Курсанты

Глава 14

Ближе к вечеру выдалось некоторое количество минут свободного времени. Пока свободное время реально исчисляется минутами.

— Так шестой взвод в кубрик. — махнул нам рукой Серега, что по идее заступил дежурным по курсу и вроде как на сутки скинул управление на меня. От чего я испытывал противоречивые чувства, как в одном из бородатых анекдотов что так любит мой папа.

— Чего такое? — не поняли многие причины эдакого собрания.

— Песню надо обсудить. Кровь из носу завтра надо петь свою песню.

— И что петь? — спросил я.

— Нужна песня, какие идеи? — уточнил Пудов.

— Катюша? — предложил кто-то первое что пришло в голову.

— Угу блин, Маруся.

— Кто вообще песни военные знает?

— Эй, толстый, ты куда полез?! Ты че опух?! — возмутился Костян.

Стасиков словно у себя дома, открыл было шкаф и свернув чей-то бушлат пристроил его вместо подушки.

— Да чего? Я пока слегка покемарю, устал вообще. На кровать нельзя, на стуле палевно да и неудобно. — попытался закрыть за собой дверь большого стенного шкафа Стасиков. — Я реально больше не могу.

— Охренел?! — вышвырнул его из шкафа Костя словно тарелку со стола смахнул.

— Не ну чего я заколебался, лечь хочу. — почти канючил Стасиков. — Орел же улетел уже?

— Ничего не улетел, тут. — возразил Серый. — И вообще нефиг в шкафу спать.

— В натуре толстый, ты чего как чмошник? — применил более верную аргументацию Костян.

— Блин, задолбали. — вытолканный Стасиков вышел из кубрика, и наверняка отправился в соседний.

— Стасян, куда пошел?

— В туалет.

— Звездит как дышит блин Стасик.

— Толстый! Еще и мой Бушлат взял! — опознал в упавшем бушлате свое имущество Дождиков. — Я тебе сейчас! — и рванул за ним.

— Ну что за детский сад. — натянул на глаза себе кепи Серега, глядя на эти догонялки по длинному коридору казармы. — А бушлат чего не сдал в каптерку?!

Форму нам кстати выдали сразу как зачислили. Первые дни каждого новоявленного курсанта, наверное, просто распирало от гордости, от чувства сопричастности к такой организации как МВД. Ну, меня вот точно распирало, может служивших конечно в меньшей степени так впечатлила новая форма. Фурнитуру к форме все крутили с удовольствием. Кокарды, шевроны, заветные буковки «К» казались прекрасными. Радость, впрочем, сильно омрачилась необходимостью подшивать подворотнички, каждый день. Причем подшивать их толком никто не умел. Вроде бы делаешь как надо, но все равно не нравиться результат сержантам и офицерам.

Форм две, одна повседневная вторая полевая. В чем разница? ППС видели? Вот у них полевая, а офицеров в министерстве? Вот это повседневная. Повседневную после подписания каждый сдал в каптерку. Поскольку в лучшем случае нам ее дадут одеть на присягу, но это не точно. Подписывают форму хлоркой, такое сложно потом исправить. Зачем? Потому что воруют везде, а уж в казарме тем более. Неважно что это казарма не армии а милиции, люди везде люди.

— Ладно, давайте уже про песню? — вернул совещание в конструктивное русло Серый.

— Да ведь не обязательно именно военную песню, можно современную переделать какую. — предложил Дождик. — Будет и креативно и актуально.

— Например? — влез Костя.

— Ну-у, взять что-нибудь хитовое.

— Что именно? — уточнил снова Костян.

— Да откуда я знаю!

— А переделывать кто будет? — продолжал сыпать вопросами Костя.

— У нас на кассете есть вот такая песня! — метнулся Дождик к Костяновскому мафону, стоявшему на окне.

— Потише сделай, а то опять Орел из гнезда вылетит!

Да уж музыку нам Орлов постоянно отрубал. Несколько раз уже выбегал из своего кабинета и к нам.

— Береги природу мать твою! — заорали из магнитофона отпетые мошенники.

— Да сделай же потише, тебе сказали!

