал. Зато его самочувствие я могу определить с большей точностью… Но она права, сердцебиение, дыхание, движения.

— Я сам с ним поговорю.

— Даже меня не возьмешь? — насупилась куноити.

Не отвечаю, открыв дверь и зайдя внутрь. Безликий, сидевший в кресле, не стал подниматься, направив на меня взгляд. Действительно молод, на вид — лет четырнадцать или пятнадцать. И да, взгляд уверенный и даже злой.

— Ты, наверное, Курохай?

— Наверное, — я подошел ближе.

— Здесь можно говорить?

Киваю:

— Можно. Кто ты?

— Рисако Гензай, лидер Шторма.

Это даже забавно. Но о проницательности Хезы подумаю позже.

— Почему лично?

— Вопрос важный, — ответил Рисако. — Каору мертва. Треххвостого мы смогли захватить.

Все же мертва.

— Что с ее братом?

Кажется, Рисако слегка удивился вопросу:

— Тоже мертв.

Значит — не получилось у меня дать им счастливой семьи. Что же, желаю вам лучшей жизни в следующий раз.

— Как это произошло?

Безликий нахмурился, рассматривая меня.

— Давай. Я знаю, что треххвостый освободился прямо в селении. Как вы это допустили?

— Не наглей, Хокаге. Не тебе обвинять нас в том, что происходит в нашей деревне.

Наглый щенок.

— О деле будем говорить или тратить время на бессмысленную болтовню? Для второго могу пригласить специалиста, за дверью стоит. Сможете болтать с ней хоть до вечера.

— Зависит от того, как ты ответишь на мои вопросы.

Интересный заход. Хотелось приложить его Ки, но не стоит. Либо он дурак, и мне не стоит тратить на него время, либо умный, и знает что-то, что не позволяет ему мне доверять. Если он действительно глава Шторма, то первый вариант исключаем. Какие у него могут быть вопросы? Мы Облако не подставляли, мне о таком неизвестно. О Хезе он знать не может, контрразведка все же существует и работает, а не блох гоняет. Что еще? Биджу его знает. Эти мысли заняли секунду, так что паузы в разговоре не было.

— Давай, спрашивай. Только конкретно и по делу.

Рисако наклонил голову и, прищурившись, спросил:

— Парень, который сейчас торговый тракт на юг гонит. Он действительно Яманака Като?

Хороший вопрос.

— Да.

Я ждал вопроса о том, кто тогда я. Но Рисако смог меня удивить:

— Ты за ним следишь?

Этот вопрос как бы намекает, что причина для слежки есть.

— Нет, не слежу. Должен?

Безликий кивнул:

— Должен. Поверять нужно всех.

— Допустим. Ты узнал что-то… Что?

— Есть информация, что он работает с Рассветом.

Сложно себе представляю, как это возможно.

— Сомнительная информация.

— Ты так в нем уверен? — настоял Рисако.

— Был уверен, да. Но могу поверить. Если подозрения не на пустом месте возникли.

Безликий, подумав еще немного, наконец сказал:

— Я допрашивал Джокера.

Вот теперь я не удержал жажды крови. На то, чтобы составить детали головоломки, мне не потребовалось даже напрягаться.

— Вы, блядь, притащили его в Облако? И он, естественно, сбежал, добрался до Каору, и прополоскал ей мозги? Дай угадаю, распотрошил ее брата и продемонстрировал, чтобы она потеряла контроль?

Парень поморщился, подтверждая, что я угадал.

— Что, сука, было непонятного в формулировке: "при встрече — прикончить на месте"?

Безликий еще раз поморщился, отвернувшись в сторону:

— Он — носитель ценных сведений.

— Залупу он тебе на воротник положит вместо ценных сведений.

Рисако поднялся и, не скрывая злобы, уставился на Хокаге.

— Смени тон, иначе наш союз закончится. Мне хватит на это власти, формулировка "не заслуживают доверия" с моей подписью, и все — конец.

— Давай, действуй. А я через пару дней еще раз расспрошу Эя о том, как ты и твои люди дважды обосрались, выпустив в Облако Джокера, и позволив тому прикончить джинчурики.

Парень хмурился, но молчал. Я отмахнулся:

— Мальчишка. Не выспался, устал, и легко введешься на провокации. К делу. Что рассказал Джокер?

Безликий еще несколько секунд переваривал резкое изменение манеры разговора, но ответил:

— О составе Акацки, дал характеристику каждому по отдельности. Большая часть информации совпадает.

— Это называется — бесполезная правда. Дальше.

Любая дезинформация начинается с бесполезной правды. Достоверные данные, которые все равно несут самую минимальную пользу. Знать своих противников — это хорошо, но не более того. И я почти уверен, что о Пейне там и слова нет.

— По словам Джокера, культ создали Акацки… — продолжил Рисако.

— Бред. У меня куча доказательств того, что культ существует уже не один десяток лет.

— Ты дашь мне закончить или будешь перебивать? — огрызнулся безликий.

— Пытаюсь услышать хоть что-нибудь, отдаленно оправдывающее потерю джинчурики. Хоть что-то важное и новое он сказал?

— Она.

Не понял:

— Что "она"?

— Она рассказала о том, что "Джокер", это не человек, а техника контроля. Тот, которого я допрашивал, использовал тело Ито Гурен из Та но Куни.

Разные тела?

— Это объясняет, почему Джокер возникал снова, даже получив смертельные ранения и, в общем-то, сдохнув. Если бы была еще информация, можно было поискать место, где эту технику накладывают. Но пока сведений мало. Что-то еще?

— В Акацки состоят два Учиха. Итачи и некий Тоби. По словам Джокера, они нашли способ вернуть Яманака Като из мертвых.

Бред. Я видел Като. Он знал то, что никто здесь знать не может… или все же может?

— Я проверю, но уверен, что это бред.

— А если все же подтвердится?

Пожимаю плечами:

— Тупой вопрос и очевидный ответ.

Если Като действительно связался с Рассветом… Хотя мне сложно представить, что могло подвигнуть его на этот поступок… Но если этот так — я его уничтожу.

— Отдыхай. Когда выспишься…

Хм, пожалуй, стоит сделать гадость. Сразу обоим.

— Когда выспишься, расскажешь об Акацки моей помощнице, Хезе. Только об Акацки. Инцидент с джинчурики теперь ваше дело, сами с ним и разбирайтесь, раз такие гордые.

Не дожидаясь ответа, вышел.

— Хеза. Когда гость отдохнет — расспросишь его об Акацки. Заку! Вооружайся, у нас миссия.

— Вооружаться чем? — уточнил парень.

— Всем.

Глава опубликована: 23.08.2018

** ГЛАВА 4/4

------------------------------------------------------------

— А ты вошла во вкус, да? — улыбнулся Като, проводив взглядом изящную сережку, взлетевшую из коробки с украшениями и повисшую в ухе.

— Может быть, — не стала отрицать Ино.

Вообще-то Като полагал, что излишнее количество украшений может только навредить. Перестараешься с блестяшками, и вместо красивого образа получится безвкусная вульгарность. Но сейчас он уже не был так уверен в своей позиции.

Украшений на Ино было много, и, даже неплохо во всем этом разбивавшийся Като не смог бы назвать все правильно. Начиналось все прямо с головы, точнее с волос. Кажущаяся простой прическа была украшена тонкими серебряными нитями с нанизанными на них камнями, не драгоценными, а просто небольшими камешками, чередовавшими цвет сирени и бирюзы. Нити сходились на лбу в узелок, закрытый уже вполне драгоценным камнем. Далее уже упомянутые замысловатые серьги. Ожерелье на шее, не броское и без крупных звеньев или камней. Затем верхняя часть платья, закрывавшая плечи, точнее открывавшая их. Потому что состояла эта часть из тонких золотых цепочек, с заплетенными в них лентами. Какие-то украшения на плечах. Далее браслеты, так же из тонких нитей. Они хорошо смотрелись поверх перчаток. Пояс. Даже на ногах, чуть выше ступни, то же красовались браслеты. Ну и всякие мелочи, заколки, застежки, и всякое разное, до чего додумались ювелиры Страны Огня. Забавно, что по меркам синоби все это стоило не так уж и дорого. Да и для Като в его текущем положении все эти безделушки были практически мелочью.

— Сегодня все внимание будет привязано к тебе.

— Ты против? — полуобернулась Ино.

— Ответ на этот вопрос очевиден.

— То, что он очевиден, еще не значит, что я не хочу его услышать.

— Тогда я просто счастлив, что моя женщина так красива. А в столь элегантном виде ты уже не просто женщина, а настоящая богиня красоты.

Ино улыбнулась, еще раз оценив себя в зеркале.

— Но я чувствую в твоих словах беспокойство, — констатировала она, не став оборачиваться.

Като кивнул:

— Да. Следы продолжают появляться. Хана всю округу осмотрела несколько раз. И ничего.

Ино, наконец, обернулась, заставив Като на несколько секунд выкинуть все лишние мысли из головы. Внимательно рассмотрев свою жену сначала в деталях, а затем всю целиком, он выдохнул:

— Никак не могу определиться, какой вид мне нравиться больше. Сзади или спереди.

Куноити хмыкнула, покачав головой:

— Так что со следами?

Сеннин пожал плечами:

— Один человек, вероятно — куноити. Следы есть, но запаха нет.

Девушка повернула голову, спросив:

— Как думаешь, стоит брать веер?

— Нет, — отрицательно качнул головой Като. — Сейчас образ идеален.

Ино улыбнулась, хитро посмотрев на мужа:

— Идеала не существует.

— Ты приблизилась к нему так близко, как это вообще возможно.

— Убедил. Так что с этими следами?

Като поморщился:

— Они слишком заметны. Та, кто их оставила, абсолютно уверена, что ее не выследят. Эта самоуверенность вызывающа. Она знает, что мы не можем ее поймать, и насмехается над нами. Уверен, что сегодня она себя проявит.

Ино выказала сомнение:

— Именно сегодня?

— Да, — голос Като выражал уверенность, близкую к абсолютной. — Сегодня.

Ино сама знала то, что не стал озвучивать ее возлюбленный. Создаваемая им организация уже сейчас выглядела внушительно, хотя на самом деле еще не развернулась на полную мощность. Като достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы вся морская торговля в южных морях попала под его непосредственный контроль, и этому никто бы не сумел помешать при всем желании. Ну, кроме открытой войны против Страны Огня. В общем-то, только война и оставалась единственным сдерживающим фактором в деятельности Торговой Республики. Като целенаправленно строил систему, независимую и самостоятельную, способную потягаться в экономических возможностях с любой великой страной. Более эффективная, менее зависимая от мастного хозяйства, ориентированная на развитие и получение выгоды. На глазах Ино создавалось нечто, чего в этом мире ранее просто не существовало. И именно сегодня все основные фигуры этой системы собирались вместе. Если нанести удар сейчас, это практически обезглавит создаваемую Республику. И эта неизвестная, как полагал Като, являлась всего лишь разведчиком.

— Мы позаботились об охране, — напомнила Ино.

Парень криво ухмыльнулся.

— Нет. У нас есть кое-какая охрана, но недостаточная. Не против таких незваных гостей, — Като сделал жест рукой, которым как бы передавал Ино инициативу. — Поэтому привлекай к себе внимание, как можно больше внимания. Я буду немного занят наблюдением за залом. Если буду достаточно внимателен, возможно…

Он замолчал. Ино улыбнулась:

— Когда это ты стал таким параноиком?

Но Като ее веселья не разделял:

— Помнишь столицу? Парень, по имени Кетсуки, прошел всю защиту Дайме, будто ее и не было.

Куноити поморщилась. Ей эти воспоминания радости не доставляли.

— Я — один из сильнейших синоби Страны Огня. Но в том-то и дело, что я один. А в случае нападения я должен буду защищать тебя, нашего сына и наших гостей, причем всех и одновременно.

— Но ты сам сказал, что следы принадлежат одной куноити.

Като кивнул:

— Которая, почти наверняка, только разведчица. Так что я приказал Рейджи с напарниками дежурить у Иноджина. А ты… Пожалуйста, если что-нибудь начнется, не лезь в бой.

Ино чуть развела руками, демонстрируя себя в платье, улыбнувшись:

— Конечно. Я же не хочу испортить такую красоту.

Но Като был не настроен шутить:

— Я серьезно. Со слабаками, с которыми ты можешь сражаться, быстро справятся и без тебя. А остальными я займусь сам.

Девушка согласилась:

— Хорошо, я не буду приближаться к дракам. Не очень и хотелось, если честно.

— Вот и славно. Ты готова? — получив кивок, он поднялся. — Идем. Не будем заставлять гостей ждать.

Но гости и так были заняты. Практика собирать вместе столько торгового люда пока не было особенно распространена в этом мире. Такие собрания проводили в Стране Воды, зависимой от торговли. Иногда нечто подобное проводили в Стране Земли, но заметно реже. Но размах все равно был несравнимым. По гостевым помещениям замка сейчас разбрелось почти две тысячи человек. В большом зале сейчас ожидали выступления Като почти треть всех гостей. Именно те, кто входил в его компанию. Остальные пока разбрелись по гостевым комнатам, где немного ели, немного пили, и много говорили, в основном о торговле и планах на ближайшее будущее. Многие, конечно, пришли с женами, иногда с дочерями, что немного разбавляло публику. Но разговоры все равно крутились вокруг дел.

— Друзья, — по традиции Като держал в руках бокал, который поднял повыше, акцентируя на себе внимание. — Рад, что наши встречи приобретают статус традиционных. Всегда приятно быть родоначальником хороших традиций.

Он прошелся взглядом по гостям. Некоторые из тех, с кем он так встречался в первый раз, действительно ушли. Но меньше, чем он думал. А вот новых лиц многократно больше.

— Многое уже сделано, многое нам предстоит сделать. И в эти неспокойные времена мы, как никто другой, способны создать стабильность и уверенность в завтрашнем дне для себя и для тех, кто пойдет за нами. И каждый сделанный нами шаг будет только укреплять уверенность в нашем общем деле. Каждый из нас точно знает, чем он занимается сегодня, и чем будет заниматься завтра. Каждый из нас знает, что наша общая работа, это…

По залу пронесся одиночный звон колокольчика. Тихий, но очень хорошо слышный. Като замолчал напрягаясь. Гости удивились, переглядываясь и вопросительно глядя на него. Они, похоже, не слышали этого звона. Като улыбнулся:

— Как-то я слишком вычурно и высокопарно говорю, не находите? Но я говорю это искренне. Потому что вижу своими глазами, сколь много мы делаем каждый день.

Новый звонок колокольчика пронесся по залу, но на этот раз Като не стал сбиваться с речи, хотя обратил больше внимания на охрану. Инузуки и некоторые наемные синоби настороженно оглядывались. Он обернулся к Ино и жестом попросил ее подойти.

— И чтобы не снижать набранный темп, я думаю, не стоит тратить слишком много вашего времени на мои речи. Вам всем есть, что обсудить. Поэтому сегодня я вам наскучивать не буду, а уделю больше внимания моей красавице — жене, — приложив открытую ладонь ко рту в жесте "скажу по секрету", он добавил. — На всех, кто не отметит сегодня ее красоту, я обижусь.

