Kujin Крыло отбрасывает тень

АРКА 14. Глава 140

Если у подножья горного массива, называемого "Три Волка" климат был, в целом, приятным и располагающим, то внутренние долины, напротив, встречали новых гостей холодом, ветром и мелким ледяным дождем. Жители Страны Железа строили свои города и селения прямо на шахтах, пользуясь поднимающимся из неспокойных глубин этих гор теплом. В разговорах с гостями они всегда говорили, что здешний суровый климат их закаляет и делает сильнее. Это было нечто сродни гордости за свою землю. Однако на самом же деле большинство горожан, работавших в городах и шахтах, с удовольствием переселились бы к подножью, если бы могли. Но подножья гор и так уже были плотно заселены, а работать на шахтах кому-то в любом случае надо.

Пять команд синоби, стягивавшихся к столице, не обращали внимания на людей. Каждую команду встречали еще у подножья, а затем сопровождали своим маршрутом, чтобы гости случайно не пересеклись друг с другом. Об этом самураи позаботились особенно. Как и над размещением гостей в столичной крепости. Для каждой команды была подготовлена специальная комната, находящаяся на расстоянии от остальных. И в зал для совещаний, который собирались использовать для Гокаге Кайдана, каждую команду должны были вести по отдельному маршруту, не пересекающемуся с остальными. Сам зал самураи закрыли всей возможной защитой, какой могли. Защитой от того, что будет внутри, а не от того, что может появиться снаружи.

Но без проблем все равно не обошлось. Группа, встречающая команду из Суны, едва не атаковала Казекаге. Ишифурье совершенно не скрывался и потому был мгновенно узнан. Синоби заметили и первый порыв самураев атаковать преступника, и замешательство командира группы встречающих. Инахо смерил насмешливым взглядом воинов и предъявил свиток-приглашение, а так же повернулся, показывая закрепленную на спине шляпу Казекаге. Два его спутника носили дорожные плащи песчаного оттенка, как и многие жители Страны Ветра. Командир группы опознал обоих.

Вторая заминка случилась с группой Коноховцев. О личности Курохая было известно достаточно, сам он не вызвал никакого удивления. Чего нельзя было сказать об его сопровождении. Нукенин из Акацки так же едва не спровоцировал атаку, но обошлось.

Когда все пять команд прибыли в Цитадель, Мифуне получил отчеты от капитанов. За каждой командой был закреплен высокопоставленный офицер, обеспечивающий всю взаимосвязь. Доклады по командам Молнии, Воды и Камня прошли спокойно. Дальше следовал доклад по команде из Ветра.

— Казекаге был опознан, как Ишифурье. Настоящее имя — Инахо Темуи. Бывший синоби Конохи. Бывший синоби Ото. Нукенин, видимо, так же в прошлом. Его сопровождение — Неджи Хьюго. Нукенин Конохи, за нарушением закона не замечен. Кетсуки из одноименного клана. Бывший синоби Кири, считавшийся мертвым. Нукенином объявлен не был, хотя упорно ходили слухи, что он ослушался приказа и предал деревню.

Мифуне, мужчина, находящийся в том самом возрасте, когда даже у самых крепких и здоровых воинов физическая сила начинает идти на убыль, и компенсировать это можно только многолетним опытом, прошелся взглядом по отчету.

— Почему раньше не установили личность нового Казекаге? — поднял он глаза на капита и тут же жестом оборвал готовый сорваться с уст подчиненного ответ. — Не отвечай, сам знаю. Пройдись по личному составу, чтобы избежать инцидентов.

Капитан вытянулся, кивнув:

— Есть, Тайшо!

Мифуне перевел взгляд внимательных, но казавшихся тусклыми, глаз на пятого подчиненного.

— Что с Листом?

— Шестой Хокаге, Курохай, носит доспехи, и потому подтвердить его личность… Но это он. Проблема возникла с его сопровождением. Первый — Дейдара, нукенин Камня. Закон не нарушал, помимо того, что предал свою деревню. А вот второй… Учиха Итачи. Нукенин Конохи, почти уничтоживший собственный клан. Считается членом Рассвета. Его присутствия Хокаге объяснять не стал.

Мифуне задумался, что выражалось направленным в никуда взглядом, размышляя вслух:

— Сложно предположить, что Коноха действительно связана с Акацки. Очень уж часто они друг с другом сражались. Но предположить, что этот Учиха долгое время работал на Коноху внутри Акацки я так же не могу. Непонятно. И Хокаге понимал, куда идет. Да и их инициатива… Ладно, пусть сами разбираются. Продолжайте по плану.

Капитан кивнул:

— Есть, Тайшо!

В этот же момент Итачи осматривал шаринганом выделенную им для ожидания комнату. Просторные гостевые покои, диваны, бар, покрытые резьбой по камню стены. Не роскошь, но вполне добротная обстановка. В это время Курохай разложил на столе свиток и ждал заключения Учихи.

— Защита неплохая, но вполне стандартная. Техника легко через нее пройдет. Могу лишь посоветовать не тратить время зря.

— Мне хватит нескольких минут, — ответил Хокаге, активируя технику.

В примерно такой же комнате в другой части Цитадели Рисако раскладывал такой же свиток на своем столе. Эй расположился на диванчике рядом, чтобы с удобствами поговорить с союзником перед предстоящими переговорами. Техника заработала, и над свитком появилась неустойчивая иллюзия, демонстрирующая верхнюю часть тела Хокаге. Сложная в исполнении, не самая надежная, с ограниченной дистанцией действия, но единственная доступная в текущих условиях техника связи пробивалась через защиту самого защищенного места в Стране Железа.

— Курохай, — чуть кивнул Райкаге.

— Эй, — ответил ему Хокаге. — Ситуация немного изменилась, появилась новая информация. Предположение вашего Шторма о сотрудничестве Яманако Като с Рассветом частично подтвердилась.

Эй прищурился, но Курохай продолжал.

— Като мертв, — сразу расставил он точки над "i", — Учиха Итачи, с которым он контактировал, перевербован мною. Как минимум, Учиха будет лоялен в борьбе против Культа. Я знаю его мотивацию, и знаю, что им движет. Проблема не в нем, а в лидере Рассвета. Пейн. Настоящее имя — Нагато Узумаки. Предполагаю, что он умный и расчетливый противник, с четким пониманием всей ситуации. И именно поэтому он опасен. У него есть план касательно применения чакры всех биджу, но и без этого плана мы не собирались допускать потери хвостатых.

Райкаге кивнул, показывая, что услышал собеседника.

— И какие изменения в планах ты хочешь предложить?

— Не столько изменение, сколько смену ролей. Предлагаю тебе сыграть голосом разума и настаивать на заключении мирного договора. Старик Оноки, вероятно, припомнит всем нам грехи наших селений, но он умен и всегда защищал интересы деревни. С ним можно договориться. Мей так же продемонстрировала, что отстаивает интересы своей деревни, а заключенный между нами мирный договор показывает, что она готова к разговору.

Даруи подошел ближе:

— Мне кажется, вы, Хокаге-сан, умалчиваете некоторую информацию.

Эй не стал одергивать подчиненного, да и Курохай никакого негодования по поводу встревания в разговор не высказал.

— Отчасти. Информация не первостепенна, да и не проверена, к тому же у нас нет времени на долгие разговоры. У меня прошел еще один разговор с Пейном, но он мало отличался от предыдущих. Пейн хочет убедить всех, что он сражается за мир. Даже дал слово, что если мы, Каге, договоримся о мире и предотвратим очередную войну, он добровольно сдастся и вернет всех захваченных хвостатых. Врал он или нет — не важно, нашей цели это никак не меняет.

Даруи кивнул и замолчал.

— А что с Казекаге? — спросил Эй.

— Инахо был моим учеником. Он не создает впечатление полного идиота и, если добился того, чтобы стать Казекаге, значит — считает эту деревню своей. А раз так — будет отталкиваться от интересов деревни. Война им не выгодна, ни при каких раскладах. Ждать от него помощи в борьбе с Акацки и Культом не стоит, но, как минимум, можно добиться нейтралитета. Если же я ошибаюсь, а он кретин, каким кажется, и Суна для него — всего лишь оружие для мщения… — Курохай взял короткую паузу. — Значит Суна — больше не Великая Скрытая Деревня, раз позволяет какому-то неудачнику вертеть собой.

Райкаге снова кивнул:

— Я тебя понял, Курохай. Но я не доверяю Учихе, чтобы ты не говорил.

— Разумно, я ему тоже не доверяю. Но сейчас я буду использовать все ресурсы, если это снизит потери среди моих людей.

Эй хмуро выдохнул, отвернувшись в сторону:

— Значит — он на твоей совести. Договорились. Я буду напирать на необходимость мирного решения.

— Спасибо, — кивнул Курохай.

Он прервал технику и поднялся.

— Перевербовал, значит? — спросил Итачи.

— Это наиболее точное слово, — ответил Курохай. — И я еще посмотрю, на чью сторону ты встанешь, если Нагато нарушит слово и попрет войной против нас, когда мы заключим мирный договор.

Итачи промолчал.

— А что делать, если начнется бой? — спросил Дейдара.

Учиха посмотрел на него и ответил:

— Пятнадцать синоби, вероятно "S" ранга, каждый из которых, вполне возможно, способен уничтожить половину этой цитадели несколькими атаками. Выживать, Дейдара. В случае боя нужно выживать.

Подрывник ухмыльнулся, восприняв такое положение вещей с воодушевлением.

— Итачи, — осадил Учиху Шестой. — Проблема в том, что расклад, в случае боя, может быть любым: от "все против одного агрессора" и вплоть до "каждый сам за себя". Тут бесполезно строить планы заранее. Поэтому ты, в случае конфликта, прикрываешь наших союзников. Синоби Кири и Ива, по возможности, оглушать не убивая…

Учиха изобразил скепсис, на что Курохай кивнул:

— Я сказал — по возможности. С суновцами не церемонься, кончай на месте. Дейдара — расклад тот же. Просто постарайся не разнести весь замок и не убивать самураев, даже случайно, их нейтралитет полезен.

Итачи и Дейдара кивнули, показывая, что все поняли и вопросов не имеют.

— Тогда будем ждать приглашения.

В это же время, в другой подобной комнате, Катара с беспокойством посмотрела на Тсучикаге. Тот, стоило зайти в комнату, развалился на диване и, кажется, мгновенно уснул.

— С ним точно все в порядке?

Ее напарница отмахнулась:

— А, не беспокойся. Это нормально. Пусть из него песок сыплется, но он еще крепкий старик.

— Я все слышал, — пробурчал старик сквозь дрему.

Девушки улыбнулись, и Куротсучи подмигнула сеннину.

— Видишь?

Катаре оставалось лишь согласиться. Она не была хорошо знакома с Оноки, чаще работая с кланами, поэтому была не осведомлена о привычках Тсучикаге.

— Тебе лучше знать, — выдохнула девушка, осматриваясь. — Хотя я немного удивлена, что он взял меня.

Куротсучи, почти по-хозяйски расположившаяся в кресле, при этом не забыв подхватить со стола тарелку с ягодами, пожала плечами:

— А я не удивлена. Это что-то вроде традиции — брать на Гайдан потенциальных преемников. А ты у нас — первый претендент.

Катара сложила руки в замок:

— Разве? Не думаю, что Осаку назначили временно. А пока она работает — я сама состариться успею.

— Пусть так. Но ты — одна из сильнейших синоби Камня. И Сяотянь о тебе хорошо отзывался.

— Да ну? — не поверила сеннин. — Не верю. В лучшем случае он сказал что-нибудь типа: "она не безнадежна".

Куротсчи, не скрывая направленной на старого пьяницу насмешки, кивнула:

— Почти. Но в его устах это настоящая похвала.

Катара улыбнулась, но тут же стала серьезной и нахмурилась.

— Как думаешь, чего ждать? Очень не хочется начинать бой в замкнутом пространстве.

Напарница кивнула, задумчиво пережевывая ягоду.

— Будем надеяться, что примерно в этом ключе думают остальные. Но если что — просто прикрывай старика. Его разрушительной мощи на всех хватит.

Оноки перестал храпеть и приоткрыл один глаз.

— Болтушка. Я бы дал вам обеим другой совет на случай боя, да и себе в том числе.

Обе куноити посмотрели на старика вопросительно.

— Бежать.

Девушки удивились и переглянулись, не уверенные, что правильно поняли.

— Я серьезно, — Оноки сел на диванчике и серьезно посмотрел на девушек.

Для него они были почти девочками, пусть обе были сильными куноити, а одна так и вообще сеннином.

— Я — всего лишь старый хрен, доживающий свой век. И нет! — он жестом остановил возмутившуюся было Куротсучи. — Не тороплюсь я в могилу. Не дождетесь. Просто вы — это будущее Ивагакуре. И просто красивые девочки. Если станет жарко — просто отступите подальше. Чтобы мне не беспокоиться и бить в полную силу.

Раздался стук в дверь, и внутрь заглянул самурай.

— Тсучикаге-сан. Пора.

Оноки неожиданно резво спрыгнул с дивана и потер спину. И на вопросительный взгляд Куротсучи ответил:

— Странно. Спина совсем не болит. К чему бы это?

В другую дверь в другой части цитадели так же постучался самурай.

— Казекаге-сан. Пора.

Три парня, сидевших в комнате, восприняли эту новость с нетерпеливыми довольным ухмылками.

— Наконец-то, — выдохнул Инахо. — Двинулись!

По другому коридору спокойно двигалась команда из Тумана.

— Ао, — обратилась к подчиненному Мей.

Мужчина, шедший справа и чуть позади, с готовностью ответил:

— Да?

— Следи за Коноховцами, — приказала Мизукаге без дополнительных пояснений.

— Слушаюсь.

В зале совещаний был очерчен ровный круг, насколько хватало размеров зала. В круг были расставлены шесть столов. По одному для каждого Каге, и один стол Мифуне оставил себе. Пусть он не ставил себя на одну линию с Каге, но он был принимающий стороной, и мог позволить себе такие вольности.

Встав рядом со своим столом, он оглянулся. Света было достаточно. Не слишком ярко, и не слишком тускло. У стен десяток воинов, лучших его воинов, еще двое рядом с ним, но эти, помимо великолепного владения мечом — старшие офицеры. Все готово.

Все пять команд вошли одновременно. Люди Мифуне подгадали это специально. Пятнадцать синоби вошли в просторный зал и остановились. Слева от стола Мифуне располагался стол делегации из Суны. Три синоби из этой деревни оставили свои дорожные плащи в комнате. Пятый Казекаге носил только легкий жилет и штаны, оставляя руки полностью открытыми и демонстрируя рисунок новой печати. Его помощник, Хьюго, носил стандартную форму деревни, второй — черный жилет наемника и длинную синюю куртку. Дальше следовал стол Деревни Скрытой в Камнях. Третий Тсучикаге был облачен в свой привычный костюм. Куротсучи носила стандартную форму деревни. Катара же использовала усиленный защитный костюм — способности сеннина позволяли переносить большие тяжести без потери ловкости. Дальше шел стол Тумана. Мифуне решил не сажать Райкаге и Тсучикаге рядом, учитывая недавний конфликт, как решил не сажать рядом Мизукаге и Хокаге. Пятая Мизукаге, Мей, заставляла смотреть на себя, потому что носила привлекательное платье мягкого синего цвета, отлично подчеркивающее ее фигуру, но при этом скрывающее элементы защиты и карманы со снаряжением. Ее спутники были одеты не в стандартные защитные жилеты своей деревни, а в форму безликих, разве что молодой черноволосый парень помимо жилета носил дополнительную защиту — наплечники, наручи, элементы брони на ногах. Следующий стол принадлежал Четвертому Райкаге. Эй ради Гайдана облачился в жилет, хотя обычно ходил с голым торсом, если не считать вечно расстегнутой свободной рубахи. Рисако признавал только форму Шторма, Даруи носил форму деревни и свой клинок, закрепленный на поясе за спиной. Последний стол, слева от Райкаге и справа от Мифуне, принадлежал Коноховцам. Шестой Хокаге в своем массивном доспехе под черным плащом выглядел не менее внушительно, чем Эй. Его спутники носили полевую форму Корня — элементы защитного костюма в сочетании с элементами брони.

Куротсучи, узнав Дейдару, не сдержала эмоций, и ее лицо выразило презрение вперемешку с ненавистью:

— Грязный мелкий ублюдок!

Подрывник не менее презрительно ухмыльнулся, сложив руки в замок. Все же они были не просто хорошо знакомы друг другу, в детстве они были друзьями, а затем стали соперниками. И эта презрительность, что выразилась на их лицах, была наигранной, хотя они оба ни за что бы не признались в этом, даже самим себе. В этот момент они оба ощущали, что их противостояние, их старое соперничество вышло на новый уровень, и это даже как-то воодушевляло обоих синоби.

Ао же, вопреки приказу, сосредоточил внимание на одном из спутников Казекаге.

— Кетсуки? Ты выжил?

Тот чуть улыбнулся, наклонив голову:

— Не вашими трудами уж точно.

Удивление Ао было понятным — Кетсуки ждала великолепная карьера в Тумане. Опытный дзенин, считавший, что неплохо изучил парня, не мог понять причин, которые могли бы сподвигнуть Кетсуки переметнуться на другую сторону. Курохай же с некоторым непониманием изучал другого спутника Мизукаге.

— Найт?

Тот выглядел несколько иначе, но в целом узнавался. Парень улыбнулся учителю, но промолчал. Рисако покосился на Катару, подтвердив свою догадку об узнавании этой куноити, и презрительно скривился.

— Я тебя помню, сучка. Камень притащил своего лучшего убийцу, — как минимум четверо его людей погибли от ее рук, а о таких вещах не забывают.

Девушка ответила ему ухмылкой, но ответил Инахо:

— Ой, да ладно. Здесь все — убийцы. Некоторые даже особо отличившиеся. Да, учитель?

Оноки, не глядя на Казекаге, выдохнул:

— Шпане права голоса не давали, — он не уважал выскочек, а Казекаге на его взгляд был именно выскочкой, недостойным шляпы Каге.

Мей смерила коротышку взглядом.

— Ты еще жив, старик. Тебя сюда принесли, или сам пришел?

Куротсучи, справившаяся с яростью на Дейдару, хмыкнула:

— А ты все еще одинока, ПМС-ная сучка? Хотя о чем я спрашиваю?

— Сказала шлюха, о подвигах которой ходят легенды по всему континенту, — ввернул Даруи.

Оноки перевел тяжелый взгляд на Даруи.

— Еще одна подобная фраза о моей внучке — и по всему континенту будут собирать тебя.

Инахо, сначала не обративший внимания на сопровождающих Мизукаге, после вопроса Курохая присмотрелся к парню.

— Рьюго? — так же не без удивления спросил Казекаге, и в одном этом вопросе выражалось сразу огромное количество других вопросов.

На этот раз синоби теперь уже Тумана улыбнулся и кивнул бывшему напарнику:

— Инахо. Не слабо нас жизнь раскидала, да?

— Ты сам не знаешь, насколько прав, — криво улыбнувшись, ответил Инахо, справившийся с первым удивлением и вернувший своему лицу то редкое выражение наглости, на которое способны только молодые люди, дорвавшиеся до власти и уверенные, что заслужили эту власть своими силами, а не чужой помощью.

Итачи покосился на Хокаге:

— Курохай. Не заводи новых учеников, пока не похоронишь этих.

Оноки хмыкнул, глядя на Дейдару:

— Да, у молодежи нынче никакого уважения к сенсею.

Ао кивнул, глядя на Кетсуки:

— Не могу не согласиться.

Тот ответил насмешкой:

— Что, старперы? Собственные неудачи глаз режут?

Мей чуть наклонила голову:

— Кучка предателей и отступников. Это лучшее, что может выставить Суна?

— Мы были слишком сильны для своих родных деревень, и потому ушли, — ответил Неджи.

Куротсучи хмыкнула:

— А может вы были неудачниками, и потому вас выперли?

Найт негромко рассмеялся. Рассмеялся со странными нотками снисходительного превосходства, на какие способен старик, но не молодой юноша.

— Не успели сесть, а уже облаяли друг друга с ног до головы. Тайшо-сан. На правах хозяина, пригласите нас уже за столы. А то собачиться мы можем до второго пришествия Рикудо… Или до возвращения Кагуи.

Мифуне, напряженно наблюдавший за перебранкой, обвел замолчавших синоби взглядом. Больше оскорбительных фраз не было, поэтому он мысленно выдохнул. Все же почти все присутствующие не раз сталкивались в бою и пытались друг друга убить. Количество личных счетов, которые есть у них друг к другу, просто не позволяет даже надеяться на хотя бы видимость вежливых переговоров.

— Что же. По крайней мере, никто из вас не схватился за оружие.

Инахо не удержался от реплики:

— Большинству из нас оружие не потребуется.

На него посмотрел Итачи, подтвердив:

— Мне, чтобы тебя убить, хватит и взгляда, джинчурики.

От шарингана не скрылись особенности чакры Казекаге.

— Пупок развяжется, пидарас пучеглазый.

— Достаточно, — сказал Эй. — Принимая приглашения, каждый из нас шел сюда, чтобы договариваться, а не бросать оскорбления. Тайшо-сан?

Самурай сделал приглашающий жест.

— Прошу за стол, уважаемые гости.

Пять Каге прошли к своим столам и сели, соблюдая церемонию выкладывая свои шляпы перед собой. Их сопровождающие встали за спинами патронов.

— Объявляю Гокаге Кайдан открытым, — провозгласил Мифуне.

Глава опубликована: 09.09.2018

** ГЛАВА 141

------------------------------------------------------------

Каге прошлись друг по другу оценивающими взглядами, следя за поведением, реакциями, жестами. Курохай более пристально осмотрел своего бывшего ученика. Инахо выглядел старше, но это ни в коем случае была не заслуга возвраста и времени. В Казекаге лишь угадывали черты того паренька, которого когда-то давно, казалось — в другой жизни, взял в составе команды учеников Минакуро Като. Инахо сегодня напоминал скорее старшего брата того паренька. Впрочем, возможно, такие чувства испытывали все учителя по отношению к своим ученикам. Дети взрослеют, становятся самоувереннее, наглее, самостоятельнее. Инахо просто был даже слишком яркой иллюстрацией к этому правилу. Курохай заглянул внутрь себя, выискивая там эмоции по этому поводу. Он искал гнев на оступившегося ученика, или гордость за его успехи, хоть что-нибудь. Но не нашел ничего.

Инахо тем временем ухмыльнулся, обводя взглядом остальных Каге:

— Сколько, млять, торжественности. А че все собрались-то?

На несколько секунд взгляды большинства присутствующих сошлись на нем. Ответила Казекаге Мей, при этом имея такой вид, будто делать парню самое большое одолжение в его жизни.

— Если бы ты был настоящим каге, малыш, то знал бы…

— Что мы готовимся к очередной мировой зарубе? Это и так всем очевидно, и только слепой этого не понимает, — перебил ее Инахо, нагло улыбаясь в ответ на раздраженный прищур куноити.

Даруи наклонил голову, рассматривая Казекаге, будто взвешивая на ладони таракана:

— Тогда хрен ли спрашиваешь?

Парень даже не посмотрел в сторону мечника, но показал средний палец.