— Да я не в ту сторону повернул! Сейчас отмотаю, вот…

— Не ну а что? Вроде ничего. Про армию.

— Да вообще, как специально для нас написано! Слушай дальше.

— Всегда Орлят! Орлят! Это же прямо как по заказу!

— Ага-ага, а ты в конце слушай.

— Блин, круто, но ее, наверное, не разрешат.

— Почему?

— Яволь, яволь, мой командир, это как-то…

— С учетом того, что Орла фюрером иногда называют.

— Так ну капитана исправим на майора, коварный план на отличный. Я воль не знаю, на что-то надо тоже исправить — предложил уже я.

— А что он в начале орет?

— Где?

— Да вот, сейчас перемотаю.

— Гелоп какой-то…

— Может хип-хоп?

— Хрен пойми. Слова бы где взять?

— Так сейчас перепишем ручкой.

— Нет ну вот что бы понять, что за слово то он орет?

— Так-то можно не орать, вот это непонятное слово.

— Да не, есть же эти как их подпевалы…

— Аха-ха! Подпевалы! Запевалы, блин! — ну ты Дождь и ляпнул.

— Да не важно, короче прикинь строй такой идет и раз такой чувак из взвода вбок шаг разворот и этот выкрик и обратно. — предложил нечто невероятное Дождик.

— Ну это, Дождик ты совсем уже какое-то выступление артистов придумал, этого точно не будет.

— Ну ладно. Ну может так чисто для себя? — не хотелось отказываться Дождику от своей отличной идеи.

— Ну если вам по приколу, то вперед. Давайте врубайте и переписывайте слова, над рифмой и окончанием надо поработать. — махнул рукой Серый. — Будет вариант для своих и парадный. И слова в нескольких экземплярах. Давайте действуйте.

— Кстати в варианте для нас можно и «яволь» оставить?

— Ну-у…

— Так вы песню выбрали? Нет? Вечером учить начинаем! — заглянул в кубрик наш взводный.

— Выбрали-выбрали. — донеслось многоголосно.

— Слова?

— Да не записали еще слова.

— Название какое? Что за песня. Не сектор газа какой или красная плесень, я надеюсь?

— Нет что вы как можно! — приложил руки к груди Дождик. — Аты-баты шли солдаты.

— Серьезно?! — под выгнувшимися бровями младлея чуть не слетела фуражка.

— Ну да.

— Хм, не ожидал от вас. Ну ладно, хороший выбор, отличная песня, весьма… — растерялся младлей, явно перепутав ее с какой-то иной военно-патриотичной широко известной песней, — весьма, в общем, так и запишем шестой взвод «Аты-баты».

Переделывать песню взялся я и Дождик. Дождик вообще оказался помешан на всякого рода самодеятельности.

— Ну чего? Давай.

— Наш курсовой майор не курит и не пьет? — предложил Дождик с бумажки.

— Ага, предвижу вторую, за косяки в наряде в жопу нас… — хохотнул я.

— Ха-ха-ха! — заржали оставшиеся в кубрике пацаны.

— Блин, надо что-то иное…

— Может за косяки по справедливости наряды раздает?

— Ну печально как-то, вся веселость и острота ушла, но для оф версии годится.

— С «яволь» что делать? — спросил Дождь.

— Ура? — предложил я.

— Ура! Ура! Наш командир? — уточнил Дождик.

— Слышна в сортире ершика кадриль. — неожиданно срифмовал я очередной шедевр.

— Пф-ф…

— Пожалуй еще надо подумать. — согласился я.

— Орлят он снова выпускает в мир? — предложил Дождик.

— Это какой-то подхалимаж высшей степени. — засомневался я.

— Да уж лизнул так лизнул. — поддержали остальные. — Такое петь как-то совсем.

— Ну а что?! Давайте предлагайте.

— Критикуешь? Предлагай! — высказал кто-то весьма умное изречение.

— Да хрен знает.

Вечером после ужина и почти до самой поверки ходили кругами по плацу и орали слова, причем каждый взвод свои. Страшное скажу я вам зрелище. Топающие и орущие каждый свое, да еще и кто в лес, кто по дрова, взвода курсантов.

