Кукла колдуна

Глава 10 — Обещать — не значит жениться

Лицо девушки, еще несколько минут назад излучавшее скорее расслабленность и блаженство, вдруг резко переменилось. Взгляд на меня снова стал опасливым, даже каким-то затравленным. Голова опустилась, а вся ее поза выражала какое-то бессилие.

— Я, простите меня, леди Валенсия, я, воспользовался вашей беспомощностью, этого больше никогда не повториться. Просто увидел вас и этот обрыв. Право слово, вы очень здорово меня напугали, но даже это не служит оправданием.

— Не стоит, герцог Дартмут, это наименьшая из беспомощных ситуаций, за которую вам следовало бы извиняться.

Я не совсем понимал, что она имеет ввиду. Точнее, понимал вполне прекрасно и в голове были еще десятки наших встреч, одна не лучше другой, особенно последняя. Я ведь понял, ЧТО привело ее ко мне в ту ночь. Просто сразу не давал себе даже шанса обдумать, осознать. Впустить в голову. Но разве можно сначала удерживать девушку от побега, а потом, «провожая» ее домой в столь тесном общении, не заметить ее интересного одеяния. Тогда она пришла сама, добровольно и так, доверительно. А увидела. Увидела то, что увидела. То, что я даже не мог ей разъяснить, не ранив еще сильнее.

— Знаете, сказать можно что угодно, я же склонен больше к деятельному раскаянию, но в вашем случае оно увы, приведет скорее к новым неприятностям для вас. Поэтому сегодня для вас у меня есть только слова. И надежда, что вы их примете за правду.

— Не могу. Как бы мне не хотелось, не могу. И так уже слишком много было взято исключительно с ваших слов. Даже сейчас мне хочется верить, что вы искренне. Хотя я не могу придумать ни одной разумной причины, что могло бы сподвигнуть вас, например, отказаться от этой нелепой помолвки. Кроме того, что вы уже не хотите.

— Позвольте вас проводить домой, а вашего прекрасного коня привяжем к моему экипажу. У меня как раз будет время пояснить вам сложность ситуации и дать возможность сделать выбор. Я готов к любому вашему решению.

«Я? Выбор? И он сделает, как я скажу?»

— Если вы поклянетесь, что я буду это время в безопасности.

— Клянусь, — сказал человек, слова которого ничего не стоят, по его же собственному заверению.

И я начал свой неторопливый рассказ с того дня, как на моем пороге внезапно появилась прекрасная девушка. Абсолютно прекрасная внешне, но полностью отчаявшаяся в душе. Леди Мелинда Уореллс. Да, за последние месяцы мой порог был явно шокирован невиданным количеством девиц, которые решили его истоптать.

В отличие от первой внезапной посетительницы, гостья была уверена в себе, хитра и даже несколько высокомерна. Она предложила сделку. Я соглашаюсь на брак с ней, она не делает публичным известные ей сведения о моей внебрачной связи с Валенсией Чатэм.

Конечно, первым делом я попробовал галантно выставить ее вон, но девица оказалась на редкость упряма. Не желая слушать мои отпирательства, что мне нет никакого дела до слухов о леди Чатэм, да и вообще знаком я с ней весьма поверхностно, она продемонстрировала мне статью с парой громких заголовков, несколько писем, поддельных фото и свидетельств от дальних знакомых людей. Это был только готовящийся выпуск, который увидел бы свет спустя два дня. Оставив меня наедине с этими фактами, она просто удалилась.

А произошло это спустя двое суток после той ночи. И пока я не был арестован, надо было решать проблемы, так некстати подкинутые жизнью.

День потребовался мне, чтобы собрать несвязанные, на первый взгляд, факты. И еще ночь, чтобы сопоставить их в достоверную картину. Итак, оказалось, у Мелинды были некоторые основания полагать, что девушка не просто мое постельное увлечение, но и отчасти важный для меня человек, репутацию которого я хотел бы защитить. Несколько свидетельств наших встреч наедине, а также личные наблюдения, которые, увы, только подтвердились той злополучной ночью. Как будто мало эта ночь принесла бед. Девушка, возвращающаяся в потемках в объятиях возлюбленного и тайно пробирающаяся в окно своей спальни — чем ни жаркая сплетня для маленького городка. Пикантности новости добавляла «скромность и религиозность, которыми героиня славилась в узких кругах знакомых. Много ли мы еще не знаем о наших собственных соседях?». Что верно, то верно. Вот Валенсия явно не ожидала такого поворота от подруги детства.