— Знаешь, куда я тебе его засуну?

Кетсуки показательно прохрустел пальцами:

— Ты даже не представляешь, что и куда я тебе могу засунуть.

Даруи хмыкнул:

— Я, обычно, не интересуюсь мальчиками. Но специально для тебя могу устроить экскурсию на угольную шахту.

Инахо выразил показное удивление:

— А ты что, спец по проникновению с черно хода?

Мэй улыбнулась:

— Как мило. Малыши меряются пиписьками.

Кетсучи ей улыбнулся:

— Мой малыш тебя изнутри разорвет.

Ао покачал головой:

— Ты не меняешься.

Кровавый кивнул, одновременно пожимая плечами и как бы говоря: "уж какой есть".

— Это не первая война, — взял слово Оноки, не обратив внимания на перепалку. — И что-то я не помню традиции собираться каждый раз перед этим рутинным событием.

Дейдара с улыбкой вставил:

— Удивительно, что ты вообще что-то помнишь, старик.

Куротсучи хотела осадить старого знакомого, но ее опередил Кетсуки:

— Старик в чем-то прав. И так понятно, что война вот-вот начнется. В чем смысл собираться?

Найт перевел взгляд с Инахо на Курохая.

— Чтобы в последний раз встретиться с членами первой команды. Такая ностальгия сразу навевает.

Казекаге пристально посмотрел на него:

— Как много мочи должно было ударить тебе в башку, чтобы ты оказался в Тумане?

— Не больше, чем потребовалось тебе, — ответил Найт, — чтобы примерить шапку Суны.

Райкаге так же игнорировал перепалку, переводя взгляд с Оноки на Мэй, с нее на Курохая, и снова на Оноки.

— Смысл в том, — произнес он, — чтобы войны избежать.

Инахо сделал удивленное лицо:

— И как ты себе это представляешь, горилла? Встанем, обнимемся и разом забудем, что резали друг друга несколько поколений кряду?

Эй не посмотрел в сторону Казекаге, но ответил:

— Я, как минимум, предлагаю вначале решить реальную проблему, а не заниматься мелкими склоками. Если очень сильно захочется поубивать друг друга — это можно будет сделать позже.

Оноки хмыкнул:

— Это подрыв нашей армии ты называешь мелкими склоками, Эй? — старик покосился на Хокаге. — Или мне стоит задавать этот вопрос Палачу Городов?

Дейдара хмыкнул, сложив руки в замок, но промолчал.

— Война есть война, Оноки, — спокойно ответил Курохай. — У всех нас есть счеты друг к другу. И старые и новые.

Инахо подтвердил:

— О, тут ты охуеть, как прав.

Эй продолжил мысль:

— Но если мы будем только ковырять старые раны, то ни к чему не придем. Нужно смотреть в будущее. Продолжим убивать друг друга — проиграем все.

— А что же тогда, по-твоему, "реальная проблема", Эй? Проблема, из-за которой мне все можем проиграть? — спросила Мизукаге.

Рисако раздраженно поморщился:

— Не строй из себя дуру, тебе не идет. Мы говорим об Акацки.

Найт наклонил голову, изобразив на лице насмешку:

— Великой Скрытой Деревне угрожает кучка наемников? Может вы не такие уж и великие, раз к вам, как себе домой, заходят их диверсанты и творят, что хотят?

Рисако сделал стойку, пристально рассматривая Коноховского перебежчика. Его осведомленность была подозрительной.

Хокаге как бы в никуда высказался:

— Группа наемников, которая устроила покушение на семью Дайме Воды и этим начала войну двух стран.

Ао хмыкнул:

— Это притянутая за уши версия.

Рисако качнул головой:

— Вынь башку из задницы, притянутый за уши.

— Пара Джокера и Сасори в Рассвете выполняла именно эту роль, — продолжил Курохай. — Развязывала мелкие и крупные конфликты, стремясь ослабить нас и увеличить взаимную ненависть, — он чуть повернул голову в сторону Мэй. А точнее Найта. — И наш предатель, которого вы притащили с собой, отлично знает, что я прав.

Найт ухмыльнулся. Рисако не остался в стороне и добавил:

— Джокер и Сасори действовали против нас, стремясь ослабить. Так же они развязали гражданскую войну в Стране Снега.

Инахо кивнул на Учиху.

— А то, что у нас тут, блядь, один из них, никого не колышит? Эй! Пучеглазый! Может, расскажешь нам об Акацки?

Указанный бывший нукенин пожал плечами:

— Может и расскажу. Если вежливо попросишь.

— Губу-то, сука, закатай.

Катара улыбнулась:

— Не стесняйтесь, мальчики. Выйдите, набейте друг другу морды, потом вернетесь.

Казекаге откинулся на спинку своего кресла:

— Если мы выйдем…

— Ты уже не зайдешь, — опередил Итачи.

Куноити-сеннин ухмыльнулась:

— Смотри, какой смелый. При нашей последней встрече ты таким не был. Неужели просто раздутая слава, а?

Ао прошелся по ней взглядом:

— Сказала пигалица, только вчера хватавшаяся за ручку наставника.

Катара посмотрела на него и улыбнулась

— Сказал старик, несколько лет трахавший "маленькую проказницу", пока та не повзрослела.

Лицо Ао не дрогнуло, но Рисако слегка рассмеялся:

— Тоже в курсе? Мы хотели ему девочку подложить, но это слишком низко, даже для нас.

Катара всем видом выразила свою солидарность. Мей неодобрительно на них посмотрела:

— Прекращайте свои детские игры. Здесь серьезные люди собрались.

Куротсучи с насмешкой посмотрела на Мизукаге:

— Да ладно. Знаешь, сколько лет мы ждали, чтобы красиво воспользоваться этими "детскими играми"?

Та ответила ей презрительным взглядом:

— Лучше бы молчала. О твоих блядках так же знают не только в Облаке.

Но Куротсучи сложила руки в замок перед собой, выразив еще большую насмешку.

— Вы меня можете обвинить только в разборчивости и ненасытности. А таким профессионалов, вроде меня, не упрекают, а хвалят. Но откуда тебе-то об этом знать?

— Хватит, — оборвал подчиненную и родственницу Оноки. — Отложим ненадолго наши междусобойчики. Кто такие Акацки и так ли они страшны?

Естественно, Оноки и сам отлично знал ответ на свой вопрос, но ответы других Каге могли дополнить его знания и расширить их. Курохай ответил первым:

— Они достаточно опасны, чтобы представлять угрозу каждому из нас. Недостаточно, чтобы быть угрозой для всех сразу. Их лидер едва не уничтожил Коноху, и едва не завладел девятихвостым. Но надорвался, не рассчитав силы.

— А так же они сильно потрепали нашу столицу и устроили диверсию в Облаке, — добавил Рисако.

Найт не удержался от шпильки:

— Говори уж прямо — ваша столица в руинах, и очень скоро надорвется экономика, поэтому война для вас сейчас опасна.

На этот раз оба помощника Эя перевели взгляды на бывшего Коноховца, хорошенько его запоминая. Тсучикаге улыбнулся:

— И почему они атаковали вас, но не трогают, например, нас? Или Туман и Песок?

Даруи скривился, как будто проглотил лимон, хотя на самом деле был раздражен осведомленностью Туманника:

— Песок уже натянули Коноховцы. А вы и Туман, похоже, просто не представляете для них такой уж угрозы.

— Тупой щенок, — расстроено выдохнув, констатировал Оноки. — Хорошо, что ты не моя головная боль.

— Команда Рассвета победила и захватила Хана, старик, — вступил в разговор Дейдара. — Они собирают хвостатых.

Найт вставил замечание:

— В этом нет ничего особенного. Хвостатые — мощное оружие. Интерес Акацки очевиден.

Его подержал Ао:

— Нужно рассматривать их, как новую попытку Ханзо переиграть свое положение. Не более того.

— Ханзо действительно предоставляет Рассвету базу, — подтвердил Учиха. — И сам входит в организацию. Но он не главный.

— Тебя ввели в заблуждение, — ответил Ао.

Дейдара хмыкнул:

— Тебе-то со своего острова, конечно, виднее, педофил одноглазый.

Оноки, будто не замечая, как собачатся остальные, погладил бороду, глядя в полоток.

— Ханзо такой же старый хер, как и я.

Курохай чуть кивнул:

— И ему нужен преемник, разделяющий его взгляды на будущее деревни.

Оноки сначала кивнул, а затем пристально посмотрел на Хокаге, будто заново изучая того.

— С преемниками у вас все непросто. Да, сенсей? — улыбнулся Найт.

Но Курохай его проигнорировал.

— Нагато Узумаки давно работает с Ханзо, — продолжил мысль Хокаге Учиха. — Моя с Кисаме пара выполняла исключительно работу наемников, как и некоторые другие пары. Но в последнее время основные задачи начали меняться, пока мне не стало ясно, что планы Нагато лежат далеко за пределами простого усиления деревни.

Мэй хмыкнула:

— А ты, такой весь из себя умный, но понял это только в последний момент?

Куротсучи добавила:

— Либо в Конохе предатель на предателе, либо это такой хитрый способ забрасывать своих агентов... Вырезая целые кланы.

— У меня были разногласия с прошлым руководством деревни, — коротко ответил Итачи, не вдаваясь в подробности, но все же добавил, — и с собственным кланом.

Ао покачал головой:

— И ты так решил разногласия с кланом?

— Вы своих вообще всех перебили, так что не тебе судить, — ответил ему Даруи.

— Потому и перебили, как бешеных собак. Чтобы такого не случалось, — согласился Ао, — ты не знаешь, что они делали. И не тебе судить.

Дейдара криво улыбнулась:

— О, зато мы отлично знаем, что вы делали, Кровавый Туман.

Инахо наклонился вперед, положив локти на стол:

— Похвастаться кровавыми похождениями мы все горазды. У всех присутствующих счетчик трупов переваливает через тысячу.

— Умная мысль, парень, — одобрил Оноки, переведя взгляд на Учиху. — Хотя у наемников Рассвета, похоже, с этим тоже проблем нет.

Курохай отвернулся от Найта, снова направив маску на Тсучикаге:

— Члены Акацки — всего лишь исполнители. Нагато — носитель риннегана. И умеет им пользоваться. Хвостатых собирают не просто ради силы, а ради того, чтобы соединить их силу.

Мэй хмыкнула:

— Мы теперь сказки обсуждать будем? Что дальше? Про Кагую нам расскажешь?

Дейдара нахмурился:

— Даже без всяких легенд. Мощи девяти хвостатых хватит, чтобы уничтожить весь континент.

Найт изогнул бровь:

— И что? По-вашему, этот Нагато — самоубийца?

Эй ударил кулаком по столу. Не сильно, даже не оставил вмятины.

— Если мы продолжим лаяться друг с другом, Пейн и Рассвет соберут всех биджу.

— Пока у них только два, — напомнила Мэй.

— Получить Шукаку помешал я, — ответил Курохай. — А сейчас под прицелом мой бывший ученик, ныне Казекаге. Получить Санби помешала команда из Листа. Получить Нанаби и Кьюби помешал я.

Эй кивнул:

— Они забрали у нас двухвостую, но Би оказался их командам не по рылу. Но если мы не задавим Рассвет сейчас…

Инахо снова откинулся на спинку кресла:

— И че ты ждешь?

— Если ты действительно Каге, — повернул в его сторону голову Курохай. — Просто не мешай.

Катара улыбнулась:

— У вас все равно нет сильных синоби для того, чтобы выставить их против Рассвета.

Неджи окинул куноити оценивающим взглядом:

— Заходи в гости. Посмотришь, как у нас нет сильных синоби.

Она улыбнулась в ответ, отлично видя его взгляд:

— Приду — не унесешь.

— Так что вы хотите? — спросила Мэй. — Облако и, как я погляжу, Коноха.

Эй кивнул:

— Мы получили, на данный момент, наибольший ущерб, это верно. И потому наиболее заинтересованы в уничтожении противника.

Найт хмыкнул:

— Хотите восстановить поруганную честь за наш счет?

Курохай чуть двинул головой, показывая жест отрицания:

— Поруганную честь мы умеем восстанавливать сами. Сунахамовцы, которых тут нет, подтвердят.

Мэй тут же вставила:

— Так может все, надорвались? Раз этот Нагато в одно лицо едва не уничтожил все ваше селение?

Куротсучи не упустила возможности потоптаться на мозолях тумана:

— Вы на себе проверить силы Конохи уже успели. Или, думаете, никто не знает, кто инициировал мирные переговоры об окончании войны?

Мизукаге сжала кулак:

— Попридержи язык, девчонка.

Рисако сложил руки в замок:

— А может, уважаемая Мизукаге хочет рассказать, как именно пришла к власти?

Ао нахмурился, глядя на синоби Кумо.

— Тот, кто пришел сюда в шапке Казекаге, — закрыв глаза, начал Эй, — нукенин, известный как Дрожь Земли. Уважаемый Мифуне назначил за его голову приличную сумму. И он пришел сюда в компании еще двух нукенинов.

Инахо оскалился, но кивнул:

— Это правда, хотя имя придумывал не я.

Эй продолжил:

— Шестой Хокаге, Курохай, так же некогда известный, как Кьюджин. После того, как считался погибшим при взрыве неизвестного происхождения, и до того, как вернулся в Коноху, участвовал в конфликте в Стране Демонов. И уничтожил их синоби вместе с деревней.

— Деревня — громко сказано. Всего лишь один замок, — не стал отрицать Хокаге.

Найт ухмыльнулся:

— Вам не привыкать, сенсей.

А Райкаге продолжал:

— И в тюрьму попал за убийство Третьего Хокаге. Пришел сюда в компании двух нукенинов, один из которых — бывший член Рассвета. Куноити, известная, как Теруми Мэй…

— Лучше заткнись, Эй, — сощурилась Мизукаге. — Или я заставлю тебя заткнуться.

Мифуне поднял руку:

— Пожалуйста, воздержитесь от прямых угроз и конфликтов. Вы были приглашены на нейтральную землю для ведения переговоров.

Эй открыл глаза и посмотрел сначала на Казекаге, затем на Хокаге и в конце на Мизукаге.

— Я не доверяю никому из вас. Но это нормально. Мы — Каге. Не доверять друг другу для нас — это норма.

Оноки кивнул:

— Но ты хочешь предотвратить войну.

Эй кивнул:

— Сражаться друг с другом за понятные цели — это нормально. В этом сама суть синоби. Но очередная резня, просто по хорошей традиции… Я этого не понимаю и не хочу понимать.

Курохай взял слово:

— Мы можем сколько угодно конкурировать между собой. Но Акацки, а точнее именно Нагато желает сломать сложившуюся систему. Воспользоваться нашими противоречиями в своих целях. Если мы начнем войну, выиграет в ней именно он, потому что не будет в ней участвовать, но, объединившись с Ханзо, будет вполне в состоянии создать проблемы всем нам. Он ожесточит наш конфликт, воспользуется им, чтобы ослабить нас. А в конце — добить.

Оноки переводил задумчивый взгляд с Хокаге на Райкаге, уже догадываясь, что те о чем-то между собой уже договорились. И вопрос был даже не в том — насколько договорились: нейтралитет, временный союз с конкретными целями или союз с долгосрочным сотрудничеством. История помнит очень необычные союзы, ради которых порой платили очень большую цену. Даже биджу.

— А как вы себе это представляете? — спросила Мизукаге, так же откидываясь на спинку. — Представим, что мы все здесь согласились вынести Акацки. Что дальше?

Мифуне напрягся. Помощники Каге прекратили бросаться друг в друга острыми фразами. Теперь говорили только Каге.

— Несколько объединенных команд из сильнейших синоби, — ответил Тсучикаге. — Одна сильная атака, и мы раздавим Рассвет, как клопов, вместе со всем Скрытым Дождем.

Инахо рассмеялся:

— Так и вижу — сильнейшие уходят на войну, остальные уходят сторожить соседей, оставляя дома жен и детишек отбиваться от вероятной атаки со сковородой в руках.

Рисако не удержался:

— Старик сказал — сильнейшие. Хотя у вас, похоже, вообще уходить некому.

Курохай подтвердил:

— Коноха может выставить до тридцати дзенинов и джинчурики девятихвостого на подобную операцию.

Оноки улыбнулся:

— Ты быстро согласился.

— Я давно познакомился с Нагато. Личные счеты, и мне очень хочется его, наконец, придушить.

Катара наклонила голову, рассматривая хорошо знакомого ей врага:

— Настолько, что готов подвергнуть риску джинчурики?

— Мой джинчурики сам кого угодно подвергнет риску.

Эй присоединился:

— До тридцати дзенинов и джинчурики восьмихвостого.

Оноки задумался, сложив руки в замок на груди. Его интересовала реакция двух других Каге. Страна Ветра ближе, но Суна действительно сейчас серьезно ослаблена. Мэй наблюдала за этим, понимая, что Камень вполне может временно встать на сторону Листа и Облака. Пусть только ради уничтожения Дождя, но вполне может. И ей это не нравилось.

— Коноха славиться своими ударами в спину. И у нас здесь Акацки собственной персоной. Мне одной кажется, что это ловушка? — спросила она.

— И свою деревню мы бабахнули ради этой ловушки? — спросил Хокаге.

Она пожала плечами:

— Вполне могли. Узушиогакуре вы некогда разменяли почти не задумываясь.

Хокаге выпад просто проигнорировал.

— Я вот чего понять не могу, — Инахо сложил руки в замок, так же, как и Оноки, — Как вы вообще все это себе представляете? Кто будет командовать? Как кооперируете действия? Действительно верите, что так называемые союзники не пошлют вас в лобовую атаку вперед себя? И не приложат по вам вместе с Рассветниками? Кьюджин так уже делал. Что помешает ему повторить?

— Здравый смысл, — ответил Хокаге.

— А разве это не выход для Конохи? — подхватила Мэй. — Вы ослаблены после стычек с Акацки, потому и берете, кого попало, к себе.

Неджи кивнул:

— А тех, кто это понимает, убиваете, если мы не успеваем уйти.

Следующей пошла Катара:

— Я сама видела тебя, Хокаге, в Стране Снега. А что, если это вы захватили Хана, а не Акацки? А может ты и сам один из них?

Хокаге чуть двинул плечами в неопределенном жесте, не реагируя на то, что почти все присутствующие смотрят на него.

— Найт. Как умер Саске?

Итачи сосредоточил взгляд на предателе. Куротсучи так же бросила короткий взгляд на Найта, снова сосредоточив взгляд на Шестом:

— К чему этот вопрос?

— По нашей информации убийца, известный как Джокер, это ни что иное — как техника захвата и подчинения сознания. Это объясняет, почему верный Конохе человек встал на сторону противника и предал своего друга. Верно, Джокер?

Найт хмыкнул и улыбнулся, чуть наклонив голову:

— Стрелки переводишь?

— А еще это объясняет, почему Рассвет еще не трогал Туман, — продолжил Курохай. — Они пытались захватить Однохвостого. Захватили Хана. Пытались достать джинчурики у нас и в Облаке. Но не трогали Туман.

Оноки поднял взгляд на Курохая.

— По твоим собственным словам Джокер устроил нападение на семью Дайме.

— Верно. Потому что…

— Хватит лжи, — прервала его Мэй. — ты просто пытаешься перевести стрелки. Обвиняли тебя, между прочим.

— …Туману выгодно смещение Дайме, — продолжил Хокаге, игнорируя Мэй. — Джокер — оружие Культа. Культа, желающего перестроить весь мир по своему разумению. Сбросить власть феодалов, надеть на синоби ошейники и взять всю власть в свои руки.

Ао махнул рукой:

— Это уже полный бред!

— Это легко проверить, — ответил Итачи. — Найт способен использовать искаженные печатью Орочимару способности клана Нара. Но Джокер обладает повышенной регенерацией. Чтобы развеять наши сомнения не мог бы ты сделать надрез на своей ладони?

Теперь взгляды сошлись на Найте. Мифуне нашел ладонью рукоять катаны, что сделали и его люди. Синоби казались расслабленными, но было понятно, что в любой момент показная расслабленность развеется без следа. Наконец, Найт улыбнулся:

— Все же я взболтнул лишнего, похоже, — он вздохнул, закрыв глаза и пожаловавшись, — так сложно работать, находясь в теле бабы. Без обид, Мэй-сан.

Мизукаге вздохнула, промолчав. Мифуне предпринял последнюю попытку не превратить дипломатические переговоры в схватку.

— Пожалуйста, объяснитесь, Мизукаге-сан. Если слова Хокаге-сана подтвердятся, я попрошу вас покинуть это место.

Глава опубликована: 09.09.2018

** ГЛАВА 142

------------------------------------------------------------

Мизукаге открыла глаза, обведя остальных Каге спокойным и самоуверенным взглядом. Совсем не тем взглядом, какими загнанная в угол мышь должна смотреть на кота. С улыбкой выдохнув, она развела руки в характерном жесте, как бы говоря: "ну да, вот вы поймали нас, но это ничего не значит".

— Что же. Джокера действительно создали мы, чтобы использовать для достижения некоторых своих целей, внешних и внутренних. На самом деле мы создавали технику контроля сознания, но получилось то, что получилось.

Наклонившись вперед, она поставила руки домиком и положила на скрещенные пальцы голову, будто в насмешку обводя остальных Каге кокетливым взглядом.

— Как вы добились его живучести? — спросил Хокаге.

Куноити приняла такой вид, будто вопрос был очевиден и вообще не стоил того, чтобы его обсуждать:

— Ты и сам это знаешь. Югакуре но сато. Нам удалось достать некоторые их наработки. Но, как ты сам знаешь, применение минерала приводит к повреждению рассудка. Однако на Джокера эта проблема не распространяется.

Эй сжал кулак, но сохранил обыкновенное для себя серьезное выражение лица, переводя хмурый взгляд с Мизукаге на Джокера.

— Значит, за нападением на Облако стояли именно вы.

Это не был вопрос, скорее уверенное утверждение, и тем не менее Эй его озвучил. Мэй лишь кивнула:

— Да, это была наша инициатива. Джокер получил приказ уничтожить джинчурики, но так, чтобы Биджу остался в деревне. Нам не выгодно ваше усиление, Эй, но еще менее выгодно попадание демона в лапы Акацки.

Оноки рассмеялся с каким-то кряхтением, на какое способны только старики, и, ни на кого не глядя, сказал:

— Узнаю Кровавый Туман. На вид — обычная какурезато. А сковырни верхний слой…

Мэй на это лишь пожала плечами:

— Я защищаю интересы своей деревни, — озвучила она со скучающими интонациями, — И Джокер был отличным инструментом для этого.

— Как и культ, — произнес Курохай, голос которого все так же не выражал никаких интонаций, или они были неразличимы за металлическим хрипом.

Мэй перевела на него взгляд зеленых глаз и едва заметно нахмурилась. Впрочем, Курохай отлично видел подавляемую мимику.

— Это было сложно и очень дорого нам обошлось, но…

Казекаге оскалился, посчитав, что сейчас самое время вмешаться:

— Пиздеж, — громко и четко заявил он.