— Что это за песня такая?! — наконец дошло до нашего взводного что Аты-Баты у нас какие-то не такие.

— Так это отпетые мошенники, тащ младший лейтенант.

— Так я и знал, что учудите что-нибудь.

— Так переделки же можно, это переделка. И про курсантов, и про майора.

— Как бы нам не прилетело, за это от нашего майора.

— Да нормальные же слова, тащ младший лейтенант?

— О-уо, теперь ты в органах! — проорал рядом идущий взвод.

— Вон, эти эксперты вообще статус-кво переделанный поют из какой кладовки только достали ихнего сержанта?

— Что за Статус-кво?

— Да группа такая древняя. Причем это переделка уже армейской переделки под органы внутренних дел. Ерунда полная.

— Так ну у них то про майора хоть слов нет. — возразил Иванов. — Бумажку со словами, — протянул он руку и получил желаемое. — Так, так… Угум-с. Ну, не знаю…

— Да ничего крамольного то нет, тащ командир! — больше всех за проект переживал Дождик.

— Ладно, рискнем. Кто ответственный за это произведение.

— Я и Дождик, в смысле курсант Артаньянов и курсант Дождиков. — обозначил я ответственных.

— Если шефу понравиться, то ладно, если нет в наряд пойдете, поняли?

— Понятно если что вы не в курсе. Ну а если понравиться, то под вашим чутким руководством? — улыбнулся я.

— Молодец, правильно понимаешь службу Артаньянов.

Наконец долбаная прогулка кончилась. Даже на КП никто сегодня не попал. Да, к местным счастливчикам приходят на КП, не ко всем конечно, но к некоторым очень даже да, причем девушки. Но сегодня с коротким свиданием в аквариуме и рядом с ним, обломились вообще все. А потом вообще все пошло на перекосяк. Поверка! Мать ее! Ну уже который день ее читают, а все блин по новой.

— Хорош, пацаны! Чего как дети?! — возмутился Костян, уже после очередной остановки чтения списка курсантов. А по началу и сам активно прикалывался.

— В натуре, сколько можно ржать над фамилиями? — донеслось еще одно суровое и авторитетное от Ромы Сахалинского.

Рома по правде говоря был Сухомлинский, но родом с Сахалина, так что судьба сама велела дать ему такое прозвище. Парень он был Пудовских габаритов, так что в своем взводе вполне себе был авторитетом.

— Да смейтесь сколько влезет, сейчас начнем заново. — меланхолично сказал дежурный офицер, которым был сегодня наш взводный.

— Вот же блядь! — вырвалось у кого-то.

— Та-ак, разойдись! — не мог уже потерпеть мата офицер.

— В смысле чего не будет проверки? — не догнал кто-то.

— Поверки.

— Да похер мне как она называется!

Долбаная вечерняя поверка! Первый день ладно было смешно, ну допустим и во-второй, тем кто заехал с домпро поржать над кучей диковинных фамилий. Но сейчас-то чего ржать, уже можно и привыкнуть к весьма забавным фамилиям. По идее поверку читает старшина, как мне сказали, но иногда ее может читать и дежурный офицер. Причем каждый из них делает это по-своему, кто-то быстрее, например, как Фурзиков, кто-то медленно и меланхолично как Иванов, кто-то не реагирует на большую часть шумов как опять же Фурзик и Иванов, а с Йовдием или Мягковым поди чихни и все капец, начинает читать с начала. Мягков понятно поверку не читает иначе мало кто поймет, что надо сказать я. Сейчас мы явно сами виноваты. Довели лояльного офицера своим ржачем. А с Ивановым всегда вовремя раньше ложились.

— Курс выходим строится! — орет «дед», который старшина, он же понятно Баран, потому как Баранов.

— Да пошел ты на хер, Баран! — доноситься из почти каждого кубрика.

Но тем не менее, под воздействием замков и комодов курс снова выстраивается на взлетке. Выкрикнуть откуда-то из толпы это одно, но лицом к лицу все сразу делают вид что это были не они. Баранов он как бы вроде и нормальный, особенно если с неадекватным армейским старшиной с параллельного курса сравнить, но все равно он же старшина, так что условно нормальный. Полностью нормальным старшина быть не может впринципе, с нашей пацанской точки зрения. Начинается опять перекличка. Отбой в десять, сейчас уже одиннадцать. Йовдий мог и на плац всех выгнать и пару кругов побегать дать, для проветривания мозгов.