Естественно, говорил он это громко. Небольшая шутка, с помощью которой он закруглил свою речь, обратившись уже конкретно к Ино:

— Ты слышала колокольчик?

— Колокольчик? Нет, — она немного удивилась, но лицо держала превосходно. — Но… Я что-то чувствую. Не могу понять — что.

Сеннин напрягся, проверяя посты и охрану. Все были на месте, насколько он мог определить со своего места.

— Тогда оставляю гостей на тебя. А попытаюсь найти… Вредителя.

Ино кивнула и, продолжая ослепительно улыбаться, двинулась к публике. Като еще раз сосредоточился, проверяя каждый пост. Один, второй, третий… Сначала проверить охрану, а уже потом искать источник звука. Странного звука, явно какая-то техника.

Снова раздался звон, и на этот раз именно звуковой. Даже гости обернулись на звук, явно идущий от основного входа в зал. Не дожидаясь, пока неизвестный сделает следующий шаг, Като напрягся, исчезая в короткой вспышке света и перемещаясь к входу. Он напрягал свои способности, но никого не видел за дверями. И, ничего не увидев, шагнул к двери, толкнув ее вперед.

Сразу за дверями сидела панда, отлично видимая обычным зрением, но не ощущаемая более никакими чувствами. Она просто сидела в позе лотоса и держала в руках посох с колокольчиком на конце.

— Потусуем? — улыбнувшись, спросила панда, прежде чем слегка дернуть посохом.

Раздался колокольный звон, вместе с которым за спиной Като появился некто. Сеннин успел обернуться и подставить ладонь под быстрый, но простой прямой удар рукой. Ударивший его был немолодым полным мужчиной в одежде простолюдина поверх старой формы тюнина Листа и с большим бурдюком для чего-то явно алкогольного на поясе. Толстяк ухмыльнулся:

— Отличная реакция!

Като сжал пальцы на кулаке неизвестного ему противника и дернул на себя, одновременно нанося удар другой рукой. Толстяк ловко подставил под удар свою ладонь. Кулак будто в стену врезался, а вся сила удара исчезла. Но Като не растерялся, качнувшись вперед и плотнее схватив противника. Чтобы в следующий миг с усилием использовать шаг назад и на себя, и на толстяка.

Даже перемещения на пяток метров, до противоположной стены, толстяку было достаточно, чтобы на несколько мгновений потерять ориентацию в пространстве. Пользуясь заминкой противника, Като нанес два быстрых удара в грудь и голову. Третий удар нанести не удалось, противник исчез, перемещенный какой-то техникой.

Стоявший у дверей пандовый самец смотрел на Като с некоторым недоумением. Сеннин ответил ему недобрым взглядом, обещающим неприятности, поэтому панда, тряхнув посохом, на кончике которого звякнул колокольчик, исчезла в дыму.

Посредине зала в этот же момент появилась куноити, так же в простой одежде поверх устаревшей формы, в ее случае тюнина Песка. Она выхватила пару кунаев, явно готовясь к атаке, но вздрогнула, будто получила удар по голове. Ино ухмыльнулась и, подмигнув Като, отступила.

Успевший мысленно отругать жену за излишний риск, Като не стал упускать возможности, переместившись к противнице и сходу ее атаковав. Первые несколько ударов куноити пропустила, но, как и в случае с толстяком, не получила сильных повреждений. Блокировав два удара, она исчезла, переместившись какой-то техникой.

Като оглянулся, уже собираясь приказать людям бежать в укрытия, но лишь поморщился. Гости находились под влиянием какой-то техники, и потому стояли на местах, едва заметно покачиваясь. А звякнувший где-то на периферии слуха колокольчик намекнул на источник техники. Като сосредоточился, ожидая искажения, которое выдавало применение техники перемещения.

Но вместо противников в зале появилось несколько клонов девушки, державших в руках взрывные печати. Като переместился к ближайшему клону, сходу выпуская пару лучей, пытаясь сжечь взрывные печати, или самих клонов, как повезет. Тонкий луч, если бить точно, не убьет случайных жертв, оказавшихся на пути, а вот клона развеет почти наверняка. Пара клонов с хлопком исчезла, но этого было недостаточно. Он добрался до ближайшего клона, развеяв того первой же атакой, и успел схватить печать, чтобы сжечь ее своей чакрой, но большего сделать не успел. Находившиеся в зале охранники так же сделали немного.

Печати сработали. Серия взрывов прошлась по людям косой смерти, роняя на пол всех: и уже мертвых, и еще живых.

Толстяк снова выскочил у него за спиной, тут же бросаясь в атаку. Като успел развернуться и уклониться от первых атак, сразу атаковав в ответ. Его собственные удары врезались в блоки толстяка, и каждый удар звучал так, будто кто-то бил кувалдой по колоколу. Куноити вынырнула из техники перемещения и атаковала Като со спины. Зажатый сразу двумя противниками, сеннин на пару секунд перешел в оборону, только блокируя удары. А затем замерцал, что позволило ему уйти ударов и достать обоих противников.

Получив пару ударов, куноити отскочила назад и сложила руки в печати. Толстяк исчез и начал кратковременно появляться вокруг Като, нанося короткие удары и сразу исчезая. Като выстрелил в девушку лучом, но она уклонилась, однако толстяк перестал телепортироваться. Но воспользоваться заминкой Като не успел, получив неприятно мощный удар, отбросивший его в сторону.

Толстяк распечатал бурдюк с выпивкой и приложился к нему. Куноити поморщилась:

— Ты обещал не бухать!

— Я бился с таким, как он, — ответил мужчина, стирая с подбородка белесые капли самогона.

— Я так-то тоже, — ответила куноити.

Като поднялся и стряхнул пыль с одежды.

— Если вы хотите отомстить Курохаю, то причем здесь я?

Толстяк отрицательно покачал головой:

— Мы не хотим ему отомстить…

— Говори за себя, — тихо добавила куноити.

— Мы здесь из-за тебя. Никакой ошибки.

Като хмыкнул и повел плечом, напрягая мышцы. Одновременно с этим по его телу пошли жилы света, демонстрирующие переход в режим сеннина.

— Тогда у вас проблемы, — улыбнулся он.

Толстяк снова хотел отпить из бутыли, но та рассыпалась у него в руках. Мужчина дернулся в сторону, проследив направление удара. В зал вошел еще один синоби. Черные волосы, черный плащ и мангеке шаринган в глазах.

Глава опубликована: 23.08.2018

** ГЛАВА 4/5

------------------------------------------------------------

Тонкий световой луч врезался в подставленную толстяком руку, чем полностью выполнил свое предназначение. Толстяк не увидел, как Като оказался рядом с ним, и потому пропустил несколько первых ударов. Като изменил тактику, отлично понимая, что противник блокирует его удары. Как только противник блокировал очередную атаку, Като отступал, чтобы атаковать техникой. Но вместо сконцентрированного луча он выпустил целую волну разрушительной природной чакры. Толстяк не должен был ее заблокировать, так, по крайней мере, задумывалось. Противник и не стал блокировать атаку, оказавшуюся недостаточно мощной. Более того, он успел распечатать следующую бутыль и присосаться к ней.

Куноити хотела вмешаться в поединок, но не сумела. Она увидела, как пол идет трещинами, а кусок, на котором дрались сеннины, проваливается вниз. Стена справа взбугрилась, будто внутри нее ползла громадная змея… Или червь… Червь вырвался из стены, выбрасывая во все стороны обломки дерева, и потянул свою пасть к куноити. Но она зажмурилась на миг и выдохнула:

— Кай!

Червь не исчез, но прошел сквозь нее, а сама куноити сумела уклониться от атаки Учихи.

— Ненавижу червей! — крикнула она, пытаясь достать Учиху кунаем.

— Я знаю, — подтвердил нукенин.

Он исчез. Пусть первая иллюзия оказалась раскрытой, но за ней последует вторая, третья, пятая, десятая — если потребуется. Потому что синоби Камня выбрали двух самых неприятных противников. Итачи на миг появился рядом с Като, чтобы сообщить:

— Она раскрыла мою атаку.

Дальнейшее сеннин понял и сам. Вместо атаки по толстяку, он переключился на куноити. Нужно занять ее, атаковать реальными атаками, чтобы она восприняла следующую атаку Итачи всерьез.

Като выпустил луч сенчакры, от которого куноити уклонилась. Атака прошла у самого ее лица, и поэтому девушка вполне оценила, насколько этот удар был реален. Она попыталась воспользоваться своим преимуществом, переместившись к сеннину и атаковав его, а затем сразу исчезнуть, чтобы атаковать с другого направления. Но Като, как и Курохай, слишком хорошо читал ее атаки.

Блок, блок, уклонения от контратаки, снова блок. Выпады куноити были слабыми, и Като ловил их жестким блоком. Его же способность предугадывать, откуда в следующий раз атакует Катара, было неприятным и даже слишком неожиданным. Чтобы ТАК угадывать атаки нового противника, с которым ты не дрался ни единого раза, нужно либо быть гением, либо пройти через десяток таких же неприятных врагов. В случае с Като работал второй вариант. Он столько раз дрался с противниками, старавшимися достать его необычными атаками, что все хитрости Катары стали для него обыденностью, и потому разбивались без всякого результата.

А затем Като начал применять шаг. Пляска двух синоби, которые одновременно и вместе с тем мгновенно перемещались с места на место, не прекращая наносить друг другу удары, выглядела для стороннего наблюдателя неразборчивым мельтешением.

Пока Като развлекал куноити. Итачи сосредоточился на толстяке. Прыжок, чтобы оказаться прямо перед противником, поймать его взгляд и применить технику.

— Тсукуеми.

Толстяк покачнулся, снова приложился к своей бутыли, обтер губы и ухмыльнулся.

— А вот херушки!

Он метнул в Итачи недопитую бутыль, сразу распечатывая новую. Учиха ловит бутыль, используя на ней замену и отправляя подальше, а сам шаринганом рассматривает толстяка. Причину осечки установить было не сложно. Каждый раз отпивая из бутыли, сеннин пути панд погружал себя в мощную самоиллюзию, наложить на которую что-либо еще было бы проблематично.

— Тогда по старинке, — выдохнул Итачи, выхватив кунай.

Выплюнув в толстяка несколько сгустков пламени, он скользнул вперед, внимательно наблюдая за каждым движением противника. Толстяк поймал пламя голыми руками, поглотив чакру. Или не совсем поглотив. Чакра запечаталась в самоподдерживающуюся технику, которую противник не постеснялся применить против Учихи. Но Итачи, наблюдавший за его движениями шаринганом, легко уклонился, вступая в рукопашный поединок.

Несколько взмахов куная, от которых толстяк уклонился, очень шустро уклонился для своих габаритов. Затем атаковал, нанося кажущиеся неуклюжими удары, от которых уже с трудом уклонился Итачи. Несколько разменов, и Учихе стало понятно: шаринган не читает движений противника. Или читает, но путается в вариациях. Это не удивило Учиху. На любую хитрую технику всегда найдется свой прием-противодействие. Но у Итачи еще были техники.

Като преследовал куноити, не давая ей времени сделать что либо, помимо очередного перемещения. Но оба они выдержали такой темп всего десяток секунд. Куноити, закончив очередное перемещение, попыталась воткнуть кунай туда, где должен был появиться ее противник. Девушка тоже была не зеленым гэнином, и отслеживала перемещения противника. Поэтому рассчитала, где именно он окажется. А вот Като среагировать не успел, только подставил ладонь, в которую и воткнулся кунай. За ударом куная последовал удар ногой, врезавшийся в жесткий блок. Яманако контратаковал. Но куноити разорвала дистанцию, бросив кунаи со взрывными печатями. Като печати поймал и спалил своей чакрой.

— Другой был сильнее и быстрее, — ухмыльнулась Катара.

Сеннин вытащил кунай и отбросил в сторону, демонстрируя противнице, как быстро заживает рана на руке.

— Тебе не победить ни одного из нас.

Стоило ране на ладони зажить, как с нее сорвался луч атакующей техники. Катара уклонилась, и луч оставил на стене неглубокую борозду. Като поморщился:

— Нужно выбросить незваных гостей на улицу. Мне надоело ремонтировать свой дом.

Итачи прыжком ушел от атаки толстяка и перевел взгляд на куноити. Та сразу же телепортировалась, чтобы не попасть под очередную иллюзию, но Учиха этого и ждал. Он отследил токи чакры во время перемещения, ответив Като:

— Она использует копию техники Бога Грома, — она снова повернулся к толстяку. — Сусано.

Силуэт из черного пламени закрыл Учиху от атаки. Пьяница не передумал сближаться, еще раз, для храбрости, приложившись к бутыли, пошел в атаку. Но его перехватил Като.

— Мерцание… — тихо выдохнул сеннин пути павлина.

Толстяк блокировал прямую атаку, незамысловатый удар кулаком в лицо, потому что ее увидел. Но попустил удар коленом в живот. Блокировал второй удар в живот, но попустил удар по голове. Куноити попыталась прикрыть своего напарника, но наткнулась на Учиху, следившего за ее действиями. Поняв, что вмешаться в бой не выйдет, он разорвала дистанцию и сложила печати, чтобы выдернуть напарника из-под атаки. Этого и ждал Итачи.

Шаринган отследил печати и токи чакры, отследил технику. Это был последний штрих, который требовался Учихе, чтобы собрать полное представление о том, что за технику она использует. Он мог повторить печати, но, поскольку в печатях-маяках, расставленных по особняку, находится ее чакра, он использовать технику не сможет. И, вероятно, не сможет повторить. Нельзя сходу повторить высокоранговое пространственное ниндзютсу, нужен опыт в применении техник этого направления.

Впрочем, он изучал технику противницы не для того, чтобы ей воспользоваться, а для того, чтобы ее уничтожить. Итачи сложил печать концентрации, пока толстяк исчезал прямо из-под очередного удара Като. От тела Учихи отделились вороны и полетели в разные стороны, попросту пролетая сквозь препятствия.

Катара, вызвавшая к себе напарника, толкнула его в плечо.

— Давай, старик! Сейчас!

Толстяк сначала замешкался, но потом сообразил, что от него требуется. Прикусив себе палец, он применил технику призыва. Из пространственного искажения и дыма вывалились две панды и столик, на котором стояла большая кружка, из которой шел пар.

Учиха вскинул руку, и его сусано начало формировать оружие для атаки. Като выкрикнул:

— Эй! Не разноси мой дом!

Но Итачи все равно атаковал. Рука силуэта сусано подняла нечто, что можно было назвать копьем из пламени, и метнула в противников. Две панды сложили руки перед собой, образовывая круговой барьер, в который и врезалась атака Учихи. Пламенное копье, казалось, состоящее из раскаленного металла, при ударе об поставленный пандами барьер начало выбрасывать во всех направлениях сгустки плотного, почти жидкого, пламени.