И, не без удовольствия проследив за тем, как внимание переходит к нему, пояснил:

— Был такой город — Роуран. Разрушен он достаточно давно, в чем ему помогли, в том числе этот самый Культ. И существовали эти ребята задолго до того, как ты пришла к власти, — обратился он лично к Мэй. — Поэтому — пиздеж.

Тсучикаге снова негромко рассмеялся, переводя внимание с Казекаге на Мизукаге, но, судя по нахмуренным бровям и образовавшимся на лбу складкам и морщинам, о чем-то напряженно думал.

— Ты сам-то откуда об этом узнал? — спросил Найт.

— А я там был, — ответил Инахо, с удовольствием откидываясь назад и как бы демонстрируя себя и свое превосходство над остальными. — На руинах, естественно. Но там работала одна техника, благодаря которой я смог кое-что узнать о последних днях города. Вся буча была из-за предоставленных культом подавителей чакры, любопытных таких устройств, для испытаний в полевых условиях. А еще, если ты действительно Джокер, то должен помнить, что мы с тобой встречались.

Найт не ответил, сохраняя насмешливое выражение лица. Такое, будто он был мальчишкой, просто наблюдавшим за интересной сценкой, но не принимавшим в ней никакого прямого участия. Но его это насмешливо-любопытное выражение наблюдателя вызывало у присутствующих, достаточно опытных, синоби ощущение опасности и угрозы, иррациональное, но отчетливое.

— Да, ты помнишь. Был там такой старый город, в центре которого стояла пирамида. Так вот культ мне там, в тот самый момент, казался совсем не культом. Целая сраная толпа народа, с иерархией, дисциплиной, оснащением и снаряжением, со всеми необходимыми атрибутами… Да… — он оскалился, придав своему лицу хищные, злые черты, и поймав взгляд Мэй, продолжил, — я скорее поверю, что современный Туман стал шестерками культа, а ты периодически отсасываешь его лидеру, чем наоборот.

Мизукаге на секунду выразила презрение к наглому мальчишке, но эти эмоции сразу скрылись с ее лица, уступив место спокойной маске. Ао за ее спиной сжал кулаки и всмотрелся в лицо Казекаге, чтобы хорошенько его запомнить. Выдержав паузу, Мэй ответила:

— Если бы ты меня дослушал, сопляк, то узнал бы, что это было сложно и очень дорого нам обошлось, но мы смогли купить некоторые их услуги. А так же внедрить Джокера сначала в ряды культа, а затем в Акацки.

— Было сложно, да? — в вопрос Инахо вложил ехидную издевку. — Похоже, я не сильно ошибся.

Тсучикаге заинтересовался другим моментом, делая вид, что перепалка ему не интересна. Вообще, обмен колкостями ему действительно был не интересен.

— Что за подавители чакры?

Но ответил ему не Инахо, а Хокаге.

— Устройства на основе фуиндзютсу, нарушающие токи чакры в небольшом радиусе действия. Для дзенина почти не опасны, пусть и затрудняют использование техник. Но для тюнинов и тем более гэнинов могут стать большой проблемой.

Казекаге поморщился, выражая, что ему не нравится вмешательство Курохая, но все же добавил от себя:

— Предполагается, что устройства могут иметь разную мощность и радиус действия.

Ему было безразлично существование Акацки, как таковое. А вот Культ… Инахо был бы совсем не против посмотреть, как Коноха и другие будут воевать с этими фанатиками. Оноки внешне расслабился, глядя прямо перед собой и размышляя, а Курохай продолжил разговор:

— Если то, что ты говоришь — правда, — обратился он к Мизукаге, — то, возможно, вы поделитесь информацией о Культе и Рассвете? Чтобы подтвердить намерение сражаться с ними?

Мэй притворно улыбнулась, отстранившись назад и набрав в побольше воздуха, отчего ее грудь заметно выделилась:

— Конечно, поделюсь. Но с союзником, — ответила она елейным тоном. — Вот только ты не внушаешь мне никакого доверия, Палач.

— Почему? Нашу войну я прекратил, как только вступил в должность, — напомнил Курохай.

Мэй неопределенно покачала головой, не глядя на Хокаге. Она не стеснялась демонстрировать свою радость от того, что словесные обвинения удалось парировать.

— Есть причины полагать, что ты работаешь с Акацки. И ты так ничего не ответил по этому поводу. Возможно, Мифуне, — она перевела взгляд на мечника, — стоило ставить ультиматум Хокаге, а не мне?

Мифуне выдержал взгляд Мизукаге, после чего перевел свой взгляд на Хокаге, но не спешил снова вмешиваться в разговор. Он сохранял внешнее спокойствие, но постепенно по ходу разговора приходил во все большее напряжение.

— Я действительно был в Стране Снега, — подтвердил Хокаге. — И даже пересекся с Ханом в Хэ Ту.

— И что было потом? — спросила Катара, пристально глядя в светящиеся глаза Хокаге.

— Если бы ты осталась наблюдать за тем поместьем, то заметила бы пару Акацки, следовавших за Ханом. Я лишь защищал джинчурики Семихвостого, ради которого я и прибыл в Страну Снега. Потому что на Такигакуре напали и уничтожили деревню. Похоже, Шибуки надеялся, что, если уведет джинчурики подальше, он предотвратит нападение на деревню. Не сработало.

Рисако добавил от себя, глядя на Катару:

— Мои люди были на месте боя. От деревни мало что осталось. На них напала целая армия. Армия, которая откуда-то появилась, а затем куда-то исчезла.

Оноки нахмурился, недовольный услышанным, отчего на морщины его старческом лбу, казалось, стали еще глубже и длиннее. Некоторые его аналитики считали, что за нападением стоит одна из Великих Деревень, но были и те, кто опровергал такую версию.

— Он не были слабаками, — практически озвучила его мысли Куротсучи, с которой по ходу разговора слетел налет легкомысленности. — Чтобы разрушить эту деревню потребовалась бы действительно сильная армия.

Казекаге ухмыльнулся:

— И армия у Культа была. Джокер, — он сделал жест ладонью в сторону Найта, — проверял на мне одну технику во время нашей встречи. Берется синоби… Они использовали куноити из моей команды… Засовывается в такую типа фигуру человека из металла, покрытого печатями. А дальше самое интересное! Верно, Джокер?

Найт кивнул, обрадованный чем-то:

— Да, вижу, ты оценил! Оценил! — маска разумного синоби начала спадать, демонстрируя оскал безумца, что сидел где-то глубоко внутри. — Вся ирония ситуации. Они не просто создали оружие против нас! Они обратили против нас нашу-же силу! В этом смысл! В этом! Символ.

Инахо вернул бывшему напарнику слегка безумную улыбку:

— Важно, чтобы дошел смысл послания. Можно убить человека. Можно убить синоби. Нельзя убить символ! Нельзя убить идею! Верно? Каге — это символ. Символ, за которым стоит не человек. Но идея!

— И они сделают все, чтобы смешать эту идею с грязью! Чтобы ее забыли! Чтобы идея перестала существовать! Чтобы каге… не смогли объединиться!

Ао положил руку на плечо Найта, чтобы тот вернулся в рамки. Мэй всем видом изображала спокойствие, демонстрируя, что так и должно быть. Учиха чуть покачал головой, закрывая глаза.

— Так вот! — оживился Инахо, мгновенно сбросив налет безумия. — Они помещают синоби в эту штуку, опаивают чем-то, а затем наносят рану. Пяток воинов пьет кровь синоби, и… Все.

Внимание всех было обращено на Казекаге. Вот только Мэй и ее люди не выказывали удивления или непонимания. Найт вообще стоял с закрытыми глазами, возвращая себе контроль. Да и Итачи с Дейдарой, после всего, что они видели ранее, сохранили спокойствие и невозмутимость.

— Что, все? — первой не выдержала Куротсучи, повинуясь своему любопытству.

— А то, что воины, пока жив синоби, принесенный в жертву, не получают ран. Вместо них все раны переходят на синоби, а того, как я понимаю, опаивают тем самым составом, что дает регенерацию. Правда, если достать синоби — умрут все. И еще на груди у синоби и на лбах воинов был нанесен символ… Треугольник, вписанный в круг. Ничего не напоминает?

Он замолчал и откинулся назад, довольный произведенным эффектом. Конечно, действительно впечатлить матерых убийц было бы сложно. Зато новой информации было достаточно, чтобы заставить задуматься.

— Техника на основе разработок Деревни Горячих Источников, — ответил Учиха.

Куротсучи сплюнула на пол, стараясь с этим плевком избавиться от накативших на нее презрения и отвращения:

— Какого только дерьма не придумают…

Дейдара пожал плечами, с безразличием качнув головой:

— Да ладно. Мы все придумываем оружие. Так всегда было.

Куротсучи поморщилась, но кивнула, выражая согласие.

— Я был в Хэ Ту, чтобы защитить джинчурики семихвостого, — сказал Курохай, направив свое "лицо" на Катару. — К поражению Хана я не имею никакого отношения. И к тому же я отпустил тебя и твоих людей.

Куноити отвернулась. Ей не нравилось, что тот, кто, вероятно, являлся ее врагом, понял ее эмоции. Это было личным, и теперь девушка корила себя за несдержанность и излишнюю демонстрацию эмоций.

— До двадцати дзенинов, — принял решение Оноки. — Прихлопнем этих выскочек. Но на большее не рассчитывайте…

В зале раздался смех, заставивший присутствующих напрячься. Телохранители Каге и Мифуне оглядывались, осматривая зал. Сами Каге сохраняли внешнее спокойствие, но так же внимательно смотрели по сторонам. Первым голос узнали Итачи и Курохай.

— Обито, — назвал смеющегося по имени Учиха.

В центре зала, прямо между столами, из пола появился Акацки в спиральной маске.

— Тоби счастлив. Пучеглазик угадал! — он развернулся к Мифуне. — Простите. Тоби никак не мог пропустить такого события.

Он снова повернулся к Итачи.

— Тоби даже не знает, как реагировать на Итачи. Бросить тебе оскорбление по поводу того, что ты предатель? Так все подумают, что Тоби специально организует тебе алиби. А если Тоби скажет что-то типа: "Молодец! Так держать!", то это будет слишком очевидно и подозрительно.

Итачи чуть нахмурился:

— Я могу блокировать твои перемещения.

Обито вскинул руку и погрозил пальчиков:

— Вот шалунишка. Но Итачи не может. Маленький братик Итачи мог, а Итачи — не может.

Пока они говорили, Тсучикаге и Райкаге поднялись из-за своих столов.

— Было слишком самоуверенно врываться сюда, мальчишка, — сказал Оноки, открывая ладони для создания какой-то техники.

Рисако потянулся в карман за свитком, техника, заключенная в котором, могла бы сильно осложнить жизнь синоби Рассвета.

— Если старый пень будет так напрягаться, то схватит инфаркт. Тоби знает! Тоби умный! — его интонации были веселыми и бесшабашными. — И Тоби забыл, зачем пришел… А, нет, вспомнил!

Он, будто и не ощущая никакой опасности, развернулся к Коноховцам. Тоби вообще совершал много бессмысленных хаотичных движений, что порядком раздражало синоби и самураев.

— Жаль, железный истукан не прихватил с собой Какаши. Вот бы кому Тоби взглянул глаз в глаз, так сказать, хе-хе-хе…

Единственный глаз, видимый через отверстие в маске, совершенно не соответствовал интонациям голоса. Взгляд Обито был сосредоточен и серьезен.

— Помнишь, что ты сказал нам в Хэ Ту, Курохай? Забирайте Пятихвостого и уебывайте? Так, вроде бы, — голос Учихи на короткое время стал спокоен.

— Я всего лишь не стал его защищать, — ответил Хокаге. — Не мог драться сразу и против джинчурики Семихвостого под твоим контролем, и с вашей командой. Я не всесилен.

— О да! — одобрил такое заявление Обито. — Впрочем, на все предложения Нагато присоединиться к нам ты отвечал посылом в пешее эротическое путешествие, так сказать. Кроме самого последнего, верно?

— Я всегда говорил одно и то же. Я готов разговаривать с вами только в том случае, если вы будете готовы сдаться и вернуть захваченных биджу.

Обито развернулся на месте, обводя всех каге взглядом и возвращая себе видимость идиотского поведения.

— Тоби знает, Тоби знает! Нагато согласился сдаться, если пять Каге договорятся о мире. И что мы имеем? Тайный союз Облака и Листа, уже практически явный. Готовность Камня заключить перемирие ради уничтожения Рассвета. А что Песок и Туман?

Эй двинул головой, отчего у него захрустели суставы.

— А с чего ты, чучело, решил, что мы вообще будем с тобой говорить? Может, мы сначала завалим тебя? Расписать твоей кровью заключение мирного договора?

Обито лишь рассмеялся в ответ.

— Сильное заявление. Вот только Тоби знает, что у громилы во время диверсии Джокера погиб старший сын! И следующей целью, после уничтожения Акацки, станет Кровавый Туман. Тоби умный! Тоби все знает!

Акацки щелкнул пальцами:

— А Коноха уже встала на военные рельсы и проводит реформы обучения и формирования команд. Они к войне почти готовы. К войне, а не к одиночной операции против Рассвета. Знаете, к войне с кем они готовятся? Не знаете! А Тоби знает!

Оноки презрительно улыбнулся:

— И ты думаешь, что мы вот так возьмем и тебе поверим?

Обито пожал плечами:

— Все просто. Тоби — наемник, которому платит Нагато. Если он победит всех вас — то перестанет платить Тоби. Если альянс Облака и Листа победит всех — никто не будет платить Тоби. Тоби это не нравится! Тоби выгодно, чтобы вы бесконечно воевали друг с другом!

Инахо хмыкнул, насмешливо улыбнувшись:

— Ты не думаешь, что после этого мы будем верить тебе еще меньше?

Обито развернулся к нему и на несколько секунд замер, прежде чем спросить:

— А ты еще кто такой?

Инахо угрожающе прищурился. Оноки улыбнулся, но встал на сторону Казекаге:

— Пацан прав. Мы все еще не атаковали тебя только потому, что не хотим разносить на куски замок господина Мифуне.

Тоби развернулся к нему и улыбнулся одним глазом, направив палец на руку Оноки:

— А еще потому, старый пердун, что твоя техника не готова. Шпоньк.

Тоби направил шаринган на ладонь Тсучикаге, и техника, которую тот готовил, развеялась с тихим хлопающим звуком.

— Тоби могуч! Но Тоби уже пора!

И он провалился под пол так же, как недавно появился. Мифуне перевел взгляд в сторону двери и жестами отдал пару приказов, касавшихся проникновения противника. А синоби замерли в тех же положениях, в каких застыли перед уходом Акацки. Мизукаге перевела взгляд на Эя.

— Значит, у тебя действительно погиб сын?

Эй повернул голову в ее сторону.

— Пожалуй, союза с Листом и Камнем нам будет достаточно, чтобы раздавить Рассвет. А мстить Туману я не собираюсь. Мне нужен только виновник. — Райкаге перевел взгляд на Джокера, который вернул лицу выражение насмешливого безумия.

Инахо повернулся к Оноки.

— Эй, старик. Мы можем рассчитывать на твой нейтралитет в случае маленького междусобойчика между Песком и Листом?

Тсучикаге оскалился, совершенно не обижаясь на "старика".

— Конечно. Развлекайтесь! — добродушно махнул он рукой.

— Не боишься остаться в одиночестве, Оноки? — спросила Мэй. — Если они победят, то возьмутся и за тебя.

Но старик лишь отрицательно покачал головой:

— Не учи меня, девочка. Я видел такое много раз: ваша борьба просто ослабит ваши деревни. Коноха и Суна уже подвергались уничтожению недавно, и ничего — восстановились и снова готовы к бою.

Курохай повернул голову в сторону Инахо:

— А ты все так же жаждешь мести?

Но Казекаге отрицательно качнул головой:

— Нет, это уже в прошлом. Просто хочу надрать тебе задницу ради собственного удовольствия.

Мифуне поднялся:

— Я попрошу вас воздержаться от поединков здесь, — напомнил он. — Это нейтральная территория.

Курохай повернулся к Эю:

— Он прав, Эй. Мы на нейтральной территории.

Но Райкаге будто не слышал призыва Хокаге, продолжая смотреть на Джокера.

— Похоже, пора нам убраться подальше, — вздохнул Тсучикаге. — Хотя я бы с удовольствием посмотрел, как вы поубиваете друг друга. Но, если Хокаге или Райкаге выживут — я все так же готов поспособствовать уничтожению Рассвета.

Курохай снова повернулся к Инахо:

— Давай выйдем и закончим с этим. Я не буду нарушать нейтралитета с Железом только ради твоей прихоти.

Инахо оскалился:

— Боюсь, что у меня на всех вас иные планы. Кетсуки!

Они сработали парно, и так быстро, что самураи не успели среагировать, Каге не стали нарушать нейтралитета, а их сопровождающие без приказа не стали реагировать. Казекаге вместе с помощником мгновенно переместились назад, туда, где в тени лежал кунай Инахо, и применили технику. Инахо прикусил палец и приложил руку к большому свитку, который вытащил откуда-то Кетсуки.

— Петля Ермунганд, — произнес Казекаге.

Из свитка вырвался гигантский призрачный змей, пронесшийся сквозь Инахо и с ревом улетевший вверх. Казекаге выпрямился и улыбнулся присутствующим слегка извиняющейся улыбкой.

— На ближайшее время мы все заперты в этом замке. Этот свиток стоил мне очень дорого, змеи затребовали много жертв, — он резко перешел в боевую стойку. — Так давайте же насладимся тем временем, за которое была заплачена столь высокая цена!

Глава опубликована: 09.09.2018

** ГЛАВА 143

------------------------------------------------------------

Курохай не торопился переходить в боевую стойку, спросив:

— Ты понимаешь, что Суна не обладает силами, достаточными для войны с Конохой?

Казекаге чуть наклонил голову:

— Это ты так думаешь.

Инахо самодовольно оскалился, потому что где-то глубоко внутри еще сидело желание похвастаться перед бывшим учителем своими планами и достижениями. Но в тоже время Инахо с удовлетворением отмечал, что это чувство, чувство подчиненности воле учителя, потеряло прежнюю силу, став остаточным, ностальгическим, но никак не решающим. Все изменилось. Месть Курохаю была ширмой, показухой. На самом деле Инахо шел сюда для того, чтобы убить как можно больше сильных синоби, в идеале — повернуть все так, чтобы умерли все Каге. Сражаясь друг с другом, или убитые им — не важно, лишь бы они сдохли. И потому он подготовил барьер, который на какое-то время запрет их всех здесь, в этой цитадели, которая очень скоро станет кладбищем.

— Напоминаю, что вы на нейтральной земле, — поднялся Мифуне. — Воздержитесь от поединков.

Но его просьба пропала втуне, что неплохо понимал и он сам. Его люди уже держали ладони на рукоятях оружия, готовые к атаке, на что синоби обращали мало внимания. Мэй внутреннее улыбнулась, почувствовав удовлетворение. Выходка Казекаге была ей на руку, потому что она, сама того не зная, пришла сюда с теми же целями, что и Инахо.

— Знаешь, Эй, — она снисходительно взглянула на Райкаге. — Я удовлетворю твое желание. Джокер!

Ладонь шута тенью скользнула на поверхность стола, по которому тут же побежали узоры печати призыва, явно сильно модернизированной. Все остальное произошло одновременно и с этого момента события понеслись очень быстро.

Курохай вскинул правую руку, открывая щит и закрываясь им от атаки. Атаковал его Инахо, уже изменяемый покровом и вкладывая в воздушный снаряд такой заряд чакры, что техника, несмотря на незавершенность, мгновенно переходила в разряд "S". Неджи с активным додзютсу перехватывал атаку Мифунэ и двух его капитанов. На то, чтобы убить самураев быстро, у Хьюги не хватало таланта и сил, но зато хватало на то, чтобы связать их боем. Кетсуки выпускал свои кровавые щупальца, атакуя ими прочих самураев, чтобы получить контроль над их кровью и над ними самими. Куротсучи готовила какую-то технику, тогда как Ката выхватила свои кунаи, если придется дать бой. Сам Оноки пока лишь немного взлетел и наблюдал за остальными, не вступая в бой. Ао выпустил струю воды в сопровождающих Эя. Мэй атаковала самого Райкаге, выпуская струю пара и отрезая им Эя от Джокера. Итачи призывал Сусано, готовясь атаковать либо Суновцев, либо Туманников, а Дейдара под защитой его и Курохая готовил взрывчатку.

Воздушный снаряд врезается в щит Курохая, выбрасывая во все стороны мощную воздушную волну. Мифуне, твердо стоявший на ногах в момент атаки, успел использовать технику и прочно зацепиться за пол, чтобы не быть отброшенным. Двум его капитанам повезло меньше. Один, стоявший на ноге, зацепился чакрой, но недостаточно хорошо, и кубарем покатился по полу. Второй, атаковавший Неджи в прыжке, был отброшен прямо в сторону суновцев, и песок, защищавший Казекаге, подхватил воина.

— Песчаный Гроб, — с оскалом выдохнул Инахо.

Эта же волна воздуха сдула пар, выпущенный Мизукаге, но и Эй сбился с шага, не успев достать Джокера до того, как призыв завершился. С хлопком прямо на столе появился большой вытянутый цилиндр, стоящий вертикально и покрытый множеством рун-символов и фуин-печатей.

Джокер ухмыльнулся, и в следующую секунду устройство сработало. Это напоминало оглушающую волну и погружение в воду одновременно. Синоби, непривычные к этому устройству, как и самураи, ощутили навалившуюся тяжесть, ощутили, как собственная чакра в их телах на миг будто взбесилась, перестав подчиняться. Джокер вскочил на стол и выхватил сэнбоны, пользуясь заминкой противников, пока Мэй и Ао, привычные к устройству подавления, спешно готовили атакующие техники. Шут выбрал цели…

Курохай был закрыт броней, так что в роли цели для небольших игл никак не подходил. Эй, несмотря на легкое замешательство, уже начал двигаться, так что имел все шансы уклониться. А вот Инахо и Оноки получили от глушилки по полной программе. Поэтому одной рукой Джокер метнул иглы в Казекаге, а другой — в Тсучикаге. Катара, будучи сеннином, сохранила способность двигаться. Выскочив перед Оноки, она своими кунаями попыталась отбить иглы. Но попала лишь по трем. Четвертая игла врезалась в ее тело, чуть ниже правой груди, и яд с иглы попал в кровь. Сэнбоны, брошенные другой рукой, все попали в Инахо, но завязли в раскрывающемся покрове, и яд остался в песке. Покров однохвостого просочился сквозь одежду и поглотил ее. Глаза однохвостого биджу со звериной яростью обводят зал, а сам джинчурики уже складывает печати.

— Техника звука: Предсмертный рев!

Последние звуки слов техники переходят в одну из самых сильных техник звука. Самураям, кроме самых сильных и живучих, пробивает перепонки и разрывает глаза, хотя они все равно не успевают даже осознать, что уже умерли. Итачи теряет контроль над Сусано, а Мэй и Ао сбиваются в формировании техник. Относительно легко переносят атаку только Курохай и Джокер. И Хокаге тут же вскидывает обе руки. Правую направляет на Джокера и выпускает в него фугасный снаряд. С левой руки, направленной на Инахо, срывается луч сенчакры, такой мощный, какой Курохай вообще способен сформировать за короткое время.