Далее становилось только интереснее. Я не питал надежд, что поразил девушку с первого мимолетного взгляда, замеченный случайным прохожим на улице. Очевидно, ей зачем-то понадобился брак. А я просто показался удобной мишенью для манипуляций. И я узнал. Разгадка оказалась проста и до безумия банальна. У семьи закончились деньги. Оставались считанные дни, когда их поместья пустят с молотка, а их самих по миру. А все потому, что содержание старинных зданий занимают существенную долю расходов даже у самых преуспевающих из нас. Обновление крыш, фасадов и лестниц в нашем климате превращается в нескончаемый аттракцион. Закон же обязывает производить ремонт только с помощью материалов и техник, идентичных использовавшимся при строительстве. Поэтому траты на покупку, доставку и саму работу мастеров из катастрофических превращаются в неподъемные. Даже продажа не решает вопросы с финансами благодаря повышенным налогам государства на такой вид имущества. Это был отчасти замкнутый круг, разоривший ни одну именитую фамилию.

Некоторые, как те же Чатэм, приспосабливались и пытались идти в ногу со временем, сокращая размеры своих владей и уходя в бизнес. Другие же, подобно семейству Уореллс, держались за свое эго до последнего, заменяя подделками сначала картины в домах, а потом камни в своих ожерельях. Но даже веками накопленное богатство имеет свойство кончатся. И закончилось оно именно на веку леди Мелинды.

Сейчас у нее был только один шанс спасти себя и свое многочисленное семейство — удачно выйти замуж. Пока еще никто не знает о бедственном положении, возможность при ее внешности отыскать себе ровню по статусу и состоянию оставалась. После объявления о банкротстве количество согласных взять ее в семью женихов будет меньше, чем пальцев на одной руке. Приданое в виде дополнительных расходов не затмит милая мордашка. А дельцы, выбившиеся в люди, но не имеющие титула, теперь стали слишком практичны, чтобы платить деньгами за возможность назвать своего сына лордом. Мир менялся и старым порядкам все меньше оставалось в нем места.

А значит у той же Мелинды оставалась одна дорога — проситься никому неугодной приживалкой к дальним родственникам. Ладно бы она сама, но ее сестры. У них даже не было права выбора. Когда они подрастут, семью завести смогут с купцами средней руки или староватыми также обнищавшими баронами.

Поэтому, ее напор и наглость были продиктованы скорее отчаянием, чем силой позиции. Она понимала, что у нее будет только один шанс спасти семью и она, увы, проиграла в своей ставке.

Что бы там не думала про него Валенсия, он, конечно, не собирался всерьез жениться на этой девушке. Ему просто надо было немного времени, чтобы решить ситуацию и только поэтому он дал согласие на помолвку. До назначенной даты свадьбы было еще несколько месяцев, ему бы хватило этого времени найти выход. Не хотелось навредить той, которая стала интересна и важна для него, еще больше.

Но Мелинда (или ее семья), оказались тоже не так глупы. Чувствуя, что договоренность их шатка, они пошли ва-банк — использовали знакомого издателя газеты. Только не для разоблачения подруги, а для публикации новости о помолвке. Неужели, надеялись на его, лорда Дартмута, благородство, связанное публичным теперь заверением? Или это просто был жест отчаяния? На самом деле было не так уж и важно сейчас.

Он пришел на его любимое место немного остыть и обдумать ситуацию (ну и на всякий случай спрятаться от нежданных визитов по поводу внезапно взявшейся невесты).

— Собственно, вот такая история, — закончил свой рассказ, когда мы уже приближались к жилой части города. Не желая ее компрометировать очередной раз, я остановил кучера, выжидающе глядя на девушку.

— Я решу этот вопрос, мне только нужно какое-то время, собрать все тайники, где хранится нужная информация и …

— Не стоит, — перебила меня спутница, я даже удивился этому факту, — вези меня к самому дому и…можешь разорвать помолвку хоть сегодня. Поболтают и стихнут. Мне плевать.

От такого неожиданного ответа я даже замер на какое-то время и теперь совершенно по-новому смотрел на, казалось бы, полностью изученную мной леди. Когда появился у нее этот твердый решительный взгляд, который она больше не опускала? Откуда возник внутренний стержень и решимость? Или, скрытые мягкостью и желанием быть удобной, они были всегда, просто не имели места проявиться?