А толстяк хватает чашу и начинает из нее пить. Като глянул на него, выбирая направление для удара, но понял, что барьеры и разлитая после атаки Итачи чакра заблокируют его движения. Сеннин поморщился, как-то неожиданно осознав, что его все его техники в данной конкретной ситуации оказались… неуместны. Он огляделся. Вокруг все так же лежали оглушенные гости, или уже трупы. Это было неприятно… Но не фатально. Грош цена была бы его начинанию, если бы оно было столь хрупким и эфемерным, что разрушилось бы от одного единственного удара. Но ущерб все равно будет ощутимым.

Итачи погасил пламя, которое сам же и создал. Като оглядел оставленные пламенем разрушения и покосился на Учиху:

— Ты знаешь, во сколько мне обойдется ремонт?

— Ты стал слишком меркантильным, — ответил Итачи.

Като лишь улыбнулся. Небольшая передышка была полезна, если не необходимо. Переходить в режим сеннина можно было и рывком, но… Лучше разгонять в себе чакру постепенно. Он на миг отвлекся от противников, проверяя жену и ребенка. Они сидели в комнате, в дальней части замка, закрытые барьером. Случайная атака их достать не должна.

— Вообще-то давать своим противникам время на применение каких-то непонятных техник — глупо, — высказался Учиха.

— Я был бы с тобой согласен, если бы не боялся окончательно разворотить собственный дом, — ухмыляясь ответил Като.

Итачи поморщился:

— Да успокойся ты со своими домом.

Толстяк допил нечто из кубка и отбросил его в сторону, громко рыгнув. А затем начал меняться, приобретая некоторые черты внешности панд. Черные пятна вокруг глаз, изменение габаритов тела, хотя он и так был крупным мужиком. На ногах и на руках появились сгустки темноватой дымчатой чакры, формирующей вокруг кулаков и ступней подобия медвежьих лап. Панды, державшие барьер, с хлопком исчезли. Толстяк открыл глаза, светившиеся изнутри неровным голубоватым светом. Като хотел прокомментировать его внешний вид, но не успел.

Толстяк с места рванул вперед, причем неприятно быстро. Первая атака досталась Итачи. Часть брони сусано исчезло с первого же удара, заставив Учиху рывком разорвать дистанцию. Вторая атака досталась Като. От двух ударов он уклонился, но пропустил третий.

Удар отбросил его к стене и впечатал в нее, едва не проломив. Но толстяк не остановился, продолжая атаковать. Снова несколько блоков, от которых по стене и полу пошли трещины, и новый удар. На этот раз Като все же вылетел из замка, пробив своим телом внешнюю стену, и влетел в одну из хозяйственных пристроек. Отбросив в сторону мешок с зерном, сеннин поднялся, потерев грудь.

— Это уже какая-то нездоровая тенденция.

За ним из замка выпрыгнул и толстяк, но был на полпути срезан атакой лучом и врезался носом в землю.

— Все! Ты меня достал!

Като шагом переместился к едва успевшему приподняться толстяку и врезал ему по голове ногой, чтобы тут же раствориться в мерцании, уходя от ответной атаки. Но толстяк вместо атаки поставил сразу два блока, остановив оба одновременных удара Яманако, последовавших с разных сторон. А затем еще один двойной блок, от двух ударов спереди, чтобы воспользоваться толчком этого удара и встать на ноги. Новый обмен ударами рук и кулаков. Ударами, от которых вздрагивала и шла трещинами земля.

Като ускорился, переключая токи чакры в теле. Его скоростные удары начали доставать толстяка, но оказались недостаточно сильным. Яманака отскочил, разрывая дистанцию и уходя от контрудара, чтобы тут же сблизиться, нанося самые сильные удары, на которые был способен. Удар за ударом, раз за разом. Каждое столкновение сеннинов разряжало воздух вокруг них. Каждый удар Като был способен обрушить здание, но толстяк держал их, поглощая раз за разом.

А затем он ответил.

Удар в лицо вернул Като всю энергию, которую он только что вложил в свои атаки. Эта не отбросила его. По сути, она должна была разорвать его на тысячи мелких капель. Такими ударами он сам когда-то убивал своих врагов, оставляя от них только брызги крови. Но сеннины намного крепче даже сильных синоби. Поэтому он успел толкнуть толстяка обеими ногами.

Противники разлетелись в разные стороны. Като, ощущая, как просел уровень его духовной энергии, поднялся. Его противник так же встал на ноги, улыбаясь.

— Ты думал, что никто никогда не придумает, как с тобой сражаться?

Като удивился. А затем провел пальцами по лицу, срывая отслоившуюся кожу. Толстяк улыбнулся, призвав крупную бутыли и прососавшись к ней. Като дернул рукой, и с ладони сорвался луч чакры. Но толстяк поймал его своей ладонью, чтобы тут же бросить бутыль в Яманако, и броситься в атаку самому.

Бутыль пролетела сквозь Като, а летящего в него толстяка, занесшего руку для удара, поймал потоком сенчакры. Толстяк рухнул лицом в землю, и тут же получить удар ногой по лицу, от которого вернулся в вертикальное положение. Като сблизился, нанося удары руками. Но если удар левой руки врезался в жесткий блок, но на удар правой толстяк ответил сам. Кулаки столкнулись.

И рука Като посыпалась.

Последовавший за этим удар ногой отбросил Яманако назад, но не уронил на спину. Като перевернулся в воздухе, встав на ноги и растворившись в мерцании, нанеся толстяку сразу несколько ударов. Но все его атаки продолжили вязнуть в защите, не нанося противнику заметного ущерба. И потому Като шагом ушел в сторону, выходя из боя.

Его изломанная правая рука отделилась от плеча и упала на высохшую до состояния мелкого песка землю. Одежда вместе с кожей слезала с тела, обнажая реальную сущность сеннина. Обожженный однорукий труп, лишенный глаз, волос и большей части зубов. Труп со светящимися изнутри пустыми глазницами и покрытый жилами истекающей из тела сенчакры.

Толстяк призвал бутыль и присосался к ней, продолжая взглядом наблюдать за противником. Перестав пить, ухмыльнулся:

— Ты не первый крутой парен, с которым я сражаюсь. Вас, неубиваемых, на моем пути было много. Ты — одиннадцатый. Или двенадцатый.

Като улыбнулся бы, если бы мог. И он размышлял. Как-то неожиданно осознал, что ему не хватает игрушек. Тот, другой, облаченный в доспехи, наверняка таскал на себе небольшой арсенал, который сейчас был бы совсем не лишним. Като подошел к окончательно разрушенному во время боя сараю, чтобы достать из руин вилы. Наступил на черенок и оторвал оставшейся у него одной рукой зубья. Три штыря он положил в рот, удерживая зубами, один перехватил в ладони обратным хватом и начал подавать чакру. Много чакры, простой металл даже засветился от внутреннего нагрева.

Толстяк перестал пить и отбросил бутыль.

— Почему ты больше не улыбаешься? Я тебя больше не радую? — спросил Като, способный воспроизводить звук даже с закрытым ртом, двинувшись на противника.

Толстяк призвал другу бутыль, маленькую, и быстро отпил из нее. Покачнулся и, перейдя в характерную стойку, прыгнул к Като. Тот размазался в мерцании, нанося одновременные парные удары импровизированной иглой. Он уже чувствовал, что духовная энергия не восстанавливается, хотя должна была. Но игра на грани жизни и смерти… Это было привычно.

Он перестал защищаться. Пропустил два удара, но игнорируя свою защиту, достал толстяка. Загнал железку в плечо, прежде чем отлетел назад от удара. Резко поднялся и снова рывком сблизился. Толстяк потянулся к воткнутой в плечо железке, но не успевал, уклоняясь от новый выпадов противника. Като бил ногами, меняя стойку и удерживая дистанцию. Толстяк попытался поймать ногу противника, но тот на миг перешел в бесплотное состояние и вырвался. Попытка сближения — Като шагов уходит в сторону или за спину толстяку. Не атакует сам, только обозначая атаки. Но не дает подобраться к себе. И не дает вытащить из кровоточащей раны железку.

Снова мерцание. Толстяк уже не пытается достать противника, отлично зная, что тот и не будет защищаться, разменивая удар на удар. Толстяк пытался блокировать атаку, но получил железку, воткнувшуюся в ладонь, которую Яманако тут же загнул. Новая атака, Като бьет ногами, по высоте, целясь в голову. Бьет, зная, что толстяк блокирует такие атаки руками. Ладонями. Ладонью, в которую воткнут железный штырь. Он атакует, чувствуя, что тратит силы. Тратит, но не устает. А вот толстяк устает, становясь медленнее, начиная совершать ошибки.

Вместо очередного удара мерцание, и штырь входит в бок толстяка. А затем Като изворачивается, нанося удар ногой снизу вверх, в подбородок противника, отбрасывая его назад. Последний штырь ложиться в ладонь, и не желающий сдаваться или проигрывать сеннин переводит взгляд пустых глазниц на поднимающегося с земли противника. Толстяк сплевывает кровь. Штырь вошел очень точно, толстяку очень больно и плохо. Он — живой человек, несмотря на то, что сеннин. Совсем не то, что представлял собой Яманако.

Като рывком сближается, ощущая, как утекает энергия. Ее остается так мало, что он начинает это отчетливо ощущать. Толстяк не может драться в полную силу. Одна рука травмирована, штырь в боку сильно стесняет движение тела. Пара ударов ногами, смещение в сторону и взмах. Острие оставляет на лице толстяка глубокую борозду, от виска, через лом и бровь, травмируя глаз, оставляя рваную рану на скуле и задевая нос. Толстяк не выдерживает, прикусывая палец и прыгая спиной назад, разрывая дистанцию. Като перехватывает штырь и швыряет за ним. Железка втыкается у основания шеи, но недостаточно точно. Толстяк кладет ладонь на землю и в следующую секунду исчезает в искажении пространственной техники.

Като пошатнулся. Он остановил режим сеннина, сводя расход сил на минимум. Но духовная энергия продолжила утекать. Они что-то сделали. Противники что-то сделали. Из дыры в стене замка выскочил Итачи, приземлившись рядом. Учиха хотел что-то сказать, но запнулся, увидев состояние Като и осматривая его шаринганом.

— Что со второй?

— Отступила, — ответил Итачи. — Какого биджу с тобой происходит.

Като поднял ладонь и посмотрел на нее, понимая, что не видит обычным взглядом. Плоть на ладони будто испарялась, медленно исчезая.

— Он — настоящий.

Учиха не понял, о чем речь.

— Курохай. Он — настоящий. А я — только копия, — он опустил руку и перевел "взгляд" на Учиху. — Мне нужно попрощаться с Ино.

И исчез в короткой и совсем не яркой вспышке света.

Глава опубликована: 23.08.2018

** ГЛАВА 4/6

------------------------------------------------------------

Следы прошедшего боя я различил издалека. И снова я куда-то не успел. Внутри начало разгораться раздражение и желание кого-нибудь убить. Убить самым жестоким способом.

Последний прыжок, и мы с Заку останавливаемся на месте сражения. Земля высохла и потрескалась. Повсюду борозды от атак и движений противников. Половина хозяйственных построек в руинах, остальные сильно побиты. В стене замка приличная дыра. Несколько членов клана Инудзука выводят людей из замка к повозкам. Напрягаюсь, осматривая замок. И металлический кулак сжимается до тонкого скрипа.

— Приготовься к бою, — приказываю Заку.

Тот кивает, перехватывая закрепленный на поясе за спиной клинок. Не используя техник иду к входу. На взгляды синоби отвечаю движением руки, чтобы продолжали работать. Их это не касается. Просто в замке есть двое, кто сейчас будет отвечать на мои вопросы. А потом, вероятно, я буду их обоих убивать.

Прошли через холл, обратив внимание на лежащие у стены трупы людей. Вопросы множились. Поднялся по лестнице и свернул в коридор, зная, что он меня уже заметил. И Като вышел мне навстречу, отлично понимая, что Учиху я буду сначала бить, а только потом задавать вопросы. Впрочем, я и его бы начал сначала бить, а только потом задавать вопросы. Меня останавливало его состояние. Он выглядел так же, как и я, до того, как нашел способ сохранять свое состояние. Будто смотрю в зеркало.

— У меня мало времени, — сразу предупредил Като. — Поэтому давай обо…

Моя стальная рука сомкнулась на его шее, приподняв над полом.

— Они разрушили мою деревню. Убивают моих людей. Ты думаешь, что сможешь найти оправдания?

— Хокаге, — появился за его спиной Итачи.

Появился только для того, чтобы успеть уклониться от атаки Заку. Они оба истощены боем, с кем бы ни сражались. У Учиха даже шаринган не активен.

— Курохай, — Като не дышал, так что моя рука не мешала ему говорить. — Я все расскажу. Давай не будем здесь драться. Рядом Ино и Иноджин.

Сильнее сжал пальцы.

— У меня целая деревня таких, как Ино и Иноджин.

— Тогда дай мне рассказать… У меня все равно почти не осталось времени.

Он, это я. Часть меня. Или что-то в этом роде. У него действительно должны быть причины. Вопрос лишь в том, приму ли эти причины я?

— Заку.

Поединок замер.

— Давай пройдем в мой кабинет, — предложил Като.

Я отпустил ладонь и позволил Като показать, куда идти, хотя и сам понимал, где именно находится кабинет. Перевел внимание на пытающегося отдышаться Учиху и сообщил:

— Саске убит.

Итаче замер и забыл, как дышать. Като тоже остановился, оглянувшись на меня.

— Это точно? — спросил Учиха, с трудом найдя в себе силы на этот вопрос.

— Не задавай тупых вопросов.

Развернулся и двинулся в кабинет. Заку убрал оружие и двинулся за мной. В коридор вбежала Хана, остановившись и осмотрев нас. Я знал, что за вопрос крутиться у нее на языке.

— С твоей матерью все в порядке, насколько это возможно, — и понял, что хочу сказать кое-что еще. — Сожалею о твоем брате.

Оракул в чем-то права. Теперь я связан со всеми коноховцами. Теперь нас всех кое-что объединяет. Их будущее — моя цель. Их смерть — мой провал. Не важно, кем меня видят и как ко мне относятся. Просто по-другому нельзя. Это и значит — быть Хокаге. Пусть я и сейчас отношусь к этому с изрядным цинизмом и скепсисом, но я не могу этого не понимать. Потому что, если убрать эту связь… что останется? Зачем тогда вообще я во всем этом участвую? Зачем все это делаю?

Като вошел в свой кабинет и, по привычке очевидно, потянулся за бокалом и бутылкой. Но вспомнил, что сейчас не в состоянии нормально пить.

— Говори.

Он кивнул, сев в свое кресло.

— На нас напали двое, сеннины. Куноити, что использовала копию техники Бога Грома, и бухающий толстяк с призывом панд.

— Я знаю, кто это. И это сейчас не важно.

В кабинет вошел Итачи, встав у двери.

— Он помог мне вернуться, — Като кивнул на Учиху. — Он и еще один, Тоби.

— Обито Учиха, — поправил я.