Джокер успевает уклониться, но снаряд взрывается на подлете, и его все равно отбрасывает назад. Атакующий луч сильно повреждает покров, но Казекаге тут же использует технику Бога Грома, смещаясь к столу, в который воткнул свой кунай с печатью, и атакует Хокаге воздушным снарядом. Луч, не найдя цели, пробивает половину цитадели, пока не врезается во внешний барьер Ермунганд. Курохай не успевает защититься, но перед ним вырастает бронированная рука Сусано, и снаряд разрывается при контакте с ней. Однако на Итачи со спины тут же бросаются два контролируемых Кетсуки мертвых самурая.

— Кац! — выдыхает Дейдара.

Несколько направленных взрывов, и поднятых Кетсуки самураев разрывает на ошметки, заодно разнося половину стены зала. Слегка оглушенный подрывник немного не рассчитал силы взрыва. Тут же рядом проносится поток лавы, превращая треть зала в локальный вулкан. Рисако с потолка мечет цепные молнии, пока Даруи с клинком бросается на Ао. Эй в этот же момент атакует Джокера, но тот распадается тенями, уходя из-под удара. Куротсучи уклоняется от атак Неджи, готовя технику. Оноки с кровоточащими ушами взлетает, так же готовя атакующую технику.

И подавитель чакры срабатывает вновь, прерывая все действующие техники.

Джокера выбрасывает из теней, но прямо в Эя. Шут выхватывает кунай и наотмашь бьет Райкаге в лицо, оставляя глубокий шрам и повреждая левый глаз, а затем пинает противника в грудь, одновременно отбрасывая себя от него. Рисако, теряя контроль над чакрой, падает с потолка в лаву, обжигая ноги, но все же прыгает в сторону, в прыжке метая кунаи с печатями в Мизукаге. Техника Тсучикаге срывается, но срабатывает, разнося остатки зала. Отряд пришедших самураев тут же захватывает Кетсуки, бросая их на Дейдару. Курохай лучом сенчакры выжигает захваченных самураев, одновременно стреляя снарядами в перемещающегося техникой Инахо. Тот отстреливается воздушными снарядами, врезающимися в прикрывающего Хокаге Сусано.

— Высвобождение огня: Великий огненный дракон! — выдыхает Итачи.

Шаринган позволяет ему проводить одновременно и защиту, и атаку.

— Высвобождение воды: Великий водный дракон! — дублирует Ао.

— Высвобождение земли: Копья земляного течения! — добавляет от себя Куротсучи.

Техники "S" продолжают разносить цитадель самураев изнутри. Инахо надоедает играть с Сусано, поэтому вместо очередного воздушного снаряда он на секунду замирает, чтобы атаковать в полную силу.

— Си три! — опережает его Дейдара.

Из дыма появляются два глиняных носорога, несущихся в сторону Казекаге. Курохай вскидывает руку, закрываясь щитом. Итачи защищает себя и Дейдару с помощью Сусано. Эй и Рисако почти одновременно произносят:

— Высвобождение молний: Купол отвержения!

Кетсуки подскакивает к Неджи, защищая его и себя кровью. Тсучикаге закрывает себя и Катару барьером Джинтона. Куротсучи и Мэй применяют технику и проваливаются сквозь пол, пытаясь выйти из зоны поражения. Ао закрывается Водным барьером. Джокер подскакивает к подавителю и прикладывает к нему ладонь, меняя применяемую механизмом технику. Даруи не успевает защититься.

Первой срывается бомба биджу и уже вдогонку Дайдара подрывает свои заряды. Три взрыва сливаются в один, выжигая сердце цитадели самураев. Все так. Участникам Гокаге Гайдана не потребовалось и минуты, чтобы разнести половину укрепленной цитадели.

Едва утихает пламя взрыва, как луч сенчакры находит Казекаге и сносит с места, протаскивая по каменным осколкам и пробивая им несколько стен. Курохай со вспышкой появляется из шага, нанося удар по Инахо. Казекаге успевает переместиться из-под, тут же нанося свой. Удар кулаком в исполнении Инахо под покровом напоминает применение техники воздушного снаряда. Хокаге пропускает атаку сквозь себя, отчего за его спину уносится воздушный таран, вгоняя клинки в грудь Казекаге, но тело последнего просто рассыпается песком, чтобы тут же возникнуть вновь, чуть в стороне.

— Мне потребуется три секунды, Като, — выдохнул Инахо, ухмыляясь.

Шаг. И вокруг с огромной скоростью вырастает сад обсидиановых, напитанных чакрой биджу, шипов, оставляя лишь небольшое пространство внутри, которому суждено стать полем для битвы двух Каге. Шаг. Песчаный покров преображается, становясь обсидиановой чешуйчатой броней. Шаг. Джинчурики меняется, становясь небольшой копией демона, которого удерживает внутри себя. Есть такие люди, которые идеально подходят для роли джинчурики. Очень редкие синоби, чей характер и личность идеально ложатся поверх искореженной личности демона. Наруто стал таким идеальным носителем для Кьюби. Не сразу, но стал. Инахо. По стечению обстоятельств, стал идеальным носителем для Шукаку. Джинчурики, способным высвобождать всю разрушительную мощь своего демона. Инахо, как и Наруто, не закрывался и не отгораживался от Шукаку, не разделял себя и демона. Только постоянный шепот, напоминающий шелест песка, его раздражал и нервировал. Но в остальном…

Шаг. Курохай вскидывает руку, блокируя удар кулака, и чуть пригибается, пропуская над собой воздушный снаряд. Мерцание и техника Бога Грома срабатывают почти одновременно. Почти. Хокаге пользуется своей техникой в бою намного дольше, чем Казекаге. Клинки, напитанные сенчакрой до такого состояния, что светятся изнутри, оставляют глубокие кровоточащие борозды на броне. Ведь песчаную подмену еще нужно успеть применить, что невозможно сделать одновременно с техникой перемещения, слишком сложны обе. Но Инахо ожидал чего-то подобного, поэтому взлетевший песок окутывает Курохая, проникая под броню. Потому что нельзя одновременно применять мерцание и делать себя недосягаемым для атак. Но и Инахо не может использовать несколько техник одновременно, впрочем, и не собирается. На Курохая обрушивается песчаный, покрытый обсидиановыми шипами, хвост. Курохай, сдерживая хвост левой рукой, встряхивает правой, перезаряжая свиток с запечатанными снарядами и само оружие. В три секунды Инахо не уложился, но это была лишь шутка.

Техника Бога грома переносит Казекаге за спину Хокаге, чтобы тут же последовал удар покрытого обсидиановыми шипами кулака. Курохай разворачивается на месте, уклоняясь от удара и выпуская луч прямо по лицу Инахо. Тот не глядя отвечает воздушным снарядом, пока луч обжигает его лицо, но не достает до глаз. Курохай принимает технику на броню, вскидывает руку, выбрасывая несколько снарядов, чтобы сразу же сдвинуться шагом назад и закрыться щитом. Снаряды взрываются, заполняя половину свободного объема, оставленного техникой Сада Шипов, пламенем, но Инахо успевает применить технику перемещения, сдвигаясь в сторону от противника. Луч сенчакры проносится по тому месту, где только что стоял Инахо, но Казекаге исчезает, оказываясь сверху. Курохай, оставив на своем месте пару снарядов, сдвигается в сторону. Второй взрыв, на этот раз слабее. Инахо, снова переместившийся, успевает достать Курохая ударом хвоста. Хокаге блокирует, вгоняя свои клинки в хвост и выплескивая туда свою чарку, чтобы временно блокировать перемещения. Они сходятся в рукопашном поединке. Несколько ударов Хокаге оставляют вмятины на броне Казекаге. Удары Инахо оставляют прорехи на броне Курохая.

— Достаточно игр, — выдыхает Хокаге.

Он выдирает клинки из хвоста и втягивает их, отскакивая подальше от Инахо. Джинчурики, сплюнув на заваленный обломками камня пол кровь, выпрямляется.

— Мы только начали.

Живучесть джинчурики и гены Сенджу сделали его достаточно устойчивым к повреждениям, чтобы не опасаться нескольких ран. Курохай же сдирает с лица поврежденную маску и бросает на пол, поднимая взгляд. Инахо ухмыляется, глядя в здоровое и целое лицо, неплохо знакомое ему, если не считать светящихся изнутри глаз.

— Высвобождение света… — переходит в стойке Хокаге.

Инахо наклоняется вперед, готовя бомбу биджу.

— …Хоровод звезд.

Ранее, когда Курохай только вынес Инахо в сторону с поля боя, и пыль еще не успела осесть, Кетсуки и Неджи, неплохо ориентирующиеся в пыли, наметили цели.

— Я захвачу того мечника и отвлеку Учиху, а ты займись подрывником.

И, дождавшись кивка Хьюги, Кетсуки скользнул к едва живому Даруи. Тсучикаге, не снимая барьера, опускается рядом с Катарой, слегка вздрагивающей от лихорадки, пока ее тело пытается бороться с ядом.

— Держись, девочка, только держись. Мы тебя вытащим.

Но куноити ему не ответила, она сейчас даже не способна была понять, что с ней кто-то говорит, так сильна была разъедающая ее тело боль.

Джокер поднялся, тряхнув головой. Несмотря на защиту механизма, ему досталось достаточно сильно, чтобы на несколько секунд оглушить. Но он все же встал на ноги и подошел к механизму, собираясь переключить его режим, но не успел.

Из пыли Вырвался Эй, нанеся прямой удар кулаком в грудь шуту. Прямой удар, выполненный Райкаге, применяющим нинтайдзютсу, вмял грудную броню и отбросил Джокера назад, впечатав в ближайшее препятствие, которое ему встретилось. Но паяц лишь рассмеялся.

— Смерть этого тела ничего не изменит, Эй, — проговорил он, прежде чем подскочил Райкаге и нанес еще несколько ударов, превращая тело Джокера в кучу плоти и обломков костей.

Пару ударов Джокер попытался блокировать, но не сумел. Однако его сопротивление и не было таким уж настойчивым.

— Твоя сила бесполезна против меня, — покачал головой шут, рассмеявшись и сквозь булькающий смех захлебываясь кровью — Я буду умирать вечно. О, да! Я прямо как вечный сталкер.

И, вместо очередной атаки, Эй отпрыгнул в сторону, уходя от вырвавшегося из-под его ног столба лавы. Затихнувший на несколько коротких мгновений бой разгорался снова. Мэй выскользнула из своего укрытия, складывая печати:

— Высвобождение воды: Великий Тайфун!

Вокруг Мэй закружился смерч из смертоносных режущих капель, расширяясь и грозясь накрыть все вокруг.

— Погребение — каменная гробница!

Куротсучи атаковала Мизукаге снизу, утаскивая в каменный саркофаг. В этот момент раздался грохот от применения техники Хокаге. Ярчайший поток света, из-за которого было непонятно, что вообще представляет сбой техника, на миг заполнил цитадель, грохнул взрыв. И вместе со светом исчезла добрая треть от сохранившейся части цитадели. Участок замка просто исчез, пока в другой его части остывало пламя от бомбы биджу.

Даруи, контролируемый Кетсуки, поднялся и бросился на Итачи.

— Высвобождение Шторма: Черная Пантера!

Сусано не выдержало атаки, позволив технике пробить небольшую дыру. Но Учиха развернулся, поймав взгляд Даруи и наложив на него гендзютсу. Земля затряслась, что сопровождалось грохотом у гулом, от которого закладывало уши. Но синоби продолжали сражение. Сработал подавитель, на какой-то короткий момент создавший паузу в бою. Сусано Итачи окончательно распалось, а создать новой он не успевал, занятый поединком с Даруи, которого лишь немного замедлило гендзютсу. К Дейдаре тут же подскочил Неджи.

— Техника триграмм: Сто двадцать восемь касаний небес!

Хьюга атаковал подрывника, но не сумел довести технику до конца, атакованный Рисако. Эй добил тело Джокера, оставив от него лишь лужицу крови, только после этого обратив внимание на других противников. Земля дрогнула так сильно, что на секунду бой замер. Земля затрещала, расходясь, и из трещины пошла лава, над которой висела Мизукаге.

— Высвобождение Лавы: Великий Вулкан!

Землю еще раз тряхнуло, и из образующегося прямо под Мэй жерла во все стороны полетели сгустки лавы и просто раскаленные камни, а так же во все стороны пошел раскаленный пар. Катара на руках Оноки перестала вздрагивать и замерла. Старик понурился и закрыл девочке глаза, тяжело выдохнув.

— Зачем так, малышка? Не нужно было меня, старого пердуна, защищать.

Он встал, оглядываясь. Куротсучи готовила какую-то технику, одновременно защищаясь от падающей лавы и собираясь обездвижить Даруи, который, вероятно, попал под контроль. К ней со спины подходил Ао, готовый атаковать.

— Высвобождение пыли: Техника разделения изначального поля.

Белый светящийся шарик пролетел под падающими сгустками лавы и остановился рядом с дзенином Тумана. Миг, и шарик раскрывается кубом, захватывающим в себя Ао. Туманник успевает понять, что происходит, но не успевает ничего сделать. Куб заполняется белым светом и исчезает, как и все, что было внутри него. Затем Оноки собирает печати и приземляется, кладя ладони на камни.

— Высвобождение земли…

Он просто посылает свою чарку, чтобы перекрыть поток лавы, однако вулкан продолжает расти.

Дейдара падает на камни, уползая от текущей к нему лавы. Чакроканалы перекрыты после техники Хьюги, но отдавать свою жизнь просто так он не собирается. Итачи надоедает поединок с Даруи и, убедившись, что синоби Облака и так практически мертвец, он применяет технику.

— Аматерасу.

Тело Даруи накрывает черным пламенем, а Итачи выискивает взглядом скрывающегося Кетсуки. Забытый всеми подавитель снова срабатывает, но на него уже мало кто обращает особое внимание. Вокруг разлито столько чакры, что подавитель просто не пробивается сквозь нее. Райкаге в прыжке достает до Мизукаге, выбивая ее из жерла. Однако запущенная техника все равно не останавливается, и вулкан продолжает расти. Атака Эя оставляет на теле Мэй большую рваную рану, но Мизукаге применяет какую-то технику, и рану закрывает водный покров. Над полем боя проносится бомба биджу, грохает взрыв.

Барьер Ермунганд не выдерживает бушующего под ним боя и лопается, высвобождая неиспользованную чакру. Ураган техник, бушевавших под барьером, будто получает свежее дыхание. Вулкан взрывается, заливая все вокруг лавой, и в прямом смысле превращает цитадель Самураев в свое жерло. Итачи выносит Дейдару из зоны поражения, отходя подальше. Оноки отдает тело Катары Куротсучи и велит той отойти подальше, потому что это больше не их бой. Рисако осматривает пепел, оставшийся от Даруи, морщится, но отступает. Кетсуки и Неджи незаметно для других вытаскивает с поля боя Обито. Рядом с жерлом остаются пятеро Каге. Курохай, скидывая окончательно поломанную руку и вызывая вместо нее новую. Инахо, потрепанный, но восстанавливающий свой покров. Эй, вытирающий вытекающую из левой глазницы кровь. Оноки, отряхивающий запылившуюся одежду. И Мэй, срезающая кунаем длинный хвост обожженных и изодранных волос.

Над вулканом поднимается облако пепла, заполняющее, заграждающее небо, тяжелый воздух затрудняет дыхание, земля продолжает вздрагивать.

И вдруг все замирает. Мир выцветает до оттенков серого, все останавливается. Каге напряженно оглядываются друг на друга, но понимают, что это не их техника.

— У вас был шанс, — раздается знакомый Курохаю голос. — Я давал вам шанс.

Сквозь облако пепла на землю спускается Нагато Узумаки, держащий в руках прозрачную сферу.

— Как я и сказал, Курохай, — он повернулся к Хокаге. — Вы не сможете договориться. Просто не сможете. Никогда.

Глава опубликована: 09.09.2018

** ГЛАВА 144

------------------------------------------------------------

Нагато, облаченный в черный плащ с красными облаками, огляделся. Его спокойное лицо, на котором прослеживались следы от изменений, которые он с собой делал, не выражало никаких эмоций, и он никак не реагировал на сверлящих его взглядами Каге. Синоби же пытались сбросить технику, сковывающую их движения. Но отчего-то не могли. Они все испытывали одно и то же чувство, будто их ничто и не держит, будто они совершенно свободны, будто они двигаются. Но никакого движения не было. Инахо не слышал шипения Шукаку, не ощущал его присутствия. Курохай не ощущал присутствия Оракула.

— Знаете, сколько людей погибло сегодня? — спросил Нагато.

Он огляделся, поочередно вглядываясь в лица Каге, будто действительно хотел услышать ответ на свой вопрос, или хотел увидеть на них какое-то осознание.

— Да, вы не можете говорить. Но все же попытайтесь задуматься над этим. Задуматься над тем, сколько людей погибло. И ради чего?

Он развернулся на месте, поочередно останавливаясь на каждом из пяти Каге своим глубоким, но безжизненным и безразличным взглядом.

— Ничего. Никакого результата. Восемь тысяч четыреста тринадцать смертей за десяток минут. Вот что бывает, когда пять Каге собираются вместе. Но вам всем плевать.

На его лице отразились эмоции. Презрение, в основном. И тоска.

— Именно поэтому я здесь сегодня. Именно поэтому я здесь сейчас. В этом мое предназначение. Очень скоро все закончится. Лишние смерти навсегда закончатся.

Он говорил с паузами, будто постоянно забывал слова. После долгой паузы он снова огляделся.

— Я знаю, что убедить вас будет непросто. Я никогда не желал смерти никому из вас. Все, что я хотел… — он запнулся.

Повернулся к Курохаю и подошел к нему поближе.

— Много раз репетировал этот момент, на самом деле, но, как это всегда бывает, забыл слова. Я хотел мира, и ты об этом знаешь. И сегодня я покажу вам, что мир возможен. Мой мир возможен.

Он обернулся на вулкан. Покачал головой.

— На самом деле я мог бы подождать еще немного. Вы этого не понимаете, но все, что происходило… Как-то это глупо звучит… Но на самом деле все это входит в мой план. Вы не можете мне помешать. Что бы вы ни делали, я все равно сделаю то, что задумал. Может показаться, что все эти жертвы — это тоже часть моего плана. Но это не совсем так.

Он вздохнул.

— Все эти жертвы — следствие вашего сопротивления. Но не беспокойтесь. Жертвы очень скоро закончатся. И они не будут напрасны.

Нагато посмотрел на шар, что держал в ладони.

— Я мог бы позволить вам высказаться. Правда, мог бы. Но это будет как-то… Бутафория, одним словом. На самом деле прямо сейчас от вас ничего не зависит, — он повернулся к Инахо. — Даже от Обито ничего не зависит. Если он думает, что обхитрил меня… Я не будут разубеждать его в его же заблуждениях.

Он снова посмотрел на шар.

— Я покажу вам мой идеальный мир, позволю пощупать его своими руками, ощутить все его прелести на себе. Именно так я смогу вас убедить — дав вам прожить вашу жизнь, целую новую жизнь, в мире, где нет войны.

Он подошел сосем близко к Хокаге и остановился перед ним.

— Я покажу вам тот мир, о котором говорил тебе. Мир для всех.

Нагато обернулся на остальных, грустно улыбнувшись.

— Вы знаете, что обязаны ему жизнью? Всех вас я считал лишь помехой в исполнении моих планов. Вы казались мне живыми символами старого мира, который нужно менять. Я не собирался специально вас убивать, но в тоже время отлично осознавал, что вы до последнего, вероятно, станете мне сопротивляться. А исход у такого сопротивления мог быть только один — ваша смерть. Но Курохай продемонстрировал мне, что не все потеряно, что вас можно убедить.

Нагато грустно улыбнулся:

— И он же предоставил мне эту возможность. Мне не пришлось ломать голову — как собрать всех Каге вместе. И я рад, что мне представилась возможность остановить войну. Или обойтись вовсе без войны. Когда вы все увидите мою мечту своими глазами, мы вернемся, чтобы принести мир сюда.

Узумаки снова развернулся к Хокаге.

— Не насильственно, Курохай. Не забирая свободу воли. Мы проведем все мирно. Как ты и говорил.

Он чуть наклонил голову.

— Я не смог заглянуть в твои мысли, в твое прошлое там, в Конохе. Через Пейна я не мог этого сделать, не хватало концентрации, да и во время боя. Но у меня появилась такая возможность сейчас. Сам понимаешь — в таких ситуациях, как сейчас, нельзя полагаться на слепой случай. Никаких случайностей. С другой стороны мы с тобой уже поговорили об этом. И ты меня понял. Не согласился с методами — да, но понял. Поэтому сначала я займусь другими.

Нагато отошел от Хокаге, двигаясь к Мизукаге и все так же неся в механической руке сферу.

— Теруми Мэй. Давай. Покажи мне. Покажи мне все. Не сопротивляйся. Я знаю, ты можешь, но не стоит. Не сейчас.

Они несколько секунд пристально смотрели друг другу в глаза. Затем Нагато чуть наклонил голову.

— Маленькая девочка из сильного клана, которой была уготована страшная судьба, — голос Нагато в этот момент выразил сопереживание и неожиданно глубокую поддержку. — Методы и традиции кланов Кровавого Тумана ужасны, и я считаю, что это было твое предназначение. Поднять знамя борьбы со старыми кровавыми порядками. Проводить такие… Даже не эксперименты, а просто издевательства над собственными детьми, целью которых был невероятно маленький шанс на получение улучшенного генома… Твои родители заслужили каждую каплю боли и страданий, которую ты им принесла. Ты все сделала правильно, не вини себя за те поступки и события. Вспомни всех, кого ты тогда спасла, вспомни, от чего ты спасла саму себя. От участи быть рабыней для секса и рождения детей с твоим геномом. Я восхищаюсь твоей смелостью и упорством. Восхищаюсь всем, что тебе пришлось сделать. Маленькая девочка, поднявшая восстание… Обреченное на погибель…

Он положил свободную ладонь на ее голову и погладил ее по волосам, жалея.

— Ты ненавидишь себя за то, что носишь улучшенный геном. Ведь именно он спас тебя от смерти тогда. Именно из-за него ты не разделила участи друзей, которых любила. Тебе кажется, что ты предала их, но это не так, Мэй. Наоборот. Именно то, что ты продолжила свою борьбу и довела ее до конца… Именно это сделало их смерти не напрасными. Ты не предавала их, ты следовала вашим общим целям до победного конца. Однако до этого…

Снова пауза, и взгляд Нагато выражает некоторое понимание.

— Тебе помог… Орден. Они нашли тебя и помогли. Обучили и натренировали, чтобы ты сумела возобновить свою борьбу. Чтобы сумела победить. Второе восстание увенчалось успехом, но… Но тебя по-прежнему мучают кошмары. Вы пролили очень много крови. Кланы старого Тумана были если не уничтожены, то сведены до нескольких последних членов. И ты винишь себя в этих смертях, — он ласково взял ее за подбородок. — Да, ты можешь меня понять. Ты понимаешь, что иногда наступает необходимость, иногда кто-то должен взять всю ответственность на себя, иногда нет хорошего решения.