— Вы сами отнимаете свое время на сон. — в тон моим мыслям делано безразлично бубнит наш офицер.

— Абакумов!

— Я!

В который раз за сегодняшний вечер начинается перекличка. Она идет повзводно, сначала все фамилии первого взвода, потом второго. Да нашего сегодня пока еще не добрались ни разу. Иногда такое случается попадает что называется смешинка в рот всему курсу разом. Все уже явно устали, никто не реагирует.

— Базыров? — вопросительно говорит Иванов, явно спрашивая будем опять ржать и соревноваться в остроумии или нет?

— Я.

— Что все устали? — хмыкает довольный. — Ладно едем дальше — Бобриков!

— Я.

— Наебауэр? — опять будто предлагает нам посмеяться младлей.

— Я.

Даже и подумать не мог в принципе, что такие фамилии могут существовать в реальности. В повисшей тишине отчетливо слышно, как кто-то дергает входную дверь, но ее уже закрыли на щеколду.

— Не понял? — поворачивается наш младлей к входу.

Конечно есть вариант что помдеж или дежурный приперся проверить наряд. Но есть вариант, что до сих пор кто-то не явился, свалив в самоход. Например, из нашего же взвода, его же до сих пор не пересчитали. А я сегодня за старшего, как неудачно вышло. Оглядываюсь пытаясь понять не хватает ли кого? Пара замков оглядывают свой личный состав явно подумав о том же.

У входной двери есть глазок, так что кому попало не откроют. Дежурный по школе требует конечно не закрывать дверь. А как иначе ловить спящий наряд? Даже не знаю нафига Пудовый дверь закрыл?

— Спите тащ курсант?! — влетел внутрь с обвинениями Орел, едва Пудов щелкнул задвижкой. И тут же увидел весь курс на взлетке.

— Никак нет, никто не спит. Проводится вечерняя поверка. — довольный ответил Пудов.

— Защелку зачем закрыли?

— Это я распорядился, — вмешался Иванов. — Что бы опоздавших отсеять.

— Почему все еще идет поверка? Почему курсанты не спят? В чем дело? — посыпались вопросы начальника.

— Повышаем дисциплину, не можем пока без смеха фамилии товарищей слышать. — опять же отвечает ничуть, не смутившись Иванов.

Как мне кажется за те дни что я тут, наш командир взвода сильно прибавил в уверенности в себе. В самом начале мне казалось он реагирует на начальника практически также, как и мы. Сейчас стал поувереннее, чувствуется что он все же не курсант, а офицер и готов принимать самостоятельные решения.

— Я думал это уже давно прошли. Так давайте читайте я послушаю. Кому тут смешно?

Остаток поверки прошел идеально и быстро.

— Зачем начальник приперся на ночь глядя?

— Что бы проверка прошла «без Базыра» — пошутил очередной остряк.

— Ага, «без Базыра» — нашлись все еще те, кому до сих пор смешно над фамилиями.

— Ну дык надо же иногда проверять, наверное.

— Тревога поди будет опять.

— Что?!

— Да еперный театр!

— Это чего? — спрашивает Витковский одного из «новеньких» курсантов.

— Одеяло. — пожимает плечами тот.

— Ха! — усаживаюсь я на кровати дабы получше увидеть этот сюрреализм.

— Шилов ты откуда вообще взялся?

— С «Б» курса перевели.

Кадра и впрямь перевели с «Б» курса, им Малину нам Шилова, кто такой мы пока даже и не видели, поскольку тело сразу затихарилось на больничку и косило там бы и далее, вплоть до окончания КМБ, но видно выставили его вон. Так что сегодня можно сказать мы его впервые увидели.

— Слушай, а что на Б курсе прокатывало вот так красиво устроиться? — кивнул я на домашнее ватное одеяло с домашней же пуховой подушкой.

Впрочем, одеялом он понятно не укрылся, а использовал как дополнение к матрацу.