Итачи удивился:

— Как вы его узнали?

Но я его проигнорировал, ожидая объяснений от Като.

— Они помогли мне вернуться и заключили со мной сделку. Я помогаю им построить ритуальную комнату, способную направить силу Богини Кагуи. А они помогают мне с моей затеей.

Не удержал давление Ки. Человеческая глупость неискоренима, похоже.

— Ты знаешь, зачем они хотят воссоздать ритуал?

Като махнул рукой, позволяя ответить Итачи.

— Перераспределение чакры между всеми людьми. Не будет сверхсильных синоби, вроде тебя или меня. И не будет простых людей. Все станут примерно равны.

— Идиот, — констатировал я, не оборачиваясь. — Объясняю специально для тупых, слепых, недалеких и больных на голову. План Тоби и Нагато в том, чтобы превратить всех людей, которые это перенесут, в небольших биджу. Состоящих практически из чакры существ, условно бессмертных и неуязвимых. Вот только этот план сам по себе лишен смысла.

— Откуда такая уверенность? — спросил Итачи.

Ответил ему Като:

— Посмотри на нас с Курохаем. Да, такое состояние не лишено своих преимуществ, но… Мы бесплодны. Да и многие радости жизни можем ощущать очень… условно.

Итачи нахмурился:

— А почему ты уверен, что у них именно такой план?

— Потому что то, о чем ты говоришь, лишено смысла, Итачи. Я разговаривал с Курамой. Вам он известен, как Кьюби.

— Девятихвостый? — уточнил Като. — Он может говорить?

— Теперь может. Наруто, ценой своей жизни, его стабилизировал. Кагуя была всего лишь одной из них. Она не была настоящей богиней, даже когда достигла пика своей силы. Все намного проще, Итачи. И хуже. Чакра, которую ты хочешь разделить между всеми, — сейчас было бы уместным рассмеяться. — Она и так разделена между всеми, Итачи. Наш мир разделен. И не знаю, что находится за барьером. Но здесь, все мы, синоби и люди, и так имеем доступ к чакре. Одинаковый доступ. Любого человека можно сделать синоби. Сложно, трудоемко, но можно. Любой синоби может достичь уровня Каге или сенинна. Потребуется время, ухищрения, но на это способен любой. А между биджу разделена не сила, Итачи.

Учиха и Яманако молча осознавали услышанное. Я а закончил:

— Они — это ключ от замка. А замок закрывает наш мир от пространства, из которого сюда и пришла чакра. Если открыть замок, все мы, все разумные в этом мире, сойдем с ума и станем толпой бешеных биджу. Сейчас нас спасает то, что мы крайне слабы. Курама и остальные, которые сейчас называются хвостатыми, были очень сильны, и попали под влияние первыми. Потому и превратились. Благодаря Рикудо они остановили процесс, но не смогли обратить. Наш мир был двойным. В одной плоскости жили люди, в другой — разумные существа, вроде кицуне, тануки и всей прочей разнообразной братии. Но Кагуя, к моменту, когда биджу и Рикудо объединились, уже соединила две плоскости в одну. До меня дошел только пересказ Курамы, так что я даже не знаю, как именно существовал мир до объединения. Но все это едва не стало катастрофой, которая могла вообще уничтожить наш мир.

Это не была абсолютная правда. Скорее результат моих умозаключений. Но, судя по тому, что чакра уже сделала, я не далеко от истины.

— То, что они затевают… Это не спасение всего мира, это нечто иное. Тоби, он же Обито Учхиа, неизвестно как выживший. Нагато, вероятно, Узумаке, носитель Риннегана. И культ, котором это то же зачем-то нужно. С культом все ясно, они хотят уничтожить всех синоби, или лишить нас силы. Их могли ввести в заблуждение, или наоборот, они знают больше, чем хотят показать. Я не знаю, что можно сделать с собранными воедино Биджу. Но сомневаюсь, что что-то хорошее.

И в этом месте Итачи выдохнул:

— Муген Тсукуеми.

Сеннины обернулись на него.

— Что?

— Техника, — ответил Итачи. — Муген Тсукуеми. Это пространственно-временная техника, являющаяся завершенной формой Тсукуеми. В зависимости от вложенной силы можно создать пространство — отражение. Я случайно узнал… И…

Его лицо выразило удивление и осознание.

— Курохай. Есть техника — Изанами. Она корректирует реальность. Например — позволяет избежать смертельного удара, изменив реальность так, будто удар не достиг цели. А если благодаря вложенной чакре Тсукуеми позволяет изменить реальность вообще?

— Это чушь, — отозвался Като. — У всего есть пределы. А такие техники, если бы они существовали, разорвали бы наш мир на части.

Но я был с ним не согласен.

— Вообще-то его предположение не лишено разумного зерна. Я уже сказал, что Кагуя сделала двойной мир единым. Да еще и оградила одну часть мира от всего остального. Оградила не своей силой, а вообще. Это не техника, которую нужно подпитывать, это искажение реальности.

Като качнул головой:

— У тебя крыша едет, Курохай? Мир реален, и все в ном подчиняется определенным законам.

— Как и сто метровые демоны из чакры, способные, при желании, принимать любой облик любого размера. Но не делающие этого из-за собственного безумия, — парировал я.

Синигами. И это пространство, из которого, вроде как, пришла чакра. И исчезновение Рикудо. И слова Курамы о том, что Кагуя сама не успела осознать, какой силой обладала, но могла по собственной воле просто брать и делать из людей синоби.

— Нет, Итачи. Муген Тсукуеми — это не завершенная версия Тсукуеми. Наоборот. Тсукуеми — это упрощенная версия некой другой техники. Все техники вашего клана — это упрощение техник, которыми вы не могли пользоваться, потому что были слишком слабы.

Чакра — энергия, способная становиться материальным объектом. Предел изменения материального мира зависит только от способностей синоби, его контроля и количества чакры. Возможно ли само по себе наличие техники, меняющей весь мир по одному желанию своего пользователя? Сложно поверить. Но, к сожалению, это возможно.

— Но… Это значит… — Итачи, проглотив пассаж о своем клане, сосредоточил взгляд на мне. — Что план по превращению всех людей в синоби вполне реален. Разве нет?

Отрицательно качнул головой:

— Нет.

Учиха нахмурился:

— Почему?

— Потому что, если бы это было возможно, мы бы и так все были синоби. Мы чего-то не знаем. Чего-то, что не позволило Рикудо вернуть хвостатых в нормальную форму. Что не позволило ему исправить сделанные Кагуей ошибки, — я перевел внимание на Като. — Где вы строили эту хреновину?

Като кивнула на Итачи:

— Он знает и покажет.

— Я ему не доверяю, — ответил я. — Так что тебе самому придется все показать.

Но тот отрицательно качнул головой:

— Я не дотяну, — он поднял руку.

Ладонь уже исчезла, распад шел дальше. Тот же процесс, что мог произойти со мной. Но сейчас этого не происходит. По многим причинам, не только из-за артефактов.

— Но если тебе так интересно…

Он достал из стола карту, выглядело это забавно, но он еще мог цеплять предметы с помощью чакры, и положил передо мной. Ткнул рукой, оставив на карте дырку.

— Под этим зданием.

Это был план города, который они сроили, насколько я понимаю.

— Если тебе от меня больше ничего не нужно, то я хочу провести оставшееся время с Ино. Итачи, наложи на меня иллюзию.

Учиха сосредоточился, преодолевая даваемое мной искажение, и через пару секунд Яманако Като. Он осмотрел себя, улыбнувшись:

— Совсем размяк, сразу об этом не подумал.

Я задумался над тем, что еще могу спросить у него. Но… Это идиот…

— Проваливай, — отмахнулся от Като, поворачиваясь к Итачи. — А вот тебе я буду задавать вопросы.

Като поднялся, хотя и делал это достаточно неуклюже, и вышел, оставив нас с Учихой вдвоем.

— Как он умер? — спросил Итачи.

— Вопросы буду задавать я.

— Ответь только на этот, и я буду сотрудничать.

Забавно.

— Он был на миссии в Стране Воды. Подробности пока не известны.

— Так ты не уверен?

— Уверен, — отрезал я. — Смерть связанного со мной человека я могу определить с гарантией.

Оракул на это утверждение промолчала. Итачи опустил взгляд и прошел к столу. То, что не смог сделать Като, сделал он. Налил себе чего-то выпить и залпом опустошил бокал.

— Спросишь о составе Акацки? — он стоял ко мне спиной, но я в любом случае видел его насквозь.

— Да, но позже. У меня есть еще один источник, надо бы сверить.

— Даже так. Тогда что?

Забавный вопрос.

— Что ты делаешь? В чем твой мотив?

Итачи все же развернулся, глядя мне в глаза.

— Разве не очевидно? Я пытаюсь сделать мир лучше.

Но я отрицательно качнул головой:

— Нет, Итачи. Ты не идеалист и не фанатик. Ты все время дистанцировался от Акацки, редко участвуя в прямых акциях. А в последнее время и вовсе засел здесь, видимо.

Я еще раз его осмотрел, и зацепился за одну деталь. Если я прав… Если я правильно его понимаю… Да, риск того стоит.

— Ты из другой породы людей, Итачи. Твоя сила для тебя бремя. Ты хотел бы жить простой жизнью, подальше от всех этих разборок, но не можешь. Слишком силен для этого. Но и не можешь не быть собой. Поэтому переживаешь из-за Саске. Поэтому, в отличие от меня, обвенчался. Кольцо лежит у тебя в кармане, — сосредотачиваюсь. — Изуми. Так ее зовут.

Итачи напрягся, в глазах снова загорелся шаринган.

— Ты сентиментален, Итачи. Когда ты услышал о смерти Саске, твое сердцебиение ускорилось, дыхание изменилось. И не восстановилось до сих пор.

"Он не один, Пепел" — сообщила мне Оракул. — "У него есть жена и дочь. И люди, которые связаны с ним. Которых он оберегает. Много людей"

Если бы мог улыбаться — улыбнулся бы. Даже засмеялся бы, наверное. Как же все просто, на самом деле.

— Твой мотив должен быть простым, Итачи, такой уж ты человек, — продолжил я. — Тривиальный мотив. Простой. Или точнее — человечный. Ты защищаешь свою семью, жену и ребенка. Все это время, все эти годы. Не весь клан Учиха был уничтожен в ту ночь. Ты сохранил какую-то его часть. Детей, я думаю. Детей и подростков. И так же ту, которую любил. Изуми. Как и любимого младшего брата.

Итачи не выдержал и отвел взгляд в сторону, промолчав. Но это лишь подтвердило, что я прав. Его лицо не дрогнуло, и, если бы не чувствовал его напряжения, я не сказал бы, что он испытал именно… что-то. Стыд? Или страх?

— Ты пытаешься их защитить. Я не буду их искать, Итачи. Ни у меня, ни у Конохи нет причин искать твой клан. Ты, лично ты, все еще враг Конохи. Но не твой клан.

Он взял себя в руки и снова уверенно посмотрел на меня.

— Что дальше?

— Пойдешь вместе с нами, — я кивнул на карту. — Туда. Хочу посмотреть на…

Като исчез. Я заметил его исчезновение. Но ничего не почувствовал. Надо будет расспросить Оракула, как она его ощущала.

— Посмотреть на то, что вы там настроили.

Учиха кивнул. Мы вместе с ним и Зако вышли из кабинета, и в коридоре наткнулись на Ино. Девушка была серьезно и сосредоточена.

— Он… исчез…

Было заметно, как сложно дались ей эти слова.

— То, над чем он работал. Республика, — может Учиха решил сменить тему, а может действительно был заинтересован. — Что с ней будет?

Куноити неопределенно качнула головой, совсем не увидевшись появлению Учихи:

— Ничего не измениться. Мы восстановим потери. Все с самого начала задумывалось так, чтобы система не зависела от одного человека. Я знаю, что он создавал. Он все рассказывал.

Еще один наивный идеалист. Впрочем, может быть из этого, со временем, что-нибудь и выйдет.

— Тогда удачи тебе, — желаю ей, пожалуй, даже искренне. — А мы попытаемся сделать так, чтобы тебе больше не мешали.

Займу Шикамару, пусть установит причины нападения. Два сеннина — это не мыло по тазику гонять…

Запнулся от собственных мыслей. Что за глупая неуместная шутка?

"Что-то меняется, Пепел. Что-то меняется в тебе" — порадовала Оракул.

Вот как. Потом, все потом. Сейчас у меня нет времени на самокопания.

Больше не говоря не слова, я и Заку двинулись на выход. Итачи, чуть постояв в молчании, двинулся за нами.

Глава опубликована: 23.08.2018

** ГЛАВА 4/7

------------------------------------------------------------

— Курохай. Давай хотя бы один раз переговорим, не начиная бессмысленного боя?

Мой собеседник сидел на куске камня, валявшегося посредине темного зала. Он направлял одну свою руку на Итачи, замершего справа от меня, вторую на Заку, с те же эффектом. Увидеть его снаружи я не мог, потому что этот зал был хорошо экранирован, в том числе от моих способностей. Я стоял на месте, выпустив клинки.

Пусть сюда не составил много времени. Три синоби, два из которых "S" с плюсами ранга, а третий просто не может устать физически. Хуже всего пришлось Итачи, но и он всю дорогу хмуро о чем-то думал. Предполагаю — о своем брате. Немного удивил город, который строил Като. Да, я понимал, что они будут работать ударными темпами, но… Город уже почти перерос Коноху, не считая еще строящихся районов. По местным меркам работа не просто шла очень быстро, а как-то совсем из ряда вон. Понимая, какие ресурсы в это дело вкладывал Като… Что же, время покажет, был ли он прав.

Подземный комплекc оказался скромным, потому что в городе было много других подземных коммуникаций. Тем не менее, Итачи снял пару барьеров, прежде чем мы вошли. И вот, здесь, вместо установки, которая, по словам Учихи, занимала почти все внутреннее пространство, лишь пустой зал. И некто в его центре. Впрочем, способности я узнать могу.

Нагато, предположительно, Узумаки, причем, судя по всему, лично и в своем теле. Черным плащ с облаками закрывал его тело, и я не видел, что находится под ним. Открытой была только голова и механические ладони рук. Лицо демонстрировало истощение и общую усталость. Но взгляд уверенный и спокойный. Волосы лишь отдаленно намекают на принадлежность к клану. В глазах риннеган.

— Нагато Узумаки.

Он медленно кивнул:

— Старик меня все же узнал. Но это не важно. Давай немного поговорим. Последний наш разговор, Курохай, я могу это обещать. Точно последний, — у него был немного хриплый спокойный голос, совсем не напоминающий голос Пейна.

У меня были вопросы, на которые он может дать ответы. Да, он будет юлить и пытаться меня обмануть. Но чтобы ложь была правдоподобной, в нее нужно добавлять правду. И даже по лжи я смогу понять что-нибудь. Поэтому, повинуясь моей воле, клинки возвращаются в ножны. Сегодня прямо день откровенных разговоров, похоже.