Он убрал руку.

— А вот твоей связи с Орденом и участия в их дальнейших планах я не одобряю. Не осуждаю, но и не одобряю. Понимаю, что побудило тебя принять их помощь. Понимаю, что они помогли и воспитали тебя. Понимаю, что… Он был добр к тебе, наставлял тебя, направлял. Но они слишком далеко зашли, слишком большую угрозу представляют. И этот глупый переворот… Снова смерти ради смертей, — его голос отчетливо выдал осуждение. — Не знаю, можно ли назвать это предательством, но… Разве ты не осознаешь, во что превратится мир под их контролем? Резервации для синоби? Убийство сильнейших, чтобы не допускать восстания? Это не может кончиться хорошо, Мэй. Я понимаю, что ты видела Кровавый Туман с худшей его стороны. Я понимаю, что именно мотивирует тебя, что тебя побуждает. Но я покажу тебе альтернативу.

Он снова положил руку на голову куноити, как будто взрослый, утешающий ребенка.

— Я знаю, какие потери ты перенесла, я разделяю твою боль. Все это было не напрасно, Мэй. Но я не позволю Ордену уничтожить наш мир. Не бойся, мы вместе построим мир, в котором сможем сосуществовать, не враждуя друг с другом. Мир, в котором будем помогать друг другу. Ты сама все увидишь. Орден просто не потребуется, потом что мы не позволим появиться новому Кровавому Туману. Все будет хорошо.

Он отошел от Мизукаге и Подошел к Райкаге.

— Эй. Не надо сопротивляться. Просто покажи мне все.

Риннеган заглянул в глаза Райкаге. Они снова стояли неподвижно некоторое время, пока Нагато не качнул головой.

— Удивительно. Меня всегда удивляла ваша страна. Всегда удивляло то, что пряталось за ширмой благополучия. Ты не осознаешь этого, не осознаешь, что может быть иначе. С самого детства ты знал только одну правду, видел только один путь. Жесткая конкуренция, убей или умри, победи или сдохни. Не мне вас обвинять в излишней жесткости по отношению к самим себе, но во что ты себя превратил, Эй? Сколько раз ты отправлял людей на смерть, потому что они не проходили отбора? Потому что просто не соответствовали роли, которую выбрали им другие? Вы называете свою страну свободной и справедливой, но у вас узаконено и широко распространено рабство. Вы считаете свои порядки, замешанные на жесткую дисциплину и не менее жесткие наказания, единственно верными, но в ваших кланах убивают детей, родившихся без способностей. По-твоему, это справедливо?

Нагато покачал головой:

— Я не понимаю вас, и не хочу понимать. Да, знаю, что эти традиции создавались годами, что вы объясняете их для самих себя необходимость защищать себя и свой дом. Но в новом мире, который мы построим, они будут неуместны, Эй. Ведь ты помнишь то облегчение, что испытывал, когда узнавал, что твои дети — будущие синоби. У Райкаге иначе и быть не может, верно? Но почему ты тогда не задумывался над тем, каково приходится другим? Почему не думал о тех, кто вынужден был избавляться от собственных детей, чтобы просто не навлечь на себя позора? Почему ты не замечаешь, как лицемерно все то, что вы делаете? Не замечаешь, как сильно расходятся ваши слова с вашими действиями порой? Не желаешь вспоминать о предшественниках Би, которые не смогли справиться? Почему не желаешь вспоминать о них?

Лидер рассвета вздохнул, будто разочарованный. А затем продолжил.

— А сейчас ты был ослеплен. Ослеплен ненавистью, ослеплен болью от потери сына. Да, Джокер — зло. И я хотел держать его подле себя, чтобы уничтожить сразу, как получу необходимую мне силу. К нему я не буду снисходителен, как ко всем остальным. Он не заслужил ни прощения, ни сожаления. Худшее, что создавал Орден для войны с нами. И он не сможет получить своего воздаяния. Это несправедливо. Но он будет последним подобным существом. Мы вместе искореним несправедливость. Больше никаких жертв, Эй. Я знаю, как у вас выбирают Джинчурики. Знаю все. И я разделяю твою боль, Эй. Все изменится. Все будет хорошо.

Нагато отошел от Райкаге и двинулся к Тсучикаге.

— Оноки.

Узумаки подошел к старику и присел, чтобы сравняться глазами со стариком.

— Самый старый из нас. Самый опытный, в каком-то смысле. Но я вижу твои страхи, Оноки. Ты все время боялся не оправдать ожиданий, ожиданий своего деда, своего учителя, своего ученика. Всей деревни, совета, кланов. Пугливый мальчишка, доросший до седых волос. Ты научился быть сильным синоби, научился побеждать в боях, но не научился править. Ты постоянно сбрасываешь решение важных вопросов на других, выслушиваешь тысячи советов. Нерешительный и потому медлительный. И ты медлил, даже сегодня, принимая решение, до последнего пытаясь просто сохранить нейтралитет. Надеялся пересидеть войну? Надеялся, что она тебя не заденет? Нет, Оноки, так не бывает, и ты это отлично знаешь. За твою нерешительность заплатила эта девочка.

Нагато чуть качнул головой, его лицо выразило грусть.

— Еще одна бессмысленная жертва. Она защитила тебя ценой своей жизни. Возможно, она и не собиралась умирать, надеялась на свои навыки и силу, на свою живучесть. Но ничто из этого ей не помогло, да? Признаться — я презираю тебя. Твое нынешнее положение — не твоя заслуга, старик. Тебе всего лишь повезло, повезло с самого рождения. Понимаешь? Я уважаю Мэй, готовую предать нас всех, синоби, чтобы позволить Ордену нас уничтожить. Но она проделала долгий путь, не раз делая практически невозможное. Она сделала все для своей победы, и потому я ее уважаю. Я даже уважаю Эя, потому что он прошел жесткую процедуру отбора, отсеивающую слабых и недостойных. Вероятно, я буду уважать Инахо, сумевшего пройти путь от молодого гэнина Конохи до Казекаге за столь короткий срок. Сомневаюсь, что кто-то открывал перед ним все двери и расстилал ковровую дорожку. Я уважаю Курохая. Но не тебя.

Нагато поднялся, сделав шаг назад.

— Но я милосерден, Оноки, и я не позволю себе предубеждения. Поэтому я позволю тебе стать на равных, вместе с остальными, вестниками нашего нового мира. Я позволю тебе обрести решимость, которой тебе всегда так не хватало. Считай это своим предназначением, старик. Считай, что тебе всегда не хватало решимости именно потому, что у тебя не было достойной цели. Цели, ради которой можно жить и за которую можно умереть. Я позволю тебе достойно закончить твою жизнь. Все будет хорошо.

Потеряв интерес к Тсучикаге Нагато двинулся дальше, ступая своими механическими ногами по выжженным камням, что остались на поле боя, но будто и не замечал их.

— Инахо Темуи. Как же долго ты блуждал во тьме. Сначала твои глаза затмевала зависть. Затем к ней прибавилось чувство мести, потом обман и целенаправленная травля, поражение от учителя и потеря семьи. Тебе пришлось искать свой путь самостоятельно, но тебе везло. Впрочем, удача нередко сопутствует храбрецам и наглецам. Но ты сумел отличиться. После академии максимум, на который ты мог рассчитывать — средней руки тюнин. Но тебя и твоих напарников выбрали для Като. Я тоже ученик сеннина. Правда, мой сенсей был куда добрее к нам, он даже по-своему нас любил. А твой был более требователен к результату и неплохо вас обучил. Поверь, мне есть, с чем сравнивать. Но затем тебя забрали в Корень, превращая в одноразовую машину для убийства всего одного синоби. Для убийства своего учителя. Много времени тебе потребовалось, чтобы освободить себя от этой навязчивой идеи, верно?

Нагато чуть улыбнулся:

— Я и действительно восхищен. Стать учеником сеннина второй раз, а затем поднять шорох и разом перейти в разряд самых разыскиваемых преступников. После чего просто взять и стать Каге. И Обито все же защитил от меня некоторые твои воспоминания. Но это ничего не изменит, Инахо. Поэтому нам придется остановить твой план. Задумка, конечно, грандиозная, не отрицаю. Но, когда мы закончим, в ней не будет необходимости. Или, как минимум, ты сможешь ее повторить, но уже без бессмысленных жертв. Ты создал себе своеобразную репутацию, ты брал силой все, что хотел забрать. Ты поднимался в небо, видел прошлое, творил своими руками будущее. У тебя сильный характер, Инахо, но излишне хаотичный. И тебе необходимо научиться жить иначе, без крови и смертей. Только так, иначе ты станешь бешеной собакой, которую усыпят, если она станет слишком опасной. С учетом твоих способностей ты вполне опасен уже сейчас.

Акацки снова стал серьезным.

— У тебя будет ребенок, Инахо, но ты ничего не испытываешь по этому поводу. Ты никого не любишь, просто хочешь владеть. Никому не хочешь доверять, просто используя других в своих целях. Даже в Обито ты видишь не друга, а конкурента и соперника, с которым можно работать только потому, что ты не можешь его победить и принудить служить себе. Этот поход обречен на провал, рано или поздно. Но не беспокойся. Тебе просто не повезло жить в окружении тех, кто пытался тебя использовать. Я покажу тебе другой мир, другую жизнь. Покажу, что все может быть иначе, что ты можешь доверять людям, можешь любить. Я понимаю тебя, и я поддержу тебя. Все будет хорошо.

Нагато отошел от Казекаге и двинулся к Хокаге.

— Я не мог прочитать тебя во время боя в Конохе. Но здесь, в собственном теле и с силой двух биджу, мне это под силу.

Остановившись рядом, Узумаки заглянул в светящиеся глаза Курохая. Несколько секунд он стоял молча, пока его лицо не выразило легкое удивление.

— Странно. Ощущения такие, будто от меня постоянно что-то ускользает. Будто я вижу не все. Впервые сталкиваюсь с таким. Но это не важно, я все равно увижу все, что хочу.

Он качнул головой:

— Нечему удивляться, я думаю. Убийца, в таком возрасте. Это твое предназначение, похоже. Твоя судьба, единственная возможная, но в тоже время… Ты почти никогда не делал это личным. Пожалуй, только убийство того парня, джинчурики, косвенно виновного в смерти твоей семьи, было для тебя личным. Удивительно. Ты был предан своей Конохой. Ты погиб, даже не за деревню, а просто из-за их страха. Но все же не погряз в ненависти, не стал мстить. Ты лишился всего. Там, в тюрьме, в бою с Ятагарасу, ты еще не был на пике своей силы, тебе еще было, куда развиваться. Тогда было. Но не сейчас. Сейчас ты лишь тень… Пепел, который от тебя остался… Да, теперь я понимаю, почему именно это имя. Мне жаль.

Лицо его снова выразило тоску.

— Ты перенес очень много боли, Пепел. Но сохранил себя. Я уважаю тебя за это. И действительно, при нашей первой встрече нам не о чем было говорить. Ты прав. Чтобы понять все… Понять, в каком мире мы живем и какие опасности наш мир таит… Какие опасности таятся в нас самих… Для этого нужен опыт. И боль. Я понимаю тебя, Пепел. Я разделяю твою боль. И теперь я еще больше укрепился в своем решении. Мы вместе, все вместе, — он рукой указал на прочих Каге. — Мы построим новый мир, но не на руинах этого. Мы сделаем все правильно, как нужно. Все будет хорошо.

Он отвел взгляд и посмотрел куда-то за спину Хокаге.

— А, Итачи. Он, возможно, даже сможет понять, что произошло. Но нам придется на некоторое время исчезнуть. Ненадолго. Мы с вами отправимся в небольшое путешествие.

Он поднял руку, в которой держал шар. Артефакт поднялся над ладонью и взлетел повыше, пока не стал одинаково виден всем каге.

— Я покажу вам прекрасный мир. Самый великолепный, какой может быть, — взгляд риннегана сосредоточился на сфере. — Муген Тсукуеми.

Шар из прозрачного стал алым. Каждый увидел в нем черную точку, зрачок, от которой пошли линии, выстраивая лини риннегана. А затем на линиях появились томое, как у шарингана. Каждый из Каге видел отражение этого глаза, каждый смотрел прямо в него, не способный отвести взгляд. Мир начал окончательно выцветать. Кроме яркой алой точки сферы все остальное уходило в какой-то контраст черного и белого. Это происходило невероятно быстро и в тот же момент неприятно медленно.

Мир, остановленный на мгновение, двинулся. Но ни Нагато, ни Каге в нем уже не было.

Итачи зажмурился, ощутив резкую боль в глазах. Он пытался увидеть то, что происходило всего мгновение, но смог лишь понять, какая техника была применена. А еще сумел понять — кем она была применена. Извержение вулкана все продолжалось. Дейдара оглядывался, выискивая взглядом Каге, и не он один. В стороне от них стоял Рисако, а с другой стороны вулкана — Куротсучи. Державшая на руках тело Катары.

— Что произошло? — спросил Рисако, не рисукая приближаться к месту, где исчезли Каге. — Ты что-то видел?

— Да, — кивнул Итачи. — Пейн, Нагато. Он применил Муген Тсукуеми.

И, игнорируя злой взгляд Рисако. Спрыгнул вниз, подходя к тому месту, где, по его ощущениям, был центр техники. Дейдара и Рисако, переглянувшись, спустились к нему. Чуть погодя то же самое сделала и Куротсучи.

— Что произошло? Куда они делись? — спросила куноити.

— Да, мне тоже интересно, — подтвердил вопрос боец Шторма.

Учиха, внимательно осмотревшись, вздохнул.

— Высшая техника, как я думал — шарингана. Но Нагато более чем способен ее применить. Он, вместе с Каге, переместился в иллюзорный мир, чтобы что-то им показать, я так понимаю.

— Он может их убить? — первым делом спросила Куротсучи.

Но Учиха отрицательно покачал головой:

— Нет. Это иллюзия, он может внушить им любые чувства и ощущения, но не может убить. Я полагаю, что не может.

— Ты полагаешь? — разозлился Рисако.

— Это слишком сложная техника для меня. Могу лишь строить предположения.

— И сколько они там проведут? В этой иллюзии? — спросил Дейдара.

— Час, день, месяц, год. Учитывая силу Нагато — сколько угодно.

Рисако выругался, впрочем, как и Куротсучи. Итачи обернулся, оглядываясь. Цитадель была уничтожена, и очень скоро она будет затоплена лавой.

— Думаю — здесь нам оставаться смысла нет, — высказался Итачи.

— Это еще почему? — спросила куноити.

— Сенсей выберется, — ответил ей Дейдара. — Раз выбрался с того света, выберется и из какой-то иллюзии. Вот только я не хочу объяснять самураям — что здесь произошло.

Он поморщился от боли, все еще практически беспомощный после пусть и не завершенной, но все же опасной атаки Хьюги. Рисако зло сплюнул и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Ситуация — дерьмо, — выдал он вердикт из своих размышлений.

Итачи еще раз посмотрел на то место, которое ощущалось, как центр техники. И ощущения с каждой секундой ослабевали. По сути, он уже ничего не чувствовал и не видел.

— Дайдара прав — нам нечего здесь делать, — он перевел взгляд на Рисако, затем на Куротсучи. — Но наши проблемы это не снимает. Хокаге, Райкаге и Тсучикаге договорились об атаке на Рассвет.

Куноити нахмурилась, но все же кивнула. По ее личным соображениям вмешательство Пейна можно была рассматривать, как объявление войны.

— Мне нужно вернуться и доложить, — ответил Рисако.

Его слова означали примерно: "не могу ничего конкретного ответить, даже не уверен, кто будет принимать решения".

— Нагато пообещал сдаться, — решил все же высказать свои соображения Итачи. — Сдаться, если мы договорились бы. Но мы не договорились, и он атаковал. Полагаю, он попробует еще раз всех переубедить. Можете что угодно думать о Пейне, но он не маньяк-убийца. Однако выбора он нам действительно не оставил. Я предлагаю подождать некоторое время и, если Каге не вернутся…

Он вздохнул, а Дейдара закончил:

— Расколошматим гнездо Рассвета. — Он посмотрел на тело Катары. — Раз и навсегда.

Все четверо посмотрели на тело. Но сожалели именно о Катаре только Куротсучи и Дейдара, которые были с ней знакомы. Итачи и Рисако смотрели на тело девушки, как символ той войны, в которую им очень скоро предстояло вступить. Войны, которая по факту официально началась только что.

— Я постараюсь убедить Четвертую, что с вами можно иметь дело, — сообщила Куротсучи, посмотрев сначала на Итачи, затем на Рисако.

— У меня достаточно полномочий, чтобы приказать встречать ваших людей, как гостей и союзников, — ответил Рисако.

Хотя по его лицу было заметно, что он уже думает, каким образом будет эти полномочия реализовывать.

— Коноха с самого начала была настроена на мирный договор, поэтому для ваших посланников наши границы открыты, — закончил Итачи. — Мы будем ждать их для налаживания связи.

Куротсучи снова опустила взгляд на Катару.

— Полагаю, с Туманом и Песком все так же очевидно.

— Да, — боец Шторма поморщился. — Нападение во время Гокаге Кайдана не что иное, как объявление войны.

— Значит — все? Началось? — спросила куроити, хотя и сама отлично знала ответ.

— Да, Куро, — грустно улыбнулся ей Дейдара, назвав ее старым детским прозвищем. — Четвертая Мировая Война началась.

Девушка не обиделась, ответив ему такой же грустной улыбкой. Четверка синоби разошлась тремя группами, возвращающимися в свои селения.

Глава опубликована: 09.09.2018

** ГЛАВА 145

------------------------------------------------------------

Ханзо, прихрамывая, шел в личные покои Нагато. Не заметить мощнейший всплеск чакры было невозможно, даже в его возрасте. Но то, что он увидел, подходя к дверям, ему уже не нравилось. Двери были открыты, а характерное шуршание бумаги указывало на то, кто находился в комнате.

— Конан!

Куноити, судорожно перебиравшая бумаги на рабочем столе, на секунду подняла взгляд на Ханзо, снова вернувшись к своему занятию.

— Что произошло? — спросил старый синоби.

— Он исчез… Он говорил, но… Но все равно исчез…

— Конан! — с нажимом повторил Ханзо.

Девушка вздрогнула, вздохнула, и только после этого ответила нормально.

— Он сказал, что исчезнет ненадолго. Что все почти закончено, что у нас появился шанс сделать все без крови, и что его не будет некоторое время, может день или два.

Ханзо немного успокоился и огляделся. Все же Нагато был кем угодно, но не дураком. Если он то-то задумал — значит так и нужно. Рабочий кабинет, как всегда, казался пустым. Лишь несколько бумаг лежало на столе, да оставленный медицинский инструмент был разложен по полкам.

— Он все всегда тебе рассказывает.

— Не все, — качнула головой куноити. — И не всегда. Сказал, что в этот раз не уверен, куда именно качнется маятник. И что я буду мешаться под ногами, если он расскажет, что задумал. Поэтому попросил просто ждать.

А Ханзо, наконец, заметил странность. Тела Пейна обратились прахом, оставив лишь металлические стержни матово черного цвета и черные плащи с красными облаками.

— А что… — не успел сформулировать вопрос он.

— Все исчезло, — Конан подняла на него взгляд, и на лице ее был заметен испуг. — В ритуальном зале пусто. Я думаю, что что-то пошло не так…

Несколько мгновений Ханзо боролся с ошеломлением. В ритуальном зале все ДОЛЖНО быть на месте. Оттуда ничего не должно было исчезнуть. Обелиски, созданные для контроля Биджу… Нагато не стал бы их без причины перемещать. Без ОЧЕНЬ веской причины.

— У него должен быть план. Я уверен — он знает, что делает, — постарался успокоиться девушку Ханзо, хотя сам не был полностью уверен в тех словах, что говорил.

— Я не знаю, что делать… — признала Конан.

Слишком невероятная была ситуация. Нагато годами не покидал башни. Каждый шаг, каждую следующую деталь плана он рассказывал своим единственным друзьям и соратникам. Всегда предупреждал. Всегда успокаивал, объясняя, что все идет согласно его планам. Даже сам Ханзо как-то привык со временем к этому. Привык настолько, что сейчас был немного растерян.

Нет, понятно, что он продолжит выполнять свои прямые обязанности. Понятно, что будет продолжать делать то, что должен делать. Но без Нагато… Без парня как-то вдруг пропало чувство определенности, чувство понимания того, что конкретно сейчас происходит и для чего.

— Если кто-то узнает, что он исчез… — Ханзо встряхнулся, возвращая себе уверенность. — Коноха и Облако могут попробовать достать нас. Я подготовлю деревню на случай обороны. И ты тоже… Не забывай, что у тебя есть обязанности. Продолжай делать то, что делала. И просто верь в него.

Конан так же встряхнулась, возвращая себе уверенный вид.

— Да. Конечно.

Ханзо развернулся и пошел в обратном направлении.

— Зецу! — крикнул он.

Знал старик, что тот, если находится в башне, может услышать его. Каким образом — не важно. С его странным геномом — ничего удивительного. И, не успел Ханзо пройти коридор, как из стены появился Зецу, вопросительно глядя на него.

— Где Тоби?

Зецу отрицательно качнул головой:

— Его нет в башне.

Ханзо захотелось выругаться. Обоих Учих не было на месте именно тогда, когда они были нужны.

— Объяви общий сбор, — он на ходу продумывал свою позицию и то, что будет говорить другим. — Но не срочно. К началу следующего… Нет. К концу следующего часа.

Да, так будет хорошо. Он успеет подумать — что и как сказать. Успеет успокоиться. И будет выглядеть так, будто все нормально. У него хватит опыта и авторитета, чтобы держать Рассвет в узде несколько недель, даже пару месяцев, если придется. А в парня он верит. Нагато вернется. Обязательно вернется.

__

_

_

* * *

__

__

В Иве не было траура, всем было не до этого, деревня готовилась к войне. Поэтому во время похорон Катары людей было немного. Осака, все так же не носившая знаков Каге, хотя и ставшая лидером деревни вполне официально, на время отсутствия Оноки, возложила на могилу небольшой букет и отошла, вопросительно взглянув на Сяотяня. Но толстяк не заметил ее взгляда, будто занятый своими мыслями. Он не пошел к могиле, хотя так же держал в руках букет. Куротсучи сидела рядом, на самой полосе травы рядом с могилой. Всех остальных она не замечала, хотя где-то в глубине души была рада, что проститься с Катарой пришло столько людей. И она думала совсем не о ней. Все же они были не так уж и хорошо знакомы, не являлись близкими друзьями. Куротсучи думала о войне.

— Что за выражение лица, дочка? Где твоя вечная наглая ухмылочка? — Китсучи отвесил дочери легкий, почти нежный подзатыльник.

Она чуть поморщилась, отвлекаясь от своих мыслей. Огляделась. Все уже разошлись.

— Уже все? — она поднялась, отряхивая штаны. — Есть новости от… союзников?

С ее возвращения прошла уже пара недель. Этого, по ее мнению, было достаточно, чтобы успеть скооперироваться с Листом и Облаком.

— Тс… Как всегда, никакого уважения к старшим, — выдохнул Китсучи.

Осака его проигнорировала.