— Хер знает, что там было на Б курсе, но сюда он заехал явно не красиво. — явно затеял наезд Витковский.

— Угу народ в наряды ходит, а он косит в санчасти. — подключились остальные жители кубрика.

— Да я реально простудился. — оправдывался тот.

— Ха-ха-ха, сказал бы уж ноги натер, простудился. Жара блин под сорок!

— В кубрике надо бы прописаться, а то можно ночью очнуться возле туалета, — сделал заход Костя.

— Чего за прописка? Вы чего пацаны? Гоните?

— Какая будет прописка то уже тебе решать. У нас тут кубрик вообще-то для блатных.

— Ага, тебя вот толстый точно надо в соседний переселить.

— А ну-ка цыц. Так что… — продолжить играть пьесу Витковскому было не суждено.

— Что тут происходит опять?! — неожиданно в кубрик вошел Орлов и зажег свет. — Что тут опять за болтовня сплошная у меня за стенкой? Почему в этом пэтэушном взводе… А это еще что такое?! — уставился начкурса на чудное сооружение на кровати Шилова.

— Товарищ курсант!

— Курсант Шилов — встал тот.

— Это что такое?! Это что за чудеса такие? Что это за принцесса на горошине? — ходил полукругом возле кровати Орлов, срывая с нее последовательно простынь, одеяло и так далее. — Товарищ младший лейтенант, это же ваш взвод?

— Так точно. — печально признал это, зашедший следом Иванов.

— Что же это у вас курсанты тут словно барышни. А где командир отделения.

— Курсант Витковский.

— Курсант Артаньянов.

— Так я не понял? Два командира отделения рядом, а у них тут кровати не по уставу? Почему это вы в одном кубрике кстати? Взвод разделен на два отделения. Один кубрик одно отделение. Это очень простая математика! Почему у вас во взводе такой бардак, а товарищ Иванов?

То ли к сожалению, а может уже, и к счастью, один из провидцев был прав. Начальник залетел на ночь глядя не спроста. Опять тревога. Да едва ли кто глаза закрыть успел и отрубиться, даже в других взводах. Кучи лиц выглядывали посмотреть на комедию, происходящую в нашем взводе. Поднят был каптер, дабы немедленно сдать лишнее имущество Шилова в капетрку. А нашей веселой компании, грозило расселение по разным камерам, то есть кубрикам конечно же. И тут прозвучал спасительный звонок внутреннего телефона, на тумбе дневального.

— Курс тревога!

— Выходим строиться!

— Быстрее-быстрее…

— Повзводно подходим и получаем противогазы и спецсредства!

— Да вашу маму…

Минут через двадцать грохочущий «полк» средневековых рыцарей с мечами и щитами бежит на первый плац. Б-ешек невидно, видать мы их сегодня делаем. За углом наш ждет сюрприз, Б-ешки уже стоят ровненько в полной готовности.

— Как они так быстро?!

— Ну все, нам писец. — замечает кто-то рядом.

Да уж если Лебедята уделали Орлят, то нам, орлятам, грозят тренировки. В окне второго этажа горит настольная лампа, отчетливо видно, как за этим наблюдает долбанный Термит. Впрочем, оно конечно, наверное, надо, но в такие моменты ненавидишь просто всех вокруг. Вдруг где-то впереди раздается ругань удары ПР-73 о Витраж. Мат перемат, типичная средневековая дуэль на мечах. Ничего конечно мне не видно впереди же куча народу. Похоже кто-то опять рискует быть отчисленным на пустом месте.

— Какой взвод? — нагоняет нас шедший позади нач курса.

— Дальше. — пожимаю я плечами.

Так и вышло, двое курсантов ходят в неизвестности. Отчислят или ограничатся более мягким взысканием? Тут на выбор кроме отчисления: неполняк, строгач, выговор. На ровном месте опять, скорее всего. Хотя может и более глубинные мотивы были, не знаю. С этой беготней уснули далеко за полночь, но подъем дали на час позднее, правда толку-то? После тревоги о переселении уже никто не вспомнил, но утром пришлось держать битву, за право распределять спальные места по-нашему.