— Я хочу начать с Учихи, если ты не против, — он чуть кивает на Итачи. — То, что ты находишься здесь — его предательство. Но я его не виню. Итачи не такой, как мы с тобой. Он может быть великолепным профессионалом, собранным и хладнокровным. Но только тогда, когда дело не касается его лично. Думаю, ты сообщил ему нечто, что выбило его из колеи. Так же в свое время поступил Тоби.

— Обито Учиха, — поправил я.

Нагато чуть улыбнулся:

— И о нем узнали? Да, Обито. Итачи получил приказ от Третьего Хокаге и лидера Корня… Как же их звали… — Нагато задумался, а я не торопился ему помогать. — Не важно. Он получил приказ — захватить власть в клане, чтобы избежать кровопролития. Но ему казалось в тот момент, что ничего не выйдет. Что клан взбунтуется и начнется резня. Полагаю, тебе это знакомо, да? Когда сам находишься на самом острие происходящего — все видится совсем по-другому. Итачи был в замешательстве. И именно в этот момент появился Обито, и предложил спасти хотя бы кого-то.

Акацки все это время говорил так, будто Итачи здесь и не было, и он не являлся молчаливым слушателем.

— Насколько я знаю, лидер Корня должен был осуществлять страховку. Поставил своих людей вокруг квартала, чтобы никто не смог случайно убежать. И, поскольку он был параноиком, рядом так же находились команды из клановых синоби Сарутоби и их вассалов. На случай чего-нибудь непредвиденного. Он не ошибся. Обито помогал выводить тех, кого сочли нужным, из Конохи. Итачи занимался теми, кто что-то успел заметить. Сколько-то они успели спасти, полсотни, примерно. А затем Итачи пришел в свой дом, потому что хотел вытащить братика. Но не справился с отцом. Поэтому так и не успел вытащить брата из квартала. Завязался бой. Учихи восприняли это, как нападение. И бойня. Я же прав?

Он перевел взгляд на Итачи, но тот смотрел перед собой, не реагируя.

— Я же говорю. Он слишком идеалист, слишком сентиментален, слишком совестлив, — вздохнул Нагато, снова переводя внимание на меня. — Но я его за это уважаю. Итачи потом хотел все же вернуться за братом, но их отец успел поставить на мальчика технику. Обман. Ненависть к собственному старшему брату.

Забавно. Значит, если это правда, то… То я в тот раз, в лесу, чудом не свел Саске с ума. Технику ставил на Итачи. И не он бросил брата в деревне. Пожалуй, это звучит правдоподобно.

— Кстати, Итачи все еще считает себя обязанным тебе за то, что ты помог младшему братику. Поэтому у меня к тебе просьба. Не убивай его. Хороших людей в нашем мире и так очень мало, и мне все еще немного стыдно за смерть… Наруто. Я видел всю его жизнь. Он был хорошим парнем, честным, добрым, искренним. Я хочу построить мир, в котором будут нужны такие, как Наруто, а не такие, как мы. Просить озвучивать обещание вслух не буду, это глупо.

Я кивнул. А Нагато перевел внимание на Итачи:

— Не беспокойся о своем клане и о своей семье. Я не буду искать их. Ведь я не раз говорил, что стремлюсь приуменьшить смерти, а не преумножить их.

Пора переходить к нему самому.

— Так уж? Действия Рассвета в последние годы как-то не сходятся с этим утверждением.

Узумаки кивнул:

— Я не отрицаю. Но какой у меня был выбор? Мы с тобой оба знаем, что если бы мы захватили одного из хвостатых, то последовал бы мгновенный ассиметричный ответ. Рассвет бы уничтожили. Создание напряжения было необходимо для нашего выживания, и для того, чтобы у нас было время для осуществления своих планов.

Я медленно пошел по кругу, выдерживая одну дистанцию между собой и Нагато.

— И осуществление этого плана окупит все, что было принесено в жертву?

Узумаки отрицательно покачал головой:

— Я не ищу искупления, Курохай. Я знаю, что вина за все эти смерти останется моим бременем навсегда. Но я изменю этот мир. Остановлю войны. Раз и навсегда.

— Каким образом, Нагато? Причины войн заложены в человеческой природе, в нашей природе. Единственный способ остановить конфликты — изменить саму суть людей. Или уничтожить всех нас.

— Это слишком узкий взгляд на вещи, Курохай, — не согласился Нагато. — Люди такие, какие есть, потому что не могут быть другими. Законы нашего мира не позволяют нам быть другими. Сначала я изменю сам мир. А затем буду воспитывать новых людей в новом мире, по новым правилам. Я не идеалист и не слепец. Я изучал этот мир, изучал законы жизни, от обычного крестьянина до Дайме. Я не говорю, что щелкну пальцами, и всем станет хорошо. Придется работать, много работать. Но я знаю, в каком направлении идти. Я знаю, что синоби и люди отличаются по своему статусу. Знаю, что сами люди не равным, просто по факту происхождения. Мы работали над этим, Курохай. В Стране Дождя. Мы победили нищету, голод, болезни. Мы дали всем будущее. Всем!

Я остановился. Что же, он не безумец.

— Тебе стоило начинать первый разговор со мной именно с этих слов Нагато, — произнес я. — Тогда, возможно, все сложилось бы иначе.

Не совсем правда. Точнее… Я не уверен. Возможно, все это действительно могло бы закончиться по-другому.

— Мало кто из синоби способен понять это. Многому меня самого научил Ханзо. Но большинство… Для синоби крестьяне — просто говорящий прямоходящий скот. Даже дайме для нас не более, чем… Даже не знаю, с чем сравнить… Но не люди, не равные нам. Феодалы, это сторожевые псы, которые помогают пасти скот. Может многие из нас над этим не задумываются, но… Даже если синоби хотят помочь, то как они это делают? Не ставят в известность людей. Не объясняют им, как и для чего оказывают помощь. Не считают нужным.

Он прав. Не во всем, но во многом. Примерно так все и есть. Просто сделать, ничего не объясняя, намного быстрее и проще, чем пытаться объяснить малограмотным, зачастую, крестьянам, что ты пытаешься сделать. Почему хочешь им помочь. Отсюда и пренебрежительное отношение. Не то, чтобы скот, но домашние животные. Глупенькие и требующие ухода.

"Я не могу его рассмотреть. Не могу увидеть нити его жизни" — сообщила Оракул.

Нагато улыбнулся.

— Я вижу твою спутницу, Курохай. Она красива. Но я защитился от существ, подобных ей. Защитился от ее силы.

Не удивлен, на самом деле. Неуязвимых не бывает. Но если ты параноик с глазами, позволяющим находить любые способы использования чакры, и у тебя есть время, то действительно можно подобрать минимальную защиту от всех возможных воздействий.

— Не важно. Ответь мне на вопрос. Зачем вся эта возня с биджу? Зачем пытаться ломать об колено мир, если вы добились успеха в одной стране? Почему не продолжать постепенно распространять успех? Зачем эта война, Нагато? — я двинулся дальше, продолжая описывать круг.

Нагато грустно улыбнулся:

— Потому что война, Курохай. Потому что очередная война разрушит все, что мы строим. Так уже было до нас. Ханзо уже пытался, но ничего не вышло. Все его труды обернулись катастрофой и смертями. Его страна стала богатой, и это сделало ее первой мишению в войне. Все будет повторяться, пока наш мир такой, каким является. Пока один маньяк-синоби может уничтожить целый город, и тысячи людей не могут ничего ему противопоставить. И пока одни синоби не несут ответственности за действия других. Все это будет повторяться бесконечно. Именно это я хочу изменить.

Он в чем-то прав. Есть некоторый максимализм, но в целом он прав.

— Допустим. А ты уверен, что не сделаешь еще хуже? Ты уверен, что осознаешь, с какими силами работаешь?

Нагато кивнул:

— Мы оба понимаем, с какими силами я работаю. Я знаю, что сидело в той тюрьме, Курохай. И это был не единственный подобный монстр. Одного такого я уничтожил сам. Ты знаешь, что такое чакра?

— Вопрос риторический?

Он качнул головой:

— Отнюдь. На самом деле, ты знаешь, что наш мир когда-то был разделен?

— На мир людей и тех, кого сейчас считают призывными животными. Последние открыли способ перемещения, и это привело к катастрофе. Да, я знаю.

Узумаки чуть улыбнулся:

— Дай угадаю, Курама? Но он… Как и у других, его память обрывочна. Да и сам он не мог… — Нагато запнулся. — Он не мог понимать, что именно происходит. Существовало две плоскости. Инь и Ян. Телесное и духовное. Материальное и бестелесное. Они были духами, Курохай. Бестелесными духами. И сходили с ума они просто потому, что обретали материальные тела, но не были к этому готовы. А чакра, это всего лишь результат смешения материального и духовного. Производная, которая способна как разрушать, так и созидать. Вот, что привело к той катастрофе. Процесс смешивания шел неравномерно, хаотично, всплесками.

Он замолчал, когда я сделал круг и остановился напротив, закончив за него:

— Пока Кагуя не взяла процесс под свой контроль.

Узумаки кивнул:

— Да. Она создала нечто вроде колодца, и попыталась убрать его как можно дальше от людей. И так началась борьба между ней и Рикудо. И не только между ними. Войн в то время шло много.

Он сосредоточил взгляд, и между нами возникла иллюзия некоего странного дерева. Нечто похожее описывал Саске, пересказывая то, что ему показывал Обито.

— Так ты хочешь получить доступ именно к этому… колодцу? — спросил я, указывая на иллюзию.

— Это так. Я не пытаюсь забрать всю эту силу себе. Нужен лишь стабильный контроль. Именно над этим я и работал. Для этого нужно все это, — он обвел взглядом пустой теперь зал. — Отсюда я все убрал, конечно. Но я знаю, что делаю, Курохай. Я годами готовился. Находил и сводил на нет все возможные риски. Вся мощь биджу будет находиться в накопителях. Я буду только направлять ее, через колодец в том числе. Техника Муген Тсукуеми позволяет проецировать всю эту силу на весь мир разом, или на локальные его участки. Как я и сказал — не нужно менять все и сразу. Нужна работа, кропотливая и долгая. Только так.

Я осмотрел иллюзорное дерево и перевел внимание на Узумаки.

— Инь и Ян. Изменение формы и содержания, — озвучил я.

— Именно! Я знаю, что в свое время Рикудо не справился с этой задачей. Но я так же знаю — почему он не справился. Он действовал в цейтноте, у него не было времени на подготовку. Он даже мог не знать, к чему именно нужно было готовиться. Большая часть силы находилась внутри него, и он вынужден был тратить свою силу на то, что сдерживать самого себя. А это не могло закончиться хорошо. Он не решал проблему, Курохай. Он пытался бороться с последствиями. Нельзя его в этом винить. Он был гением, который сделал все, что мог, и именно его действия, вероятно, спасли нас всех. Но тот хрупкий мир, что он установил… Не работает. Изменения неизбежны, и они будут происходить. Но я могу взять их в свои руки, направить. И, самое главное, провести изменения не через войны, уничтожающие тысячи жизней, а мягче.

Я отрицательно покачал головой:

— Слишком много власти для одного.

Нагато кивнул:

— Я разделяю твое сомнение. Но я не могу доверить это никому другому. Здесь у меня нет иного выхода. Это огромная ответственность. И, возможно, я, с моральной точки зрения, не лучший кандидат для этой роли, пусть и далеко не самый худший. К тому же, после первой стадии, я смогу наделить частью этой силы других. Так что я буду не один. Я стараюсь сохранить жизни тем, кто, намой взгляд, достоин такой силы. Поэтому мне жаль, что с Наруто все кончилось так. И не только с ним. У меня был друг, Яхико. И я могу назвать еще много имен. Я напишу их на стеле, когда все закончиться. Все эти люди вдохновляли меня. Все они были для меня примером. Благодаря им я не отступился и не отступлюсь.

Я снова пошел по кругу, размышляя.

— А если найдутся те, кто смогут сопротивляться? Ведь сам Рикудо и биджу сопротивлялись Кагуе. И такие, способные сопротивляться, будут очень сильны.

Нагато улыбнулся:

— Я предполагал такой вариант. И потому приглашал в Акацки опасных синоби, вроде Хидана, Сасори или Джокера. Поэтому так настойчиво пытался переубедить тебя. Когда придет время — я смогу нейтрализовать самых опасных первым же ударом. А те, кто будут в скрытых деревнях… Они способны на диалог. И я смогу их убедить. Ведь буду обладать огромной силой. Смогу показать, на что способен. И расскажу, ради чего все это затеял.

Несколько секунд я шел в молчании, но затем задал последний вопрос.

— А когда все закончиться? Когда ты достигнешь результата? Что будет после?

Нагато качнул головой, что означало нечто вроде "нет":

— Я уйду. Снова запечатаю эту силу куда-нибудь поглубже и подальше, и уйду. Верну людям свободу, которой лишу всех на время своей работы. У них будет время, чтобы пожить в мире. Мире без войн. Хотя бы сколько-то времени. Если я все сделаю правильно — у них будет много времени.

Я закончил круг и остановился там же, где начинал разговор.

— Теперь ты понимаешь меня?

Кивнул:

— Понимаю. Не осуждаю и не поддерживаю. Понимаю. Но не могу принять, Нагато.

Узумаки удивился.

— Не могу. Это лишено смысла. Лишая всех нас свободы... Пусть даже свободы убивать друг друга… Ты делаешь всех нас подопытными крысами. Твой план, это равносильно тому, чтобы уничтожить все живое, а затем создать заново, но другое. Иное. Если у тебя все получится… Это будет уже другой мир. Это будут уже другие люди. Какой в этом смысл, Нагато? Какой смысл отказываться рождать детей естественным путем и начинать выращивать в пробирке, чтобы они изначально были идеальными? Какой смысл лишать людей воли? Ты не спасешь их. Просто устроишь один большой эксперимент над всеми нами. Я понимаю тебя. Я понимаю твои мотивы. Я даже согласен, что этот мир нужно изменить. Но изменить естественным путем, не искусственным вмешательством.

Нагато нахмурился, готовя, похоже, эмоциональную отповедь. Но усилием воли успокоил себя и спросил:

— Тогда озвучь свой план. Как бы ты поступил? Что бы ты сделал? Не нравиться мой способ — предложи свой!

Я кивнул, сделав два шага к нему. Нагато напрягся, но я не собирался нападать.

— У меня есть план.

— Гокаге Кайдан? — спросил он. — Я знаю, что ты спровоцировал его.

Киваю:

— Да. Необходимо начать диалог. Сначала сплотиться против большей угрозы. Против тебя. Для начала. Решить проблему Культа. Затем собраться вновь, чтобы решить назревшие проблемы и разрешить локальные конфликты миром. Сделать такие сборы постоянными, чтобы предотвратить новый виток глобальной войны. Это решение текущих проблем. А затем приступить к решению главной. Проблема в нас самих. В синоби. Мы — солдаты и убийцы. Мы рождаемся и живем, чтобы сражаться, убивать и умирать. Это нужно менять, Нагато. Не всех людей. Нас.