— Да. Скоро прибудет стратег из Конохи и представитель Облака для составления общего плана и согласования взаимодействия.

Сяотянь удивился:

— Прибудут к нам?

Осака кивнула:

— Да. Это что-то вроде знака доверия. Они ничего не забыли, но…

— Угроза Рассвета слишком большая, — серьезно глядя на могилу Катары, вмешалась Куротсучи. — Этот Пейн разом скрутил пятерых Каге, за мгновения. А мы ничего не могли сделать. Поэтому нападать сейчас, пока его нет — самое то.

Китсучи удивленно посмотрел на дочь. С момента возвращения куноити стала какой-то необычно серьезной и собранной. Что на нее так повлияло — мощь Пейна или начало Большой Войны, было непонятно. Но Китсучи уже догадывался, что в скором времени вот таких вот серьезных лиц, которые, казалось, еще вчера только смеялись и улыбались, будет все больше.

— Значит, все же Альянс? — не столько спросил, сколько озвучил мысль толстяк.

— Да. Как минимум до победы над Рассветом, — подтвердила Осака.

Это было непросто. Исчезновение Оноки резко поменяло баланс сил в деревне. Пришлось действовать быстро, заручиться поддержкой безликих, оперативно договориться с самыми влиятельными кланами, и утвердить свою власть. Хорошо хоть главы кланов не спорили с ней о том, что во время войны деревне обязательно нужен единый лидер со всеми необходимыми полномочиями.

— Я буду участвовать в штурме, — заявила Куротсучи. — Да и в составлении плана тоже.

Ее отец хотел возразить, но его остановил толстяк. Да и Осака отнеслась к этому желанию с пониманием.

— Тогда приступай к работе. Чтобы не сидеть на совете балластом, ты должна знать…

— Да, да, да, — отмахнулась куноити. — Уже иду. Место только мне займите…

Развернувшись, она уверенно пошла к резиденции. Китсучи лишь вздохнул.

— Я присмотрю за ней, — пообещал Сяотянь. — Если сам голову не сложу. Храни нас всех Рикудо.

__

_

_

* * *

__

__

В резиденции Райкаге шло совещание. И оно куда раньше перешло на повышенные тона, чем хотелось бы Рисако.

— У нас нет времени на проведение всех регламентированных мероприятий! Райкаге нам нужен вчера! Потому что сегодня он уже должен подписывать бумаги и отдавать распоряжения.

Кое-что он сделать все же успел. Многое, если откровенно. Как минимум, сейчас Облако официально считало Камень и Лист союзниками, а это было очень неплохо. И совет даже не отменил его распоряжений, но все же заставил остановиться.

— Регламент существует не просто так, — ответил ему Ришимура, его отец. — И лидеру Шторма не просто так запрещено становиться Райкаге.

Вообще-то Рисако был членом совета, но прямо сейчас получалось, что он боролся сразу против всех остальных.

— Даже в критических обстоятельствах?

— Особенно в критических обстоятельствах, — ответил полномочный представитель Дайме. — Прикрываясь критической ситуацией можно сделать многое, о чем мы все позже сильно пожалеем. Нам необходимо принимать взвешенные решения.

Рисако поморщился.

— Мне не нужна шляпа, но кто-то должен отдать приказания, или подтвердить мои приказы. Вы это сделать можете?

— Это должен делать Райкаге.

— Так назначьте Райкаге!

— Почему мы должны назначать именно тебя? — спросил представитель клана, в разные ветви которого входили и Эй, и нынешний Дайме.

— Потому что Даруи, к сожалению, мертв.

— Есть другие кандидаты, старше и опытнее тебя, — напомнил Ришимура.

— Я, на данный момент, лучше всего разбираюсь в ситуации. Другому придется сначала вникать во все дела, а это — потерянное время.

Члены совета переглянулись.

— Ты действительно хорошо разбираешься во внешней ситуации. Но о внутренних делах Кумо знаешь слишком мало. Своими решениями, которые будут казаться тебе правильными, ты можешь нанести вред деревне, просто не понимая этого.

Рисако хмуро выпрямился:

— Война уже объявлена! Суна и Туман атаковали нас, отлично осознавая расклад сил. А это значит — у них есть понимание того, как они будут сражаться с нами. Не просто с Облаком, а с союзом Облака и Листа, не исключая и Камень. Каждый день нашего промедления все больше развязывает им руки, предоставляя возможность нанести удар первыми. Нам нужен Райкаге!

Но совет стоял на своем:

— Выбор должен проходить согласно регламенту, и никак иначе.

— Мне не нужна шляпа! — разозлился Рисако. — Дайте мне полномочия для защиты деревни. Эй не умер. Он вернется, рано или поздно. А когда все закончится — можете меня хоть под трибунал отдать. Но дайте мне возможность действовать!

Члены совета снова переглянулись, на этот раз кивая друг другу.

— Хорошо, — был ответ. — Рисако Ганзай. Ты получаешь от нас особые полномочия для ведения военных действий и защиты деревни, на срок до окончания войны, до возвращения Йондайме Райкаге, или до назначения Годайме Райкаге.

Рисако выпрямился в стойку и поклонился.

— Я не подведу вас и оправдаю оказанное доверие.

Ришимура сразу спросил:

— Союз с Листом понятен. Со времени заключения договора они строго следовали духу и букве договора. Случай с Минакуро Като, я так понимаю, разрешился?

Рисако кивнул:

— Да. Это были внутренние дела Конохи, никак не влияющие на наш союз.

— Хорошо. Но что касается Камня? Насколько мы можем доверять им?

Лидер Шторма ответил без малейшей паузы:

— Достаточно, чтобы говорить о временном союзе. И Туман, и Суна атаковали делегацию Камня, несмотря на то, что те придерживались нейтральной позиции по отношению к ним. В худшем случае Камень уйдет в защиту, и не будет мешать нам.

— Известно что-нибудь новое по этой технике?

Рисако отрицательно качнул головой:

— Нет, все согласно первому отчету. От себя лишь добавлю, что Нагато не раз пытался убедить Курохая перейти на свою сторону. И, вероятно, попытается сделать это со всеми каге. Но Хокаге оценил его идеи, как неубедительные. В худшем, по оценкам Конохи, случае, Эй будет истощен психологически и умственно, но ничего непоправимого.

Совет еще раз переглянулся, обмениваясь вполне понятными Рисако жестами, и, наконец, выдал заключение:

— Действуй так, как сочтешь нужным. Защита деревни в твоих руках.

Рисако кивнул и вышел. Его ждало еще очень много работы, а времени, как всегда, не хватало.

__

_

_

* * *

__

__

Генерал Судзуки практически открыто прошел через ворота резиденции Дайме Страны Воды. Внешняя стража сложила оружие без сопротивления. Она, по большей части, состояла из простых юхеев, и к этому моменту почти все они были либо завербованы, либо подкуплены. С гвардией так поступить не удалось, да и личная стража Дайме, состоявшая из синоби, так же должна была создать проблемы. Ожидаемые проблемы, на самом деле. План операции был разработан достаточно давно, все, или почти все, было заранее учтено. Оставалось только сделать.

Рыцари Ордена ушли вперед, и в особняке уже шел бой, но и он не продлится долго. Правильная подготовка и значительный перевес сил гарантируют результат. Судзуки, в сопровождении рыцарей и воинов Ордена, поднялся по ступеням на площадку перед входом. Переступил через труп гвардейца, обошел обломки входной двери, и двинулся дальше. Холл, второй холл, приемная. Кое-где лежали тела, в основном — гвардейцев, реже — синоби из защитников Дайме. Путь к отступлению им уже отрезали, деваться им некуда. Только выполнять свой долг — умирать, защищая своего господина. Достойная смерть. Судзуки не считал смерть этих людей и синоби бессмысленной. Они выполняли свой долг, и это правильно. То, что их действия, как и бездействие, ничего не меняет, не имело значения. Эти люди исполнили свое предназначение, вот и все.

Наконец лестница, холл и двери в кабинет Дайме, где он и находился. Защитники пали, у дверей стояли рыцари, вытиравшие с оружия кровь. Их доспехи носили следы повреждений, но сами рыцари были невредимы. У защитников практически не было возможности победить, ведь каждый рыцарь нес подавитель чакры. Слабенький, но достаточный, чтобы мешать использовать техники и снижать возможности самого синоби. Пусть сильный синоби способен адаптироваться к действию подавителя, но защитникам просто не дали на это времени.

Судзуки подошел к двери и спокойно открыл ее. Все же человек, владевший этим кабинетом, был правителем целой страны. А генерал Судзуки был хорошо воспитан, потому считал себя обязанным соблюдать банальную вежливость. Дайме, высокий худощавый мужчина, совсем не выглядевший старым, хмуро и внимательно посмотрел на Судзуки. Не узнав незваного гостя он немного удивился.

— Я не узнаю вас. Это значит, что вы не принадлежите к нашим аристократическим семьям.

Генерал кивнул и совершил поклон приветствия.

— Генерал Судзуки Михаро.

Дайме прищурился:

— Генерал какой армии?

— Генерал армии Ордена, — ответил Судзуки, подходя ближе. — Я уполномочен взять вас под стражу, а также подготовить резиденцию для временного правительства. Если вас беспокоит судьба вашей страны и вашего народа, то готов развеять ваше беспокойство. Мы намерены вести эту страну, и не только ее, по пути развития и процветания…

Дайме поморщился:

— Оставьте эти глупости для тупоголовой толпы. То, что вы назвали себя орденом, еще не значит, что я не понимаю, что вы просто…

— Хватит! — командным голосом оборвал Дайме генерал. — Вы неправильно поняли. Орден, это не сговор аристократов. Поэтому я взываю к вашему благоразумию. Исполняйте приказы, и проведете остаток жизни в тихом, спокойном месте, вдалеке от мирских забот.

Дайме презрительно улыбнулся:

— Иди к биджу! Знаешь что? У меня есть гордость! Поэтому я и шагу не сделаю по вашему приказу! Понятно!? Делайте, что хотите. Но ваш захват власти незаконен! А значит очень скоро сюда прибудут силы Тумана, и…

Судзуки улыбнулся, спокойно выслушав речь Дайме. Затем подошел к столу и, вытащив из ножен обычный нож, положил его перед Дайме.

— Вот. Если у вас действительно есть гордость, то воспользуйтесь им. Ваши люди умирали в бою, защищая вас, но не сдавались. Так последуйте их примеру. А касательно синоби Тумана…

Он обернулся к входу. Очень удачно в кабинет зашли два Мечника Тумана, уже облаченные в форму синоби Ордена.

— К сожалению, госпожа Мэй присутствовать лично не смогла, но могу предположить, что она была бы куда менее вежлива, чем я.

Дайме сжал кулаки от злобы, осознавая, что помощи ждать неоткуда. Затем взял себя в руки и заставил тело расслабиться. Откинулся на спинку своего кресла. Несколько секунд презрительно смотрел на Судзуки, а затем взял нож. Помогать не пришлось, Дайме отлично знал, как быстро и эффективно покончить с собой. На случай нежелательного плена или нежелания подвергаться пыткам такие вещи были для него нормой. Один удар в шею, пара секунд обильного кровотечения, и его тело заваливается вперед. Судзуки хмыкнул:

— С одной стороны я уважаю его решение. Но с другой — он запачкал кабинет своей кровью.

Покачав головой, генерал кивнул Мечникам:

— Вы знаете, что делать. За работу.

__

_

_

* * *

__

__

— Приветствую вас, юная леди, — сидевший прямо на столе кабинета парень дружелюбно улыбнулся.

Его можно было бы принять за Учиху, ведь лицо было достаточно характерным, но излишне бледная кожа и почти белые волосы заставляли сомневаться в таком родстве. Опять же, шаринган у него был только в одном глазу, а во втором находилось другое, не менее знаменитое, додзютсу.

— Ты еще кто такой? — спросила Темари.

Кто бы ни проник прямо в ее рабочий кабинет, это был Учиха, и, похоже, не коноховец. В другое время, раньше, до того, как в ее жизнь ворвался Инахо, она бы реагировала как-то иначе. Бой, хотя скорее отступление, вызвав подкрепления и попытка достать наглеца, пробравшегося практически в сердце деревни. Но теперь… Теперь она не была уверена.

— О! Меня зовут Обито. Я друг и соратник вашего мужа и отца вашего будущего ребенка, Инахо. Уверен, он обо мне рассказывал, — махнул рукой Обито, но, сделав задумчивое лицо, добавил. — Или нет? Наверное, о таких друзьях до поры, до времени не распространяются. Ах да!

Рядом с ним возникла воронка, из которой вывалились Неджи и Кетсуки. Парни были без сознания, но выглядели целыми.

— Думаю, нам стоит поговорить, Сунахама-доно, — продолжил Обито. — Ситуация несколько изменилась, и лучше бы нам действовать быстро.

Канкуро наклонил голову:

— Это Тоби, он из Акацки.

— Не совсем, — улыбнулся Учиха. — Акацки очень скоро перестанут существовать. Нагато, их лидер, применил одну технику на себя и всех пятерых Каге, что участвовали в сходке. Теперь они болтаются в иллюзорном мире, и пока непонятно, сколько времени там пробудут. К сожалению, вытащить Инахо я не могу. Но я могу продолжить его дело, оказав вам всю помощь, на какую способен.

Темари вздохнула. Заключить союз с перебежчиком из Акацки? Почему бы и нет? Это, пожалуй, не самое безумное из того, что он делал.

— Допустим, я тебе поверю, — сложила руки в замок куноити. — Поверю настолько, чтобы выслушать твои доказательства. Они у тебя есть?

Куноити прошла до гостевого кресла и села в него, внимательно наблюдая за Учихой. Сохранять внешнее спокойствие было сложно, но… Постоянно общаясь с тем же Инахо, она уже привыкла, или точнее смирилась с подобными ситуациями.

— Конечно. Например, могу показать последний разговор Инахо с вами, я там присутствовал. И говорил после этого с ним самим. Это я настоял, чтобы Хьюга отправился вместо Хозуке. И еще несколько подобных моментов могу показать. Например, я страховал Инахо и эту девочку, Узумаки, во время запечатывания однохвостого. Я же прикрывал Инахо от Акацки, не разглашая информацию о том, что однохвостый возродился.

Темари поморщилась от мысли, что все это время некий член Рассвета знал обо все, что происходило в деревне.

— Допустим. Где сейчас Инахо?

Обито изобразил извинения, но слишком уж фальшиво:

— Там, откуда я не могу его вытащить, к сожалению. Даже не могу сказать, сколько времени они проведут внутри техники. Его не смогут убить, разве что Нагато затрахает парня своими россказнями, но я уверен — Инахо пошлет его лесом. Но все же Суна пока осталась без Казекаге. Снова. А у вас неприлично много важных планов подвешено в воздухе. Именно с этим я и готов помочь всеми имеющимися силами. Я в вашем распоряжении, Сунахама-доно, — Обито улыбнулся, но в его улыбке так и сквозило нахальство, даже большее, чем бывало у Инахо.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Темари все же решилась.

— Давай на чистоту. Ты же синоби "S" ранга, верно?

Учиха кивнул:

— С несколькими плюсами, юная леди.

— И мы все априори тебе не противники.

Он снова кивнул.

— Тогда… Зачем?

Выражение лица Обито, наконец, стало серьезным. Насмешливость ушла, осталось лишь одобрение.

— Я не сомневался в тебе. Молодец, просто умница. Я действительно друг Инахо, и действительно окажу вам помощь, какую смогу. По-дружески. Он много сил вложил в Суну и этот переворот в столице. У них все получилось, к слову, я проверил. Прошло не без проблем, но в целом по плану. Вот только Инахо пока отсутствует. А без него дать пинка и запустить дальнейшее движение будет некому. Вы, конечно, будете по инерции продолжать выполнять его приказы, но…

Он покачал головой.

— Я не стремлюсь надеть шляпу Каге, или как-либо еще себя выделить. Мне это не интересно. Я предлагаю тебе союз, как девушке моего друга. Я укажу вам вектор, куда двигаться и что делать, но буду делать это из тени. Стану вторым номером, если хочешь. Инахо когда-нибудь вернется. А мы с тобой уж обеспечим, чтобы ему было, куда возвращаться.

__

_

_

* * *

__

__

Когда раздался стук в дверь, Дейдара удивился. Как-то не ждал он посетителей, тем более — сейчас. Не то, чтобы в Конохе его встретили плохо или с подозрением, просто с друзьями было не очень. Он неплохо общался с Сигурэ, пожалуй, и, в последнее время, с начавшим говорить Заку, иногда болтал с этой мелкой Хьюгой, пока она отиралась рядом с сенсеем, но, в общем-то, и все. Причем Заку у него сегодня уже был, а Сигурэ… В общем — гостей он точно не ждал.

— Кого там принесло? — раздраженно спросил он.

Дверь открылась и на пороге появилась черноволосая голова Хьюги. Дейдара хмыкнул:

— Нужно было догадаться, что это ты, малявка.

Ханаби ухмыльнулась:

— Естественно. Такую задницу, как ты, никто по своей воле посещать не будет.

— Тогда чего сама приперлась? — тут же огрызнулся блондин.

Ханаби прошла в палату, закрыв за собой дверь, и присела на край кровати в ногах Дейдары.

— Мы оба его ученики потому что. И ты знаешь, о чем я!

Дейдара криво ухмыльнулся, но кивнул:

— Знаю. Утром Заку заходил. Уверен, что Куро вернется, даже под сомнение не ставит. Фанатик херов.

Ханаби улыбнулась:

— У меня здесь Оракул. Она прилетела, когда… Ну, я ведь единственная, кто ее видит, кроме сенсея.

Дейдара пристально посмотрел на куноити.

— И что она сказала?

Он не знал всех подробностей, но все же был осведомлен о том, кто является призывом Курохая.

— Значит, тебе все же интересно? — хитро улыбнулась девушка.

Дейдара поморщился и отвернулся.

— Чтоб тебя…

Ханаби рассмеялась. Подрывник, посмотрев на нее, немного расслабился. Раз смеется, значит — новости в целом не плохие. На хорошие в текущей ситуации сложно было рассчитывать.

— Ну и?

— Она сказала, что сенсей жив. Так что Итачи прав — он в пространственной технике.

Дейдара испытал некоторое облегчение. Учихе он не доверял так, как доверял Оракулу… ну и Ханаби.

— Ага, отлично. Теперь можно, как и Заку, ходить с абсолютной уверенности в том, что и так никто под сомнение не ставит. Пф…

Ханаби улыбнулась:

— Пожалуйста.

Дейдара вопросительно посмотрел на нее.

— Я же знаю, что ты хотел сказать спасибо, но тебе трудно переступить через собственную гордость.

Синоби отмахнулся:

— Думай, что хочешь.

Ханаби последила за его рукой.

— Следы от применения джукена. Кто тебя так?

Дейдара удивился:

— Ты не в курсе того, что произошло на собрании?

Ханаби отрицательно покачала головой:

— Без подробностей. Слишком много дел.

Парень хмыкнул:

— Какие дела могут быть у малявки, вроде тебя?

— Они тебя не касаются, — сохраняя дружелюбные интонации, ответила куноити. — И не уходи от темы. С кем ты дрался?

— С этим… Неджи. Он был одним из телохранителей Казекаге.

Ханаби кивнула.

— Понятно. Братик кое-чего добился.

— Неужели завидуешь? — не упустил возможности Дейдара.

— Чему? Он — никто. Его ждет только смерть, это лишь вопрос времени. И я уверена, что сильнее его.

— Почему это? — спросил подрывник.

Она кивнула на его тело.

— Раны. Он не довел технику до конца. Значит — ему либо помешали, либо он слабак. Если первое, значит — он атаковал в неверно выбранный момент или неправильно выбрал технику для атаки. А раз так — он слабак.

В голосе девушки была фальшь. Неджи был одним из наиболее перспективных членов побочной ветви. Да и присутствие на Гокаге Кайдан — не шутка. Но такая позиция — решение клана. К предателям может быть только презрение. Предатели вычеркивались из летописи и подлежали уничтожению, вот и все. О них не говорили и не вспоминали.

— Вот как… Ладно. Постараюсь смериться с мыслью, что меня уделал слабак.

Подрывник хорошо понимал, что не является серьезным бойцом ближнего боя. Не его стихия. И он знал, что очень скоро впишет свое имя в историю, расписавшись кровью многих жертв. Потому что приказ Шестого — готовиться к атаке на Дождь, никто не отменял.

— Не расстраивайся. Ты не так уж и плох.

— Не помню, чтобы просил тебя меня утешать, — оскалился Дейдара, но скорее в шутку.

Он почему-то ощущал, что исчезновение сенсея сблизило его и эту мелкую, хотя это и казалось глупостью.

— Все! Проваливай! — смутившись от собственных мыслей, махнул курой подрывник. — Сама говорила, что у тебя много дел, вот и займись ими.

Ханаби, ничуть не обидевшись, встала и махнула рукой на прощание. Курохай хорошо ее обучал, и она поняла, что Дейдара не привык сходиться с людьми. Сложно ему признать кого-то другом, вот и все.

— Я еще загляну как-нибудь потом, — сказала она, прежде чем закрыть дверь.

Но Дейдара был не единственным, кто принимал неожиданных визитеров в эти неспокойные дни.

В дверь особняка главы клана Учиха постучались, когда старшая была в академии, а младший спал. Такара оправила кимоно и, кивнув маме, которая помогала ухаживать за детьми и просто оказывала поддержку, которая сейчас была так нужна девушке, подошла к главному входу. И человек, которого она увидела за дверями, вызвал у нее одновременно и удивление и раздражение, так как Такара одновременно и ожидала его прихода, и надеялась, что этот момент не наступит никогда.

— Итачи.

Учиха учтиво поклонился ей, пока не обращаясь ни по имени, ни по положению. Выпрямившись, он сказал:

— Я пришел, чтобы поговорить.

Куноити не хотела впускать этого человека в свой дом, но одновременно не находила достаточно веских причин ему отказать. Поэтому, сжав губы, отступила от дверей, жестом приглашая войти. Итачи, носивший форму дзенина Конохи, уверенно прошел в гостиную, потому что знал этот дом не хуже ее самой. Сев на диван он принял расслабленную позу, ожидая собеседницу. Такара себе такой уверенности позволить не могла, все же… Все же многое изменилось, и за последнее время, и за последние дни. Фактически, она — глава клана Учиха, как бы смешно это не звучало. Ее положение гарантируется кланами Узумаки и Инудзука, да и Корнем к тому же. Но к кому она может обратиться в случае чего? К Миине? К Тсуме? К Шикамару? Да, они все занимают высокое положение, но в том-то и дело. Все они заняты, и у них может не быть времени на решение мелких проблем. А проблемы будут. Да и о том, что война уже началась, знает вся Коноха. Пусть финансами клана занимается управляющий, пусть Корень оперативно прикрывает ее при необходимости, пусть она сама уже накопила некоторый опыт. Но… Но как же она сейчас понимает Ино…

— Такара, — начал Итачи. — Я отлично понимаю, какая у меня репутация. Но все…

— Я была безликой, Итачи, — ответила девушка. — Да и Саске говорил… Что там все было непросто.

Учиха кивнул.