Я сделал еще два шага, стягивая с головы капюшон и снимая маску. У меня по-прежнему не было глаз, но начала восстанавливаться кожа. Медленно, но начала.

— Нашу силу нужно направить в другое русло. Направить на созидание. Начать изучать окружающий мир, а не искать способы его разрушить. Выбросить идиотские низкоранговые миссии, на которых зеленые гэнины вручную пропалывают поля. А начать изучать земледелие, и способы его совершенствования, в том числе с помощью чакры. Сейчас синоби, это закрытая каста солдат и убийц. Это, — я сделал акцент на этом слове, — нужно изменить. Именно это. Свести военный контингент к минимуму. И начать обучать синоби строить, создавать, помогать, поддерживать. У нас уже есть сила, чтобы изменить этот мир к лучшему. У нас уже есть все, что необходимо. Не нужно менять окружающий мир. Нужно измениться нам самим.

Чем больше я говорил, тем более удивленным выглядел Нагато. Он опустил взгляд. Затем его глаза начали двигаться, будто он что-то обдумывал. Наконец, он принял решение.

— Ты… Прав. Я не верю, что вы сможете договориться и решить все миром, но… Но ты прав.

Он поднялся, прикрыв глаза.

— Хорошо. Ты меня убедил. Я признаю, что недооценил тебя.

Он открыл глаза, посмотрев прямо на меня.

— Проводите Гокаге Кайдан. Я не буду мешать. Если вы действительно сможете договориться… Если ты сумеешь убедить их избежать войны… Я сдамся тебе и передам всех захваченных биджу. Их сущность уже растворена, но если ее освободить, они возродятся. Даю слово. Если вы договоритесь и сумеете избежать войны — я пойду вам навстречу. Но… Другие люди…

Я кивнул:

— Если ты сдашься — никакой резни не будет. Мы будем решать все бескровно. Страна Дождя не пострадает. Мы уже очень много ран нанесли друг другу. Слишком много. Но войну нужно остановить.

За моей спиной Итачи смотрел на нас обалдевшими глазами. Нагато перевел на него взгляд.

— Итачи. Тебе не стоит возвращаться к нам, — повинуясь жесту его руки, с пальца Учихи слетело кольцо. — Возвращайся в Коноху и попытайся помочь. Мы хотим избежать войны. Мы все.

Техника больше не воздействовала на моих спутников, поэтому Итачи кивнул.

— Что делать со своим кланом — решай сам, — Узумаки перевел взгляд на меня. — Жаль, что мы не поговорили так намного раньше.

Я чуть отрицательно качнул головой:

— Мне пришлось пройти долгий путь, чтобы понять то, что я тебе сказал. Мальчишка, которого ты встретил в Суне, не осознавал всего этого.

— Понятно, — кивнул Нагато. — Удачи тебе, Шестой Хокаге. Надеюсь, у тебя все получится.

Силуэт лидера Акацки засветился и исчез. Итачи нервно сложил руки в печать:

— Кай.

Ничего не произошло. Он закрыл глаза и потер переносицу:

— Значит, это была не иллюзия, — в голосе звучала обреченность.

— Возвращаемся в Коноху, — приказал я.

Глава опубликована: 23.08.2018

** ГЛАВА 4/8

------------------------------------------------------------

Итак. Все поставлено на карту. Теперь поздно что-либо менять. Все зависит от того, чем закончится сходка Каге. Пять бугров соберутся вместе и будут делать вид, что они невьебически крутые и невхертвенно умные. И он того, что решат эти пять бугров… От того, что мы решим и сможем ли договориться, будут зависеть судьбы хреналиона людей. Не все ли тебе равно, Пепел, на всех этих людишек? Правильно — тебе насрать на них. Тебе не насрать только на тех, кто живет в Конохе. И даже так, ты же не забыл, как они в прошлый раз отплатили тебе за твою помощь? Не забыл.

— И ты действительно думаешь, что Пейн… Нагато сдержит слово? — спросил Шикамару.

Я не отдавал приказа собраться на совещание, но появления в Конохе Итачи было достаточно. Он, естественно, не светил своей рожей на каждом углу, пока находился снаружи. Но хватило и того, что я вернулся не один, а в компании с неизвестным синоби в стильном черном плаще. Ну а когда мы спустились в комплекс Корня, и Итачи снял маскировку — бойцы подняли тревогу, цирк с конями начался. Потому что акацки в Конохе, и плевать, что в сопровождении Хокаге. Правила есть правила, и тревогу отменили только после моего прямого приказа. Хотя по статусу он в любом случае — пленник. Но основной состав Крыла все равно успел сбежаться на шум, так что совещание вышло стихийным. Я быстро пересказал основные моменты, и теперь шли вопросы. Даже не всегда тупые.

— Это не имеет значения, — пожала плечами Хеза, рассматривавшая Итачи. — Мы в любом случае должны попробовать не допустить Мировой Войны. А уж как на это среагируют Акацки — дело второе. Верно?

Она посмотрела на меня. И да, ее предположение было верным. И да, она в очередной раз озвучила то, что я сам хотел сказать.

— Если Нагато сдержит слово — проведем все без крови. Если нет — Деревня, Скрытая Дождем будет уничтожена, а на ее месте останется один кратер, — подтвердил я. — Большой кратер.

Миина с отцом переглянулись, и куноити спросила:

— А это… устройство. С его помощью действительно можно делать все то, о чем он говорил?

На этот вопрос ответил Итачи:

— С большой вероятностью — да.

— И кто создал это устройство? — спросил Синдзи.

— Он сам, — ответил Учиха. — Нагато умен. А риннеган открывает для синоби его ума и способностей огромный простор возможностей.

За время пути Итачи полностью взял себя в руки, и теперь олицетворял воплощенный дзен. Поэтому — даже немного внушал. Он, на секундочку, сильный синоби. Разве что теперь сильный синоби в весьма своеобразном положении. Нукенин, бывший член Рассвета, глава условно изгнанного клана. Именно "изгнанного", пусть и условно. Потому что нет такого понятия, как покинувший деревню клан. Бывают кланы предателей, или уничтоженные кланы. Так что даже его статус пленника условен. Надежной тюрьмы для него у меня все равно нет. Впрочем, он сам выразил готовность поработать на деревню, в свете открывшейся информации. Перебежчик очередной раз сменил лагерь.

Дейдара, активно что-то рассчитывающий в свитке, закончил и сообщил:

— Чакра всех биджу, собранная в одном месте и подорванная в Амегакуре самым неэффективным способом, вызовет взрыв, который, я гарантирую, не оставит ничего живого на двух третях континента. Примерно, — Дейдара осмотрелся, убедившись, что внимание приковано к нему. — И это в лучшем случае. Я не могу просчитать всех последствий такого взрыва.

Надо будет заглянуть в расчеты. Мне любопытно — что именно и как он считал, что пришел к такому выводу.

— Думаю, выражу общее недоумение, если спрошу: и к чему ты это? — спросил Синдзи.

— К тому, что это очень большая бомба, — ответила Хеза. — Которой можно просто шантажировать весь мир. Даже если Пейн не сможет сделать то, о чем он говорил, у него в руках все равно будет очень мощная дубина.

Дейдара закивал и показал на Хезу пальцем, всем видом выражая поддержку.

— Мы в любом случае не собирались позволять Акацки собрать всех биджу, — отмахнулся Шикамару и перевел взгляд на Итачи. — На каких правах здесь он?

Хороший вопрос. Сильный синоби, однажды уже предавший деревню. Проблема в том, что сейчас мне сильные синоби очень нужны. Именно сейчас. И потому приходится работать со всем, что можно получить. Почти со всем. Убийцу Сигурэ я не мог не прикончить.

— Вы знаете обстоятельства моего… Предательства, — напомнил Итачи. — И понимаете мои мотивы. Предлагаю на время конфликта отложить наши противоречия.

Хеза ухмыльнулась, посмотрев на меня:

— Ему тоже печать предложишь?

Мы живем в интересное время, так сказать. Время, когда из-за обстоятельств старые враги могут стать временными союзниками. А могут и не временными. Но его мотив мне действительно понятен. И он действительно может быть моим союзником в борьбе с тем же культом. Или с другими деревнями, если мы не сумеем договориться. Но не в борьбе с Нагато. А печать на него ставить бесполезно. Шаринган позволит понять механику техники, и он найдет способ вывернуться. Хеза тоже может найти такой способ, со временем, но я ей достаточно времени на это не дам.

— Итачи. Твой статус — наемник с высоким уровнем допуска. Но запомни — сделаешь нечто, что сделает тебя моим личным врагом, я уничтожу не только тебя, но и весь твой клан. Я достаточно ясно выразился?

Учиха ответил мне хмурым взглядом, но все же кивнул:

— Кристально, Хокаге-сама.

А теперь можно и напакостить.

— Хеза. Опроси его об Акацки.

Куноити ухмыльнулась, поняв, что таким образом я отыгрываюсь на Учихе, и с готовностью кивнула.

— Сделаю.

Итачи напрягся, видимо, хотел отказаться.

— Это обязательно?

— Считай это декларацией о доверии. Идите.

Когда они вышли, я перевел внимание на Дейдару.

— Мне нужен запасной план на случай конфронтации с Рассветом. Амегакурэ должно иметь очень серьезную защиту. И я не имею ни малейшего желания пробивать ее лбом. Дейдара. Нужна атака, которая разрушит город вместе с защитой, но не детонирует чакру биджу, если та окажется недостаточно защищена.

Блондин расцвел. Глаза так и светились радостью.

— Устроить точно выверенный взрыв! Я все сделаю, сенсей! О да! Я знаю, что нужно сделать!

Тут же вскочил и убежал, видимо, в свою лабораторию, делать расчеты и проводить испытания. Маньяк-подрывник.

— Шикамару. План войны готов?

Нара кивнул:

— По большей части. Как ты и сказал — долгая, затяжная кровопролитная война с сомнительным результатом.

Да. Это план на случай, если договориться мирно не получится. С учетом открывшейся информации, в такой ситуации можно задуматься о том, чтобы встать на сторону Нагато. Ведь в случае худшего развития событий мы с Облаком будем вдвоем, а такими силами победить акацки будет не просто. И это еще не вспоминая о соседях, с которыми так же придется воевать. А еще есть Культ, и с ними, опять же, нужно будет воевать. Их необходимо будет уничтожить.

— Подготовь приказ о введении нормативов военного времени для получения рангов тюнина и специального дзенина. Подготовь инструктажи по проведению полевой аттестации. Подготовь приказ о введении штата военного времени. Для всего личного состава. И найди себе замену в аналитический отдел. К моему возвращению ты должен быть главой Корня, а Коноха должна быть полностью приведена в боевую готовность.

Шикамару поднялся, глядя на меня усталыми спокойными глазами. Похоже, он окончательно разучился удивляться.

— А я точно справлюсь?

Как будто мне есть, кого ставить на эту должность, помимо него. Есть синоби старше и опытнее, возможно. Но нет таких, кому я могу доверить эту должность. Лидер Корня. Когда-то эта должность была пределом моих мечтаний. Забавно, как меняются приоритеты.

— Будешь работать, пока не умрешь, или пока я не найду кого-нибудь получше.

Нара без улыбки хмыкнул:

— Жизнеутверждающе. Я все подготовлю.

Он ушел. Я перевел внимание на Узумаки.

— Синдзи. Мне нужна печать-техника для диагностики состояния чакры. Хочу попробовать найти способ блокировки техник двух не в меру прытких сеннинов. Нужно проверить несколько теорий.

Узумаки, оба, кивнули и поднялись, чтобы уйти. Остался Заку и Тсуме с Куромару.

— Заку. Иди, отдыхай.

Не то, чтобы ему нужно было отдыхать, но он понял меня правильно. Когда он ушел, я обратился к Тсуме:

— На резиденцию Като напали. Есть пара убитых, твоя дочь в порядке.

Он выдохнула и улыбнулась, совсем без радости.

— Ты был прав. Безопасных мест больше нет.

А я прислушался к себе. Да, процесс завершился. Я думал, что почувствую что-то. Какие-то изменения. Но нет, внутри все та же глухая холодная пустота, а вокруг все тот же раздражающе одинаковый черно-белый мир. Хотя кое-что все же изменилось. Я поднял руки и открыл замки, а затем снял маску и стянул капюшон. Всего десяток часов. Прошло всего несколько часов. Иронично, что мне все это время мешал именно Като. Тсуме с некоторым удивлением посмотрела на мое лицо. А я не могу "рассмотреть" свое лицо. Не могу понять, как выгляжу. Не вижу, есть у меня шрамы, или кожа чистая. Даже не знаю, светятся ли глаза. Не знаю даже, какого цвета мои короткие волосы.

— Как я выгляжу?

Тсуме помедлила, прежде чем ответить.

— Внушительно, хозяин.

Мимики у меня нет, или я ее совсем не ощущаю. И еще…

— Прикоснись. Я хочу понять, чувствует ли что-либо моя кожа.

Женщина снова помедлила. Но все же решилась и, стянув перчатку, протянула руку к моему лицу. Ее пальцы коснулись моей щеки, прошлись по носу, по губам. Она выглядела так, будто готова в любой момент одернуть руку. А я практически ничего не ощущал. Я знал, что она касается меня, но не ощущал прикосновения. Не чувствовал, какие ее пальцы. Теплые или прохладные, сухие или влажные. Никаких ощущений. Проклятое мертвое тело.

— У... у тебя прохладная кожа…

Не удивлен.

— Как у мертвеца, — подсказал я. — Да, это логично.

Но Тсуме не убирала руку. Провела по виску, потрогав, видимо, шрам. Коснулась волос.

— Ты выглядишь старше, чем должен быть. Ты ведь сверстник моего сына.

— Нет, Тсуме. Я, скорее, твой ровесник.

Ее рука дрогнула, и она чуть отстранилась.

— И… Как? Какие ощущения?

Отрицательно качаю головой:

— Почти никаких. Но я хочу попробовать кое-что еще.

Сосредотачиваюсь и постепенно разгоняю чакру. Конечно — глупо тратить силы на такую ерунду, но… Я хочу хоть что-то ощутить. Поэтому практически перехожу в режим сеннина. А это был единственный доступный и известный мне способ. Тсуме внимательно наблюдала за моим лицом, ожидая, наверное, новой команды. Иронично.

— А теперь?

Она снова аккуратно прикоснулась к моему лицу, удивившись:

— Теплая.

И я, наконец, почувствовал именно прикосновение пальцев. Впервые за несколько лет.

— Уже лучше, — киваю.

Протягиваю руку и провожу по ее волосам. Тсуме удивляется, а я одергиваю себя. Расслабился.

— Да, теперь я хоть что-то ощущаю, — отстраняюсь и провожу кончиком большого пальца по остальным.

— Это… — она сама запнулась, но все же с вызовом посмотрела в мое лицо, закончив вопрос. — Это все?

Странный вопрос. А чего я еще хотел? Потрахаться? Нет. Просто почувствовать чье-то тепло. Глупая слабость. Бесконечное ощущение холода и пустоты. Черно-белый мир в серых тонах. Признайся, Пепел. Признайся самому себе — ты устал. Устал тащить все это дерьмо на себе, делая вид, что ты — несгибаемый нагибатор-доминант.