— Да, это так. Я хочу сказать, что дорожил своим братом и любил его. И что мне очень… Мне тоже было больно узнать, что он погиб. Не так, как тебе, конечно. Но теперь я — коноховец. Так уж повернулась судьба. Я не собираюсь претендовать даже на место в клане. Ты — глава клана, и кто-то из твоих детей унаследует этот пост, только так. Но ты не знаешь, как обучать их использовать шаринган. А я знаю. И я хочу помочь. Потому что теперь мы — семья.

Такара была удивлена, потому что… Потому что это было совсем не то, что она ждала услышать. То есть… Итачи всегда казался ей скорее каким-то символом. Чем-то далеким и не настоящим. А теперь перед ней сидел простой молодой мужчина. Да — сильный синоби, входящий в круг сильнейших бойцов деревни. Да — опытный и умный. Но живой, и способный на обычные чувства. Боль утраты ему была так же знакома, как и ей. Он не был таким, как Курохай — ходячее олицетворение невозмутимости. Итачи казался ей сейчас просто уставшим молодым мужчиной. Он немного грустно улыбнулся:

— И я хотел тебя попросить дать мне разрешение жить в квартале. Потом, когда у клана будет квартал. Не только мне, но и… Тем членам клана, которых я спас и вытащил в ту ночь. Они скоро прибудут в Коноху, и им нужно будет где-то устроиться.

Куноити с пару секунд удивленно смотрела на Итачи, а затем с облегчением рассмеялась и расплакалась. Она ждала чего угодно, но… Но такой простой, житейский разговор… Разговор о том, где устроиться их родственникам. Как глупо, но в тоже время как приятно. Итачи понял состояние девушки и пересел к ней, приобняв. Он тоже по-другому представлял себе этот разговор. Воссоединение семьи, на которое он в глубине души надеялся, прошло совсем не так, как хотелось бы. Но самое главное — оно состоялось.

Последним событием, требующим упоминания, был свиток, легший на стол Хокаге.

— Здесь план, который мы будем согласовывать, — доложил Шикамару. — Хотя остаются, в основном, рабочие моменты, так что… Вопрос только в том, чтобы подписать.

Тсунаде не стала даже открывать свиток, глядя на аналитика.

— Справимся сами?

— Конечно, — уверенно кивнул он. — С такими силами — справимся. Меня, если честно, больше беспокоит Туман.

Но Пятая его оборвала.

— Оставь это отцу, пусть занимаются. А сам сосредоточься на Дожде. Пришло время поставить точку.

Ее подпись легла на свиток, запуская обратный отсчет времени, оставшегося Деревне Скрытой Дождем.

Глава опубликована: 09.09.2018

** ПОСЛЕДНИЙ ДОЖДЬ. ЧАСТЬ 1

------------------------------------------------------------

Шел дождь.

Для этого города, для этого места дождь был нормальным явлением, столь же естественным, как смена дня и ночи. Постоянный ливень, не прекращающийся, порой, месяцами, был нормой. Особенности погоды и географии, особенности самого этого места.

Это был большой город. Повсюду торчали башни-уловители, высокие здания, жилые и не только, на вершинах которых работала техника, притягивавшая падающие с неба капли. Капли падали в желоба и в бесконечных трубах города образовывали целые реки постоянно куда-то несущейся воды. Ниже техник-уловителей висели сети, так же являющиеся частями уже другой техники, так же улавливавшей падавшие капли. Поэтому до улиц города капли не долетали. Вместо этого вода попадала в дома, в квартиры, в магазины, в цеха мануфактур, туда, где была нужна людям. Для города, над которым практически всегда идет дождь, здесь было необычно сухо.

Это был не просто большой город, а большой и благоустроенный город. Но сегодня обычно хорошо освещенные улицы были погружены в сумрак. Не было слышно обычного оживленного гомона многочисленных жителей. Обычно оживленные чистые мощеные улочки пустовали. Город казался вымершим, или покинутым, но только казался. То там, то тут можно было заметить команды синоби Дождя, засевшие на позициях или перемещающиеся по городу. Они не знали — откуда именно начнется атака, но в самом факте ее наличия уже не возникало сомнений. Штурмовые команды сегодня в полночь перешли границу, где с боями, а где беззвучно вырезая пограничные гарнизоны. Они были здесь, где-то поблизости. Как и во время прошлой войны, враг снова пришел в Дождь. Вот только на этот раз защитники хорошо готовились к встрече.

Огромное озеро, находящееся в кратере, оставшемся от применения какой-то очень мощной техники, неспокойно шумело. Город примыкал к нему, и длинная береговая линия могла бы стать удачной целью для вторжения. Но так же думали и оборонявшиеся, поэтому в воде озера таилось достаточно сюрпризов для атакующих. С другой стороны к городу примыкали скалы, ограничивавшие его рост. С третьей — лес. Несколько широких дорог, мощные стены, множество барьерных техник.

Шикамару проследил взглядом за прошедшим мимо Кьюби с прикрытием. Но сегодня не демон будет пробивать дорогу атакующим. Обернувшись, он подошел к краю обрыва. Дейдара для своей техники опустил на несколько метров землю в круге, диаметров под тридцать метров. В центре круга стояло белое яйцо почти двухметровой высоты. Дейдара запретил кому-либо приближаться к бомбе, под страхом рвануть ее раньше времени. Сам он сидел у самой стены в позе для медитации. Нара еще раз глянул на печать, закрепленную на руке. Печать, благодаря которой все многочисленные команды должны действовать слажено. Простой таймер, по сути. Просто печать, которая подаст тихий звуковой сигнал. Десятки одинаковых печатей, которые в одно время подадут простой тихий звуковой сигнал. От него самого уже ничего не зависело. В таком бою пытаться отдавать приказы практически бессмысленно, слишком много неизвестных факторов. Все, что он мог — скоординировать атаку так, чтобы подавить внешнюю обороны, внести разлад в строй противника и обеспечить преимущество нападавшим, чтобы те, реализуя данное преимущество, выиграли инициативу. Дальше — бой. Все три стороны временного альянса пришли к общему мнению, что Дождь будет уничтожен. Поэтому приказ у всех был один и тот же: убивать всех. А если точнее — не отвлекаться на попытки взять кого-то в плен или просто обезвредить. Рассвет столько раз действовал жестокими и нечестными методами, столько раз устраивал ловушки, стравливал Великие Селения друг с другом, что ни о каком снисхождении, ни к кому, не шло и речи. Просто уничтожить всех, чтобы решить вопрос Акацки раз и навсегда.

Печать сработала.

— Дейдара, время!

Подрывник открыл глаза и оскалился. Сложил печати концентрации, вновь закрыв глаза и придав лицу умиротворенное и возвышенное выражение.

— Глазастик — смотри внимательно. Я хочу, чтобы сенсей это увидел. Чтобы увидел все до последней детали. Си пять!

Яйцо резко открылось множеством лепестков, похожих на десятки только что сложенных крыльев, и сейчас уже напоминало не яйцо, а некую конструкцию из белой глины. Скульптуру с многократно повторяющейся симметрией. Скульптуру, не изображавшую что-либо, а саму по себе являющуюся неким символом или посланием автора, вложившего в него труд и душу.

— Лети! — выдохнул Дейдара.

Скульптура взмахнула крыльями и сорвалась с места с такой скоростью, что подняла потоки пыли, собирающиеся внутри образованной подрывников впадины в небольшие смерчи. Бомба, ежесекундно взмахивавшая десятком крыльев, вращалась вокруг своей оси и одновременно быстро летела в сторону города.

— Эти крылья затмят вам свет, — улыбнулся Дейдара, сменив ручную печать. — Кац!

В основании бомбы вспыхнуло пламя, многократно ускорявшее ее движение. Бомба пролетела над городом, и, управляемая очередным взмахом крыльев, резко изменила траекторию, взмыв вверх. Пламя исчезло, бомба на миг застыла в одной точке, а затем с хлопком увеличилась в десятки раз. Исполинский взмах крыльев разогнал облака, из-под которых тут же показались лучи света, но солнечный свет не упал на город, только тень от крыльев. Крылья напряглись для нового взмаха, и в основании бомбы, в самой нижней ее части, зажглась искра.

— Искусство — это взрыв! — произнес Дейдара, на лице которого от напряжения вздулись вены.

Раздался грохот, сопровождаемый вспышкой света. Ударная волна пронеслась по округе, разгоняя пыль, нагибая деревья и беспокоя воду озера. Но взрыв был направленный, сконцентрированный, сосредоточенный в одну струю, поток пламени, тонкий луч, врезавшийся в накрывавший город купол. Рев пламени поглотил шум взрыва и подавил весь остальной шум, подавил все. А затем раздался треск, сопровождающийся побежавшими по куполу трещинами. И пламя пробилось сквозь барьер, устремившись в город.

Но оно лишь пробивало путь. Исполинские крылья сделали взмах, распадаясь тысячами, сотнями тысяч, миллионами перьев. И все эти перья, увлекаемые потоками воздуха, пронеслись в образовавшийся барьер. Они заполняли собой пространство под куполом, за несколько секунд оказавшись везде. Дейдара сменил печать и улыбнулся:

— Кац!

Миг, и пространство под куполом заполняется белым светом. Земля вздрагивает, и защитные барьеры не выдерживают. Вместе с лопнувшим изнутри защитным куполом во все стороны вырвалось мощнейшее, почти жидкое, пламя. Бомба, уже не удерживаемая крыльями, уже находившаяся в свободном падении, рухнула вниз. И окончательный взрыв встряхнул землю, на какое-то время ослепив и оглушив всех, кто был достаточно близко. Шикамару зажмурился, не ощущая ничего, кроме дрожания земли, а ведь они находились на другой стороне озера и едва различали башни города на горизонте.

Не дожидаясь, пока осядет пламя, Курама встряхнулся и начал изменяться, возвращая себе истинный облик, а через несколько секунд его примеру последовал и Би. Еще оседало пламя, еще клубились облака пыли, поднятые взрывом, а два демона уже стояли на воде озера, на некотором отдалении от города. Исполинский лис, огненно рыжий, будто пылающий, покачивался на воде, меланхолично покачивая хвостами и накапливая чакру для удара. Неподалеку из-под воды торчал осьминог, хотя правильнее было бы назвать этого монстра кракеном. Гьюки редко переходил в свою полную форму, использую только щупальца, мягкие, гибкие и сильные. А еще щупальца не страшно было терять. Но сейчас над водой находилось истинное тело Гьюки — покрытый роговым сегментным панцирем мощный торс с рассыпанными по нему шипами, длинные мощные когтистые руки и бронированная голова с пугающей пастью.

Гьюки повернул голову и посмотрел на лиса.

— — выдохнул осьминог.

И в одном имени было сразу множество вопросов. Лис нахмурил морду, оскалившись.

—

Девятихвостый чуть приник к воде и, сделав глубокий вдох, выплюнул в город бомбу биджу. Затем еще одну. И еще. Гьюки поднял руки и взревел. Его ладони полыхнули демонической чакрой, и демон сложил их вместе. Не так, как синоби собирали свои печати. Биджу не нуждались в такой ерунде.

Клубящиеся облака пыли на миг замерли, вздрогнули, а затем начали струиться в водоворотах, быстро собирающихся в один мощный смерч. Над городом снова сгустились тучи, но совершенно иначе. В этот раз это была техника демона, соединившаяся с бушующим на улицах смерчем. Воронка соединилась с облаком и вздрогнула, впитывая в себя прорвы демонической чакры. Вспыхнули молнии, и в дополнении к ураганному режущему ветру добавились ласкающие все вокруг разряды молний. Оба демона били по улицам города, но не по его стенам, потому что стены штурмовали команды синоби.

Город был сильно побит, но не уничтожен. Башня Рассвета, академия, госпиталь и стены все еще стояли, защищенные дополнительными барьерами. Были и другие постройки, оснащенные дополнительной защитой, но их защита не выдержала, и сейчас по улицам гулял смерч, и сюда прилетали атаки Курамы, уничтожая то, что еще не было разрушено. Водоотводная система нарушилась, и, стоило вновь сгустившимся тучам выбросить новые струи ледяного дождя, как вода хлынула на улицы.

Итачи с помощниками подходил к городской стене по береговой линии. Он, к сожалению, знал о защите города далеко не все — большую часть барьеров и защитник техник ставил лично Нагато, и завязывал на себя, либо на Ханзо. Но шаринган видел тысячи нитей, переплетавшихся, завивавшихся в узоры, пронизывающих весь этот город, как пронизывали его километры водоотводных труб. Да, первой же атакой они выжгли большую часть жилых кварталов. Но пока стояла Башня Акацки — стоял и город.

Простых синоби Дождя Итачи не опасался. Он, не скрываясь, вышел прямо к стене. Двое часовых, выбравшихся из треснувшей, но устоявшей башни, видимо, хотели оценить разрушения, но заметили Итачи. Учихе достаточно было просто поймать их взгляды, всего на мгновение, чтобы набросить иллюзию. А дальше только тонкая работа шарингана и хитрая манипуляция. Оба синоби суют руки в свои сумки, напитывая чакрой столько взрывных печатей, сколько могут, и убегают обратно в башню. Пара секунд, после чего башню разносит взрывом. Вот так просто, одна техника и пяток трупов вместе с разрушенной башней, являющейся еще и узлом печати, поддерживающей защитные барьеры. Учиха взбежал по неохраняемой теперь стене и осмотрелся. В другой башне так же произошел взрыв, и в третьей — пока все шло по плану. Пока. Но если все идет совсем уж по плану — то это план противника.

В это же время в управляющий центр вошел Ханзо. Ему бы находиться здесь с самого начала атаки, но активация некоторых барьеров требовала личного присутствия на защищенном уровне, где были сосредоточены печати. Только так, потому что в защите не должно быть такого места, уничтожив которое противник сразу отключит всю оборонительную систему. Если бы все барьеры управлялись отсюда, то Ханзо оставалось бы лишь написать на стену башни плакат: "для обрушения защиты бить сюда".

— Доклад!

— Атаки джинчурики не позволяют отправлять посыльных, нижние переходы быстро заполняются водой, — ответил один из подчиненных.

— Защита держится, но башня отрезана от внешней стены.

Ханзо поморщился, не вовремя ощутив дежавю. Его дом снова разрушают. Опять! Но в этот раз он готов куда лучше, да и атака, по большей части, была предсказуема. У осаждающих было два варианта: планомерное уничтожение всех укреплений и постепенное стягивание кольца вокруг башни, являющейся опорой обороны, либо же прорыв сразу к башне. Первый план дольше по времени и оставлял Ханзо некоторое пространство для маневра, хотя атаки двух джинчурики это пространство сильно ограничивали. Второй вариант был откровенно рискованным и опасным, но не стоит исключать, что противник реализует оба.

— Подготовить внутреннее кольцо! — приказал Ханзо.

Посыльный тут же сорвался с места и убежал вниз, передавать приказ команде по работе с фуин и барьерами. Для поднятия второго барьера потребуется время, а еще механизмы будут уязвимы во время развертывания. А значит — пора доставать козыри.

— Конан! Выпускай питомцев, пусть монстры сражаются с монстрами.

Куноити кивнула и рассыпалась на оригами. Клетки, удерживавшие трех найденных и захваченных Нагато древних монстров, столь же древних, как Биджу, но не получивших божественной силы Кагуи, находились в разных местах, и для того, чтобы открыть их все, требовалось время. В первую очередь Конан поднялась практически на вершину башни, к первой клетке. Четверка синоби дежурила у покрытой фуин клетки, еще трое дежурили рядом со створками, которые должны были выпустить монстра наружу.

— Выпускайте Анзу! — приказала куноити.

Подчиненные зашевелились, открывая клетку и опуская створки, а Конан пролетела через прутья и подошла к голове, напоминавшей голову льва. Створки начали опускаться, и в открывшуюся щель хлынули капли дождя, гонимые порывами ветра, исходящими от смерча. Разряды молний бились об защищавший башню барьер, а где-то внизу мерцали вспышки от взрывов. Но куноити не обращала на это внимания, сосредоточенно следя за монстром, которого собиралась освободить. Она сама боялась этого чудовища, вдвойне боялась, потому что рядом не было единственного, кто по ее мнению мог бы остановить Анзу. Но в тоже время она верила, что Нагато сделал все правильно, и эти монстры защитят их дом. Она выпустила свои оригами, которые облепили сдерживающие печати, и запустила технику.

Во тьме темницы зажглись яркие желтые глаза, пугающие, яростные. С грохотов на камень темницы упал металлический ошейник, сдерживавший зверя. Когти лап, высекая искры, проскрежетали по камню. Зажглись факелы, освещая фигуру монстра. Анзу был лишь немногим меньше биджу, Нагато называл его грифоном с головой льва. Тело зверя покрывали зеленоватые перья, на крыльях отливавшие алым, будто закаленный металл. Монстр зарычал, глядя на куноити.

— Анзу. Как и было обещано, сразись за нас и обретешь свободу.

Зверь опустился, как кошка перед прыжком, и рванулся вперед. Конан едва успела рассыпаться оригами и уйти с пути зверя. Грифон выломал не успевшую полностью открыться створку клетки и нижнюю створку ворот. Клетка с грохотом рухнула на пол, а створка ворот, отвалившись, полетела вниз. Анзу увидел хвостатых и вспомнил свою древнюю ненависть к ним. К тем, кто был повинен в гибели его мира и смерти его народа, а хвостатые заметили его.

Анзу издал протяжный птичий крик, а затем расправил крылья и сделал взмах. Мощнейшая воздушная волна, подхватывая все капли воды, которые встречала, обращая их в маленькие ледяные иглы, смела вызванный восьмихвостым смерч, и понеслась к хвостатым. Гьюки нырнул под воду, а Курама выдохнул вперед струю пламени. Пламя испарило ледяные иглы и сбило воздушный поток, разошедшийся двумя волнами, обошедшими девятихвостого с разных сторон. Анзу взревел еще раз и прыгнул, взмахивая крыльями и набирая высоту, по большой дуге облетая девятихвостого.

Конан собралась обратно, расправив крылья из оригами, и выпрыгнула вслед за грифоном, но полетела вертикально вниз, к следующему зверю, вниз, к самому основанию башни. Она видела, что на внешней стене еще идут бои, но была практически уверена, что защитники не выстоят. В Дожде по-настоящему элитными высокоранговыми бойцами были только члены Рассвета. Были неплохие дзенины родом отсюда, но их было немного, и все они сейчас должны были быть в башне. На страже стояли, в лучшем случае, специальные дзенины, а в большинстве — тюнины. Для сильнейших бойцов трех деревень, которых собрали для этой атаки, защитники стены были не противниками. Но это были неизбежные жертвы, потому что нужно было выиграть время.

Куноити приземлилась на ровную площадку рядом с башней и вслед за ней на землю снова начали падать капли дождя.

— Выпускайте Инугами!

И снова опускающаяся створка, и снова Конан, рассыпавшись оригами, проскользнула внутрь темницы, чтобы снять оковы с древнего существа. Монстр метался в своей клетке, чувствуя отголоски творящегося снаружи хаоса. Он жаждал присоединиться, жаждал вырваться из своих оков и броситься в бой. Некогда красивое и величественное животное сейчас, даже не являясь биджу, жаждало только разрушений.

— Инугами. Как и было обещано, сразись за нас и обретешь свободу.

Древний пес перестал метаться, опустив голову к самому полу темницы, а его полыхавшие алым глаза сузились. Зверь тихо зарычал, но больше не двигался. Конан сняла оковы и выпустила пса на свободу. Инугами шел неспешно, неохотно подставляя свою белую жесткую шерсть под хлещущий с неба дождь. Капли падали на его шею, которую стягивал ошейник, шипы которого надрезали плоть пса, оставляя кровоточащие царапины. Монстр мог показаться истощенным, худым, но это была только видимость. Пес сделал несколько неспешных шагов… И одним прыжком сорвался с места, оставляя после себя глубокие вмятины и царапины от лап и когтей.

Пес пронесся по городу, снося любые препятствия, и резко затормозил у самой береговой линии только для того, чтобы набрать силы для атаки. Пара секунд, и в Кураму летит бомба биджу, пусть не такая мощная, как у истинных хвостатых, но достаточная, чтобы заставить девятихвостого уклоняться. Курама отправил в ответ пару своих бомб, но тут же был вынужден защищаться от атаки Анзу. Воздушные плети грифона, казалось, разрезают озеро по всей его ширине, поднимая столбы воды и брызг, и оставляют глубокие борозды по обоим противоположным берегам. Рядом из воды вынырнул Гьюки, вскинув руки к небу, и на совершающего маневр грифона набросились молнии. Курама, пользуясь моментом, тут же выстрелил в Анзу бомбой биджу. Инугами, рванувший с места и бегущий по воде к биджу, выпустил в девятихвостого струю пламени. Но лис просто закрылся от огня хвостами.

А Конан уже спешила к третьей и последней клетке. Здесь все было несколько иначе. Не было клетки, в которую нужно было спуститься. Были только торчавшие из пола механизмы и десяток синоби на страже. Собравшись в единое тело, куноити приказала:

— Выпускайте Кракена.

Она раздала подчиненным шесть свитков с печатями. Свитки легли в желоба, специально для них предназначенные, снимая фуин-замки, а затем синоби налегли на механизмы, освобождая монстра от оков. Где-то внизу раздался грохот, которому вторил яростный рев. Механизмы, еще недавно удерживавшие зверя, один за другим с шумом ломались. И, стоило пасть последнему замку, как могучее существо рванулось вперед по заложенному для него пути. Однако труба оказалась маловата, или же он намеренно рушил все на своем пути. Движение кракена сопровождалось бугрящимися улицами, быстро мутневшей водой, что их заполняла, и окончательно разрушающимися домами. Монстр рвался к озеру, где все ожесточеннее дрались между собой биджу и их древние сородичи, так же дожившие до сегодняшних дней.

Инугами бросился на Кураму, пытаясь достать лиса когтями и клыками. Девятихвостый обвил пса хвостами и отбросил в сторону, прямо в щупальца Гьюки. Анзу, окончательно восстановившийся после того, как словил бомбу биджу, взмахнул крыльями, одновременно отпрыгивая в сторону. Режущие порывы ветра врезались в шкуру девятихвостого, вырывая из его тела целые куски, но те просто распадались чакрой, а раны быстро затягивались. Курама выдохнул в грифона потоком пламени, отгоняя от себя, и сам отпрыгнул в сторону, уходя от еще одного порыва ветра.

Рядом в воде барахтались пес и восьмихвостый. Осьминог имел явное преимущество перед Инугами, связывая его, лишая возможности двигаться, ломая тело и отрывая от него куски, утягивая под воду. Вот только псу дышать не требовалось, и по живучести он не уступал биджу, легко сращивая повреждения и заживляя раны. А затем просто выплюнул в Гьюки бомбу биджу, в упор. Восьмихвостый резко вырвался из воды, вытаскивая за собой и пса, а затем отбросил противника в сторону, добавляя бомбой биджу, но Инугами извернулся и уклонился, и атаку ушла в сторону берега.

— — спросил Гьюки, практически слившийся сейчас воедино со своим джинчурики.

Курама закрылся хвостами от очередной атаки Анзу, ответив:

—

И плюнул сгустком пламени в морду пса, а затем бросился на него сам, на ходу накачав бомбу биджу чакрой. Восьмихвостый понял это как смену противников и атаковал грифона, не давая Анзу помешать Кураме. Потому что девятихвостый, разрядив бомбу с близкого расстояния, бросился рвать тело Инугами когтями, клыками и хвостами. Шесть хвостов сразу обвили лапы пса, практически лишая подвижности, еще два вырвали хвост и отбросили в сторону. Сам Курама пастью вцепился в шею Инугами, заблокировав его голову и лишая возможности атаковать.

Неожиданно вокруг них из воды вынырнули щупальца. Девятихвостый сначала не среагировал на них, посчитав, что это Гьюки решил помочь ему окончательно добить одного из противников. Но щупальца набросились именно на Кураму, дернув его в сторону и потащив под воду. Лис дернулся, вырываясь из оков, кусал и рвал оплетавшие его щупальца, сам обвивал противника хвостами. Под водой вспухло два взрыва от бомбы биджу, и лишь после этого Курама вырвался из оков, всплыв на поверхность и отпрыгнув в сторону.

Из-под воды поднялось существо, напоминавшее Гьюки и почти не уступавшее ему размером. Разница была лишь в черных злых глазах и гребне на спине.

— — с удивлением спросил восьмихвостый.

—

И выплюнула в собрата бомбу биджу. Атака прошла мимо, но один осьминог накинулся на другого, и оба ушли под воду. Вода на поверхности начала бурлить, где-то в глубине вспыхивали взрывы. Пес и грифон тут же набросились на девятихвостого, желая реализовать временное преимущество.

Штурмовавшие стены команды уже разобрались с защитниками, даже уничтожили узлы, поддерживавшие барьеры, но не торопились продвигаться дальше. Никто не сомневался, что у защитников города еще много сюрпризов для нападающих, а ведь захватывать город никто и не собирался. Только уничтожать.

И поэтому у нападавших были с собой свитки, в которых были запечатаны устройства, созданные Узумаки Конохи. Никто не собирался брать башню штурмом, просто расстрелять издалека бомбами биджу или техниками. Но для этого нужно было снять барьеры, для чего Узумаки и подготовили несложные устройства.

Куротсучи разложила свиток и послала немного чакры, распечатывая механизм. Из всполоха дыма показалось знакомое ей устройство для запуска фейерверков, только несколько… усложненное. Но это было не важно — куноити направила устройство в сторону башни и подала чакру для активации заложенных в него фуин и техник, больше от нее ничего не требовалось. Устройство сработало, со свистом выпустив ракету со стальным снарядом на вершине. Снарядом, покрытым печатями. И она была не первой: со стены в разных местах выстреливали точно такие же заряды и улетали в башню Акацки. Снаряды врезались в щиты, разрываясь, что сопровождалось вспышками света и множеством искр, а по барьерам пробегала дрожь. Куротсучи удовлетворенно ухмыльнулась, уже прикидывая, какими атаками будет сносить эту уродскую башню.

— Они пытаются нарушить работу барьеров, — доложил один из подчиненных Ханзо.

Старый синоби подавил желание сплюнуть, отлично понимая, что падание защиты — лишь вопрос времени.

— Поднять второй барьер!

— Долго мы в защите не просидим, — вставил свое слово Какузу.

Члены Рассвета, оставшиеся в Аме, собрались в командном центре, ожидая приказов. Ханзо бросил на Какузу тяжелый взгляд, намекая, что и сам это понимает. Запасенных козырей у него оставалось не так много, и то, что нападающие не идут на штурм, лишь усугубляло ситуацию.

— Вы не справитесь. Не с таким соотношением сил, — выдохнул лидер деревни.

— Хуйня! — ухмыльнулся Хидан. — Заебашим все в лучшем виде! Запускай свою пиздодробильню!

И, не дожидаясь ответа или подтверждения Ханзо, развернулся к выходу. Какузу кивнул:

— Он прав. Будем выбивать одиночек, и уходить от больших групп. Как и планировали. За дело…

Он так же развернулся и пошел на выход. Натсухи переглянулась с Шинно и, получив от того кивок, вздохнула.

— Полагаю, это наш последний большой бой. Сдохнем — все кончится. Выживем — вернется большой босс и всех победит.

Ирьенин улыбнулся:

— Разочарована?

— Немного, — не стала отрицать куноити. — Но мы будем биться с элитным отрядом, собранным с трех Великих Селений. Не так уж и плохо, наверное.

Пятый и последний оставшийся член Рассвета, Сасори, рассмеялся:

— Да, малышка! Мы будем драться изо всех сил, чтобы нас запомнили! Не знаю, как вы, а я рад, что могу погибнуть в таком бою. Это намного лучше, чем обычный финал жизни таких, как мы.

Он сомневался до последней возможности. Да, с Джокером они сработались отлично. Да, он с полуслова понимал своего свихнувшегося напарника. Если бы не Орден… Но Сасори знал, что даже сами члены ордена считают себя убийцами, достойными наказания. Не все, но многие думают именно так. Он даже уважал их за такую позицию. Они были не Культом фанатиков, а Орденом, состоящим из людей, осознающих свои деяния и готовых нести ответственность. Похвально — да. Вот только с него эти ребята спросят, спросят за все, что он делал. Джокеру плевать, это… существо не может умереть, потому что никогда не было живым. Сасори нравилось работать с Джокером. Но он не был готов принимать идеи Ордена.

Ханзо еще раз прошелся взглядом по этим синоби. Какузу принял идеи Нагато и, вероятно, пойдет до конца. Хидан, похоже, просто рад возможности убить нескольких сильных врагов. Шинно, если и не проникся идеями Рассвета, то, как минимум, согласен с Нагато. Да и ему понравилось здесь, он сам об этом упоминал. Так что ирьенин, похоже, тоже будет сражаться до конца. Сасори всегда к смерти относился философски, с какими-то своими понятиями о том, как нужно умереть. Натсухи… Женская логика непостижима, так что Ханзо не загадывал на ее счет. Конан, та — да, за Нагато умрет не задумываясь. Сам он… Если бы он не был стар, если бы в бою от него было больше пользы, чем здесь — не задумываясь пошел бы в бой. Но сейчас ему лучше остаться здесь, а умереть он не боится. Давно уже не боится.

— Идите. Я постараюсь помочь вам всем, чем смогу.

Члены Рассвета развернулись и ушли. Лидер деревни обернулся к подчиненным.

— Поднять второй барьер. Приготовить разделительные барьеры. Пока мы живы — бой не закончен.

Первым обнаружил себя Хидан, даже не пытавшийся скрывать свое приближение. Сброшенный плащ не скрывал черной кожи с белыми рисунками. Он бежал по воде, лавируя между руинами и остатками башен, целеустремленно приближаясь к синоби Облака. Тот заметил Акацки и атаковал техникой молний. Яркий желтый разряд весело перепрыгивая по падающим с неба капля воды пробежал навстречу бессмертному нукенину.

— Нехуй нахуй! — бросил Хидан, отмахнувшись от молнии как от назойливой мухи.

Разряд пробежал по его телу, но оставил лишь несколько мелких ожогов, быстро затягивавшихся. Дзенин Облака, который пустил простую атаку просто, чтобы убедиться, что перед ним действительно Хидан, а не какая-то иллюзия, клон или обманка, атаковал уже всерьез. Тело складывавшего печати ниндзя покрылось яркими разрядами молнии, которые отскакивали от него и, обращаясь штормовыми птицами, десятками птиц, улетавших в Хидана. Каждая птица летела в нукенина и взрывалась мощным разрядом, оказавшись рядом. Хидан пробежал под атакой сотню метров, пока все же не словил сразу нескольких штормовых птиц грудью. Одновременный взрыв отбросил его назад, хотя и не нанес видимого ущерба.

Встряхнувшись, он прикрыл глаза, зашептав.

— Дзясин-сама, сегодня я преподнесу вам много жертв. Много хороших, сильных жертв. Я стану клинком, что несет смерть с вашим именем на устах…

И отпрыгнул в сторону, уходя от новой атаки. Водный дракон прилетел откуда-то сбоку, сразу за ним с неба обрушился поток огненных шаров. Нападавшие выполняли план — атаковать членов Рассвета группами, добиваясь численного преимущества. Поэтому сейчас Хидан только уклонялся от атак все пребывающих противников, стягивающихся к месту боя. Огненные атаки по площади устроил Какаши, пока не пользующийся шаринганом. Синоби из Ива, закрывший себя каменной броней, бежал на сближение. Его напарник и синоби Облака площадными атаками пытались отрезать Хидану возможность маневрировать.

— Наивные хуепуталы… — оскалился воин, прежде чем броситься на закованного в камень противника.

Хидан сделал последний шаг, переходящий в прыжок и рывок, но в этот момент в его ногу врезалось несколько игл, сбив движение. Прыжок получился недостаточно резким, и вместо атаки он сам получил удар закованного в камень кулака, отбросивший его обратно в воду. На Хидана тут же бросается синоби Облака, держащий в руках кунаи. Нукенин ловит кунай ладонью левой руки, нанося удар правой, в которой удерживает косу. Лезвия косы врезаются в противника, и клон взрывается молнией. Хидан лишь морщится, выискивая взглядом настоящих врагов.

В другой части города поднимается пузырь из воды и камней, набухает, разрастается, обретает очертания. Сердца Какузу создают одну из мощнейших его техник, слишком сложную и требовательную для обычного боя, требовательную даже для сложного боя. Но сейчас… Сейчас для нее было самое время. Камень, вырываемый из руин, становится броней создаваемого тела, вода обращается жгутами мышц, сердца молнии и пламени вспыхивают в формируемых руках, а воздух связывает исполина воедино.

Со стены в него полетела атакующая техника, огненный вихрь. Затем еще одна техника вырвала несколько камней прямо из стены и бросила их в исполина. Какузу поднял левую руку, искрящуюся молниями, и яркий голубой разряд прорезал воздух, взорвав то место, откуда прилетела первая атака. С поднятой правой руки сорвался огненный поток, облизывая камень и раскаляя до такого состояния, что падающие капли дождя испарялись, не успевая собраться в лужи.

Но для каждого члена Акацки у нападавших был заготовлен план боя, даже несколько планов. К Какузу стягивались сразу три Хьюги, выискивая с помощью своего додзютсу сердца нукенина. Но и до их приближения Асума понял, что сердце Молнии находится где-то в ладони, и подал знак остальным, прося отвлечь внимание Какузу. Однако с отвлечением внимания было непросто, потому что глаз у старого синоби было много.

Тем не менее синоби Ивы, создал водного дракона, попытавшегося сковать огненную руку Какузу. Еще четыре синоби начали вместе бить площадными техниками по туловищу. Асума выдохнул, готовя технику и, мысленно извинившись перед Куренай за то, что так рискует, пошел в атаку. Техникой подбросив самого себя на плечо исполина, Асума бросил вперед дымовые гранаты, желая скрыть свои действия, и начал активацию техники, сбегая по искрящейся молниями руке.

Но сердце Молнии практически мгновенно отцепилось от тела и взлетело, уходя в сторону. Какузу даже немного разочаровался, сочтя атаку слишком очевидной. Водная тюрьма захватила замешкавшегося Сарутоби и потащила вниз, под воду. Сердце Молнии же, сделав круг, попутно закидывая противников площадными атаками, налетело на правую руку, разрушая водяного дракона. В левую руку перетекло сердце Воздуха, начав бросать во врагов атаки своей стихии.

— Вытащи Асуму! — бросил Хиаши своему соклановцу.

Сарутоби пытался пробить водную темницу изнутри, но пока безуспешно. Сам Хиаши искал сердца, прячущиеся где-то в теле нукенина. Но Какузу и не думал стоять на месте. Он двигался, поднимая своим телом волны и выбрасывая обломки камней, он бил руками, разгоняя синоби противника, заставляя их маневрировать. Каждый его удар сопровождался либо режущими порывами ветра, разбивавшими в мелкую пыль встреченные каменные руины, либо разбегающимися по водной глади разрядами молний. Водная темница, сковывавшая Асуму, удерживалась жгутами-нитями и перемещалась вслед за движениями Какузу, затрудняя освобождение коноховца.

— Однажды придет в ваш дом кукловод… На сцене он выставит свои творения…

Сасори предпочел не атаковать в открытую сразу и, используя куклу, скользил в воде, стараясь оставаться незамеченным.

— Лихо он спляшет, привлекая народ… Будет играть до самозабвения…

Срабатывает техника призыва, и воду уже прорезает боевая кукла, устремляясь вперед, к стене. Сасори достаточно просто находиться неподалеку, нет необходимости вступать в бой самому.

— Он люд очарует, захватив все внимание… Кукольным танцем вызвав душ содрогание…

Одно из последних его творений, элегантная, великолепная кукла вырвалась из воды, взмывая в небо под взмахи крыльев. Она могла летать, могла плавать, могла бегать. Она могла сражаться.

— Но не просто так он дает этот бал… Вид плясок безумных чью-то душу украл…

Кукла бросилась вперед, легко уклоняясь от струи пламени и кунаев со взрывными печатями.

— Песком сквозь пальцы утекают мгновения… И вот уже зрители — часть представления…

Врезавшаяся в стену кукла выпустила облако ядовитого газа, чтобы тут же стремительно броситься на ближайшего противника. Яд сочился из ее тела, в виде газа, или жидкостью поблескивая на всех острых поверхностях.

— Марионетками станут под нитями… Глупые жители, глупые зрители…

Естественно, один из дзенинов Ива попытался блокировать куклу, поймав ее в каменную темницу. Кукла тут же собралась в бронированный кокон, выбросив наружу несколько взрывных печатей. Подрыв, и темница разлетается в разные стороны.

— Вот он закончил свое представление… Собирает он в ящик своих рук творение…

Кукла двигалась стремительно, сблизившись с синоби Облака быстрее, чем тот успел отскочить. Набросилась на него, достав ядовитыми лезвиями и используя печать, закрепленную под защитой на груди. Печать, из которой распечатывалась другая кукла, созданная для контроля людей. Такая, какие Сасори уже использовал ранее, но доработанная, улучшенная, доведенная до совершенства.

— Среди его зрителей нет уж людей… Оставил лишь кукол за собой лицедей…

Его кукла отпрыгнула в сторону, уходя от атаки Коноховца. Сасори дернул рукой, и новые нити кукловода соединил его с убитым противником. Но только что захваченное тело вспыхнуло черным пламенем, всего на пару секунд, которых было достаточно, чтобы оборвать контроль. А затем в место, где он прятался, прилетел огненный шар. Сасори без труда уклонился, да и кукла бы выдержала не одно попадание такой техники. Но сам факт, что его обнаружили…

Кукловод, продолжая использовать куклу в качестве внешней защиты, выбрался из воды и поднялся на обломок здания, рассмотрев приближавшегося к нему Учиху.

— Вот и предатель появился.

Его кукла вскинула руки, готовя печати призыва. Это будет его лучшее представление. И, возможно, последнее.

Натсухи, едва выбравшись из башни, взлетела, оглядывая город и оценивая поле боя. Расклад был явно не в их пользу. Там, на озере, они сражались в соотношении пять к одному, или около того. Сейчас на каждого члена Рассвета приходилось, как минимум, десять элитных синоби противника. И в этот раз они, вероятно, готовились противостоять нукенинам Акацки, подобрали тактику, разузнали о слабых местах. Поэтому Натсухи сразу решила, что все старые фокусы будут малополезны, нужно нечто новое.

— Что же… Я знала, что этот момент наступит.

Куноити резко спланировала вниз, зная, что ее заметили, и что противники уже направились к ней, вероятно. Но ей нужна была небольшая ровная площадка. Простенькую печать на куске стены она рисовала своей кровью, пропитанной чакрой метеорита. Не слишком практично — терять кровь перед боем, да и стоило просто взять заготовленные ею чернила, содержащие все туже чакру, этого было бы достаточно. Но хорошие мысли, как это часто бывает, приходят в самый последний момент.

— Призыв.

Всполоха дыма не было, только выброс чакры плотного фиолетового оттенка. В ее ладонь лег небольшой шар, излучающий больше чакры. Чем она способна удерживать. Она пришла к Пейну чтобы узнать — что это за шар? Откуда он взялся? Почему излучает чакру? Почему именно такую? Ответ ей не понравился. Потому она всегда знала, чем все закончиться.

Она уничтожит метеорит вместе с собой. И сейчас для этого был вполне подходящий момент.

Она садится в позу медитации, взяв метеорит в руки. Поток чакры из фиолетового становиться мягко голубым, смешиваясь с чакрой девушки. Несколько секунд концентрации, и Натсухи открывает абсолютно голубые глаза, произнося:

— Кемоно…

Своими силами она могла создать двух, максимум — трех псевдосущностей из чакры. Держа в руках метеорит — десятки. Она не знала, что это за существа и существовали ли они вообще когда-нибудь, но знала, что они хищники и будут охотиться на любую добычу. Приближавшиеся к ней синоби на роль добычи подходили великолепно. И пусть синоби уничтожат тварей, но куноити ставила себе целью лишь замедлить и измотать противника перед поединком с ней.

Но не получилось. Вызванный куноити противника каменный таран сбил и раздавил сразу половину бросившихся в сторону синоби тварей. Лишь несколько остались добивать призванных существ, остальные бросились на куноити Рассвета. Натсухи поморщилась, но лишь расправила крылья и укрыла себя ими, напитывая чакрой. Вовремя — на нее обрушились техники нападавших, разрушающие все вокруг.

Шинно, прячась за обломком стены, огляделся. Он видел, как на озере дерутся демоны. Видел, как Какузу крошит город, пытаясь достать противников. Видел зверей, призванных Натсухи. Вздохнув, он отцепил сумку с пояса, скинул жилет. Он знал, чем все закончится. Не этот бой, а вообще. Знал, потому что слишком хорошо представлял, на что способен Нагато. Однако сейчас он испытывал некоторое разочарование. Ему приходится принимать участие в бою, от которого ничего не зависит. К сожалению, сейчас все это было не важно. И сама необходимость участвовать в этом бою казалась ему обременительной. Поэтому для себя он искал причину, по которой должен выложиться в этом бою. Но не находил.

Поэтому в его спокойных движениях была некоторая меланхоличность. Противники, наверняка, собрали о нем информацию, подготовились, выработали тактику. За время долгих путешествий он привык быть не тем, кем являлся. Скрываться и скрывать себя ему приходилось чаще, чем быть собой. Полезный навык для вечного путешественника и практически бесполезный в бою. Сейчас ему придется пользоваться тем, что он умеет. Всем, что он умеет.

Пальцы механически складывались в печати, тело применяло технику, казалось, без участия головы. Затем разбег. Шинно сам еще не знал, что будет дальше. Прыгнет он, чтобы бросить в противника сенбоны или пару кунаев с печатями? Или будет маневрировать, надеясь незамеченным подойти поближе? Может быть что-то еще?

Противника он заметил раньше, чем заметили его — простенькая иллюзия вполне маскировала ирьенина. Противники внимательно следили за затопленными улицами и руинами, а так же друг за другом, чтобы не пропустить атаки, однако сами атаковать не спешили. Не боятся потерять инициативу? Хорошо подумали план атаки? Не важно. Шинно решил, что будет делать.

Забросив в рот пару пилюль, он сосредоточился, открывая внутренние врата. Синоби Облака успел его заметить и отскочить, уходя из-под атаки. Клановый, судя по додзютсу, успел во время прыжка сложить печати и попытался применить гендзютсу. Даже относительно успешно, Шинно потребовалась почти секунда, чтобы сбросить технику, и потому он упустил время для следующей атаки. Пришлось защищаться. Противник выхватил клинок, мгновенно начавший искриться молнией, и пошел в ближний бой. Ирьенин бросил дым и ушел в сторону, спрыгивая со стены вниз. Поставил пару печатей, делая простую ловушку, на автомате, чисто механически. Затем все же метнул кунай со взрывной печатью вверх и отпрыгнул, уклоняясь от прилетевших сбоку сюрикенов. Какузу оказался не прав. Не они будут выискивать одиночек, это противники будут убивать их по одному.

Ханзо, выслушав доклады, кивнул ожидавшему его приказа подчиненному:

— Начинайте.

Подготовленные барьеры начали наполняться чакрой. Второй внутренний периметр, ровная окружность, равноудаленная от башни Акацки и имеющая радиус, равный радиусу башни, состоявшая из прячущихся в земле блоков стены, пришла в движение. Печати заработали, блоки пришли в движение, поднявшись из своих хранилищ, замыкая периметр и завершая постановку куполообразного барьера. Капли дождя не проникали сквозь этот купол, начав стекать по его поверхности.

Ханзо не видел своими глазами, как Кьюби выстреливает сгустками концентрированной чакры по грифону, как эти сгустки взрываются в небе, разгоняя тучи. Не видел своими глазами, как сражаются оставшиеся члены Рассвета, пытаясь сделать практически невозможное. Не видел лежащий в руинах город, его город. Но ему и не нужно было все это видеть. Все это он уже видел ранее. И он делал все возможное, чтобы в этот раз итог был иным.

— Все готово, — сообщил один из помощников.

— Запускайте.

От башни к барьеру потянулись жгуты высвобождаемой чакры, отчего и без того плотный щит стал практически непроницаемым. Какузу, заметив это, сосредоточился, соединяя все свои сердца в одном месте, чтобы успеть воспользоваться личным амулетом с подобным барьером. Хидан просто нырнул поглубже, так же защищаясь личным барьером. Натсухи взмыла в небо, как можно выше, уклоняясь от атак, которыми ее пытались остановить. Шинно, сражавшийся на самой стене, спрыгнул за нее. Сасори потянул к себе своих марионеток, не желая их потерять.

— Синдзи, что это? — спросил Шикамару, увидев, как наполняется энергией барьер над башней.

Тактик просчитывал варианты, оценивая, почему Ханзо использует только пятерку элитных Акацки, не вводя в бой все доступные силы. Да, большинство гэнинов и тюнинов не представляют угрозы для атакующих, но в достаточном количестве, поддерживая элитных бойцов…

— Не знаю, мне этот барьер не знаком, — честно ответил Узумаки, находящийся сейчас среди немногочисленного, но все же резерва.

— Не люблю сюрпризы, — выдохнул Нара, и его осенило. — Иноичи! Прикажи всем защищаться от взрыва!

Если Яманака и удивился, то это было незаметно. Он сосредоточился, передавая приказ, а Синдзи еще более напряженно вглядывался в барьер.

— Надеюсь, они успеют…

Барьер, став абсолютно непрозрачным, за мгновения выцвел до режуще белого цвета. А затем покатился в разные стороны плотной непреодолимой стеной. Сметающей все стеной, расходящейся во все стороны.

— Эта та же техника, что Пейн обрушил на Коноху, — понял Шикамару. — На… Как?!

Всего за десяток секунд техника поглотила весь город, выдавив камень и воду за пределы города. Остановившись, сфера поблекла, а затем истончилась и рассыпалась, будто сгоревшая бумага. На месте города, от внутренний стены и до предела, очерченного техникой, осталась земля с обломками камней, снова заполняемая водой. Куполообразный барьер все так же закрывал башню и центр города. И только монстры продолжили свое сражение, будто ничего не заметив.

Глава опубликована: 13.09.2018