— Да, это все. Спасибо.

Тсуме одновременно выдала облегчение и какое-то разочарование. Даже любопытно, прикажи я ей снять штаны и раздвинуть ноги прямо здесь, что бы она ответила? Но я себя не обманываю. Не уверен, что чисто физиологически способен кого бы то ни было трахнуть.

— Курохай?

Нужно заканчивать этот затянувшийся кошмар. А то это становиться плохой традицией. Умирают все вокруг меня, но не я. Иногда возникает ощущение, что я один пытаюсь предотвратить войну. Или, как минимум, единственный из тех, кто на это способен.

— Курохай! — крикнула куноити.

— Что?

— Вы, конечно, имеете полное право игнорировать, хозяин, — раздраженно заговорила она. — Но тогда не обижайтесь, если я начну привлекать ваше внимание пинками.

Я бы на это посмотрел.

— Что случилось?

— У вас… К биджу! — она поморщилась. — Что с твоей рожей? Ты вообще отдыхаешь? Спишь? Когда ты последний раз нормально разговаривал с людьми? Ты — живой человек. Знаю, что в отношении синоби твоего уровня это звучит смешно, но ты — живой человек.

Дожил. Меня утешают. Впрочем…

— Спасибо. Все в порядке.

— Да не похоже! Ты сам мне говорил, что уставший совершает ошибки. Тебе нужен отдых!

Отрицательно качнул головой:

— Я не сплю. И я отдыхаю. И вообще, ты разговариваешь с Хокаге.

— Да насрать! Как ты меня накажешь? И вообще… — она задумчиво посмотрела на дверь. — Идем!

Стоя на месте, глядя на нее.

— Идем же! — Тсуме взяла меня за руку и потянула за собой. — От тебя не убудет. Все важные приказы ты уже отдал. Так что Коноха поживет без тебя несколько часов.

Вернув на место броню, я позволил себя куда-то увести.

Тсуме вызвала клона и отправила его куда-то. А меня повела на выход из подземелий. Мы вышли в стороне от Конохи, в лесу. Я сориентировался, мы были севернее, но ничего интересного в этой области не было. Но куноити продолжала меня куда-то вести. Через какое-то время я понял, что мы идем к реке. Нас нагнал ее клон, несущий целый ящик. Внутри лежали бутылки и свертки с едой.

— Это забавно, Тсуме. Но я не могу напиться.

— Это для меня, — парировала Инузука. — По-другому я с тобой говорить не смогу.

Мы остановились в месте, где начинались пороги. Земля уходила вниз и, наверное, отсюда открывался неплохой вид.

— Я долго искала это место. Отсюда не видно Коноху, и можно на какое-то время представить, что все проблемы остались где-то там, вдалеке, — объяснила женщина.

— Это… сентиментально.

Она кивнула.

— Да, наверное. Мне тоже нужно выглядеть суровым лидером клана перед своими.

— Тебе не нужно выглядеть. Ты и есть суровый лидер своего клана.

Она хмыкнула. Клон поставил ящик и развеялся. Тсуме оперативно устроила пикник и сама села, посмотрев на меня. Куромару прилег рядом с хозяйкой.

— Ты хотя бы иногда это железо снимаешь?

Подумав немного, отошел в сторону и снял с себя броню, оставшись в черных штанах и водолазке, стандартных для синоби. Вернулся к Тсуме и сел на траву, сделав вид, что смотрю вдаль. Какого биджу я здесь делаю?

— Попытайся расслабиться, — предложила женщина. — Мы не можем контролировать все. Постарайся забыть о Конохе на какое-то время. Хотя бы на пару часов.

Она взяла бутылку и, выдернув пробку, просто выпила из горла.

— Тогда отойти нужно было подальше. Я вполне дотягиваюсь до деревни.

Тсуме, вертевшая пробку в руке, резко запустила ее мне в голову. А я просто позволил пробке ударить меня в висок и упасть на землю. Сложно представляю, что я должен делать прямо сейчас. Забыл.

— Будешь так пить…

— Так надо, — отрезала Тсуме, снова отпив из бутылки. — Мне тоже нужно отодвинуть мысль о том, что я сижу здесь рядом с Хокаге. Я помню, как ты поступил с Гаем. Знаю, почему ты это сделал. Считаю, что ты был прав. Уверена, что не сделаешь этого со мной. Но сложно об этом не думать.

Я промолчал. Тсуме потрепала полуволка по голове:

— Иди. Поохоться.

Я сосредоточился, добавив:

— В полукилометре вверх по течению к водопою пришла косуля. Вниз по течению, сразу после порогов, семейство диких кабанов. Еще есть кролики, но на такую мелочь ты, наверное, не охотишься.

Волк изобразил нечто вроде собачьего "гав" и убежал за косулей. А Тсуме рассмеялась:

— Это… Как-то… Не спортивно. С какого расстояния ты можешь вот так увидеть?

— Это имеет значение?

— Мне интересно!

— Пара сотен метров в спокойном состоянии, почти километр, если сосредоточусь. Если буду искать в узком диапазоне, то до нескольких километров. Чем больше расстояние, тем сложнее различать детали. Чем больше объектов, тем сложнее выделить один из них.

— Это круче, чем могут Хьюги, — оценила Тсуме.

Это было даже как-то обидно.

— Бьякуган — додзютсу. Мои способности — комплексное усиление обычных чувств. Звук, запах, вибрации. Это нормально для всех сениннов, но у других в меньшей степени.

Она посмотрела на меня с недоверием.

— Как можно иметь такую чувствительность, и не чувствовать прикосновения?

— Любой звук и действие отражается на природной энергии, пронизывающей весь мир. Я чувствую колебания природной энергии, воспринимая их так, как будто у меня…

— Да, да, да поняла, будто у тебя усилены органы чувств. А с близкого расстояния видишь все подробности?

Кивнул:

— Да. Как бьется сердце, как вино попадает в желудок, каждый вдох и выдох. Я, в прямом смысле, вижу всех насквозь.

— О! Эта была шутка! Ты не совсем безнадежен.

— Я сказал совершенно серьезно.

Но Тсуме отмахнула, продолжив вдумчиво напиваться.

— Ты знаешь, что когда ты напьешься и уснешь, мне придется тащить тебя в Коноху?

— Это будет потом. А мы сюда пришли, чтобы не думать о том, что будет потом. Верно?

Я все еще не уверен, зачем сюда пришел.

— У меня есть десяток дел, которые стоит сделать прямо сейчас.

— Забудь.

— Два десятка.

— Ляг на спину.

— Зачем?

Тсуме откинула пустую бутылку и повернулась в мо сторону.

— Просто сделай.

— Тсуме…

— Давай. От тебя не убудет.

Я откинулся на спину, положив руки под голову.

— Закрой глаза, — последовала следующая команда.

— Это лишено смысла.

— Тогда приглуши свои чувства.

Легко сказать.

— А теперь сосредоточься на какой-нибудь ерунде. На насекомом, например.

Я понял, в чем была суть. Точнее, что хотела сделать Тсуме.

— Расскажи что-нибудь.

— М?

— Какую-нибудь пустяковую историю. За насекомыми наблюдать не интересно, я этим и так два года занимался. Просто расскажи что-нибудь. Я не ем, не сплю, не пью. Не чувствую вкуса. Могу определить запах, но это другое. И я действительно ни с кем не говорил. Поэтому просто расскажи что-нибудь.

Куноити задумалась, глядя вдаль.

— Можешь детскую сказку рассказать, — подсказал я.

— Нет, я вспомнила одну историю. Слушай.

Она заговорила, а я сосредоточился на голосе и постарался абстрагироваться от всего остального. Не замечать происходящего вокруг… Не замечать вообще ничего, кроме одного голоса было сложно. Но, кажется, у меня это получилось. А затем я, кажется, заснул…

Или лишь попытался убедить себя в этом…

Глава опубликована: 23.08.2018

** ГЛАВА 4/9

------------------------------------------------------------

— Значит, вот оно, — выдохнула Тсунаде.

На столе лежала бумага с приглашение из Страны Железа. Даже несколько раньше, чем я ожидал.

— Пойдешь, естественно, ты, — продолжила Тсунаде. — Кого берешь с собой?

Хороший вопрос, и, как назло, я затруднялся с ответом.

— Где Какаши?

— На миссии, — ответил Шикамару.

— Ясен хер, не в отпуске. Где именно? Когда вернется?

— Далеко. Ловит команду нукенинов, похоже, пришедших из Страны Воды, — пояснил Нара. — Тебе обязательно нужны сильные синоби?

Но ответила ему Тсунаде:

— Да. Это что-то вроде традиции. Демонстрация, так сказать. Нужны два сильных синоби. Чем сильнее и известнее — тем лучше.

— Главы кланов сразу отпадают, как и джинчурики, — добавил Синдзи. — Кто остается?

Нара старший перевел вопросительный взгляд на сына, тот ответил ему парой жестов, на что-то указывая, Шикаку ответил отрицательно.

— И как так получилось, что нам выставить некого? — спросил Ибики.

Джирайя погиб. Какаши на миссии. Наруто мертв, хотя взять Кураму было бы забавно. Есть несколько клановых синоби, из тех, кто участвовал в битве за треххвостого, но они недостаточно известны. Саске, на счет которого можно было бы проигнорировать правило о том, что главы кланов не участвуют, погиб. Тера исчез, по данным Хезы — погиб. Анко покинула деревню. Есть пара хороших парней в Корне, но, опять же, недостаточно известны, будут слишком бледно смотреться.

— Возьми Итачи, — предложила Хеза. — И Дейдару заодно.

На ней сошлись скептические взгляды. Однако Шикамару посмотрел на меня и озвучил то, о чем другие думали:

— Курохай, Хестой Хокаге с мутным прошлым. Учиха Итачи, нукенин, бывший Акацки, перешел на сторону Конохи. Дейдара, нукенин, перешел на сторону Конохи. Представь, как все охренеют.

Ибики энтузиазма не разделил:

— Ага, отличная идея. Коноха настолько ослабла, что не выставила ни одного своего синоби, только перебежчиков.

— Нукенин Камня только осложнит разговор с ними, — высказался Шикаку. — А само появление Итачи вообще может превратить все переговоры в фарс.

Но Хеза решила настоять на своем:

— Это зависит от того, как будут проходить переговоры. Если отдать нашим тайным союзникам позицию инициаторов мирного договора, то такая разношерстная компания с нашей стороны не окажет существенного влияния. Мы же будем оспаривать или соглашаться на мир, а это…

Она перевела взгляд на Шикамару.

— Отличная позиция для стороны со спорным составом. Может и сработать.

— Вообще-то они правы, — подтвердил Синдзи. — Если я что-то в этом понимаю.

Изначально я хотел взять Какаши и Саске. Они бы отлично сыграли дуэтом. После смерти Саске нужно было заменить его кем-то сильным, пусть и не столь известным. Это мог быть любой клановый дзенин, Хьюги отлично бы подошли, например Ехи. Но Какаши в деревне отсутствует, а времени на ожидание у нас нет. Дейдара… Допустим. В ближнем бою он просто сильный дзенин, способный устроить локальный филиал ада. На большой дистанции и с прикрытием — небольшую атомную войну. Итачи… Что же, в этом деле я могу ему довериться. И он действительно произведет фурор одним своим присутствием. Проблема в том, что мы втроем не сражались ни разу вместе. Сыгранности никакой. С другой стороны, я — сам себе ходячая армия. Итачи может обеспечить Дейдаре прикрытие, и возможному противнику очень быстро станет очень грустно.

— Сойдет, — выдал я решение, пресекая дальнейший спор. — Не идеально, но острые углы я сглажу. За работу. И не просрите Коноху в мое отсутствие.

__

_

_

* * *

__

__

— Все в сборе? — Инахо развернулся в кресле и хлопнул в ладони. — Отлично!

В том, что в жизни каге есть ряд преимуществ, Инахо и так не сомневался. И этими преимуществами пользовался. Например — организовал себе просторный светлый кабинет с великолепным видом на всю Суну. Да, это была не резиденция в центре деревни. Но Инахо не мог отказать себе в удовольствии заиметь большой кабинет с огромными окнами и видом на свою какурезато.

Он прошелся взглядом по своим соратникам. Темари, вынашивавшая его дочь, носила просторное кимоно. Впрочем, она все так же сверлила его вечно недовольным взглядом, а ее лицо выражало только презрительное безразличие. За ее спиной стоял Канкуро. Немногословный парень в основном изображал телохранителя. Рядом сидели Неджи и Ню. Два члена клана Хьюго, пока единственные в Суне. Ню оказалась умелым ирьенином, для чего, собственно, ее и искали, как и ее напарников. Да и вообще нукенины неплохо усилили Суну. Сами суновцы смотрели на гостей с подозрением, потому что вчерашние наемники были в их глазах практически бандитами. Инахо и хотел бы решить эти противоречия, но здраво рассудил, что большинство наемников в ближайшее время все равно покинут Суну, выполняя его приказ. С другой стороны стола сидел Кетсуки в компании Суйгетсу. За ними сидели еще два наемника, Хайдо и Ранмару. Первого Инахо купил с потрохами возможностью проведения почти неограниченных исследований. Иметь своего Орочимару, пусть и не такого гениального — всегда хорошо. Мелкий пацан обладал неким даром, к которому Инахо собирался, как минимум, прислушиваться. Карин и Джуго в столице, проводят последние приготовления. Кошка вместе со зверьем готовятся, но пока сами не знают — к чему. Анко дрессирует будущее пополнение безликих. Остальные суновцы не имели достаточно его доверия, чтобы находиться здесь.

— Наша веселая компания немного расширилась. Рад приветствовать новые лица!

Темари закатила глаза:

— Ты нас собрал ради болтовни или все же по делу?

— Завались и не порти мне момент, — осадил ее Казекаге. — Жаль, Карин здесь нет, для полноты картины. Но! Я рад вам всем сообщить, что мы готовы к следующему важному шагу! У нас есть разнопрофильные специалисты по фуин, и даже хватает людей для проведения небольшой войнушки. Сначала я хотел мясом врага закидывать… Однако свежее пополнение позволит все сделать чисто и быстро.

Темари переглянулась с Кетсуки, как наиболее адекватным из тех, кто может быть в курсе дела. Но тот чуть пожал плечами, показывая, что понятия не имеет, о чем речь.

— Эх! Никакой у вас фантазии! — впрочем, Инахо и не рассчитывал, что они догадаются. — Карин сейчас в столице. Под ней. Проводит последние предварительные приготовления вокруг источника чакры.

Вот теперь до Сунахамы дошло:

— Только не говори, что ты собираешься применить ту технику на столице!

Инахо покачал головой:

— Я собираюсь применить ту технику на столице. Ой! Ты же просила не говорить! — он щелкнул пальцами. — Пришло время перемен, сучки! Там, в замке, сидит бесполезный жирный придурок, которого называют дайме. На кой хер он нам нужен?

Взгляды присутствующих остановились на Казекаге. Инахо улыбнулся:

— Рад, что вы внимательно меня слушаете. Но я серьезно! Зачем нам нужны эти феодалы? Какую пользу они приносят?

— Они из древних семей, что управляют землей и крестьянами, — ответила Темари.

Казекаге посмотрел на нее:

— Да ладно? И для этого им обязательно нужно построить свой особняк, собрать гарем и жить в невъеической роскоши? У нас и так самая бедная, из Великих, страна. А эти тупые нахлебники еще и гребут половину налога в свои бездонные карманы. Я хочу грести налоги в свои бездонные карманы! Мне завидно! И нам будет, чем платить наемникам, и не только наемником, но и тем, кто с нами добровольно и по своему желанию.

— Казекаге-сама, — взяла слово Ню. — Позволю себе напомнить, что для управления страной нужны клерки, которым нужно хорошее образование. Эти клерки набираются из членов семей феодалов и аристократов. Я совсем не против растрясти жирную мошну какого-нибудь зажравшегося урода. Но кем мы заменим клерков?

Инахо поднялся и прошелся вдоль своего окна.

— Ну… Вот, уже умные мысли пошли. У нас едва хватает людей, чтобы перекрыть все должности в аппарате деревни, а тут масштаб побольше будет. Это верно. Может, у кого есть предложения? Или опять мне фантанировать гениальными идеями и все тянуть на себе?

Кетсуки пожал плечами:

— А зачем что-то придумывать? Заменять всех сразу не надо. На первое время хватит страха и хорошего внушения. Нужно только поставить компетентный поверяющий орган. А специалист у нас уже есть, Анко, и она готовит себе помощников. Дальше — проще. Взять любой доступный человеческий ресурс, желающий изменить свое социальное положение, и начать обучение. Калеки-синоби, уже не способные к бою, но еще желающие работать, например. Слабые бывшие нукенины, которых только в качестве мяса использовать. Да просто набрать тех же беспризорников, вот уж кто на любые условия согласится, лишь бы убраться с улиц. Эффективность первые несколько лет будет отвратительная, но это будут наши люди, верные именно нам.

Инахо кивнул:

— Вот. Почти то, что я сам хотел предложить. Выкрутимся. Да!

— А о какой технике идет речь? — спросил Хайдо.

— Это очешуенная вещь, — ответил ему Хозуки. — Способна поднять небольшой город в небо и управлять погодой в его пределах. И в этом городе, вроде как, даже можно будет летать по всему миру!

Но Инахо его немного остудил:

— Не по всему. Но в пределах страны — легко. И управление погодой можно использовать, как оружие.

Он развел руками, с улыбкой глядя на своих людей.

— Вы понимаете, что это будет? Это будет новая страница в истории! Деревня, Сокрытая в Небе! Мы будем недосягаемы! Почти неуязвимы! Наш собственный прекрасный новый мир, а?

Темари отвернулся:

— Ты — псих.

Канкуро проскрипел:

— Это было понятно давно.

Суйгетсу пожал плечами:

— А чего такого? Дайме мы уже убивали. Летающий город видели.

Ню же рассматривала Казекаге, но с каким-то интересом.

— Значит, Казекаге-сама, вы хотите править всей страной.

Инахо резко подошел и ударил по столу:

— Я хочу править всем миром! — с улыбкой ответил он. — Но для начала страной. Поэтому распределяет обязанности. Темари, ты, моя милая, пока останешься здесь. Кетсуки и Суйгетсу — вы мне потребуетесь. Неджи и Хайдо — на вас организация государственного переворота…

Темари подняла руку:

— Подожди! А где будешь ты?

— А… Точно!

Он вытащил из кармана свиток и положил на стол.

— Приглашение на Гокаге Кайдан.

Хозеку присвистнул.

— Кетсуки и Суйгетсу будут меня сопровождать. Не могу же я пропустить такое событие!

— Где пройдет? — спросила Ню.

— В Стране Железа. Самураи, как нейтралы, выступят… — Инахо хмыкнул. — Нейтральной стороной вроде как обеспечат безопасность.

— Пятнадцать сильнейших синоби из своих деревень, — выдохнул Кетсуки. — Какая там безопасность. Мы же, в случае боя, всю страну разворотить сможем.

Инахо оскалился:

— Ты почти угадываешь мои планы, мой друг. О да! Я знаю, зачем они собираются. Хотят попытаться предотвратить войну. Но хрен там. Мир в мои планы не входит. Мы там очень хорошо пошумим. А затем нужно будет оперативно смыться в небо. Именно поэтому переворот и проведение ритуала нужно организовать в самые короткие сроки. Буквально вчера. Поэтому… Неджи и Хайдо — за работу. Делайте, что хотите, берите любые силы. Но к моему возвращению город должен быть нашим. И должен быть готов улететь в небо.

— Ты бросаешь Суну? — спросила Темари.

— Щас! Прилетим сюда и поднимем еще немного. Я обещал возвысить твою деревню, дорогая? Я это сделаю! В прямом, сука, смысле! Ню. На всякий случай готовься к тому, что мы вернемся раненые, и нам потребуется срочная помощь.

— Инахо, — обратился к нему Неджи.

— Что?

— Возьми меня вместо Суйгетсу.

Хозуке возмущенно посмотрел на Хьюгу. Казекаге не понял:

— Нахуя?

— Хочу поднасрать Коноховцам. Показать, что оттуда все бегут. Точнее, что они сами гонят лучших людей из деревни. Как бы ни закончились переговоры, это ударит по их репутации.

Инахо хотел послать его куда подальше, потому что у Хозуке разрушительный потенциал был побольше. Но тут в голове появился голос:

"Это я его подбил. Хочу вывести парня в свет, ему же у тебя быть главой клана, верно?"

Казекаге махнул рукой:

— Хорошо. Хозуке — работаешь вместе с Хайдо. Набирайся опыта, скоро сам будешь миссии проводить. Так, кого еще работой озадачить? Никого? Тогда все вперед! Готовиться! Пошли-пошли-пошли!

Инахо поддержал слова характерным жестом — "проваливайте". Соратники покинули просторный кабинет, и Казекаге снова расположился в своем кресле.

— Так что за дело с…

Тоби появился прямо из стола:

— Как я и сказал — хочу его выгулять. Хочу, чтобы в твоей деревне было несколько кланов. Несколько кланов с известными лидерами.

Инахо пожал плечами:

— Как хочешь. А что с этим сборищем?

Тоби сел на стол, при том, что его ноги все еще проходили сквозь столешницу.

— Ты все верно сказал. Каге хотят попробовать договориться. Я был занят и просмотрел, так что не знаю, кто именно это затеял. Но это не важно. Они не договорятся. И ты им поможешь. Верно?

Казекаге оскалился:

— Естественно! Но нужно будет их спровоцировать… Стравить друг с другом. Не сражаться же против всех разом, да?

— Это будет не сложно. Они сами с радостью сцепятся, только дай повод, — уверенно заявил Учиха. — А поводов у них много. Уж мы постарались, чтобы поводов было достаточно.

Инахо выхватил из сумки кунай и раскрутил на пальце.

— Узнаешь?

Тоби улыбнулся, это было видно даже по одному глазу.

— Освоил?

— С чакрой биджу и стихией воздуха — запросто, — похвастался Казекаге. — Кое-кого ждет неприятный сюрприз.

Тоби встал:

— Я подстрахую тебя, но не расслабляйся. Мы почти у цели. И, когда ты продемонстрируешь силу однохвостого, Рассвет возьмутся за тебя. Так что это начало войны, Инахо.

Сенджу кивнул, держа на лице довольную улыбку.

— О да. Это будет война.

__

_

_

* * *

__

__

— Эй-сама.

Райкаге поднял глаза от свитка и посмотрел на Рисако.

— Вы решили, кого возьмете с собой?

— Хочешь напроситься в команду?

— Да, — кивнул Гензай.

Эй откинулся на спинку кресла.

— Твое личное мнение о Шестом Хокаге. Не для отчета.

Рисако оскалился:

— Я бы с ним поработал.

Эй хмыкнул. Очень высокая характеристика. Рисако любил работать, не любил трепаться без дела и ненавидел новых людей. Такая характеристика понимающему ситуацию Эйю говорила достаточно много.

— А его положение в Конохе?

Штормовец не раздумывал и секунды.

— Побаиваются, но уважают. Сильно уважают. Реакция рядовых синоби на его появление почти всегда одинаковая. Он для них сродни идолу… Или символу. Первый раз увидел такое, но я уверен в своей оценке.

Райкаге развернулся и посмотрел сквозь окно на свою деревню.

— Сообщи Даруи. Выходим сегодня.

— Есть.

Рисако ушел, оставив Райкаге одного. Повреждения, нанесенные высвободившимся треххвостым, уже убрали. Штор действительно недооценили Джокера, но этот болезненный урок не прошел зря. Главное, в чем был уверен Эй — войну нужно предотвратить. А затем уничтожить Рассвет и Культ. Это было понятно и до диверсии Джокера, но теперь… Там, под случайной атакой, погиб его старший сын. Теперь это, кроме всего прочего, личное.

__

_

_

* * *

__

__

— А он по пути не развалиться? — хмыкнула Куротсучи.

— Я все слышал! — проворчал Оноки из соседней комнаты.

Осака прикрыла лицо рукой, но было не понятно, ей стыдно смотреть на это, или она скрывает улыбку.

Катара переглянулась с Куротсучи и взглядом попросила ту не нагнетать. Им еще топать до Страны Железа, а это долго. И если Катара, предпочитавшая жить проще и держаться от политики подальше, работавшая в основном на кланы и за большие деньги, характера Оноки почти не знала, то Куротсучи с Тсучикаге была знакома достаточно хорошо.

— Мы можем собрать совещание… — предложила сеннин.

— К биджу эти говорильни! Я дословно могу повторить все, что скажут все мои советники. Заладили, как попугаи, повторять одно и то же. Я надел эту шляпу, когда твои родители под стол пешком ходили, девчонка! Я и так знаю, что будут обсуждать Каге. Нет смысла ради этого собираться и делать вид, что мы что-то будем решать. Я всех этих детей знаю, как облупленных. Я их всех еще в пеленках видал…

Куротсучи посмотрела на Катару и улыбнулась, тихо произнеся:

— Большая шишка, маленький мир.

— Я все слышал! — выкрикнул Оноки.

Он вышел из комнаты, поправляя парадное кимоно.

— У нынешней молодежи никакого почтения! Помяни мое слово, Осака, тебе достанется деревня неуправляемых инфантильных бестолочей, считающих отчего-то, что ты и шнурки самостоятельно завязать не можешь.

Катара вздохнула, а Куротсучи снова не удержалась:

— Как скажете, Тсучикаге-сама. Только завяжите шнурки.

Присутствующие опустили взгляд на правый ботинок Оноки. Пауза. Старик развернулся и потопал обратно, тихо что-то ворча себе под нос.

— Где Сяотянь? — спросила Осака Катару.

Но сеннин пожала плечами:

— Миссия закончилась и мы разошлись.

Четвертая Тсучикаге покачала головой. В деревне хватало сильных синоби. А вот с адекватными были проблемы.

— Этот вечно пьяный мальчишка не решиться показаться мне на глаза даже под страхом смерти. Я пообещал ему оторвать его… Кое-что ему оторвать.

Осака вздохнула:

— Это было сорок лет назад.

— Тридцать восемь! И я не жалуюсь на плохую память!

Оноки вернулся в прихожую, переобутый в сапоги синоби. Вместе с ним в прихожую вышла невысокая старушка, превосходящая Оноки всего раза в полтора, поцеловала его в лысую макушку, и надела шляпу Каге. После чего невозмутимо ушла обратно. Пауза.

Осака снова прикрыла лицо ладонью. Катара отвернулась в сторону. И только Куротсучи не удержалась:

— Это было так мило.

— Я все слышал!

Затянув плащ, Тсучикаге уверенно пошел к двери.

— Оноки, — окликнула его Осака.

— Что?

— Возвращайтесь.

Старик ей кивнул. Несмотря ни на что он был опытным Каге. Он читал все отчеты, он знал обстановку. Этот старик действительно как никто другой осознавал, куда идет, и с кем будет говорить. Он махнул рукой.

— За мной, девочки! И постарайтесь не отставать, я не буду вас ждать каждый пять минут! Идем! Нужно напомнить наглой бестолковой молодежи, как делаются дела!

И сильнейший синоби Камня в сопровождении двух куноити отправился на Гокаге Кайдан.

__

_

_

* * *

__

__

Непримечательный корабль стоял у пристани в гордом одиночестве. Аренда стояночного места была такой, что ей практически не пользовались. Останавливались здесь только корабли, имеющие разрешение, а таких было всего около двух десятков. Этот корабль, на первый взгляд, принадлежал одному из важных чиновников дайме. Разве что опущенные флаги не позволяли понять — какому именно. Ведь каждый отдел администрации имел свою символику, просто для удобства.

На трех человек, шедших к кораблю, внимания почти не обращали. Все трое носили плащи, практически скрывающие внешность. Разве что в идущей в центре можно было угадать высокую стройную женщину с очень длинными волосами. И, когда они подошли к кораблю, на борт поднялась только она. Немногочисленная команда уважительно кланялась гостье, но не разговаривала с ней. Мей и сама знала, куда ей нужно было идти.

— Проходи, присаживайся, — добродушно встретил ее старик, сидевший в гостевой каюте. — Выпьешь?

Мей стянула плащ и кивнула:

— Не откажусь.

Старик развернул кресло и достал из сумки бутыль, после чего налил, но только гостье.

— Я уже не могу. Возраст, — развел он руками.

Теруми взяла бокал и с удовольствием попробовала. Лучшее вино, всегда самое лучшее.

— Последние напутствия, магистр? — спросила Мей.

Старик пожал плечами:

— Я уверен — ты отлично справишься, — улыбнулся старик. — Мальчишки все подготовили. Операция пройдет быстро и без крови. Чего не скажешь о самой войне…

Мей кивнула:

— Да. Но это было неизбежно.

Долгий и сложный многоуровневый план, который начал работу, когда сама Мей еще была ребенком. Годы работы сотен и тысяч людей. Бесконечная подготовка, наконец, подошла к концу. Орден помог ей стать Мизукаге когда-то. Дал ей идею, ради которой стоит жить. Ради которой можно умереть. И время, наконец, пришло.

— Я ожидала, что вы меня проинструктируете, а? У вас отлично получается настраивать на нужный лад, магистр.

Но старик развел руками, будто извиняясь:

— Не в этот раз, Мей. Как я и говорил — это ваш мир, и в этой войне ты будет полководцем. Помочь, подсказать, поддержать — обращайся. Но с этого момента именно ты — лидер нашего союза.

Женщина улыбнулась:

— Снова хотите остаться в тени?

— Мы действуем в тени, чтобы служить свету, — ответил старик. — Иди с уверенностью в душе и с твердостью в мыслях. Иди.

Глава опубликована: 23.08.2018